Время Бессмертных (джен)

Примечания:

В данной части есть описание Тенебриса, подземного города рахабимов. Оно в значительной степени базируется на локации подземного города разиэлимов из "Носгота", где, в частности, была показана загадочная синяя лава — субстанция, текущая по специальным каналам в городе и освещающая его, также, возможно, работающая как "система отопления". Также в том городе можно было заметить горящие синим огнём угли. Что характерно, обжечься этой лавой было невозможно.

Также дополнительные материалы "Носгота" показывали Рахаба и его клан вампирами, наиболее почитающими Каина, поэтому я пишу четвёртого лейтенанта малость фанатичным в отношении своего создателя.

Каин сам удивился, что смог вспомнить, где именно расположен Тенебрис — старая подземная столица клана Рахабим. Хотя позже, после возведения Дымовых Труб Тартара четвёртый лейтенант перенёс столицу в ныне ушедший под воду Портэморис, старая столица не утратила своего значения до конца, как это произошло с некоторыми другими городами. Из-за того, что молодые рахабимы ещё были уязвимы перед водой, их в основном, воспитывали именно здесь. Хотя Тенебрис тоже был построен у реки, пусть и подземной, здесь хотя бы не было риска попасть под дождь.

Каин телепортировал в город себя и Рахаба. Остальные, может, были бы и не против посетить один из немногих уцелевших городов старой империи, но император не хотел расходовать лишнюю энергию.

Они очутились в холле дворца лорда клана. Это место так и оставалось личной резиденцией Рахаба. Мэр принимал посетителей в другом здании, а эти помещения оживали только во время визита законного владельца. Раньше оживали. Больше некому было подготовить свежую постель и зажечь магические светильники. Больше никто здесь не собирался и не играл на музыкальных инструментах. Они были вдвоём.

Каин зажёг небольшой светлячок и поднял его к потолку. На полу, стенах и потолке заискрились яркие отсветы от разноцветных стеклянных кристаллов, которыми была украшена люстра, немного напоминающая гигантский тропический цветок. Золотисто-розовые зайчики весело скакали по белому мрамору, перепрыгивая с изображающих волны перил широкой лестницы на причудливо закрученные столбики парапета. Рахаб подошёл к стене и коснулся переключателя, отдавая немного своей силы в одно из бра на стене. Оно было выполнено в виде хрустального лебедя, что нёс на спине голубой светящийся цветок. Всего таких было шесть, по три с каждой стороны от входа. Рахаб зажёг их все, и Каин погасил свой огонёк.

Вообще-то им нужно было найти научные лаборатории, но Каин не торопил своего сына, позволяя тому рассмотреть старые владения. На вкус самого Каина архитектор всё-таки немного перестарался с количеством украшений. Дворец Тенебриса часто напоминал ему резную шкатулку, на которую страшно даже дышать — а ну как повредится какой-нибудь тонкий художественный элемент?

— Я надеялся, что вернусь сюда, — сказал Рахаб, и его голос глухо разнёсся по пустому холлу. — Хотя у меня не было на это ни одной причины. Но я надеялся, что это место останется не разграбленным. И вот сейчас… казалось бы, надо радоваться. Но отчего-то не выходит. Я слишком многого прошу?

— А чего именно ты просишь? — Каин говорил громче, и его голос заполнял тишину зала как-то естественнее, поэтому и четвёртый лейтенант поднял голос.

— Мой клан, обратно. Я… понимаю Разиэля. Правда, в отличие от него, я недостаточно ценил их. Не ценил, пока их не стало. Я никогда не был хорошим правителем клана…

Каин покачал головой.

— Я никогда не спрашивал, хочешь ли ты вообще им быть. Возможно, это просто не твоя роль.

— Не хотел. Раньше. Теперь — хочу. Но только…

— Не расстраивайся раньше времени, — сказал Каин. — Я думал, что никогда не верну вас. Что я никогда не смогу подарить вам нормальную жизнь. Но вот мы здесь. Ты ведь хотел найти способ исцелить Потерянных? Быть может, однажды у тебя получится. И ты увидишь здесь не только знакомые залы. Но и лица.

