Где ты, Балто? (джен)

Рон тоже попал в Гриффиндор, когда с него сняли Шляпу, он кинулся к столу, протолкался к Гарри и восторженно облапил его с воплем:

— Ты Гарри Поттер?! А я и не знал! Ух ты, это круто!..

Гарри кисло улыбнулся. От него никак не отставали, всем надо было пожать ему руку, обнять и похлопать по спине, проорать в ухо о том, что он потрясающий, настоящий герой и самый лучший в мире кумир.

Старик за профессорским столом умиленно сверкал очками и, к моей печальной досаде, был действительно счастлив видеть Гарри Поттера… Так что бейся не бейся башкой о столб, к деду было нереально предъявить никаких претензий — он был чист и невинен со всех сторон. Тем более когда он после короткого вступления велел кому-то подать на стол.

Золотые блюда на столах наполнились снедью, и упоительные запахи вкусной и питательной пищи напомнили детским организмам о том, что они целый день не жрали. Заурчали голодные желудки, и дети, на время забыв о Гарри Поттере, насели на еду. Гарри воспользовался внезапной передышкой и тоже похватал себе того-сего, до чего смог дотянуться.

После роскошного пира старшекурсники вразнобой исполнили школьный гимн, за время которого Гарри успел перекинуться парой слов с Перси насчет Квиррелла и Снейпа, проехаться по поводу адекватности директора и послушать части разговоров вокруг себя.

Потом настала пора покинуть зал: старосты собрали первачков и повели в башни и подземелья факультетов. К нашему облегчению, ребят поселили не в конюшнях, а во вполне комфортных спальнях. Мальчишек на Гриффиндоре оказалось всего пять, и их устроили в одной комнате, в которой поджидали пять роскошных кроватей с бархатными пологами. Они стояли в круглой башне и были расположены полукругом вокруг очага с высокой и прочной решеткой, весьма неплохо для старинного замка со средневековой системой отопления. В изголовье каждой кровати находился шкафчик-тумба для личных вещей, а у изножья уже ждали доставленные кем-то чемоданы, сумки и школьные сундуки.

Постель Гарри оказалась между кроватями Рона и Невилла, что ему, конечно же, понравилось. К счастью, башня имела приличные объемы, и между предметами мебели было довольно-таки просторно, у кроватей справа даже столики примостились. Кроме того, в башне имелось три высоких стрельчатых окна с широкими подоконниками, на одном из которых Гарри немного посидел, переживая и вспоминая приключения, прежде чем пойти спать. Мы тоже остались довольны комнатой, которую предоставили нашим подопечным на семь ближайших лет.

Вот только… Где-то на краю души скреблось неприятное ощущение тревоги. Стоило мне подумать о том, чтобы вернуться к себе домой, как начинали звякать колокольчики, от которых я на сей раз не имел права отмахиваться — в чужом незнакомом месте ребёнка действительно могла подстерегать опасность. На всякий случай я обследовал замок на предмет опасных зон и в нескольких местах обнаружил-таки потенциальную угрозу для жизни: в якобы закрытом коридоре сидел на цепи цербер, под ним спал усыпленный тролль, ещё ниже, глубоко в подвалах, сонно ворочался василиск, в кабинете директора готовился к перерождению феникс, в потайных закутках хоронились молодые и крайне ядовитые акромантулы, охотящиеся за серебром и хрусталем. И вдобавок ко всему вокруг замка шумел Запретный лес, полный темных тварей. И это не считая Черного озера с дикими русалоидами. Чувствуя, как вся моя шерсть встала дыбом, я срочно разыскал Этелефу и припер его к стенке.

— Что это за рассадник нечисти?! — истерично проорал я в клыкастую рожу.

Янтарные глаза крылатого эльфа недобро сощурились, а в голосе прозвучало предостережение:

— Не забывай о субординации, лагун Балтазар Нели! Дети все под охраной своих Хранителей. Или у тебя какие-то другие… интересы? — после зловещей паузы шепнул гваделор. Опомнившись, я разжал руки и выпустил скомканный воротник его батистовой рубашки. Смущенно потупился — ну, вообще-то я хотел домой, к Луне, но раз мне напомнили о моей задаче… В конце концов, это моя прямая обязанность — стеречь и беречь жизнь подопечного, а не отвлекаться на сторонние дела.

