Кара богов (джен)

Когда Лань Сичэнь рассказал о том, что душа убитого Чифэн-Цзюнем Вэнь Сюя заняла тело его убийцы, и так отныне будет происходить с каждым убийцей, Мэн Яо понял, что судьба даёт ему шанс получить тело сильнейшего заклинателя современности и отомстить своему отцу. Ну и что, что для этого придется умереть. Ради мести похотливому козлу, даже и не подумавшему выкупить его мать из борделя и велевшему ни за что ни про что сбросить своего, пусть и незаконнорожденного, сына с лестницы, Мэн Яо был готов терпеть боль и унижения. Ничего, как только получит силу и власть, он рассчитается с каждым, кто был причиной или свидетелем его унижения…

При своих слабеньких заклинательских способностях он и не рассчитывал догнать Вэнь Сюя. К тому же, Мэн Яо так и не научился достаточно хорошо управлять саблей в полёте и лететь на ней мог недолго. Поэтому он собирался, проникнув в Безночный город, втереться в доверие к Вэнь Жоханю и оклеветать Вэнь Сюя, заявив о том, что хорошо знает главу Не, и солгать о том, что противники Вэнь Жоханя придумали для Чифэн-цзуня столь безумную легенду для проникновения в Знойный дворец и убийства Верховного Заклинателя. Естественно, услышав подобное обвинение, Вэнь Сюй не мог не рассвирепеть, чему должен был поспособствовать передавшийся телу Не Минцзюэ от его отца дисбаланс энергии в золотом ядре. В порыве ярости Вэнь Сюй мог попытаться наброситься на Мэн Яо или даже на своего отца, который, если верить слухам, тоже был весьма несдержан.

И тут уж было всё равно, кто из них убьёт другого. В любом случае, выживший моментально переселится в тело своего убийцы и осознает предательский замысел, после чего набросится на Мэн Яо.

Чифэн-цзунь был физически очень силён, однако, если у него отняли саблю (а адепты Цишань Вэнь не могли этого не сделать, беря, как они считали, главу вражеского ордена в плен), то Вэнь Жоханю не составит труда разделаться с его телом так же, как в своё время свел в могилу прежнего главу Не. Даже если случится наоборот и Вэнь Сюй сумеет одолеть отца, вследствие чего Вэнь Жохань займёт тело Не Минцзюэ, Мэн Яо всё равно окажется не в накладе, поскольку рассчитывал, что после этого сумеет спровоцировать Верховного Заклинателя на убийство и заполучить сильное тело Чифэн-цзуня. Ну а с дисбалансом энергии в ядре Мэн Яо сумеет справиться, практикуя не только путь меча, но и темное заклинательство. Он слышал, что Вэй Усянь из ордена Юньмэн Цзян уже следовал тёмному пути и ничего ужасного с ним пока не произошло. Возможно, потому что, по слухам, ему каждый вечер играл «Песнь очищения сердца» сам Ханьгуан-цзюнь. А у Мэн Яо в должниках был сам Цзэу-цзюнь, который не сможет отказать своему спасителю, не пожалевшему собственного тела ради достижения победы над орденом Цишань Вэнь. Кроме того, Лань Сичэнь наверняка захочет сберечь тело своего друга, если уж не успел сберечь его душу.

План был отличный, хоть и весьма рискованный. Однако Яо не смог предусмотреть того, как именно в конечном итоге поведут себя Вэнь Сюй и Вэнь Жохань…

Мэн Яо прекрасно владел умением улыбаться и угождать тем, кто был богаче и сильнее него, что бы ни творилось у него в душе. Он впитал это с молоком матери и наставлениями сестричек из ивового дома, за поведением которых наблюдал каждый день, когда жил там вместе с матерью. Трудней всего было добиться от стражников у ворот, чтобы его пустили внутрь. Его разоружили и слегка поколотили, но Мэн Яо было к этому не привыкать. Дальше он раз за разом твердил очередной более высокой сошке, что знает о планах бунтовщиков и расскажет о них только Вэнь Жоханю, и это сработало, хоть и заняло немало времени.

