Серия Полуночник-3: Бремя Судьбы (джен)

Сириус Блэк и Ремус Люпин помогли внести школьные сундуки и прочий багаж новоприбывших. Все старались вести себя как можно тише, но с таким количеством народа это было затруднительно. Оба, и Сириус, и Ремус, немного волновались из-за этой перемены в жизни дома. Хотя компания могла принести пользу, мужчины сомневались, не принесет ли это новых волнений их подопечному.

Гарри Поттер, которого большинство знало как Мальчика-который-выжил, все еще восстанавливался после дуэли с Волдемортом, произошедшей немногим более месяца назад. Но никто, кроме Сириуса, Ремуса, профессора Альбуса Дамблдора (директора школы Магии и Волшебства Хогвартс), мадам Помфри (школьной медсестры) не знал, как на самом деле медленно происходит это восстановление. Никто, кроме этих четверых, не знал, как тяжело проходит каждая ночь того, кому скоро должно было исполниться пятнадцать.

Сириусу и Ремусу потребовалось немало времени только на то, чтобы помочь Гарри смириться со смертью Седрика Диггори — первой жертвы начавшейся Второй войны. Подростка терзало ужасное чувство вины за свою причастность к смерти товарища, хотя он и приложил тогда все свои силы, чтобы защитить Седрика. Парень в итоге признал, что сделал все возможное, но это не избавило его от ночных кошмаров — кошмаров, в которых он вынужден был переживать все снова и снова, эпизод за эпизодом.

Сириус и Ремус были до смерти напуганы, когда во время одного из наиболее жутких кошмаров Гарри перестал дышать. Они услышали жуткий крик и, ворвавшись в комнату парня, увидели, что тот мечется по кровати. Сириус мгновенно оказался на кровати и придержал плечи Гарри, а Ремус налег на ноги парня. Все усилия опекунов привести его в чувство оказались безрезультатны, пока, наконец, он не перестал метаться... и дышать.

Ремус выбежал из комнаты, чтобы позвать на помощь, а Сириус отчаянно пытался реанимировать Гарри. Пять минут прошло в пустых усилиях. Мольбы его с каждой попыткой становились все отчаяннее. В комнату ворвались Дамблдор и мадам Помфри. Медсестра бросилась к подростку, а директор вместе с Ремусом с трудом оттащили Сириуса от крестника. Четверть часа трое взрослых провели у двери комнаты, молясь и надеясь, пока наконец не появилась мадам Помфри, полностью изнуренная.

Диагноз был неутешителен.

Еще на третьем году обучения в Хогвартсе магия в Гарри стала развиваться со значительными отклонениями от нормы. В прошлом году она полностью вышла из-под контроля, и Гарри вынужден был носить ожерелье, призванное поглощать выбросы магии — выбросы, которые приходили совершенно неожиданно. Когда Гарри оказался в плену у Темного Лорда, ожерелье с него сняли, оставив его один на один со вспышками магии — с тем, с чем он никогда не учился справляться. Даже одна неконтролируемая вспышка была опасна, а у Гарри их было три за считанные минуты. И как результат — полное магическое и физическое истощение, которое не каждый организм мог бы перенести. Произошел коллапс легких, а сердце парня тогда едва не перестало биться навсегда... и именно с сердцем до сих пор оставались проблемы.

Оно выздоравливало, но, как показало случившееся, не так быстро, как думали четверо взрослых. Чтобы помочь своему лечению, Гарри теперь вынужден был принимать раз в день простое зелье для поддержки работы сердца. Также за состоянием Гарри ночью следили специальные заклинания, чтобы исключить повторения случившегося. Заклинания были наложены на всю комнату и должны были поднять тревогу при малейших отклонениях. Работа его сердца, как и в Больничном крыле Хогвартса, вновь магически контролировалась.

Ко всем этим мерам пришлось, конечно, привыкать, но с тех пор сердце Гарри больше не останавливалось, так что Сириус с Ремусом пришли к выводу, что оно того стоило. Правда, ночные кошмары по-прежнему случались, вызывая дополнительную нагрузку на сердце, но благодаря принятым мерам опекуны каждый раз успевали разбудить Гарри, не давая кошмарам нанести какой-либо урон.

Звук грохнувшегося об пол сундука вырвал обоих Мародеров из воспоминаний. Быстро обернувшись к нарушителям спокойствия, Сириус и Ремус увидели улыбающиеся лица близнецов Уизли, Фреда и Джорджа. Но улыбки быстро исчезли с их лиц, стоило им ощутить на себе взгляд Сириуса. Сириус мог быть порой сущим ребенком, но едва дело касалось Гарри, бывший узник Азкабана становился чрезвычайно строгим. Возрождение Волдеморта лишь усилило стремление опекунов оберегать своего крестника. Из писем Гарри знал, что недавно отметившие свое семнадцатилетие близнецы получили лицензии на аппарирование, позволявшее им исчезать в одном месте и появляться в другом. И Сириус с Ремусом уже были предупреждены, что, получив право пользоваться магией, близнецы словно с цепи сорвались и применяют магию направо и налево — именно этого больше всего и боялись взрослые обитатели дома Блэков.

Следующим в дом вступил лучший друг Гарри Рон Уизли. Высокий пятнадцатилетний подросток с трепетом огляделся, а затем с выражением недоумения на лице уставился на Сириуса с Ремусом.

— А где Гарри?

Опекуны переглянулись, и Сириус ответил:

— Он сейчас спит, — его твердый голос не позволял возразить. — Постарайтесь, чтобы так и оставалось.

Джинни Уизли, младшая из детей Уизли и единственная девочка среди них, вошла следом за Роном.

— Он в порядке? — спросила она. — В письмах он не упоминал ни о чем плохом. Что-то случилось?

— С Гарри все будет хорошо, — заверил ее Ремус. — Ему просто нужен отдых. Он еще несколько не отошел от встречи с Волдемортом.

Уизли вздрогнули при имени Темного Лорда. Следом за ребятами в дом вошли миссис Уизли и ее муж Артур. Эта пара любила Гарри, как своего собственного сына.

— Молли, Артур, — произнес Ремус, кивая вошедшим. — В кухне уже все собрались, ждем только вас.

Мистер Уизли сразу направился на кухню, миссис Уизли же задержалась. Ремус повернулся к четверым детям Уизли.

— Вы четверо можете подняться наверх. На дверях написаны ваши имена, надеюсь, не перепутаете.

— Надеемся, вы сразу ляжете спать, — добавил Сириус, когда Ремус ушел на кухню. — Завтра — день рождения Гарри, и мы хотим сделать его особенным.

Сириус уже прошел несколько шагов по направлению к кухне, но внезапно остановился и добавил:

— И еще, не стоит искать Гарри. Дайте ему поспать. Вы сможете поговорить с ним утром.

Сказано это было ровным тоном, но прозвучало как предупреждение.

Четверо ребят кивнули, но было очевидно, что слова пришлись им не по душе.

— Вы слышали, что сказал Сириус, дети, — сказала последнее слово миссис Уизли. — Марш по кроватям!

Под бдительным взглядом матери Фред, Джордж, Джинни и Рон поднялись на второй этаж, где располагались их спальни. Миссис Уизли заколдовала все сундуки, и теперь они весили совсем ничего, так что трудностей с транспортировкой ни у кого не возникло. Свои комнаты ребята обнаружили сразу. На одной, третьей слева, было написано “Фред и Джордж”, на четвертой слева — “Рон”, а напротив располагалась комната для Джинни и Гермионы. Все ребята зашли в свои комнаты и опустили сундуки, но сил заставить себя сидеть на месте или лечь спать ни у кого не было. Где Гарри? Почему Сириус так настойчиво просил его не беспокоить?

Фред с Джорджем вышли из своей комнаты и встали на пороге спальни Рона.

— Мы собираемся провести небольшое и совершенно безвредное исследование, — произнес Джордж. — Идешь с нами, малютка Ронни?

— Я тоже иду, — раздался за их спиной голос Джинни.

— Отлично! — подвел черту Фред.

— Если кто-то спросит, куда мы идем, скажем, что ищем туалет, — предложил Рон и вышел из комнаты.

Они прошли мимо четырех пустых комнат. Дальше коридор поворачивал направо. Оказавшись в этом ответвлении, они обнаружили на дверях странные имена. Надпись на первой двери слева гласила: “Лунатик”. Дверь напротив имела надпись “Бродяга”. Фред и Джордж уставились друг на друга. Они явно не верили своим глазам. Знаменитые Мародеры живут здесь?

На второй двери с левой стороны было написано “Сохатик”. Подойдя ближе, они услышали приглушенное равномерное пикание. В этом звуке было что-то знакомое, что-то, что они слышали месяц назад в Больничном крыле, когда там без сознания лежал Гарри. Не в силах совладать со своим любопытством близнецы заглянули в комнату и не поверили своим глазам.

На большой кровати под балдахином на четырех столбиках спал тот, кого им велено было не искать. Это был Гарри. Он спал на спине, отвернувшись от двери. Пуховое одеяло покрывало его до середины груди. Оставшуюся часть обтягивала футболка, открывая на обозрение выросшую за последний месяц мускулатуру Гарри. Парень, похоже, переживал скачок роста — скачок, когда дети, кажется, растут прямо на глазах — и сейчас был в середине этого процесса. В целом, Гарри казался здоровым, за исключением того, что дыхание его было неравномерным.

— Ну? — нетерпеливо спросил Рон.

Фред и Джордж переглянулись, затем отошли назад и плотно прикрыли дверь. Рассердить Сириуса в первую же ночь у них никакого желания не было.

— Там Гарри спит, — наконец проговорил Фред. — Помните, что говорил Сириус, так что... думаю, нам лучше вернуться в свои комнаты.

Рон с Джинни недоуменно посмотрели друг на друга. Страх перед взрослыми был слишком нетипичен для близнецов.

— Что там? — с подозрением спросил Рон. Не получив ответа, Рон оттолкнул братьев, приоткрыл дверь и просунул голову внутрь. Все услышали, как он с облегчением вздохнул, увидев Гарри. Прикрыв дверь, Рон повернулся к братьям и, прищурившись, посмотрел на них.

— Он же в порядке, — тихо произнес он. — Почему же вы ведете себя так, будто он на смертном одре?

— Мы не ведем себя так, — также тихо ответил Джордж. — Мы лишь не хотели, чтобы ты разбудил его. Мы еще успеем поиграть во Взрыв-карты, пока идет совещание. Не произнеся больше ни слова, Фред с Джорджем ушли в свою комнату, оставив Рона и Джинни в замешательстве. Младшие в семье Уизли дети уже не раз замечали за последний месяц, что близнецы ведут себя странно. Они не были уже так общительны и проводили большую часть времени в своей комнате, изобретая шутки и приколы для своего магазина. И лишь когда приходило очередное письмо от Гарри, Фред с Джорджем становились самими собой. Это ли не странно?..

* * *

Гарри Поттер проснулся еще затемно, как он теперь делал каждое утро. Заставив себя вылезти из кровати, он потер глаза, прогоняя из них сонливость. Сегодня был его день рождения, и мальчик готовился, что день этот будет гораздо дольше обычного. Последнюю неделю Ремус и Сириус каждый день донимали Гарри с его днем рождения. Повторялась история прошлого года. Они хотели знать, что Гарри хотел бы сделать, что он хотел бы поесть, какие подарки он хочет... от такого у любого бы закружилась голова. По правде сказать, Гарри ничего не было нужно. Ремус и Сириус накупили Гарри все, что ему могло бы понадобиться, уже в первые две недели каникул.

И очень много времени Гарри убил на то, чтобы убедить опекунов, что он сделан вовсе не из стекла. После эпизода с остановкой сердца, Сириус и Ремус назначили подопечному постельный режим. Он сначала пытался протестовать, но опекуны ничего не хотели слышать. В результате Гарри, от нечего делать, в рекордные сроки закончил все задания на лето... но как же это было скучно! Кроме как спать, делать было нечего.

Заметив, что этот метод не работает, Сириус и Ремус притащили Гарри множество книг по разнообразным темам, которые хоть немного могли бы помочь справляться со вспышками. Мадам Помфри стала буквально спасительницей, когда наказала опекунам начать заниматься с Гарри физическими упражнениями, чтобы вернуть прежние силы. Чего же хорошего в том, если Гарри едва не падал в обморок всякий раз, когда собирался воспользоваться ванной?

И Сириус бросился в другую крайность. Продолжив обучать Гарри основам тейквондо, которым они начали заниматься еще прошлым летом, он стал учить его Тайцзи. Устраивать спарринги Сириус не решился, так как сомневался, что сердце Гарри к этому готово, но те части этого искусства, которые Гарри смог освоить, произвели в нем невероятную перемену. Меньше чем за месяц Гарри научился контролировать небольшие по мощности вспышки... и все благодаря релаксационным техникам Тайцзи. С более мощными вспышками справляться не удавалось... но что-то гораздо лучше, чем ничего.

Убравшись, умывшись, переодевшись и приняв предписанное зелье, Гарри, стараясь не шуметь, вышел из комнаты, захватив по пути очки. Хоть Ремус и заявлял, что Сириус спит как убитый, тот вскакивал каждый раз, когда Гарри покидал комнату. Оказавшись в тускло освещенном коридоре, Гарри на цыпочках прокрался мимо всех закрытых дверей и стал осторожно спускаться по лестнице, как он делал каждое утро. Тишина в доме была немного жутковатой, учитывая, сколько волшебников обычно оставалось на ночь в этом громадном доме. И не было ничего необычного в том, что члены Ордена Феникса ночевали в одной из гостевых комнат, учитывая, что совещания порой затягивались до глубокой ночи. Гарри и не воззражал — со многими из них он уже был на короткой ноге.

Орден Фенкса был секретным обществом, возглавляемым профессором Дамблдором. Он состоял из людей, признававших факт возвращения Волдеморта и готовившихся сражаться, несмотря на позицию отрицания, которую заняло министерство. Сириус с Ремусом входили еще в первый состав Ордена, как и родители Гарри, так что они дали парню целостное представление о том, что в действительности представляет из себя Орден Феникса. Дом Блэков был выбран для штаб-квартиры Ордена, так как был “ненаходимым”. Семья Блэка наложила на дом номер 12 на Гриммаулд-плейс всевозможные заклинания, чтобы скрыть его с глаз долой, а с чарами Хранителя никто его не смог бы обнаружить и подавно, ни открой секрет нахождения дома сам хранитель, чего Дамблдор делать явно не собирался.

Жизнь в доме, являвшемся штаб-квартирой, была захватывающей, но приносила и разочарования. Он мог встречаться и разговаривать со множеством людей, которые знали его родителей, мог узнать о маме с папой больше, чем когда-либо мечтал, но часто случалось так, что его отсылали в комнату, так как дальнейший разговор предназначался, как они говорили, “только для членов”. Гарри никогда не возражал, но, видимо, Сириус и Ремус все же что-то заметили, так как на другое утро отвели Гарри в сторону для одного из разговоров.

Они объяснили, что некоторые вещи, обсуждаемые на встречах Ордена, далеко не самые приятные, и уж тем более не стоит о них знать подростку. Заметив, что Гарри по-прежнему не понимает, Ремус сказал одну вещь, что сразу решила все вопросы.

— Мы не стараемся обидеть тебя, сынок. Ты уже потерял столь много из своего детства. Мы лишь хотим, чтобы ты с удовольствием провел оставшуюся часть. Если мы узнаем то, что тебе знать необходимо, мы сразу расскажем тебе. Обещаю.

И Гарри принял это. С тех пор он поступал так, как ему говорили, и не задавал вопросов. Он не мог винить Сириуса с Ремусом за желание сделать приятным остаток его детства. Они правы. Детством его жизнь у Дурслей назвать сложно. Уже два года прошло с тех пор, как его спасли от их издевательств и от них самих, но воспоминания оставались с ним. Каждый раз, заставая Гарри за уборкой, Сириус с Ремусом ругались про себя, прежде чем попросить парня остановиться. Они пытались отговорить Гарри и от готовки, но поняв, что из них троих Гарри готовит лучше всех, бросили эту затею.

Зайдя на кухню, Гарри зажег светильники, закатал рукава и взялся готовить завтрак. Он знал, что в доме прибавилось членов семейства Уизли, и планировал приготовить больше, чем делал обычно. Сначала он замесил тесто для кексов и, поставив их печься, стал готовить яичницу с беконом. Гарри решил не изощряться и ограничиться сегодня простыми блюдами. Когда кексы испеклись, Гарри стал варить кофе. Когда начал готовить тосты, дверь наконец открылась и впустила двух заспанных мужчин.

— С добрым утром, Сохатик, — произнес Сириус и уселся за стол — именно этого от него ждали каждый раз Гарри с Ремусом, так как в вопросах готовки крестный никакой помощи оказать не мог. — С днем рождения!

Гарри с благодарностью кивнул, поставив перед Сириусом чашку, в которую собирался налить кофе, когда тот будет готов, и вернулся к готовившейся яичнице с беконом. Ремус достал корзинку и принялся укладывать в нее кексы, видимо, борясь тем самым со сном.

— Долго сидели прошлой ночью? — с любопытством спросил Гарри.

— Ты себе даже не представляешь, — пробормотал Ремус, поставил наполненную корзинку на стол и принялся за тосты. — Этой ночью заявился Северус, так что нам пришлось выслушивать, насколько опасна и шатка сейчас его позиция.

Сириус фыркнул. Профессор Северус Снейп в данный момент “работал под прикрытием” в качестве Пожирателя смерти. Именно Снейп поведал, что Волдеморт, как и Гарри, не вышел невредимым из той дуэли. По его словам, Темный Лорд сейчас находится в неком подобии комы, но его часто перемещают с места на место, так что никому неизвестно, где он в данный момент находится — никому, кроме членов “внутреннего круга”, куда профессору Снейпу пока не удалось попасть.

— Извини, я забыл, — опомнился Гарри, подхватил кофейник и наполнил чашку Сириуса. Затем, достав из холодильника сливки, он поставил их рядом с чашкой Сириуса — тот предпочитал наливать в кофе большое их количество. — А как прошло прибытие гостей?

Сириус мгновенно вскинул голову.

— Они разбудили тебя?

— Я ничего не слышал, — честно признался Гарри, выкладывая бекон на тарелку, зачарованную сохранять еду горячей, а затем достал посуду побольше для яичницы. — Я просто вспомнил свои первые дни в этом доме. Зная Уизли, я не удивлюсь, если им было крайне любопытно разузнать об Ордене.

— Думаю, они больше интересовались тобой, сынок, — произнес Ремус, ставя две тарелки тостов на стол. — Но приготовься к лавине вопросов. Они захотят разузнать все об Ордене...

— ...но я же ничего не знаю, — перебил его Гарри, поставив наполненное теперь яичницей блюдо на стол. На блюде, как и всем прочем, были такие же согревающие чары. Это было просто необходимо при таком количестве людей под одной крышей.

— Но они же не в курсе, — спокойно отозвался Ремус, заглянул в холодильник и выставил на стол кувшин сока. — Думаю, Молли с Артуром говорят своим детям еще меньше, чем мы тебе. Ты не можешь винить их за это любопытство. Ты ведь тоже был таким, пока мы не поговорили с тобой.

— Верно, — согласился Гарри и, налив в чайник воды, поставил его греться на плиту. Обернувшись, Гарри отметил, что Ремус уже занялся приготовлением каши. Лунатик обычно помогал Гарри готовить, когда Сириус, как он это называл, “надзирал”. Именно в такое время они и могли спокойно поговорить — вокруг больше никого не было. Столько разговоров о происходящем уже слышали эти стены со времени третьего испытания. — Так что мне им сказать?

— Правду, — предложил Сириус, пожав плечами, и глотнул кофе. — Ты, кроме истории Ордена, ничего и не знаешь. Будь честен с ними, и они больше не будут приставать к тебе с этим... надо надеяться, по крайней мере.

Звук открывшейся двери положил конец их разговору. Как по команде, все трое повернулись к двери, в проеме которой застыла миссис Уизли, с удивлением осматривавшая кухню. Гарри внезапно занервничал. Она, наверное, ожидала, что завтрак нужно готовить ей, раз она теперь здесь живет.

— Что здесь такое? — спросила она и посмотрела на Гарри. — Я думала, тебе нельзя перенапрягаться, Гарри, дорогой.

— Гарри обычно готовит еду вместе с нами, Молли, — осторожно произнес Ремус. — Гарри нравится чувствовать, что этим он помогает Ордену. Это золотая середина, как ни посмотри. Не волнуйся, еда, приготовленная Гарри, намного более съедобна, чем лучшие шедевры Сириуса.

Все взглянули на Сириуса, ожидая возгласов протеста, но было тихо. Заметив тишину, Сириус поднял голову от чашки с кофе и приподнял бровь.

— А что? — спросил он. — Против правды не попрешь. Моя еда зачастую получается такая же, как и мое имя, то есть черной. — Гарри и Ремус невольно улыбнулись, по своему опыту зная правдивость этих слов. — Честно, Молли, Гарри в порядке. Ни я, ни Ремус никогда не позволим Гарри готовить без присмотра.

Казалось, миссис Уизли не больно поверила словам опекунов Гарри, но кивнула и села напротив Сириуса. Пронзительный свист донесся от чайника, заставив Гарри подскочить на месте. Погасив огонь, Гарри взял чайник и налил две чашки: по одной для Ремуса и себя. Поставив обе чашки на стол, Гарри повернулся к миссис Уизли.

— Кофе, чай или сок? — спросил он.

— Чай будет в самый раз, мой дорогой, — тепло отозвалась миссис Уизли.

Гарри налил чай и для нее, и Ремус как раз закончил варить кашу. Все уселись и принялись завтракать в тишине. Но вскоре тишина была нарушена вновь открывшейся дверью. Женщина с короткими и торчавшими во все стороны волосами зашла на кухню и села рядом с Гарри, тут же взъерошив непослушные волосы Гарри (именно она постригла парня пару недель назад). Ее звали Нимфадора Тонкс, но она предпочитала, чтобы ее звали просто Тонкс. Она была метаморфом, то есть была способна изменять внешность по своему желанию. Также она приходилась кузиной Сириусу, что, по ее мнению, давало ей право обходится с Гарри, как с родственником.

— Всем привет, — произнесла она, налив себе чашку кофе. — Что сегодня в меню, Гарри? — Она оглядела стол и медленно покачала головой. — Никто в твоем возрасте, приятель, не должен так любить готовить. — Она наклонилась направо к Гарри и игриво толкнула его, получив толчок локтем в ответ. Порой по части ребячества Тонкс могла поспорить с Сириусом за лидерство. Оба, казалось, выбрали целью своей жизни заставить Гарри улыбаться и вернуть в его жизнь хоть немного радости, которую может дать семья. Обострения же соперничества между ними, начавшегося несколько недель назад, являлись одними из многих моментов, когда Гарри и Ремус чувствовали, что лучше держаться подальше от семейки Блэков. Раунд от раунда борьба становилась все жестче. Уже не было удивительным увидеть однажды утром Сириуса с разноцветными волосами, а на другой день Тонкс с меняющей то и дело цвет кожей.

— Ну, кто-то же в этой семье должен уметь готовить, не спалив при этом кухню и не разбив любую тарелку, которой касается, — с улыбкой парировал Гарри, накладывая себе немного яичницы и бекона.

Все в Ордене знали о рассеянности Тонкс и старались убрать все хрупкие вещи из пределов ее досягаемости.

Сириус фыркнул в чашку с кофе, а Ремус постарался сдержать смешок.

— Он разоблачил нас, Тонкс, — произнес Сириус. — И это мы, изгои в нашей любимой семейке. Что уж говорить об остальных Блэках, кучке чистокровных лицемеров...

Тонкс, закатив глаза, покачала головой, затем схватила кекс и встала.

— Пора на работу, — с сожалением произнесла она. — С днем рождения, Гарри! Когда вернусь, хочу услышать, что эти двое растяп делали с тобой, чтобы я могла обдумать план мести.

— Эй! — одновременно воскликнули Сириус и Ремус.

Тонкс ухмыльнулась.

— А что я сказала? — невинно поинтересовалась она. — Я питаю слабость к этому ребенку. — Она подмигнула Гарри и покинула кухню.

Билл Уизли, старший из детей Уизли, появился несколькими секундами позже. Прикрыв широкий зевок, он сел рядом с матерью.

— Доброе утро, Сириус, Ремус, мама. Гарри, с днем рождения! — выпалил он и налил себе чашку чая.

Раньше Билл работал в египетском отделении банка Гринготтс, а сейчас его перевели в Лондон. Ходили слухи, что Билл встречается с Флер Делакур, бывшей чемпионкой на Тремудром турнире и тоже работающей сейчас в Гринготтсе, вместе с ним. Слухом это было потому, что единственным, от кого Гарри слышал об этом, был Рон. Сам же Билл ни словом не заикался о своей личной жизни.

— Ну, Гарри, чувствуешь силы немного потренироваться? — спросил Сириус, беря очередной кекс.

Гарри подавил саркастичный ответ. Похоже, некоторые до сих пор считают, что он сделан из стекла.

— Я в порядке, Сириус, — ответил он. — Я чувствую себя хорошо уже несколько недель. И теперь из-за одного кошмара...

— … едва тебя не убившего, — пробормотал Сириус.

— Но не убил же, — возразил Гарри. Он действительно устал уже это обсуждать. — Я уже не знаю, что мне сделать, чтобы убедить всех, что я в порядке. Извините, если напугал вас... э-э... той ночью, извините, что пугаю вас, когда у меня случаются кошмары. Но я же не пытался намеренно убить себя. — Оглядев присутствующих, Гарри понял, что, возможно, не слишком умно было все это говорить. — Ну, я ведь не говорю, что готов вновь встретиться с ним, но я не собираюсь свалиться, пройдя несколько шагов. Занятия начнутся уже через месяц, и мне придется весь день проводить на ногах без всякого отдыха или сна. Я должен подготовить себя к этому.

— Гарри прав, — произнес Ремус, и Сириус повернулся к нему. — Он должен быть готов к учебной нагрузке, Сириус. Если Дамблдор хочет сохранить его состояние в секрете, мы должны приложить все силы, чтобы никто не заметил ничего в Гарри. Если кто-то, лояльный к Волдеморту... — Ремус бросил взгляд на Молли и Билла, вздрогнувших при упоминании имени Темного Лорда, затем продолжил: — ...узнает, что Гарри все еще не восстановился после дуэли, он может стать мишенью. Сейчас они заняты своим господином. Что случится, когда он очнется? Он захочет отомстить Гарри.

Несколько секунд Сириус смотрел на Ремуса, потом перевел взгляд на Гарри.

— Отправляйся в тренировочный зал, как поешь, — мягко произнес он. — А я пойду переоденусь.

Не говоря больше ни слова, Сириус вышел из кухни, прихватив с собой кекс. Возможно, не стоило говорить ему всего этого, учитывая его оберегающую натуру.

Миссис Уизли вздохнула и покачала головой, явно не одобряя того, что произошло, но зная, что ее это не касается.

— Будь осторожен, дорогой, — сказала она Гарри. — Знаю, ты уверен, что справишься со всем, но не будет ничего плохого, если ты не будешь торопиться. По словам Сириуса с Ремусом, ты и так делаешь поразительные успехи.

Гарри вздохнул, уперся локтями о стол и положил голову на ладони. Миссис Уизли была права, но он так устал ждать. Он только этим и занимался все лето.

— Это действительно было так ужасно? — спросил он Ремуса.

Ремус сделал маленький глоток чая.

— Честно? — спросил он, ставя чашку на стол. — Я ни разу за всю жизнь не был так напуган... в обоих случаях. Сириус прячется за маской жесткости, потому что должен. Он Сириус Блэк — единственный, кто смог сбежать из Азкабана, и твой крестный. Он вынужден поддерживать свою репутацию на людях, но на самом деле он далеко не такой. Он больше не может по-настоящему доверять людям и, уж конечно, сомневается во всем, что связано с тобой. Дай ему время, Гарри. Рано или поздно, но он поймет, что ты не так хрупок, как он думает.

После полутора часов тренировки Гарри выдохся. Он весь взмок, а дыхание стало несколько затруднено. Сириус уже считал достижением то, сколько продержался парень, но Гарри был недоволен. Как он будет учиться и играть в квиддич, если не может выдержать полного цикла упражнений? Кто бы не стал новым капитаном гриффиндорской команды, он не сможет полностью на него положиться. Такими темпами он потеряет сознание в середине матча.

К этому времени Рон, Джинни и близнецы уже закончили завтракать и отправились на поиски Гарри. Ремус и Сириус оказались правы. Едва Уизли его нашли, они захотели узнать, что из себя представляет Орден Феникса, чем тот сейчас занимается и что случилось такого, отчего опекуны Гарри так о нем беспокоятся. Тема Ордена была проще, так как Гарри ничего толком не знал о его делах. Он только был знаком с несколькими его членами. С последним вопросом было сложнее. Гарри пытался убедить ребят, что Сириус с Ремусом просто слишком расстроились из-за того, что произошло на третьем испытании, но не был уверен, что те ему поверили.

Разговор прервался, когда пришло время начинать приготовление обеда. Рон, Фред и Джордж уселись за стол, тогда как Гарри, Ремус, миссис Уизли крутились у плиты и разделочных столов, готовя еду. Обед по количеству необходимых блюд был самым маленьким, так как обычно все были на работе, хотя несколько человек и могли заглянуть перекусить и коротко переговорить с Ремусом или Сириусом. Основная тема этих разговоров сводилась к министру Магии, Корнелиусу Фаджу, и к тем мерам, которые можно предпринять, чтобы переубедить его или справиться с последствиями его позиции отрицания.

С той ночи, когда погиб Седрик, Гарри так и не поговорил с Фаджем. Он смог лишь показать свои воспоминания нескольким взрослым перед тем, как “спрятаться для своей же безопасности” (по крайней мере, так говорили всем Сириус и Ремус). Гарри было не до разговоров, когда он в последний раз видел министра, но он знал, что тот не поверил ни единому слову профессора Дамблдора. Фадж даже предположил, что это Гарри убил Седрика, но само семейство Диггори отвергли эти заявления и потребовали от министра прекратить чернить память их сына ложными обвинениями. В поисках вариантов, Фадж дошел до того, что потребовал выдать Гарри министерству, а иначе в отношении Сириуса и Ремуса будет возбуждено дело по факту препятствий следствию.

После этого заявления Фадж получил довольно неприятный ревун от Сириуса. Бывший узник Азкабана мог вылить на Фаджа достаточно много грязи, о чем тот прекрасно знал, так что теперь расследование было временно приостановлено в ожидании заявления Гарри, которое, скорее всего, он сможет сделать уже после возвращения в Хогвартс. Ведь пока Гарри опекают Ремус и Сириус, он надежно защищен о посягательств министерства. После того как Фадж пытался применить Поцелуй дементора на Сириусе и потерпел неудачу, трусость этого человека заставляла его держаться подальше от бывшего заключенного Азкабана.

Дамблдору не так повезло. После того, как он объявил о возвращении Волдеморта, министерство (а точнее Фадж) попыталось дискредитировать его. Вышла статья, в которой Рита Скиттер, как и раньше, обвинила Дамблдора во всех возможных несчастьях и заявила, что Гарри используется Дамблдором как пешка и для того, чтобы люди верили ему (Скиттер также боялась Сириуса и не стала поливать грязью еще и Гарри). В статье была сплошная ложь, но, видимо, некоторые поверили ей. Профессор Дамблдор был отстранен от председательства в Международной Конфедерации Магов, смещен с должности Главного мага Визенгамота (Верховного суда волшебников), и уже ходили слухи, что его хотят лишить ордена Мерлина первой степени.

Дамблдор пытался казаться бодрым, но всем было ясно: повальное неверие в возвращение Волдеморта удручало его. Слишком многие в министерстве погрязли в коррупции, чтобы замечать то, что могло лишить их безмятежной жизни. К тому же, несколько приверженцев Волдеморта занимали довольно высокие посты, в том числе и Люциус Малфой — тот, из-за которого Седрик с Гарри оказались на кладбище, где произошло возрождение Волдеморта.

После обеда Гарри вновь оказался под водопадом вопросов — прибыла Гермиона. Эта девушка, всегда стремившаяся знать все обо всем, несколько расстроилась, узнав, что Гарри знает не так уж много. Хотя она была услышать историю Ордена и захотела узнать обо всем, что произошло за последний месяц. Она (и Уизли тоже, ведь Гарри не слишком много им успел рассказать) была шокирована, узнав, что парню на две недели прописали постельный режим, и очень обрадовалась (Рон был в ужасе), когда Гарри сообщил, что полностью выполнил задания на лето. Вместе Гарри и Гермиона повернулись к Рону, молчаливо интересуясь, как продвигается работа над заданиями у него.

По тому, как Рон отвел глаза, было очевидно, что ему еще далеко да завершения. Гермиона тут же сообщила рыжему другу, что завтра с самого утра они возьмутся за работу и будут трудиться, пока не выполнят все задания. На лице Рона отразился ужас. Увидев эту перемену на лице друга, Гарри невольно испытал сочувствие к нему. Гермиона, когда дело касалось учебы, становилась неумолимой.

Пришедший на смену дню вечер вновь застал Гарри на кухне в компании Ремуса, Джинни, Гермионы и миссис Уизли. На ужин ожидалось много гостей, и трое новоприбывших не могли позволить Гарри работать в свой день рождения и настояли на помощи. Помощь была с радостью принята. Все было прекрасно, пока волна силы, поднимавшаяся изнутри, не застала парня врасплох. Схватившись за столешницу, чтобы удержать равновесие, Гарри, закрыв глаза, сосредоточился на технике Тайцзи. Глубоко дыша, мальчик стал мысленно вспоминать свои занятия. Вдруг чья-то рука коснулась его спины, и он вспомнил, что не один.

Когда вспышка наконец утихла, Гарри едва не свалился на пол, но был вовремя подхвачен Ремусом.

— Гарри, все хорошо? — тихо спросил он.

— Уже прошло.

Не успел Гарри что-либо сообразить, как Ремус усадил его на стул и бросился наливать стакан воды. Открыв глаза, Гарри заметил на себе обеспокоенные взгляды трех волшебниц. “Отлично, — саркастически подумал он. — Теперь мне придется объяснять и это?” Ремус подошел к Гарри и протянул стакан воды. Глотнув прохладной жидкости, парень стал придумывать хорошее объяснение, но голова не хотела работать как следует. Хотя он и мог теперь справляться с небольшими вспышками, они все же проявлялись внешне. Среди вялых мыслей парня пронеслась одна: “Почему сейчас?”

— Гермиона, Джинни, пожалуйста, найдите Сириуса, — произнесла миссис Уизли, нарушив тишину. Обе девушки собрались было протестовать, но стушевались под строгим взглядом женщины, и с крайней неохотой покинули кухню. Едва дверь за ними закрылась, миссис Уизли наложила на кухню заглушающие чары, чтобы никто не мог их подслушать.

— Это одна из них? — тихо просила она.

Ремус кивнул.

— Довольна слабая, — произнес он и сел на стул напротив Гарри. Посмотрев на уставшее лицо парня, он одарил его ободряющей улыбкой. — Как ты себя чувствуешь, сынок? Хочешь прилечь?

Гарри покачал головой и сделал еще один глоток. Если он ляжет, это только ухудшит сложившуюся ситуацию.

— Со мной все будет хорошо, — произнес он и встретился глазами с Ремусом.

Он уже чувствовал, как туман начинает покидать его голову. Еще пару минут, и он сможет нормально стоять.

— Что я им скажу? — обеспокоенно спросил парень.

Ремус вздохнул и потер глаза.

— Можешь попытаться сказать правду, — предложил он. — Они твои друзья, Гарри. Ты действительно считаешь, что они, узнав об этом, отвернуться от тебя? Мы же не отвернулись. Мы помогаем тебе справляться с этим. Скорее всего, они тоже захотят помочь.

Гарри покачал головой. Причин, по которым Гарри не хотел рассказывать друзьям, было много. И самой главной из них был страх. Он боялся, что отпугнет их. Боялся быть другим. В прошлом году и так было сложно скрывать свои вспышки, ведь те приходили совершенно неожиданно, но тогда очень выручало подавляющее ожерелье. Такой роскоши у него сейчас нет. Дамблдор хотел дать Гарри адаптироваться к этим вспышкам магии, прежде чем вновь надевать ожерелье.

— Нет, если у них сорвется с языка...

Видя, что Гарри не хочет соглашаться, вмешалась миссис Уизли.

— Ну, мы скажем, что у тебя случилось небольшое головокружение, Гарри, дорогой, — мягко произнесла она. — Все знают, что ты еще не восстановился... Но все же ситуация слишком серьезна, чтобы суметь сохранить ее в секрете. Ты уверен, что хочешь этого?

Дверь распахнулась, прекратив разговор. Сириус первым вошел внутрь. За ним по пятам в кухню проскользнули Гермиона, Джинни и Рон — все трое выглядели взволнованными. Сириус поспешил к Гарри.

— У него было небольшое головокружение... Почему бы вам двоим не поговорить, пока мы готовим ужин?

Сириус кивнул, заметив ударение, сделанное Ремусом на слове “головокружение”, и сел. Спустя пару мгновений Рон тоже выдвинул стул и уселся, а Джинни с Гермионой поспешили на помощь миссис Уизли и Ремусу. Стараясь заполнить повисшую тишину, Сириус рассказал, как в коридоре его поймали Фред с Джорджем, обнаружившими, что два их идола живут здесь. Затем начался разговор на совершенно различные темы — от квиддича до министерства, — к которому подключились все, то и дело вставляя реплики или задавая вопросы.

Ближе к ужину начали прибывать гости. Тонкс прибыла первой и крайне расстроилась, узнав, что Ремус с Сириусом никаких шуток на Гарри не испробовали. Взъерошив волосы парня, она села рядом с Сириусом. Моуди, по прозвищу Бешеный Глаз, один из бывших преподавателей Гарри по Защите от Темных искусств, зашел следом. Его внешний вид можно было описать одним словом: устрашающий. Он подошел к Гарри и, словно старого друга, по-простецки поздравил его с днем рождения. У Рона, Гермионы и Джинни, увидевших это, глаза на лоб полезли. Другие гости обращались к Гарри также просто. Кингсли Шеклболт, высокий и дружелюбный волшебник с черной кожей, работавший аврором, прибыл вместе с мистером Уизли и его сыном Биллом. Стерджис Подмор, Гестия Джонс, Дедалус Диггл, Эммилин Вэнс и Эльфиас Додж также прибыли вместе. А когда появились профессора Дамблдор и МакГонагалл, кухня оказалась заполнена уже более чем на половину.

Начавшийся ужин захватил всех множеством разговоров, и головокружение Гарри было забыто. Рон, Гермиона, Джинни, Фред и Джордж выглядели ошеломленными всем происходящим. Любому бы показалось странным, но такой хаос был обычным для ужинов на Гриммаулд-плейс. Именно в такие моменты Гарри получал большую часть знаний об окружающем мире. И сейчас за одним столом сидело множество сотрудников министерства, которые провели сегодня весь день в этом самом мире.

Гарри понимал, почему должен оставаться на Гриммаулд-плейс. Знал, что это его единственная защита сейчас. Министр очень хочет допросить его, а Пожиратели смерти также сильно хотят его схватить. Сириус и Ремус ясно объяснили, какое опасное время нынче для Мальчика-который-выжил. Да, Гарри понимал. Но нельзя было сказать, что ему это нравилось.

Рука, опустившаяся на плечо, заставила Гарри очнуться.

— Что-то не так, Сохатик? — тихо спросил Сириус. — Ты сегодня чересчур тихий.

Гарри покачал головой и успокаивающе улыбнулся крестному. Меньше всего он хотел бы сейчас беспокоить Сириуса. Мужчина мог быть еще тем клещом, если считал, что от него что-то скрывают.

— Просто задумался, — ответил Гарри. — Как думаешь, мне можно будет посетить Диагон-аллею, когда придет письмо из Хогвартса? Хочу прикупить кое-чего.

На лице крестного отразилась некоторая нервозность, пока он обдумывал ответ.

— Посмотрим, — наконец выдавил он, что можно было бы перевести как: “если Ремус и я посчитаем это достаточно безопасным, в чем я не уверен”. — Не могу ничего обещать. Я поговорю с Лунатиком. Знаю, тебе не нравится все время сидеть под замком. Наверное, чуть ли не клаустрофобия мучает, по сравнению с Хогвартсом-то. Но мы лишь печемся о твоей безопасности. Если министр увидит тебя...

— ...Знаю, — произнес Гарри и опустил взгляд. Он знал, что Сириус больше всего боится, что Фадж и его сторонники будут использовать Гарри в своей политической игре, не считаясь с интересами мальчика. Пока Фадж не услышит своими ушами, что Гарри поддерживает “подозрения” Дамблдора, была надежда, что Мальчик-который-выжил не будет считаться “повернувшимся против министерства”, по крайней мере, в глазах Фаджа.

Именно это они узнали от Перси Уизли, работавшего помощником Фаджа. Семье Уизли было крайне сложно смириться с этой должностью Перси. Ремус и Сириус помогли ему выпутаться из тех неприятностей, которые начались после того, как бывший его начальник, Барти Крауч, был обнаружен на территории Хогвартса полностью спятившим. Хотя никто, кроме членов Ордена, не знал о помощи Мародеров, Перси в благодарность стал помогать Ордену, особенно после того, как его взял к себе Фадж. Причина же такого решения министра, видимо, состояла в том, что семья Уизли была близка к Гарри и профессору Дамблдору. И чтобы лучше защитить свою семью, Перси с мистером Уизли разыграли несколько ссор в коридорах министерства. Теперь его сотрудники считали, что Перси пожертвовал семьей ради карьеры. В реальности же Перси держал с ней постоянный контакт, передавая письма через членов Ордена, работавших в министерстве...

Сириус обнял Гарри за плечи.

— Знаю, что знаешь, — с улыбкой произнес он. — Так что, зачем тебе понадобилось на Диагон-аллею?

Гарри пожал плечам. Объяснение, что, мол, “мне нужно немного воздуха”, здесь явно не прокатит.

— Нужно несколько книжек. К тому же, мой набор для зелий заметно опустел, — произнес он. — Лунатик сказал, что этот год будет тяжелым. Я хочу быть готовым.

Сириус, закатив глаза, раздраженно простонал.

— Хватит слушать Лунатика, — произнес он. — Не надо сводить себя с ума. У тебя еще есть целый месяц. чтобы не беспокоиться о школе. Сосредоточься на своем восстановлении, хорошо? Знаю, ты шагнул далеко вперед за прошедший месяц, но тебе еще многое предстоит. Я почувствую себя уверенней, когда нам не нужно будет следить за твоим сердцем каждую ночь.

Гарри не стал спорить дальше. Он знал, как сильно Ремус с Сириусом переживают за его нынешнее здоровье. Не раз и не два он уже заставал кого-нибудь из них, спавших на стуле около его кровати. Несколько раз Гарри даже обнаруживал Полуночника (имя это он дал анимагической форме Сириуса, который также прозывался Бродяга), который спал прямо на его кровати. Моменты эти уже не были столь частыми, но каждый раз напоминали Гарри, через что его опекунам пришлось пройти за столь короткое время.

— Думаю, пришло время подарков, — объявила миссис Уизли.

Гарри растерянно посмотрел на Ремуса и Сириуса. Оба явно избегали сейчас смотреть на Гарри. Ох, чувствую, ничего хорошего не будет. Появившаяся же перед парнем маленькая гора подарков повергла его в шок. Он ведь не раз говорил всем, что никаких подарков ему не нужно, но, похоже, у некоторых было туговато со слухом. Никто из них не понимал, что наличие людей вокруг, которые без ненависти к тебе относятся, уже само по себе подарок.

Неврничая под столькими взглядами, Гарри принялся открывать подарки. Когда с подарками друзей и Уизли было покончено, Гарри подошел к самому большому и длинному подарку. Он снова взглянул на Сириуса, словно еще раз желая удостовериться, что это не чья-то шутка, и принялся разворачивать подарок. Когда оберточная бумага была сорвана, Сириус с Ремусом помогли Гарри поднять верхнюю часть коробки, под которой оказался большой черный телескоп. Сказать, что Гарри был ошеломлен, было бы преуменьшением. Гарри никогда не видел ничего подобного. Телескопы в Хогвартсе не шли ни в какое сравнение с этим.

— Все в Ордене скинулись, чтобы отблагодарить тебя за то, что ты сделал для нас, — ласково произнес профессор Дамблдор. — Все мы знаем, как непросто жить в доме, полном взрослых. И мы все благодарны за твое понимание, Гарри. Я также верю, этот телескоп будет отличным дополнением к подаркам от твоих опекунов.

Гарри повернулся к ним. Каждый из них сейчас держал по тонкому плоскому подарку. Ремус протянул свой первым. Дрожащими руками Гарри развернул обертку и отбросил крышку. Внутри находилось нечто, выглядевшее, как какой-то сертификат. Не дав Гарри посмотреть на него ближе, Сириус вручил свой подарок. Сдернув обертку и открыв коробку, Гарри увидел внутри точно такой же документ. Получив теперь возможность присмотреться, он понял, что это регистрационные сертификаты. На одном он заметил написанное золотыми буквами имя “Лили Поттер”, на другом — “Джеймс Поттер”.

— Это сертификаты на звезды, Гарри, — нарушил тишину Ремус и присел на корточки рядом с Гарри. — Взгляни сюда... — Он указал на какие-то буквы и цифры под именами. — Это координаты, с помощью которых ты сможешь найти в телескоп эти звезды, названные в честь твоих родителей. Мы подумали, что это... ну, если ты захочешь поговорить с ними, то можешь просто посмотреть на звезды, и они будут рядом, будут ждать твоего рассказа.

Гарри молчал. Пробегая пальцами по именам мамы и папы, парень не мог поверить, что Сириус с Ремусом сделали это для него. Опекуны рассказали ему достаточно историй о Лили и Джеймсе Поттере, чтобы Гарри хоть как-то узнал их. Но находившееся сейчас у него в руках было больше того, на что мог надеяться. Иметь возможность поговорить с мамой и папой?.. Гарри и не думал, что такое возможно. Конечно, это не то, что говорить с ними вживую, но все же.

Борясь с подступившими слезами, Гарри крепко обнял каждого мужчину и каждому прошептал “спасибо” — прошептал, так как не был уверен, что голос его не дрогнет. Чем больше он узнавал опекунов, тем больше они его удивляли. Ни разу за свою жизнь Гарри и помыслить не мог, что найдет тех, кто будет так к нему относиться. Словно он шагнул из отчаяния в счастье. Ненависть Дурслей сменилась любовью Сириуса и Ремуса — любовью, к которой Гарри все еще никак не мог привыкнуть.

Оглянувшись на остальных, Гарри заметил, что у некоторых тоже стояли в глазах слезы. Несмотря на то, что произошло в предыдущие месяцы, Гарри знал, что не один. Теперь о нем заботятся столько людей, сколько он никогда и не мечтал иметь. Но как можно сказать кому-то, что именно благодаря им прошлое больше не мучает его?

— Спасибо всем вам, — искренне произнес Гарри. — Я действительно ценю... все это.

Сириус обнял Гарри одной рукой.

— Не за что, малыш, — с усмешкой ответил он. — Просто помни, именно такого дня рождения ты заслуживаешь.

Гарри вглянул на Сириуса и улыбнулся в ответ. Ремус взъерошил волосы парня. В первый раз за долгое время Гарри был счастлив. Все тревоги внешнего мира не имели сейчас значения. Что бы не случилось с министерством или Волдемортом, уже случилось. Сейчас нужно было жить настоящим. Сириус прав. Сперва нужно сосредоточиться на восстановлении. Чем скорее мадам Помфри объявит его здоровым, тем лучше.

Следующая неделя тянулась безумно медленно. Сначала Фред с Джорджем отвели своего инвестора в укромный уголок и показали ему все, что успели придумать для своего магазина приколов. Близнецы одно за другим демонстрировали Гарри свои изобретения, и парень старался сдержать возгласы удивления. Он всегда знал, что эти двое Уизли еще те выдумщики, но и представить себе не мог, что им удастся придумать столько за такой короткий срок. Особенно изобретатели гордились своими Удлинителями ушей — приспособлением, позволявшим обладателю подслушивать разговоры с большого расстояния. Гарри тут же сделал мысленную пометку предупредить Сириуса с Ремусом: в этих стенах порой велись разговоры, содержание которых при любом раскладе должно было оставаться тайным.

Сохранять же собственные секреты оказалось гораздо сложнее. К любопытству, взыгравшему в его друзьях, парень никак не был готов, хотя и должен был бы, по идее. С конца учебного года он избегал вопросов о случившемся с ним. Парень и так с помощью Сириуса и Ремуса еле избавился от чувства вины, гнева и депрессии. Зачем он должен воскрешать все это вновь? Лишь для того, чтобы удовлетворить их любопытство?

Любопытство это, он знал, большей частью держалось на настойчивости Гермионы. Да, у нее доброе сердце, но все же некоторые вещи нельзя узнать из книг, в которых она искала ответы на все вопросы и решения любой проблемы. Дети Уизли неохотно, но прислушивались ко всему, что говорили им родители. Но лишь до тех пор, пока кто-нибудь не говорил им другое. А именно это и сделала Гермиона. Выросшая среди магглов, она сразу поняла, что за “гудки” доносятся из спальни Гарри, и просветила молодежь семьи Уизли, что таким образом следят за сердцебиением. Ужаснувшись, подростки бросились к миссис Уизли и потребовали рассказать, что с Гарри.

— Это не мне решать, говорить или нет, — ответила им женщина. — Вспомните, что сказали вам Сириус с Ремусом. Гарри еще не восстановился от случившегося. Если они считают необходимым дополнительно приглядывать за состоянием Гарри, значит так нужно. Это их решение. Вы же здесь гости. Будет лучше, если вы не станете забывать об этом.

Позиция миссис Уизли вызвала шок. Обычно волевая женщина отошла на второй план, предоставив все решать Ремусу и Сириусу, и вставляла свое слово только тогда, когда опекуны были не согласны с чем-то, что затрагивало Гарри. Единственно, где проявлялось ее упорство, были вопросы еды. Она настояла на своей помощи в готовке, на что Ремус с Гарри с огромным желанием согласились. Учитывая количеством ртов, чем больше людей помогает на кухне, тем лучше.

Также за прошедшую неделю прибывшие успели познакомиться с Кричером. Домашний эльф семьи Блэков несколько изменился за прошедший месяц. По словам Сириуса, Кричер был не в своем уме и доставлял лишь одни неприятности. Но однажды, спустя несколько дней, как Гарри прописали постельный режим, эльф вошел в его комнату, бормоча что-то о своей госпоже. От Сириуса парень знал, что “госпожой” Кричер называет мать Сириуса, и взял на себя смелость спросить у эльфа, какой женщиной она была. Вопрос застал Кричера врасплох, но так как Гарри был усыновлен членом семьи Блэков, он формально тоже входил в нее, и эльф вынужден был ответить.

Рассказывал Кричер о миссис Блэк таким тоном, каким мог говорить лишь покорный слуга. В семье Блэков было очень мало тех кто не встал на сторону Волдеморта. Эльф вырос в доме Блэков, и воспринимал все, что ему говорили, как чистейшую правду. Так как Сириус сбежал из дома, Кричер считал, что он предал свою мать, и теперь со всей страстью ненавидел крестного Гарри. Странным был то, что эльф не относился таким же образом к самому Гарри. Хоть парень и выступал против Волдеморта, Кричер стал вести себя с Гарри непредвзято, а все из-за того, что парень поинтересовался историей семьи Блэков.

Это, конечно же, не делало Кричера другом Гарри. Старый эльф походя называл семью Уизли предателями крови, а Гермиону грязнокровкой. Услышав это однажды, Гарри с Сириусом отругали домашнего эльфа и запретили ему больше приближаться к кому-то из гостей. С тех пор Кричера никто не видел.

“Любимый” портрет миссис Блэк стал еще одной особенностью дома Блэков, поразившей Гермиону и Уизли. Фред и Джордж однажды спускались по лестнице, громко разговаривая, и буквально приросли к полу, когда портьеры на дальней стене резко распахнулись, открыв портрет женщины, со злостью смотревшей на них. Не успели они отойти от шока, как портрет принялся орать на них, переполошив всех в доме.

Ремус с миссис Уизли, прибежавшие на шум первыми, попытались задернуть шторы, но те не поддавались. Вскоре подоспели Гарри и Сириус, за ними попятам спешили Рон, Гермиона и Джинни. Заметив Гарри, Ремус отвел обескураженную миссис Уизли в сторону.

— Хватит, бабушка! — неожиданно крикнул Гарри портрету.

Услышав, как Мальчик-который-выжил ее назвал, женщина на портрете упала в обморок, и Ремус наконец смог задернуть портьеры.

Было забавно объяснять случившееся Уизли. Когда Гарри сказал, что миссис Блэк на самом деле вовсе не его бабушка, миссис Уизли испустила шумный вздох облегчения. Большинство членов Ордена прекрасно знало, что рядом с портретом нужно быть тихими, как мышки, так что никому из них до сих пор не приходилось видеть способа, который применял Гарри для усмирения. А началось все с того, что в первую неделю прибытия Гарри в дом Блэков, когда ему нужно было отдыхать, портрет тоже раскричался, и Сириус с Ремусом постарались своими силами утихомирить его. Услышав крики, Гарри вышел из комнаты и в замешательстве уселся на верхней ступеньке лестницы. Едва миссис Блэк заметила парня, ее глаза расширились от удивления. Гарри слышал, как Сириус называл ее мамой, так что он просто сказал: “Привет, бабуль”. Та сразу свалилась в обморок, и опекуны спокойно задернули шторы. С тех пор самым легким способом заткнуть миссис Блэк было назвать ее бабушкой. Перевесить же портрет было нельзя — его попросту не смогли отодрать от стены.

К концу недели Гарри понял, что удержать Гермиону и Уизли от интереса к совещаниям Ордена на деле оказалось гораздо сложнее. Сириуса он, конечно, предупредил об Удлинителях Ушей во время одной из тренировок, и теперь принимались дополнительные меры по защите, к немалому разочарованию Фреда с Джорджем. Ничего не услышав, близнецы решили вернуться в свою комнату — по крайней мере, так они сказали остальным. Гарри слишком устал, чтобы беспокоиться, правду они сказали или нет, и отправился спать. Утром он смог выдержать два часа напряженной тренировки, и это сейчас давало о себе знать.

Повалившись на кровать, Гарри почувствовал, как активировались чары, наложенные на комнату. Так происходило каждую ночь. Раздались равномерные тихие сигналы, и Гарри завернулся в одеяло. Закрыв глаза, он заставил себя размышлять. Теперь он делал так всегда. Главное, сосредоточиться на чем-нибудь, что займет его на несколько часов. В мгновение ока Гарри задремал. Окружающая комната стала медленно погружаться в темноту.

Но темнота эта не была мирной. Сильные эмоции, казалось, витали в воздухе. Жуткая смесь гнева, ненависти, отчаяния, ярости и многого другого, что Гарри не смог разобрать. Они были столь сильны, что даже причиняли боль. Окруженный темнотой Гарри дважды проверил наличие футляра для палочки, пока не вспомнил, что снял его. Просто отлично. Я пойман в этом... месте без какого бы то ни было оружия.

Далекий голос прорвался сквозь густой воздух. Напрягая слух, Гарри подсознательно сделал шаг в сторону, откуда тот раздавался. Если здесь есть кто-то еще, возможно, они знают путь к выходу из этого места, где бы оно ни было. А может это Пожиратели смерти, желающие убить тебя. Мысль пронеслась, и Гарри застонал от досады. Парень вынужден был признать, что в нынешнем его положении голос, который он слышал, с большей вероятностью может принадлежать врагу, чем другу.

Внезапно вспыхнувшая боль в шраме заставила Гарри упасть на колени. Схватившись за голову, парень попытался отрешиться от боли и сосредоточиться на голосе, который стал яснее, но не смог. Гарри запаниковал. Лишь по двум причинам его шрам мог так гореть — если Волдеморт был рядом или если это очередное видение о Темном Лорде. Но ни то, ни другое невозможно. Волдеморт в коме!

“Но если это сон, — подумал Гарри, — означает ли это, что Волдеморт очнулся?.. И если сон, можно ли просто проснуться?”

Усилившаяся боль заставила Гарри закричать и сильнее сдавить голову. Он не чувствовал биение сердца в своей груди. Как можно проснуться, особенно от такого сна? Просто сказать себе “проснись”? Нет, не помогает... Голос стал громче. Теперь он полностью обволакивал парня. Голос был искажен, но в нем ясно чувствовался гнев.

“Отомстить... убить... их... всех”.

Гарри заставил себя подняться на ноги и побежать прочь от голоса. Тот был слишком похож на слышанный им на втором курсе. Но не пробежал парень и несколько метров, как что-то врезалось ему в спину, и он, пролетев вперед, с глухим стуком упал на пол. При попытке вдохнуть в груди вспыхнула боль. Перекатившись на спину, Гарри уставился в темноту, не в силах больше ничего сделать. Постепенно способность дышать вернулась, но можно было вдыхать воздух лишь маленькими порциями. Не обращая внимания на боль, Гарри сел и нос к носу столкнулся с тем, кого уж никак не ожидал встретить.

С Седриком Диггори.

С немым удивлением Гарри уставился на семнадцатилетнего парня. Это было невозможно. Седрик умер. Гарри сам видел, как это случилось. Он помнил, как Крауч применил смертельное заклятие на кладбище той ночью. Это сон... должен быть сон. Это не реальность!. Сообразив, что Седрик чего-то ждет, Гарри рискнул и неуверенно спросил:

— Седрик?

Тот улыбнулся.

— Привет, Гарри, — сказал парень и, протянув руку, помог Гарри подняться. — Тебе здесь не место. Ты должен проснуться. Твой крестный не достаточно хорошо справился с твоим горем. — Седрик поднял руку и пожал плечо Гарри. — Будь сильным.

Не успел Гарри ответить, как почувствовал, что темнота больше не окружает его. Боль в груди и шраме медленно стихала. До слуха стали доноситься звуки. Кто-то просил его проснуться, прижимая к груди. Открыв глаза, Гарри простонал, поднял левую руку и схватил за рукав державшего его мужчину. Лишь спустя несколько мгновений голова Гарри прочистилась, и он понял, что рядом с ним Сириус.

— Гарри? — осторожно спросил Сириус. — Ты проснулся?

Парень еще раз простонал и слабо кивнул. Сириус крепче прижал крестника к себе и зарылся лицом в его волосы. Гарри не шевелился — слишком устал, чтобы даже думать о чем-либо. Он хотел было снова уснуть, но обнаружил себя в крайне неудобном положении. Верхняя половина его тела была повернута в сторону, и в ребра ему упирались колени крестного.

— Сириус, отпусти, — тихо произнес Ремус. — Пусть мадам Помфри осмотрит Гарри. Ей нужно проверить его сердце.

Сириус наконец ослабил хватку и опустил Гарри на кровать, тут же схватив и сжав руку парня. Сквозь приоткрытые глаза Гарри заметил появившееся в поле зрения размытое пятно мадам Помфри. Она несколько раз взмахнула над ним палочкой, основное внимание уделяя его груди. Началась обычная проверка. Что бы ни произошло, видимо, сработали чары, наложенные на комнату.

Неудивительно, что Сириус настолько обезумел.

Закончив, мадам Пофри снова укрыла Гарри одеялом и положила ладонь ему на лоб.

— Удивительно, но никакого вреда сердцу мистера Поттера не причинено, — объявила она. — Кроме небольшой усталости я ничего не нашла.

Сириус, видимо, задержавший дыхание, шумно выдохнул. Гарри открыл глаза пошире и посмотрел на размытое пятно Ремуса, который сидел в изголовье кровати и пытался пригладить взъерошенные волосы парня. Это было бесполезное занятие, но было ясно, что Ремус и не стремится к этому. Он, также как и Сириус, пытался этим напомнить себе, что Гарри в порядке и продолжает дышать.

— Отлично, — раздался голос профессора Дамблдора. — Сириус, Ремус, думаю, вы сможете узнать о содержании оставшейся части совещания позже. Не против?

Когда Сириус и Ремус кивнули, Дамблдор вышел из комнаты. За директором последовали все, кто ранее задержался у двери.

Едва дверь закрылась, опекуны повалились на кровать. Сириус обнял Гарри одной рукой, а Ремус уткнулся лицом в волосы Гарри. Парень просунул свободную руку под телом Сириуса и стал медленно гладить того по спине. Он вспомнил слова Ремуса: “Я ни разу за всю жизнь не был так напуган”. Гарри не мог представить, что испытали опекуны, когда сработала сигнализация. Он просто спокойно лежал и медленно засыпал.

Гарри знал теперь, что иногда лучше дать Сириусу и Ремусу самим разобраться со своими чувствами, поскольку непременно услышит о случившемся завтра... и послезавтра... и послепослезатра... послепосле...

* * *

Следующее утро выдалось, как минимум, напряженным. Впервые с начала каникул миссис Уизли пришлось готовить завтрак одной. О событиях ночи никто ничего не говорил, к огромной досаде Рона, Гермионы, Джинни, Фреда и Джорджа. Тогда они лишь слышали сигнал тревоги и топот ног нескольких членов Ордена, промчавшихся в направлении спальни Гарри. Выглянув в коридор, они успели увидеть Билла, промчавшегося в сторону лестницы, и чуть не оглохли от криков Сириуса, пытавшегося разбудить крестника.

Не успели они добраться до кровати, как в коридоре вновь раздались шаги Билла и чьи-то еще. Услышав душераздирающий крик Гарри, они выскочили в коридор. Фред и Джордж едва успели удержать Рона и Гермиону — те попытались броситься в комнату друга. Дело не успело дойти до драки — крик резко прекратился. Прежде они никогда не слышали, чтобы их друг так громко кричал и чтобы в его крике было столько боли. В коридоре появилась миссис Уизли и разогнала молодежь по кроватям, уверяя, что ситуация под контролем. Все вернулись в свои комнаты, но спать никто так и не лег.

Только через четверть часа мимо их дверей прошла группа людей, о чем-то тихо переговаривавшихся. И ничего больше — на протяжении всей ночи и последовавшего за нею утра. За завтраком было необычайно тихо: казалось, взрослые одновременно нашли что-то очень интересное в своих чашках с чаем или кофе. Не выдержав, Рон спросил по поводу прошлой ночи. Немного помолчав, миссис Уизли проинформировала подростков, что Гарри всего лишь приснился кошмар и что она советует не докучать сегодня ему и его опекунам.

Рона и Гермиону такое объяснение вовсе не успокоило. Орден Феникса не станет врываться в чью-либо комнату полным составом из-за обычного кошмара. И уж тем более из-за обычного кошмара не будут вызывать мадам Помфри. Что-то было не так с Гарри. Только этим можно объяснить чрезмерную опеку Ремуса и Сириуса. Но почему Гарри ничего им не рассказал? Неужели он им больше не доверяет?

Войдя на кухню пообедать, Рон с Гермионой замерли на пороге, увидев миссис Уизли и Ремуса, накладывавших что-то на поднос и тихо переговаривавшихся. Ремус выглядел настолько уставшим, что невольно возникал вопрос, спал ли вообще мужчина прошлой ночью.

— Ты уверен, что с ним все в порядке? — тихо спросила миссис Уизли. — Когда он начал кричать...

— Да, знаю... это было страшно, — ответил Ремус, протерев глаза. — Гарри не знает, что произошло. Он говорит, что его шрам заболел, и именно поэтому он закричал. Гарри умеет терпеть боль. Так что я даже не знаю, насколько сильно ему должно было быть больно. Я уже послал сову Дамблдору. Если Волдеморт, — миссис Уизли и Рон одновременно вздрогнули, — пришел в себя, то Гарри, возможно, в гораздо большей опасности, чем мы можем себе представить.

— А Сириус? — спросила миссис Уизли.

Ремус покачал головой.

— Сириус отказывается отходить от Гарри, — признался он. — Мне кажется, придется очень постараться, чтобы он не последовал в Хогвартс вслед за ним. Нам казалось, что все уже позади. Мы так старались убедить Гарри в его невиновности в смерти Седрика, — увидев непонимание на лице миссис Уизли, Ремус тяжело вздохнул, успокаивая себя. — Седрик был в этом кошмаре. Наверное, это самое трудное, с чем приходится справляться Гарри. Тяжело, увидев кого-нибудь в своем сне, просыпаться и вспоминать, что его уже нет вживых.

Миссис Уизли ахнула, прикрыв рот рукой, и из ее глаз потекли слезы.

— Бедный мальчик, — с дрожью в голосе сказала она. — Пройти через такое. Я никогда не думала, что это было настолько плохо. Сегодня я позабочусь обо всем. А ты отправляйся к Сириусу. Вы должны провести день с Гарри. Если вам что-нибудь понадобиться, все равно что, сообщите либо мне, либо кому-нибудь из детей... Поппи останется сегодня здесь?

Ремус кивнул.

— Она хочет быть абсолютно уверенной, что не появилось каких-либо новых повреждении, которые могут помешать восстановлению, — произнес мужчина, поднимая поднос. — Гарри, конечно же, заявляет, что с ним все нормально. В этом он очень похож на своих родителей, что сейчас вовсе не в радость. Помнится, нам приходилось привязывать Джеймса к кровати после матчей по квиддичу, чтобы его могли исцелить. Лили тоже всегда отрицала, что с ней что-то не так. Нам пришлось силком отвести ее в госпиталь Мунго, потому что она выглядела больной — в итоге оказалось, что она была беременна.

Миссис Уизли улыбнулась, но улыбка исчезла, стоило ей заметить двух подростков, стоявших в дверном проеме. Она привлекла внимание мужчины , кивнув в сторону двери.

— И как много вы двое успели услышать? — спросила она, пока Ремус разворачивался к Рону с Гермионой.

— Достаточно, — буркнул Рон сквозь зубы, сверкнув взглядом на Ремуса. — Что не так с Гарри? Почему никто не говорит нам? Это такой большой секрет? Мы тоже переживаем за Гарри!

Тяжело вздохнув, Ремус поставил поднос обратно на стол.

— Мы знаем, — успокаивающе произнес он. — Гарри не сообщал вам, потому что не хотел, чтобы его жалели и думали, будто он может умереть в любое мгновение, — заметив, что глаза у подростков полезли на лоб, Люпин поспешно добавил: — Нет-нет, этого не произойдет, разумеется. Дуэль с Волдемортом... — Рон и миссис Уизли снова передернулись, — нанесла больший вред Гарри, чем мы предполагали ранее. Он поправляется, но медленно. В данный момент его сердце слабо и может не выдержать стрессовых ситуации, именно поэтому мы наложили заклинание, действие которого вы слышали вчера ночью. Оно срабатывает при достижении определенного значения пульса.

— Так значит случившееся вчера происходило и ранее? — перепугано спросила первой сообразившая Гермиона.

— Несколько раз, — ответил Ремус, снова поднимая поднос с едой. — А сейчас прошу меня извинить, у меня там один подросток и мужчина, считающий себя подростком, ожидающие свой обед.

Рон и Гермиона посторонились, чтобы дать Ремусу выйти из кухни. Осторожно поднимаясь по ступенькам, мужчина пытался обдумать, как рассказать Гарри о том, что его друзья все узнали. Он знал, что рано или поздно Рон с Гермионой бы узнали, что состояние их друга не так безоблачно, как он им говорил. Однако Ремус надеялся, что Гарри сам им расскажет.

Войдя в комнату, Ремус улыбнулся. Парень лежал на кровати с закрытыми глазами, а его сумасшедший питомец “Полуночник” примостился рядом. Пес положил голову на живот подростка, давая тому возможность почесать себя за ухом. Ремус покачал головой. Это было просто изумительно, как Сириус, ни о чем не спрашивая, всегда знал, что в данный момент необходимо крестнику.

Ремус подошел к кровати Гарри, напугав обоих лежебок, слишком глубоко ушедших в свои мысли. С хлопком на месте Полуночника оказался Сириус с напряженным выражением на лице.

— Еда! — расслабившись, радостно воскликнул Блэк. — Я смотрю, сегодня готовила Молли?

— Ну да, если судить по обилию еды, — сказал Ремус, опустив поднос и подав тарелку и вилку Сириусу. — Поесть не хочешь, Гарри?

Несмотря на то что Гарри не чувствовал голода, вряд ли Сириус и Ремус позволили бы ему отлынивать от приема пищи.

Ремус подал Гарри тарелку, затем пододвинул стул и сел, подхватив свою собственную тарелку.

— Полагаю, стоит сказать тебе правду, — сказал он наконец. — Я не видел близнецов или Джинни, так что не известно, к чему они пришли, — он сделал паузу и посмотрел на Сириуса, который заметил данное движение. — Однако, я столкнулся с Роном и Гермионой.

Гарри тоже заметил, как переглянулись Мародеры, и разочарованно вздохнул.

— Они догадались, да? — тихо произнес он, опустив взгляд. — И теперь в курсе всего?

Ремус отставил свою тарелку, пододвинул стул поближе к кровати и обнадеживающе похлопал парня по плечу.

— Да, они знают о твоем сердце, — подтвердил он. — Они подслушали наш с Молли разговор и потребовали ответов. Я не сказал им всего, но достаточно, чтоб удовлетворить их любопытство, — Гарри ничего не спросил, и Ремус продолжил: — Сынок, они беспокоятся о тебе. Они слышали не только вчерашнюю тревогу, но и твой крик. И что им нужно было делать? Забыть обо всем?

Не в силах встречаться взглядом со своими опекунами, парень уставился в тарелку. Он понимал, что рано или поздно друзья обо всем узнают. Он лишь хотел, чтобы это произошло позже, после того как за его состоянием перестали бы следить. А сейчас они, конечно же, примутся слишком опекать его, как и все остальные.

— И что мне им сказать? — наконец спросил Гарри.

— Я бы посоветовал рассказать правду, — ласково предложил Ремус, — по крайней мере о состояние твоего сердца, ведь им уже об этом известно. Тебе придется самому решать, нужно ли рассказывать больше. Мы конечно же будем с тобой здесь, но в Хогвартсе нас не будет, а вот Рон и Гермиона будут. И Рон сможет помочь, если тебе вновь приснится кошмар.

Гарри тяжело вздохнул и потер глаза под очками.

— Но что если они кому-нибудь проболтаются? — тихо спросил он. — Я не хочу, чтобы вся школа знала, что я не могу спать без присмотра, потому что мое сердце может не выдержать. Секреты перестают быть секретами в Хогвартсе. В особенности, если секрет касается меня.

— Таким образом, ты собираешься позволить своему страху о том, произойдет что-либо или нет, управлять своей жизнью? — спросил Сириус. — Противно признавать, Сохатик, но Лунатик прав. Мы физически не сможем быть там, в Хогвартсе, рядом с тобой... если, конечно, ничего не произойдет... в таком случае мы появимся там еще до того, как ты узнаешь об этом, — Ремус прокашлялся — Сириус явно стал заговариваться. — Э... так о чем я... мы физически не сможем быть там, однако твои друзья будут. Если они поймут, насколько важно держать в секрете от Волдеморта твое состояние, то они, скорее всего, будут более осторожны, чтобы случайно не проболтаться.

Тихий стук в дверь застал всех троих врасплох и разом оборвал разговор. Дверь медленно приоткрылась, в комнату заглянули Рон с Гермионой.

— Э... можно нам поговорить с Гарри, недолго, — взволнованно спросил Рон. — Мы обещаем не огорчать его.

Сириус и Ремус посмотрели на Гарри, а потом одновременно подхватили свои тарелки и встали. Казалось, двум друзьям хватило одного взгляда друг на друга, чтобы придти к единому решению.

— Мы будем снаружи, — предупредил Суриус парочку. — Если раздастся вой тревоги, то, как бы вы ни умоляли, вам будет запрещено приближаться к Гарри до конца каникул.

Рон с Гермионой, нервно кивнув, отошли с дороги, пропуская Сириуса с Ремусом. Как только дверь за старшими закрылась, в комнате повисла неловкое молчание. Обоим сторонам было много чего сказать, но никто не знал, с чего или как следует начинать.

— Ну, и как ты себя чувствуешь? — наконец нарушила тишину Гермиона.

— Уже лучше, — пожав плечами, честно ответил Гарри. — Правда, чувствую себя немного уставшим. Сириус и Ремус прописали мне постельный режим на весь день. Думаю, я их сильно испугал ночью. Я думал, что все уже позади. Мне уже несколько недель не снились такие плохие кошмары.

Гермиона первая осмелилась приблизиться к кровати друга и присела у него в ногах. Рон последовал за ней.

— Но тебе до сих пор снятся кошмары, не так ли? — осторожно спросила она. Одного взгляда на лицо подруги хватило Гарри, чтобы понять: она изо всех сил боролась со своим любопытством. — Они... они о том, что тогда произошло? — тихо спросила она.

Гарри кивнул, отведя взгляд в сторону.

— Никто из вас не сможет даже представить, что было тогда, — тихо произнес парень. — Я думал, что умру вместе с Седриком. То, что я видел... это... это, наверное, будет преследовать меня всю жизнь. Сражаться с таким, как Волдеморт... — Рон вздрогнул, но Гарри даже не заметил этого. — Испытать такое я никому не стал бы советовать... Сириус и Ремус очень мне помогли, но они по-прежнему видят во мне того четырнадцатилетнего парня, израненного и практически при смерти, каким я вернулся в ту ночь. Да, я еще не выздоровел до конца, но если и мои друзья будут относится ко мне также, я не вынесу этого... Силы приходят с каждым днем. Просто это происходит дольше, чем я рассчитывал.

Рон уставился в одеяло.

— Что произошло? — сдавленным голосом спросил он. Не было нужды пояснять, что Рон имел в виду — он спрашивал, что произошло такого, из-за чего к нему теперь относятся как хрупкому предмету.

— Однажды ночью мне также приснился кошмар, и я стал кричать, — лишенным эмоций голосом начал Гарри. — Сириус и Ремус прибежали на крик и попытались разбудить меня. Но мое сердце не выдержало напряжения и остановилось. Всего на десять минут. Если бы не старания мадам Помфри. Именно поэтому сейчас так много всяких заклинаний вокруг — чтобы не дать этому случиться вновь... чего и не происходит. Каждое утро я принимаю одно зелье, и если не обращать внимание на некоторые небольшие детали, я в порядке. Вы же понимаете, что никому не следует знать об этом, да?

Рон с Гермионой кивнули.

— Мы будем молчать, Гарри, — уверила парня Гермиона. — Ты можешь доверять нам, — на секунду показалось, что Гермиона размышляет, задавать ли еще один вопрос — похоже, ее любопытство снова искало выход. — Ты-знаешь-кто по-прежнему в коме, Гарри? — наконец спросила она. — Фред и Джордж подслушали что-то об этом с помощью своих Удлинителей.

Гарри тяжело вздохнул и кивнул.

— Это одна из причин, почему мне нельзя покидать дом, — произнес он и нервно потер шею. — Орден считает, что приспешники Волдеморта могут похитить меня, чтобы узнать, “что я сделал с их господином”. Фигня, в общем, откуда мне знать. — Это, безусловно, была ложь, ведь из бесед с Дамблдором он знал, что кома явилась следствием выбросов магии, которые произошли у него во время дуэли с Темным Лордом, но обсуждать с Роном и Гермионой еще и выбросы Гарри был не готов. — Я ничего ему не делал.

— Да, Гарри, теперь понятно, почему ты не говорил нам, — голос Рона звучал неровно — парень находился под впечатлением от услышанного. — Я бы тоже, наверное, не стал бы рассказывать. Так что... чем мы можем помочь? Я о том... знаю, мы не... ну...

— Я понял, Рон, — с улыбкой произнес Гарри. Парень вынужден был признать, что, оказывается, скучал по вот таким разговорам со своими друзьями, когда не нужно беспокоиться о том, что можешь выболтать лишнее. — Думаю, вы мне действительно нужны, если будете нормально ко мне относиться. А то все ведут себя так, будто я сделан из стекла. А это лишний раз напоминает, что что-то еще не так. Мне не нужно, чтобы мне напоминали об этом двадцать четыре часа в сутки.

— Мы сможем, — кивнула Гермиона. — Но ты ведь понимаешь, что они так относятся к тебе, потому что заботятся?

Второй раз за последнее время стук в дверь оборвал беседу. Повернувшись к двери, трое друзей увидели входящую в сопровождении Сириуса и Ремуса мадам Помфри. Женщина несла маленькую сумку, очень хорошо знакомую Гарри. Сумка была напичкана всевозможными зельями, и все они были на вкус просто ужасны. И хоть Гарри знал несколько трюков, позволяющих уменьшить вкусовые ощущения, они все равно были противны.

— Как вы себя сегодня чувствуете, мистер Поттер? — спросила мадам Помфри, поставив сумку на прикроватный столик, и взгляд ее сразу упал на тарелку с практически нетронутой едой. — Смотрю, у вас снова пропал аппетит. Что-нибудь еще? Боль в груди? Спазмы мышц? Голова не болит? Дышать не трудно?

Гарри замотал головой.

— Я лишь немного устал, — признался он.

Видя эту женщину по крайней мере раз в неделю, он уже прекрасно знал, что лучше ей не лгать — она всегда удивительным образом чувствовала ложь. “Или я просто не умею врать”, — подумал Гарри.

— Это понятно, мистер Поттер, — произнесла мадам Помфри, вытащила палочку и взмахнула ею над Гарри. Через несколько секунд она убрала палочку и открыла сумку. — Похоже, произошедшее ночью оказалось не таким страшным. Вам сильно повезло, что не появилось новых повреждений. Надеюсь, вы уже приняли зелье?

Гарри кивнул, наблюдая, как женщина достает один за другим разноцветные флаконы. Краем глаза парень видел Рона и Гермиону, нервно переминавшихся в футе от его кровати. Им, очевидно, не понравилось, что произошедшее ночью назвали “не таким страшным”. Кинув взгляд на Сириуса и Ремуса, Гарри невольно отметил, насколько уставшими они выглядели. Пришла мысль, а спали ли они вообще этой ночью. “Наверное, нет. Просто боялись, что что-то может случиться, если они уснут”.

— А пока, мистер Поттер, я советую вам избегать волнений до конца дня, — произнесла мадам Помфри, прервав ход мыслей Гарри. — Я оставлю снотворное на ночь, чтобы вам ничего не приснилось. А вашим опекунам распишу порядок действий на завтра, — она бросила мимолетный взгляд на Сириуса с Ремусом. — Также оставляю несколько доз успокоительного, миорелаксантов и еще несколько доз предписанного вам зелья. И прошу, не бойтесь принять их, если почувствуете потребность, мистер Поттер.

— Да, мэм, — кивнув, произнес Гарри.

Мадам Помфри закрыла сумку и подняла ее. Он не собирался принимать дополнительные зелья, но было бы глупо говорить ей об этом. Меньше всего он хотел, чтобы у него возникла зависимость от зелий всего за месяц до начала занятий. Не будет же он принимать там зелья у всех на глазах. Тогда ни у кого не будет сомнений, что с ним что-то не так.

Когда мадам Помфри попрощалась и вышла, Ремус подошел к Гарри и взял у него тарелку. Взглянув на Лунатика, Гарри увидел на его лице ободряющую улыбку. Ремус жестом попросил парня лечь.

— Думаю, вы двое еще наговоритесь с Гарри позже, — бросил мужчина Рону с Гермионой. — А сейчас ему нужно отдохнуть.

Друзья Гарри тут же попрощались и вышли. Глядя на закрытую дверь, парень неожиданно для себя почувствовал облегчение. Они приняли это гораздо лучше, чем он ожидал. Он думал, что они будут оскорблены и злы на него за то, что он что-то от них скрыл. Ждал, что они станут требовать рассказать им все. Закрыв глаза, Гарри подумал, настолько ли хорошо он знает своих друзей. Они казались совсем другими, не такими, какими были всего месяц назад. Быть может, изменился не только он сам...

На протяжении следующих недель Гарри приходилось прилагать большие усилия, чтобы доказать окружающим, что с ним всё в порядке. После нескольких дней “восстановления” тренировки возобновились, но отношение Сириуса вернулось к далёким временам — он снова стал крайне осторожен. Крёстный не нагружал Гарри и всегда замечал и останавливал тренировку, стоило на лбу парня появиться хоть капельке пота. Это безумно раздражало, особенно если ты хоть чего-то добиться. Но Гарри не возмущался, понимая, что Сириус переживает за него. Но если это слишком затянется, он был готов принимать меры.

Рон с Гермионой старались относиться к Гарри, будто бы ничего и не происходило, но для всех было очевидно, что они очень переживают за друга. Их интерес к делам Ордена резко пропал, вызвав подозрения у Фреда, Джорджа и Джинни. Но Гермиона всегда находила отговорку, стоило троим Уизли заговорить об этом. Чтобы развеять их подозрения, миссис Уизли сказала своим детям (естественно, с согласия Сириуса и Ремуса), что у Гарри периодически возникают сильные кошмары, в которых ему приходится вновь переживать случившееся. Расспросы прекратились, но уверенности, что они поверили в это объяснение, ни у кого не было.

С каждым днем, приближавшим время возвращения в Хогвартс, подростки становились все более взвинченными (в особенности Гермиона). Никто до сих пор не получил письма из школы. Девушка настолько достала Сириуса своими жалобами на “нехватку времени для подготовки к занятиям”, что Сириус запросил у Дамблдора список необходимой литературы, который и вручил подросткам, к большому недовольству младших Уизли. Гарри и Рон теперь крайне неохотно проводили свободное время с Гермионой, окопавшейся в библиотеке дома Блэков.

Сириус дополнительно подобрал для Гарри несколько книг по исследованиям магии, которые парень читал или поздно вечером, или рано утром, когда Рон с Гермионой еще спали. Исследования в магии сами по себе не были частью учебного плана, так что существовала, хоть и маленькая, вероятность, что Гермиона еще не добралась до этой темы.

За день до конца каникул письма всё-таки прибыли. Гарри как раз помогал Ремусу и миссис Уизли готовить ланч, когда в кухню ворвались Рон с Гермионой с конвертами в руках. Рон быстро передал письмо Гарри, прежде чем разорвать своё. Гермиона открыла конверт ещё раньше и тут же радостно завизжала, когда ей в руку выпало что-то красно-золотое. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что Гермиону назначили старостой.

Хлоп.

На кухне появились близнецы с взволнованными лицами.

— Что за шум, а драки нет? — спросил Джордж и тут увидел значок в руке Гермионы. — Пфу, а мы думали, что-то серьезное.

— Джордж! — воскликнула миссис Уизли. — Стать старостой — это очень серьезно. — Она повернулась к Гермионе. — Поздравляю, дорогая моя! Ты по праву заслужила это, много трудившись все эти годы.

Гермиона улыбнулась миссис Уизли и горящим взглядом посмотрела на Гарри.

— Поздравляю, Гермиона, — повторил Гарри и посмотрел на Рона, замершего с письмом в руке. — Эй, Рон! Что это с тобой?

Рон медленно перевел на Гарри выпученные от изумления глаза.

— Я тоже староста, — едва ли не шепотом выдавил он. — Как... как такое возможно?

Оказалось, не только Рон пришёл в изумление. Фред вырвал письмо из рук Рона и пробежался глазами по тексту.

— Не могу поверить, — произнёс он и посмотрел на Гарри. — А мы думали, что старостой станешь ты. Ведь ты выиграл Турнир и всё такое.

Гарри вздрогнул при упоминании Турнира и тут же почувствовал ободряющее пожатие Ремуса, опустившего руку ему на плечо. Среди студентов пятого курса выбиралось по два старосты от каждого факультета. Рон стал старостой. И Гарри был удивлён таким выбором. Несмотря на все, что он делал ранее, Гарри в последние два года пришлось здорово работать, чтобы улучшить свои оценки, тогда как Рону с трудом удалось завершить предыдущий учебный год.

Задумавшись, Гарри не сразу заметил, что все ждут его реакции. Пришлось быстро придумывать. Скажешь не то, и Рон, чего доброго, обидится или станет завидовать. Гарри не хотел этого.

— Не думаю, что я хорошая кандидатура, — небрежно произнёс он, отложил своё так и не открытое письмо в сторону и вернулся к приготовлению ланча. — Я не могу сейчас даже о себе позаботиться. Уверен, Дамблдор учёл это, когда принимал решение, — посмотрев прямо на Рона, Гарри радостно ему улыбнулся и искренне произнёс: — Поздравляю, Рон!

Все старались избегать смотреть на Гарри. Фред всё ещё чувствовал ужасное раскаяние из-за упоминания Турнира, ведь это была одна из тем, которую Гарри не хотел обсуждать. Остальные искали повод, чтобы нарушить тишину. Были две запретные темы: Турнир и больное сердце Гарри. Ремус, миссис Уизли, Рон и Гермиона, все они знали, насколько Гарри возмущает тот факт, что он так и не смог ещё полностью выздороветь. Это, казалось, было ещё одним напоминанием, что не всё так “хорошо”, как Гарри бы хотелось.

Почувствовав напряжение в комнате, Гарри, не отпуская нож, повернулся к подросткам.

— Если вы четверо хотите помочь, думаю, мы найдём, что вам поручить, — предложил он, и его друзья скопом бросились к выходу из кухни. Правда, Рон не смог сразу вырваться из крепких объятий своей матери, в которых внезапно оказался. Все они знали, что лучше оставить Ремуса, Гарри и миссис Уизли одних за процессом готовки — тем, что они превратили в нечто сродни науке.

Едва друзья покинули кухню, Гарри повернулся спиной к Ремусу и миссис Уизли и вернулся к приготовлению ланча. Он знал, что вскоре заявится Сириус, и трое взрослых захотят поговорить о случившемся, чего он совершенно не хотел делать в этом месте. Что бы он ни сказал Рону, Гарри все-таки слегка расстроился тем, что Дамблдор не верит в его способность выполнять обязанности старосты. Сам парень считал, что уже сделал большой прогресс по сравнению с началом каникул, что бы там другие не говорили.

— Ты в порядке, дорогой? — мягким голосом спросила миссис Уизли.

— Со мной все отлично, миссис Уизли, — искренне произнес Гарри, борясь с чувством вины из-за переживаний миссис Уизли — ей бы радоваться за своего сына. И это было еще одним напоминанием, что окружающие по-прежнему считают его хрупким, словно стекло. — Сегодня на ужин нужно сделать что-то особенное, — немного помолчав, добавил Гарри. — Рон и Гермиона определённо заслуживают этого.

— Ты прав, Гарри, — с осторожностью ответил Ремус. — Они заслужили праздничный ужин.

Звук резко открывшейся двери возвестил Гарри о прибытии крёстного.

— Кто-нибудь объяснит мне, почему Фред и Джордж остановили меня в коридоре и попросили поскорее сюда придти? — с любопытством спросил Сириус.

— Только что прибыли письма из школы, — негромко ответил Ремус. — Мы как раз обсуждаем, что бы приготовить на ужин, чтобы отпраздновать получение Роном и Гермионой значков старост. — Брови Сириуса полезли на лоб. — Да, ты не ослышался, — добавил Ремус.

Сириус слегка потряс головой, прежде чем посмотреть на Гарри.

— Присядь, Сохатик, — произнёс он, сам выдвинув стул и усевшись. Гарри с неохотой послушался. — Поговори с нами. Вижу, что ты расстроен. — Гарри дернулся было, собравшись возразить. — Это нормальное ощущение, малыш, но мы должны поговорить об этом. Ты не должен сдерживать эмоции. Вспомни, что произошло в прошлом году.

Миссис Уизли в замешательстве посмотрела на Сириуса с Ремусом. Она единственная среди них не знала об эмоциональных выбросах Гарри. И хотя их было всего два, но второй имел более разрушительные последствия, чем первый. Не в силах больше держать эмоции в себе, Гарри тогда выпустил их наружу. Результат — разбитые окна в Больничном крыле. Это было одной из главных причин, почему Сириус и Ремус были так настойчивы в своём интересе к чувствам Гарри и всему, что могло его беспокоить.

Гарри вздохнул, посмотрев на стол. Он был рад за друзей, но дело было вовсе не в этом.

— Я разочарован, — признался он мягко. — Я столько работал в прошлом году и, несмотря на все трудности, думал, что он поймёт, что мне под силу справиться с этим, — Гарри покачал головой. — Я рад за Рона, — добавил он больше для себя, чем для присутствующих. — Он заслужил признание. Он давно хотел этого.

— Так же как и ты, — ласково произнёс Ремус, присаживаясь около Гарри. — Мы знаем, насколько сильно ты старался в прошлом году. И мне известно, как сильно ты старался за год до того. И сейчас ты добился огромных успехов в поправке своего здоровья, малыш. Никто, я думаю, не смог бы сделать больше. Ничего плохого в чувстве разочарования нет, у тебя есть на это право. Просто признай это и двигайся дальше. Не останавливай на том, что могло произойти.

— Луни прав, — добавил Сириус. — У тебя и так много обязанностей. Не беспокойся об этом, твой отец так же не был старостой. Я уверен, что Дамблдор просто не хотел добавлять тебе лишних забот. Помнишь, у тебя СОВы в этом году? А ты ведь хотел хорошо учиться и играть в квиддич... но это если Поппи разрешит, конечно. Концентрируйся на том, что у тебя есть, Гарри, а не том, что должно быть.

Гарри с надеждой посмотрел на опекунов. Они были правы. Ремус уже говорил, насколько трудный год ему предстоит, а с квиддичем он не мог себе позволить продолжать быть худым. Хотя мадам Помфри и так не допустит этого. Как бы ни было ненавистно болеть, Гарри понимал, что придётся смириться с этим.

— А ты сам не расстроился? — негромко спросил подросток.

И Сириус и Ремус недоуменно уставились на него.

— Расстроился? — с нотками ужаса в голосе переспросил Сириус. — Гарри, я никогда не стремился стать старостой. Эта честь выпала старине Ремуса. — Сириус подошёл ближе и крепко обнял подростка. — Даже не думай об этом. Мы так горды быть твоими опекунами. Мы и мечтать не могли, что ты столько усвоишь за тот короткий срок, что мы знаем тебя.

Гарри улыбнулся. Он всегда опасался разочаровать опекунов. Именно поэтому он в прошлом году столько времени и сил отдал занятиям. Раньше никого не волновали его дела в школе. Что уж говорить о Дурслях, которым было наплевать и на его успеваемость, и на него самого. А во времена, когда он ходил в обычную школу, его успехи на фоне Дадли чаще всего оборачивались побоями, которые устраивал ему кузен со своей бандой.

Из объятий Сириуса Гарри перешёл в руки Ремуса.

— Стать старостой — большая честь, но не всё так просто, — спокойно произнёс Ремус. — Ты обязан следить за соблюдением правил и при этом следить за собой, не злоупотреблять своими правами, в особенности, когда наказываешь студентов другого факультета. Это добавочный стресс, по крайней мере, так было у меня.

Уже убедившийся в правильности решения в выборе старост, Гарри поблагодарил своих опекунов и всё оставшееся время приготовления ланча обсуждал с ними, что бы сделать такого для Рона и Гермионы. Миссис Уизли предложила приобрести что-нибудь особенное для Рона — она уже делала так для Перси, когда тот стал старостой. Счастливая мать ушла спросить, что хочет её младший сын, а Гарри, Ремус и Сириус принялись за сервировку стола.

Посмотрев на своих опекунов, Гарри признался сам себе, что сейчас существуют более важные вещи, чем какой-либо значок и ответственность к нему в придачу. Он уже знал, что наступают тяжелые времена: Вольдеморт вернулся, а министерство отказывается в это верить. К тому же, настало время Рону получать что-нибудь, чего не нет у Гарри.

Рон испытывал проблемы с завистью в прошлом, и хотя он сейчас заявлял, что всё осталось позади, Гарри был уверен, что друг скорее всего просто прекратил обсуждать это с кем-либо. Он стал очень осторожен в высказываниях сразу после третьего испытания. Складывалось впечатление, что Рон боялся брякнуть что-либо, что могло привести к расколу их дружбы. Возможно, посещение меня в больничном крыле, где я провел почти неделю, произвело на него большее впечатление, чем я думал/ Но Гарри понимал, что рано или поздно ему придется поговорить с другом об этом.

* * *

Рон захотел новую метлу, а точнее новый Чистомет. Сириус предложил помочь миссис Уизли её купить, но она отказалась, заявив, что Сириус и так уже оплатил все школьные учебники, чем позволил сэкономить порядочно денег. Миссис Уизли была гордой женщиной и не могла себе позволить принять от Сириуса ещё больше помощи.

Ближе к вечеру миссис Уизли отправилась на Диагон-аллею, оставив приготовление блюд на Гарри, Ремуса и Сириуса. Фреду, Джорджу и Джинни было поручено занять чем-нибудь Рона с Гермионой. Гарри хотел сделать вечер незабываемым, а их внезапный приход мог сорвать все планы. Джинни периодически заглядывала в столовую, чтобы отчитаться. Отчет в основном сводился к тому, как Фред с Джорджем прикалываются над Роном по поводу необходимости соблюдения им правил. Мысль, что Рон будет поборником правил, вызывала широкую улыбку у Гарри. Для рыжего друга это будет трудно.

К возвращению миссис Уизли у Гарри, Ремуса и Сириуса всё уже было готово, включая плакат с надписью "ПОЗДРАВЛЯЕМ РОН И ГЕРМИОНА". Миссис Уизли похвалила трех волшебников за отлично проделанную работу и отправилась на поиски своих детей и Гермионы. Вернулась она уже через несколько минут со всеми подростками, за исключением Рона, который понёс новую метлу в свою комнату.

Как только Рон пришёл, трапеза началась, сопровождаясь азартным обсуждением грядущего начала учебного года. Рон и Гермиона ещё раз поблагодарили Гарри за то, что тот был всегда рядом при любых трудностях. В ответ Гарри лишь отмахнулся, как бы говоря, что не стоит благодарностей, и в свою очередь поздравил друзей. Казалось, он не видел их настолько счастливыми уже очень давно.

Мистер Уизли и Билл прибыли уже в самом разгаре празднества, сопровождаемые Тонкс, Кингсли Шеклботом и Грозным Глазом Моуди. Новоприбывшие принялись поздравлять Рона и Гермиону. Всецело поглощённый своими друзьями, Гарри даже не заметил, как рядом с ним присели его опекуны: Сириус справа, а Ремус слева. Лишь когда чья-то рука дотронулась до плеча парня, он понял, что кто-то сидит рядом.

— Все хорошо, Сохатик? — тихо спросил Сириус.

Гарри посмотрел на своего крестного и с улыбкой кивнул, снова переведя взгляд на Рона с Гермионой.

— Посмотри на них, — так же тихо ответил он. — Они счастливы. Они заслужили это, особенно после всего произошедшего.

Сириус одной рукой обнял крестника.

— Они не одиноки, — мягко произнёс он. — Это была отличная идея, Гарри. Ты никогда не перестаешь меня удивлять.

В ответ Гарри лишь пожал плечами. Он совсем не понимал, почему Сириус придаёт такое значение всему этому.

— Они бы сделали то же самое для меня, — искренне произнёс он. — Они поддерживали меня в прошлом году.

Кончено, у Рона случился приступ зависти, но больше никаких намеков на повторение не было. Рыжий друг уже извинился и даже научил его плавать.

— Почему же я не должен поддерживать их?

Громкий голос Грозного Глаза Моуди отвлёк их от беседы.

— Дамблдор, должно быть, сильно вам доверять, — прорычал аврор Рону и Гермионе. — Наделенные властью лица всегда подвергаются нападению первыми. Очень надеюсь, что вы умеете не только защищать себя, но и правильно носить волшебную палочку. Вы ведь не хотите, чтобы вам оторвало часть вашей задницы?

Глядя на занервничавших друзей, Гарри пришлось приложить массу усилий, чтоб не рассмеяться. Грозный Глаз уже пытался прочесть ему эту нотацию, пока не узнал, что он носит палочку в специальной кобуре на правой руке. Дело в том, что часто подростки клали свои палочки в задний карман штанов за неимением другого места для ее хранения. В тот вечер аврор порядком прошелся по теме игнорирования правил безопасного хранения палочки.

Мундугнус Флетчер прибыл некоторое время спустя и сразу же присел возле Фреда и Джорджа. Вид этих троих, тихо обсуждающих что-либо, не предвещал ничего хорошего. У Гарри было подозрение, что близнецы используют Мундугнуса и его связи в теневом мире для нахождения материала, который в дальнейшем будет использоваться в производстве шуток для их магазина; Гарри знал, что миссис Уизли вряд ли понравиться, если она узнает про это сотрудничество.

Мистер Уизли встал с кубком в руках

— У меня есть тост! — произнёс он и поднял свой кубок. — За Рона и Герминону, новых старост Гриффиндора!

Все присоединились к тосту мистера Уизли, опрокинув в рот содержимое кубков. Покрасневшие Рон и Гермиона с широкими улыбками на лицах так же отпили из своих кубков. Тут же шквал аплодисментов наполнил комнату, заставив виновников торжества раскраснеться ещё сильнее. Гарри хлопал вместе со всеми, радуясь, что кои-то веки всё внимание сосредоточено не на нём. Приятные перемены.

Чья-то рука свободно обхватила его за шею и повлекла назад. Посмотрев вверх, Гарри увидел улыбающуюся Тонкс с длинными рыжими волосами. Улыбнувшись в ответ, Гарри расслабился. Он должен был признать, что ему нравиться, как всё складывается. У него есть семья, какой бы необычной она не была. Сириус, Ремус и Тонкс уже стали для него самыми близкими родственниками. И это было много лучше того, о чём он только мог мечтать.

Разговоры за столом тем временем распались на несколько тем: Рон с Джинни обсуждали новую метлу; Гермиона и Ремус — лечение домашних эльфов (Гермиона была более чем заинтересована в данном вопросе); миссис Уизли ругала Билла за его длинные волосы; мистер Уизли с Тонкс и Сириусом обсуждали завтрашнюю поездку на платформу 9 ¾; Грозный Глаз же и Кингсли горячо обсуждали что-то своё — Гарри уже знал, что пытаться понять, о чём говорят эти двое, есть пустая трата времени.

Неожиданно Гарри почувствовал чей-то взгляд. Оглянувшись, он заметил Кричера, прятавшегося в тени. Стараясь не привлекать к себе внимания, Гарри покинул стол и подошёл к домовому эльфу. Присев рядом, парень заметил, что тот чем-то обеспокоен. В таком состоянии Гарри эльфа, кажется, ещё ни разу не видел.

— Кричер, что случилось? — спросил он.

— Кричер обнаружил что-то плохое в пустой спальне, — тихо проскрипел эльф. — Кричер не хотел отвлекать юного хозяина, но юный хозяин не прогонит Кричера, как преда... хозяин Сириус, — Кричер сдержался и не стал обзывать Сириуса в гаррином присутствии. Хотя ему явно ещё долго придётся работать над собой. — Кричер обязан сохранять дом. Так хотела бы его хозяйка.

Гарри положил руку на плечо Кричера и тепло улыбнулся.

— Хорошо, Кричер, я понял, — сказал он. — Почему бы тебе не показать, где это? Если я не смогу справиться, мы вернёмся и попросим Сириуса помочь.

Кричер кивнул и покинул кухню. Пока Гарри поднимался вслед за ним вверх по ступенькам, он гадал, что же могло настолько напугать домашнего эльфа. Насколько подростку было известно, Сириус и Ремус позаботились обо всем, что могло бы принести вред кому-либо. Они тихо прошли по коридору, остановившись у последней комнаты слева.

Бросив взгляд на Кричера, Гарри медленно открыл дверь и включил свет. Комната была украшена в темно зеленном тоне. Создавалось впечатление, что такое оформление было выбрано в дань памяти самому Слизирину. Гарри сделал мысленную пометку, что необходимо будет предложить эту комнату профессору Снейпу, если тот когда-нибудь останется ночевать... чего, скорее всего, никогда не случится в данной жизни. Но на всякий случай...

Войдя в комнату, Гарри огляделся в поисках каких-либо признаков опасности, но ничего не обнаружил. Но едва он стал разворачиваться, собираясь спросить, на что ему следует обратить внимание, как гардеробный шкаф внезапно задрожал. Память мгновенно подкинула картинки прошлого, из класса ЗОТИ, третий курс. Ремус тогда рассказывал о существах, предпочитающих темные и замкнутых места, такие, например, как этот гардероб, — существах, принимающих форму чего-либо страшного для человека, с которым оно сталкивается. Опыт подсказывает, что для Гарри это будет либо дементор, либо Волдеморт.

Гарри мгновенно взмахнул рукой правой рукой, однако ничего не произошло. Запаниковав, Гарри задрал рукав одежды и увидел, что он забыл положить палочку в кобуру сегодня. Гардероб яростно задрожал, дверь распахнулась, и глаза парня в ужасе расширились. Все тепло летнего вечера внезапно исчезло, сменившись холодом. Гарри дернулся в сторону коридора, но лишь пошатнулся, падая на колени. Всеми силами игнорируя холод, он заставил себя подняться. В глазах потемнело и стало трудно дышать.

Знакомый высокий голос заполнил его уши.

— Ты умрешь, так же как и твои родители... так же как и твой друг, которого Барти пришлось убить... из-за тебя!. — Гарри попытался позвать на помощь... попытался сделать что-нибудь, однако тело его не слушалось. Он был загнан в ловушку своими наихудшими кошмарами, своими наихудшими воспоминаниями. Крик матери оглушил подростка, и Гарри упал на пол.

Глухой стук упавшего тела был услышан всеми внизу. Разговоры смолкли в мгновения ока, все обратили свой взор на Сириуса и Ремуса. Двое мародеров посмотрели друг на друга и только сейчас заметили, что подростка, который сидел между ними, нет. Без слов они сорвались со своих мест и умчались так быстро, как только смогли. Они не стали оглядываться на мистера Уизли, Билла, Тонкс и Грозного Глаза, которые последовали за ними. Миссис Уизли же осталась удерживать других подростков на кухне. Как только они достигли последних ступенек, Сириус заметил Кричера, бежавшего к ним.

— Молодой хозяин в беде! — прокричал эльф.

В два шага Сириус оказался рядом и вздернул Кричера в воздух за руку.

— Где он?! — прошипел Сириус сквозь зубы. — Если ты с ним что-нибудь сделал, клянусь, я порву тебя на кусочки.

Кричер испугано замотал головой, и Сириус его отпустил. Семеро взрослых последовали за домашним эльфом в последнюю комнату слева, чувствуя приличное падение температуры по мере приближения. Все вытащили свои палочки, как только достигли дверного проёма. Однако никто не был готов к тому, что открылось перед ними.

Гарри лежал на полу, свернувшись калачиком, и мелко трясся, а перед подростком в воздухе медленно покачивался дементор. Гарри что-то бормотал, но так тихо, что никто не мог разобрать ни слова. Сириус и Ремус загородили собой Гарри, а остальные взрослые вошли в комнату и отогнали боггарта, принявшего форму дементора, несколькими заклинаниями Риддикулус. Тепло снова наполнило комнату, Ремус призвал плитку шоколада из своей комнаты. Напряжение спало, и Сириус поддержал трясущегося подростка.

Тонкс первой заметила обнаженную правую руку.

— Бедный мальчик был без палочки, — сказала она, присев рядом с Сириусом, и взяла руку Гарри. — У него не было возможности защитить себя.

Сириус разжал гаррину челюсть, чтобы Ремус мог засунуть кусок шоколада в рот.

— Просто дай ему растаять, Гарри, — сказал Ремус всё ещё трясущемуся подростку. — Не беспокойся. Всё позади, — затем он перевёл свои горящие беспокойством глаза на Сириуса. — Я думал, что мы проверил все комнаты на боггартов.

— Так и было, — пробормотал тот в ответ, придвинув Гарри к своей груди и крепко обнимая его.

Медленно Сириус посмотрел в сторону дверного проема, где до сих пор стоял Кричер, и его глаза тут же сощурились .

— Что тут произошло? — прорычал Блэк. — Гарри ведь ничего тебе не делал, он всегда был добр к тебе. Как ты мог сделать с ним такое?

От обвинений на лице Кричера проступил ужас.

— Кричер никогда бы не навредил молодому господину, — захлебнулся словами он. — Молодой господин хотел помочь Кричеру. Молодой господин и Кричер никак не ожидали встретить злое существо. Когда молодой господин упал, Кричер побежал за помощью...

— Сириус не хотел тебя обидеть, Кричер, — прервал эльфа Кингсли Бруствер, его голос звучал спокойно и размеренно. — Он просто волнуется за Гарри... Мы тут сами справимся. Тебе наверняка есть чем заняться.

После очередного взгляда от Сириуса, Кричер исчез. Мистер Уизли поспешил вниз на кухню, чтоб рассказать жене, что произошло, через некоторое время Кингсли, Билл и Грозный Глаз последовали за ним. Гарри уже прекратил трястись, но всё ещё слабо воспринимал окружающее. Сириус перехватил Гарри поудобнее, с легкостью его поднял и вышел из комнаты. Ремус тихо попросил Тонкс вызвать мадам Помфри и поспешил следом.

Войдя в комнату Гарри, Ремус заметил, что Сириус осторожно снимает обувь с крестника, до сих пор прижимая его к себе. Голова Гарри покоилась на груди Сириуса, парень, кажется, глубоко спал. Ремус остановился в дверях, наблюдая за ними. Слишком много звоночков в последнее время. Сириус почти потерял контроль над собой сегодня, а до этого в Хогвартсе, всего лишь два месяца назад. Смотря на друга, ухаживавшего за подростком, которого считал сыном, Ремус мог лишь махнуть рукой. В данный момент Сириус не станет слушать его. Ему необходимо время, чтобы остыть.

Иногда Ремус ненавидел свою роль единственного рационального человека в их компании.

Гарри проснулся c ощущением какой-то неправильности. Во-первых, он до сих пор в одежде, в которой был вчера. Он ненавидел спать в джинсах и обычно старался, насколько бы не был уставшим, переодеваться в пижамные штаны. Во-вторых, его голова покоилось на чём-то твёрдом, но не жёстком. Подушка обычно мягче. В-третьих, он не мог вспомнить, как оказался в кровати. Такое не часто случалось. Ну и напоследок, Гарри не слышал тихого писка, отмечающего ритм его сердца, которое должно быть в это время под магическим наблюдением. Такого раньше не было. Сириус и Ремус всегда проверяли, что чары работают.

Медленно открыв глаза, Гарри чуть повернул голову и увидел расплывчатое лицо своего крёстного. Ничего хорошего данное открытие не предвещало. Сириус проявлял свою “сверхопеку”, лишь когда случалось что-либо плохое... Подумав о вчерашнем вечере, Гарри вспомнил вечеринку и взгляд Кричира. В памяти тут же всплыли воспоминания о боггарте в шкафу и о том, что произошло, когда он оттуда вышел. Гарри рывком сел, с ужасом представляя последующие события. Кричер наверняка бросился за помощью, а это означает, что Сириус, Ремус, да и вообще все, кто был в тот момент в доме, увидели, что он не смог справиться с боггартом.

Гарри как можно тише и осторожнее вылез из кровати, стараясь не разбудить Сириуса. Ему вовсе не улыбалось обсуждать произошедшее прямо сейчас со своим чересчур заботливым крёстным. А именно это и произойдёт, стоит Сириусу, Ремусу и вообще кому-либо под этой крышей увидеть Гарри. Осторожно огибая кровать, парень больше по памяти обошёл все препятствия и схватил очки с прикроватной тумбочки. Водрузив их на нос и увидев палочку на своём месте в чехле, он выхватил её и сжал в руке. Гарри не собирался повторять случившееся прошлым вечером — такого не должно повториться.

Выскользнуть из комнаты было несколько сложнее. Его дверь имела дурную привычку скрипеть, если её открывать слишком медленно, а свет из прихожей разбудит кого угодно. Осторожно приоткрыв дверь, он выскользнул наружу и, лишь прикрыв её обратно, позволил себе вздохнуть с облегчением. Нужно было двигаться: они отбывали на вокзал Кинг-Кросс через несколько часов, а ещё не все вещи собраны.

Было ещё слишком рано, но это не остановило Гарри, и он отправился на кухню, собираясь, как обычно, приготовить на всех завтрак. Спускался по лестнице он тоже осторожно, не желая оповещать других жильцов, что кто-то в доме уже проснулся. Но прокравшись на кухню, он застал за столом с чашкой чая в руках ещё одного бодрствующего и, судя по лицу, даже не ложившегося спать.

— Тонкс? — удивлённо позвал Гарри.

Тонкс ненавидела вставать рано. Иногда даже шутили, что это проявляет себя кровь Блэков, ведь Сириус также ненавидел утро.

— Что ты делаешь здесь в такую рань?

Тонкс ничего не ответила. Вместо этого она вскочила с места, бросилась к Гарри и крепко его обняла. Её волосы стали короткими, колючими, фиолетового цвета — это был её любимый стиль в последнее время.

— О чём ты только думал? — тихо спросила она. — Почему ты не взял с собой палочку? Кому нужны эти министерские законы о несовершеннолетних? Ты хоть знаешь, каково это было увидеть тебя лежащим на полу рядом с дементором? Знаешь, как ты напугал Сириуса, Ремуса и меня?

Гарри мог лишь позволить Тонкс дальше обнимать себя. Как он мог быть таким тупым? Что стоило подумать, прежде чем убегать вместе с Кричером? Только переволновал всех. Будто за прошедшие годы он так ничему и не научился. И по-прежнему бросается с головой в омут опасности. “Нет, больше никогда, — поклялся себе Гарри. — И без разницы, что для этого потребуется. Я больше не буду причинять беспокойство Сириусу и Ремусу в этом году. Уже слишком много его было в последнее время”.

Не получив ответа, Тонкс отвела от себя Гарри, не выпуская из рук его плечи, и заглянула в изумрудно-зеленые глаза, полные боли и сожаления. Вздохнув, она вновь обняла парня.

— Мне так жаль, малыш, — ласково произнесла она. — Я знаю, что ты не специально. Кричер рассказал нам о том, что произошло. Ты пытался помочь ему, но как ты мог пойти туда без палочки?

— Извини, — тихо ответил Гарри. — Для меня это тоже стало сюрпризом. Когда я собрался выбежать из комнаты, было уже слишком поздно.

Тонкс снова вздохнула и поцеловала Гарри в макушку.

— Не волнуйся, — произнесла она, освобождая парня из объятий. — Только не делай так больше. Ты мне как племянник, которого у меня никогда не было. — Тонкс прислонилась к столу и посмотрела на Гарри, подняв брови. — Ты чего, в той же одежде?

Гарри покачал головой, направляясь к холодильнику за продуктами. “С возвращением, Тонкс”. Она всегда быстро замечала, если у кого-то что-то не в порядке с одеждой. Сириус как-то назвал это “женскими штучками”.

— Сириус всё ещё спит, — произнёс он, пожимая плечами. — Я подумал, что ему не мешает поспать. Он обычно всю ночь не смыкает глаз, стоит со мной чему-нибудь случиться.

Тонкс скептически посмотрела на Гарри.

— Иными словами, ты пытаешься отсрочить разговор как можно дольше, — заключила она и, не получив ответа от Гарри, вздохнула. — А ты не думал, что произойдёт, когда он проснётся и не увидит тебя рядом?

Гарри достал из холодильника яйца и бекон и повернулся к Тонкс.

— Именно поэтому я планирую принести ему завтрак до этого момента, — ответил он, доставая формы для кексов. — Сириус гораздо спокойнее, когда сыт. Так, по крайней мере, мне сказал Лунатик.

Ремус говорил, что Сириус великовозрастный подросток и ему требуется питаться не меньше пяти раз за день. Сириус же заявлял, что это следствие скудной пищи, которой его кормили в Азкабане, и ему никто не перечил.

— А ты в чём-то прав, — задумчиво произнесла Тонкс. — Итак, нужна помощь?

Гарри с сомнением взглянул на Тонкс. Обычно с такой помощью приходилось тратить на готовку в два раза больше времени, так как приходилось выкидывать результаты её труда и делать всё самому. Но Гарри не мог взять и отказать Тонкс.

— Можешь заняться беконом, пока я готовлю кексы и яичницу, — наконец решился он. — Только держи его на слабом огне.

Тонкс с радостным возгласом бросилась к печке. Так что когда Гарри уже заканчивал с кексами и яичницей, бекон был готов. Гарри переложил бекон в тарелку с согревающими чарами, и Тонкс принялась за тосты (естественно, после инструктажа от Гарри). Вскоре завтрак был готов, и Тонкс с гордой улыбкой уселась за стол. Поели в приятной тишине. Гарри приготовил две тарелки и покинул кухню, сопровождаемый пожеланиями удачи.

Гарри с осторожностью поднялся по лестнице и прокрался по коридору. Повернув за угол он оказался рядом с дверью в комнату Ремуса и заметил, что она приоткрыта. Поблагодарив удачу за эту мелкую услугу, Гарри спиной толкнул дверь и зашёл в комнату. Ремус спал в своей кровати. Его лицо было напряжено. Что бы не снилось Ремусу, это явно не было приятным.

Стараясь соблюдать тишину, Гарри поставил тарелку на прикроватный столик. Раздался негромкий стук, но его оказалось достаточно: Ремус проснулся и рывком сел на кровати, готовый драться. Увидев Гарри, он успокоился и устало протёр глаза. Гарри тут же испытал чувство вины: это из-за него опекуны такие уставшие.

— Доброе утро, сынок, — произнёс Ремус и только тут заметил тарелку с едой. — Пожалуйста, скажи мне, что не готовил еду внизу один.

Гарри помотал головой.

— Там была Тонкс, — ответил он. — Она помогла мне с беконом и тостами и сейчас, наверное, очень гордиться собой. Так что тебе не помешает её похвалить, когда увидишь.

Он посмотрел на тарелку в своей руке и вспомнил, что еда не всегда будет горячей.

— Мне нужно отнести это Сириусу. Если хочешь, пошли со мной. Сможете вдвоем на меня покричать.

Ремус откинул одеяло и медленно выбрался из кровати. Он был одет в темно-синие пижамные штаны и белую футболку, которая делала его ещё бледнее. Полнолуние было несколько недель назад, но из-за всех волнений последнего времени Ремус, казалось, уже никогда полностью не восстановится.

— Мы не собирались кричать на тебя, — произнёс Ремус, подхватывая тарелку и направляясь вслед за Гарри к выходу из комнаты. — Просто в следующий раз предупреди кого-нибудь, когда Кричер захочет тебе что-то показать, ладно?

Гарри оглянулся на Ремуса и улыбнулся. Опекуны всегда старались избегать крика, так как это напоминало ему о жизни с Дурслями. Парень по-прежнему старался забыть свою жизнь с родственниками, но некоторые моменты, как, например, страх оказаться уродом, еще оставались и, возможно, не пройдут никогда.

— Ну, это не трудно, — произнёс Гарри и зашёл в свою комнату.

Сириус спал в той же позиции, в какой Гарри его оставил. Парень переглянулся с Ремусом. Оба сообразили, что открывается большое поле для розыгрыша, но обоим также было ясно, что сегодня не лучший день для этого.

— Уже утро, Бродяга! — закричал ремус и шлепнулся на кровать, отчего Сириус мгновенно проснулся.

— Лунатик! — вскричал он, садясь на кровати. — Гарри ещё спи...

Он осёкся, заметив Гарри, стоявшего рядом с кроватью с тарелкой в руках. Вырвав тарелку и поставив её на прикроватный столик, Сириус сграбастал Гарри и потянул его на кровать. Приземлившись с громким “ух” рядом с Сириусом, Гарри тут же оказался прижат к крёстному одной рукой.

— Сиди здесь, Сохатик, — произнёс Сириус, свободной рукой принимаясь за еду. — Сколько времени?

— Ещё рано, — ответил Ремус. — Гарри с Тонкс приготовили завтрак. По-видимому, не мы одни в эту ночь страдали бессоницей.

Сириус посмотрел на Гарри и встретился глазами с подростком.

— Ты в порядке? — спросил он и с облегчением улыбнулся, увидев кивок Гарри. — Хорошо. Ты должен прекратить пугать меня. Иначе я стану таким же седым, как Лунатик. — Ремус встрепенулся. — Шучу я, шучу, — бросил он своему другу и снова повернулся к Гарри. — Кстати, перед отъездом на станцию нам нужно ещё кое о чём поговорить.

Гарри с тревогой взглянул на Ремуса и перевёл взгляд на крёстного. Такие разговоры ему не нравились. Всякий раз они предвещали какую-нибудь неприятность.

— Что случилось? — тихо спросил он.

Сириус прочистил горло и поставил тарелку на столик.

— Ну, Фадж всё ещё в ссоре с Дамблдором из-за его заявлений о возвращении Волдеморта, — осторожно начал он. — Он решил, что директор специально пытается создать ему проблемы, и так как не нашлось желающих занять должность преподавателя Защиты, Фадж назначил своего человека. Её имя — Долорес Амбридж. Она работает помощником министра и, как и он, не любит Дамблдора.

Гарри недоумённо посмотрел на Ремуса и спросил:

— А почему не ты? Все были рады, когда ты вернулся в прошлом году. Всем плевать на волка. Мы знаем, что ты не навредишь нам.

Ремус улыбнулся.

— Знаю, что вам плевать, но министерству нет, — негромко ответил он. — Фадж отчаянно пытается сохранить свое кресло и никак не может допустить мысли об ещё одной войне. Это игры власти, сынок. Всё, что увидит Амбридж, рано или поздно будет сообщено Фаджу. Сюда входит и всё, что связано с тобой. Многие в министерстве верят статьям Риты Скиттер о том, что Дамблдор использует тебя для получения большей поддержки.

— Но это же не так, — вскрикнул Гарри. — Ведь это я первым сказал, что Волдеморт вернулся...

— Но все до сих пор уверены, что это слова Дамблдора, — перебил Сириус спокойным голосом, что было несколько странно для анимага. — Как бы это не было трудно, мы умоляем тебя держаться подальше от Амбридж. Как бы ты ни был не согласен с её словами, просто помалкивай. Мы знаем правду — и большего не нужно.

Гарри невольно разволновался. Сириус крайне редко разговаривает в таком тоне. Здесь что-то ещё, он чувствовал это. Опекуны никогда бы не стали предупреждать его, если бы это не было крайне серьёзно.

— Вы что-то недоговариваете, — осторожно выдавил Гарри.

Сириус с Ремусом переглянулись, беззвучно обменявшись мыслями.

— Мы лишь хотим, чтобы ты был готов к встрече с ней, — произнёс Сириус, посмотрев на Гарри. — Амбридж фанатично предана Фаджу. Она верит всему, что он говорит, что ещё не делает это правдой. У нас нет никаких сомнений, что она попытается заставить тебя и твоих одноклассников поверить в версию министерства, а не Дамблдора.

— Мы хотим, чтобы ты был осторожен, Гарри, — добавил Ремус. — Это будет твой первый день на виду у всех. Мы знаем, как ты ненавидишь внимание к себе, и хотели бы дать несколько советов, как избежать сетей Амбридж. Люди могут верить во что хотят. Это их право.

Гарри понял сказанное, как и то, что сказано не было. Амбридж попытается убедить учеников, что Волдеморт не возвращался. И Гарри тоже будут убеждать. После вышедших статей Риты Скиттер, каждый должен быть уверен, что Гарри либо лжец, либо беспомощный маленький мальчик. Им не нужна правда. Сириус и Ремус правы. Он знает правду, тажке как и те, кто для него важен. Это самое главное. Он не позволит Долорес Амбридж взять верх над ним.

* * *

Сириус и Ремус вызвали три машины такси, которые ждали их около дома номер два по Гриммаулд-плейс без трёх четвертей часа до отправления поезда. Гарри (с Хедвигой в клетке), Сириус, Ремус и Тонкс поехали на первой машине, Рон, Фред, Джордж и Грозный глаз Моуди — на второй, Гермиона (и Живоглот, конечно же), Джинни, чета Уизли — на третьей. До станции добрались быстро. Гарри с опекунами шли впереди, за ними в нескольких шагах Тонкс катила багажную тележку. Остальные шли позади.

Сириус с Гарри первыми прошли барьер, за ними нырнул Ремус. Оказавшись на платформе и увидев объятый клубами пара Хогвартс-эксперсс, Гарри не смог сдержать улыбки. Несмотря на все предупреждения опекунов о будущем учебном годе, этот большой красный паровоз был рад ему. Гарри помнил тот день, когда впервые увидел его. Как много изменилось с тех пор.