Рахаб обернулся к нему и улыбнулся.

— Вы очень добры, Мастер. Даже слишком.

Каин хмыкнул.

— Слышали бы тебя сейчас мои недруги.

— Они сами повинны в том, что решили таковыми стать, — ответил четвёртый лейтенант. — Раз они пошли против вас, то с чего бы им быть удостоенными вашей доброты? Это слишком ценный дар, чтобы тратить его на тех, кто всё равно не оценит.

Каин тихо рассмеялся, и эхо в зале ответило ему даже немного зловеще.

— Ты сейчас рассуждаешь как один из придворных подхалимов, сын мой.

Рахаб опустил глаза.

— Вы ведь понимаете, что я говорю искренне? Это место… наверное, оно так действует на мою речь.

— Понимаю, конечно, — сказал Каин мягче, хотя вообще-то он и не злился. Слова Рахаба его скорее забавляли. — Просто необычно. Раньше ты был молчаливым в моём присутствии и доказывал свою верность делом, но никак не словом. И вдруг столько вычурных комплиментов.

— Наверное… я и правда хочу поиграть в вычурность, — сказал Рахаб, вновь озираясь. — Рахабимы любили это не до такой степени, как потомки Разиэля, но всё-таки… Пожалуй, нам нужно идти, так?

— Да, было бы неплохо. Хотя я не гоню тебя, если ты хочешь осмотреться. В следующий раз возможность может не представиться ещё много лет.

— Я не уверен, что готов… возвращаться, — ответил Рахаб. — Это место — резиденция главы клана. Я пока не могу таковым называться. Так что… идём.

— Куда конкретно?

Рахаб на некоторое время задумался. Затем свернул в один из боковых коридоров, на ходу объясняя:

— Здесь под магическим замком должны быть ключи от ворот к запретным частям города.

— Запретным частям? — спросил Каин, снова сотворил светлячка и послал вперёд, в коридор, куда направился его сын.

— Да, — ответил Рахаб, сворачивая вправо и спускаясь по винтовой лестнице. К его собственному удивлению, свет ему был практически не нужен. — Хотя Тенебрис никогда не подвергался серьёзным нападениям, на всякий случай наиболее важные районы города могут быть полностью отсечены от прочих его частей. Университет и прилегающие лаборатории — одни из таких районов. Когда мы уходили, я опасался, что люди-мародёры смогут пробраться в город и украсть что-то из наших книг или артефактов. Поэтому спрятал ключи от замков в тайнике. Он должен быть где-то здесь…

Они спустились в помещение, которое представляло собой погреб. Удивительно, но тут и поныне стояли бочки с небольшими краниками, как это раньше бывало на винокурнях или в подобных погребах в богатых человеческих особняках. Каин подошёл ближе и вчитался в надписи на прибитых к бочкам табличках, затем хмыкнул себе под нос. Алкогольные кровяные настойки. Зная способности рахабимов, скорее всего они прекрасно сохранились и нисколько не утратили своих качеств. Открывай и пей.

Сам Рахаб тем временем ходил вдоль аккуратно обтёсанных стен, пытаясь припомнить, где именно должен располагаться тайник. Наконец он надрезал линию жизни на правой руке когтем левой и провёл ладонью по дальней стене, оставляя на ней кровавый след. На стене проступило несколько рун. Четвёртый лейтенант коснулся их в определённой последовательности, и часть стены ушла чуть внутрь, затем — отъехала в сторону.

— Вспомнил… — выдохнул Рахаб и прошёл в маленькое помещение, где зажёг магический светильник.