Яо уже начал мысленно проклинать бюрократию и переживать, успеет ли воплотить в жизнь свой план, потому что из разговоров охранников услышал, что у стен Безночного города появились отряды участвовавших в Низвержении Солнца кланов. Наконец, ещё раз обыскав его и убедившись, что при Мэн Яо нет оружия, его повели во дворец (к счастью, спрятанный в поясе гибкий меч никто не обнаружил). Попутно ему удалось узнать, что ругавшийся на чём свет стоит Не Минцзюэ всё ещё находится в темнице. Значит, они с Вэнь Жоханем ещё не успели поговорить, и это было на руку Мэн Яо.

* * *

Когда Мэн Яо ввели в зал, где восседал на троне Вэнь Жохань, то он без понуканий стражников распростёрся ниц и начал заранее заготовленную речь:

— Этот ничтожный приветствует Владыку Бессмертного и нижайше просит выслушать его слова.

— На тебе одежды цветов ордена Цинхэ Не, но, судя по хрупкому сложению и малому росту, ты иной крови, — прервал его Вэнь Жохань.

— Владыка Бессмертный не зря славится своими умом и проницательностью, — продолжил Мэн Яо. — После того, как мой родной отец не только отказался признать и принять меня в орден Ланьлин Цзинь, но и сбросил с лестницы, я вынужден был искать другой орден, чтобы иметь возможность совершенствоваться. В Цинхэ Не как раз набирали новых адептов, поэтому я направился туда. Хотя моей мечтой было попасть в орден не менее влиятельный, чем Ланьлин Цзинь и добиться там высокого положения, чтобы доказать своему отцу, насколько он был неправ, отвергнув меня, я не решился вступить в орден Цишань Вэнь, потому что тогда мне нечего было предложить Владыке, кроме моей преданности и весьма скромных заклинательских способностей.

— А сейчас, выходит, есть что предложить? — недоверчиво хмыкнул Вэнь Жохань, явно прикидывая, какие выгоды сможет получить, имея в услужении бастарда Цзинь Гуаншаня. — Раз глава Цзинь не признал тебя, то ты даже в заложники не годишься.

— Но я ненавижу своего отца и на многое готов, чтобы отомстить ему, — возразил Мэн Яо, и в его словах не было ни капли лжи. — Кроме того, я хорошо знаю Чифэн-цзуня и Цзэу-цзюня и мне известны планы бунтовщиков, — добавил он, слегка понизив голос.

— Стоп, а Лань Сичэня-то ты откуда знаешь, если служил в ордене Цинхэ Не, а не в Гусу Лань? — удивился Вэнь Жохань и сделал жест рукой, отсылая охрану, видимо, решив, что ему ничего не грозит от слабенького заклинателя-перебежчика.

Мэн Яо понял, что рыбка клюнула на наживку, и на этом любопытстве стоило сыграть, пусть и выдав некоторые реальные факты, которые могли бы навредить и Лань Сичэню, и ему самому, останься Вэнь Жохань в живых. Однако Мэн Яо не видел причин для беспокойства, поскольку в ближайшем будущем собирался занять тело Вэнь Жоханя, отправив его душу прямиком в Диюй.

— Этот ничтожный сумел оказать одному статному заклинателю из клана Лань услугу и приютить его в своей скромной каморке в Юньпине на некоторое время, не подозревая о том, что укрывает самого Цзэу-цзюня. Благородный господин настолько очаровал меня своими красотой и мягкостью, что я не решился выдать его вашим солдатам, даже узнав о его истинной личности, — почти всё, что говорил сейчас Яо, было правдой. — Кроме того, никогда не помешает иметь в должниках будущего главу ордена.

— А глава Лань испытывает к тебе такие же чувства, как и ты к нему? Интересно, чем вы занимались все эти дни и ночи, учитывая твоё происхождение, а, Мэн Яо? — с усмешкой поинтересовался Вэнь Жохань, наверняка знакомый с историей невезучего бастарда Цзинь Гуаншаня.