Честно покаявшись, я всё же настойчиво повторил вопрос в более вежливой форме:

— Но почему здесь так неуютно? Это же школа, куда дети приехали учиться!

— Имеешь в виду нормальных детей? — съехидничал Этелефа.

Снова я прикусил язык — и правда, Хогвартс-то школа для колдунов, а не для обычных детей. Все эти церберы, паучья молодь, вервольфы и иже с ними встали на свои места, приобрели совсем иную расцветку, став не чем-то опасным, а практическими объектами в волшебном школьном учреждении. Но с привидениями я был не согласен, слишком их много на квадратный метр. Сотен пять, если не меньше, и это в жилом-то замке! А ведь нормальные призраки обитают лишь в местах своего упокоения. Где убили — там и остаются, а не шляются по эфиру. При этом строго соблюдая территориальные догмы: один дом — одно привидение, исключение разве что составляет история Каспера, но их там целой семьей убили, так что их дом не виноват в том, что нечаянно стал семейным склепом с квартетом призраков.

А здешние поумирали явно не здесь, за исключением Катберта Биннса, скончавшегося прямо у себя в учительской. Остальные померли в других местах. Во всяком случае не имею представления, как к Хогвартсу оказался привязан Кровавый Барон, не в школе же он сдох, скованный цепями? Тот же вопрос к Почти Безголовому Нику, ну не прямо же здесь, на школьном дворе ему бошку рубили тупым топором? Или пятьсот лет назад это было в порядке вещей, и казни действительно приводили в исполнение прямо тут, на глазах у школьников?! Честно поискал плаху или хотя бы место, где в прошлом совершали казнь, и не нашел (слава Глену!) даже намека. Правда, смерти в школе случались, и последнее убийство было с полсотни лет тому назад — в туалете для девочек на втором этаже. Уж что-что, а это камни помнят, об этом даже простые люди догадываются, не зря же пишут, что у стен есть уши, а тут не только уши, но и глаза имеются. Очи Хогвартса всё видят, уши — всё слышат, а если прислушаться к его памяти, то можно услышать всю историю с самого его основания.

Короче, не понравилось мне такое количественное засилье привидений на одну жилплощадь, и я навел чары Пространства с таким расчетом, чтоб ни один призрак не приближался к Гарри ближе чем на пушечный выстрел. Ну и что, что линейные корабли и линейные крейсера тридцатых годов двадцатого века и Второй мировой войны могли бить на тридцать-тридцать пять километров? Это всего лишь означает, что привидений, пока Гарри в школе, поблизости НЕ БУДЕТ! Я так решил. А то ишь, понаехали…

Гарри очень сильный волшебник, а я такой же сильный Хранитель, так что моей ворожбе привидения не смогли воспротивиться и печальными облачками покорно воспарили прочь за пределы старинного замка. Не имея возможности просочиться обратно в обжитые стены, им пришлось попросту вернуться к местам своих последних упокоений, а Биннс наконец-то вспомнил о покое и тихо-мирно развеялся, устремившись к Седьмому Небу.

Великий Призрачный Исход, конечно же, был замечен, и у директора с педсоставом заболела голова по причине ухода учителя истории магии. Не понял… Этот сгусток тумана преподавал важный предмет? Да тьфу на вас, тоже мне, нашли проблему, наймите нормального живого человека из плоти и крови и поставьте его у грифельной доски. И не моя печаль, что историков среди магов раз-два и обчелся, ищите и обрящете. Вон в лесу целый табун историков бегает, кидай лассо — не хочу… Да-да, я о них и говорю, о кентаврах, разумная раса в диких условиях проживает, точные науки от отца к сыну передают, по звездам судьбы мира читают, а маги и в ус не дуют. Упс, простите, беру свои слова назад — один-таки дунул, озаботился и подумал о кентаврах, как о возможном источнике знаний. В общем, мудрый дедушка Дамблдор прогулялся в лес и пригласил одного кентавра в школу на пост преподавателя истории, предложив ему нежданную вакансию.