На платформе уже присутствовало множество учеников с семьями, но двигаться ещё можно было относительно свободно. К радости Гарри, взрослые решили прибыть пораньше. Чем меньше народу вокруг, тем меньше вероятность чему-нибудь случиться. Тонкс, мистер Уизли и Грозный глаз принялись загружать вещи в вагон, остальные столпились вокруг Гарри с опекунами.

— Никто ничего не забыл? — наверное, уже в десятый раз спросила миссис Уизли, получив в ответ утвердительные кивки. — Следите за своим поведением в этом году, особенно ты, Рональд, — Рон в раздражении закатил глаза — он слышал это уже бессчётное количество раз с тех пор, как получил значок. — Ты теперь Староста и должен подавать пример.

— Конечно, мама, — унылым голосом отозвался Рон.

Женщина нацелила взгляд на близнецов, тут же напустивших на себя невинный вид. — Я не собираюсь беспокоится ещё и о вас двоих, — произнесла она с тяжёлым вздохом, прекрасно понимая, что они все равно её не послушают. — Просто не забывайте, о чём мы говорили этой ночью.

Фред с Джорджем тут же выпятили грудь и отсалютовали матери, вызвав смешки у Рона с Джинни. В этот момент мистер Уизли, Тонкс и Грозный глаз закончили погрузку и присоединились к группе.

— Не беспокойся, мам, — произнёс Фред тоном профессионального сыщика. — Мы не подведём.

— Никто не остановит Джреда и Форджа, когда они на задании, — тем же тоном добавил Джордж.

Гарри с недоумением взглянул на Ремуса с Сириусом, но те также не понимали, что происходит. Близнецы попрощались с матерью и убежали в вагон. Заметив, что на платформе становится всё более многолюдно, Грозный глаз прорычал, что молодежи пора двигаться. Джинни тут же попращалась, за ней и Рон с Гермионой. Когда они скрылись в вагоне, шестеро взрослых посмотрели на Гарри. Зная, что сейчас произойдёт, Гарри опустил клетку с Хедвигой и приготовился к неизбежному.

Миссис Уизли притянула его к себе и крепко обняла.

— Береги себя, дорогой, — прошептала она ему на ухо, прежде чем отпустить.

Мистер Уизли пожал ему плечо и тоже попросил присматривать за собой. Тонкс обняла парня и потребовала, чтобы он писал ей по крайней мере раз в неделю. Грозный глаз, как и мистер Уизли, пожал Гарри плечо и напомнил о “постоянной бдительности”.

Гарри попрощался с ними и повернулся к опекунам. Было сложно поверить, что два месяца уже пролетели. А Рождество казалось ещё таким далёким — в этом году планировалось отметить этот праздник в скромном семейном кругу на Гриммаулд-плейс.

— Спасибо за всё, — наконец произнёс Гарри. — Я... Я не знаю, что бы я делал, если бы вы не...

Крепкие объятия двоих мужчин не дали ему закончить.

— Не стоит благодарности, сынок, — искренне произнёс Ремус. — Будь осторожен и помни, о чём мы с тобой говорили.

Сириус присел перед Гарри.

— Используй своё зеркало при первой возможности, — прошептал он на ухо Гарри. — Никогда не знаешь, кто может порыться в письмах. Если у тебя будут проблемы с Амбридж или министром, сразу свяжись с нами. Они не могут задавать тебе никаких вопросов без присутствия одного из нас, помни об этом, Сохатик.

— Конечно, — произнёс Гарри, сделал шаг назад и с улыбкой взглянул на опекунов.

Почему так трудно прощаться? Гарри казалось, что он знает ответ. Сириус и Ремус в эти два месяца были для него якорем, символом надежды. Они были рядом, когда он очнулся с именем Седрика на губах. Они были рядом, когда он рассказывал о случившемся. Они были рядом, когда случились первые выбросы, и помогали ему. Сейчас ему предстоит справляться с выбросами в одиночку. Но это лишь казалось неправильным.

— Слушайся Поппи, Гарри, — добавил Ремус. — И принимай зелье столько, сколько она сочтёт нужным.

Гарри и Сириус одновременно закатили глаза при этом проявлении чрезмерной заботы со стороны оборотня.

— Я видел это, — тут же вскинулся Ремус. — Вы оба.

Сириус покачал головой на этот комментарий, тут же заметив, как многолюдно стало на платформе.

— Тебе лучше идти, Сохатик, — произнёс он. — Мы вскоре снова сможем поговорить. Мы будем ждать тебя здесь на рождественские каникулы.

— Уже жду не дождусь, — с улыбкой произнёс Гарри и ещё раз обнял опекунов, прежде чем поднять клетку, попрощаться и поспешить в вагон в поисках друзей.

Он нашёл Гермиону, Рона и Джинни в самой середине поезда. Поставив клетку на пол, Гарри сел на свободное место у окна напротив Рона. Гермиона с Джинни о чём-то тихо переговаривались, время от времени хихикая — эти перешёптывания шли весь последний месяц. Гарри с Роном переглянулись и пожали плечами. Девчёнки иногда такие странные.

Без десяти одиннадцать Рон с Гермионой ушли в купе для старост, пообещав вернуться при первой возможности. Гарри решил, что друзья всё ещё думают, что он расстроен своим неназначением на должность старосты. Или они боятся оставлять меня наедине с Джинни, ведь она не знает о состоянии моего сердца. В любом случае, это выглядело так, будто они боятся оставлять Гарри на кого-нибудь, кто не в курсе его секретов. Возникла даже мысль, что это Сириус с Ремусом сказали что-то им, отчего они стали такими чересчур заботливыми.

Так как больше делать было нечего, Гарри достал одну из купленных ему Сириусом книг и стал читать. Прозвучал гудок и с небольшим рывком поезд стал набирать ход. Но посидеть в тишине долго не удалось. Вскоре дверь раскрылась и в купе заглянуло круглое лицо гриффиндорца по имени Невилл Лонгботтом.

— Э-э... можно я здесь сяду, — неуверенно пробормотал он. — Везде всё занято.

Увидев Невилла, Гарри внезапно вспомнил кое-что из слов Волдеморта на кладбище. Как ты относишься к тому, чтобы стать таким же безумным, как Лонгботтомы? Он совершенно забыл про это. Что это могло бы значить?

— Конечно, Невилл, заходи, — улыбнулся Гарри. — Как провёл лето?

Невилл пожал плечами и сел рядом с Гарри, держа в одной руке Тревора, а в другой школьную сумку.

— Нормально, — произнёс он. — Ты не поверишь, что я получил на день рождения!

С этими словами он залез в сумку и достал растение в горшке. Больше всего оно походило на кактус, только серого цвета и с фурункулами вместо колючек.

Гарри наклонился и посмотрел на растение поближе. Оно слегка пульсировало, напоминая кое-что из того, о чём он читал на каникулах в одной из дополнительных книг.

— Мимбулус Миблетония, — больше для себя, чем для остальных произнёс он. — Редкое растение, имеющее защитный механизм, хоть и невзрачное с виду.

Невилл в изумлении уставился на Гарри.

— Но... откуда ты знаешь? — спросил он.

Гарри пожал плечами.

— Было скучно. Вот и читал летом всё подряд, — ответил он. — Сириус с Ремусом две недели не разрешали мне вставать с кровати, лишь по крайней необходимости. Вот и запомнилось, наряду с другими вещами, — не желая развивать тему, Гарри вновь посмотрел на растение. — Так что ты собираешься с ним делать?

— Хотелось бы, конечно, его размножить, — с гордостью поделился Невилл. — Я поговорю с профессором Спраут. Не могу дождаться, когда покажу его ей.

Все знали, что Гербология — любимый предмет Невилла. Фактически, лишь на этом предмете Невилл не испытывал своей обычной робости.

— Быть может стоит сделать что-то типа курсовой работы по нему, а потом рассказать о нём классу, — предложил Гарри.

Единственной причиной, по которой Гарри знал об этом растении, было разрешение Сириуса пользоваться семейной библиотекой Блэков, а учебники этого года Гарри уже почти все знал наизусть. Я становлюсь таким же, как Гермиона.

— Только не надо сейчас показывать работу его защитного механизма... ну, если только Малфой появится.

Невилл с ужасом посмотрел на Гарри.

— Я... я не буду этого делать! — воскликнул Невилл. — Малфой меня убьёт!

— Зачем? — с любопытством спросила Джинни. — Что произойдёт?

— Из фурункулов брызнет жидкость, — автоматически ответил Гарри. Действительно, как Гермиона. — Да и запашок будет не из приятных, — он посмотрел на Невилла. — Ты уже пробовал?

Невилл помотал головой.

— Я читал, что его вонючий сок не ядовит, что очень хорошо, ведь я могу случайно на него сесть, — произнёс Невилл, поставил растение обратно на пол и посмотрел на Гарри. — Как ты себя чувствуешь, Гарри? Ты действительно из-за случившегося провёл в постели две недели?

Гарри кивнул.

— Уже намного лучше, — признал он. — Я стараюсь не думать о том, что тогда произошло. Некоторое время, правда, стоило мне закрыть глаза, как я видел зеленую вспышку. Но Сириус с Ремусом очень мне помогли. Мне не терпится поспать, наконец, свободно. Все заклинания и чары, которые они накладывали на мою комнату, делали воздух несколько душным.

— О чём ты, Гарри, — спросила Джинни с нотками любопытства и беспокойства в голосе.

Гарри не нравился такой взгляд. Он появлялся у Гермионы, когда она ставила себе цель что-то разузнать. Мгновение спустя глаза Джинни расширились от понимания.

— Ты чувствовал заклинания и чары, наложенные на твою комнату?

Гарри бросил взгляд на Невилла перед тем, как посмотреть на Джинни.

— Ну да, — произнёс он, гадая, почему она так это восприняла. — Каждый вечер я чувствовал, как они начинали работать... Да что в этом такого?! Их было столько, что не почувствовать их было невозможно.

Джинни протёрла глаза и повернулась к Невиллу за подмогой. Тот в ответ лишь пожал плечами.

— Гарри, нужно быть очень сильным волшебником или волшебницей, чтобы по-настоящему чувствовать магию, — осторожно произнесла она. — Не каждый это может, но это не что-то неслыханное. Что-нибудь ещё подобное случалось этим летом?

Задумавшись, Гарри припомнил, что ощущал применение Непростительных заклинаний на занятиях по Защите в прошлом году, но тогда ощущения были другие, будто часть заклинания воздействует на него. Саму их магию ведь он не чувствовал... верно?

— Быть может, один раз, — наконец произнёс он. — Кто его знает? Может быть, просто случайность. Если это произойдёт снова, поговорю с профессором Дамблдором.

Это, кажется, успокоило Джинни, она достала книгу из своей сумки и углубилась в чтение. Гарри вернулся к своей книге, а Невилл достал из сумки учебник по Гербологии. Так они и читали в тишине, пока звук открывшейся двери не отвлек их. Подняв глаза, Гарри увидел Чо Чанг, красивую девушку с длинными чёрными волосами, которая была ловцом в команде Рейвенкло. Также он знал, что она была близким другом Седрика.

Чо с удивлением разглядывала Гарри, но наконец справилась с собой.

— Э... привет, — с улыбкой произнесла она, скрашивая возникшую неловкость. — Я хотела бы поговорить с тобой, Гарри.

Со страхом гадая, о чём она хочет поговорить, Гарри встал, положил книгу на своё место и вышел из купе вслед за Чо. Дверь, скользнув, закрылась, оставив их наедине в узком коридоре.

— Ну, о чём ты хотела поговорить? — спросил Гарри, старательно пряча невольное волнение. Ведь она была подружкой Седрика. Если он сам воспринял смерть друга тяжело, парень не мог представить, через что пришлось пройти Чо.

— Ну... мне интересно, как ты себя чувствуешь, — произнесла Чо, нервно передергивая плечами.

Это была ложь, и они оба это знали. Гарри вздохнул и потёр глаза.

— Я в порядке, — ответил он. — Так ты мне скажешь, чего хотела, когда приглашала меня выйти сюда?

Чо опустила взгляд — становилось весьма интересно.

— Я... я надеялась, что ты ответишь на несколько вопросов, но если ты не хочешь...

Гарри бросил взгляд в оба конца коридора. В двадцати футах от них стояли Парвати Патил и Лаванда Браун. Девушки посматривали на них и тихо хихикали. Покачав головой, Гарри взглянул на Чо.

— Знаю, твои вопросы будут о том, что случилось, Чо, — мягко произнёс он. — Но здесь не самое подходящее место говорить об этом. Когда вернёмся в школу, думаю, мы сможем найти, где поговорить. Без того, чтобы столько людей ловили каждое наше слово.

Чо недоуменно подняла взгляд на Гарри и заметила, как он одними глазами показал ей направо. С большой осторожностью Чо скосила глаза в ту сторону и увидела двух гриффиндорок, разглядывавших их.

— Понятно, — с легкой улыбкой произнесла она, посмотрев на Гарри. — Спасибо за заботу, Гарри.

— Нет проблем, — кивнул Гарри. — Увидимся позже.

И они разошлись: Гарри вернулся в купе, а Чо Чанг пошла по своим делам. С первого взгляда на Джинни и Невила было видно, что они всё слышали, так что Гарри, не говоря ни слова, сел на своё место и вернулся к чтению. Да, говорить о Седрике будет нелегко, но он не один страдает. Он помнил, как иногда запинались Сириус с Ремусом, рассказывая истории из жизни Джеймса и Лили Поттер, преодолевая свою боль, чтобы он смог узнать больше о родителях. Он сможет сделать тоже самое для Чо. Возможно, это поможет ему стать сильнее, перестать полагаться на кого-то другого.

Прошло не меньше часа, прежде чем Рон с Гермионой вернулись с собрания. Они пропустили тележку с едой, о чем Рон сокрушался почти четверть часа, пока Гермиона рассказывала о том, кто стал старостой других факультетов. Драко Малфой и Панси Паркинсон теперь представляли Слизерин, Эрни МакМиллан и Ханни Аббот — Хаффлпафф, Энтони Голдстейн и Падма Патил — Рейвенкло. Гарри уже предвидел проблемы с Малфоем, но вынужден был признать, что выбора в Слизерине особо не было.

Закончив перечислять старост, Гермиона сочувственно посмотрела на Гарри.

— Знаешь, многие спрашивали о тебе, Гарри, — тихо произнесла она. — Эм... ты вообще выходил из купе за это время?

— Поговорил немного с Чо, — Гарри удивлённо поднял бровь. Какая разница, выходил он из купе или нет? — А почему ты спрашиваешь?

Гермиона глубоко вдохнула, к чему-то приготовившись.

— Ну... эм... думаю, не многие ожидали увидеть тебя в таком виде, — осторожно произнесла она. Гарри оглядел себя и недоумённо посмотрел на Гермиону. — Нет, с тобой всё нормально, — поспешила поправиться она. — Просто они ожидали, что ты будешь выглядеть так же, как в конце прошлого года.

Гарри по-прежнему не понимал. Он что, так сильно изменился? Когда бы он успел? Всё, что ему разрешали этим летом, это тхэквондо и тайцзицюань. Да, у него появилось немного мускулов, но они стали заметны только сейчас лишь потому, что он тренировался два прошедших лета. Он что, виноват, что никто не заметил этого раньше? Неужели они думали, что он вернётся таким же слабым ребенком? Возможно, так и есть.

Дверь в купе снова скользнула в сторону, открыв последнего человека, которого Гарри желал сейчас видеть. В дверях стоял Драко Малфой в сопровождении своих дружков Крэба и Гойла, прямо лучащихся самодовольством. Видимо, это из-за того, что Малфой староста, а Гарри нет. Драко же, глядя на Гарри, выглядел не менее удивлённым, чем Чоу. Видимо, этот прилизанный блондин из Слизерина с острым подбородком тоже ожидал увидеть Гарри таким, каким он был чуть более двух месяцев назад.

— Мы можем чем-то помочь тебе, Малфой? — спросил Гарри, прищурившись рассматривая троих слизеринцев, застывших на пороге.

— Похоже, слухи не врут, — протянул Малфой, и на его лице появилась гадкая улыбочка. — Признайся, Поттер, ты рассчитываешь на свидание? Ведь теперь, когда Диггори не мешается под ногами...

Рон с Гермионой вскочили на ноги, уставив палочки на Малфоя.

— Проваливая отсюда, мерзавец, — прошипел Рон.

Понимая, что ещё немного и не избежать неприятностей, Гарри неторопливо встал и положил руку на плечо Рону. Сириус с Ремусом предупреждали, что подобное может произойти. И он был готов, что такие люди, как Малфой, будут использовать смерть Седрика, чтобы вывести его из себя. Но парень не мог себе этого позволить. Чтобы не сказал Малфой, он останется верен своим убеждениям. Ничто другое не важно.

— Он не стоит этого, Рон, — спокойно произнёс Гарри, посмотрев на Малфоя. — Прошу тебя уйти, Малфой. Нехорошо вмешиваться в чужие дела, разве ты не знаешь? Или твой отец так занят на службе у своего хозяина, что не имеет времени научить тебя хорошим манерам?

Малфой резко выдохнул.

— Тебе повезло в тот раз, Поттер, — прошипел он. — В следующий раз твоя удача тебе не поможет.

Не дожидаясь, когда на него кто-нибудь бросится, Малфой ушёл, сопровождаемый по пятам Крэбом и Гойлом. Рон с Гермионой опустили палочки и повернулись к Гарри, который избегал смотреть им в глаза. Малфой был в чём-то прав. Очень удачно он сбежал с кладбища. Волдеморт недооценил его выбросы. Мало шансов, что это произойдёт снова.

Внезапно поезд резко затормозил, все стоявшие не удержали равновесия и повалились кто куда. Было слышно, как со своих мест посыпался багаж. Гарри испытал странное чувство дежавю. Поднявшись на ноги, парень взмахнул запястьем и почувствовал, как палочка прыгнула ему в руку. Осторожно обойдя всех, кто ещё пытался подняться с пола, он подошёл к окну и выглянул наружу, но ничего не увидел. Что не означало, что снаружи ничего нет.

Повернувшись к друзьям, Гарри почувствовал сильный холод. Его глаза испуганно расширились. Нет, они не могут быть здесь. Не снова! Не говоря ни слова, Гарри подбежал к двери и открыл её. Он высунул голову в проход и осмотрел его в обе стороны. Всё, что он заметил, были другие студенты, как и он, выглядывавшие из своих купе. Гарри немедленно понял, что должен что-то сделать в этой ситуации. Он не знал больше никого, кто бы умел применять чары Патронуса, а времени искать не было. Оставалось лишь надеяться, что ему хватит сил его вызвать.

— Гарри, что-то не так? — раздался сзади голос Гермионы.

Гарри шагнул в коридор и глубоко вдохнул. Всё нормально.

— Пожалуйста, оставайтесь в своих купе и держите двери закрытыми! — громко объявил он и обернулся к своему купе. — Это относится и к вам.

Глаза Гермионы в тревоге расширились.

— Гарри, нет! — прокричала она, бросаясь к нему. — У тебя ещё мало сил!

Холод стал ещё сильнее, стало трудно дышать. Оперевшись на стену, Гарри закрыл глаза и сосредоточился.

— Гермиона, не спорь со мной, — резко произнёс парень. — Это дементоры. Я чувствую, как они приближаются. Ты не знаешь, как защитить себя от них. Я — знаю!

Почувствовав вновь обретённое равновесие, Гарри открыл глаза и посмотрел на Гермиону с решимостью, которой никак от себя не ожидал. Девушка неохотно кивнула и вернулась в купе. Сосредоточившись на предстоящем, Гарри стал осторожно продвигаться вперед, к голове состава. Он чувствал, как становилось всё холоднее и холоднее. Тело начало дрожать, и он крепче сжал палочку.

Внезапно одна из дверей распахнулась, впуская внутрь вагона двух дементоров. В ушах эхом раздался высокий смех. Гарри сосредоточился на проведённом с Сириусом и Ремусом лете, поднял палочку и выкрикнул: “Экспекто Патронум!” Проход перед ним заполнился светом такой силы, что Гарри пришлось отвернуться. Когда яркость света уменьшилась, Гарри повернулся и увидел, что рядом с ним находились два серебристых компаньона. Слева от него стоял большой волк — Лунатик, — а справа — громадный пёс — Полуночник. Посмотрев вперёд Гарри увидел, как ещё одна фигура, серебристый олень, преследует спешно отступавших дементоров. Взмах палочки, и дверь за ними закрылась. По крайней мере, теперь они не смогут вернуться.

Сильный холод отступил, но Гарри знал, что всё равно нужно съесть немного шоколада. Облегчённо вздохнув, он посмотрел вниз на своих охранников и улыбнулся.

— Вам двоим нужно осмотреть поезд и убедиться, что больше дементоров здесь не затаилось, — дал им поручение Гарри. — Потом вы свободны.

Вжавшись в стенку, Гарри наблюдал, как Полуночник с Лунатиком пробежали до начала поезда, затем развернулись и побежали в конец, соревнуясь друг с другом. Пробежав последний вагон, они развернулись и ещё некоторое время смотрели на парня, после чего растаяли в воздухе. Гарри вернулся к двери своего купе и постучался.

— Обслуживание номеров, — огласил он.

Гермиона отворила дверь купе и посмотрела на Гарри, явно не одобряя его юмора. В её взгляде было такое напряжение, какое Гарри никак не ожидал встретить, особенно со стороны Гермионы.

— Вряд ли сейчас подходящее время шутить, — огрызнулась она.

— Окей, — ответил Гарри, пожав плечами. — В следующий раз я скажу: “Я дементор, пришёл высосать вашу душу, откройте скорее дверь”. — Рон с Джинни прыснули. — Гермиона, Рон, для вас задание. Надо отыскать старост факультетов и школы и обойти все купе, убедиться, что с учениками всё в порядке, особенно с первокурсниками. Возьмите с собой шоколад, если есть. Я пойду поговорю с машинистом. Дважды за три года...

— Бывай, Гарри, — произнёс Рон, выходя в коридор. — Кричи, если что-то понадобится.

Гарри кивнул и направился к голове состава. Он не мог поверить, что это случилось снова. К счастью, он уже не такой, каким был в прошлые года. В этот раз он знал, что нужно делать, и смог защитить себя. Теперь, в первую очередь, надо выяснить, что им здесь понадобилось. Не обращая внимания на всё более разрастающийся шёпот за спиной, он подошёл к двери в кабину и медленно её открыл. Он ожидал увидеть машиниста, забившегося в угол от страха, навеянного дементорами.

Но реальность была совершенно иной. Худой машинист с серебристыми волосами лежал на полу, безжизненными глазами уставившись в потолок. Гарри медленно присел на корточки и попытался нащупать пульс. Его не было. Машинист был мёртв. Резкое движение справа от Гарри привлекло его внимание. Не раздумывая, Гарри выбросил руку с палочкой в том направлении и выкрикнул: “Ступефай!”

Высокая фигура в чёрной мантии и белой маске отбила заклинание и в свою очередь запустило красным лучом в Гарри. Бросившись в сторону, Гарри вскочил на ноги, приготовившись защищаться. Нужно было срочно что-то придумать. Дементоры ещё куда ни шло, но Пожиратели смерти?! Как такое возможно здесь, в поезде, полном народу? Кто-то должен был пострадать.

— Сдавайся, Поттер, — прошипел Пожиратель смерти. — Я не хочу кого-нибудь ещё убивать из-за тебя.

Гарри резко выдохнул от этих слов, но не пошевелился. Похоже, Волдеморт и его последователи прекрасно осведомлены о том, что он ценит чужую жизнь выше своей, иначе бы Волдеморт не стал издеваться над Гарри смертью Седрика тогда, во время дуэли.

У Пожирателя смерти явно кончилось терпение, и он выстрелил в Гарри другим заклинанием, снова не произнося его вслух. Бросившись в сторону, Гарри не рассчитал шагов, споткнулся о тело машиниста и полетел вперёд... прямо в руки Пожирателя смерти.

Держа парня за мантию, Пожиратель грубо вытолкал его из поезда и взмахом палочки запечатал все двери и окна. Теперь никто не смог бы так просто из него выбраться. Гарри попытался рывком вырваться, но тут же почувствовал резкую боль, когда что-то с силой врезалось в его затылок. Выронив палочку, он теперь изо всех сил боролся с подступающим забытьём. Он не может потерять сознание. Это будет конец.

Послышался звук приближающихся шагов.

— Пора, — прошипел чей-то рассерженный голос. — Нужно уходить.

Со стороны поезда послышались глухие удары, будто кто-то бил кулаком в непреодолимую преграду. Видимо, находившиеся в поезде видели всё, что произошло. Давай, Поттер! Действуй! Нельзя позволить событиям идти своим чередом. Они не должны похитить его. Тогда он больше никогда не увидит ни Сириуса, ни Ремуса, ни Рона с Гермионой... Нет! Я сильнее этого! Я должен это сделать!..

Мощное ощущение силы наполнило Гарри, прогоняя головокружение. Это было похоже на те небольшие выбросы, что случались у него летом, но вместо того, чтобы ждать окончания выброса, нужно было его использовать. На это сейчас была единственная надежда. Пока никто из Пожирателей смерти не понял, что происходит, Гарри резко перевернулся, высвободил правую руку и, вытянув её в сторону, молча призвал палочку. Та прыгнула ему в руку, он моментально вскочил на ноги, подпрыгнул и заехал ногой своему похитителю по лицу. Тот повалился на спину, и Гарри развернулся к его сообщнику и молниеносно выстрелил в него серией из оглушающего и связывающего заклинаний.

Когда тот мешком рухнул на землю, Гарри повернулся к первому Пожирателю и едва успел увернуться от летящего в него оглушающего заклинания. Началась дуэль. Пожиратель посылал заклинание за заклинанием, от которых Гарри уклонялся или отбегал, в самых крайних случаях уходил переворотом. Через десять минут грудь начала побаливать. Он весь взмок и с трудом дышал. Было ясно, что долго в таком темпе он не продержится. Нужно атаковать, защита ничего не даст.

Шагнув направо, Гарри послал в противника связывающее заклинание, но в ответ уже летело разрывающее заклятие. Оба противника бросились в сторону, уклоняясь, но Пожиратель предвидел этот маневр и послал ещё одно разрывающее заклятие. Лишь в последний момент Гарри заметил его... но было поздно. Жуткая боль разорвала правый бок. Гарри закричал и упал на колени, схватившись за рану в отчаянной попытке удержать хлещущую кровь.

Задыхаясь от боли, Гарри поднял глаза и увидел приближающегося Пожирателя смерти. Вокруг лил дождь — парень совсем не помнил, когда тот начался. Выброс давно прошёл, но он только сейчас понял это. Сидя на коленях, Гарри наблюдал, как медленно, шаг за шагом, подходит к нему фигура в тёмном плаще. Гарри опёрся правой рукой о землю, якобы удерживая равновесие, но на самом деле пряча палочку. Это последний шанс, нужно застать Пожирателя смерти врасплох.

— Уже не хватает силёнок, а, Поттер? — выплюнул Пожиратель, делая ещё один шаг. — Но не переживай: мы не собираемся убивать тебя... пока. Сначала нам нужно узнать, что ты сделал нашему Господину.

“Давай ещё, поближе”, — мысленно призывал Гарри. Пожиратель делал один осторожный шаг за другим. На третьем шагу Гарри резко выбросил палочку вперед и прокричал: “Ступефай!” — и сразу же: “Петрификус Тоталус!” Конечности Пожирателя припечатались друг другу, и он бревном повалился на землю. Гарри облегчённо вздохнул, опуская палочку. Сквозь пелену усилившегося дождя он взглянул на поезд. Силы окончательно покинули его, он закрыл глаза и повалился на землю.

Со стороны поезда раздался звон разбившегося стекла. Гарри мог только слушать, не в силах открыть глаза. До него доносились лишь обрывки разговоров, но вскоре послышались торопливые шаги. Две пары рук перевернули его на спину, и Гарри застонал от боли. “Только держись, Гарри”, — произнёс голос Фреда Уизли, после чего его взяли под руки и ноги, легко подняли в воздух и понесли к поезду.

К тому моменту, когда Гарри втянули в поезд поджидавшие около окна ученики, он промок до нитки. Фред с Джорджем, забравшись обратно в вагон и восстановив окно, снова бережно подняли парня и вынесли его в коридор. Тот был тесноват, однако близнецы справлялись. Гарри боролся с подступающим забытьём, прекрасно осознавая, что опасность ещё не миновала.

— Сюда, — раздался жёсткий голос Гермионы.

Фред с Джорджем занесли его в большое купе и уложили на сиденье, которое, кажется, было увеличено, так как Гарри целиком на нём уместился. Парень застонал, когда его руку отняли от раны и осторожно закатали рубашку. Со стороны наблюдателей раздались шипение и охи, стоило им увидеть его рану. Что-то мокрое и теплое коснулось повреждённого бока, и всё тело пронзила боль, заставив его вздрогнуть и судорожно вдохнуть.

— Прости, Гарри! — быстро произнесла Гермиона.

Помотав головой, Гарри смог полностью открыть глаза и осмотреться. Вокруг собралась уже приличная толпа. Стараясь не сбиться с дыхания, Гарри посмотрел на Гермиону, которая была ближе всех.

— Нужно послать... сообщение Дамблдору, — с трудом произнёс он. — Машинист мёртв. Пошли Хедвигу. Скажи ей, что я ранен. Она поймёт, что нужно сделать.

— Я сделаю, — сообщила Джинни и выбежала из купе.

Гарри заметил Рона. Тот стоял позади Гермионы и потрясённо смотрел на него.

— Рон, найди мой сундук, — произнёс он уже не слишком разборчиво. — Возьми зеркало и свяжись с Сириусом. Он успеет раньше Дамблдора. Возьми Фреда с Джорджем, если нужна помощь.

Трое Уизли кивнули и быстро покинули купе. Гарри закрыл глаза и откинул голову на сиденье. Снова закружилась голова. Начинала сказываться потеря крови.

— Соберите старшекурсников и распределите их среди младших. Первокурсники должны быть сейчас очень напуганы.

Мягкая рука легла ему на лоб.

— Не волнуйся, Гарри, — произнёс голос Анжелины Джонсон, семикурсницы из Гриффиндора и члена команды по квиддичу. — Мы позаботимся об этом. Не трать силы. Нам нельзя без ловца, если мы, конечно, хотим выиграть Кубок в этом году.

Она встала и посмотрела на собравшихся.

— Вы слышали Гарри. На нас ответственность за тех, кто моложе нас. Седьмой курс, вы находите купе первокурсников и остаётесь с ними. Шестой курс занимается второкурсниками, а пятый — третьекурсниками. Гермиона и Уизли могут оставаться здесь рядом с Гарри, пока не придёт помощь.

— Всё, двигаемся-двигаемся, — прозвучал чей-то тенор. — Старосты школы патрулируют коридор для большей безопасности.

Все, кроме Гермионы, торопливо покинули купе, тихо переговариваясь между собой. До Гарри доносились фразы типа “не могу в это поверить” и “вы видели, что он сделал?”, но сил разбираться, кто их произносил, не было. Голова была словно в тумане. Он понимал, что если сейчас возникнет ещё какая-нибудь угроза, он ничем не сможет помочь. И это пугало его больше, чем он мог себе признаться. Он ненавидел быть беспомощным, ненавидел быть жертвой.

Вскоре вернулась Джинни, придвинула стул и села, взяв его за левую руку — в правой он всё ещё сжимал палочку.

— Хедвига улетела, — произнесла она. — Не знаю, как быстро она сможет добраться в такую погоду, но если какая сова и может это сделать, то это Хедвига.

— Сириус будет в бешенстве, — взволнованно произнесла Гермиона. — Нам ни за что не следовало отпускать тебя к машинисту одного. Почему мы были такими тупыми? Кто ещё заставил бы дементоров напасть на поезд? Нам нужно было защитить тебя. Сириус и Ремус никогда не простят нас... они никогда не простят профессора Дамблдора... О нет! Они заберут тебя из школы!

— Гермиона, заткнись! — в раздражении выплюнула Джинни. — Гарри нужно спокойствие, а не твоя паника!

— Чья паника? Гермионы? — спросил Рон, входя в купе. — Мисс “Голос разума” в панике? — Он придвинул стул и сел рядом с Джинни. — Сириус и Ремус уже в пути. Ремус сказал, что свяжется с Орденом, как только успокоит Сируса, чтобы тот смог аппарировать. Хорошо, что моя мама не видела его. Она бы промыла ему рот с мылом... несколько раз... Ах да, Фред и Джордж стоят снаружи... на всякий случай.

Гарри приоткрыл глаза и посмотрел на Рона.

— Спасибо, — произнёс он и снова закрыл глаза. Нужно было говорить, иначе он отключится. — Похоже, ты была права, Гермиона. Я ещё недостаточно силён.

— Э... Гарри. Думаю, ты не совсем понимаешь, что произошло, — осторожно произнесла Гермиона. — Мы видели дуэль. Это было потрясающе. Никто из нас не продержался бы столько. Это были Пожиратели смерти, и ты... ну... хоть и получил рану, но сделал обоих. Ты даже ещё не сдал СОВы, а уже победил двух Пожирателей смерти на дуэли!

— Хорошо, что Ремус и Сириус давали тебе все эти персональные уроки, — добавил Рон. — Э... кроме бока у тебя ещё что-нибудь болит, Гарри? Мне показалось, что тебе было больно ещё во время дуэли.

Гарри ненадолго задумался. Было тяжело понять, болит ли что-нибудь еще на фоне жгучей боли в боку. Он понимал, о чём Рон. Тот хотел знать, не стало ли хуже его сердцу после встречи сразу и с дементорами, и с Пожирателями смерти. Во время дуэли грудь действительно болела, но сейчас ничего такого не было.

— Я поправлюсь, Рон, — наконец произнёс он. — Не беспокойся.

— ГДЕ ОН?! — раздался крик, который Гарри и Уизли очень хорошо знали.

— Здесь, Сириус, — раздался из-за двери взволнованный голос Джорджа.

Сириус зашёл в купе и резко выдохнул, увидев Гарри, лежавшего на увеличенном сиденье, с рубашкой, закатанной до груди, и Гермиону, прижимавшую пропитанную кровью тряпку к правому боку парня. Сириус кинулся к парню, и Джинни с Роном поспешили отойти от него. Гарри приоткрыл глаза и посмотрел на сосредоточенное лицо Сириуса.

Выдавив улыбку, крёстный пробежал пальцами по волосам Гарри.

— Уже всё в порядке, Сохатик, — негромко произнёс он. — Лунатик скоро будет здесь. Он приведёт помощь. — Он повернулся к стоявшим неподалёку и смотревшим на них подросткам. — Где эти авроры? Я убью их.

Рон, Гермиона и Джинни в удивлении уставились на Сириуса.

— Какие ещё авроры? — спросила Гермиона. Мы успели связаться только с вами, так как у Гарри было зеркало.

Сириус зло прищурил глаза.

— В поезде должны быть два аврора, которые обязаны были защитить вас, детей, — прошипел он. — Дамблдор заверил меня, что у вас всех будет хоть какая-то защита. Вы хотите сказать, что поезд вообще был без защиты? Он оставил детей в поезде самостоятельно сражаться с дементорами и Пожирателями смерти?!

— Э... ну... мы и в самом деле не защитили себя, — пробормотал Рон, избегая смотреть в глаза Сириусу. — Гарри защитил нас. Он сказал нам оставаться в купе, когда появились дементоры. Потом пошёл к машинисту, поговорить о случившемся. Потом появились Пожиратели смерти. Они... э... вытащили Гарри наружу и что-то сделали с поездом. Мы все оказались взаперти.

Сириус громко зарычал. Гарри, застонав, потянулся и дотронулся до руки крёстного. Он не мог позволить своим друзьям расплачиваться за выбор, который сделал он сам.

— Это не их вина, Сириус, — пробормотал он. — Мы не знали, что здесь были Пожиратели смерти.

Посмотрев на крестника, Сириус вздохнул и зарылся лицом в волосы Гарри, обнимая его за верхнюю часть тела, чтобы не причинять новой боли парню.

— Знаю, Сохатик, — тихо произнёс он. — Никто не ожидал такого. Ты не должен был бросаться на защиту поезда, хоть и полного детей. Ты сам ещё ребёнок, ты же знаешь.

— Они здесь, Ремус! — выкрикнул Фред, предупреждая Сириуса с Гарри о прибытии Ремуса с подмогой.

Сириус отошёл в сторону, когда Ремус ворвался в купе и упал на колени рядом с Гарри. Он убрал пропитанную кровью тряпицу от раны Гарри и осмотрел её.

— Просто чуть подожди, малыш, — мягко произнёс Ремус. — Поставим тебя на ноги в два счёта. Не волнуйся ни о чём. Тонкс снаружи с остальными. Они займутся нападавшими. Ей стало также плохо, как тебе, Сириус, когда я сообщил ей. Вы, Блэки, чересчур вспыльчивы, когда кто-то близкий попадает в беду.

— Не смешно, Лунатик, — прорычал Сириус.

— Кто сказал, что я шучу? — откликнулся Ремус. — Сириус, подними его, чтобы я смог наложить повязку. Нужно остановить кровотечение.

Гарри почувствовал, как ему под спину просунулась рука и приподняла верхнюю часть тела над сиденьем. Боль вспыхнула по всему телу. Гарри задрожал и склонил голову на плечо Сириусу. Парень позволил глазам закрыться, и сознание немедленно поплыло прочь. Помощь пришла. Сириус что-то сказал Ремусу, но Гарри ничего не разобрал, будто в уши ему набилась вата. Всё вокруг начало исчезать, в том числе и боль, и Гарри провалился в темноту.

Отдалённые звуки вырвали Гарри из забытья. Под одеялом было тепло и сухо, просыпаться совсем не хотелось, но приблизившиеся голоса не дали ему снова ускользнуть в объятья сна. Повернувшись на левый бок, Гарри плотнее укутался одеялом и зарылся лицом в подушку. Лёгкая боль стрельнула в правом боку, но быстро исчезла. Память долго сопротивлялась и не хотела выдавать парню нужные воспоминания, объясняющие наличие боли. Воспоминания вернулись толчком. Он ясно вспомнил нападение на Хогвартс-эксперсс, вспомнил, как в бок ему угодило Разрывающее заклятие... вспомнил выражение, застывшее на лице Сириуса.

Он ведь поклялся не причинять больше опекунам боль... и нарушил эту клятву спустя всего несколько часов. Во что превращается его жизнь? В бесконечную череду происшествий? Первый день “вне укрытия”, и его уже пытались похитить. Пожиратели смерти ясно дали понять, что они приложат все силы, чтобы выяснить, что случилось с их хозяином. И что теперь? Его жизнь станет такой же, как на третьем курсе, когда все были уверены, что Сириус Блэк жаждет его смерти?

Что ж, я не удивлюсь.

— ...Я уверяю вас, мистер Блэк, профессор Абридж сделала только так, как посчитала правильным, — раздался напряжённый голос Корнелиуса Фаджа. — Она никогда не станет намеренно подвергать опасности студентов, а особенно, Мальчика-который-выжил. Откуда ей было знать, что какие-то бандиты, бывшие в прошлом Пожирателями смерти, нападут на поезд?

— Какие-то бандиты?! — взбешенно переспросил голос Сириуса. — Не было там никаких бандитов! Они хотели забрать моего крестника к своему хозяину! К Волдеморту! Вас предупредили ещё несколько месяцев назад, и что вы сделали? Ничего! По вашей милости защищать поезд, полный детей, пришлось ребёнку! Поднимите же наконец свою напыщенную задницу и делайте что-то! Сколько ещё смертей вам нужно, чтобы понять: это не то, что можно засунуть под ковёр и забыть?

— Мистер Блэк! — огрызнулся Фадж. — Я понимаю, что вы расстроены из-за травмы, полученной мистером Поттером, но у вас нет никаких доказательств, что нападавшие выполняли чьи-то приказы. В последние два месяца не поступало сведений о появлении где бы то ни было Сами-знаете-кого... Честно сказать, Дамблдор, я не знаю, что ты там наговорил своим людям, но это должно прекратиться. Общественность...

— ...имеет право знать, что ужасный убийца вернулся, — спокойным голосом перебил министра Дамблдор. — Сейчас вы играете на руку Волдеморту. Он хочет, чтобы волшебное сообщество не было готово к его возвращению. Если вы продолжите отрицать тот факт, что наступили опасные времена, наш мир будет обречён ещё до начала войны.

— Ну-ну, Дамблдор, — в раздражении проворчал Фадж. — Не стоит так драматизировать. О нападавших уже позаботились. Они больше не причинят вреда ни мистеру Поттеру, ни кому-либо ещё. Мистер Поттер получит официальное вознаграждение за свои действия. И я уверен, что как только он поправится, профессор Амбридж сможет взять его показания о событиях, произошедших в июне.

— Боюсь, мы не можем этого позволить, — немедленно отреагировал Ремус. — Это приведёт к конфликту интересов. Профессор Амбридж учитель Гарри. В её обязанности входит обучать Гарри Защите от тёмных сил, ни больше ни меньше. Произошедшее в июне не её дело.

— Профессор Амбридж — работник министерства! — вскричал Фадж.

— Больше нет, — спокойно возразил Ремус. — Когда вы назначили её на должность преподавателя Защиты от тёмных сил, она лишилась привилегий и обязанностей вашего заместителя. Она не утратила свою должность в министерстве, но она не может одновременно исполнять обе. И кроме того, из-за произошедшего накануне нагрузка на неё, как на учителя, невероятно возрастёт — все захотят уметь защищаться.

— Туго будет не только ей, — добавил Сириус. — Назначили её вы, Фадж. И теперь её преподавательские навыки будут отражаться в большей степени на вас. Не сомневаюсь, когда все узнают, что детям в возрасте от одиннадцати до семнадцати лет пришлось полагаться на помощь одного пятнадцатилетнего подростка, родители потребуют научить их детей постоять за себя. Я бы даже сказал, что перед профессором Амбридж стоит не просто сложная, а наисложнейшая задача.

— Те-теперь сл-слушай сюда, Блэк! — начал заикаться от злости Фадж. — Меня этим не запугаешь! Ты вмешиваешься в одно расследование за другим. Мне, наверное, стоит арестовать тебя и упрятать обратно в Азкабан, а?.. Не ты ли заявил мне в июне, что Поттер ещё не готов говорить о случившемся? А теперь выходит, что он рассказал вам всем...

— Гарри ничего нам не говорил, так как не в силах! — зло прокричал Сириус. — Мы видели его воспоминание!

Со стороны Фаджа послышался сдавленный вздох.

— Вы воспользовались Омутом памяти? — взволнованно пробормотал он. — Почему тогда вы не сказали?.. Мы могли бы избежать множество... э-э... неприятностей, случившихся за эти несколько месяцев. Я... э-э... надеюсь, воспоминание Поттера всё ещё в Омуте памяти?

— Нет, — опередил Сириуса Ремус. — Мы подумали, что не стоит рисковать и показывать кому-либо данное воспоминание. Кое-кто мог попытаться извлечь выгоду из этого или, что ещё хуже, использовать просмотренное против Гарри. Он стал свидетелем убийства своего хорошего друга, и ему необходимо справиться с этим. Если хотите, мы можем разбудить Гарри и спросить его разрешение на новый просмотр произошедшего. По крайней мере, это разрешит любые сомнения.

Гарри медленно открыл глаза и посмотрел на четырёх мужчин, чьи расплывчатые силуэты темнели в слабом свете Больничного крыла. Даже с его плохим зрением было видно, как Фадж то и дело взволнованно поднимался на носках. Ремус с Сириусом загнали его в угол. Ведь если он решится просмотреть воспоминание, то уже не сможет отрицать факт возвращения Волдеморта.

— Чем вы докажите, что воспоминания Поттера не были изменены? — с подозрением спросил Фадж. — Поттер уже несколько месяцев под вашей опекой. Вы могли спокойно наложить на него заклинание Обливейт, заставив его верить в то, что вам нужно.

— Мы бы ни за что бы так не поступили с Гарри! — вскричал Сириус, шагнув к Фаджу и схватив его за ворот мантии. — Как ты смеешь обвинять нас в этом? Если бы не твое чёртово упрямство, ты бы давно увидел правду!.. УБИРАЙСЯ! И НЕ СМЕЙ БОЛЬШЕ ПРИБЛИЖАТЬСЯ К МОЕМУ КРЕСТНИКУ, ИНАЧЕ, КЛЯНУСЬ, ВСЕ В МИНИСТЕРСТВЕ УЗНАЮТ, КАКОЙ ТЫ НАПЫЩЕННЫЙ БОЛВАН!

Ремусу с трудом удалось оторвать Фаджа от Сириуса, позволив министру ретироваться из Больничного крыла. Поняв, что больше не заснёт, Гарри повернулся на спину, тут же слегка зашипев от пронзившей правый бок вспышки боли. Но и этого слабого звука оказалось достаточно, чтобы находившиеся в помещении волшебники заметили, что парень больше не спит.

Гарри попытался сесть, но Сириус с Ремусом бросились к нему и уложили назад.

— Не спеши, Гарри, — мягко произнёс Ремус. — Твое тело ещё не выздоровело после заклятья. Поппи сделала всё возможное и заживила рану, но некоторые мышцы были сильно повреждены. Нужно немного времени, что они пришли в норму.

Гарри посмотрел на расплывчатые лица опекунов и вздохнул. Он мог лишь представить, какое беспокойство отражается сейчас на них — а его не могло не быть после всего случившегося.

— Который час? — спросил парень скрипучим голосом.

— Почти половина пятого... утра, — ответил Сириус уже гораздо более спокойным голосом. — Извини, что разбудил. Я просто больше не мог сдерживаться. Стоит пообщаться чуть подольше с Фаджем, и уже съезжаешь с катушек.

Гарри невольно улыбнулся. Умеет Сириус шутить. Но его улыбка быстро увяла, стоило ему вспомнить, почему опекунам пришлось защищать его от Фаджа. Столько беспокойства, а все из-за чего? Из-за того, что пара последователей одного психа решила разузнать то, о чём он не имеет ни малейшего понятия.

— Простите меня, — тихо вымолвил он. — Я не хотел причинять столько хлопот. Они ведь хотели узнать, что я сделал с Волдемортом. Даже убили машиниста, чтобы добраться до меня.

Сириус, присев на краешек кровати, обнял Гарри.

— Теперь послушай меня, Сохатик, — твёрдо произнёс он. — Не смей винить себя за то, что случилось вчера. Только благодаря тебе никто больше не пострадал. Даже будучи раненным, ты взял на себя ответственность и убедился, что кто-то отправился за помощью. Ты не паниковал, хотя и испытывал сильную боль. Мы гордимся тобой, гордимся тем, как ты справился. Но это вовсе не означает, что ты должен и впредь так рисковать. На кону твоя жизнь. Твоё сердце еще не здорово. К тому же, я не уверен, что кто-нибудь из нас выдержит, если с тобой что-нибудь случится.

Гарри тоже обнял крёстного, положив голову ему на грудь. Он понимал, что Сириус прав, но не мог ничего с собой поделать — его терзало чувство вины из-за смерти того, кого он совсем не знал. “Ты не можешь спасти всех, — сказал ему как-то Ремус. — Если попытаешься, то быстрее сойдешь с ума”. Быть может, однажды Гарри и сможет смириться с тем фактом, что люди гибнут, столкнувшись с Волдемортом и его прихвостнями... Однажды, но не сейчас.

* * *

Два с половиной часа спустя Гарри сидел в Большом зале, пытаясь заставить себя отвлечься после состоявшегося долгого разговора с опекунами... Он не мог поверить, что профессор Амбридж лишила поезд охраны авроров. Она и Фадж в один голос уверяли, что они никак не могли предположить нападение на поезд и просто посчитали требование Дамблдора пустой блажью. “Досадная ошибка”, — так было заявлено.

Опекуны, перед тем как уйти, еще раз предупредили Гарри об Амбридж и Фадже. В связи со случившимся накануне они, казалось, еще больше нервничали. Гарри хотелось думать, что они просто слишком остро реагируют. Все бы ничего, но проблема была в том, что в этот раз остро волновался не только Сириус, но и Ремус, что случалось крайне редко. Неужели профессор Амбридж действительно такое чудовище?

До первого её урока Гарри не смог бы ответить на этот вопрос.

Перевернув страницу книги, которую все это время пытался читать, Гарри опять вернулся мыслями к минувшим событиям, а именно к тем, которые произошли после потери им сознания и о которых ему поведали опекуны. Два Пожирателя смерти были доставлены в министерство, но неведомым образом умудрились покончить с собой. Их не успели даже допросить. У каждого на левом предплечье обнаружилась Тёмная сметка Пожирателя смерти, но кто они такие, до сих пор не было объявлено. Это был серьёзный удар по Ордену. Казалось, все доказательства того, что Волдеморт вернулся, уже были в руках. А теперь ничто не помешает Фаджу огласить через Ежедневный пророк то, что ему будет удобно.

Единственное, что могло доставить проблем, был тот факт, что остальных спас один единственный пятнадцатилетний ученик. Об этом знали и ученики, ехавшие в поезде, и сотрудники министерства, прибывшие на “помощь”. Ну и конечно, сам факт нападения уже был нонсенсом. Сириус с Ремусом были правы, когда говорили, что родители будут требовать принятия каких-то мер. Нет никаких сомнений, что письма будут приходить дюжинами, если уже не приходят, а ученики несомненно захотят рассказать своим родителям, что их спас Мальчик-который-выжил. Вот и постарался не привлекать внимания.

Выпрямив спину, Гарри вздрогнул от вспышки боли и автоматически схватился за правый бок. Зелье, которое он принимал для своего сердца, никак не сочеталось с обезболивающим, так что боль придётся потерпеть несколько дней. Долгие несколько дней. Так как Гарри теперь был в Хогвартсе, мадам Помфри стало проще присматривать за ним. Каждое утро ему придётся наведываться в больничное крыло за очередной порцией зелья с последующим осмотром мадам Помфри его заживающих мышц. Ещё ему посоветовали побольше отдыхать, но сегодня начинались занятия, и времени на отдых, скорее всего, не будет.

Утонув в своих мыслях, Гарри не заметил появления других людей, пока на скамью слева от него кто-то не плюхнулся. Секунду спустя место справа также оказалось занято. Было только два человека, которые могли действовать настолько слаженно.

— Фред, Джордж, доброе утро, — тихо произнёс Гарри.

На краткий миг повисла тишина.

— Гарри, ты как? — спросил Фред.

В его голосе чувствовалась нотки нервозности, чрезвычайно чуждая всегда жизнерадостному Фреду, к которому привык Гарри.

— Мы приходили навестить тебя вчера вечером, но Сириус с Ремусом сказали, что ты ещё не скоро придёшь в себя. Не ошибусь, если скажу, что весь Гриффиндор был в шоке. Никто не ожидал, что опасность подберётся настолько близко.

— Думаю, не только Гриффиндор, — добавил Джордж, его голос был в точности такой, как у брата. — На Приветственном ужине все были подавлены, никто не разговаривал. В первый раз еда никого не волновала. Все хотели знать, всё ли с тобой в порядке. Думаю, все ужаснулись, когда ты рухнул там, рядом с поездом. А когда мы не смогли открыть двери и окна, чтобы помочь тебе, многие просто запаниковали. Мы действительно хотели помочь, ты ведь знаешь?

— Знаю, — тихо ответил Гарри.

Он и сейчас, стоило ему задуматься, мог слышать, как ученики били по окнам, в тщетной попытке их разбить. Столкнуться лицом к лицу с Пожирателями смерти уже само по себе ужасно. А смотреть на то, как кто-то сражается с ними, и быть не в силах прийти на помощь, наверное, и вовсе невыносимо. Они должны были чувствовать себя совсем беспомощными.

— Но ведь все разрешилось, верно? Все уже хорошо, так что давайте поговорим о чём-нибудь другом.

Фред с Джорджем поняли намёк и заговорили о квиддиче, сообщив, что капитаном сборной Гриффиндора стала Анжелина. Испытания на вакантную позицию вратаря были назначены на пять вечера в пятницу. Присутствие действующих членов команды было обязательным. Гарри был удивлен столь близкой датой, но потом понял, что Анжелина просто хочет иметь больше времени, чтобы потом хорошенько потренировать нового вратаря.

Вскоре Большой зал стал заполняться учениками, и каждый из них сразу замечал Гарри, сидевшего между близнецами Уизли. Некоторые набирались мужества, подходили к Мальчику-который-выжил и благодарили его, другие просто смотрели и перешёптывались. Гриффиндорцы быстро заняли все ближайшие к Гарри места. Старшекурсники говорили с ним так, словно они были давними друзьями. Младшие просто в восхищении смотрели на парня, будучи, по видимому, слишком взволнованными, чтобы произнести хоть слово.

Гарри почёл за лучшее просто игнорировать всеобщее внимание, с широкой улыбкой отвечая каждому, кто говорил ему “Привет”, но внутри него начало расти раздражение. “Это цена, которую придётся заплатить за сделанное”, — с горечью подумал парень. Если еще раз он захочет взять ответственность в свои руки, нужно будет только вспомнить, что это будет стоить лишнего, ненужного внимания. Он лишь пытался выжить, а люди принимают его за героя. Как же он ненавидел это!

Рон с Гермионой появились лишь тогда, когда сотни сов ворвались в зал, принеся утреннюю почту. Ученики любезно подвинулись, так что старосты Гриффиндора смогли сесть рядом с другом. Но с такой толпой вокруг о многом не поговоришь... Большинство сов принесло свежий выпуск “Ежедневного пророка”. Статься о нападении на Хогвартс-эксперсс занимала всю первую страницу и большую часть второй. Вопросы, касавшиеся безопасности детей волшебного мира, поднимались снова и снова. Видимо, мир уже не казался таким безопасным, как об этом твердило министерство.

Гарри и не пытался читать статью. Взглядов, бросаемых на него окружающими, было достаточно, чтобы понять, что там описывались его вчерашние действия. Чувствуя, что ещё немного, и он сорвётся, Гарри еле дождался, когда ему выдадут расписание, и, не говоря ни слова, покинул Большой зал. Решив заранее собрать вещи для утренних занятий, Гарри заглянул в расписание... и застонал. Первой шла История Магии, затем сдвоенное Зельеделие, Предсказания и в довершении — Защита от Темных Искусств. День и в самом деле обещал быть длинным.

История магии показалась чересчур долгой. Гарри решил, что так вышло из-за того, что ему не удалось заснуть. В голове крутилось слишком много мыслей. Но проффесор Бинс не заметил отсутствия внимания у Гарри, как и того, что большинство учеников беззастенчиво спало. Преподаватель был призраком, и его не волновало ничего, кроме войн великанов, о которых он размеренно бубнил с самого начала занятия. Делая кое-какие записи в редкие минуты, когда он слышал слова профессора, Гарри игнорировал обеспокоенные взгляды, бросаемые на него Роном с Гермионой. Они знали, как Гарри ненавидит внимание к себе, но не могли ничего с собой поделать.

К концу занятия Гарри усвоил одну очень полезную для себя вещь — он теперь знал, в каких положениях ему сидеть больно, а в каких — лишь чуть-чуть. Боль же стала постоянной, и Гарри отчаянно пытался это скрыть. Он пробовал сосредоточится на чем-то, кроме боли, но едва ему это удавалось, неловкой движение приводило к новой вспышке. Замкнутый круг.

Переход в подземелье в класс Зельеделия прошёл в тишине. Рон с Гермионой не поссорились, и это говорило о том, что их больше волнует состояние Гарри, чем возможные взаимные разногласия по некоторым вопросам. Вчерашний комментарий Гермионы о его здоровье оставил между ними неловкую напряженность. По тем взглядам, которыми обменивались Рон с Гермионой, Гарри мог лишь предположить, что он пропустил довольно большой спор.

Войдя в кабинет, Рон, Гарри и Гермиона заняли своё обычное место у дальней стенки. Проффесор Снейп имел привычку высмеивать Гарри, когда тот чего-то не знал, и парень был не уверен, что выдержит это сегодня. Требовалось большое самообладание, чтобы не идти на поводу у злости, и ещё большее, чтобы не показывать своего гнева. Непонятно почему, но шёпот, раздававшийся вокруг, раздражал его сегодня больше, чем обычно. Хотя должен был бы уже привыкнуть.

Звук захлопнувшейся двери вырвал Гарри из мыслей.

— Всем успокоится, — гаркнул профессор Снейп, подойдя к своему столу. — Как вы все, я надеюсь, в курсе, в июне у вас состоятся экзамены СОВА, которые покажут, сколько из изученного за эти годы смогло проникнуть сквозь ваши толстые черепушки. И я жду, что каждый из вас сможет заработать оценку “удовлетворительно”, как бы невероятно это не казалось. И чтоб вы знали, для подготовки к ЖАБА в свой новый класс я возьму только лучших. А это означает что?.. Правильно: большинство из вас туда не попадет.

Снейп оглядел большинство гриффиндорских студентов, задержав взгляд на Невилле и Поттере чуть дольше, но Гарри был слишком поглощён мыслями, чтобы придавать этому значение. Он на мгновение встретился усталым взглядом со Снейпом и отвернулся. У парня не было сил, чтобы спорить с профессором, что тот, Гарри был уверен, заметил, так как взгляд мужчины был лишен обычного отвращения, которое он приберегал специально для Гарри.

— Зелье, которое вы будете готовить сегодня, попадётся одному из вас на экзамене СОВА. Оно называется “Глоток спокойствия”, — произнёс Снейп и достал палочку. — Зелье успокаивает и рассеивает волнения и тревоги. При изготовлении нужно точно придерживаться инструкции, иначе вы рискуете вызвать у выпившего глубокий и, возможно, вечный сон. — Снейп два раза взмахнул палочкой, направив ее сначала на доску, а затем на кладовую. — Состав зелья — на доске, ингредиенты — в кладовой. На приготовление у вас полтора часа. Время пошло.

Все ринулись в кладовую, а Гарри остался, переписывая рецепт, дважды проверяя, всё ли правильно. Ему было удобнее держать листок с ингредиентами и этапами приготовления на столе перед собой, чем каждый раз сверяться с доской. Убедившись, что переписал все верно, Гарри сходил за необходимыми ингредиентами и приступил к приготовлению.

Сосредоточившись на чётком выполнении шагов рецепта, Гарри наконец отвлекся от всех посторонних мыслей и внешних раздражителей, с которыми боролся с самого утра. Он строго выполнял каждый шаг, не добавляя ингредиент, пока не был абсолютно уверен в правильности дозировки, помешивал зелье нужное количество раз в нужном направлении, потом менял направление, в точности так, как требовала инструкция. Наконец, запустив на своих часах таймер, он выждал положенное время и добавил последний ингредиент.

За десять минут до конца отпущенного времени, Снейп обратился к классу:

— Над вашим зельем, если оно сварено верно, должен сейчас подниматься серебристый пар.

Посмотрев на своё зелье, Гарри решил, что пар над ним всё же серебристый. Таким он казался Гарри, но он знал, что определять степень его серебристости будет преподаватель. Парень слышал, как Снейп медленно прогуливается от одного стола к другому, постепенно приближаясь к нему. Вот он остановился около Гермионы, понюхал ее зелье и молча двинулся дальше. Когда Снейп подошёл к нему, Гарри отодвинулся чуть в сторону, ожидая неизбежного высмеивания, но его не последовало.

Склонившись над зельем и, как в и в случае с Гермионой, понюхав его, Снейп наклонился ближе к Гарри и прошипел:

— Задержитесь после урока, Поттер, — и пошёл дальше, обращаясь уже ко всем: — Теперь каждый пусть наполнит флакон тем, что получилось. Напишите на нём своё имя и оставьте на моём столе для проверки. На дом: свиток в двенадцать дюймов о свойствах лунного камня и его использовании в приготовлении зелий. Сдать в четверг.

Гарри сделал, как было сказано: наполнил флакон зельем, заткнул пробкой и поставил на стол профессора Снейпа. Внешне он выглядел собранным и спокойным, но внутренне он был в панике. Он где-то ошибся? Что-то сделал не так? Снейп думает, что он жульничал? Или он собирается наорать на него за случившееся вчера? Сейчас только уничижающих замечаний Снейпа ему не хватало для полного счастья.

Уверив Рона с Гермионой, что он их догонит, Гарри дождался, когда остальные ученики выйдут из класса, и медленно подошёл к столу профессора Снейпа. Пора покончить с этим.

— Вы хотели меня видеть, сэр? — тихо спросил он.

Профессор Снейп долго смотрел в глаза Гарри.

— Вы испытываете боль, Поттер, — холодно заявил он. — Очевидно, вы не полностью оправились после вашей вчерашней авантюры. Почему вы не обратились к мадам Помфри за обезболивающим зельем?

Гарри опустил глаза, нервно прикусив губу.

— Потому что оно плохо сочетается с... э-э... другим зельем, сэр, — ответил он. — Мадам Помфри сказала, что мне придётся потерпеть боль несколько дней, пока я полностью не поправлюсь.

Парень медленно поднял взгляд на профессора Снейпа, который некоторое время смотрел на него, прищурив глаза. Наконец Снейп глубоко вздохнул, словно успокаивая себя.

— Понятно, — сквозь зубы пробормотал он. — Похоже, еще никто никогда в вашем... состоянии не был достаточно глуп, чтобы вытворять такое. — На мгновение задумавшись, Снейп потер подбородок и снова взглянул на подростка. — Очень хорошо, Поттер. Можете идти.

— Спасибо, сэр, — всё тем же тихим голосом произнёс Гарри и вышел из класса.

До Большого зала парень добирался долго. Он думал о том, что профессор Снейп вёл себя странно. Горбоносый, с сальными волосами мужчина не упускал ни одной возможности оскорбить покойного Джеймса Поттера, но только не сегодня. Почему? Враждебность Снейпа к Гарри была известна всем в Хогвартсе. Гриффиндорцы с ненавистью относились к данному факту, Рейвенкло и Хаффлпафф сочувствовали парню, а слизеринцы считали это забавным, так как многие из них ненавидели Гарри так же, как и профессор Снейп.

Обед прошёл так же, как и завтрак, но сейчас Гарри не был настроен ни с кем разговаривать. Парень не знал, виной ли тому унылая погода за окном или же раздирающие его голову мысли. Всё, что его занимало, — это боль и бессилие, а ведь впереди было ещё два урока. На Предсказания он ещё мог с лёгкостью не пойти, но Гарри не хотел пропустить первый урок Защиты от Тёмных Искусств. К тому же, он не думал, что это хорошее решение — начать пропускать уроки уже сейчас, как бы плохо он себя не чувствовал.

Когда Рон наконец оторвался от поглощения еды, Гарри отправился вместе с ним в кабинет Предсказаний. Добравшись в молчании до Северной башни, они прошли мимо большого портрета сера Кадогана, надоедливого рыцаря, стремившегося навязать дуэль любому проходившему мимо. По какой-то причине сер Кадоган не хотел понимать, что он не настоящий человек и потому не может ни с кем драться на дуэли.

Когда друзья достигли верхушки Северной башни, Рон настоял на том, чтобы Гарри первым поднялся по серебряной лестнице к люку. Едва парень оказался в кабинете, как в нос ему шибануло непередаваемыми ароматами “благовоний”, которые жгла профессор Трелони. Глаза защипало от навернувшихся слез, Гарри шагнул вперед, споткнулся и едва не упал — Рон успел его поймать. Парень быстро вспомнил, за что он так ненавидит этот предмет. Трелони имела маниакальную привычку пророчить ему смерть. В своих больших очках она напоминала Гарри насекомое. И еще она иногда любила впадать в прострацию. Но всё это, по словам профессора Дамблдора, ни о чём не говорит.

Утвердившись на ногах, парень поблагодарил Рона и вместе с другом сел за небольшой столик в задней части класса. На столе лежала потрепанная книжка в кожаном переплёте, но он не стал её трогать. Занятие должно было скоро начаться. Кабинет постепенно наполнялся учениками, которые спешно говорили, стремясь рассказать друг другу что-то до начала занятия. Никто из них не замечал Гарри с Роном. Место в самом дальнем углу едва освещенного класса всё-таки имело свои неоспоримые достоинства.

— Добрый день, — своим мечтательным голосом возгласила профессор Трелони. — С возвращением к Предсказаниям. Я просмотрела судьбу всех вас, особенно учитывая все те приметы, которые я видела за последнее время. Рада сообщить, что мне не удалось увидеть на пути у кого-нибудь из вас Грима, но впереди вас всё же ожидают трудные времена. Некоторые из вас столкнутся с более серьёзными проблемами, другие — с менее. Да-да, именно так. К сожалению, я не могу отречься от того, что я вижу.

Гарри в раздражении закатил глаза. Профессор Трелони не видит того, что происходит у неё под носом, чего уж говорить о будущем всех учеников.

— Немного неопределённости не помешает, не так ли? — пробормотал Гарри, заставив Рона согласно фыркнуть.

— На ваших столах лежит по экземпляру “Оракула снов” Иниго Имаго, — продолжила Трелони, не расслышав реплику Гарри. — Толкование снов — один из важнейших аспектов предсказания будущего. Теперь, пожалуйста, прочтите инструкцию, потом поделитесь на пары и, используя Оракул снов, попробуйте истолковать наиболее свежее сновидение вашего напарника. Начали.

Ученики погрузились в работу, уткнувшись в эти старые книги. Чтение этих инструкций заняло почти весь урок. Прочтя последнее слово, Рон тут же с предвкушением развернулся к Гарри. И тому крайне не понравилось выражение лица друга.

— Я вообще не запоминаю свои сны, — пожав плечами, произнёс Рон. — Так что расскажи мне свой.

— Думаю, мы оба знаем, о чём мои сны, Рон, — тихо ответил Гарри, стараясь не дать ноткам раздражения прорваться в его голос. — Поищи зелёную вспышку и крики в этой книжке и посмотришь на результат.

Глаза Рона расширились, и он со стыдом отвернулся.

— Извини, Гарри, — тихо произнёс он. — Я не подумал.

В конце занятия профессор Трелони поручила им вести записи своих снов в течение следующего месяца. Ученики спустились по лестнице и отправились на очередное занятие. Почти все в той или иной форме жаловались на обилие домашней работы. Все, конечно, были предупреждены о том, что год перед СОВА будет напряженным, но никто не ожидал, что всё начнётся в первый же день. Это просто жестоко.

Войдя в кабинет ЗоТИ, Гарри сразу же наткнулся взглядом на невысокую женщину с короткими, кудрявыми каштановыми волосами. Её крупные глаза, широкий рот и почти отсутствующая шея вызывали ассоциации с жабой. Поверх мантии на ней был надет пушистый розовый кардиган. Гарри пришлось побыстрее отвернуться, чтобы избавить свои глаза от вида ее... э-э... уникального образа. Непонятным образом он тут же понял, почему Сириус и Ремус предупреждали его о профессоре Амбридж.

Сев между Роном и Гермионой, Гарри достал “Теорию магической защиты” Уилберта Слинкхарда. Стараясь не смотреть на Амбридж, он принялся листать книгу. Странно было не ощущать нетерпения перед своим любимым предметом. С третьего курса Защита была тем предметом, в котором Гарри преуспел. Вполне возможно, большую роль в этом сыграли те частные уроки, которые Гарри получал на летних каникулах.

Когда все заняли свои места, профессор Амбридж поднялась на ноги и улыбнулась.

— Добрый день! — воскликнула она и замешкалась: она явно ожидала хоть какой-то реакции, а не тех рассеянных взглядов, которыми её наградили ученики. — Нет-нет, так не пойдёт. Мне нужен вежливый ответ. Давайте снова. Добрый день, класс!

— Добрый день, профессор Амбридж, — забубнили ученики.

— Так намного лучше, — счастливо откликнулась Амбридж. — А теперь уберём-ка свои палочки подальше и достанем перья. — Она подождала, пока ученики выполнят её требование, затем достала свою палочку и направила её на доску. На доске внезапно появились слова: “Защита от Тёмных Искусств: Базовые принципы”. Амбридж с улыбкой на лице повернулась к классу. — Итак, должна сказать, что ваше прошлое обучение было, мягко говоря, слегка специфическим. Давайте, запишите ещё вот это.

Амбридж снова указала палочкой на доску, на которой вместо предыдущей надписи появилась новая: “Цели курса”. Чуть ниже шли сами цели: “Понимание принципов магической защиты; умение распознавать ситуации, когда законно применение магии для защиты; уяснение места защитной магии в общей магической концепции”.

Слова были переписаны в тишине. Когда профессор Амбридж удовлетворилась результатом, она велела прочитать первую главу учебника. Гарри уже прочитал несколько первых глав этой скучной книги, но ему вовсе не хотелось привлекать к себе внимание нового учителя, так что он принялся перечитывать главу. Чтобы не растерять внимание, парень принялся выписывать разнообразные утверждения, которые делал автор.

— У вас есть какие-то вопросы по этой главе, моя дорогая? — с любопытством спросила профессор Амбридж.

Гарри поднял голову и наткнулся взглядом на поднятую руку Гермионы.

— Не по главе, профессор, — ответила девушка. — Я имею вопросы по целям курса. Там ничего не написано об использовании заклинаний... защитных заклинаний.

Профессор Амбридж несколько мгновений разглядывала Гермиону.

— Как ваше имя, моя милая? — наконец спросила она.

— Гермиона Гренджер, — ответила девушка.

Амбридж улыбнулась.

— Так вот, мисс Грейнджер, я считаю, что представленные цели достаточно ясны, — ласково произнесла она. — И я не вижу ни одной ситуации, в которой в этом классе вам понадобится использовать защитные заклинания. Неужели вы думаете, что на вас кто-то здесь нападёт?

— То есть вы имеете в виду, что мы вообще не будем пользоваться магией? — воскликнул Рон. — После того, что произошло вчера? Мы должны уметь защитить себя!

Глаза профессора Амбридж зло сощурились.

— На моих уроках, если ученик хочет что-то спросить, он сначала должен поднять руку, мистер?...

— Уизли, — выдавил Рон, поднимая руку.

Профессор Амбридж улыбнулась и отвернулась от Рона. Оглядев класс, Гарри заметил, что уже несколько учеников подняли руки, большинство из них были гриффиндорцы. Посмотрев на друзей, парень наткнулся на их изумлённые взгляды. Они явно недоумевали, почему он никак не реагирует на высказанные принципы обучения, как это делают другие.

— У вас ещё какой-то вопрос, мисс Грейнджер? — спросила профессор Амбридж.

Гермиона глубоко вдохнула и опустила руку.

— Профессор, основная мысль Защиты от Тёмных Искусств в практике защитных заклинаний, чтобы мы могли защитить себя, — произнесла она. — Что плохого, если мы будем знать, как защищаться?

— Мисс Грейнджер, вы не являетесь квалифицированным экспертом министерства по вопросам систем магического образования, — всё тем же мягким голосом произнесла Амбридж. — Ваша программа утверждена волшебницами и волшебниками, которые старше и умнее вас. Вы будете узнавать о защитных заклинаниях безопасным способом. Именно так, а не как у вас было на протяжении последних лет.

Гарри почувствовал, как сжались у него под столом кулаки. Из-за такого обучения их всех легко убьют. Почему министерство так поступило после того, что произошло вчера? Даже если оно не верило в возвращение Волдеморта, нападение на поезд должно быть достаточным доказательством, что Волдеморт не просто чья-то страшилка. Министерство что, действительно хочет лишить выпускников какой бы то ни было практики в защите самих себя?

— Так, у вас тоже появился вопрос, мистер?.. — прозвучал мягкий голос профессора Амбридж.

— Дин Томас, — произнёс Дин, опуская руку. — Тут есть одна проблемка. Мы ведь не будем всё время сидеть в классе. На нас вчера напали дементоры, и Гарри был единственным, кто знал, как с ними бороться. Неужели мы не должны приобретать навыки, которые пригодятся нам в жизни, за пределами школы?

Профессор Амбридж прищурилась, и улыбка сползла с её лица. Ни от кого не укрылось, как она бросила взгляд на Гарри, перед тем как уделить внимание Дину. Было очевидно, что она стала терять терпение.

— Мистер Томас, изучив теорию Защиты, вы будете понимать, как применять заклинания. Очень маловероятно, что кто-то из вас толкнётся с дементором в таком юном возрасте. Когда министерство сочтёт, что вы все сможете справиться с созданием таких сложных продвинутых заклинаний, оно вас обучит.

Под взглядами всех учеников Амбридж прошла к столу Гарри и встала перед ним.

— У министерства есть свои стандарты, — жестко произнесла она. — Если чей-то опекун решил обучить своего подопечного таким опасным заклинаниям, это не означает, что так и нужно поступать. Наоборот, это позор, когда из-за чьих-то трений с министерством приходится расплачиваться ребёнку.

Гарри смотрел прямо перед собой, отчаянно пытаясь удержать свой гнев. На его лице продолжала лежать бесстрастная маска, но руки парня под столом начали трястись. Как она может так говорить о Сириусе? Министерство нарушило закон, когда отказало Сириусу в суде. Сириус имеет полное право злиться на систему за двенадцать лет страданий. Как она вообще может думать, что Сириус сам виноват в том, через что его заставило пройти министерство?

Все подскочили, когда ваза на столе профессора разлетелась на кусочки. Профессор резко развернулась к классу.

— Кто это сделал? — выплюнула она, но тут же сделала шаг назад, когда заметила, что ни у кого нет в руках палочки. — Как странно, — пробормотала она, разглядывая вазу, потом снова оглядела класс, теперь уже с небольшим смятением в глазах. — Как я уже сказала, изучение теории более чем достаточно, и нет никаких причин, по которым у кого-нибудь из вас могли бы возникнуть проблемы на СОВА в этом году. — Она оглядела класс и заметила ещё одну поднятую руку. — Да, мисс?..

— Парвати Патил, — тихо ответила Парвати. — Профессор, как же мы пройдём практические испытания на СОВА, если не потренируемся заранее? Многие из заклятий и заклинаний, которые нам нужно знать, требуют для освоения не один час практики. Многое из того, что Гарри знает, было изучено им при подготовке к третьему испытанию в Тремудром турнире.

Закрыв глаза, Гарри глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. Он уже один раз потерял контроль над собой и не хотел повторения. Зачем Парвати помянула этот Турнир? Не думай об этом! Не думай о случившемся! Занявшись привычным тренингом, Гарри отстранился от чувств и сосредоточился на том, что мог контролировать. Мнение профессора Амбридж сейчас не главное. Пусть себе преподаёт теорию. Тренироваться он может и сам. Спрячется в Выручай-комнате, и никто его там не найдёт.

— Случай мистера Поттера не должен служить примером для остальных, — произнесла профессор Амбридж, подошла к своему столу и взмахом палочки восстановила вазу. — Я знаю, некоторые из вас верят голословным заявлениям о том, что Тёмный волшебник вернулся. Но это ложь. Министерство не нашло никаких доказательств этому. Из-за вчерашних событий вы могли поверить в худшее. А напали на поезд обычные бандиты, с которыми мистер Поттер и справился. Опасность вам больше не угрожает. А теперь, пожалуйста, продолжайте читать первую главу.

Все неохотно вернулись к чтению, и профессор Амбридж разместилась за своим столом. Гарри снова принялся выписывать отдельные утверждения автора и не поднимал глаза от книги. Ему не хотелось рисковать смотреть на Амбридж. Было вполне ясно, что она не ожидала такого сопротивления, как бы не пыталась это скрыть. Также для неё явилось неожиданностью молчание Гарри, и женщина была несколько разочарована отсутствием его бурной реакции на её заявления.

Когда урок закончился, все буквально выбежали из кабинета и направились на ужин. Ученики ворчали, ещё не в силах поверить, что у них не будет практики по Защите в этом году. Но это не помешало Рону с Гермионой заметить, что Гарри не принимает участия в высмеивании профессора Амбридж и идёт медленнее других. Ворчать им тут же расхотелось.

— Гарри, что-то не так? — тихо спросила Гермиона. — Ты сегодня неразговорчивый чего-то.

Очнувшись от своих мыслей, Гарри взглянул на друзей и слегка улыбнулся.

— Со мной всё хорошо, — соврал он. — Я просто устал. Сегодня столько всего произошло. Слишком много для меня. Я очень рано встал, долго разговаривал с Сириусом и Ремусом, а сегодня до сна ещё столько домашней работы нужно сделать.

— И поэтому ты молчал на занятии? — спросил Рон.

Гарри пожал плечами.

— А что я должен был делать? — возразил он. — Что бы это изменило? У профессора Амбридж своё видение ситуации. Да, я могу быть несогласен, но вы могли уже убедиться, что возражения ни к чему не привели. Она не собирается прислушиваться к кучке учеников. Она послушает только Фаджа и больше никого. В этом нет никаких сомнений.

— И что, нам нужно было сидеть и молчать в тряпочку? — поражённо спросил Рон, потом придвинулся ближе к Гарри и понизил голос почти до шёпота. — Никого из нас не тренировали Ремус и Сириус. Никто из нас даже не попытался совершить то, что ты сделал вчера. Ты наглядно показал нам, что мы не готовы столкнуться с Сам-знаешь-кем и иже с ним, так что не надо винить нас за то, что мы злимся. Ты вчера действовал в одиночку, Гарри. Но впредь ты не должен быть один.

— Рон говорит дело, Гарри, — прошептала Гермиона. — Ты был прав тогда. Я действительно не знаю, как справиться с дементором. Я, возможно, не выстою против Пожирателя смерти, но я хочу научиться. Профессор Амбридж не собирается учить нас чему-либо. Она лишь будет долбить нам мозг, чтобы мы поверили в то, что хочет министерство. СОВА слишком важна, чтобы примешивать сюда борьбу за власть.

Дальнейшую дорогу до Большого зала они провели в молчании. Гарри никак не ожидал, что вчерашнее нападение так глубоко заденет столь многих людей. Было так странно ощущать, что все те, кто еще несколько лет назад, не думая, называл его Наследником Слизерина, — все они сейчас, независимо от возраста, с уважением взирали на него. Гарри недоумевал, ведь по его мнению он не совершал ничего необычного. Он сделал лишь то, что позволило ему выжить. Ни больше ни меньше.

Эту ночь в башне Гриффиндора без сомнения можно было назвать напряжённой. Фред с Джорджем принялись испытывать на первокурсниках свою продукцию, что чрезвычайно не понравилось Гермионе. Она даже пригрозила написать миссис Уизли. Близнецы не поверили своим ушам, услышав об этом. Миссис Уизли, узнай она об их шалостях, непременно прислала бы Вопилёр. Девушка определённо отнеслась к обязанностям старосты чересчур серьёзно, чего нельзя было сказать о Роне. Тот крайне неохотно обращал внимание на происшествия, не касавшиеся напрямую его или Гарри.

И конечно, все гриффиндорцы получили наконец шанс свободно поговорить с Гарри, ведь предыдущую ночь тот провёл в Больничном крыле. Но праздник длился не долго. Вмешался Рон, объявив, что тот, кто будет доставать Гарри, отправится отбывать наказание к Снейпу. Уловка удалась. Это совсем не прибавило Рону популярности, но главное было достигнуто: Гарри оставили в покое. Гермиона, всё ещё сердитая на Фреда с Джорджем, ушла спать рано. Рон без неё попытался заняться домашним заданием, но быстро бросил это дело и тоже отправился на боковую. Гарри же, несмотря на свою усталость, понимал, что если отложит домашнее задание, то после пожалеет об этом.

Парень собрался с силами и принялся за задание по Зельям. Спустя полтора часа всё было готово, и он устало отложил в сторону исписанный свиток. К этому времени в гостиной осталось всего несколько учеников. Протерев уставшие глаза, Гарри взялся за Историю магии, решив и её сегодня закончить. На это ушло ещё два часа. Глаза парня уже буквально слипались, и ему пришлось смириться с тем, что уже ночь. Поставив будильник, чтобы проснуться пораньше и успеть смотаться в Больничное крыло, пока никто этого не видит, Гарри, перед тем как лечь спать, наложил на свою кровать с балдахином несколько чар Безмолвия, чтобы, случись у него ночью кошмар, не перебудить никого вокруг.

Спал он, как ему показалось, недолго. Вскоре зазвенел будильник. Выпрыгнув из кровати, Гарри спешно оделся, тихо вышел из спальни и побежал в Больничное крыло. Сказать, что мадам Помфри было недовольна состоянием Гарри, было бы приуменьшением. Она мгновенно определила его изнеможение и напичкала его кучей зелий, которые не мешали действию предписанного ранее. Покидая Больничное крыло, Гарри чувствовал себя значительно лучше. Боль в заживающих мышцах уменьшилась, прибавилось бодрости.

Как и накануне, Гарри расположился за гриффиндорским столом и принялся ждать, когда проснуться остальные. Вытащив приготовленную с вечера тетрадку, он стал записывать в неё сегодняшнее сновидение, по крайней мере то, что смог вспомнить. Там было несколько странностей, но хорошо ещё, что ему снова не приснилось кладбище. Конечно, не каждую ночь оно ему снилось, но засыпая, он всякий раз боялся этого. Он не хотел снова и снова видеть убийство Седрика. Не хотел просыпаться с жутким криком. Не хотел будить окружающих. Как же он ненавидел всё это!

Вскоре стали появляться первые ученики. Отложив “журнал снов” в сторонку, Гарри вытащил из сумки учебник Заклинаний, уставился в него и не отрывался, пока слева и справа от него не рухнули на лавку друзья. Гарри невольно улыбнулся, наблюдая за тем, как Гермиона наливает себе в чашку кофе, а Рон с энтузиазмом накладывает в тарелку еды.

— Почему ты не разбудил меня? — спросил Рон, прикрыв рот, чтобы скрыть зевок. — Я бы пошёл с тобой.

Гарри закрыл учебник и поднял брови, посмотрев на Рона. Тот выглядел так, словно вот-вот уснёт прямо так, сидя за столом.

— Это вряд ли, — усмехнулся Гарри. — Я уже давно на ногах. Мне нужно было сходить к мадам Помфри. Она хотела убедиться, что со мной всё в порядке.

Гермиона тут же дотронулась до руки Гарри, привлекая его внимание.

— И как, всё хорошо? — спросила она. — Ты говорил, что устал...

— ... что неудивительно, ведь последний раз я спал ещё дома, — прервал её Гарри. — Всё отлично. Мадам Помфри просто велела мне ещё до конца недели приходить на осмотр. Она хочет быть уверенной, что происшествие с поездом не замедлит моё выздоровление.

Это была в основном правда. Кроме того, бок сегодня болел уже значительно меньше, так зачем упоминать об этом и волновать их?

— Это успокаивает, — произнёс Рон и принялся набивать рот.

Большой зал быстро заполнился учениками и преподавателями. Взглянув на преподавательский стол, Гарри невольно отметил отсутствие Хагрида, огромного и добродушного мужчины. Вздохнув, парень протянул руку к тосту. Вот уже две недели он не слышал ничего о Хагриде, который выполнял какое-то поручение профессора Дамблдора. Последнее, что ему сказал преподаватель по Уходу за Магическими Существами, было то, что “события развиваются медленнее, чем ожидалось” и что он вернётся при первой возможности. Гарри лишь оставалось надеяться, что всё так и будет.

В этот день первым уроком шли сдвоенные Чары. Профессор Флитвик почти четверть часа расписывал им, насколько важны экзамены СОВА, а затем ещё час рассказывал о Призывающих чарах, которые входят в программу экзамена. А в конце урока профессор неприятно отличился, задав им столько домашнего задания, сколько они ещё никогда не получали. В этот момент Гарри порадовался, что всё-таки поспал этой ночью и сможет поработать вечером над новым заданием.

Вслед за Чарами у пятикурсников шла сдвоенная Трансфигурация. И вновь им говорили о важности СОВА — это уже начало порядком раздражать. После такого напутствия им рассказали о заклинании Исчезновения, которое было довольно сложным, но тоже могло попасться на экзамене. Всем раздали по улитке, и оставшееся время до конца урока ученики пытались заставить её исчезнуть. Гермионе удалось сделать это за три попытки, Гарри — за пять, и в итоге они оказались единственными, кому вообще это удалось. На двоих отличившаяся парочка заработала десять баллов для Гриффиндора и была освобождена от домашней работы. Всем остальным предстояло продолжить практиковаться в заклинании.

После короткого обеда настало время Ухода за магическими существами. Прошедший накануне дождь настолько пропитал землю, что вода уже не желала впитываться. Путешествие к хижине Хагрида на опушке Запретного леса превратилось в занимательное зрелище. Все старались избегать больших луж, но далеко не всем посчастливилось сохранить свои мантии чистыми. Многие были сильно забрызганы грязью, когда в конце концов добрались до опушки. Это не слишком понравилось некоторым девушкам, принявшимся вслух выражать своё недовольство. Среди них были, в частности, Парвати и Лаванда.

Ввиду отсутствия Хагрида его заменяла профессор Грабли-Планк. Она стояла в десяти ярдах от хижины перед грубо сколоченным столом, на который был навален ворох веток. Когда все собрались, они призвала класс к внимательности. Гарри, Рон и Гермиона заняли место слева от преподавателя у конца длинного стола.

— Добрый день, класс, — произнесла профессор. — Может кто-нибудь сказать мне, как называется то, что лежит сейчас передо мной?

Гермиона тут же вскинула руку. Малфой принялся изображать её, вызвав смешки у своих слизеринских подхалимов. Гарри в раздражении закатил глаза и наклонился поближе к столешнице. С близкого расстояния то, что он принял за ветки, оказалось вовсе не ими. Существа напоминали крошечных фей, только деревянных. У них были тонкие ручки и ножки, а туловища заканчивались плоскими лицами с крошечными карими глазами. Гарри едва не отпрянул назад, когда одна из них пошевелилась, а затем резко запрыгнула парню на плечо, вызвав несколько испуганных вскриков со стороны учеников.

— Всем успокоится! — гаркнула Грабли-Планк.

Пытаясь сохранять спокойствие, Гарри осторожно подвёл к своему левому плечу руку, ладонью вверх. Существо перепрыгнуло, и парень опустил его на стол. Взглянув на профессора, Гарри заметил, что она удивлённо наблюдает за ним, — точно такой же взгляд был у неё, когда в прошлом году ему удалось успокоить единорога. И этот взгляд ему не нравился. Так на него обычно смотрели, когда он совершал что-то, несвойственное обычному волшебнику.

Через некоторое время профессор Грабли-Планк пришла в себя, огляделась по сторонам и бросила похожим на ветки существам что-то похожее на коричневый рис.

— Мисс Грейнджер, — наконец произнесла она. — Так что это за существа?

— Это складни, — мгновенно отозвалась та. — Они оберегают деревья и обычно живут на деревьях, древесина которых пригодна для изготовления палочек. Они едят мокриц и яйца фей, если, конечно, их находят.

— Очень хорошо, — отметила профессор. — Десять баллов Гриффиндору. Итак, складни живут на деревьях, из которых делают палочки. И когда требуются листья или древесина дерева, на котором они обитают, полезно запастись небольшими подарками, которые отвлекут их. Например, мокрицами. Да, они не кажутся опасными, но их пальцы оканчиваются острейшими коготками... А теперь подойдите ближе, возьмите мокриц и разберите складней. Одного на троих. Внимательно их изучите, зарисуйте и отметьте все части их тела. В конце урока сдадите получившиеся эскизы.

Гарри снова наклонился к столу и позволил одному из складней запрыгнуть себе на плечо, после чего повернулся к Рону с Гермионой. Последняя уже успела запастись мокрицами. Друзья, решив расположиться подальше от остальных, отошли к клочку газона, не занятого лужами. Гермиона достала палочку и высушила землю — теперь можно было спокойно сесть. Гарри присел осторожно, чтобы не спугнуть складня.

— Эм... Гарри, может быть, ты положишь это на землю? — поинтересовалась Гермиона.

Гарри поднёс к левому плечу правую ладонь, и складень тут же перебрался на неё. Расположив руку на уровне лица, Гарри стал рассматривать существо. Внезапно оно повернулось и встретилось с парнем глазами. Гарри ощутил нечто странное, что он не смог бы описать. Ощущались покой и защищенность с небольшой примесью страха. Существо было напугано тем, что они собирались с ним делать. Гарри улыбнулся ему и позволил своим чувствам любопытства и доброты смешаться с чувствами, идущими от существа. И вскоре он почувствовал, как страх стал постепенно исчезать.

— Это она, Гермиона, а не “это”, — тихо произнёс Гарри и осторожно опустил руку к земле, не отрывая взгляда от глаз существа. — Она боится того, что мы собираемся с ней делать. Я пытаюсь её успокоить, так что потерпи немного.

Складень спрыгнула на газон. Гарри жестом попросил её лечь, надеясь, что она поймёт. Она поняла и улеглась на траву, не отрывая глаз от Гарри. Парень улыбнулся ей и дал несколько мокриц. Рон с Гермионой тут же принялись зарисовывать существо, и Гарри к ним присоединился. Процесс не занял долгое время, и вскоре они уже помечали на рисунке части тела. Когда они закончили, Гарри также жестом попросил существо подняться и перенёс складня на плечо, где она и устроилась.

— Думаю, это всё, — с улыбкой произнесла Гермиона, сворачивая законченный эскиз, потом подняла голову и оглядела другие группки учеников, которые еще зарисовывали своих складней, переговариваясь между собой. — Похоже, мы первые.

— Ну, гораздо легче, когда ты можешь поговорить э-э... с ней, — произнес Рон и с любопытством взглянул на Гарри. — А как ты это сделал, кстати?

Гарри лишь пожал плечами. А что он мог ответить? Он не знал, откуда понял, что нужно делать? Он лишь поступил так, как, он чувствовал, было правильным.

— Не смогу объяснить, — произнёс он, сворачивая свой рисунок. — Она боялась, что мы причиним ей вред. Я попытался уверить её, что мы не будем. Это было так же, как с единорогом в прошлом году. Он тоже боялся нас. Существа не понимают нашего любопытства, поскольку сами не испытывают его к нам.

Гермиона на мгновение задумалась, а затем кивнула.

— А ведь так на самом деле может быть, — произнесла она. — Я никогда не думала таким образом. Этих существ забрали из дома, чтобы мы могли их изучить. Может, тебе стоит поговорить с профессором, Гарри? Думаю, никто никогда не учитывал мнение существ. Подумай, сколько пользы ты сможешь принести на уроках!

Гарри замотал головой.

— Ни за что, — жестко ответил он. — Я видел её лицо. Такое явно не является нормой. Мне не нужно дополнительное внимание. Пошли, скоро конец урока. Нужно сдать свои свитки.

Закрыв тему, Гарри медленно поднялся и не спеша направился к профессору Грабли-Планк. Гермиона и Рон последовали за ним. Сдав свои работы, они вернули складня обратно на стол и, попрощавшись с ней, отправились в теплицы, где у них вскоре должна была состоятьсяГербология. Звонок прозвенел, когда они уже подходили к теплицам. Из замка хлынули ученики. Это наверняка был четвёртый курс, так как одной из первых была Джинни.

— Привет! — улыбнулась Джинни, заметив троицу. — Ну и как вам пока денёк?

— Длинный, — с горечью ответил Рон. — Столько назадавали.

Гарри тряхнул головой и потер глаза под очками, а затем посмотрел на Джинни.

— Другими словами, слухи о тяжёлом пятом годе оказались правдой, — пояснил он. — Увидимся за ужином?

Джинни широко улыбнулась.

— Конечно! — воскликнула она и побежала догонять однокурсников. — Всем до вечера! Удачи!

Рон зарычал.

— Удачи, — передразнил он. — Она чего-то слишком весела.

— Зато ты слишком угрюм, — отрезала Гермиона, направившись ко входу в теплицу. — Честно, Рон, тебе на самом деле нужно жаловаться по любому поводу? Я еще поняла бы, если бы это был Гарри, которого все достали. Только он молчит, а ты сегодня весь день раздраженный. Чего так?

— Э-э... ничего, — с долей недовольства ответил Рон, бросив свою сумку на землю. — Просто слишком много домашней работы. Столько вчера задали, теперь ещё и сегодня. Ты хоть представляешь, сколько займёт написать эссе для Снейпа? Потом ещё История, Чары и моя любимая Трансфигурация. Спать вообще сегодня не придётся!

Гарри с Гермионой обменялись взглядами, но промолчали. Теплица стала наполняться пятикурсниками Гриффиндора и Хаффлпаффа. Кто бы мог подумать, что Рон взвоет на второй день учёбы? И хотя Гермиона обычно была единственной, кто постоянно говорил о домашней работе, Гарри не сомневался, что тоже бы взвыл, если бы не сделал два задания прошлой ночью.

Профессор Спраут не была оригинальной и тоже просветила их о важности СОВА, ну а потом приставила их удобрять растения драконьим навозом, от которого, похоже, была без ума. В конце урока им задали ещё одно эссе, и настроение Рона еще больше ухудшилось, хотя перед уроком такое казалось невозможным.

Голодные, удручённые предстоящей бессонной ночью, они слегка перекусили на раннем ужине (Джинни присоединилась к ним, как и собиралась) и отправились в башню Гриффиндора. Известие о том, что Гарри уже выполнил домашние задания по двум предметам, буквально шокировала как Рона, так и Гермиону, которые тут же решили последовать его примеру и принялись за эти предметы. Гарри же взялся за задание по Чарам. Воспользовавшись одной из своих собственных книг, которые хранил в сундуке, Гарри успел закончить с Чарами даже раньше, чем его друзья эссе по Зельям. Своё эссе по Гербологии, которое по сложности даже рядом не стояло с Чарами, Гарри закончил и вовсе быстро.

Рон, справившись с двумя эссе и заданием по Чарам, заявил, что ему нужен свежий воздух. Гермиона уже набрала воздуха в грудь, но не чтобы поделиться, а чтобы его укорить, но Гарри взглядом показал ей, что лучше промолчать. Вероятно, несколько глотков свежего воздуха — именно то, что нужно Рону в данный момент. Рон не настолько любил учиться, как Гермиона, и не выздоравливал после ранений, как Гарри. Глубоко внутри парень чувствовал, что было ещё что-то, но он не знал, как об этом спросить.

Следующее утро ничем не отличалось от предыдущего. Гарри рано проснулся, сходил на осмотр к мадам Помфри и уселся в Большом зале, принявшись заполнять очередным сновидением свой журнал снов, стремясь успеть до подхода учеников. Его правый бок теперь побаливал лишь время от времени, к большому удовольствию мадам Помфри. Уже завтра, возможно, боль вообще исчезнет, а к концу недели, обещала медик, Гарри сможет уже полетать, правда, только под присмотром. Однако это означало, что парень не сможет участвовать в испытаниях по квиддичу — и об этом нужно было поговорить с Анжелиной. Оставалось надеяться, что та не будет слишком беситься из-за этого.

Когда подошли друзья, Гарри уже закончил записывать запомненные подробности сна. Это было странным. Вот уже третью ночь подряд Гарри не преследовали сны о третьем испытании. В тех снах всё-таки был смысл. Видеть, как вновь и вновь умирает Седрик, уже стало нормой, как бы не было тяжело смириться с его смертью. Сейчас же в них не было ничего, кроме цветных пятен, смутных голосов и чувства беззащитности с примесью страха. И словно мало было странностей, чувства эти еще долго преследовали Гарри после пробуждения, постепенно утихая.

Гермиона налила себе чашку кофе, пока Гарри убирал в сумку журнал снов.

— Гарри, только не обижайся, но откуда ты находишь столько сил, чтобы с утра заниматься домашним заданием? — устало спросила девушка. — Ты ведь спишь меньше нас, но совсем не выглядишь усталым. Вспомни своё состояние два дня назад. Не могу представить, чтобы можно было так быстро измениться.

Гарри пожал плечами.

— Я привык вставать рано, — небрежно ответил он. — Думаю, мне хватило одного дня, чтобы оправиться от произошедшего в поезде. К тому же, все эти дни мне не снилось кошмаров, так что я не просыпался посреди ночи. Ну и не стоит забывать, что вчера мы легли спать довольно рано.

— И это, Гарри, ты как, с нетерпением ждёшь испытаний в пятницу? — спросил Рон, наваливая на тарелку еды.

— Сложно сказать, — честно ответил Гарри. — Кого бы не выбрали, ему будет сложно соответствовать той планке вратаря, которую установил Оливер. Как в свое время мне пришлось доказывать, что я достоин места Чарли. Не легко быть в чьей-то тени. И меня, возможно, больше волнует, насколько новенький выдержит этот груз ответственности, чем что-либо другое.

— А у тебя есть идеи, как будут проходить испытания? — с любопытством спросил Рон.

Гарри помотал головой.

— Что бы Анжелина не придумала, я всё равно не смогу участвовать, — признался он.

Рон с Гермионой в замешательстве посмотрели на него. Гарри их понимал. Просто подумать, что он не участвует в чём-нибудь, связанном с квиддичем, — всё равно что назвать Малфоя красавцем.

— Ну, э-э... мне нельзя летать по крайней мере до следующей недели. Это приказ мадам Помфри, — пояснил Гарри.

Гермиона ободряюще улыбнулась парню, а Рон выглядел расстроенным. Первым уроком сегодня были Предсказания, так что Гарри с Роном отправились пораньше — путь до Северной башни был неблизкий. Прибыли одними из первых, и у Рона осталось достаточно времени, что выдумать сны и записать их в журнал. Большая часть урока прошла в попытках выяснить скрытый смысл своих снов. В конце профессор Трелони велела им и дальше вести журнал.

Трансфигурация тянулась медленно. Снова практиковались в заклинании Исчезновения. Гарри и Гермионе, справившимся с ним в этот раз с первой попытки, было поручено помогать остальным, чем друзья и занимались весь урок, заработав в конце по десять баллов. Ну и, конечно, большое домашнее задание от профессора МакГонагалл для всех.

Кроме профессора Трансфигурации, большими домашними заданиями отметились профессора Грабли-Планк и Синистра, обещая очередную долгую ночь пятикурсника Гриффиндора. Этим же вечером Гарри переговорил с Анжелиной Джонсон. Ей, конечно, пришёлся не по душе приказ мадам Помфри, но она согласилась, что вины Гарри в этом нет. Пришёл вечер, и Гарри снова вместе с друзьями занимался домашней работой. Рон также, как и накануне, выполнив несколько заданий, заявил, что ему пора на свежий воздух.

Оставшиеся дни недели прошли в том же духе. Гарри вставал рано, проверялся у мадам Помфри, учился, получал домашние задания, выполнял их и шёл спать. Он даже не заметил, как наступил вечер пятницы, обещая ранний ужин и встречу с остальной командой на поле.

Оказавшись на стадионе, Гарри увидел Анжелину, готовившуюся к предстоящим испытаниям. За помощью девушке время пролетело быстро, а вскоре подошла и остальная команда. Алисия Спиннет и Кэти Белл помогли вытащить из кладовки общественные мётлы. Наконец всё было готово, и Фред с Джорджем объявили испытания открытыми. Гарри не смог сдержать ухмылки, увидев среди пришедших на поле Рона. Вот почему он так интересовался.

Всего пришло десять претендентов. Гарри сидел на земле, пока остальная команда пыталась пробить каждого испытуемого. Всего давалось по десять попыток, чтобы отразить броски. Вскоре группа претендентов сократилась сначала до пяти человек, потом до трёх. Рон явно нервничал, но несмотря на это он пропустил каждый раз лишь по три гола. Задатки у него, без сомнения были, но оставалось ощущение, что он ещё не слишком уверенно держится на метле. После второго круга Гарри выпустил в небо сноп красных искр, сигнализируя команде, что хочет поговорить. К этому времени уже сгустилась темнота, и единственным источником света была луна, изредка закрываемая редкими облаками.

Анжелина и Кэти приземлились первыми.

— Что-то случилось, Гарри, — с любопытством спросила Кэти.

— У меня появилась идея, — произнёс Гарри и засунул палочку в чехол. Уизли были чистокровными и, скорее всего, не поняли бы его мысль, но он надеялся, что это поможет определить лучшего. — Пусть все приземляться — я хочу кое-что попробовать.

Анжелина с любопытством взглянула на Гарри, затем слезла с метлы и скомандовала остальным приземление. Парень благодарно кивнул Анжелине и приступил к задумке. Он сделал знак Фреду передать ему квоффл и без предупреждения со всей силы запустил им в Рона. Несколько человек испуганно вскрикнули, но тут же вздохнули с облегчением, когда Рон с легкостью поймал мяч. Жестом показав тому вернуть его обратно, Гарри запустил им в единственную девушку среди финалистов, Вики Фробишер. Она тоже поймала его, но не так надежно, как Рон. Получив квоффл назад, Гарри взглянул на Анжелину. Та явно догадалась, к чему он ведёт. Даже не глядя на финалистов, парень запустил мячом в последнего, Джеффри Хуппера. Тот, как и Рон, надёжно его зафиксировал.

— Позиция, которую вы все хотите занять, имеет, конечно, много аспектов, но этот — самый важный, — обратился Гарри к финалистам. — Ваш долг — не дать мячу пролететь сквозь одно из колец, сколько бы вокруг не было раздражителей. — Гарри жестом попросил Джеффри вернуть квоффл и запустил его между Роном и Вики. Рон быстро сместился и поймал мяч, отправив его назад Гарри. — Квоффл редко летит прямо на вас, — добавил Гарри. — И вы должны использовать всё, начиная с любой части вашего тела и кончая метлой, чтобы не дать ему пролететь мимо.

Гарри передал квоффл Анжелине и подошёл к финалистам.

— Повернитесь и посмотрите вверх, — произнёс он и дождался выполнения просьбы. — Это ваше место, ваша территория, место вашей ответственности. Вы должны защитить его любой ценой, иначе ваша позиция не имеет смысла. Думаю, вы все помните Чемпионат мира. Крам поймал снитч, но Болгария всё равно проиграла, так как у Ирландии было больше очков. И это показывает, насколько важен в команде вратарь.

Не говоря больше ни слова, Гарри развернулся и направился к команде, оставив финалистов обдумывать свои слова. Честно говоря, парень не знал, откуда они к нему пришли, но не собирался в этом признаваться.

— Они в вашем распоряжении, — тихо произнёс Гарри Анжелине.

Та кивнула в ответ и вышла вперёд.

— Гарри прав, — произнесла Анжелина. — Вратарь — чрезвычайно важный игрок. Именно поэтому мы так придирчивы сейчас. А теперь, давайте заберёмся на мётлы и пройдём по ещё одному кругу, после чего примем окончательное решение.

Все, кроме Гарри, поднялись в воздух. Парень наблюдал за испытанием и был поражен переменой, произошедшей в финалистах. Рон пропустил всего один мяч, а Вики и Джеффри — по два. Предстоит явно трудный выбор. Но всем им нужно ещё много тренироваться с командой перед первой игрой. Гарри лишь радовался, что не он капитан — он сомневался, что смог бы принять такое тяжёлое решение.

Наконец все приземлились. Трое финалистов остались на месте, сильно нервничая, а Анжелина позвала остальных членов команды в сторонку. Отойдя на пятнадцать футов, капитан остановилась. Выглядя уставшей и взволнованной, она с надеждой оглядела команду.

— Каково ваше мнение? — спросила она. — Что касается Вики, я разговаривала с ней перед испытаниями. Она сказала, что для неё на первом месте будет клуб по Чарам. Она хороша, но нам всё-таки нужен вратарь, для которого на первом месте будет команда.

— Ну, Хуппер и Фробишер смотрятся уверенней на мётлах? — тихо заметила Кэти. — Нам не подходит тот, кто может свалиться с метлы посреди игры. С другой стороны, у Рона есть собственная метла и ему не придётся летать на одной из школьных мётел, которые выглядят так, словно развалятся от первого попадания бладжера.

— Рон совсем недавно получил метлу, — внёс ясность Джордж. — За эти несколько дней у него не было много времени на практику. Если нам нужен тот, кто всецело предан квиддичу, тогда Рон наш игрок. Он знает об игре всё.

— Думаю, большую роль играет и то испытание, которое проводил Гарри на земле, бросая в них квоффл, — добавила Алисия. — Достаточно практики, и любой сможет усидеть на метле. Вопрос сейчас в том, с кем нам будет более комфортно на этой позиции?

Все в ожидании ответа перевели взгляд на Анжелину. Фред, Джордж и Гарри, как люди предвзятые, не высказывались по поводу Рона, оставляя решение на девушек. Анжелина, Кэти и Алисия отошли в сторонку и пару минут тихо совещались. Фред, Джордж и Гарри оставили их одних и направились к финалистам, которые уже заметно больше нервничали. Рон вопросительно взглянул на Гарри, но Гарри лишь неопределённо пожал плечами.

— Ну что там? — спросил Джеффри.

— Анжелина проводит последние консультации перед принятием решения, — с усмешкой произнёс Фред. — Это ненадолго.

И действительно, вскоре девушки подошли к ним. На их лицах было написано облегчение. Они уже сделали выбор.

— Прежде всего хочу поблагодарить вас всех за то, что пришли сюда в этот вечер, — обратилась Анжелина к финалистам. — Вы все талантливы, но мы должны выбрать одного из вас. Наш выбор основан исключительно на ваших способностях, прошу понять это. Новым вратарём команды Гриффиндора по квиддичу становится Рон Уизли.

От удивления Рон выпучил глаза, пока члены команды и два других финалиста от души его поздравляли. Когда первый шок прошёл, на лице парня расцвела широкая улыбка, и Фред с Джорджем с гордостью похлопали его по спине. Гарри, глядя на братьев, не смог сдержать улыбки. Было удивительно, насколько, несмотря на все события и все различия между собой, члены семьи Уизли способны оставаться настолько же близкими друг другу, как и всегда. Несмотря на всю беззаботность отношения Фреда и Джорджа к окружающим, они были такими же заботливыми и гордыми за свою семью, как миссис и мистер Уизли.

Этой ночью в башне Гриффиндора состоялась небольшая вечеринка по поводу нового вратаря. Праздновали не слишком долго. Большинство было измотано избытком домашней работы на этой неделе, из-за которой приходилось сидеть по ночам, и хотело лишь хорошо выспаться. Прошедшая первая неделя действительно выдалась долгой, особенно для пятых и седьмых курсов. Все с нетерпением ждали наступающих двух выходных дней, суливших ученикам долгожданный отдых.

Как и прежде, Гарри проснулся первым — все другие ученики в их спальне ещё спали мёртвым сном. И неважно, что сегодня была суббота. Гарри всё равно нужно было провериться у мадам Помфри и принять предписанное зелье. Боль в боку полностью исчезла, и Гарри чувствовал себя намного сильнее, чем в начале недели. С тех пор минула, казалось, целая вечность. Парню было трудно поверить, что всего неделю назад он был дома с Сириусом, Ремусом и Тонкс. И ещё эта неделя была очень напряжённой. Если так будет продолжаться и дальше, год выдастся чересчур долгим.

Выбравшись из постели, Гарри, стараясь не шуметь, заправил кровать и оделся в рубашку с длинными рукавами и джинсы, после чего направился в Больничное крыло. Тишина коридоров оглушала, но Гарри уже привык к ней. В это время всегда так тихо. Большинство людей наверняка почувствовали бы себя некомфортно в этой вязкой тишине, но Гарри получал удовольствие. Если закрыть глаза, можно было почувствовать присутствие чего-то успокаивающего, живущего в коридорах, пока они пусты. Он не понимал, откуда идёт это ощущение, и никому не говорил об этом. Отчего-то присутствие этого таинственного нечто казалось парню нужным и правильным.

Зайдя в Больничное крыло, он обнаружил там мадам Помфри. Она уже ждала его, на её лице играла улыбка. Ещё с начала лета между ними существовало молчаливое соглашение. Если Гарри не выражал недовольства, мадам Помфри тоже была довольна. Этим летом парень понял, что нужно просто позволить медику делать свою работу, и всем будет значительно легче.

Осмотр не занял много времени. Мадам Помфри заявила, что мышцы на его правом боку наконец-то полностью зажили и состояние сердца значительно улучшилось. Выздоровление шло, правда, несколько медленнее, но, по словам женщины, это не помешает ему полностью выздороветь к концу текущего месяца. Это стало большим облегчением для Гарри. Он не мог дождаться того момента, когда всё придёт в норму и все эти проблемы с сердцем останутся лишь в воспоминаниях. Слишком уж долго это занимает его мысли.

Позавтракав, Гарри вернулся в башню Гриффиндора, поднялся в спальню и открыл сундук. Взяв зеркало Сириуса, чернильницу, перья, пергамент и кое-что для домашней работы, он спустился в гостиную и устроился перед камином. Сперва он написал письмо Тонкс, так как, не сделай он этого, она непременно пришлёт ему Вопилёр. Закончив с письмом, он начал сочинять эссе о самоудобряющихся кустарниках для профессора Спраут, коротая время до того момента, когда можно будет связаться с Сириусом, не рискуя его разбудить. Крёстный любил поспать — а спал он обычно до победного конца, — и Гарри каждый раз чувствовал вину, когда приходилось его будить.

Медленно, один за другим, стали подниматься остальные ученики. Шатаясь в полудрёме, они спускались в гостиную и выходили из башни Гриффиндора. Гермиона не удивилась, увидев Гарри, и присела рядом, ожидая, когда спустится Рон. Заскучав уже через несколько минут, Гермиона схватила гаррин учебник по Астрономии и принялась его листать, не обращая никакого внимания на содержимое страниц. Гарри посмотрел на часы. Не было ещё и восьми. Сириус будет спать ещё несколько часов, если, конечно, Ремус не вытащит его из кровати, что представлялось маловероятным, граничащим с абсурдом.

Спустившийся наконец Рон выглядел не лучшим образом, чем все остальные. Накануне Гарри сильно удивился, увидев на испытаниях Рона, ведь тот и так уже был перегружен. На прошлой неделе Рон все домашние работы откладывал до последнего, что выводило Гермиону из себя. И Рон был одним из первых, кто принялся жаловаться на обилие заданий. Гермиона же и раньше справлялась с нагрузкой лучше других, и не было ничего удивительного, что и сейчас она намного опережала всех остальных.

Гарри в прошлом году на своей шкуре узнал, что такое загруженность, когда ему приходилось одновременно готовиться к Тремудрому Турниру и делать домашние задания, от которых его никто не освобождал. Он даже зашёл так далеко, что стал меньше есть и спать. Это стало неприятным сюрпризом для Сириуса, Ремуса и Дамблдора. Чтобы такого больше не происходило, опекуны объяснили ему, что нужно решать задачи одну за другой, а не думать о них всем скопом. Гарри признался себе, что такой подход помог ему. А иначе он чувствовал бы себя сейчас точно так же, как Рон. Это было очень хорошо, поскольку Гарри не мог позволить своим эмоциям взять верх над собой.

Когда Рон с Гермионой отправились завтракать, Гарри остался один в гостиной. Закончив писать эссе по Гербологии, он приступил к работе о заклинании Инаниматус Конджурус — их заданию по Трансфигурации. Первая тренировка по квиддичу должна была состояться сегодня после обеда, и Гарри планировал на ней присутствовать, хоть и сидя на трибуне. Это будет первая тренировка для Рона, и парень не хотел оставлять друга одного. Кем бы ты ни был, но на первой тренировке ты будешь чувствовать себя неуютно.

К возвращению друзей Гарри успел сделать половину работы, и дальше они работали уже вместе. Через полтора часа Гарри закончил, извинился перед друзьями и поднялся в спальню, захватив зеркало. Убедившись, что комната пуста, Гарри позвал крёстного. Спустя короткое время в зеркале появилось лицо Сириуса.

— Доброе утро, Сохатик! — радостно воскликнул Сириус. — Как выдалась первая неделя?

— Длинной, — честно ответил Гарри. — Ты был прав насчёт Амбридж. У неё определённо... э-э... свой образ мышления. Никогда бы не подумал, что увижу учителя, которого будет так ругать Гермиона. Для неё всё, что говорит министерство или автор учебника, — истина, а всё остальное — ложь. Как могло министерство так поступить после того, что случилось с поездом?

Сириус закатил глаза.

— Поверь мне, я разделяю твоё разочарование, — ответил Сириус, не виляя. — По нашим сведениям, министерство уже подверглось бомбардировке Вопилёрами из-за профессора Амбридж. Ученики пожаловались на неё своим родителям, а те — министерству. Все используют случившееся, чтобы требовать более хороших учителей для своих детей. Мало наберётся тех, кто доволен тем фактом, что среди учеников лишь один оказался способен защитить себя.

— Но ведь остальные оказались заперты в поезде, — запротестовал Гарри.

Он вздохнул и потёр шею. Это было последнее, что он бы хотел. Почему никто не может просто позволить случившемуся идти своим чередом? Почему обязательно нужно примешивать сюда его?

— И что сейчас происходит? — тихо спросил парень.

— Хотел бы я знать, — ответил Сириус. — Министерство — скорее сам Фадж, чем кто-либо ещё — заявило, что Амридж является лучшей кандидатурой, которая будет следовать директивам министерства. Очередная белиберда, а не ответ. Фадж просто боится, что Дамблдор готовит армию, которая затем выступит против министерства. Фадж стал слишком зависим от власти и неспособен на рациональные поступки.

Гарри спросил бы, не руководит ли кто-то тайно министром, если бы не знал из первых рук, насколько на самом деле некомпетентен Фадж. Он настолько отчаянно хотел скрыть ошибку, которую в прошлом допустило министерство, что был готов позволить дементорам поцеловать невиновного человека. От одной мысли, насколько близко он был от того, чтобы потерять крёстного, Гарри бросало в дрожь. Такой человек, как Фадж, не должен занимать пост министра Магии.

— Тебя что-то мучает, Сохатик? — спросил Сириус, его обеспокоенный голос потревожил мысли Гарри. — Ты ужасно молчалив сегодня. Случилось ещё что-то, что Дамблдор не посчитал нужным нам сказать? У тебя был ещё один выброс? Снейп опять начал вести себя как мерзавец? Амбридж что-то наговорила тебе?

Протерев глаза, Гарри выкинул унылые мысли из головы. Ему совсем не хотелось волновать Сириуса из-за своих мыслей о том, что могло бы быть.

— Просто слишком много приходится держать в голове, — ответил Гарри, пожав плечами. — Ремус был прав. Пятый год такой трудный. Никак не ожидал, что будет столько домашней работы в первую неделю. Выбросов у меня не было. Снейп был самим собой, а Амбридж немного раздражилась, когда я не прореагировал на её подначки. В моём знании, как она их называет, “опасных заклинаний” она винит тебя и твои проблемы с Фаджем.

Сириус усмехнулся.

— Ну, по крайней мере, она признаёт таланты, — произнёс он и оглянулся через плечо. — Я разговариваю с Гарри, Лунатик! Я займусь этим позже! — Сириус снова посмотрел на Гарри. — Извини. Лунатик есть Лунатик. Так как ты себя чувствуешь? Ты стал выглядеть значительно лучше с того момента, когда я тебя видел крайний раз.

— Всё нормально, Сириус, — уверил его Гарри. — Я полностью приду в норму к концу месяца. Ещё одну неделю мне нельзя будет летать, а в остальном — никаких ограничений. — Мысль о квиддиче натолкнула Гарри на события прошлого вечера. — Ах, да, Рон стал новым вратарём! У нас вчера были испытания. Анжелина — капитан. Думаю, она будет такой же жёсткой, как и Оливер.

Сириус опять оглянулся через плечо.

— Да, Лунатик, — голосом святой невинности отозвался Сириус. — Я могу тебе чем-то помочь?

— Отдай мне зеркало, Бродяга, — приказал голос Ремуса. — Моя очередь разговаривать с Гарри. — Сириус не успел ничего ответить, изображение в зеркале дёрнулось, сменившись лицом Ремуса. — Доброе утро, сынок, — произнёс мужчина, пару мгновений разглядывал Гарри и наконец вздохнул. — Вы что там, учитесь ночи напролёт? Или у тебя опять были кошмары?

— Я в порядке, Лунатик, — заверил Гарри.

Почему опекуны всегда думают о плохом? Не из-за того ли, что плохое случается гораздо чаще?

— У меня не было кошмаров. Ночью я сплю. Просто эта неделя выдалась очень длинной. Я пока пытаюсь привыкнуть к новому ритму. Если что-то случится, я сразу сообщу, обещаю.

Ремус некоторое время разглядывал Гарри, затем кивнул.

— Мы надеемся, что ты сдержишь это обещание, сынок, — с улыбкой произнёс он. — Я думаю, Бродяга перескажет мне ваш разговор, так что не буду тебя задерживать. Надеюсь, Амбридж с Фаджем не доставляют тебе проблем, ожидая твоего заявления?

Гарри помотал головой.

— Никто ничего не говорил, — ответил он. — А как у них продвигается расследование? Я думал, меня должны были допросить, ведь я всё же свидетель. Они же не собираются обвинить меня в смерти Седрика?

— Нет, вовсе нет, — мгновенно отозвался Ремус. — Мы не позволим этому случиться, как и семья Диггори. Думаю, Фадж просто ищет другие источники информации, которые бы уверили его, что Волдеморт не возвращался. И ты последний в этом списке, поскольку Фадж и так знает, что ты скажешь. Он понимает, что его карьера рухнет в тот же момент, как окажутся доступны твои воспоминания, подтверждающие заявление Дамблдора.

— Тогда почему просто не показать его работникам министерства? — спросил Гарри. — Не решит ли это большую часть проблем с Фаджем?

Ремус, подняв брови, посмотрел на Гарри.

— И дать всем знать о твоих выбросах? — спросил он. — Гарри, сейчас нам приходится мириться с Фаджем, чтобы защитить тебя. Если в министерстве увидят, что тогда происходило, они могут заявить, что ты слишком опасен для Хогвартса, а затем заберут тебя под опеку министерства и будут изучать твои выбросы. Иного выхода пока нет. Остается только делать всё возможное, чтобы удерживать Фаджа в нужных рамках.

Гарри опустил глаза, каждое слово причиняло ему боль, ибо было правдой. Значит, именно поэтому все смирились с Амбридж? Дамблдор стал всеобщим посмешищем, чтобы защитить его? Почему? Почему столько всего сваливается на него одного? Он что, действительно это заслужил? Неужели ради одного человека стоит рисковать безопасностью остальных?

— Может, стоит позволить им просто забрать меня, — наконец выдавил он.

— Да и через миллион лет мой ответ — нет, — жестко ответил Ремус. — Гарри, пойми, всё это — не твоя вина. Мы найдём способ заставить министерство увидеть правду. Просто сейчас нужно действовать осторожно. Не волнуйся из-за этого. Учись, играй в квиддич. Попробуй провести хоть один спокойный год.

Гарри фыркнул в ответ. Год уже начался ненормально и продолжал становиться всё более похожим на первый курс, когда все шептались за его спиной и провожали его взглядами.

— Постараюсь, — улыбнувшись, ответил Гарри. — Мне нужно идти. Нужно еще отправить письмо Тонкс и закончить домашнее задание. Я сообщу, если случится что-нибудь новое.

— И мы тоже, — улыбнулся в ответ Ремус. — Береги себя, сынок.

В зеркале появилось лицо Сириуса.

— Обязательно сообщи, если из Снейпа снова полезет мерзавец, — добавил он. — Я придумал несколько шуток для него. Теперь мне нужен повод. Не нагружай себя слишком сильно, Сохатик. В первую очередь думай о здоровье.

Гарри попрощался и засунул зеркало обратно в сундук. После всего услышанного он чувствовал подавленность. Люди жалуются на Амбридж, но ничего нельзя сделать, чтобы не стало известно о его нестабильном магическом состоянии в данный момент. Всего пара ступенек оставалась Ордену чтобы приблизиться к достижению столь долго лелеемых планов. Ну почему всегда всё должно быть так сложно?

* * *

Отослав сову Тонкс, Гарри составил компанию друзьям и отправился на завтрак. После они с Роном должны были оставить Гермиону и отправиться на первую тренировку. Рон в это утро был достаточно молчалив, только периодически ворчал из-за домашней работы или сокрушался тем, что Гарри не может летать. Учитывая, насколько суетливым обычно он был, легко было понять, что парень волнуется из-за первой тренировки, как накануне волновался перед испытаниями. Он игнорировал всё, что Гермиона говорила ему о школьных занятиях, что жутко злило последнюю.

