Лед и Пламень (гет)

На пути в Винтерфелл — ДЖЕЙМЕ​

— Чему вы улыбаетесь? — спросил Бронн.

Джейме покачал головой, не желая делиться с наемником своими мыслями. Пусть Бронн давно стал его другом, хоть и всячески это отрицал, но Джейме не мог поделиться с ним всем, что сейчас было на уме. Хотя наемник, скорее всего, понял бы. Понял бы лучше, чем многие другие люди.

У костра среди солдат Джейме всегда чувствовал себя куда свободнее, чем во дворце и среди знати. Ему нравилась вот такая походная жизнь, ее простота и ясность. Здесь не было интриг, никто не улыбался, в душе лелея ненависть. Лагерь наполняли самые обычные люди, вымотанные, замерзшие, но державшиеся на удивление бодро.

Снегопад задерживал продвижение на север. Не спасало даже то, что шли они по Королевскому тракту. Но, тем не менее, люди держались на удивление стойко. Может, дело было в том, что в этот поход они отправились не по воле сменявших друг друга Королей и лордов, а по своему собственному выбору?

Бронн нагнал Джейме через несколько дней после того, как тот покинул Королевскую Гавань.

— Вы все еще должны мне замок, — напомнил он Джейме.

— Я снял с себя все полномочия, — напомнил бывший гвардеец. — Сейчас я не богаче воробья.

— Вы все еще можете вернуться, — сказал Бронн. — Ваша сестра все вам вернет.

— Я не могу, — признался тогда Джейме. — Я дал слово. И если я не могу сдержать его, то зачем мне белый плащ гвардии? И зачем мне служить Королеве, для которой я… не так уж важен?

Он долго не хотел это признавать. Даже тогда, когда злился и ненавидел Серсею. Даже когда она отвергла его, израненного, сломленного, после возвращения из плена, он злился, но никогда не позволял себе принять простую истину. Но эта истина с внезапной ясностью открылась перед ним, когда Серсея едва не отдала приказ Горе.

Пусть и не отдала, но сам факт того, что сестра угрожала ему, убил в Джейме последнюю веру в ее любовь.

Как он мог думать, что для Серсеи он так же важен, как и она для него? Как мог ошибаться все эти долгие годы?

Теперь, оглядываясь назад, Джейме видел ясно. Свои желания, свой эгоизм Серсея всегда ставила на первое место.

Она уговорила Джейме вступить в гвардию ради нее, но на тот момент еще не было известно, останется ли сестра в столице. Но она уговорила. Она убедила Джейме, и он потерял возможность быть тем, кем родился — лордом. Он прожил большую часть жизни или в келье Башни Белого Меча, или в походных шатрах. Он не стал мужем, не мог открыто воспитывать своих детей. Все что у него осталось — рыцарство. Да и оно на деле оказалось совсем не таким, каким чудилось Джейме в детстве.

Ради Серсеи, ради любви к ней Джейме лгал, убивал. Он предавал людей, которыми восхищался. Он делал все, лишь бы выполнить ее просьбы, ее желания, ее приказы…

А сестра?

Она ни чем не пожертвовала ради него.

Она грезила ролью принцессы, грезила Рейгаром. И в итоге стала Королевой, пусть и совсем другого Короля. Она купалась в роскоши, делала все, что только могла себе позволить Королева. И приказывала. Приказывала…

«Мы вместе, мы единое целое», — шептала она ему, но свои интересы всегда ставила выше.

— Я не вернусь в Королевскую Гавань, не сейчас, — ответил Джейме.

— Что ж… — пожал плечами наемник. — Значит, я поеду с вами. Ваш брат обещал мне два замка, а он пока все еще десница другой Королевы.

Так они и путешествовали.

Сначала по Королевскому тракту, а после — по Речной дороге.