Гнедое тело принадлежало, судя по статям и росту, шайру, окладистая черная борода до середины груди и шикарная грива волос по цвету совпадали с таким же вороным роскошным хвостом, глаза цвета чая и черная, с серебряной вышивкой попона довершали благородный образ нового учителя истории. Имя у него было под стать — Иеремия Балобан. Его цивилизованность объяснилась просто — он приехал из Египта по заданию эмира проверить, как живут кентавры севернее Арабских эмиратов. Ну, судя по степени одичалости — хорошо живут, народ вольный, самодостаточный, в помощи не нуждаются, так что, считай, зря приехал. Реми уже собирался уезжать, да тут Дамблдора в лес принесло… Поняв, что в Хогвартсе внезапно нарисовалась свободная вакансия, Реми тут же принял решение остаться на должности преподавателя. Потому что заморскому кентавру в Англии очень понравилось, но для заповедника он был слишком цивилизован и жить дикарем не мог, поэтому и вцепился в предложение Дамблдора всеми руками и копытами.

Ну а дети получили весьма хорошего профессора с изумительной соколиной фамилией — Балобан. Таким образом мой нечаянный каприз пошел всем на пользу. Ну претило мне такое количество инфернальных субстанций в здании, где так много невинных деток. Ненормально это, неправильно, душам умерших абсолютно нечего делать рядом с ними, веселыми и живыми.

Ночь прошла спокойно. Придя на завтрак, Гарри получил от старосты расписание уроков на сегодня и выяснил, что его ждут Трансфигурация, Травология и Чары. Пожав плечами, он принялся за овсянку. Рядом, навалившись грудью на стол и положив на руки голову, дремал невыспавшийся Рон, он не привык так рано вставать. Невилл пучил глаза и пытался сообразить, как его Тревор, благополучно утерянный на платформе ещё в Лондоне, тем не менее оказался с ним в лодке в далекой горной Шотландии. Пока в голову приходило только одно разумное объяснение — чертова жаба умеет трансгрессировать… Ну и как от этой лягушки избавиться?..

После завтрака два факультета — Гриффиндор и Слизерин — отправились на урок Трансфигурации. МакГонагалл хоть и не выспалась, но на урок пришла, как штык, и теперь сидела на столе, поджидая студентов и осторожно прислушиваясь к себе, не веря тому, что выздоровела. Такого с ней никогда не случалось прежде, с чего же она могла приболеть, сроду же ничем не болела?! «Старость» — вкралась в голову совершенно кощунственная мысль, от которой кошка так и застыла на краю стола соляным столбиком. О, святой Андрей! Как старость?! Эта внезапная догадка так поразила её кошачью суть, что она никакого внимания не обратила на то, что студенты давно вошли в класс, расселись по местам и оглядываются по сторонам в поисках профессора.

Покачав головой, я пощелкал пальцами над головой соляной кошки, выводя её из ступора. Та вздрогнула, опомнилась и спрыгнула со стола, в прыжке превращаясь в высокую леди в зеленом тартане. Короткими отрывистыми рявками зачитала правила дисциплины в классе, провела вступительную лекцию о трансфигурации, после чего раздала всем спички и велела преобразовать их в иголки, для наглядности превратив свой стол в свинью и обратно. И она совсем не виновата в том, что превращение стола в свинью вызовет у кое-кого веселую истерику.

Гарри так заржал… Я мысленно отвесил пинка самому себе — ну конечно же, он вспомнил про хряка-Хагрида! Дети головами вертят, ничего не понимают, МакГонагалл тихо наливается злостью, Гарри хохочет-заливается, счастливый в дилижанс. Отхохочется, кое-как успокоится, подавит смех, но глянет на стол и снова срывается в хохот, не знаю, случайно или нет, но свинья из стола почему-то была той же породы — русская белая…

Насилу угомонился, отдышался, извинился и сосредоточился на уроке: нацелил палочку на спичку и произнес формулу. Видимо, от хорошего настроения его магия сейчас была как никогда стабильна — спичка мигом превратилась в отличную швейную иглу.

Кстати, палочка… Гарри мне рассказал, как мастер-продавец Олливандер дважды пытался всучить ему палочку из остролиста с пером феникса, но когда она и во второй раз не отозвалась на магию Гарри, старик сдался, махнул рукой и помог подобрать другую волшебную палочку. Так что теперь у Гарри была верная помощница, тоже из остролиста, но с волосом единорога внутри.

МакГонагалл подобрела, подарила Гриффиндору пятнадцать баллов, а после того, как Гермиона заострила и посеребрила свою спичку, добавила ещё пять и расщедрилась на скупую улыбку.

