Как взрослые люди (джен)

Странно, но несмотря на всё происходящее, мозг Северуса продолжал фиксировать даже самые мелкие детали. Слой пыли на полу, заполняющий ноздри отвратительный запах пота и грязи и ещё холод. Проклятый холод каменного пола вгрызался в плоть и вызывал страстное желание заплакать, свернувшись в комочек.

— Вставай, — донёсся откуда-то сверху голос Тёмного Лорда. — Тебе не идёт смирение.

Что ж, если он действительно начал замечать все эти детали, то пожалуй, он и в самом деле провёл на этом полу слишком много времени. Дрожа от боли и холода, он заставил себя подняться на колени.

— Нет. Поднимайся. Я хочу видеть тебя на ногах.

Северус стиснул зубы и попытался встать, не обращая внимания на пронизывающую боль под рёбрами. Он подавил импульс схватиться за рану и кое-как поднялся. Кое-как.

— Хорошо, хорошо, — сказал Тёмный Лорд и поднял палочку.

Тупая боль прострелила кости насквозь и опрокинула его обратно на колени. На какую-то секунду ему показалось, что он слышал смех, поначалу совсем слабый. Потом смех стал громче, и судя по усиливающемуся потоку жестокой магии в его теле, смеялся явно не Тёмный Лорд. Впрочем, скоро и смех, и эти размышления потонули в его собственных криках.

В конце концов Тёмный Лорд, видимо, снял проклятье, но Северус всё еще дрожал, как лист на ветру.

— Встать, — холодный голос еле пробился сквозь шум его сбившегося дыхания. — Поднимайся.

Он честно попытался, но тело, казалось, перестало подчиняться командам мозга. Он лежал на спине, и, должно быть, в какой-то момент потерял сознание.

Тёмный Лорд кружил вокруг него, наблюдая за его попытками перевернуться с лабораторным бесстрастием, как за каким-нибудь тараканом.

— Немного достоинства в том, чтобы вот так барахтаться, правда?

Слух снова уловил негромкое хихиканье, и одновременно пришло осознание: это превращается в шоу насмешек.

Северус каким-то образом смог переползти на бок, хотя руки и ноги сводило странной судорогой — определённо, нервы до такой степени лучше бы не пережаривать. Каждый вдох причинял боль. Он с трудом поднялся на колени, задаваясь вопросом, сколько это ещё продлится. Что если он ошибся, и он совсем не так незаменим, как о себе думал? И теперь это не закончится никогда…

— Не заставляй меня повторять трижды. Встать.

Северус искренне удивился, когда ему удалось подняться на ноги. После этого, дрожа от боли, истощения и тошнотворных предчувствий, он сосредоточился на том, чтобы не сдвинуться ни на дюйм. Ни на бесконечно малую часть дюйма. Вообще не двигаться, чтобы не нарушить тот жалкий баланс, который удерживал его в вертикальном положении.

Оказалось, что у его тела были другие планы. Оно шаталось из стороны в сторону, как будто невидимые порывы ветра толкали и тянули его в разные стороны. В какой-то момент воображаемый ветер настолько усилился, что его ноги подкосились, и он повалился на пол.

Кто-то засмеялся вслух — может, Долохов?

— Ему подходит ползать, — определённо, голос Долохова.

В ответ вокруг прокатились ещё смешки. Определённо, вытирающий грязный пол коленями, он представлял достойное развлечение — как какой-нибудь новобранец, которому устроили показательную выволочку.

Краем глаза он увидел какое-то шевеление, как будто сбоку кто-то приближался. Он резко повернул голову — и никого не обнаружил. Там были только лица, скрытые тенями, но он узнал каждого: Долохов, Кэрроу, Сивый и этот предатель Петтигрю. И все смотрят, как он валяется в грязи, и столько неподдельного счастья на их ухмыляющихся лицах.

— Я здесь, Северус, — донёсся до него бездушный голос.