На столе лежали планы различных кварталов города и схемы работы его наиболее важных систем, включая вентиляцию. Рахаб выдвинул ящик и извлёк оттуда огромную и тяжёлую даже на вид, но в целом не особенно примечательную связку длинных ключей, затем осмотрелся тщательнее. Никаких артефактов здесь не хранилось, но на выдолбленных прямо в камне полках лежало множество бумаг, назначения которых он не мог вспомнить. Наугад взяв одну из них, Рахаб вчитался и понял, что это записи, касающиеся того, что и где осталось в городе. Лист, что взял он сам, например, был перечнем различных оборудованных мастерских с указанием адресов.

— Возможно, имеет смысл покопаться в этих бумагах, — сказал Рахаб. — Может, тут есть опись оборудования в лабораториях… Хотя не факт. Эти описи могут храниться ближе, собственно, к лабораториям.

— На твоём месте я бы точно поместил описи оборудования именно там, — заметил Каин. — Но давай посмотрим. Я так понимаю, тебя в принципе интересует, что тут осталось.

В целом найденные документы могли существенно упростить возвращение Тенебриса к жизни — там была практически вся ключевая информация об инфраструктуре города. Но увы, как Рахаб и предполагал, опись имущества университета, видимо, хранилась в самом университете. И нужно было отдельно вспоминать, где именно. Сказать по чести, четвёртый лейтенант не был уверен, что окажется проще — отыскать опись или сразу зеркала.

Они покинули резиденцию главы клана и вышли в подземный сад, окружённый рекой. В отличие от помещений, здесь был какой-никакой свет: синяя лава продолжала течь, хоть и медленно, по специальным вертикальным каналам вдоль углов зданий, что находились на другом берегу реки. Но даже для вампира этого света было едва достаточно, и каналы выглядели тусклыми линиями где-то в черноте. Каин зажёг ещё один светлячок. Они дошли по мощёной каменной дорожке до ограды и пары столбиков. Рахаб повернул навершие одного из них. Секция ограды перед ними ушла в землю, а затем вперёд до другого берега протянулся мост. Ещё секунда — и по его бокам тоже появился парапет.

Механизм сработал очень тихо, но в покинутом городе даже этот звук можно было сравнить с громом. Плеск потревоженной воды и шум поворачивающихся шестерёнок разнеслись по пещере и, кажется, ещё какое-то время гуляли по пустым улицам. Пара вампиров ступила на мост.

— Помню, как я был впечатлён, когда гулял здесь… — протянул Каин.

— Вы гуляли по Тенебрису? — спросил Рахаб. — Я не знал.

— И не мог знать. Я порой посещал города империи, пользуясь маскировкой. Интересно же было, чем и как живут кланы. Из ваших отчётов, сколь бы подробными они ни были, не получилось бы составить полную картину.

— Наверное, мне стоило делать так же, — сказал Рахаб, которого немного успокаивал звук их голосов. А потому он был настроен продолжать беседу. — Я ведь тоже владел навыками маскировки. Но всё время словно… боялся. Даже собственных обращённых. В этом смысле ваше исчезновение… пошло мне на пользу.

— Каким образом? — спросил Каин.

— Я… остался один. Мне было не на кого больше положиться. Никто не мог защитить меня. И мне пришлось… пришлось выйти в мир. Сражаться, — Рахаб оглядел медленно приближающийся город. — Наконец-то принять на себя ответственность за клан по-настоящему. За их жизни. Оправдать их веру в меня. Если бы вы и Разиэль остались… этого бы не случилось. Никогда.

— Разве это не был для тебя болезненный опыт? — спросил Каин.

— Да, но это было необходимо, — сказал Рахаб. — Хотя я сразу дал вам ответ, я до сих пор думаю о том, чего же хочу на самом деле. Как жить. И кем быть. Мне было много сотен лет… но только лишь с началом гражданской войны я, кажется, наконец-то повзрослел.

— Вот как… — протянул Каин, по правде говоря не имевший понятия, как ему реагировать на эти слова. Но просто молчать не казалось уместным.