Оказавшись на поле, Гарри с Роном направились в раздевалку, где нашли остальных членов команды, столпившихся перед Анжелиной. Они радостно поприветствовали Рона, а Гарри подразнили, заявив что нечестно отлынивать от изнурительной тренировки, которую собралась устроить им Анжелина. Рону досталась старая мантия Оливера, которая пришлась впору, так что не нужно было заказывать новый комплект формы.

Гарри наблюдал за тренировкой с трибуны. Началась она с того, что Рона, как и накануне на испытаниях, пытались пробить. Все игроки старались запустить квоффлом в чрезвычайно взвинченного Рона. Наблюдая за своим лучшим другом, Гарри невольно подумал, насколько же они непохожи друг на друга. Рон жаждал внимания, хотел получить хоть какое-то признание, а Гарри всеми силами пытался держать в тени. Парень представил, что бы делал Рон, если бы был Мальчиком-который-выжил, и его прошиб холодный пот.

В середине тренировки на стадион пришла группа слизеринцев во главе с Малфоем. Гарри машинально схватился за правое запястье, проверив чехол с палочкой. Он не собирался провоцировать их, но был готов защищать себя, возникни такая необходимость. Продолжая смотреть тренировку, Гарри уголками глаз наблюдал за приближением слизеринцев, удерживая себя, чтобы не застонать от раздражения. Зачем Малфою всегда нужно создавать проблемы?

— Так-так, — протянул Малфой. — Чего сидим, Поттер? Слишком велик, чтобы тренироваться? Или твоя дорогая метла больше не может выдержать веса разросшихся мозгов? — Сощурив глаза, когда Гарри даже не взглянул на него, Малфой шагнул ближе и вытащил палочку. — А может, тут как-то замешано Больничное крыло, которое ты посещаешь по утрам?

Гарри прикусил нижнюю губу, отчаянно пытаясь сдержать злость. Нет, он не потеряет больше контроль. Чтобы не говорили ему Сириус с Ремусом, Гарри знал, что сейчас лучше всего подавить свои эмоции. Откуда Малфою стало известно о его посещениях Больничного крыла, было непонятно. Но это не имело значения, так как Малфой не мог знать, зачем он туда ходит. Он ничего не знает и просто хватается за малейшую соломинку, чтобы вывести его из себя. Гарри не собирался хватать приманку.

То, что Малфой занялся Гарри, имело и свой плюс — он не дразнил при этом команду. Это бы окончательно доконало Рона, который и без того нервничал. Внезапно Гарри почувствовал, как что-то уткнулось ему в спину, а Малфой направил палочку в лицо парня. Решив не паниковать, Гарри наконец повернулся к Малфою лицом, нацепив маску безразличия. К сожалению, это лишь усилило ярость Малфоя.

— Меня уже тошнит, Поттер, когда я вижу, как все только и делают, что подлизываются к тебе, — выплюнул Малфой. — И никто ни разу не подумал, что если бы не ты, ничего бы и не произошло. — Гарри резко выдохнул, и на лице Малфоя появилась ухмылка. — Если только это не то, чего ты добивался. Нравится чувствовать себя героем, не так ли, Поттер? Уверен, тебе доставляет удовольствие, когда все ходят за тобой, виляя хвостом, словно маленькие брошенные собачонки.

Кребб с Гойлом подхватили Гарри под руки и стащили с трибуны, остальные слизеринцы тут же окружили их. Чья-то палочка продолжала колоть парню спину. Малфой подвёл их к ближайшей раздевалке и посторонился, пропуская Кребба с Гойлом, которые зашли внутрь и швырнули Гарри на пол. Перевернувшись на спину и сев, Гарри увидел направленные на него палочки Кребба, Гойла, Панси Паркинсон, Миллисента Балстроуда и Малфоя. Вскочив на ноги, он резким движением запястья выхватил палочку. Он не хотел драться, но был готов, если потребуется, защитить себя.

— О-о-о-о! — язвительно усмехнулась Паркинсон. — Я уже боюсь. Пятеро против одного, Поттер. Расклад ясен.

Малфой посмотрел на Паркинсон и снова уставился на Гарри.

— Если только Поттер не рассчитывает победить нас одним ударом, — глумливо бросил блондин и сделал шаг вперёд. — Почему-то меня это не удивляет. Поттеры имеют привычку откусывать больше, чем могут пережевать. Или это влияние твоих жалких опекунов? Как проводишь полнолуния, Поттер? Ещё не воешь на луну?

Кребб завыл, вызвав смех у остальных слизеринцев. Гарри посмотрел на Мафлоя, крепче сжав палочку. Это был очень подлый удар. Малфою всегда нравилось издеваться над Ремусом из-за его сущности оборотня или над Блэком — за то, что тот “предал” свою семью и занял сторону Дамблдора в последней войне. То, что Малфой приходился родственником Сириусу через свою мать, лишь усугубляло ситуацию, делая выбор стороны Сириусом его личной трагедией.

— Что это тут происходит? — раздался возглас Фреда.

Пятеро слизеринцев резко развернулись к выходу, оказавшись лицом к лицу с командой Гриффиндора по квиддичу в полном составе. Все гриффиндорцы держали в руках палочки и все выглядели возмущёнными.

— Выглядит так, словно вы собрались тут продемонстрировать свою трусость, — добавил Фред.

— Ты забыл кое-что очень важное, маленький хорёк, — прорычал Джордж. — Связался с одним из нас — связался со всеми. — Прищурив глаза, он поднял палочку и указал ею на Малфоя. — Ты связался с нашим братом, и теперь тебя ждёт целый океан боли. Быстро исчез, или получишь столько заклятий, что неделю ходить не сможешь.

Гарри воспользовался возможностью и направил палочку в спину Малфоя.

— Каково быть окруженным превосходящими силами, а, Малфой? — спокойным голосом проговорил парень — облегчение, которое он испытывал от появления команды перевешивало в данным момент злость на Малфоя. — Запомни свои ощущения. В следующий раз, когда захочешь показать, какой ты крутой, просто вспомни ту беспомощность и страх, что ощущаешь сейчас.

Члены команды посторонились, пропуская слизеринцев, бросившихся к выходу, и наконец вздохнули с облегчением — удалось избежать довольно грязного столкновения. Опустив палочку, Гарри резко выдохнул — он даже не заметил, как задержал дыхание. Он должен был предположить, что подобное случится. Малфой всегда бесился от своей зависти. Обычно он ограничивался насмешками, за исключением прошлого года, когда однажды ночью напал на Гарри. Как будто мне больше не о чем волноваться.

Анжелина, еще не отошедшая от потрясения, объявила, что тренировка окончена. Фред, Джордж и Рон быстро переоделись и отправились в замок вместе с Гарри на случай, если Малфой настолько глуп, чтобы снова что-то предпринять. За всю дорогу до гостиной Гриффиндора никто не проронил ни слова, только назвали пароль “Мимбулус Миблетония” портрету Полной Дамы. Оказавшись внутри, все четверо повалились в кресла перед камином.

— Ну, как прошла тренировка? — спросила появившаяся Гермиона.

Члены команды переглянулись, и Гарри с улыбкой повернулся к девушке.

— Отлично, — соврал он, сам не понимая, зачем лжет, тем более Геримоне. Быть может потому, что пытался забыть, что какое-то столкновение вообще имело место. Мысль о случившемся могла вызвать злость, чего парню совсем не хотелось. — Еще несколько таких же тренировок, и Рон будет готов, как никогда.

— Вот только ты лишь наблюдаешь, — буркнул Рон себе под нос, но его все услышали. Посмотрев на своих братьев, он перевёл взгляд на лучшего друга. — Я собираясь поговорить с Анжелиной. Тебе не нужно приходить на тренировки, пока не сможешь летать Мы не должны давать шанс...

— Я сомневаюсь, что будут еще какие-то проблемы, Рон, — холодно перебил Гарри.

— Ты не можешь так просто забыть об этом, Гарри! — воскликнул Фред, вскакивая на ноги. — Что бы произошло, не заметь мы вовремя твоё отсутствие на трибуне? Это слишком рискованно. Здесь я согласен с Роном. Ты только что восстановился после поезда. Мы не можем позволить чему-нибудь подобному произойти снова.

— Да что произошло-то? — в замешательстве спросила Гермиона.

— Малфой со своими отморозками почтил нас визитом, — ответитл Джордж. — Его посетила гениальная идея отвести Гарри в раздевалку и там разделаться с ним. Мы успели вмешаться — ничего не успело произойти. Но проблема в том, что Малфой смог добраться до Гарри. Вряд ли кто из преподавателей одобрит такой расклад. Пятеро на одного.

Гермиона ахнула, но не успела ничего сказать, как вход в гостиную вновь открылся, впустив остальных членов команды. Кэти, Анжелина и Алисия тоже присели перед камином. Все три девушки выглядели измотанными. Повисла тишина, никто не мог найти подходящих слов. Гарри понимал, что члены команды расстроены случившимся, и винил себя за то, что стал причиной этого.

— Я считаю, что нам нужно всей командой подойти к МакГонагалл, — наконец произнесла Анжелина. — Малфой совсем распоясался. — Она посмотрела прямо на Гарри. — Оставлять это нельзя, Гарри. Если слизеринцы уже сейчас себя так ведут, я не хочу видеть, что они будут вытворять перед матчем с нами. Здесь уже пахнет не просто соперничеством между факультетами. Это осознанное намерение причинить тебе вред.

— Это только наши слова против их, — возразил Гарри. — Снейп ни за что не позволит наказать слизеринцев за то, чего не случилось. Профессор МакГонагалл знает это. Все, что она сделает, — это запретит мне приходить на стадион, пока мадам Помфри не допустит меня до полётов. Я не могу пойти на это. Я — член команды, и я не собираюсь прятаться от Драко Малфоя. — Гарри поочерёдно посмотрел на каждого члена команды, остановив взгляд на близнецах Уизли, так как знал, что убедить их будет сложнее всего. — Я не какой-то маленький мальчик, которого нужно защищать и оберегать от всего на свете. Ничего такого не произошло. Малфой просто завидует. Пожалуемся на него — только хуже сделаем.

Не желая продолжать спор, Гарри поднялся в спальню, упал на кровать и зарылся лицом в подушку. После всего, что произошло, как могут люди думать, что он может быть беспомощным перед таким, как Малфой? И он не забыл момент, когда Джордж назвал его своим братом. Близнецы уже не в первый раз проявляли свою заботу, так что он не был удивлён. Они относились к нему как к младшему брату, которому нужна защита. Проблема была в том, что у Гарри уже были чересчур заботливые крёстные и преподаватели, которые продолжали видеть в нём того мальчика, каким он вернулся в июне, вырвав из лап смерти свою жизнь. И парню совсем не нужно было, чтобы близнецы относились к нему так же.

* * *

Удивительно, но о стычке с Малфоем ни МакГонагалл, ни Дамблдор так и не узнали. И команда, и Гермиона, видимо, все-таки поняли, что придав случившееся гласности, они сделают только хуже. Правда, кое-что они предприняли — попросили мадам Хуч присутствовать на их тренировках. Объяснили тем, что им крайне не хватает мнения профессионала в деле тренировки нового вратаря. Мадам Хуч растаяла от такого комплимента и с радостью согласилась, лишив тем самым Малфоя возможности выкинуть что-нибудь ещё.

Остаток выходных прошёл довольно скучно. В планах Гарри было закончить оставшиеся домашние задания и сделать записи в журнале снов. Закончив с этим, парень почувствовал неимоверное облегчение. Всё-таки он поступает правильно. Нельзя позволять заданиям накапливаться, как снежный ком. Иначе впору будет рвать на себе от отчаяния волосы. Рон вон уже был близок к этому. Гарри с Гермионой пытались помочь другу, чем могли, но вскоре настроение Рона окончательно испортилось, и друзьям пришлось держаться от него подальше.

Наступил воскресный вечер. Рон не оставлял попыток закончить домашние задания. Гарри и Гермиона сидели перед камином и отдыхали, когда внезапно гулкий стук нарушил тишину гостиной. Гермиона первой заметила Гермеса, сипуху Перси — сова сидела на подоконнике и глядела на Рона. Девушка бросилась к окну и распахнула его. Сова тут же шмыгнула внутрь и приземлилась на стол перед Роном. Гарри с Гермионой медленно приблизились к столу. С чего это Перси присылать письмо Рону, когда предполагается, что он порвал все отношения со своей семьёй.

Едва Рон отвязал письмо от лапы совы, та незамедлительно улетела, и в комнате вновь повисла тишина.

— Ну-ка, посмотрим, чем нас порадует Перси, — с сарказмом произнёс Рон, развернул свиток и углубился в чтение. Судя по злости, появившейся на лице Уизли, содержание письма не содержало ничего хорошего. Закончив читать, Рон бросил письмо на стол.

— Не могу поверить!

— Что он там пишет? — тихо спросила Гермиона.

Вместо ответа Рон протянул ей свиток. Гермиона развернула его и прочитала:

“Привет, Рон!

Поздравляю с присвоением статуса старосты! Не могу передать, как я был рад узнать, что ты взялся за ум и не пошёл по стопам Фреда и Джорджа. И я надеюсь, ты не разочаруешь меня и справишься с той ответственностью, что несёт с собой этот статус. Сейчас самое время задуматься о будущем. Что бы не говорили окружающие, ты должен понимать, что за любое решение придётся отвечать. Не позволяй заблуждающимся сбить тебя с этого пути. Я знаю, ты способен на многое, Рон. Тебе только нужно поверить в себя.

Признаю, ты можешь всё ещё быть сердитым на меня за мой выбор, но ты не можешь отрицать тот факт, что министерство имеет полное право задавать вопросы. Гарри Поттер всегда был неуравновешенным, как и сам Дамблдор. И вот, наконец, принимаются меры, чтобы положить конец бесконтрольному правлению Дамблдора. Дождись завтрашнего номера “Ежедневного пророка”, и ты все поймешь. Прошу, будь осторожен, не дай вовлечь в неприятности ни себя, ни своих настоящих друзей.

Твой брат Перси”.

— Не могу поверить, что он может так говорить, — продолжил разоряться Рон, вскочив на ноги и начав нарезать круги вокруг стола. — Как он только до такого додумался?

Гарри вернул письмо Рону и вздохнул. Да, если бы он не знал, что Перси работает под прикрытием, это письмо его бы глубоко задело. Но он знал об этом, как и о том, что все письма просматриваются. Нужно быть очень осторожным в том, что пишешь, особенно, если адресатами являются члены Ордена или их дети.

— Итак, он предупреждает нас о чём-то в завтрашнем номере “Пророка”, — заключила Гермиона. — Он также советует не влипать в неприятности. Как думаете, он в курсе, насколько ужасна эта Амбридж?

— Не сомневаюсь в этом, — произнес Гарри, встав и загородив Рону дорогу. — Рон, запомни, Перси вынужден притворяться, — тихо произнёс он. — Он лишь предупреждает нас, как бы не выглядело это письмо со стороны. Он вынужден был так отзываться обо мне, ведь такова позиция министерства. Не принимай это близко к сердцу. Бери пример с меня.

Рон резко выдохнул и посмотрел на Гарри. Злость в его глазах разожглась ещё сильнее.

— ЗНАЕШЬ, ЧТО?! — прокричал он. — МЕНЯ ДОСТАЛО ЭТО ТВОЕ НОВОЕ ОТНОШЕНИЕ КО ВСЕМ СОБЫТИЯМ! ТЫ ЧТО, УМРЁШЬ, ЕСЛИ БУДЕШЬ ЗЛИТЬСЯ ВРЕМЯ ОТ ВРЕМЕНИ?! КАК ЛЮБОЙ НОРМАЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК! ИЛИ ТЫ СЛИШКОМ ХОРОШ ДЛЯ ЭТОГО?!

— РОН! — зарычала Гермиона.

Уизли развернулся и унёсся вверх по лестнице в спальню. Гарри вздохнул и повернулся к Гермионе, которая смотрела на него с сочувствием. Неужели все думают так же? Неужели так думают его лучшие друзья? Неужели они полагают, что он считает себя лучше их, из-за того лишь, что он сдерживает свои эмоции?.. Эх, они не знают, что у меня нет выбора. Да и откуда бы им знать об этом.

— Гарри... я... не слушай его, — пробормотала Гермиона, подойдя к Гарри и положив свою мягкую ладонь на его руку. — Да, ты много держишь в себе, но это не твоя вина. Мы знаем, ты через многое прошёл. Дай Рону немного остыть. Он всё ещё расстроен выходкой Малфоя, но ты прав насчёт Перси. Ему приходиться писать подобное, чтобы обмануть министерство.

Гарри ничего не ответил, только кивнул. Такова была цена за те секреты, что он вынужден был иметь от своих друзей. Но это должно быть сделано. Он уже столько лет был уродом. Теперь приходиться изо всех сил хвататься за любой клочок нормальности, который у него есть. Со всем, что происходит сейчас, это единственная возможность сохранить здравый рассудок.

Делать было больше нечего, и через некоторое время Гарри тоже отправился спать. Полог на кровати Рона был задёрнут, так что Гарри тихо разделся, наложил несколько заглушающих чар на свою кровать и забрался в неё, задернув полог и на своей кровати. Он не знал, сколько времени он ворочался, прежде чем заснул. Да и появившаяся тупая боль в шраме не способствовала засыпанию.

* * *

Темнота сменилась тусклым светом, когда он открыл глаза. Спина болела, а конечности казались одеревеневшими. Медленно сев, он огляделся и обнаружил, что находится в скромно обставленной комнате. Тут были только кровать, прикроватный столик и шкаф. Он уже выбрался из кровати, когда дверь тихонько скрипнула. С высоты неожиданно увеличившегося роста, он наблюдал за низкой фигурой в тёмном балахоне, зашедшей в комнату.

— Червехвост, — прошипел он высоким голосом, заставив человечка подпрыгнуть от неожиданности. — Расскажи мне всё, сейчас же!

— Г-господин, в-вы очнулись! — проговорил, заикаясь, Петтигрю, остановившись в дверях, страшась подойти ближе. — Н-ну, сейчас сен-сентябрь. Вы б-были в коме п-почти два с половиной м-месяца. М-мы не знали, что П-потер сделал, так что м-мы не знали, как л-лечить вас.

— Мне окружают идиоты! — выплюнул он, внутри росла злость. — Что, никто из вас не смог справиться с тем, что сделал какой-то ребёнок?

Петтигрю рухнул на колени.

— П-простите, Господин! — взмолился он. — М-мы растерялись б-без вашего руководства. П-поттер сбежал в ту н-ночь и всё рассказал этому придурку-м-магглолюбцу. По слухам, П-поттер едва не умер т-тогда и д-до сих пор восстанавливается. М-министр не верит Д-дамблдору. Он не в-верит, что вы в-вернулись, милорд.

Улыбка расползлась на его изуродованном лице.

— Итак, этот имбицил-министр действует именно так, как нам нужно, а Поттер слаб, — с удовольствием констатировал он — это было лучшее, на что он мог рассчитывать. — Какие точно сведения у вас есть о состоянии Поттера?

Петтигрю нервно заёрзал на коленях.

— Н-ну, два придурка из наших не у-усидели и ат-таковали поезд, в-вёзший детей в Х-хогвартс, — продолжал заикаться человечек. — Он-ни загнали П-роттера в угол и по-попытались выяснить, что о-он с вами с-сделал. П-поттер был ра-ранен.

А вот это было совсем не то, что он хотел. С его губ сорвалось рычание.

— Идиоты! — выплюнул он. — Где моя палочка? Сейчас я ими займусь!

— Э-эти и-идиоты м-мертвы, милорд, — совсем разнервничался Петтигрю. — М-мы п-почли за лучшее ли-ликвиди-дировать и-их, чтобы-бы за-защитить вас.

Ему оставалось только прошипеть.

— Дай мне руку, Червехвост, — приказал он. — Настало время слугам поплатиться за свою некомпетентность. Поттер заплатит за то, что сделал со мной. Чтобы это ни была за сила, которая есть у Поттера и которой боится этот идиот-магглолюбец, мне нужна она. Никто не будет сильнее меня... никто, и Гарри Поттер в особенности.

Петтигрю подполз к ногам своего господина и протянул ему дрожащую левую руку с Темной меткой. Он быстро схватил Петтигрю за руку и приложил палец к метке, и Петтигрю завопил от боли. К крику Петтигрю присоединился ещё один, картинка накренилась и рухнула — а Гарри Поттер сел на кровати, хватая ртом воздух и держась за шрам, который разрывался от боли.

Гарри нацепил очки и выбежал из спальни, даже не заметив, что продолжает дрожать. Стояла полночь, но ему было плевать. Он слетел с лестницы, пронесся по гостиной и выбежал наружу — портрет едва успел убраться с его дороги. Словно на автопилоте он летел по коридорам и вниз по лестницам, пока не врезался в каменную горгулью. Нужно было увидеть Дамблдора, он как он пройдёт внутрь, если не знает пароля?

“...мой... малыш... лимонные... дольки...”

Гарри круто развернулся, чтобы посмотреть на обладателя таинственного эха, но никого не обнаружил. Времени удивляться не было, он повернулся к горгулье и прошептал: “лимонные дольки”. Горгулья ожила и отошла в сторону. Стена повернулась, открыв спиральную лестницу, начавшую двигаться вверх. Когда движение остановилось, Гарри бросился наверх и замер перед деревянной дверью с латунным молотком в виде головы грифона. Изо всех сил надеясь, что профессор Дамблдор услышит его, Гарри три раза стукнул в дверь и стал ждать, чувствуя, как с каждой секундой терпение покидает его.

Но долго ждать не пришлось — дверь вскоре медленно открылась. Гарри осторожно зашёл в тускло освещенный всего несколькими свечами кабинет и осмотрелся в поисках директора. Все портреты прежних директоров и директрис по-прежнему спали. Дверь за спиной парня закрылась. Он развернулся, но заметил только Фоукса, спящего на своём насесте. Никто, казалось, и не обратил на него никакого внимания. Никто, казалось, даже не заметил, что он вошёл. Но если это так, то кто его тогда впустил?

Подойдя к столу Дамблдора, Гарри потёр продолжавший болеть шрам, раздумывая, стоит ли ему сесть и подождать Дамблдора или попытаться самому его найти. Не успел он придти к какому-либо решению, как сокрушающая волна силы прошла сквозь его тело, заставив упасть на четвереньки. Такой силы он не ощущал с памятного третьего испытания. Немедленно пришла паника. Что же делать?

Тело парня начало дрожать, он не мог ничего с этим поделать, а кабинет стал наливаться светом. Вскоре он стал нестерпим, и Гарри пришлось закрыть глаза. В груди начала нарастать боль, а значит, он всё это время не дышал. Гарри попытался вдохнуть хотя бы глоток воздуха, но легкие отказывались повиноваться. А тело продолжало требовать кислород, руки подкосились, и он свалился на пол... Выброс стал потихоньку утихать, но парень не мог пошевелиться. Почувствовав что-то мягкое около своего лица, он приоткрыл глаза и увидел Фоукса. Феникс внимательно на него смотрел. Гарри смог лишь простонать и вновь закрыл глаза. На лицо упало что-то влажное — слезы Фоукса, — феникс положил свою голову на плечо парню. Удивительная птица была рядом, оберегала его.

Следующее, что запомнил Гарри, было прикосновение чьей-то мягкой ладони к его лицу, пока другая гладила его по спине. Глухой голос, в котором чувствовались нотки изрядного беспокойства, дошёл до его слуха, заставив Гарри вновь приоткрыть глаза. И застонал, когда кто-то перевернул его на спину и осторожно взял на руки. Голова откинулась влево и упёрлась во что-то твердое. Парень очень хотел уснуть, но прояснившийся голос не дал уйти ему в объятия Морфея.

— Гарри, ты должен сказать мне, что произошло, — мягко произнёс профессор Дамблдор. — Обещаю, после ты сразу сможешь уснуть.

Гарри, застонав, запрокинул голову и посмотрел на обеспокоенное лицо Дамблдора.

— Шрам, — выдавил он. — Он очнулся... позвал их... я... не нашёл вас... выброс... сильный, не мог... дышать...

Дамблдор крепче прижал парня и вздохнул.

— Прости меня, мой мальчик, — тихо вымолвил он. — Мне следовало предвидеть, что ты будешь меня искать. Твой шрам всё ещё жжётся, Гарри? Что-нибудь ещё болит?

Изредка моргая, Гарри посмотрел на Дамблдора, пытаясь понять, что он спросил. Жжётся ли шрам? Болит ли что-то?

— Нет, — выдавил Гарри, из последних сил борясь со ставшими свинцовыми веками. — Только устал. Шрам... не жжёт... сейчас.

Профессор Дамблдор мягко улыбнулся и перехватил парня.

— Отлично, — произнёс он, в его голосе ясно ощущалось облегчение. — А теперь спи, Гарри. Об остальном мы поговорим утром.

Гарри закрыл глаза и положил голову на грудь Дамблдора. Сейчас он был слишком уставшим, хотелось лишь спать. Он сделал всё, что намеревался. Профессор Дамблдор сможет воспользоваться информацией нужным образом. Самое главное, хоть кто-то знает, что Волдеморт наконец очнулся.

Отдалённые голоса постепенно вырывали Гарри из сна без сновидений. Было тепло и уютно, он снова лежал на мягкой кровати, но которой спал уже несколько раз. Открыв глаза, парень тут же опознал одеяло, которым был укрыт. Стало ясно, что он находится в гостевых покоях профессора Дамблдора. Парень лежал на правом боку, уткнувшись взглядом в темную стену, а голоса раздавались за его спиной. Откинувшись на спину, Гарри повернул голову в сторону говоривших, которые тут же замолчали. Поморгав, он смог разглядеть размытые силуэты двух фигур, одна из которых медленно к нему подходила. По избытку белого в районе лица парень понял, что это директор. Но вторая фигура, оставшаяся в дверях, по-прежнему оставалась неизвестной.

— Доброе утро, Гарри, — ласково произнёс Дамблдор, присев на краешек кровати. — Мадам Помфри только что ушла, чуть-чуть вы с ней разминулись. Надеюсь, ты будешь рад услышать: твоему выздоровлению ничего не помешает. Оно продвигается прекрасно. Нет никаких признаков, что случившееся этой ночью как-нибудь отразится в дальнейшем. Мадам Помфри также оставила тебе порцию зелья, так что заходить в Больничное крыло тебе сегодня не придётся. И ещё, Гарри, со своей стороны, я должен сказать тебе большое спасибо за твой поступок этой ночью. Несмотря на своё болезненное состояние ты сделал всё, чтобы сообщить мне. Поверь, далеко не каждый поступил бы так.

Гарри некоторое время смотрел на Дамблдора, потом потёр глаза, прогоняя усталость.

— Я просто подумал, сэр, что вы должны узнать, — произнёс он, садясь на кровати. — Волдеморт жутко разозлился, когда узнал о нападении на поезд. Он знает, что я стал причиной его комы, и хочет теперь узнать, как я это сделал, потому что... — Гарри опустил глаза, вспомнив слова Волдеморта. Тот вот уже второй раз упоминал, что Дамблдор его боится. Это правда? Неужели Дамблдор боится этих выбросов?

— Потому что? — мягко подтолкнул парня Дамблдор.

Гарри обеспокоенно посмотрел на отчасти размытый силуэт Дамблдора.

— Потому что вы боитесь этого, — закончил он слабым, напуганным голосом. — Тоже самое он говорил, когда тогда на кладбище обнаружил ожерелье, которые вы надели на меня. Вы ведь не боитесь меня, профессор?

Дамблдор ободряюще пожал плечо парня.

— Конечно же нет, Гарри, — ласково ответил директор. — Волдеморт ведь не знает, что у тебя лишь выбросы магии, а постоянный поток. Если бы он был постоянным, впору было бы волноваться. Никто не сможет вынести столько магии постоянно. Вспомни, в каком состоянии ты был, когда вернулся с кладбища. Твоё тело не смогло бы справиться с таким напряжением. Тело любого смертного существа не справится, в том числе и Волдеморта.

Гарри вздрогнул, вспомнив три сильнейших выброса, едва не отправивших его на тот свет в ту ночь. Он помнил чувство, будто вот-вот взорвётся.

— Но это не единственная причина, Гарри, — тем же мягким голосом добавил профессор Дамблдор. — Я не боюсь тебя, так как очень хорошо тебя знаю. Я знаю, что ты никому не причинишь вреда, только разве что у тебя не будет другого выбора. У тебя есть совесть, Гарри, и доброе сердце, которое выручает тебя тогда, когда другие бы сломались. Я никогда не буду бояться никого, настолько же заботливого, как ты, Гарри. Запомни это.

Гарри невольно почувствовал облегчение. Профессор Дамблдор не боится его. Волдеморт ошибся, но это не означает, что выбросы сами по себе безобидны. Это простая мысль только ещё больше укрепила желание парня научится их контролировать. Минувшей ночью случился первый сильный выброс за долгое время, а он оказался совершенно неготов к этому. И парень не собирался давать подобному случиться вновь.

— Я поговорил с Ремусом и Сириусом, Гарри, — продолжил Дамблдор после недолгой паузы. — Они беспокоятся, что в ближайшее время могут случиться ещё более сильные выбросы, но тем не менее оставили решение о подавляющем ожерелье за тобой. По моему мнению, ожерелье — лишь отсрочка проблемы, которую рано или поздно нужно будет решить. С другой стороны, мы не хотим добавлять тебе лишних забот.

Гарри взволнованно посмотрел на Дамблдора. Он не знал, как поступить. Он хотел научиться справляться с этим, но и профессор Дамблдор тоже прав. Ему и так приходится о многом беспокоиться сейчас.

— А чтобы сделали вы, сэр? — тихо спросил парень.

— Ну, я бы всё-таки надел ожерелье, просто для безопасности, — ласково произнёс профессор, затем наклонился поближе к Гарри и улыбнулся. — Но это не означает, что я бы использовал его постоянно. Только ты знаешь, сколько ты сможешь выдержать. Но я не хочу давить на тебя, Гарри. Если не хочешь, ты не должен надевать его. И конечно, какое решение ты бы не принял, ты всегда сможешь передумать. Весь персонал — ну, те кто в курсе — всегда рядом, если потребуется помощь. Если я недоступен, ты должен знать, что можешь довериться тому, кто передаст информацию мне.

— Да, сэр, — кивнул Гарри.

Когда речь шла о чём-то личном, из всех преподавателей Гарри чувствовал себя наиболее комфортно с профессором МакГонагалл. Кроме того, что она была деканом его факультета, МакГонагалл вот уже несколько лет возилась с парнем, присматривала за ним. А посещая дом Блэков, никогда не отказывала Гарри в разговоре, если у неё было время. Она одна из немногих видела его воспоминания о кладбище, близко к сердцу приняв увиденное.

Дамблдор ещё раз пожал плечо парня и встал.

— Добби взял на себя смелость принести твою одежду, — ласково произнёс он. — Думаю, завтрак скоро начнётся, так что, если у тебя больше нет вопросов, мы, пожалую, оставим тебя.

— А что сейчас происходит? — спросил парень.

Профессор подошёл к прикроватному столику, взял очки Гарри и передал ему.

— Видишь ли, Гарри, есть небольшое затруднение из-за присутствия в школе профессора Амбридж, — честно ответил он, когда Гарри надел очки. — Если что-то подобное вновь случится, настоятельно рекомендую тут же обратиться к профессору МакГонагалл. Она же сообщит мне. Как бы не было больно мне говорить об этом, но профессор Амбридж не должна заподозрить в наших отношениях что-то большее, чем отношения между директором и учеником. Я не хочу, чтобы она использовала тебя против меня.

Гарри же наконец опознал человека, стоявшего в дверях. Это была профессор МакГонагалл. Ее обычно строгое выражение сменилось сочувствием, когда она взглянула на Гарри. Снова посмотрев на директора, парень заметил, что в его глазах не мерцают привычные искорки.

— А что если я буду сообщать Ремусу с Сириусом? — спросил Гарри. — Они же тоже смогут передать сообщение? Не обижайтесь, профессор МакГонагалл, но ведь вы можете попасть в беду в таком случае?

— Я декан твоего факультета, Гарри, — ухмыльнулась профессор. — Предполагается, что я должна присматривать за тобой. Мы сможем что-нибудь придумать, не волнуйся.

Гарри всё еще чувствовал себя неуютно из-за примешивания к этому делу МакГонагалл, но кивнул, давая понять, что понял. Когда профессора вышли, Гарри быстро оделся в школьную форму, осушил флакон с зельем и поспешил в башню Гриффиндора, попрощавшись с профессорами Дамблдором и МакГонагалл, когда пробегал мимо них. Было ещё рано, но в отличие от предыдущих дней в коридорах уже были ученики.

Около портрета Полной Дамы он затормозил и назвал пароль, принявшись нетерпеливо ждать, когда портрет повернётся в сторону. Едва образовалась щель достаточная, чтобы пройти внутрь, Гарри ринулся в проём и буквально налетел на Рона с Гермионой. Не говоря ни слова, он схватил их за руки и потащил в свою спальню, где принялся осматриваться в поисках посторонних — лишние уши сейчас были ни к чему.

— Гарри, что такое? — спросила Гермиона, стоило парню закрыть дверь. — Что произошло утром?

Гарри посмотрел на лучших друзей и глубоко вздохнул. Другого выхода, кроме как всё рассказать, не было.

— Ночью у меня был сон, — произнёс парень тихим, но твёрдым голосом. — Волдеморт пришёл в себя и узнал всё, что произошло за время его комы. — Гарри развернулся и начал ходить из стороны в сторону — реальность случившегося наконец в полной мере дошла до него. К министру и Пожирателям теперь прибавился ещё и Волдеморт. — Мой шрам болел! Он не давал о себе знать со времён того самого ночного кошмара. Почему же сейчас? Мне это не нужно!

Было так легко не думать о Волдеморте, пока тот был в коме. Но теперь спокойствию конец. У Пожирателей смерти снова был лидер и исчезать тот больше не собирался. Волдеморту нужны ответы по поводу случившегося, но каким образом он собирается их получить? Крайне сомнительно, что где-то есть книга о выбросах магии Гарри Поттера и том, с чем их едят. Единственный способ достать информацию заключался в том, чтобы получить её от самого объекта или его близких.

От Ремуса с Сириусом.

— Уверен, что он очнулся? — напряжённым голосом выдавил Рон. — Сам-знаешь-кто, в смысле? То.. э-э... существо, что пыталось убить тебя в июне?

Гарри прекратил вышагивать и удивлённо посмотрел на Рона.

— Нет, Рон, это другой Тёмный Лорд Волдеморт, но он тоже хочет моейсмерти, — с сарказмом произнёс парень, садясь на ближайшую кровать и закрывая лицо руками, пытаясь взять себя в руки — разругаться с друзьями было бы совсем некстати. — Извини, — сказал Гарри Рону. — У меня такое чувство, что моя голова вот-вот взорвётся. Он где-то там, а всё, что я могу, это ждать его следующий ход.

— Ну вот и нечего сейчас беспокоиться, — как ни в чём не бывало отозвалась Гермиона. — Лучше сконцентрируйся на предстоящем дне. Не думай о Сам-знаешь-ком. Он не сможет достать тебя здесь — Дамблдор не позволит ему это сделать... мы не позволим ему. Мы всегда прикроем тебе спину, Гарри, запомни это.

Гарри кивнул, выдыхая. Гермиона права. Впереди долгий день, а мысли о Волдеморте только ещё больше его удлинят. Однако Гарри понимал также то, что не сможет забыть об этом, и сделал себе пометку как можно скорее поговорить с профессором МакГонагалл о безопасности Сириуса и Ремуса или, возможно, с самими опекунами. Он не мог представить, что он будет делать, если с ними что-нибудь случится.

Быстро схватив школьную сумку и загрузив её всем необходимым, Гарри вместе с друзьями отправился в Большой зал, чтобы перекусить на скорую руку. Едва они сели за стол, как Джинни протянула им свежий номер “Ежедневного Пророка”, первую страницу которого “украшали” фотография профессора Амбридж и огромные буквы заголовка:

МИНИСТЕРСТВО НАЧИНАЕТ РЕФОРМУ ОБРАЗОВАНИЯ

ДОЛОРЕС АМБРИДЖ НАЗНАЧЕНА ПЕРВЫМ В ИСТОРИИ

ГЕНЕРАЛЬНЫМ ИНСПЕКТОРОМ

Друзья поражённо читали статью, за всё время не издав ни звука. В статье говорилось, что министерство решило взять под контроль происходящее в Хогвартсе, для чего намерено издавать законы и прочие нормативные акты. Первым шагом было положение, смысл которого сводился к тому, что если Дамблдор не может найти человека на вакантную должность, Фадж сделает это за него. Тепер становилось ясно, на каком основании такой неквалифицированный человек, как Амбридж, оказалась на должности преподавателя. В статье также говорилось, что профессор Амбридж будет находиться в постоянном контакте с Фаджем. Таком образом министерство будет держать “руку на пульсе событий”.

И словно этого было мало. В статье говорилось, что Фадж подписал Декрет об образовании №23, вводящий должность Генерального инспектора. Это лицо имело право инспектировать преподавателей в Хогвартсе с целью выяснения, придерживаются ли они образовательных стандартов министерства, что было уже совсем смешно. Тот, кто не имеет никаких навыков преподавательской деятельности, не может объективно оценивать всех остальных преподавателей.

Что не было смешным, так это приведённые в статье высказывания Люциуса Малфоя, выражающие поддержку той грязной инсинуации — или как это ещё назвать, — что Ремус, Хагрид и Грозный глаз Моуди были посредственными учителями. Сам Гарри считал их лучшими из тех, кого знал. Ремус был прекрасным учителем, а Грозный глаз имел богатейший опыт и, получив возможность преподавать, не стеснялся делиться им с учениками. Хагрид, конечно, имел специфический взгляд на многие вещи, но он как никто понимал опасность леса и существ, живущих в нём.

Но времени вдоволь повозмущаться не было — друзьям пришлось бежать на Историю магии. Скучный урок был как и всегда уныл. Амбридж на нём так и не появилась. Не появилась она и на Зельях, на которых им раздали проверенные эссе по свойствам лунного камня. Рон не глядя сунул свой пергамент в сумку, Гарри же смог лишь обречённо вздохнуть, увидев в верхнем правом углу жирную “У”. Как он знал из прочитанного летом о системе оценок СОВА, “У” означало “удовлетворительно”. Парень честно считал, что написал гораздо лучше, чем “удовлетворительно”.

— Как вы уже успели заметить, всем выставлены такие оценки, каким бы они были, попадись вам этот вопрос на экзамене СОВА, — холодно проговорил Снейп, возвращаясь к своему столу. — Большинство работ мне просто отвратительны. Иными словами, многие из вас провалили бы экзамен! У вас есть шанс исправиться на этой неделе, написав эссе о различных видах противоядий. Я жду резкого улучшения. Если его не будет, мне придётся назначить наказание тем тупицам, которые вновь получат “О”.

Гарри, наблюдая за профессором Снейпом, краем глаза заметил, как Гермиона заглядывает ему в пергамент, чтобы узнать его оценку. Облегченный вздох послужил доказательством, что девушка увидела, что он не входит в число того большинства, которое завалило свою работу. Закончив монолог, Снейп задал сварить Укрепляющий раствор. Гарри решил сделать всё правильно. Получившееся в итоге зелье, по мнению Гарри, было именно таким, как и предполагалось. Прозрачная жидкость имела бирюзовый оттенок и была очень похожа на результат трудов Гермионы, в чем Гарри смог убедиться, бросив взгляд в сторону подруги. Когда урок закончился, Гарри перелил зелье во флакон и поспешил покинуть класс, сопровождаемый Роном с Гермионой.

— Ну, по крайней мере, он готовит нас к экзаменам, — произнесла Геримона, когда они поднимались по лестнице в Вестибюль. — Говорят, СОВА очень сложна. Хотелось бы, чтобы Снейп подсказал нам, что нужно улучшить. Сейчас-то всё хорошо, но что будет на тестировании? Если профессор Снейп принимает учеников лишь с наивысшими оценками, мы должны их получить.

— Это когда это Снейп делал что-то подобное? — спросил Гарри, когда они прошли Вестибюль и зашли в Большой зал. — Я читал о СОВА, и, насколько помню, Снейп не может каким бы то ни было образом повлиять на экзамены. Тест стандартизован, и Снейп его никогда не увидит — только наши оценки.

Рон с ужасом посмотрел на Гарри, усаживаясь за столом Гриффиндора.

— Ты читал о СОВА? — удивлённо переспросил он. — Зачем?

Гарри пожал плечами, принявшись наполнять тарелку.

— Ну вспомни, что я говорил тебе. В каком состоянии я был в начале лета, — произнёс парень. — Ремус все время говорил о СОВА, так что я решил, что, раз мне всё равно скучно, не будет смертельно узнать о них побольше, по крайней мере, о системе оценок.

— Они безусловно отличаются от маггловских, — добавила Гермиона, бросив взгляд на севших напротив них Фреда, Джорджа и Ли Джордана (высокого парня с дредами — хорошего друга близнецов и по совместительству комментатора на квиддичных матчах). — Высшая оценка — это “П”, то есть “Превосходно”. Потом “У”...

— Перед “У” есть ещё “В”, Гермиона, — поправил девушку Джордж, накладывая себе еду. — “В” означает “Выше ожидаемого”, затем идёт “У” — “Удовлетворительно”, — потом “С” — “Скверно” — и “О” — “Отвратительно”. Снейп обожает ставить последнее.

— Не забывай о “Т”, — добавил Фред. — “Тролль”, значит. Мы знаем несколько слизернцев, которые были бы счастливы получить такую оценку. — Гермиона закатила глаза. — Ну, у вас на уроках уже была инспекция.

— Нет, не было, — оживилась Гермиона, наклонившись ближе к близнецам. — А у вас?

Трое парней кивнули, синхронно закатив глаза.

— Чары, — произнёс Джордж. — Не представляю, как Флитвик выдержал эту тетку, заныкавшуюся в угол и весь урок делавшую какие-то пометки. Думаю, ему помогла его вечная жизнерадостность. Амбридж задала несколько вопросов Алисии и этим ограничилась.

— Вся эта должность Инквизитора совершенно бессмысленна, — заговорил Ли приглушённым голосом. — Чего они добиваются? Хотят сжечь побольше тех, кто может нас чему-то научить, и нанять вместо них тухлых рыбин, как сама Амбридж?

— В таком случае я перейду на домашнее обучение, — пробормотал Гарри. Он действительно сомневался, что выдержал еще большее количество людей, постоянно следящих за ним в ожидании какой-нибудь глупой ошибки. — Сириус с Ремусом будут намного лучше, чем кто бы то ни было, назначенный министерством.

— Мы только поддержим тебя, если ты позволишь к вам присоединиться, — с усмешкой произнёс Фред. — В конце концов, кто научит нас лучше, как не Мародёры?

Гарри и Рону не пришлось долго ждать инспекцию. Едва они успели достать из сумки журналы сновидений в кабинете Предсказаний, как дверца люка откинулась и в кабинет забралась профессор Амбридж с цветастой сумочкой на плече. Гарри подавил стон, принимая Оракула снов из рук профессора Трелони. Чего же за день такой?

— Добрый день, профессор, — с улыбочкой произнесла Амбридж. — Надеюсь, вы получили мою записку об этой инспекции?

Профессор Трелони кивнула и продолжила раздавать книги ученикам. Выглядеть она стала более рассеянной и нервной. Профессор Амбридж, очевидно, это заметила, так как на её лицо выползла ещё более широкая ухмылка. Наколдовав себе мягкое кресло, она уселась в него лицом к классу. Немедленно из сумочки был извлечён блокнотик, и профессор Амбридж выжидательно уставилась на Трелони, всем своим видом показывая: “Я готова, можете начинать”.

— Сегодня мы продолжим изучение вещих снов, — с легкой дрожью в голосе произнесла профессор Трелони. — Разбейтесь на пары и с помощью выданного вам Оракула снов попытайтесь истолковать последнее сновидение вашего партнёра.

Гарри открыл Оракул снов, отчаянно пытаясь не замечать присутствие профессора Амбридж. Просто замечательно, что он сидит в дальнем конце класса, подальше от этой похожей на жабу дамы. Но Амбридж не долго оставалась в сидячем положении. Через несколько минут она встала и принялась ходить по пятам за профессором Трелони, задавая вопросы, кстати и некстати.

— Стоит ли нам толковать твой последний сон? — прошептал Рон на ухо Гарри. — Не могу представить, что будет с Амбридж, услышь она что-то подобное.

— Думаю, она назначит нам наказание, — пробормотал Гарри. — К тому же, нам не стоит сообщать всем, что я вижу сны о Волдеморте. Представь, как поступит министерство, узнай оно об этом, — вздыхая, произнёс Гарри, листая свой журнал снов. — Другие мои сны вообще не имеют никакого смысла. Цвета, голоса и ощущения. Вот всё, что я мог вспомнить по утрам.

Рон принялся листать Оракул снов.

— Э... ну, какие, например, ощущения? — спросил он.

Гарри пожал плечами.

— Сложно вот так объяснить, — честно ответил он. — Будто бы острое чувство необходимости что-то защитить, что-то важное. Был еще страх, но совсем не такой сильный... А что?

Рон прочистил горло и наклонился над раскрытой книгой.

— Ну, это может быть, если брать самое простое, предупреждение о какой-нибудь позабытой задаче, — предложил он, перелистывая страницу. — Или, возможно, ты выступаешь в качестве проводника для кого-то другого. Странно. Надеюсь, что это первый вариант. Как вообще делать предсказания, когда одно и тоже может означать совершенно разные вещи?

— Видимо, из-за этого Предсказания часто не принимают всерьёз, — с усмешкой проговорил Гарри.

Профессора Трелони и Амбридж оказались всего в одном столе от них. Гарри мысленно молился, чтобы они до него не дошли. Меньше всего парню было нужно, чтобы Трелони начала предсказывать ему смерть в присутствии Амбридж. Профессор Предсказаний с каждой минутой выглядела всё более и более взволнованной. Ей, очевидно, совсем не нравилось быть под таким плотным надзором.

— Профессор, — подала голос Амбридж. — Как давно вы занимаете этот пост?

— Почти шестнадцать лет, — с осторожностью ответила Трелони.

Амбридж сделал пометку в блокноте.

— Понятно, — произнесла она. — Вас принял профессор Дамблдор, верно? — Профессор Трелони кивнула, и Амбридж сделал ещё одну пометку. — Правда ли, что вашей прапрабабушкой является прославленная провидица Кассандра Трелони?

— Да, правда, — с гордостью ответила Трелони.

— И вы первая в вашем роду, после Кассандры, обладаете даром ясновидения? — спросила Амбридж, делая новую пометку в блокноте. — Первая за четыре поколения, верно? — Ещё одна пометка. — Понятно. Ну что ж, не могли бы вы тогда что-нибудь предсказать мне?

— Простите? — переспросила профессор Трелони таким голосом, будто ей влепили пощёчину. — Внутреннее Око не видит по команде! Всякий, у кого есть хоть унция знаний в этой области, в курсе этого! Насилие над Внутренним Оком может быть опасным для любого провидца!

— Хм, вот, значит, как, — ласковым и тихим голосом произнесла Амбридж, делая ещё несколько пометок в блокноте. — Это было очень познавательно, профессор. Спасибо!

Сказав это, Амбридж вернулась в кресло, где продолжила делать какие-то записи, до конца урока так и не произнеся больше ни единого слова.

Амбридж первой покинула кабинет, едва прозвенел звонок, и уже поджидала всех в кабинете Защиты, когда ученики добрались туда спустя десять минут. Выглядела женщина чрезвычайно самодовольной, отчего у Гарри неприятно заныло в животе. Если она так вела себя с профессором Трелони, Гарри был рад, что Хагрид ещё не вернулся. Он не хотел думать, что бы сделала с Хагридом Амбридж.

— Палочки убрать, — немедленно проговорила улыбающаяся Амбридж, стоило уроку начаться. — Теперь, поскольку на прошлом уроке мы закончили с первой главой, откройте учебник на странице девятнадцать и начните читать вторую главу: “Общие теории защиты и их происхождение”. Причин для разговоров нет, так что должна быть тишина. Приступайте.

Гарри вздохнул, открывая книгу на нужной странице. Замечательно. Лучшее средство от мыслей — читать архискучную книжку, написанную тем, кто не имеет никакого практического опыта в том, о чём пишет. Гарри начал размышлять, заметит ли Амбридж, если он заколдует более интересную книгу под этот учебник. Так, по крайней мере, будет хоть какая-то польза от этих скучных уроков.

Звук отодвигаемого Амбридж стула вырвал парня из мыслей. В глаза сразу бросилась поднятая рука Гермионы. Гарри перевёл взгляд на низкорослую преподавательницу. Та прошла вдоль первого ряда парт и остановилась рядом с Гермионой.

— Что такое, мисс Грейнджер? — прошептала профессор Амбридж, наклоняясь к Гермионе.

— Я уже прочла вторую главу, — произнесла Гермиона, и её голос разнёсся по классу. — Я прочла весь учебник.

Такого Амбридж явно не ожидала. Она несколько секунд моргала, а потом на её лице появилось скептическое выражение.

— В таком случае вы сможете рассказать мне, что мистер Слинкхард написал о контрзаклятиях в пятнадцатой главе.

Гермиона улыбнулась.

— Он написал, что контрзаклятия называются так неправильно, — тут же ответила она. — Он пишет, что термин “контрзаклятие” придуман людьми для самых настоящих заклятий с целью оправдать их применение. Но я не согласна с ним. Очевидно, что мистеру Слинкхарду не нравятся заклятия, но они могут быть очень полезными, когда используются для защиты.

— Вот как? — спросила профессор Амбридж; её глаза на мгновение сузились, но она поборола себя, придав лицу прежнюю бесстрастность. — К сожалению, мисс Грейнджер, в этом кабинете важно именно мнение мистера Слинкхарда. А не ваше... — Её взгляд метнулся в сторону Гарри и вновь вернулся к Гермионе. — ... или кого-нибудь ещё. Вам ясно?

Гермиона была несогласна.

— Но...

— Достаточно, мисс Грейнджер, — жёстко оборвала девушку Амбридж и вернулась за свой стол. — Боюсь, мне придётся снять пять баллов с Гриффиндора за ваше бессмысленное нарушение. Прервёте урок снова, и я назначу вам наказание. Я здесь, чтобы преподавать согласно утвержденным министерством методикам, а не потакать фантазиям учеников. А теперь вернёмся все ко второй главе.

Оставшееся время урока прошло в молчании. Едва прозвенел звонок, все ринулись на выход — никому не хотелось оставаться в обществе Амбридж сверх необходимого. За ужин и весь вечер Гермиона не проронила ни слова, быстро отправившись спать. Гарри с Роном не нашли больше никаких занятий, и весь вечер работали над домашним заданием.

* * *

На следующее утро Гарри проснулся ещё более разбитым, чем накануне. Ему приснился странный сон. В нём был длинный-длинный коридор с единственной закрытой дверью в самом его конце. Тупая боль в шраме ничего не проясняла. С большой неохотой Гарри вылез из кровати, умылся, оделся и отправился в Больничное крыло за зельем. После этого, уже сидя в Большом зале, он записал увиденный сон в журнал.

Убрав журнал обратно в сумку, Гарри внезапно вспомнил, что со всем случившимся с прошлого утра он совершенно забыл о своём намерении поговорить с Сириусом и Ремусом о Волдеморте. Быстро позавтракав, Гарри помчался в башню Гриффиндора и достал зеркальце из сундука. Было ещё слишком рано, так что Гарри наложил несколько заглушающих чар на свою кровать и задернул полог, прежде чем позвать Сириуса. Да, крестный наверняка ещё спит, но Гарри больше не хотел откладывать этот разговор.

Вскоре в зеркале появилось лицо Ремуса.

— Доброе утро, сынок, — проговорил он с улыбкой. — Чему я обязан такой чести?

Гарри не смог улыбнуться в ответ. Лицо Ремуса заставило всплыть все его страхи об опекунах.

— Ремус, знаю, это может прозвучать так, словно у меня паранойя, но мне нужно, чтобы ты обещал мне, что вы с Сириусом будете осторожны, — выпалил он. — Не позволяй Сириусу уходить, когда вздумается, и убедись, что он держит свой темперамент под контролем, пожалуйста.

Улыбка полностью исчезла с лица Ремуса, сменившись беспокойством.

— Гарри, что такое? — осторожно спросил он. — Что-то произошло? У тебя ночью было ещё одно видение? У тебя болит шрам?

— Немного болит, переживу, — быстро ответил Гарри. — Как много профессор Дамблдор рассказал вам о моём последнем видении?

Ремус пожал плечами.

— Немного. Сказал, что ты видел во сне, как Волдеморт очнулся и созвал своих Пожирателей. Дамблдор также сказал, что у тебя случился ещё один выброс, намного мощнее, чем тебе приходилось до сих пор испытывать. А что?

Гарри протёр глаза под очками.

— То, что Волдеморт решил разузнать об этих выбросах, — признался он. — Он будет охотиться за вами двоими, я уверен. Прошу, пожалуйста, будьте осторожны!

— Я понял тебя, сынок, — искренне произнёс Ремус. — Бродяге я передам... обещаю, что мы будем осторожны, устраивает? — Мужчина дождался кивка Гарри. — Теперь расскажи, как твои дела? Амбридж уже начала злоупотреблять своим статусом?

— Тебе действительно нужен ответ? — задал Гарри риторический вопрос. — Очень трудно не высказать что-нибудь на уроке, особенно когда Амбридж начинает вещать что-то типа: “Министерство право, вы ошибаетесь, они там умные, а вы тупицы”. Не понимаю, как министерство могло так поступить, когда на неё поступило уже столько жалоб.

— Не ты один, — признался Ремус. — Знаю, Гарри, тебе приходится тяжело, особенно учитывая события последних дней. Как бы трудно это не было, постарайся не думать о Волдеморте. Он не станет нападать на Хогвартс, едва выйдя из комы. Вспомни свой метод успокоения. Думай о том, на что ты можешь повлиять. Сириус и я в безопасности здесь, не переживай о нас, хорошо?

Гарри кивнул, чувствуя, как беспокойство покидает его. Ремус прав. Не стоит переживать из-за того, на что он не может никак повлиять. Он сделал всё что мог, предупредив Ремуса, что Волдеморт может начать охоту на Мародёров. Оставалось надеяться, что Сириус всерьёз воспримет это предупреждение. После Азкабана тот стал ненавидеть любое ограничение над собой. Он упивался чувством свободы и всегда с жаром её отстаивал.

— Тебя что-то ещё гложет, сынок, — спросил Ремус, когда пауза затянулась.

— Ничего, с чем бы я не справился, — произнёс Гарри с легкой улыбкой, надеясь, что мужчина ему поверит. — Просто беспокоился за вас двоих. Я сообщу, если произойдёт что-то ещё, хорошо?

— Да, — Ремус кивнул. — Мы сделаем то же. Заботься о себе, Гарри, и постарайся хоть немного развлечься. Твой вид говорит о том, что тебе это необходимо.

Гарри попрощался с Ремусом и спрятал зеркало в сундук. Оглядевшись, он заметил, что кровати Рона и Невилла уже пусты, а Дин и Симус валялись на кровати, отчаянно пытаясь насладиться последними мгновениями отдыха. Подхватив сумку, Гарри направился прямиком в Большой зал, где застал Рона с Гермионой, которые за едой о чём-то тихо переговаривались. Это удивило Гарри. Обычно, о чём бы не говорили эти двое, они вечно начинали ругаться из-за какой-то мелочи. И сейчас они, кажется, что-то затевали.

Подозрения только усилились, когда друзья заметили Гарри и мгновенно замолчали, повернувшись к нему с широкими улыбками на лицах. О нет, это определенно плохой знак.

— Доброе утро! — поприветствовал их Гарри и осторожно поинтересовался: — Что происходит?

— Так, ничего, обсуждаем Амбридж, — откликнулся Рон, пожав плечами. — Ха, думаю, сегодня впервые я встал раньше тебя, а, Гарри?

Гарри улыбнулся.

— Хорошая попытка, — ответил он, отметив, что Рон пытался сменить тему. — Я разговаривал с Ремусом. Наложил на кровать заглушающие чары, чтобы никого не разбудить. А вы двое, вы ведь не собираетесь навлечь на нас неприятности из-за Амбридж?

Гермиона невинными глазами посмотрела на Гарри.

— Вовсе нет, — улыбнулась она. — Пошли, нам нужно на Чары. Мы ведь не хотим опоздать.

Гарри отправился вслед за друзьями. Ему нравилось это всё меньше. Совершенно ясно, что Рон с Гермионой что-то затеяли, но зачем им нужно держать это в секрете от него? Возможно, они считают, что я не захочу им помогать. Вполне вероятно. Гарри вынужден осторожничать, когда дело касается Амбридж. Нужно держаться в тени на её уроках и вообще в её присутствии. У него просто нет иного выхода.

Зайдя в класс Трансфигурации, второго урока на сегодня, Гарри прикусил язык, заметив Амбридж, сидевшую в углу с блокнотом в руке. Урок определённо обещает быть интересным. Все были в курсе, что заместитель директора целиком предана Дамблдору. Даже если она была не согласна с некоторыми решениями последнего, она всегда их выполняла. В настоящий момент такой образ мышления делал МакГонагалл врагом министерству и Амбридж.

Едва Гарри, Рон и Гермиона успели занять обычные свои места, как в класс вошла профессор МакГонагалл и направилась к своему столу, не уделив ни малейшего внимания Амбридж, словно той и вовсе не было в классе. Все замолчали, когда МакГонагалл развернулась лицом к ученикам.

— Мистер Финниган, подойдите сюда, возьмите домашние задания и раздайте их, — произнесла профессор. — Мисс Браун, возьмите вот эту коробку с мышами... — МакГонагалл вздохнула, когда Лаванда тихо вскрикнула. — ...ох, хватит уже пугаться. Они не смогут укусить. Раздайте по одной каждому студенту.

— Кхе-кхе, — профессор Амбридж, очевидно, пыталась покашлять, но её попытка привлечь к себе внимание была проигнорирована.

Симус быстро раздал эссе. Гарри невольно улыбнулся, увидев пометку “П”, и убрал свою работу в сумку. Рон тоже был доволен — на его работе стояла оценка “У”. Один же вид широченной улыбки Гермионы ясно говорил о её отличной оценке. Затем все получили по мышке от Лаванды, на лице которой было написано полнейшее отвращение. Осторожно держа своих мышей, ребята обратили свой взор обратно на МакГонагалл в ожидании дальнейших инструкций.

— Послушайте внимательно все, — заговорила профессор МакГонагалл. — Большинство из вас смогли заставить улитку исчезнуть, а те, кто не смог, получили общее представление о заклинании. Сегодня мы будем...

— Кхе-кхе... — снова вмешалась Амбридж.

— Да, профессор? — МакГонагалл уставилась прямо на Амбридж.

— Мне интересно, профессор, получили ли вы мою записку с датой и временем инспекции вашего урока...

— Очевидно, что да. Иначе я бы поинтересовалась, что вы делаете здесь, — твёрдо проговорила МакГонагалл и отвернулась от Амбридж. — Итак, сегодня мы будем практиковать гораздо более сложное заклинание Исчезновение мыши. Заклинание становится более...

— Кхе-кхе.

Профессор МакГонагалл глубоко вздохнула — её терпение, очевидно, было уже на исходе.

— Профессор Амбридж, вы находитесь здесь, чтобы наблюдать за учебным процессом, — жестко произнесла она. — Сами будучи преподавателем, думаю, вы понимаете достаточно, чтобы не прерывать меня бессмысленными вопросами. — Профессор Амбридж выпучила глаза, а затем заскрипела в своем блокноте; МакГонагалл вновь обратила внимание на учеников. — Как я уже говорила, заклинание Исчезновения становится более трудным с ростом сложности объекта исчезновения. Нужна абсолютная концентрация. А теперь начинайте и приложите всё ваше старание.

Оставшееся время урока профессор Амбридж просидела в углу, что-то бешено строча в блокноте. Гарри предпочёл не замечать её и сосредоточился на исчезновении собственной мыши. Процесс шёл медленно. Профессор МакГонагалл оказалась права на все сто. Заклинание требовало большой концентрации. Пока у него исчезала лишь передняя часть мыши.

МакГонагалл прогуливалась по классу, наблюдая за попытками учеников и давала подсказки, когда видела в этом необходимость. В конце концов она оказалась около стола Гарри и ободряюще ему улыбнулась, а затем наклонилась ближе.

— Задержись после урока, Гарри, — прошептала она и направилась к следующей парте.

Когда урок закончился, все положили мышей обратно в коробку и покинули кабинет. Гарри, как его и просили, задержался. Профессор МакГонагалл подошла к своему столу и принялась рыться в одном из ящиков. Гадая, не совершил ли он какой-нибудь проступок, Гарри с беспокойством подошёл ближе. Парень быстро перебирал в голове случившееся в последние несколько дней и не находил ничего предосудительного.

Профессор МакГонагалл одарила Гарри ещё одной ободряющей улыбкой.

— Профессор Дамблдор поручил мне передать это тебе, если ты изъявишь желание, — мягко произнесла она, протянув парню деревянный футляр, и подождала, пока он его откроет. Внутри лежало ожерелье из маленьких черных квадратных бисеринок, сделанных, как показалось парню, из стекла. Подавляющее ожерелье. Средняя бисеринка была чуть крупнее остальных. — Профессор Дамблдор наложил на него дополнительные чары, чтобы ты мог по желанию задействовать защиту. Для включения подавления дотронься до средней бисерины и произнеси “Активация”, для отключения — “Деактивация”.

Гарри закрыл футляр и с улыбкой посмотрел на профессора МакГонагалл. Он совершенно забыл о предложении Дамблдора.

— Спасибо, профессор, — произнёс парень и осмотрительно убрал коробочку в сумку. — Поблагодарите за меня профессора Дамблдора.

МакГонагалл кивнула, вставая прямо.

— Прекрасно, мистер Поттер, — строго произнесла она. — Можете идти.

Гарри кивнул и вышел из класса, заметив профессора Амбридж, ожидавшую окончания разговора с явным нетерпением. Она проводила его полным подозрения взглядом и переключилась на профессора МакГонагалл. Было бы интересно послушать их беседу, но Гарри не видел шансов, учитывая взгляды, бросаемые на него Амбридж.

И будто мало было Трансфигурации — профессор Амбридж заявилась ещё и на Уход за магическими существами. И опять раньше всех. Когда Гарри и его друзья пришли на урок, Амбридж опрашивала профессора Грабли-Планк. Гарри предпочёл держаться подальше от них, в чем Рон с Гермионой его с радостью поддержали, как и остальные гриффиндорцы. Никому из них не нравилась эта новая преподавательница.

Едва урок начался, профессор Амбридж принялась бродить между группами учеников, задавая некоторым из них вопросы, затем переходя к следующей группе. Гарри изо всех сил старался не обращать на неё внимания — её хождение очень отвлекало — и сосредоточиться на словах Грабли-Планк, которая рассказывала о порлоках и низлях. К счастью, Амбридж задержалась ненадолго. Задав ученикам ещё несколько вопросов о Хагриде, профессор Амбридж уведомила Грабли-Планк, что пришлёт результаты инспекции в течение десяти дней и ушла в замок. К радости Гарри, больше в этот день они Амбридж не видели.

Этим вечером Гарри не откладывая принялся за домашнюю работу. Прошёл ещё один долгий день и Гарри не терпелось отправиться спать, но он твёрдо решил сначала разобраться с домашним заданием. Шрам побаливал весь день, и это уже начало раздражать. Парень принялся неосознанно потирать шрам левой рукой, пока правой писал. Боль не проходила, но и хуже не становилось.

— Ты в порядке, Гарри? — тихо спросила Гермиона, нарушая тишину.

Гарри кивнул — ему не хотелось сейчас начинать говорить о шраме и Волдеморте.

— Просто голова болит, — небрежно ответил он.

Гермиона переглянулась с Роном, глубоко вздохнула и посмотрела на Гарри.

— Послушай, думаю, всем очевидно, что в этом году с профессором Амбридж ни о каком нормальном изучении Защиты и речи быть не может, — выпалила она на одном дыхании. — Я... э... ну... я подумала, что нам стоит начать изучение самостоятельно. — Гарри посмотрел на Гермиону, подняв брови. — Ты же знаешь, что мы должны, Гарри. Никто из нас без этого не сможет сдать практику на СОВА. Но это не единственная причина. С возвращением В... Волдеморта мы должны быть готовы. Мы должны уметь защищать себя.

— И как ты себе это представляешь? — с сомнением спросил Гарри — нет, он не пропустил тот факт, что Гермиона произнесла имя Волдмеорта и что Рон при этом не вздрогнул. — Я провёл четыре года в школе, и ничего из моих знаний не помогло мне на кладбище или даже в ту ночь, когда я пытался защитить мистера Крауча. Сириус всё лето гонял меня через различные сценарии выживания, но этого всё равно недостаточно. Всё это далеко не так просто, как вы думаете.

— Я и не говорила, что будет легко, — поправилась Гермиона. — Я знаю, предстоит сложная работа, знаю также, что такая практика не может быть доступна в нормальных условиях в классе. И нам нужен учитель, обладающий большими знаниями, чем большинство из нас, и умением сделать предмет интересным.

— Вы хотите невозможного, — пробормотал Гарри, возвращаясь к эссе. — Реализация данной задумки без ведома Амбридж крайне рискованна, поскольку идёт вразрез с “предписаниями министерства”

— Поэтому мы должны позаботиться, чтобы никто посторонний не узнал, — продолжила Гермиона. — Мы можем использовать Выручай-комнату. Она примет любой нужный нам вид и обеспечит всеми необходимыми материалами.

Гарри на мгновение задумался. Гермиона почти в точности огласила то, чем он планировал заняться самостоятельно.

— Это возможно, — осторожно произнёс Гарри, откладывая перо. — Одна проблема: кто будет нашим учителем? Профессор Флитвик был бы неплохой кандидатурой, но привлечение к этому делу преподавателей опасно для их карьеры. Я не хочу никого так подставлять.

— Я не имела в виду, что нас должен учить кто-то взрослый, — осторожно начала Гермиона и взглянула на Рона, получив от него согласный кивок. — Я подразумевала больше ученика, который может передать нам свои знания, основанные на личном опыте.

Гарри несколько мгновений недоуменно смотрел на Гермиону, пока его не осенило, кого она имеет в виду. Она хотела, чтобы он их учил! Он... Гарри Поттер... ребёнок, который словно магнит притягивает неприятности и за которым следит министерство, словно сокол за добычей! Решив, что подруга выжила из ума, Гарри посмотрел на Рона, надеясь на его поддержку. Но рыжий смотрел на него с огнём в глазах, ожидая его ответа. Рон был с ней согласен!

— Вы спятили, — выдавил наконец Гарри. — Вы ведь знаете об этом, да? Я не учитель. Я не знаю, как учить. Если кому им и быть, то это тебе, Гермиона. Ты обходишь меня в любом тесте...

— ...Только в тестах, основанных на знаниях из книг, — перебила его Гермиона. — Ты обошёл меня на полосе препятствий, которую устроил Ремус на третьем курсе. Я не могу побороть своего боггарта. А Ремус и Сириус обучали тебя защите вот уже... три лета подряд? Сюда ещё можно отнести уроки чарам Патронуса. И не только это, Гарри. Подумай о том, что ты уже сделал.

Гарри мгновенно побледнел, резко вдохнув. Это было последнее, чего бы он хотел.

— Давай не будем, а? — тихо попросил он. — Я не хочу вспоминать о том, как наблюдал убийство моего хорошего друга. Не хочу вновь вспоминать, как из палочки Волдеморта появились Седрик и мама с папой, как они уговаривали меня держаться, когда так хотелось всё бросить. Не хочу вновь воскрешать те мысли, что пронеслись в моей голове в тот момент, когда Пожиратель смерти вытащил меня из поезда, готовый доставить к Волдеморту. Должен ли я напомнить и о том, что человек, в которого вы готовы верить, не мог противостоять своему маггловскому дяде? Должен ли я напомнить, что часто те мелкие выходки, которыми вы так готовы хвастаться вместо меня, едва не стоили мне жизни?

Рон с Гермионой опустили глаза — выглядели они пристыженными, видимо, раскаивались, что коснулись такой чувствительной темы.

— Мы не имели в виду... извини, Гарри, — тихо произнёс Рон и виновато взглянул на друга. — А что ты такое там говорил, будто Диггори и твои родители появились из палочки Волдеморта?

Гарри глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Как он мог так проговориться? Сделав еще один медленный и глубокий вдох, Гарри принялся собирать материалы своей домашней работы.

— Раз вы хотите учиться, что ж, — бесстрастным голос произнёс он. — Я понимаю, что вы хотите подготовить себя. Я могу дать вам совет, если он вам потребуется, но учить я не буду. Вы двое не понимаете, что самую главную роль в том, что я выжил, сыграло полное — можно сказать, абсолютное — везение. Я только всеми силами старался выжить. В поезде я вовсе не пытался поразить всю школу. Нет, я боролся за свою жизнь и за шанс ещё раз увидеть Сириуса и Ремуса.

Встав, Гарри накинул на плечо сумку и посмотрел в упор на своих лучших друзей. Его лицо было спокойным, но глубоко внутри он чувствовал боль, и воспоминания о той ночи всё ещё были свежи в его памяти.

— Я думал, мои друзья понимают это, — тихо добавил он. — Похоже, я ошибался.

Не дожидаясь их слабых извинений, Гарри поднялся в спальню. Он никак не ожидал, что Рон и Гермиона тоже заразятся верой в то, что Гарри Поттер герой. Он не герой! Он простой мальчик, которому повезло выжить. К сожалению, не всем так везло. Мама с папой отдали жизни только потому, что Волдеморту он был зачем-то нужен. Седрик умер, потому что он был нужен Волдеморту для ритуала.

Глаза начало жечь, парень повалился ничком на кровать и зарылся лицом в подушку. Он так долго пытался быть сильным. Никто не знал, насколько он хотел быть похожим на Седрика. Седрик Диггори имел полное право ненавидеть Гарри из-за его участия в Турнире, но вместо этого он взял опеку над молодым чемпионом. Седрик защитил Гарри от Риты Скиттер, он предложил ему дружбу, когда большинство отвернулись от него. Без всякого сомнения Гарри скучал по Седрику. Тот относился к нему как к нормальному человеку, как к равному. Для него не имело значения, что Гарри был младше его на три года... и что он был мальчиком-который-выжил.

Слезы потекли из глаз Гарри и впитались в подушку. Сириус и Ремус много раз настаивали, что в смерти Седрика нет ошибки Гарри, но парень продолжал терзаться чувством вины, поскольку из-за одержимости им Волдеморта хорошие люди продолжают расставаться с жизнями. Сколько еще хороших людей умрёт? Сколько ещё семей разрушит Волдеморт? Ремус советовал ему думать лишь о том, на что он мог повлиять, но у Гарри не получалось. Вещи, которые он не мог контролировать в своей жизни, были слишком важными, слишком глобальными, чтобы их игнорировать.

Следующие две недели не были богаты на события: Рон благодаря советам мадам Хуч быстро прогрессировал как вратарь; на Трансфигурации Гарри удалось заставить мышь исчезнуть, и теперь он, как и Гермиона, перешёл к отработке заклинания Исчезновения над котёнком; истерия начала семестра наконец улеглась, а друзья больше не поднимали тему обучения у Гарри Защите. Наоборот, Рон с Гермионой всеми силами старались не беспокоить друга понапрасну.

Конец сентября принёс ещё одно заметное изменение в жизни Гарри. Мадам Помфри наконец объявила его полностью здоровым, что означало конец посещениям Больничного крыла рано по утрам. Облегчение, которое парень испытал, услышав это, не передать словами. Будто огромный вес сняли наконец с его плеч. Ничто другое не давило на него так сильно. Он снова был здоров!

Гарри также решил носить подавляющее ожерелье, сделанное для него Дамблдором. Он пока не активировал его, но чувствовал себя спокойнее, осознавая, что помощь всегда с ним — достаточно протянуть руку. Выброс, случившийся в ночь пробуждения Волдеморта, так и оставался единственным. Даже самого малого не случилось. И это было крайне необычно. Прошедшим летом выбросы, пусть небольшие, случались достаточно регулярно — по меньшей мере раз в неделю.

Сейчас Гарри работал в библиотеке над заданием по Зельям и конкретно в данный момент бродил меж стеллажами в поисках книги по противоядиям Азии. Стоило ему отойти от их рабочего стола, как Рон с Гермионой принялись шептаться. Он случайно это услышал, но ничего не сказал. Что бы они не замышляли на сей раз, они явно не хотели привлекать к этому его. Гарри не мог понять, задевает это его или приносит облегчение.

Как бы не хотелось Гарри это признавать, он всё больше боялся Амбридж и того, что она способна сделать. Он знал, как плохо она относится к Сириусу и особенно к Ремусу. Амбридж никогда не скрывала свей нелюбви к “нечеловеческим особям”. По словам Сириуса, именно Амбридж два года назад подготовила и провела через министерство законопроект, который сделал фактически невозможным любому оборотню устроиться на работу. И единственной причиной, по которой Ремусу это удалось, было его опекунство над мальчиком-который-выжил, — тогда многие посчитали, что уж такой оборотень не может быть столь же плох, как остальные.

Ремус не обрадовался, узнав, что Сириус рассказал Гарри об этом. Он утверждал, что для него это всё не так важно, но любой, кто знал Ремуса достаточно хорошо, понял бы, что это не так. Ремус становился очень скрытен, когда дело касалось его ликантропии. Он не горел желанием поведать кому бы то ни было, через что ему пришлось пройти и чего лишиться. В том числе и права быть отцом.

— Гарри?

Гарри резко развернулся, но тут же выдохнул с облегчением, увидев Чо, стоявшую неподалёку и с надеждой глядевшую на него. Он не слышал, как она подошла — слишком глубоко ушёл в мысли. С этим, действительно, пора завязывать. Что если это были слизеринцы? Это стало бы крайне неприятным сюрпризом.

— Привет, Чо! — наконец справился с собой Гарри. — Я тебе загораживаю путь?

— Эм... нет, — нервно ответила Чо, переминаясь с ноги на ногу. — Мне бы хотелось поговорить о... ну ты знаешь.

Гарри подавил стон, с трудом вспомнив, что Чо была девушкой Седрика. Он перед Седриком в долгу.

— Конечно, — тихо произнёс он и жестом позвал её за собой.

Уйдя в дальний конец библиотеки, Гарри сел за стол. Секундой позже Чо сделала то же самое. Некоторое время они сидели и молча смотрели друг на друга. Ты сможешь это, Гарри.

— Что ты хочешь узнать?

Чо нервно заёрзала на стуле, избегая смотреть на Гарри.

— Что произошло после того, как вы двое исчезли из лабиринта? — едва слышным голосом выдавила она.

Стараясь успокоиться, Гарри глубоко вздохнул, мгновение смотрел на Чо, а затем уставился в пол.

— Мы появились на кладбище, — тихо начал он. — Мы не понимали, что произошло, но было совершенно ясно, что что-то неправильно, что так не должно быть. Не успели мы хоть что-нибудь предпринять, как Пожиратель смерти по имени Питер Петтигрю попытался убить Седрика с помощью смертельного проклятия. Мы смогли уклониться и побежали прочь. Два Пожирателя бросились за нами. Я понимал, что им нужен я, поэтому сказал Седрику, чтобы он привёл помощь, пока я буду их отвлекать. План не удался. Нас обоих поймали. — Глубоко вздохнув, Гарри всеми силами пытался не дать захватить себя воспоминаниям о дальнейших событиях. — Меня привязали к надгробью, и всё, что я мог, это бессильно наблюдать за тем, как Седрика убивают на моих глазах. Я пытался... но я... я просто не мог помешать им.

Чо схватила Гарри за руки и с силой сжала их, с её губ сорвалось тихое рыдание.

— Это не твоя вина, Гарри, — дрожащим голосом произнесла она. — Седрик бы не хотел, чтобы ты проклинал себя. — Чо вздохнула, пытаясь успокоиться. — Он никогда не говорил об этом, но я знаю, что он относился к тебе как к брату. Когда Седрик говорил о тебе, он всегда расстраивался, что тебя заставляют участвовать в Турнире. Седрик хотел защитить тебя, особенно после той атаки в окрестностях замка.

Гарри медленно поднял глаза и встретился взглядом с Чо. Почему все думают, что ему нужна защита? Взваливают на него ношу всего волшебного мира, и при этом никто не верит в то, что он может сам защитить себя. Почему? Возможно, из-за того, что они видят, как меня ранят раз за разом. Усилием воли заставив себя не думать сейчас об этом, Гарри пытался... подыскать слова.

— Извини, я не смог сделать большего для него, — произнёс он наконец.

Чо покачала головой и сочувственно ему улыбнулась.

— Ты сделал всё, что мог, Гарри, — уверенно произнесла она. — Спасибо за попытку помочь ему. И спасибо, что поделился со мной. Знаю, это вряд ли было для тебя легко. — Она ещё раз пожала ему руки и отпустила их, поднимаясь. — Если ты когда-нибудь захочешь поговорить... ну, о чём-нибудь, я выслушаю тебя, хорошо, Гарри?

Парень кивнул и посмотрел вверх на Чо. Затем улыбнулся и произнёс:

— Спасибо.

Да, ему будет неуютно говорить с Чо о том, что будет его мучить, как и ей, но она пересилила себя, и он по достоинству оценил этот жест. Они оба оплакивали потерю Седрика и оба слишком боялись делать что-то, что заглушит боль. Они боялись, что могут забыть, каким он был, Седрик.

Когда Чо ушла, Гарри вернулся к стеллажам и после недолгих поисков наконец нашёл нужную книгу о противоядиях. Вернувшись за стол, он застал только Рона, уткнувшегося в книгу. Гермионы нигде не было видно. Сев напротив Рона, Гарри ещё раз огляделся по сторонам, но так и не заметил подруги.

— А где Гермиона? — с любопытством спросил он.

— Разговаривает со старостами Хаффлпаффа, — ответил Рон. — Она совершенно одержима этим и всё время пытается втянуть меня. Фред с Джорджем уже без перерыва дразнят меня статусом старосты, всё время интересуясь, сниму ли я с них баллы, если они продолжат испытывать свои придумки на первокурсниках.

Гарри невольно улыбнулся. Он знал, что Фред с Джорджем могут быть безжалостными, когда начинали дразнить Рона.

— Почему, как ты думаешь, они это делают, Рон? — с любопытством спросил он и получил в ответ лишь пожатие плечами. — Это только предположение, но, возможно, они делают это, так как знают, что тебя это злит. За те несколько лет, что я знаком с Фредом и Джорджем, они всегда делали всё возможное, чтобы кого-нибудь позлить. Помнишь, как на втором курсе они ходили передо мной и декламировали: “Дорогу наследнику Слизерина, дайте пройти злому волшебнику”?

Рон усмехнулся.

— Удивительно, что ты помнишь об этом, — произнёс он с улыбкой, но тут же снова погрустнел. — Ты прав, Гарри. Думаю, я сам позволяю тому, что они говорят, задевать меня. Часто я думаю, что это из-за того, что я боюсь, что они правы. Я не хочу быть вторым Перси. Я не люблю призывать людей к дисциплине.

Это было преуменьшение. Гарри понимал, что Рон в сложном положении. После Билли и Чарли был Перси, этот поборник правил, а затем близнецы Фред и Джордж — отчаянные шутники. Две крайности — и Рон где-то в середине. Рон не был шутником, но он не был похож и на Перси. И сейчас, казалось, Рон пытался подыскать наиболее комфортное для себя место на шкале между ними.

— Может быть, всё из-за того, что ты не хочешь сердить их? — спросил Гарри и по опущенному взгляду Рона понял, что угадал. — Проблема в том, Рон, что у тебя есть определённые обязанности. Тебе не нужно быть таким фанатичным, как Гермиона, но ты не можешь и полностью отстраниться от дел, потому что боишься реакции кое-кого. Уверен, Гермиона будет признательна тебе, прояви ты поддержку.

Рон вздохнул, закрыв лицо ладонями.

— Будь всё проклято, — невнятно пробормотал он, не отнимая от лица рук. — О чём только думал Дамблдор? Меня вовсе не следовала делать старостой!

— Может, он увидел в тебе то, чего ты сам до сих пор не замечаешь, — предположил Гарри.

Рон тут же сердито посмотрел на Гарри.

— Знаешь, очень сложно жалеть себя, когда ты начинаешь так говорить, — упрямо произнёс он, снова закрывая лицо руками. — Когда это ты начал изъясняться, словно Дамблдор? По-нормальному, ты должен был сказать: “Рон, ты прав. Тебе не следует быть старостой. Дамблдор спятил, раз не назначил меня”.

Гарри не смог сдержать усмешку. Оба они знали, что Гарри никогда бы так не сказал.

— Зачем говорить то, с чем я не согласен? — честно спросил он. — Не думаю, что я бы справился с обязанностями старосты вместе со всем остальным. Моей главной заботой было моё сердце, а не присмотр за первокурсниками и за Фредом с Джорджем.

Рон одарил Гарри радостной улыбкой, но она вновь быстро увяла, и Рон уставился в стол.

— Послушай, Гарри, — наконец произнёс он тихим голосом. — Думаю, ты должен знать...

— Привет! — радостно воскликнула Гермиона, садясь рядом с Роном с улыбкой до ушей. — О чём вы тут разговаривали?

Было сложно не заметить, как Рон сделал большие глаза. Гарри ясно понял, что Рон явно не хотел, чтобы Гермиона слышала то, о чём он хотел рассказать.

— Мы просто говорили о некой загадке по имени Рон Уизли, — беззаботно ответил Гарри. — А тебя-то что так обрадовало?

Гермиона пожала плечами.

— Да так, дела старост, — уклончиво ответила она и с любопытством посмотрела на парня. — Ты надолго отлучался, Гарри. Заблудился, что ли?

— Нет, я не терялся, — ответил он, не оценив её попытку пошутить. Хотя он вряд ли бы признался друзьям, что знает библиотеку лучше, чем кто бы то ни было из них — как-никак, он провёл тут половину лета перед третьим курсом и всё лето перед четвёртым. — Чо хотела поговорить о кое-каких вещах, так что мы отошли в такое место, где никто не смог бы нас подслушать.

Рон тут же с лукавой улыбкой посмотрел на Гарри.

— Чо Чанг, да? — спросил он. — Она симпатичная. Почему ты не сказал нам, что она тебе нравится?

Если бы Рон сказал такое о ком-нибудь другом, не о Чо, Гарри, возможно, смутился бы. Сейчас он был оскорблён, глубоко оскорблён. Как мог Рон такое сказать?

— Она хотела поговорить о Седрике, — с напряжением произнёс Гарри, пытаясь сохранить спокойствие в голосе. — Она была его девушкой! У неё были вопросы о его смерти! Я слишком уважаю Седрика, чтобы сделать подобное тому, что ты тут предполагаешь.

Улыбка сползла с лица Рона, и он посмотрел на Гермиону в поисках поддержки. Но девушка смотрела на Гарри, и в её глазах было сочувствие.

— Прости, Гарри, — тихо произнёс рыжий, переведя взгляд на Гарри. — Я... э... совсем не подумал. Забыл, что она встречалась с Диггори.

— Как там Чо? — мягко спросила Гермиона.

Гарри глубоко вздохнул, посмотрев на Гермиону.

— Она переживает, — честно признал он. — И скучает по нему, как и любая девушка бы на её месте.

Он посмотрел на Рона, который, казалось, искал, что бы сказать, и не находил слов. Гарри только покачал головой и вернулся к домашней работе. Он не доверял сам себе, чтобы говорить что-нибудь ещё прямо сейчас. Он не знал, почему принимает всё так близко к сердцу, но, честно говоря, ему было наплевать. И в данный момент Гарри просто неприятно было думать, что он мог бы сойтись с девушкой Седрика.

* * *

В ближайшие выходные должен был состояться поход в Хогсмид, но у Гарри не было желания идти. После недоразумения в библиотеке у Рона с Гермионой вошло в привычку тихо шептаться или вообще уходить, отговариваясь обязанностями старосты. Гарри не был идиотом. Он понимал, что они что-то замышляют, и не мешал им. Что, впрочем, не означало, что он целиком им доверяет.

Гарри продолжали сниться сны о длинном загадочном коридоре. Он никому о них не говорил, как и о том, что у него теперь постоянно болел шрам, хоть и не сильно. Парень не понимал, что означают эти сны, но уже начал их ненавидеть, как и чувство некой ловушки, которое время от времени посещало его. Гарри решил, что чувство это как-то связано с Волдемортом, так как всё началось с выхода последнего из комы. Он не мог объяснить происходящее и почёл за лучшее просто не обращать на это внимание. К чему ему лишнее напоминание о своей ненормальности?

Когда наступило утро похода в Хогсмид, Гарри проснулся рано и вместе с остальными ранними пташками сидел в Большом зале. Как и остальные, парень медленно попивал кофе, прогоняя из головы туман, оставшийся после очередного странного сна. Привычка вставать рано, приобретённая за время летних каникул, оказалась очень полезна — он вставал до того момента, когда кто-нибудь мог обнаружить наложенные на его кровать заглушающие чары.

Когда кофе был допит, как раз подошли Рон с Гермионой, уже полностью одетые для похода, и уселись напротив. Рон принялся наполнять тарелку, пока Гермиона внимательно разглядывала Гарри, видимо, удивлённая больше его одеждой, чем чем-нибудь другим. В противовес старостам, одевших под мантии свитера и брюки в это ранее холодное октябрьское утро, Гарри был в рубашке с длинными рукавами и джинсах.

— Эм... Гарри, ты собираешь прямо так пойти в Хогсмид? — спросила наконец Гермиона. — На улице немного холодновато.

Гарри посмотрел на Гермиону и пожал плечами.

— Я действительно не собираюсь сегодня в Хогсмид, — произнёс он. — Думаю, позанимаюсь немного заданиями, потом пару часов проведу в Выручай-комнате.

Рон, совершенно забыв о тарелке с едой, наклонился ближе к Гарри.

— Ведь твой шрам не шалит, нет? — шёпотом спросил он. — С сердцем всё нормально? По-моему, ты говорил, что с ним больше нет проблем.

— Проблем нет, — подтвердил Гарри. — Я здоров, и нет, мой шрам не шалит. Я просто не очень настроен быть на публике... особенно после всего случившегося. В замке только недавно перестали шушукаться за моей спиной. И мне совсем не хочется, чтобы в Хогсмиде уже взрослые начали делать то же самое. Называйте меня трусом, но я просто не хочу слышать шёпот и видеть, как на меня показывают пальцами.

Гермиона сочувственно улыбнулась Гарри.

— Я понимаю, Гарри, — произнесла она. — Почему ты не сказал ничего раньше?

Гарри пожал плечами.

— Не считал это важным, да вы и не спрашивали, — небрежно ответил он. — После лета, проведённого в изоляции, не думаю, что смогу адекватно воспринимать всеобщее внимание. — Это была отчасти правда. Гарри действительно не хотел появляться на публике, но он также хотел провести некоторое время в одиночестве, попытаться побороть выбросы, научиться их контролировать. Смелое, конечно, заявление, но пытаться сделать что-то нужно.

— Но ты всегда проводил лето в изоляции, — недоуменно произнёс Рон.

— Рон, не забывай о том, что случилось, — возразила Гермиона. — Гарри имеет полное право устать от всего этого внимания. — Девушка перевела взгляд на Гарри. — Мы можем провести день в Выручай-комнате вместе! Мы не были там с... — Она подумала пару секунд. — ...февраля.

Нет, не такого Гарри ожидал. Но это не удивляет меня.

— Я не хочу, чтобы вы пропускали поход из-за меня, — произнёс он. — Отправляйтесь вдвоём и отдохните хорошенько. Я закончу с домашней работой, и мы встретимся в Выручай-комнате, когда вы вернётесь. — Рон с Гермионой не выглядели убеждёнными. — Слушайте, со мной всё будет в порядке. Не стоит беспокоиться о Малфое. Он наверняка тоже будет в Хогсмиде.

— Ты уверен, Гарри? — спросила Гермиона. — Мы не пойдём, если ты не хочешь этого.

Гарри удивлённо посмотрел на Гермиону.

— Если вы двое останетесь из-за меня, я не буду разговаривать с вами оставшиеся выходные, — пригрозил он. — Я ценю ваше предложение, правда, но я не хочу чтобы вы из-за меня упускали возможность побыть вне стен замка. Идите. Повеселитесь. Вы знаете, где найти меня, когда вернётесь.

Гермиона с Роном переглянулись, синхронно пожав плечами, и повернулись к Гарри.

— Мы ненадолго, — произнёс Рон, вставая следом за Гермионой. — Постарайся не напрягаться. Сегодня выходной, не забывай.

Гарри улыбнулся в ответ. Он проводил их до Вестибюля и попрощался. Убедившись, что они ушли, он покинул Вестибюль и с осторожностью пошёл к Выручай-комнате. Целью Гарри был седьмой этаж, стена напротив гобелена Варнавы Чокнутого. Он три раза прошёл мимо нужной стены, думая о месте, в котором он мог бы потренироваться физически и магически, и вошёл в появившуюся дверь.

Глаза Гарри в удивление расширились. Перед ним открылся огромный зал, по стенам которого висело оружие различных видов боевых искусств. К потолку были подвешены боксёрские мешки. Пол был устлан мягкими матами, позволяющих избежать травм при падении. В дальнем углу комнаты стояли дуэльные манекены. Прямо рядом с дверью стоял шкаф, открыв который, парень увидел, что тот забитый защитной экипировкой и средствами первой медицинской помощи.

Гарри решил, что стоит начать с физической подготовки, и вытащил пару боксёрских перчаток. Сняв чехол с палочкой, он надел перчатки и подошёл к ближайшему боксёрскому мешку. Положив палочку и кобуру в сторонке, он начал лупить по мешку. И мгновенно все эмоции ушли — голова была сосредоточена лишь на том, чтобы правильно ударить по жёсткому чёрному мешку. Ничего внешнего — только чтобы мешок сильнее качался.

Остановился Гарри лишь спустя три четверти часа и тут же почувствовал, что сбил костяшки пальцев. Парень мысленно обругал себя за то, что не позаботился о должной защите для них. Перед тем, как сделать перерыв, Гарри проделал ещё серию упражнений из Тайцзи и тхэквондо, которым обучил его Сириус. Не желая лишний раз покидать комнату, Гарри позвал Добби, который мгновенно появился. К удивлению парня, в руках эльф держал поднос с едой. У парня временами возникала мысль что маленький домовой эльф слишком хорошо его знает.

После обеда пришло время для магической тренировки. Гарри надел обратно чехол и вытащил палочку. Начал с дуэльных манекенов, отрабатывая точность попадания, затем сменил обстановку в комнате на полосу препятствий с различными преградами: начиная простыми мешками с песком, появлявшимися внезапно и с самых разных сторон, и заканчивая боггартом, принявшим форму дементора, которого Гарри испарил с мстительным удовольствием. Нельзя, чтобы его снова застали врасплох.

Пройдя полосу, которая сразу же исчезла, Гарри в полном изнеможении повалился на диван, услужливо появившийся рядом. Он давно так не тренировался и, без сомнения, результат перенапряжения вскоре даст о себе знать. Подождав, пока пульс придёт в норму, Гарри убрал палочку в чехол и едва не подпрыгнул, когда прямо перед ним появился стол, на котором стоял кубок с водой. Он явно начинает привыкать к этой комнате, а учитывая её возможности, ему стоит чаще ей пользоваться. Его полное восстановления большей частью зависит от выносливости. В нынешнем состоянии он вряд ли долго продержится в реальной дуэли.

Осушив кубок, Гарри сообразил, что вскоре уже должны подойти Рон с Гермионой, и сконцентрировался на отдельном помещении, где можно помыться. Справа от него появилась дверь. Осторожно заглянув внутрь, он увидел комнату, очень похожую на Ванну для старост с большим бассейном посередине. Он уже был наполнен водой, над которой поднимался легкий пар, говоря о том, что вода в бассейне далеко не холодная.

Едва дверь закрылась, Гарри скинул одежду и опустил руку в бассейн, мгновенно почувствовав жгучую боль в кончиках пальцев. Вздрогнув, он тут же отдёрнул руку. И комната будто почувствовала дискомфорт Гарри — вода изменила свой цвет на кремово-белый. Парень осторожно опустил руку в воду и удивился — никакого кипятка не чувствовалось, только приятная прохлада.

Полностью погрузившись в воду, Гарри впервые за долгое время дал себе расслабиться. Он так бы и лежал, но пальцы через некоторое время начало покалывать. Пришлось вылезать и вытираться полотенцем. Посмотрев на свою потную одежду, Гарри сосредоточился на чистой одежде и улыбнулся, когда рядом с ним появилась аккуратная стопка из джинсов и рубашки с длинными рукавами, а также джемпера. Парень лишь покачал головой.

Одев джинсы, Гарри вновь позвал Добби и в который раз удивился, когда эльф предугадал его желание, немедленно испарив в неизвестном направлении потную одежду. Парень поблагодарил Добби, который расцвёл от счастья и кивнул, заявив, что ему не трудно, а затем исчез. Вытирая полотенцем волосы, Гарри открыл дверь и вышел в основную комнату — та уже не была пустой.

Друзья ждали его. Рон, увидев Гарри, вытаращил глаза и принялся открывать и закрывать рот. Гермиона же пару секунд разглядывала Гарри, потом покраснела и отвернулась. Поведение подруги показалось Гарри очень странным, пока он не сообразил, что ещё не надел рубашку. Застонав, Гарри заскочил обратно в ванную и быстро оделся.

— Извините, — произнёс Гарри, возвращаясь обратно в комнату и нацепляя чехол с палочкой на руку. — Не ожидал, что вы вернётесь так скоро. Как Хогсмид?

— Скука смертная, — ответил Рон и сел на диван, оглядывая комнату. — Если бы я знал, чем ты тут будешь заниматься, я бы остался, — произнёс он, смотря на Гарри, и ухмыльнулся. — Итак, чем ты тут занимался весь день?

Гарри пожал плечами. Не говорить же им, что он пытался вымотать себя, чтобы спровоцировать выброс. О да, я хотел довести себя до такого состояния, когда моя магия может вырваться из-под контроля, а потом проверить, смогу ли я её контролировать.

— Немного того, немного этого? — неопределённо ответил парень и посмотрел на свою лучшую подругу, которая до сих пор так на него и не взглянула. — Гермиона, что-то не так?

Гермиона быстро посмотрела на Гарри и замотала головой.

— Нет, вовсе нет, — улыбнулась она. — Ну как ты, поможешь нам повторить несколько заклинаний после ужина? Быть может, стоит начать, например, с чар Протего?

Гарри удивлённо посмотрел на Гермиону, но мгновение спустя вспомнил, как провёл несколько недель, изучая эти чары и их различные вариации. Обычные чары Протего легки в применении — достаточно только правильно произнести и правильно взмахнуть палочкой с должным уровнем концентрации. Вариации этих чар уже сложны и даже опасны. Чем сильнее вариация, тем больше сил она выпивает из волшебника. Именно поэтому остальные вариации чар Протего изучают только на курсах авроров.

— А что с ними? — внешне равнодушно спросил парень.

— Ну, Виктор рассказал мне о нападении и о щите, применённом тобой, чтобы защитить себя, Хагрида и мистера Крауча, — горячо проговорила Гермиона. — Он сказал, что никогда раньше не видел такого щита. Он сказал, что он был действительно мощным, но после него ты отрубился. Вот, и мне сейчас просто любопытно, что ты тогда такое сделал.

Гарри вздохнул и сел на диван рядом с Роном.

— Изменить заклинание вы можете тремя способами: изменив сами слова, изменив движения палочкой, изменив концентрацию или всё сразу. Той ночью я использовал концентрацию, — объяснил он. — Я вложил слишком много сил, из-за чего и потерял сознание. Вот почему очень немногие отваживаются менять заклинания. Это может плохо закончиться для мага, если он ошибётся в какой-либо мелочи.

— Тогда зачем ты это сделал? — в недоумении спросил Рон. — Ты ведь мог убить себя, если я правильно понял.

Гарри откинулся головой на спинку дивана. Повисшая тишина как нельзя более красноречиво говорила, что предположение Рона попало в самое яблочко. Именно в этом была причина того, что различные вариации чар Протего даже не упоминаются до последнего курса, до самых ТРИТОНов. Никто не хочет рисковать молодёжью, которая ещё не может в достаточной степени контролировать свою магию. Единственная причина, по которой об этих вариациях знал Гарри, была скука, одолевшая его в Хогвратсе в один из летних дней на каникулах перед третьим учебным годом. Он регулярно практиковался в этих чарах, ведь ему был нужен мощный щит. Прошло два года, но Гарри до сих пор даже не определил своих пределов.

— Чёрт побери, — выругался Рон. — Зачем ты только попытался сделать это, Гарри? Особенно из-за такого, как Крауч. Не он ли отправил Сириуса в Азкабан без всякого суда?

Гарри быстро повернулся к другу в ужасе от его слов.

— Пожалуйста, скажи, что ты не это имел в виду, — попросил он. — Я могу не любить человека, но если бы я ничего не предпринял, его могли убить. И его смерть была бы целиком на моей совести. Можешь назвать меня идиотом, но не тебе смотреться в зеркало каждое утро. — Покачав головой, Гарри отвернулся. Как объяснить то, что невозможно выразить словами? — Ты не представляешь, как тяжело мне было после смерти Седрика, — тихо закончил парень.

Гермиона бросилась к Гарри и крепко его обняла.

— Но это не означает, что мы не можем быть там с тобой, Гарри, — искренне произнесла она. — Мы хотим помочь тебе пройти через это. Но мы просто не знаем, что для этого нужно.

Гермиона немного отстранилась от Гарри, чтобы прочесть в его глазах хоть какой-то намёк на то, что сделать или сказать, но ничего не обнаружила. Гарри просто смотрел на неё несколько секунд, а затем отвернулся.

— Если ты не хочешь говорит об этом, — быстро добавил Рон. — Что ж, и Гермиона, и я, мы знаем, как тяжело тебе приходится сейчас.

“Ничего вы не знаете”, — подумал Гарри.

Посмотрев на друзей, парень понял что они ждут от него чего-то, каких-то слов... хоть каких.

— Знаю, со мной трудно, — наконец произнёс он. — В моей голове сейчас полнейшая неразбериха. Прошедшим летом мои эмоции вообще зашкаливали. Я доставил Сириусу с Ремусом столько проблем. И сейчас, думаю, я просто пытаюсь оградить вас двоих от лишних хлопот из-за меня, когда на меня нападает злость или депрессия.

Гермиона села на диван слева от Гарри, продолжая смотреть на него.

— Гарри, послушай, с тобой случились крайне травматические события, — сочувственно начала она. — Ты едва не умер. И думаю, мы бы предпочли, чтобы ты кричал на нас, плакал вместе с нами, когда тяжело и нужна поддержка, чем справлялся со всем в одиночку. Сразу прошу прощения, если что-то из моих слов вызывает у тебя одно из этих чувств.

Гарри помотал головой на это её последнее извинение.

— Не стоит, Гермиона, — произнёс он. — Это вы простите меня, я огрызался на вас из-за этой идеи с группой по изучению Защиты. Да, Сириус и Ремус многому меня обучили, но мне не приносит радости мысль пытаться заменить их для вас. Ремус, когда преподаёт, умеет заставить вас почувствовать себя комфортно рядом с ним, Сириус же всё время пытается свести всё к игре... в том виде, в каком он её понимает. А я... я далеко не учитель.

Гермиона повернулась к Рону, который лишь пожал плечами на её вопросительный взгляд. Прикусив губу, она вновь посмотрела на Гарри, и теперь в её взгляде присутствовала некоторая нервозность. Складывалось впечатление, что она боится сообщить какие-то ужасные известия, но такое трудно себе представить. Если бы что-то произошло, она бы обязательно уже рассказала, правильно?

— Что-то случилось? — осторожно поинтересовался Гарри.

Девушка опустила глаза и нервно заёрзала.

— Гарри, думаю, я всё испортила, — едва слышно произнесла она. — Я... я подумала, что, возможно, ты передумаешь и всё-таки будешь учить нас. И я пошла дальше и поговорила с людьми. Многие ученики изъявили желание узнать, как защищать себя, Гарри, и они все хотят учиться у тебя. В данный момент ты единственный, кого хоть как-то обучали в данной области. Гарри, мы не можем просто сидеть сложа руки и ждать, надеясь что кто-то снова спасёт нас, случись что-нибудь! Прошу, пойми!

Гарри мгновение рассматривал Гермиону, прищурив глаза, затем встал и пошёл к двери. Он никак не ожидал, что Гермиона провернёт что-то подобное за его спиной. Почему она просто не смирилась, получив в ответ “нет”? Неужели она не понимает, что он не может это сделать? Он же не может так рисковать. Зачем его втягивают во всё это? Только ли из-за того, что его опекуны в своё время решили, что будет лучше дать своему подопечному несколько уроков?

— Гарри, пожалуйста! — взмолилась за его спиной Гермиона. — Почему ты так боишься помочь нам?

Развернувшись на месте, Гарри уставился на Гермиону, гнев внутри быстро рос.

— Как ты смеешь! — прорычал он сквозь зубы, сжав руки в кулаки. — В прошлый раз мы, кажется, выяснили, что это не моя обязанность учить детей защищаться! Ты даже не представляешь реального положения дел в школе! Но ты проводишь столько времени, борясь с Амбридж, так неужели ты совсем ничего не понимаешь? Амбридж следит за мной! Стоит мне сделать что-то не так, она немедленно сообщит Фаджу, а тот сразу отберёт у Сириуса с Ремусом права опекунства! И меня заберут от них — от тех, кто стали моей единственной семьёй!

В тот же момент все стеклянные предметы в комнате — а это были всего несколько зеркал — разлетелись вдребезги. Рон с Гермионой инстинктивно закрыли головы руками, но быстро сообразили, что в них ничего не попало. Друзья отсорожно перевели взгляд на Гарри, всё ещё стоявшего на месте. Он тяжело дышал, его кулаки были крепко сжаты и подрагивали от гнева.

— Н-но они твои опекуны! — неуверенно возразил Рон. — Дамблдор не позволит этого! Мама и папа не позволят! Орден!

Гермиона осторожно подошла к Гарри и тихонько взяла его лицо в свои ладони, повернув к себе. Их глаза встретились.

— Гарри, послушай, — мягко произнесла она. — Я бы никогда не сделала того, что может поставить под угрозу твою жизнь с Сириусом и Ремусом. Ты прав, это не твоя обязанность обучать нас, но нам не так повезло, как тебе. У нас нет таких опекунов. Нам нужно это. Нам нужно быть готовыми, хотя бы к практическому экзамену. Если тебе не нравится мысль участвовать в этом, хорошо, это твой выбор. Всё, чего я хочу, это чтобы твои знания принесли большую пользу.

— Всё будет держаться в полном секрете, Гарри, — добавил Рон. — У Гермионы на примете несколько способов для этого. Подумай, что бы сказали Сириус с Ремусом, спроси ты их об этом?

Гарри вздохнул и опустил глаза, гнев быстро уходил. Он уже знал ответ на последний вопрос.

— Они бы захотели, чтобы я участвовал, — признался он.

Сириус поддержал бы всё, что нарушает правила, а Ремус посчитал бы группы дополнительного обучения чрезвычайно полезными. Медленно Гарри встретился взглядом с Гермионой.

— Ты же знаешь, я ненавижу внимание, — тихо произнёс он. — Что остановит их от желания узнать... слишком много?

Гермиона с мягкой улыбкой посмотрела на Гарри, в её глазах появились слёзы.

— Мы, Гарри, — искренне произнесла она. — Мы будем всегда рядом. Просто попытайся. Если будет слишком тяжело или не будет получаться, так тому и быть. Но ты по крайней мере будешь знать, что пытался. Понимаешь?

Гарри закрыл глаза и кивнул. Глубоко внутри в нём жила странная уверенность, что начав, он уже не сможет остановиться. Он будет чувствовать себя обязанным довести дело до конца для пользы остальных. Как бы ему не хотелось этого, он знал, что будет ещё хуже, если с одним из его друзей что-то случиться, когда он имел шанс предотвратить это, пусть даже и обучив нескольким заклинаниям и чарам. Оставалось надеяться, что сказанное Роном о мерах секретности было правдой. Ему совсем не нужны были сейчас лишние проблемы с министерством.

Вечером того же дня Гарри вновь пришёл один в Выручай-комнату. Эта новая учебная группа, которую собрала Гермиона и которую он ещё даже не видел, уже успела вымотать парня и заставила искать хоть какую-то отдушину, чтобы выветрить из головы тяжёлые мысли. Не желая больше ни о чём думать, Гарри завязал глаза повязкой и принялся атаковать свисавшие с потолка мешки с песком. Все лишние мысли из головы мгновенно испарились, осталось только желание не пропустить звук качающихся мешков и успеть вовремя от них увернуться, ударив саем [1].

Комната играла с ним, пуская в него мешки, когда он меньше всего этого ожидал. Гарри двигался на инстинктах, лупя саем по мешкам, словно те были врагами. Вскоре всё вокруг оказалось покрыто песком, и это замедлило его — пол постоянно норовил уйти из-под ног. Упав на одно колено, Гарри поднырнул под мешком, падавшим прямо на него. Перехватив сай правой рукой, парень кувыркнулся через спину, вскочил на ноги и немедленно ударил по мешку. Услышав звук слева, Гарри подпрыгнул, развернулся в воздухе и с размаху ударил ногой, отправив мешок в обратный полёт. Приземлившись, Гарри успел утвердиться на ногах и с разворота изо всех сил полоснул клинком по вернувшемуся мешку, отчего тот порвался.

Шум высыпающегося песка наполнил уши, чуть заглушив скрип раскачивавшихся мешков, которые тоже были уже почти пусты. Внезапно он услышал свист и понял, что ещё один мешок несётся прямо на него. Взяв сай в левую руку, он с размаху запустил его навстречу мешку, отправив его в обратную сторону. Произнеся “Фините”, Гарри потянулся, чтобы снять повязку, и замер, почувствовав чей-то взгляд.

Тело напряглось, и парень крепче сжал оставшийся сай. Никто, кроме Рона и Гермионы, не знал об этом месте, ну разве что ещё преподаватели. Но это не означает, что никто больше не мог его обнаружить... Действуя на инстинктах, Гарри быстро развернулся и бросил сай в сторону угрозы, мгновенной срывая повязку и поворачиваясь в сторону, где оставил палочку. Громкий звон за спиной — его сай врезался во что-то твердое. Вытянув руку, Гарри призвал кусок дерева с пером феникса и развернулся лицом к угрозе...

...чтобы лишь испустить стон, увидев размытую группу учеников, стоявшую в дверях, и свой сай, торчавший из стены над головой Рона, чьи рыжие волосы трудно было спутать. Чёрт, нужно было закрыть дверь. Завтра об этом будет знать вся школа. Не говоря ни слова, Гарри подошел с небольшому столику, схватил и одел очки. Затем он надел чехол для палочки и лишь затем повернулся к застывшим ученикам, посмотрев прямо на Гермиону, на лице которой снова проступила нервозность.

— Если вы хотели воспользоваться комнатой, вам следовало предупредить меня, — размеренно произнёс парень.

Гермиона вытащила палочку и неуверенно выдавила: “Фините Инкантатем”.

— Ну... эм...Гарри, ты же помнишь, я говорила тебе о группе? — неуверенно спросила девушка. — Я подумала, что раз ты всё равно уже здесь, мы могли бы разобраться в некоторых вещах... э... если ты не против.

Гарри со скепсисом посмотрел на Гермиону. Тот факт, что ей потребовалось отменять заклинание, ясно указывал, что она чего-то недоговаривает.

— Да неужели? — произнёс он, убирая палочку в чехол. — Именно поэтому ты наложила заглушающие чары, чтобы я не мог вас услышать? Очень сомневаюсь. Как насчёт того, чтобы всё-таки сказать правду?

— Это правда, Гарри, — влез Рон. — Мы не хотели тебя отвлекать. Ты сам сказал нам, что пойдёшь сюда, чтобы проветрить голову. Мы и не думали, что ты будешь тут... э-э... заниматься этим самым. Что ты делал? Ты знаешь, что чуть не наколол меня этой своей штукой?

“Очень жаль, что промахнулся”, — пробормотал Фред на ухо Джорджу, но несколько учеников услышали это и прыснули в кулак.

Гарри только покачал головой и закрыл глаза, думая о комнате, в которой все бы могли комфортно рассесться. Раздалось несколько удивлённых вздохов, и парень открыл глаза — он находился в центре уютной комнаты, очень похожей на гостиную Гриффиндора. Гермиона прочистила горло, чем избавила Гарри от необходимости что-нибудь говорить.

— Давайте все рассядемся и начнём, — все ещё нервно произнесла Гермиона.

Ученики побрели к креслам и диванам, о чём-то тихо переговариваясь. Гермиона прошла в центр комнаты, тогда как Гарри наоборот отошёл к стене, подальше от глаз учеников.

Парень оглядел присутствующих. Тут были Невилл, Дин, Симус, Лаванда, Парвати, Джинни, Колин и Денис Криви, Падма Патил (сестра-близняшка Парвати). Пришла Чо со своими привычными друзьями: блондинкой с тусклым цветом волос, доходивших ей до талии, которую он несколько раз видел с Джинни, Терри Бутом, Энтони Гольдштейном и Майклом Корнером — они представляли здесь Рейвенкло. Из Хаффлпаффа присутствовали Эрни Макмиллан, Джастин Финч-Флечтли, Ханна Аббот и еще несколько учеников, имён которых Гарри не мог сейчас вспомнить. Похоже, Гермиона поработала с размахом.

Вышеупомянутая девушка покосилась на Гарри и ещё раз прочистила горло.

— Итак, все мы собрались здесь потому, что хотим по-нормальному учиться защищать себя, — начала она. — И неважно, во что вы верите, случившееся в поезде показывает, что нигде мы не застрахованы от опасности. Тот мусор, которому учит нас профессор Амбридж, нам вовсе не нужен. Мы должны всё взять в свои руки.

Несколько учеников согласно кивнули.

— Значит, Гарри собирается научить нас драться? — задал вопрос Майкл Корнер.

Гарри, подняв бровь и скрестив руки на груди, посмотрел на Гермиону. Что, во имя всех святых, она им наговорила? Кажется, он ясно дал понять, что будет лишь помогать при необходимости — лидером же созданной Гермионой группы он быть не соглашался. Лишние заботы ему были сейчас совсем ни к чему.

— Гарри собирается помогать нам в изучении защитных заклинаний, — поправила Корнера Гермиона. — И я бы не называла это термином “драться”...

— Так что, мы не будем заниматься тем, что мы только что видели? — раздражённо спросил блондин с Хаффлпаффа. — Какой тогда смысл обучаться у него, если мы не сможем узнать массу прикольных вещей?

— Ты у нас кто? — резко спросил Рон.

— Захарий Смит, — произнёс хаффлпаффец, гордо выпрямляясь, — и я считаю, что имею право знать, что на самом деле произошло...

Гарри резко вздохнул, отчего несколько учеников вскочили на ноги, среди них Рон, комманда Гриффиндора и Чо.

— Нет, не имеешь ты никакого права, — огрызнулся Рон. — Гарри тут не для того, чтобы удовлетворять твоё любопытство, Смит. Если тебя это не устраивает, можешь проваливать.

— Но Седрик...

— ...был моим другом, — перебил Смита Гарри, его тихий голос был далеко не бесстрастным, хотя он и пытался скрыть свои эмоции. — Те из вас, кто был знаком с Седриком, знают, что он очень оберегал тех, о ком заботился. Мы с ним помогали друг другу во время Турнира. Нам было всё равно, кто выиграет, ведь это будет чемпион Хогвартса. Седрик был мне как старший брат, которого у меня никогда не было. У кого есть брат или сестра, подумайте, каково это наблюдать за их убийством и быть не в силах помешать этому.

Гарри глубоко вздохнул и прищурившись посмотрел на Захария Смита. Вот именно из-за таких ситуаций он в первую очередь был против всей этой затеи.

— Вы не имеете права требовать чего-нибудь от меня, — спокойно произнёс он. — Я здесь не для того, чтобы учить вас. Меня попросили помочь, так как я много тренировался в этой области. Сейчас я вижу, что я зря согласился. Я не собираюсь развлекать вас теми ужасами, которые пережил за свою короткую жизнь. Вы действительно думаете, что я не знаю, чем вы займётесь, едва покинув эту комнату? Вы побежите рассказывать друзьям о том, что услышали. И ничего не утаите. Расскажете, что мне пришлось смотреть, как Седрика сначала повалили на колени, а потом убили на моих глазах. Расскажете, что я наблюдал, как Волдеморт... — Несколько человек взрогнули и ахнули от неожиданности. — ...возродился, и как затем я вынужден был сражаться за свою жизнь и едва не расстался с ней. — Рон с Гермионой встали по бокам от Гарри. Рыжий положил руку ему на плечо, а Гермиона сжала его предплечье. — Стоит профессору Амбридж услышать это, она сообщит Фаджу, который тут же обвинит профессора Дамблдора или моих опекунов в распускании слухов, которые дискредитируют министерство и наводят панику. Я могу потерять слишком много, чтобы так рисковать.

— Гарри уже рискует, помогая нам, — добавила Гермиона. — Именно поэтому всё, что будет услышано в этой комнате, не должно выйти за её пределы. Может ли кто-то из вас создать телесного Патронуса, лишь прочтя об этом в книге? Нет, и поэтому нам нужна практика. Мы должны научиться, пока не произошло что-нибудь — или пока не начались экзамены — в классе или вне школы, в реальном мире. Достаточно ли вы уверены в своих силах, чтобы столкнуться лицом к лицу с Пожирателем смерти?

Никто не произнёс ни слова. Гарри заметил, что многие постепенно начали смотреть на него с восхищением, чего уж он вовсе не желал.

— Послушайте, я знаю, многие из вас, особенно с детства знающие о магии, могут счесть мою физическую тренировку привлекательной, но это самый плохой способ борьбы, — честно произнёс он. — Боевые искусства могут пригодиться только в тому случае, если вы лишитесь палочки. Во время рукопашной вы находитесь слишком близко к противнику. Нужно успевать мгновенно реагировать. А если не успеете... Дистанция, которую дает вам сражение магией, предоставляет больше шансов спастись.

В комнате повисла тишина. Присутствующие не отрываясь смотрели на Гарри, отчего у него стал появляться порядочный дискомфорт.

— Что ж, — прервал тишину Фред. — Вот и ответ на вопрос. Итак, никто из нас не против, чтобы Гарри помогал нам с Защитой. Осталось договориться, когда собираться, чтобы встречи не пересекались с нашими тренировками по квиддичу.

— Отлично, думаю, если встречи будут раз в неделю, это всех устроит, — произнесла Гермиона. — Мы будем сообщать вам день и время. Встречаться будем здесь. Надеюсь, все согласны, что места здесь предостаточно. — Она залезла в сумку и вытащила пергамент и перо. — Всем нужно написать тут свои имена, чтобы мы знали, с кем потом связываться. Запомните, никто не должен знать об этом, особенно Амбридж. Она ярая противница любых практических занятий.

Гриффиндорцы расписались в первых рядах, за ними большинство рейвенкловцев и хаффлпаффцев. Остались только Захарий Смит, Майкл Корнер и Эрини Макмиллан, которые почему-то колебались. Эрни расписался, переглянувшись со своим другом Джастином, который одобрительно ему кивнул. В конце концов Смит и Корнер тоже расписались, хоть и неохотно. И хотя не было ничего сказано, было очевидно, что Захарий Смит всё ещё не в восторге от нежелания Гарри обучать всех драться.

Встреча закончилась, и присутствующие стали маленькими группками покидать комнату, чтобы не привлекать внимания. Гарри терпеливо дождался, пока не остался наедине с друзьями, после чего развернулся к Гермионе и, прищурив глаза, посмотрел на неё. Она знала, что он не хочет внимания, и тем не менее собрала большую группу учеников и назначила встречу у него за спиной. Не имело значения, что там Гермиона думала о том, что он делал. Факт был в том, что она воспользовалась ситуацией.

Гермиона вздрогнула под его взглядом.

— Послушай, Гарри, — нервно произнесла она. — Мне действительно жаль. Я не хотела...

— Нет, хотела, — перебил её Гарри. — Я не учитель! Я говорил об этом! Сейчас все горят желанием узнать всё то, чему меня обучали целых два года, тяжело и упорно! Ты манипулируешь всеми в этой комнате, потому что ты хочешь узнать то, что понадобится тебе во время твоей чёртовой СОВА! Неужели ты действительно думала, что никто, увидев мою тренировку, не захочет узнать, что произошло с Седриком?!

— Гарри...

Гарри взглядом заставил Рона замолчать и снова повернулся к Гермионе.

— Могу я напомнить тебе, Гермиона, что это вам была нужна моя помощь? — задал Гарри риторический вопрос. — Я думал, ты понимаешь мою потребность в частной жизни. После четырёх лет дружбы я думал, ты хорошо меня знаешь, но, очевидно, я ошибался. Кого заботит, что мне нужно, когда это не совпадает с желаниями Гермионы Грейнджер?

По лицу девушки потекли слёзы, губы изогнулись от сдерживаемых рыданий. Было сложно понять, то ли её ранили слова Гарри, то ли она наконец поняла, что сделала. Гарри понимал, что он, вероятно, перегнул палку, но не мог ничего с собой поделать. Не мог заглушить ощущение, что его предали. Его подготовка должна была оставаться в секрете, чтобы избежать недоразумений и споров, чтобы, в конце концов, Волдеморт не прознал об этом.

Рон явно не знал, что и думать, но опустил чуть дрожащую руку на плечо парня.

— Послушай, Гарри, знаю, мы не правы, — произнёс он. — Нам следовало придти первыми и предупредить тебя, чтобы никто не видел этого. Да, встреча прошла несколько не так, как планировалось, но не думаю, что кто-нибудь снова будет поднимать эту тему.

Гарри сбросил руку Рона с плеча и отступил на шаг, чтобы видеть обоих старост.

— Если кто-то из вас ещё хоть раз попытается вытворить подобное снова, я никогда вас не прощу, — процедил он сквозь зубы. — Вы потеряли моё доверие. Постарайтесь его вернуть. Желаю удачи.

Не говоря больше ни слова, Гарри развернулся и вышел из Выручай-комнаты, направившись в башню Гриффиндора. Ему стоило огромного труда сдержать свой гнев там, в комнате, но сейчас, бредя по тихим коридорам, он чувствовал, что вот-вот взорвётся. Он никогда раньше не ощущал себя настолько преданным. Гермиона всегда, казалось, сочувствовала тому, через что ему приходилось проходить. Он понимал, что она хотела узнать о Защите с тем же пылом, который обычно проявляет в классе. Она хотела помочь ученикам, это всё ясно, но её методы вызвали у Гарри чувство, что его использовали.

Гарри почти дошёл до входа в гостиную, когда знакомый приторный голос, раздавшийся за спиной, ворвался в его мысли.

— Мистер Поттер, немного поздновато гулять по коридорам, вам не кажется? — спросила профессор Амбридж.

Глубоко дыша, Гарри попытался успокоиться и развернулся. Только этого ему сейчас и не хватало.

— Я просто возвращаюсь из библиотеки, — спокойно произнёс он и взглянул на часы. — К тому же, до комендантского часа еще несколько...

— Если вы были в библиотеке, тогда где ваши книги? — прервала его Амбридж.

— Я не нашёл то, что искал, — невинным голосом ответил он, отчаянно надеясь, что Амбридж купиться на эту ложь. — Кто-то успел взять до меня... Если позволите, профессор, я хотел бы заняться домашней работой к завтрашним урокам.

Профессор Амбридж широко ухмыльнулась.

— Ох, боюсь, я вам не верю, мистер Поттер, — произнесла она. — Вы, как никто другой, должны понимать, что ложь наказывается. Думаю, отработка завтра в пять в моём кабинете вас устроит. Прошу не опаздывать. А теперь свободны.