Этим вопросом ему удалось смутить Яо, который не смел даже помышлять о том, чтобы Лань Сичэнь хотя бы отчасти когда-нибудь разделил его чувства. Любить Лань Сичэня было всё равно, что любить звезду на небосклоне. Можно было лишь издали любоваться её сиянием, и этого было достаточно. Было очень обидно, что столь чистого и благородного господина, как Лань Сичэнь, заподозрили в недостойном поведении. И почему все считали Яо шлюхой лишь потому, что он вырос в цветочном доме?

— У Верховного Заклинателя сложилось превратное впечатление как об этом ничтожном, так и о Цзэу-цзюне. Я всего лишь научил его стирать бельё и готовить, он же взамен обучал меня правильным техникам медитации. Не стоит упоминания, — Яо почувствовал, что ещё немного, и он покраснеет, поэтому поспешил перевести тему: — Лучше перейдём к Чифэн-цзуню, под началом которого мне довелось служить в последние три месяца.

— Я сам решу, что стоит, а что не стоит упоминания. Твой глава сейчас сидит в подземелье, вопя во всю глотку, что на самом деле он — мой старший сын, и, возможно, вскоре ты присоединишься к нему, если не докажешь, что от тебя может быть польза, — пригрозил Вэнь Жохань, как будто Яо и сам этого не понимал.

— Прошу прощения, но я видел собственными глазами, как Чифэн-цзунь снёс своей саблей голову Вэнь Сюя, — сказав это, Мэн Яо заметил, как сжались кулаки Вэнь Жоханя.

Ну что ж, если тот сразу же убьёт его за дурную весть, будет даже лучше. Так у Яо появится больше возможностей чужими руками избавиться от Вэнь Сюя. А чтобы тот не переселился в другое тело, пленника можно попросту бросить в каменный мешок и уморить голодом. Однако, уже через несколько мгновений Вэнь Жохань сумел овладеть собой и сказал:

— Продолжай.

— Не знаю, в чьей безумной голове созрел этот план, но Чифэн-цзунь решил, выдав себя за вашего сына, проникнуть в Безночный город, чтобы во время штурма города бунтовщиками деактивировать защитный купол и открыть им ворота.

— План действительно безумный, однако мог бы сработать, если бы Не Минцзюэ потрудился наложить на себя хотя бы чары смены облика, — задумчиво проговорил Вэнь Жохань, видимо, размышляя о том, что осада Безночного города действительно началась вскоре после появления самозванца. — Правда, этим редкостным умением владеют лишь немногие заклинатели. Хм, похоже, пора поговорить с высокородным пленником и выяснить, кто из вас двоих лжёт, — решил Вэнь Жохань и кликнул стражу, велев привести к себе главу Не.

Через некоторое время привели закованное в цепи тело Не Минцзюэ. Это был самый опасный момент и самое слабое звено в плане Мэн Яо.

— Отец, ну наконец-то ты соблаговолил меня выслушать, — начал Вэнь Сюй, поприветствовав Вэнь Жоханя лишь лёгким поклоном. Видя столь явное неуважение к своему главе, стражники дёрнули за цепи, вынуждая пленника рухнуть на колени. Вэнь Сюй зарычал от злости практически так же, как это делал Не Минцзюэ, что служило косвенным подтверждением слов Мэн Яо.

— Так уж и быть, я выслушаю твою версию, но только после этого решу, кем ты мне приходишься, — снисходительным, почти отеческим тоном проговорил Вэнь Жохань, одновременно накладывая на пленника заклинание неподвижности и отсылая охрану.

Перестав так остро ощущать дисбаланс энергии в чужом теле, приводивший его к ранее несвойственным эмоциональным реакциям, Вэнь Сюй немного успокоился и заговорил:

— Верховный Заклинатель наверняка уже получал доклады о массовом дезертирстве из армии Цишань Вэнь. Причём дезертирами почему-то становились именно те, кто до этого храбро сражался, убивая бунтовщиков. — Вэнь Жохань нахмурился, видимо, ему уже докладывали о подобных случаях, однако он склонен был считать их следствием недостатка дисциплины. — Я и сам наблюдал подобное на поле боя в Хэ Цзяне. Когда Не Минцзюэ в запале ярости убил меня, переселившись в его тело, я понял, в чём причина. Не знаю, каким чудом бунтовщикам удалось этого добиться, но теперь все убитые занимают тела своих убийц.