Приехав в Риверран, Джейме ожидал, что туда уже долетел ворон с приказом Серсеи, но то ли птица погибла в пути, то ли Королева слишком верила в преданность брата. Вот только врать стоящим в Речных землях знаменосцам Ланнистеров и Талли Джейме не стал. Бронн не разделял этой откровенности приятеля, но помалкивал, пока Джейме честно и подробно рассказывал людям о том, что происходит. Он рассказал об угрозе на севере, рассказал о том, что Дейнерис, Джон Сноу и лорды Долины объединили силы, рассказал о планах Серсеи. И рассказал о том, что снял с себя белый плащ гвардейца.

Произнося свою речь под полное молчание, Джейме почти не верил, что кто-то решиться пойти с ним. Не по приказу, а по собственной воле. И лишь потом он вспомнил, что перед ним самые обычные люди. Не Короли и не лорды с их амбициями. Всем этим мальчикам, мужчинам и старикам нет дела до распрей между землевладельцами. Но почти у всех есть семьи и защищать их куда яснее и понятнее, чем биться и умирать ради мимолетного успеха кого-то, кто сидит на троне или за высоким столом в большом замке.

В итоге на север отправилось много. Куда больше, чем Джейме думал.

— Если будет кому и что делить, — сказал он Бронну. — Если кто-то выживет. Если Дейнерис и Джон Сноу победят. Много лет назад, когда я впервые встретился с Джоном Сноу, это был просто забавный волчонок среди волчат Старка. Бастард. Мальчишка, собиравшийся вступить в Ночной Дозор. Мне было смешно видеть всю эту Старковскую преданность, всю эту честность… Гордость...

— А что теперь?

— Это было много лет назад, — признался Джейме. — И моя правая рука еще была при мне. Я был воином. Лучшим. Прославленным. Братом Королевы. Сыном самого Тайвина Ланнистера. Я верил, что это всегда будет моим. И многое потерял… В конце концов, если тебе отсекут руку, зальют дерьмом имя, убьют твоего отца, то все, что у тебя останется, — собственная гордость и честь. Я не хочу потерять и их.

Битва за Винтерфелл​

День больше не наступал. Над Севером повисла бесконечная и непроглядная тьма. Не жалея масла и дров, в каждом уголке крепости жгли костры в кованых корзинах, всюду сияли факелы, хоть немного разгоняя бесконечную пугающую ночь.

Стоя на внешней стене Винтерфелла и глядя в северном направлении, Дени не могла не думать, что ждет их всех. Каждый день и каждый час проходил в напряженном ожидании. Но радовало уже то, что улеглась метель и отступил холод. Из-за погоды дотракийцам приходилось труднее всего, а бездействие сводило с ума даже тренированных Безупречных.

Но ни дотракийцы, ни Безупречные не видели того, что видела Дейнерис. Королеве совсем не хотелось встречаться с той армией, что шла на юг.

Девушка сглотнула и прошептала:

— Не смотри назад — пропадешь.

Отступать было некуда. Так стремясь попасть домой, Дени угодила в самый настоящий кошмар.

Рядом мелькнуло что-то черное, вынудив Дени скосить взгляд. Джон. Она привыкла видеть его в сером и коричневом — цветах Севера, но в ожидании битвы он облачился в доспехи, созданные кузнецом Джендри. Этот же парень сковал броню и для Дени. Издали казалось, что Джон и Дени закованы в черный лед, но их доспехи состояли из железа, драконьего стекла и кожи. Джендри учел, что Дени предстоит летать на драконе, а Джону не по душе панцири, сковывавшие движения, поэтому броня состояла из множества мелких сегментов, как чешуя дракона.

— Сейчас день или ночь? — спросила девушка.

— Ночь приближается, — ответил Джон и шагнул ближе. Они стали плечо к плечу. В какой-то миг мужчина протянул руку и сжал ладонь Дени, их пальцы переплелись.

Внезапно вышедший на стену сир Джорах пождал губы и скрылся из виду. Дени незаметно вздохнула. За последние дни она все чаще думала о том, что предательство ради любви может совершить Джорах. Она старалась не верить в это, но ловила себя на недобром предчувствии.