Прикусив язык, Гарри кивнул и поспешил в башню Гриффиндора. Именно тогда, когда он думал, что день уже не может стать ещё хуже, он нарывается на Амбридж и получает отработку, из-за которой теперь пропустит тренировку по квиддичу. Анжелина не обрадуется, к Трелони не ходи. К тому же, было совершенно ясно, что профессор Амбридж с самого начала года искала любой подходящий повод, чтобы назначить наказание. Только поэтому Гарри не стал протестовать против такой несправедливости. Она только обрадуется и назначит ещё больше.

Зайдя в башню, парень обнаружил, что в гостиной довольно многолюдно. Оглядевшись, он заметил Анжелину, стоявшую в дальнем углу и о чём-то переговаривавшуюся с Алисией и Кэти. Решив, что лучше сразу разобраться с капитаном, Гарри глубоко вздохнул и направился к девушкам. Кэти Белл первой заметила его и улыбнулась. Парень остался хмурым — он просто не мог себя пересилить.

— Гарри, что-то не так? — спросила девушка, привлекая внимание Алисии и Анжелины. — Ты чего, всё ещё расстроен, что мы увидели твою тренировку?

Гарри посмотрел прямо на Анжелину, игнорируя вопросы Кэти.

— Я подошёл сообщить, что не смогу принять участие в завтрашней тренировке. У меня отработка в пять у профессора Амбридж, — на автомате произнёс он.

Анжелина переглянулась с Кэти и Алисией, затем подтолкнула Гарри к ближайшему креслу и усадила его. Присев перед ним на корточки, она взяла его за руки.

— Что случилось? — мягко спросила она. — Как ты умудрился заработать взыскание?

Гарри пожал плечами, внезапно почувствовав, как события длинного дня всё сильнее наваливаются на него.

— Она обнаружила меня в коридоре и спросила, где я был, — бесстрастным голосом проговорил он. — Я солгал, что возвращаюсь из библиотеки, и она наказала меня за это.

Анджелина обняла Гарри, беспомощно посмотрев на стоявших рядом подруг.

— Да, думаю, ты не шутил, когда говорил, что Амбридж преследует тебя, — мягко произнесла она. — Не переживай, Гарри. Знаю, это не твоя вина. — Отстранившись, Анжелина посмотрела парню в глаза и ободряюще улыбнулась. — Ты выглядишь уставшим. Возможно, тебе стоит отправиться спать.

Гарри кивнул и поднялся в спальню. Было такое чувство, что мозг совсем перестал работать, и парень двигался на автомате. Переодевшись и наложив несколько заглушающих чар, Гарри повалился на кровать. Он был столь слаб, что даже не заметил, как в спальню через десять минут поднимались Рон с Гермионой, чтобы проверить его — весть о несправедливом наказании уже успела облететь гостиную факультета.

* * *

На следующий день уроки тянулись вяло. История магии прошла невообразимо скучно, впрочем, как и всегда. Потом больше, на Зельях, которые сами по себе были невыносимы, заявилась Амбридж. Они должны были продолжить заниматься Укрепляющим раствором. Гарри решил сварить его правильно. Ему хватит отработки у Амбридж.

Как только урок начался, Гарри с головой погрузился в работу, изо всех сил стараясь не обращать внимание на скрип пера — профессор Амбридж что-то строчила в своём блокноте. Он настолько увлёкся приготовлением зелья, рецепт которого лежал перед ним на столе, что даже не заметил, когда четверть часа спустя профессор Амбридж начала задавать вопросы. Начала она с профессора Снейпа, потом перешла с Панси Паркинсон и Миллисенте Булстрод, решив, видимо, игнорировать всех гриффиндорцев.

Всё утро парень бегал от своих друзей, словно от чумы. Они пытались поймать его в Большом зале, но Гарри вырвался, не произнеся ни слова. На Истории он сел с Невиллом, как и на зельях, что, казалось, больше задело Гермиону, чем Рона. И ей не доставило радости, когда Гарри убежал сразу после Зелий, торопясь сразу выполнить домашнюю работу по ним, чтобы не заниматься ей ночью, после отработки — об этом парень узнал от Невилла, когда пришёл в класс Предсказаний.

На этом же уроке Гарри узнал, что Амбридж назначила Трелони испытательный срок. Та была настолько ошеломлена, что весь урок молчала, предоставив ученикам самим разбираться в своих снах. Парвати и Лаванда были крайне возмущены тем, как Амбридж поступила с их любимой преподавательницей, тогда как остальные про себя были согласны с профессором Защиты, хотя, видя, как тяжело Трелони приняла эту новость, всё же ей сочувствовали.

Защита прошла всё также скучно: только чтение очередной главы и никаких разговоров. Желая лишь, чтобы урок поскорее закончился, Гарри сделал, как и было велено: читал и помалкивал. После урока Гарри быстро перекусил в Большом зале и поспешил обратно в кабинет Амбридж, не горя желанием получить наказание ещё и за опоздание. Он оказался у двери за пять минут до назначенного срока и сразу постучал.

— Войдите, — раздался ласковый голос профессора Амбридж, и Гарри открыл дверь, делая шаг навстречу судьбе.

Оказавшись внутри, Гарри тут же вспомнил, сколько раз он бывал здесь на третьем курсе, когда его обучал Ремус. Тогда кабинет был почти святилищем, но не теперь. Некогда консервативно оформленная комната превратилась в нечто, которое можно было бы охарактеризовать как девчачья. Все, что только можно, было укрыто кружевными салфетками и скатертями, везде стояли вазы с цветами и даже на стенах были развешены декоративные тарелочки, с каждой из которой на него смотрел крупный котенок с бантом на шее. От одного вида этой комнаты Гарри начало тошнить.

— Добрый вечер, мистер Поттер, — сладким голосом пропела Амбридж.

— Здравствуйте, профессор Амбридж, — вежливо ответил Гарри.

Амбридж широко улыбнулась.

— Садитесь, мистер Поттер, — произнесла она, указывая на маленький столик, стоявший перед ней, на котором уже лежал чистый лист пергамента. Гарри подчинился, сев за стол и положив сумку на пол рядом с собой. — Итак, мистер Поттер, думаю, мы оба знаем, сколько вреда может принести ложь. От вас потребуется писать кое-какие строчки, но не простым, а моим специальным пером. — Она передала парню длинное и тонкое черное перо, которые было чрезвычайно острое. — Вы будете писать “Я не должен лгать” до тех пор, пока это хорошенько не врежется в вас. Можете начинать.

Гарри некоторое время наблюдал за тем, как Амбридж уселась за свой стол и набросилась на большую стопку пергаментов, затем посмотрел на перо. Он отметил, что чернил ему не дали, но решил, что перо каким-то образом само вырабатывает чернила, и потому не стал уточнять. Вздохнув, Гарри прикоснулся пером к пергаменту и написал: “Я не должен лгать”.

Внезапно жгучая боль прошила его правую ладонь, заставив его задохнуться. На пергаменте остались слова, выведенные красными чернилами. Те же слова некоторое время горели на его ладони, пока не исчезли. Кожа на ладони чесалась, хотя от надписи не осталось и следа. Закрыв на мгновение глаза, Гарри вздохнул, успокаиваясь. Чем скорее он закончит, тем лучше.

Вернув взгляд на пергамент, Гарри вновь написал нужную фразу, и снова ладонь прошила боль, а на коже на некоторое время появились слова. Так пытка и продолжалась: Гарри писал своей кровью на пергаменте — слова появлялись на его ладони. Постепенно он привык к боли, которая к тому времени стала постоянной, как тогда, когда Сириус спас его от Дурслей. И уже тогда Гарри знал, что лучше молчать, если не хочешь получить ещё более сурового наказания. Этому, в числе прочего, научили его родственники за долгие годы, проведённые в их доме.

Стемнело, но Гарри продолжал писать. Он не заметил, что профессор Амбридж давно закончила проверять эссе и уже долгое время внимательно смотрела на него. Наконец она поднялась со своего места и подошла к парню. Он был настолько сосредоточен на строчках, что не заметил её, пока она не выдернула перо у него из пальцев. Схватив его правую руку, она поднесла её ближе к глазам.

-Боюсь, вы недостаточно хорошо выучили этот урок, — с улыбочкой произнесла Амбридж. — Похоже, придётся повторить попытку завтра вечером, в то же время. Сейчас можете идти, мистер Поттер.

Гарри схватил свою сумку и поспешил прочь из кабинета. Ладонь пульсировала болью, а у него ещё не все задания сделаны. Он не имел понятия, как долго писал строчки, но было уже явно за полночь. Это означало, что ему, возможно, не придётся поспать этой ночью. Посмотрев на правую руку, Гарри с недоумением подумал о том, что же такое он сделал, чтобы заслужить подобное обращение.

Хотелось кому-нибудь рассказать, но он знал, что, рассказав, лишь добавит этому кому-нибудь неприятностей. Амбридж не сделала бы ничего без санкции Фаджа. Узнай Сириус и Ремус об этом, они растерзают Амбридж, Фаджа и Дамблдора, чего Гарри вовсе не хотелось. Он обещал себе не создавать никому проблем в этом году и был твёрдо намерен выполнить это обещание. Эти наказания были ничем по сравнению со случившимся в конце прошлого года. И сейчас ему нужно молчать, если он хочет защитить тех, кого любит.

[1] сай — колющее клинковое холодное оружие типа стилета. Традиционно для жителей Окинавы (Япония). по материалам Википедия (прим. переводчика)

На следующее утро Гарри сидел в одиночестве в Большом зале и прихлёбывал кофе, словно это был тыквенный сок. Он завалился спать в половине четвёртого, чтобы проснуться всего лишь два часа спустя с болью в шраме и в ладони. Застонав от досады, Гарри вылез из кровати, прогоняя какое-то странное чувство злости, поселившееся в голове. Подобные чувства, остававшиеся после сна, уже начинали раздражать, а появившаяся этим утром ноющая боль не способствовала ясности мысли.

Выпив очередную чашку кофе, Гарри наконец почувствовал себя более или менее бодро. Сегодня ожидался очередной долгий день, а с очередной отработкой он опять затянется до поздней ночи. Не чувствуя тяги к общению, Гарри ушел в библиотеку, где и провёл оставшееся время до уроков. Затем парень безучастно переходил из класса в класс, изо всех сил пытаясь сосредоточиться на теме уроков.

С Флитвиком они отрабатывали заглушающие чары на лягушках. С заданием Гарри справился в первые пять минут практики, ведь чары были ему знакомы, но далеко не все были столь же успешны. Даже несмотря на проливной дождь, шумевший за окнами, все в классе могли слышать, как Гермиона в который раз отчитывала Рона за очередную неудачную попытку. Но её ругань не помогла рыжему, и в конце урока тот получил дополнительное задание на дом как один из тех немногих, кто так и не смог справиться с заклинанием.

Когда уроки подошли к концу, Гарри, как и накануне, быстро поужинал и поспешил на отработку. Как и накануне, ему пришлось писать строчки собственной кровью, одновременно выцарапывая слова на правой ладони, кожа на которой уже не возвращалась к норме, когда слова исчезали, оставаясь красной и воспалённой. Гарри не сомневался, вскоре порезы вообще перестанут заживать. Мысль о постоянном напоминании об этом бесчеловечном наказании вызывала раздражение. Что он сделал, чтобы заслужить такое?

Стемнело, когда шрам Гарри прошила резкая боль, заставив его выронить перо и схватиться за лоб. Утренняя боль не шла ни в какое сравнение с этой. Если честно, у него не было такой боли с тех пор, как Волдеморт очнулся, что не являлось хорошим знаком. Неизвестно откуда, но Гарри был уверен, что Волдеморт отчего-то зол, очень зол.

Потрясся головой — таким нехитрым способом пытаясь прогнать из головы мысли о Волдеморте, — Гарри снова взялся за перо и продолжил писать. Ему совсем не хотелось знать, что чувствует Волдеморт. У него и так много всего было в голове, чтобы беспокоиться ещё и о том, какое очередное зверство совершает там Тёмный лорд. Боль в шраме постепенно утихла, вернувшись к своему обычному уровню, осталась лишь резкая боль в ладони, которая, если сравнивать её с только что испытанной, вообще не стоила того, чтобы на неё жаловаться.

В полночь профессор Амбридж снова проверила руку Гарри и печально покачала головой, прежде чем объявить, что ему придётся придти снова, чтобы смысл мог полностью впитаться. Это взбесило Гарри. По какому праву профессор Амбридж так поступает? Даже Снейп никогда не был так жесток. Выйдя из кабинета, Гарри сделал мысленную пометку узнать, какие именно наказания разрешено применять на отработках. Он думал, что справится со всем, что может преподнести ему Амбридж, но три наказания за то, чему у неё нет никаких доказательств, — это просто смешно.

Ну и что потом? Что он сможет сделать, если обнаружит, что профессор Амбридж поступает неправомерно? Он никому не сможет рассказать, не вызвав проблем между Орденом и министерством. А лишние проблемы Орден сейчас не может себе позволить. Как бы Гарри не было ненавистно это признавать, но, видимо, ему придётся смириться. Орден оказался в такой ситуации из-за него. И он не собирался осложнять её.

Следующее утро началось так же, как и накануне, за тем исключением, что шрам болел не сильно, чего нельзя было сказать о ладони правой руки, из-за чего он с трудом дописывал домашнюю работу за завтраком. Ладонь всё ещё была красной и воспалённой, и Гарри пришлось опустить рукав рубашки,просунув большой палец за манжету рукава. Прикосновение ткани раздражало кожу, но так, по крайней мере, не было видно красноты. Заметь кто, и его уже не оставят в покое.

Уйдя с головой в работу, Гарри не заметил, как в Большом зале появились его товарищи по факультету и сели вокруг него — не заметил, пока Фред не вырвал перо у него из руки. Только тогда парень с удивлением оглядел напарников по команде, смотревших на него внимательными взглядами. Рон с Гермионой тоже были неподалёку.

— Итак, где ты был этой ночью? — с любопытством спросил Фред. — Никто не мог тебя найти.

Гарри отобрал у него перо и вернулся к домашней работе.

— Снова отработка у Амбридж, — не поднимая головы, ответил он ровным голосом.

Видеть их сочувственные взгляды — а, возможно, именно так они на него сейчас и смотрели — парню не хотелось. И ещё меньше ему хотелось думать о том, что было в прошлые две ночи и ещё предстоит в эту. Забыть обо всём — вот единственный выход в данный момент.

— Подожди-ка, — запутался Джордж. — Ты имеешь в виду, что у тебя была отработка две ночи подряд, потому что Амбридж подумала, что ты солгал ей о том, где ты был воскресным вечером? — когда Гарри ничего не ответил, Джордж нахмурился и ударил кулаком по столу. — Вот ведь... ведьма! Не могу поверить! Я иду к МакГонагалл!

— Нет! — тихим голосом воскликнул Гарри, отчего близнецы Уизли посмотрели на него так, будто он на их глазах сходит с ума. — Если привлечь к этому делу других преподавателей, будет ещё больше проблем. Я справлюсь. У меня и так есть о чём волноваться. Я не хочу начинать войну между Хогвартсом и министерством из-за нескольких несправедливых наказаний. Амбридж может быть неправа, назначая такое наказание, но если я стану устраивать сцены, то буду выглядеть, как избалованный ребёнок.

Фред с Джорджем не казались убеждёнными, но всё же кивнули. Уголком глаза Гарри заметил, что Рон с Гермионой уставились в свои тарелки. На их лицах было написано чувство вины. Он не знал, что случилось прошлой ночью, но он явно что-то пропустил, потому что никто из окружающих не сделал ни одной попытки заговорить с Роном или Гермионой, даже близнецы. Такое случалось только тогда, когда те были рассержены на Рона за какой-то слишком глупый поступок последнего.

День прошёл, как и предыдущий, медленно... но недостаточно медленно, так как не успел Гарри опомниться, как уже стоял перед дверью в кабинет Амбридж. Третья ночь пытки была самой ужасной. Ладонь больше не заживала, и надпись “Я не должен лгать” оставалась вырезанной в его плоти. Кровь, капля за каплей, текла по руке, пачкая пергамент.

Как и накануне, Амбридж заставила его писать своей кровью до полуночи, перед тем как вновь изучить его руку. Лицо Амбридж расплылось в улыбке, и она мягко разжала пальцы. — Вот так, думаю, это послужит хорошим напоминанием, согласны, мистер Поттер? — ласково спросила Амбридж. — Думаю, с вас достаточно, учитывая, что это ваше первое нарушение правил. В ваших интересах впредь быть честным. Ложь приводит лишь к неприятностям. — Оно отошла к своему столу и села за него. — Проведите свободное время с пользой, мистер Поттер.

Гарри подавил желание закатить от раздражения глаза и попрощался с Амбридж. Едва оказавшись за дверью, парень побежал к ближайшей ванной комнате, чтобы обработать всё еще кровоточащую руку. К счастью, ванна была пуста, так что Гарри быстро промыл рану и замотал руку наколдованным бинтом. Оставалось надеяться, что всё заживёт за несколько дней и никто не узнает, что на самом деле происходило на отработке. Судя по поведению близнецов этим утром, они, по меньшей мере, будут крайне возмущены, если увидят шрамы на его руке. Что уж говорить о Сириусе с Ремусом.

Временами Гарри недоумевал, что такого он сделал, что столько людей готовы пойти за ним. Всю свою жизнь он хотел, чтобы к нему относились как обычному человеку, но сильно сомневался, что чьи-нибудь еще секреты охраняет целая секретная организация. Дамблдор, Сириус и Ремус рискуют жизнями многих, пытаясь сохранить в секрете его выбросы — именно это, возможно, мучило его больше всего. Неужели одна жизнь стоит всего этого?

* * *

Остаток недели прошёл без происшествий и, можно сказать, быстро, ведь теперь Гарри не нужно было думать об очередном вечере в кабинете профессора Амбридж. К счастью, никто не обратил внимание на его правый рукав, который он держал постоянно спущенным, чтобы скрыть повязку. Только в субботу утром Гарри смог её снять — рана зажила, а слова “Я не должен лгать” можно было увидеть, лишь внимательно присмотревшись, чего никто делать не стал. Да и зачем им это? Никто даже не спросил, что он вообще делал на отработке.

В эти несколько дней Рон с Гермионой несколько раз пытались подойти к нему, но словно не зная, что сказать, в последний момент разворачивались и уходили, явно расстроенные. Гарри понял, что это вызвано не только их ссорой в Выручай-комнате, но и наказанием, которое он получил после этого. Если честно, Гарри совсем не винил их в наказании. Тут целиком постаралась Амбридж, и, как Гарри смутно догадывался, это только начало. Теперь ему надо быть ещё более осторожным. Не стоит давать Амбридж ещё один повод назначить ему отработку.

Вечером в субботу, работая в библиотеке над домашним заданием, Гарри совсем не удивился, когда напротив присел Рон и стал терпеливо ждать, когда Гарри заметит присутствие своего лучшего друга. Медленно подняв глаза, Гарри отметил три факта. Во-первых, Рон был один. Во-вторых, они были в библиотеке, а значит покричать друг на друга не удастся. И в-третьих, все, кто был поблизости, теперь смотрели на них.

Похоже, Рон заметил последнее, так как более нервно прочистил горло.

— Прости, знаю, что не имею права просить о чём-либо, но мы собираемся провести сегодня новое собрание, — тихо произнёс он. — Если ты не захочешь придти, мы с Гермионой поймём. Проблема в том, что все знают, что между нами не всё в порядке, и они будут спрашивать о тебе. Они хотят учиться у тебя, а не у Гермионы. И они согласны участвовать во всём этом, только если ты тоже участвуешь.

— Поэтому вам не стоило давать обещаний, которые не можете выполнить, — ровным голосом ответил Гарри, возвращаясь к домашней работе. — Я говорил вам двоим, что согласен помогать, а не руководить всем этим. Гермиона же решила сыграть партию в шахматы сразу за белых и чёрных, желая таким образом достичь желаемого. Именно ей нужно извиняться передо мной и перед остальными. Ремус и Сириус тренировали меня в тайне, чтобы у меня было преимущество. И это преимущество испарится, если кто-нибудь решит поделиться с кем-нибудь тем, что видел. Очень сомневаюсь, что вы понимаете, что для меня это вопрос жизни и смерти, а вовсе не подготовка к банальному экзамену или желание поразить кого-нибудь. Я учился этому, чтобы выжить.

Рон нервно заёрзал на стуле и опустил голову, покраснев от стыда.

— Гермиона поняла, что ошибалась, Гарри, — произнёс он. — И я, и она понимаем, что будет очень сложно вернуть всё на свои места, но мы хотим попытаться. Гермиона собирается извиниться перед всеми сегодня и подтвердить, что ты будешь только помогать нам, а не руководить... если ты всё еще хочешь, конечно, — Рон глубоко вздохнул и медленно поднял глаза на Гарри, надеясь прочесть по его лицу, о чём тот думает. — Гарри, эта неделя была просто ужасна без тебя. Гермиона плакала каждую ночь, так как думала, что потеряла одного из своих лучших друзей.

— Поэтому она послала тебя говорить от её имени? — тихим голосом поинтересовался Гарри, встречаясь с умоляющим взглядом рыжего. Если Гермиона настолько раскаялась в том, что сделала, почему она просто не скажет ему об этом? — Я не собираюсь сочувствовать вам и говорить, что понимаю, как вам было тяжело в эту неделю без меня. Лучшие друзья использовали меня, чтобы доказать правоту своих слов. И я не собираюсь забывать об этом только потому, что кто-то плачет о своих ошибках. Вы — и ты, и Гермиона — должны наконец понять, что всё это не игра. Волдеморт вернулся, и я первый в его чёрном списке.

— Что ты хочешь, чтоб я сказал? — беспомощно спросил Рон. — Мы ошиблись. Мы не подумали. Обещаю, этого больше не повториться. Поверь, Фред, Джордж и Джинни не дадут этому произойти. Всю прошедшую неделю они только и делали, что указывали нам на наши ошибки.

Гарри пожал плечами, принявшись убирать в сумку разложенные вещи.

— Не могу обещать, что приду сегодня, — тихо произнёс он. — Следовало бы вообще умыть руки, но, в отличие от Гермионы, я выполняю обещания. — Рон вздрогнул. — Ей не следует перекладывать свою задачу на чужие плечи. Моё доверие не так легко вернуть. Когда она наберётся мужества для извинений, вы двое знаете, где меня найти.

Не желая продолжать беседу, Гарри поспешил покинуть библиотеку, пока Рон ещё чего-нибудь не сказал. Парень действительно не знал, что ещё можно сделать. Мысли всё время возвращались к поезду. Тогда он дрался за свою жизнь один. Проблема в том, что он не всегда будет единственной целью. Ученики в Хогвартсе должны научиться защищать себя... пусть не на его уровне, но они должны знать основы, иметь начальные навыки. Да, эти основы скучны в изучении, но без них никуда, если есть желание научиться чему-нибудь более сложному. Именно поэтому Хогвартсу остро необходим нормальный преподаватель Защиты, а не такая жуткая пародия, какой является Амбридж.

А всё из-за чего? Из-за того, что министр не в состоянии признать правду.

Позднее Гарри сидел в дальнем углу гриффиндорской гостиной, наблюдая, как его товарищи один за другим уходят на встречу в Выручай-комнату. Встреча эта обещала быть интересной. Если Рон не соврал, Гарри мог назвать несколько человек, которые рассердятся на Гермиону. Он также знал, что может предотвратить это. Но в глубине души парень понимал: это должно произойти. Гермиона должна научиться нормально обращаться с людьми. Ей нужно ощутить хоть раз все последствия, которые могут повлечь за собой её действия.

Час спустя Гарри наконец решил, что пора, и отправился в Выручай-комнату. Войдя внутрь, он огляделся. Стены были сплошь заставлены книжными шкафами, на полу вместо стульев валялись шелковые подушки. На дальней стене комнаты висело несколько полок, уставленных различными магическими шпионскими приспособлениями. В центре комнаты расположилась группка студентов — в том же составе, что и в прошлый раз. Они увлечённо переговаривались, настолько увлечённо, что даже вошедшего парня. Гарри решил, что это знак, и просто тихо уселся на одну из подушек. Все только отвлекутся, объяви он о своём присутствии.

— Послушайте, — голос Гермионы перекрыл гомон. — Я понимаю, что вы все хотите обучаться у Гарри, но, прошу, поймите и его точку зрения. Ему уже успели назначить три дня отработок у Амбридж из-за того, что он защищал нашу тайну.

— Вернее, я получил отработку, так как это была первая возможность у Амбридж назначить её, — поправил её Гарри, заставив всех подпрыгнуть от неожиданности. — Повод был совсем незначительный. И главный её мотив состоял в том, чтобы заставить меня признать, что я соврал о возвращении Волдеморта.

Несколько учеников вздрогнуло при упоминании имени Волдеморта, отчего Гарри в раздражении закатил глаза. И эти люди, которые боятся простого имени, ещё хотят научиться сражаться против Тёмного лорда и его приспешников? Да их противникам достаточно будет помянуть имя Волдеморта, чтобы одержать верх.

— Н-но это несправедливо! — воскликнула Чо.

— Добро пожаловать в мир профессора Амбридж, — с сарказмом произнёс Рон, затем повернулся к Гарри, на его лице отразилось волнение. — Рад, что ты смог придти, приятель. Мы решили назваться Обществом по Защите, или ОЗ, если коротко. И сейчас мы решаем, кто будет за главного, раз... э-э... раз ты не хочешь им быть.

— Ты прав, не хочу, — ровным голосом ответил Гарри. — И не думаю, что он нам нужен. — Несколько учеников с недоумением посмотрели на Гарри, который посмотрел на Гермиону. — Можно мне? — Гермиона кивнула. — Так вот, предлагаю разбиться на группы по своим факультетам. — Он поднялся и подождал, пока остальные выполнят его просьбу. — Теперь внутри группы выберите одного или двух человек, которые войдут в состав комитета. Этот комитет будет отвечать за организацию собраний. Таким образом, все хлопоты не лягут на плечи одного человека. И вот ещё что: тех из вас, кто является старостой или игроком квиддичной команды и кто не хочет брать на себя дополнительных обязанностей, прошу сразу сообщить об этом своей группе.

Три группы начала тихо переговариваться. Гарри наблюдал за группой Гриффиндора и заметил, что Рон, Фред, Джордж, Анжелина, Алисия и Кэти отвели свои кандидатуры. Он также заметил, что Гермиона была непривычно тиха. Это было странно. Он ожидал, что она будет прыгать от желания быть представителем факультета. Группа Хаффлпаффа выбрала первой, и к Гарри направились два ученика: Джастин Финч-Флетчли и Ханна Аббот. Данный выбор не стал сюрпризом. Следующими определились гриффиндорцы — к Гарри подошли Джинни Уизли и Невилл Лонгботтом. Вот это было удивительно. Наконец из рядов Рейвенкло вышли Чо и светловолосая подруга Джинни. Комитет был сформирован.

— Поздравляю, — сказал Гарри шестерым ученикам. — Думаю, вам сегодня стоит начать с чего-нибудь простого. Возможно, с Разоружающих чар.

— Минутку, Гарри, — с улыбкой произнесла Джинни и переглянулась с Невиллом. — Мы согласны быть членами комитета, но, думаю, все согласятся, что нам не помешает контроль. И мне кажется, им контролёром следует быть тебе. Никто из нас не сможет отрицать твоих знаний. Будет стыдно ими не воспользоваться, как считаешь?

Остальные пять членов комитета согласно кивнули, и Гарри почувствовал себя в ловушке. По крайней мере, он не будет учить.

— Хорошо, — тихо ответил он. — Когда встреча закончится, мы определим, когда и где провести следующую. А сейчас, я думаю, вы ждёте, что я возьму на себя сегодняшнее занятие?

Джинни светло улыбнулась.

— Только в начале, я думаю, — радостно произнесла она. — Когда мы уловим смысл, думаю, что продолжим сами, ведь так, народ?

“Народ” согласно закивал.

— Просто попробуй, Гарри, — добавила Чо. — Многие из нас изучали эти чары несколько лет назад, так что это не должно стать сложным. Думаю, нужно просто попрактиковаться в нём, пока у всех не станет получаться.

Гарри кивнул, потирая глаза под очками. Вот вам и не ввязываться ни во что.

— Прошу всех разбиться на пары, — объявил Гарри, поправляя очки, затем обошёл членов комитета и оглядел остальных учеников. — Сегодня мы заново рассмотрим Разоружающие чары, и, прежде чем возмущаться, запомните: нет никакого смысла изучать более сложные чары, заклинания и заклятия, если вы не владеете элементарными.

Следующие три четверти часа ученики практиковались в разоружающих чарах под наблюдением Гарри и Чо. Остальные члены комитета заявили, что им также не помешает небольшая практика. Невилл встал в пару с одной из подружек Чо и после пары слов разъяснений от Гарри смог уверенно разоружать её. Все члены комитета видели, а если не видели, то слышали, как Гарри ходил от одной пары к другой, поправляя, если кто-то испытывал проблемы, и хваля за успехи. Парень вёл себя также, как в своё время поступали Ремус с Сириусом, обучая его, и потому не видел в этом ничего особенного.

Когда Гарри наконец объявил о прекращении поединков, большинство учеников были довольны своими успехами.

— Отлично, прошу не стесняться практиковаться на неделе, только, пожалуйста, не на публике, — осторожно произнёс он. — Если у кого-то есть вопросы, обратитесь к любому из членов комитета. Они будут обучать вас на следующей неделе. Теперь все, кроме членов комитета, могут идти. Если что-то изменится, вам сообщат.

Шесть учеников быстро подошли к Гарри, горя желанием обсудить встречу.

— Это было просто отлично, Гарри, — тут же произнёс Невилл. — Ты настоящий учитель. Стоило тебе сказать, как сосредоточиться, все стало просто. Раньше никто мне так не объяснял.

— Должен признать, что Лонгботтом прав, — произнёс Джастин, пожимая плечами. — Думаю, профессор Люпин был единственным, кто также по-настоящему объяснял тему. Нам стоит, вероятно, сохранить такой подход в будущем. Это, без сомнения, поможет всем, когда мы перейдём к более сложным вещам.

— Поможет, — произнёс Гарри больше для себя, чем для других, но, тем не менее, его услышали. Мнение Джастина только подтвердило то, в чём Гарри и так был уверен. Ремус был прекрасным учителем, но он был оборотнем, и только из-за этого министерство не позволило ему снова преподавать. — Никто не возражает, если мы встретимся в библиотеке завтра утром, в девять часов?

Все помотали головами и пообещали, что придут, и лишь затем разошлись по своим башням. Приближалось время комендантского часа, и никому не хотелось нарваться на Филча, профессора Амбридж или Снейпа. Уже перед самым выходом Гарри ещё раз оглядел Выручай-комнату и неожиданно заметил Гермиону. Она сидела в углу, тихо рыдая. Парень не сдержал разочарованного вздоха. Он не был готов к спорам с ней в данный момент.

Гермиона наконец заметила, что они с Гарри остались одни. Она бросилась к нему и повисла на шее.

— О, Гарри, мне так жаль! — прорыдала она. — Я никогда не хотела ранить тебя или подвергать опасности. Было удивительно видеть, что ты делал, и я подумала... нет, я не знаю, чем я думала. Пожалуйста, прошу, прости меня! Обещаю, что больше никогда не буду пытаться сделать что-нибудь, что снова подвергнет тебя опасности!

Гарри неуверенно погладил Гермиону по спине, не зная, нужно ли сделать что-то ещё. Да, она его расстроила, но он знал, что теперь она дважды подумает, прежде чем сделать что-либо подобное. По-видимому, она слишком волновалась о группе, чтобы думать о последствиях. Разве он мог винить её за это?

— Я прощаю тебя, Гермиона, — искренне произнёс Гарри. — Но я не смогу забыть. Нужно время, чтобы я вновь смог доверять тебе, но я готов попытаться.

Гермиона отстранилась от Гарри и, вытирая слезы, улыбнулась.

— Спасибо, Гарри, — радостно произнесла она. — Я рада, что ты пришёл сегодня, и мне нравится твоя идея с представителями от каждого факультета, чтобы разделить нагрузку.

Гарри лишь пожал плечами, направляясь вместе с Гермионой к двери.

— Я решил, что так будет лучше, так как возможны ситуации, когда я не смогу присутствовать...

— Э... что? — застыла на месте Гермиона. — Что ты имел в виду, говоря “не смогу присутствовать”? Что тебе может помешать? Что-то произошло?

— Я имел в виду, что профессор Амбридж может ещё раз назначить мне отработку, — тихо уточнил Гарри, выходя из комнаты, Гермиона шла за ним по пятам. — Сейчас она видит во мне угрозу, так как многие люди готовы идти за мной, прислушиваться ко мне, а я явно не разделяю нынешние взгляды министерства. Мне противостоят две стороны: министерство и Волдеморт. Именно поэтому мне не стоит светиться.

Они дошли до лестницы, и Гермиона снова вздохнула.

— Мне очень-очень жаль, Гарри, — тихо произнесла она, когда они вступили на движущуюся лестницу. — Ты всегда так спокойно реагируешь на события, что мы забываем, через что тебе приходится проходить. Даже когда ты был рассержен на меня, не могу сказать, чтобы ты кричал. Мы вместе многое пережили, но за эту неделю, думаю, я наконец кое-что поняла. Ты действительно больше не злишься. Не знаю, когда ты так изменился, но, по-моему, ты такой уже долгое время. Знаю, у меня нет права судить, но я... я обеспокоена, Гарри. Нельзя держать всё в себе.

— Я и не держу, — произнёс Гарри, подходя к портрету Полной Дамы. — Я просто не считаю полезным вываливать на людей волнующие меня проблемы, с которыми те никак не смогут мне помочь. Когда у меня будут проблемы с домашним заданием или чем-то ещё, касающимся моей жизни здесь, в Хогвартсе, ты узнаешь об этом.

Он назвал Полной Даме пароль и зашёл в открывшийся проём, оставив поражённую Гермиону снаружи. Ещё должно пройти время, чтобы он мог снова доверять ей, но они уже разговаривают, и это главное. Проблема с его эмоциональностью несколько усложнилась. Рассказывать же своим друзьям о том, почему он не должен злиться — не вариант. Оставалось надеяться, что в будущем, случись что, ему удастся придумать очередное правдоподобное объяснение.

* * *

Следующим утром за час до назначенной встречи с членами комитета Гарри уже сидел в библиотеке, пытаясь закончить эссе по Зельям. Ночью ему опять приснился коридор без окон. Это коридор начинал его уже порядком бесить. Но парень никак не мог выбросить из головы это ненавистное сновидение. Почему? Что такого важного в пустом коридоре? Он никогда прежде не видел этого места, насколько он помнил.

Чо и светловолосая рейвенкловка, которая представилась Луной Лавгуд, пришли первыми. Было без десяти девять. Луна тут же засунула палочку за ухо, вытащила журнал под названием “Придира”, перевернула его вверх ногами и принялась читать. Гарри посмотрел на Чо, подняв брови. Девушка в ответ лишь пожала плечами.

Гарри слышал о “Придире” от Сириуса и Ремуса. Он больше походил на те маггловские таблоиды, которые увлекались фантастическими историями и очень редко содержали какие-то реальные факты. Большего он не знал, так как Сириус с Ремусом недолюбливали репортёров, особенно Риту Скиттер, которая вела себя непривычно тихо в последнее время. Хотя кто сможет столько времени высмеивать Дамблдора и министерство?

Вскоре подошли Джинни и Невилл. Последний сел рядом с Гарри, Джинни — рядом с Луной. Минуту спустя подошли Джастин и Ханна. Пара Заглушающих чар — и после небольшого вступления, началось обсуждение. Чо, Джастин и Ханна захватили инициативу, предлагая материал, который можно рассмотреть на следующем собрании. Перечень простых заклинаний, чар и проклятий вскоре был согласован и определены ответственные за объяснение материала. Собрание было решено провести вечером в субботу, так что у ответственных оставалось достаточно времени на подготовку.

Гарри быстро понял, что Луна Лавгуд — чрезвычайно необычный человек. Она имела привычку выдавать малопонятные комментарии и совершенно не замечать недоумевающие взгляды, которыми одаривали её после таких комментариев окружающие. Гарри сделал мысленную пометку расспросить позднее Джинни о Луне. Он не понимал, то ли Луна хочет показаться забавной, то ли она просто витает в облаках.

Когда всё было оговорено, Гарри вновь остался один, тет-а-тет со своей работой по Зельям. Что ж, некоторые вещи не меняются. Что бы не происходило, у тебя всегда будет что-нибудь задано по Зельям.

В последующие две недели занятия ОЗ превратились в захватывающий учебный эксперимент. Представители факультетов, или “Совет”, как они теперь себя называли, быстро научились действовать в команде и использовать сильные стороны друг друга. Большой сюрприз преподнёс Невилл, который, избавившись от застенчивости, перестал испытывать проблемы в использовании заклинаний. Вечер субботы стал постоянным временем сбора ОЗ, с неизменным заседанием Совета на следующее утро. К этому прибавилась дополнительная встреча членов Совета вечером в среду в Выручай-комнате, на которой отрабатывался материал, чтобы каждый член Совета мог спокойно выполнить чары, заклинания или заклятия, которые должны были разбираться на общей встрече.

На самих встречах Гарри теперь только наблюдал за процессом, лишь при необходимости давая подсказки. И использование стиля преподавания Ремуса определённо окупалось. Все члены ОЗ заметно прогрессировали и чувствовали себя увереннее, ведь они готовились сами и в своём темпе. Вместе с тем, никто посторонний до сих пор не узнал о существовании ОЗ, что позволило сохранять регулярность собраний.

Со всеми этим встречами, еженощными тренировками по квиддичу и домашней работой, Гарри удавалось поспать от силы пять часов. Ближайший матч должен был состоятся в ближайшую субботу между извечными соперниками, Гриффиндором и Слизерином. По этому поводу вся школа походила на потревоженный муравейник. Кроме Амбридж и Снейпа, Гарри теперь приходилось избегать и излишне инициативных слизеринцев, которые пытались вывести его из строя различными подленькими заклинаниями. Их можно было понять — Гарри никогда раньше не уступал Малфою, ловцу Слизерина.

Рон, как вратарь, становился всё лучше и лучше. Но ему над многим ещё нужно было работать. Например, он совершенно расклеивался, пропустив гол, из-за чего пропускал ещё несколько. Всей командой его пытались убедить, что надо концентрироваться на настоящем и не думать о случившемся. Он успокаивался, и всё опять было нормально... до первого пропущенного квоффла. В Гарри крепла уверенность, что в субботу лучше как можно раньше поймать снитч, иначе страшно представить, в каком состоянии будет Рон.

Меж тем уже шла первая неделя ноября, и воющий ветер обдавал вышедших на улицу учеников холодными порывами, заставив распаковать раньше времени тёплую одежду, скрывая все открытые участки тела. Утром в день матча Рон встал одновременно с Гарри. Спустившись в Большой зал, они в тишине позавтракали. Хотя как позавтракали? Съели то, что смогли проглотить. Большой зал заполнился раньше обычного, многие ученики желали команде Гриффиндора удачи, отчего Рон только сильнее волновался. Руки Уизли дрожали так сильно, что Гарри вынужден был сжать плечо Рона в попытке успокоить друга...

... и тут же почувствовал, как его затопила волна тревоги столь сильной, что аж загудело в голове. Быстро отпустив плечо друга, Гарри потряс головой, пытаясь избавиться от странного ощущения, которое уже быстро исчезало. Откуда оно пришло? Потирая всё ещё болевший лоб, Гарри посмотрел на Рона. Руки у того больше не дрожали. Что бы это ни было, парень не хотел бы повторять такое — в этом он уж был уверен.

Вскоре Анжелина позвала команду Гриффиндора на поле. Гермиона пожелала им обоим удачи, чмокнув каждого в щёку, отчего Рон даже очнулся от своего оцепенения. Даже больше. Шок от произошедшего, казалось, выветрил из Рона по пути к стадиону всё его волнение. Быстро переодевшись, они собрались на предматчевую планёрку. Только тогда Гарри с Роном узнали, что новыми загонщикам Слизерина будут Кребб с Гойлом. Да, игра обещала быть интересной.

Зрители приветствовали появление команды Гриффиндора оглушительными приветствиями и свистом. Слизеринская команда уже ждала их, капитан Монтегю, грузный и массивный, стоял впереди, по бокам от него расположились Кребб с Гойлом. Малфой стоял в сторонке и ухмыльнулся, увидев Гарри. О да, Гарри просто с нетерпением ждал этой игры — скорей бы она кончилась.

— Капитаны, пожмите руки! — прокричала судья мадам Хуч и подождала, вместе со всеми, когда Анжелина и Монтегю пройдут в центр поля и пожмут друг другу руки. — По мётлам! — возгласила она и дунула в свисток.

Игроки обеих команд взмыли в воздух — и мячи были выпущены. Гарри не теряя времени принялся высматривать маленьких золотой мячик, уклоняясь от бладжеров и взлетая повыше. Его не должно волновать, что делают остальные и что они там кричат. Отвлечётся — и это может стоить ему снитча. Он начал барражировать высоко над полем, но вскоре едва не столкнулся сразу с двумя бладжерами, запущенными в его сторону. Чтобы избежать удара, он резко нырнул вниз и выровнял метлу лишь в нескольких футах от земли, замерев недалеко от колец Слизерина. Парень снова принялся оглядываться в поисках снитча, но не прошло и минуты, как вновь послышался свист несущегося прямо в него бладжера.

Теперь пришлось пригибаться к метле и взлетать вертикально вверх, на порядочную высоту. Не успел парень перевести дух, как ему пришлось удирать от ещё одного бладжера. Стало ясно, что Кребб с Гойлом поставили себе целью вывести его из игры. Снова нырнув вниз, он пронёсся так близко от пары загонщиков Слизерина, что те едва не свалились с метел. Выровняв полёт, парень оказался лицом к лицу с Малфоем.

— Что такое, Поттер? — глумливо прокричал Малфой. — Занимаешься показухой вместо поиска снитча?

— По крайней мере, для поимки снитча мне не требуется, чтобы другие отвлекали моего противника, — выплюнул Гарри, оглядываясь по сторонам в поисках золотого мячика. — Когда уже ты перестанешь рассчитывать, что кто-то сделают что-то за тебя, Малфой?

Не став ждать реакции слизеринца, Гарри рванул к гриффиндорским кольцам, затем взмыл высоко в воздух, где остановился, готовый в любой момент сорваться с места.

Вскоре в него опять неслись два бладжера, и он бросился вниз в гущу игроков. Затем, в очередной раз взмыв вверх, Гарри бросил взгляд на слизеринские кольца и чуть не взвыл, увидев золотистый мячик в паре футов над землей. Не оглядываясь, чтобы узнать, где Малфой, он резко бросил метлу вниз и под углом в сорок пять градусов понёсся к земле. Всё окружающее ушло на второй план. Он почти настиг мячик, когда тот рванул на другую сторону поля, и Гарри пришлось заложить крутой вираж в попытке его догнать.

В следующую секунду Гарри заметил Малфоя — тот повис у него на хвосте справа. Наклонившись ближе к метле, чтобы снизить сопротивление встречного воздуха, Гарри ещё больше увеличил скорость, выжимая из Молнии максимум. Краем глаза он заметил, как Малфой в отчаянии попытался схватить его метлу. Вырвавшись вперёд на несколько футов, Гарри потянулся за снитчем, насколько мог свесившись с метлы, и почувствовал, как пальцы сомкнулись на крошечном, но отчаянно сопротивляющемся мячике.

Наконец Гарри смог облегчённо вздохнуть. Он поднимался вверх, всё ещё держа руку с трепыхающимся снитчем у всех на виду. Поглядев на табло, парень увидел финальный счёт: 200-40 в пользу Гриффиндора. Оставалось надеяться, что Рон не будет слишком переживать об этих четырёх пропущенных голах, иначе день этот грозил стать очень долгим.

БАМ!

Бладжер врезался в него точно между лопаток, и парень кувыркнулся с метлы. По спине прошла вспышка боли. Не успел он сообразить, что произошло, как другой бладжер впечатался в его левый бок, отчего кости сломались с тошнотворным треском, и верхнюю половину тела затопила новая волна боли. Думать стало невозможно — как невозможно стало дышать. Не в силах пошевелился и хоть как-то сгруппироваться, Гарри кулем врезался в землю, лицом вниз — и ещё одна вспышка боли, теперь в груди.

В воздухе повисла тишина. Казалось, все ждали, что Гарри вот-вот пошевелится и встанет, но он оставался неподвижным. Тишину разорвал свисток мадам Хуч, вырвав всех из оцепенения. Трибуны заволновались, наблюдая как игроки Гриффиндора спешат в сторону Гарри. Парень почувствовал, как чьи-то руки перевернули его на спину. Это простое движение подняло новую волну боли. Он не смог даже застонать, чувствуя себя запертым в собственном теле, лишенным возможности делать что-либо, даже дышать.

— Он не дышит! — прокричал Джордж и осторожно ударил Гарри по лицу. — А ну брось, Гарри, давай, дыши. Моргни, чёрт... сделай хоть что-нибудь!

— А ну все в сторону! — раздался строгий голос профессора МакГонагалл.

В поле зрения Гарри появилось два знакомых лица, а грудь уже начала гореть от недостатка кислорода. Увидев обеспокоенные взгляды, кидаемые на него опекунами, Гарри почувствовал, как из уголка его правого глаза скатилась слеза. Он так увлёкся мыслями о волнении Рона, что совершенно забыл, что они должны были придти на матч. Как он мог забыть о Сириусе и Ремусе?

— Нужно отнести его к Поппи, — произнёс Ремус Сириусу, наколдовывая носилки. — Вспомни последний раз, когда он не мог дышать.

Сириус вскочил на ноги и отлевитировал Гарри на носилки, которые немедленно понеслись к замку. Сириус ещё задержался на несколько мгновений, чтобы напомнить профессору Дамблдору и мадам Хуч, что игроков Слизерина надо наказать за произошедшее. Это последнее, что услышал Гарри перед тем, как потерял сознание.

* * *

Раздавшиеся поблизости громкие голоса мгновенно вырвали Гарри из сна, в котором не было боли. И все ощущения тут же вернулись: он лежал на спине на чём-то жёстком, а левый бок ещё болел. Мгновение спустя Гарри вспомнил, откуда эта боль, и мысленно поблагодарил судьбу, что, по крайней мере, на этот раз причина была обычной... конечно, если сравнивать с тем, что случалось раньше. Он мог дышать без всякого труда, что было уже хорошо. Но сил открыть глаза не было, и Гарри лишь слушал, что говорили пришедшие.

— Даже не пытайся выкрутиться, Снейп! — зло выплюнул Сириус. — Эти твои ученики преднамеренно атаковали Гарри после окончания матча! Они должны вылететь из команды по меньшей мере! Они могли убить его!

— Кхе-кхе, — раздался звук со стороны профессора Амбридж, словно она пыталась прочистить горло. — Мистер Блэк, это первое нарушение...

— НЕТ! — прокричал Рон. — МАЛФОЙ И ЕГО ДРУЖКИ ПРЕСЛЕДОВАЛИ ГАРРИ С ТЕХ ПОР, КАК МЫ ПРИЕХАЛИ В ХОГВАРТС! ОНИ ВО ВТОРОЙ РАЗ ПЫТАЮТСЯ НАПАСТЬ НА НЕГО! — Рон вздохнул и сел на краешек гарриной кровати. — Гарри не хотел вызвать больше проблем и не говорил ни о чём. Но именно поэтому мы пригласили мадам Хуч наблюдать за нашими тренировками — пытались защитить Гарри.

— Мистер Уизли, когда это произошло? — спросил строгий голос профессора МакГонагалл.

— В первую субботу семестра, — тихо ответил Рон. — Мадам Помфри не разрешила ещё Гарри летать, так что он наблюдал за тренировкой с трибун. Мы видели, как он пришёл, видели как он сел на трибуну и стал смотреть, а вскоре он пропал. Мы заподозрили неладное и всей командой отправились его искать. И мы нашли. В раздевалке, в окружении Малфоя, Крэбба, Гойла, Паркинсон и Булстрода. Малфой в тот момент как раз издевался над родителями Гарри, Сириусом и Ремусом. И они все направляли на него палочки, профессор. Они хотели ранить его.

— Думаю, вы выбрали очень подходящее время, чтобы рассказать об этом, мистер Уизли, — возразила профессор Амбридж. — Очень похоже, будто вы просто хотите, чтобы у нескольких студентов возникли лишние проблемы. Никаких доказательств...

— Амбридж, ЗАТКНИТЕСЬ! — выкрикнул Сириус. — Вы зачем вообще здесь? Произошедшее не имеет никакого отношение к Защите от Тёмных Искусств. По мне, так вы пытаетесь сделать всё возможное, чтобы выгородить Драко Малфоя. Вот только почему?

— Ну-ну, Сириус, — успокаивающе произнёс Ремус. — Уверен, профессор Амбридж не хотела показаться предвзятой. Думаю, она опасается проблем, которые может доставить Люциус Малфой, если с его драгоценным сыном будут плохо обращаться, пусть и по мнению самого молодого Драко. Конечно, те проблемы не идут ни в какое сравнение с теми, что можешь доставить ты, Сириус, учитывая случившееся. Но ведь никто из нас не желает проблем, не так ли? Если мне не изменяет память, в те времена, когда я был тут преподавателем, такой проступок гарантировал бы вылет из команды и лишение статуса старосты. И не имеет значения, кто отец Драко Малфоя и кто такой Гарри Поттер. Факт лишь в том, что ученик был атакован после окончания матча, в результате чего им были получены физические повреждения, к тому же, по словам Рона, это уже не первая попытка. Думаю, мы даже можем прибегнуть к Омуту памяти и посмотреть воспоминания Гарри, чтобы убедиться в этом. Вы согласны, профессор?

Повисла напряжённая тишина. Все прекрасно поняли угрозу, скрытую в словах Ремуса. Если ничего не будет предпринято, Ремус с Сириусом сделают всё возможное, чтобы обеспечить безопасность Гарри, как сделал бы на их месте любой из родителей. С такими угрозами в последнее время профессора Дамблдор, МакГонагалл и Снейп очень хорошо познакомились. И эта угроза ни в малейшей степени не понравилась профессору Амбридж, судя по её сопению.

— Северус, случившееся сегодня неприемлемо, — раздался жёсткий голос профессора Дамблдора. — Сожалею, но придётся принять меры, чтобы подобное впредь не повторилось... с любым учеником. Другое нападение мы сможем расследовать позже. Теперь же Винсент Крэбб будет исключён из команды на неопределённый срок. Что касается Драко, он может выбирать: уйти из команды или лишиться значка старосты, но в любом случае он не обойдётся без испытательного срока. Об их непростительном поведении их родителей я уведомлю сам. Если у них будут какие-то возражения по поводу наказания, пусть обращаются ко мне.

Было не время и не место для возражений, так что никто и не пытался. В отличии от должности профессора Амбридж, должность Дамблдора давала право на окончательное решение в любом вопросе.

— Да, и ещё одно, Северус, — добавил профессор Дамблдор. — Тебе следует проинформировать своих учеников, что случившееся с Винсентом и Драко — это результат их действий. У них нет причин переносить свое недовольство на Гарри или других гриффиндорцев. Минерва, ты же донесёшь до своих учеников, что они не должны мстить за Гарри каким-либо способом. Будет не слишком хорошо, если два факультета вцепятся друг другу в горло из-за неверного выбора, сделанного несколькими учениками.

Послышались удаляющиеся шаги нескольких человек, скрипнула, открывшись и закрывшись, дверь Больничного крыла. Короткое время спустя раздались приближающиеся шаги одного человека. Тот подошёл к кровати Гарри и начал проверять его состояние — стало ясно, что это мадам Помфри. Она задрала его рубашку и принялась прощупывать его левый бок, и от вспышек боли парень невольно застонал.

— Думаю, ещё одна порция обезболивающего не помешает, — себе под нос произнесла медик. — Мистер Уизли и мисс Грейнджер, вы сможете навестить мистера Поттера позже. Сейчас ему нужно отдыхать. — И она быстрым шагом пошла прочь, не давая Рону с Гермионой возможности начать спорить.

К возвращению медсестры друзья Гарри уже ушли. Парень был на грани сна, когда почувствовал, что его голову приподняли и влили в рот противное на вкус зелье. Хоть Гарри был частично в сознании, это стало для него неожиданностью, и он подавился. Рука медика осторожно помассировала его горло, и жидкость прошла внутрь. Это последнее, что он запомнил, прежде чем провалиться в темноту.

* * *

Когда Гарри проснулся в следующий раз, уже было темно. Открыв глаза, он сразу различил в тусклом свете размытые фигуры Ремуса, Сириуса и профессора Дамблдора, сидевших неподалёку и чём-то тихо переговаривавшихся. В тёплой постели лежать было приятно, и у парня не возникало желания двигаться и давать взрослым понять, что он проснулся. Его ум и так не покидали мысли о произошедшем. Он не мог решить, что хуже: то, что все узнали о первом нападении, или то, что Малфоя наказали за неспортивное поведение. Чтобы там не говорили преподаватели, Гарри не сомневался, что Малфой будет мстить.

— Как думаете, сколько времени пройдёт, прежде чем Фадж вмешается и издаст ещё один декрет, на сей раз о назначении наказаний? — тихо спросил Ремус.

— Завтра утром, — небрежно ответил Дамблдор. — Это должно было случиться, Ремус. К счастью для нас, Долорес не сможет отменить решение, принятое сегодня, и, предвосхищая ваш вопрос, я не жалею, что встал на сторону Гарри. Драко Малфой стал неуправляемым. Если бы я ничего не предпринял, стало бы только хуже. У Гарри достаточно угрозы за пределами стен замка, чтобы опасаться нападения ещё и внутри.

— Не могу поверить, что Гарри не рассказал нам о первом нападении, — горько пробормотал Сириус. — Я думал, он доверяет нам.

— Это не вопрос доверия, Сириус, — спокойно возразил Ремус. — Скажи, что бы ты сделал, узнав об этом?

— Я бы убедился, что это не осталось безнаказанным, — ответил Сириус таким тоном, будто говорил очевидные вещи. — Дамблдор прав. У Гарри и без этого есть о чём волноваться. Он не должен ещё всё время ожидать, когда слизеринцы соберутся на него напасть.

— И именно поэтому я вам не рассказал, — тихо произнёс парень. — Проблем стало бы только больше.

Сириус с Ремусом поспешили к кровати Гарри. На их лицах появились улыбки. Ремус осторожно надел на Гарри очки, и окружающее наконец обрело чёткость. Оба Мародёра выглядели уставшими, и Гарри кольнуло чувство вины за то, что им снова пришлось волноваться. Почему всё стало так сложно? На кой ляд Рон открыл свой рот? Меньше всего Гарри хотел, чтобы опекуны волновались.

Не успел Гарри произнести ни единого слова, как Сириус крепко его обнял.

— Только, пожалуйста, не начинай винить себя, Сохатик, — тихо произнёс Сириус. — Что бы ты там себе не думал, это не твоя вина. Ты никогда не должен скрывать что-нибудь от нас. Это мы должны защищать тебя, а не наоборот. Ты ведь помнишь об этом, верно?

Гарри смог лишь кивнуть. Его лицо было прижато к груди Сириуса, и начни он говорить, слова превратились бы в бессвязное бормотание. Он искренне хотел не иметь тайн от своих опекунов. Он хотел рассказать им о профессоре Амбридж, но узнай Сириус о наказаниях, он поведёт себя точно также, как сегодня. Он начнёт требовать, чтобы с этим что-то сделали, а это приведёт лишь к новым проблемам между Дамблдором и министерством. Верно же?

Сириус аккуратно уложил Гарри обратно на кровать и придвинул стул.

— К тебе рвалось немало посетителей сегодня, Сохатик, — с улыбкой произнёс крёстный. — Кажется, несколько человек очень расстроились, узнав, что не смогут навестить тебя до утра.

Через пару мгновений Гарри вспомнил, что сегодня должно было состояться собрание ОЗ, и не смог сдержать стона, подумав, что завтра рано утром придётся идти на заседание Совета. У него было нехорошее предчувствие, что темы следующей встречи ОЗ будут далеки от того списка, что они с членами Совета запланируют для изучения.

— Насколько зол профессор Снейп? — спросил Гарри, нарушив тишину.

Было очевидно, что вопрос застал Сириуса врасплох.

— Откуда ты знаешь, что Снейп расстроился? — спросил он.

— Никому бы не удалось спать под твои крики, Сириус, — честно ответил парень, закрывая глаза. — Ох, и твоё требование к Амбридж заткнуться... вероятно, не самая умная вещь с твоей стороны.

— Он прав о твоих криках, Сириус, — добавил Ремус, — но насчёт Амбридж не уверен. Она вмешивалась в дело, которое её не касалось.

— Что же касается профессора Снейпа, Гарри, — ласково произнёс Дамблдор. — Он знает, что его ученики сами виноваты. Думаю, со временем даже он признает, что Драко неуправляем. Он уже дважды нападал на тебя, а по словам Рона, была ещё одна неудавшаяся попытка. Я рассчитываю, что ты расскажешь что-нибудь сам об этом.

Гарри слегка прокачал головой.

— Возникнут лишние проблемы, — тихо произнёс он. — Я же пытаюсь предотвратить войну между факультетами. — Он почувствовал, как сон наваливается на него с новыми силами. С чего он так вдруг устал? Он же проспал почти весь день! — Она бы не хотела этого, — пробормотал Гарри заплетающимся языком.

— Кто, Гарри? — с любопытством спросил Ремус. — О ком ты говоришь?

Но парень уже спал.

* * *

На рассвете следующего дня мадам Помфри отпустила Гарри из Больничного крыла, посоветовав в ближайшие дни не перетруждаться. Левый бок всё ещё побаливал. Сириус с Ремусом отбыли, при этом Сириус прочитал строгую лекцию на тему сохранения секретов, а Ремус пытался играть роль посредника. Напоследок Гарри пообещал, что сразу же расскажет своим опекунам, если Малфой или другие слизеринцы станут создавать проблемы.

Быстро переодевшись, Гарри поспешил в библиотеку на встречу Совета. Все шесть членов Совета уже собрались в обычном месте в глубине книгохранилища. Было бы преуменьшением сказать, что собравшиеся были удивлены появлением Гарри. Чо и Джинни тут же бросились к парню и вместе его обняли. Остальные тоже горячо приветствовали Гарри, интересовались его здоровьем и поздравляли с победой над Слизерином. Вскоре они переключились на рабочий лад: рассказали о прошедшем собрании, о том, что успели пройти, и обсудили то, что хотели бы рассмотреть на следующей неделе.

По окончании встречи Гарри вместе с Невиллом и Джинни направились в башню Гриффиндора. Оба представителя Гриффиндора немедленно стали рассказывать Гарри обо всём, что он пропустил: об исключении Крэбба из команды; о лекции, которую прочла им в гостиной профессор МакГонагалл; о речи профессора Дамблдора на вчерашнем ужине, адресованной всем четырём факультетам; а также об испытательном сроке Малфоя и его уходе из квиддичной команды. Это совсем не удивило Гарри. Малфой может причинить больше хлопот, как староста, а не как ловец.

А вот обращение Дамблдора ко всей школе удивило. Директор заявил, что отныне любое проявление вражды между факультетами и тем более внутри оных не допускается. По словам Невилла и Джинни, в Гриффиндоре нашлось довольно много учеников, которые намеревались отомстить Малфою, считая его наказание слишком мягким, но теперь они все были расстроены, не в силах претворить свои замыслы из-за этого объявления. Гриффиндорцы считали, что имеют полное право защищать одного из своих.

Гарри не знал, что и думать о всём этом сумбуре. Он был тронут небезразличием окружающих, но чувствовал себя неуютно, думая о понесённом Малфоем наказании. Драко и его подхалимы никогда не отличались уважением к правилам. Они нарушали их, когда хотели. И у Гарри было острое подозрение, что это вряд ли измениться только из-за того, что Дамблдор чего-то запретил.

На парня, едва он оказался в гостиной, обрушилась лавина голосов, выражающих поддержку и сочувствие и поздравляющих с победой. Вопросы о состоянии Гарри смешивались с похвалами тому, что так удачно ему удалось избавиться от двух игроков Слизерина. К облегчению парня, Рон с Гермионой быстро вывели его из толпы и вместе с ним поднялись в спальню мальчиков пятого курса. Рон закрыл за ними дверь и запер её, а Гермиона наложила несколько заглушающих чар.

— Гарри, Хагрид вернулся, — выпалила она. — Мы видели его прошлым вечером. Он в ужасном состоянии: выглядит так, словно подрался с великанами.

Гарри мгновенно напрягся. Ранее его нередко посещали мысли о том, что с Хагридом что-то произошло. И вот теперь он узнаёт такое.

— Но он в порядке, ведь так? — дрожащим голосом спросил Гарри. — Он сказал бы мне, если бы что-то случилось. Последняя же весточка от него была о том, что он просто задерживается. Насколько всё плохо?

Рон с Гермионой в удивлении переглянулись, а затем уставились на Гарри.

— Ты переписывался с Хагридом? — спросила девушка.

Гарри кивнул и сел на ближайшую кровать, которая, кажется, принадлежала Дину. — Он винил себя за то, что его не было рядом, когда я... ну, почти умер, — с дискомфортом произнёс парень. — Он присылал сов каждые несколько недель, спрашивая, как я поживаю и не надоедают ли мне Сириус и Ремус. Он никогда не писал, чем занимается, поэтому я не спрашивал. Вы знаете Хагрида. Он же не сможет хранить секреты, даже если его жизнь зависит от этого.

Рон внезапно отвернулся, а Гермиона присела рядом с Гарри.

— Мы заметили, — произнесла она себе под нос. — Хагрид сказал нам, что был в горах, пытаясь убедить великанов встать на нашу сторону. Но, видимо, ничего не получилось. Сначала там произошёл какой-то бунт среди великанов, потом туда прибыли Пожиратели смерти. Думаю, Хагрид не хотел волновать тебя, вот и не вдавался в подробности... как и ты не рассказывал ему про себя.

Гарри, распахнув глаза, мгновенно повернулся к Гермионе. Парень не рассказывал Хагриду о большом количестве вещей, так как знал, что стоило ему узнать, что у Гарри не всё в порядке, он бы тут же всё бросил, чтобы быть рядом с ним. Полувеликан был наиболее заботливым из всех его знакомых.

— Что ты ему рассказала? — с дрожью в голосе спросил Гарри.

Гермиона с тревогой посмотрела на Рона. Она всё ещё пыталась восстановить былую дружбу с Гарри и сейчас, казалась, была напугана, что подвергла опасности тот прогресс, который они уже достигли.

— Ну, Хагрид поинтересовался, почему тебя нет с нами, — произнесла она, переведя взгляд на Гарри. — Нам пришлось рассказать о матче. Хагрид не мог понять, почему Малфой так поступил, так что мы рассказали ему, что это не первый случай в этом году, когда Малфой нападает на тебя. Потом Хагрид спросил, почему тебе тогда не разрешали летать, и нам пришлось рассказать о нападении на поезд.

— Он очень рассердился, Гарри, — добавил Рон. — Я никогда не видел его таким злым. Мы еле успели успокоить его, когда заявилась Амбридж и начала выспрашивать, где он пропадал. К счастью, мы захватили с собой... э-э... твою мантию, так что она нас не видела. Хагрид ей явно не нравится. Когда он не смог объяснить происхождение своих ран, думаю, всё стало только хуже.

Гарри, обдумывая услышанное, переводил взгляд с Рона на Гермиону. Он был уверен, что Хагрид узнает и об остальном рано или поздно, и, скорее всего, от профессора Дамблдора.

— То есть вы не рассказали Хагриду о недавнем состоянии моего сердца? — осторожно спросил он и вздохнул с облегчением, когда друзья замотали головами: по крайней мере, злой Хагрид не будет ловить его в ближайшее время. — Что касается Амбридж, думаю, ей вряд ли нравится в этой школе хоть один преподаватель, ведь все они на стороне Дамблдора.

— Верно, но только Хагрид не понимает, сколько проблем может доставить Амбридж, — беззаботно откликнулась Гермиона, будто и не было недавней напряжённости. — Он не знает, сколько всего изменилось в этом году. Если он покажет на уроке опасное существо...

— Понял, — произнёс Гарри и помассировал глаза под очками. — Амбридж может объявить его непригодным к преподаванию. Надеюсь, вы предупредили его? — Гермиона кивнула. — Тогда мы сделали всё, что могли. — Гермиона вскинулась было, чтобы возразить, но: — Гермиона, ты не сможешь заставить кого-нибудь, тем более взрослого, поверить в то, во что он не хочет верить. Я тоже не хочу, чтобы у Хагрида были неприятности, но зудеть ему над ухом — не решение проблемы.

Гермиона раздражённо хмыкнула и нахмурилась.

— Ну, если подходить логически, — пробормотала она, вызвав смешки у Гарри и Рона.

Это было последнее, что они ожидали от неё услышать, ведь среди них именно она всегда была помешанной на логике. Было очевидно, что она хотела поспорить, но поняла, что Гарри действительно прав. Она не может заставить людей верить в то, во что она хочет, чтобы они верили. И не важно, истину она пытается донести или заблуждается. Иногда людям просто необходимо обжечься, чтобы научиться чему-нибудь.

Проверка преподавательских навыков Хагрида была назначена на следующий вторник. Рон с Гермионой оказались правы. Он действительно выглядел так, будто недавно подрался с великанами. Левый глаз заплыл и почти не открывался, всё лицо и руки были в порезах, которые только начали заживать, движения были дёрганными, и Гарри было ясно, что есть ещё и внутренние повреждения.

Хагрид стоял на опушке леса, держа на плече тушу какого-то животного, чем-то похожего на корову. Увидев Гарри, лесничий радостно заулыбался и помахал ему рукой. Гарри улыбнулся в ответ, всеми силами стараясь не показывать своего возросшего опасения. Он совсем не хотел знать, что они сегодня будут изучать, если при этом в качестве лакомства требуется такое большое мёртвое животное.

Когда весь класс подошёл, Хагрид уже едва сдерживал свое волнение.

— Сегодня мы будем работать в Лесу, — объявил он. — Они предпочитают темноту, значит-ца, чувствуют себя там более защищенными! Вот, приберег я их на этот год. Мы увидим этих существ в их природной среде обитания. Как вы уже поняли, сегодня мы будем изучать кое-что действительно редкое. Я, возможно, единственный в Британии, кто сумел приручить их. Следуйте за мной и держитесь поближе, а то потеряетесь!

Некоторые из студентов не сумели скрыть своё волнение, заходя вслед за Хагридом в лес. Среди них был и Малфой. Сам Гарри мог назвать довольно много существ, предпочитающих темноту, и про себя взмолился, чтобы сейчас это были не акромантулы. Он сильно сомневался, что Рон выдержит такое. Однако вскоре парень понял, что идут они не к пещере Арагога. Вздох облегчения, пришедший от Рона, дал Гарри понять, что друг боялся того же самого.

Они шли приблизительно десять минут, пока окружающие деревья не стали расти так близко, что солнечные лучи уже не проникали сквозь кроны. Никакого снега под ногами тоже не было, только грязь. Хагрид, сбросив свою ношу на землю, отошел на пару шагов и повернулся лицом к классу. Большинство учеников никогда не было в лесу, и сейчас они готовы были пуститься наутёк от малейшего резкого звука.

— Давайте, подойдите поближе, — с улыбкой произнёс Хагрид. — Нет причин бояться. Их, конечно, привлечёт запах мяса, но я всё равно их позову, на всякий случай. Закройте-ка свои уши. — Ученики мгновенно повиновались, и Хагрид издал странный резкий вопль, разнёсшийся, казалось, по всему лесу. Подождав пару секунд, Хагрид издал ещё один вопль и стал ждать.

Прошло немного времени, и вот из темноты появились странные, похожие на лошадей существа. Они выглядели так, будто их долго морили голодом — их черная кожа, казалось, обтягивала лишь скелет, без малейшей прослойки жира или мяса, и Гарри мог различить каждую косточку. Головы существ очень напоминали драконьи. Их лишённые зрачков глаза пробирали до дрожи, а их чёрные кожистые крылья наводили на мысль о летучих мышах...

Количество выходящих из мрака существ всё увеличивалось, и Гарри от волнения сделал пару шагов назад. Существа несколько секунд понаблюдали за столпившимися учениками, а затем принялись методично вгрызаться в принесённую тушу пастями с рядом острых клыков. Оглядевшись по сторонам, Гарри заметил, что больше никто, похоже, не видит этих странных существ — окружающие продолжали пялиться в лес, словно ждали появления кого-то ещё. Гарри развернулся к Хагриду, который наблюдал за пиршеством созданий с гордой улыбкой на лице.

— Так, значитца, собралось их уже тут порядочно, — с гордостью произнёс Хагрид. — Вот, кто-нибудь видит их? Поднимите руки. — Гарри поднял руку и ещё раз огляделся, заметив руку Невилла и незнакомого жилистого слизеринца, стоявшего позади Гойла. — Я знал, что ты... э-э... увидишь, Гарри, — мягко произнёс полувеликан. — Невилл, ты тоже и...

— И что это мы должны тут увидеть? — презрительно протянул Малфой.

Хагрид указал на тушу животного.

— Смотрите, — жестко произнёс он.

Спустя пару секунд послышались приглушённые вздохи, некоторые девушки даже взвизгнули. Зрелище, наверное, было ещё то: от неподвижной туши сами собой отрывались куски плоти и исчезали в никуда.

— Это тестралы, — снова заговорил лесничий. — В Лесу рядом с Хогвартсом живёт целое стадо таких существ. Вот, а теперь...

— Но они очень плохие! — испуганно прокричала Парвати. — Они приносят ужасные несчастья тем, кто их видит. Профессор Трелони говорила...

Хагрид громко усмехнулся.

— Это... э-э... суеверие, Парвати, вот, — произнёс он. — Они совсем не плохие. Они, значитца, очень умные и очень полезные! Вот взять кареты, на которых вы добираетесь в Хогвартс... думаете, как он движутся, а?.. Их тянут тестралы. Они не могут навредить людям. Кто может сказать мне, почему одни видят их, а другие... э-э... нет?

Рука Гермионы немедленно взлетела в воздух. Хагрид кивком разрешил ей ответить.

— Только люди, видевшие смерть, могут видеть тестралов, — отчеканила Гермиона.

— Всё верно, — Хагрид ещё раз кивнул. — Десять баллов Гриффиндору. Итак, трестралы...

— Кхе-кхе...

Гарри едва не застонал. Профессор Амбридж подошла незаметно и сейчас стояла недалеко от Гарри, одетая в зелёную мантию и такого же цвета шляпу, с неизменным блокнотом в руках. Сегодня определённо был не день проверки. У Гарри возникло подозрение, что Амбридж просто пытается найти способ изобличить Хагрида, что было не такой уж сложной задачей. Гарри успел в этом убедиться ещё на первом курсе.

— О, профессор Амбридж, здрасте! — улыбнулся Хагрид. — Рад, что вы смогли присоединиться! А мы вот сегодня проходим тестралов.

Профессор Амбридж несколько секунд поражённо моргала, а потом принялась ожесточённо строчить в блокноте, бормоча что-то себе под нос — так уже было не так давно на уроке профессора МакГонагалл. Гарри посмотрел прямо на Хагрида и одними губами произнёс: “просто игнорируй её”. Кивнув в ответ, полувеликан вновь обратил своё внимание на учеников.

— К нам пришли одна мужская особь и пять женских, — произнёс Хагрид, и его голос уже звучал не так уверенно, как раньше. — Вот этого, — он указал на существо, которое первым вышло из леса, — зовут Тенебрус. Он первый, кто родился в этом лесу...

— А вы знаете, профессор, — громко прервала Хагрида Амбридж, — что министерство Магии классифицирует тестралов как опасных существ?

Хагрид усмехнулся в ответ.

— Да что угодно может стать опасным, если не знаешь, как с ним обращаться, — ответил он Амбридж и повернулся к классу: — Тестралы имеют плохую репутацию из-за того, что их связывают со смертью. Люди привыкли думать, что увидеть тестрала — это плохая примета. Но они не понимают. Тестралы не навредят, пока вы их не трогаете или не становитесь у них на пути.

Профессор Амбридж принялась ходить между учениками, задавая вопросы таким громким голосом, что Хагриду стоило немалого труда игнорировать её. Само собой, вопросы она задавала только слизеринцам, которые, видимо, поставили своей целью очернить Хагрида, выдумывая одну ложь за другой. Панси, например, заявила, что Хагрида невозможно понять, и несколько слизеринцев тут же согласно поддакнули.

Надолго профессор не задержалась и, проинформировав Хагрида, что результат проверки он получит в ближайшее время, ушла в замок. И Гарри заметил и не забыл то отвращение, которое держалось на лице Амбридж, пока она разговаривала с Хагридом. Похоже, Амбридж уже всё решила для себя относительно полувеликана, но Гарри от этого не легче. Пусть у Хагрида несколько оригинальная манера преподавания, но он немало знал о магических существах и любил свою должность преподавателя, чего никак нельзя было сказать о самой Амбридж.

И всё же надо признать, что инспекция прошла далеко не так плохо, как можно было ожидать. Но и того, что было, достаточно. Хагрид никогда не был достаточно уверен в себе. Ему требовалось постоянно убеждать себя, что он всё делает правильно, а отношение Амбридж и её постоянные вопросы только разрушали те крохи уверенности, что Хагрид накопил за всё время своего преподавания.

* * *

Следующие несколько дней жизнь Хогвартса текла размеренно и обыденно, по крайней мере, для Гарри. Соперничество между Гриффиндором и Слизерином, обострившееся накануне матча, после его завершение вернулось к своему обычному уровню. Пока еще никто не нарушал запрет профессора Дамблдора о неправомерных действиях против противоположного факультета, даже слизеринцы. Ничего вообще не происходило, если не считать нескольких безвредных шуток близнецов, учинённых ими над товарищами по факультету.

Гарри удавалось избегать всеобщего внимания. Так было до четверга, когда у их курса состоялся урок по Зельям. Предстояло сварить очень сложное зелье. Как и на предыдущих уроках, Гарри очень внимательно следовал инструкциям. Он поставил себе целью не взорвать в этом году ни одного котла, и до сих пор ему это удавалось. За зелья он получал каждый раз по меньшей мере “Удовлетворительно”, что постоянно злило профессора Снейпа.

Под конец урока профессор Снейп стал неторопливо прохаживаться по классу, изучая содержимое котлов учеников и неизменно комментируя увиденное одним из двух выражений: “печально” и “жалкое зрелище”. Лишь понюхав содержимое котла Гермионы, он промолчал. Затем настал черёд Гарри. Зелье в его котле было почти в точности такого же оттенка, что и у Гермионы, но разве Снейп это признает?.. Уже зная процедуру, Гарри отодвинулся в сторону, позволив профессору понюхать зелье, а затем и проверить его вязкость.

— Слишком тёмное и густое, Поттер, — холодно произнёс профессор Снейп. — Отработка в шесть у вашего декана. Как можно быть таким некомпетентным?

Опустив плечи и поникнув головой, расстроенный Гарри постарался не обращать внимания на смешки, послышавшиеся со стороны слизеринцев. Он всё сделал правильно, но этого оказалось недостаточно для профессора Снейпа. Поставив на стол Снейпа закупоренный пробкой флакон, полный сваренного зелья, Гарри вместе с остальными вышел из класса, даже не осмелившись взглянуть на слишком предвзятого сальноволосого мужчину с орлиным носом. Это первый раз в этом семестре, когда профессор Снейп изменил своей привычке игнорировать Гарри. Почему?

”Возможно, он мстит”, — подумал Гарри. Команда его факультета как-никак лишилась сразу двух игроков.

Гарри провёл остаток дня в каком-то оцепенении. Он уже не знал, что и думать. С начала года произошло уже столько событий, которые просто не имели смысла. Даже преподаватели вели себя странно, но это можно было объяснить присутствием в школе профессора Амбридж с её статусом Верховного Инквизитора. Ещё и сны парня были далеки от нормальных, что уже говорит о многом. Единственной хорошей новостью — и удивительной одновременно — было отсутствие выбросов после тех событий, связанных с пробуждением Волдеморта. И Гарри не мог понять, как со всем этим быть. С одной стороны, парень был рад, что теперь ему не приходится беспокоиться об этом, но с другой — возрастает вероятность, что следующий выброс будет настолько сильным, что полностью сломит и истощит его.

После быстрого ужина, на котором он практически ничего ел, Гарри поспешил в кабинет профессора МакГонагалл на свою отработку. За пять минут до назначенного времени он был на месте. Решив, что тянуть время не имеет смысла, Гарри постучался. Услышав строгое “войдите”, Гарри открыл дверь и посмотрел на профессора МакГонагалл — та сидела за столом и проверяла работы учеников. Не желая отвлекать её, Гарри решил не входить в кабинет и дождаться, пока профессор сама обратит на него внимание.

— Поттер, зайдите и закройте за собой дверь, — строго произнесла профессор, заставив Гарри вздрогнуть: она не говорила с ним таким тоном вот уже несколько лет. Когда дверь была закрыта, профессор МакГонагалл встала и обошла стол, совершенно забыв о кипе непроверенных работ. — Нам нужно поговорить о нападении в сентябре, Гарри, — с добротой в голосе произнесла она. — Почему ты никому не рассказал о случившемся?

Гарри совершенно растерялся. Она разочарована им или нет? Почему она вдруг захотела говорить о событии многомесячной давности.

— Простите? — тихо переспросил парень, не уверенный, что расслышал верно.

Профессор МакГонагалл подошла к Гарри и посмотрела на него понимающим взглядом.

— Гарри, я поговорила с другими членами команды, — негромко пояснила она. — И я знаю, что у тебя произошла стычка с пятью учениками Слизерина в то время, когда мадам Помфри ещё не разрешала тебе летать. Вопрос в том, почему ты промолчал об этом? Те ученики поступили неправильно. А молчание только поощряло их поступать в том же духе и дальше.

— Но ничего же не произошло, — запротестовал Гарри, отодвигаясь на шаг от профессора. — Были только слова, и ничего больше. — Конечно, словами бы всё не ограничилось, не помешай им команда Гриффиндора, но Гарри не собирался упоминать об этом. — Я не понимаю, почему все делают из этого невесть что. Вы же знаете Малфоя? Он только болтает.

Ложь, конечно же.

— Если это правда, то как ты объяснишь произошедшее после квиддичного матча? — спросила профессор МакГонагалл. — Мистер Малфой совершенно отбился от рук. Если бы мы своевременно узнали о случившемся, то могли бы более внимательно следить за ним и его товарищами и вовремя пресекать попытки непростительного поведения. Тебе следовало обратиться ко мне, Гарри. И я по-прежнему не понимаю, почему ты этого не сделал.

— Потому что я не хотел привлекать ещё больше внимания, чем уже есть сейчас! — выкрикнул Гарри, не успев себя остановить.

И тут же пожалел о своей несдержанности. Вздохнув, парень потёр глаза под очками и помотал головой. Вот ещё одна причина, по которой он никому не рассказал. Никто бы не понял, почему он действовал так, а не иначе.

— Извините, профессор, — тихо произнёс он. — Я не хотел кричать. Вы не знаете Малфоя так же хорошо, как я. Он завидует случившемуся в поезде. И пытался убедить меня, что это он “король площадки”, так сказать.

— Даже если это и так, Малфой уже не маленький ребёнок, — жёстким голосом произнесла профессор МакГонагалл. — Ему пятнадцать, и пора бы уже знать, что ты не всегда получаешь то, что хочешь. Помню его отца — он тоже был таким... Тебе не приходило в голову, что мистер Малфой может пакостить и любым другим ученикам, а не только тебе?

Гарри покачал головой. Он действительно не думал об этом. Он ничего не слышал про это и решил, что ничего и не происходит. Целью Малфоя всегда были Гарри и его друзья, а кто-то другой его никогда не волновал, почему же должен сейчас?

Резкий стук в дверь прервал разговор. МакГонагалл жестом показала Гарри сесть перед её столом и направилась к двери. Сев за парту, Гарри положил свою сумку на пол и оглянулся через плечо на профессора МакГонагалл. Та подошла к двери, открыла её и вышла наружу. Она оставила дверь приоткрытой — и Гарри мог слышать разговор. Было ли это сделано специально, он не знал.

— Профессор Амбридж, боюсь, я не могу уделить вам внимание в данное время, — своим обычным твёрдым голосом произнесла МакГонагалл. — У меня сейчас ученик на отработке.

— Вот именно поэтому я и пришла, профессор, — своим приторным голосом произнесла Амбридж. — По моим сведениям, ученик на отработке — это Поттер. — Раздался какой-то шаркающий звук, затем шуршание. — Кхе-кхе. После недавних событий министр подписал декрет об образовании за номером двадцать четыре. В нём указано, что с этого момента Верховный Инквизитор имеет верховную власть по вопросам наказаний, санкций, лишения привилегий, касающихся учеников Хогвартса, в том числе и полномочия изменять наказания, санкции и лишение привилегий, которые назначены любым другим членом преподавательского состава. Вот, посмотрите. Подписано Корнелиусом Фаджем, министром Магии, кавалером ордена Мерлина первой степени и прочее, прочее, прочее.

Не успела профессор МакГонагалл никак отреагировать, как Амбридж уже протиснулась мимо неё в кабинет.

— Мистер Поттер, прошу следовать за мной, — всё тем же приторным голосом проговорила Амбридж, отчего к горлу парня подкатила дурнота.

— Теперь послушайте меня, профессор, — оправилась наконец МакГонагалл. — Мистеру Поттеру было назначено наказание у меня. Приходить сюда и изменять наказание, значит подрывать мой авторитет, как и авторитет любого другого преподавателя в этой школе.

— Ну-ну, профессор, — развернувшись к МакГонагалл, с улыбочкой произнесла Амбридж. — Не стоит драматизировать. Из надёжного источника мне известно, что вы можете быть несколько мягкими со своими учениками, особенно с мистером Поттером. — Она оглянулась на Гарри, заметив, что он не сдвинулся с места. — Идёмте, Поттер. Чем дольше вы тяните, тем позже закончится ваша отработка.

Не желая, чтобы у профессора МакГонагалл были проблемы, Гарри встал, поднял сумку и последовал за профессором Амбридж. Проходя мимо МакГонагалл, он заметил потрясённое выражение, застывшее на её лице. День из просто плохого превратился в ужасный. Новость означала, что теперь, случись у профессора Снейпа очередной приступ подлости, Амбридж сможет заменить назначенное наказание на очередную ночь писания строчек собственной кровью. Чего бы это ему не стоило, Гарри поклялся себе, что не станет больше давать любому из преподавателей повод назначать ему отработку.

Зайдя за профессором Амбридж в её кабинет, Гарри заметил, что ненавистное перо уже лежит на столе рядом с длинным куском пергамента.

— Вы знаете, что делать, мистер Поттер, — пропела Амбридж, жестом приглашая его сесть за стол. — Давайте-давайте, смелее.

Гарри удержал готовый вырваться стон, положил сумку на пол и сел за парту. Взяв перо, парень глубоко вздохнул, уже боясь того, что случится дальше. Сколько часов она продержит его сегодня? С большой неохотой Гарри прикоснулся кончиком пера к пергаменту и вывел “Я не должен лгать”. Слова красным застыли на бумаге... и на тыльной стороне ладони, будто были там всё время. Не обращая внимания на жгучую боль в руке, Гарри ещё раз написал “Я не должен лгать” — и еще большая боль прошила ладонь, а разрез на коже углубился.

А спустя час после начала отработки Амбридж заговорила.

— Мистер Поттер, — с печалью произнесла она. — Боюсь, у нас образовалась небольшая проблема. — Гарри остановился и поднял голову. — О, нет-нет, продолжайте писать, мистер Поттер, — приторным голосом промурлыкала Амбридж и снова подпустила в голос огорчения. — Я вожусь с вами, вожусь, но вы, похоже, не хотите ничего понимать. Вы продолжаете распространять ложь по всему замку. Иногда даже возникает мысль, а не крик ли это о помощи.

Профессор Амбридж посмотрела на свиток, который держала в руке, и медленно покачала головой.

— Мне кажется, всё началось ещё до вашего третьего курса и инцидента между Сириусом Блэком и вашим дядей, — задумчиво произнесла женщина. — Как мне стало известно, вы были чуть ли не преступником, когда жили у родственников. Постоянно приносили проблемы... начинали драки. Просто удивительно, но Вернон Дурсль был вправе применять любые средства, чтобы привить вам послушание.

Гарри резко вздохнул и застыл. Нет! То, что делал дядя Вернон, нельзя оправдать! Сириус, Ремус и все преподаватели в один голос уверяли его, что дядя Вернон был неправ, вымещая свою злость на ребёнке. Ни один взрослый не имеет права бить детей. Ремус неоднократно ему твердил об этом.

— Терроризировали родственников, угрожая им магией, мистер Поттер? — печально произнесла Амбридж. — И ещё удивляетесь, что они так к вам относились... Пишите-пишите, мистер Поттер, — она подождала, пока парень не начнёт выводить слова, и продолжила: — Возможно, именно из-за вас ваши родственники так ненавидят магию. По моим сведениям, они обеспечивали вас всем необходимым целых двенадцать лет, пока вы не обвинили своего дядю в жестоком обращении.

ОБВИНИЛ? Гарри отказывался верить своим ушам. Профессор Амбридж обвиняла его в страхе дяди Вернона и тёти Петуньи перед его “ненормальностью”. Это не так! Тётя Петунья завидовала сестре. И её возмущало, что та стала волшебницей. Тётя Петунья сама призналась в этом, когда Хагрид спас его в одиннадцатый день рождения!

— Именно тогда началась вся эта ложь, — продолжала профессор Амбридж. — Увидев, сколько внимание вам уделяли, вы уже не могли остановиться, — она поцокала языком и покачала головой. — Очень грустно, что добропорядочное семейство теперь должно расплачиваться за это. Боюсь, ложь уже стала для вас наркотиком, мистер Поттер. Попробовав, вы продолжаете снова и снова. А ваши... кхе-кхе... опекуны сами такие же и только потворствуют вам. Возможно, вы считаете, что обвели всех вокруг пальца, мистер Поттер, но я вижу, что вы делаете на самом деле. И, думаю, вы не представляете, что стали проблемой для столь многих.

“Это неправда”, — вновь и вновь повторял про себя Гарри. Семейство Дурслей было каким угодно, только не добропорядочным. Это неправда. Они относились к нему как к рабу. Это неправда. Сириус и Ремус первые, кто рассказал ему правду о маме с папой и о том, что сделали с ним Дурсли. Это неправда. Он доверял им свою жизнь. Это неправда. И он никогда не стал бы лгать о чём-то подобном.

— Бывший уголовник и полузверь, — пробормотала Амбридж. — Возможно, ваши нынешние условия жизни гораздо более губительны, чем мы предполагали раньше. И кажется уже ясно, что ваши родственники — единственные, кто был способен держать типов, подобных вам, в узде, мистер Поттер. С тех пор, как вы с ними не живёте, вы приносите одни только проблемы.

Только потому, что министр слишком глуп, чтобы признать совершённые министерством ошибки! Гарри мысленно уже кричал. Он ничего не понимал в происходящем. Напрашивалось на ум лишь то, что профессор Амбридж совершенно спятила. Она одержима верой в министерство. В её искажённом уме всё, что делает министерство, верно и правильно, как бы это ни было на самом деле. Она, похоже, действительно полная дура без следа мозгов.

— Полагаю, меня не должно удивлять то, что вы воспользовались титулом и привилегиями, любезно предоставленными вам министерством, — продолжала профессор Амбридж. — Вы могли использовать свою славу, чтобы оказывать позитивное влияние на благо министерства, но вместо этого вы ходите с напыщенным видом по этому замку, словно находитесь у себя дома. При таком положении вещей неудивительно, что остальные берут на себя обязанность напоминать вам о вашем месте.

Дыхание Гарри участилось — он изо всех сил пытался взять под контроль эмоции. Он не ходит с напыщенным видом! И как она может быть столь извращённой, чтобы считать, что Малфой прав? И ещё, он никогда не хотел и не просил этой славы, доставшейся ему довеском к титулу мальчика-который-выжил, чтоб его. Ну почему, почему никто этого не понимает?

— Под вашу дудку могут плясать многие, мистер Поттер, но я определённо не из их числа, — с исступлённой уверенностью говорила Амбридж. — Я вижу, какой вы на самом деле — просто избалованный мальчишка. Вы, похоже, выбрали целью свой жизни приносить проблемы. Мне кажется, это лишь вопрос времени, когда ваши драгоценные опекуны и преподаватели увидят ваше истинное лицо. И когда этот момент придёт, я надеюсь, мистер Поттер, вы будете готовы пожинать последствия своих поступков.

Гарри чувствовал, что тиски воли, которыми он сохранял контроль над собой, трещат и вот-вот разлетятся на мелкие кусочки. Техника успокоения, давай, Гарри! Закрыв глаза, парень постарался сфокусироваться на чём угодно, кроме голоса Амбридж. Она имеет права на собственной мнение — Ремус много раз говорил ему об этом. Однако он не упоминал, насколько её мнение может ранить. Почему никто не понимает, что он готов немедленно расстаться с именем и той славой, которую “дало ему министерство”, если тогда он станет обычным, ничем не выделяющимся? Почему все так уверены, что он жаждет публичности, которая отнимает даже крохи надежды на спокойную жизнь?

— Отчаянные времена требуют отчаянных мер, мистер Поттер, — как ни в чём не бывало продолжала Амбридж. — Люди, подобные вам, нуждаются в твердой руке, которая держала бы их в узде. В этом свете действия вашего дяди представляются единственно верным решением, попыткой спасти вас. И по моему мнению, недалёк тот день, когда все наконец прозреют и увидят, что вы не более чем жаждущий внимания лжец.

Завершив свой монолог, профессор Амбридж вновь села за свой стол и продолжила проверять работы. Внешне Гарри остался спокойным, словно ничего и не слышал, но внутри у него всё разрывалось от крика. Ремус настойчиво твердил, что дядя Вернон был однозначно неправ, вымещая свою злость на Гарри. Все преподаватели уверяли Гарри, что случившееся — не его вина. И дядя Вернон сидит в тюрьме именно по этой причине.

До конца отработки Амбридж молчала. Единственные звуки, которые нарушали тишину кабинета, был скрип их перьев и редкое шуршание пергаментов, когда Амбридж переходила к проверке следующей работы. Наконец около часа ночи Амбридж изучила мокрую от крови руку Гарри и с улыбочкой отпустила его, бросив напоследок приторным голосом пожелание спокойной ночи.

Подхватив сумку, Гарри выскочил из кабинета и понёсся к ближайшей ванной. Аккуратно промыв рану, он перевязал её, как уже делал прежде. Ладонь пульсировала болью, а кровь продолжала течь и, похоже, не собиралась останавливаться в ближайшее время. Спрятав руку под мантией, Гарри побежал в башню Гриффиндора — у него не было никакого желания оказаться пойманным в коридоре в столь поздний час и получить ещё одно наказание, результат которого будет вполне очевидным.

Оказавшись в гостиной, Гарри не удивился, найдя её пустой. Все наверняка отправились спать ещё пару часов назад. Лавируя между расставленной мебелью по направлению к лестнице, Гарри уже не мог дождаться окончания этого бесконечного дня. Прежде он думал, что сможет выдержать все издевательства Амбридж, но нынешнее её глумление над ним полностью разрушило его надежды — к такому он был не готов. Уже больше двух лет прошло с тех пор, когда над Гарри насмехались, но даже родственники не говорили ему такого. Они бы и не смогли заявить, что те, кто заботятся сейчас о Гарри, скоро отвернуться от него, ведь они даже мысли допустить не могли о том, что кто-то может считать Гарри лучше, чем просто уродом.

Гарри тихо пробрался в спальню и тут же замер от раздавшегося звука... Но это оказался лишь храп Невилла. Парень осторожно прокрался к своей кровати и опустил сумку на пол. Он никогда не думал, что вот так он будет окружён многими людьми, но будет чувствовать себя в одиночестве. Никто из них даже близко не представляет, на что в действительности похожа его жизнь. В данный момент Гарри был готов пойти к Малфою и добровольно предложить забрать его жизнь. Как люди могут хотеть подобного существования?

Переодеваясь в пижаму, Гарри неосознанно потрогал свою грудь, вспоминая о той боли в сломанных рёбрах, когда два года назад дядя в очередной раз избил его. Парень вспомнил слова Амбридж... правда была в том, что он никогда не обвинял своего дядю ни в чём. Тот сам признался в содеянном. Все это знают. И Амбридж тоже.

Наложив несколько заглушающих чар на кровать, Гарри повалился на неё и зарылся лицом в подушку, борясь с наворачивающимися слезами, которые с каким-то отчаянием пытались прорваться наружу. Вот цена за наличие секретов. Друзья и преподаватели не понимали его, волшебное сообщество частью считало его героем, частью — лжецом, а теперь откопали уже давно им похороненное и высмеяли его. Профессор Амбридж просто пыталась заставить его сделать какую-то глупость, как уже пыталась не раз. Всё ей сказанное — неправда. Она лгала. Она должна была лгать...

Но если это ложь, почему же так больно?..

В течение следующего месяца Гарри чувствовал, что постепенно приближается к пределам своего терпения. Профессор Амбридж немыслимым образом находила причины назначать ему отработки, во время которых он часами уродовал свою руку. Сама она тем временем вдалбливала ему в мозг, какой же он смутьян и нарушитель спокойствия. К тому же, помимо собраний ОЗ и встреч Совета, все пятикурсники были буквально завалены домашней работой, так что возможность полноценно выспаться выпадала крайне редко. В таких условиях Гарри оставалось одно... Он урезал себе и без того скудное время сна.

Гарри становилось всё сложнее сдерживать себя во время отработок, когда Амбридж начинала высмеивать его, Сириуса, Ремуса, профессоров Дамблдора и МакГонагалл... но каким-то чудом он справлялся. Но эти ночные наказания всё же не прошли без последствий. Гарри теперь проводил долгие бессонные часы в кровати, успокаивая себя, пока, наконец, не засыпал. Но и сон не приносил отдыха. Ему снились кошмары.В этих жутких снах все, кто ему дорог, твердили, что он не более чем обуза и его нужно отправить обратно к Дурслям. Когда начались эти кошмары, Гарри стал с особенной тщательностью устанавливать вокруг кровати Заглушающие чары. Из-за количества наложенных на его кровать с балдахином заклинаний, от которых у Гарри раскалывалась голова, та вскоре стала напоминать крепость. Но, по крайней мере, никто не слышал его криков.

Рон с Гермионой тоже были загружены обязанностями старост, количество которых лишь увеличивалось по мере приближения каникул. Не раз они пропадали на несколько часов, и по возвращении Рон, не переставая, жаловался о том, сколько проблем доставляют первокурсники, а Гермиона едва сдерживалась, чтобы не накричать на него.Сложно сказать, кого эти обязанности выматывали больше: Рона или Гермиону. Гермионе явно нравилось быть старостой, но она подходила к этому чересчур ответственно, что раздражало Рона, который наслаждался своим постом ровно до тех пор, пока не приходилось следить за дисциплиной и у него не скапливалось слишком много домашней работы. Их загруженность, вероятно, была единственной причиной, по которой они ещё не обратили внимания на постепенно увеличивающиеся круги под глазами у Гарри.

С приближением Рождества желание обитателей замка вырваться за пределы стен Хогвартса становилось всё больше. И Гарри не был исключением. Еженедельный обмен письмами с Ремусом и Сириусом лишь увеличивал его желание увидеться с опекунами. Хотя нельзя сказать, что он не нервничал. Сириус и Ремус были ужасно наблюдательны и всегда знали, когда Гарри что-то скрывал. Проблема заключалась ещё и в том, что дома Гарри не сможет сваливать свою усталость на домашнюю работу.

Рон и Гермиона тоже собирались домой, что означало, что это будет первое Рождество, которое они проведут вдали друг от друга. Гермиона с родителями собирались покататься на лыжах, а Рон — побыть в Норе. У Гарри с Гермионой ушло много времени, чтобы объяснить суть катания на лыжах Рону. Но тот всё равно думал, что привязывать куски дерева к ногам и скользить с гор — это глупо.

Из-за того, что все (а особенно члены Совета) уезжали на каникулы, собрания ОЗ были отложены до следующего семестра. На последней встрече перед каникулами Гарри специально пришёл в Выручай-комнату пораньше. Войдя внутрь он заметил, что кое-кто проделал там большую работу: помещение было увешано рождественскими украшениями. Кажется, Добби посчитал своим долгом внести небольшую лепту в общее праздничное настроение. Вскоре подошли остальные члены Совета, так же восхитившиеся проделанной эльфом работой.

— О, омела, — мечтательно заметила Луна, указав на что-то, висевшее у Гарри над головой, и парень метнулся в сторону, чем вызвал смех членов Совета.

Прежде, чем они успели что-то обсудить, начали подходить оставшиеся члены ОЗ. Сегодня им предстояло лишь повторить пройденное, и каждый член комитета взял на себя часть материала. Невиллу достались Чары Помех, Джоу — Оглушающее Заклинание, Джастину — Разоружающее, Ханна должна была пройтись по основам Щитовых Чар, а Джинни и Луна — по простым сглазам. Гарри же предстояло заняться несколькими продвинутыми заклинаниями, которые они изучили. Время от времени Гарри по-настоящему преподавал. Это происходило в тех редких случаях, когда кто-нибудь из членов Совета не успевал освоить материал до еженедельного собрания в среду или чувствовал себя неуверенно.

Наблюдая за работой инструкторов, Гарри не мог не поразиться тому прогрессу, которого они все достигли. Невилл и Джастин обрели уверенность, Джоу нашла что-то, чем всецело могла занять себя, чтобы не погружаться в воспоминания, Ханна стала терпеливее, Джинни вышла из тени своих многочисленных братьев, а Луна... всегда останется Луной. У неё определённо была уникальная точка зрения на всё, но теперь она не боялась её озвучивать. Совет принял всех своих членов такими, какими они были, и это сотворило чудеса с их самооценкой.

Спустя два часа, когда весь материал был повторен, Гарри посчитал встречу оконченной.

— Вы все проделали огромную работу, — объявил он, подходя к членам Совета. — После каникул мы займёмся более продвинутым материалом, возможно, если время позволит, Патронусами. Всё зависит от вас и от того, как усердно вы будете работать. Если у вас есть вопросы или идеи, вы знаете, к кому обратиться. Всем счастливого Рождества.

Постепенно присутствующие начали расходиться, желая Гарри и членам Совета хорошо провести праздники. Вскоре в комнате остался только сам Совет, члены которого, прибравшись, тоже направились по своим башням. Гарри шёл с Невиллом и Джинни, которые тихо обсуждали возможные темы будущих собраний. Парень лишь слушал их радостную болтовню. Его роль наблюдателя постепенно сменилась ролью наблюдателя-учителя, и он обнаружил, что ему нравится эта перемена. Ему нравилось преподавать. “Пока это не влияет на их отношение ко мне, я не против”.

Когда наступила последняя неделя занятий, Гарри решил приложить все усилия, чтобы не дать профессору Амбридж повода назначить ему отработку. Учитывая всё возрастающие объёмы домашней работы, Гарри не мог себе этого позволить. Он и так засиживался допоздна каждую ночь и вставал раньше всех, но всё равно еле-еле успевал всё сделать. Складывалось впечатление, что учителя сговорились довести всех пятикурсников до изнеможения, прежде чем отпустить их на каникулы.

К несчастью для Гарри, праздничное настроение не коснулось профессора Амбридж. Сразу после окончания урока в понедельник она объявила, что в среду Гарри ждёт отработка, потому что он, мол, был невнимателен. Это привело весь класс в ярость. Ведь всё, чем они занимались, — это читали! Как можно было наказать кого-то за невнимательность, если они в принципе не должны были уделять внимание учителю? Что шокировало всех ещё больше, так это то, что Гарри молча принял несправедливое наказание и быстро ушёл, прихватив с собой Рона и Гермиону.

— Не могу в это поверить! — бушевала Гермиона по дороге в Большой Зал, не заботясь о том, что её могут услышать. — Эта... эта жаба! Как она могла использовать нечто подобное, как повод для наказания? Мы же весь урок читали!

— Ты просто обязан рассказать об этом Дамблдору, Гарри, — добавил Рон. — Амбридж вышла из-под контроля. Сколько отработок она назначила тебе за последний месяц?

— Да всех и не упомнишь, — честно пробормотал Гарри в ответ.

У него бывало, по меньшей мере, две отработки в неделю, так что его рука толком даже не успевала заживать. У Гарри вошло в привычку постоянно скрывать её рукавом, чтобы не было видно повязки, и со временем, дабы не привлекать лишнего внимания, он стал чаще пользоваться левой рукой. Пока это срабатывало.

— Так что она заставляет тебя делать во время отработок, Гарри? — с любопытством спросила Гермиона.

— Эм... да просто писать строчки, — не дрогнувшим голосом ответил Гарри.

Он ведь не врал, просто не говорил всей правды. За последнее время Гарри достиг большого мастерства в искусстве полуправды. Не сказать, что он гордился этим, но он убедил себя, что это было необходимо.

— О, — поражённо ответила Гермиона. Было очевидно, что она не ожидала услышать подобный ответ. — Что ж, могло бы быть и хуже.

— Точно, — ответил Гарри. — Могло бы быть и хуже.

Хотя, сказать по правде, он не знал, куда уж хуже.

Не успел Гарри и глазом моргнуть, как наступила среда, и пришла пора для отработки. Парню снова пришлось писать строчки собственной кровью, выслушивая язвительные комментарии профессора Амбридж о том, что он обуза и доставляет одни лишь неприятности, что, стоит только немного подождать, и весь волшебный мир тоже поймёт это. Честно говоря, Гарри слишком устал, чтобы даже возразить ей. И потому просто сидел и выслушивал разглагольствования Амбридж. Прошёл по меньшей мере час, прежде чем она успокоилась и села проверять работы студентов. Сам Гарри уже настолько привык ко всем этим упрекам, что пытался, по мере своих возможностей, просто игнорировать ее.

Амбридж отпустила его около одиннадцати часов, и Гарри как обычно поспешил в туалет, чтобы промыть и перевязать свою рану, а затем отправиться в гриффиндорскую башню. Теперь это уже стало его обычной рутиной. Он, не оглядываясь, пересёк пустую гостиную, взбежал по лестнице и вошёл в тёмную спальню, тишину которой нарушал лишь храп Невилла. Осторожно переступая через разбросанные однокурсниками вещи, он добрался до своей кровати, переоделся, наложил несколько заглушающих чар и забрался под одеяло, надеясь, что уж этой ночью кошмары его не потревожат.

Но, как и все прежние ночи, эта не стала исключением. Он быстро провалился в кошмар, в котором Сириус и Ремус кричали на него, говорили, что он ни на что не годный урод, которого они с радостью отдадут обратно Дурслям, как только Вернона отпустят из тюрьмы. Мол, может, хоть они, Дурсли, сумеют вбить в Гарри хоть какую-то сознательность, в которой он так отчаянно нуждается. Гарри умолял своих опекунов не делать этого, но они его не слушали. По их мнению, Гарри не стоил того, чтобы его слушать.

А потом кошмар изменился. Его тело изменилось. Теперь оно было гладкое и гибкое. Он скользил животом, словно по льду... но это был не лёд, а холодный тёмный камень. Это было странно, но по какой-то причине он так не считал. Окружавшие его предметы пульсировали странными цветами. Окинув коридор взглядом, он заметил кого-то — человека, сидевшего на полу с опущенной головой. Его очертания, несмотря на темноту, были отчётливо видны. Он явно спал.

Высунув язык, Гарри попробовал запах человека. Он не мог вспомнить откуда, но запах был странно знакомым. Слишком знакомым. Он знал этого человека. Только вот не мог понять, кто это. Человек пошевелился и вдруг вскочил на ноги, заметив, что больше не один, и его серебристая мантия соскользнула вниз. По сравнению с Гарри человек был высоким, но это не имело значения. Гарри увидел, как человек достал палочку, не оставив ему другого выбора, кроме...

Но почему? Почему у него нет выбора?

Его накрыла волна нестерпимой боли, особенно сильной в районе шрама, отшвырнув все протесты на задний план. Гарри закричал. Было такое чувство, будто какая-то неведомая и могущественная сила раздирает его голову на кусочки. У него абсолютно не было выбора — он должен был укусить этого человека. Так было нужно... Но почему?!

Он поднялся высоко над полом и ударил человека в бок... НЕТ! Управляющая им сила вытолкнула его из тела, позволив ему увидеть, как знакомая змея делает ещё два броска. Теперь Гарри узнал человека, который, закричав от боли, привалился к стене и медленно сполз на пол, истекая кровью. Это был мистер Уизли.

Прежде чем Гарри успел что-то предпринять, всё вокруг погрузилось во тьму, он дёрнулся и в следующее мгновение обнаружил, что сидит в собственной кровати. Он весь вспотел, тяжело дышал, а его голова пульсировала от боли. Почувствовав рвотный позыв, он как можно быстрее выбрался из кровати и поспешил в ближайший туалет, по дороге запнувшись о ботинки Симуса. Едва он упал перед унитазом, как его стошнило. Чувствуя себя абсолютно измотанным, Гарри нажал кнопку смыва и сел, прислонившись спиной к стенке кабинки. В данный момент он не чувствовал в себе сил сидеть без опоры.

— Гарри! — вскрикнул Рон, вбегая в туалет. Но едва он заметил состояние друга, у него глаза полезли на лоб. — Гарри, у тебя... у тебя идёт кровь! У тебя все лицо в крови! Что случилось?

— МакГонагалл... пожалуйста... — слабым голосом ответил Гарри, и Рон незамедлительно выбежал из туалета.

Закрыв глаза и прислонившись головой к стенке, Гарри отчаянно пытался привести мысли в порядок и не поддаться пульсирующей в голове боли. К сожалению, его желудок не был с ним солидарен, заставив его исторгнуть в унитаз то немногое, что ещё оставалось внутри. Когда Гарри, снова нажав на слив, поборол желание упасть на пол и принял прежнее положение, в туалет вбежало несколько человек.

— Мистер Поттер! — воскликнула профессор МакГонагалл при виде Гарри и, приблизившись к нему, опустилась на колени. — Мистер Лонгботтом, Мистер Томас, сходите за Мадам Помфри. Мистер Уизли, уведомите профессора Дамблдора, пароль — “шипучие летучки”. Мистер Финниган, намочите полотенце холодной водой. Шевелитесь, мальчики!

Им не нужно было повторять дважды, и они кинулись исполнять указания. Гарри почувствовал, как кто-то откинул ему челку со лба. Подняв глаза, парень посмотрел на профессора МакГонагалл, во взгляде которой читалась паника. Он знал, что должен рассказать ей о том, что видел, до того, как вернётся Рон.

— Охранник Ордена... в коридоре... сильно ранен.. — устало произнёс он, закрыв глаза.

— Ты уверен, Гарри? — настойчиво прошептала МакГонагалл.

Гарри попытался кивнуть, но это движение вызвало новую вспышку боли. Он застонал, но профессору МакГоногалл хватило и этого, чтобы быстро удалиться, проинструктировав Симуса положить мокрое полотенце Гарри на лоб. Мгновение спустя Гарри ощутил что-то холодное на своём лице, отчего по его спине пробежала дрожь. Внезапно стало ужасно холодно, но он не смог заставить себя даже пошевелиться. Сознание постепенно уплывало, и его стало клонить вперёд. Последним, что он запомнил, было чувство, что его подхватили и легко подняли с пола.

* * *

Гарри был укрыт одеялом, но холод не отпускал его. Дрожа и стуча зубами, он перевернулся на бок и попытался посильнее закутаться в одеяло в надежде хоть немного согреться. Голова болела, а желудок крутило. В следующее мгновение Гарри вспомнил, почему он чувствует себя так плохо. Видение. Замечательно, просто замечательно. Теперь ему нужно беспокоиться не только из-за обычных кошмаров, но и из-за кошмаров, вызванных шрамом.

— Я не могу это объяснить. Я не знаю, почему он не реагирует на зелья и почему его шрам начал кровоточить. Возможно, это как-то взаимосвязано.

— Такая вероятность существует, Поппи. Но мы узнаем точно, лишь когда Гарри очнётся. А пока я вынужден попросить тебя не пускать к нему никого, в том числе и его друзей. Сейчас Гарри не нужно, чтобы его тревожили.

Холодная рука осторожно коснулась гарриной щеки, и мальчик вздрогнул. Чувство было почти такое же, как от прикосновения привидения. Рука сразу же пропала, переместившись ему на спину, где от тела её отделяло одеяло. Рука начала медленно двигаться, словно уговаривая Гарри проснуться. Он протестующе застонал, попытавшись зарыться лицом в подушку. Но эта же рука дала Гарри понять, что его одежда была мокрой от пота и прилипла к телу.

— Ну же, Гарри, — тихо произнёс профессор Дамблдор. — Пора просыпаться.

Парень снова протестующе застонал, но всё же открыл глаза и посмотрел через плечо на большое белое пятно, которым, без сомнения, был профессор Дамблдор. Неохотно Гарри перевернулся на спину и, несколько раз моргнув, устало посмотрел на директора.

— П’фессор? — спросил он едва слышно. — С мистером Уизли всё в порядке?

Профессор Дамблдор осторожно одел на Гарри очки, вернув миру чёткость.

— Артур в больнице Святого Мунго, — тихо ответил он. — Я должен сказать спасибо, Гарри. Благодаря тебе мы смогли найти его, пока не стало слишком поздно. Скажи, ты чувствуешь в себе силы поведать мне о том, что видел?

Гарри болезненно сглотнул, обнаружив, что в горле было ужасно сухо. Профессор Дамблдор, кажется, понял это и помог Гарри сделать несколько глотков воды, прежде чем снова опуститься на кровать рядом с парнем. Гарри не спеша пересказал директору свой “кошмар от шрама”, периодически прерываясь, чтобы попить, когда дальнейший рассказ из-за першения в горле становился затруднительным. Это было странно. В горле было так сухо, словно он очень долго кричал.

Когда он закончил, повисло долгое молчание. Повернув голову, Гарри заметил задумчивый взгляд на лице профессора Дамблдора.

— Если я правильно понял, то до момента атаки ты видел всё с точки зрения змеи, а потом словно со стороны, — подвёл итог Дамблдор. — Хотел бы я, чтобы у меня были ответы на вопросы, которые, могу поспорить, сейчас вертятся в твоей голове, Гарри. Но я вынужден попросить тебя проявить терпение. Могу я рассчитывать на это?

Гарри попытался кивнуть, но сразу же замер, когда боль в голове усилилась. Профессор Дамблдор как раз собирался позвать мадам Помфри, когда звук открывшейся двери заставил их обоих вздрогнуть. Дамблдор сразу встал и обернулся, на мгновение закрыв своим телом обзор. Но потом он отошёл, и парень увидел знакомого темноволосого мародёра, спешившего к нему, и вскоре оказался в его крепких объятиях.

Сириус судорожно вздохнул, затем отпустил Гарри и потрогал его лоб.

— Да ты же просто горишь! — воскликнул он, повернувшись к Дамблдору. — Вы не сказали нам, что Гарри болен, когда отправляли за Артуром! Почему ему не дали никакого лекарства?

— Тогда я не знал, Сириус, — честно ответил Дамблдор. — Поппи уже всё перепробовала, но Гарри не реагирует ни на одно зелье. И причиной этому могло послужить что угодно. В данный момент мальчик просто нуждается в непрерывном отдыхе.

— Тогда позвольте нам забрать его домой, — спокойно произнёс Ремус. — Там ему точно ничто не помешает, чего нельзя сказать о Хогвартсе, да и вам не придётся беспокоиться, что кто-то проберётся сюда повидаться с ним. К тому же, после этого лета мы знаем достаточно, чтобы помочь ему восстановиться.

— Тебе не нужно меня уговаривать, Ремус, — вежливо ответил профессор Дамблдор. — Гарри находится под вашей опекой. Вы имеете полное право забрать его домой до выздоровления, если пожелаете. Кого вам нужно уговаривать, так это Поппи. Вы же знаете, как она беспокоится о своих пациентах, а уж о Гарри в особенности.

Осторожно опустив Гарри обратно на кровать и укрыв одеялом, Сириус провёл рукой по его влажным волосам. От этого знакомого жеста Гарри сразу же расслабился и закрыл глаза.

— Отдыхай, Сохатик, — улыбнувшись, сказал Сириус. — Мы будем дома раньше, чем ты проснёшься.

Ремус протянул руку и ободряюще сжал плечо Гарри.

— Если тебе что-нибудь понадобится, просто дай нам знать, — сказал он мягко. — Мы будем рядом.

Впервые за долгое время Гарри почувствовал себя в безопасности, зная, что Сириус и Ремус рядом, и, наконец, позволил темноте затопить сознание.

* * *

У Гарри было такое чувство, словно он застрял где-то между сном и явью. Только что он лежал в мягкой кровати, и вот уже кто-то несёт его вверх по лестнице, держа на руках и прижимая к груди. Он был завёрнут в одеяло, но этого было недостаточно, чтобы остановить дрожь. До него донёсся приглушённый голос, но Гарри даже не трудился понять, о чём шла речь. Ещё один приглушённый голос что-то ответил первому, но был таким слабым и далёким, что Гарри не был уверен, слышал ли он его на самом деле. В голове разлилось море тумана, и он не мог вообще ничего разобрать, куда уж там то, о чём говорили вокруг него.

Человек, нёсший Гарри, закончил подъём и теперь шёл по ровному полу, позволив Гарри снова провалиться в забытьё. Но это продлилось недолго. В следующее мгновение Гарри осознал, что его опустили на кровать, и сразу же свернулся калачиком, вцепившись в своё одеяло, словно от того зависела его жизнь. Он надеялся, что большой кусок ткани скоро согреет его.

Чьи-то руки осторожно выцепили одеяло из гарриной хватки и вытащили парня из самодельного кокона. Гарри протестующе застонал, чувствуя, как мучительный холод всё сильнее окружает его. Его усадили и, держа так, начали раздевать. Весь туман сразу же исчез из его головы, стоило Гарри только осознать, что происходит. Если кто-то снимет с него рубашку, то сразу заметит повязку на руке, что в данный момент была скрыта рукавом. Гарри пытался оттолкнуть руки, заслужив в ответ на свои попытки смешок.

— Ну же, Гарри, — мягко сказал Ремус. — Твоя одежда вся намокла. Давай переоденемся во что-нибудь сухое, и тебе сразу станет теплее.

Гарри вновь застонал. Вырвавшись из рук Ремуса и отстранившись от него, он сразу же вновь свернулся калачиком и прижал руку к груди. Он не мог позволить им увидеть её. Не мог позволить им узнать, что ему пришлось вынести за этот семестр. Он не хотел быть обузой, не хотел доставлять неприятности, а если они увидят его руку, именно это и произойдёт. Лучше уж так.

— Лунатик, просто высуши его одежду заклинанием, — сказал Сириус в защиту Гарри. — Сейчас ему нужно отдыхать...

— Нет, Сириус, — перебил друга Ремус. — Поппи запретила применять к нему магию. Кроме того, посмотри внимательнее. С ним что-то не так, — произнёс он, наклоняясь к подростку. — Гарри, что с твоей рукой? Дай мне посмотреть. — Не получив ответа, Ремус попробовал другую тактику. Он обхватил Гарри руками, усаживая. — Сириус, взгляни на его руку.

Сириус с лёгкостью распрямил руку парня, которую тот судорожно прижимал к себе, и осторожно задрал рукав его рубашки. Глазам крёстного во всей красе предстала рука, обёрнутая пропитавшейся смесью пота и крови марлей.

— Какого Мерлина? — шокировано воскликнул Сириус. — Гарри, что случилось?

Гарри попытался вырвать руку, но Сириус не отпускал. Как же ему рассказать им? Что они подумают? Они разозлятся... нет, придут в ярость. Не стоило и сомневаться. Ремус обнял его покрепче, прижав к груди. Гарри не мог пошевелиться. Он был в ловушке. Он мог лишь сидеть, чувствуя, как Сириус медленно разматывает повязку и пристально осматривает его рану.

Крёстный судорожно вздохнул.

— Гарри, — прорычал он со злостью. — Кто это с тобой сделал?

Теперь парня отчётливо трясло, только на это раз причина была в смеси температуры и... страха. Паника внутри нарастала, и он задышал чаще. Гарри не мог пошевелиться, не мог думать ни о чём, кроме злобы в голосе Сириуса. “Кто это с тобой сделал?” плавно превратилось в “что ты сделал?”. В конце концов, он сам был во всем виноват, так ведь? А как же иначе. Ведь он был единственным, кого Амбридж выделяла. И больше никого не наказывали подобным образом.

Его голову запрокинули, и в рот потекла холодная жидкость. Он поперхнулся, и немного её вытекло изо рта. Хотя большая часть всё равно попала внутрь. Реакция была мгновенной. Тело Гарри расслабилось. Он всё ещё дрожал из-за температуры, но по сравнению с тем, что с ним было всего мгновение назад, это было ерундой. Вместо паники Гарри обнаружил, что не в состоянии думать ни о чём существенном, словно он оказался в своём личном пузыре. Ничто не могло навредить ему здесь.

Спокойный голос, очень похожий на голос Ремуса, проник внутрь его пузыря.

— Гарри, что случилось с твоей рукой? — спросил он.

— Отработка, — ответил он слабым голосом прежде, чем успел остановить себя. — Строчки... Амбридж...

Остальное Гарри пропустил, провалившись в забытьё.

* * *

— МНЕ НАПЛЕВАТЬ НА ТО, ЧТО ВЫ СКАЖЕТЕ, ДАМБЛДОР! Я ХОЧУ, ЧТОБЫ АМБРИДЖ АРЕСТОВАЛИ И ПРЕДЪЯВИЛИ ОБВИНЕНИЕ В ЖЕСТОКОМ ОБРАЩЕНИИ С РЕБЁНКОМ И ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИИ ПОЛНОМОЧИЯМИ! КРОВАВЫЕ ПЕРЬЯ НЕЗАКОННЫ! НА ЭТОТ РАЗ ФАДЖ ЗАШЁЛ СЛИШКОМ ДАЛЕКО! Я НЕ ПОТЕРПЛЮ, ЧТОБЫ ЭТО ПРОСТО ТАК СОШЛО ИМ С РУК!

Гарри распахнул глаза при звуке злого голоса Сириуса. Ему больше не было холодно, но теперь протестовал желудок, хотя и не так сильно, как после видения об атаке на мистера Уизли. Осмотревшись вокруг, Гарри увидел, что в его комнате было темно. Единственным источником света служила лампа в коридоре, чей свет проникал сквозь приоткрытую дверь. Судя по звуку, Сириус стоял прямо за ней. Натянув одеяло на голову, Гарри заторможено попытался понять, о чём кричал Сириус. Последнее, что он помнил, это разговор с Сириусом и Ремусом в Больничном крыле. Но теперь они явно находились не там. Уж свою-то кровать он знал слишком хорошо, чтобы ошибиться.

— Сириус, пожалуйста, успокойся, — устало взмолился Ремус. — Ещё Гарри разбудишь. Уже забыл, что случилось в прошлый раз, когда ты вышел из себя? Гарри тебя испугался. Я тоже злюсь, но криками дело не решишь. В данный момент это лишь слово Амбридж против слова Гарри. Ты хоть представляешь, что подобное слушание сделает с ним, особенно в его текущем состоянии?

“Так они знают”, — мрачно подумал Гарри. Он и раньше понимал, что было слишком оптимистично надеяться на то, что его отработки останутся тайной, особенно учитывая, что он заболел. Но, судя по всему, они знали только о них, и это не могло не радовать. Если Сириус выяснит то, что Амбридж говорила... он, возможно, выследит её и будет пытать не один час... если только он не будет с ней согласен...

“Нет! Нельзя так думать! Это не правда! Такого не может быть!”

— Гарри справится с этим, Лунатик, — уверенно сказал Сириус. — Он сильный. Он всё сделает правильно.

“Я и так всё делал правильно, Сириус. Пытался защитить тебя”.

— Если ты прав, то почему он тогда пытался скрыть это от нас? — возразил Ремус. — Гарри напуган, Сириус. Он нас боится. Это не тот Гарри, с которым мы разговаривали каждую неделю. С ним что-то случилось, и это что-то его травмировало. Нам нужно разобраться в этом. Но мы ничего не добьёмся, если ты не сможешь контролировать себя. Если для тебя это слишком трудно, Сириус, тогда тебе придётся некоторое воздержаться от общения с Гарри.