После Трансфигурации была короткая перемена и урок Травологии с Пуффендуем. Его вела мадам Стебль, полная и очень милая, в старой разношенной шляпе, преподавала она интересно, увлеченно рассказывала о волшебных растениях и провела весьма познавательную экскурсию по своим владениям, знакомя ребят с их будущими экспонатами. После Травологии был большой перерыв с обедом, на котором дети, нагуляв аппетит на свежем воздухе, хорошенько отвели душу, наедаясь от пуза.

На уроки Чар пошли с Когтевраном. Профессор Флитвик вызвал у всех смешливую истерику, когда, зачитывая имена, добрался до фамилии Поттер, вспискнул, подпрыгнул и свалился со стопки книг.

Хоть и побывали вместе на всех уроках, первокурсники знакомиться не спешили. Осторожничали. Настороженно присматривались и прислушивались, внимательно следя за тем, какие отношения у ребят со старших курсов на разных факультетах. Что ж, выводы были сделаны нерадостные: Гриффиндор со Слизерином вели кровавую вендетту, враждовали изо всех сил, Когтевран держал строгий нейтралитет, и только пуффендуйцы миролюбиво относились ко всем, при этом держась очень сплоченно среди своих. Чему совсем не обрадовались Драко и Гарри. На ужине они тоскливо обменивались взглядами из-за своих столов, стоявших в разных концах зала. Насколько я заметил, старшекурсники активно промывали младшим мозги.

— Не смейте якшаться со слиззерами! — злобно брызгал слюной дюжий шестикурсник окружившим его первоклашкам.

В том же ключе вдалбливал истину в головы первачкам и староста Слизерина:

— Запомните — от гриффов всегда ждите только неприятностей, поэтому никаких знакомств и тем более приятельских отношений не заводите с ними!

Вот и что тут делать будешь?.. Снова я нашел Этелефу, аккуратно сгреб его за грудки и нежно прижал к стенке. Ласково оскалился и прошелестел:

— А что это за междусобойчики у ребят с разных факультетов?

Соболиная бровь Этелефы по-снейповски вздернулась вверх. А тихий хмык заставил меня занервничать и опять вспомнить о субординации. Разжав пальцы, я выпустил ворот рубашки и разгладил смятую ткань. Этелефа вздохнул, взял меня за шкирку и легонечко встряхнул, как нашкодившего щенка, после чего отнес меня в заброшенный коридор и ткнул в лужу — там, в глубокой нише обжимались двое подростков с галстуками и нашивками Слизерина и Когтеврана, курса с четвертого, парень и девушка довольно мило и неумело целовались.

Совсем смутившись, я понял, что поторопился с суждениями. Дружба и даже симпатии меж студентами с разных факультетов возможна, пусть тайная, но возможна. Теплое дыхание эльфа обдало мое ухо, когда он тихо шепнул мне:

— Как полагаешь, Балто, среди ребят нынешнего потока найдутся смельчаки, которые рискнут сломать традиции и в открытую объявить бойкот вековой вражде?

Услышав это, я приободрился — а почему бы и нет?! Слово там, слово тут, глядишь и задумаются. Тем более, что мой славный общительный Гарри совсем не готов к войне, он приехал сюда учиться, укрощать свою дикую магию, а не воевать с ребятами, вполне возможно, что он захочет пойти наперекор устоявшимся традициям, обломать их и начать межфакультетскую дружбу.

Закончился первый, очень сложный и длинный день, уставший от впечатлений, Гарри переваренной макарониной заполз в постель и застонал облегченно, вытягивая затекшие и гудящие ноги, зарылся поглубже в пуховую подушку и приготовился к нирване. Но у меня с вечера всё зудело, хотелось поделиться своими наблюдениями… И как ни жаль мне было усталого подопечного, отдых я ему обломал. Занудил в черепушку:

— Гарри, а Гарри?

— М-мм… — невнятно промычал тот.

— Я видел, как целовались парень с девушкой, четверокурсники с Когтеврана и Слизерина! — таинственно сообщил я.