Хотя Мормонт помнил, что предал Дени однажды и что она не полностью ему доверяет, но во время планирования обороны он рассчитывал возглавить армию Дени, как ее главнокомандующий. Но Дени не препоручила ему эту работу. Она вообще не стала делать разделение между людьми Джона и своими. В итоге оборону общими силами планировал Джон вместе с лидерами дотракийцев, Серым Червем, Ройсом, знаменосцами Старков. Прибывших сутки назад Джейме Ланнистера и Эдмура Талли просто посвятили в общий план. Джорах попытался навязать свое мнение юной Лианне Мормонт, но девочка проигнорировала его.

И тогда, может по-настоящему впервые со дня их воссоединения, Джорах при остальных советниках Дени открыто высказал свое недовольство. Даже теперь девушка помнила каждую фразу и каждый взгляд.

— Моя Королева, вы совершаете ошибку! — твердил человек, которого Дени искренне любила, но любила не так, как бы он того хотел. — Вы не можете объединять армии в одну. Вы ехали сюда, как союзник, а теперь вы отдали все в руки какого-то бастарда.

Тогда, сидя за столом в обеденном зале гостевого дома, Дени внимательно смотрела на них: Мормонта, Тириона, Вариса. Смотрела и читала их мысли. И с удивительной ясностью видела, что они разделяют высказанное мнение, пусть лишь Джорах вложил в это столько эмоций.

— Вы могли выступить просто как союзница, с отдельной армией, — смягчая слова медведя, сказал Тирион. — Это бы ничего не изменило.

Варис помалкивал, лишь жался поближе к огню и прятал руки в рукава.

— После вы пожалеете об этом, Дейнерис, — произнес сир Джорах уже не так веско, гораздо мягче.

— О чем? — тогда спросила Дени, чувствуя раздражение. — О том, что нашу оборону планирует тот, кто много раз видел мертвых и много раз сражался с ними? Или о том, что нашу оборону планирует тот, кто знает эти земли, знает Север, знает сильные и слабые стороны северян? Или о том, что нашу оборону планирует тот, кого здесь уважают не за звучную фамилию, а за поступки? Зачем вы затеваете этот спор, сир Джорах?

— Затем, что вы слишком много позволяете этому человеку, — сказал мужчина и отвел взгляд, не в силах выдержать столкновение с полным недоумения и злости взглядом Королевы.

— Вы мои друзья, советники… — сказала она, пытаясь контролировать эмоции. — Ваше дело — советовать. А не принимать за меня решения. Мы готовимся к войне. К войне, сир Джорах. Возможно, никакого «после» у нас просто не будет. Ни у кого из нас. Лорд Варис?

— Армии нужен лидер, — мягко произнес Паук. — Тот, кто поведет всех и каждого. Я не согласен с решением объединения, но в нынешних обстоятельствах… — Он чуть улыбнулся и пожал округлыми плечами. — Вы хотели, чтобы я говорил вам правду, моя Королева. И я скажу вам правду. Ваше решение верно. У Джона Сноу есть авторитет и он неплохой стратег. У него сильная поддержка. Речники и долинцы здесь из-за Старков и Белого Волка. В нынешней войне нельзя рассчитывать лишь на титул. То, с чем мы будем воевать, слишком пугает… Людям будет плевать, кто раздает команды. Им нужен тот, кто не просто раздает, но и ведет их. Ведет в бой и вдохновляет настолько, чтобы перебороть страх. Но вы рискуете нажить себе соперника.

Теперь, глядя вдаль, Дени прокручивала слова каждого из советников и не чувствовала страха перед ними. Лишь силу и уверенность.

«Как странно… — подумала она, искоса глянув на профиль Джона. — Я не боюсь. Соперник? Нет. Сильный союзник. Кто-то, кто лишь делает сильнее меня».

«У дракона три головы», — говорили ей многие, и она повторяла это себе сама.

У дракона три головы. Каждый искал в этом свой смысл.

У дракона три головы…

«Это не три человека, не три дракона, это один дракон… — подумала Дени. — Не достаточно просто быть вместе и заодно. Не достаточно… Нужно быть единым целым. Быть силой друг друга. — Незаметно для Джона она прижала ладонь к животу. — Быть смыслом друг друга. Быть будущим друг друга».