— Самое важное — узнать, что случилось с Гарри, — спокойно произнёс профессор Дамблдор. — Я поговорил с его друзьями, но они мало что знают. Гарри упоминал лишь о том, что профессор Амбридж заставляла его писать строчки. Он скрывал это ото всех, Сириус. Вопрос только — почему. Почему Гарри скрывал нечто вроде этого?

— Очевидно, Амбридж угрожала ему, — сразу же нашёл ответ Сириус. — Иначе бы Гарри мне рассказал. — Повисло долгое молчание. — Почему он не сказал нам, Лунатик? — в голосе Сириуса послышалась боль. — Я думал, он доверяет нам. Почему он не смог доверить нам и это? Почему Гарри всегда думает, что он должен разбираться со всем сам? Он же ещё ребёнок.

Гарри откинул одеяло и медленно сел. Он не мог выдержать боль в голосе Сириуса. Игнорируя волну головокружения, Гарри заставил себя выбраться из кровати и встать, сражаясь с тошнотой (та грозила вот-вот пересилить). Он прикрыл рот рукой, другой схватившись за прикроватный столик, пытаясь удержаться на ногах, в результате чего опрокинул наполовину полный стакан с водой.

Через мгновение Гарри обнаружил, что его подхватили под руки и едва ли не понесли в ванную. Внезапное и резкое движение доконало его окончательно, и он проиграл битву с тошнотой. К счастью, в его желудке практически ничего не было, и спустя пять минут сухих спазмов Гарри отпустило. Его осторожно уложили на колени к Ремусу, а Сириус тем временем укрыл его одеялом.

— Ну как, получше, Гарри? — тихо спросил Ремус.

Закрыв глаза, Гарри смог лишь застонать в ответ. Ему хотелось сказать так много, но он просто не мог найти на это сил. Он хотел, чтобы Сириус и Ремус поняли, что он пытался уберечь их. Если он чему и научился за этот год, так это пониманию того, что его слава делала его мишенью во многих отношениях. Все хотели использовать его в качестве примера: Волдеморт, Пожиратели Смерти, Драко Малфой, профессор Амбридж... Список можно было продолжать ещё долго.

— Пора возвращаться в кровать, — сказал Сириус, подсовывая руки под спину и колени парня. — Скоро к нам заглянет Поппи, а потом нам надо будет поговорить, малыш. — Он поудобнее перехватил Гарри и осторожно поднял его с пола. — Кто-то потерял в весе... опять, — пробормотал он, вынося подростка из ванной. — Гарри, ты должен был набрать пару килограмм в Хогвартсе, а не потерять их.

Было очевидно, что Сириус говорил, чтобы заполнить тишину, так как Гарри уже наполовину заснул. Ремус понял, что Сириус, наконец, осознал, что с Гарри произошло нечто, о чём никто из них до сих пор не знал. Да, они подозревали, что с ним что-то не так, но парень всегда отговаривался последствиями стресса из-за домашней работы. Они верили ему, игнорируя возникающие в голове сомнения.

И теперь Сириус Блэк и Ремус Люпин могли лишь ругать себя за это.

Открыв глаза, Гарри часто заморгал, пока его зрение не привыкло к яркому солнечному свету, наполнявшему комнату. Ему было так жарко, что он рефлекторно откинул гору своих одеял, только чтобы ощутить порывы холодного воздуха со стороны открытой двери его комнаты. Гарри стало любопытно, откуда тянет холодом, и он выбрался из кровати, отыскав свои очки на прикроватном столике. Когда мир обрёл чёткость, Гарри направился к приоткрытой двери. Поместье Блэков было большим, но здесь редко бывало тихо, как сейчас. Сириус ненавидел тишину. Именно поэтому вокруг спальни Гарри летом стояли модифицированные заглушающие чары. Гарри не слышал того, что происходило за пределами комнаты, но остальные могли слышать его.

Выйдя в коридор, Гарри задрожал. Снаружи воздух был ещё холоднее и, казалось, завихрялся вокруг него. Гарри проследовал знакомым путём по коридору, повернул за угол и подошёл к лестнице, стараясь унять сотрясавшую его дрожь. Что-то было не так. Сириус и Ремус никогда не позволяли температуре опускаться так низко, так как холод напоминал Сириусу об Азкабане. В прошлом каждого жильца родового дома Блэков таились собственные личные кошмары, не отпускавшие их и в настоящем. Сириус избегал тишины и холода из-за Азкабана. Ремус избегал людей во время полнолуния из-за инцидента, который произошёл ещё во время учёбы в Хогвартсе. Гарри же не переносил громких, злых голосов, напоминавших ему о дяде.

Подойдя к лестнице, Гарри услышал, что внизу кто-то тихо разговаривает, но говорившие были слишком далеко, чтобы он мог что-то разобрать. Крепко держась за перила, парень стал спускаться. Он всё ещё дрожал и потому сомневался, что в данный момент сможет безо всякой опоры дойти до первого этажа. С его-то везением он бы не удивился, если бы по пути споткнулся, оповестив всех в доме о своём пробуждении. Гарри не знал, что происходило внизу. Шло ли там собрание Ордена, или у Сириуса с Ремусом были гости, или просто обсуждалось что-то, о чём он не знал. В данный момент Гарри было всё равно. Он хотел лишь благополучно добраться до гостиной и усесться перед камином. Дойдя до конца лестницы, он никого там не увидел. А значит, говорившие, кем бы они ни были, скорее всего, беседовали на кухне.

Гарри показалось, что путь до кресла, стоявшего перед полыхающим в камине огнём, занял целую вечность, но был рад, что все-таки предпринял попытку добраться до него. Тепло огня — как раз это ему сейчас и было нужно. Наблюдая за игрой пламени в камине, Гарри слышал голос Сириуса, доносившийся с кухни, но, как и прежде, не смог разобрать ни слова. Последовало короткое молчание, а затем раздался другой голос, явно принадлежавший Ремусу. И снова парень ничего не разобрал. Что ж, по крайней мере, я знаю, что они здесь.

Услышав, как открывается дверь, Гарри сразу же отвернулся от камина — как раз вовремя, чтобы заметить входивших в комнату Сириуса и Ремуса. Заметив Гарри, они оба вдруг замерли на месте.

— Почему ты не в кровати? — сразу же спросил Сириус, направившись к парню.

Потрогав лоб Гарри, он обернулся к Ремусу.

— Он всё ещё немного горячий, но это не должно помешать нашим планам.

— Планам? — недоуменно переспросил Гарри. — Каким ещё планам?

Ему никто не ответил.

— Пойду сообщу ей, — сказал Ремус Сириусу и ушёл обратно на кухню.

Сириус посмотрел на Гарри сверху вниз и отступил на шаг, скрестив руки на груди.

— Мы старались быть терпеливыми, Гарри, — жёстко произнёс крёстный. — Думали, что стоит лишь немного подождать... но мы ошибались. Теперь-то мы видим, что ты неисправим. Мы не можем продолжать и дальше тратить свои жизни впустую, надеясь, что случится чудо и ты изменишься. Мы дали тебе всё, Гарри, но тебе, похоже, этого недостаточно.

Гарри сжался в своём кресле, совершенно сбитый с толку. С чего Сириус это взял?

— О чём ты говоришь? — нервно спросил Гарри. — Что я сделал?

Сириус, прищурившись, посмотрел на парня.

— Скорее, чего ты не сделал! — выплюнул он. — Да если б только твои родители тебя сейчас видели, то наверняка бы отреклись от тебя. Ты позоришь имя Поттеров, Блэков и Люпинов. Убийца, лжец, урод! Мне вообще не следовало забирать тебя от твоего дяди. Это самая страшная ошибка в моей жизни, а это говорит о многом.

Гарри почувствовал, как по его лицу потекли слезы. Да как только Сириус мог сказать такое? Как мог согласиться с дядей Верноном? Сириус же ненавидел его.

— Но... но я никого не убивал, — дрожащим голосом произнёс Гарри. — Я... я никогда не лгал вам с Ремусом, клянусь.

Дверь кухни снова открылась. Гарри перевёл взгляд с Сириуса на неё и увидел, как в комнату входит Ремус в сопровождении профессора Амбридж и двух рослых волшебников, которых он никогда прежде не видел. У одно из них были короткие каштановые волосы и карие глаза, а у второго, напротив, волосы были песчаными, а глаза — голубыми. Но стоило им увидеть Гарри, как на их лицах появилось одинаковое выражение отвращения, от чего парень сжался ещё больше. Посмотрев на профессора Амбридж, Гарри заметил триумф, написанный на её лице. Ничего хорошего это сулить не могло.

— Министерство ценит это, мистер Блэк, мистер Люпин, — приторным голосом произнесла Амбридж. — Уверяю вас, мистер Поттер вмиг исправиться. Естественно, всё зависит от самого мистера Поттера. Исходя из опыта моего общения с ним, могу сказать, что он довольно упрям, так что нам могут потребоваться и иные, возможно, даже нетрадиционные меры, если вы не против.

— Всё, что посчитаете необходимым, Долорес, — бесстрастно откликнулся Ремус. — Позвольте также выразить признательность министерству за то, что оно взяло на себя все расходы. Мы и так уже потратили на него немало денег.

Гарри, не веря своим ушам, уставился на опекунов. Как они могли так поступить? Как могли отдать его министерству после всех тех месяцев, в течение которых они убеждали его, что доверять властям в настоящее время — это слишком опасно? Как они могли поверить тому, что наговорила им Амбридж? Вот уж кто точно врал! Она наверняка запудрила им мозги! Никак иначе объяснить это было нельзя. В противном случае Сириус и Ремус так не поступили бы. Никогда.

Сириус отошёл в сторону, позволив аврорам приблизиться к Гарри. Подхватив мальчика под руки, они подняли его с кресла. Гарри сразу же запаниковал. Он попытался вырваться, но авроры лишь схватили его покрепче, заставив парня вскрикнуть от боли.

— Нет! — закричал он, не оставляя попыток освободиться. — Вы не можете так поступить! Сириус! Ремус! Пожалуйста! Не делайте этого! Я буду хорошим! Обещаю! Она врёт! Клянусь! Прошу, не надо!

— Мы сожалеем лишь о том, что не сделали этого раньше, — с ненавистью произнёс Сириус. — Кстати, мы уже договорились, чтобы твоего дядю освободили. Когда всё будет улажено, возиться с тобой будет он.

Гарри прекратил попытки вырваться и в ужасе уставился на Сириуса. Его вернут к Дурслям? К дяде? Вернон же убьёт его! Они посылают его на смерть! ”Но им наплевать. Я для них лишь обуза, которая им больше не нужна”. Осознание того, что опекуны на самом деле его ненавидели, оглушило Гарри. Он просто не мог этого вынести. С какой стороны ни посмотри, Сириус и Ремус стали его семьёй, чего Дурслям так и не удалось добиться. А теперь выяснилось, что мародёры ненавидели его ничуть не меньше. Быть может, он действительно был уродом. Ведь с чего бы ещё все рано или поздно начинали его ненавидеть?

Чьи-то руки обняли его и крепко сжали, голова склонилась вправо, прижавшись к чему-то твёрдому. Кто-то потрепал его по волосам, стараясь успокоить. Гарри попытался повернуть голову и посмотреть, кто это был, но обнаружил, что не может пошевелиться. Гостиная растворилась в темноте, но в голове у него царила такая сумятица, что он совсем не обратил на это внимания. Сердце мучительно ныло. Ему хотелось просто умереть, лишь бы эта боль прекратилась... лишь бы не помнить ненависти на лицах Сириуса и Ремуса.

— Всё хорошо, Гарри, — прошептал кто-то ему прямо в ухо. — Я рядом. Ты в безопасности. Я буду беречь тебя, Гарри, чего бы мне это не стоило. Даже если мне придётся следовать за тобой повсюду, плевать, я буду рядом до самой моей смерти. Эта... эта женщина никогда больше не приблизится к тебе. А если министерство имеет что-то против, то пусть лучше пойдёт станцует с драконом — всё больше пользы. — Обнимавшие Гарри руки сжали его чуть крепче. — Прости, если напугал тебя, Сохатик. Не знаю, что она с тобой делала, но, обещаю, мы поможем тебе справиться с этим.

— Сир’ус? — сонно пробормотал Гарри.

Его глаза по какой-то причине всё ещё не желали открываться. Но единственным, кто звал его Сохатиком, был Сириус. Но зачем крёстному утешать его? Разве он не ненавидел его?

— Верно, старина Полуночник рядом, — ответил Сириус всё тем же тихим голосом, но теперь в нём звучала изрядная доля облегчения. — Тебе, должно быть, опять приснился кошмар. Ремус должен скоро вернуться и привести Дамблдора. Нам есть о чём поговорить, Сохатик. Мы знаем, за последние несколько месяцев что-то случилось, но совсем не представляем, что именно. И мы очень хотим понять, как что-то подобное могло произойти.

Гарри попытался вырваться из объятий и застонал, когда ничего не получилось.

— Извини, — нервно произнёс он, делая очередную попытку освободиться. — Пожалуйста, не надо меня ненавидеть. Я... я думал, что ты разозлишься... Я не хотел доставлять ещё больше неприятностей! Прости меня!

Сириус ещё крепче обнял Гарри, зарываясь лицом в его волосы.

— Я никогда не смогу тебя возненавидеть, Сохатик, — мягко произнёс он. — Ты — смысл моей жизни. Только благодаря тебе я сейчас здесь, а не гнию в камере Азкабана. Ты мне как сын, малыш. Да, порой я сержусь, когда кто-то делает тебе больно. Но злюсь-то я на них, за их поступки, и на себя — за то, что позволил этому случиться. Я лишь хочу защитить тебя, Гарри, именно этого хотели бы от меня твои мама и папа.

Кто-то тихо постучал в дверь. Сириус мгновенно оглянулся и ослабил свои объятия, позволив Гарри увидеть два размытых силуэта, возникших в дверном проёме. Соблюдая осторожность, Сириус слегка переместился, устраивая Гарри поудобнее, затем он взял гаррины очки с прикроватного столика и аккуратно надел их на парня. Окружающие предметы сразу же обрели чёткость, но Гарри не был уверен, рад он этому или нет. Ведь теперь ему стали видны боль и раскаяние на лице крёстного.

— Как твоё самочувствие, Гарри? — вежливо поинтересовался профессор Дамблдор, проходя в комнату и усаживаясь на стул рядом с его кроватью.

— Уже лучше, сэр, — ответил Гарри, пытаясь принять сидячее положение, но рука Сириуса на его плече не позволила ему этого сделать.

— Эм... какой сегодня день, сэр?

Профессор Дамблдор поглядел на Сириуса поверх своих очков-полумесяцев, прежде чем снова обратить своё внимание на Гарри.

— Сейчас утро пятницы, Гарри, а если быть точнее, то сегодня двадцать второе декабря, — весело ответил он. — И пока ты не успел завалить меня вопросами, отвечаю: Артур по-прежнему в Мунго, восстанавливается после нападения. Его детям в Хогвратсе уже сообщили о случившемся. Молли должна забрать их домой уже сегодня. Боюсь, правда, профессора Амбридж очень огорчил твой ранний отъезд. Помнится, она упоминала что-то о неделе отработок за отсутствие на её уроке.

Гарри тут же застыл, в ужасе глядя на Дамблдора. Неделя! Он очень сомневался, что сможет выдержать целую неделю отработок у Амбридж. Чисто рефлекторно Гарри прижал правую руку к груди, дыхание его стало неровным. Кто-то попытался привлечь его внимание, но он едва ли вообще заметил это. Сознание парня занимала лишь одна мысль: ему целую неделю придётся терпеть насмешки профессора Амбридж и слушать, как она уверенно рассуждает о том, что со временем его опекуны признают её правоту.

Вдруг Гарри ощутил, как паника отступила и на смену ей пришло чувство, будто он плывёт сквозь туман. Тело расслабилось, а голова стала слишком тяжелой, чтобы держать её прямо. Но тут кто-то приподнял её, и Гарри увидел перед собой обеспокоенные лица Сириуса, Ремуса и профессора Дамблдора. Парень медленно моргнул и только тогда заметил пустой пузырёк в руке Ремуса. Видимо, его напоили каким-то успокаивающим зельем.

— Прости меня, Гарри, — искренне произнёс профессор Дамблдор. — Если бы я только знал, что ты так отреагируешь, то не стал бы даже заводить разговор на эту тему. К тому же, я должен извиниться и за кое-что ещё, мой мальчик. Я бы никогда не подумал, что профессор Амбридж станет использовать запрещённые предметы во время отработок, но, Гарри, меня не покидает чувство, что этим дело не ограничилось. Твои опекуны хотят выдвинуть против неё обвинения, но для этого нам нужно точно знать, с чем мы имеем дело. Ты в состоянии рассказать нам обо всём?

Гарри опустил голову Сириусу на грудь. Потребовалось некоторое время, чтобы всё сказанное Дамблдором дошло до него. Сириус и Ремус хотели подать в суд? Это принесёт одни лишь неприятности.

— Зачем? — слабым голосом спросил Гарри. — Вы же сами... говорили мне... не ввязываться в неприятности... Я лишь... следовал... вашим указаниям...

Ремус присел на краешек гарриной кровати и сжал его левую руку.

— Но мы ведь не подразумевали под этим, что ты должен решать подобные проблемы в одиночку, сынок, — печально произнёс он. — Ты должен понимать: то, что с тобой делала Амбридж, — неправильно. Ни один человек, учитель он или кто-то ещё, не имеет права заставлять тебя калечить себя. Насколько нам известно, это длилось по меньшей мере месяц, верно?

Гарри нехотя кивнул. В голове начало проясняться, и думать стало намного легче.

— Всё было нормально до случая с Малфоем, — тихо сказал Гарри. — Она... эм... она обвинила во всём меня... сказала, что я сам спровоцировал Малфоя. — Часть Гарри твердила, что ему не следует ничего рассказывать. Но он так долго держал всё это в себе, что сомневался, что и дальше сможет так продолжать. — Она говорила, дядя Вернон правильно делал, что наказывал меня. Говорила, что я заслужил это, — он почувствовал, как напрягся Сириус, как сильнее сжал его руку Ремус. — Она... она утверждала, что я обуза и... и что, стоит лишь подождать, как все возненавидят меня, — Гарри закрыл глаза, зарываясь лицом в грудь Сириуса. Он ненавидел показывать другим свою слабость, но не мог ничего с собой поделать. Все эмоции, которые он подавлял, теперь выплыли наружу. — Простите! Пожалуйста, не надо меня ненавидеть! Пожалуйста! Пожалуйста, не отдавайте меня ей! Пожалуйста, не отсылайте меня к дяде Вернону! Пожалуйста!

Каким-то образом Сириусом с Ремусом умудрились заключить Гарри в групповое объятие. Оба мародёра, а с ними и директор, внезапно утратили дар речи. Они даже не подозревали, что подобное могло случиться прямо у них под носом. Поняв, что в ближайшее время Ремус с Сириусом вряд ли отпустят Гарри, профессор Дамблдор встал и опустил руку на плечо Люпина.

— Я позабочусь о том, чтобы профессор Амбридж покинула школу и чтобы ей были предъявлены обвинения в злоупотреблении своими должностными обязанностями, использовании незаконного артефакта и жестоком обращении с учеником Хогвартса, — тихо сказал он. — Позже я зайду к вам с Омутом Памяти, чтобы мы смогли просмотреть воспоминания об этих отработках. Если вам понадобится ещё что-то, то, пожалуйста, сразу же сообщите мне.

Ремус кивнул, давая знать, что всё понял, после чего снова обратил всё внимание на своего безутешного подопечного. Измотанный, Гарри вновь заснул. Его опекуны быстро трансфигурировали часть мебели, чтобы постоянно находиться в комнате. Теперь они знали, по какой причине Гарри снились кошмары, и предчувствовали, что потребуется много времени, чтобы выкорчевать ростки сомнения, которые Амбридж насадила в сознании парня.

* * *

Прошло несколько часов, прежде чем Гарри очнулся от своего забытья, лишённого снов. Он сразу же понял, что что-то было не так. Взять хотя бы то, что кто-то прикасался к его лицу, а точнее, его лбу. В недоумении парень открыл глаза и увидел, что он не один. Над ним стояли пять расплывчатых фигур. Видимо заметив его недоумение, на него поспешили надеть очки. Расплывчатые фигуры превратились в Сириуса, Ремуса, профессора Дамблдора, Тонкс и профессора МакГонагалл. Гарри несколько раз моргнул, чтобы убедиться, что ему не показалось и они настоящие. Он попытался сесть, и Сириус с Ремусом сразу бросились ему помогать. Только тогда Гарри заметил, что мебель в его комнате изменилась: добавилось несколько стульев и столов, которые были завалены пергаментом и перьями и заставлены чернильницами. Невольно Гарри задался вопросом, что же здесь творилось, пока он спал.

Присмотревшись к взрослым, Гарри заметил обеспокоенное выражение на их лицах, а Сириус и Ремус вдобавок выглядели измотанными. Гарри почувствовал укол вины, ведь это было из-за него. Нет, далеко не так он хотел провести каникулы, и на то была причина. Он не желал, чтобы окружающие жалели его и чувствовали себя виноватыми из-за того, что профессор Амбридж совсем выжила из ума. Ведь они всё равно ничего не могли с этим поделать.

— Добрый день, Гарри, — с улыбкой произнёс профессор Дамблдор. — А мадам Помфри как раз ушла. Поздравляю, тебя признали здоровым, но посоветовали получше питаться, чтобы набрать немного веса. Я позволил себе вольность пригласить Добби на время каникул. Он беспрестанно твердит мне, что ни за что не даст тебе оголодать и будет приносить еду в любое время, стоит тебе только пожелать.

Гарри скривился, отворачиваясь.

— Он будет кормить меня, пока я не лопну, — проворчал он, заставив всех рассмеяться. Все они были в курсе того, что домашний эльф был бесконечно предан Гарри. — А Кричер не будет против его присутствия здесь? — спросил он спустя мгновение.

Настала очередь Сириуса кривиться.

— Кричеру стоило бы кое-чему поучиться у Добби, — едко сказал он. — С тех пор как ты уехал в школу, он только и делал, что сидел тут и дулся. Мне потребовалось всё моё самообладание, чтобы не проклясть его.

Профессор Дамблдор кашлянул, заканчивая их разговор.

— Мне не хочется вас прерывать, но нужно обсудить несколько вопросов, — произнёс он серьёзно. Сириус и Ремус сразу же опустились на кровать рядом с Гарри, а профессор Дамблдор, профессор МакГонагалл и Тонкс расположились на стульях. — Я должен уведомить тебя, Гарри, что профессора Амбридж сняли с занимаемого ею поста в Хогвартсе на время расследования по делу, заведённому после предъявленных твоими опекунами обвинений.

При упоминании “обвинений” Гарри ощутимо напрягся.

— Зачем? — тихо спросил он, опуская глаза. — Зачем раздувать такую шумиху? Чего мы этим добьёмся? Одних лишь только новых неприятностей.

Сириус обнял Гарри за плечи, привлекая к себе.

— Не смей даже думать так, — сказал он твердо. — Если мы не остановим Амбридж сейчас, что помешает ей продолжить мучить тебя, а то и других студентов? Гарри, это же равносильно тому, как если бы я, увидев, как твой дядя обращается с тобой, просто бы взял и ушёл. Я не могу этого сделать. Мы не можем. Мы твои опекуны, и нам положено защищать тебя — по-другому и быть не может.

Профессор Дамблдор, потянувшись, коснулся неглубокой каменной чаши со странными, незнакомыми символами, вырезанными по краю, стоявшей на прикроватном столике. Внутри сосуда сама по себе кружилась, завихряясь, светло-серебристая жидкость.

— Гарри, это Омут Памяти, — довольно произнёс Дамблдор. — Думаю, ты помнишь, как показывал нам события, произошедшие на кладбище? — Гарри кивнул. — Принцип работы Омута очень похож, только не доводит тело до истощения. Он позволяет просматривать воспоминания, чтобы выявить вещи и связи, которые мы обычно не замечаем. Он так же позволяет увидеть воспоминания другим людям, не причиняя никакой боли.

Сириус притянул Гарри ближе, а Ремус опустил руку ему на спину, напоминая парню, что они оба рядом.

— Вы хотите, чтобы я поместил туда своё видение? — напряжённо спросил Гарри. Он не был уверен, что хотел бы показывать его кому-то. Его начинало тошнить при оной лишь мысли об этом.

— Не видение, — терпеливо ответил профессор Дамблдор. — Нужны воспоминания о твоих отработках. Нам необходимо увидеть, что конкретно делала профессор Амбридж. Визенгамот потребует доказательств того, что мы не выдумали всё это с целью избавиться от назначенного министерством преподавателя. — Гарри хотел было запротестовать, но Дамблдор жестом попросил парня дослушать его. — Я понимаю, что эти воспоминания могут быть связаны с болезненными эмоциями, но нам нужно знать, Гарри. Моей обязанностью было оберегать тебя в школе, но я подвёл тебя. Пожалуйста, позволь мне сделать хоть что-то, чтобы исправить ошибки, совершённые за этот семестр.

Как мог он отказать ему? Профессор Дамблдор практически умолял его показать воспоминания. Гарри никогда бы не подумал, что дойдёт до такого. Он неохотно кивнул, опуская глаза, и все вздохнули с облегчением. Было очевидно, что профессор Дамблдор был не единственным, кто опасался, что Гарри откажется показывать другим свои воспоминания. Хотя, конечно, парень всегда имел склонность отдавать то, о чём его настойчиво просили.

Профессор Дамблдор вытащил палочку и коснулся её кончиком виска Гарри.

— Сосредоточься на самой первой отработке, — мягко произнёс он. Закрыв глаза, Гарри послушно попытался воскресить в памяти тот вечер, когда перо впервые врезалось в его плоть. Прошла пара мгновений, и голос профессора Дамблдора вырвал парня из пучины мыслей: — Замечательно, Гарри. Так, а теперь на второй.

Они повторили процедуру, после чего директор попросил его перейти к следующей отработке. А дальше воспоминания потекли одно за другим. Процесс был таким утомительным, что Гарри показалось, что он занял не один час. Когда они, наконец, закончили, в Омуте оказалось почти двадцать воспоминаний. Такое количество повергло в шок всех присутствующих. Они, конечно, знали, что профессор Амбридж назначала Гарри больше отработок, чем тот заслуживал, но даже и представить не могли, что их было столько, а Гарри даже ни разу не пожаловался. Единственной причиной, по которой профессор МакГонагалл вообще узнала об их немалом количестве, было то, что однажды она невольно стала свидетелем разговора нескольких гриффиндорцев, жаловавшихся на несправедливое отношение профессора Амбридж к Гарри.

После тихого обеда, устроенного прямо в комнате Гарри, парня напоили сонным зельем и уложили отдыхать, а сами взрослые обратили своё внимание к Омуту Памяти. Уже после первых трёх воспоминаний они готовы были взорваться от ярости. И хоть они просматривали их не полностью из-за того, что профессор Амбридж каждый раз задерживала Гарри допоздна, им хватило и этого, чтобы представить, через что парню пришлось пройти. А вот воспоминания о последующих отработках просто повергли каждого из них в ужас. Не было слов, чтобы описать всю ту гамму эмоций, которые бушевали внутри взрослых волшебников, пока они наблюдали, как раз за разом профессор Амбридж обвиняет Гарри в том, к чему тот не имел никакого отношения. Теперь их перестал удивлять тот факт, что подросток так отчаянно не хотел ни о чём рассказывать.

Пятерым взрослым понадобилось четыре часа, чтобы просмотреть все воспоминания. Закончив, они обнаружили, что Гарри всё ещё мирно спит. Сириус сразу же направился к крестнику и осторожно взял его правую руку в свою. Там, на тыльной стороне, всё ещё была видна фраза “Я не должен лгать”, вырезанная прямо на коже. Сириус сел на край гарриной кровати, не в силах оторвать взгляд от этих слов.

— Мне плевать на то, чего это будет стоить, Дамблдор, — мрачно сказал Сириус, — но я не желаю, чтобы она когда-либо ещё приближалась к моему крестнику. Это из-за неё Гарри каждую ночь мучают кошмары о том, что мы его ненавидим. Это из-за неё он взвалил на себя всё, пытаясь защитить нас. — Он посмотрел на Дамблдора глазами, полными боли, а по щекам его текли слезы. — Это из-за неё мой крестник боится меня. Если вы не сможете её остановить, я убью её собственными руками.

— Сириус, — предупреждающе начал Ремус, но под взглядом друга замолчал.

— А ты, Лунатик, неужели ты не злишься? — неверяще спросил Сириус. — Эта... эта ведьма заставляла Гарри калечить собственную руку, а сама сидела и смотрела! Заставила его поверить, что мы отвернёмся от него! Как ты можешь просто сидеть...

— ...потому что в отличие от тебя, Сириус, я не могу позволить моим эмоциям возобладать надо мной, — выплюнул Ремус. — Ты даже не представляешь, как трудно мне сейчас держать волка под контролем. Так что не надо мне тут выговаривать, как я должен реагировать.

— Мальчики, — спокойно вмешался Дамблдор. — Сейчас не время позволять нашим различиям встать на пути общего дела. Гарри и сам, наверно, не осознаёт, как сильно нужна будет ему наша поддержка, чтобы пройти через это. В понедельник Рождество, и пока оно не пройдёт, ничего сделать не удастся. Ради Гарри я постараюсь назначить слушание на как можно более раннюю дату. Чем раньше мы сможем со всем разобраться, тем меньше вероятность, что информация просочится в прессу. Если вам что-то понадобится, смело обращайтесь к любому члену Ордена, кроме Уизли. Подозреваю, им и без нас сейчас тяжело.

Согласно кивнув, Сириус и Ремус проводили взглядом до двери профессора Дамблдора, прихватившего с собой Омут. Профессор МакГонагалл ушла следом.

— Прости меня, Лунатик, — с сожалением проговорил Сириус. — Я... я просто не знаю, что делать. Я чувствую себя таким беспомощным. Как я мог быть так слеп? Я же видел, как он постепенно отстраняется от нас, но думал, что всё это лишь подростковые заморочки. Думал, что мы сможем разобраться во всём на каникулах.

— Добро пожаловать в клуб, — искренне произнёс Ремус. Он упал на ближайший стул и потёр уставшие глаза. — Потребуется много усилий, чтобы исправить это.

— Ну, так что, будем вести себя так же, как и в начале летних каникул? — предложила Тонкс, садясь на стул рядом с Ремусом. — Будем дежурить по-очереди. Мы же его семья. Мы не можем поступить иначе.

Мародёрам пришлось согласиться. Это меньшее, что они могли сделать для Гарри.

* * *

Гарри проспал до самого вечера, а проснувшись, обнаружил, что не один. Сам он спал на спине, а рядом с ним, положив голову ему на грудь, примостилась знакомая чёрная собака — Полуночник. Парень автоматически принялся гладить его, вновь закрывая глаза. Он не понимал, по какой причине чувствует себя таким уставшим. Он проспал большую часть дня, так почему же ему опять хотелось спать? Какой бы ни была причина, Гарри решил, что в данный момент сон, возможно, был лучшей из имеющихся у него альтернатив.

Он ещё не был готов посмотреть в глаза своим опекунам. Как заставить их понять, что он просто делал то, что чувствовал необходимым? Как объяснить им, что значит семья для того, кто вырос без неё? В глубине души Гарри понимал, что профессор Амбридж говорила все те вещи с одной целью: внушить ему неуверенность в чувствах опекунов к нему. А ещё он понимал, что Сириус и Ремус никогда не вернут его обратно Дурслям.

Однако разум не всегда рационален, в особенности, после кошмаров. Гарри знал, что ведёт себя как ребёнок. Ему уже пятнадцать, и он не должен беспокоиться о том, что Сириус и Ремус вдруг бросят его. Но правда была в том, что он думал об этом каждый день. Порой его всё ещё охватывал страх, что жизнь с опекунами может оказаться всего лишь сном. И это, как ни что другое, доводило его паранойю до крайности.

Полуночник тихо заскулил, и Гарри понял, что пёс проснулся и теперь беспокоился о нём. Вздохнув, парень разлепил веки и увидел расплывчатые голубые глаза, уставившиеся на него.

— Всё в порядке, Полуночник, — тихо казал он. — Просто я почему-то устал. — ”Смени тему, Гарри.” — Знаешь, мне кажется, нам нужно кое о чём поговорить. Ты ведь не молодеешь, Полуночник. Думаю, мы должны начать искать тебе друга... женщину-друга. Разве тебе не хочется, чтобы по дому бегали маленькие щеночки?

Полуночник сразу же поднял голову с гарриной груди, уставившись на него большими глазами. “О, да, мне придётся заплатить за это”, — весело подумал парень. Пёс фыркнул, а затем встал, повернулся и сел спиной к Гарри, пытаясь показать, что тот его обидел.

Гарри вздохнул, садясь, и придвинулся к краю кровати, немного помедлив, прежде чем выбраться из-под тёплого одеяла.

— Я ничего под этим не подразумевал, Полуночник, — тихо сказал он. — Я просто хочу сказать... ну... ты хороший папа, и я подумал, что ты захочешь своих собственных... хм... ну, не щеночков... В общем, неважно. Забудь, что я сказал.

Прежде чем Гарри успел что-то понять, его схватили и заключили в крепкие объятие, поглаживая по волосам.

— Ты — мой сын, Гарри, — искренне сказал Сириус. — Может, не биологический, но в моём сердце ты — мой сын. — Он отпустил Гарри и спрыгнул с кровати, усевшись на ближайший стул, чтобы они могли говорить, глядя друг на друга. — А это значит, что я никогда не отвернусь от тебя, ты же знаешь это, так? — Он подождал, пока Гарри кивнёт, а затем продолжил: — Амбридж не имела права делать то, что делала. Не имела права говорить то, что говорила. Она лгала, Гарри. Мы бы никогда не отдали тебя обратно твоему дяде, что бы ты ни натворил. Ты никуда не денешься от нас: меня, Лунатика и Тонкс. Мы — твоя семья.

Гарри подавил желание напомнить ему, что Дурсли тоже были его семьёй. “Не думай о них!” Ему не нравилось, что теперь у него было так много сомнений по поводу семьи, с которой ещё пару месяцев назад он чувствовал себя столь комфортно. Гарри знал, что Сириус, Ремус и Тонкс были совсем не похожи на Дурслей. Он ненавидел себя уже за саму мысль о том, что его новая семья может быть похожа на старую. Ненавидел за то, что позволил Сириусу и Ремусу узнать, что теперь он боялся их.

— Ну, так что, ты голоден, Гарри? — спросил Сириус, снова взъерошив гаррины волосы. — Уверен, Добби приготовит тебе всё, что ты захочешь.

Гарри пожал плечами. Он не был голоден, но знал, что такой ответ лишь заставит Сириуса лишний раз беспокоиться. Крёстный всегда ворчал по поводу недостатка у него аппетита, заявляя, что если он когда-нибудь ещё столкнётся с Дурслями, то проклянёт их на несколько поколений вперёд. Гарри содрогнулся при мысли о том, как же должен был разозлиться Сириус, чтобы накричать на Дамблдора из-за Амбридж. Он никогда раньше не слышал, чтобы Сириус так злился.

— Гарри? — осторожно позвал его Сириус. — Что-то не так? Ты дрожишь. Тебе холодно? Снова температура поднялась?

Гарри быстро покачал головой.

— Прости, — тихо сказал он, избегая взгляда Сириуса. — Ничего такого.

“Ничего, о чём тебе бы стоило беспокоиться, Сириус. Я просто веду себя как дурак, позволяя тому, что говорила Амбридж, влиять на меня”. Гарри раз за разом повторял себе, что она всё наврала. Но, похоже, часть её бесконечных разглагольствований всё-таки пустила в нём корни.

Сириус аккуратно прикоснулся тыльной стороной руки ко лбу Гарри.

— Ты немного горячий, но это, возможно, из-за того, что ты спал под всей этой горой одеял, — произнёс он задумчиво. — Устраивайся поудобнее, малыш. Я пойду подниму Лунатика, чтобы мы могли поужинать вместе.

— Но если он спит...

— Он бы точно хотел, чтобы я его разбудил, — настоял Сириус. — Тонкс на работе, так что мы тут только втроём. — Сириус опустил руку на гаррино плечо и слегка сжал его. — Нам нужно кое-что обсудить, Гарри, включая и то, что случится с Амбридж. Я знаю, что ты, возможно, не хочешь касаться этой темы, но ты должен. Игнорируя то, что она с тобой делала, ты не избавишься от кошмаров и сомнений.

Гарри неуверенно кивнул, но так ничего и не сказал. Сириус снова сжал его плечо, а потом вышел из комнаты. У парня не было никакого желания говорить о своих кошмарах. Он не хотел, чтобы Сириус и Ремус знали, как легко он позволил словам Амбридж повлиять на себя. Возможно, неоднократное повторение ею одного и того же сыграло какую-то роль, но это не меняло того факта, что Амбридж выиграла. Её попытки заставить Гарри поверить, что его стабильная жизнь с опекунами не была таковой, оказались успешны.

Чьё-то прикосновение к его лбу быстро вырвало Гарри из задумчивости. Подняв глаза, он увидел тепло улыбающегося ему Ремуса, но парень всё равно заметил, каким усталым на вид был мужчина. Гарри снова опустил взгляд, когда понял, что Ремус и Сириус, возможно, опять взялись дежурить по-очереди у его кровати, как они делали это летом, когда были слишком напуганы, чтобы оставить его одного. “Один шаг вперёд, два назад”.

— Выглядишь получше, сынок, — подбодрил его Ремус, в то время как Сириус уселся на стул, на котором сидел до этого. — У тебя не было кошмаров, видений или ещё чего-нибудь в этом духе? — Облегченно вздохнув, когда Гарри покачал головой, он опустился на кровать рядом с парнем и обнял того за плечи. — Что ж, это хорошо. К утру, кстати, будет готово зелье для Сна Без Сновидений — вдруг оно тебе понадобится.

Гарри нервно заёрзал. Он уже страшился предстоящего долгого разговора, но тот был необходим, и парень решил, что будет лучше разобраться с этим как можно быстрее.

— Уизли уже в курсе? — тихо спросил он.

— В данный момент, нет, не в курсе, — мягко ответил Ремус. — Мы не хотели волновать их, но вскоре нам придётся им всё рассказать. Факт того, что Долорес Амбридж отстранили от должности, не удастся долго держать в секрете. Нам ещё очень повезло, что Амелия Боунс вступилась за нас и предприняла кое-какие меры. Поэтому сейчас нельзя тратить время впустую и нужно воспользоваться всеми имеющимися преимуществами. Сегодня вечером Дамблдор созовёт Орден, он хочет проинформировать всех о сложившейся ситуации... — Гарри дёрнулся было, собираясь возразить, — ...чтобы потом они не сбежались сюда, чтобы выяснить, правда ли то, что они услышали в министерстве и не нужна ли тебе защита во время слушания.

Гарри мгновенно напрягся при упоминании слушания. Он мог представить себе, что там будет. Его будут обвинять в том, что он врёт, желая привлечь к себе внимание, доставляя тем самым всем одни неприятности. Он сомневался, что сможет выдержать то, что чужие люди будут разбирать по кусочкам его и без того испорченную жизнь. Как сомневался и в том, что вытерпит, как те же самые люди будут нападать на Сириуса и Ремуса только из-за то, что те — его опекуны. Под ударом окажутся все, кто ему дорог. Стоила ли игра свеч? Стоил ли этого он сам?

— Мы понимаем, что ты напуган, Сохатик, — сказал Сириус, заметив напряжённость Гарри. — Прошу, пойми, что мы должны это сделать. Амелия Боунс пришла в ужас, узнав, что Амбридж использовала на тебе Кровавое Перо. Министерство много лет назад наложило запрет на их использование. И Амбридж знала об этом, когда использовала его. Фадж, естественно, заявляет, что ничего не знал, но если вину Амбридж признают, появится отличный шанс, что роль Фаджа во всём этом деле будет внимательнейшем образом изучена.

— Но это принесёт массу проблем, — запротестовал Гарри. — Вы подумали об Ордене?

Ремус одной рукой обнял Гарри, успокаивая его.

— Не переживай из-за этого, сынок, — с улыбкой произнёс он. — Я как чувствовал, что в этом всё дело. Ты ничего не говорил нам, так как беспокоился о нас и Ордене. — Гарри лишь пожал плечами, но отсутствие возражений с его стороны яснее слов сказало мародёрам, что они правы. — Гарри, не забывай, что взрослые здесь мы. Позволь нам сделать это для тебя. Это неправильно, когда преподаватель обращается с тобой так жестоко. И мы, а так же твой директор, обязаны положить этому конец. Ты ведь это понимаешь, да?

Это-то Гарри понимал. Ему не нравилось другое — то, что вокруг случившегося уже подняли шумиху, а теперь планировали и дальше её раздувать. К тому же, существовала вероятность, что Визенгамот ему не поверит.

— Что будет, если мы проиграем? — озвучил он последнюю мысль. — Не думаю, что смогу вернуться в Хогвартс. Она назначит мне отработки на каждый вечер вплоть до самых летних каникул.

— Мы не проиграем, — твёрдо произнёс Сириус. — У нас есть Омут Памяти Дамблдора с твоими воспоминаниями. Стоит Визенгамоту увидеть их, как Амбридж запретят приближаться не только к тебе, но и вообще к Хогвартсу. Доверься нам, Гарри. Мы решим проблему, чего бы это не стоило. Это самое меньшее, что мы можем сделать.

Лицо Гарри само собой расплылось в улыбке. Он поверил, что опекуны желают ему только хорошего. И пусть он вёл себя совсем как ребенок, но Гарри было очень сложно не верить Сириусу, когда он был так решителен. Прижавшись к Ремусу, парень закрыл глаза, впервые за последние месяцы почувствовав себя нормально. Не нужно было беспокоиться о секретах, не нужно было быть идеальным учеником для тех, кто наблюдал за ним. Здесь, в благородном доме Блэков, Гарри был просто Гарри, и ему этого было достаточно.

Как ни крути, но собрание Ордена могло бы пройти и получше. Комната, в которой спал Гарри, была окружена модифицированными заглушающими чарами, и лишь поэтому он не проснулся, когда начались крики. Живя в штаб-квартире Ордена, парень был хорошо знаком со многими его членами, которые привыкли видеть в нём обычного подростка, а не мальчика-который-выжил. Гарри был членом семьи Ордена, так что не было ничего удивительного в том, что всё, случавшееся с ним, остальные принимали близко к сердцу.

Однако услышанное от Альбуса Дамблдора стало полнейшей неожиданностью для членов Ордена. Они даже и подумать не могли, что нечто столь ужасное, что и словами не описать, могло случиться прямо у них под носом. Не помогло и то, что из всех Уизли на собрании присутствовал лишь Билл. Он, как и его братья, видел в Гарри своего младшего брата и был готов мстить за него, как и большинство членов Ордена. Дамблдору потребовалось изрядное количество терпения, чтобы успокоить разбушевавшихся волшебников и объяснить свои планы в отношении Долорес Амбридж и роль Гарри в них. Буквально все горели желанием войти в охрану Гарри на время процесса по делу, но в конечном итоге были выбраны Тонкс и Грозный глаз Моуди, поскольку все знали о семейных узах, связывающих Тонкс и Гарри, а Моуди был широко известен как сторонник Дамблдора.

Наиболее животрепещущим вопросом этого вечера было: что сказать остальным Уизли. Как бы ни хотелось Сириусу с Ремусом избежать ярости Молли Уизли, они прекрасно понимали, что, скрыв от неё подобное, они сделают только хуже. В результате все сошлись во мнении, что Молли и Артуру нужно обо всём рассказать, а вот говорить младшим Уизли или нет — решать было Гарри. В настоящее время всего несколько человек в министерстве знали, кто выступает на стороне обвинения. И если повезёт, это удастся сохранить в секрете... хотя они всё равно были готовы к худшему.

После собрания несколько человек, и в особенности Билл, пожелали проведать Гарри, но Сириус с Ремусом настояли на том, что их подопечному нужен отдых. Когда все наконец разошлись, уставшие Мародёры вновь заняли свой пост у кровати парня. На время собрания они наложили на комнату Гарри следящие чары, но прошедший час — это ещё не вся ночь. Конечно, гаррины кошмары обычно начинались только после полуночи, но все считали, что лучше уж перестраховаться, чем потом жалеть.

На следующее утро Гарри проснулся c пульсирующей болью в шраме. Открыв глаза, Гарри сразу разглядел расплывчатую фигуру Ремуса, спавшего на противоположной стороне кровати поверх груды одеял, которые натащили в комнату во время гарриной болезни. Не успел парень подумать о чем-либо ещё, кроме присутствия рядом одного из опекунов, как от шрама прокатилась новая волна боли, заставив его перевернуться на живот и зарыться лицом в подушку, чтобы заглушить крик. Ему хотелось удариться головой обо что-то твёрдое, чтобы снова отрубиться и ничего не чувствовать.

Чья-то рука осторожно опустилась на его спину.

— Гарри? — тихо позвал его Ремус. — Гарри, что с тобой?

Гарри повернул голову и посмотрел на Ремуса, не сумев скрыть боль, исказившую его лицо.

— Больно, — дрожащим голосом ответил он. — Он зол, очень зол. Нагайна подвела... Все подвели... Он хочет... он хочет... — Гарри почувствовал, как усиливается боль, и вынужден был замолчать, чтобы сдержать крик.

— Что он хочет? — подтолкнул Ремус.

— Да не знаю я! — в отчаянии воскликнул Гарри и, зажмурившись, принялся тереть лоб. Он не врал. Просто не мог объяснить, каким образом узнал, что Волдеморт делал, и почему не мог понять, чего тот действительно хотел. — Я только знаю, что он хочет это, чтобы получить ответы, и всё это как-то связано со мной. Почему? Почему он так одержим мной? Во мне нет ничего особенного! Я... я — это просто я! И почему сейчас? Нападение было несколько дней назад!

Ремус принялся осторожно гладить Гарри по спине, пытаясь его успокоить.

— Я знаю, что это сводит с ума, сынок, — тихо сказал он. — Попробуй на что-нибудь отвлечься. Все пройдёт. Не думай о боли и о том, чего хочет Волдеморт. Думай о квиддиче. Сумеешь?

Гарри медленно кивнул и сконцентрировался, представляя себе, как летит сквозь потоки воздуха на своей Молнии, пытаясь поймать снитч. Несколько минут ничего не происходило, но потом парень почувствовал, как боль стала постепенно утихать. Когда от неё осталось лишь лёгкое раздражение, тело Гарри наконец расслабилось. Парень опять почувствовал себя измотанным, но не хотел снова засыпать. Он и так уже проспал несколько дней и не желал проводить в постели ещё один. Открыв глаза, Гарри снова увидел лицо Ремуса и улыбнулся.

— Спасибо, Лунатик, — поблагодарил он.

Ремус улыбнулся в ответ и сел, откинувшись на спинку кровати.

— И чему же мы научились, сынок? — с усмешкой спросил он.

Гарри поднял взгляд на Ремуса и пожал плечами.

— Когда заболит шрам, нужно думать о квиддиче, — произнёс он, неосознанно потирая лоб.

Гарри уже по-настоящему возненавидел свою связь с Волдемортом, хотя вынужден был признать, что, не будь её, мистер Уизли запросто мог умереть. Эта связь раздражала, из-за неё Гарри чувствовал себя плохо, но если она могла спасти жизни тех, кто был ему дорог, значит, это того стоило, верно?

Ремус усмехнулся.

— Нет, я имел в виду не это, — откровенно сказал он. — Я о твоей привычке страдать в одиночку. Я же был рядом, сынок. Я совсем не против, чтобы ты будил меня, когда твой шрам начинает болеть. Чтоб ты знал, я здесь именно для этого.

Гарри снова пожал плечами.

— Ты выглядел уставшим, — признался он. — А шрам у меня и раньше болел. Просто в этот раз всё было гораздо... э-э... быстрее и сильнее, чем до этого.

Тишина наполнила комнату. Гарри почувствовал, как ему взъерошили волосы и рефлекторно закрыл глаза, потянувшись за рукой. Сириус уже несколько лет пользовался этим испытанным и действенным приемом, чтобы успокаивать Гарри, а теперь его перенял и Ремус.

— Ремус? — тихо позвал парень.

— Да, Гарри? — откликнулся тот с нотками веселья в голосе.

— Как ты считаешь, это эгоистично с моей стороны не желать связи с Волдемортом? — нерешительно спросил Гарри. — То есть, я знаю, что помог мистеру Уизли и вообще, но... но должен же быть какой-нибудь другой способ, получше, верно? Когда я закрываю глаза, я всё ещё вижу мистера Уизли, лежащего на полу и истекающего кровью. Волдеморт был так зол в последнее время, и я чувствовал это. Я не хочу чувствовать то, что чувствует он. Мне... мне не нравится, как это на меня влияет.

Ремус просунул руку под плечи Гарри, привлекая его к себе и обнимая.

— Я не считаю это эгоистичным, Гарри, — искренне ответил мужчина. — Мне бы очень хотелось, чтобы ты не утаивал от нас, как сильно тебя мучает шрам. Обещаю, мы поговорим с Дамблдором и найдём решение. Но с этого момента никаких секретов, договорились? Мы с Бродягой не можем помочь тебе, если ты ничего нам не рассказываешь.

Гарри кивнул, опустив голову Ремусу на грудь. Он понимал, что в словах опекуна был и другой, скрытый смысл. Ремус имел в виду все секреты, которые появились у парня в последнее время, а не только боль, которую доставляла ему связь с Волдемортом. У Гарри было столько тайн, что он уже начал путать, кому он что рассказывал, и потому вообще перестал что-либо кому-либо говорить. Он позволил страху взять над собой верх. По логике, он должен был что-то сказать, как-нибудь запротестовать, но он больше беспокоился об Ордене, чем о том, чтобы делать правильные вещи.

Молчание затянулось. Гарри понимал, что Ремус ждёт, когда он сам заговорит. Порой Лунатик был слишком уж терпеливым.

— Как прошло собрание? — наконец спросил Гарри.

Ремус тихонько засмеялся.

— Ну, у нас было несколько предложений проклясть Амбридж, чтобы ей мало не показалось, — признался он. — Думаю, Аластор и Кингсли даже были готовы опуститься до маггловских способов. Прошлым вечером Дамблдор, Сириус и я впервые поняли, как сильно все члены Ордена беспокоятся о тебе, Гарри. Нам с трудом удалось уговорить их не подниматься сюда, чтобы лично убедиться, что с тобой всё хорошо. Но, чует моё сердце, мы всё равно увидим многих из них в ближайшие дни... включая Билла и Молли.

Гарри сразу же нервно посмотрел на Ремуса. Уизли знают?

— Билл вчера был здесь, — пояснил Ремус. — Мы не можем скрывать это от Молли и Артура, учитывая, что все остальные члены Ордена в курсе. Я знаю, что ты не хочешь привлекать лишнего внимания, сынок, всем остальным мы об этом тоже сказали. Дамблдор весьма убедительно отстаивал твоё право на личное пространство. С другой стороны, ты не можешь прятаться здесь вечно. Не можешь прятаться от тех, кто заботится о тебе, включая и твоих друзей.

Вздохнув, Гарри медленно сел, игнорируя внезапно нахлынувшее головокружение.

— А можем мы, пожалуйста, больше не говорить об этом? — тихо спросил он. — Я знаю, что натворил дел. Знаю, что у меня проблемы. Профессор Амбридж постаралась указать мне на каждую из них во время отработок.

Ремус ободряюще сжал его плечо.

— Я не это имел в виду, Гарри, — сказал он мягко. — Помни, в чём бы там Амбридж тебя ни убеждала — всё это ложь. Я же говорил о том, что ты имеешь тенденцию взваливать всё на себя, не позволяя другим помочь тебе. Твои друзья даже не представляли, что с тобой происходило, кроме разве что того факта, что у тебя было огромное количество несправедливых отработок. Как ты умудрился держать всё в тайне так долго?

Гарри пожал плечами.

— Обычно мне хватало мысли об исключении из Хогвартса, — признался он.

Тут за дверью раздался грохот, за которым последовал оглушительный треск. Гарри и Ремус лишь закатили глаза и вздохнули. Они оба знали, кто это проснулся и теперь пробирался к комнате парня.

— Доброе утро, Тонкс! — крикнули они одновременно.

— Я в порядке! — крикнула Тонкс в ответ, отчего Ремус с Гарри засмеялись.

Эта женщина порой бывала очень предсказуемой. Мгновение спустя она вошла в гаррину комнату с застенчивой улыбкой на лице. Одета она была в пижамные штаны нежно-голубого цвета и облегающую белую футболку, из-за которой её короткие, колючие фиолетовые волосы выделялись больше обычного.

— Здорово, Гарри! — воскликнула она, запрыгивая на кровать. — Приветик, Ремус! Что у нас сегодня по плану? Украшение дома, упаковка подарков... готовка?

Ремус фыркнул.

— Тонкс скучала по твоей стряпне, Гарри, — пояснил он. — Моя, очевидно, для неё недостаточно хороша. — Он повернулся к Тонкс. — Тебе, вероятно, стоит присмотреться к творениям Добби. Если я знаю этого эльфа так хорошо, как думаю, то он не позволит Гарри даже приблизиться к кухне.

Тонкс на минуту задумалась, а потом улыбнулась.

— Вполне возможно, что я так и сделаю, — сказала она и слезла с кровати. — Пойду скажу Добби, чтобы он что-нибудь принёс для вас, лентяи.

Гарри и Ремус проводили её взглядом до выхода из комнаты, до которого она добиралась вприпрыжку.

— Она слишком весёлая по утрам, — констатировал Гарри. — Ты уверен, что они с Сириусом родственники?

Ремус засмеялся, крепко прижав Гарри к себе, чем застал парня врасплох.

— Мы так по тебе скучали, сынок, — весело сказал он. — Этот большой древний особняк без тебя уже совсем не тот. — Он слегка ослабил свои объятия, позволив Гарри снова сесть прямо. — Не хочешь сходить разбудить Бродягу? Это может быть весьма забавно.

— Не утруждайтесь, — сонно произнёс Сириус со стороны двери. Затем он, прикрыв ладонью зевок, завалился в комнату и упал на кровать рядом с Гарри. — Доброе утро, Сохатик, Лунатик, — пробормотал он. — Чего вы все так рано подскочили?

— Да вот размышляем, как бы тебе насолить, Бродяга, — невинно ответил Ремус. — Ты же знаешь, это цель нашей жизни. Хотя Тонкс тут подняла довольно интересный вопрос. Чем ты хочешь заняться сегодня, Гарри? Тебе, наверно, не стоит пока особо напрягаться, и будет лучше, если мы останемся дома. Зато можем, например, покидать мячик, а Бродяга будет нам его носить...

— Эй! — воскликнул Сириус, но не сделал ни единой попытки сдвинуться из своей удобной позиции. — Бродяга не играет в мячик! Бродяге не нужна подружка! А еще Бродяге не нужны маленькие щеночки, бегающие по дому! Так что всем стоит отстать от Бродяги!

Гарри бросил нервный взгляд на Сириуса, а затем слегка передвинулся к своему второму опекуну. Он не хотел обидеть Сириуса, но, похоже, так оно и получилось, что было странно. Обычно тот на всё реагировал с юмором. Гарри не был привычен к раздражению в голосе крёстного.

— Эм... ладно, — тихо сказал парень. — Мне... мне нужно назад в Хогвартс. — И Сириус, и Ремус посмотрели на Гарри, не веря своим ушам. — Эм... мой сундук всё ещё там, а в нём... ну... вещи, которые мне нужны.

— Добби может перенести его сюда, — сказал Сириус, садясь. Он украдкой переглянулся с Ремусом, а потом снова обратил всё своё внимание на Гарри. — Прости, если доставил тебе неудобство, Сохатик. Я не хотел, чтобы это так прозвучало... ну, может, и хотел... Понимаешь, ты не единственный, кто упоминал о щеночках... — он наградил Ремуса сердитым взглядом, а затем, смягчившись, снова посмотрел на Гарри. — Разве что твой подход был несколько более тактичен. Думаю, Лунатик снова хочет стать дядей.

— Ну-ну, Сириус, я не имел в виду ничего такого, ты же прекрасно знаешь, — раздражённо произнёс Ремус. — Ведь сам постоянно твердишь, что я должен найти себе волчицу, чтобы вместе с ней выть на луну. Разве мои слова чем-то отличались? Нет. Не понимаю, почему ты принимаешь это так близко к сердцу.

Гарри не особо хотелось присутствовать при этом разговоре, тема которого, похоже, поднималась не в первый раз. Слушая, как опекуны разговаривают о своих романтических отношениях или, скорее, об их отсутствии, Гарри не в первый раз подумал о том, почему всё было так, как было. Сириус не мог нормально ходить на свидания из-за своей известности. А благодаря статьям Риты Скитер, все были в курсе того, что Ремус оборотень. В общем, понял Гарри, опекуны словно вляпались в невероятных размеров трясину.

"И эта трясина — ты”.

Гарри тут же схватился за голову и, закрыв глаза, попытался выкинуть из неё подобные мысли. Он не представлял, откуда они взялись, но догадывался, что корни росли из той лжи, в которую Амбридж более месяца пыталась заставить его поверить. Иначе и быть не могло. Ну не Волдеморт же постарался? Ведь шрам лишь как обычно отдавал тупой болью. Да и голос в его голове был совершенно не похож на голос Волдеморта или кого-то ещё из знакомых ему людей.

Одна рука схватила Гарри за левое плечо, а другая опустилась ему на спину. Открыв глаза, парень увидел расплывчатую версию своих опекунов, смотревших на него, напрочь забыв о своём споре. Гарри несколько раз моргнул, а затем почувствовал, что на него надели очки, позволив, наконец, окружающему обрести чёткость.

— Эм... простите, — неловко произнёс Гарри. — Не знаю, что на меня нашло.

Сириус и Ремус осторожно помогли Гарри лечь.

— Твой шрам снова заболел? — терпеливо спросил Ремус, проигнорировав удивлённое выражение на лице Сириуса, и, когда Гарри покачал головой, облегчённо вздохнул. — Просто постарайся не напрягаться. Ты был серьёзно болен последние дни. Добби может принести твой сундук сюда, и мы спокойно проведём каникулы вместе, отдохнём, наберёмся сил. — Он посмотрел на Сириуса. — Твоё выздоровление сейчас важнее всего.

— Лунатик прав, — с улыбкой сказал Сириус. — Не обращай на нас внимания, Гарри. Мы просто слишком хорошо знаем слабые места друг друга. — Сириус опустил взгляд на гаррину правую руку и посмотрел на слова, вырезанные на ней. — Болит? — тихо спросил он.

Гарри покачал головой, закрывая глаза, так как не желал видеть сочувствие, написанное на лицах опекунов.

— Обычно перестаёт болеть уже через два дня, — признался он. — Просто выглядит хуже, чем есть на самом деле, поверьте мне.

Гарри перевернулся на живот, засунув руки под подушку. Глубоко внутри парень знал, что тема Амбридж, скорее всего, так или иначе будет подниматься в течение всех каникул. Но понимание этого не означало, что ему это нравилось.

— Не делай так, Гарри, — твёрдо произнёс Ремус. — Не пытайся игнорировать то, что случилось, только потому, что ты не хочешь злить нас. Ты уже пытался делать это после смерти Седрика, и это не сработало, помнишь? Нам нужно поговорить об этом. Тебе нужно посмотреть в лицо правде.

Гарри застонал от отчаяния. Эта тема уже успела надоесть ему. Сколько раз ему ещё придётся выслушать, что профессор Амбридж врала ему? Он знал это. Он всегда это знал.

— Я и так уже сделал это, — раздражённо ответил Гарри. — Она не имела права делать то, что делала, а я не должен был молчать об этом. Конец истории. Вы и профессор Дамблдор уже неоднократно это повторяли. Не о чём тут больше говорить.

— Если это так, то почему тебе снятся кошмары о том, что мы отсылаем тебя обратно к Дурслям? — сразу же спросил Сириус, обхватывая Гарри руками. — Мы хотим помочь тебе справиться с этим, Сохатик, но ты должен позволить нам сделать это. Ты должен поговорить с нами. Если прямо сейчас ты не хочешь говорить об этом, мы поймём. Ты понимаешь, что Амбридж врала, мы знаем это, но существует большая вероятность того, что до конца в это ты ещё не веришь. Если ты снова начнёшь сомневаться, пожалуйста, приди к нам, договорились?

Гарри кивнул. Это было приемлемо. Сейчас ему не нужны были бесконечные разговоры, потому что он верил, что Сириус и Ремус никогда не сделают ничего из того, о чём говорила Амбридж. В данный момент он был в порядке, хотя порой — и Гарри совсем не хотелось в этом признаваться — бывали моменты, когда у него появлялись сомнения (обычно это случалось после кошмаров). Гарри мысленно поклялся, что если такое снова произойдёт, он поговорит со своими опекунами. Возможно, это был единственный способ сохранить рассудок.

* * *

Ремус не шутил, когда говорил, что у них будет много посетителей. В течение следующих нескольких дней, кажется, почти все члены Ордена заглянули к ним хотя бы раз. Миссис Уизли и Билл были первыми, кто появился у них в субботу после обеда. В то время как Билл сидел рядом и перебрасывался с Гарри шутками, миссис Уизли терзала Сириуса и Ремуса, проверяя и перепроверяя, всё ли они делали, чтобы помочь Гарри. В перерывах между ворчанием и шутками Гарри узнал, что с мистером Уизли всё было в порядке, хотя его рана заживала не так быстро, как они надеялись. И Билл, и миссис Уизли поблагодарили Гарри за то, что он спас мистеру Уизли жизнь, отчего парень почувствовал себя крайне неуютно. Он всё ещё помнил, как был змеёй. Помнил ощущения, которые при этом испытал. И потому чувствовал, что было неправильно благодарить его за... это.

Что касается Добби, то его присутствие, кажется, стало палкой о двух концах. Он перенёс гаррины сундук и палочку из Хогвартса простым щелчком пальцев, тем самым безмерно разозлив Кричера. Старый эльф явно не обрадовался появлению Добби и неустанно ворчал о его непростительном поведении. В частности, Кричер не одобрял привычку Добби постоянно докучать Гарри вопросами, вроде: не голоден ли он, тепло ли ему и не нужно ли ему что-нибудь. И даже когда Кричер наконец загнал Добби в угол, намереваясь проучить, молодой эльф не отступился от своих убеждений, гордо заявив, что он “эльф мистера Гарри Поттера и его позвали сюда для того, чтобы обеспечить выздоровление мистера Гарри Поттера”.

Самого Гарри редко оставляли одного даже ночью. И хотя количество кошмаров резко сократилось, они все-таки по-прежнему ему снились. Вот только их содержание слегка изменилось. Теперь ему снились не Сириус и Ремус, заявляющие, что они больше не желают иметь с ним дело, а профессор Амбридж, которая в компании с Верноном Дурслем пыталась “заставить Гарри увидеть правду”. Сириус и Ремус, просыпаясь от гарриных криков, быстро будили парня и заверяли его, что он в безопасности, тем самым сразу успокаивая его.

Вскоре наступило Рождество, и утро этого дня стало первым, когда Сириус проснулся раньше остальных обитателей дома. Войдя в комнату крестника в своей анимагической форме, он заметил, что парень спит на боку, отвернувшись от двери. Сириус запрыгнул на кровать и осторожно, чтобы не разбудить Ремуса, спавшего на спине, протиснулся между ним и Гарри. Подобравшись достаточно близко, пёс коснулся гарриного лица своим мокрым носом и отстранился. Но парень лишь отмахнулся от него. Сириус попробовал ещё раз и чуть не подскочил от удивления, когда Гарри вдруг обхватил его шею и сжал так, словно он был мягкой игрушкой.

Не желая будить крестника, Сириус тронул лапой Ремуса, который сразу же проснулся и повернулся посмотреть на источник беспокойства. От представшей его глазам картины — спящий подросток, обнимающий большую беспомощную собаку — он тут же вынужден был прикрыть рот, чтобы сдержать смех. Затем Ремус достал палочку и призвал фотоаппарат. Ещё более забавной всю ситуацию делал взгляд Бродяги. Было очевидно, что Сириусу было неудобно в таком положении, но он не собирался двигаться и будить крестника.

Сверкнула вспышка, и Гарри открыл глаза, недоуменно посмотрев на Ремуса. Несколько раз моргнув, парень вдруг понял, что обнимает что-то мохнатое. Это было странно. Он не помнил, чтобы прошлым вечером Сириус был тут.

— Доброе утро, Лунатик, — сонно сказал Гарри, отпуская большую чёрную собаку. — Доброе утро, Полуночник.

С хлопком Сириус трансформировался обратно в человека.

— Счастливого Рождества, Сохатик, — сказал он радостно, а затем оглянулся на Ремуса. — Вы вчера что, засиделись допоздна?

— Мы разговаривали об учебной группе, в которой состоит Гарри, — с ухмылкой ответил Ремус. — Они называют себя Общество Защиты. Гарри входит в Совет, члены которого планируют встречи и инструктируют других в вопросах защиты. Похоже, наш маленький Мародёр уже довольно продолжительное время тайно борется с министерским режимом.

Сириус уставился на Гарри, заставив того спрятаться под одеялом.

— Давай-ка кое-что проясним, — сказал он, отдернув одеяло и посмотрев на взволнованное лицо крестника. — Ты шалишь уже несколько месяцев, а нам ничего не сказал?! — Он притянул Гарри к себе и крепко его обнял. — Как же я горжусь тобой! — Отпустив парня, он взглянул на него с улыбкой. — Ну же, расскажи мне всё! Что это за Совет, в котором ты состоишь? Чему вы там всех учили? Как вы провернули это так, что никто не был в курсе?

Следующие полчаса Гарри объяснял Сириусу, как функционировало ОЗ, а Ремус время от времени вставлял свои комментарии. Парень объяснил концепцию Совета и был удивлен, когда Сириус и Ремус одобрили его идею и причины создания (по крайней мере, те из них, что он им привёл). Гарри не стал упоминать о своей вражде с профессором Амбридж, сославшись лишь на то, что все факультеты должны были иметь возможность высказывать своё мнение относительно изучаемого материала. Это не было ложью, но и до правды не дотягивало.

Вскоре проснулась Тонкс и, едва войдя в комнату, заявила, что пора открывать подарки. Это был один из тех моментов, когда Гарри не понимал семью Блэков. Переглянувшись с опекунами, он последовал за своей почётной тётей вниз, в гостиную. Оказалось, Добби взял на себя смелость там всё украсить, не забыв и про ёлку, под которой сейчас громоздилась гора подарков. Гарри уселся на диван. Сириус опустился справа от него, а Ремус — слева. Тонкс же поспешила к подаркам и начала выуживать их по одному.

Похоже, каждый член Ордена, а также несколько преподавателей посчитали своим долгом что-нибудь подарить Гарри. Тонкс презентовала ему миниатюрную, но полностью функциональную модель Молнии, которая летала по комнате, пока они открывали подарки, а также новый чехол для палочки, так как нынешний уже несколько поизносился. Сириус подарил ему зимнюю мантию с нашитыми на неё семейными гербами Потеров, Блэков и Люпинов. От Ремуса Гарри получил часы, которые автоматически, где бы ни находился их обладатель, подстраивались под местное время и работали на магии, а не на батарейках. А ещё оба Мародера подарили Гарри собрание книг под общим названием «Практическая Защитная Магия и Её Использование Против Тёмных Искусств», которые изначально должны были помочь Гарри в тренировках, но теперь все сошлись во мнении, что парень мог бы использовать их и для своей «учебной группы».

Тонкс Гарри подарил зеркальце, украшенное красивыми кристаллами, которое он заприметил в Хогсмиде пару недель назад и на которое были наложены чары неразбиваемости, к радости Тонкс, которая от удивления уронила его сразу же, стоило ей только снять обёртку. Подобрать что-то для Сириуса и Ремуса в этом году было сложно. Но ради своих опекунов Гарри умудрился убедить художника из Хогсмида нарисовать волшебную картину, изображавшую лес и трёх животных: волка, большую чёрную собаку и оленя. Учитывая количество чар и время, потраченное на то, чтобы сделать её такой, какой хотел её видеть Гарри, парню пришлось выложить за работу кругленькую сумму, но он считал, что оно того стоило.

Когда его опекуны открыли большой свёрток, парень почувствовал, как всё внутри него сжалось. Что если им не понравится? Выкинув эту мысль из головы, Гарри присмотрелся к картине, на которой в данный момент был виден лишь лес. Выглядел он в точности, как лес около Хогвартса, что оба его опекуна тоже сразу же заметили. Судя по их лицам, они пребывали в лёгком недоумении, но отчаянно пытались скрыть это.

— Вам нужно активировать её, — сказал Гарри, ухмыльнувшись. — Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость.

Картина сразу же ожила. Ветки начали покачиваться, будто в нарисованном лесу дул ветер. Над деревьями взошла луна, осветив до этого тёмную и мрачную картину. Сириус и Ремус наблюдали, как три животных вышли из леса. Большая чёрная собака радостно залаяла и принялась гоняться за своим хвостом. Волк поднял взгляд на луну и завыл. А олень принял горделивую позу, однако взгляд его можно было описать только как шаловливый, если такое вообще было возможно. Причина этого стала ясна, когда он вдруг ткнул пса своими рогами под зад, заставив гримоподобное создание сначала взвизгнуть и потом зарычать на оленя. Волк на этот обмен любезностями отреагировал лишь раздражённым покачиванием головы. После животные начали гоняться друг за другом, прячась за деревьями в попытке получить преимущество для атаки.

Гарри нервно заёрзал. Сириус и Ремус никак не реагировали и просто смотрели на картину. Их молчание заставило парня задуматься, а не переступил ли он черту, решив сделать им этот подарок. Спустя ещё десять минут его опекуны наконец смогли оторваться от картины и посмотреть на Гарри со слезами на глазах. Парень закусил губу и начал извиняться, но вдруг обнаружил себя в болезненно крепких объятиях своих опекунов.

— Где ты её нашел? — дрожащим голосом спросил Сириус. — Как... как такое возможно, что наши формы и наши характеры переданы так точно?

— Я... ну... я попросил её сделать, — ответил Гарри, когда опекуны наконец разжали объятия и посмотрели на него одинаково поражёнными взглядами. — Вы рассказали мне столько историй о времени, проведённом в лесу, что я подумал, что при необходимости эта картина сможет поднять вам настроение. Вам... вам нравится?

Лай, донёсшийся с картины, заставил всех рассмеяться.

— Думаю, ты получил свой ответ, сынок, — произнёс Ремус с улыбкой. — Это самый лучший подарок, который мы когда-либо получали, и, думаю, я знаю для неё подходящее место. — Он поднялся и, взмахнув палочкой, заменил изображение фамильного герба Блэков, висевшее над камином, на подаренную картину. — Вот, — сказал он гордо, садясь обратно на диван рядом с Гарри. — Тут ей и место.

Сириус тоже сел на прежнее место, снова обхватив Гарри руками и притянув его к себе.

— Я могу смотреть на неё хоть весь день, — с улыбкой сказал он. — Не могу поверить, как сильно Сохатый похож на Сохатого. Он на самом деле не раз использовал свои рога как оружие, когда хотел привлечь моё внимание.

Гарри поднял взгляд на картину и заметил, что “Бродяга” и “Лунатик” отдыхали на земле, а “Сохатый” стоял над ними, словно защищая. Мысль о том, что папа приглядывает за его опекунами, заставила Гарри улыбнуться. Он наклонил голову направо и положил на плечо Сириуса. Закрыв глаза, Гарри слушал, как “Бродяга” лает, а “Лунатик” воет. Он должен был признать, что они и правда звучали, как настоящие.

Кто-то взлохматил его волосы.

— Эй, ещё рано засыпать, Гарри, — весело сказал Ремус. — Остался ещё один подарок.

Гарри открыл глаза и недоуменно посмотрел на Ремуса. Тонкс как раз протянула тому тонкую коробочку, обёрнутую в красно-золотую бумагу, а уже он отдал её парню. После ободряющего кивка от Сириуса Гарри осторожно развернул подарок и открыл коробку, увидев, что внутри была золотая цепочка с тремя круглыми золотыми кулонами, на каждом из которых было изображено своё животное. На первом был олень, на втором — очень похожая на Полуночника собака, а на третьем — волк.

— Это кулоны наследия, Гарри, — тихо пояснил Ремус. — Надев цепочку, ты примешь на себя роль наследника Поттеров, Люпинов и Блэков. — Гарри сразу же поднял взгляд на своих опекунов, собираясь запротестовать. — Гарри, ты же знаешь, что я не могу иметь детей, — сказал Ремус прежде, чем парень успел открыть рот. — И неважно, будут ли у Сириуса свои дети или нет, любой его ребёнок будет видеть в тебе старшего брата. — Ремус достал из-под своей рубашки похожую цепочку. — У Сириуса тоже есть такая, — продолжил Ремус. — Мы наложили на них связующие заклинания. Если ты когда-нибудь будешь в опасности, наши кулоны сразу же дадут нам знать.

Сириус взял цепочку с кулонами и надел её на Гарри.

— Я знаю, Сохатик, что ты воспринимаешь нас, как отцов, а для нас ты стал сыном, — искренне произнёс он. — Так что позволь уж нам быть взрослыми и принять меры для твоей защиты. Это меньшее, что мы можем сделать.

Гарри коснулся кулонов, которые были странно тёплыми. Сконцентрировавшись, он смог почувствовать чары, связывающие его кулоны с кулонами опекунов. Затем он посмотрел на мужчин и невольно улыбнулся. Если ему когда-нибудь понадобится напоминание о том, что опекуны любят его, нужно будет лишь посмотреть на золотую цепочку, висящую у него на шее.

— Спасибо, — искренне сказал он. — Спасибо за всё.

Это Рождество обещало стать крайне запоминающимся, что обитатели дома по Гриммаулд Плэйс, 12, признали единогласно.

* * *

Отдав дань приготовленному Добби плотному обеду, Гарри, Сириус, Ремус и Тонкс воспользовались каминной сетью, чтобы добраться до больницы Святого Мунго, где они собирались навестить мистера Уизли. Сириус и Ремус сомневались, стоит ли поддаваться просьбам Гарри отправиться туда, но понимали, что парень не перестанет спрашивать о состоянии мистера Уизли, пока не увидит его собственными глазами. Перед отправлением Гарри по привычке натянул рукав на правую руку, чтобы спрятать повреждённую кожу. Он опасался, что если мистер Уизли увидит шрам, то завалит его бесконечными вопросами, на которые парню не хотелось в очередной раз отвечать.

Ремус в общих чертах описал Гарри, чем медицина в волшебном мире отличается от своего маггловского аналога. Здесь не было докторов, только целители. А хирургия была крайней мерой, используемой в случаях, когда магия не помогала. Складывалось впечатление, что волшебники не использовали маггловские способы лечения просто потому, что они были маггловскими. Хотя у Гарри не было причин жаловаться на то, как целители выполняли свою работу, учитывая насколько больше времени ему потребовалось бы, чтобы залечить все свои раны, если бы его лечили маггловскими методами.

Мистер Уизли лежал на первом этаже в палате имени Дэя Лльюэллина, в которую, по словами миссис Уизли, вела вторая дверь справа. Гарри, нервничая, шёл за Ремусом. Сириус был от него с боку, а Тонкс — позади. Они прошли через двойные двери и двинулись дальше по узкому коридору. Поднявшись по лестнице, они вошли в отделение Ранений от живых существ и направились ко второй двери справа. Окружённый своей семьёй, Гарри, в общем-то, ничего разглядеть не сумел, но пришёл к выводу, что это, возможно, было к лучшему. Он ненавидел, когда абсолютно незнакомые люди вдруг начинали на него пялиться, и подозревал, что поведение здешних посетителей вряд ли чем-то отличалось.

Ремус оглянулся на него через плечо и улыбнулся, а потом толкнул дверь. Гарри помедлил мгновение, спрашивая себя, правда ли он хочет увидеть, в каком состоянии мистер Уизли. Но заботливая рука, опустившаяся на его спину, и ободряющая улыбка от Сириуса вновь вселили в него уверенность, и он шагнул в палату. В комнате, наполненной солнечным светом, располагались три пациента. Гарри сразу же нашёл среди них мистера Уизли, который лежал в дальнем углу палаты около окна. Рядом с ним сейчас была только миссис Уизли.

Стоило мистеру Уизли его заметить, как на его лице появилась широкая улыбка.

— Гарри! — радостно воскликнул он. — Иди сюда, сынок! — Гарри приблизился к кровати, удивившись, когда его внезапно обняли, из-за чего он чуть не потерял равновесие. — Как ты справляешься? Билл мне всё рассказал. Не могу поверить, что тебе пришлось пройти через такое.

“Это не хорошо! Смени тему и побыстрее”.

— Я в порядке, мистер Уизли, — сказал Гарри, выскальзывая из объятий мистера Уизли. — Вы сами как? Я пытался остановить змею, правда.

Мистер Уизли улыбнулся, сжав его плечо.

— Я знаю, — искренне ответил он. — Судя по тому, что я слышал, из-за этого ты провёл несколько дней в кровати. — Он перевёл взгляд на шрам на лбу Гарри, и на лице его отразилось сочувствие. — Гарри, мне так жаль, что тебе прошлось пройти через это. Если бы я не заснул в том коридоре...

— ...Волдеморт предпринял бы что-нибудь другое, Артур, — тихо, но твёрдо ответил Сириус, проигнорировав то, что мистер и миссис Уизли вздрогнули при упоминании “запретного” имени. — Как проходит лечение?

— Медленно, — проворчал мистер Уизли. — Что они только не перепробовали, но рана всё равно начинает кровоточить каждый раз, как они снимают повязку. Они даже пробовали маггловский способ под названием “швы”, но Молли... эм... не одобрила это и потребовала, чтобы их убрали.

— И не без причины, — твёрдо сказала миссис Уизли. — Не могу поверить, что ты позволил целителю сделать это с собой. Это всё из-за твоего помешательства на магглах, Артур Уизли!

Гарри нервно посмотрел на своих опекунов и Тонкс, неуверенный, хочет ли он присутствовать при этом разговоре. Ремус улыбнулся ему и приблизился к больничной кровати.

— А как там дети? — как ни в чём ни бывало спросил он. — Дамблдор сказал, что Рон и Джинни восприняли новости довольно тяжело.

Мистер и миссис Уизли вздохнули и повернулись к Ремусу.

— Думаю, они так отреагировали потому, что несколько событий наложились друг на друга, — признался мистер Уизли, переводя взгляд на Гарри. — Рон рассказал мне, что случилось после видения. По его словам, тебе было очень плохо, Гарри, и твой шрам кровоточил. А затем ты исчез посреди ночи, что Дамблдор прокомментировал лишь одной фразой: “Гарри дома, поправляется”. Не помогло и то, что Рон обо всём рассказал Гермионе, Джинни, Фреду и Джорджу. Эти пятеро могут быть весьма изобретательны, когда им нужно что-то разузнать. — Миссис Уизли кашлянула, словно предупреждая мистера Уизли о чём-то. — В общем, — быстро сказал мужчина, — когда они поняли, что тебе стало плохо из-за того, что ты видел случившееся со мной... ну, полагаю, для них это было уже чересчур.

Гарри вынужден был признать, что за последними событиями он и не подумал о том, через что прошли его друзья, увидев его тогда в столь плохом состоянии. Сказать по правде, он старался вообще избегать эту тему, потому что знал, что это было неминуемо, когда все узнали о слушании по делу профессора Амбридж..

— Но сейчас они в порядке, да? — наконец спросил Гарри.

Миссис Уизли ободряюще улыбнулась Гарри.

— Не беспокойся об этом, дорогой, — ответила она доброжелательно. — Пока тебе стоит сосредоточиться на самом себе. Как я понимаю, Дамблдор пытается добиться того, чтобы слушание провели как можно раньше. Дети поймут, что у тебя сейчас и так забот хватает. Если ты хочешь поговорить с ними, то не стесняйся и связывайся с нами через камин в любое удобное тебе время. — Миссис Уизли обняла Гарри. — Если тебе что-нибудь понадобится, дорогой, просто дай нам знать.

— Эм... хорошо, — чувствуя себя неуютно, ответил Гарри. Он честно не знал, что ещё сказать. Он сомневался, что вообще будет связываться с Уизли, так как им и без него сейчас было о чём волноваться.

Их визит вскоре был прерван появлением целителя, который хотел проверить рану мистера Уизли. Мысленно поблагодарив судьбу за эту маленькую услугу, Гарри попрощался с мистером Уизли, пожелав ему скорейшего выздоровления. Парень вынужден был признать, что почувствовал себя лучше, увидев, что отец Рона всё такой же, как прежде, а не такой, каким он видел его в своём видении. Хотя тот факт, что раны мистера Уизли не спешили заживать, беспокоил Гарри. Атака произошла более пяти дней назад, а рана всё ещё не исцелилась?

Выйдя из палаты три волшебника и одна ведьма направились к камину, через который они прибыли, когда вдруг раздался крик “ГАРРИ!”, привлекший всеобщее внимание. Обернувшись, Гарри удивился, увидев, что к нему бежит Невилл Лонгботтом. Естественно, парень сразу подумал о худшем. В конце концов, с чего бы ещё Невиллу было находиться в Мунго в Рождество?

— Гарри! — воскликнул Невилл, облегчённо улыбнувшись. — Как ты? Профессор МакГонагалл и мадам Помфри ничего нам не говорили! Все так беспокоились после того, как тебя отправили домой! Тебе уже лучше?

— Я в порядке, Невилл, — честно ответил Гарри. Ему очень не хотелось начинать этот разговор опять, но он понимал, что пора было привыкать к этому, так как по возвращению Хогвартс его всё равно все будут спрашивать об этом. — Эм... извини, что спрашиваю, но что ты здесь делаешь? Что-то случилось с твоей бабушкой? Или с тобой?

Внезапно Невилл занервничал.

— С бабушкой всё хорошо, — сказал он, замявшись. — Я... ну... я навещаю моих родителей. Они... эм... уже давно здесь.

Гарри почувствовал, как Сириус сжал его плечо, молча давая понять, что не стоит развивать эту тему.

— О, мне жаль это слышать, — искренне сказал он. — Если тебе когда-нибудь нужно будет поговорить или ещё что-то...

— Невилл! — приблизившись к ним, воскликнула миссис Лонгботтом, явно пребывающая в расстроенных чувствах. — Сколько раз я тебе говорила не убегать от меня! — Тут она заметила, с кем разговаривал Невилл, и выдавила улыбку. — Сириус Блэк и Ремус Люпин, — вежливо произнесла она. — Невилл мне много рассказывал о вас и о вашем подопечном. — Миссис Лонгботтом посмотрела прямо на Гарри. — Мой Невиил, кажется, не может перестать говорить о тебе, Гарри Поттер. Твои родители бы определённо гордились таким сыном.

— Спасибо, мадам, — вежливо ответил Гарри. — Невилл сказал, что вы навещали вашего сына и его жену. Мне так жаль.

Миссис Лонгботтом повернулась к Невиллу.

— Неужели ты никогда никому не говорил о своих родителях и о жертве, которую они принесли ради борьбы с Ты-Знаешь-Кем? — недоуменно спросила она. — Ты должен гордиться тем, что они сделали, Невилл. Они пожертвовали своим рассудком не для того, чтобы ты стыдился их.

У Невилла был такой вид, словно хотел провалиться под землю. Гарри поспешил вступиться за него.

— Пожалуйста, не поймите его неправильно, миссис Лонгботтом, — быстро сказал он. — Из-за того, что в школе есть такие люди, как Малфой, мы научились держать нашу личную жизнь при себе. Ради собственной выгоды многие студенты не брезгуют использовать наше прошлое против нас. Поверьте мне, это происходит довольно часто. Уверен, Невиллу не было стыдно. Он просто не хотел, чтобы кто-нибудь использовал нечто столь личное против него.

Миссис Лонгботтом вздохнула и обняла Невилла.

— Прости, милый, — мягко сказала она. — В моём возрасте я уже и не помню о проблемах, с которыми сталкиваются подростки. — Миссис Лонгботтом с улыбкой на лице оглянулась на Сириуса и Ремуса. — Вас определённо можно похвалить, вы проделали отличную работу, особенно учитывая последние невзгоды.

— Спасибо, — с вежливым кивком ответил Ремус. — Прошу прощения, но нам пора. Счастливого вам Рождества.

Гарри тоже попрощался и последовал за Ремусом к камину, а затем домой. Тем вечером парень узнал правду о родителях Невилла. Сириус и Ремус рассказали ему всё о том, как Лестрейнджи и Барти Крауч-младший запытали Лонгботтомов до безумия сразу после того, как Волдеморта исчез в Годриковой впадине. Было сложно представить, каково это иметь родителей, которые даже не узнают тебя. Гарри не знал, завидовать Невиллу или сочувствовать. Да, его родители были всё ещё живы, но, по сути, они не были теми, кем должны были быть. Несмотря ни на что, сегодня Гарри понял, что у него гораздо больше общего с Невиллом Лонгботтомом, чем он осознавал раньше.

Следующим утром Гарри проснулся рано и обнаружил, что профессор Дамблдор и его опекуны что-то тихо обсуждали между собой, устроившись в углу комнаты. Услышав причину, по которой директор был здесь, Гарри пожалел, что вообще проснулся. Как оказалось, профессор надавил на нужных людей, и слушание назначили на завтрашнее утро, точнее, на восемь утра. Гарри, безусловно, необходимо будет формально озвучить свои обвинения против профессора Амбридж, в том числе ему придётся ещё раз пересказать всю ту словесную грязь, что она на него выливала. Чтобы подкрепить его слова, профессор Дамблдор принесёт с собой Омут Памяти, а Гарри покажет судьям свою правую руку.

Так как Гарри был несовершеннолетним, слушание будет закрытым, а значит, репортеры в зал суда допущены не будут. По просьбе профессора Дамблдора Сириусу, Ремусу, Тонкс и Аластору Моуди позволили присутствовать, чтобы обеспечивать защиту Гарри. Ведь неважно, верило ли министерство в возвращение Волдеморта или нет, само присутствие Гарри Поттера не могло не привлечь внимания, чего самому парню совсем не хотелось.

День тянулся бесконечно. Сириус и Ремус перепробовали всё, чтобы отвлечь Гарри от предстоящего слушания. Они играли в шахматы, раздумывали над материалом для собраний ОЗ и тренировок. Это срабатывало, но ненадолго: Гарри просто не мог успокоить свои нервы. Да, он знал, что на правой стороне. Знал, что Амбридж была неправа. Но встречаться с ней лицом к лицу и объявлять обо всём министерству — это совсем другая история. И больше всего он боялся, что никто не поверит ему, несмотря на все доказательства.

На следующее утро после бессонной ночи обитатели поместья Блэков встали крайне рано. К тому же Грозный Глаз Моуди всё равно явился ни свет ни заря, почти за два часа до слушания, заявив, что будет лучше, если они отправятся на место пораньше. Чтобы избежать задержек, они решили добираться через каминную сеть. Моуди отправился первым, за ним последовали Ремус, Гарри, Сириус и, наконец, Тонкс. На том конце оказался длинный коридор со множеством каминов. Гарри никогда не видел, чтобы их было так много в одном месте.

Когда все, воспользовавшись заклинанием Scourgify, очистили себя от сажи, осевшей на одежде за время путешествия, Гарри обнаружил себя окружённым четырьмя взрослыми. Моуди оказался спереди, Сириус встал справа от него, Ремус — слева, а Тонкс расположилась позади. И на это была причина: из каминов постоянно выходили волшебники. Сириус сразу же опустил руку на плечо Гарри, когда группа, не задерживаясь, зашагала по коридору, вроде и непринужденно, но в то же время довольно быстро. Взрослые ни на шаг не отступали от парня, и тот не видел ничего, но в данный момент он так нервничал, что у него даже не мелькнуло мысли о том, что он вообще-то впервые в жизни оказался в Министерстве Магии. Возможно, он осмотрится, когда всё закончится.

Проходя мимо внушительного фонтана в виде круглого бассейна, в центре которого были статуи, размером явно значительно больше натуральной величины и от которых в воздух взлетали сверкающие струи воды, парень слышал хлопки и треск, с которыми то и дело аппарировали волшебники и ведьмы. Гарри послушно проследовал за Грозным Глазом Моуди к столу с табличкой “Охрана”, расположившемуся рядом с золотыми воротами в дальнем конце коридора. За столом сидел усталый волшебник в коричневой мантии и читал “Ежедневный пророк”.

— Мы сопровождаем посетителя, который нуждается в конфиденциальности, — прорычал Моуди. — Его палочка уже персонализирована, и поэтому к ней не может прикоснуться никто, кроме него.

Охранник перевёл взгляд с Моуди на Ремуса, а затем и на Сириуса, прежде чем снова посмотреть на Моуди.

— Следуйте за мной, — сказал он, поднимаясь.

Он прошёл к двери в соседнюю комнату, открыл её и отступил в сторону, позволив Моуди, Гарри, Сириусу и Ремусу войти первыми. Тонкс осталась снаружи на страже. Охранник подошёл к Гарри, держа в руках длинный золотой гибкий прут. Он провёл им сверху вниз перед Гарри, потом вдоль его спины, а затем оглянулся на Моуди и кивнул.

— Мистер Поттер, не могли бы вы показать вашу палочку?

Взмахнув запястьем, Гарри сжал палочку в руке, заставив охранника подпрыгнуть от неожиданности. Опомнившись, тот подошёл к ближайшему столу и, подхватив с него латунный инструмент, похожий на весы с несколькими шкалами и всего одной плоской чашей, вернулся обратно. Переглянувшись с Сириусом, Гарри положил свою палочку на чашу и отступил назад, когда та начала вибрировать. Мгновение спустя из щели в основании весов появилась тонкая полоска пергамента.

Охранник оторвал пергамент и прочитал то, что на нём было написано.

— Одиннадцать дюймов, сердцевина из пера феникса, используется четыре с половиной года, правильно? — спросил он.

— Да, сэр, — волнуясь, ответил Гарри, отчего охранник удивлённо посмотрел на него, прежде чем жестом позволил ему забрать палочку. Вставив её обратно в чехол, Гарри позволил вывести себя из комнаты, и его сопровождающие тут же заняли свои прежние позиции.

Пройдя вслед за Моуди через золотые ворота, Гарри оказался в другом коридоре, поменьше. Там, за старомодными золотыми решётками, находилось по меньшей мере двадцать лифтов. В коридоре было много людей, ожидавших своей очереди, но все они были слишком увлечены собственными мыслями, чтобы заметить присутствие Гарри Поттера. Чем больше парень ждал, тем больше волновался, а желудок, казалось, закручивавшийся в узлы, становилось всё сложнее и сложнее игнорировать. В голове с бешеной скоростью проносились вопросы и сомнения. Горло сдавило от страха, быстро вытеснившего все рациональные мысли.

Чья-то рука легла на спину парня, вырывая его из пучины сознания.

— Успокойся, Гарри, — тихо произнёс Ремус. — Всё будет хорошо, вот увидишь. Вспомни успокаивающие упражнения. Сосредоточься на том, что можешь контролировать. Если будешь накручивать себя, станет только хуже. Давай, закрой глаза. — Ремус подождал, пока Гарри послушается его. — Медленный вдох. — Гарри вдохнул. — А теперь такой же медленный выдох. — Парень выдохнул. — Вспомни картину, которую подарил нам на Рождество. Вспомни Лунатика, Бродягу и Сохатого, играющих в лесу.

Послушавшись тихого и спокойного голоса Ремуса, Гарри вспомнил, как наблюдал за забавами трёх животных на картине. Ему даже показалось, что он слышит лай Бродяги и вой Лунатика. Он словно вновь оказался на Гриммаулд Плейс, в гостиной перед картиной. Напряжение оставило его, сменившись спокойствием, какого Гарри никогда прежде не испытывал. Краем уха он услышал, как раздался какой-то звон, затем топот, и почувствовал, как его подтолкнули вперёд. Открыв глаза, он увидел, как золотая решётка отъехала в сторону, пропуская их в кабину лифта, которая теперь быстро заполнялась людьми. К счастью, их группа умудрилась втиснуться, только теперь перед Гарри была Тонкс, а позади — Моуди.

Решётка скользнула на место, и лифт начал двигаться, гремя цепями. От этого звука Гарри слегка занервничал. Сколько же лет этой штуковине? Тихие разговоры пассажиров лифта были прерваны холодным женским голосом, раздавшимся в кабине:

— Уровень семь. Департамент магических игр и спорта, включающий в себя Штаб-квартиру Британской и Ирландкой Квиддичных Лиг, Официальный Клуб Игроков в Плюй-камни и Патентное Бюро Курьезов, Нелепостей, Шуток и Приколов.

Двери лифта скользнули в сторону, открыв взгляду неопрятного вида коридор, все стены которого были увешаны однотипными квиддичными плакатами. Несколько волшебников вышли, и двери вновь закрылись. Когда лифт достиг следующего этажа, женский голос объявил:

— Уровень шесть. Департамент магического транспорта, включающий в себя Администрацию Каминной Сети, Отдел Надзора за Мётлами, Управление по Порталам и Аттестационный Центр по Аппарации.

Двери снова открылись, выпустив маленькую группку ведьм и волшебников, затем закрылись, и лифт продолжил свой путь. К этому моменту Гарри уже пожалел, что накануне не расспросил подробнее о сегодняшнем дне. По крайней мере, тогда бы он знал, какой уровень им был нужен. Тем временем женский голос объявил очередную остановку:

— Уровень пять. Департамент Международного Магического Сотрудничества, включающий в себя Совет по Нормам Международной Магической Торговли, Управление по Международному Магическому Праву и Британскую Ложу Международной Конфедерации Магов.

Двери открылись. На это раз из лифта вышло гораздо больше ведьм и волшебников, и в кабине наконец стало свободнее, позволив пассажирам отлепиться друг от друга. Лишь сопровождавшие Гарри не спешили воспользоваться этой возможностью, всё также плотно окружая его. Несколько пассажиров поглядывали на них с любопытством, но Гарри был надёжно скрыт от посторонних глаз, и возникший было интерес быстро угас. Двери закрылись, кабина дёрнулась и продолжила свой путь.

— Уровень четыре. Департамент Регулирования и Контроля за Магическими Существами, включающий в себя Отделения Чудовищ, Существ и Духов, Управление по Связям с Гоблинами и Бюро Консультаций по Вредителям.

На сей раз вышел лишь один волшебник, и их поездка продолжилась.

— Уровень три. Департамент Магических Происшествий и Катастроф, включающий в себя Группу Аннулирования Случайного Волшебства, Штаб-квартиру Стирателей Памяти и Комитет по Выработке Объяснений для Магглов.

За ним последовал:

— Уровень Два. Департамент Магического Правопорядка, включающий в себя Сектор Борьбы с Неправомерным Использованием Магии, Штаб-квартиру Авроров и Административные Службы Визенгамота.

— Нам сюда, — тихо сказал Сириус.

Гарри вслед за Тонкс вышел из лифта и подождал, пока они с Моуди поменяются местами, чтобы тот пошёл впереди. Предполагалось, что при виде старого аврора любой, кто повстречается им на пути, дважды подумает, прежде чем проявлять своё любопытство. Пройдя по коридору, они оказались непосредственно перед входом в Департамент Магического Правопорядка. Стены внутреннего помещения были обшиты тёмным деревом и увешаны портретами волшебников и ведьм, гордо взиравших на проходивших мимо. Выглянув из-за спины Моуди, Гарри заметил впереди стойку приёмной, за которой сидела худенькая волшебница с каштановыми волосами.

— Стойте здесь, — прорычал Моуди и подошёл к стойке. — Гарри Поттер прибыл на закрытое слушание по делу Долорес Амбридж.

В ту же секунду секретарша вскочила и ахнула, увидев Гарри.

— В-вы рано, мистер Поттер, но, если хотите, вы можете посидеть в комнате ожидания, пока все не прибудут, — на одном дыхании выпалила она и подбежала к двери справа от себя. — Вот сюда. — Четверо волшебников и одна ведьма прошли вслед за женщиной внутрь, оказавшись в ещё одном коридоре. Остановившись у второй двери справа, секретарь открыла её и сказала:

— Один из вас может остаться в приёмной, а ос...

— ...Этот вопрос уже согласован, — прорычал Моуди, а затем посмотрел на Тонкс, которая кивнула в ответ. — Мистер Поттер останется со своими опекунами, пока его присутствие не понадобится.

Секретарша ещё раз посмотрела на Гарри, потом кивнула и поспешила вернуться на свое место. Не успел Гарри ничего спросить, как Сириус завёл его в комнату. Ремус зашёл следом за ними и закрыл дверь, отгородив их от Тонкс и Моуди. В комнате было довольно уютно. Вдоль стен буквой “П” стояли несколько диванов с обивкой коричневой и тёмно-синей палитры, оставляя центр комнаты свободным. На стенах висели обычные картины, а не портреты, которые могли бы наблюдать за ними. В дальнем углу стоял стол со стопкой пергаментов, несколькими перьями и чернильницей. Увидев последнюю, Гарри вздохнул с облегчением и тут же смутился. Казалось бы, такая мелочь, как чернильница, а он сразу почувствовал себя лучше.

Рука, опустившаяся на его плечо, вырвала Гарри из задумчивости.

— Как ты, Сохатик? — обеспокоенно спросил Сириус.

Гарри посмотрел на крёстного и тепло улыбнулся.

— Я в порядке, — честно ответил он. — Твое слушание тоже проходило тут?

Сириус помрачнел.

— Э-э... нет, — признался он. — Моё слушание проходило внизу, в одном из залов суда рядом с Отделом Тайн. После окончания прошлой войны с Волдемортом ими никто не пользовался. Сказать по правде, это даже не залы суда, а какие-то подземелья. Мы бы ни за что не допустили, чтобы подобное слушание проводили там.

В отчаянной попытке отвлечься от мыслей о приближавшемся слушании Гарри ухватился за новую информацию. Усевшись, он с любопытством спросил:

— А что за Отдел Тайн? Ни разу о нём не слышал.

— Он занимается сверхсекретными разработками, — ответил Ремус, садясь рядом с Гарри. — Никто, кроме работников этого Отдела, не знает, что именно они там изучают... хотя нет, это не совсем так. Никто просто не хочет интересоваться этим. Точно известно лишь об одной сфере их исследований — пророчествах.

Несколько секунд Гарри моргал, пытаясь разобраться в том, что он только что услышал.

— Какие пророчества? Вроде того, что сделала профессор Трелони перед побегом Петтигрю? — спросил он.

Услышав его вопрос, Сириус с Ремусом переглянулись. А у Гарри при мысли о пророчествах в голове возникали лишь картинки с волшебницами вроде профессора Трелони, сидящими в окружении своих хрустальных шаров и предсказывающими смерть ничего не подозревающим волшебникам.

— Неужели люди действительно в это верят? Я думал, предсказания — это пустая болтовня, годящаяся лишь на то, чтобы пугать людей мыслями о скорой смерти.

Сириус усмехнулся.

— Не надо сдерживаться, малыш, — прямо сказал Сириус. — Говори, что думаешь на самом деле.

Гарри только пожал плечами.

— А что вы хотите, чтобы я сказал? — спросил он. — Профессор Трелони предсказывает мне мучительную смерть на каждом уроке. Да вы хоть представляете, сколько раз мне приходилось сдерживаться, чтобы не рассмеяться, когда Трелони восклицала, что мне грозит встреча с гриммом? — Сириус с Ремусом попытались сдержать смех. — Ну, один раз она оказалась права... один раз за два с половиной года, что я её знаю. Так что где тут взяться уверенности в её способностях?

— Ну, истинные пророчества редки, — честно ответил Сириус. — Настоящие предсказания обычно произносятся без предупреждения и не зависят от нашего желания. Истинные Провидцы встречаются крайне редко. Поверь мне, в Отделе Тайн прекрасно знают, когда пророчество настоящее, а когда — нет.

У Гарри возникло ощущение какой-то недосказанности, но он не стал развивать тему, решив, что сейчас не время спорить. Откинувшись на спинку дивана, Гарри задумался над тем, сколько ещё он не знает о волшебном мире. Он узнал несколько законов этого мира на третьем курсе, и то лишь из-за сложностей с усыновлением, которые возникли у Ремуса потому, что он был оборотнем. От Сириуса с Ремусом Гарри знал, как обстояли дела много лет назад, ещё до исчезновения Волдеморта, но этим дело и ограничивалось. Порой парень ненавидел тот факт, что его растили магглы.

Следующий час прошёл в ожидании. Гарри всеми силами старался думать о чём-угодно, только не о слушании. Сириус принялся ходить взад-вперёд, нервируя тех, кто сидел на диване, но они держали язык за зубами. Оба — и Гарри, и Ремус — знали, что когда Сириус о чём-то беспокоился, его лучше было не трогать. В такие моменты его внутренний зверь брал верх над человеком. И сейчас Сириус находился в том состоянии, которое можно было описать лишь как “режим защитника”. Он беспрестанно поглядывал на дверь, словно призывая кого-нибудь войти.

Наконец терпение Сириуса лопнуло.

— Пойду узнаю, из-за чего задержка, — произнёс он, подойдя к двери и открыв её.

Обернувшись, Сириус посмотрел прямо на Ремуса, которому не нужны были слова, чтобы понять, о чём просит друг. Он кивнул, и Сириус вышел, прикрыв за собой дверь.

Гарри посмотрел на часы, отметив, что до восьми осталось всего пять минут. “Значит, дело не только в том, что Сириус нетерпелив”.

— Думаешь, возникли какие-то проблемы? — волнуясь, спросил Гарри.

Ремус обнял его за плечи и прижал к себе.

— Нет, не думаю, — честно ответил он. — Скорее всего, ещё не все члены Визенгамота собрались. Такое случается, особенно когда проводится закрытое заседание. Ты же знаешь Бродягу. Он хочет поскорее с этим разобраться. Он просто жаждет, чтобы Амбридж заплатила за то, что она с тобой сделала. В последние дни Сириус был необычайно терпелив, но, похоже, всё-таки не выдержал. Он злится, сынок, и не знает, что делать со своей злостью. Злится на Амбридж, за её неправомерные действия, на Министерство, которое допустило подобное, и на Дамблдора, который не сумел это предотвратить.

— Но профессор Дамблдор не знал! — запротестовал Гарри. — Никто не знал.

Ремус кивнул.

— И это одна из главных ошибок, которые люди совершают по отношению к Альбусу Дамблдору, — тихо сказал он. — Многие верят, что у Дамблдора есть ответы на все вопросы, что он всезнающ, но правда в том, что всё знать невозможно. Но, несмотря на то что Дамблдор тоже человек, мы с Сириусом считаем, что как директор Хогвартса он не справился со своими обязанностями. Мы оставили тебя на его попечение, а он не смог обеспечить твою безопасность. — Гарри дёрнулся, собираясь возразить. — Так бы посчитал любой родитель, если бы его ребёнок пострадал, Гарри.

Звук распахнувшейся двери заставил обоих вскочить на ноги, однако дверь открыл не Сириус. И не Тонкс, и не Моуди, и даже не профессор Дамблдор. Это сделала профессор Амбридж. Поверх мантии на ней был надет пушистый розовый кардиган, вроде того, что был на ней в первый день занятий. На её лице играла странная улыбка, от которой Гарри почувствовал себя жутко неуютно. Эта улыбка ему совсем не понравилась.

Ремус немедленно задвинул Гарри себе за спину, защищая, и достал палочку.

— Думаю, вы ошиблись комнатой, мадам, — произнёс он напряжённо. — Пожалуйста, уйдите.

Увидев Ремуса, профессор Амбридж зло прищурилась и закрыла дверь.

— У тебя нет права указывать мне, что делать, оборотень, — холодно сказала она, тоже доставая палочку. — Предлагаю тебе дать людям поговорить, а самому пойти поискать луну и повыть на неё.

Гарри с трудом удержал себя от того, чтобы атаковать Амбридж. Он ненавидел, когда люди издевались над Ремусом только потому, что он был оборотнем. Гарри считал его одним из самых лучших людей, что он встречал за свою жизнь. Ему был ненавистен тот факт, что некоторые люди были настолько помешаны на крови, что не понимали, что человек — это нечто большее, чем те карты, которые он получил от Судьбы.

— Я сам выбираю себе компанию, Амбридж, — жёстко произнёс Гарри. — И психотические министерские фанатики в неё не входят.

Вспышка красного света вырвалась из палочки Амбридж и ударила Ремуса точно в грудь. Мужчина отлетел назад, повалив и Гарри, который от удивления даже не успел отскочить. Взмахнув запястьем, Гарри достал палочку и направил её на Амбридж. Другую руку он положил на грудь Ремуса, чтобы убедиться, что тот дышит. Парень почувствовал, как внутри него всё закипело от злости. Амбридж перешла грань! Она напала на Ремуса.!

— Уберите палочку, мистер Поттер, пока кто-нибудь не пострадал, — спокойно произнесла Амбридж. — Я смотрю, ваши... опекуны всего за несколько дней сумели отравить ваш разум. Неуважение к старшим, распространение ложных слухов... Возможно, именно поэтому они всё ещё держат вас при себе. Вы так легко верите всему, что они говорят.

Гарри не шелохнулся. Больше он не позволит Амбридж влиять на свои действия и мысли.

— Ты больше не мой учитель, Амбридж, — уверенно сказал Гарри. — У тебя нет права указывать мне, что делать и во что верить. Предупреждаю: или ты уйдёшь, или мне придётся защищаться. Уверен, ты ещё не забыла, что случилось в поезде до начала семестра. Я выжил в схватках с Пожирателями Смерти и Волдемортом. Им ты точно не ровня.

— Ах ты, маленький жалкий лжец! — вскричала Амбридж. — Crucio!

Рефлексы не подвели Гарри.

— ProtegoMaximus! — выкрикнул он.

Из кончика палочки появился полупрозрачный голубоватый щит, и парень постарался как можно быстрее направить в него свои силы сквозь палочку. Гарри ощутимо тряхнуло, когда проклятье Амбридж врезалось в щит и стало медленно его продавливать. Было ясно, долго Непростительное он сдерживать не сможет. Сириус! Пожалуйста, помоги!

Отдавая всё больше и больше внутренних сил на поддержание щита, Гарри почувствовал, как в груди разливается жар. На лбу появились первые капельки пота. Дыхание участилось. Он слабел с каждой секундой, но всё равно держал щит. И как раз в тот момент, когда он понял, что больше не выдержит, волна силы прокатилась по его телу, наполнив комнату ослепительно белым светом. Амбридж выронила палочку и попыталась прикрыть глаза руками. Гарри сразу же убрал щит и поднялся на ноги.

Дверь распахнулась, но Гарри не обратил на это внимания. Он был полностью сосредоточен на Амбридж и застывшем между ними проклятии.

— Если ты ещё когда-нибудь приблизишься ко мне или моей семье, Амбридж, ты пожалеешь об этом, — жёстко сказал Гарри. — Ты не лучше Волдеморта. Ты сама себе выкопала могилу, наложив Непростительное проклятье на меня и атаковав одного из моих опекунов.

Он вытянул левую руку в ту сторону, где лежала палочка Амбридж, и та отлетела из зоны её досягаемости. Противник был обезоружен, Гарри больше ничто не угрожало, но его пронзило желание отомстить. Никогда прежде он не чувствовал ничего столь сильного. Быстро задавив в себе это, парень коснулся средней бусины подавляющего ожерелья и прошептал:

— Активация.

В то же мгновение Гарри почувствовал, как силы оставляют его. Он упал на колени, а проклятье, больше ничем не сдерживаемое, пронзило воздух над его головой, разбив вазу. Окружающие предметы закружились, и Гарри закрыл глаза, боясь, что его стошнит. Внезапно он почувствовал, как кто-то обхватил его руками и прижал к чему-то твёрдому. Он не мог двигаться самостоятельно, в данный момент у него ни на что не было сил. Его голову приподняли за подбородок, из-за чего она запрокинулась, уперевшись в чью-то руку. Гарри тихо застонал, когда холодная ладонь коснулась его лба. В рот влили горькую жидкость, и кто-то начал осторожно массировать его шею, заставив парня рефлекторно сглотнуть. Туман в голове начал постепенно проясняться, и Гарри почувствовал, что к нему частично вернулись силы. Приоткрыв глаза, он сразу же увидел обеспокоенные лица Сириуса и Ремуса, смотревших на него.

— Ремус, Сириус, целитель скоро будет здесь, — сказал профессор Дамблдор, подходя к ним. — Я бы хотел, чтобы Гарри и тебя, Ремус, как можно скорее осмотрели.

Ремус покачал головой, беря Гарри за руку.

— Я в порядке, Дамблдор, — настойчиво произнёс он. — Меня просто вырубили. — Он посмотрел на Гарри и покачал головой. — Мне так жаль, сынок. Я должен был лучше защищать тебя. Не могу поверить, что именно она сумела застать меня врасплох. Я даже не слышал заклинания.

— Без слов, — устало пробормотал Гарри, медленно моргая. Он чувствовал, как накатывает темнота, но сражался с ней, чтобы остаться в сознании. — Она не произносила заклинание вслух.

Сириус сильнее прижал крестника к себе, начав раскачиваться вперёд-назад.

— Всё хорошо, Гарри, — сказал он дрожащим голосом. — С тобой всё будет хорошо. Мы со всем разберёмся, а потом вернёмся домой, в безопасность. Я больше никогда не выпущу тебя из поля зрения. Если будет нужно, я сам тебя всему научу.

Это прогнало все мысли о том, чтобы сдаться и позволить темноте взять своё. В начале летних каникул Гарри уже слышал подобные заявления от Сириуса. Членам Ордена потребовалось почти две недели, чтобы убедить Сириуса в том, что его желание запереть Гарри в поместье Блэков до конца жизни было не слишком осуществимым.

— Сириус, я в порядке, — сказал Гарри, пытаясь сесть. Наконец, с помощью Сириуса и Ремуса, ему это удалось. Он поправил очки и, ухмыльнувшись, посмотрел на своих опекунов. — Я почувствовал кулон, а вы?

Сириус кивнул, взлохматив гаррины волосы.

— Конечно, почувствовал, — сказал он. — Ты уверен, что с тобой всё в порядке? Ты выглядишь измотанным.

Гарри кивнул, потирая глаза под стеклами очков.

— Я снова переборщил с щитом, — признался он. — У меня ушло много энергии на это. Думаю, только из-за этого выброс и случился. — Гарри оглянулся вокруг и заметил, что они остались одни. — А где все?

Ремус и Сириус помогли Гарри перебраться на диван, позволив подростку сидеть без посторонней помощи.

— Аластор занялся Амбридж, Дамблдор ушёл за целителем, а Тонкс стоит за дверью и следит, чтобы никто не входил, — сказал Сириус, садясь рядом с Гарри. — Она наложила только одно заклинание, так? Она же ни чем в тебя не попала?

Гарри покачал головой.

— Нет, клянусь, — ответил он, облокотившись на плечо Сириуса. — Похоже, у нас ничто не может пройти, как запланировано.

Сириус рассмеялся, а Ремус ограничился смешком.

— Гарри, мы уже давно пришли к выводу, что, когда дело касается тебя, ничего никогда не идёт по плану, — признался Сириус. — Ты не даёшь нам терять форму. — Последовало короткое молчание, за время которого Ремус сел напротив Сириуса и Гарри. — И я не думаю, что это плохо, — добавил Блэк.

Звук открывшейся двери заставил Сириуса и Ремуса схватиться за палочки и вскочить на ноги. Но они сразу же расслабились, увидев, что в дверях стоял Дамблдор, которого явно позабавила их реакция.

— Могу вас заверить, что у меня исключительно добрые намерения, — весело сказал профессор Дамблдор и отошёл в сторону, пропуская высокого худого темноволосого волшебника, одетого, как те целители, которых Гарри видел в Мунго несколько дней назад. — Целитель Сандерс прибыл, чтобы осмотреть Гарри и Ремуса.

Целитель зашёл в комнату, на ходу доставая палочку. С собой он принёс небольшую чёрную сумку. Сначала он занялся Ремусом. Поводив вокруг него палочкой, он жестом показал ему сесть.

— Небольшое перевозбуждение и усталость, мистер Люпин, — сообщил целитель Сандерс профессиональным тоном и, порывшись в сумке, достал небольшой пузырёк, который и протянул Ремусу. — Вот, это Глоток Спокойствия, а как вернётесь домой, хорошенько отдохните. — И сразу же поспешил туда, где сидел Гарри. Взмахнув над ним палочкой, целитель пораженно ахнул. — Мистер Поттер! Как, скажите мне, вы умудрились довести себя до такого магического и физического истощения?! Это чудо, что вы ещё в сознании!

— Я в порядке, — продолжал настаивать Гарри, хотя и знал, что после заявления целителя ему никто не поверит. Без сомнения, он устал и не заснул ещё лишь из чистого упрямства. Ведь чем скорее этот бардак закончится, тем будет лучше для всех. — Просто дайте мне Перцовое зелье и можем идти на слушание.

— Боюсь, я не могу это сделать, мистер Поттер, — сказал целитель, оглядываясь на профессора Дамблдора. — Существует риск, что вы ещё больше измотаете себя и впадёте в кому. Если бы вы были моим пациентом в Мунго, я бы прописал вам постельный режим. — Мужчина повернулся к Сириусу. — Неужели мистеру Поттеру действительно так важно присутствовать на слушании, мистер Блэк?

Сириус печально вздохнул.

— К сожалению, — ответил он. — Свидетельство Гарри необходимо для подтверждения обвинений.

Целитель Сандерс порылся в своей сумке и вынул четыре пузырька с зельями разных цветов, затем поднялся и протянул их Сириусу.

— Тогда советую вам покончить с этим побыстрее, — серьёзно произнёс он. — Вот, возьмите. Это Глоток Спокойствия, Зелье для сна без сновидений, Питательная смесь и Восстановительный эликсир. Глоток Спокойствия дадите, если во время слушания он разволнуется. Зелье для сна без сновидений дадите, когда вернётесь домой... здесь на два раза. Только перед эти пусть выпьет Питательную смесь. А Восстановительный эликсир пусть принимает по глотку в день в течение недели, чтобы его магические ресурсы восполнились до конца каникул. Рекомендую больше отдыхать и избегать стрессов.

Сириус кивнул.

— Спасибо, — поблагодарил он целителя и передал пузырьки Ремусу, который, наложив на стекло чары неразбиваемости, убрал их в карман.

Целитель Сандерс кивнул, закрыл сумку и покинул комнату. Сириус снова занял своё место рядом с Гарри, позволив подростку облокотиться на его плечо. Гарри был совсем не удивлён диагнозом, так как не раз слышал его в прошлом году, когда выбросы были абсолютно непредсказуемы. Вспомнив об этом, Гарри пришёл к выводу, что этот выброс по силе даже близко не дотянул до того, что был у него в сентябре, но он не собирался никому об этом говорить. Единственным человеком, который знал, насколько плохо ему тогда пришлось, был профессор Дамблдор.

— Думаю, Визенгамот уже собрался, — сказал профессор Дамблдор, стоя в дверях. — Ты сможешь идти, Гарри?

Гарри кивнул, и Сириус с Ремусом помогли ему подняться. Голова тут же закружилась, так что ему пришлось закрыть глаза. Опекуны подхватили его под руки, удерживая на ногах. Когда головокружение прошло, Гарри снова открыл глаза и посмотрел в сверкающие голубые глаза профессора Дамблдора.

— Идёмте, покончим с этим, — вложив в голос максимум уверенности, сказал парень.

— Ты уверен, Гарри? — спросил профессор Дамблдор обеспокоенным голосом. — Визенгамот поймёт, если ты не сможешь прийти. Уверен, к этому времени всем, кто будет присутствовать, уже рассказали о нападении на тебя. И, предупреждая ваш вопрос, я уже попросил, чтобы ради гарриной безопасности Долорес Амбридж не присутствовала на слушании. Ты, Гарри, дашь показания, судьи рассмотрят доказательства, после этого тебе разрешат удалиться. Потом та же процедура ждёт Долорес. Повторно тебя позовут уже в конце, когда будет выноситься приговор.

— Какие меры будут приняты относительно нападения Амбридж на Гарри и Ремуса? — спросил Сириус.

Профессор Дамблдор вздохнул.

— Хоть произошедшее и печально, оно играет нам на руку, — честно ответил он. — Её палочка послужит доказательством, что она применила Непростительное. За это её ждёт наказание. Долорес было сказано держаться от тебя подальше, Гарри. И то, что она ослушалась указаний Визенгамота, не пойдёт ей на пользу.

С помощью Сириуса и Ремуса Гарри проследовал за профессором Дамблдором в комнату с большим прямоугольным столом, за которым сидели четыре волшебника и три ведьмы. Все они были одеты в тёмно-фиолетовые мантии с серебряной буквой “В” на левой стороне груди. Гарри сразу опознал Корнелиуса Фаджа, министра магии, который сидел в центре, и Перси Уизли, сидевшего с левого края. Только эти двое были ему знакомы Гарри и только они смотрели на него с презрением. Во взглядах же остальных читалось лишь сочувствие.

Перед большим столом стоял ещё один, поменьше, с четырьмя пустыми стульями. Опекуны подвели Гарри ко второму стулу слева, а сами сели по бокам от него: Ремус — слева, Сириус — справа. Профессор Дамблдор занял оставшийся свободный стул рядом с Сириусом. Опустившись на стул, Гарри облегчённо вздохнул. В таком положении он чувствовал себя значительно увереннее, нежели стоя. “Просто держись. Ты сможешь. Спать будешь потом”.

— Профессор Дамблдор, — с любопытством спросила одна из волшебниц. — Вы уверены, что мистер Поттер готов давать показания сегодня? Кажется, он вот-вот потеряет сознание.

— Отсрочка заседания недопустима, мадам Боунс, — спокойно возразил профессор Дамблдор. — Уверен, все мы хотим поскорее с этим разобраться.

— Да-да, давайте начнём, — нетерпеливо воскликнул Фадж. — Мы собрались здесь сегодня, чтобы рассмотреть обвинения, выдвинутые Сириусом Орионом Блэком и Ремусом Джонатаном Люпиным, опекунами Гарри Джеймса Поттера, против Долорес Джейн Амбридж. По словам истцов, она злоупотребила полномочиями преподавателя по Защите от Тёмных Искусств и Верховного Инквизитора, использовала на студенте запрещённое законом Кровавое перо и словесно оскорбляла ученика. Следователи: Корнелиус Освальд Фадж, министр магии; Амелия Сьюзан Боунс, глава Департамента Магического Правопорядка. Секретарь суда: Перси Игнатиус Уизли...

— ... мы все прекрасно знаем, кто здесь собрался, Корнелиус, — перебила министра мадам Боунс. — Давайте заслушивать показания.

Фадж наградил мадам Боунс раздражённым взглядом, а затем уставился прямо на Гарри, и в глазах его не было ни капли сострадания.

— Мистер Поттер, объясните своими словами причину, по которой были выдвинуты обвинения против члена преподавательского состава Хогвартса и сотрудника министерства магии Долорес Амбридж, — спросил Фадж с холодом в голосе.

Гарри глубоко вдохнул и тут же почувствовал, как Ремус и Сириус взяли его за руки, напоминая, что он не один.

— Профессор Амбридж относилась ко мне иначе, чем к остальным студентам, с того самого момента, как я вошёл в её класс, — начал он тихим, но твёрдым голосом. — Она не упускала ни единой возможности высмеять передо мной и моими одноклассниками моих опекунов из-за того, кем они были и что они сделали. Не добившись никакой реакции с моей стороны, она поймала меня в коридоре недалеко от гриффиндорской башни до наступления комендантского часа и потребовала, чтобы я сказал, где был. Затем, когда я ответил, что был в библиотеке, она назначила мне отработку. Следующим вечером мне было приказано писать “Я не должен лгать” особым пером, которому не нужны чернила, лишь моя кровь, а те же слова, что я писал на пергаменте, появлялись на тыльной стороне моей руки, вырезанные на коже. Отработка началась в пять часов вечера и продлилась до полуночи. После, посмотрев на мою руку, профессор выказала неудовлетворение достигнутым результатом и назначила мне ещё два вечера отработок.

