Серия Полуночник-3: Бремя Судьбы (джен)

Следующие две недели не были богаты на события: Рон благодаря советам мадам Хуч быстро прогрессировал как вратарь; на Трансфигурации Гарри удалось заставить мышь исчезнуть, и теперь он, как и Гермиона, перешёл к отработке заклинания Исчезновения над котёнком; истерия начала семестра наконец улеглась, а друзья больше не поднимали тему обучения у Гарри Защите. Наоборот, Рон с Гермионой всеми силами старались не беспокоить друга понапрасну.

Конец сентября принёс ещё одно заметное изменение в жизни Гарри. Мадам Помфри наконец объявила его полностью здоровым, что означало конец посещениям Больничного крыла рано по утрам. Облегчение, которое парень испытал, услышав это, не передать словами. Будто огромный вес сняли наконец с его плеч. Ничто другое не давило на него так сильно. Он снова был здоров!

Гарри также решил носить подавляющее ожерелье, сделанное для него Дамблдором. Он пока не активировал его, но чувствовал себя спокойнее, осознавая, что помощь всегда с ним — достаточно протянуть руку. Выброс, случившийся в ночь пробуждения Волдеморта, так и оставался единственным. Даже самого малого не случилось. И это было крайне необычно. Прошедшим летом выбросы, пусть небольшие, случались достаточно регулярно — по меньшей мере раз в неделю.

Сейчас Гарри работал в библиотеке над заданием по Зельям и конкретно в данный момент бродил меж стеллажами в поисках книги по противоядиям Азии. Стоило ему отойти от их рабочего стола, как Рон с Гермионой принялись шептаться. Он случайно это услышал, но ничего не сказал. Что бы они не замышляли на сей раз, они явно не хотели привлекать к этому его. Гарри не мог понять, задевает это его или приносит облегчение.

Как бы не хотелось Гарри это признавать, он всё больше боялся Амбридж и того, что она способна сделать. Он знал, как плохо она относится к Сириусу и особенно к Ремусу. Амбридж никогда не скрывала свей нелюбви к “нечеловеческим особям”. По словам Сириуса, именно Амбридж два года назад подготовила и провела через министерство законопроект, который сделал фактически невозможным любому оборотню устроиться на работу. И единственной причиной, по которой Ремусу это удалось, было его опекунство над мальчиком-который-выжил, — тогда многие посчитали, что уж такой оборотень не может быть столь же плох, как остальные.

Ремус не обрадовался, узнав, что Сириус рассказал Гарри об этом. Он утверждал, что для него это всё не так важно, но любой, кто знал Ремуса достаточно хорошо, понял бы, что это не так. Ремус становился очень скрытен, когда дело касалось его ликантропии. Он не горел желанием поведать кому бы то ни было, через что ему пришлось пройти и чего лишиться. В том числе и права быть отцом.

— Гарри?

Гарри резко развернулся, но тут же выдохнул с облегчением, увидев Чо, стоявшую неподалёку и с надеждой глядевшую на него. Он не слышал, как она подошла — слишком глубоко ушёл в мысли. С этим, действительно, пора завязывать. Что если это были слизеринцы? Это стало бы крайне неприятным сюрпризом.

— Привет, Чо! — наконец справился с собой Гарри. — Я тебе загораживаю путь?

— Эм... нет, — нервно ответила Чо, переминаясь с ноги на ногу. — Мне бы хотелось поговорить о... ну ты знаешь.

Гарри подавил стон, с трудом вспомнив, что Чо была девушкой Седрика. Он перед Седриком в долгу.

— Конечно, — тихо произнёс он и жестом позвал её за собой.

Уйдя в дальний конец библиотеки, Гарри сел за стол. Секундой позже Чо сделала то же самое. Некоторое время они сидели и молча смотрели друг на друга. Ты сможешь это, Гарри.

— Что ты хочешь узнать?

Чо нервно заёрзала на стуле, избегая смотреть на Гарри.

— Что произошло после того, как вы двое исчезли из лабиринта? — едва слышным голосом выдавила она.

Стараясь успокоиться, Гарри глубоко вздохнул, мгновение смотрел на Чо, а затем уставился в пол.