— Да… Я даже спрашивал себя… не является ли моя вера в вас, в вашу правоту просто очередным способом сбежать от ответственности. Ведь очень легко сказать, что вы знаете как лучше. И сложить с себя ту самую ответственность. Сказать, что лишь исполнял приказ… Так меня убедили… Убедили, что нужно уничтожить Разиэлим. Что такова ваша воля.

Каин хмыкнул.

— Я такого не приказывал.

— Знаю. Но… мы ничего не понимали тогда. Мне казалось, что такое… не в вашем характере. Так испытывать нас, ничего не объясняя. Однако я отдал приказ. Приказ о содействии.

— И теперь чувствуешь вину перед Разиэлем из-за этого, так?

— Да. Потому что я должен был думать своим умом, а не слепо следовать за другими, — сказал Рахаб.

— Что ж… я рад, что ты вынес именно такие уроки из произошедшего, — сказал император. — Жаль лишь, что такой ценой. Что твоё… взросление не прошло как-то иначе. Твоя изоляция… вообще говоря, беспокоила меня. Но я слабо представлял, что делать с этим. Именно твоё поведение заставило меня задуматься, насколько правильно я поступил, когда выбрал именно вас.

— То есть?!

Каин повернул голову и улыбнулся. На лице Рахаба читался открытый страх.

— Вы были воинами. Рыцарями, — пояснил император. — Да, из высшего командования, но всё же я не спросил вас, хотите ли вы той судьбы, что я для вас приготовил. По правде говоря, я просто не считал нужным спрашивать. Я думал, что оказываю вам великую честь, хоть вы того и не знаете. Но управлять рыцарями и вести кланы — разные вещи. Уже потом я задумался о том, что ничего не знал о вас. О том, как и почему вы пришли в Сэрафан и оказались там, где оказались. Быть может… у вас никогда не было особенного выбора. Поэтому… я не мог винить тебя за твоё поведение. Ты не вызывался быть лидером клана. И справлялся с этой ролью… как мог.

— Не так уж хорошо, — сказал Рахаб и снова перевёл взгляд на город. Полоски синей лавы становились больше, и, кажется, он уже угадывал тёмные проходы улиц. — Я не хотел править кланом, но будь я снова проклят, если не наслаждался теми привилегиями, что дарило мне положение. И я так мало делал, чтобы эти привилегии были действительно заслуженными. Вы спасли нас, Мастер. Я считал так с тех самых пор, как узнал правду о нашем происхождении, и считаю до сих пор. Но… по большому счёту я вёл себя как избалованный принц, которому и так всё достанется по праву рождения, а потому — просто не нужно прилагать усилий, чтобы оправдать своё положение. Мне стоило быть более… благодарным вам за эту жизнь. Давно следовало задуматься о том, что на самом деле значит быть лейтенантом.

— И что же это по-твоему значит? — спросил Каин.

— Больше, чем просто исполнять ваши приказы, — сказал Рахаб. — Помню, тогда… мне сказали, что мы должны предугадывать ваши желания.

— Они были не правы, — возразил Каин.

— Знаю. Теперь знаю. И, кажется, понимаю. «Лейтенант» ведь переводится как помощник. И если я хочу называться таковым, я должен быть уверен, что вы можете на меня положиться. А как это возможно, если я так и не повзрослею? Как можно рассчитывать на ребёнка, который в лучшем случае дословно выполнит поручение, даже не вникая в его смысл?

— Это всё хорошо, конечно, — заметил Каин. — И меня очень радует такой ответ. Но всё же: что ты хочешь для себя? Не только же, надеюсь, быть моим лейтенантом?

— Для себя… Я часто слышу в последнее время подобный вопрос, — Рахаб вздохнул. — Наверное… больше всего я и правда хочу второго шанса в роли главы клана. Чтобы на меня могли положиться не только вы, но и мои собственные потомки. Мои братья. Да, я защищал Рахабим во времена войны. Но тогда это было вынужденно. И если в этот раз братья правда согласны прислушиваться ко мне… то я хочу, чтобы мои представления о том, что на самом деле важно, наконец-то вышли за пределы моих собственных земель.