Она улыбнулась, чувствуя уверенность.

Глядя вдаль она могла представить, как именно расположатся войска. Джон не стал ничего выдумывать, а лишь дал возможность всем использовать их сильные стороны. Так мелкие горные лорды заняли Волчий лес, где они безостановочно строили ловушки, собираясь всеми силами не позволить врагу зайти объединенной армии в тыл. Общими усилиями в нескольких милях от Винтерфелла сложили самый большой костер, какой только Дени видела. Две полосы из поваленных деревьев и выкорчеванного кустарника протянулись на десятки миль с запада на восток. В каждой были устроены проходы, рассчитанные на то, чтобы дать проехать разведчикам и чтобы заманить вихтов и Белых Ходоков в эту своеобразную ловушку.

— Как думаешь, сколько еще осталось? — спросила Дени. Она смотрела вдаль, но не видела ничего, кроме мглы на горизонте.

— Не знаю, — вздохнул Джон. — Может час, а может и день.

— Твой брат... Ланнистер встретился с ним? — уточнила Дени.

— Да, — кивнул северянин. — Но они встретились один на один. Я не знаю, что произошло.

Дени кивнула.

— А ты? — спросил Джон.

— Что?

— Джейме Ланнистер...

— Я не хуже других знаю, каким был мой отец, — спокойно произнесла девушка. — И сейчас... Это не так важно.

Джон улыбнулся ей и произнес:

— Если живые будут бороться друг с другом, то мы проиграем битву за жизнь раньше, чем придет армия Короля Ночи.

— Ты здесь, — сказал Тирион, обнаружив брата у входа в Большой зал. Джейме прислонился к деревянной опоре навеса и невидящим взглядом смотрел вперед.

— Это было так давно... — произнес он.

— Но мы снова здесь, — невесело усмехнулся Тирион. Немного помолчав, он добавил: — Не думал, что ты бросишь Серсею.

— Это она меня бросила, — признался Джейме. — Между мной и властью она выбрала власть.

— Ты только теперь это понял? — с издевкой удивился карлик, но Джейме не обиделся. — Она всегда выбирала то, что считала для себя важным. Прежде у нее были дети и власть. Ради детей она была готова на многое. Она перегрызла бы горло любому за них. И едва не проделала это со мной. Но теперь у нее есть только власть, и Серсея будет цепляться за нее с удвоенной силой.

— А я?

— А ты и так был при ней. Послушный брат, который никогда не предаст и никуда не денется, — жестко изрек истину Тирион.

— Знаешь, теперь я понимаю нашу тетку. Она была права.

— В чем же?

— Однажды она сказала мне, что истинным сыном нашего отца был ты, а не я. И теперь я вижу, что она была права. Ты похож на него. Пусть в тебе есть сострадание и ты гораздо мягче, но именно ты сын Тайвина Ланнистера.

— Я сказал ему тоже самое, когда видел в последний раз, — усмехнулся Тирион. — А ты стал умнее и мудрее.

— Это был долгий путь, — кивнул Джейме.

— Что тебе сказал Бран Старк? — спросил карлик. — Это ведь из-за тебя он стал калекой.

— Он... — Джейме сглотнул. Он не мог рассказать брату. Не мог передать словами. Ни то, что сказал ему Бран, ни то, о чем Бран его предупредил. До сих пор в ушах мужчины раз за разом звучала его же собственная фраза, сказанная много лет назад. — Он не винит меня. Сказал, что так должно было случится.

Тирион покосился на брата, но по мрачному виду того было ясно, что обсуждать эту тему он не намерен.

— Если мы выиграем… — задумчиво произнес карлик. — Что ты будешь делать? Серсея не сдастся.

Джейме горько усмехнулся:

— Не знаю, мой маленький брат. Не знаю.

* * *

​

— Стрела, — тихо произнес Джон, глядя вдаль.

— Я не вижу, — прошептала Дени. — Ты уверен?

Джон кивнул. И, подтверждая его слова, через несколько мгновений сквозь треск огня они услышали очень далекий звук рога.

Один сигнал.

Второй.

Третий.