— Мы появились на кладбище, — тихо начал он. — Мы не понимали, что произошло, но было совершенно ясно, что что-то неправильно, что так не должно быть. Не успели мы хоть что-нибудь предпринять, как Пожиратель смерти по имени Питер Петтигрю попытался убить Седрика с помощью смертельного проклятия. Мы смогли уклониться и побежали прочь. Два Пожирателя бросились за нами. Я понимал, что им нужен я, поэтому сказал Седрику, чтобы он привёл помощь, пока я буду их отвлекать. План не удался. Нас обоих поймали. — Глубоко вздохнув, Гарри всеми силами пытался не дать захватить себя воспоминаниям о дальнейших событиях. — Меня привязали к надгробью, и всё, что я мог, это бессильно наблюдать за тем, как Седрика убивают на моих глазах. Я пытался... но я... я просто не мог помешать им.

Чо схватила Гарри за руки и с силой сжала их, с её губ сорвалось тихое рыдание.

— Это не твоя вина, Гарри, — дрожащим голосом произнесла она. — Седрик бы не хотел, чтобы ты проклинал себя. — Чо вздохнула, пытаясь успокоиться. — Он никогда не говорил об этом, но я знаю, что он относился к тебе как к брату. Когда Седрик говорил о тебе, он всегда расстраивался, что тебя заставляют участвовать в Турнире. Седрик хотел защитить тебя, особенно после той атаки в окрестностях замка.

Гарри медленно поднял глаза и встретился взглядом с Чо. Почему все думают, что ему нужна защита? Взваливают на него ношу всего волшебного мира, и при этом никто не верит в то, что он может сам защитить себя. Почему? Возможно, из-за того, что они видят, как меня ранят раз за разом. Усилием воли заставив себя не думать сейчас об этом, Гарри пытался... подыскать слова.

— Извини, я не смог сделать большего для него, — произнёс он наконец.

Чо покачала головой и сочувственно ему улыбнулась.

— Ты сделал всё, что мог, Гарри, — уверенно произнесла она. — Спасибо за попытку помочь ему. И спасибо, что поделился со мной. Знаю, это вряд ли было для тебя легко. — Она ещё раз пожала ему руки и отпустила их, поднимаясь. — Если ты когда-нибудь захочешь поговорить... ну, о чём-нибудь, я выслушаю тебя, хорошо, Гарри?

Парень кивнул и посмотрел вверх на Чо. Затем улыбнулся и произнёс:

— Спасибо.

Да, ему будет неуютно говорить с Чо о том, что будет его мучить, как и ей, но она пересилила себя, и он по достоинству оценил этот жест. Они оба оплакивали потерю Седрика и оба слишком боялись делать что-то, что заглушит боль. Они боялись, что могут забыть, каким он был, Седрик.

Когда Чо ушла, Гарри вернулся к стеллажам и после недолгих поисков наконец нашёл нужную книгу о противоядиях. Вернувшись за стол, он застал только Рона, уткнувшегося в книгу. Гермионы нигде не было видно. Сев напротив Рона, Гарри ещё раз огляделся по сторонам, но так и не заметил подруги.

— А где Гермиона? — с любопытством спросил он.

— Разговаривает со старостами Хаффлпаффа, — ответил Рон. — Она совершенно одержима этим и всё время пытается втянуть меня. Фред с Джорджем уже без перерыва дразнят меня статусом старосты, всё время интересуясь, сниму ли я с них баллы, если они продолжат испытывать свои придумки на первокурсниках.

Гарри невольно улыбнулся. Он знал, что Фред с Джорджем могут быть безжалостными, когда начинали дразнить Рона.

— Почему, как ты думаешь, они это делают, Рон? — с любопытством спросил он и получил в ответ лишь пожатие плечами. — Это только предположение, но, возможно, они делают это, так как знают, что тебя это злит. За те несколько лет, что я знаком с Фредом и Джорджем, они всегда делали всё возможное, чтобы кого-нибудь позлить. Помнишь, как на втором курсе они ходили передо мной и декламировали: “Дорогу наследнику Слизерина, дайте пройти злому волшебнику”?

Рон усмехнулся.

— Удивительно, что ты помнишь об этом, — произнёс он с улыбкой, но тут же снова погрустнел. — Ты прав, Гарри. Думаю, я сам позволяю тому, что они говорят, задевать меня. Часто я думаю, что это из-за того, что я боюсь, что они правы. Я не хочу быть вторым Перси. Я не люблю призывать людей к дисциплине.