Зеленые глаза широко распахнулись, из них пропала сонная одурь, и Гарри рывком сел на кровати. Обалдело и неверяще уставился на меня. Я утвердительно закивал. Рассказал мальчику о своих умозаключениях-предположениях и наблюдал, как разгораются азартным огнем глаза Гарри-полководца, ведущего тысячные армии солдат и рыцарей ко двору короля Дадли. И видел я, как в эту ночь родился лидер, который поведет за собой сплоченный союз волшебников.

Среду пропустим, в этот день совместный урок был только ночью, на Астрономии, а вот в четверг было два занятия Гриффиндора со Слизерином — на уроке Истории и Защите от Темных искусств. Настоящий, всамделишный, живой кентавр произвел на ребят сильное впечатление. Лошадиный корпус был целомудренно накрыт черной попоной с тяжелыми складками и золотым шитьем по подолу, борода расчесана и лежала на груди, блестящие волосы каскадом струились по спине, человеческая часть профессора тоже была затянута в одежду — синяя рубашка и коричневый жилет, на плечи накинута короткая крылатая мантия. О, и на животе ещё виднелась золотая цепочка от часов. Естественно, дети перевлюблялись в столь импозантного профессора!

Класс, в который они вошли, представлял собой соединение стилей в угоду учителю и удобства детей: парты стояли более широко, по залу был очень просторный проход, а учительский угол занимал высокий пюпитр и длинный стол-кафедра, вдоль которого кентавр вполне комфортно разместился. Преподавал профессор Балобан то, что и должно — историю магии. Рассказывал увлеченно и интересно, не загромождая детей датами и военными терминами. Задавал наводящие вопросы, создал нечто вроде исторической викторины, в которую ученики с восторгом включились. Гарри сидел рядом с Драко и ошарашивал его знаниями военного дела, вставляя в речь учителя случайные словечки вроде квадрата, пехоты, кирасиров, гренадеров и прочего.

На уроке Защиты Гарри снова ухитрился сесть с Драко, отчего тот начал нервничать. Впрочем, занервничал и я — от Квиррелла странно пахло смесью чеснока и тухлого мяса, нос-то у меня чувствительный… но вообще-то пахло так сильно, что и дети учуяли неприятные ароматы. У него что, гангрена? Присмотревшись попристальнее к Квирреллу, я понял: не гангрена, хуже — урок вел зомби. То есть не зомби, а зомбированный подселенцем человек, иначе говоря, одержимый. И ведь не сопротивлялся же, а вполне добровольно впустил в себя чей-то дух… Злобный, нехороший дух. И ему было довольно хреново от моего заклятия Пространства, которое изгнало всех привидений. Оно разрывало духа на части, заставляло покинуть замок, убраться прочь на расстояние пушечного выстрела, но в то же время он не мог покинуть тело Квиррелла. Вот и колбасило его с двух горизонтов, вытягивало наружу и гнало вон, но ему, бедняжке, хотелось жить, и он отчаянно цеплялся за носителя. Что-то держало его здесь крепче якорной цепи. Интересно, что?

В пятницу на уроке Зельеварения Драко опять не успел удрать от Поттера, тот его нагнал и примостился рядышком.

— Поттер, ну чего тебе от меня надо?.. — простонал Драко. Ответить Гарри не успел — вошел профессор Снейп и начал знакомство с классом. Дошел до знаменитой фамилии и включил в себе язвительность:

— Гарри Поттер, наша новая знаменитость! — поднял голову, нашел Гарри и осекся — тот сидел рядом с отпрыском семьи Малфой. На его реплику Гарри ответил приветливым и теплым взглядом, сверкнув зелеными глазами за круглыми стеклами очков. Кошмарное сочетание Джеймса Поттера и Лили Эванс… Но эта иллюзия развеялась, когда Гарри заговорил:

— Нет, сэр, я не такой знаменитый, как, скажем, Гэри Купер, вот его действительно знает весь мир, он настоящий кумир миллионов поклонников, не то, что я…

Дети растерянно запереглядывались — произошла совершенно беспрецедентная вещь: всем известный Гарри Поттер отказывается от заслуженной славы. А Северус моргнул, видя, как рассеивается флёр навеянной личины. С ученической парты на него смотрел маленький Гром, чью фотографию его отец держал на комоде и на которой были навеки запечатлены двое мальчишек, лучшие друзья своего времени — Тобиас Снейп и Гарри Эванс… Знаменитый Гарри Поттер оказался похожим на своего дедушку.