— Знаешь, когда-то очень давно… до того, как я создал вас, у меня была другая армия вампиров.

— Я… не помню подобного, — сказал Рахаб.

— Ты и не можешь помнить, — сказал Каин. — Парадоксы времени… я расскажу тебе об этом больше, пока мы будем идти. Тогда Ворадор создал для меня армию. В тот первый раз… я помню, сперва я думал, что буду наслаждаться почитанием в чужих глазах.

— Но вы не наслаждались? — спросил Рахаб.

— Это была ложь, — ответил Каин. — В основном ложь. Ворадор воспитывал преданность ко мне в своих потомках из чувства долга — он был обязан мне жизнью. Но он не хотел этого. Не хотел помогать мне. А я… как ты знаешь, я всегда терпеть не мог фальшь. Когда я только вас создал… я испытывал почти отвращение. Вы были так мне преданы… Даже при том, что я не сделал ничего, чтобы это заслужить. Иногда я почти ненавидел… только вот не могу сказать, вас за вашу слепоту, или самого себя за то, что вообще вас создал.

— Я… думаю, что понимаю, — отозвался Рахаб с нескрываемой болью. — То, как мои потомки смотрели на меня… Я так мало делал для того, чтобы быть достойным главой клана, что… порой мне хотелось крикнуть им: «Очнитесь! Да, я сын Каина, но разве я правда сделал что-то настолько значимое?» Удавалось успокаивать себя лишь тем, что я благословил их вечной жизнью и Тёмным Даром.

— Точно так же утешал себя я, — кивнул Каин. — Тем, что открыл вам путь в новую, лучшую жизнь. Вместо этого осознать, что я только лишь подарил вам века деградации… особенно Мелкае — это было очень тяжело. Ещё поэтому я так стремился вернуть вас. Дать вам ещё один шанс. И поэтому теперь не хотел бы ни к чему принуждать. Но да, если вы хотите изменить мир, то вы должны будете создать себе последователей. И я знал, что рано или поздно каждый из вас поймёт это. И снова примет свою роль, но теперь — добровольно. Приятно, что я не ошибся. Тогда, в первый раз… мне нужно было позволить вам сперва повзрослеть. Всем вам. Но вы… только лишь смотрели мне в рот, за истину принимая то, что я говорю. У вас не было возможности обдумать мои слова. Когда я сбросил Разиэля в Бездну… я думал о том, что, возможно, следовало поступить иначе. Просто рассказать ему всё сразу. Что так надо. Что он должен собой пожертвовать, а потом — убить вас. И, знаешь… несмотря на то, что ему была уже тысяча лет, он бы ведь поверил мне, не задавая вопросов и не требуя доказательств. Он бы сам спрыгнул в Бездну, если бы я приказал. До сих пор не знаю точно, почему я выбрал казнить его. Из своего рода… милости по отношению к нему или просто потому, что не решился на разговор.

— Из милости? — спросил Рахаб. — В каком смысле?

— Убивать из ненависти куда проще, чем из чувства долга. Особенно когда речь идёт о близких тебе существах. В день перед этим советом я вспоминал все прегрешения Разиэля передо мной, даже поднимал архивы канцелярии в поисках самых крупных его просчётов.

— Я… знал, что решение далось вам непросто, — сказал Рахаб. — Но не предполагал, насколько. Вы никогда не показывали…

— Да. Даже когда стоило бы, — кивнул Каин.

— Знаете, Мастер… я вам завидую, — сказал Рахаб.

Они сошли с моста и свернули направо. Теперь пара вампиров двигалась по набережной. Если бы не тишина, можно было бы подумать, что они сейчас на поверхности. Даже воздух тут из-за реки не был стоячим. Да и система вентиляции, видимо, работала исправно.

— Вы так… спокойно признаёте собственные просчёты и несовершенства, — продолжил Рахаб свою мысль. — Без смущения или попытки как-то оправдаться.