Это было преуменьшение. Гарри понимал, что Рон в сложном положении. После Билли и Чарли был Перси, этот поборник правил, а затем близнецы Фред и Джордж — отчаянные шутники. Две крайности — и Рон где-то в середине. Рон не был шутником, но он не был похож и на Перси. И сейчас, казалось, Рон пытался подыскать наиболее комфортное для себя место на шкале между ними.

— Может быть, всё из-за того, что ты не хочешь сердить их? — спросил Гарри и по опущенному взгляду Рона понял, что угадал. — Проблема в том, Рон, что у тебя есть определённые обязанности. Тебе не нужно быть таким фанатичным, как Гермиона, но ты не можешь и полностью отстраниться от дел, потому что боишься реакции кое-кого. Уверен, Гермиона будет признательна тебе, прояви ты поддержку.

Рон вздохнул, закрыв лицо ладонями.

— Будь всё проклято, — невнятно пробормотал он, не отнимая от лица рук. — О чём только думал Дамблдор? Меня вовсе не следовала делать старостой!

— Может, он увидел в тебе то, чего ты сам до сих пор не замечаешь, — предположил Гарри.

Рон тут же сердито посмотрел на Гарри.

— Знаешь, очень сложно жалеть себя, когда ты начинаешь так говорить, — упрямо произнёс он, снова закрывая лицо руками. — Когда это ты начал изъясняться, словно Дамблдор? По-нормальному, ты должен был сказать: “Рон, ты прав. Тебе не следует быть старостой. Дамблдор спятил, раз не назначил меня”.

Гарри не смог сдержать усмешку. Оба они знали, что Гарри никогда бы так не сказал.

— Зачем говорить то, с чем я не согласен? — честно спросил он. — Не думаю, что я бы справился с обязанностями старосты вместе со всем остальным. Моей главной заботой было моё сердце, а не присмотр за первокурсниками и за Фредом с Джорджем.

Рон одарил Гарри радостной улыбкой, но она вновь быстро увяла, и Рон уставился в стол.

— Послушай, Гарри, — наконец произнёс он тихим голосом. — Думаю, ты должен знать...

— Привет! — радостно воскликнула Гермиона, садясь рядом с Роном с улыбкой до ушей. — О чём вы тут разговаривали?

Было сложно не заметить, как Рон сделал большие глаза. Гарри ясно понял, что Рон явно не хотел, чтобы Гермиона слышала то, о чём он хотел рассказать.

— Мы просто говорили о некой загадке по имени Рон Уизли, — беззаботно ответил Гарри. — А тебя-то что так обрадовало?

Гермиона пожала плечами.

— Да так, дела старост, — уклончиво ответила она и с любопытством посмотрела на парня. — Ты надолго отлучался, Гарри. Заблудился, что ли?

— Нет, я не терялся, — ответил он, не оценив её попытку пошутить. Хотя он вряд ли бы признался друзьям, что знает библиотеку лучше, чем кто бы то ни было из них — как-никак, он провёл тут половину лета перед третьим курсом и всё лето перед четвёртым. — Чо хотела поговорить о кое-каких вещах, так что мы отошли в такое место, где никто не смог бы нас подслушать.

Рон тут же с лукавой улыбкой посмотрел на Гарри.

— Чо Чанг, да? — спросил он. — Она симпатичная. Почему ты не сказал нам, что она тебе нравится?

Если бы Рон сказал такое о ком-нибудь другом, не о Чо, Гарри, возможно, смутился бы. Сейчас он был оскорблён, глубоко оскорблён. Как мог Рон такое сказать?

— Она хотела поговорить о Седрике, — с напряжением произнёс Гарри, пытаясь сохранить спокойствие в голосе. — Она была его девушкой! У неё были вопросы о его смерти! Я слишком уважаю Седрика, чтобы сделать подобное тому, что ты тут предполагаешь.

Улыбка сползла с лица Рона, и он посмотрел на Гермиону в поисках поддержки. Но девушка смотрела на Гарри, и в её глазах было сочувствие.

— Прости, Гарри, — тихо произнёс рыжий, переведя взгляд на Гарри. — Я... э... совсем не подумал. Забыл, что она встречалась с Диггори.

— Как там Чо? — мягко спросила Гермиона.

Гарри глубоко вздохнул, посмотрев на Гермиону.

— Она переживает, — честно признал он. — И скучает по нему, как и любая девушка бы на её месте.