— И чем профессор Амбридж обосновала эти отработки, мистер Поттер? — заинтересованно спросила мадам Боунс.

— Ложью, — честно ответил Гарри. — Она не поверила, что я был в библиотеке. — Краем глаза Гарри увидел, что профессор Дамблдор одобрительно кивнул ему, прежде чем снова обратить всё своё внимание к сидевшим перед ним членам Визенгамота. — После того как профессора Амбридж сделали Верховным Инквизитором, она начала назначать мне отработки приблизительно два раза в неделю. Причины варьировались от слишком громких разговоров с друзьями до невнимательности на уроке, хотя мы все занятия читали наши учебники. Однако эти отработки отличались от предыдущих. В дополнение к тому, что мне приходилось уродовать собственную руку, профессор Амбридж взяла на себя великий труд донести до меня, какой я врун и хулиган. По её словам, она единственная, кто видит, какую обузу я представляю для волшебного мира и что это лишь вопрос времени, когда мои опекуны осознают это и отдадут меня обратно моему дяде, чтобы он мог “обуздать” меня, как делал это раньше.

Комната погрузилась в молчание. Кажется, никто не ожидал, что Гарри скажет это. Наконец мадам Боунс кашлянула и посмотрела в упор на профессора Дамблдора.

— Директор, если не ошибаюсь, когда вы оглашали обвинения от имени мистера Блэка и мистера Люпина, вы заявляли, что у вас есть Омут Памяти с воспоминаниями мистера Поттера об этих отработках? — спросила она, и голос её был далек от твёрдости, что звучала в нём раньше.

— Вы правы, — невозмутимо ответил профессор Дамблдор, засунув руку в карман и достав оттуда нечто вроде красного куба. Он взмахнул палочкой, и куб изменил форму и увеличился в размерах, превратившись в Омут Памяти, который Гарри недавно видел. — Я, конечно, должен попросить разрешение, чтобы присутствовать при их просмотре от лица Гарри. Думаю, ему не стоит ещё раз переживать эти отработки.

— Откуда нам знать, что это действительно воспоминания мистера Поттера, Дамблдор? — скептически спросил Фадж.

Гарри высвободил руку и начал нервно тереть тыльную сторону правой руки, часто заморгав в попытке избавиться от усталости, налившей веки.

— Поверьте мне, они мои, — сказал он, слегка вздрогнув.

Члены Визенгамота с интересом посмотрели на Гарри, а затем мадам Боунс поднялась на ноги.

— Мистер Поттер, вы позволите мне взглянуть на вашу руку? — спросила она, обойдя стол и направившись к нему. Гарри кивнул и вытянул руку, которую она взяла и принялась внимательно осматривать. — Мистер Уизли, запишите, что на тыльной стороне правой руки мистера Поттера вырезаны слова “Я не должен лгать”.

— Как бы увлекательно всё это ни было, боюсь, мы не можем просто “поверить вам”, мистер Поттер, — упрямо сказал Фадж, когда мадам Боунс вернулась на своё место. — Вы единственный ученик Хогвартса, заявляющий, что профессор Амбридж какой-то монстр, а не замечательный учитель, коим она и является.

— Если она такой “замечательный учитель”, то почему она только что атаковала меня, воспользовавшись Непростительным проклятьем, министр? — возразил Гарри, чувствуя, что его терпение по отношению к Фаджу подходит к концу. — Мне не хочется переводить стрелки, сэр, но это вы дали профессору Амбридж право оспаривать решения других преподавателей Хогвартса, потому что она, видите ли, была не согласна с тем, что двое студентов потеряли свои места в квиддичной команде после того, как напали на меня.

— Достаточно, мистер Поттер, — со злостью огрызнулся Фадж. — У вас нет права рассуждать о решениях, которые я принял ради блага волшебного сообщества.

“Ради блага волшебного сообщества или всё же чтобы сохранить свой пост министра?” — подумал Гарри.

— Вы правы, — ответил он, пожав плечами. — У меня нет права оспаривать ваши решения. У меня нет права оспаривать решения, принятые теми, кто старше меня, так, министр? — Молчание. — Профессор Дамблдор вступился за меня после третьего задания, а вы публично выразили своё неудовольствие этим. И всё потому, что вы отказываетесь верить в то, что случилось со мной. У вас и у профессора Амбридж я научился тому, что если ты не разделяешь мнение властей, то ты либо держишь язык за зубами, либо столкнёшься с их гневом. Теперь, возможно, вы понимаете, почему я молчал обо всём этом, пока мои опекуны не обнаружили шрамы на моей руке. К счастью, им наплевать на то, что вы думаете, и они предпочитают делать то, что правильно, не думая о последствиях.

Мадам Боунс кашлянула.

— Что ж, мистер Поттер, вы определённо дали нам почву для обсуждений, — дипломатично ответила она. — Думаю, это всё, что нам пока нужно. Вы можете уйти вместе с мистером Блэком и мистером Люпиным, пока мы будем просматривать ваши воспоминания.

Сириус и Ремус помогли Гарри подняться, помедлив, когда парень покачнулся из-за накатившего головокружения. Закрыв глаза, Гарри почувствовал, как опекуны подхватили его, удерживая на ногах. Усталость-таки настигла его. Он не представлял, как сумел продержаться так долго. Но, очевидно, теперь ему предстояло за это заплатить. Гарри очень сомневался, что сумеет не заснуть, пока Визенгамот будет просматривать его воспоминания и заслушивать показания Амбридж.

— Аврор Тонкс, я буду очень признателен, если вы сопроводите их в зал ожидания, — как ни в чём не бывало произнёс Дамблдор. — Лишние меры безопасности никому не повредят.

Гарри поднял взгляд и с удивлением заметил, что Тонкс и Моуди ждали их у входа. Парень даже не слышал, как они вошли, что либо говорило о неимоверных усилиях, приложенных Тонкс, либо о том, как он был измотан. Собрав все оставшиеся силы, Гарри вышел из комнаты, поддерживаемый под руки Ремусом и Сириусом. Медленно, следуя за Тонкс, они вернулись обратно в комнату ожидания. Молодой аврор, как могла, старательно изображала из себя защитника, но всякому было очевидно, что в данный момент она больше беспокоилась о Гарри, чем о своих обязанностях аврора.

Несмотря на своё состояние, Гарри не мог не заметить, что в их отсутствие в комнате кто-то хорошо потрудился. На столе их ждали разнообразные закуски и бутылки со сливочным пивом, тыквенным соком и пряным сидром. В воздухе витали сильные запахи сладостей и специй, но они совсем не вызывали неприятных ощущений. Усевшись на диван, Гарри наконец позволил своему сознанию погрузиться в темноту. Он сделал всё, что мог. Теперь остаётся лишь надеяться, что Визенгамот ему поверит.

* * *

— Как ты думаешь, почему они так долго? Прошло уже три часа.

— Не забывай, нам понадобилось четыре часа, только чтобы просмотреть все воспоминания. Просто будь благодарен за то, что Гарри дали возможность отдохнуть.

Гарри потребовалось некоторое время, чтобы понять, что голова его лежала на чем-то твёрдом, в то время как остальное тело покоилось на чём-то мягком. Он был укрыт одеялом, из-за чего ему было немного жарковато. Очки, обувь и чехол с палочкой с него сняли. Натянув одеяло посильнее, Гарри зарылся лицом в жёсткую подушку, готовясь снова провалиться в забытьё. Он чувствовал неимоверную усталость и боль во всём теле. И даже мысль о том, чтобы пошевелиться, казалась абсурдной.

Кто-то начал успокаивающе гладить его по волосам.

— Бродяга, как ты думаешь, он злится на меня из-за того, что я не смог его защитить? — тихо спросил голос Ремуса. — Я даже представить не мог, что Амбридж решится напасть на нас... не думал, что она воспользуется Непростительным.

— Мы оба подвели его, — вздохнув, ответил Сириус. — Но мы же говорим о Гарри, так что нет, я не думаю, что он злится на тебя. Он знает, что ты сделал всё, что смог, чтобы защитить его.

— Но этого было недостаточно, — пробормотал Ремус. — Я честно не знаю, как с этим справляться. На Гарри нападают его одноклассники, преподаватели, министерство, Пожиратели смерти и Волдеморт. Что случится в следующий раз, когда Пожиратели Смерти или Волдеморт загонят нас в угол? Мы же не можем полагаться на то, что и в будущем выброс сможет защитить его.

— О чём ты говоришь, Лунатик? — спросил Сириус.

— Я думаю, что должен поговорить с Дамблдором по поводу дополнительной охраны Хогвартса, — тихо ответил Ремус. — Я знаю, что членам Ордена и без того хватает забот, но, думаю, никому не повредит, если хотя бы один человек будет находиться в школе, чтобы помогать поддерживать порядок.

Звук открывшейся двери прервал их разговор. По голосам Гарри уже догадался, что лежит на коленях у Ремуса, а Сириус сидит рядом с ними. Он услышал, что Сириус поднялся на ноги и отошёл. Слегка передвинувшись, Гарри застонал, так как это простое движение напомнило ему о ноющих мышцах. Кто-то заботливо погладил его по спине, окончательно выдернув его из объятий сна. Гарри медленно открыл глаза, перевернувшись на спину и посмотрев в расплывчатое лицо Ремуса.

— Не волнуйся, сынок, — улыбнувшись, сказал тот. — Это просто Тонкс. Она держит нас в курсе событий последние несколько часов. Тонкс поговорила с Аластором, и, похоже, дача показаний Амбридж прошла не слишком хорошо, так как Фадж пытался помочь ей выкрутиться. Мы не знаем деталей, но склоняемся к тому, что всё разрешится в нашу пользу. — Ремус слегка переместился, надев на Гарри очки. — А ты как себя чувствуешь?

Гарри несколько раз моргнул. Его разум ещё не совсем проснулся, так что ему потребовалось некоторое время, чтобы понять, о чём говорил Ремус.

— Я в порядке, — устало ответил он. Прикрыв рукой зевок, Гарри перевернулся на бок, подавив дрожь в протестующих мышцах. — Когда мы уже сможем отправиться домой?

Ремус рассмеялся и снова провёл рукой по волосам парня.

— Не знаю, сынок, — ответил он весело. — Думаю, скоро, но всё зависит от упрямства Фаджа. После сегодняшних событий Визенгамот вряд ли позволит ему действовать также свободно, как раньше. Не могу передать словами, как я горжусь тем, как ты себя сегодня вёл, Гарри. Я знаю, что твои родители тоже бы тобой гордились. Всего за несколько минут ты сумел сделать то, над чем Орден трудился месяцами. Не думаю, что до этого мне приходилось видеть, чтобы Фадж так краснел.

Гарри пожал плечами, насколько позволили больные мышцы.

— Я просто хотел, чтобы они мне поверили, — тихо сказал он, чувствуя, что снова начинает засыпать. — Я не хотел показаться грубым...

— ...Не беспокойся об этом, — успокоил его Ремус. — Ты сказал то, что нужно было сказать. Фадж перешёл все границы. Если бы это не сказал ты, то это сделали бы мы с Сириусом или Дамблдор. Фадж просто пытается избежать проверки своей работы, которую, надо заметить, он выполняет из рук вон плохо. Так что он не заслуживает ни капли сочувствия.

Вернувшийся Сириус присел на корточки и сжал плечо парня.

— У нас небольшая проблема, — раздражённо произнёс он. — Решение уже принято, но эта ведьма тоже будет там. У неё отобрали палочку, но мне это всё равно не нравится. Хотя Тонкс и заверяет меня, что Амбридж будет связана и находиться под надзором авроров, словно от этого легче.

Ремус просто покачал головой и устало потёр глаза.

— Мне это тоже не нравится, но тут мы ничего поделать не можем, — спокойно сказал он. — Обвинитель и обвиняемый должны оба присутствовать при оглашении решения. Это стандартная практика для подобных заседаний. Просто помни о том, что в этот раз мы будем защищены гораздо лучше. Там будут присутствовать пять членов Ордена, которые проклянут Амбридж при малейшей попытке что-либо предпринять.

Гарри вынужден был признать правоту Ремуса. Для Амбридж было бы равносильно самоубийству предпринимать что-то при таком количестве свидетелей.

— Давайте покончим с этим, — сказал он, снова переворачиваясь на спину и пытаясь встать, однако попытка его с треском провалилась. Он попробовал ещё раз и почувствовал, как чьи-то руки помогли ему принять сидячее положение, заставив его резко вдохнуть из-за быстрой смены положения. Немного отдышавшись, Гарри позволил Сириусу поставить себя на ноги, отчаянно постаравшись устоять.

Сириус и Ремус явно заметили его затруднения, так как сразу подхватили его под руки и помогли преодолеть весь путь до зала, где проходило слушание. Войдя туда, Гарри заметил, что там появился ещё один прямоугольный стол, который также поставили напротив главного стола, за которым заседал Визенгамот. Профессор Дамблдор стоял рядом с левым столом, давая понять, куда им следует сесть.

После того как Гарри опуститься на стул, Сириус и Ремус заняли свои места рядом с ним, готовые, судя по их виду, в любой момент выхватить палочки. Как только Дамблдор тоже занял своё место, дверь справа открылась и вошла рассерженная Амбридж, сопровождаемая Кингсли Шеклболтом и высоким темноволосым аврором, которого Гарри не знал. Запястья Амбридж были связаны, а на рот, кажется, было наложено какое-то заклинание, чтобы ни единое слово не сорвалось с её губ. Увидев подобную картину, Гарри сразу же задался вопросом, что же произошло во время дачи ею показаний.

Шеклболт заставил Амбридж сесть, а сам встал за её спиной, держа палочку наготове. Гарри знал аврора достаточно хорошо, чтобы понять, что тому требовалось всё его самообладание, чтобы воздерживаться от комментариев. Кингсли был удивительным аврором, но его никак нельзя было обвинить в отсутствии чувства справедливости. Он ненавидел то, как Фадж заставил всех верить в то, что ему было нужно. Именно это и подтолкнуло аврора присоединиться к Ордену, по крайней мере, Гарри он своё решение объяснил именно так.

Мадам Боунс кашлянула и сцепила пальцы перед с тобой.

— Сегодняшний процесс служит напоминанием о том, что наше общество не так сильно отличается от маггловского, как нам всем хотелось бы верить, — начала она. — Должна сказать, что я поражена тем, что я сегодня услышала и увидела. Я даже и представить не могла, что когда-нибудь настанет такой день, когда я задумаюсь над тем, чтобы забрать свою племянницу из Хогвартса. Долорес Амбридж, ваши действия в отношении мистера Поттера нельзя ничем оправдать. Вы воспользовались полномочиями, данными вам Хогвартсом и Министерством, чтобы пытать ребёнка и докучать ему в том самом месте, где он должен был чувствовать себя в безопасности, где должен был иметь возможность расти и развиваться. Впредь вам воспрещается приближаться к школе Магии и Волшебства Хогвартс. На вас также будут наложены ограничивающие чары, которые не позволят вам подойти к мистеру Гарри Джеймсу Поттеру ближе, чем на сто метров. Дальнейшее решение по вашему делу будет вынесено после того, как вас полностью обследуют в госпитале Святого Мунго.

Гарри не мог не вздохнуть с облегчением. Он больше никогда не увидит Амбридж, и, если повезёт, то и остальные обитатели Хогвартса тоже. Он едва ли почувствовал, что Ремус сжал его плечо, а Сириус схватил за руку. Ему было слишком сложно осознать тот факт, что всё наконец закончилось. Больше никаких отработок, никакого чтения глупых книг, никакой жабоподобной Амбридж.

— Мистер Поттер, — продолжила мадам Боунс, заставив Гарри удивлённо на неё посмотреть. — Визенгамот хотел бы выразить своё восхищение храбростью, которую вы проявили сегодня. Мы понимаем, что вам трудно было делать заявления, особенно когда те, кто должен присматривать за вами, находятся в несогласии между собой. Мы также понимаем, что человеку с вашим прошлым трудно доверять незнакомым людям, особенно когда те,кому вы, исходя из их положения, должны были доверять, злоупотребляют своими полномочиями. Мы вряд ли сможем выразить словами то, как нам жаль, что вам пришлось вынести такое, мистер Поттер, и в случае с вашим дядей, и с мадам Амбридж. Ни у кого нет права наносить вам физический вред или заставлять вас делать это самому. Прошу, помните об этом. Если подобное повторится, пожалуйста, сразу сообщите кому-нибудь.

Мадам Боунс перевела взгляд на профессора Дамблдора.

— Директор Дамблдор, я потрясена тем, что подобное безобразие могло продолжаться так долго, — добавила она. — Весь ваш персонал и студенты знали об этих отработках, но не сделали ничего, чтобы как-то помешать этому, тем самым лишь потворствуя мадам Амбридж. Вы могли не знать всех деталей, но вы были осведомлены о конфликте между ней и мистером Поттером. Я не знаю, как мистер Блэк и мистер Люпин сидят сейчас рядом с вами, но могу лишь заключить, что они сильнее духом, нежели я. Дабы исключить повторение подобного в будущем, деканы факультетов должны будут информировать своих студентов о формах насилия и поощрять их приходить к ним в случае, если они заметят что-то подобное.

Профессор Дамблдор мог лишь кивнуть, соглашаясь.

— Более того, Декрет об образовании номер двадцать четыре будет отменён, — сказала мадам Боунс, оглянувшись на Фаджа, который, что удивительно, вёл себя очень тихо. — Мы, однако, направим наблюдателя, которого одобрит весь состав Визенгамота. Этот человек будет периодически посещать занятия, чтобы убедиться, что все учителя обращаются со своими учениками в рамках допустимого. В дополнении к этому мы рекомендуем вам, директор Дамблдор, найти кого-нибудь, кто сможет не предвзято беседовать со студентами при необходимости. Также вам понадобится найти замену на пост преподавателя Защиты от Темных Искусств до конца каникул, иначе это сделает министерство.

— В этом нет необходимости, мадам Боунс, — вежливо ответил профессор Дамблдор. — Один человек уже обратился ко мне с просьбой принять его на эту должность. И мне кажется, он сможет оказать ученикам большую помощь в подготовке к годовым экзаменам.

— И кто же это? — нервно спросил Фадж.

— Сириус Блэк, — с улыбкой ответил профессор Дамблдор, заставив всех присутствующих поражённо уставиться на Сириуса.

Гарри был удивлён не меньше. Сириус вечно дразнил Ремуса из-за его “преподавательской карьеры”, заявляя, что сама мысль о том, что Мародёр чему-то учит детей (Гарри не в счёт), смехотворна.

— Я... я протестую! — вскинулся Фадж. — Сириус Блэк будет учить детей? Да он... он...

— ...занимался с Гарри Защитой несколько лет, — небрежно перебил его Дамблдор. — Думаю, вы все помните инцидент, произошедший в Хогвартс-экспрессе в начале осеннего семестра. Что бы вы ни думали по поводу возвращения Волдеморта, ученикам необходимо научиться должным образом защищать себя. До того, как его несправедливо заключили в Азкабан, Сириус Блэк служил аврором. Он, без сомнения, обладает достаточной квалификацией, чтобы занять этот пост. К тому же, он намерен по-настоящему учить детей, а не заставлять их читать учебник.

— В данный момент я не вижу лучшей кандидатуры, — согласилась мадам Боунс и посмотрела на Сириуса. — Поздравляю, мистер Блэк. Эта работа определённо вам подходит. Если никто больше не хочет ничего добавить, я объявляю заседание закрытым. Мистер Поттер, мистер Блэк, мистер Люпин, вы можете идти. Возможно, позже мы вызовем вас дополнительно, чтобы рассмотреть произошедшее перед слушанием нападение. Мы знаем, что мадам Амбридж воспользовалась Непростительным проклятьем с целью поразить им мистера Поттера. Для вынесения приговора нам необходимо дождаться результатов её медицинского обследования, однако могу вас заверить, что её деяние не останется безнаказанным.

Получив разрешение уйти, опекуны помогли Гарри подняться на ноги и выйти из комнаты. Гарри даже не посмотрел на Амбридж, как и не услышал слов поздравления со стороны Тонкс и Моуди. Парень был в полном смятении. Он выиграл процесс и больше не увидит Амбридж, да ещё и Сириус будет преподавать Защиту. Наконец-то, впервые за долгое время, его жизнь стала налаживаться. И возвращение в Хогвартс обещало принести немало интересного.

Путешествие домой было тихим, но быстрым. Профессор Дамблдор вручил им портал, который и перенёс Сириуса, Ремуса, Гарри и Тонкс на кухню дома Блэков. Мародёры не стали тратить время и сразу уложили Гарри спать, предварительно напоив его зельями, которые прописал целитель. Гарри проспал весь день и всю ночь, и даже кошмары его не побеспокоили. Впрочем, Мародёров это не удивило. Они уже давно заметили, что Гарри спал довольно спокойно, если в комнате находился кто-нибудь ещё. Парень словно чувствовал, что он не один, что находится в безопасности, — и этого хватало, чтобы кошмары обходили его стороной.

Когда Гарри наконец проснулся, то не смог сдержать улыбки, увидев спавшего рядом с ним Полуночника. Пёс издавал свистящие звуки, периодически сменявшиеся тихим поскуливанием, и дёргал при этом лапами. Парень с трудом сдержал смех, подумав, что Сириусу, как и любой нормальной собаке, наверняка снится, что он за чем-то гонится. У Гарри не хватило духу разбудить крёстного, поэтому он, надев очки, осторожно выбрался из кровати, почувствовав, что вчерашние боль и усталость благополучно исчезли.

Всеми силами стараясь не шуметь, Гарри прокрался к выходу из комнаты и привычным путём прошёл по коридору к лестнице. Судя по солнечному свету, лившемуся из окон, уже давно перевалило за полдень. Посмотрев вниз, Гарри заметил в гостиной Ремуса. Тот сидел перед горевшим в камине огнём, наблюдая, как резвятся Сохатый, Лунатик и Полуночник. Спускаясь по лестнице, парень слышал, как игриво лает собака, и невольно задумался о том, как долго уже Ремус сидит вот так и просто смотрит на картину, вспоминая прошлое. Гарри знал, что, оставаясь наедине с собой, его опекуны имели привычку раздумывать о том, как всё могло сложиться, особенно если они вспоминали Поттеров. Потеря друзей причиняла им боль, которая, похоже, никогда уже их не оставит.

— Шалость удалась, — тихо произнёс Гарри, подходя к дивану, на котором сидел Ремус. Услышав пароль, животные перестали играть и убежали обратно в лес, деревья замерли и картина снова превратилась в то мрачное неподвижное полотно, что предстало глазам Сириуса и Ремуса рождественским утром.

Ремус быстро обернулся и улыбнулся.

— Добрый день, сынок, — сказал он и жестом поманил Гарри сесть рядом с ним. — Я так понимаю, Бродяга всё ещё спит.

Гарри кивнул, занимая предложенное место, и тут же почувствовал, как его обняли за плечи.

— Мне показалось, что он наслаждается своим сном, так что даже жалко его будить было, — сказал парень с усмешкой, и Ремус усмехнулся в ответ.

Посмотрев на опекуна, Гарри не мог не заметить тёмные круги у него под глазами. По-видимому, не все в этом доме поспешили насладиться заслуженным отдыхом.

— Лунатик, не обижайся, но выглядишь ты крайне уставшим. Ты вообще ложился?

Ремус фыркнул и притянул Гарри ближе.

— А я и не обижаюсь, — весело ответил он. — Я поспал, Гарри, просто недолго. Было несколько дел, которые я не мог отложить. — Он вытащил из кармана мантии свежий выпуск “Ежедневного пророка”. — Сначала я хотел это скрыть, но потом подумал, что, возможно, будет лучше, если ты будешь знать, чего ожидать по возвращении в Хогвартс. — Ремус протянул ему газету. — Каким-то образом Рита Скиттер прознала о слушании. Хорошие новости в том, что она не обвиняет тебя.

Гарри лишь раздражённо застонал. Это последнее, что ему сейчас было нужно. Теперь все узнают о том, что он умудрялся скрывать столько месяцев.

— Она никогда этого не делает, — с горечью пробормотал он, разворачивая газету, чтобы рассмотреть заголовок на первой странице. — Она слишком боится Сириуса, чтобы напрямую ругать меня. Но играть словами она умеет.

ЖЕЛАНИЕ МИНИСТРА ВСЁ КОНТРОЛИРОВАТЬ ОБЕРНУЛОСЬ ПРОТИВ НЕГО

Назначение Долорес Амбридж на пост преподавателя Защиты от Тёмных Искусств Хогвартса в сентябре было встречено противоречивыми отзывами. Министр магии Корнелиус Фадж заявил тогда, что назначенный им преподаватель в состоянии справиться со сложной задачей обучения детей по программе, одобренной министерством, в противовес бессистемному обучению, имевшему место в последние годы в связи с некомпетентностью профессора Дамблдора.

И до недавнего времени это решение не вызывало вопросов.

Однако нашему репортёру стало известно, что в последний день осеннего семестра профессор Долорес Амбридж была отстранена от должности и обвинена в злоупотреблении своими полномочиями и жестоком обращении с учеником. Вчера состоялось закрытое слушание, во время которого всплыла вся правда о методах обучения профессора Амбридж и истинных мотивах министра. Выяснилось, что профессор Амбридж была назначена на пост учителя с целью любыми средствами вселить в сознания учеников школы убеждения министра.

Эти средства включали использование Кровавого пера и многократные словесные оскорбления, с помощью которых одного из учеников пытались заставить отказаться от собственных мыслей и убеждений. Этот ученик был выбран профессором Амбридж не случайно, а в связи с его статусом лидера среди прочих учеников школы. “Если бы он признал “правду”, его последователи пошли бы за ним, — заявила Амбридж на слушании. — Все, что я делала, я делала ради блага министра и министерства. Моим долгом было искоренить ложь, которую директор Дамблдор вливал в умы детей”.

Под ложью подразумевались заявления о том, что Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся. Министр Фадж продолжает настаивать, что нет никаких реальных доказательств возвращения Вы-Знаете-Кого, и заявляет, что был не в курсе методов профессора Амбридж. “Она никогда не посвящала меня в подробности своих действий, сообщая лишь, что создание благоприятного климата для обучения проходит успешно”, — объяснил министр присутствующим на слушании членам Визенгамота.

Долорес Амбридж лишилась занимаемых постов в Хогвартсе и в настоящее время находится в госпитале св. Мунго, где целители проведут полное обследование ее психического состояния. Амелия Боунс, глава Департамента Магического Правопорядка, на слушании выступавшая в качестве председателя, не стала скрывать своего отвращения по отношению к действиям Амбридж: “Я даже и представить не могла, что когда-нибудь настанет такой день, когда я задумаюсь над тем, чтобы забрать свою племянницу из Хогвартса”.

В результате было вынесено решение о принятии мер, которые позволят предотвратить повторение столь нелицеприятного инцидента. Декрет Министерства Магии об образовании номер 24 о введении должности Верховного Инквизитора был отменен. Взамен специальный представитель, кандидатуру которого одобрит весь состав Визенгамота, будет периодически посещать занятия преподавателей Хогвартса. Кроме того, ученикам Хогвартса расскажут о том, как распознавать признаки жестокого обращения. Также в школе появится советник, к которому ученики смогут обращаться в любое время.

Пока ещё не известно, кто претендует на должность советника, однако директор Дамблдор объявил, что уже выбрал замену профессору Амбридж. Новым преподавателем стал никто иной, как Сириус Блэк, в прошлом беглый преступник, несправедливо обвинённый в убийстве, а также крёстный отец Гарри Поттера, мальчика-который-выжил. “Он, без сомнения, обладает достаточной квалификацией, чтобы занять этот пост. К тому же, он намерен по-настоящему учить детей, а не заставлять их читать учебник”, — заявил Дамблдор Визенгамоту.

Репортёру остаётся надеяться, что Сириус Блэк сможет дать ученикам то, в чём они так отчаянно нуждаются, и пожелать ему удачи на новой должности. Репортёр хочет также поблагодарить мистера Гарри Поттера за мужество, которое он проявил, выдвинув обвинения в несправедливом к себе отношении, и пожелать ему скорейшего выздоровления.

Рита Скиттер, специальный корреспондент.

Гарри вздохнул, отшвырнув “Ежедневный пророк” в сторону. Закрыв глаза, парень прислонился к Ремусу, постепенно осознавая, чем грозила ему эта статья. Теперь вся школа будет знать, что каждая его отработка на самом деле была пыткой.

— Как она прознала об этом? — расстроенно спросил он. — Я думал, что смысл закрытого слушания в том, чтобы никто о нём не узнал.

— Так и есть, — мягко ответил Ремус. — Мне жаль, сынок. Я знаю, ты не хотел этого, но сейчас мы уже ничего не можем с этим поделать. Билл заглядывал сегодня утром, хотел проверить, как ты. Артур уже дома, но всё ещё поправляется. Молли пришлось всё объяснить Рону, Джинни и близнецам, чтобы они не ворвались сюда, требуя дать им с тобой повидаться. Думаю, все чувствуют себя немного виноватыми из-за того, что были рядом и позволили такому произойти. Ты же знаешь Молли. Она, вероятно, прочитала им суровую лекцию на тему жестокого обращения и наказала не приставать к тебе, пока ты сам не захочешь поговорить об этом.

— Ну, это сработает с Уизли, но не с Гермионой, — проворчал Гарри. — А мне совсем не хочется снова с ней ссориться из-за того, что я, мол, больше не рассказываю ей и Рону о своих проблемах. Для этого у меня есть ты и Сириус. Разве этого недостаточно?

Ремус ответил не сразу. Глубоко задумавшись, он перевёл взгляд на неподвижную картину, висевшую над камином.

— А мы с тобой похожи даже больше, чем я думал, сынок, — наконец тихо произнёс мужчина. — Думаю, теперь, когда Сириус будет постоянно присутствовать в Хогвартсе, многое изменится, но ты должен признать, что в последние несколько лет секреты и тайны составляли большую часть твоей жизни. Я знаю, ты боишься, что твои друзья узнают о выбросах. Знаю, что ты всё ещё думаешь, будто это отпугнёт их...

— ...но это так, — настоял Гарри. — Ты не знаешь, что я испытал, когда случился выброс в министерстве. Сила, потребность отомстить... это испугало меня. Я хотел, чтобы Амбридж испытала всю ту боль, что она причинила мне. — Нахлынувшие воспоминания заставили Гарри пристыженно отвернуться. — Мне так хотелось причинить ей боль за то, что она сделала со мной... что она сделала с тобой. О Сириусе она не многое могла сказать, но вот о тебе... я ненавижу, когда люди думают, что ты хуже остальных только потому, что ты оборотень. Я ненавижу стереотипы. Если бы я не активировал ожерелье...

— ...но ты сделал это, Гарри, — мягко возразил Ремус. — Ты активировал ожерелье, и это единственное, что имеет значение. У всех нас в жизни бывали эпизоды, которыми мы не гордимся. Учитывая всё, через что тебе пришлось пройти, я не думаю, что кто-нибудь станет осуждать тебя из-за того, что ты злишься на Амбридж. Нет ничего плохого в том, чтобы злиться, но это не значит, что можно причинять боль другим. Ты правильно поступил, активировав ожерелье и не поддавшись гневу. Я горжусь тобой, сынок, очень горжусь. Я и не думал, что буду так сильно тобой гордиться.

Гарри поднял взгляд на Ремуса, закусив нижнюю губу.

— Правда? — с надеждой спросил он.

Ремус засмеялся и взъерошил парню волосы.

— Правда, — подтвердил он, сильнее прижимая к себе Гарри. — И чтоб ты не удивлялся, сообщаю: вскоре должны заглянуть Северус и, возможно, Дамблдор.

Подняв брови, Гарри уставился на Ремуса. Вот это он уж точно не ожидал услышать. Профессор Снейп по возможности избегал появляться в особняке Блэков. А приходя, громко высказывал своё неудовольствие тем фактом, что штаб-квартира располагалась именно здесь.

— Зачем? — настороженно спросил Гарри.

Ремус невинно посмотрел на парня.

— А что, обязательно должна быть причина? — спросил он.

Подозрения Гарри только ещё больше укрепились. Ремус определённо что-то скрывал.

— Совсем нет, — бесстрастно произнёс Гарри. — Конечно же, нет ничего странного в том, что профессор Снейп, заклятый враг Мародёров, заглядывает на каникулах в особняк Блэков на чашечку чая. Такое же постоянно происходит.

— Ну, если ты так ставишь вопрос, — со смехом сдался Ремус и снова взъерошил Гарри волосы. — Есть кое-что, о чём мы должны проговорить, но лучше уж, для полноты картины, дождаться Сириуса. Мы несколько раз разговаривали с Дамблдором по поводу твоих видений, а после последнего... ну... в общем, мы не хотим, чтобы ты ещё раз испытал подобное. Оно не стоит того риска, которому подвергается твоё здоровье и психика.

Гарри вынужден был согласиться. У него тоже не было никакого желания вновь переживать эти видения. И тот факт, что после них он каждый раз по несколько дней проводил в постели, был лишь одной из многих причин. С болью он ещё мог справляться... до определённой степени. Но вот чувства и образы, которые приносили с собой видения, заставляли его покрываться мурашками.

— Хорошо, — осторожно произнёс Гарри, — с этим я могу согласиться, но почему для этого обоим моим опекунам и одному из учителей нужно со мной разговаривать?

Словно по команде, в камине взметнулось зелёное пламя. Гарри инстинктивно отдернулся, когда из камина вышел профессор Снейп и стал отряхивать от сажи свою мантию. Заметив сидевших на диване Гарри и уже открывшего рот для ответа Ремуса, Снейп презрительно усмехнулся. Ремус отпустил Гарри, встал и кивком поприветствовал профессора Снейпа.

— Гарри, по-моему, пора будить Бродягу, — мимоходом заметил он.

Гарри не нужно было повторять дважды, и он поспешил из комнаты. Взлетев по лестнице, парень промчался по коридору и ворвался в свою комнату, застав Полуночника по-прежнему спящим. Зная, что ему придётся заплатить за это, Гарри залез на кровать и принялся трясти большого чёрного пса. Полуночник протестующе застонал и перекатился подальше от него. “Что ж, всегда есть план Б”. Подпрыгнув, Гарри подтянул ноги и рухнул на кровать, отчего Полуночник с визгом взлетел в воздух. Приземлившись, пёс немедленно развернулся к Гарри, игриво зарычав.

— Полуночник, извини, — с улыбкой проговорил Гарри, — но там внизу профессор Снейп. Ремус велел разбудить тебя.

С хлопком на месте Полуночника появился Сириус. Анимаг провёл рукой по своим непослушным волосам и кивнул.

— Всё в порядке, пошли, разберёмся с этим, — с некоторым сожалением произнёс мужчина и встал с кровати. — Чем скорее Снейп уберётся отсюда, тем будет лучше нам всем.

Гарри сполз с кровати и нагнал Сириуса у выхода из комнаты.

— Сириус, он ведь теперь твой коллега. Как ты думаешь, может, будет... даже не знаю... разумным, что ли, оставить прошлые разногласия? — осторожно спросил парень. — Вы же на одной стороне сейчас, так ведь?

— Вот только не смей вести себя как Лунатик, — предупредил крестника Сириус, подходя к лестнице. — К тому же, перемирие должно быть обоюдным, а Снейп чего-то не спешит хоронить свою неприязнь к Мародёрам... или их детям. Ради тебя я постараюсь вести себя как можно вежливее, вот только не собираюсь болтать о старых временах.

Но это придётся сделать. Это будет чудо, если Сириус и профессор Снейп смогут дожить до конца учебного года, не закляв друг друга до беспамятства. Гарри не представлял, о чём думал профессор Дамблдор. Держать Сириуса и Снейпа в столь тесном соседстве друг с другом было всё равно что просить катастрофу случиться. На самом деле Гарри считал, что пройдёт не больше месяца, прежде чем Сириус начнёт подтрунивать над Снейпом вместе с Фредом и Джорджем.

Гарри и Сириус молча спустились вниз. Ремус и Снейп всё ещё стояли рядом с камином, хотя и на приличном расстоянии друг от друга. Профессору Снейпу явно не терпелось поскорее покончить с этим, а Ремус, похоже, просто нервничал. Гаррины опекуны переглянулись, как они всегда делали во время “семейных разговоров”. Обычно это происходило, когда никто из них не хотел заговаривать первым, но оба понимали, что кто-то должен сделать это.

— Гарри, возможно, тебе лучше присесть, — мягко сказал Ремус и подождал, пока парень сядет на диван. — Помнишь, что я говорил о твоих видениях? — Гарри кивнул. — Так вот, Дамблдор считает, что если ты научишься Окклюменции, магическому способу защиты сознания, видения прекратятся. Окклюменция защитит твой разум от внешнего вмешательства. Это довольно сложно, но в данный момент у нас нет другого выбора. Твоя связь с Волдемортом стала слишком опасна для тебя.

— Эм... ладно, — медленно ответил Гарри. — Чисто гипотетически, что случится, если у меня не получится?

— Тот факт, что Тёмный Лорд осведомлён об этой связи, не подлежит сомнению, Поттер, особенно после того фокуса, который вы выкинули перед каникулами, — холодно произнёс Снейп. — И он не побоится воспользоваться этим преимуществом, помещая в ваш разум сны и мысли. Поэтому крайне важно, чтобы вы научились защищать сознание.

Гарри побледнел при упоминании снов. За этот год у него было много странных сновидений. Что если Волдеморт давно знает об этой связи? Что если он роется в его голове с конца сентября?

— Сны? — слабо спросил Гарри, и его дыхание участилось.

Не сказав больше ни слова, он выбежал из комнаты. Ему нужно знать точно. Нужно убедиться, что Волдеморт не пробирался к нему в голову. Открыв школьный сундук, Гарри достал оттуда свой журнал снов и поспешил обратно в гостиную, где остались трое взрослых. Он едва сдерживал истерику, когда протянул свой журнал снов Ремусу и снова сел на диван.

— Гарри, что это такое? — с опаской спросил Ремус, открывая журнал и начав просматривать страницы.

— Это мой журнал снов для занятий по Прорицаниям, — сказал Гарри, уставившись в пол. — У меня... у меня было несколько странных снов в этом году, поэтому я подумал... подумал, что может...

— ...Волдеморт уже посылает тебе сны, — закончил Сириус, садясь рядом и обнимая Гарри. — Правильная мысль, Сохатик.

Ремус листал журнал, быстро просматривая сны, записанные Гарри. Он просканировал почти треть, когда вдруг вздохнул и протянул тетрадь профессору Снейпу, который прочитал указанную страницу и закрыл журнал.

— Гарри, — произнёс Ремус, пытаясь оставаться спокойным. — Эти сны о коридоре.... были ли они похожи на то видение, в котором ты видел атаку на Артура?

Гарри на минуту задумался. Он никогда не думал об этом, но вынужден был признать, что тот коридор был очень похож на коридор из его снов. Закрыв глаза, Гарри спрятал лицо в руках, и это лучше всяких слов подтвердило подозрения взрослых. Сириус притянул Гарри к себе, а Ремус тихо выругался. Этого не может быть. Просто не может быть. “Почему это всегда случается именно со мной?”

— Всё в порядке, Гарри, — ободряюще сказал Сириус. — Мы справимся с этим. Я обещаю.

Гарри отстранился и посмотрел на Сириуса, не сумев скрыть свой страх. Нет, ничего не было “в порядке”. Когда Тёмный Лорд в твоей голове — это точно не “в порядке”.

— Почему? — расстроенно спросил Гарри. — Почему он делает это со мной? Что такого важного в том коридоре? Это же не имеет смысла.

Мародёры снова переглянулись, прежде чем Сириус схватил Гарри за плечи, чтобы посмотреть в глаза трясшемуся подростку.

— Послушай, Гарри, Дамблдор не хотел, чтобы мы говорили тебе, но ты должен знать, — сказал он, проигнорировав хмыкнувшего Снейпа. — Существует пророчество, касающееся Волдеморта, и сейчас оно находится в Отделе Тайн. Волдеморт знает часть его и безумно хочет услышать его окончание. Но дело в том, что к сфере с пророчеством могут прикоснуться только те, о ком в нём идёт речь. Именно поэтому Волдеморт и посылает тебе сны об этом коридоре. Он хочет, чтобы твоё любопытство взяло верх и ты сам отправился за пророчеством, тем самым дав ему знать, о чём оно.

Гарри в шоке уставился на Сириуса. Он не мог в это поверить. Значит, вся эта неразбериха из-за какого-то глупого пророчества?

— Так вот чего он хотел, — сказал Гарри больше для себя, чем для взрослых, а затем посмотрел на Сириуса, взглядом умоляя крёстного сказать ему, что всё это неправда. — Это пророчество о нём и обо мне, так? Поэтому он хочет, чтобы я отправился туда. Ведь я единственный, кроме него, кто может прикоснуться к сфере.

Сириус смог лишь кивнуть, и это простое подтверждение сделало всё реальным. Дыхание Гарри участилось, и Ремус поспешил к нему, но подросток был слишком поглощён своими мыслями, чтобы это заметить. Существовало пророчество о нём... его судьба была предопределена... его жизнь была расписана ещё до его рождения... Нет. Это невозможно. Этого не может быть. Должно быть, это какая-то ошибка. В нём не было ничего особенного. Он же просто Гарри. Просто ребёнок, которому иногда везло.

— Держи, Люпин, — сказал профессор Снейп, протягивая пузырёк, который он достал из кармана мантии. — А какой реакции вы от него ожидали? Директор не зря решил ничего ему не рассказывать.

Гарри едва ли заметил, что его тело куда-то передвинули и прислонили к чему-то твёрдому, а голову запрокинули. Жидкость потекла ему в рот, и Гарри рефлекторно сглотнул. Тело сразу же расслабилось, и всё снова пришло в фокус. Длинные пальцы обхватили его запястье и нащупали пульс. Гарри медленно моргнул и просто посмотрел на Сириуса, в данный момент не доверяя своему голосу.

— Мы знаем, что это шок для тебя, Гарри, но тебе нужно было узнать, — тихо сказал Ремус. — Пожалуйста, пойми, что это ничего не меняет. Мы надеемся, что Окклюменция поможет поставить Волдеморта на место и уберечь тебя. Для нас сейчас нет ничего важнее твоей безопасности.

Гарри не знал, что ему чувствовать. Он наконец получил ответ на вопрос, который задал несколько лет назад. Волдеморт пытался убить его из-за пророчества. Его родителей убили из-за этого, его жизнь была проклята из-за этого и его опекуны теперь жили в сверхзащищенном доме тоже из-за этого.

— Что говорится в пророчестве? — тихо спросил Гарри, но затем вдруг передумал: — Нет, не надо. Я не хочу знать, пока он в моей голове. — Посмотрев на профессора Снейпа, Гарри понял, что Окклюмениция была не прихотью, а необходимостью. — Кто будет учить меня?

— Я, Поттер, — холодно ответил профессор Снейп, но его голос, казалось, утратил уверенность. — Это “задание” поручил мне директор, так что предлагаю даже не начинать жаловаться по этому поводу. Также необходимо, чтобы вы держали всё это в секрете, поэтому не советую сразу же разбалтывать обо всём своим друзьям. И раз уж Блэк будет в школе и все всё равно знают, что он ваш опекун, мы будем встречаться в его кабинете. Ваш первый урок в понедельник в шесть вечера.

— Постойте! — сказал Гарри, когда профессор Снейп повернулся, чтобы уйти. Он не был рад предстоявшим дополнительным урокам со Снейпом, но, по крайней мере, это была не Амбридж. Но всё же профессора Снейпа нельзя было назвать терпеливым человеком. Чем раньше Гарри овладеет Окклюменцией, тем лучше будет для всех. — Есть ли какие-нибудь книги по этой теме, которые я бы мог прочесть, чтобы подготовиться? Я хочу учиться, но сначала мне нужно понять, что я учу.

Профессор Снейп уставился на Гарри, приподняв брови. Это явно была последняя вещь, которую он ожидал услышать.

— Я передам Люпину список подходящих книг до завтрашнего утра, Поттер, — сказал он жёстко, снова поворачиваясь, чтобы уйти. — Полагаю, оставшегося времени вам будет достаточно для подготовки.

Гарри облегчённо вздохнул. Он ненавидел быть неподготовленным и чувствовал, что Окклюменция была одним из тех предметов, на который он не захотел бы идти без подготовки.

— Спасибо, сэр, — сказал Гарри, из-за чего профессор Снейп снова замер на секунду, прежде чем продолжил свой путь к камину и перенёсся в Хогвартс (в одно из немногих мест, с которым был связан этот камин).

Едва Снейп ушёл, парень почувствовал себя в крепких объятиях своих опекунов. Но он лишь сидел и молчал. Гарри всё ещё пытался принять тот факт, что Волдеморт месяцами сидел в его голове, а он не знал об этом. Он был так занят уроками, квиддичем и ОЗ, что не заметил признаков того, что что-то было не так. Его шрам постоянно болел, ему снились тревожные сны и посещали эмоции, бравшиеся непонятно откуда. А теперь оказывается, всё это исходило от Волдеморта. Дело всегда в Волдеморте.

Гарри чувствовал себя откровенным идиотом. Сколько всего можно было бы избежать, если бы он поговорил с кем-нибудь, но он же так отчаянно пытался справиться со всем самостоятельно. Его попытки доставлять меньше проблем Ордену привели лишь к тому, что тех стало только больше. Одно можно было сказать точно: теперь Гарри намеревался прекратить держать всё в тайне. Он не представлял, как справится с напором Рона и Гермионы, но мысленно поклялся больше не утаивать ничего от Ремуса и Сириуса. Они были честны с ним сегодня, и он должен был отплатить им тем же.

* * *

Профессор Снейп сдержал слово и выслал для Гарри список из четырёх книг на выбор. Парень решил остановиться на двух: “Окклюменция: как научиться защищать человеческий разум” и “Теория Окклюменции” — которые Ремус, не тратя времени, сразу же купил на Диагон-Аллее. Поскольку Сириусу предстояла трудная задача нагнать с учениками программу по Защите, он не мог тратить время впустую и вынужден был максимально сосредоточиться на подготовке к предстоящему семестру. Это оставило обитателям дома Блэков мало времени для отдыха вне школьных стен. Так что уже днём Гарри, Сириус и Ремус принялись собирать свои сундуки для отправки в Хогвартс, прекрасно зная, что в замке будет пусто ещё несколько дней.

Ремус согласился на некоторое время занять позицию советника и теперь ему предстояло выступать в качестве независимой стороны в разрешении конфликтов между учениками при условии, что он получит должную “заботу” на время полнолуний. Гарри удивил тот факт, что Совет Попечителей и Визенгамот согласились с этим назначением, но потом он пришёл к выводу, что многие из них были готовы согласиться на что угодно, лишь бы разобраться с тем беспорядком, что остался от Амбридж. После статьи Риты Скитер министерство получило такую волну негативной реакции, которая превзошла все возмущения в сторону профессора Дамблдора. Многие винили Фаджа и само министерство в поведении Амбридж, так как именно они назначили её.

Профессору Дамблдору тоже досталось. Несколько родителей пригрозили забрать своих детей из Хогвартса, несмотря на заверения директора, что во избежание подобных неприятных инцидентов в будущем уже были приняты меры. Из Гарри же сделали храброго борца против неправомерных действий министерства, из-за чего парень, каждый раз беря “Ежедневный пророк” и видя очередной заголовок на эту тему, раздражённо стонал. Все просто взяли и проглотили эту сказочку про “измученного героя”. Это навело Гарри на мысль, а было ли волшебное сообщество вообще способно на самостоятельные суждения.

Три волшебника прибыли в кабинет директора через каминную сеть, где были встречены профессором Дамблдором и профессором МакГонагалл. Последняя тут же отвела Гарри в сторону и слегка пожурила его за то, что он не рассказал ей о ситуации с Амбридж, пока профессор Дамблдор тихо разговаривал с Сириусом и Ремусом. Они поужинали в кабинете директора, так как Гарри пока не хотелось встречаться с остальными преподавателями. И всё было тихо-мирно, пока Сириус не поднял тему ОЗ. И Дамблдор, и МакГонагалл были поражены тем, что факт существования подобной учебной группы остался не замечен никем. Были они поражены и тем, как всё в ней было организованно, и тут же выразили настойчивое желание присутствовать на следующей встрече, чтобы посоветовать что-нибудь при необходимости, да и подумать над приданием группе официального статуса.

После ужина Гарри, Сириус и Ремус удалились в Комнаты Мародёров, где собирались провести остаток вечера. Взрослые занялись составлением планов уроков, а Гарри начал читать “Окклюменцию: как научиться защищать человеческий разум”. В теории принцип Окклюменции был прост: путём организации мыслей и эмоций сознание человека можно было легко превратить в крепость, способную защитить себя от вторжения, при условии, конечно, что она была выстроена правильно. Но вот сам процесс был уже не так прост, особенно для тех, кто привык действовать под давлением эмоций. Именно поэтому для подростков Окллюменция была столь сложна в изучении. Ведь сперва им нужно было научиться контролировать свои эмоции.

Чем дальше, тем лучше.

Гарри догадался, что он, должно быть, заснул за книгой, потому что только что он ещё читал о том, как организовывать мысли, лежа на кровати и пытаясь не заснуть, а в следующий миг он обнаружил себя под тёплым одеялом, в то время как что-то мягкое касалось его лица. Открыв глаза, Гарри увидел перед собой расплывчатый силуэт чего-то красно-золотого. Нащупав очки на прикроватном столике, он надел их. Расплывчатое существо обрело чёткость.

— Доброе утро, Фоукс, — с улыбкой сказал Гарри. Он давно уже не видел феникса. Протянув руку к птице, Гарри удивился, когда Фоукс потянулся к нему в ответ и подставился под его прикосновение. — Давно не виделись. Поразительно, да?

Фоукс издал трель и запрыгнул к Гарри на грудь, свернувшись там, словно собирался поспать. Парень позволил своим глазам закрыться, правой рукой, не задумываясь, продолжая гладить птицу. Он почувствовал, как от груди начало разливаться тепло. Его тело расслабилось, а сознание начало уплывать. Он медленно опустил руку. Гарри не мог пошевелиться, но ему было всё равно. Он чувствовал себя в безопасности, защищённым и лишённым всяких беспокойств. Что-то мокрое упало на тыльную сторону его правой руки, и парень почувствовал, как от неё по телу потекла волна чего-то, что можно было описать только одним словом — магия. Гарри ахнул, когда ещё одна капля жидкой магии упала на его руку. Дыхание парня участилось, и он быстро открыл глаза, увидев перед собой яркое свечение. Тихая песня феникса наполнила комнату, и его дыхание вернулось в норму. Сияние угасло, и Гарри снова увидел Фоукса.

— Знаешь, ты мог бы и предупредить меня, — ухмыльнувшись, сказал Гарри. — Что это было?

Фоукс лишь издал ещё одну трель и слегка подтолкнул гаррину голову вправо. Опустив взгляд, Гарри заметил, что его правая рука теперь выглядела по-другому. Тыльная сторона ладони была чиста. С неё исчезли слова “Я не должен лгать”. Гарри быстро оглянулся на Фоукса и улыбнулся. Феникс избавил его от последнего напоминания об Амбридж и о том, через что он прошёл. Теперь никто не будет пялиться на его руку, потому что теперь там было не на что смотреть.

— Спасибо, Фоукс, — сказал Гарри, с любовью проведя рукой по перьям птицы. — Я правда ценю это.

Фоукс снова издал трель и прижался в гарриному лицу, а потом взлетел и исчез во вспышке пламени. Ещё до конца не проснувшись, Гарри вылез из кровати, готовясь к долгому дню в компании с книгами. Прибравшись в комнате, парень уселся на диване перед камином с книгой по Окклюменции. Было всё ещё довольно рано, к тому же Гарри не сомневался, что Сириус и Ремус засиделись допоздна, и поэтому решил дать им поспать.

Что удивительно, первым в гостиную выбрался Сириус, и вид у него был такой, словно он вообще не ложился. Анимаг повалился на диван рядом с Гарри и, кинув лишь взгляд на книгу в руках подростка, заворчал по поводу психов, вскакивающих ни свет ни заря. Гарри не смог сдержать улыбку. Будет забавно посмотреть на то, как Сириус станет вставать рано по понедельникам, чтобы успеть на свои утренние уроки.

Без предупреждения Сириус обхватил руками своего крестника и притянул к себе.

— Так чем ты сегодня хочешь заняться, Сохатик? — спросил Сириус с ухмылкой. — Мы могли бы подшутить над Снейпом, попрактиковаться в дуэлях, подшутить над Снейпом, потренироваться, подшутить над Снейпом, устроить снежную битву с Лунатиком...

— ...или подшутить над Снейпом, — закончил Гарри, смекнув, к чему вёл крестный. — Я не собираюсь шутить над профессором Снейпом, Сириус, особенно учитывая то, что он будет тратить своё свободное время на то, чтобы научить меня Окклюменции. Мне и так придётся очень трудно, так что не стоит лишний раз его злить. — Гарри посмотрел на Сириуса умоляющими глазами. — Мне нужно научиться этому, Сириус. Я не хочу, чтобы Волдеморт снова копался в моей голове. В прошлый раз я... на секунду я смог контролировать Нагайну. Откуда нам знать, что Волдеморт не может контролировать меня?

— У тебя болел шрам в последнее время? — тут же озабоченно спросил Сириус.

Гарри помотал головой.

— Только тем утром, когда Волдеморт был очень зол, а больше я ничего не чувствовал, — честно ответил он. — Я не знаю, почему он ведёт себя так тихо, но лучше уж использовать это в нашу пользу, так? Если я начну учиться этому сейчас, я смогу удержать его вне моей головы, когда он снова попытается туда пробраться. Разве не этого все хотят?

Сириус кивнул и сильнее прижал к себе Гарри.

— Я так горжусь тобой, Сохатик, — искренне произнёс он. — Когда мы забирали тебя домой после того видения, я ведь на самом деле думал, что мы потеряли тебя. Ты так нас напугал... Я просто не представлял, что делать. Как ты умудрялся делать так, чтобы никто из твоих соседей по комнате не узнал об этом?

— Заглушающие чары, — признался Гарри, вздохнув. — Я знаю, что в голове у меня был кавардак. Кошмары были столь правдоподобными, что мне требовалось время, чтобы понять, что происходит. Глубоко внутри я знал, что ты и Ремус никогда бы не встали на сторону Амбридж, но после того, как я так долго выслушивал её, некоторые её утверждения, думаю, всё же пустили корни... — Гарри коснулся своей груди, нащупав кулоны, скрытые под рубашкой. Они по-прежнему были всё такими же тёплыми, как в то рождественское утро, когда их ему подарили. — ...но это уже прошло. После нашего разговора у меня больше не было кошмаров. Теперь я свободен от них — это странное, но тем не менее приятное изменение. Да и то, что я встретился лицом к лицу с Амбридж, думаю, тоже помогло.

Сириус усмехнулся.

— Лунатик рассказал мне об этом, — сказал он. — Психотические министерские фанатики? Где ты только научился таким словам? — Сириус засмеялся, когда Гарри пожал плечами. — Ну, я сомневаюсь, что Амбридж даже знает, что они означают, но ты попал в точку. Она псих. Как только министерство умудряется находить таких?

— Моя версия — некомпетентное управление, — серьёзным тоном ответил Гарри, отчего Сириус залился лающим смехом.

Следующие два дня представляли собой смесь работы и... ну... работы. Пока Сириус с Ремусом работали над планами занятий, Гарри или подчищал хвосты по домашним работам, или читал книги по Окклюменции. В это время в Комнатах Мародёров было так тихо, что становилось жутко. Когда Сириус слишком уставал от “обязанностей преподавателя”, он обычно вытаскивал Гарри в Выручай-комнату на тренировку. Спаринги не продолжались долго, но Сириус успевал снять напряжение и с новыми силами возвращался к работе.

Оба опекуна были удивлены и обрадованы, когда Гарри сообщил им, что Фоукс вылечил его руку. И большая часть их удивления была обусловлена тем, что они сами не додумались до этого. О заботливом отношении Фоукса к парню они были осведомлены, поэтому тот факт, что феникс потратил свои слёзы на лечение Гарри, не показался им странным. И польза от этого была немалая. Теперь никто не будет с любопытством таращиться на рану, как это накануне делали преподаватели (да и остававшиеся в Хогвартсе на каникулы ученики) во время ужина в Большом зале. Гарри чрезвычайно раздражало, когда на него пялился почти весь преподавательский состав, но он сдерживался, понимая, что когда вернётся основная масса учеников, будет только хуже.

Деканы факультетов решили не тянуть с выполнением предписаний министерства и согласились поговорить со своими учениками о жестоком обращении и новой должности Ремуса в Хогвартсе сразу после ужина в день прибытия. Чтобы избежать взглядов, которые, Гарри знал, непременно будут преследовать его в башне Гриффиндора, он собирался провести этот вечер и ночь в Комнатах Мародёров, что вряд ли поможет наладить отношения с Роном и Гермионой, с которыми Гарри всё ещё должен был поговорить. Парень понимал, что от него потребуются долгие объяснения и что друзья не станут терпеливо их дожидаться.

Не успел Гарри опомниться, как прибыл Хогвартс-экспресс и ученики стали заполнять Большой зал. Гарри, сидя за столом Гриффиндора, тихо переговаривался с Ремусом и Сириусом, когда внезапно едва не оказался повален на пол налетевшими на него Гермионой и Джинни, к которым вскоре присоединились Рон, Фред и Джордж. Опекуны попрощались с Гарри, пожелав удачи, и направились к столу преподавателей.

Едва Гермиона и Уизли заняли свои места, как на парня обрушился непрерывный поток из одних и тех же вопросов, повторявшихся снова и снова. Что случилось? В порядке ли он? Что с ним делала Амбридж? Что произошло на слушании? Когда его об этом спросил уже десятый человек, Гарри готов был закричать, но прикусил язык, продолжая повторять, что не хочет говорить об этом. И лишь когда Дамблдор поднялся, чтобы произнести речь, зал погрузился в тишину.

— Те из вас, кто покидал нас на каникулы, добро пожаловать обратно! — весело произнёс Дамблдор. — Как вы могли слышать, у нас произошли некоторые изменения в преподавательском составе. Профессор Амбридж нас всё-таки покинула, а её место занял профессор Сириус Блэк. — Раздались возбуждённые крики и аплодисменты, вызвав у Сириуса усмешку. — Кроме того, Ремус Люпин согласился вернуться в Хогвартс в качестве советника, к которому вы можете подходить в случаях, когда вам неудобно обращаться к одному из преподавателей. Всё, что вы скажете мистеру Люпину, останется тайной, так что, пожалуйста, не стесняйтесь и, если вам нужно будет с кем-то поговорить, просто найдите его. Также сразу после ужина все ученики должны отправиться в гостиные факультетов, чтобы послушать своих деканов. А теперь: да начнётся пир!

На столах появилась еда, но ученики не спешили на неё набрасываться, медленно отходя от услышанного. Когда Гарри вновь обратил внимание на свой стол, то с сожалением увидел, что все выжидающе на него смотрят. Он только сейчас заметил, что вся команда Гриффиндора по квиддичу умудрилась сесть рядом с ним вместе с затесавшимися в их компанию Невиллом, Дином и Симусом. Это обещало быть интересным.

— Что? — невинным тоном поинтересовался Гарри.

Гермиона первой нашла силы заговорить.

— Рассказывай, Гарри, — тихо произнесла она. — Что Амбридж с тобой делала? Мы за все каникулы ничего от тебя не услышали... Неужели даже после статьи Риты Скиттер в “Ежедневном пророке” ты не понял, что мы будем беспокоиться о тебе?

Гарри вздохнул и потёр глаза под очками. Это было совсем не то место, где бы ему хотелось вести разговор на эту тему, но он знал, что они не отстанут от него, пока он что-нибудь не скажет.

— Вы ничего от меня не слышали потому, что я был занят, — приглушённым голосом ответил Гарри. — Несколько дней я плохо себя чувствовал, потом было Рождество, потом мне нужно было готовиться к слушанию, потом мне пришлось пораньше перебраться сюда, так как у Сири... эм... профессора Блэка было много работы, а потом уже и вы приехали. У меня было мало свободного времени, чтобы рассылать всем письма, дабы удовлетворить ваше любопытство по поводу моих сугубо личных дел, учитывая, что через пару дней мы всё равно опять начали бы это обсуждать.

Гермиона покраснела и отвернулась от Гарри, извинившись. Парень понимал, что она просто беспокоилась, но всё же можно же быть немного потактичнее в своих вопросах. Да, Гермиона была блестящей волшебницей, и он любил её, как любил остальных членов своей “семьи”, но, слыша её требовательный тон, Гарри сразу вспоминал, как она заправляла в О.З., пока Совет не взял на себя эту обязанность. Гермионе нужно было научиться терпению, особенно в те моменты, когда её жажда знаний заглушала здравый смысл.

— Но поскольку завтра все всё равно будут знать, почему выгнали Амбридж, не вижу смысла скрывать это, — продолжил Гарри. — Я не врал, когда говорил, что Амбридж заставляет меня писать строчки на отработках. Я лишь забыл упомянуть, что писать приходилось Кровавым пером... — все вокруг пораженно ахнули, — ...пока она пыталась убедить меня, какой же я лжец, жаждущий всеобщего внимания.

— Н... но Кровавые перья запрещены! — воскликнул Джордж приглушённым голосом. — Почему ты ничего не сказал нам?

— Потому что я не знал об этом, — честно ответил Гарри. — Я вырос у магглов. К тому же раньше мой дядя, всякий раз пребывая в плохом настроении, использовал меня в качестве боксёрской груши, но давайте не будет углубляться в эту тему. У нас же тут нет предмета для тех, кто вырос у магглов, где бы нам рассказывали, что в волшебном мире считается жестоким обращением. — Гарри начал накладывать себе еду, отчаянно пытаясь игнорировать направленные на него взгляды, полные жалости. — Кроме того, Амбридж — законченная психопатка. Мы только ждём, когда в Мунго это подтвердят официально.

Все наконец принялись за еду, найдя уже собственные темы для разговоров, но время от времени всё равно поглядывали на Гарри, словно хотели лишний раз убедиться, что он действительно в порядке. К счастью, Невилл с Джинни заговорили о ОЗ и следующем собрании Совета, что отвлекло всех до окончания ужина. Объяснив, что проведёт эту ночь не в общей спальне, Гарри вместе с Сириусом и Ремусом направился в Комнаты Мародёров. Он уже страшился следующего дня. Тот обещал быть чрезвычайно длинным.

На следующее утро Ремус взял на себя труд разбудить Сириуса пораньше. Все начиналось вполне безобидно, а в итоге перетекло в “войну проклятий”, и Гарри поспешно сбежал из комнат Мародёров. К счастью, он уже успел переодеться в школьную мантию, и ему оставалось лишь схватить сумку, ещё с вечера заполненную всем необходимым, и быстро ретироваться в Большой зал.

Удивительно, но в столь ранний час за столом Райвенкло уже сидело несколько учеников, хотя вид у них был какой-то потрёпанный. Преподавательский состав был представлен МакГонагалл, Снейпом и Флитвиком, тоже не отличавшимися излишней бодростью. Гарри стало интересно, как прошли беседы прошлым вечером, хотя, судя по состоянию трёх деканов, можно было догадаться, что не всё было гладко. После лекции студентов должны были поощрить обращаться к взрослым, если они заметят, что с кем-то из их знакомых плохо обращаются, и парень предполагал, что для гриффиндорцев эта часть наверняка была самой трудной, поскольку за весь семестр никто из них и слова не сказал о том, как Амбридж обращалась с Гарри.

Сидя за столом Гриффиндора, Гарри бездумно начал накладывать себе еду. Он нервничал из-за предстоящего занятия по Окклюменции, которое должно было состояться этим вечером, и первого урока Защиты с Сириусом. Анимаг был хорошим учителем, но, стоило это признать, у него было своё мнение насчёт того, как нужно учить. “Практический” подход, исповедуемый Сириусом, был полностью противоположен тому, чем они занимались с Амбридж. Одобренная министерством книга, которую они читали на её уроках, вызвала у крёстного отвращение, и он прямо заявил, что, скорее всего, всем курсам придётся начинать с нуля, чтобы исправить причинённый ущерб. Как всего лишь один человек умудрился принести столько вреда за такое короткое время?

Гарри очнулся от своих мыслей только тогда, когда Рон, Гермиона, Невилл и Джинни расселись вокруг него. Все они выглядели полусонными, отчего парень задумался, что же все-таки случилось прошлым вечером. Разговор с деканом не должен был пройти настолько плохо.

— Эм... тяжёлая ночь? — с любопытством спросил он.

Рон взглянул на Гарри и вздохнул.

— Да, было множество вопросов, — признал он. — Когда мы добрались до башни, все уже были в курсе, что в деле было замешано Кровавое перо, но лишь единицы знали, что оно собой представляет. Ты был прав, Гарри. Ученикам неоткуда узнать о запрещённых артефактах, если только они сами не решат поискать материал по этой теме. МакГонагалл рассказала нам о различных типах жестокого обращения, и, скажу честно, лучше бы я о них не знал. Я к тому... в какую больную голову может прийти обращаться так с ребёнком?

— О, ты даже не представляешь, — пробормотал Гарри, из-за чего все вокруг шокировано на него уставились. — Да я не про себя! — воскликнул он, и окружающие расслабились. — Я имею в виду, такое случается, по крайней мере, в маггловском мире. Именно поэтому родители велят своим детям не уходить далеко от дома и не разговаривать с незнакомцами. Хищники встречаются не только среди животных, Рон... э-э... ну, то есть они, конечно, животные, но это не всегда очевидно с первого взгляда.

— Думаю, Моуди не шутил, когда читал нам лекции о постоянной бдительности, — сказала Джинни, и многие вокруг согласно кивнули. — Так что... Гарри, чего нам ждать от профессора Блэка?

Лица окружающих из грустных стали нетерпеливыми, и Гарри улыбнулся.

— Он точно не будет вести себя, как Амбридж, — честно ответил он. — И, возможно, в первую неделю он попытается выяснить, кто и что знает, прежде чем начать нас непосредственно чему-то учить. А так как ему известно об ОЗ...

— ЧТО?!

Сначала Гарри удивился столь бурной реакции, но потом вспомнил, что за вчерашней суетой забыл упомянуть об этом.

— Я рассказал опекунам об ОЗ перед слушанием, — ответил он, пожав плечами. — Тогда Сириус ещё не был преподавателем, и я подумал, что если я ему обо всем расскажу, то в этом не будет ничего особо страшного. Ну, в итоге Ремус одобрил идею, а Сириус даже немного расстроился, что мы выступили против министерства, а ему так ничего и не сказали об этом.

Фред с Джорджем усмехнулись.

— Вот слова настоящего Мародёра, — гордо произнёс Джордж. — Я до сих пор не могу поверить, что мы будем учиться у Мародёра... да еще именно у Сириуса Блэка!

Гарри посмотрел на Джорджа, приподняв брови. Таких слов он не ожидал услышать. Да, он знал, что Фред с Джорджем боготворили Мародёров, но то, как они говорили об этом, ему совершенно не нравилось. Сколько ещё людей думало о крёстном не как о просто Сириусе Блэке, а как о беглеце из Азкабана, ставшем знаменитостью?

— Могу я тебе напомнить, что ты уже учился у Ремуса Люпина, который, так уж вышло, тоже принадлежал к числу Мародёров? — спросил Гарри. — И не смейте вести подобные разговоры в его присутствии. Ему и так хватает поводов для волнения.

Фред с Джорджем кивнули и уставились в свои тарелки. Гарри не стал обижаться из-за подобного комментария, так как понимал, что из-за благоразумия Ремуса, державшегося подальше от громких проказ, многие забывали о том, кем он был во время учебы в Хогвартсе. Парень просто очень переживал за своих опекунов, учитывая, сколь противоречивы были мнения о них среди волшебного сообщества, и после последних событий его беспокойство только усилилось.

Рон повернулся и серьёзно посмотрел на Гарри.

— Ты ведь в порядке, да? — спросил он. — Мама и папа сказали нам не поднимать эту тему, если только ты сам не захочешь поговорить об этом. Наверно, я просто хочу убедиться, что ты... ну...

— ...в норме? — закончил Гарри, отчего Рон слегка улыбнулся. — Со мной всё хорошо, правда. Сириус и Ремус помогли мне с этим справиться. К тому же, думаю, столкновение с ней перед слушанием тоже помогло. Простите, что скрывал это от вас, но я честно думал, что поступаю правильно, так как полагал, что никто всё равно ничего не мог с этим поделать. Значение имело лишь то, что за Амбридж стояло министерство. Фадж сейчас заявляет, что ничего не знал о пере, но он был в курсе, что она докапывалась до меня, пытаясь вбить в меня “точку зрения министерства”.

— И всё-таки ты должен был рассказать нам, Гарри, — мягко произнесла Гермиона. — Мы бы нашли способ помочь тебе, даже если бы это была простая моральная поддержка.

Рон опустил взгляд на правую руку Гарри, и на лице его отразилось недоумение. Не нужно было быть гением, чтобы догадаться, что он пытался там отыскать.

— Эм... а что случилось со шрамом? — с любопытством спросил он. — Билл сказал нам, что видел его.

Гарри тоже посмотрел на гладкую кожу тыльной стороны правой руки.

— Как-то утром Фоукс залетел ко мне и вылечил его, — сказал он, пожав плечами. — И я рад. Мне не нужно постоянное напоминание обо всём этом. — Он поднял взгляд и увидел, что окружающие смотрят на него со смесью сочувствия и удивления. — Нет, честно, я в порядке. Теперь Амбрдж не может ко мне приближаться, а нам больше не придётся просиживать на её идиотских уроках.

— Это, конечно, хорошо, но вовсе не отменяет того, что случилось, Гарри, — серьёзно сказал Фред. — Ты часть нашей семьи, а наша работа — присматривать за младшими, в частности, и за тобой. — Он посмотрел на Джорджа, который согласно кивнул, и продолжил: — Мы знаем, что теперь, когда твои опекуны здесь, всё будет по-другому, но всё же не забывай, что, если когда-нибудь тебе понадобимся, мы рядом.

— Потому что, знаешь ли, есть вещи, которые ты просто не можешь обсуждать со взрослыми, — ухмыльнувшись, добавил Джордж.

— Доброе утро, профессор! — сказала Гермиона.

Все тут же подняли глаза и увидели Сириуса, направлявшегося к Гарри.

— Доброе утро, Гермиона, — сказал Сириус с улыбкой, остановившись позади крестника и ободряющее сжав его плечо. — Должен признать, мне, возможно, потребуется много времени, чтобы привыкнуть к подобному обращению. И, Гарри, позже мне потребуется твоя помощь в осуществление плана мести Ремусу, раз уж этим утром ты бросил меня на произвол судьбы, когда он начал швырять в меня заклятьями.

Гарри ухмыльнулся при воспоминании об этом.

— Помнится мне, ты вернул столько же заклятий, сколько и получил, — как ни в чём не бывало ответил он. — Тебе просто не понравилось, что в этот раз он применял те же грязные приёмчики, какие ты сам обычно используешь.

— Я? — сказал Сириус с притворной обидой, из-за чего несколько человек чуть не подавилось от смеха. — Грязные приёмчики? Никогда! Я сражаюсь, чтобы победить. Это разные вещи, Гарри. Грязные приёмчики — это бить по больным местам, когда в этом нет никакой необходимости. А когда ты сражаешься, чтобы победить, любые меры оправданы, если они помогут одержать верх над противником.

Гарри фыркнул. Порой проще было принять “логику Сириуса”, какой бы нелогичной она ни была.

— Ага, это сражение было таким же чистым, как и грязь, — саркастично ответил он. — Если ты хочешь возмездия, то вперёд, но от меня помощи не жди. Я слишком ценю свою жизнь, чтобы лезть в гущу вашей войны шалостей.

— Война шалостей? — с энтузиазмом спросил Фред. — А добровольцев вы принимаете?

Сириус хитро улыбнулся близнецам.

— Мы поговорим об этом позже, — сказал он, подмигнув, и снова сжал плечо Гарри, прежде чем опустить руку. — Повеселитесь сегодня, все вы, а я уже с нетерпением жду наш сегодняшний урок, детишки.

Все весело пожелали ему доброго дня, и Сириус направился к преподавательскому столу.

Время до уроков пробежало быстро, и вот уже все покинули Большой зал и направились по классам. После невероятно скучной Истории Магии, Гарри пришлось пережить двойные Зелья с профессором Снейпом, хотя тот вёл себя на удивление тихо. Он сделал гораздо меньше комментариев по поводу некомпетентных болванов, чем обычно. К счастью, ни один котёл не взорвался, иначе вспышки было бы не миновать.

Предсказания тянулись бесконечно. Гарри и Рон отчаянно пытались не рассмеяться, когда профессор Трелони предсказала скоропостижную кончину Амбридж, хотя для всех было очевидно, что она была счастлива, как никогда. Похоже, это был первый урок за долгое время, во время которого Трелони не предсказала Гарри болезненной смерти, так что в итоге урок получился хорошим, по крайней мере, должен был быть таковым, но чувство было совсем другое.

И вот наконец настала пора для Защиты от Тёмных Искусств. Войдя в класс, Гарри невольно улыбнулся, увидев Сириуса, сидевшего за учительским столом и листавшего “Теорию Магической Защиты” Уилберта Слинкхарда. Рон потащил Гарри за первую парту, явно желая, чтобы урок поскорее начался. Сириус посмотрел на Гарри и подмигнул, а потом продолжил просматривать книгу. Вскоре подтянулись все остальные, и урок начался.

— Та-а-ак, — начал Сириус, рывком поднимаясь на ноги и закрывая учебник. — Добрый день! Как вы уже слышали, я ваш новый преподаватель по Защите от Тёмных Искусств, Сириус Блэк. Нам придётся хорошенько потрудиться, если вы, конечно, хотите подготовиться к сдаче СОВ, и если чушь, написанная в этой книге, именно то, что вы учили, то дела действительно плохи. — Сириус подошёл к мусорной корзине и кинул туда книгу. — В соответствие со стандартами СОВ вы будете сдавать два экзамена: теоретический и практический. По понедельникам мы будем работать над теорией заклинаний, а по четвергам будем тренироваться применять их на манекенах и в дуэлях с друг другом.

Класс радостно загудел. Сириус немного подождал, а затем жестом призвал их к спокойствию.

— Однако сегодня, боюсь, урок будет не слишком весёлым, — продолжил он, снова вернувшись к своему столу. — Пожалуйста, достаньте пергаменты, чернила и перья. Даю вам двадцать минут, чтобы описать ваш опыт в области защиты, и, прошу, будьте предельно честны. — Сириус посмотрел на Рона и Гермиону, которые сидели со слегка понурым видом. — Мне нужно разобраться в том, что вы знаете, чтобы я мог понять, с чего начинать. Бессмысленно учить вас сложным заклинаниям, если вы не знаете основ.

Все сделали, как было сказано. Гарри уже тоже хотел последовать их примеру, но был остановлен подошедшим к нему Сириусом.

— Тебе не нужно это делать, Сохатик, — шепнул тот на ухо парню. — Лучше напиши список членов твоей группы и что вы успели пройти, хорошо?

Гарри кивнул и принялся за работу. Он уже знал, что запланировал Сириус. Не все в классе входили в ОЗ, и поэтому ученики будут на совершенно разных уровнях. Когда время вышло, все сдали свои пергаменты, которые Сириус быстро просмотрел, рассортировав их на две стопки. Затем он взял ту, в которой пергаментов было больше, пролистал их ещё раз и снова посмотрел на сидевших учеников.

— Что ж, давайте начнём...

* * *

Тем же вечером на ужине ученики, побывавшие на уроке у Сириуса, казалось, не могли перестать говорить о новом учителе. Впервые все были рады домашней работе, что было странно, но после Амбридж и её уроков студенты были просто счастливы действительно чему-то учиться. Пятикурсникам на четверг задали эссе по заклятьям, чарам и заклинаниям, которые можно было использовать в дуэлях. Это должно было им помочь в практической части, сам факт наличия которой не переставал радовать гриффиндорских пятикурсников и быть темой их обсуждений.

Гарри ел быстро, прислушиваясь к разговорам вокруг. До урока Окклюменции оставалось чуть меньше часа, и сказать, что он волновался, — значит не сказать ничего. Он прочитал уже почти половину первой книги, но до сих пор не имел чёткого представления, как же на самом деле нужно организовывать свои мысли и строить в голове крепость, чтобы защитить свой разум от Волдеморта. По-хорошему, Гарри требовалось больше времени, но профессор Снейп был не из тех, кто делает одолжения, особенно учитывая тот факт, что мастер Зельеварения уже выкроил в своём расписании время для помощи тому, кого он не слишком-то любил.

В половине пятого Гарри закончил ужинать и, попрощавшись с Роном и Гермионой, отправился в кабинет Сириуса. Им он сказал, что хочет побыть со своими опекунами, чему его друзья явно не слишком обрадовались. Гарри не упустил из виду разочарование, отразившееся на лицах Рона и Гермионы, когда он сказал им о своих планах. Они, как и все остальные, всё ещё надеялись услышать его рассказ о том, что произошло на слушании.

Им всем придётся приспособиться к тому, что Сириус с Ремусом теперь будут под боком в Хогвартсе. Теперь, если Гарри нужно было что-то обсудить, его первой мыслью было отыскать опекунов, а не Рона с Гермионой. После всего, что случилось, ему было проще обратиться именно к взрослым, а не к своим друзьям. Гарри понимал, что связано это было, скорее всего, с тем, что Сириус и Ремус, в отличие от Рона и Гермионы, уже знали обо всём. Тем не менее, парень понимал, что ему нужно найти способ рассказать друзьям о своих выбросах, умудрившись при этом не проболтаться о занятиях по Окклюменции. Профессор Снейп ясно дал понять, что это нужно держать в тайне.

Подойдя к кабинету Сириуса, Гарри решительно выдохнул и постучал. В следующую секунду он отпрыгнул от двери, так как та резко распахнулась, явив миру улыбающееся лицо Сириуса. Парень попытался вернуть улыбку, зная, что не сможет этим никого обмануть. Сириус, должно быть, заметил, что он волновался, так как одним движением обнял парня за плечи и втянул внутрь. Внутренняя обстановка кабинета снова изменилась. Никакими блюдцами с кошечками тут больше и не пахло. Вместо них вдоль стен расположились стеллажи с книгами, а над камином висела картина, которую Гарри подарил опекунам на Рождество. Да, это место, определённо, стало выглядеть гораздо лучше.

Гарри присел перед столом Сириуса, бросив школьную сумку на пол рядом с собой.

— Ну и как прошёл первый день, профессор? — с интересом спросил он.

Сириус скорчил гримасу и взъерошил Гарри волосы.

— Пожалуйста, не называй меня так, когда мы одни, — взмолился он. — Мне плохо от одного этого сочетания — “профессор Блэк”. А Лунатик, видишь ли, находит это крайне забавным. Я всё еще пытаюсь придумать достойную шутку, чтобы отплатить ему за это утро.

Звук резко открывшейся двери напугал их обоих, из-за чего они тут же схватились за палочки и обернулись ко входу. Секунду спустя оба расслабились, так как внутрь вбежал улыбающийся Ремус с каким-то пергаментом в руке.

— Профессор Дамблдор только что получил новости об Амбридж! — чуть ли не прокричал он радостно. — Св. Мунго признало её полностью вменяемой. Её только что приговорили к двум годам Азкабана за применение Непростительного и ещё двум годам за то, как она с тобой обращалась, Гарри. Мадам Боунс также инициировала расследование, чтобы разобраться в роли Фаджа во всём этом. Мы победили!

Гарри недоуменно уставился на Ремуса, убирая палочку назад в чехол.

— Значит, они только что доказали, что Амбридж была в своём уме, чтобы с чистой совестью отправить туда, где она этот ум точно потеряет, — подытожил он и покачал головой, когда Сириус с Ремусом кивнули. — Бессмыслица. Азкабан может получить её за то, что я испытал, но для меня в этом нет никакого прока.

Сириус усмехнулся и заключил Гарри в объятия.

— Может, и так, но это то, чего она заслуживает, — честно ответил он. — Ну, если рассматривать законные методы. Эх, дали бы нам пять минут...

— Сириус, — предупреждающе начал Ремус. — Не порти Гарри своими идеями.

Разговор прервало вспыхнувшее в камине зелёное пламя, из которого вышел профессор Снейп. Он оглядел представшую его глазам картину, но не стал её комментировать, лишь скривил губы в ухмылке, скрестив руки на груди, ясно намекая, что сейчас его время, а семейные дела могут и подождать.

— Добрый вечер, Северус, — кивнув, сказал Ремус и посмотрел на Гарри с Сириусом. — Я ещё загляну попозже. Не создавай проблем, Сириус.

— Почему это все считают, что я собираюсь создавать проблемы? — раздражённо спросил Сириус, но ему никто не ответил. Гарри с Ремусом лишь молча посмотрели на него, а профессор Снейп прищурился. — Отлично! — воскликнул Сириус, затем подошёл к своему столу и сел за него с видом обиженного ребёнка.

Ремус покачал головой и, попрощавшись, вышел из кабинета. Нервно вздохнув, Гарри повернулся к профессору Снейпу, который всё ещё пепелил Сириуса взглядом. Это может стать проблемой. У обоих мужчин имелись свои причины недолюбливать друг на друга. Гарри лишь хотел, чтобы они перестали вести себя так, будто готовы в любое мгновение заклясть оппонента до смерти. Это ужасно пугало.

— Хоть одно слово, Блэк, и тебе придётся уйти, — предупредил профессор Снейп. — Давай не будем забывать, что я здесь, чтобы помочь твоему драгоценному крестнику сохранить его хрупкий разум.

Сириус резко вздохнул и уставился на профессора Снейпа.

— Только дай мне повод, Снейп, — выплюнул он. — С меня станется испытать мой план мести Амбридж на тебе.

Плечи Гарри поникли, когда он наклонился к своей сумке и достал книгу по Окклюменции. Вот уж не на такое начало он надеялся.

— Сэр, — обратился Гарри к профессору Снейпу, — я понял, что организация мыслей помогает усилить защиту, но пока не разобрался, как что-то столь простое может создать барьер на пути ментальной атаки. Я уже много месяцев держу свои эмоции под контролем, но Волдеморт всё равно хозяйничал в моей голове.

Профессор Снейп наконец обратил внимание на Гарри.

— Первое правило, Поттер, — выплюнул он. — Вы не произносите при мне имя Тёмного Лорда. — Гарри лишь молча уставился на Снейпа, не зная, что ответить на это. Такого он уж никак не ожидал от шпиона Ордена. — И вы правы. В реальности создание “барьера”, как вы его назвали, вокруг своего разума не такое простое дело, как об этом пишут в книге. Вы должны подавить чувства и воспоминания, чтобы мастера Легилименции, вроде Тёмного Лорда, не могли бы понять, что вы лжёте, или даже вторгнуться к вам в разум. Вы ведь уже знаете, что такое Легилименция, верно?

Гарри кивнул и опустил книгу. Да, он читал о том, что Легилименция используется для проникновения в чужой разум, чтобы найти воспоминания и чувства или чтобы поместить туда ложные образы, как это делал с ним Волдеморт. Он также прочитал, что для Легилименции необходим зрительный контакт, но связь через шрам делала Гарри исключением. Как и во всём остальном.

Профессор Снейп подтянул к себе стул.

— Садитесь, Поттер, — приказал он и подождал, пока Гарри послушается. — Сейчас вам нужно очистить свой разум от всех мыслей и эмоций. — Гарри хотел было закрыть глаза, но тут Снейп снова вмешался: — Держите глаза открытыми, Поттер. Сосредоточьтесь на очищении своего разума.

Гарри смотрел на профессора Снейпа, пытаясь очистить своё сознание. Он отмёл в сторону все переживания и страхи, так как сейчас они ему не могли помочь. Со стороны могло показаться, что ничего не изменилось, но Гарри продолжал смотреть в чёрные глаза Снейпа, абсолютно ни о чём не думая. Вдруг ему пришла мысль воспользоваться техникой успокоения. Сосредоточиться на простых вещах: дыхании и биении сердца. Парень почувствовал, как его тело расслабилось, но он продолжал смотреть вперёд. Он не заметил, как профессор Снейп достал свою палочку. Вдох... выдох...

— Legilimens! — негромко произнёс профессор Снейп.

Белая дымка заволокла всё вокруг, и Гарри почувствовал, что неизвестная сила куда-то его потащила. Он попытался сосредоточиться на дыхании, но вдруг дымка рассеялась, и он обнаружил себя в своей комнате на Прайвет-драйв.

— Ах ты, неблагодарный урод! — закричал на Гарри дядя Вернон, когда он приземлился на пол и в страхе уставился на Дурсля. — Как ты посмел дать своим мерзким дружкам наш телефон?! Я научу тебя уважению, жалкий мальчишка, даже если это последнее, что я сделаю!

Нет... нет... НЕТ! Он не хотел, чтобы кто-нибудь узнал об этом! Хватало и того, что все были в курсе, что с ним вообще что-то случилось. Им не нужно было знать ещё и подробности. Гарри заставил себя повернуть голову и посмотреть в сторону, тем самым разорвав связь. С трудом дыша, он крепко вцепился в стул, чтобы, не дай Мерлин, с него не свалиться. Парень почувствовал, как на спину ему легла рука. Кто-то приподнял его голову, и он снова встретился взглядом со Снейпом.

— Довольно впечатляюще для первой попытки, Поттер, — холодно произнёс Снейп. — Вы почти пять минуть сопротивлялись заклинанию, но в итоге всё равно потерпели неудачу. Тёмный Лорд без колебаний использует ваши самые болезненные воспоминания, чтобы ослабить вас. — Профессор Снейп отошёл от парня, смерив его подозрительным взглядом. — Поттер, вы когда-нибудь с кем-нибудь обсуждали те красочные выражения, которыми изъяснялся с вами ваш дядя?

Гарри отвернулся и только тут заметил, что рядом с ним на корточках сидел Сириус и с беспокойством смотрел на него. В своё время Ремус очень настойчиво убеждал парня, что Вернон Дурсль был неправ, называя его “уродом” или “обузой”. Гарри понимал, что дядя не имел права вымещать на нём свой гнев. Понимал, что родственники поступали плохо, относясь к нему, как к грязи. О чём ещё тут было говорить?

Профессор Снейп раздражённо вздохнул и потёр глаза.

— Что ж, не могу сказать, что удивлён, — пробормотал он. — У вас, гриффиндорцев, есть привычка не замечать очевидного. Поттер, вы хоть раз задумывались, откуда Амбридж знала, что говорить, чтобы вернуть вам сомнения, привитые за время вашей жизни с родственниками? Она, очевидно, переговорила с ним. Её словесные оскорбления были лишь продолжением оскорблений со стороны вашего дяди. Это, безусловно, объясняет, почему вы никогда никому не говорили ни о чём.

Сириус вздохнул, встав и ободряюще сжав гаррино плечо.

— Мы можем поговорить об этом позже, — тихо сказал он и смерил Снейпа сердитым взглядом. — Тебе обязательно нужно было найти самое травмирующее воспоминание?

Профессор Снейп посмотрел на Сириуса, а потом снова обратил своё внимание на Гарри.

— Ещё раз, Поттер, — холодно сказал он. — Блэк, в сторону. — Сириус наградил его ещё одним сердитым взглядом, но всё же отошёл к своему столу и сел. — Давайте, Поттер.

Гарри отчаянно пытался прогнать воспоминание о своём дяде и сосредоточиться на дыхании и только на нём. Вдох, выдох. Это осталось в прошлом, а прошлое больше не может навредить тебе. Вдох, выдох. Вернон Дурсль в тюрьме. Вдох, выдох. Гарри позволил своему телу расслабиться, уставившись прямо перед собой невидящим взглядом. За этот год он привык отстраняться от окружающего мира, погружаясь в своё сознание. Это был единственный способ пережить отработки Амбридж, не доводя себя до нервного срыва.

— Legilimens! — снова произнёс профессор Снейп.

И снова мир погрузился в белый туман, пока Гарри носило из одной стороны в другую. Он пытался высвободиться из невидимых рук, но они не отпускали его. Он пытался вырваться из их хватки, но они в ответ лишь сильнее сжимали его и продолжали тащить за собой. Гарри запаниковал, вскрикнув от отчаяния, но не бросив попыток высвободиться. Туман начал рассеиваться, и в его голову постепенно стали проникать голоса.

— Только не Гарри, пожалуйста, не Гарри!

— Отойди в сторону, глупая девчонка... сейчас же отойди...

Всё затмила вспышка зелёного света, и сцена изменилась. Гарри обнаружил, что стоит напротив Квирелла, а взметнувшееся пламя блокирует ему путь к отступлению... секунда помутнения, и он уже в Тайной Комнате, и молодой Том Риддл рассказывает, что он на самом деле Волдеморт... мгновение передышки, и он привязан к надгробию, а Волдеморт медленно приближается к нему... вспышка темноты, и он сражается с Волдемортом, и тут третий выброс накрывает его, вызывая невероятную боль...

ПРЕКРАТИТЕ! ПРЕКРАТИТЕ ЭТО!

Внезапно Гарри обнаружил, что он снова сидит на стуле в кабинете Сириуса, сжимая палочку в руке, а профессор Снейп корчится от боли на коленях перед ним. Парень моментально побледнел и, выронив палочку, упал со своего стула и быстро попятился назад, пока не наткнулся на стену. Что он наделал? Он даже не помнил, как достал палочку. В ужасе Гарри уставился на Сириуса, который опустился перед ним, загородив от его глаз профессора Снейпа.

— Гарри, успокойся, — мягко сказал Сириус. — Всё хорошо. Ты просто защищался. Снейп это знает. Ты не сделал ничего плохого. — Он передвинул голову так, чтобы смотреть прямо в глаза парню. — Не случилось ничего плохого, ты понимаешь, малыш? Ты хотел прогнать его из своей головы и сделал это.

— Однако использование сильного Жалящего заклятия не самый подходящий метод для этого, — прорычал профессор Снейп, поднимаясь. — В этот раз вы сопротивлялись сильнее, Поттер, но всё равно дали увидеть слишком много, прежде чем сумели вытолкнуть меня. Вы не должны переставать бороться ни на секунду, что бы ни происходило. Ещё раз.

— Дай ему передохнуть, Снейп, — выплюнул Сириус, помогая Гарри подняться, а затем развернулся к мастеру Зельеварения, приготовившись сражаться, если понадобится. — Хотел бы я посмотреть на того, кто сможет действовать, пока ты копаешься в его голове!

— Как же этому кому-то хоть чему-нибудь научиться, если над ним трясутся, как над беспомощным младенцем? — парировал Снейп. — Нравится строить из себя “наседку”, Блэк? Должен признать, эта роль очень тебе подходит.

— Хватит! — выкрикнул Гарри и, высвободившись из хватки Сириуса, встал между двумя взрослыми волшебниками. Он чётко осознавал: не вмешайся он сейчас, Сириус и профессор Снейп начнут кидать друг в друга проклятиями. — Давайте быстрее закончим с этим, пока вы друг друга не поубивали.

Снейп скривился и направил палочку на Гарри.

— Отлично, — процедил он. — Приготовься. Один... два... три... Legilimens!

Гарри едва успел начать избавляться от эмоций, когда заклинание ударило в него. Зрение вновь заволокло пеленой, а невидимые руки снова начали мотать его из стороны в сторону. Парень тут же начал пытаться высвободиться из жёсткой хватки, создав стену, которая бы отсекла руки, продолжавшие тянуть его, требовавшие то, что он был полон решимости не дать. Он не мог себе этого позволить.

Постепенно откуда-то из-за пределов видимости начала подкрадываться темнота, а далёкие голоса эхом доносились до его слуха. Он не мог разобрать слов, да ему совсем и не хотелось этого. Подобное желание только бы открыло профессору Снейпу доступ к его воспоминаниям. Гарри всеми силами пытался удержать в своей голове туман, не бросая попыток освободиться. Дыхание его участилось, а по лицу заструился пот. Он чувствовал, что слабеет, а темнота наступала всё сильнее, закручиваясь вокруг него... поглощая...

Гарри пять лет, он забился в чулан под лестницей, отчаянно желая спрятаться от Дадли и его банды... ему почти тринадцать, он во дворе дома 4 по Прайвет-драйв, и это его первая встреча с Полуночником... ему четырнадцать, и он прячется в Совятне после того, как его объявили четвёртым чемпионом... ему пятнадцать, и он перевязывает свою руку в одной из ванных после отработки у Амбридж...

НЕТ! ХВАТИТ! ПРЕКРАТИТЕ ЭТО!

Воспоминания быстро растворились в темноте, и Гарри обнаружил, что его глаза закрыты, а сам он, не переставая, дрожит в крепких объятиях Сириуса. Открыв глаза, парень увидел, что профессор Снейп убирает палочку. Плюнув на жуткую усталость, Гарри высвободился и попытался снова подняться на ноги, готовый вновь предстать перед профессором Снейпом. Сириус быстро помог ему и усадил на ближайший стул.

— Думаю, на сегодня с вас достаточно, Поттер, — сказал Снейп, как обычно растягивая слова. — Вы всё ещё позволяете мне увидеть слишком много, стоит мне только пробиться к вашим воспоминаниям. Для первого занятия это было не настолько печально, как можно было ожидать. Так что вы небезнадежны, хотя и не должны переставать работать. Вы должны практиковаться и избавляться от эмоций каждый вечер перед сном, понятно, Поттер? Каждый вечер.

— Да, сэр, — устало ответил Гарри.

— Продолжим в среду, — жёстко произнёс профессор Снейп.

— Я не смогу, сэр, — нервно ответил Гарри. — По средам у нас проходят собрания Совета. А раз на следующую встречу ОЗ придут преподаватели, нам нужно...

— ...да, я слышал о вашей маленькой группке, — нетерпеливо перебил его профессор Снейп. — Тогда в четверг в это же время. Я ожидаю увидеть прогресс с вашей стороны, Поттер.

Гарри кивнул, и профессор Снейп направился к камину, зачерпнул горсть порошка из вазы и бросил его в огонь, прежде чем вступить в него и исчезнуть во вспышке зелёного пламени. Набравшись смелости, парень посмотрел на Сириуса, сразу же поняв, что крёстный хочет поговорить с ним. Но проблема была в том, что Гарри был слишком измотан, чтобы разбираться со своим прошлым прямо сейчас. Ему было чем заняться вместо того, чтобы рассуждать на тему, почему его родственники были неправы, называя его “уродом”. Нужно было как-то удерживать Волдеморта вне своей головы, ходить на уроки, делать домашнюю работу, а ещё были квиддичные тренировки, встречи ОЗ.... все это было гораздо важнее в данный момент.

Заверив Сириуса, что они поговорят о прошлом, когда он не будет так загружен, Гарри поспешил назад в башню Гриффиндора, так как домашнюю работу никто не отменял. Было ещё не слишком поздно, и, к сожалению, гостиная была полна народа. Гарри умудрился отбиться от вопросов, сославшись на то, что ему ещё нужно закончить несколько заданий. Рон и Гермиона тут же вызвались ему помочь, и вскоре уже Гарри выслушивал, чтобы ему нужно было сделать этим вечером.

Добравшись наконец до своей спальни, Гарри переоделся в пижаму и забрался в кровать, а затем сосредоточился на том, чтобы очистить свое сознание. Он уже почти заснул, когда на него нахлынула сокрушительная волна чего-то, что он мог описать только как радость. Гарри тут же начал бороться, пытаясь прогнать это чувство, но когда это ему удалось, его настиг уже его собственный ужас. Радость Волдеморта никогда не предвещала ничего хорошего.

На следующее утро Гарри заставил себя встать лишь большим усилием воли. Голова болела, и чувствовал он себя так, словно вообще не спал. Парень не знал, каким образом умудрился умыться и переодеться в форму, не разбудив соседей по комнате, но мысленно был благодарен провидению за это. Последний раз он чувствовал себя таким вялым только после видения об атаке на мистера Уизли, и Гарри совсем не хотелось, чтобы кто-нибудь подумал, что ему опять приснился один из этих снов.

Схватив школьную сумку и положив в неё всё, что могло ему понадобиться в течение дня, Гарри направился в Большой зал навстречу ещё одному долгому школьному дню. В коридорах было тихо и пусто. Взглянув на часы, парень увидел, что они показывают лишь половину седьмого. Неудивительно, что он чувствовал себя таким уставшим. Гарри застонал, но всё же продолжил идти в прежнем направлении. Что ж, по крайней мере, он успеет ещё почитать свою книгу по Окклюменции до того, как в Большом зале станет слишком людно.

Прошло где-то сорок пять минут, прежде чем в Большом зале появился первый гриффиндорец. Гарри прочитал немногим больше одной главы, а потом ему пришлось убрать книгу назад в сумку. После занятия прошлым вечером парень пришёл к выводу, что теория Окклюменции мало чем могла ему помочь, однако тот факт, что она вообще помогала, уже сам по себе был достаточным поводом продолжать читать её. Кроме того, что ещё ему было делать? Попросить профессора Снейпа помочь ему с теорией? Ага, конечно.

Удивительно, но Фред и Джордж оказались одними из первых гриффиндорцев, которые спустились в Большой зал. Они сразу же уселись по бокам от Гарри. Вскоре подошли Рон и Гермиона и расположились напротив них, заведя какой-то малозначащий разговор. Некоторое время спустя начали прибывать первые совы, несся с собой свежие номера “Ежедневного пророка”. Гарри удивился, когда одна из них опустилась перед Гермионой. Когда это она успела подписаться?

Не прошло и полуминуты, когда Гермиона развернула газету и испуганно вскрикнула, чем привлекла внимание тех, кто сидел рядом.

— Не могу в это поверить! — воскликнула она, повернув газету и показав Гарри передовицу. — Нападение на Азкабан! Десять Пожирателей Смерти сбежали!

Гарри не ответил, уставившись на десять чёрно-белых фотографий (девяти волшебников и одной волшебницы), которые занимали всю первую страницу. Под каждой фотографией были указаны имя и причина, по которой конкретного пожирателя заключили в тюрьму. Антонин Долохов убил Гидеона и Фабиана Прюитов (членов Ордена в прошлой войне). Алджерон Руквуд передал секретную информацию министерства Волдеморту. Гарри переходил от одного фотографии к другой, пока не дошёл до имени той, о ком предупреждал его крёстный. Кузина Сириуса, Беллатриса Лестрейндж, была среди тех, кто запытал Фрэнка и Алису Лонгботтомов до безумия. И словно всего этого было недостаточно, над фотографиями красовался заголовок, который по-настоящему удивил Гарри.

МАССОВЫЙ ПОБЕГ ИЗ АЗКАБАНА

ОБЩЕСТВЕННОСТЬ СОМНЕВАЕТСЯ В НАСТОЙЧИВЫХ ЗАВЕРЕНИЯХ ФАДЖА,

ЧТО ВЫ-ЗНАЕТЕ-КТО НЕ ВОЗВРАЩАЛСЯ

Гарри выхватил у Гермионы газету и начал читать статью. Фред и Джордж тоже наклонились поближе, чтобы взглянуть.

Вчера поздним вечером министерство магии объявило, что был совершён массовый побег из Азкабана.

Министр лично подтвердил, что десять крайне опасных узников сбежали вчера ранним вечером, но настаивает, что Тот-Кого-Нельзя-Называть к этому никак не причастен. Это заявление, конечно, было встречено волной недоверия со стороны тех, кто присутствовал на пресс-конференции.

Деятельность Корнелиуса Фаджа уже тщательно проверяется в связи с назначением им Долорес Амбридж, бывшего преподавателя Защиты от Темных Искусств Хогвартса. Напомним, что в ходе следствия по её делу выяснилось, что целью назначения Амбридж на этот пост была пропаганда идей Фаджа среди учеников школы. Многие начинают задаваться вопросом, а не были ли директор Альбус Дамблдор и Гарри Поттер правы, когда, пытаясь предупредить общественность, заявляли о том, что Вы-Знаете-Кто вернулся.

“Нет никаких доказательств того, что Вы-Знаете-Кто вернулся или что это именно он стоит за побегом, — заявил вчера министр. — Мы знаем лишь, что Питер Петтигрю пытается собрать своих единомышленников, чтобы отомстить за падение своего господина”.

Глава Департамента Магического Правопорядка Амелия Боунс отказалась комментировать нежелание министра признавать возвращение Вы-Знаете-Кого. “Мы прорабатываем все версии, — говорит Боунс. — Никакое возможное объяснение не отбрасывается без рассмотрения. На данный момент мы можем лишь порекомендовать жителям соблюдать крайнюю осмотрительность, пока столь много опасных личностей находится на свободе. Если вы заметите кого-то из беглецов, не приближайтесь к ним”.

Перевернув страницу, Гарри заметил там статью о вынесенном Амбридж приговоре, однако теперь эта новость отдавала скорее горечью. По сравнению с десятью сбежавшими Пожирателями Смерти, которые вернулись к своему хозяину, Амбридж была пустяком. Гарри протянул газету обратно и украдкой посмотрел на Невилла, который с бледный видом читал свой экземпляр. Он не мог представить, что сейчас творилось в голове у друга. ”По крайней мере, теперь я знаю, чему так радовался Волдеморт”.

— Что ж, теперь люди хотя бы начали понимать, какой Фадж идиот, — сказал Фред, пожав плечами. — Ничего не скажешь, очень вовремя. А что ты там читал на второй странице, Гарри?

Парень сделал глоток тыквенного сока, пытаясь игнорировать любопытные взгляды окружающих.

— Вчера был оглашен приговор Амбридж, — ровным голосом ответил Гарри.

В связи с этим побегом ему даже стало любопытно, попадет ли всё-таки Амбридж в Азкабан или нет. Теперь у Фаджа есть причина настаивать, что это небезопасное место для его любимого питомца.

Гермиона быстро открыла газету и нашла статью.

— Четыре года? — поражённо спросила она. — Эм... Вау! Я рада, что она наконец-то наказана за то, что с тобой сделала, Гарри.

К концу дня коридоры наводнили слухи о побеге и нынешнем местонахождении преступников. Те, кто вырос в волшебных семьях, посчитали своим долгом просветить остальных о той опасности, которую представляли собой беглецы. Родственники жертв Пожирателей Смерти моментально стали знаменитостями. Гарри был рад подобным переменам, чего не скажешь о тех, кого теперь постоянно преследовали группы студентов, пытавшихся выяснить, что случилось с их семьями. Многие из ныне популярных студентов выкраивали минутку, чтобы подойти к Гарри и попытаться выяснить, как он переносит подобное внимание и бестактные комментарии. Они явно не обрадовались, услышав, что даже после пяти лет он всё ещё не знал, как с этим справляться.

В среду вечером Гарри поверг членов Совета в шок, объявив, что на следующее собрание ОЗ придут преподаватели. Это, без сомнения, отвлекло всех от мыслей о побеге Пожирателей Смерти. Для учителей они решили провести ещё один небольшой прогон пройденного материала, а потом перейти к защитным чарам. Невилл и Ханна вызвались заняться повторением, Джастин и Джинни взяли на себя способы отражения заклинаний, а Чо и Луна — способы их отклонения. Если останется время, Гарри должен был начать рассказывать о том, как управлять защитными заклинаниями, чтобы увеличить их силу.

Они потратили почти три часа на исследования, составление планов и практику. Все члены Совета очень нервничали и хотели сделать всё правильно. На собрание интересы своих студентов будут представлять главы всех четырёх факультетов, а также профессор Дамблдор и Сириус. Если группа хотела стать открытой, им придётся ответить на множество вопросов. Будет ли введено возрастное ограничение на вступление? Продолжит ли функционировать Совет? И останется ли его состав прежним?

К концу встречи от этих переживаний головы у всех безбожно гудели.

Следующим вечером у Гарри снова было занятие по Окклюменции, но в этот раз Сириус уже не торопился вмешиваться. По взглядам, которыми обменивались Сириус и профессор Снейп, было легко догадаться, что после занятия в понедельник между ними состоялся разговор. Гарри не знал, сыграл ли тут свою роль комментарий Снейпа про “наседку”, но было ясно, что, пока шло занятие, крёстный был готов в любой момент проклясть своего бывшего сокурсника.

Занятие прошло не так уж и плохо, но Гарри не достиг никакого прогресса. И дело было не в недостатке желания или усилий с его стороны. Просто когда профессор Снейп добирался до его воспоминаний, парень не мог вытолкнуть его оттуда достаточно быстро. Мастер Зельеварения однако заметил, что для кого-то, вроде Гарри, сдерживать атакующего вне разума столь долго уже было довольно впечатляющим достижением, но быстро добавил, что это не имеет никакого значения, пока он не сможет сдерживать атакующего постоянно.

Типичный Снейп. Любой комплимент в его устах превращается в насмешку.

Следующий урок Окклюменции был назначен на вечер воскресенья, и Гарри смог полностью сосредоточиться на встрече ОЗ, время до которой пролетело быстрее, чем он ожидал. Вместе с остальными членами Совета парень прибыл в Выручай-комнату пораньше. Все очень нервничали. И едва они закончили со всеми приготовлениями, как начали подходить остальные, улыбаясь от уха до уха и радостно переговариваясь. Теперь, когда Амбридж покинула школу, им больше не нужно было вести себя тихо.

Ученики, как обычно, расположились на подушках по периметру комнаты, Совет встал в середине, а Гарри отошёл в сторону, поближе к двери. Получив кивок от него, Чо вышла вперёд и обратилась к собравшимся.

— В связи с текущими изменениями в школе преподавателям стало известно о нашей группе, — как можно увереннее начала она. — Сегодня деканы факультетов, профессор Дамблдор и профессор Блэк будут наблюдать за нашей встречей. Нам ничего не угрожает. Им просто любопытно посмотреть, чего мы смогли добиться.

— Даже профессору Снейпу? — со скепсисом спросил Рон.

— Даже профессору Снейпу, — подтвердил Гарри. — Преподаватели будут лишь наблюдать. Встреча будет проходить как обычно. Лучше всего, если вы просто будете игнорировать их присутствие. Они придут сюда не для того, чтобы оценивать конкретно каждого из вас. Они придут, чтобы оценить ОЗ как группу и преимущества от её существования. Исходя из текущего положения дел, я уверен, что идея студенческой группы, члены которой учатся защищать себя, посещала всех нынешних учителей.

— Разбейтесь на пары, — выходя вперёд, сказал Невилл. — Мы начнём с повторения материала, а потом перейдём к различным защитным чарам.

Когда все нашли себе партнера, Невилл и Ханна начали прогонять то, что они уже изучали. Прошло совсем немного времени, когда Гарри услышал стук в дверь. Тихо её открыв, он увидел улыбающегося Сириуса. Жестом показав ему вести себя тихо, Гарри отошёл в сторону, пропуская преподавателей. Шестеро взрослых вошли внутрь и увидели, как ученики практикуются под руководством Ханны Эббот и Невила Лонгботтома.

— Они сейчас повторяют материал, — тихо сказал им Гарри, мысленно попросив о шести креслах, которые тут же появились. — Пожалуйста, садитесь. Сегодня мы ещё займёмся защитными чарами. Всех попросили вести себя так, словно вас здесь нет. Надеюсь, вы не против.

— Всё нормально, Гарри, — довольно ответил профессор Дамблдор. — Мы здесь не для того, чтобы мешать, мы лишь хотим посмотреть на учебную обстановку, созданную тобой и Советом.

Гарри кивнул и вернулся на прежнее место у стены комнаты, чтобы, как обычно, наблюдать за ходом занятия. Он знал, что если встанет в другом месте, то только будет всех отвлекать. При наличии выбора члены группы имели обыкновение слушать именно Гарри, а не Совет. Парень предполагал, что это было связано с тем, что он уже сталкивался со всем, с чем они лишь готовились столкнуться. В общем, все переставали обращать внимание на Совет, сосредотачивая всё своё внимание на нём, стоило ему только выступить из тени. Гарри такое положение дел не устраивало, но он не представлял, как это можно изменить.

Когда они закончили повторять материал, Чо и Луна начали рассказывать про способы отклонения заклинаний. К примеру, можно было трансфигурировать предметы в зеркала, накладывать заклинания равносильные по силе под таким углом, чтобы они отклонили заклинание противника, или призывать предметы, чтобы загораживаться ими. Все расселись, взяли подушки и попробовали трансфигурировать их в зеркала, а Гарри, Чо и Луна стали помогать тем, у кого возникали сложности. Именно этому профессор МакГонагалл учила Гарри перед третьим курсом. Это было несложно, но движение палочки должно было быть очень точным. Когда у всех это получилось, они выстроились в три шеренги и должны были отражать заклинания, которые будут посылать в них Гарри, Чо и Луна. Они начали с чар левитации, а закончили оглушающими. Когда все попробовали этот способ защиты, они перешли к Призывающим чарам. Близнецы Уизли рассмешили всех, когда Фред призвал Джорджа и использовал его в качестве щита. Это было не совсем то, что Чо и Луна имели в виду, но зато сработало как надо.

Затем эстафетную палочку подхватили Джастин и Джинни с отражающими заклинаниями. Они успели рассказать лишь о паре щитов, когда появился Добби с подносом со стаканами тыквенного сока и воды для тех, кто хотел пить. Когда все утолили жажду, Гарри поблагодарил Добби, предложив ему спросить учителей, не нужно ли им что-нибудь. Эльф поспешил выполнить его просьбу, после чего подбежал к Сириусу, радостно подпрыгивая и причитая, как он счастлив, что “собака Гарри Поттера вернулась в Хогвартс”. Услышав это, профессор Снейп едва не выплюнул обратно свой напиток, в то время как остальные учителя тихо засмеялись. Они ещё не слышали, чтобы Сириуса прежде классифицировали как собаку Гарри Поттера.

Обратив своё внимание обратно к Джастину и Джинни, ОЗ продолжило работать над отражением оглушающего заклинания. Спустя двадцать минут практики всего несколько человек сумели его отразить, но это лишь означало, что всем им будет над чем поработать до следующего занятия. Посмотрев на часы, Гарри заметил, что до отбоя осталось совсем немного времени, и сигнализировал Джинни и Джастину особым знаком из разработанной Советом системы коммуникации, которая нужна была, чтобы донести информацию, не прерывая собрание. Джастин и Джинни кивнули и отошли в сторону, и Гарри снова вышел из тени.

— Вы хорошо сегодня потрудились, — сказал Гарри, вставая рядом с Джастином и Джинни. — Но помните, что не стоит забывать основы только потому, что мы перешли к более сложным темам. Как вы сегодня поняли, даже простые заклинания можно использовать в дуэлях и даже они могут спасти вам жизнь. Если у вас есть вопросы, вы знаете к кому можно обратиться. Я советую вам всем идти, пока кто-нибудь из наших зрителей не решил назначить нам пару отработок.

Все сразу же посмотрели на профессора Снейпа, потом поблагодарили членов Совета и поспешили уйти, пока кто-нибудь из учителей не осуществил гаррину угрозу. Совет упрямо остался рядом с Гарри, хотя все явно чувствовали себя не в своей тарелке. Парень был рад, что они остались. Он не хотел отвечать перед учителями в одиночку, особенно перед профессором Снейпом.

Профессор Дамблдор поднялся первым.

— Должен сказать, я поражен, как хорошо вы семеро руководите остальными. Не могу отвечать за ваших деканов, но я не вижу причины, по которой такая прекрасная группа не может продолжать своей работы. Мне кажется, подобный “практический” подход — это именно то, что нужно старшекурсникам для успеха в учёбе, ты согласен, Сириус?

— Вы же знаете, что да, директор, — ровным голосом ответил Сириус. — Именно поэтому я и обратил ваше внимание на эту группу.

— Что-то я не заметил здесь ни одного слизеринца, Поттер, — холодно сказал профессор Снейп.

Гарри вздохнул.

— Гермиона подходила ко всем с идеей создания группы, профессор, — честно ответил он. — В то время Амбридж всё ещё преподавала здесь, поэтому состав участников ограничивался теми, кому мы могли доверять. Учитывая события начала года, вы должны признать, что я не тот человек, за которым бы последовали слизеринцы. Большинство пятикурсников Слизерина танцуют под указку Малфоя, а его мнение обо мне для всех очевидно. Вы бы стали подходить к тем, кто поставил себе цель сделать вашу жизнь отвратительной?

— В его словах есть логика, Северус, — сказал профессор Флитвик, соскочив со своего кресла. — Не вините мальчика за то, что всё происходило в тайне. Мисс Грейнджер, несомненно, думала о безопасности, когда подбирала участников группы. — Профессор Чар подошёл к членам Совета с широкой улыбкой на лице. — Знайте, я вас поддерживаю. Прекрасно видеть, что три факультета взаимодействуют так свободно. Я могу только надеяться, что вы сделаете группу открытой, чтобы больше рейвенкловцев могли получить выгоды от подобных занятий.

Гарри внезапно занервничал. Одно дело получить одобрение преподавателей, а другое — позволить любому желающему присоединиться к ним. К этому он не был готов.

— Я не хочу отказывать кому-либо в возможности учиться, но не думаю, что в новом составе мы сможем добиться тех же результатов, — честно ответил он. — Я считаю, что именно личный подход послужил тому, что все в группе так хорошо справляются. Вряд ли мы сможем продолжать так же, если группа станет открытой.

— Это возможно, если вы увеличите число инструкторов, мистер Поттер, — предложила профессор МакГонагалл. — Не думаю, что новые члены замедлят ваш прогресс более чем на пару недель. Полагаю, для многих пятикурсников и семикурсников подобные занятия могут оказаться очень полезны при подготовке к СОВА и ТРИТОНам.

— Это и было главной причиной, по которой Грейнджер решила собрать нас всех вместе, — тихо сказала Ханна. — Но ОЗ — это не наша группа. Все, кто был здесь сегодня, могут сами вносить коррективы в нашу работу. Именно поэтому Гарри и предложил выбрать представителей от каждого факультета. Если кто-то хочет научиться чему-то конкретному или спросить о чём-то, он может поговорить со своим представителем и тогда Совет обсудит, как лучше организовать это. Мы не можем принимать такое решение, не поговорив с остальными. Но вы действительно думаете, что те, кто не входит в состав группы, воспримут нас серьезно?

Профессор Снейп поднялся.

— Если вы про слизеринцев...

— ...Северус, — предупреждающе сказал профессор Дамблдор, а потом обратился ко всем. — Я понимаю причины и энтузиазма моих коллег, и сомнений Совета по поводу изменения статуса группы. И хотя мы были бы очень рады, если бы все студенты имели подобную возможность, мы должны уважать желания тех, на кого подобные изменения повлияют больше всего. Мы не можем винить их за те решения, которые были приняты в обстоятельствах, которые никак от них не зависели. Очевидно, что все члены ОЗ чувствуют себя уютно в той обстановке, в которой они работали с момента основания группы. — Дамблдор повернулся к Совету. — Мы примем любое ваше решение, но, пожалуйста, всё-таки подумайте над тем, чтобы сделать вашу группу доступной для всех студентов. Единственное, на чём бы мне хотелось настоять, это чтобы на ваших собраниях присутствовал наблюдатель, особенно, когда вы перейдёте к более сложным темам.

Члены Совета неохотно кивнули. Они были рады, что профессор Дамблдор позволил ОЗ продолжать работать, но не знали, как воспринимать его просьбу о присутствии наблюдателя. До этого они были вольны выбирать любую тему для своих занятий. Не то чтобы мы учили что-то, что не должны были учить. Просто нужно ли будет им теперь одобрение этого наблюдателя относительно сложности тем? Гарри знал, что они уже изучили некоторые аспекты, которые относились к уровню выше СОВА, но никто пока ещё не жаловался.

Профессор Дамблдор вырвал Гарри из его задумчивости.

— Мы благодарим вас семерых за то, что позволили присутствовать нам здесь сегодня, — жизнерадостно произнёс директор. — Мы дадим вам знать, когда решим, кто может стать наблюдателем. А теперь я предлагаю вам всем отправиться по гостиным, пока ещё не слишком поздно.

Члены Совета попрощались с преподавателями и покинули Выручай-комнату. Когда дверь за ними закрылась, все они облегченно вздохнули. Такое внимание со стороны преподавателей не могло не заставить их нервничать. Шесть представителей повернулись к Гарри, который просто стоял и смотрел на закрытую дверь. Он-то знал, что встреча прошла не так, как этого, очевидно, хотели преподаватели, но он не мог избавиться от чувства, что если бы он согласился с ними, то это бы лишь вызвало кучу проблем.

— Все в порядке, Гарри? — тихо спросила Чо.

Гарри повернулся и увидел шесть пар обеспокоенных лаз.

— Правильно ли мы поступили? — спросил он. — Имеем ли мы право отказывать другим в возможности работать над собой?

— Гарри, мы не обязаны учить всех защищать себя, — резко сказала Джинни. — Это начиналось как группа друзей, собиравшихся вместе, чтобы учиться магической защите, и так оно до сих пор и есть. Лично я считаю, что ты всё правильно сказал. Мы бы не достигли тех же результатов, если бы группа была открытой. Личный подход — это то, что делает нашу группу успешной. Ты принял правильное решение.

— Теперь нам остаётся только надеяться, что наблюдателем не сделают Снейпа, — вздрогнув, сказал Невилл, отчего все засмеялись, а потом направились по своим гостиным, чтобы рассказать остальным членам ОЗ о произошедшем. Некоторые вещи никогда не меняются, и в их числе страх Невилла перед профессором Снейпом.

* * *

Преподавателям потребовалось совсем немного времени, чтобы выбрать подходящего наблюдателя для Общества Защиты. Во избежание фаворитизма было решено, что действующий преподаватель не должен занимать эту позицию. Таким образом, Ремус оказался наилучшей кандидатурой на данный пост. Члены Совета были в восторге, так как Ремус был тем самым человеком, чью модель преподавания они использовали. Многие члены ОЗ уже поговорили с Ремусом наедине, особенно Гермиона и Уизли, поэтому никто не был против присутствия бывшего преподавателя.

Не стоило и сомневаться, что успокаивающее присутствие Ремуса вселит в учеников уверенность, в которой многие из них нуждались. Ученики обращались к бывшему учителю, чтобы поведать о том, что их беспокоило, чтобы получить его совет или просто чтобы поговорить с кем-то, кто выслушает их. Ремусу выделили кабинет рядом с Комнатами Мародёров, где он встречался с теми, кто хотел поговорить. Поразительно, как всего за неделю стерлись все следы присутствия Амбридж.

В результате Ремус дал ОЗ больше свободы, чем Совет ожидал, за что они были благодарны. Он предложил членам Совета помогать готовиться к собраниям, а во время самих собраний ОЗ, если его просили, всегда приходил на помощь, в остальное же время он просто сидел и наблюдал. Ремус настаивал, что не хочет вмешиваться в ту обстановку, что уже создали ОЗ, несмотря на то, сколько раз его члены хотели привлечь его. В общем и целом ОЗ функционировал так же, как и до рождественских каникул.

Когда возобновились квиддичные практики, у Гарри едва ли осталось время доделывать домашнюю работу, не говоря уже о том, чтобы беспокоиться о происходящем за пределами стен школы. Два вечера в неделю он занимался Окклюменцией, ещё два вечера были отданы ОЗ, а ещё два — квиддичу, что оставляло всего один вечер, чтобы закончить всё, что он не смог закончить до этого. Ему стало трудно продолжать изучать теорию Окклюменции так, чтобы никто ничего не заподозрил, а это означало, что ему нужно было заниматься или поздно вечером, или рано утром.

Из-за недостатка свободного времени Гарри взял за привычку приходить на урок Защиты пораньше, чтобы поговорить с Сириусом, и оставаться после собраний ОЗ, чтобы перекинуться парой слов с Ремусом. Оба его опекуна, кажется, наслаждались своими новыми обязанностями. Сириус поставил себе цель подготовить студентов к концу года, совмещая на своих уроках теоретическую и практическую части, что быстро сделало Защиту от Темных Искусств самым любимым предметом учеников Хогвартса.