Он обернулся, чтобы посмотреть перед собой, в полубреду забыв почтительно опустить взгляд, и увидел злорадную ухмылку Тёмного Лорда: на кончике его палочки пульсировало белое световое пятно, увеличиваясь в размерах.

Северус в рефлекторном жесте поднял руку, чтобы заслониться от удара — бессмысленная попытка, и она бы всё равно не спасла его от проклятия. Но удара не последовало.

Проклятия не последовало. Только шепоток за его спиной в дальнем конце помещения.

— Ну и трус.

И приглушенное хихикание.

Внутренности свело спазмом. Северус плотнее зажмурил глаза от осознания и внезапного холода. Он замер.

На этот раз его не хотели ударить, как он понял с раздражающей ясностью. Его хотели лишь высмеять. Тёмный Лорд развлекал собравшихся картинкой того, как Северус испугался всего лишь простого взмаха палочкой.

— Ну, и сколько времени ему ещё понадобится, чтобы набраться храбрости и опустить уже руку? — хихикнул кто-то ещё из темноты, и в ответ раздалось сразу несколько весёлых смешков.

Всё это было из категории пустяковых школьных унижений, но сыгранное очень чётко. Выверено, как по нотам.

Северус должен был догадаться, но не догадался. Измождённый разум заставил его почувствовать себя напуганным шестнадцатилетним мальчишкой, над которым издевались в школе и который сейчас беспомощно замер на полу, пряча лицо и зажмурив глаза. Если не двигаться, не смотреть и не дышать, оно исчезнет.

Но разумеется, ничто никуда не исчезло.

Он открыл глаза и опустил руку. И с мучительной ясностью увидел, что палочка Тёмного Лорда ему больше не угрожает. Нет ничего, что могло бы оправдать припадок страха.

Теперь оставалось только ждать.

На мгновение всё замерло, даже дыхание Северуса. Но не его сердце. Оно билось так громко, что должно было быть слышно всем присутствующим.

Один смешок нарушил тишину — это был Петтигрю — и комната взорвалась весёлым громким смехом. Они хохотали и фыркали, наслаждаясь его страхом и слабостью, смакуя его неудачу. Смех становился громче и громче.

ХВАТИТ, ТЫ ДОБИЛСЯ СВОЕГО!

Северус едва успел себя остановить, чтобы не прокричать это в лицо Тёмного Лорда, когда его опять ударило проклятье, и боль полностью завладела сознанием.

Возвращение в реальность из тисков пыточного проклятья не приносило особого облегчения. Северус задыхался на полу, стоя на четвереньках, как собака, и конвульсивно дрожал.

Интересно, сколько прошло времени. В помещении не было ни окон, ни даже щелей. Может, прошло четыре часа, а может, четыре дня, — понять было невозможно.

Он вспомнил про Блэка, который в эту минуту наверняка мирно дремал где-нибудь на своей кухне, и спросил себя: а хотел бы он, чтобы Блэк был сейчас здесь вместо него? Чтобы это он корчился от боли, балансируя на грани помешательства, а Северус бы наблюдал за этим с безопасного расстояния. Радовался бы этому зрелищу, бросил бы в пленника заклятие-другое, отпустил шутку за компанию с Долоховым, обменялся парой весёлых комментариев с ничтожным предателем Петтигрю…

Он же мог всего лишь ничего не делать и теперь наслаждался бы комфортом, стоя где-нибудь с краю. Так просто, не правда ли?

Как жалкий трус.

Упираясь ладонями в пол, Северус стиснул зубы и приложил все оставшиеся силы, чтобы встать, но, как назло, в плече кольнуло, руки протестующе задрожали, и подняться он не смог. Он опустился на предплечья и тяжело вздохнул.

Сбоку прокатилась ещё одна волна смеха — громче всех было слышно Кэрроу. Кто-то заметил, что ему пойдет на пользу немного спуститься с небес на землю. Впрочем, к этому моменту всё это вообще могло происходить только у него голове. Он не знал.