Он посмотрел на Рона, который, казалось, искал, что бы сказать, и не находил слов. Гарри только покачал головой и вернулся к домашней работе. Он не доверял сам себе, чтобы говорить что-нибудь ещё прямо сейчас. Он не знал, почему принимает всё так близко к сердцу, но, честно говоря, ему было наплевать. И в данный момент Гарри просто неприятно было думать, что он мог бы сойтись с девушкой Седрика.

* * *

В ближайшие выходные должен был состояться поход в Хогсмид, но у Гарри не было желания идти. После недоразумения в библиотеке у Рона с Гермионой вошло в привычку тихо шептаться или вообще уходить, отговариваясь обязанностями старосты. Гарри не был идиотом. Он понимал, что они что-то замышляют, и не мешал им. Что, впрочем, не означало, что он целиком им доверяет.

Гарри продолжали сниться сны о длинном загадочном коридоре. Он никому о них не говорил, как и о том, что у него теперь постоянно болел шрам, хоть и не сильно. Парень не понимал, что означают эти сны, но уже начал их ненавидеть, как и чувство некой ловушки, которое время от времени посещало его. Гарри решил, что чувство это как-то связано с Волдемортом, так как всё началось с выхода последнего из комы. Он не мог объяснить происходящее и почёл за лучшее просто не обращать на это внимание. К чему ему лишнее напоминание о своей ненормальности?

Когда наступило утро похода в Хогсмид, Гарри проснулся рано и вместе с остальными ранними пташками сидел в Большом зале. Как и остальные, парень медленно попивал кофе, прогоняя из головы туман, оставшийся после очередного странного сна. Привычка вставать рано, приобретённая за время летних каникул, оказалась очень полезна — он вставал до того момента, когда кто-нибудь мог обнаружить наложенные на его кровать заглушающие чары.

Когда кофе был допит, как раз подошли Рон с Гермионой, уже полностью одетые для похода, и уселись напротив. Рон принялся наполнять тарелку, пока Гермиона внимательно разглядывала Гарри, видимо, удивлённая больше его одеждой, чем чем-нибудь другим. В противовес старостам, одевших под мантии свитера и брюки в это ранее холодное октябрьское утро, Гарри был в рубашке с длинными рукавами и джинсах.

— Эм... Гарри, ты собираешь прямо так пойти в Хогсмид? — спросила наконец Гермиона. — На улице немного холодновато.

Гарри посмотрел на Гермиону и пожал плечами.

— Я действительно не собираюсь сегодня в Хогсмид, — произнёс он. — Думаю, позанимаюсь немного заданиями, потом пару часов проведу в Выручай-комнате.

Рон, совершенно забыв о тарелке с едой, наклонился ближе к Гарри.

— Ведь твой шрам не шалит, нет? — шёпотом спросил он. — С сердцем всё нормально? По-моему, ты говорил, что с ним больше нет проблем.

— Проблем нет, — подтвердил Гарри. — Я здоров, и нет, мой шрам не шалит. Я просто не очень настроен быть на публике... особенно после всего случившегося. В замке только недавно перестали шушукаться за моей спиной. И мне совсем не хочется, чтобы в Хогсмиде уже взрослые начали делать то же самое. Называйте меня трусом, но я просто не хочу слышать шёпот и видеть, как на меня показывают пальцами.

Гермиона сочувственно улыбнулась Гарри.

— Я понимаю, Гарри, — произнесла она. — Почему ты не сказал ничего раньше?

Гарри пожал плечами.

— Не считал это важным, да вы и не спрашивали, — небрежно ответил он. — После лета, проведённого в изоляции, не думаю, что смогу адекватно воспринимать всеобщее внимание. — Это была отчасти правда. Гарри действительно не хотел появляться на публике, но он также хотел провести некоторое время в одиночестве, попытаться побороть выбросы, научиться их контролировать. Смелое, конечно, заявление, но пытаться сделать что-то нужно.

— Но ты всегда проводил лето в изоляции, — недоуменно произнёс Рон.

— Рон, не забывай о том, что случилось, — возразила Гермиона. — Гарри имеет полное право устать от всего этого внимания. — Девушка перевела взгляд на Гарри. — Мы можем провести день в Выручай-комнате вместе! Мы не были там с... — Она подумала пару секунд. — ...февраля.

Нет, не такого Гарри ожидал. Но это не удивляет меня.