Январь перетёк в февраль. Министерство выполнило обещание и прислало своего представителя, Мадам Стайлз, наблюдать за ходом занятий. По словам Сириуса, эта женщина была молодой версией профессора МакГонагалл, как по характеру, так и по манере вести себя. В первый день она наблюдала за занятиями первокурсников и второкурсников у Сириуса, профессора Снейпа, профессора МакГонагалл и профессора Спраут. Она также заглянула к Ремусу, чтобы обсудить его работу. На следующий день мадам Стайлз посетила уроки третьекурсников у Хагрида, профессора Вектор, профессора Трелони и профессора Синистры. В течение двух следующих дней она также изучала “студенческую жизнь”, посещая Большой зал во время обедов и бродя по коридорам, задавая студентам различные вопросы о их жизни в Хогвартсе. После её отъезда никто ничего особо не говорил, и спустя пару недель молчания все поняли, что преподаватели прошли проверку, хотя никто не представлял, каким образом это удалось профессору Снейпу.

Настали долгожданные выходные в Хогсмиде, которые вкупе с хорошей погодой вызвали у всех учеников желание провести хоть один день вне школы. Так уж получилось, что на эти же выходные выпал День Святого Валентина, что лишь прибавило Гарри головной боли. Девочки, которых он даже и не замечал прежде, спрашивали его, не хочет ли он пойти в волшебную деревню с ними, что вынуждало его как можно вежливее отказывать. Сириус, Ремус и близкие друзья находили всю эту ситуацию крайне забавной, что только ещё больше раздражало Гарри. В итоге Гарри, Рон и Гермиона согласились провести время в Хогсмиде вместе, а Сириус с Ремусом решили пойти с ними... на всякий случай.

Они прибыли в Хогсмид как раз к открытию магазинов, что быстро вылилось в привычные дружеские подначки, которых не было уже давно. Рон и Гермиона пререкались на какие-то маловажные темы, а Гарри перебивал их, переводя разговор на другую тему, которая вскоре тоже скатывалась к спору. В обычное время Гарри посчитал бы всё это дико раздражающим, но сегодня ему как раз нужно было отвлечься на что-то подобное. Было крайне забавно слушать, как Рон пытается отстоять свою точку зрения, когда было очевидно, что Гермиона решила всеми правдами и неправдами выиграть спор.

Когда все немного подустали, трое подростков и двое взрослых направились в “Три Метлы”. Отыскав столик в забитом пабе и купив напитки, Рон и Гарри завели разговор о приближавшемся квиддичном матче против Хаффлпаффа с Сириусом, а Гермиона и Ремус принялись тихо обсуждать грядущие СОВА. Хоть на дворе был только февраль, Гермиона уже начала паниковать из-за того, что она, мол, не готова.

Яркая вспышка света временно ослепила их и всех, кто сидел рядом, а Гарри в тот же миг оказался под столом, куда был свален быстро среагировавшим Сириусом. Раздались возмущенные крики, так как объяснением этого феномена оказалась волшебная фотокамера, сработавшая в самой середине переполненного паба. Гарри яростно заморгал и, когда зрение вернулось в норму, смог выбраться из-под стола. И тут он услышал знакомый голос.

— Гарри Поттер! — радостно воскликнула Рита Скитер, уже доставшая перо и пергамент.

Она была одета в ярко-жёлтую мантию, в которой она определённо выделялась из толпы. А её фотограф уже вновь поднимал камеру, чтобы сделать снимок.

— Как я рада, что мы встретились здесь с тобой, да ещё и с Сириусом Блэком и Ремусом Люпиным!

Ремус быстро выхватил камеру у фотографа из рук, а Сириус опустил руку на плечо Гарри. Фотограф попытался забрать свою камеру обратно, но злой рык Ремуса его отпугнул.

— Нам нечего тебе сказать, Рита, — напряжённо сказал Сириус, — и даже не пытайся прикидываться дурочкой. Вся деревня знала, что сегодня у учеников выходной. Никто не смеет преследовать моего крестника, так что проваливай.

Повисло напряжённое молчание, пока Рита не решила попробовать другой подход.

— Ну-ну, мистер Блэк, — мило начала она. — Общество имеет право знать, как мальчик-который-выжил справляется с последними событиями. В данный момент по инициативе Визенгамота деятельность министра магии подвергается тщательному расследованию, и есть вероятность, что его сместят с поста. Мистер Поттер первым выступил против министерства. Я прошу лишь уделить мне немного времени, разве это так много?

Услышав это, Гарри уставился на неё большими глазами. Почему они думают, что ему есть что сказать по поводу Фаджа? Потому что ты, чёрт подери, знаменитость, за которой все готовы следовать как стадо баранов. Печально, что люди хотели услышать мнение пятнадцатилетнего ребёнка по вопросу, в котором он не разбирается, в то время как они не желали слушать Дамблдора, когда он пытался донести до них факт возвращения Волдеморта.

— Когда это мешает его личной свободе? — возразил Ремус, открыв камеру и подставив плёнку под свет. — Да, это слишком много. Нам нечего тебе сказать, Рита, и мы не позволим твоему пронырливому фотографу делать фотографии без разрешения. — Он кинул камеру обратно злому фотографу, оглянувшись на Сириуса и взглядом показав на дверь. Сириус кивнул и встал за Гарри и Роном, в то время как Ремус положил руку на плечо Гермионы. — А теперь извините, но нам пора.

Гарри позволил Сириусу вывести себя из паба, пытаясь игнорировать взгляды окружающих. Кто-то смотрел на него с жалостью, кто-то с благоговением, а другие просто с любопытством. Гарри не знал, какие взгляды он ненавидел больше. Определённо те, что жалели его. К тому времени, как они добрались до выхода, Гарри желал только одного — спрятаться, особенно когда те, из-за кого они ушли, последовали за ними.

— Мистер Блэк, — сказала Рита, обежав Гарри и Рона и загородив им дорогу. — Теперь я просто уверена, что мы можем что-нибудь придумать. — Она мягко улыбнулась ему. Гарри и не думал, что когда-нибудь увидит такую улыбку на её лице. — Возможно, если мистер Поттер не может прокомментировать данный вопрос, то это сделаете вы. Общественность будет безумно рада услышать мнение знаменитого Сириуса Блэка о человеке, который так старался разлучить вас с крестником. Возможно, это единственный шанс для вас рассказать всё, как было.

— Как бы соблазнительно это ни звучало, я вынужден отказаться, — твёрдо сказал Сириус. — Возможно, когда ты перестанешь вмешиваться в личную жизнь других людей, у них будет больше желания общаться с тобой.

Не переставая улыбаться, Рита подошла ближе, заставив Рона и Гарри попятиться. А когда она положила руку ему на грудь, было очевидно, что Сириус приложил все усилия, чтобы не сорваться.

— Я запомню ваш совет, мистер Блэк, — тихо сказала Рита. — Но и вы не забывайте, что моё предложение о частном интервью всегда будет в силе.

Брови Гарри взлетели вверх, в то время как челюсть его стремительно отвисла. Не может быть! Рита Скитер... эта докучливая журналистка “Ежедневного пророка”, флиртовала с Сириусом? Рита Скитер! Гарри показалось, что его сейчас стошнит. Когда он говорил Сириусу, что ему нужно найти подружку, он имел в виду совсем не это. Рон и Гермиона были также шокированы подобной дерзостью Риты, Ремус же, похоже, с трудом сдерживал смех.

Сириус оттолкнул руку Риты, наконец-то дав волю гневу.

— Я никогда не останусь с тобой наедине, Рита, — процедил он сквозь зубы. — Последние годы ты только и делала, что писала о том, что я — бывший заключенный, а Ремус — оборотень.

Рита изумлённо уставилась на Сириуса.

— Мистер Блэк, я репортёр, — напыщенно ответила она. — Это моя работа — рассказывать людям о текущих событиях. А вы — бывший заключенный, так же как мистер Люпин — оборотень. Любой бы задался вопросом, должен ли ребенок расти в подобном окружении.

Сириус отошёл к Гарри, не сводя с Риты глаз.

— Может, ты и репортёр, но я забочусь о своём приёмном сыне, — безапелляционно заявил он. — Заставляет задуматься, что это за газетенка такая, этот “Ежедневный пророк”, если ее сотрудники игнорируют право человека на личную жизнь, публикуя писульки о жизни Гарри. Умный с полуслова понимает, мисс Скитер. Я не боюсь министерства и уж тем более не боюсь вас и вашу газету. Оставьте Гарри в покое или, клянусь, я вас засужу. Он несовершеннолетний и потому имеет право на личную жизнь.

— Но он мальчик-который-выжил! — запротестовала Рита. — Со статусом приходят обязательства перед общественностью!

Гарри замер, а всё его тело напряглось. Это было так похоже на то, что говорила ему Амбридж на отработках. Почему все думают, что он чем-то обязан им за тот статус, которого никогда не желал, особенно учитывая тот факт, что они не поверили в случившееся в июне? Минуточку! Ведь никто, кроме членов Ордена, не слышал в подробностях о том, что произошло после третьего испытания. Сработает ли это? Сможет ли он использовать свой “статус знаменитости”, чтобы помочь Ордену

— Думаю, вы что-то путаете, — жёстко произнёс Ремус. — Это у общественности есть обязательство перед Гарри.

— Какова позиция вашей газеты по отношению к Фаджу? — поинтересовался Гарри.

Все удивлено уставились на парня.

— Эм... ну... всё зависит от результатов расследования, мистер Поттер, — осторожно ответила Рита. — А что?

Гарри лишь пожал плечами.

— Ну, я просто подумал, что мог бы поведать историю из жизни, — ровным голосом ответил он, но Рита сразу навострила уши. — Рассказ о том, что на самом деле произошло после того, как Седрик и я исчезли из лабиринта. — Он почувствовал, как Сириус крепче сжал его плечо. — Я могу рассказать, как именно погиб Седрик, как возродился Волдеморт, могу назвать имена пожирателей смерти, которые там были, но если ваша газета слишком боится министра и его отчаянных попыток скрыть правду от общественности, я ничем не могу вам помочь.

— Гарри, — предупреждающе прошептал Сириус, ещё сильнее сжимая плечо парня. — Что ты творишь? Ты разве не видел, что она только что пыталась сделать со мной?

Гарри оглянулся через плечо на крёстного.

— Я пользуюсь предоставленным шансом, — тихо ответил он.

Рита Скитер выглядела так, словно мысленно спорила сама с собой о том, как ей поступить. Эта история могла стать вершиной её карьеры или же её концом. После недавних событий люди поверят всему, что скажет Гарри, но если его история подтвердит слова Дамблдора, у “Ежедневного пророка” возникнут серьёзные проблемы, при условии, конечно, что Фадж останется на своём посту. Ее лицо расплылось в улыбке, и это была уже совсем не та улыбка, которой она одарила Сириуса. Такая улыбка обычно появлялась у неё, когда она что-то замышляла.

— Хотя имеется загвоздка, — быстро добавил Гарри. — Вам придётся написать всюправду. Вы не сможете переиначивать мои слова или подавать историю так, как вам нравится. К тому же, Сириус с Ремусом прочитают историю перед её публикацией. Любая фабрикация — и вы вылетите с работы, а “Ежедневный пророк” окажется заваленным таким количеством исков, что вообще больше не сможет издаваться. Если вы сомневаетесь, что “Ежедневный пророк” напечатает правду, у меня есть ещё выход на “Придиру”.

Рита скривилась, явно пребывая не в восторге от таких ограничений, но не смогла побороть свое любопытство.

— Ладно, — с досадой ответила она. — Я согласна на твои условия. Когда и где?

Гарри оглянулся на Сириуса, который не смог скрыть усмешку.

— Думаю, я уже знаю место, — сказал он и посмотрел на Рона с Гермионой. — Это может затянуться, так что, возможно, вам двоим стоит вернуться в замок.

Но Рон с Гермионой тут же замотали головами.

— Нам всё равно, сколько времени это займёт, профессор, — уверенно ответила Гермиона. — Мы хотим поддержать Гарри. Плюс ко всему, лишние свидетели никогда не помешают, просто на всякий случай, правильно? Я о том... только без обид... я ей совсем не доверяю.

— Я тоже, — пробормотал Ремус, явно не слишком воодушевлённый идей Гарри рассказать о случившемся Рите Скитер.

Сириус взглядом попросил Ремуса воздержаться от дальнейших комментариев и повёл всех к Визжащей хижине. Рите было очень неуютно находиться в месте, где, предположительно, водились привидения, но она умудрилась держать себя в руках достаточно долго, чтобы достать Прытко пишущее перо и начать интервью. Ремус стоял за её спиной, следя за тем, что оно пишет. Рон с Гермионой сидели по бокам от друга, Сириус расположился позади, а Гарри рассказывал о том, что случилось на кладбище, опуская некоторые детали, которые, он знал, Сириус с Ремусом не хотели бы разглашать.

То, что Волдеморт обнаружил подавляющее ожерелье и узнал о его выбросах, не имело большого значения для истории в целом. Гарри объяснил, как погиб Седрик и как возродился Волдеморт. Он рассказал, что они с Волдемортом сражались на дуэли и что он смог сбежать, когда Волдеморт упал. Он также озвучил имена Пожирателей смерти, которых называл Волдеморт, шокировав Риту. Ведь многие из тех, кто оказывал финансовую поддержку министру, оказались среди названных им.

Когда интервью подошло к концу, Рита, прежде чем уйти, сообщила Сириусу с Ремусом, что пришлёт им черновик статьи в ближайшие два дня. Посмотрев на своих друзей и опекунов, Гарри невольно почувствовал облегчение, увидев, что они гордо улыбаются. Он знал, что не было никаких гарантий, что статью напечатают, но на текущий момент он сделал все от него зависевшее. Ему оставалось лишь надеяться, что он поступил правильно, и сердцем парень чувствовал, что это так. Теперь, когда еще больше Пожирателей смерти разгуливают на свободе, людям необходимо быть готовыми защищать себя. И дальше молчать было недопустимо.

После того как Гарри, Рон и Гермиона оказались на территории Хогвартса, они не сказали больше ни слова об интервью. Сириус и Ремус настояли на том, чтобы держать всё в тайне, так как пока они не знали, сдержит ли Рита Скитер своё слово или нет. Таким образом, никто, кроме них пятерых, лично присутствовавших на интервью, ничего о нём не знал. Гарри сомневался, что было так уж разумно скрывать подобное от профессора Дамблдора, но он доверял Сириусу и Ремусу в достаточной мере, чтобы не оспаривать это решение.

Удивительно, но Рита сдержала слово и выслала Сириусу копию статьи ко вторнику, приложив к ней письмо от редактора “Ежедневного пророка”, который просил подтвердить достоверность рассказа. Ремус, которому вся эта затея по-прежнему не нравилась, взял на себя смелость и навестил редактора лично, чтобы передать статью с небольшими поправками, которые внесли он и Сириус, чтобы Гарри не выглядел тем беззащитным ребенком, которого из него пыталась сделать Рита Скитер.

У самого же Гарри не было времени думать о том, что делали Сириус и Ремус, так как в субботу должна была состояться игра против Хаффлпаффа. Анжелина настояла на том, чтобы тренировки проходили каждый вечер, что поставило Гарри в затруднительное положение в связи с уроками Окклюменции. Профессор Снейп совсем не обрадовался, услышав, что Гарри нужно отложить Окклюменцию ради квиддича, и заявил, что парень относится к его урокам несерьёзно. Гарри лишь стоял и молча слушал его возмущения по этому поводу. Сам он считал, что достиг какого-то прогресса, так как после побега из Азкабана его шрам не болел и ему перестали сниться сны об Отделе Тайн. Ему всё ещё было сложно выталкивать Снейпа из своего сознания после того, как его зашита падала, но он совершенствовался.

В отсутствие Гарри Ремус взялся научить Совет материалу, который понадобится им для субботнего собрания. Но всё же парень чувствовал себя так, словно всех подводит. Даже несмотря на присутствие Ремуса, он ощущал, что именно он наблюдает за Советом и что это его ответственность. Да, квиддич тоже был обязанностью, но парень не мог избавиться от чувства, что ОЗ и Окклюменция должны были быть намного важнее игры.

Впервые Гарри засомневался в необходимости своего членства в квиддичной команде. Да, ему нравилось играть в квиддич. Он даровал ему особого рода свободу, которую ничто иное дать не могло. Стоило ему только оказаться в воздухе, и все заботы словно исчезали... только чтобы вернуться всем своим весом в момент, когда он снова опускался на землю. Но теперь Гарри вынужден был признать, что, из всех областей его ответственности, квиддич занимал его мысли меньше всего, и это заставляло задумываться, а справедливо ли это по отношению к команде. Все остальные полностью отдавали себя игре, в то время как он каждый раз пытался найти способ рационально распределить своё время.

Решение “Ежедневного пророка” относительно статьи стало известно в пятницу утром, когда огромное количество сов влетело в Большой зал во время завтрака. Гарри в это время отчаянно пытался дописать домашнюю работу, которую не успел доделать накануне вечером, поэтому о том, что что-то не так, он догадался только тогда, когда несколько человек едва не подавились своим тыквенным соком. Подняв взгляд, Гарри увидел, что Гермиона с ухмылкой на лице разворачивает свой экземпляр газеты. Она повернула газету к нему, чтобы показать заголовок:

ЭКСКЛЮЗИВНЫЙ МАТЕРИАЛ ЕЖЕДНЕВНОГО ПРОРОКА!

ГАРРИ ПОТТЕР РАССКАЗЫВАЕТ ПРАВДУ!

ВЫ-ЗНАЕТЕ-КТО ВЕРНУЛСЯ,

И МИНИСТР ФАДЖ ЗНАЕТ ОБ ЭТОМ!

Гарри выхватил у неё газету и быстро пробежал глазами по тексту, чтобы убедиться, что всё было так, как он и рассказал Рите. Раздалось несколько охов, после чего разговоры в Большом зале смолкли и ученики начали кучковаться вокруг тех, кто получил газету. Строчка за строчкой Гарри просматривал статью, пытаясь найти признаки того, что Рита не сдержала слово. Но она сделала это. В статье не было ни единого лишнего слова. Всё было написано именно так, как он и рассказывал, включая и имена Пожирателей смерти.

Протянув газету обратно, Гарри вернулся к домашней работе, а в Большом Зале уже начали раздаваться шепотки. Он не смел смотреть в сторону слизеринцев или преподавателей. Он знал, какова будет их реакция. Профессор Снейп будет метать гром и молнии, профессор Дамблдор просто посмотрит на него с улыбкой и искорками в глазах, профессор МакГонагалл обрадуется, но никому этого не покажет, ведь она не хотела показаться предвзятой, Сириус и Ремус уже высказали ему своё мнение, а остальные преподаватели последуют примеру профессора Дамблдора.

— Это замечательно, Гарри! — радостно воскликнула Гермиона. — “Ежедневный пророк” не только напечатал правду, но и поддержал тебя!

Парень удивлённо посмотрел на подругу. С чего она вообще это взяла?

— О чём ты говоришь? — спросил он. — То, что они напечатали статью, ещё не значит, что они...

— ... ты ведь не прочитал примечание редактора, так? — перебила его Гермиона, а затем снова уставилась в газету. — "Правдивость этой истории была подтверждена сторонними источниками. “Ежедневный пророк” поддерживает Гарри Поттера и приносит свои извинения за все плохие слова, что были написаны нами в адрес директора Альбуса Дамблдора за последние несколько месяцев. В связи недавними событиями “Ежедневный пророк” пришёл к мнению, что министру магии совершенно наплевать на волшебное сообщество, и поэтому в дальнейшем мы будет доносить до общественности только правду".

Гарри, моргая, пытался осмыслить то, что ему только что прочла Гермиона. “Ежедневный пророк” действительно пошёл против Фаджа? Он никогда не думал, что такое случится.

— Что ж, неожиданно, — ровным голосом проговорил он. — Думаю, теперь нам остаётся лишь надеяться, что Фаджа сместят с поста.

— Эм... не оборачивайся, там у некоторых слизерницев такое выражение лиц, будто они готовы заклясть тебя, — предупредил Рон. — Может, пойдём, пока чего не случилось?

— Ага, и этим дать им лишнюю возможность напасть на меня? — возразил Гарри. — Помнишь те случаи, когда Малфой приставал ко мне? Я был один. Он подойдёт ко мне только тогда, когда будет уверен, что сила на его стороне, потребуются для этого ему его прихлебатели или нет.

Рон с Гермионой переглянулись, а потом вновь посмотрели на Гарри.

— Думаю, стоит посмотреть и с другой стороны, — осторожно начала Гермиона. — Признай, что Малфой в последнее время вёл себя очень тихо... ну, по крайней мере, после того матча по квиддичу. Может, он наконец выучил урок.

Гарри с Роном синхронно фыркнули. Подобное маловероятно в ближайшем будущем. Да, Малфой больше не причинял стольких хлопот, как это обычно бывало, но и до идеального ученика он как-то тоже не дотягивал. Он, не колеблясь, использовал любую возможность, чтобы сглазить ничего не подозревающих гриффиндорцев, но умудрялся делать это таким образом, что никто не мог доказать, что это его рук дело, если, конечно, не проверять его палочку, которую Малфой никогда не дал бы по своей воле.

— По крайней мере, сегодня у нас нет Зелий, — радостно заметил Рон. — Представляете, что устроил бы Снейп?

Гарри вздрогнул. Он совсем не подумал об этом. Парень понимал, что профессору Снейпу нужно было придерживаться роли. Проблема была лишь в том, что ненависть Снейпа к семье Поттеров делала его игру крайне убедительной. После того как Гарри забрали от родственников, между ними возникло некое молчаливое соглашение. Профессор Снейп признал, что жизнь Гарри не была беззаботной прогулкой по парку, а Гарри в свою очередь признал, что Снейп всегда будет Снейпом. Подобное “взаимопонимание” позволяло Гарри сохранять спокойствие на занятиях по Окклюменции.

— Не думаю, что он остынет до завтра, — честно ответил Гарри. — Такое за один день не переваришь. Помните прошлый год, когда моё имя не сходило со страниц газет? Разница лишь в том, что в этот раз я действительно повинен в том, в чём он обычно обвиняет меня: я использовал свою известность для собственной выгоды. — Рон с Гермионой собрались возразить. — Я не собираюсь отрицать это. Рита хотела историю, и я воспользовался этим, чтобы высказаться.

Когда подошло время идти на занятия, учащиеся потянулись из Большого зала, и трое друзей воспользовались этим, чтобы затеряться в толпе. Ученики Гриффиндора, Хаффлпаффа и Рейвенкло не могли скрыть своего удивления и сочувствия. В статье без каких-либо прикрас описывался весь тот ужас, который Гарри пришлось пережить в тот вечер. Теперь все знали, с чем столкнулся Седрик перед своей смертью, и хаффлпаффцы, казалось, светились от гордости. Мнение же слизеринцев, похоже, разделилось. Некоторые из них были явно взбешены тем, что их родителей упомянули в статье, но другие, особенно младшекурсники, казалось, не знали, какую сторону им занять.

Весь этот мучительно долгий день Гарри пытался избегать слизеринцев и преподавателей. Однако куда бы он ни пошёл, везде ему попадались учителя, пытавшиеся привлечь его внимание, и парень догадывался, что это могло означать. И опекуны подтвердили его догадку, поймав его перед ужином: профессор Дамблдор хотел поговорить с ним. Гарри даже не знал, почему так боялся этого разговора. Возможно, потому, что уже знал всё, что будет сказано.

”Гарри, мой мальчик, я, без сомнения, ценю то, что ты сделал, но я должен настоять, чтобы в дальнейшем ты воздерживался от дачи интервью, предварительно не согласовав всё со мной. Это не твоя обязанность — говорить за Орден. Кажется, мы уже обсуждали, что это Орден должен защищать тебя, а не наоборот”.

Пробормотав пароль, который дал ему Сириус, Гарри поднялся по лестнице к кабинету профессора Дамблдора и постучал в дверь, которая тут же открылась. Его встретил улыбающийся директор, который посторонился, пропуская его внутрь. Вскоре должна была начаться тренировка по квиддичу, поэтому Гарри решил не тратить времени и сразу занял своё обычное место напротив стола профессора Дамблдора.

— Ты избегал меня, Гарри, — весело сказал директор, закрыв дверь и сев по другую сторону стола. — Я надеялся, что ты сможешь объяснить мне, почему.

Гарри уставился на Дамблдора, приподняв брови. Для директора, который был известным любителем загадок, это было необычайно прямолинейное заявление.

— Я узнал, что вы хотели меня видеть, всего несколько минут назад, — честно ответил парень. — Уверен, вы в курсе, что в последнее время я был очень занят, сэр.

Улыбка Дамлдора чуть угасла.

— Да, профессор Снейп упоминал что-то о том, что ты буквально разрываешься на части, — обеспокоенно сказал он. — А ещё он что-то говорил о сомнительности расстановки тобою приоритетов. — Гарри хотел запротестовать. — Расслабься, мой милый мальчик. Я понимаю, что у тебя есть обязанности, которые ты взял на себя до того, как начал брать уроки Окклюменции. Думаю, квиддич — всё ещё болезненная тема для профессора Снейпа. У команды Слизерина возникли сложности с заменой двух игроков.

Откинувшись на спинку стула, профессор Дамблдор с минуту смотрел на Гарри, а потом вздохнул.

— Я поговорил с твоими опекунами, — наконец сказал он. — Они объяснили мне ситуацию со статьёй. Однако я очень советую тебе в дальнейшем не предпринимать подобных действий, не посоветовавшись в начале со взрослыми. Если я всё понял правильно, Ремус провёл довольно много времени в редакции “Ежедневного Пророка”, пытаясь убедить Риту не нарушать данное ею слово.

Гарри кивнул, опустив взгляд к полу. Он знал лишь о том, что Ремус навещал редакцию, но новые подробности этого визита его совсем не удивили. Ремус изначально сомневался в том, что им стоит доверять подобную статью Рите Скитер.

— Да, сэр, — тихо ответил Гарри.

А что ещё он мог сказать?

— Это отнюдь не замечание, Гарри, — мягко сказал Дамблдор и подождал, пока Гарри посмотрит на него. — Я не могу передать словами, как я тобой горжусь. Я знаю, что тебе вряд ли было легко рассказывать о произошедшем Рите Скитер. Ремус и Сириус упоминали, что они обсуждали с тобой, как это важно — держать твои выбросы в тайне. Я понимаю, что их стало значительно меньше, но мы всё равно должны быть осторожны. Я полагаю, уроки Окклюменции принесли положительный эффект?

Гарри кивнул.

— Мой шрам всё ещё побаливает время от времени, но далеко не так, как прежде, — ответил он. — Такое ощущение, словно Волдеморт просто забыл обо мне по какой-то причине.

Дамблдор нахмурился, услышав это.

— Я сомневаюсь, что это так, Гарри, — сказал он. — Согласно моим источникам, помешательство Волдеморта на тебе стало ещё сильнее с тех пор, как ты сумел хоть и ненадолго, но подчинить Нагайну своей воле, поборов его. Возможно, что он в курсе того, что твои опекуны рассказали тебе во время каникул. Поэтому пока будь осмотрителен, Гарри. Если ты увидишь или почувствуешь что-то, исходящее от Волдеморта, пожалуйста, дай нам знать. — Когда Гарри снова кивнул, профессор Дамблдор улыбнулся. — Вот и славно, а теперь иди.

Гарри попрощался и поспешил на ужин. Он не мог понять, почему Дамблдор так настойчиво хотел поговорить с ним. Неужели он правда считал, что отныне Гарри только и будет, что раздавать интервью направо и налево? Нет! Это было сиюминутное решение, он хотел лишь рассказать правду и ничего более. Даже добравшись до Большого зала, Гарри всё ещё не перестал думать об этом разговоре, который, похоже, был попыткой профессора Дамблдора получить информацию. Гарри задался вопросом, а рассказывают ли теперь Сириус и Ремус директору обо всём. Он знал, что после всего произошедшего его опекуны уже не так доверяют Дамблдору. Именно поэтому они оба теперь и находились в школе. Они сомневались, что директор сможет уберечь от опасности их подопечного.

* * *

Следующим утром Гарри выбрался из кровати пораньше, как и остальные члены гриффиндорской команды по квиддичу. Если они хотели остаться лидерами в погоне за кубком, то сегодня им нужно было выиграть. По общему мнению, Слизерин, потерявший двух игроков, больше не представлял из себя большой угрозы. Было даже странно впервые за долгое время не видеть в нём соперника. Теперь лидерами чемпионата стали Гриффиндор и Рейвенкло. У Хаффлпафа был новый ловец — третьекурсник, о котором никто ничего толком не знал, хотя все и признавали, что он не мог сравниться с Седриком Диггори. Никто бы не смог.

Прежде чем Гарри успел это осознать, он уже был в раздевалке и натягивал квиддичную мантию. Он и правда начал чувствовать, что разрывается между всеми своими дополнительными занятиями. Поэтому он сосредоточился на очистке разума от всех посторонних мыслей. Если повезёт, он поймает снитч быстро, и тогда у него останется время подготовиться к собранию ОЗ этим вечером, прежде чем приниматься за домашнюю работу и Окклюменцию. Очисти сознание! Не думай об этом сейчас!

Выйдя на поле, Гарри почти что повалился на землю от раздавшегося в холодном утреннем воздухе позднего февраля рёва толпы. Он оглядел трибуны, полные учеников, чьих лиц не было видно на таком расстоянии. Все они с нетерпением ожидали начала игры. Казалось, что с его последнего матча прошла целая вечность. Оседлав метлу, Гарри дождался сигнала и взлетел, сразу же начав искать снитч. Прошла всего пара минут, и хаффлпафский ловец присоединился к нему. Мальчик был довольно маленьким для третьекурсника. Его лицо обрамляли каштановые волосы, закрывавшие глаза. Гарри вежливо ему кивнул, а потом вернулся к своей задаче.

Вскоре слева и справа прилетели бладжеры, вынудив Гарри резко нырнуть вниз, в то время как ловец Хаффлпафа взлетел выше. Бладжеры разделились, начав преследовать их по-отдельности. Гарри пытался улететь от мяча, избегая приближаться к гриффиндорским охотникам. Спас его Фред, отбивший бладжер Джорджу, что позволило парню притормозить и зависнуть у шестов Хаффлпаффа. Гарри посмотрел на счёт и увидел, что Гриффиндор вёл уже со счетом 50-10. Надеюсь, Рон не будет слишком сильно переживать из-за этого пропущенного гола.

Гарри осматривал поле и пространство над ним, пытаясь найти хоть какой-нибудь след золотого снитча. Он заметил, что хаффлпаффский ловец делал то же самое, двигаясь в сторону гриффиндорских шестов. Прошло не так уж много времени, как появление бладжера вновь заставило Гарри вильнуть направо и полететь в сторону близнецов. Он уже собирался нырнуть вниз, как заметил золотую вспышку и быстро изменил направление полёта, набрав максимальную скорость. Снитч появился перед слизеринскими трибунами. Вытянув руку, Гарри почти что схватил снитч, но тот вдруг взлетел вверх, заставив парня последовать за собой. Он слышал, что бладжер сидит у него на хвосте. Выжимая из Молнии всё, на что она была способна, Гарри пытался подобраться к снитчу и одновременно с этим увеличить разрыв между собой и бладжером.

Снитч повернул налево, и Гарри с бладжером на хвосте последовал за ним. Отчаявшись избавиться от настойчивого мяча, парень решил рискнуть. Он подтянул ноги и теперь фактически летел, стоя на корточках на метле. Достигнув равновесия, Гарри резко замедлил метлу и подпрыгнул вверх, перевернувшись в воздухе и пропустив бладжер под собой.

К тому времени как Гарри вновь оседлал свою метлу, стадион погрузился в молчание, а сам парень снова пустился в погоню за снитчем. Ловец Хаффлпаффа воспользовался тем, что Гарри был занят, и теперь догонял золотой мячик. Вскоре они поравнялись, но снитч сразу нырнул вниз. Оба ловца последовали за ним, разве что Гарри был быстрее. И преимущество его быстро росло. Чистомёт другого ловца был не ровня его Молнии.

Время, казалось, остановилось, когда Гарри на большой скорости летел к земле. Рёв ветра заглушил все звуки толпы. Парень был сейчас в своей стихии, действуя на инстинктах, происхождение которых он никогда не мог объяснить. Это была сама суть полётов для него. Нечто естественное и дарующее свободу, которую в эти дни он ощущал очень редко. Пятьдесят футов до столкновения с землей... тридцать футов... двадцать... десять...

Вытянув руку, Гарри схватил снитч, резко направив Молнию вверх, едва не впечатавшись в траву. Он воспарил вверх, подняв руку, чтобы все видели снитч. С финальным свистком игра закончилась, и трибуны взорвались овациями. Гриффиндор выиграл 240-20. Гарри не мог не улыбнуться, когда близнецы Уизли почти что стащили его с метлы, стоило приземлился. Остальная команда присоединилась к ним мгновение спустя, поздравляя Гарри с впечатляющей победой. Гриффиндорцы высыпали на поле, поздравляя команду. Теперь они были на первом месте в общекомандном зачёте.

На мгновение парень снова испытал замечательное чувство от ощущения себя обычным подростком.

* * *

Пока Гриффиндор праздновал победу в общей гостиной, Гарри с Ремусом судорожно работали над подготовкой к собранию ОЗ. Они начнут изучать атакующую сторону дуэли, что грозило опасностями, если они не примут мер предосторожности. Хотя при наличии близнецов Уизли вероятность возникновения опасной ситуации существовала всегда. Гарри быстро освоил материал, ведь сегодня он будет просто наблюдать вместе с Ремусом. Там не было ничего сверхсложного, но для правильного исполнения заклинания, которые они будут разбирать на собрании, требовали большой концентрации. Вот тут и понадобится участие Ремуса и Гарри.

С помощью Сириуса до ужина Гарри успел закончить домашнюю работу по нескольким предметам и просмотреть свои записи по Окклюменции, после чего побежал в Выручай-комнату к Ремусу и Совету, чтобы закончить последние приготовления перед собранием. Вдоль стен были расставлены дуэльные манекены, на которых они должны будут практиковаться. Пока все не научаться контролировать изучаемые заклинания, было слишком опасно проводить реальные дуэли между учениками.

Это собрание ОЗ, несомненно, было трудным и напряжённым. Никто не ожидал, что они будут изучать столь опасную тему сразу после квиддичного матча. Большинство гриффиндорцев всё ещё были в восторге из-за победы, в то время как хаффлпаффцы были немного расстроены из-за своего поражения. События это дня не затронули только райвенкловцев, что заметно отразилось на их работе. В начале собрания студенты разделились на две группы: райвенкловцы, Гермиона и Сьюзан Боунс в одной и все остальные в другой.

Гарри, Ремус и Чо взяли более продвинутую группу, пока остальные члены Совета разделили оставшихся и работали с ними над материалом в более медленном темпе. Те, кто освоил материал, уходили, что позволяло Совету помогать тем, кто всё ещё испытывал трудности. Когда до отбоя оставалось совсем немного времени, Совет наконец отпустил оставшихся и сам ушёл вскоре после них. Гарри и Ремус прибрались и тоже последовали их примеру, чувствуя все последствия этого долго дня.

До гриффиндорской башни Гарри добирался в каком-то оцепенении. Ремус шёл рядом с ним. Вдруг парня охватило странное чувство, из-за которого он замер на месте. Он оглядывался по сторонам, когда на него внезапно нахлынули страх и отчаянье. Подойдя к ближайшему окну, Гарри посмотрел в сторону леса. Он не мог этого объяснить, он будто почувствовал странную тягу, словно ему нужно было пойти туда. Что-то не так. Что-то очень не так.

— Гарри? — тихо спросил Ремус. — Гарри, в чём дело?

Гарри медленно оглянулся на него через плечо, его лицо абсолютно ничего не выражало. Подобное отсутствие эмоций было ужасно жутким и так непохожим на Гарри. Складывалось впечатление, что кто-то или что-то контролировало парня.

— Она беспокоится, — ровным голосом произнёс он. — В лесу опасность. Я должен идти. Нужна помощь. Он умирает.

Ремус схватил Гарри за руку, чтобы помешать ему уйти.

— Гарри, что происходит? — спросил он. — Пожалуйста, поговори со мной. Кто она? Кто умирает?

Гарри высвободил руку и быстро направился к лестницам. Ремус последовал за ним. Лестницы уже были готовы и ждали, позволив Гарри быстро спуститься вниз. Парень пробежал через Вестибюль, затем вниз по лестнице и через двор к лесу. Ремус едва поспевал за ним. Пробежав мимо хижины Хагрида, они углубились в лес. Гарри, казалось, двигался по памяти, наклоняясь, чтобы избегать столкновений с ветками, и перепрыгивая предметы, лежавшие на его пути. Они бежали почти десять минут, а затем Гарри остановился и упал на колени. Это произошло так внезапно, что Ремус чуть не налетел на него, но успел затормозить.

Мужчина едва сдержал ужас от того, что предстало его взору. На земле перед Гарри лежал серьёзно раненный кентавр, который дышал очень тяжело. Кентавр был молод, со светлыми волосами и пегим телом, которое сейчас было залито кровью. Его порезы ещё сильно кровоточили, и Ремус понял, что на него напали совсем недавно. Было несложно догадаться, как он получил эти раны. Кентавры редко вмешивались в дела, которые их не касались.

Гарри потянулся и осторожно прикоснулся к лицу кентавра. Создание открыло свои изумительные голубые глаза, сейчас наполненные болью.

— Гарри Поттер, — слабым голосом сказал кентавр. — Ты...ты должен уйти. Это... небезопасно... для тебя... Марс яркий... особенно в лесу... сегодня...

Ремус схватил Гарри за плечо.

— Гарри, мы должны привести помощь, — нетерпеливо произнёс он. — Пойдём. По дороге мы можем зайти к Хагриду и сказать...

— Я не оставлю его, — твёрдым голосом ответил Гарри, не сводя глаз с кентавра. — Иди. Со мной всё будет в порядке, обещаю. — Ремус дёрнулся, собираясь запротестовать. — Не беспокойся о своём волчонке, Ремус Люпин. Он не один. Он будет защищён, но ты должен торопиться.

Мгновение Ремус изумлённо смотрел на Гарри, а потом разверзнулся и со всех ног понёсся в сторону замка. Когда он исчез из виду, Гарри повернулся назад к кентавру.

— Флоренц, ты не умрёшь сегодня. Ты имеешь честь находиться в моём лесу. Я защищу тебя, как я всегда это делала.

Флоренц уставился на Гарри большими глазами.

— Ты выбрала, — ахнул он.

Гарри кивнул, передвинув руки так, что теперь они располагались над ранами на верхней части тела.

— Выбрала, — произнёс он. — Закрой глаза, мой друг. Боюсь, тебе будет больно. Я приношу свои извинения, но я должна это сделать.

Флоренц подчинился, и Гарри тоже закрыл глаза. Поднялся лёгкий ветерок, вызванный потоком силы, который окатил Гарри, сорвав с его губ вздох. Всё его тело будто охватило огнём, и руки парня задрожали. Он слышал, как стонет Флоренц, понимая, что кентавр пытается сдержать крик. Наконец боль стала слишком сильной, и кентавр закричал. Это продолжалось лишь мгновение, а потом всё закончилось.

Уронив руки, Гарри открыл глаза и увидел, что раны Флоренца почти полностью исцелились. Внезапно он почувствовал себя абсолютно измотанным и опустошённым. Тяжело дыша, Гарри попытался встать, но не смог заставить себя даже пошевелиться. Его ноги отказывались работать, а руки стали слишком тяжёлыми. Нет, о том, чтобы двигаться, не могло быть и речи. Это было более чем очевидно. Парень сел на корточки, борясь с подступающей темнотой.

Но он быстро проиграл эту битву.

* * *

Гарри разбудил солнечный свет. Открыв глаза, парень с недоумением осознал, что находится в ярко освещённом Больничном крыле. В голове пульсировала боль, но шрам тут был не причём. Слава Мерлину за эту мелочь. Сев на кровати, Гарри потёр глаза, прогоняя из них остатки сонливости, подхватил очки с прикроватного столика и надел их. Быстро стало ясно, что он не один. На кровати слева от него прямо на одеяле спал Ремус, а справа в том же положении, что и его друг, спал Сириус. Обычно так случалось, когда опекуны засыпали прямо у его кровати и мадам Помфри приходилось левитировать их на ближайшие койки.

Посмотрев на прикроватный столик, Гарри заметил там свои часы и посмотрел на время. Было уже восемь утра. Не обращая внимание на головную боль, Гарри откинул одеяло, соскочил с кровати и подбежал к Ремусу. Парню было жутко неудобно будить его, но он не мог сейчас тратить время. Стоило ему осторожно потрясти Ремуса за плечо, как тот быстро сел, огляделся по сторонам и только потом заметил Гарри.

Быстро повернувшись к парню, он принялся внимательно его осматривать, словно ища малейшие признаки повреждений.

— Гарри, ты в порядке? — тихо спросил он. — У тебя что-нибудь болит?

Парень поразился настойчивости в голосе мужчины.

— Эм... только голова, — признался он. — Но это не из-за шрама, просто обычная боль, — он замолчал на мгновение, недоуменно оглянувшись вокруг. — Почему я здесь? Что-то случилось по пути в башню Гриффиндора?

Глаза Ремуса расширились, и он нервно кашлянул.

— Мы не совсем понимаем, что произошло, Гарри, — осторожно начал он. — Это было очень похоже на выброс, только твои глаза не светились, как это обычно бывало. Ты сказал мне, что кто-то в опасности, выбежал из замка и помчался в лес. Там ты нашёл Флоренца. Он был избит своими соплеменниками. Я побежал за помощью, но когда мы вернулись, ты без сознания лежал рядом с кентавром. Мы выяснили, что у тебя снова магическое истощение. Ты совсем ничего не помнишь?

Гарри попытался вспомнить прошлый вечер. В голове возникали лишь какие-то расплывчатые образы.

— Я помню ощущения, — произнёс парень, всё ещё погруженный в мысли. — Страх, боль, сострадание. Они были такими яркими. Почти как сон. — Гарри с волнением посмотрел на Ремуса. Ему очень не нравился этот провал в памяти. — Что со мной произошло?

Ремус обнял Гарри.

— Не знаю, волчонок, — ответил он. — Но уверен, что Волдеморт к этому непричастен. Дамблдор ещё разбирается. И, обещаю, мы с Сириусом доберёмся до истины. Ты не один, Гарри. Не забывай об этом.

Гарри кивнул и выбрался из объятий.

— Нам уже пора, — тихо сказал он. — До собрания ОЗ осталось меньше часа.

Ремус едва слышно выругался и спрыгнул с кровати. Гарри подхватил одежду и отправился переодеваться в ванну, а мужчина взялся будить Сириуса. Сказать, что парень был напуган, — значит не сказать ничего. Что-то управляло им прошлым вечером. И неважно, насколько благородными были намерения этого чего-то, Гарри ненавидел, когда его контролировали. Если бы он знал, что Флоренц в опасности, он бы сам поспешил ему на помощь. Зачем этому чему-то необходимо было брать его тело под контроль, если он мог всё сделать добровольно?

В течение следующей недели всё, казалось, вернулось в норму... ну, насколько это было возможно для Гарри. Анжелина, к счастью, дала команде небольшую передышку, и на неделе появилось два дополнительных дня, которые можно было посвятить домашней работе. Совет немного поумерил амбиции, учитывая сложности, которые возникли у членов ОЗ на последнем занятии, и решил сфокусироваться на более простых аспектах атакующей стороны дуэли, а потом перейти к изучению Патронусов. Нужно было поднять боевой дух учеников, чтобы избежать их преждевременного разочарования.

Победа Гриффиндора над Хаффлпаффом стала последней каплей для большинства слизеринцев, которые учились на одном курсе с Гарри. Они словно взбесились и использовали любую возможность, чтобы подкрасться к нему и проклясть. Их быстро вычислили, и больше Гарри уже никуда одного не отпускали. Фред и Джордж применили собственный подход и сделали пронырливую группу слизеринцев главной мишенью для своих шуток. Были даже случаи, когда Гарри замечал, что Сириус тихо переговаривается с близнецами в коридоре. Если бы парень не знал наверняка, то мог бы поклясться, что крёстный помогал им.

Возможно, самым большим сюрпризом этой недели стало то, что Гарри наконец достиг прогресса в Окклюменции. В воскресенье он удивил профессора Снейпа, вытолкнув его из своего сознания всего через два воспоминания, а в четверг он снова улучшил свой результат, вытолкнув его уже через одно. Его защита стала сильнее, из-за чего профессор Снейп пробивался в сознание парня почти пятнадцать минут, прежде чем смог хоть что-то увидеть. Сказать, что Снейп был поражен его внезапным успехом, было бы большим преуменьшением. Впервые за более чем два с половиной года он ни разу не оскорбил Гарри.

К сожалению, Сириус, Ремус и профессор Дамблдор не достигли никакого результата в исследовании странного инцидента, случившегося с Гарри, хотя директор признавался, что у него есть кое-какие соображения. Флоренц тоже не помог, наотрез отказавшись как-либо комментировать произошедшее после ухода Ремуса, отвечая на все вопросы сплошными загадками. Гарри не знал, кто был хуже: профессор Дамблдор, который не желал рассказывать о своих догадках, или Флоренц, который упорно продолжал молчать, хотя было очевидно, что он что-то знает. Разве они не понимали, что Гарри ненавидел пребывать в неведении?

Если и понимали, то им, похоже, было наплевать. Гарри был согласен, что порой необходимо держать некоторые вещи в секрете, но почему они считали, что им нужно скрывать от него что-то о нём самом? Это просто не имело смысла. У него было право знать, почему он не мог вспомнить, что произошло тем вечером.

Домашняя работа отнимала всё больше и больше времени, что побуждало Гарри просить Ремуса о помощи, когда Гермиона была слишком занята своими собственными делами и помощью Рону с его. Сириус был завален эссе от учеников с первого по третий курс, и по вечерам ему больше ни до чего не было дела. Было почти что смешно видеть, как Сириус сидит за горой пергаментов с таким... ну... серьезными видом. Но вместе с тем подобная картина давала Гарри понять, как сильно Сириус хотел быть хорошим учителем по Защите.

Шагая назад в башню Гриффиндора после очередного долгого вечера, проведённого за учебой, Гарри едва не засыпал на ходу, двигаясь на автомате. Он наконец дописал эссе по трансфигурации, над которым работал три дня, и, сказать по правде, больше не хотел сегодня ни о чём думать. Голова болела так, что идея об ударе дубинкой тролля не казалось такой уж плохой.

Если бы Гарри хоть немного обращал внимание на окружающее, то понял бы, что он больше не один, пока не стало слишком поздно.

Гарри уже собирался встать на двигавшуюся лестницу, как что-то ударило его в левый бок, вызвав вспышку боли во всём теле. Упав на колени, парень взмахнул запястьем и, когда палочка оказалась у него в руке, сразу же повернулся в сторону, откуда пришёл удар.

— Lumos, — процедил он сквозь стиснутые зубы, и из темноты возникли три знакомых лица. Паркинсон, Крэбб и Гойл. Замечательно. Просто замечательно.

— Так, так, так — ухмыльнувшись, сказала Паркинсон, медленно приближаясь к нему. — Похоже, что “Идеальный Поттер” наконец-то остался один. Что, уже не такой смелый без своего фан-клуба?

Вставая, Гарри улыбнулся в ответ.

— Нападение на ученика без причины, Паркинсон, — предупредил он. — Ты ведь староста, да? На твоём месте мне бы очень не хотелось потерять свой значок лишь потому, что Малфой слишком труслив для подобной грязной работёнки.

Ухмылка Паркинсон сменилась сердитым взглядом, и она ткнула Гарри своей палочкой в грудь.

— Драко не единственный, кому ты не нравишься, Поттер, — прошипела она. — Пускай все преподаватели танцуют под твою указку, но ты же понимаешь, что сейчас это тебе все равно ничем не поможет. Где же теперь твои драгоценные опекуны, а, Поттер? Неужто им захотелось немного отдохнуть от тебя?

Гарри подавил желание отправить Паркинсон в нокаут одним проклятьем. Почему все всегда втягивали в их разборки Сириуса и Ремуса? Потому что они знают, что это задевает тебя. Встретившись с Паркинсон взглядом, Гарри оттолкнул её палочку.

— Смотри, куда тыкаешь ею, — процедил он сквозь зубы. — А то ещё навредишь сама себе. А теперь извините, но мне нужно идти.

— Furnunculus! — прокричала Паркинсон.

Гарри быстро увернулся, направив свою палочку на Паркинсон.

— Expelliarmus! — воскликнул он, и палочка вылетела у той из руки. Одним слитным движением Гарри наложил связывающее заклинание на Гойла и оглушающее на Крэбба ещё до того, как они успели хоть как-то отреагировать. Когда они упали на пол, Гарри повернулся к Паркинсон и убрал палочку обратно в чехол. — Мои опекуны научили меня защищать себя. В следующий раз я не стану сдерживаться, запомни.

Пока Паркинсон судорожно пыталась отыскать свою палочку, Гарри развернулся и начал подниматься по лестнице ровным, но быстрым шагом. Левый бок болел, давая понять, что к завтрашнему утру там появится отвратительный синяк. Вот цена за то, что я потерял бдительность. Тот факт, что он разоружил и обезвредил трёх слизеринцев, лишь заставлял Гарри сильнее злиться на себя. Паркинсон вообще не должна была умудриться ударить его, но у неё получилось, а всё потому, что он не обращал внимания на окружающее.

Это была не последняя попытка слизерницев напасть на него, но больше Гарри не позволял им застать себя врасплох. Иронично, что он использовал тех, кто пытался навредить ему, чтобы улучшить свои рефлексы, но ведь должен же он был извлекать из этого хоть какую-то выгоду. Приятно было видеть выражения их лиц, когда раз за разом он умудрялся блокировать и отражать все заклинания, которые они посылали в него, несмотря на то, насколько рассеян он был в те моменты. Хотя, конечно, отработки, которые получали слизеринцы, когда преподаватели заставали их за этим делом, тоже приносили некоторое удовлетворение.

Февраль перетёк в март, и подошло время ОЗ начать изучать заклинание Патронуса. Сам Совет работал над этим не одну неделю, но всё ещё испытывал трудности в достижении телесности формы защитников, что означало, что собрание возглавят Гарри и Ремус. Во избежание шока, который все бы, несомненно, испытали при виде Боггарта-дементора, Гарри и Ремус решили изменить стратегию. Вначале все попробуют поработать над заклинанием без давления лишнего стресса. А уж когда они сумеют создать телесных Патронусов, Ремус принесёт на собрание Боггарта. Гарри пытался протестовать, говоря, что студентам понадобится больше времени для работы с “дементором”, но Ремус был непреклонен.

— Думаю, двух часов, наполненных твоими худшими кошмарами, будет более чем достаточно, Гарри, — сказал Ремус. — Учитывая, как сейчас обстоят дела, то, что ты будешь ослаблен, лишь приведёт к лишним проблемам. К тому же, почему ты так уверен, что все справятся с поставленной задачей? Не надо завышать ожиданий. Это сложное заклинание. Не забывай, тебе потребовался целый год, чтобы освоить его.

В преддверии финального матча сезона, в котором встретятся Гриффиндор и Райвенкло, снова возобновились квиддичные тренировки. Так как и Гарри, и Чо — ловцы конкурирующих команд — состояли в Совете, они быстро договорились между собой, чтобы избежать неприятных инцидентов после игры. Всё, что происходит на поле, на поле и остаётся. Гарри и Чо знали, что они в равной степени жаждут победы, и намеревались сделать для этого всё возможное. И нечего тут было дуться друг на друга, в конце концов, это же просто игра.

Когда наступил день собрания, на котором они наконец должны были начать изучать Патронусов, все едва сдерживали радостное предвкушение. После нападения на Хогвартс-экспресс все члены Общества Защиты только и мечтали, что научиться этому. Некоторые даже начали самостоятельно изучать материал по этой теме в надежде получить какое-то преимущество, так как Ремус чётко дал понять, что у многих это заклинание скорее всего вызовет трудности. Гарри прекрасно знал эту речь. Он и сам слышал её два года назад, когда Ремус учил его.

В отличие от предыдущих собраний, сегодня в Выручай-комнате не было ничего, кроме подушек на полу и стульев вдоль стен. Комната не предложила им ничего, так как ничего им нужно и не было. Пока Гарри и Ремус ещё раз просматривал план занятия, начали подтягиваться остальные ученики. Ремус пытался успокоить Гарри. Это было первое за долгое время собрание, которое парень, по сути, будет вести сам. Ремус почему-то думал, что это была своего рода последняя стадия обучения для Гарри.

Когда все расселись, Ремус ободряюще сжал плечо Гарри, а потом отступил на несколько шагов назад, жестом показав парню начинать собрание.

— Что ж, полагаю, мне не нужно говорить, чем мы сегодня будем заниматься, — сказал Гарри, пытаясь успокоить свои расшатавшиеся нервы. — Заклинание Патронуса считается трудным для изучения, потому что одновременною нужно учитывать много вещей. Прежде всего, вам нужно сосредоточиться на самом заклинании. Во-вторых, вы должны полностью отдаться счастливому воспоминанию, чтобы выработать энергию, необходимую для формирования телесного Патронуса. Чем серьёзнее угроза, тем счастливее должно быть это воспоминание. В-третьих, вам необходимо игнорировать негативные эмоции и мысли, которые вызывает дементор. Так как на сегодняшнем собрании дементров не будет, вам не придётся сильно беспокоиться о последнем пункте, но все же и забывать об этом не стоит.

Взмахнув запястьем, Гарри сжал палочку в руке и указал ею в сторону, где никто не сидел.

— Expecto Patronum, — лениво произнёс он, и на глазах присутствующих из его палочки вырвалась серебристого цвета дымка, которая, однако, так и не приняла никакой формы. — Если вы о чём-то беспокоитесь или вкладываете недостаточно энергии в заклинание, всё, что вы увидите, это дымка. Патронус — это воплощение положительных эмоций и не может взяться на пустом месте. Вы должны дать ему плодотворную почву.

Глубоко вздохнув, Гарри сосредоточился на воспоминании о рождественском утре с Сириусом, Ремусом и Тонкс, а затем прокричал:

— Expecto Patronum!

Присутствующие ахнули, когда из его палочки выскочил большой серебристый олень, за которым последовали серебристый волк и, наконец, большая лохматая серебристая собака. Сохатый оглянулся вокруг, а потом направился к Ремусу, Лунатик сел рядом с Гарри, а Полуночник начал бегать по комнате, как радостный щеночек, отчего несколько учеников рассмеялись. Гарри потёр глаза под стеклами очков и сокрушенно покачал головой. Почему-то он и не сомневался, что Полуночник будет так себя вести. Потому что Сириус именно так и сделал бы.

— Полуночник, веди себя прилично или я отправлю тебя навестить профессора Снейпа, — пригрозил Гарри и был вознагражден, когда Патронус-собака перестал скакать по комнате и нехотя направился к Гарри, рядом с которым и сел, свесив морду. Ну точь-в-точь как Сириус.

— Ты дал имена своим Патронусам? — спросил Эрни Макмиллан.

Гарри кивнул.

— Как видите, Патронусы представляют что-то позитивное в вашей жизни, — сказал он, затем, указав поверх плеча на оленя, пояснил: — Сохатый представляет моего папу. — Указав на волка, сидевшего слева от него, он продолжил: — Лунатик представляет Ремуса, а Полуночник — Сири... эм... профессора Блэка. — В ответ на его слова многие наградили его недоуменными взглядами. — Долгая история, — добавил Гарри. — Ваши Патронусы, скорее всего, будут выглядеть совершенно по-другому. На каждого из нас в жизни оказывают влияние множество вещей, которые делают нас теми, кто мы есть, и приносят положительные эмоции.

— А как так получилось, что у тебя сразу три Патронуса? — спросил Захариас Смит. — Я думал, что должен быть только один.

— Это нечастое явление — наличие более одной формы, но такое случалось, — уклончиво ответил Гарри. Я не странный. Я не урод. — Достаньте палочки. — Он подождал, пока все сделают это. — Закройте глаза и сосредоточьтесь на счастливом воспоминании, сильном счастливом воспоминании. Это может быть что угодно. Рождественское утро... день рождения... Амбридж, поплатившаяся за свои делишки... — Послышались тихие смешки. — Окунитесь в это воспоминание. Позвольте эмоциям наполнить вас и произнесите: Expecto Patronum.

— Expecto Patronum, — сказали все. Из нескольких палочек вырвались маленькие облачка серебристого тумана. Не великое достижение, но начало было положено.

Следующие два часа стали настоящим испытанием на терпение для Гарри. Довольно многие смогли создать серебристую дымку, но, как и предупреждал Ремус, до настоящего Патронуса ей было далеко. Самому Ремусу периодически приходилось успокаивать тех учеников, которые были слишком расстроены из-за того, у них ничего не получалось. И он, и Гарри пытались убедить всех, что успехи или их отсутствие — абсолютно нормально. Гарри даже поведал всем, что у него были похожие проблемы, когда он только начинал изучать это заклинание. Это факт помог многим расслабиться и продолжить работу.

Когда собрание закончилось и все начали расходиться, Гарри заметил разочарованные взгляды на лицах всех членов ОЗ. Он ненавидел такие взгляды. Это было первое собрание, когда никто не смог справиться с материалом, в том числе и Совет. Гарри напутствовал всех практиковаться в течение недели и в случае чего обращаться к нему. Да, от этого совета им вряд ли стало проще, но это всё, что он и Ремус могли сделать. В данной ситуации могли помочь только интенсивные тренировки.

Остаток марта ОЗ работало над Патронусами, время от времени проводя шутливые дуэли, когда ученики совсем уж скатывались в уныние. Самой запоминающейся стала дуэль между Фредом и Джорджем, так как близнецы, похоже, странным образом умели предугадывать, что каждый из них сделает в следующее мгновение. Они минут двадцать перебрасывались самыми разнообразными заклинаниями, пока Ремус не вмешался, объявив ничью. Ему потребовалось ещё пятнадцать минут, чтобы погасить все летавшие по комнате заклинания. После этой дуэли несколько человек смогли вызвать более плотный серебристый туман, хотя тот так и не приобрёл какую-либо форму.

И Гарри, и Ремус были застигнуты врасплох, когда во время последнего собрания ОЗ перед Пасхальными каникулами по Выручай-комнате пролетел телесный Патронус, принявший форму серебристого лебедя. Все повернулись посмотреть на поражённо замершую Чо Чанг. Увидев, что поставленная задача не была невозможной, ученики, кажется, воспряли духом, и вскоре ещё несколько человек смогли создать телесных Патронусов. У Гермионы он принял форму серебристой выдры, у Невилла — серебристого льва, у Ханны получилась большая кошка, у Анжелины — единорог, а у близнецов, что, в общем-то, никого не удивило, Патронусы приняли форму одинаковых гиен. Близнецы даже позволили себе назвать их “Дред и Фордж”.

Те, кто сумел создать Патронусов, теперь помогали Гарри и Ремусу с остальными учениками. Было довольно много человек, кто был близок к успеху, но были и те, кто, казалось, не мог сдвинуться с мёртвой точки. У братьев Криви, возможно, возникли самые большие трудности, что было неудивительно, так как они были самыми младшими членами группы. У Джинни и Луны, похоже, были те же проблемы с Патронусами, что заставило Гарри задуматься, а не уходили ли корни данной проблемы в возраст. Эта мысль навела парня на размышления, а смог бы он сам создать Патронус, если бы его магия не начала созревать раньше времени.

Гарри с трудом сдерживал гордость по отношению к тем членам группы, что добились успеха в работе с этими чарами, а Ремус, в свою очередь, с трудом сдерживал гордость, которую чувствовал за Гарри. К утру понедельника профессора Флитвик, Спраут, МакГонагалл и Дамблдор подошли к Гарри и поздравили его с успехом. У Сириуса же на уме было кое-что другое. Когда пятикурсники прибыли на урок Защиты, они были удивлены, увидев посреди класса дуэльный помост. Сириус явно не планировал сегодня заниматься теорией.

Когда все зашли внутрь, Сириус запрыгнул на дуэльный помост, уже сжимая в руке палочку.

— Добрый день! — радостно воскликнул он. — Сегодня мы займёмся кое-чем другим. А именно: вспомним всё, что успели пройти, и посмотрим, как это можно применить в настоящей дуэли. Сейчас же, прошу, парни, встаньте от меня по левую руку, девушки — по правую. — Все разошлись в разные концы помоста. — О... Гарри, не мог бы ты подняться ко мне, пожалуйста.

Гарри подавил стон и, сняв мантию, запрыгнул на платформу. Что бы там Сириус ни задумал, парень был твёрдо уверен, что ему это не понравится. До сих пор крёстный старался ничем не выделять его из класса, так как Гарри чётко дал понять, что не желает лишнего внимания. После того, как члены ОЗ застали его за тренировкой, он был очень осторожен, чтобы подобное больше не повторялось. Ему совсем не нужно было, чтобы его преследовали взгляды лишь потому, что его научили защищать себя.

— Эта дуэль потребует совместной работы, — продолжил Сириус. — Парни будут в моей команде, а девушки — на стороне Гарри. Каждая из команд выберет стратегию, которой будет придерживаться их представитель. Когда мы займём место на помосте, вы все сможете выкрикивать свои подсказки, но помните, что если ваш представитель отвлечётся, это может стоить ему победы. У вас пятнадцать минут на разработку плана. Время пошло.

— Какие ограничения? — тихо спросил Гарри.

Сириус задумался на мгновение, а потом пожал плечами.

— Да никаких, наверно, — сказал он с улыбкой. — Ну, разве что, давай обойдёмся без Непростительных. — Сириус подумал ещё немного, а затем кивнул. — А вообще, лучше воздержаться от всего, что может обеспечить место в Азкабане или Больничном крыле.

Гарри кивнул, а затем направился к своей команде, стоявшей в конце помоста. Он сел лицом к ним, не до конца уверенный в том, что Сириус пытался сделать. Как они могли точно предсказать действия оппонента? Посмотрев на свою команду, Гарри увидел, что все смотрят на него с лёгким недоумением на лицах. Он мог лишь предположить, что дело было в вопросе, который он задал Сириусу.

— То, что мы можем применять всё, что угодно, подразумевает как физические, так и магические действия, — пояснил он. — Профессору Блэку не нравится проигрывать. Он не постесняется использовать всё, что можно, в том числе, если на то пошло, и собственные кулаки.

— Но профессор Блэк такой хороший, — возразила Парвати. — И... и он твой опекун, Гарри. Он бы никогда не сделал с тобой ничего такого.

— Думаю, Гарри пытается сказать нам, что профессору Блэку не чужды грязные приёмы, — сказала Гермиона таким тоном, словно это было само собой разумеющимся фактом. — Это означает, что в нашем плане мы должны учесть и такую возможность. У профессора Блэка есть какие-то слабые стороны, Гарри?

Гарри пожал плечами.

— Возможно, его рот, — правдиво ответил он. — Со мной он обычно себя контролирует, но когда он сражается с Ремусом, то больше думает о том, что говорит, а не о том, что делает. Учитывая, что сейчас у него есть зрители, он может прибегнуть к этой тактике, чтобы привлечь всеобщее внимание к дуэли. Кроме того, он предпочитает большей частью атакующие действия. Если он видит возможность атаковать, то не упускает её, поскольку ему претит защищаться.

— Меня это не удивляет, — задумчиво произнесла Гермиона. — Нам нужно удивить его, чтобы ты мог перейти в атаку, Гарри. — Она постучала пальцами по подбородку, пытаясь что-нибудь придумать. — А как насчёт Патронуса? Это уж точно не то заклинание, которое обычно используют в дуэлях.

— К тому же, твои Патронусы тебя слушаются, Гарри, — добавила Лаванда. — Ты можешь приказать им отвлечь профессора Блэка. Может быть, это как раз то решение, что нам нужно! Используй чары и заклинания, которые обычно не применяются в дуэлях, вроде Lumos и Wingardium Leviosa.

— Профессор Блэк, скорее всего, тоже знает твои слабые стороны, Гарри, — добавила Гермиона. — Ты знаешь, что это может быть?

Гарри задумался на мгновение. Конечно, он знал свои слабости. Вопрос был в том, совпадало ли его мнение о них с мнением Сириуса.

— Наверно, самое очевидное — это то, что я никогда не планирую свои действия наперёд, — сказал он. — Я реагирую в зависимости от ситуации.

Гарри не мог ничего с этим поделать. В прошлом он мог полагаться лишь на свои инстинкты. Было очень сложно нападать, когда твоим противником выступал Волдеморт.

Гермиона коснулась его руки и улыбнулась.

— Я знаю, нам легко говорить тебе, что делать, Гарри, но именно тебе придётся сражаться с профессором Блэком, — мягко сказала она. — Что бы тебе ни пришлось сделать, верь в себя и делай то, что нужно.

— Время вышло! — огласил Сириус.

Гарри встал и, взмахнув запястьем, сжал палочку в руке. Повернувшись лицом к Сириусу, он был поражен, увидев на его лице улыбку. Сириус был слишком уж доволен происходящим. Их глаза встретились, и, когда крестный заметил его раздражение, улыбка его слегка поблекла. Они подошли к середине помоста и встали лицом к лицу. Не было сказано ни слова, но Сириус явно понял, что Гарри не понравилось то, что его выделили. Они развернулись на месте, встав спина к спине, а затем разошлись на десять шагов каждый в свою сторону. Снова повернувшись друг к другу, они поклонились и заняли боевые позиции.

— На счёт три, — сказал Сириус. — Один... два... три... Expelliarmus!

— Protego! — среагировал Гарри, отклонив заклинание. — Locomotor Mortis!

Сириус уклонился, извернувшись верхней половиной тела, и указал палочкой на Гарри.

— Impedimenta! — быстро сказал он. — Petrificus Totalus!

Гарри кувыркнулся назад, пропуская первое заклинание над собой, и, приземлившись на корточки, сразу перекатился на спину, уклоняясь от второго заклинания, после чего вскочил на ноги.

— Immobulus! — прокричал он. — Stupefy!

Парень кожей чувствовал, что нужно скорее переходить в нападение. Пока Сириус блокировал и уклонялся от заклинаний, Гарри втихаря наколдовал позади Сириуса зеркало. — Lumos Solem!

Сириус быстро отвернулся, когда яркий свет наполнил комнату, но только затем, чтобы уставиться в зеркало, что вынудило его закрыть глаза. Ослеплённый, он указал палочкой в том направлении, где, как он думал, находился Гарри, и прокричал:

— Nox! — Освещение снова вернулось в норму. — Rictusempra!

— Expelliarmus! — быстро среагировал Гарри, изогнувшись верхней половиной тела, чтобы избежать приближавшегося луча, и увидел, что Сириус блокировал его заклинание. Он, не теряя времени, послал в него заклинание ватных ног, в то время как крёстный наколдовал Confundus.

Дуэль продолжалась. И Гарри, и Сириус отражали все атаки друг друга, одновременно с тем пытаясь претворять в жизнь собственные стратегии. Когда заклинания заставали Гарри врасплох, его спасала лишь хорошая реакция. Создавалось впечатление, что Гарри и Сириус равны по силе, хотя дело, скорее, было в том, что они слишком хорошо знали стили друг друга. Наложенные Сириусом ограничения усложнили им задачу, так как они оба старались избегать сильных заклинаний, которые бы использовали в обычной ситуации. Было почти что забавно наблюдать, как они изощрялись, чтобы избежать визита в Больничное крыло.

Сириус наложил ещё одно Кандальное проклятье, которое Гарри с лёгкостью отклонил. Не теряя времени, Гарри использовал чары Патронуса, и комната заполнилась ослепляющим серебряным светом. Из палочки парня выскочили Сохатый, Лунатик и Полуночник и бросились на Сириуса. Гарри быстро послал вдогонку оглушающее заклинание, в то время как Сириус ответил разоружающим. Заклинания встретились над центром помоста, вызвав магическую ударную волну, которая откинула их обоих в концы платформы, где они и приземлились с глухим стуком.

Гарри застонал, садясь и потирая ушибленный затылок. По его мнению, это слишком походило на то, что произошло на кладбище. Хотя он и проработал воспоминания о той ночи, они всё равно имели тенденцию время от времени преследовать его. Он всё ещё вздрагивал при воспоминании о боли и силе, вызванных теми выбросами. Он не хотел бы ещё когда-нибудь испытать нечто подобное.

Посмотрев на другой конец помоста, Гарри заметил, что Сириус пребывал не в лучшем состоянии.

— Ну, по-моему, можно считать, что у нас ничья, — сказал Сириус, поднимаясь на ноги. — Итак, скажите мне, какой вы сделали вывод?

— Что мы ни за что не хотим сражаться с кем-нибудь из вас на дуэли? — предположил Дин, и несколько человек засмеялись.

Сириус ухмыльнулся.

— Это не совсем то, о чём я спрашивал, — сказал он, подмигнув Гарри, и сразу стал серьёзным. — Самая сложная дуэль, которая только может выпасть на вашу долю, — это дуэль с тем, кто знает ваши сильные и слабые стороны лучше вас самих. Я знаю, что Гарри обычно действует от обороны, и использовал это. А Гарри знает, что я предпочитаю нападать, поэтому он делал всё возможное, чтобы отвлечь меня. Порой нужно проиграть другу, чтобы победить врага. Если друг даёт вам совет, примите его и воспользуйтесь им. Вполне возможно, что однажды это спасет вам жизнь.

В классе повисла звенящая тишина. Гарри поднялся и спрыгнул с помоста. Вот и стала ясна цель, которую преследовал сегодня Сириус. Он дал хороший совет. Теперь всё зависит от учеников: последуют они ему или нет. У нескольких человек имелись явные проблемы с принятием конструктивной критики

— Следующая дуэль, — сказал Сириус, спрыгивая с платформы. — Рон Уизли и Гермиона Грейнджер.

Почти все в классе застонали. Эта дуэль точно закончится для кого-то походом в Больничное крыло.

Честно говоря, могло бы быть и хуже, хотя Гарри и не имел понятия, что могло быть хуже этого. Столкнуть знания Гермионы с темпераментом Рона — это всё равно что просить беду случиться. Рон не слишком жаждал участвовать в дуэли, да и тот факт, что его лучший друг был в команде Гермионы и мог давать ей советы, совсем не помогал. Да, подобный расклад был организован Сириусом, но Рон всё равно был слегка раздражён этим. Он атаковал жёстко с самого начала, как того и ожидала Гермиона. Она же была терпелива, блокировала и уклонялась от его заклинаний, пока Рон не начал уставать. Едва почувствовав слабину, девушка атаковала и умудрилась спеленать друга связывающим заклинанием с головы до ног.

Рон не разговаривал с друзьями весь остаток дня, молча размышляя над чем-то. Все остальные дуэли закончились примерно в том же ключе. Дин победил Парвати, Симус с лёгкостью одолел Лаванду, а Гарри одержал верх над Невиллом. Гарри значительно сдерживался, давая Невиллу шанс, но член Совета смирился с поражением ещё до того, как началась дуэль.

— Я не смогу победить, но, надеюсь, смогу научиться чему-нибудь, — заявил тогда Невилл, шокировав всех.

Подобное отношение заслуживало восхищения, ведь об этом Сириус им и говорил. Именно так они все и должны были рассуждать, но в реальности подобного подхода придерживались лишь единицы.

В конце концов, кто думает об учёбе, когда всё затмевает жажда победы?

Во время пасхальных каникул пятикурсников буквально завалили брошюрами, листовками и уведомлениями о возможных профессиях. Гарри совершенно растерялся, ведь прежде он даже не задумывался о том, чем будет заниматься после Хогвартса. Всё в его жизни вертелось вокруг Волдеморта. Где уж тут планировать будущее, если настоящее постоянно требовало от него вновь и вновь рисковать своей жизнью?

Посмотрев на доску объявлений, Гарри увидел, что в понедельник в половине третьего у него назначена встреча с профессором МакГонагалл, на которой они должны были обсудить его будущие возможности. Парня совсем не удивило, что Гермиона набрала себе почти в два раза больше брошюр и листовок, чем все остальные. Было очевидно, что она просто похватала всё, что попалось ей под руку, так как в одно мгновение она могла читать о карьере в области взаимоотношений с магглами, а в другое — изучать требования для дрессировщиков троллей-охранников. Быть может, он был не единственным, кто не имел ни малейшего понятия, чем занять себя после Хогвартса.

На следующее утро Гарри встретился с Сириусом и Ремусом, чтобы посоветоваться с ними. Сириус сразу же предложил профессиональный квиддич, заявив, что Гарри должен веселиться в этой жизни столько, сколько только может веселиться человек. Ремус, напротив, предложил парню заняться преподаванием, так как у него хорошо получалось управляться с Обществом Защиты. Гарри не особо жаждал заниматься ни тем, ни другим. Ему нравилось летать, но у него было чувство, что, займись он этим профессионально, это занятие утратит свою прелесть. Ему нравилась и та роль, которую он играл в ОЗ, но он не знал, хочется ли ему заниматься этим всю жизнь.

Так что к трём часам понедельника Гарри всё ещё не представлял, какую профессию хочет выбрать. Подойдя к кабинету профессора МакГонагалл, он помедлил мгновение и лишь потом постучал. Он знал, что все видели в нём воителя, который защищает невинных, но был ли он им на самом деле? Вряд ли. Он защищал то, во что верил, но при мысли об убийстве ему делалось дурно. Он не хотел причинять людям боль. Но чего же он тогда хотел?

— Войдите, — раздался из кабинета голос профессора МакГонагалл.

Открыв дверь, Гарри удивился, увидев, что профессор МакГонагалл была не одна. Она сидела за своим столом, а слева от неё расположились три человека, которых парень никогда прежде не видел. Дальше всего от двери стоял высокий волшебник со светло-каштановыми волосами — он дружелюбно улыбнулся Гарри. Рядом с ним расположилась волшебница с длинными светлыми волосами и тёплой улыбкой на лице. Ближе всего к двери стоял среднего роста волшебник с очень короткими песочного цвета волосами. Он смерил Гарри долгим взглядом, а затем кивнул.

Внезапно парень почувствовал себя очень неуютно. Что они здесь делают?

— Эм... простите, — нервно сказал он. — Я не хотел мешать.

— Вы совсем не помешали, мистер Поттер, — строго произнесла профессор МакГонагалл, тем самым сигнализируя Гарри, что она не одобряла присутствие здесь посторонних. — Мистера Эндрюса, мисс Винтерс и мистера Гринта направили сюда из их департаментов, чтобы они могли с вами поговорить.

Вот уж этого он не ожидал. Гарри продолжал стоять в дверях, не до конца уверенный в том, как ему реагировать на данную новость.

— Зачем? — напрямик спросил он. — Я же не сделал ничего плохого, так?

— Мистер Поттер, — профессиональным тоном начал высокий волшебник. — Вы совершенно точно не сделали ничего плохого. Мы здесь, чтобы помочь вам спланировать ваше будущее. Меня зовут Уэсли Гринт, и я представляю Департамент Магического Правопорядка, Аврорат. Рядом со мной Эвелин Винтерс из Отдела по Связям с Общественностью, а рядом с ней Дэниэл Эндрюс из Департамента Магических Игр и Спорта.

Гарри посмотрел на явно напряжённую профессора МакГонагалл, а затем снова обратил своё внимание на представителей министерства.

— Сири... эм... профессор Блэк и Ремус ничего не упоминали о том, что на подобных встречах присутствуют люди из министерства, — сказал он осторожно. — У меня сложилось впечатление, что я буду беседовать лишь с профессором МакГонагалл.

— Обычно так и бывает, мистер Поттер, — кивнув, сказала профессор МакГонагалл. — Однако министерство, по-видимому, решило, что вам понадобится помощь, чтобы сделать свойвыбор. Ваши опекуны не в курсе этого... пока, да и профессор Дамблдор не в восторге от их незапланированного приезда. По его мнению, их присутствие лишь окажет на вас дополнительное давление, которое вам совсем не нужно. Тем не менее, это ваш выбор. Если вы желаете поговорить с этими людьми, можете не стесняться.

Гарри глубоко вздохнул, пытаясь подавить свой гнев. Теперь он понял, что тут происходило. Министерство хотело предложить возможные области для трудоустройства мальчика-который-выжил. Им нужно было его имя, а не академические или спортивные успехи.

— Если не все могут воспользоваться подобной возможностью, то я вынужден отказаться, — ровным голосом ответил Гарри. Три представителя хотели было запротестовать, но он продолжил: — Не хочу показаться грубым, но я против того, чтобы меня как-то выделяли из-за чего-то, что я даже не могу вспомнить. Если я решу попробовать себя в одном из ваших департаментов, то я хочу честно заслужить своё место. Я такой же студент, как и все остальные здесь, и я ожидаю, что со мной будут обращаться именно так.

Эвелин Винтерс и Дэниэл Эндрюс собрались было возразить, но вышедший вперёд Уэсли Гринт остановил их.

— Это приемлемо для нас, мистер Поттер, — сказал он, кивнув. — Приносим свои извинения за то, что отняли у вас время. — Он повернулся к профессору МакГонагалл. — Простите за вторжение, профессор.

И представители министерства ушли, не сказав больше ни слова.

Гарри отошёл от двери, чтоб дать им пройти, а затем раздражённо вздохнул. Внезапно ему расхотелось обсуждать планы на будущее, а работа в мире магглов показалась более чем привлекательной. Там, если он будет держаться подальше от Суррея, с ним будут обращаться нормально. Именно этого он и хотел. Он хотел работать там, где он сможет быть “просто Гарри”. Проблема была в том, что найти нечто подобное в волшебном мире вряд ли представлялось возможным.

Звук закрывшейся двери вырвал Гарри из задумчивости. Обернувшись на звук, он заметил, что профессор МакГонагалл уже стояла рядом с дверью.

— Прошу прощения, Гарри, — искренне сказал она. — Учитывая текущее положение дел, несколько департаментов министерства проявили крайнюю настойчивость. То, что ты защитил поезд в сентябре, привлекло внимание подразделения Авроров. Твои успехи в квиддиче заинтересовали Департамент Магических Игр и Спорта. А уж насчёт связей с общественностью мне и объяснять не надо. Ты был прав. Они пришли сюда из-за твоего имени. Многие считают, что снятие министра с его поста — это лишь вопрос времени, поэтому они хотят показать свою поддержку тому, кому должны были верить всё это время.

Профессор МакГонагалл осторожно взяла его за руку и подвела к стулу, стоявшему перед её столом.

— Присаживайся, Гарри, — предложила она, а сама обошла стол, заваленный буклетами, и села в своё кресло. — Давай посмотрим, можем ли мы обсудить твои мысли насчёт профессии и решить, какие предметы тебе нужно будет продолжать изучать на шестом и седьмом курсах. У тебя есть соображения по поводу того, чем бы ты хотел заниматься после Хогвартса?

Гарри покачал головой, садясь и опуская свою школьную сумку на пол, и уставился на буклеты. В данный момент он лучше представлял не то, чем ему хочется заниматься, а то, чем ему заниматься не хочется.

— Хорошо, — осторожно сказала профессор МакГонагалл. — Возможно, мы подходим к этому вопросу слишком узко. Не думай о какой-то конкретной профессии, Гарри. Чем ты вообще хочешь заниматься?

Гарри задумался на мгновение. Он не хотел заниматься ничем, что привлекало бы взоры общественности, так как ненавидел внимание. С другой стороны, он не мог просто сидеть и ничего не делать.

— Наверно, я хочу помогать людям, — сказал он, пожав плечами. — Я... я просто не знаю, как.

— Будем отталкиваться от этого, — сказала профессор МакГонагалл, взяв со своего стола несколько буклетов и открыв один из них. — Ты можешь стать Аврором, однако я должна предупредить тебя, что это не самый простой выбор для профессии. Тебе понадобится минимум пять ТРИТОНов, каждый из которых должен быть сдан не менее чем на “Выше Ожиданий”. После этого тебя подвергнут ряду серьёзных тестов на характер и пригодность. Берут очень немногих. Собственно говоря, за последние три года они, кажется, не взяли ни одного человека.

Профессор МакГонагалл отложила буклет и посмотрела на Гарри, ожидая, когда он встретится с ней взглядом.

— Что касается предметов, обязательно нужно сдавать Защиту от Тёмных Искусств, Трансфигурацию, Чары и Зельеварение. Имей в виду, Гарри, в свой продвинутый класс я принимаю лишь тех, кто получил как минимум “Выше Ожиданий” за СОВА. Пока твои оценки держатся как раз на этом уровне.

Она достала нечто вроде архивной папки и открыла её.

— По словам твоих преподавателей, твои оценки улучшились за последние пару лет. Единственный предмет, который стоит под вопросом, — это Зельеварение, где твои оценки варьируются между “Удовлетворительно” и “Выше Ожиданий”. И сразу должна предупредить тебя, что профессор Снейп принимает в свой класс только студентов, получивших за СОВА “Превосходно”. Так что тебе не помешает поработать над этим предметом чуть усерднее.

Гарри с трудом удержался от того, чтобы фыркнуть. Он мог изобрести зелье, которое исцелит все болезни, но всё равно бы не получил “Превосходно” от профессора Снейпа. Лучше было просто принять тот факт, что Снейп никогда не сможет быть объективен по отношению к ребёнку Мародёров. К счастью для Гарри, во время экзамена его будет оценивать не он, так что была надежда, что он получит хорошую оценку за СОВА.

— Ещё один вариант — стать Целителем, — сказала профессор МакГонагалл, беря другой буклет. — Для этого требуются те же предметы, что и для Аврората, плюс Гербология. По ней тоже нужно получить “Выше Ожиданий” за ТРИТОН. После школы тебе также потребуется дополнительное обучение. Возможно, это тебе больше подходит, Гарри. Должна сказать, ты проводишь в Больничном Крыле много времени. Так что можно совместить это с чем-то полезным.

— Эй! — обиженно воскликнул Гарри. — В большинстве случаев это вообще не моя вина!

Профессор МакГонагалл уставилась на Гарри, и её лицо медленно растянулось в улыбке.

— Я шучу, Гарри, — сказала она. — Конечно, ещё ты можешь выбрать преподавание, что потребует некоторого мастерства в той области, в которой ты захочешь работать... если только директор не сможет найти на эту позицию кого-нибудь ещё... или тебя не назначит министерство. Тебе также потребуются ТРИТОНы по ключевым предметам: Гербологии, Зельеварению, Защите от Темных Искусств, Трансфигурации, Астрономии и Чарам. Должна сказать, твоя группа — это прекрасный показатель того, что из тебя получится прекрасный учитель.

— Но большую часть времени не я веду собрания, — запротестовал Гарри. — Обычно я стою в углу...

— А кто же тогда учит Совет? — ответила ему на это МакГонагалл. — Если бы год назад ты сказал мне, что Невилл Лонгботтом сможет создать телесного Патронуса, то я бы порекомендовала тебе обратиться в Св. Мунго. Не думаю, что ты понимаешь, какое положительное влияние оказываешь на окружающих, Гарри. Многие ученики, состоящие в твоей группе, изменились к лучшему благодаря тебе. Таким и должен быть учитель. Я понимаю, что тебе очень не нравится тот излишек внимания, который ты получаешь, но разве тебе никогда не приходило в голову, что он может быть заслуженным?

Гарри нахмурился и отвернулся. Он сразу понял, что эту битву ему не выиграть.

— Боюсь, я ничем не могу помочь тебе с проблемой внимания со стороны женской половины населения школы, — продолжила МакГонагалл, заставив Гарри недоуменно посмотреть на неё. — Предлагаю тебе обсудить этот вопрос с твоими опекунами. Что касается остального внимания, которое тебе уделяют, то я не буду отрицать, что ты образец для подражания, Гарри. Ученикам нужен положительный пример, и я рада, что они могут восхищаться кем-то вроде тебя. Ты прекрасный молодой человек, Гарри. Твои родители, несомненно, гордились бы тобой.

Гарри вздохнул. И что он должен был на это ответить? Он не хотел верить в это, но пришёл к выводу, что спорить было бесполезно. У каждого было своё мнение, и, что бы он ни сказал, оно не изменится. Возможно, это была одна из самых важных вещей, которой он научился у Сириуса и Ремуса: люди верят в то, во что они хотят верить, но важно лишь одно — оставаться верным своим собственным убеждениям.

Профессор МакГонагалл встала, обошла вокруг стола и встала прямо перед ним.

— Что касается выбора профессии, пока я включу в твоё дело все три варианта, — сказала она, тепло улыбнувшись. — Порой лучше оставить за собой право выбора. Всё это почётные профессии, Гарри. Если у тебя есть вопросы по этому поводу, я уверена, Аврор Тонкс, мадам Помфри или любой из твоих учителей с радостью помогут тебе. Тебе нужно лишь попросить.

Гарри кивнул, чувствуя себя немного виноватым из-за того, что всё это было для него так трудно.

— Это... ну.... это нормально? — тихо спросил он. — Я имею в виду... это нормально — не знать?

Профессор МакГонагалл ободряюще сжала его руку.

— Конечно, это нормально, — сказала она. — Не могу припомнить ни одного студента, кто бы в пятнадцать лет имел чёткое представление о том, чем бы ему хотелось заниматься, и придерживался его всю свою жизнь. Мы проводим эти встречи лишь для того, чтобы рассказать о возможных вариантах, чтобы ученики могли должным образом подготовиться, понимаешь?

Гарри снова кивнул, вставая и подхватывая свою школьную сумку.

— Спасибо, профессор, — сказал он устало. — Наверно, всё дело в том, что сложно разобраться во всём этом разнообразии.

— Понимаю, — ответила МакГонагалл с улыбкой. — Если у тебя нет других вопросов, то, полагаю, мы можем на этом закончить. — Парень повернулся, чтобы уйти. — О... и Гарри, я горжусь тем, как ты повёл себя с представителями министерства. Думаю, это только усилило их интерес к тебе.

Гарри не мог не застонать, покидая офис профессора МакГонагалл, отчего та засмеялась. У него подобное поведение трёх департаментов вызвало лишь негативную реакцию. Гарри не нравились люди, которые пытались навязать другим своё мнение. Это слишком напоминало ему о поведении Фаджа и Амбридж. В данный момент Гарри отчаянно желал заехать кулаком по стене. Как они вообще могли сохранить свой интерес к кому-то после того, как этот кто-то выставил их за порог? Это же бессмысленно.

Пребывая не в том настроении, чтобы идти на Прорицания, Гарри направился прямиком к кабинету Защиты от Тёмных Искусств и стоял там под дверью, ожидая окончания урока. Он попытался воспользоваться успокаивающими техниками, но был слишком расстроен, чтобы нормально сосредоточиться. Он сам не понимал, почему вся эта ситуация так его задела. Несколько министерских департаментов пытались добиться дружбы мальчика-который-выжил. И что с того? Словно такого уже не случалось раньше.

Но раньше меня никогда вот так не заставали врасплох.

Удар колокола вырвал Гарри из задумчивости. Прислонившись к стене, парень дождался, пока все выйдут из класса, и только потом зашёл внутрь. Он направился к своему обычному месту за первой партой и, кинув школьную сумку на стол, рухнул на стул. Он даже не заметил, что в классе был Сириус, который пристально за ним наблюдал. Закрыв глаза, Гарри отчаянно попытался выкинуть из головы весь эмоциональный бардак. Нужно было на что-то переключиться, или он точно на кого-нибудь сорвётся.

— Гарри, что-то не так? — осторожно спросил Сириус из-за своего стола. — Во время твоей консультации что-то произошло?

Гарри фыркнул.

— Вовсе нет, — с сарказмом ответил он. — Никакие министерские работники не приходили и не выказывали желания принять на работу мальчика-который-выжил. — Сириус тут же поднялся на ноги. — Нет, ну конечно, я не думал, что я из тех настоящих людей, которым позволено делать выбор. Я лишь инструмент, плакат для общественности, которым все могут размахивать, сколько им вздумается. — Гарри ударил кулаками по столу, его плохое настроение начало брать над ним верх. Парень даже не замечал, что часть предметов в комнате начала дрожать. — Ненавижу! Почему они не могут просто оставить меня в покое?

Сириус тут же подлетел к нему. Присев на корточки, он развернул Гарри к себе, и их глаза встретились.

— И МакГонагалл это позволила? — недоуменно спросил он. — И Дамблдор?

Дрожавшие предметы постепенно снова замерли на своих полках.

— Очевидно, эти представители были крайне настойчивы, — пробормотал Гарри, отворачиваясь и вздыхая. — Прости. Наверно, я слишком взвинчен из-за всего происходящего. Только этого мне сегодня и не хватало. — Гарри снова посмотрел на Сириуса умоляющим взглядом. — Уже слишком поздно менять имя, да?

Сириус рассмеялся, взъерошив его волосы.

— Мы обсудим это с Лунатиком, — сказал он и посерьезнел. — Я поговорю с МакГонагалл и Дамблдором, Гарри. Они обязаны связываться с Ремусом или со мной сразу же, когда кто-то выражает желание встретиться с тобой. Я четко дал понять Дамблдору, что хоть я и преподаю здесь, на первом месте у меня всё равно стоишь ты. — Сириус встал и достал палочку. Пару раз взмахнув ею, он трансфигурировал свой стол в дуэльный помост и выстроил парты вдоль стен. — Как насчёт небольшой дуэли перед уроком? По твоему виду могу сказать, что тебе это не помешает.

Гарри встал и чуть не подпрыгнул, когда его стул внезапно отодвинулся к стене, присоединившись к остальной мебели. Сняв мантию и отбросив ее в сторону, парень на автомате двинулся к помосту. Он запрыгнул на него, и Сириус последовал за ним. Не было сказано ни слова. Они оба прекрасно знали движения друг друга. Разойдясь в концы платформы, они повернулись к друг другу, и дуэль началась. Гарри сразу же атаковал, и Сириус ответил ему тем же. Они не использовали ничего опасного, но сила, которую они вкладывали в заклинания, ясно говорила о том, что они нисколько не сдерживались.

Сириус сумел первым разоружить Гарри, но это его не спасло, ведь парень умел призывать свою палочку без слов. Поймав её, Гарри увернулся от приближавшегося луча, послав в ответ серию заклинаний и разоружив крёстного. Однако мужчина находился достаточно близко от парня и бросился в рукопашную. Гарри быстро убрал палочку в чехол и принялся блокировать удары руками и ногами, которыми его пытались достать, одновременно умудряясь отвечать тем же. Улучив удачный момент, он подпрыгнул, прижав колени к груди, а затем выкинул ноги вперёд, толкнув Сириуса в грудь. Мужчина охнул и повалился назад. Гарри перегруппировался в воздухе и приземлился на одно колено. Сразу же взмахнув запястьем и сжав палочку в руке, он встал, направив её на Сириуса, распластавшегося на спине.

— Сдаёшься? — спросил Гарри.

— Сдаюсь, — подтвердил Сириус напряжённым голосом, садясь и хватаясь за грудь. — Оу, Гарри. Это действительно было больно. В следующий раз я позову Лунатика, и пусть он с тобой сражается.

Гарри вздохнул, снова убирая палочку в чехол и помогая Сириусу встать.

— Прости, — искренне ответил он. Только сейчас он понял, что потерял над собой контроль. Он позволил своим эмоциям и инстинктам взять верх над логическим мышлением. — Мне позвать мадам Помфри?

Сириус сердито на него посмотрел.

— Только попробуй, — предупредил он, а затем ухмыльнулся. — Однако я оставляю за собой право на реванш, и в следующий раз я не буду сдерживаться. Ты демонстрируешь большие успехи, малыш.

Кто-то кашлянул, привлекая их внимание. Они оба подскочили на месте и повернулись на звук, увидев, что весь класс стоит в дверях, смотря на них большими глазами. Гарри и Сириус мысленно застонали. Они оба забыли закрыть и запереть дверь. Они могли только догадываться, какого было постороннему человеку наблюдать за тем, как они сражаются.

Наконец Рон нарушил молчание.

— Что, чёрт подери, это было? — громко спросил он, и несколько человек рассмеялись.

Сириус спрыгнул с помоста, и Гарри слез следом.

— Я притворюсь, что ничего не слышал... в этот раз, — ухмыльнувшись, ответил анимаг. Он огляделся вокруг и заметил свою палочку на полу рядом с концом помоста. Подняв её, мужчина несколькими взмахами вернул классу первоначальный вид. — Рассаживайтесь по местам, и мы начнём урок. Ваши СОВА не за горами, а нам ещё нужно много чего пройти.

Все заняли свои обычные места, а Рон поспешил устроиться рядом с Гарри.

— Так что случилось? — зашептал он на ухо парню. — Выглядело так, будто вы пытались убить друг друга.

Гарри посмотрел на Рона, приподняв брови. Это было совсем не то, что они делали, но парень понимал, почему всем так показалось.

— Моя встреча с МакГонагалл прошла не очень хорошо, — тихо ответил он. — А дуэль — это способ переключиться и выпустить пар. Как много вы увидели?

— Только физическую часть, — сказал Рон, оглянувшись на Гермиону. — А что случилось на встрече?

Гарри пожал плечами.

— Пришли люди из министерства, — ответил он, раздражённо закатив глаза. — Я выставил их за дверь. Мне и без них было трудно разобраться со всеми этими карьерными перспективами. Так нет, они пришли и объявили, как бы было замечательно, если бы мальчик-который-выжил пришёл работать в их департаменты.

Рон вздрогнул, услышав саркастичный тон Гарри.

— Жаль это слышать, дружище, — сочувственно сказал он. — Ты что-нибудь решил с работой?

Гарри покачал головой, а потом обратил своё внимание на Сириуса, отбросив мысли о прошедшей встрече на задворки разума и попытавшись сосредоточиться. Сириус был очень даже прав. СОВА уже не за горами. Может, он и не знал, чем хочет заниматься после Хогвартса, но сейчас это не имело значения. Сейчас он мог лишь готовиться к экзаменам, а уж после них он рассмотрит возможные варианты. В данный момент Гарри был не в том состоянии, чтобы думать над тем, какую позицию занять в министерстве. Возможно, со временем его отношение изменится, но сейчас он был слишком возмущён поступками этой организации, которая доставила столько боли ему и его семье.

* * *

На следующий день Гарри удивился, когда профессор Дамблдор и профессор МакГонагалл разыскали его и извинились за то, что не отослали представителей министерства сразу. Гарри попытался заверить их, что ни в чём их не винит, но Сириус, несомненно, уже успел устроить им разнос. Ремус тоже сумел выловить Гарри и предложил выслушать его, если парню вдруг понадобится выговориться. Гарри продолжал настаивать, что всё в порядке, но его опекуны теперь не спешили верить этой его отговорке. Слишком уж часто он её использовал во время пребывания Амбридж в Хогвартсе.

А у Гарри из-за загруженного расписания просто не было времени думать о том, что случилось. Его свободное время снова сузилось до утренних часов перед уроками. Приближалась последняя игра сезона, и в этом году Гриффиндор был главным претендентом на победу, профессор Снейп ужесточил их занятия Оккюменцией, а Совет решил воспользоваться подходом Сириуса и опробовать всё, что они выучили, в дуэлях, что означало, что все члены Совета должны были знать все принципы дуэли, и, помимо всего этого, жизнь учеников, конечно же, осложняло бесконечное количество домашней работы — постоянной головной боли пятикурсников.

Привычная рутина была прервана спустя неделю после встречи, когда Ремус забрал его с урока Прорицаний и отвёл прямиком в кабинет Дамблдора. Войдя туда, Гарри испытал острое чувство дежавю, когда увидел, что директор был не один. Тонкс и Кингсли Шеклболт стояли, вытянувшись по струнке, перед столом Дамблдора. Гарри узнал эту позу. Про себя он называл её “Тонкс на службе”.

— Пожалуйста, входите, Ремус, Гарри, — радушно сказал профессор Дамблдор, поднимаясь на ноги. — Есть несколько вопросов, которые нам нужно обсудить.

Гарри последовал за Ремусом к креслам, стоявшим перед столом директора, и сел. Оглянувшись вокруг и посмотрев на двух Авроров, парень заметил, как Тонкс подмигнула ему, а Шеклболт чуть улыбнулся. Это было странно. Кингсли редко позволял себе вольности и обычно вёл себя исключительно профессионально. Гарри вновь посмотрел на Дамблдора и заметил большую стопку пергаментов на его столе. Краем глаза парень также отметил, какой напряжённой была поза Ремуса. Это был лучший показатель того, что сейчас должно было что-то случиться.

— Я должен уведомить тебя, Гарри, что сегодня большинством голосов Визенгамот сместил Корнелиуса Фаджа с его поста, — сказал профессор Дамблдор своим обычным весёлым голосом. — Похоже, что в свете последних событий очень многие утратили доверие к министру.

Гарри был ошарашен. Фадж больше не у дел? Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Гарри с опаской посмотрел на Тонкс и Шеклболта, которые кивнули, подтверждая слова директора. Теперь он понял, почему они все вели себя так нехарактерно счастливо... ну, по крайней мере, Шеклболт. Тонкс-то всегда светилась от счастья.

— Пока не пройдут официальные выборы, — продолжил профессор Дамблдор, — пост министра будет занимать Амелия Боунс, и своим первым приказом она отдала распоряжение начать официальное расследование касательно интервью, которое ты дал Рите Скитер, чтобы выяснить, действительно ли Волдеморт вернулся. Тонкс и Кингсли здесь, чтобы взять у тебя “официальные показания”. Полагаю, Амелия хотела сделать этот процесс как можно менее болезненным, отправив к тебе “родственника”.

— Это объясняет присутствие Тонкс, но не Кингсли, — настороженно сказал Ремус. — Я думал, Амелия не осведомлена о том, кто стоит в Ордене.

— Я сам вызвался, — просто ответил Кингсли. — Нужен был кто-то из старших Авроров, и я и так был бы первой кандидатурой, ведь мы уже работали с Тонкс вместе. Амелия не знает даже о том, что я вообще знаком с Гарри. Она подробно меня расспросила, чтобы убедиться, что я буду справедлив по отношению к нему. — Шеклболт повернулся к Гарри и слегка улыбнулся. — Ты произвёл впечатление на верхние чины, парень. Гринт всю неделю рассказывал всем о вашей небольшой стычке. Он определённо посчитал всю эту ситуацию крайне забавной.

Гарри закатил глаза и раздражённо покачал головой.

— Не представляю, почему, — пробурчал он. — Я просто выставил их...

— Так бы поступили очень немногие, Гарри, — серьёзно произнесла Тонкс. — Большинство бы воспользовались предложенной тебе возможностью, но ты этого не сделал. Напротив, ты настоял на том, чтобы с тобой обращались так же, как со всеми. Даже после всего случившегося немало людей ошибочно считают, что ты наслаждаешься своей известностью.

— Так что там с “официальными показаниями”? — спросил Ремус, возвращая разговор к главной теме обсуждения.

— Думаю, истории, которую Гарри рассказал Рите, будет достаточно, — ответил профессор Дамблдор. — Нам просто нужно знать, какие именно в неё было внесены коррективы относительно истинных событий. После того, как “Ежедневный Пророк” поддержал Гарри, нам не стоит дискредитировать его.

— Я ничего не менял, — пожав плечами, ответил Гарри. — Я просто опустил всё, что касалось выбросов, наших палочек и отголосков, ну, вы поняли. Я сказал ей, что Волдеморт упал, и я побежал в сторону кубка. А уже Рита предположила, что я получил все свои ранения во время дуэли.

Дамблдор задумался на мгновение, а затем посмотрел на Гарри.

— Амелию не устроят никакие предположения, — терпеливо сказал он. — Она захочет узнать, как именно ты получил каждую из своих травм. Мы сумели скрыть твои проблемы с сердцем, но вся школа видела, как отказали твои легкие и что потом тебе требовалась кислородная маска для дыхания. Не сомневаюсь, что Сьюзан поведала об этом своей тёте. Нам нужно быть осторожными, Гарри. Если Амелия потребует предоставить ей твои медицинские данные, она узнает о многочисленных случаях магического истощения.

— Но чтобы увидеть эти документы, ей потребуется разрешение либо от меня, либо от Сириуса, — возразил Ремус. — Я был там, когда Гарри давал интервью, Дамблдор. Кто может возразить против того, что Гарри получил свои ранения не во время дуэли? Его же швырнули в дерево! Если у Амелии Боунс есть вопросы, она может с лёгкостью задать их мне или Сириусу. Что бы там некоторые люди ни думали, частная жизнь Гарри закрыта для разглашения. Фадж не раз пытался переступить эту грань. Мы всегда вмешивались в это, вмешаемся и в этот раз.

Профессор Дамблдор вздохнул.

— Ремус, я тебе не враг, — устало сказал он. — Мы оба знаем, что, когда дело касается Гарри, про правила часто забывают, как бы сильно мы не пытались этому помешать.

— Именно поэтому мы с Сириусом и здесь, — жёстко ответил Ремус. — Я понимаю, что вы пытаетесь добиться союза с министерством, но меня это мало волнует. Что касается Сириуса, то, думаю, он своё мнение высказал, когда согласился на должность учителя. И так уж получилось, что я с ним солидарен. Гарри и так уже много чем пожертвовал, чтобы помочь вам. Стоит ли мне напоминать, что именно благодаря ему Амбридж сейчас в Азкабане, общественность знает о возвращении Волдеморта, а теперь и Фаджа сняли с поста министра?

— Тебе не нужно напоминать мне об этом, Ремус, — ровным голосом ответил Дамблдор. — Я прекрасно знаю, что Орден в долгу перед Гарри. Я просто хочу избежать проблем, которые могут возникнуть в ближайшем будущем. В министерстве всё ещё много тех, кто готов использовать людей, обладающих тем же способностями, что и Гарри, для собственной выгоды. Нам нужно убедиться, что в истории Гарри нет логических дыр.

— Что мы и сделаем, — серьёзно сказала Тонкс, что было совсем на неё не похоже. — Неужели ты правда думаешь, что кто-нибудь из нас сделает что-то, что подвергнет Гарри опасности? Боунс — глава Департамента Магического Правопорядка. Мы знаем, что от неё можно ожидать, Дамблдор. Вы также забываете, что, в отличие от Фаджа, она не будет переступать допустимых границ в вопросе гарриных прав.

Гарри потёр глаза под стеклами своих очков. Судя по всему, не он один страдал от излишнего стресса. И сейчас он чувствовал себя неуютно, ведь этот спор возник из-за того, что все они пытались защитить его, но словно вообще забыли, что он тоже был в комнате.

— Я ценю вашу заботу, профессор, но теперь я уже не могу изменить свою историю, — ровным голосом произнёс Гарри. — “Ежедневный Пророк” поступил довольно смело, заняв мою сторону. Из того, что я слышал о мадам Боунс, мне показалось, что она справедливая женщина. Мои выбросы начались ещё на третьем курсе, и до сих пор не было случая, чтобы кто-то узнал об этом не из наших уст. Я не говорю, что нам не о чем волноваться, но ведь мы же приняли все необходимые меры, так?

— Он дело говорит, Дамблдор, — добавил Кингсли. — Я понимаю, что нам нужно быть осторожными, но до этого ни у кого не возникало вопросов по поводу его ран. Все знают о том, как жесток Волдеморт, поэтому никто в здравом уме не будет оспаривать факты, изложенные в статье. В данный момент мало кому может прийти в голову подробно исследовать природу происхождения гарриных ран. Боунс намерена лишь выяснить, действительно ли Волдеморт вернулся и кем были те Пожирателей Смерти, что присутствовали там в ту ночь.

— Хорошо, — наконец ответил профессор Дамблдор. — Тогда давайте начнём.

Гарри и Ремус пересказали ту историю, которую они поведали Рите Скитер. Тонкс задокументировала всё, а Шеклболт задал несколько уточняющих вопросов. Профессор Дамблдор не сказал ни слова за всё время, и Гарри не знал, как это понимать. Он догадывался, что Дамблдор не был рад тому, что его предложение отклонили, но всё равно не понимал, почему директор так волновался. Сириус и Ремус одобрили изложенную версию событий, а уж сильнее их о нём никто не беспокоился.

Только они успели со всем покончить, как Ремус увёл Гарри из кабинета Дамблдора, заявив, что парню нужно на уроки. Гарри не упустил разочарованный взгляд директора и сочувствие, написанное на лице Тонкс. Что-то определённо было не так, и судя по тому, как вели себя Дамблдор и Ремус, это что-то продолжалось довольно продолжительное время. Гарри знал, что Сириус и Ремус были обеспокоены некоторыми решениями Дамблдора, но он и подумать не мог, что об этом стоило беспокоиться. Но теперь ясно, что он ошибся на этот счёт.

— Ремус, почему ты себя так повёл? — тихо спросил Гарри. — Профессор Дамблдор просто пытался помочь.

Ремус замер на месте и посмотрел на Гарри, а затем потянул его за собой в пустой класс. Он закрыл дверь и, достав палочку, наложил заглушающие чары.

— Я знаю, как это, должно быть, выглядело, Гарри, но ты должен кое-что понять. Дамблдор не только директор Хогвартса. Он также и глава Ордена Феникса, тайной организации, которая готова воспользоваться любой возможностью, чтобы заполучить поддержку высших чинов в предстоящей войне. Союз с Амелией Боунс даст нам много преимуществ, поэтому Дамблдор может проявить крайнюю уступчивость, только чтобы гарантировать её поддержку. Мы с Сириусом прекрасно понимаем это, но не намерены позволять ему использовать тебя для достижения своих целей.

Он меня не использует, — запротестовал Гарри. — Это всё лишь следствие того, что я сам сделал, помнишь? Это я разговаривал с Ритой Скитер. Профессор Дамблдор не имел к этому никакого отношения. Я понимаю, что есть дела, касающиеся Ордена, о которых я, возможно, ничего не знаю...

— Гарри, послушай меня, — сказал Ремус, положив руки на плечи парня. — Я знаю, что происходящее вызывает у тебя недоумение, но тебе нужно просто довериться мне и Сириусу. Мы чётко дали понять Дамблдору, что если нам придётся выбирать между тобой и Орденом, мы выберем тебя. В данный момент твоя защита — это единственное, что имеет значение. Я знаю, что Дамблдор заботится о тебе, но ему нужно беспокоиться ещё и о войне. Он смотрит на происходящее в целом. Не пойми меня неправильно, кто-то действительно должен этим заниматься. Мы просто хотим быть уверенными, что ты не попадёшь под перекрёстный огонь. Даже несмотря на то, через сколько ты уже прошёл, ты всё ещё учишься в школе. И у тебя всё ещё есть право быть ребёнком.

Посмотрев Ремусу в глаза, Гарри не мог не согласиться. Ремус умолял его довериться ему, несмотря на то что сам парень думал обо всём этом. Может, Гарри и не до конца понимал то, что происходило между Дамблдором и его опекунами, но суть ему была более чем ясна. Он не мог винить директора в том, что тот беспокоился об исходе этой войны. В данный момент это определённо было более важно. Ему могло не нравиться напряжение, возникшее между Дамблдором и его опекунами, но сейчас он ничего не мог с этим поделать. Он мог лишь надеяться, что три волшебника в скором времени смогут найти компромисс, который бы устроил всех.

На следующее утро новость о смещении Фаджа с поста министра украсила первую страницу “Ежедневного Пророка”. Большой Зал сразу же заполнился радостным гулом, и каждый поспешил высказать своё собственное мнение о том, каким был Корнелиус Фадж. Сьюзан Боунс сразу же стала знаменитостью, ведь это теперь её тётя исполняла обязанности министра. Впрочем, саму Сьюзан подобное явно не обрадовало. Ещё после побега Пожирателей Смерти из Азкабана она дала всем понять, что ей совершенно не нравится испытывать на себе то внимание, которое, как тень, всегда преследовало Гарри.

В свете того, что рассказал ему Ремус, Гарри взял за правило избегать профессора Дамблдора, что, в общем-то, было несложно. Отсутствие министра повергло министерство в панику, что вынудило директора проводить половину своего времени за помощью в разборе того беспорядка, что оставил после себя Фадж. В школе же всё, казалось, обстояло как обычно. Уроки проходили по расписанию, как и прочая активность, а обеды в Большом Зале были такими же шумными, как и всегда. Всё было нормально, но почему же тогда не исчезало чувство, будто что-то не так?

Единственное объяснение, которое приходило Гарри в голову, — это то, что всё, что происходило за пределами Хогвартса, можно было охарактеризовать любым словом, но только не как “нормально”. Всё волшебное сообщество, казалось, пребывало в состоянии паники. Неважно, верили ли люди в возвращение Волдеморта или нет. Вотум недоверия к Корнелису Фаджу лишь подтвердил то, что в Министерстве Магии были серьёзные проблемы. Газеты ежедневно писали о том, кто должен занять пост Фаджа. К счастью, Люциуса Малфоя и прочих Пожирателей смерти, которых называл Гарри, среди предлагаемых кандидатур не было.

Апрель сменился маем, и только тогда шумиха по поводу того, кто займёт пост министра, постепенно улеглась. ОЗ приостановило свои собрания, дабы все могли полноценно сосредоточиться на предстоящих экзаменах. Теперь, вместо практических уроков защиты в Выручай-Комнате, члены ОЗ сформировали учебные группы по предметам, которые вызвали у учеников проблемы. Группа по Зельям стала наиболее популярной, на втором месте шла Трансфигурация, однако причины для этого были совершенно разные. Группа по Зельям была теоретической, и там ученики пытались понять то, что профессор Снейп не объяснял на уроках. Трансфигурация же была практической группой, предназначенной для того, чтобы помочь всем нуждавшимся со сложными преобразованиями, которые они проходили с МакГонагалл.

Квиддичные тренировки теперь проходили каждый вечер, чтобы максимально подготовить команду к финальной игре сезона, которую назначили на конец месяца. Тренировки проходили рано, поэтому у Гарри оставалось время на домашнюю работу и даже на занятия Окклюменцией, но подобное плотное расписание крайне изматывало парня. Профессор Снейп увеличил силу своих мысленных атак, из-за чего гаррин шрам начал болеть чаще обычного, но, к счастью, его больше не преследовали сны об Отделе Тайн или видения о Волдеморте. Уж это Гарри сейчас было совсем не нужно.

И всё было абсолютно нормально, пока однажды рано утром Гарри ни проснулся из-за сильной головной боли, по сравнению с которой боль в шраме казалась лишь досадной помехой. Открыв глаза, парень понял, что это было большой ошибкой. В комнате было слишком светло, из-за чего боль только усилилась. Любая мысль тоже лишь ухудшала ситуацию. Секунды тянулись бесконечно медленно, и единственное, что Гарри мог делать, — это ждать, пока всё пройдёт. Послышались голоса, но их вытеснил другой, успокаивающий голос, который до этого Гарри слышал лишь однажды, тогда, когда находился под воздействием дементоров.

“Держись, сын. Боль пройдёт”. — “Папа? Я... я умираю? Как я могу слышать тебя?” — “Нет, сын, ты не умираешь. Будь сильным. Доверься мне. Боль не продлится вечно”. — “Что со мной происходит?” — “Я не знаю, сын. Попытайся сосредоточиться на моём голосе, а не на боли. Дыши, Гарри. Сосредоточься на чём-то меньшем”.

Почувствовав внезапную волну тепла, Гарри открыл глаза и увидел вспышку пламени, в которой возник знакомый ему феникс. Птица тихо запела, и её успокаивающий голос заставил парня расслабиться. Боль начала отступать, и Гарри снова закрыл глаза. Песня Фоукса омывала его, укрывая, как одеяло, и всё остальное, казалось, растворилось. Его поглотили мир и блаженство. Здесь ему ничто не могло причинить вред.

“Гарри?”

Голос прозвучал словно издалека, но был знаком. Где же он его уже слышал?

“Папа? — слабым голосом спросил Гарри, пытаясь удержаться за мирную черноту. Он слишком устал, чтобы разбираться, кто с ним разговаривал и чего они хотели. — Ты был прав, папа. Спасибо”. Дальше подкатывающую сонливость игнорировать стало просто невозможно. Гарри не чувствовал ни капли энергии и едва ли заметил, как в ещё одной вспышке пламени исчез Фоукс.

Следующее, что Гарри запомнил, — это что его опустили на что-то мягкое и укрыли одеялом. Его лицо, особенно под носом, протёрли холодной, влажной тряпкой. Ещё один холодный компресс положили ему на лоб, из-за чего Гарри рефлекторно вздрогнул. В его разум пробились приглушённые голоса, и парень попытался избавиться от тумана, застилавшего его сознание. Его подхватили под плечи и приподняли так, чтобы голова запрокинулась назад.

Без какого-либо предупреждения гаррины глаза распахнулись, что напугало тех, кто был рядом. Голова парня медленно поднялась, и он уставился вперёд, ни на чём не фокусируясь, но во взгляде его было столько силы, сколько не должно было быть ни у одного подростка.

— В лес принесли опасность, — жёстко сказал он. — Контролируйте её или уберите оттуда. Выбирайте сами.

Несколько человек охнули, а Гарри упал на грудь своему крёстному. Все забыли про срочность, не смея произнести и слова. Сириус обхватил Гарри руками и прижал его к себе. Никто не знал, что говорить или что делать. Не каждый день пятнадцатилетний подросток выдвигает ультиматум персоналу Хогвартса, не говоря уже о том, что они должны были ему подчиниться. Да и профессора Дамблдора не часто заставали врасплох, но подобное рано или поздно случается со всеми.

* * *

— Это был не Тёмный Лорд, директор. Согласно моим источникам, Тёмный Лорд едва не потерял сознание, а затем выкрикнул имя Поттера. И теперь он хочет знать, что именно произошло. Он почувствовал нечто сильное за этой болью. Что мне ему сказать?

— Правду, Северус. Мы не знаем. Гарри ничего не помнит после этих инцидентов, потому его мы тоже спросить не можем. У меня есть догадки, но надеюсь, что я не прав. Я знаю, надолго Волдеморта подобный ответ не устроит, но в данный момент придётся остановиться на нём. Волдеморт и так питает к Гарри чересчур большой интерес из-за его магических выбросов. Боюсь, он всё ещё не отбросил надежд переманить его на свою сторону.

— Вы действительно считаете, что Поттер когда-нибудь примкнёт к человеку, который убил его родителей?

— Я полагаю, что Гарри сделает что угодно, лишь бы защитить тех, кого он любит, даже если для этого ему придётся продать свою душу. Уж такой он человек. Верю ли я, что Гарри присоединится к Волдеморту по собственному желанию, чтобы служить тьме? Нет. В нём нет этого. Я считаю, что реакция Гарри во время первого урока Окклюменции — достаточное тому подтверждение. Вы двое, несомненно, не ладите друг с другом, но он всё равно запаниковал, когда подумал, что тебе больно. Гарри был по ту сторону слишком много раз, чтобы даже подумать о том, чтобы причинить кому-то боль.

Гарри застонал, перевернувшись на правый бок и натянув одеяло. Он всё ещё был уставшим, но голоса профессора Дамблдора и профессора Снейпа не позволяли ему вновь погрузиться в забытьё. На его плечо опустилась знакомая рука, слегка сжав его. Гарри не нужно было открывать глаза, чтобы понять, кто это был. Каждый человек из его окружения, казалось, имел свой собственный способ будить его. Сириус ерошил ему волосы, Ремус обычно гладил его по спине, Тонкс касалась лица, а профессор Дамблдор, как правило, сжимал плечо.

Медленно открыв глаза, Гарри увидел большое белое пятно, загораживавшее свет. Он моргнул, прогоняя остатки усталости из глаз, и сел.

— Сколько времени? — сонно спросил он.

— Чуть за полдень, Гарри, — сказал профессор Дамблдор, протягивая ему очки. — Мы уже начали беспокоиться. Как ты себя чувствуешь, мой мальчик?

Гарри надел очки и осмотрелся. Он был в Больничном Крыле. Профессор Дамблдор стоял рядом с его кроватью, а профессор Снейп в нескольких шагах позади него. Судя по количеству света, льющемуся из окон, уже действительно был день. Он мысленно застонал: он в очередной раз умудрился оказаться в лазарете. Посмотрев на Дамблдора, парень сказал:

— Я в порядке, сэр. — Не в силах справиться с недоумением, он решил задать вопрос: — Эм... что я здесь делаю?

Профессор Дамблдор тихо вздохнул.

— Когда твои соседи по комнате проснулись, у тебя шла кровь из носа и ты ни на что не реагировал, Гарри, — серьёзным тоном ответил он. — Они боялись, что у тебя снова видение.

Гарри уставился в окно, из которого открывался прекрасный вид на озеро. Хотел бы он, чтобы это было видение. По крайнее мере, тогда бы он знал, что случилось.

— Это был не Волдеморт, сэр, — тихо сказал Гарри. — По крайней мере, я так не думаю, так как источником боли был не шрам. Я мало что помню, кроме боли. Это напомнило мне о выбросе в прошлом году, когда я слышал все разговоры в Хогвартсе, но в этот раз я не слышал никаких голосов... ну, я не помню, чтобы что-то слышал.

— Хорошо, Гарри, — кинув, сказал профессор Дамблдор. — Мне хотелось бы, чтобы у меня были ответы на твои вопросы, но в данный момент я пребываю в таком же недоумении, что и ты. Я сделаю всё возможное, но, должен признать, я никогда ещё не сталкивался ни с чем подобным. — Заметив, что Гарри опустил взгляд, Дамблдор продолжил: — Однако это не значит, что подобного никогда не случалось. В волшебном мире много вещей, о которых не слышал даже я.

Гарри слегка кивнул, но так ничего и не сказал. Почему-то от заверений директора ему нисколько не полегчало. Наоборот, стало только хуже. Гарри и не ожидал, что профессор Дамблдор знает обо всём на свете, но понимал, что старый волшебник знает об очень многих вещах. Поэтому факт того, что Дамблдор никогда прежде не слышал ни о чём подобном, означал лишь одно: с ним опять происходило нечто странное.

— Я дам знать Поппи, что ты проснулся, Гарри, — продолжил Дамблдор через некоторое время. — Если у тебя есть вопросы или тебя что-то беспокоит, то ты знаешь, где меня найти.

Он сжал гаррино плечо, а затем развернулся и вышел из Больничного Крыла. Профессор Снейп последовал за ним.

Вскоре появилась мадам Помфри, и Гарри вскоре показалось, что она вознамерилась провести над ним все возможные тесты, прежде чем отпустить. Гарри знал, что это было лишь из-за того, что она серьёзно относилась к своей работе, но неужели ей действительно нужно было делать это всякий раз, как он оказывался в Больничном Крыле? Мадам Помфри слегка поотстала от него, когда его сердце снова стало здоровым, но Гарри был уверен, что она всё равно тряслась над ним больше, чем над другими учениками Хогвартса. Скорее всего, потому, что у меня вечно случаются самые странные раны.

Когда его отпустили, было уже почти что время ужина, и он успел лишь дойти до башни Гриффиндора, взять палочку и Молнию для квиддичной тренировки. К тому времени, как он дошёл до Большого Зала, столы уже было частично заполнены. Окинув стол Гриффиндора долгим взглядом, он не заметил нигде Рона и Гермиону, впрочем, других его одноклассников тоже не было видно. Предположив, что они просто задерживаются, Гарри сел напротив Фреда и Джорджа, которые неверяще на него уставились, а потом ухмыльнулись.

— Ах, я смотрю, кое-кто пошёл по стопам профессора Блэка, — задумчиво сказал Джордж. — Побег из зоны строго режима. — Он подмигнул поочередно каждым глазом. — Не беспокойся, Гарри, мы тебя не выдадим.

— Конечно, всё зависит от нашего вознаграждения, дорогой братец, — возразил Фред.

Джордж уставился на Фреда в притворном ужасе.

— И предать сына Мародёра? — спросил он, а затем наклонился к Фреду, не желая, чтобы их кто-нибудь услышал. — Или хуже того: разозлить одно из Мародёров? Ты хоть представляешь, что сделает с нами профессор Блэк? Мы же будем жертвами его проделок не один месяц!

Услышав это, Фред посмотрел на него большими глазами.

— А ты ведь прав, — сказал он, а затем быстро перевёл взгляд на Гарри и улыбнулся. — Мы сохраним твою тайну, почётный брат. Клянёмся, что поспособствуем твоему побегу, когда придёт время.

Гарри сцепил пальцы, поставив локти на стол.