И как бы унизительно это ни было, Северус заметил, что ему становится всё более безразлично.

— Попробуй еще раз, Северус. Постарайся, — подбодрил Тёмный Лорд.

Что ж. Надо признать, Тёмный Лорд тщательно подобрал программу наказания конкретно для него. Подобрано превосходно под его, Северуса, персональный вкус. И Северус, вопреки собственным желаниям, участвовал в шоу.

Все крупицы слабости, даже те, о которых он и не подозревал, собрались воедино, чтобы превратить его в жалкую насмешку над самим собой.

— Милорд, я не в силах встать.

— Вижу. Ты разочаровал меня, Северус. Кажется, это входит у тебя в привычку.

На мгновение воздух слева от Северуса зашевелился, и он быстро повернул голову — в том значении слова "быстро", какое сейчас было ему доступно, — но опять ничего не обнаружил. Тёмный Лорд что, опять играет с ним? Или это кто-то из остальных? Или это его сознание скользит между явью и бредом, путая границы…

— Милорд, могу я кое-что сказать?.. — услышал он смутно знакомый голос откуда-то сзади. Но в нынешнем состоянии Северус был не способен понять, кто именно говорит.

— Разумеется, ты можешь кое-то сказать, Люциус. Мы же не животные.

— Благодарю, милорд. Вы весьма добры. Учитывая обстоятельства и хорошо зная Северуса, я имею основания полагать, что Сириус Блэк не мог бы сбежать без помощи извне.

Северус сначала подумал, что ослышался. Хотел бы он, чтобы так и было: возможно, это просто воображение играет с ним жестокие игры, выбрасывая на поверхность галлюцинаций худшие из его кошмаров.

— Я полагаю, что Блэк мог получить предупреждение, которое позволило ему подготовить побег, — продолжил Люциус, и Северусу вдруг показалось, что его сейчас вырвет. Спустя несколько мгновений он даже удивился, что этого не произошло. — Милорд, возможно, Северус не несёт всей ответственности за этот провал. Возможно, кто-то нас предал.

Люциус, ты кретин.

Северус едва не рассмеялся, не выдержав иронии этого мрачного фиаско, но в этом его опередил Тёмный Лорд. Его смех был холодным, безрадостным и опредёленно слишком громким.

А потом смех внезапно оборвался.

— Видишь ли, Люциус. Это весьма любопытно, что ты пришёл к такому выводу, — сказал Тёмный Лорд. — Дело в том, что я доверил это поручение только Северусу и Беллатрикс. И если Белла раз за разом доказывала мне свою неизменную преданность, то Северус всегда оказывался не на высоте.

— Милорд, — сказал Люциус. — Значит, я ошибся в своих предположениях. Простите мою дерзость.

— Нет-нет, Люциус, напротив. Твои слова были… я бы сказал, познавательными.

— Я не знал деталей, милорд. Но Северус бы никогда…

— Замолчи, Люциус. Мы не на дебатах.

Люциус отступил:

— Милорд, — прошептал он. И спустя пару вдохов добавил ещё тише: — Я прошу прощения.

У Северуса возникло ощущение, что последнее извинение предназначалось вовсе не Тёмному Лорду. Но, может быть, он и ошибался. Это было уже неважно.

Учитывая, сколь силён в Люциусе инстинкт самосохранения, ему наверняка потребовалось всё его мужество, чтобы осмелиться заступиться за Северуса. Это, конечно, невероятно утешало.

Оказалось, что Северус, который обычно не использовал крепких выражений, именно сегодня мысленно матерился со страстью, которой от себя не ожидал. Он внутренне проклинал весь мир вокруг и особенно так некстати возникшие добрые намерения Люциуса Малфоя, пытаясь вытеснить страх, неумолимо заполнявший его разум.

Впрочем, несмотря на все его старания, страх никуда не уходил, и врать в этом самому себе Северус даже не пытался. Ему было настолько страшно, что он удивлялся лишь тому, как его до сих пор не вывернуло.