— Я не хочу, чтобы вы пропускали поход из-за меня, — произнёс он. — Отправляйтесь вдвоём и отдохните хорошенько. Я закончу с домашней работой, и мы встретимся в Выручай-комнате, когда вы вернётесь. — Рон с Гермионой не выглядели убеждёнными. — Слушайте, со мной всё будет в порядке. Не стоит беспокоиться о Малфое. Он наверняка тоже будет в Хогсмиде.

— Ты уверен, Гарри? — спросила Гермиона. — Мы не пойдём, если ты не хочешь этого.

Гарри удивлённо посмотрел на Гермиону.

— Если вы двое останетесь из-за меня, я не буду разговаривать с вами оставшиеся выходные, — пригрозил он. — Я ценю ваше предложение, правда, но я не хочу чтобы вы из-за меня упускали возможность побыть вне стен замка. Идите. Повеселитесь. Вы знаете, где найти меня, когда вернётесь.

Гермиона с Роном переглянулись, синхронно пожав плечами, и повернулись к Гарри.

— Мы ненадолго, — произнёс Рон, вставая следом за Гермионой. — Постарайся не напрягаться. Сегодня выходной, не забывай.

Гарри улыбнулся в ответ. Он проводил их до Вестибюля и попрощался. Убедившись, что они ушли, он покинул Вестибюль и с осторожностью пошёл к Выручай-комнате. Целью Гарри был седьмой этаж, стена напротив гобелена Варнавы Чокнутого. Он три раза прошёл мимо нужной стены, думая о месте, в котором он мог бы потренироваться физически и магически, и вошёл в появившуюся дверь.

Глаза Гарри в удивление расширились. Перед ним открылся огромный зал, по стенам которого висело оружие различных видов боевых искусств. К потолку были подвешены боксёрские мешки. Пол был устлан мягкими матами, позволяющих избежать травм при падении. В дальнем углу комнаты стояли дуэльные манекены. Прямо рядом с дверью стоял шкаф, открыв который, парень увидел, что тот забитый защитной экипировкой и средствами первой медицинской помощи.

Гарри решил, что стоит начать с физической подготовки, и вытащил пару боксёрских перчаток. Сняв чехол с палочкой, он надел перчатки и подошёл к ближайшему боксёрскому мешку. Положив палочку и кобуру в сторонке, он начал лупить по мешку. И мгновенно все эмоции ушли — голова была сосредоточена лишь на том, чтобы правильно ударить по жёсткому чёрному мешку. Ничего внешнего — только чтобы мешок сильнее качался.

Остановился Гарри лишь спустя три четверти часа и тут же почувствовал, что сбил костяшки пальцев. Парень мысленно обругал себя за то, что не позаботился о должной защите для них. Перед тем, как сделать перерыв, Гарри проделал ещё серию упражнений из Тайцзи и тхэквондо, которым обучил его Сириус. Не желая лишний раз покидать комнату, Гарри позвал Добби, который мгновенно появился. К удивлению парня, в руках эльф держал поднос с едой. У парня временами возникала мысль что маленький домовой эльф слишком хорошо его знает.

После обеда пришло время для магической тренировки. Гарри надел обратно чехол и вытащил палочку. Начал с дуэльных манекенов, отрабатывая точность попадания, затем сменил обстановку в комнате на полосу препятствий с различными преградами: начиная простыми мешками с песком, появлявшимися внезапно и с самых разных сторон, и заканчивая боггартом, принявшим форму дементора, которого Гарри испарил с мстительным удовольствием. Нельзя, чтобы его снова застали врасплох.

Пройдя полосу, которая сразу же исчезла, Гарри в полном изнеможении повалился на диван, услужливо появившийся рядом. Он давно так не тренировался и, без сомнения, результат перенапряжения вскоре даст о себе знать. Подождав, пока пульс придёт в норму, Гарри убрал палочку в чехол и едва не подпрыгнул, когда прямо перед ним появился стол, на котором стоял кубок с водой. Он явно начинает привыкать к этой комнате, а учитывая её возможности, ему стоит чаще ей пользоваться. Его полное восстановления большей частью зависит от выносливости. В нынешнем состоянии он вряд ли долго продержится в реальной дуэли.

Осушив кубок, Гарри сообразил, что вскоре уже должны подойти Рон с Гермионой, и сконцентрировался на отдельном помещении, где можно помыться. Справа от него появилась дверь. Осторожно заглянув внутрь, он увидел комнату, очень похожую на Ванну для старост с большим бассейном посередине. Он уже был наполнен водой, над которой поднимался легкий пар, говоря о том, что вода в бассейне далеко не холодная.