— Я не всегда был таким, — усмехнулся Каин. — Но у меня были века на раздумья о том, что действительно важно, а что нет. И чего на самом деле следует стыдиться. Ошибки бывают у всех. В этом нет ничего сверхъестественного. Принять их и сделать выводы — куда более плодотворная тактика, чем отрицать.

— И что… не хочется сделать вид, что того, прошлого просто не было? — спросил Рахаб. — И что вы всегда были таким… умудрённым, как сейчас?

— Это глупо, — пожал плечами Каин.

— Да… пожалуй. Но смогу ли я принять свои ошибки, а не бегать от них?

— У тебя будет время, чтобы научиться относиться к ним философски, — заметил Каин. — В этом смысле хорошо, что пока вы не особенно загружены делами. Вам явно очень нужна возможность спокойно и основательно поразмыслить о жизни и о самих себе. Принять себя — в том числе.

— Мастер… — протянул Рахаб, — касательно ошибок прошлого… Почему вы запретили рассказывать Разиэлю о нашей человеческой жизни? О том, что мы были рыцарями ордена Сэрафан?

— Ты помнишь, как сам отреагировал на это? — спросил Каин.

— Помню. Я был напуган, растерян. Хотя сейчас… это кажется даже глупо. Ведь какая разница, что именно я делал тогда?

— Разиэль чувствовал себя точно так же. Понимаешь, я в самом деле не спросил вас, хотите ли вы быть вампирами. Сознательно вы выбрали другой путь. Вы не просто не хотели быть вампирами — вы уничтожали их.

— Мы были глупы…

— Я знаю. Но ты говоришь это сейчас. Тогда — это могло породить слишком много ненужных вопросов. И раз уж мы заговорили о прошлом… я обещал тебе более подробный рассказ о парадоксах истории и нашем путешествии с Разиэлем.

За неторопливой беседой они покинули набережную и спустились чуть ниже, на широкую улицу, что вела к университету и лабораториям. Мерный голос Каина, периодически прерываемый вопросами его любопытного сына, заполнял пространство, прогоняя гнетущее ощущение пустоты. Каин как раз рассказывал, как Разиэль отказался убивать его у могилы Вильяма Справедливого, когда они дошли до массивных ворот.

Если не приглядываться, их даже можно было бы принять за участок скалы, Каину потребовалось сделать свет многократно ярче, чтобы Рахаб смог отыскать замочную скважину и подобрать ключ. Тот повернулся с неожиданно громким звуком, совсем не таким, какой обычно был при открывании дверного замка. Каин догадался, что ключ активировал какие-то крупные механизмы в воротах. Массивная створка чуть отошла от стены, и Рахаб привалился к ней, толкая вперёд. Ворота неохотно поддались, но за ними было абсолютно темно. Каин тоже привалился к створке плечом, помогая сыну, и вскоре они смогли сдвинуть массивную конструкцию так, что образовался достаточно широкий проход. Каину поневоле показалось, что сейчас на них кто-то нападёт из-за открытой двери, хотя он и понимал, что на самом деле Тенебрис по-прежнему пуст. Рахабимы не оставляли в городе каких-либо оживающих защитных механизмов — просто не умели их делать. И всё же…

Каин запустил светлячка за створку и сделал ярче. Вампирам открылась аллея, явно сделанная по образу наземных человеческих городов. Впереди журчала вода. От небольшой площадки у ворот дальше шла мощёная дорожка, слева и справа от которой высились фонарные столбы. Рахаб подошёл к ближайшему и приложил руку. Столбы словно неохотно зажглись тем же синим светом, что и светильники во дворце, осветив удивительно ухоженный сад. Примерно посередине располагался фонтан, выполненный в виде каменного цветка водяной лилии, меж лепестков которого в чашу стекала вода. Дорожка огибала его с двух сторон и уходила дальше к зданию университета Тенебриса — вероятно, второго по величине учебного и научного комплекса на территории Рахабима, если не всей империи.