Прошло чуть больше пяти секунд — и рог зазвучал гораздо ближе. И вновь три сигнала.

Дени вздрогнула.

Теперь этот звук нельзя было спутать с воем ветра.

Рог вновь зазвучал. И вновь три сигнала.

В четвертый раз рог раздался на стенах самого Винтерфелла, предупреждая всех.

— Началось… — прошептала Дени.

Ей предстояло оседлать Дрогона и подняться в небо, чтобы встретить там другого дракона. Ей нужно было спешить, хотя армия мертвых, судя по сигналам, была еще достаточно далеко.

— Дени… — не дав ей сорваться с места, Джон привлек девушку к себе и внимательно посмотрел в глаза.

Несколько секунд они просто стояли и смотрели друг на друга. Близко-близко. Будто ничего не существовало, только они одни были во всем мире.

— Будь осторожна, — прошептал он хрипло и поцеловал ее.

Они целовались так, будто боялись уже не увидеться. Будто хотели многое рассказать друг другу, но для слов уже не осталось времени.

— Я люблю тебя, — прошептал он, глядя ей в глаза.

Прижавшись лбами, они еще недолго постояли рядом, а потом разошлись, в мыслях, даже не догадываясь о том, повторяя одни и те же слова, как молитву.

«Не оставляй меня в этом мире… Не оставляй меня…»

* * *

​

Санса вздрогнула и выронила книгу.

— Это… — прошептала она, но не смогла закончить фразу.

— Да, — кивнула Арья.

Сестры переглянулись.

— Я должна… — Санса сжала руки в кулаки. Когда они с Джоном отвоевывали родной замок, она так не переживала, как переживала теперь.

— Ты уже все сделала, — напомнила Арья.

— Нет, нужно следить, чтобы в замке поддерживалась дисциплина и чтобы все были готовы к любым непредвиденным ситуациям, — наконец собравшись, сказала леди Винтерфелла. — Где Бран?

— Он у себя, — ответила Арья тихо.

Санса стремительным шагом покинула комнату, и в тот же миг выражение лица младшей сестры изменилось. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула, отгораживаясь от разговора, впервые за долгое время выбившего ее из колеи.

— Арья, послушай меня, — сказал Бран, когда они остались наедине. — Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделала.

— Что же?

Бран перевел взгляд с лица сестры на ее кинжал.

— Ты поймешь, когда наступит правильный момент. И ты должна будешь сделать это.

Девушка нахмурилась, но промолчала, видя глаза Брана и читая в них его уверенность.

— Так должно быть, — произнес Трехглазый Ворон.

— Бран...

— Так нужно, — произнес юноша, и на миг его губ коснулась легкая полуулыбка.

Арье почудилось, будто она видит в знакомых глазах брата что-то еще, что-то большее. Ей послышался знакомый стук капель о камень, словно она вновь очутилась в черно-белом доме. И на краткий миг показалось, что не только месть вела девушку все это время. Было что-то большее. Словно сама судьба готовила ее к этому. Или не судьба? Она, Арья Старк из Винтерфелла, должна была стать сильной и способной исполнить все без колебаний и сомнений.

— Ты уверен?

— Да, используй кинжал. Валирийская сталь сможет разорвать связь.

Джон медленно спустился со стены и внимательно взглянул в лица тем, кто ждал его во дворе. Он видел и чувствовал их страх, как чувствовал его вот уже много дней и ночей, но теперь это гнетущее ощущение можно было резать ножом. Даже огонь, пылавший повсюду, не разгонял ледяной ужас людей.

Джон тоже испытывал страх, но не мог его показать людям. От него, от его уверенности сейчас зависело все.

«Куда ты собрался? Почему ты? — шипел предательский голосок внутри. — Кто ты такой, чтобы командовать ими?»

Джон видел здесь и простых северян, и долинцев, и речников, и людей Ланнистеров, которых привел сир Джейме. Видел он сира Давоса, самого Джейме Ланнистера, леди Бриенну… Сотни лиц. И все они смотрели на него.

— Вперед! — скомандовал Джон, вскакивая в седло.