Едва дверь закрылась, Гарри скинул одежду и опустил руку в бассейн, мгновенно почувствовав жгучую боль в кончиках пальцев. Вздрогнув, он тут же отдёрнул руку. И комната будто почувствовала дискомфорт Гарри — вода изменила свой цвет на кремово-белый. Парень осторожно опустил руку в воду и удивился — никакого кипятка не чувствовалось, только приятная прохлада.

Полностью погрузившись в воду, Гарри впервые за долгое время дал себе расслабиться. Он так бы и лежал, но пальцы через некоторое время начало покалывать. Пришлось вылезать и вытираться полотенцем. Посмотрев на свою потную одежду, Гарри сосредоточился на чистой одежде и улыбнулся, когда рядом с ним появилась аккуратная стопка из джинсов и рубашки с длинными рукавами, а также джемпера. Парень лишь покачал головой.

Одев джинсы, Гарри вновь позвал Добби и в который раз удивился, когда эльф предугадал его желание, немедленно испарив в неизвестном направлении потную одежду. Парень поблагодарил Добби, который расцвёл от счастья и кивнул, заявив, что ему не трудно, а затем исчез. Вытирая полотенцем волосы, Гарри открыл дверь и вышел в основную комнату — та уже не была пустой.

Друзья ждали его. Рон, увидев Гарри, вытаращил глаза и принялся открывать и закрывать рот. Гермиона же пару секунд разглядывала Гарри, потом покраснела и отвернулась. Поведение подруги показалось Гарри очень странным, пока он не сообразил, что ещё не надел рубашку. Застонав, Гарри заскочил обратно в ванную и быстро оделся.

— Извините, — произнёс Гарри, возвращаясь обратно в комнату и нацепляя чехол с палочкой на руку. — Не ожидал, что вы вернётесь так скоро. Как Хогсмид?

— Скука смертная, — ответил Рон и сел на диван, оглядывая комнату. — Если бы я знал, чем ты тут будешь заниматься, я бы остался, — произнёс он, смотря на Гарри, и ухмыльнулся. — Итак, чем ты тут занимался весь день?

Гарри пожал плечами. Не говорить же им, что он пытался вымотать себя, чтобы спровоцировать выброс. О да, я хотел довести себя до такого состояния, когда моя магия может вырваться из-под контроля, а потом проверить, смогу ли я её контролировать.

— Немного того, немного этого? — неопределённо ответил парень и посмотрел на свою лучшую подругу, которая до сих пор так на него и не взглянула. — Гермиона, что-то не так?

Гермиона быстро посмотрела на Гарри и замотала головой.

— Нет, вовсе нет, — улыбнулась она. — Ну как ты, поможешь нам повторить несколько заклинаний после ужина? Быть может, стоит начать, например, с чар Протего?

Гарри удивлённо посмотрел на Гермиону, но мгновение спустя вспомнил, как провёл несколько недель, изучая эти чары и их различные вариации. Обычные чары Протего легки в применении — достаточно только правильно произнести и правильно взмахнуть палочкой с должным уровнем концентрации. Вариации этих чар уже сложны и даже опасны. Чем сильнее вариация, тем больше сил она выпивает из волшебника. Именно поэтому остальные вариации чар Протего изучают только на курсах авроров.

— А что с ними? — внешне равнодушно спросил парень.

— Ну, Виктор рассказал мне о нападении и о щите, применённом тобой, чтобы защитить себя, Хагрида и мистера Крауча, — горячо проговорила Гермиона. — Он сказал, что никогда раньше не видел такого щита. Он сказал, что он был действительно мощным, но после него ты отрубился. Вот, и мне сейчас просто любопытно, что ты тогда такое сделал.

Гарри вздохнул и сел на диван рядом с Роном.

— Изменить заклинание вы можете тремя способами: изменив сами слова, изменив движения палочкой, изменив концентрацию или всё сразу. Той ночью я использовал концентрацию, — объяснил он. — Я вложил слишком много сил, из-за чего и потерял сознание. Вот почему очень немногие отваживаются менять заклинания. Это может плохо закончиться для мага, если он ошибётся в какой-либо мелочи.