— Звучит крайне неправдоподобно. В истории бывали случаи одержимости живых злобными духами мертвецов, но не в таких масштабах, — задумчиво проговорил Вэнь Жохань. — Этот заклинатель в одеждах ордена Цинхэ Не утверждает, что ты лжёшь, чтобы помочь бунтовщикам проникнуть в Безночный город. Что ты ответишь на это?

— Впервые вижу его. Думаю, что это он лжёт с целью помочь бунтовщикам проникнуть в Безночный город, — возразил Вэнь Сюй.

— Владыка Бессмертный, велите принести отнятую у пленника саблю и сломайте её, и мы увидим, кто из нас лжёт, — вмешался Яо, видя, что их диалог принимает опасный оборот.

— Хочешь, чтобы я убил его и он оказался в моём теле, если он говорит правду? — ощерился Вэнь Жохань. — Ну уж нет, Бася сломаешь ты. Если всё и впрямь так, как ты утверждаешь, то тебе нечего опасаться, — злобно зыркнув на Мэн Яо, он кликнул стражу и велел принести духовное оружие пленника.

— Я всего лишь слабенький заклинатель, у меня не хватит сил сломать Бася, — попытался увильнуть Яо.

Судя по всему, подобное решение Вэнь Жоханя не устроило и Вэнь Сюя, поскольку тот находился сейчас в зависевшем от кланового духовного оружия теле Не Минцзюэ, и тот поспешно заговорил:

— Отец, ты помнишь, как учил нас с братом зажигать на ладони клановое пламя? Я никогда не забуду, что у А-Чао тогда ничего не вышло, а у меня получилось с первой попытки, но я обжёгся, потому что не додумался поставить защиту, а ты не подсказал мне сделать это и с удовольствием наблюдал, как я ору от боли, а моя ладонь покрывается волдырями. Потом, когда Вэнь Цин залечивала мои ожоги, ты сказал, что это будет мне наукой, чтобы научиться думать самостоятельно.

Брови Вэнь Жоханя поползли вверх.

— Вэнь Сюй и Вэнь Чао могли рассказать об этом кому угодно, — вмешался Мэн Яо. — Впрочем, как и дева Вэнь.

В этот момент принесли Бася, и Мэн Яо поспешил схватить её, понимая, что это, скорее всего, его последний шанс. Вот только он не стал ломать её, а бросился с ней на Вэнь Жоханя. Раздался треск, и сабля раскололась в его руках, причём Вэнь Жоханю для этого даже не понадобилось к ней прикасаться. Из всех цицяо Не Минцзюэ хлынула кровь.

— Отец, как ты мог… — только и успел прошептать Вэнь Сюй, падая на пол.

Теперь Мэн Яо следовало поторопиться, пока тот окончательно не испустил дух и не переселился в тело Вэнь Жоханя. Вэнь Жохань ошарашенно наблюдал за тем, как тело Не Минцюэ безуспешно борется с родовым проклятием.

— Бунтовщики ворвались в Безночный город и теснят наши отряды к Знойному дворцу. С ними армия лютых мертвецов, — возвестил ворвавшийся в зал запыхавшийся и явно перепуганный гонец.

— Держать оборону и не отступать! — рявкнул Вэнь Жохань, повернувшись к двери. — Ты, это всё ты! — воскликнул он, оборачиваясь к Мэн Яо.

Настала пора вынуть из пояса Хэньшэн и броситься на Вэнь Жоханя в надежде на то, что, защищаясь, разъярённый его предательством Верховный Заклинатель убьёт Мэн Яо быстро. Однако Вэнь Жохань почему-то не стал уклоняться от удара, что было весьма странным для заклинателя с его уровнем самосовершенствования. А вот Мэн Яо с его слабенькими заклинательскими навыками не успел остановить свой гибкий, но смертельно острый меч. Последнее, что он увидел в этой жизни, это — хлынувшая из раны в спине Вэнь Жоханя кровь, заливавшая одежды их обоих. Кажется, удар пришёлся в печень.