«Я здесь, потому что я Джон Сноу, — сказал он он себе, глядя на людей, своих и чужих. — Север — моя земля. Я здесь, потому что я Старк. Я должен защищать семью. Я здесь, потому что я… Потому что я Таргариен».

— Ночь пришла… — прошептал он вслух. — Моя война начинается.

Тирион смотрел, как замок неспешно покидают всадники. Он смотрел и чувствовал странный трепет, глядя, как все они следуют за едущим впереди Джоном Сноу.

— Эта ночь растянется на много дней и может стать для нас всех последней, — с горечью сказал он Миссандее, — если наша королева и Джон Сноу проиграют.

— Джон никогда не отступал, — негромко, но отчетливо сказал Сэм Тарли, подходя к ним. — Он защищал Стену и выстоял, он сражался с Белыми Ходоками лицом к лицу и выжил. Я в него верю.

— Уверенность — это хорошо, — покачал головой Тирион. — Но там не один Джон Сноу. Там тысячи людей, которые или никогда ни с кем не воевали, или знали лишь живого врага. Устоят ли они против армии мертвых? Сплотит ли Джон Сноу вокруг себя людей?

Вопрос повис в воздухе. Никто не знал и не хотел знать ответ.

Дейнерис взобралась на спину Дрогону и позволила дракону взмыть в небо. Тьма заволакивала все кругом, но замок светился факелом. Армия людей, двигаясь вперед, обозначала свое продвижение зажженными кострами. Дени, затаив дыхание, следила, как точка за точкой вспыхивают пятнышки света далеко внизу. Где-то там был Джон. Где-то там были все те, кого она знала и любила.

Джон в молчании ехал вперед. За ним следовали Эдд, Берик, сир Джорах, сир Давос, Тормунд. Тьма окутывала все кругом, лишь еще больше подогревая клокочущий страх. Чернильными линиями впереди показались требушеты. Их было много, как и снарядов рядом с ними. Люди трудились без передышки, из деревяшек, камней, веревок, соломы и даже осколков драконьего стекла при помощи смолы слепливая огромные шары. Их подожгут и будут забрасывать ими врага.

Впереди раздался звук рога. Один сигнал. Это вернулись разведчики.

— Двое, еще один, еще пятеро, — считал сир Давос. — Все!

Тут же лучник по команде Джона зажег стрелу от ближайшего костра и пустил ее в небо, давая сигнал тем, кто охранял ближнюю к замку линию стены из бревен и веток. Послышались крики и скрежет — люди рубили веревки и обрушивали созданные для разведчиков проходы, делая стену сплошной.

— Леди Санса, вам не стоит быть здесь, — сказал Тирион, увидев приближающуюся девушку.

— Я леди Винтерфелла, — напомнила она ему. — Я буду здесь.

Миссандея уважительно взглянула на рыженькую леди, занявшую место рядом с ними. Кони под седоками нервно сучили ногами, лучше людей чувствуя то, что двигалось к Винтерфеллу.

— Где ваша сестра?

— Она осталась с Браном.

Бран видел их. Видел и не боялся. Видел великанов, видел сотни тысяч мертвецов, видел Белых Ходоков на мертвых конях. И его он тоже видел.

— Берегись, — шепнул он сидевшей на драконе девушке. — Он здесь…

Дени почудился голос в порывах ветра, предупреждающий ее. Поежившись, она подняла Дрогона еще выше, стремясь оказаться вне траектории атаки требушетов. Вглядевшись в линию горизонта, она увидела пургу, идущую на них сплошной стеной.

— Они здесь, — сама себе сказала Дейнерис и шепнула Дрогону: — Дракарис.

— Сигнал, — обратил всеобщее внимание Эдд на вспышку в небе.

— Готовимся! — крикнул Джон, и его команду повторили на десятки голосов по всей линии.

Безупречные сомкнули ряды и ощетинились копьями с наконечниками из драконьего стекла. Лучники перетащили огромные связки стрел поближе, а сами вытянулись в линию, зажигая воткнутые в землю факелы и корзины с дровами.

Вьюга приблизилась, и теперь ее видели все.