— Тогда зачем ты это сделал? — в недоумении спросил Рон. — Ты ведь мог убить себя, если я правильно понял.

Гарри откинулся головой на спинку дивана. Повисшая тишина как нельзя более красноречиво говорила, что предположение Рона попало в самое яблочко. Именно в этом была причина того, что различные вариации чар Протего даже не упоминаются до последнего курса, до самых ТРИТОНов. Никто не хочет рисковать молодёжью, которая ещё не может в достаточной степени контролировать свою магию. Единственная причина, по которой об этих вариациях знал Гарри, была скука, одолевшая его в Хогвратсе в один из летних дней на каникулах перед третьим учебным годом. Он регулярно практиковался в этих чарах, ведь ему был нужен мощный щит. Прошло два года, но Гарри до сих пор даже не определил своих пределов.

— Чёрт побери, — выругался Рон. — Зачем ты только попытался сделать это, Гарри? Особенно из-за такого, как Крауч. Не он ли отправил Сириуса в Азкабан без всякого суда?

Гарри быстро повернулся к другу в ужасе от его слов.

— Пожалуйста, скажи, что ты не это имел в виду, — попросил он. — Я могу не любить человека, но если бы я ничего не предпринял, его могли убить. И его смерть была бы целиком на моей совести. Можешь назвать меня идиотом, но не тебе смотреться в зеркало каждое утро. — Покачав головой, Гарри отвернулся. Как объяснить то, что невозможно выразить словами? — Ты не представляешь, как тяжело мне было после смерти Седрика, — тихо закончил парень.

Гермиона бросилась к Гарри и крепко его обняла.

— Но это не означает, что мы не можем быть там с тобой, Гарри, — искренне произнесла она. — Мы хотим помочь тебе пройти через это. Но мы просто не знаем, что для этого нужно.

Гермиона немного отстранилась от Гарри, чтобы прочесть в его глазах хоть какой-то намёк на то, что сделать или сказать, но ничего не обнаружила. Гарри просто смотрел на неё несколько секунд, а затем отвернулся.

— Если ты не хочешь говорит об этом, — быстро добавил Рон. — Что ж, и Гермиона, и я, мы знаем, как тяжело тебе приходится сейчас.

“Ничего вы не знаете”, — подумал Гарри.

Посмотрев на друзей, парень понял что они ждут от него чего-то, каких-то слов... хоть каких.

— Знаю, со мной трудно, — наконец произнёс он. — В моей голове сейчас полнейшая неразбериха. Прошедшим летом мои эмоции вообще зашкаливали. Я доставил Сириусу с Ремусом столько проблем. И сейчас, думаю, я просто пытаюсь оградить вас двоих от лишних хлопот из-за меня, когда на меня нападает злость или депрессия.

Гермиона села на диван слева от Гарри, продолжая смотреть на него.

— Гарри, послушай, с тобой случились крайне травматические события, — сочувственно начала она. — Ты едва не умер. И думаю, мы бы предпочли, чтобы ты кричал на нас, плакал вместе с нами, когда тяжело и нужна поддержка, чем справлялся со всем в одиночку. Сразу прошу прощения, если что-то из моих слов вызывает у тебя одно из этих чувств.

Гарри помотал головой на это её последнее извинение.

— Не стоит, Гермиона, — произнёс он. — Это вы простите меня, я огрызался на вас из-за этой идеи с группой по изучению Защиты. Да, Сириус и Ремус многому меня обучили, но мне не приносит радости мысль пытаться заменить их для вас. Ремус, когда преподаёт, умеет заставить вас почувствовать себя комфортно рядом с ним, Сириус же всё время пытается свести всё к игре... в том виде, в каком он её понимает. А я... я далеко не учитель.

Гермиона повернулась к Рону, который лишь пожал плечами на её вопросительный взгляд. Прикусив губу, она вновь посмотрела на Гарри, и теперь в её взгляде присутствовала некоторая нервозность. Складывалось впечатление, что она боится сообщить какие-то ужасные известия, но такое трудно себе представить. Если бы что-то произошло, она бы обязательно уже рассказала, правильно?

— Что-то случилось? — осторожно поинтересовался Гарри.

Девушка опустила глаза и нервно заёрзала.