— Они здесь, — в один голос прошептали Эдд и Сэм.

Ожидание тянулось и тревожило, но никто не смел даже слова сказать. Даже дотракийцы, маячившие позади Безупречных, сдерживали своих коней, хотя те нервно всхрапывали и ржали.

— Там! — закричал Тормунд, указывая на небо.

Тьму осветила синяя вспышка…

Рейгаль, кружащий над Дрогоном, нервно вскрикнул и заложил дугу, спеша уйти с линии удара, когда внезапно из тьмы вырвалась стремительная серо-синяя тень, рассекая небо синим всполохом. Дени задрожала всем телом, видя, как стремительно приближается к ней мертвый дракон…

С остановившимся сердцем Джон смотрел на то, что происходило в небе. Ни он, ни кто-либо другой не видел ничего, кроме вспышек синего света и росчерков пламени. В этом свете лишь изредка мелькали крылья драконов, но Джона больше всего интересовали всадники.

«Это ты послал ее туда!» — мысленно наорал он на себя. Но ничего изменить было уже нельзя.

— Готовьсь! — крикнул Джон, видя, как замахал факелом мальчишка-вольник далеко впереди.

Сотни стрел устремились к стене, поджигая масло, которым та была облита. В считанные секунды перед войском выросла огненная полоса, которой предстояло преградить мертвым путь и хоть на какое-то время остановить продвижение армии Короля Ночи.

— Заряжай! — отдал следующую команду Джон, постоянно посматривая в небо.

Дейнерис сжимала ладонями отростки на шее дракона, но руки сквозь перчатки заледенели так, что девушка ничего не чувствовала и могла лишь молиться всем богам, чтобы в один из разворотов Дрогона не свалиться с его спины. Она сорвала голос, выкрикивая команды, да те были уже и не нужны — два живых дракона бились против мертвого без участия всадников. Ледяной дракон был быстрее и проворнее, поэтому ему раз за разом удавалось уходить от дыхания бывших собратьев, но и Рейгаль, и Дрогон успели пару раз цапнуть Визериона когтями. И без того потрепанные крылья мертвого дракона превратились в решето, но он все еще уверенно кружил между бывшими братьями, неожиданно выныривая из темноты.

— Семеро… — прошептала Дени, чувствуя ледяное дыхание, просвистевшее совсем рядом и едва не задевшее Дрогона. Рейгаль, вынырнув из темноты, с хрустом вцепился в сустав на крыле Визериона, и драконы закружились. Мертвый вывернул голову и уже собирался было выдохнуть в морду Рейгалю ледяную струю, но в последний миг будто подавился и закричал.

Драконы расцепились, Дрогон шумно врезался в Визериона, когтями раздирая тому и без того развороченную грудную клетку, выдирая куски мертвой плоти. И вновь Визерион попытался дыхнуть в бывшего собрата, но не смог.

«Будто кто-то мешает Королю Ночи управлять им», — сообразила девушка.

Открыв пасть и издав дикий, будоражащий кровь крик-скрип, Визерион метнулся вперед, сшибаясь с Дрогоном. На долгий пугающий миг Дени очень близко увидела Короля Ночи, спокойного, уверенного, с жуткими светящимися синевой глазами. Ее окутал холод. Такой суровый, какого девушка еще в жизни не чувствовала.

— Дракарис! — закричала она, пытаясь прогнать и холод, и ужас. — Дракарис!

Дрогон выплюнул струю пламени, которая едва-едва задела крыло ледяного дракона, но тот не остановился и напал вновь, целясь в горло собрату.

— Нет! — закричала Дени.

Визерион хрипло взвыл, когда в него сбоку влетел Рейгаль, когтями и клыками круша левое крыло мертвого собрата, вырывая его и с воплем взмывая вверх и в сторону. Дрогон выдохнул прямо в морду ледяному дракону, пламя окутало его на миг и, вцепившись, побежало по шкуре, стремительно вгрызаясь в мертвую плоть. С криком заложив дугу и теряя высоту, Визерион в последний миг столкнулся с Рейгалем. Зеленый дракон закричал…