— Гарри, думаю, я всё испортила, — едва слышно произнесла она. — Я... я подумала, что, возможно, ты передумаешь и всё-таки будешь учить нас. И я пошла дальше и поговорила с людьми. Многие ученики изъявили желание узнать, как защищать себя, Гарри, и они все хотят учиться у тебя. В данный момент ты единственный, кого хоть как-то обучали в данной области. Гарри, мы не можем просто сидеть сложа руки и ждать, надеясь что кто-то снова спасёт нас, случись что-нибудь! Прошу, пойми!

Гарри мгновение рассматривал Гермиону, прищурив глаза, затем встал и пошёл к двери. Он никак не ожидал, что Гермиона провернёт что-то подобное за его спиной. Почему она просто не смирилась, получив в ответ “нет”? Неужели она не понимает, что он не может это сделать? Он же не может так рисковать. Зачем его втягивают во всё это? Только ли из-за того, что его опекуны в своё время решили, что будет лучше дать своему подопечному несколько уроков?

— Гарри, пожалуйста! — взмолилась за его спиной Гермиона. — Почему ты так боишься помочь нам?

Развернувшись на месте, Гарри уставился на Гермиону, гнев внутри быстро рос.

— Как ты смеешь! — прорычал он сквозь зубы, сжав руки в кулаки. — В прошлый раз мы, кажется, выяснили, что это не моя обязанность учить детей защищаться! Ты даже не представляешь реального положения дел в школе! Но ты проводишь столько времени, борясь с Амбридж, так неужели ты совсем ничего не понимаешь? Амбридж следит за мной! Стоит мне сделать что-то не так, она немедленно сообщит Фаджу, а тот сразу отберёт у Сириуса с Ремусом права опекунства! И меня заберут от них — от тех, кто стали моей единственной семьёй!

В тот же момент все стеклянные предметы в комнате — а это были всего несколько зеркал — разлетелись вдребезги. Рон с Гермионой инстинктивно закрыли головы руками, но быстро сообразили, что в них ничего не попало. Друзья отсорожно перевели взгляд на Гарри, всё ещё стоявшего на месте. Он тяжело дышал, его кулаки были крепко сжаты и подрагивали от гнева.

— Н-но они твои опекуны! — неуверенно возразил Рон. — Дамблдор не позволит этого! Мама и папа не позволят! Орден!

Гермиона осторожно подошла к Гарри и тихонько взяла его лицо в свои ладони, повернув к себе. Их глаза встретились.

— Гарри, послушай, — мягко произнесла она. — Я бы никогда не сделала того, что может поставить под угрозу твою жизнь с Сириусом и Ремусом. Ты прав, это не твоя обязанность обучать нас, но нам не так повезло, как тебе. У нас нет таких опекунов. Нам нужно это. Нам нужно быть готовыми, хотя бы к практическому экзамену. Если тебе не нравится мысль участвовать в этом, хорошо, это твой выбор. Всё, чего я хочу, это чтобы твои знания принесли большую пользу.

— Всё будет держаться в полном секрете, Гарри, — добавил Рон. — У Гермионы на примете несколько способов для этого. Подумай, что бы сказали Сириус с Ремусом, спроси ты их об этом?

Гарри вздохнул и опустил глаза, гнев быстро уходил. Он уже знал ответ на последний вопрос.

— Они бы захотели, чтобы я участвовал, — признался он.

Сириус поддержал бы всё, что нарушает правила, а Ремус посчитал бы группы дополнительного обучения чрезвычайно полезными. Медленно Гарри встретился взглядом с Гермионой.

— Ты же знаешь, я ненавижу внимание, — тихо произнёс он. — Что остановит их от желания узнать... слишком много?

Гермиона с мягкой улыбкой посмотрела на Гарри, в её глазах появились слёзы.

— Мы, Гарри, — искренне произнесла она. — Мы будем всегда рядом. Просто попытайся. Если будет слишком тяжело или не будет получаться, так тому и быть. Но ты по крайней мере будешь знать, что пытался. Понимаешь?

Гарри закрыл глаза и кивнул. Глубоко внутри в нём жила странная уверенность, что начав, он уже не сможет остановиться. Он будет чувствовать себя обязанным довести дело до конца для пользы остальных. Как бы ему не хотелось этого, он знал, что будет ещё хуже, если с одним из его друзей что-то случиться, когда он имел шанс предотвратить это, пусть даже и обучив нескольким заклинаниям и чарам. Оставалось надеяться, что сказанное Роном о мерах секретности было правдой. Ему совсем не нужны были сейчас лишние проблемы с министерством.