— Вы двое закончили? — спросил он, снова вызвав ухмылки у близнецов. — Я не сбегал. Меня отпустили. Вы правда думаете, что мадам Помфри не объявила бы на меня охоту, если бы я решился на побег? Сомневаюсь, что даже Сириус и Ремус смогли бы тогда мне помочь. — На лице Гарри медленно появилась улыбка. — Хотя для меня в новинку услышать, что есть, по крайней мере, один учитель, которого вы двое боитесь.

Фред и Джордж переглянулись, а потом уставились на Гарри в притворной обиде.

— Мы? — спросил Джордж. — Боимся? Профессора Блэка?

— Честное слово, Гарри, — добавил Фред. — Иногда твои предположения...

— ...просто нелепы, — закончил Джордж.

Фред наклонился поближе к Гарри и подмигнул.

— Если ты хоть кому-нибудь об этом скажешь, нам просто придётся тебе отомстить, — сказал он с улыбкой.

Гарри поднял руки, словно сдаваясь.

— Приму к сведению,— сказал он. — А теперь расскажите мне, что я пропустил.

Фред и Джордж пожали плечами.

— Честно говоря, это был довольно нудный день, — ответил Джордж. — Единственное событие, внесшее разнообразие, случилось утром, когда ты не желал просыпаться. Мы услышали крики Рона аж из нашей комнаты. В общем, нас ждала не самая приятная картина. Фред пытался успокоить Рона, пока остальные твои соседи по комнате побежали за помощью. Профессор Блэк и Ремус добрались туда первыми...

— ... должно быть, воспользовались каким-то секретным проходом, — перебил Фред. — Иначе они никак не могли добраться да башни так быстро.

— Они лишь взглянули на тебя, как сразу же положили на носилки и поспешили из башни, — продолжил Джордж, а затем обеспокоенно посмотрел на Гарри. — Это же был не твой шрам, так? У тебя шла кровь...

— ...это был не мой шрам, — заверил их Гарри. — У меня просто очень сильно болела голова, из-за чего кровь и пошла, но теперь уже всё в порядке. Доверьтесь мне. Мадам Помфри провела все тесты, которые только существуют. — Он посмотрел на часы. — Нам пора. Тренировка скоро начнётся.

Они быстро похватали еды и только встали, чтобы уйти, как в зал вошли пятикурсники Гриффиндора. Гарри улыбнулся, схватив рулет и кинув его Рону, а затем ушёл вместе с Фредом и Джорджем. Вскоре Рон догнал их, неся с собой ещё еды, которая должна была помочь ему продержаться до конца тренировки.

Сама тренировка представляла собой одно сплошное повторение. Охотники прорабатывали свои атаки против Рона, в то время как Фред и Джорд с помощью одного бладжера пытались не дать Гарри расслабиться. Спустя полтора часа, когда на поле прибыла команда Райвенкло, был объявлен конец тренировки. Уходя, Гарри протянул снитч Чо и вежливо ей кивнул, на что она в ответ подмигнула. И чего это сегодня все мне подмигивают?

Гриффиндорцы вернулись в Большой Зал на остаток ужина, а потом направились в Башню, чтобы приняться за свою домашнюю работу. Осложнялось всё тем, что все гриффиндорцы желали знать, что же такое произошло, из-за чего ему пришлось провести весь день в Больничном крыле. Похоже, уже успел распространиться слух о том, что Гарри был атакован посреди ночи кем-то или чем-то, подосланным к нему Вы-знаете-кем или Фаджем. По сравнению с этой историей, правда, скорее, вызвала разочарование и беспокойство. Гермиона первой высказала свои опасения насчёт головной боли, столь сильной, что она вызвала кровотечение из носа, но Гарри продолжал настаивать, что тут не о чем было беспокоиться.

Другой вопрос — поверила ли ему Гермиона. Гарри видел, что беспокойство в её глазах никуда не пропало даже тогда, когда разговор был закончен. Он знал, что причиной этому, должно быть, было её маггловское происхождение. Она знала о маггловских болезнях, связанных с мозгом, и об опасностях, которые они таили. Спустя час работы над домашними заданиями Гарри больше не мог выносить взгляды, которые она периодически на него бросала. Складывалось впечатление, будто она боялась, что в любой момент он может повалиться на пол.

Вздохнув, Гарри положил свою руку поверх её и наклонился поближе.

— Я в порядке, клянусь, — прошептал он ей на ухо. — Это не то, о чём ты подумала.

Гермиона посмотрела на Гарри со всё тем же беспокойством.

— Ты уверен? — тихо спросила она. — Я не хочу, чтобы ты умер, Гарри.

Гарри улыбнулся в ответ на её прямоту.

— Что ж, я тоже этого не хочу, — честно ответил он. — Сказать по правде, Дамблдор не знает, что случилось, но он исследует этот вопрос. Если бы это было что-то, о чём стоит беспокоиться, думаешь, Сириус и Ремус выпустили бы меня из виду?

Гермиона улыбнулась и покачала головой.

— Думаю, ты прав, — призналась она. — Если ты уверен... — Гарри кивнул, — ... тогда я тебе поверю. Но если подобное случится вновь...

— ...я наделяю тебя почётным правом отправить меня в Больничное Крыло, — закончил за неё Гарри. — Договорились?

Гермиона кивнула и вернулась к своей домашней работе. Гарри последовал её примеру мгновение спустя. Он вынужден был признать, что пока Гермиона не выказала беспокойство, он даже и не думал о том, что причиной могла послужить маггловская болезнь. Единственная проблема была в объяснении Дамблдора или, скорее, в его отсутствии. Если бы причина была в чем-то маггловском, директор бы не был столь озадачен. Нет. Причина была магической. Гарри был в этом уверен.

* * *

Спустя несколько дней слухи о его головной боли затмил близящийся матч по квиддичу. Обе команды хотели победить, так как у каждой из них был шанс заполучить кубок. Гриффиндорская команда была фаворитом, но они знали, что не стоит недооценивать команду Рейвенкло. Из-за внезапного скачка в росте Гарри теперь был выше Чо, что не добавляло ему преимущества, учитывая какой ясной и солнечной была погода в последнее время. Ему придётся положиться на преимущества, которые давала ему скорость его Молнии против Кометы-260, на которой летала Чо.

В общей гостиной вскоре стало невозможно учиться. Вместо того, чтобы готовиться к ТРИТОНам, Фред и Джордж решили, что им лучше снова заняться тестированием на младшекурсниках продуктов для своего магазина шуток. Поэтому вскоре библиотека и Выручай-комната стали популярными местами сбора тех, кому нужно было закончить домашнюю работу. Рон и Гермиона пытались прийти к какому-то компромиссу с близнецами, но в конечном итоге это ничего не решило, потому что, когда приходило время для учебы, их перемещение из гостиной в другое место всё равно всех отвлекало.

Члены ОЗ пользовались Выручай-комнатой, так как она давала им всё, что было нужно для завершения домашней работы. Теперь помещение представляло собой нечто среднее между библиотекой и общей гостиной. Там был камин, рядом с которым стояли удобные кресла и лежали подушки на полу, на которых студенты могли сидеть и читать. Были там и прямоугольные столы с обычными стульями, за которыми можно было работать над заданием, и стоявшие вдоль стен книжные шкафы, заполненные книгами по каждому предмету, изучаемому в Хогвартсе. Все разговоры проходили шепотом. Ученики уходили так же тихо, как и приходили, покидая комнату обычно перед самым отбоем.

Гарри обычно уходил последним, особенно тогда, когда у него были уроки Окклюменции. Вот и сейчас ему было довольно сложно сосредоточиться на порядке добавления ингредиентов в Омолаживающее зелье и не сделать из него нечто ядовитое, когда разум был измотан попытками вытолкнуть профессора Снейпа из его головы. Укладывая свою домашнюю работу в сумку, Гарри подумал, что, возможно, будет умнее отложить задание до утра. Он как раз собирался встать, когда на его плечо опустилась рука, из-за чего он чуть не подпрыгнул от удивления.

Быстро обернувшись, Гарри сразу же расслабился, увидев рядом с собой обеспокоенную Чо Чанг.

— Гарри, ты в порядке? — спросила она, садясь рядом. — У тебя сейчас был такой вид, словно ты был где-то очень далеко отсюда.

Гарри вздохнул, устало потерев глаза под стёклами очков.

— Просто много мыслей накопилось, — уклончиво ответил он. — СОВА, сама понимаешь.

Чо подалась вперёд и сочувственно на него посмотрела.

— Понимаю, — признала она, — но думаю, дело не только в этом. Рон и Гермиона, возможно, либо слишком заняты, чтобы заметить это, либо стесняются спросить, но я — нет. Гарри, у тебя такой вид, словно ты на грани полного истощения. Ты, может, и не осознаешь этого, но люди замечают, когда с их друзьями что-то не так.

Гарри посмотрел на Чо, а потом покачал головой. Он должен был сообразить, что в конце концов кто-нибудь что-нибудь да скажет об этом. Он был просто удивлен, что это сделала Чо, а не Гермиона или кто-нибудь из Уизли, учитывая, как они тряслись над ним после Рождественских каникул.

— Я в порядке, Чо, — тем не менее настоял на своём Гарри. — Честно, просто всё навалилось одномоментно. Я ценю твою заботу, но тебе не о чем волноваться, правда.

— Я так не думаю, Гарри, — возразила Чо, доставая палочку. — Ну что, ты мне сам скажешь, что тебя беспокоит, или мне всё же придётся применить силовые методы?

— Чего-чего? — спросил Гарри, приподняв бровь. — С каких это пор ты начала угрожать людям? Ты же из Рейвенкло, а рейвенкловцы не угрожают, особенно насилием.

Пришла очередь Чо смотреть на Гарри в изумлении.

— С каких это пор ты знаешь так много о рейвенкловцах? — с любопытством спросила она. — То, что мы не выделываем выкрутасы, как гриффиндорцы, ещё не значит, что мы просто сидим в своих комнатах и читаем дни напролёт.

Гарри прищурился. Это был удар ниже пояса.

— Гриффиндорцы не выделывают выкрутасы, — процедил он сквозь зубы. — Думаю, ты спутала нас с некоторыми слизеринцами с моего курса.

Чо усмехнулась, наклоняясь ещё ближе.

— Разве? — спросила она. — Тогда как ты объяснишь тот факт, что ваш факультет самый предвзятый по отношению к другим? Вы называете рейвенкловцев книжными червями, хаффлпаффцев — простофилями, а слизеринцев... ну, долго перечислять. — Увидев уязвлённый взгляд Гарри, Чо вздохнула и сменила тактику. — Я просто хочу сказать, что ты не должен судить о книге по её обложке, Гарри. Лишь немногие из нас подходят только одному факультету.

— Кому ты говоришь об этом, — пробормотал Гарри, опустив взгляд к полу. Ему не нужно было напоминать о том, что Сортировочная шляпа почти отправила его в Слизерин. — Я правда ценю твоё желание помочь, Чо, но у меня просто слишком много проблем, с которыми никто мне помочь не может. Все думают, что я легко могу справиться с чем угодно. Хотел бы я, чтоб это было правдой.

Чо потянулась и сжала его руки в своих.

— Гарри, я не могу говорить за всех остальных, но, я думаю, это лишь следствие того, что ты никому не показываешь, как тебе сложно, — мягко сказала она. — Ты знал, что Рон и Гермиона поговорили с Советом после Рождественских каникул и попросили нас присматривать за тобой во время встреч? — Гарри в ответ покачал головой. — Они беспокоились о тебе. Думаю, не они одни. Они просто не знали, что сказать или сделать. Сьюзан рассказала Совету, что её тетя поймала её перед слушанием и потребовала рассказать ей, что творилось в школе, когда Амбридж преподавала здесь. Тогда ты всё скрывал, Гарри, и сейчас ты снова это делаешь. Никто не станет думать о тебе плохо, если ты перестанешь скрывать, как тебе трудно.

Гарри вздохнул, по-прежнему не отрывая взгляда от пола. Он знал, что в словах Чо была доля правды, но всё равно не собирался рассыпаться перед ней о том, о чём ему сказали никому не говорить.

— Всё не так просто, Чо, — сказал он, наконец посмотрев ей в глаза. — Может, я не хочу нагружать окружающих своими проблемами, которые они всё равно никогда не поймут. Хотел бы я, чтобы меня беспокоили только домашняя работа и квиддич, чтобы не было Тёмного Лорда, мечтающего о моей смерти. Но он есть, и никакими разговорами этого не изменить.

— Может, и так, но тебе станет легче, — возразила Чо, откидываясь на спинку кресла и выпуская его руки. Она окинула Гарри взглядом, а потом расстроено покачала головой. — Пожалуйста, скажи мне, что ты, по крайней мере, разговариваешь с профессором Блэком и мистером Люпином.

Гарри кивнул, улыбнувшись.

— Поверь мне, — откровенно сказал он, — между мной и ими нет секретов. Довольно сложно скрывать что-то от них, когда они оба живут в Хогвартсе и не спускают с меня глаз.

Чо хихикнула.

— Надо думать, — сказала она, вставая. — Я знаю, что, возможно, не пойму, каким был для тебя этот год, Гарри, но я могу посочувствовать. Она шагнула к нему и улыбнулась. — Возможно, тебе просто нужно отвлечься от всего этого.

И прежде чем Гарри успел понять, что она имела в виду, Чо взяла его лицо в свои руки. Она осторожно подняла его голову, а сама наклонилась ближе. Их губы встретились. Гарри резко вздохнул, его глаза расширились от удивления. Чо целовала его! Чо Чанг! Да, она была красивой, но ещё она была его другом. Чо была девушкой Седрика, придурок! Запаниковав, Гарри быстро отвернулся, оттолкнув Чо. Он подскочил на ноги и неверяще уставился на Чо, не зная, что сказать.

Увидев его реакцию, Чо прикрыла рот рукой и засмеялась.

— О, Гарри, — сказала она, снова взяв себя в руки. — Видел бы ты своё лицо. — Она кашлянула и снова ухмыльнулась. — Ну, а теперь что ты чувствуешь?

— Смущение, — честно ответил Гарри, не сумев придумать другой ответ. — Почему ты это сделала?

— Ты же забыл обо всём другом, так? — спросила Чо. Гарри кивнул, заставив её победно улыбнуться. — Тогда моя работа выполнена, но не думай, что я всегда буду так делать, когда у тебя будет уставший вид.

Гарри закатил глаза, услышав игривый тон Чо. Он понял, что она просто пыталась помочь ему и ничего больше. Какое облегчение. Он до сих пор видел в ней девушку Седрика и подозревал, что она знает об этом.

— Очень смешно, — уныло сказал Гарри. — Тебе лучше быть осторожнее. А то кто-то может подумать, что ты пытаешься соблазнить своего соперника в надежде, что у тебя появится шанс выиграть в последней игре сезона.

Чо смерила Гарри сердитым взглядом, скрестив руки на груди.

— Значит мне нужно соблазнить тебя, что обыграть в квиддиче? — возразила она. — Ты слишком высокого о себе мнения, Поттер. Даже интересно, как ты вообще летаешь с такой-то большой и тяжёлой головой.

Гарри вернул ей сердитый взгляд, а потом улыбнулся. Он вынужден был признать, что хотя ему не понравился способ, которым Чо решила его отвлечь, он сработал. Она прогнала из его головы все неприятные мысли, что роились там раньше.

— Спасибо, Чо, — искренне сказал Гарри.

Девушка улыбнулась в ответ.

— Нет проблем, — сказала она, и её лицо приобрело серьёзное выражение. — Я знаю, ты беспокоишься о таких вещах, о которых все мы, возможно, никогда даже не услышим. Простой знай, что ты не так одинок, как это, возможно, тебе кажется. Все члены ОЗ, включая Гермиону и Уизли, помогут тебе, если ты только попросишь об этом. Не думаю, что кто-нибудь из них будет против, если ты поведаешь о том, что у тебя на уме. Лучше уж так, чем держать это в себе.

Гарри снова должен был признать, что в словах Чо была доля правды. И хотя в последнее время у него не было эмоциональных срывов, Гарри всё ещё боялся, что это случится снова. Его жизнь была довольно нормальной, если не брать в расчёт головную боль и эпизод с Флоренцем. Обычно подобная нормальность была плохим знаком. Как правило, это означало, что следующий выброс, неважно, эмоциональный или магический, будет очень сильным.

Чо подхватила свои вещи и двинулась в сторону двери, но на середине пути развернулась к Гарри.

— Я не знаю, что нас ждёт в будущем, но не трать настоящее на беспокойство об этом, — искренне сказала она. — Если смерть Седрика чему и научила нас, так это тому, что жизнь коротка, а смерть — неожиданна. И ради него мы обязаны жить полной жизнью.

— Я знаю, — сказал Гарри, тоже подхватывая свою сумку. — Похоже, довольно легко погрязнуть под ворохом мелких проблем и забыть о том, как всё устроено на самом деле: что случится, то случится.

Чо с секунду смотрела на Гарри, а потом кивнула.

— Знаешь, Гарри, на мгновение мне даже показалось, что ты мог бы сойти за рейвенкловца, — одобрительно произнесла она, направившись к двери вместе с Гарри. — Не терпится рассказать моим коллегам по факультету, что за именем Гарри Поттера скрывается нечто большее, чем можно увидеть невооруженным взглядом. Уверена, они будут рады познакомиться с твоей интеллектуальной стороной.

Гарри скорчил ей рожу, открыв дверь и пропуская её вперёд.

— Даже не думай об этом, — предупредил он, выходя следом за ней из Выручай-Комнаты. — Последнее, что мне нужно в данный момент, — это кучка девиц, которые пытаются отвлечь меня от победы над тобой в матче.

Чо невинно посмотрела на Гарри.

— О чём таком ты говоришь? — спросила она, шагая в сторону лестницы.

— Ты знаешь, о чём, — сказал Гарри, пытаясь скрыть улыбку. — Не притворяйся невинной овечкой, Чо. Я слишком хорошо тебя знаю. Думаю, сказывается наша долгая совместная работа на ОЗ. Когда ты ставишь себе какую-то цель, ты сделаешь что угодно, чтобы достигнуть её. — Они дошли до лестницы. — Я уважаю это, но помни, что это правило действует и для меня.

Чо кивнула, а потом, попрощавшись, поспешила в сторону башни Рейвенкло. Когда она пропала из виду, Гарри направился в башню Гриффиндора. Чо определённо дала ему почву для размышлений. За этот год он отстранился от друзей, потому что считал, что они не смогут понять его так, как Сириус и Ремус. Может, они и правда не поймут, но уж точно посочувствуют. Возможно, это был тот самый первый шаг, который ему нужно было сделать, чтобы наладить их отношения, пострадавшие из-за недопонимания и лжи.

* * *

В оставшиеся дни мая Гарри постепенно начал всё больше и больше доверяться Рону и Гермионе. Он наконец рассказал им о том, что случилось на слушании по делу Амбридж, а под настойчивым давлением Рона неохотно поведал ещё и о видении про мистера Уизли. И Рон, и Гермиона были шокированы, узнав, что Гарри сумел побороть власть Волдеморта над Нагайной. Парень также объяснил, что он работает над тем, чтобы держать Волдеморта вне своей головы, но не стал вдаваться в подробности, упомянув, что его учитель настаивал на секретности. Услышав это, его друзья испытали большое облегчение, так как они очень беспокоились о том, что могут случиться новые видения.

Наконец наступили последние выходные мая, а с ними и финальная игра сезона. Чо и Гарри оказались в центре предматчевых страстей, игриво подтрунивая друг над другом каждый раз, когда встречались в коридорах. Гарри отпускал шуточки на тему медлительности Чо, а девушка озвучивала свои сомнения по поводу того, сможет ли он поймать снитч с его-то привычкой притягивать к себе бладжеры. Подобный взаимный обмен колкостями поначалу шокировал окружающих, особенно когда Гарри и Чо заканчивали свой “обмен любезностями” улыбками. Через некоторое время все свыклись с этими шутливыми перепалками и даже стали находить весьма забавным то, как быстро Гарри и Чо придумывали ответы на выпады друг друга.

К утру субботы напряжение достигло своего пика. Обе команды хотели победить. Гриффиндорцы хотели сохранить своё право на обладание кубком, а рейвенкловцы желали наконец-то заполучить его. Никому не нужно было говорить, что Рейвенкло сделает всё, что в их силах, чтобы выиграть игру. Это означало, что Фреду и Джорджу придётся потрудиться, чтобы уберечь Гарри от бладжеров.

Речь Анжелины перед игрой была короткой и по существу.

— Делайте свою работу, и мы выиграем.

Больше тут сказать было нечего, и все это знали.

Выйдя на поле, Гарри несколько раз моргнул, пока его глаза привыкали к солнечному свету. Стоял погожий день, на небе не было ни облачка, а ветер дул едва ощутимо. Команда Рейвенкло уже ждала их. Гарри и Чо посмотрели друг на друга и кивнули, придя к молчаливому взаимопониманию. Они больше не были друзьями, лишь соперниками. Теперь значение имела лишь поимка снитча.

— Капитаны, пожмите руки, — сказала мадам Хуч, подождав, пока они послушаются. — По мётлам. Три... два... один...

Когда раздался свисток, Гарри оттолкнулся от земли, и Чо не замедлила последовать его примеру. Парень сразу начал искать снитч. Чо расположилась перед ним на расстоянии в несколько корпусов мётлы. По опыту и Гарри, и Чо знали, что от того, кто увидит снитч первым, зависит, кто станет лидером, а кто догоняющим. И никто в их паре не хотел быть в роли последнего.

Им не пришлось искать слишком долго. Посмотрев направо, Гарри увидел золотую вспышку рядом с трибунами Хаффлпаффа и сразу же рванул туда. Чо тоже не отставала. Он почти уже долетел до места, когда снитч вдруг вильнул влево, в сторону шестов Рейвенкло. Гарри последовал за ним, зная, что Чо сидит у него на хвосте. Он прижался к метле, уменьшая сопротивление ветра и увеличивая отрыв от девушки. Гарри почти сделал это, почти схватил снитч... схватил победу...

... когда в него и Чо врезалось нечто вроде сильного порыва ветра, откинув их назад и сбив с мётел. Воздух пронзили крики, когда Гарри и Чо начали падать. Парень знал, что ему нужно действовать быстро. До земли было всего пятьдесят футов. Взмахнув запястьем, Гарри сжал палочку в руке и указал ею на землю. Сосредоточившись, парень вспомнил трансфигурацию, которой научил его Сириус однажды во время летних каникул в Хогвартсе. Крёстному тогда было скучно, и он хотел немного повеселиться. Это могло сработать... нет, это должно было сработать.

Поле под ними медленно трансформировалось из зелённого газона в гладкий чёрный материал и поднялось на несколько метров. Гарри и Чо от столкновения отделяли всего двадцать футов. Гарри сразу же убрал палочку обратно в чехол и притянул к себе дезориентированную Чо, схватив её одной рукой за плечи, а другой — за талию. Затем он переместил своё тело так, чтобы удар пришёлся на него. Десять футов... пять футов...

Стадион погрузился в молчание, когда Гарри, всё ещё крепко державший Чо, ударился о чёрную поверхность. Было похоже на то, словно ловцы на мгновение погрузились в неё, а потом подлетели обратно в воздух. Гарри посмотрел вверх и разжал руку, которая сжимала плечи Чо, чтобы схватиться за протянутую Джорджем Уизли руку. Чо сразу же обхватила его, крепко обняв.

— Ты не можешь обойтись без выкрутасов, да? — ухмыльнувшись, спросил Джордж.

Гарри улыбнулся. Только близнецы Уизли могли шутить в подобные моменты. Вскоре подлетел Фред, несся с собой гаррину Молнию, и капитан команды Рейвенкло вместе с метлой Чо. Мадам Хуч дунула в свисток, объявляя тайм-аут, пока ловцы пересаживались обратно на свои метлы. Обе команды окружили их, чтобы убедиться, что с ними всё в порядке. Настояв, что он в норме, Гарри посмотрел в сторону трибун, где сидели преподаватели, и увидел встревоженные лица Сириуса и Ремуса. Он беззвучно сказал им “я в порядке”, но не стал скрывать свою лёгкую нервозность. Что бы это ни было, Гарри сомневался, что на подобное был способен кто-то из учеников. Сириус и Ремус слегка расслабились, но они трое знали, что эта тема была ещё далеко не закрыта.

Убедившись, что с Гарри и Чо всё в порядке, команды возобновили игру. Ловцы же, вновь заняв свои позиции, посмотрели друг на друга. Чо всё ещё немного дрожала, но всё же улыбнулась Гарри и одними губами прошептала: “спасибо”. Парень кивнул и вернул улыбку. И они снова занялись поисками снитча. В этот раз Чо увидела золотой мячик первой и рванула с места, преследуемая по пятам Гарри, прямиком к трибунам Гриффиндора. Парень вскоре нагнал Чо, и дальше они летели бок о бок.

Когда они уже почти настигли его, снитч резко изменил направление, вильнув вправо, что на мгновение дало Чо небольшое преимущество. Гарри быстро исправил это и даже вырвался вперёд. Расстояние между ними и снитчем быстро сокращалось. Гарри уже было вытянул руку, как снитч вдруг метнулся вверх. Парень раздражённо застонал и последовал за ним. Он быстро поднялся вслед за мячиком и снова выкинул руку, на этот раз почувствовав, как протестующе затрепыхался в его руке маленький мячик.

Толпа радостно взревела, когда Гарри поднял руку с зажатым в ней снитчем. Мадам Хуч свистнула, сигнализируя о конце игры. Все быстро приземлились на поле, которому уже вернули прежний вид. Команда Гриффиндора кинулась к Гарри, поздравляя его, в то время как рейвенкловцы вели себя сдержано, явно разочарованные исходом игры. Когда все побранили Гарри за то, что он испугал их до полусмерти, команды Гриффиндора и Рейвенкло поздравили друг друга с хорошей игрой. Гриффиндорцам вручили кубок, и они сразу же направились в свою башню, где должна была состояться вечеринка, грозившая продлиться до поздней ночи.

Ну, все гриффиндорцы, кроме Гарри, который задержался на поле, чтобы обсудить произошедшее с Сириусом, Ремусом и профессором Дамблдором. Когда все ушли, Сириус, кажется, разрывался между желанием поздравить Гарри и затащить его в какое-нибудь безопасное место. Ремус же, похоже, воспринял всё довольно хорошо, заявив:

— Что ж, по крайней мере, в этот раз ты не пострадал. Уже хоть что-то.

Сириусу этот комментарий не очень понравился, хотя Ремус просто пытался разрядить обстановку, чтобы скрыть свою нервозность. Причина была в том, что Сириус забывал о своём чувстве юмора, когда жизнь Гарри подвергалась опасности, хоть даже всем было ясно, что если бы Гарри ничего не сделал, то сделал бы кто-нибудь другой... но это было не так существенно.

Оказалось, профессор Дамблдор не разделял уверенности Гарри в том, что подобное вмешательство в игру не могло быть делом рук кого-то из учеников. Вот только они всё равно не могли ничего узнать, пока кто-нибудь не решится рассказать о произошедшем. Преподаватели, конечно, могли поспрашивать, не знали ли ученики что-нибудь об этом странном инциденте, но шансы на то, что кто-то признается, что он пытался ранить двух учеников, были практически равны нулю. Когда всё было обсуждено, Сириус и Ремус проводили Гарри в башню Гриффиндора, похвалив за то, что он быстро сориентировался, и поздравив с победой. Гарри попытался заверить своих опекунов, что он в порядке, но Сириус обнял его одной рукой, а Ремус взлохматил его волосы. Кажется, Сириусу и Ремусу просто нужно было больше времени, что справиться с эмоциями. И Гарри мог их понять.

Когда он попрощался со своими опекунами и вошёл в башню Гриффиндора, на него сразу же обрушился поток похлопываний по спине и поздравлений. На мгновение все беспокойства вылетели у Гарри из головы. Нет, он не собирался забывать о том, что случилось сегодня. Он просто хотел насладиться победой. А беспокойство и вопросы могли подождать до завтра.

С наступлением июня пяти— и семикурсники впали в учебное безумие. По какой-то причине конец учебного года теперь казался гораздо ближе, а с ним и СОВА с ТРИТОНами. Общая гостиная была полностью отдана под учёбу. Даже Фред с Джорджем забросили попытки протестировать свою продукцию и сосредоточились на приближавшихся тестах. Однако даже после этого члены ОЗ так и не перестали пользоваться Выручай-комнатой. Многие привыкли получать “все, что нужно” по щелчку пальцев.

Как и ожидалось, выяснить, кто именно сбил Гарри и Чо с мётел во время квиддичного матча, не удалось. Это, однако, не остановило Сириуса и Ремуса от грандиозного расследования, целью которого было выяснить, что именно произошло тогда. Ну, вообще-то, занимался исследованием Ремус, докладывая потом о том, что он узнал, Сириусу, который был загружен собственными уроками, помимо которых каждый вечер ещё и занимался с Гарри. Сириус помогал парню с Историей Магии, Трансфигурацией и Чарами, Ремус же разбирал с ним Гербологию, Астрономию, Зелья и Уход за Магическими Существами. Предсказания же были дохлым номером, поэтому они даже не трудились тратить время на этот предмет.

Занятия были полностью посвящены повторению материала, входившего в экзаменационные билеты. Гарри записывал всё, о чём упоминалось на уроках, а потом шёл со своими заметками к Сириусу и Ремусу, которые помогали ему в них разобраться. Он не жульничал. Гарри отказывался жульничать. Он хотел самостоятельно сдать экзамены на хорошие оценки. Приведение записей в порядок помогало Гарри легче вспоминать материал, так как теперь они были собраны по тематикам. Если у него возникали вопросы, парень задавал их, но никогда не интересовался, были ли они в тестах или нет. Он слишком сильно уважал своих опекунов, чтобы даже задуматься о подобных вопросах.

Уроки Окклюменции были на время отложены, хотя профессор Снейп наказал Гарри продолжать практиковаться каждый вечер.

— Не стоит и сомневаться, что для кого-то, вроде вас, Поттер, интенсивная подготовка к СОВА приведёт к утомлению сознания, — сказал Снейп. — Тёмный Лорд только и ждёт подобной возможности. Не дай Мерлин, наша драгоценная знаменитость пропустит свои экзамены, потому что она была слишком глупа, чтобы защитить себя.

Во время последнего перед экзаменами урока Трансфигурации каждому ученику выдали расписание с подробным описанием процедуры СОВА. Как оказалось, тесты будут проходить в течение двух недель. Теоретические экзамены они будут сдавать по утрам, а практические — днём, за исключением, конечно, Астрономии, которая будет проходить ночью. Также учеников предупредили, чтобы они не думали мухлевать. Экзамены будут проходить под анти-списывающими чарами, а Самоотвечающие перья, Напоминалки, Накладные шпаргалочные манжеты и Самоисправляющие чернила были запрещены к использованию. Результаты экзаменов они получат совиной почтой в июле, что означало несколько недель пребывания в неизвестности.

Первым экзаменом у них стояла Теория Чар в понедельник. Предшествующие ей выходные ученики провели в судорожных попытках просмотреть все свои записи по этому предмету за пять лет. Очень быстро грииффиндорцы поняли, что лучше держаться от Гермионы подальше, потому что она, похоже, решительно вознамерилась отвечать на вопросы предстоящего экзамена слово в слово, как было написано в учебнике. Вскоре Гарри обнаружил, что занятия Окклюменцией дали ему некоторые преимущества. Ему стало легче запоминать и не путать информацию. Так что изнурительные часы в компании профессора Снейпа почти что стоили того. Почти.

Утро понедельника для большинства пятикурсников наступило очень быстро. После до ужаса медленного завтрака им пришлось ждать за дверями Большого зала до половины десятого. Четыре длинных стола пропали, и их место заняло множество маленьких столов, стоявших лицом к преподавательскому столу, за которым учеников ждала профессор МакГонагалл. Все расселись, и зал погрузился в тишину.

— Вы можете начинать, — объявила профессор Макгонагалл, переворачивая огромные песочные часы, стоявшие рядом с ней на столе, на котором также лежали запасные перья, баночки с чернилами и свитки пергамента.

Гарри перевернул свой листок, глубоко вздохнув и заставив себя оставаться спокойным. Если он сейчас разнервничается, то только наделает глупых ошибок. Он прочитал первый вопрос: “а) Назовите заклинание и б) опишите движения палочкой, которые требуются для левитации объекта”. Он ухмыльнулся и начал писать.

Два часа спустя Большой Зал преобразился обратно, чтобы все могли пообедать. Гермиона просматривала свои конспекты, проверяя и перепроверяя, как много ошибок она допустила. Послушав её минут двадцать, Гарри не выдержал и достал палочку, наложив заглушающие чары. Гермиона смерила его сердитым взглядом, а вот остальные заметно повеселели. Кажется, не только его раздражала её болтовня.

Когда обед закончился, пятикурсников снова выгнали за двери Большого Зала, где они должны были дожидаться начала практического экзамена. Студентов вызывали в алфавитном порядке, что вызвало у Рона раздражённый стон. Пока они ждали, отовсюду было слышно, как ученики бормочут себе под нос заклинания и повторяют движения палочки. Пытаясь отвлечься от всего этого шума, Гарри опустился на корточки и сел на пятки, полностью сосредоточившись на дыхании и успокаивающих техниках, закрыв глаза, чтобы ему уж точно ничего не мешало. Он сделал всё, что мог, чтобы подготовиться. Теперь ему оставалось лишь молиться, чтобы этого оказалось достаточно.

Не успел Гарри опомниться, как ему на плечо опустилась чья-та рука, вырвав его из состояния покоя. Открыв глаза, Гарри посмотрел наверх и увидел обеспокоенное лицо Рона.

— Флитвик назвал твоё имя, Гарри, — тихо сказал он. — Ты в порядке?

Гарри кивнул, вставая, и направился в Большой Зал вслед за близняшками Патил. По взмаху запястья палочка оказалась в его руке. Направляясь к профессору Флитвику, Гарри изо всех сил старался, чтобы его дыхание оставалось ровным.

— Профессор Тофти свободен, Гарри, — пропищал Флитвик, указав на, наверное, самого старого и лысого из экзаменаторов, сидевшего за маленьким столом в углу.

Гарри подавил стон, увидев, что неподалеку уже тестировали Драко Малфоя. Его экзаменатором была маленькая сгорбленная волшебница с таким морщинистым лицом, что складывалось впечатление, будто оно было покрыто паутиной. Гарри подошёл к указанному столу, сразу же задвинув подальше свои нервы, от которых с каждым шагом его желудок сжимался всё больше и больше. Одно дело верить, что ты подготовился настолько, насколько вообще возможно, а совсем другое — доказать это. Успокойся! Помни о том, чему тебя учили! Только со спокойной головой ты сможешь избежать глупых ошибок.

Старый профессор посмотрел на Гарри, а затем снова уставился в свои бумаги через пенсне, словно повторно проверяя данные.

— Поттер, правильно? — спросил профессор Тофти. — Тот самый Поттер?

Гарри подавил раздражённый стон.

— Я единственный Поттер здесь, сэр, — вежливо ответил он.

Профессор Тофти засмеялся.

— Ну кончено, — сказал он. — А теперь, пожалуйста, можешь ли ты взять эту подставку под яйца и заставить её кувыркаться?

После экзамена Гарри вынужден был признать, что он сделал всё, на что был способен. Он даже впечатлил экзаменатора, когда попросил пояснить насчёт видов Защитных и Щитовых чар. Это вылилось в дискуссию между Гарри и профессором Тофти на тему того, откуда Гарри знал материал, относящийся к уровню ТРИТОНов. Гарри был абсолютно честен, когда признался, что, учитывая текущее положение дел, он чувствовал потребность уметь защищать себя. Профессор Тофти постоянно что-то записывал, пока они разговаривали, задавая ему вопрос за вопросом. К тому времени, как Гарри отпустили, другие экзаменаторы опрашивали уже последних учеников. Упс. Гарри не мог поверить, что увлёкся и совершенно забыл о времени.

Этот вечер все провели так же, как и тот, что предшествовал экзамену по Чарам: зазубривая столько информации, сколько человек вообще мог запихнуть в свой мозг. На следующий день у них был экзамен по Трансфигурации. Письменная часть была сложной, но, если быть честным до конца, могло бы быть и хуже. Гарри был весьма уверен, что вспомнил всё, но никогда нельзя быть уверенным до конца. Практическая же часть отняла много сил, но, как и после письменной, Гарри был уверен, что не сделал каких-либо значительных ошибок.

В среду состоялся экзамен по Гербологии, который даже можно было назвать лёгким по сравнению с Трансфигурацией. Многие были рады наступлению четверга, ведь в это день был экзамен по Защите от Тёмных Искусств. У Гарри не возникло никаких проблем с письменной частью, а на практической, что его удивило, он снова попал к профессору Тофти. Кажется, слухи о его успехах уже распространились среди экзаменаторов, потому что, как и во время Чар, Гарри активно спрашивали по темам, которые, как он знал, не относились к СОВА.

— Что ж, на этом всё, Поттер, — сказал профессор Тофти с улыбкой, а затем чуть наклонился вперёд. — Разве что... я слышал, у вас довольно уникальный Патронус. Как насчёт дополнительных баллов?

Гарри пожал плечами, поднимая палочку и мысленно рисуя картину лета в компании Сириуса, Ремуса и Тонкс в особняке Блэков.

— Expecto patronum! — выкрикнул он.

Все сразу же бросили свои занятия, чтобы посмотреть, как из палочки Гарри выпрыгивает серебристый олень, за которым последовали серебристый волк и большая серебристая собака. Профессор Тофти неверяще уставился на трёх животных. Полуночник и Лунатик уселись рядом с Гарри, а Сохатый остался стоять перед ними.

— Эм... не обращайте на них внимания. Они порой слишком яро меня защищают.

— Н-ничего-ничего, — заикаясь, пробормотал профессор Тофти, не в силах оторвать взгляд от Патронусов.

Гарри сдержал смешок, увидев выражение лица своего экзаменатора. Что ж, он сам захотел их увидеть.

— Сохатый, Лунатик, Полуночник, почему бы вам троим не пойти куда-нибудь и не повеселиться? — предложил он, и Патронусы, с Сохатым во главе, выбежали из Большого Зала, вызвав несколько удивлённых вскриков. Гарри вновь посмотрел на профессора Тофти, который наконец оправился от шока. — Что-нибудь ещё, сэр?

Профессор Тофти, всё ещё немного взволнованный, улыбнулся и принялся что-то записывать.

— Нет-нет, Поттер, — произнёс он. — Вы можете идти.

Пятница принесла с собой долгожданный отдых для Гарри и Рона, в то время как Гермиона отправилась на экзамен про Древним Рунам. Утром парни решили расслабиться, умудрившись даже сыграть партию в волшебные шахматы, а затем, по настоянию Гарри, принялись просматривать записи к экзамену по Зельям, который должен был состояться в понедельник. Они как раз добрались до материала третьего курса, когда в гостиную ворвалась разъярённая Гермиона.

— Как Руны? — с опаской спросил Рон.

— Не могу поверить, что совершила такую глупую ошибку! — расстроенно воскликнула Гермиона. — Я неправильно перевела эвас. Это значит сотрудничество, а не защита. Я спутала с эйвас!

— Это всего одна ошибка, — попробовал успокоить её Рон.

— Ох, лучше помалкивай! — огрызнулась Гермиона. — Единственная ошибка может решить, сдан экзамен или нет!

— Ты права, — спокойно сказал Гарри, — но то, что ты будешь переживать из-за этого, ничего уже не изменит. Какую бы оценку ты ни получила, ты её получишь. Я уверен, что ты прекрасно со всем справилась, Гермиона. Сосредоточься на том, что ты сделала правильно, а не на том, что неправильно. Если ты будешь думать только о плохом, то лишь обеспечишь себе плохое настроение. А у нас впереди ещё целая неделя экзаменов. Если хочешь, присоединяйся к нам, мы повторяем зелья. Если тебе нужно время, чтобы успокоиться, пожалуйста, мы совсем не против. — Гарри вернулся к своим записям, заставив Рона последовать его примеру.

Гермиона обиженно фыркнула, повалившись в соседнее кресло. Она практически не вмешивалась в процесс повторения, хотя и явно слушала, как они опрашивают друг друга по различным зельям. Когда этот способ окончательно расстроил Рона, они принялись просто читать записи и учебники. Так и продолжалось все выходные. Все пятикурсники нервничали из-за предстоящего экзамена по Зельям, возможно, даже больше, чем из-за любого другого экзамена, потому что профессор Снейп ничего толком не говорил им о том, что вероятнее всего войдёт в экзамен.

Когда наконец настало время экзамена, многие студенты так разволновались, что даже утратили способность ясно мыслить. Осложнял ситуацию тот факт, что многие профессии требовали ТРИТОН по зельям (особенно те карьерные варианты, что предложила Гарри профессор МакГонагалл). Письменная часть была сложной, хотя Гарри чуть ли не ухмыльнулся, когда увидел вопрос о эффектах Оборотного зелья. Он был весьма уверен, что ответил на этот вопрос правильно. Что касается практической части, то она было не так уж и страшна. В отсутствие профессора Снейпа общее настроение, казалось, совершенно изменилось. Все были гораздо более расслаблены, особенно, Невилл.

Когда экзамен закончился, все наполнили колбы, на которые уже были нанесены их имена, образцами своего зелья и закупорили их. Теперь Гарри оставалось лишь надеяться, что этого будет достаточно, а если нет, то он что-нибудь придумает. Сосредоточься на том, что ты можешь контролировать. Хотя Гарри и был удивлён тем, насколько его ментальные техники помогали пережить экзамены, он с удовольствием ими пользовался.

— Осталось только четыре экзамена, — устало сказала Парвати по дороге в башню Гриффиндора.

— Только?! — воскликнула Гермиона. — У меня ещё Арифмантика, а это самый сложный предмет!

Гарри быстро вмешался.

— Парвати просто констатировала факт, Гермиона, так что у тебя нет причин срываться на неё, — сказал он как можно спокойнее. — Мы все устали от экзаменов, но разве кто-нибудь из нас вымещает своё плохое настроение на других? — Гермиона смерила его сердитым взглядом и открыла было рот, чтобы ответить. — Нет, Гермиона, — быстро сказал Гарри, пока она не успела ответить. — Ты слишком на себя давишь. Никто не может сдать все экзамены идеально. Ты человек. Ты будешь допускать ошибки.

— Гарри дело говорит, Гермиона, — тихо добавил Рон.

Гермиону уже едва ли не трясло от злости. Возможно, было не очень умно говорить это в данный момент.

— Ладно! — выкрикнула она и унеслась прочь.

Когда она скрылась из виду, все повернулись к Гарри и сочувственно улыбнулись.

— Это нужно было сказать, приятель, — честно сказал Дин. — Она и правда сводила нас с ума из-за этих экзаменов. Мерлин упаси нас всех, если она сдаст что-нибудь не на “П”.

Гарри лишь пожал плечами.

— Я понимаю, почему она хочет получить хорошие оценки, — сказал он, когда они снова двинулись в сторону гриффиндорской башни. — Но её текущее поведение граничит с помешательством.

Рон уставился на Гарри, словно у него выросла вторая голова.

— Гермиона всегда была такой, дружище, — сказал он, и все остальные утвердительно закивали. — Где ты был последние пять лет? — Все рассмеялись.

Остаток дня Гермиона ни с кем не разговаривала, но было очевидно, что кое-что из того, что сказал ей Гарри, она всё-таки услышала. Она больше ни на кого не срывалась, хотя продолжала как никогда усердно работать, чтобы запомнить всё дословно, как в книге. Все единогласно решили её не трогать. Рим не за один день строился, и изменить убеждения Гермионы Грейнджер явно будет также трудно.

Забота о Магических Существах была по расписанию во вторник. Сказать, что практическая часть экзамена была необычной, было бы преуменьшением. Гарри правильно определил Нарла среди десятка ежей, но странность была в том, что Нарлы (обычно очень подозрительные создания, приходящие в ярость при попытке, как они это рассматривали, отравить их) сами подошли к Гарри и вели себя с ним, как с лучшим другом. Но на этом странности не закончились. Гарри не составило труда справиться и со Складнем, который даже изъявил желание остаться с парнем до конца экзамена, усевшись ему на плечо. Гарри также умудрился без каких-либо проблем покормить и почистить Огненного Краба.

Сказать, что экзаменатор (в этот раз это была полная маленькая волшебница) была удивлена, тоже было бы преуменьшением. Ещё долго после того, как Гарри попрощался и опустил Складня туда, где он был раньше, она яростно что-то строчила. Прошло почти пять минут, пока Гарри, молча ждавшего рядом, не отпустил другой экзаменатор. Уходя, парень всё ещё слышал, как скрипит перо его экзаменатора.

А в среду у них был экзамен по Астрономии, оказавшийся одним из самых лёгких. Ремус научил Гарри нескольким не требующим больших усилий методам запоминать скучную информацию о лунах и циклах вращения, что очень ему помогло. Практическая часть была назначена на вечер, а днём Гарри пришлось пережить экзамен по Предсказаниям. У его экзаменатора, профессора Марчбанкс, которая опрашивала Малфоя на Чарах, чуть ли не случился сердечный приступ, когда Гарри упомянул, что он увидел в хрустальном шаре череп со змеей, вылезающей изо рта. Гадание по чаинкам прошло не столь травматично. Если судить по влажной кашице в чашке, то профессору Марчбанкс предстояло в ближайшем будущем принять решение относительно какой-то возможности. Гадание по ладони лишь подтвердило предсказание чаинок, что, кажется, успокоило маленькую волшебницу.

Было бы преуменьшением сказать, что Гарри испытал облегчение, когда экзамен подошёл к концу. Он не знал, сдал или нет, но, сказать по правде, ему было всё равно. Предсказания были, возможно, единственным предметом, который он хотел бросить. Они всё равно не были нужны ни для одной из тех профессий, которые рассматривал Гарри.

— Что ж, нам просто суждено было завалить этот экзамен, — сказал Рон, пожав плечами, когда он нагнал Гарри в коридоре.

Гарри в ответ ухмыльнулся.

— Это очень плохо, что мне совершенно наплевать? — спросил он.

Рон покачал головой.

— После двух с лишним лет предсказаний твоей неминуемой гибели я искренне рад покончить с этим, — сказал он на полном серьёзе.

Гарри как раз собирался согласиться с ним, когда к ним подбежала Гермиона.

— Я сдала Арифманитку! — воскликнула она. — Ты был прав, Гарри. Я слишком давила на себя. Когда я перестала волноваться о том, чтобы ответить на все вопросы правильно, стало гораздо легче.

Рон шокировано уставился на неё большими глазами.

— Я всё правильно расслышал? — спросил он. — Гарри был прав, а ты — нет? — Гарри сдержал смешок, а Гермиона сердито посмотрела на Рона. — Мерлин, должно быть, я сплю. — Он повернулся к Гарри и схватил его за мантию. — Пожалуйста, скажи мне, что я не сплю! Не думаю, что я смогу сдать ещё один экзамен по Предсказаниям!

Гарри отвесил Рону подзатыльник.

— Неа, — уверено сказал он, когда Рон вскрикнул от боли. — Ты не спишь. Пойдёмте, нам нужно успеть просмотреть наши карты неба до ужина.

Практический экзамен по Астрономии был назначен на одиннадцать вечера. Дойдя до вершины Астрономической башни, Гарри отметил, что небо было совершенно чистым, ветер тоже не дул. Сегодня никто не сможет свалить свои отметки на погоду. Половинка луны давала достаточно света для работы, но и не мешала видеть звезды. Все расселись за свои телескопы и подождали, пока профессор Марчбанкс даст команду начать заполнять розданные им пустые карты неба.

Вместе с профессором Тофти, тоже присутствовавшим на экзамене, Марчбанкс ходила между учениками, наблюдая, как те наносят на карту положение звёзд и планет. Не было сказано ни слова. Слышен был лишь шорох пергамента, скрип перьев и телескопов, которые ученики время от времени передвигали. Время текло медленно. Гарри закончил свою карту за двадцать минут до конца экзамена, что позволило ему дважды проверить большую часть своей работы до того момента, когда профессор Тофти сказал всем отложить перья. Отдав свою карту, Гарри вместе с Роном и Гермионой направился в башню Гриффиндора, чтобы насладиться заслуженным сном. Это был очень долгий день.

Последним экзаменом у Гарри была История Магии, которая по расписанию стояла днём. Это позволило ему и остальным пятикурсникам с утра ещё раз просмотреть свои записи. Время до двух часов пролетело быстро, и они в последний раз вошли в Большой зал и расселись за маленькие столы, на которых лежали перевёрнутые экзаменационные листки. По лицам окружающих Гарри догадался, что многие просто хотели, чтобы этот экзамен закончился.

— Переверните свои листки, — сказала профессор Марчбанкс, стоявшая перед ними, и перевернула гигантские песочные часы. — Можете начинать.

Тест был длинным и скучным. Где-то на середине от всей этой писанины у Гарри заболело запястье, но он продолжал строчить. В этом тесте нельзя было слишком долго задерживаться на каком-то из вопросов или на что-то отвлекаться. Поразительно, сколько вопросов они не затрагивали на уроках. Гарри был уверен, что многие ему бы пришлось пропустить, если бы Сириус и Ремус не занимались с ним дополнительно. Нужно будет поблагодарить их потом.

К счастью, Гарри как раз успел дописать ответ на последний вопрос, когда профессор Марчбанкс приказала всем отложить перья. Отдав свою работу, Гарри мог лишь облегчённо вздохнуть, почувствовав, как с его плеч свалился огромный груз. Он пережил СОВА, и, судя по улыбкам на лицах его одноклассников, они ощущали то же самое, за исключением, разве что, Гермионы. У неё всё ещё был немного нервный вид, но была вероятность, что она просто мысленно все проверяла, чтобы убедиться, что не надела слишком много ошибок.

По возвращению в общую гостиную они не стали ничего праздновать. Все были слишком измотаны, чтобы делать хоть что-то. Две недели сложных и изматывающих тестов закончились, и они наконец-то почувствовали это, так как теперь им было не на чем особо сосредотачиваться. Рон и Дин сели играть в шахматы, но, помимо этого, никто ничем до ужина особо не занимался.

Придя в Большой зал и посмотрев на стол преподавателей, Гарри увидел, что Сириус и Ремус тихо разговаривают друг с другом. По их лицам Гарри заключил, что тема была несерьёзной и что Сириус в данный момент проигрывал спор, чего ужасно не любил. Лицо крёстного искажала гримаса, в то время как Ремус ухмылялся. Обычно это означало, что вечером стоило ждать очередной шуточной войны. Гарри не мог не улыбнуться, снова поворачиваясь к друзьям. Некоторые вещи никогда не меняются.

После ужина Гарри решил рискнуть и навестить Сириуса и Ремуса. Он осторожно вошёл в Комнаты Мародёров и даже не удивился, когда мимо пролетела вспышка света, едва не задев его. Инстинкты сразу взяли своё, и Гарри поспешил укрыться за диваном. Перемахнув через него, парень закатил глаза, увидев состояние, в котором пребывали его опекуны. Сириус с зелёными волосами с ног до головы был покрыт мазками краски. На Ремусе была чёрная мантия, почти что идентичная той, что носил профессор Снейп, но вот его волосы стали длинными и чёрными, заплетёнными в косички, вместо его обычных седеющих светло-каштановых волос. Пора вмешаться.

Гарри достал палочку и быстро послал разоружающее в Сириуса, а потом в Ремуса. Обе палочки взлетели в воздух, и его опекуны удивлённо обернулись, наконец заметив его присутствие.

— Кто-нибудь может объяснить, что здесь творится? — спросил Гарри, вставая. Сириус и Ремус сердито посмотрели друг на друга, что сигнализировало парню, что “разговор” ещё не был закончен. Похоже, пройдёт ещё, по крайней мере, час, прежде чем они разберутся со своим спором. Несколько Finite Incantatem спустя Сириус и Ремус благополучно вернулись к своему изначальному виду.

— Знаете что? Я ничего не хочу знать. Я просто хотел зайти и поблагодарить вас двоих за помощь. — Гарри убрал палочку в чехол и двинулся в сторону двери. — Увидимся позже.

— Гарри, постой, — сразу же сказал Сириус. Гарри оглянулся через плечо на крёстного. — Это был незначительный спор, который вышел из-под контроля, вот и всё. Ты просто застал нас врасплох.

Гарри повернулся, переводя взгляд с Сириуса на Ремуса и обратно.

— Вы уверены? — осторожно спросил он.

— Конечно, — ответил Ремус с улыбкой. — Ты же нас знаешь. Мы оба слишком упрямы. — Ремус подошёл к Гарри и указал ему на диван, предлагая сесть. — Так какого это покончить с СОВА? Должен сказать, я удивлён, что до сих пор никто не устроил большое празднование.

Гарри сел, и Сириус с Ремусом быстро последовали его примеру.

— Все слишком устали, чтобы праздновать, — сказал парень, пожав плечами. — Думаю, во всём виноват сегодняшний экзамен по Истории. Это был самый нудный экзамен, который я когда-либо сдавал. — Сириус и Ремус дружно ухмыльнулись, услышав это. — Я бы совершенно запутался, если бы полагался только на то, чему учил нас профессор Бинс.

Сириус фыркнул, одной рукой обнимая Гарри.

— По крайней мере, есть хоть какая-то польза от того, что моя мать заставляла меня читать эти ужасные книги по истории, когда я был младше, — сказал он. — На мой вкус Бинс слишком помешан на Гоблинских Войнах. Удивительно, что министерство всё ещё позволяет ему преподавать.

— А что они могут с этим поделать, Бродяга? — возразил Ремус. — Он же привидение. Они не могут физически убрать его из замка.

— Было бы желание, — упрямо сказал Сириус, взлохматив Гарри волосы. — Так как ты себя чувствуешь, малыш? Никаких головных болей в последнее время?

Гарри покачал головой.

— В общем-то, на обоих фронтах затишье, — честно ответил он, имея в виду оба типа головных болей, от которых он страдал. — Я даже не чувствовал эмоций Волдеморта, — Гарри замолчал на мгновение, задумавшись над тем, что только что сказал. Факт того, что он не чувствовал ничего от Волдеморта в последнее время, вызывал у него противоречивые эмоции. С одной стороны, он был доволен тем, что больше не ощущал проклятий и видений, вот только он ничего теперь и не знал. Гарри серьезно сомневался в том, что Волдеморт просто сидел сложа руки. — Вы что-нибудь слышали?

— Честно? — спросил Ремус. — Нет. Мы лишь знаем от Тонкс, что Пожиратели Смерти, имена которых ты называл в статье, удивительным образом оказались вне досягаемости для допроса. И за последние четыре месяца не было предпринято никаких попыток проникнуть в Отдел Тайн. Можно даже подумать, что Волдеморт забросил свои попытки заполучить пророчество, но Дамблдор в это не верит.

— Почему просто не уничтожить его? — спросил Гарри. — Если не будет соблазна, то не о чем будет и беспокоиться.

— Единственный способ сделать это, Гарри, это получить особое разрешение от Отдела Тайн и отвести тебя туда, — с горечью сказал Сириус. — Но мы не можем сейчас так рисковать. У Волдеморта повсюду шпионы. Из того, что мы слышали, он всё ещё не преодолел своё помешательство на тебе. — Сириус притянул Гарри ближе к себе. — На текущий момент единственный способ для него услышать пророчество — это лично заявиться в министерство.

Гарри вздохнул и, расслабившись, прильнул к плечу Сириуса. Ему не нравилась эта ситуация, но он верил, что Сириус и Ремус приняли верное решение. Хотел ли Гарри знать, из-за чего была вся эта суета? Да, но лишь для порядка. Он до сих пор не был уверен в том, верит ли он в пророчества. Поэтому слепая вера Сириуса и Ремуса заставляла парня нервничать. Его опекуны не относились к тому типу людей, что верили в Предсказания, но все же они верили, что именно это пророчество было настоящим. Они верили, что у него была судьба.

— Ты в порядке, волчонок? — мягко спросил Ремус.

Гарри кивнул, закрыв глаза. Он не собирался дёргать Сириуса и Ремуса своим беспокойством. У них и своих проблем хватало.

— Просто задумался, — тихо ответил он.

— Может, тебе стоит пойти спать? — предложил Сириус. — Всё-таки это были долгие две недели.

Гарри снова кивнул, вставая. Он сделал несколько шагов, а затем повернулся к своим опекунам лицом.

— Ещё раз спасибо за всю вашу помощь, — искренне произнёс он. — Не знаю, что бы я без неё делал.

Сириус и Ремус улыбнулись.

— Ты сам проделал большую часть работы, Гарри, — сказал Ремус, вставая. — Мы просто подтолкнули тебя в нужном направлении. Если хочешь, кто-нибудь из нас проводит тебя в башню Гриффиндора?

Гарри покачал головой.

— Со мной всё будет в порядке, — сказал он. — Да и не так уж мне далеко идти. — Гарри начал было снова разворачиваться, но помедлил, ещё раз посмотрев на Сириуса и Ремуса. — Вы же будете хорошо себя вести, так? Когда я приду сюда утром, я ведь не обнаружу, что Ремус сновавыглядит как Снейп в женском варианте?

Сириус озорно улыбнулся.

— Только если старина Лунатик будет себя хорошо вести, Сохатик, — сказал он, заставив Ремуса закатить глаза и сокрушенно покачать головой.

Гарри попрощался со своими опекунами и ушёл. У него было чувство, что сейчас начнётся ещё одна их шуточная войнушка, и, сказать по правде, в это время ему не хотелось бы оказаться где-нибудь поблизости от комнат Мародёров. Ремус ненавидел, когда его назвали старым, особенно, если это делал Сириус. А Сириус, конечно же, ненавидел, когда его называли дружком Риты Скитер. Вот так вот всё и проходило. Гарри рефлекторно вздрогнул при мысли о Сириусе, встречающемся с Ритой Скитер. Некоторые вещи просто не должны происходить.

В коридорах было совершенно пусто. Посмотрев на часы, Гарри понял, почему. Уже было почти что время отбоя. Он ускорил шаг. Последнее, что ему сейчас было нужно, это чтобы его поймал профессор Снейп и снял очки с Гриффиндора или — ещё хуже — назначил ему отработку. Сейчас Гриффиндор лидировал по очкам, но Рейвенкло и Хаффлпафф были не так уж далеко за ним. Он, конечно, сомневался, что профессор Снейп снимет пятьдесят пять очков за то, что он ходил по школе после отбоя, но со Снейпом никогда нельзя было быть уверенным до конца.

Гарри уже почти дошёл до лестниц, когда внезапно почувствовал холодок. Оглянувшись через плечо, он увидел лишь темноту. Не заметив признаков движения, Гарри продолжил свой путь, но теперь уже был настороже. Он сделал всего несколько шагов, когда в него врезалась сильная волна ветра, подобная той, что настигла их с Чо во время квиддичного матча, и он отлетел назад на стену, сильно ударившись головой и спиной. Тело пронзила резкая боль, а когда он упал на пол, лицом вниз, боль запульсировала и в голове.

Послышался звук шагов. Гарри изо всех сил попытался избавиться от тумана, застилавшего его разум. Медленно повернув голову, он увидел, что прямо перед ним стоит кто-то в чёрной мантии. Он попытался приподнять голову, чтобы разглядеть лицо нападавшего, но в этот момент что-то острое вонзилось ему в шею. На него внезапно напала сонливость, подавив все остальные чувства. Гарри был абсолютно беспомощен, медленно погружаясь в темноту. Больше он ничего не запомнил.

Сначала он услышал приглушённые голоса. Потом вернулись чувства — спина и голова нещадно болели. Потянуло холодом, и Гарри наконец вынырнул из темноты, которая силой поглотила его, казалось, всего мгновение назад. Он лежал на правом боку на холодной и твёрдой поверхности. Воздух был затхлым, и Гарри был уверен, что никогда прежде не чувствовал ничего подобного. Ещё он ощущал какой-то запах, напомнивший ему о чердаке особняка Блэков. В Хогвартсе такого точно никогда не было.

Гарри медленно открыл глаза и недоуменно моргнул. Окружающее почему-то было каким-то замутнённым. Сквозь съехавшие на бок очки он увидел уходящие вверх стеллажи, заставленные маленькими пыльными стеклянными сферами. Сферы слабо мерцали в свете свечей, расположенных через равные интервалы на стеллажах. Странно, но их пламя было синим, хотя сейчас это волновало Гарри меньше всего. Парень попытался прогнать оставшуюся слабость. Он поправил очки и постарался сесть.

Это было ошибкой.

Голова загудела, а тело пронзила острая боль. Очень осторожно Гарри перекатился на спину, стараясь не обращать внимания на боль. Голоса стали громче — видимо, говорившие двигались в его сторону. Нужно было что-то быстро придумать. В данный момент он был не в состоянии драться. Кроме того, он не имел ни малейшего понятия, где находится, что не облегчало его затруднительного положения. Он точно был не в Хогвартсе, и это оставляло ему мало возможностей для маневра.

Гарри понимал, что, за неимением выбора, ему придётся рассчитывать только на себя. Оставалось надеяться, что вскоре, узнав больше, он сможет размышлять более предметно, хотя у парня было предчувствие, что ответы на вопросы, роившиеся у него в голове, ему вряд ли понравятся. Так быстро, как только мог, Гарри снова перекатился на бок и закрыл глаза. Рефлекторно схватившись за правое запястье, он почувствовал, что его палочка по-прежнему была в кобуре. Стало чуть легче. По крайней мере, он не совсем беззащитен.

— Живее! — послышался низкий раздражённый голос, обладатель которого зашёл в помещение. — И так возимся слишком долго. Тёмный Лорд желает заполучить пророчество сегодня, а вы все знаете, что бывает, когда его желания не исполняются.

Пожиратели смерти. Замечательно.

Кто-то грубо схватил Гарри за мантию и потащил к стеллажам. Спина полыхнула болью, но парень заставил себя не шевелиться. Они не должны понять, что он очнулся. Судя по звукам шагов, вместе с ним в помещении было четверо пожирателей, но кто знал, сколько их было снаружи. Нужно было быстро что-то придумать. Паника ему ничем не поможет. Разбираться с тем, как Пожирателям Смерти удалось выкрасть его из Хогвартса и доставить в Отдел Тайн, он будет потом. А сейчас нужно придумать, как сбежать.

— Ряд девяносто семь, Эйвери, — всё тем же раздражённым тоном произнёс кто-то. — Чем раньше Поттер притронется к пророчеству, тем раньше мы избавимся от его тела.

— Н-но... Г-господин говорил, что он х-хочет получить По-поттера вместе с-с Пророчеством, — нервно произнёс знакомый голос. Петтигрю. Вот это было неожиданно.

— Заткнись, Петтигрю! — приказал мужчина, волочивший Гарри. — Мы лишь избавляем Тёмного Лорда от проблем, которые повлекло бы за собой похищение Поттера, или ты хочешь снова повстречаться со своими бывшими друзьями? — Петтигрю пискнул. — Уверен, они будут рады увидеть того, кто выкрал их драгоценного мальчишку из Хогвартса. Слышал где-то, что разъярённый оборотень — одно из самых опасных созданий.

— Что бы мы с ним ни сделали, дайте мне немного побыть с ним наедине, — со смехом произнесла женщина позади него. В её голосе сквозило едва ли не нетерпение.

— Тихо! — рявкнул обладатель низкого голоса. — Вы чего, хотите, чтобы всё министерство узнало, что мы здесь?

Все замолчали, и Гарри смог спокойно подумать. Теперь он знал трёх из четырёх Пожирателей Смерти. Если действовать быстро, с Петтигрю он легко справится. С женщиной — это, должно быть, была Беллатриса Лейстрейндж, — как и с Эйвери, который его нёс, справиться будет уже не так просто. Но самым опасным, вероятно, будет четвёртый Пожиратель, старший в этой группе. Мужчина уже проявлял нетерпение и явно мечтал увидеть Гарри мёртвым.

Придётся жёстко и быстро атаковать, а потом попытаться убежать. На это была единственная надежда. Прикасаться к пророчеству у Гарри не было никакого желания. Он уничтожит его раньше, чем хоть пальцем коснётся. Раз профессор Дамблдор так настойчиво охранял его, он, Гарри, сделает всё возможное, чтобы Волдеморт никогда не услышал его содержание. Осталось только придумать, как это сделать так, чтобы его в процессе не убили.

Когда Эйвери начал замедлять шаг, Гарри понял, что время практически на исходе. Он очистил разум от мыслей, внимательно прислушиваясь к окружающему. Через несколько мгновений он уже знал, как располагался относительно него каждый из Пожирателей. Эйвери оглушить будет легче всего, причём так, что никто этого сразу и не заметит. Как можно незаметнее Гарри взмахнул запястьем и крепко сжал палочку. Его голова была опущена, что позволило ему открыть глаза без страха быть разоблачённым. Прямо перед собой он увидел ноги Эйвери. Нужно только всё хорошенько рассчитать.

Направив палочку, Гарри прицелился и...

— Stupefy, — прошептал он.

Точное попадание. Эйвери повалился на пол, увлекая за собой Гарри. Не обращая внимания на боль в спине и голове, парень перекатился на спину и рывком вскочил на ноги, держа палочку наготове. Мгновенно оглушив Петтигрю, он повернулся к Лейстрейндж и ещё одному Пожирателю, который показался ему на удивление знакомым, однако у Гарри не было времени на лишние мысли.

— Очень хитро, Поттер, — прошипел старший и направил палочку на Гарри, — но неужели ты думал, что нас здесь только четверо? Мы уже прикончили того малыша-охранника, которого оставил тут Дамблдор, и без малейших колебаний сделаем то же самое и с тобой. С нами всеми тебе не справиться. Crucio!

Гарри увернулся от заклинания и бросился за ближайший стеллаж. Закрыв глаза, парень просунул руку под рубашку и сжал кулоны, подаренные ему Ремусом и Сириусом на Рождество. Он должен был это признать. В одиночку он со всеми не справится, особенно, если остальные Пожиратели ждали снаружи. Нужна помощь. “Сириус, Ремус, вы мне нужны. Пожалуйста, услышьте меня”. Кулоны слегка нагрелись в его руке. Оставалось лишь молиться, что кто-нибудь сможет его найти. Но до тех пор он сам по себе.

Заклинание пронзило воздух и ударило в пророчество рядом с его головой, и около него сформировалась белая фигура. Его обнаружили. Не обращая внимания на дымчатую фигуру, Гарри запустил в противников Reducto и бросился к девяносто седьмому ряду. У него оставалось не так много времени до того момента, когда к Пожирателям подоспеет подмога. Указав палочкой себе за спину, Гарри бросил дезориентирующее заклинание и сразу же за ним оглушающее. Продолжая бежать, он посмотрел на мелькавшие мимо стеллажи. Семьдесят пять... семьдесят шесть... семьдесят семь... Дальше... дальше...

”Гарри, берегись!”

У него не было времени задаваться вопросами о таинственном голосе, и он нырнул между восьмидесятым и восемьдесят первым стеллажами. Оглянувшись через плечо, Гарри увидел летевший в него красный луч. И тот достал бы его, если бы парень не передвинулся. Вынырнув из своих мыслей, Гарри поспешил подняться на ноги и рванул к противоположному концу длинного стеллажа, а потом снова в сторону девяностого седьмого ряда. Он уже добрался до девяностых, когда ему пришлось скользнуть в сторону, чтобы увернуться о Круциатуса, но тут прямо перед ним появился Эйвери.

— Нотт! — крикнул Пожиратель. — Я нашёл его!

Гарри быстро запустил в Эйвери разоружающим, подкрепив его Reducto. Пожиратель отлетел к стене. Снаружи послышались громкие голоса, но Гарри сосредоточился лишь на текущей угрозе. Где-то здесь были три Пожирателя Смерти, стремившиеся убить его. Оглянувшись назад, Гарри увидел, как из-за стеллажей появились Лейстрейндж и Нотт, и палочки их были направлены на него. Парень повернул голову обратно и увидел, что к нему, с палочкой на изготовку, приближается ещё и Петтигрю.

— Не двигайся, Поттер, — прорычал Нотт. — Один шаг, и ты мертвец.

Дверь с грохотом распахнулась, напугав их всех, и в комнату кто-то вошёл. Теперь громкие голоса, раздававшиеся за пределами комнаты, были слышны ещё отчетливее. И, судя по звукам, там шло сражение. Гарри быстро отступил назад к стеллажам, когда в их сторону побежал Барти Крауч-младший.

— Здесь Дамблдор с по меньшей мере десятком орденцев! — выкрикнул Крауч. Только потом он осознал картину, представшую его взору: Гарри, почти что окружённый тремя Пожирателями Смерти, в то время как ещё один Пожиратель валялся без сознания на полу неподалёку. — У нас нет на это времени! Где пророчество?!

— Оно ещё не у нас, — сказал Нотт, сверля Гарри взглядом. — Задержите их. Это не займёт много времени.

Крауч направил палочку на Гарри.

— Думаю, у тебя уже и так было достаточно времени, Нотт, — презрительно ухмыльнулся он. — Stupefy.

— Protego, — ответил Гарри, а затем бросился бежать между девяносто первым и девяносто вторым стеллажами. Он заставлял свои ноги двигаться быстрее, чем когда-либо прежде. Сейчас он был легкой мишенью, а спрятаться до самого конца стеллажа здесь было негде.

Четыре Пожирателя Смерти бросились за ним, но в этот момент донёсшиеся со стороны входа звуки сообщили им о том, что в комнату вошли ещё несколько человек, что вынудило преследователей обернуться. Гарри воспользовался этой возможностью и побежал в сторону двери. Пожалуйста, пусть это будет кто-нибудь из Ордена! Сейчас уничтожение пророчества заботило его меньше всего. Мысли его вертелись вокруг того, как выжить и что большее количество Пожирателей сделает эту задачу гораздо сложнее.

— ГАРРИ!

Гарри замедлился, услышав голос Сириуса. Затем он развернулся и побежал между шестидесятым и пятьдесят девятым стеллажами туда, откуда донёсся голос его крёстного. Воздух впереди то и дело пронзали лучи заклятий. Добравшись до конца стеллажа, Гарри увидел, что Сириус сражается с Лейстрейндж, в то время как Ремус противостоял закутанному в мантию Пожирателю. Вместе с ними вели бой Кингсли Шеклболт, Тонкс, Билл Уизли, Муди, Гестия Джонс, Дедалус Дингл, Эмилия Вейнс, Элфиас Додж и сам профессор Дамблдор. Гарри не смог сдержать волну облегчения. Помощь и правда прибыла.

К сожалению, едва Гарри собрался броситься на помощь Сириусу, чьи-то руки обхватили его сзади. Его грубо развернули, и парень увидел, что это был Крауч. Когда мужчина схватил его за шею, Гарри рефлекторно выронил палочку и попытался высвободиться. Но Крауч лишь сжал его шею сильнее. Гарри отчаянно пытался вздохнуть, но внезапно его ноги подкосились, и он полностью повис на Крауче.

— Дамблдор! — прокричал Крауч, свободной рукой достав палочку и направив её в голову Гарри. — Прикажи своим людям отступить, или Поттер умрёт!

Это привлекло всеобщее внимание. Комната погрузилась в молчание. Пожиратели медленно двинулись в сторону Крауча, продолжая держать членов Ордена под прицелом своих палочек. Гарри пытался разжать руки Крауча и сделать хотя бы один вздох. Он слышал как в ушах отдаётся громкий стук его сердца. В груди начало гореть. Руки стали тяжелеть, и со всех сторон на него надвигалась темнота. Закрыв глаза, Гарри полностью расслабился. И сразу почувствовал, как Крауч слегка ослабил свою хватку, позволив парню сделать небольшой и быстрый вдох.

— Отпусти Гарри, Барти, — жёстко сказал профессор Дамблдор. — Он же просто ребёнок.

Крауч рассмеялся.

— А я вот так не считаю, Дамблдор, — холодно ответил он. — Думается мне, мы все знаем, что Поттер не просто какой-то там ребёнок. Я сам учил его не один месяц, помнишь? И я был на кладбище, когда Поттер отправил Тёмного Лорда в кому. Мы заберём Поттера и пророчество, и, если вам повезет, ему не будет очень уж больно перед смертью.

Гарри распахнул глаза, когда внезапная волна силы наполнила его тело, затмив всякий намёк на боль. Желание победить врага пересилило панику. Гарри знал, что у него нет выбора. Он должен максимально использовать выброс магии. Если он хотят битву, я им её устрою. Никуда они не заберут ни меня, ни пророчество.

Он медленно поднял голову, чем привлёк внимание Крауча. Их глаза встретились, и Пожиратель поражённо выдохнул. Больше Крауч ничего сделать не успел, так как в следующее мгновение Гарри врезался своим лбом в лицо мужчины. Крауч потерял равновесие, а Гарри тем временем одной рукой разоружил его, одновременно призвав другой свою палочку. В мгновение ока парень оглушил Крауча и повернулся к остальным Пожирателям.

— Никто меня никуда не заберёт, — ледяным голосом сказал Гарри, метнувшись к ближайшему Пожирателю. Используя обе палочки, он посылал заклинания с такой скоростью и точностью, которую в другой момент счёл бы невозможной. Его глаза ярко светились в тусклом свете помещения, что дало всем понять, что Гарри переживал сильный выброс и не имел ни малейшего желания в ближайшее время останавливать его. Пожиратели этому явно не обрадовались. В последний раз, когда глаза Гарри Поттера светились подобным образом, он сражался на дуэли с Тёмным Лордом Волдемортом.

Члены Ордена немедленно вступили в сражение, в то время как Гарри отпрыгнул назад, уклоняясь от проклятия Беллатрисы. Пожиратели разделились на две группы: одна взяла на себя Орден, а другая сосредоточилась на Гарри. Пять пожирателей окружили парня, который быстро создал вокруг себя щит и прыгнул вперёд, заехав одному из врагов ногой в грудь. Тот упал на пол, а Гарри, приземлившись на корточки у него на груди, подскочил вверх, перевернувшись в воздухе, и, выкинув вперед ногу, ударил в лицо следующего пожирателя. Когда тот повалился назад, парень быстро наложил заклятие пут на двух других противников, в которых он узнал Крэбба и Гойла.

В его щит врезалось заклинание, но не пробило его. Гарри увернулся от кулака Малфоя, а потом упал на колено и подсёк ему ноги. Пожиратель, которого он ударил в лицо, пришёл в себя и кинулся к нему. Одной палочкой Гарри послал в него заклинание подножки, подкрепив его оглушающим из другой. Пожиратель повалился на пол с глухим стуком. А Гарри обратил всё свое внимание на Малфоя и не дал отцу своего школьного соперника времени даже подумать. Прежде чем Малфой успел понять, что его ударило, Гарри оглушил его и связал.

Пока никто не обратил на него своего внимания, Гарри быстро побежал в строну девяносто седьмого стеллажа. Его выброс наконец закончился, и теперь он мог рассчитывать только на собственные силы. Парень понял, что единственный способ остановить это сражение — это уничтожить объект, из-за которого всё это началось. В противном случае Волдеморт не прекратит попыток добраться до него. Поравнявшись с девяносто седьмым рядом, Гарри стал быстро просматривать имена, написанные на желтоватых ярлыках, расположенных под пыльными стеклянными сферами. Их было так много, а он даже не знал, что именно ищет. Сириус и Ремус никогда не говорили ему, что там написано. Наконец, чуть выше уровня своих глаз, он заметил сферу, дата под которой информировала, что пророчество было сделано почти шестнадцать лет назад. А под цифрами было написано:

“С.П.Т. и А.П.В.Б.Д.

Тёмный Лорд и (?) Гарри Поттер”.

Должно быть, это оно. Направив собственную палочку на стеклянный шар, Гарри оглянулся по сторонам, а затем послал в него Reducto. Шар разлетелся на кусочки, а рядом с парнем возникла жемчужно-белая фигура женщины с неестественно большими глазами. Когда губы фигуры шевельнулись и искажённый голос ворвался в его уши, парень отшатнулся назад. Он не разобрал слов, чему был только рад. Он не хотел знать. Через некоторое время фигура прекратила говорить и растворилась в воздухе.

— ЛУНАТИК!

Отчетливо услышав панику в голосе Сириуса, Гарри побледнел. Не думая ни о чём, парень бросился в сторону сражавшихся и увидел, что Петтигрю сжимает своей серебряной рукой шею Ремуса, а Сириус отчаянно пытается пробиться к ним. Ремус упал на колени, забившись в конвульсиях. Гарри в ужасе увидел, как на коже Ремуса появляется одна багровая полоса за другой, будто кто-то невидимый рисовал их пером. Очнувшись, Гарри направил обе палочки на Петтигрю и, вложив все свои силы, послал в него Жалящее проклятье.

Петтигрю завопил, когда его кожу рассекли жуткие порезы. Он выпустил Ремуса, и всё ещё содрогавшийся оборотень повалился на пол. К нему мгновенно подбежал Сириус, попытавшийся сделать всё возможное, чтобы остановить припадок друга. Гарри уже почти сделал шаг в их сторону, когда заметил летящий в него луч, что заставило его, уклоняясь, отступить в сторону. Парень тут же ответил Оглушающим, наугад бросив его в ту сторону, откуда прилетел луч, в надежде попасть хоть в кого-то.

Гарри было снова бросился к Сириусу и Ремусу, когда шрам взорвался болью, заставив его пошатнуться. Волдеморт был здесь. Гарри знал и это, и то, что Волдеморт не обрадуется тому, что пророчество было уничтожено. Он прикажет убить всех. Сириус и Ремус умрут. Гарри не позволит этому случиться. Он не мог позволить этому случиться. Не мог позволить чему-нибудь случиться с Ремусом и Сириусом. Ремус уже ранен. Гарри понимал, что нужно поскорее с этим покончить, чтобы Ремус как можно быстрее смог получить необходимую помощь.

У него не было выбора.

Обреченно вздохнув, Гарри затолкнул подальше свою боль и крепче сжал обе палочки. Отбросив страх, парень сосредоточился на своей связи с Волдемортом. Он чувствовал, что тот приближается, хотя пока ещё и не добрался до Отдела Тайн. Ещё было время. Ещё был шанс — маленький, но всё же шанс, — а это было лучше, чем совсем ничего.

Все вокруг были вовлечены в битву. Сириус оттащил Ремуса в угол, всё ещё удерживая его тело, содрогавшееся в остаточных конвульсиях. Бросив последний взгляд на своих наставников... свою семью, Гарри выбежал из комнаты, положившись на то, что его инстинкты приведут его в нужное место. Он оказался в залитой ярким светом комнате, заполненной часами, и теперь бежал по узкому проходу между столами, который привёл его в плохо освещённую прямоугольную комнату с огромной каменной ямой в центре, на дне которой располагалась арка с колыхавшейся под порывами несуществующего ветра изорванной чёрной занавесью. Но Гарри не обратил ни малейшего внимания на окружавшие его предметы, бросившись к двери, за которой оказалась круглая тёмная комната.

Всё в этой комнате было чёрным, включая потолок и мраморный пол. По стенам располагались чёрные двери без ручек, между которыми висели канделябры с синими свечами. Сказать по правде, Гарри не представлял, какая дверь ему нужна, но и столкнуться с Волдемортом прямо здесь желания у него не было никакого. Закрыв глаза, парень снова сосредоточился на своей связи с Волдемортом и, доверившись интуиции, направился к двери перед собой и открыл её.

Выйдя из комнаты, Гарри открыл глаза и сразу увидел площадку перед лифтами, которыми пользовался, когда был в министерстве во время рождественских каникул. И что ему делать теперь? Если он направится на неверный этаж, Волдеморт доберётся до Отдела Тайн. До сих пор инстинкты его не подводили, но парень не знал, стоит ли доверять им и в выборе нужного этажа.

”Доверься себе, Гарри”.

Парень быстро обернулся, вскинув обе палочки, но рядом никого не было. Всё хорошо, Гарри. Просто твой разум решил поиграть с тобой. На самом деле ты не слышал голос своего покойного отца, посоветовавшего тебе довериться себе. Должно быть, дело в стрессе или в усталости. Всё просто.

”Я пытаюсь помочь тебе, Гарри. Помнишь, у тебя недавно была сильная головная боль? Я помог тебе с ней справиться. Я хочу помочь тебе, сын. Просто позволь мне сделать это”.

Гарри повернулся обратно к лифтам и ткнул кнопку, вызывая один из них. Послышались звон и перестук, сопровождавшие спуск кабины. Наконец решётка скользнула в сторону, и Гарри вбежал внутрь лифта. Со странными голосами в своей голове он разберётся позже и, возможно, даже примет какое-то решение, но сейчас у него были другие проблемы. Посмотрев на кнопки, Гарри снова доверился инстинктам и нажал на кнопку с надписью “Атриум”. Двери закрылись, и кабина стала подниматься.

С каждым этажом боль в шраме только усиливалась. Он приближался к Волдеморту. Когда двери наконец открылись, Гарри шагнул наружу, держа обе палочки наготове. Сейчас ему пригодятся все знания и навыки, полученные во тренировок с Сириусом и Ремусом. Нужно двигаться тихо, чтобы застать Волдеморта врасплох. Показался огромный фонтан, который он запомнил с прошлого визита в декабре. Боль в шраме резко усилилась, и Гарри не мог не вздрогнуть. Волдеморт был близко... очень близко... но где же он?

Будто по заказу, раздался знакомый высокий голос:

— Гарри Поттер. Мы встретились снова.

Гарри тут же обернулся, увидев высокую худощавую фигуру в чёрной мантии с капюшоном с внушающим страх змееподобным бледным лицом со впалыми щеками. Волдеморт сверлил его взглядом своих светящихся тёмно-красным светом глаз, словно оценивая, если такое вообще было возможно. Тёмный Лорд вытащил свою палочку и теперь крутил её между пальцами.

— Мне показалось, что ты ищешь меня, Гарри, — с любопытством произнёс Волдеморт. — Неужели ты наконец понял, что только я могу помочь тебе достичь твоего истинного потенциала? Или, возможно, ты просто надеешься отсрочить смерть своих драгоценных опекунов.

Гарри всеми силами старался держать свои эмоции под контролем. Он не позволит злости взять над собой верх. Волдеморт начал двигаться по кругу, и Гарри, продолжая держать обе палочки наготове и сохраняя дистанцию, шаг за шагом двигался за ним. Он всё ещё был укрыт щитом, но тот вряд ли долго продержится против заклятий Волдеморта. Это лишь вопрос времени, когда кто-нибудь обнаружит его отсутствие внизу, в Отделе Тайн. Это лишь вопрос времени, когда Дамблдор поймёт, что задумал Гарри.

— Итак, где же пророчество? — спросил Волдеморт, направляя палочку на Гарри.

— Там, где ему и место, — твёрдым голосом ответил Гарри. — И там оно и останется.

Волдеморт долго и с интересом рассматривал Гарри.

— И тебе не хочется узнать, что в нём сказано? — спросил он. Гарри промолчал. — Интересно. А может, это потому, что ты уже его слышал. Я знаю, что у тебя есть сила, Гарри. Даже сейчас я чувствую, как она разливается вокруг тебя. Ты можешь достичь величия, но позволяешь старому дураку играть с собой, как с марионеткой.

Гарри прищурился.

— Я даже не буду отвечать на это, — процедил он сквозь зубы. — Ты ничего обо мне не знаешь. Иначе бы понимал, что мне бессмысленно предлагать силу. Я никогда не присоединюсь к тебе, смирись с этим. Я стал твоим врагом в тот день, когда ты убил моих родителей. Я не отрекусь от них и уж тем более от семьи, которая у меня есть сейчас.

Безгубый рот Волдеморта растянулся в улыбке.

— Ты лучше других должен понимать, на что способны люди ради тех, кого они любят, — со скрытой насмешкой произнёс он. — Что если я пообещаю тебе, что предатель крови и оборотень не пострадают? А как насчёт твоих драгоценных друзей? Разве ты готов на всё, что угодно, лишь бы уберечь их от боли, с которой они непременно столкнутся?

— Это всё пустые обещания, Том, — не дрогнувшим голосом ответил Гарри. Он не мог поверить в то, что слышал. Неужели Волдеморт в самом деле считал, что кто-нибудь поверит в эту ложь? — Однажды ты сказал мне, что можешь вернуть моих родителей. Я не поверил тебе тогда, не верю тебе и сейчас. Не верю, что ты просто пощадишь всех тех, кто мне дорог.

Волдеморт раздражённо зашипел.

— Никогда не называй меня так! — выплюнул он. — Я — Лорд Волдеморт, а ты лишь ребёнок, который ничего не понимает! Если ты отказываешься присоединиться ко мне, то сегодня ты умрёшь, Поттер. А когда закончу с тобой, я уделю капельку моего драгоценного времени твоим обожаемым опекунам, а потом убью их.

Ещё сильнее сжав палочки, Гарри всеми силами постарался сохранять терпение. Не он должен был сделать первый ход. Волдеморт ожидал увидеть несдержанного, эмоционального подростка. И поэтому Гарри нужно вести себя прямо противоположно.

— Ты ещё не убил меня, Том, — ровным голосом возразил парень, зная, что ступает по тонкому льду вспыльчивого характера Волдеморта. — Не важно, что произойдёт со мной, я знаю, что ты уже проиграл. Пророчество уничтожено. Твои приспешники подвели тебя. Ты снова проиграл.

— ЧТО!? — взревел Волдеморт. — АХ ТЫ, ЖАЛКОЕ ОТРОДЬЕ! Я УБЬЮ ТЕБЯ ЗА ЭТО! AVADA KEDAVRA!

Едва слова смертельного проклятия сорвались с губ Волдеморта, Гарри бросился под прикрытие фонтана. Яркая вспышка зелёного света на мгновение заполнила атриум и погасла. Понимая, что нужно действовать быстро, Гарри вскочил на ноги и одно за другим послал в Волдеморта Разоружающее, Дезориентирующее и Оглушающее заклинания. Но Волдеморт с лёгкостью отклонил их. Парень понимал, что его знания заклинаний не могли сравниться со знаниями Волдеморта, зато его навыки в маггловских единоборствах, которые Волдеморт, скорее всего, недолюбливал, были достаточно обширны. Мне придётся использовать любое преимущество, которое у меня есть.

Волдеморт тут же принялся осыпать фонтан разноцветными заклинаниями, видимо, решив лишить Гарри укрытия. Когда фонтан начал разваливаться на части, парню пришлось нырнуть в сторону, чтобы не попасть под большие обломки золотых скульптур. Перекатившись по земле, Гарри развернулся лицом к Волдеморту и тут же выкрикнул:

— IMPEDIMENTA, INCENDIO, LOCOMOTOR MORTIS!

Заклинания поразили пустоту. Волдеморт просто исчез, и Гарри поспешил переместиться. Вскочив на ноги, парень развернулся... и вовремя — Волдеморт появился прямо перед ним. Дальше сработали рефлексы. Гарри подпрыгнул и ударил Волдеморта в грудь, чем явно удивил того. Продолжая атаку, парень сделал шаг вперёд и, перевернувшись через голову, врезал ногами Волдеморту по подбородку. Жёстко приземлившись на ноги, Гарри сразу послал в сторону противника заклятие ватных ног.

Волдеморт легко блокировал его и вновь исчез. Гарри оглядывался по сторонам, готовый к появлению Волдеморта с любой стороны. Однако тот появился в противоположном конце помещения, исключая всякую возможность для физической атаки. Явно разъярённый, Волдеморт без всяких слов призвал обломок фонтана.

— Если ты предпочитаешь грязную маггловскую драку, могу тебе это устроить, — выплюнул Волдеморт, превращая обломок в изящный серебряный меч. — Готовься к смерти.

Гарри мгновенно пробормотал заклинание, превращая палочку Крауча в меч, очень похожий на тот, что держал Волдеморт. Затем он переложил меч в правую руку, а палочку — в левую. Парень не раз дрался на мечах с Сириусом и знал, что правой ему будет биться удобнее. К тому же, Гарри доверял лишь своей палочке, зная, что, будучи уже с ним связанной, палочка из остролиста и пера феникса будет слушаться его гораздо лучше, чем чужая.

Волдеморт и Гарри осторожно двинулись навстречу друг другу, никто из них не хотел допустить ошибку и дать противнику шанс нанести удар. Гарри понимал, что способность к бесшумной аппарации давала Волдеморту преимущество, и был готов к любой неожиданности. Все его чувства обострились до предела. Он чувствовал, как лица касается лёгкий туман, расползавшийся от разбитого фонтана. Он слышал, как Волдеморт с яростью вдыхал воздух. Он даже чувствовал злость Волдеморта и его... нетерпение? Но нетерпение это было связано не с желанием уничтожить, нет, он жаждал что-то узнать. Гарри быстро прогнал эту мысль. Это было нелепо.

После затянувшегося молчания Волдеморт сделал первый выпад.

— Crucio! — прокричал он.

Гарри легко уклонился от заклятия и запустил в меч Волдеморта Прерывающими чарами. Волдеморт вновь исчез и появился слева от Гарри с уже занесённым мечом. Парень быстро поднял свое оружие, отвечая на выпад противника. Сила удара была такова, что Гарри невольно опустил правое плечо. Не задумываясь, он указал палочкой на Волдеморта и прокричал:

-Expelliarmus!

Палочка Тёмного лорда взлетела в воздух, и Гарри тут же разворотом увеличил дистанцию, держа оба своих оружия наготове. Не успела палочка из тиса и пера феникса коснуться пола, а Волдеморт уже перехватил меч обеими руками и бросился в атаку. Тёмный лорд целился в грудь Гарри, но парень не стоял на месте. Отводя удар, он провернулся в сторону, уходя с траектории движения лезвия. Придавив меч лорда к полу, Гарри тут же ткнул локтем ему в подбородок. Это был подлый удар, но, как говорил Сириус, существует большая разница между грязной борьбой и борьбой ради победы.

Гарри наконец понял, что имел в виду крёстный. Когда на кону стоит твоя жизнь, такое понятие, как грязный приём, перестаёт существовать.

Разъярённый Тёмный Лорд высвободил меч и отступил на шаг назад, молча призывая свою палочку. Гарри немедленно послал ещё одно разоружающее, но в этот раз оно было с лёгкостью блокировано. Волдеморт сделал молниеносный выпад в голову Гарри, но тот, быстро уклонившись, послал в противника Reducto. Оно также было заблокировано, и Волдеморт обрушил на парня удар сверху вниз, будто хотел разрубить его надвое.

Гарри, пойманный врасплох, не успел даже испугаться. В одно мгновение он смотрел на несшийся к нему меч Волдеморта, а в следующее он уже оказался в противоположном конце помещения. Гарри быстро встал и, посмотрев на Волдеморта, заметил, что тот поражённо уставился на него. Но его изумление не шло ни в какое сравнение с изумлением самого Гарри. Он только что аппарировал! Сражайся, думать будешь потом. Используя ступор противника, Гарри быстро послал в него связку из Оглушающего, Жалящего и Связывающего заклинаний, но Волдеморт всё же успел прийти в себя и снова исчез, через мгновение появившись прямо перед парнем.

— Впечатляюще, Гарри, — произнёс он, нанося удар в правый бок парня, который тот блокировал. — Ты определённо лишь только начал осваивать свой потенциал. — Блокируя удары Волдеморта, Гарри бросил все свои силы на то, чтобы оттолкнуть противника от себя. И ему это удалось. Волдеморт отшатнулся на несколько шагов, и Гарри быстро переместился, увеличивая расстояние между ними. — Я вновь недооценил тебя. — Волдеморт послал в Гарри Круциатус, заставив парня отпрыгнуть в сторону. — Теперь я понимаю, почему Дамблдор боится тебя.

— Impedimenta! — прокричал Гарри, но Волдеморт вновь с лёгкостью блокировал его заклинание, а затем невербально послал в него фиолетовый луч, который парень отразил мечом. — Дамблдор не боится меня! Ему нечего бояться! Не морочь мне голову! Я не поведусь на это!

Волдеморт чуть опустил меч, всё ещё держа Гарри под прицелом палочки.

— Тогда почему он продолжает подавлять твою магию? — просто спросил он, делая шаг к Гарри, который в свою очередь отступил на шаг назад. — Я знаю, Гарри, что ты снова носишь ожерелье. — Из палочки Волдеморта вылетел луч света, но Гарри увернулся. — Также я знаю, что на него наложены следящие чары. Старый дурак не доверяет тебе. Отчего, как ты думаешь?

Гарри запустил в Волдеморта Летучимышинным сглазом, который тот легко блокировал.

— Быть может потому, что один спятивший маньяк пытается меня убить, — с сарказмом произнёс Гарри и тут же сдвинулся вправо, уклоняясь от летящего в него красного луча. Он не знал о следящих чарах, но понимал, что это, вероятно, правда, особенно учитывая, как быстро сюда прибыл Орден.

— Меня поражает твоя наивность, — сухо бросил Волдеморт и послал в парня белый луч, который тот отправил обратно, превратив меч в зеркало. Взмахом палочки Волдеморт растворил заклинание, а Гарри за это время успел вернуть мечу прежний вид. — Когда-то и я был таким же... верил, что взрослым виднее. — Он вновь послал в Гарри красный луч, который тот блокировал. — Но потом я прозрел. Я понял, что всё это лишь иллюзия. — Гарри послал в него ещё одним Разоружающим, но Волдеморт не позволил ему коснуться себя. — Они хотели контролировать меня, как контролируют и тебя. Они пытались помешать мне овладеть силой, дарованной мне по крови. Crucio!

Гарри вновь укрылся за фонтаном. Он не мог поверить в то, что Волдеморт пытался подвести под свои поступки рациональную подоплёку. Но убийство невинных людей ничем нельзя оправдать. Вскочив на ноги, Гарри осторожно двинулся вокруг наполовину разрушенного фонтана так, чтобы он отделял его от Волдеморта. В каком бы состоянии фонтан ни был — это было единственное, что разделяло их. Ведь Волдеморт уже один раз воспользовался тем, что парень отвлёкся, и сократил расстояние между ними.

— Мы похожи, Гарри, — продолжил Волдеморт, двигаясь вокруг фонтана, и Гарри, повторяя его манёвр, направился в противоположном направлении. — Мы оба слишком сильны для них. Они всегда будут нас бояться. Они отвернуться от тебя, как отвернулись от меня. Я могу уберечь тебя от этого.

Да это уже просто смешно. Почему Волдеморт так уверен, что несколько слов изменят намерения Гарри? Я совершенно не похож на Волдеморта, и это никогда не изменится.

— Ты не только спятил, но ещё и оглох? — спросил Гарри. — Я не присоединюсь к тебе, Том!

Волдеморт остановился, и Гарри сделал то же самое. По прищуренным глазам и тяжёлому дыханию противника Гарри понял, что ввести подобные разговоры, похоже, было не самой лучшей идеей.

— Никто не смеет отказывать мне! — со злобой в голосе прокричал Волдеморт, поднимая палочку.

Неужто у Тёмного Лорда только что на моих глазах случилась истерика? Такое, несомненно, не каждый день увидишь.

— А я думал, что уже делал это... и не раз, — сухо заметил Гарри.

— Какая жалость, — выплюнул Волдеморт и указал палочкой прямо в лоб Гарри. — AVADA KEDRVRA!

Зелёный свет вновь наполнил атриум. Гарри бросился в сторону от смертельного заклятия. Жёстко приземлившись на пол, он откатился к стене и врезался в неё левым плечом, которое тут же пронзило болью, отдавшейся в спину. Гарри заставил себя подняться на ноги и повернуться к противнику и сразу вынужден был блокировать мечом его полный злобы удар. Парень быстро переместился вправо, избегая удара в левый бок, однако Волдеморт не дал ему отдышаться, направив удар в живот. Тёмный Лорд был слишком быстр, чтобы Гарри успел предпринять что-то, кроме защиты. Времени на создание заклинаний у него не было, но и бросать палочку, чтобы взяться за меч двумя руками, он не хотел.

Волдеморт продолжал свою яростную атаку. Он провёл удар по ногам, вынудив Гарри отпрыгнуть назад, и сразу же за этим удар в голову, который парень блокировал. Удары становились всё быстрее, но Гарри продолжал отчаянно бороться за свою жизнь. Волдеморт оттеснял его назад — начала сказываться усталость парня и от этого поединка, и от сражения, произошедшего в Отделе Тайн. Пот стекал по его лбу, застилая глаза, но Гарри не сдавался. Он продолжал блокировать каждый удар Волдеморта.

Звон клинков разносился по пустынному Атриуму. Злость Волдеморта скрестилась с отчаянием Гарри. От тех ударов, которые не мог блокировать, парень просто уворачивался и всеми силами не давал прижать себя к стене. Вскоре Волдеморт потерял последние крохи терпения и запустил в Гарри фиолетовым лучом, который угодил ему в левую руку, пройдя через щит и одежду.

Гарри вскрикнул от боли и выронил палочку, отшатнувшись назад. Посмотрев вниз на свою руку, парень увидел быстро темнеющий от крови рукав мантии. Торопливо переведя взгляд обратно на Волдеморта, Гарри едва успел увернуться от летевшего в него оранжевого луча. Выронив меч, Гарри призвал палочку, испытав облегчение, когда его пальцы коснулись её. Левая рука стала бесполезной. Любое движение причиняло боль, и, явно заметив это, Волдеморт решил вновь положиться на магию. Указав палочкой на противника и собрав все оставшиеся силы, Гарри послал в него Reducto.

Заклинание с поразительной скоростью пронзило воздух и ударило Волдеморта в грудь прежде, чем тот успел среагировать. Тёмный Лорд слегка покачнулся, схватившись за грудь, что дало Гарри время подняться на ноги. Даже с палочкой наизготове парень понимал, что ему не хватит сил создать много таких заклинаний. Он перешёл все грани усталости, а тело просто изнывало от боли. Глубоко дыша, Гарри сосредоточился на тех крохах силы, магии и просто силы воли, что у него ещё остались, и прокричал:

— Protego Maximus, — чуть-чуть опередив Волдеморта, пославшего в него белый луч.

Луч ударил в щит и на мгновение будто бы остановился, но всё же принялся продавливать его. Гарри заставлял себя держать щит, но его правая рука уже начала дрожать от напряжения. Парень почувствовал, как его ноги заскользили по полу и его тело медленно начало отодвигаться назад, и вскоре ощутил, что заклинание пробило его щит, ощутил за доли секунды до того, как тот пропал на самом деле. Мощная силовая волна от заклинания Волдеморта с силой врезалась в него, отправив в полёт до стены. Спина взорвалась болью. Парень повалился на пол, выронив палочку.

Лёжа на правом боку, Гарри не мог заставить себя даже думать, не то что двигаться. Слишком уж мучительной была боль. Он мог лишь наблюдать за тем, как Волдеморт приближается к нему с жестокой улыбкой на лице. Он знал, что это конец. Он проиграл. Оставалось надеяться, что с Сириусом и Ремусом всё будет в порядке и что они когда-нибудь простят его.

— Значит, вот как тебе суждено умереть, — сказал Волдеморт, направляя палочку на Гарри. — Один, беззащитный... Не сомневайся, я поведаю об этом твоим драгоценным опекунам и наставнику.

— Он не один, Том, — твёрдо произнёс знакомый голос, заставив Волдеморта резко развернуться. — Гарри никогда не будет один. Он не безразличен слишком многим людям.

— Дамблдор! — в бешенстве вскричал Волдеморт, развоплощая меч и направляя палочку на старого волшебника. Лишь после этого он сумел взять себя в руки. — Ты наконец пришёл спасать своего протеже? Должен признать, я удивлён, что вы лишь сейчас заметили его отсутствие. Он хорошо дрался, Дамблдор, но в конечном итоге этого оказалось недостаточно. — Не говоря больше ни слова, Волдеморт поднял палочку и запустил в Дамблдора луч зелёного цвета, но старый волшебник развернулся и исчез, появившись позади Волдеморта.

Дамблдор взмахнул палочкой, посылая в Волдеморта наполненный силой белый луч. Тёмный Лорд быстро создал из воздуха сияющий серебристый щит и отклонил заклинание. Низкий звук, подобный звуку гонга, разнёсся по помещению.

— Скоро здесь будут авроры, Том, — спокойно сказал Дамблдор. — Тебе не следовало появляться здесь сегодня.

— К тому времени, как они прибудут, ты уже будешь мёртв, а я уберусь отсюда вместе с Поттером, — выплюнул Волдеморт, посылая ещё одно Смертельное заклятие, которое снова не достигло цели.

— Гарри никогда не перейдёт на твою сторону, Том, — твёрдо произнёс Дамблдор, посылая в Волдеморта бледно-зелёное заклинание, которое тот блокировал щитом. — Твоя одержимость им ничего тебе не даст. — Дамблдор занёс руку, в которой была палочка, и взмахнул ей, словно рассекая воздух кнутом. Длинная тонкая лента пламени вырвалась из кончика палочки и обернулась вокруг Волдеморта и его щита.

Однако уже в следующее мгновение огненный кнут изменился, превратившись в змею, которая, отпустив Волдеморта, развернулась к Дамблдору, разъярённо зашипев. Волдеморт исчез, а змея поднялась над полом, готовая нанести удар. Взмахом палочки уничтожив змею, Дамбдлдор развернулся, и в то же мгновение Волдеморт появился перед остатками фонтана.

Ещё один зелёный луч вырвался из палочки Волдеморта, но Дамблдор был готов к этому. По взмаху его палочки, обломки наполовину разрушенного фонтана взмыли в воздух и образовали перед ним нечто вроде щита, в который смертельное заклятие и врезалось, разрушив его. Обломки повалились на пол, и некоторое время был слышен лишь грохот от их падения.

Два волшебника долго смотрели друг на друга, а потом Волдеморт шагнул вправо и направил палочку на Гарри.

— Совершенно очевидно, что так мы ни к чему не придём, Дамблдор, — твёрдо сказал он. — Но у меня есть преимущество. Тебе не безразличен мальчишка, и не нужно это отрицать, ему ты тоже не безразличен. Он, скорее всего, умер бы за тебя, если бы ты попросил его. Ты превратил его в своё весьма полезное маленькое оружие. — Волдеморт приблизился к Гарри ещё на шаг. — Теперь ты уже не так неуязвим. Убив мальчишку, я уничтожу тебя.

Дамблдор бросил взгляд на Гарри, который с трудом держал глаза открытыми, а затем снова посмотрел на Волдеморта. По атриуму разнёсся звук чьих-то торопливых шагов, сообщая троим волшебникам, что вскоре здесь будет много народу.

— Они пришли за тобой, Том, — спокойно сказал Дамблдор.

— Уже слишком поздно, — прошипел Волдеморт и запустил зелёным лучом в Гарри.

Время, казалось, замедлилось. Гарри видел, как к нему несётся зелёный свет, но в следующую секунду он почувствовал, как что-то схватило его за мантию в районе повреждённого плеча, и его ослепила красная вспышка. Устало моргая, чтобы вернуть зрение в норму, парень заметил, что теперь он лежал на полу позади профессора Дамблдора, а на стене, рядом с которой он был мгновение назад, появилась новая выщербина. На его руку что-то слегка давило, но Гарри был слишком измотан, даже чтобы осознать, причиняет ли ему это дополнительную боль или нет.

Волдеморт издал полный разочарования крик и снова исчез... но больше не появился. Он сбежал.

После долгого молчания профессор Дамблдор развернулся и опустился на колени, чтобы осмотреть Гарри. Он сразу заметил, что рука парня была повреждена и одежда его пропиталась потом. Звук торопливых шагов стал громче, и Дамблдор поднял глаза, взглянув чуть выше Гарри.

— Спасибо, мой друг, — с улыбкой сказал он. — Твоё чувство времени как всегда безупречно.

Гарри услышал знакомую трель. Значит, это Фоукс спас его и именно его вес он чувствовал на своей руке. Гарри хотел поблагодарить его, но мог лишь устало моргать. В этот момент Атриум наполнился людьми, каждый из которых держал свою палочку наготове.

— Дамблдор! — воскликнула мадам Боунс. — Шеклболт, пошлите сообщение, что здесь был Вы-Знаете-Кто... Это мистер Поттер? Что он тут делает?

Дамблдор коснулся рукой головы Гарри.

— Волдеморт был здесь, Амелия, — мрачно произнёс он. — И да, это Гарри. Должен признать, мальчик был похищен из Хогвартса одним из приспешников Волдеморта. Насколько мне известно, несколько Пожирателей смерти сейчас заперты в Отделе Тайн под антиаппарационными чарами, их охраняют мои люди, прибывшие сюда спасать Гарри.

— Все всё слышали? — властно спросила мадам Боунс. — Две группы — в Отдел Тайн, остальным рассредоточиться и осмотреть все этажи. Найдёте кого-то, кому здесь быть не положено, — арестовывайте. Разбираться будем позже. — По атриуму вновь разнеслось эхо торопливых шагов. — Не могу поверить. Из всех мест Вы-Знаете-Кто появляется именно здесь. Что же, скажите мне, привело его сюда?

— Амелия, думаю, ты сама знаешь, что хранится в Отделе Тайн, — всё тем же мрачным тоном произнёс Дамблдор. — Волдеморт явился за пророчеством, в котором говорится о нём и Гарри Поттере. Обещаю, что позже всё объясню тебе, но сначала мне нужно вернуть Гарри в Хогвартс, чтобы ему могли оказать медицинскую помощь.

— Конечно, Дамблдор, — быстро ответила мадам Боунс. — Я понимаю. Нужно что-нибудь? Портал, например?

Дамблдор кивнул и, чуть передвинув Гарри, осторожно взял его на руки.

— Был бы весьма признателен, — с благодарностью сказал он. Гарри застонал, когда Дамблдор притронулся к повреждённой руке, вызвав вспышку боли в плече и спине. — Просто держись, Гарри. Всё будет хорошо.

Голова Гарри опустилась на грудь Дамблдора. Почему-то парень серьёзно сомневался в том, что всё будет хорошо.

— П...пфессор, — слабо произнёс он, медленно подняв глаза и встретив обеспокоенный взгляд Дамблдора. — Я... простите... я пытался... я не смог...

— Я знаю, Гарри, — успокаивающе сказал Дамблдор. — Я знаю. И я понимаю, почему ты решил, что должен встретиться с ним. — Он осторожно переместил руку под колени парню, пробормотал что-то неразборчивое и медленно встал, крепко держа Гарри. — Мы можем поговорить об этом позже. Сейчас тебе нужно отдохнуть. Не сомневаюсь, что ты снова не щадил себя.

Гарри опустил взгляд и вздохнул. Это, возможно, было самое большое преуменьшение, которое он когда-либо слышал. Парень чувствовал, как постепенно ускользает сознание, но внезапно вспомнил, что его палочка по-прежнему валялась где-то на полу Атриума.

— Палочка, — пробормотал он, закрывая глаза, и в следующее мгновение почувствовал, как что-то мягко опустилось на его грудь и через секунду исчезло.

— Твоя палочка у Фоукса, — тихо произнёс Дамблдор. — Отдыхай.

Гарри смутно слышал, как мадам Боунс подняла обломок фонтана и, произнеся “Portus”, протянула его профессору Дамблдору.

— Могу я надеяться, что вы свяжетесь со мной при первой возможности? — спросила она.

— Конечно, Амелия, — ответил Дамблдор, меняя положение тела так, чтобы он и Гарри одновременно касались портала. — До скорого.

Гарри почувствовал знакомое ощущение, будто кто-то тянул его за пупок, но не стал открывать глаз. Так они и исчезли из атриума, мгновение спустя появившись в Больничном Крыле Хогвартса. Больше Гарри ничего не запомнил — его поглотила темнота.

С огромной неохотой Гарри открыл глаза и обнаружил, что находится в скудно освещённой комнате, вся обстановка которой расплывалась перед глазами. Голова болела, но эта боль не шла ни в какое сравнение с той, которую Гарри испытывал, казалось, всего мгновение назад. Спина тоже ещё побаливала, но и эта боль далеко не дотягивала до прежних ощущений. На автомате нашарив на прикроватном столике свои очки, Гарри надел их и, поглядев по сторонам, понял, что не знает, где находится. Это помещение напоминало Больничное крыло, но было существенно меньше и не имело окон.

Постепенно мысли Гарри пришли в порядок, и он вспомнил, что профессор Дамблдор забрал его в Хогвартс после того, как Волдеморт сбежал. Через силу сев, парень заметил, что Сириуса и Ремуса не было рядом, что немедленно вызвало у него волну паники. На самом деле, в комнате вообще никого не было, если только за ширмой в дальнем углу комнаты кто-нибудь не лежал. Где же они? Неужели что-то случилось после того, как Гарри ушёл из Отдела Тайн? Тело Ремуса всё ещё сотрясали конвульсии, но это ни шло ни в какое сравнение с тем, что творилось с ним, когда его держал Петтигрю.

Пожалуйста, пусть с ними всё будет в порядке.

Схватив с прикроватного столика часы и надев их, Гарри понял, что время было за полночь. Должно быть, он проспал весь день. Откинув одеяло, Гарри медленно выбрался из кровати. Его босые ноги коснулись холодного пола, и по спине пробежали мурашки. Осмотрев себя, Гарри понял, что одет в больничную пижаму, короткие рукава которой не закрывали рук. Парень заметил, что его левую руку, которую он повредил во время сражения, уже успели полностью исцелить. Мадам Помфри всегда умудрялась подлатать его, какими бы серьёзными не были его раны. Не стоило и сомневаться, что Ремуса она тоже сумеет вылечить.

Быть может, ему просто ещё нужно время, чтобы полностью оправиться.

Прикусив нижнюю губу, Гарри медленно побрёл к ширме. В голове крутились тысячи предположений, но ни одно не объясняло, зачем ещё нужна ширма, если не отгородить кровать Ремуса. Быть может, там лежит кто-то ещё из членов Ордена, кого Дамблдор хотел спрятать от учеников школы. Да, наверняка так и есть. С Сириусом и Ремусом всё в порядке. Наверняка они отдыхают в Комнатах Мародёров, залечивая оставшиеся раны. Все наверняка именно так.

Подойдя к ширме, Гарри осторожно заглянул за неё и ахнул при виде картины, представшей его взору. На кровати действительно лежал Ремус. Он был одет в такую же больничную пижаму, как и сам парень, что открывало вид на странные фиолетовые волнистые линии, которые Гарри уже видел в Отделе Тайн. К тому времени, как он осторожно подошёл к кровати, глаза его уже были полны слёз. Ремус выглядел таким умиротворённым и одновременно таким больным. Его руки, сложенные на груди, были странно неподвижными, а губы — фиолетовыми, как и линии на коже.

Долгие несколько секунд парень ждал, что вот сейчас Ремус пошевелится, но ничего не произошло. Он судорожно всхлипнул. По щекам текли слёзы, когда он протянул руку и коснулся руки Ремуса. Давай, Ремус. Пошевелись, прошу тебя. Пожалуйста, сделай хоть что-нибудь. Но когда он дотронулся до кожи Ремуса, из груди парня вырвался полный боли стон — кожа была холодной. Не отпуская руки мужчины, Гарри посмотрел в лицо опекуну.

— Ремус? — тихо позвал Гарри. — Лунатик? Пожалуйста... прошу, не оставляй меня... не оставляй нас. Прости... прости...

Когда Ремус продолжил лежать неподвижно, Гарри в голос разрыдался, опустив голову опекуну на грудь и обхватив его руками. Ремус не мог умереть. Не мог! Он же обещал! Он обещал, что всегда будет рядом! Это всё не по-настоящему! Этого не может быть! Ремус всегда был таким осторожным! Ремус всегда ругал Гарри и Сириуса за их безрассудство! Он не мог умереть!

Подняв голову, Гарри снова посмотрел в лицо Ремусу, но на том так и не дрогнул ни один мускул. Уняв рыдания, он встал прямо и передвинулся так, что его голова оказалась прямо над лицом Ремуса. Гарри осторожно поцеловал опекуна в лоб, а затем прислонился своим лбом к его лбу.

— Мне так жаль, Лунатик, — дрожащим голосом произнёс он. — Пожалуйста, прости меня. Я... я думал, что защищал тебя. — Гарри замолчал, чтобы не дать рыданиям снова завладеть собой. Всё это время Ремус был его наставником... его другом... его отцом. Он помогал ему сохранять рассудок. Помогал сохранять рассудок Сириусу. Что они будут без него делать?

Когда Гарри сумел взять себя руки, он снова заговорил.

— Я тебя люблю, Лунатик, — сказал он дрожащим голосом. — Мне жаль, что я не остановил его. Прости меня, пожалуйста. Ты... отличный папа. Надо было чаще говорить с тобой... Я... я просто всегда думал... что ещё будет время...

”Ты сделал всё, что мог, Гарри. Лунатик знает это”.

Гарри тут же выпрямился и огляделся, но в комнате по-прежнему никого не было. Быть этого не может. Не мог он опять слышать голос своего покойного отца. Это какая-то уловка. Люди не слышат голоса тех, кто мёртв уже больше четырнадцати лет.

— Убирайся из моей головы, Волдеморт, — выплюнул Гарри. — Тебе этого недостаточно?

”Сынок, я понимаю, что ты в замешательстве, но я здесь, чтобы помочь тебе. Я знаю, тебе больно, просто помни, что Лунатик любил тебя так же сильно, как и ты его”.

— И из-за меня он и умер, — с горечью пробормотал Гарри.

Он не мог избавиться от мысли, что если бы Ремус не примчался в министерство за ним... если бы Ремус остался в Хогвартсе, он был бы жив. Если бы я не настоял на том, чтобы меня не провожали в башню Гриффиндора, меня бы и не похитили.

”Не из-за тебя, а за тебя. Ремус умер за тебя, как я и твоя мама. Как умер бы за нас ты, если бы мог”.

Гарри не сдержал слез, когда “голос” подтвердил, что Ремус умер.

— Я не представляю, как жить без него, — признался он, садясь на стоявший рядом с кроватью стул. Последние годы Сириус и Ремус стали неотъемлемой и самой важной частью его жизни. Они дали ему всё, о чём он когда-либо мечтал. Они дали ему семью и дом, где никто его не ненавидел.

“Ты должен жить дальше, Гарри. Больше ты ничего сделать не можешь. Знаю, сейчас тебе больно, но ты должен быть сильным. Тебе понадобятся все силы, чтобы совершить, возможно, самый трудный поступок в твоей жизни.

Гарри наклонился вперёд, закрыв лицо руками. Он не думал, что сможет жить дальше. Он не хотел жить дальше. Если он сделает это, то признает, что больше уже никогда не сможет поговорить с Ремусом. Гарри всё никак не мог осознать тот факт, что Ремуса в самом деле больше нет. В груди кололо так сильно, что было трудно дышать. Та боль, что он испытал в министерстве, не шла ни в какое сравнение с этой. В министерстве оба его опекуна были ещё живы.

— Что же я должен сделать? — спросил наконец Гарри. — Что может быть хуже этого?

”Ты должен защитить Бродягу, сын, и сделать ты это можешь только одним способом. Ты должен покинуть его”.

Гарри рывком встал, его глаза неверяще расширились.

— Нет! — в ужасе прошептал он. — Я не могу его покинуть! Сириус только что потерял лучшего друга! Если его покину и я, это убьёт его!

”Он умрет, если ты останешься. Теперь Волдеморт знает твою слабость, Гарри. Он будет охотиться за Сириусом, чтобы добраться до тебя. Ты этого хочешь? Ты хочешь потерять ещё и Сириуса?”

Гарри отшатнулся к стене и медленно сполз по ней на пол. Он был не в силах сделать даже вдох. Потерять Сириуса? Потерять Полуночника? Потерять последнего отца? Нет. Он сделает всё что угодно, чтобы предотвратить это. Он скорее умрёт, чем потеряет последнего опекуна. “Голос” был прав. Волдеморт узнал, что его опекуны — это его слабая сторона. И Волдеморт знал, что Гарри сделает всё, чтобы защитить их, даже если это будет стоить ему жизни.

Закрыв глаза, Гарри схватился за грудь, пытаясь унять боль, идущую из сердца. Способен ли он на это? Способен ли отказаться от тех, кого любит, чтобы защитить их? А какой у меня выбор? Он не мог позволить Сириусу разделить судьбу Ремуса. Не мог позволить любому из своих друзей испытать ту боль, что снедала сейчас его сердце, его душу.

— Что я должен делать? — наконец спросил Гарри.

”Ты знаешь, что делать, сын. И помни: мы гордимся тобой”.

Гарри затрясся в молчаливых рыданиях, притянув к себе колени и спрятав в них лицо. Этого не должно было случиться. Сейчас он должен был строить планы на лето, а не скорбеть по одному из своих отцов и планировать побег из мира, в котором провёл больше пяти лет. И что ему делать? Даже если он и сумеет выбраться их Хогвартса, что дальше?

Внезапно в комнате подул лёгкий тёплый ветерок, заставив парня подпрыгнуть от неожиданности. Подняв голову, он посмотрел на дверь, но та по-прежнему была закрыта. Медленно поднявшись на ноги, парень огляделся, но вокруг ничего не изменилось. Оперевшись рукой о стену, Гарри ахнул, когда от пальцев и дальше по руке стало распространяться ощущение покалывания. Он тут же отдёрнул руку, и ощущение мгновенно исчезло.

Гарри насторожено вновь коснулся стены и закрыл глаза, позволив покалыванию охватить всё тело. Его окатило волной беспокойства, сочувствия, сожаления и стремления защитить. Гарри не знал почему, но каким-то образом он понял, что это сам Хогвартс выражает таким образом своё сочувствие. Он понял, что школа сожалеет, что не смогла помещать тем, кто похитил его, и что она теперь хочет помочь ему справиться с отчаянием.

Открыв глаза, Гарри посмотрел на столик, стоявший рядом с его кроватью, и увидел на нём свою палочку, вложенную в кобуру. Вытянув руку, он без слов призвал её. Она прилетела ему в руку вместе с кобурой. Гарри закрепил ее на правую руку и снова закрыл глаза.

— Мне нужно попасть в мою спальню так, чтобы никто меня не увидел, — тихо сказал он. — Мне нужно уйти.

Мгновение спустя комнату осветила золотистая вспышка. Обернувшись, Гарри увидел, что в ногах кровати Ремуса сидел Фоукс. Феникс издал печальную трель. Гарри опустил голову, борясь со слезами, которые снова вознамерились политься из глаз. Он не мог даже думать о Ремусе без отчаяния и душевной боли.

— Фоукс, — начал Гарри, стараясь думать о чём-угодно, кроме Ремуса, — ты уже столько сделал для меня, но я вынужден просить тебя ещё об одной услуге. Мне нужна твоя помощь.

Фоукс издал тихую трель, словно говоря: “Я знаю”.

Гарри подошёл к кровати и стал ласково гладить феникса.

— Мне нужно попасть в свою спальню так, чтобы никто не заметил, а потом покинуть этот замок до того, как кто-нибудь заметит моё отсутствие, — тихо произнёс он. — Можешь ли ты мне помочь?

Фоукс тихо пропел, и его глаза встретились с глазами Гарри. Было ясно, что Фоукс не одобряет его решение, но понимает, что парню нужно так поступить. Распахнув крылья, Фоукс перелетел на плечо Гарри и ласково прижал свою голову к его, утешая. Гарри закрыл глаза и, снова подойдя к Ремусу, еле сдержал вновь подступившие слёзы. Положив обе свои руки на руки Ремуса, он глубоко вздохнул.

— Лунатик... Папа... Я люблю тебя и никогда тебя не забуду, — дрожащим голосом сказал он. — Я буду оберегать его. Обещаю.

Отстранившись, Гарри бросил последний взгляд на опекуна, а потом его ослепила вспышка, вынудив закрыть глаза. На мгновение его окружило тепло, быстро пропавшее вместе с птицей, до этого сидевшей на его плече. Открыв глаза, Гарри понял, что находится в своей спальне. Он услышал храп Невилла и Рона и понял, что нужно вести себя максимально тихо, чтобы никого не разбудить. Фоукс приземлился на его кровать и, казалось, приготовился терпеливо ждать, пока он закончит свои дела.

Подбежав к сундуку, Гарри достал несколько комплектов маггловской одежды, кошелёк, ключ от сейфа в Гринготтсе, чернильницу, пергамент и перо. Подхватив с пола свою школьную сумку, он вытряс из неё все вещи и трансфигурировал в обычный рюкзак. Сначала переоделся в маггловскую одежду, натянув на голову кепку, чтобы спрятать свои волосы и шрам, а остальную одежду упаковал в рюкзак. Кошелёк и ключ от сейфа он засунул в передний карман рюкзака. После этого он взял лист пергамента, откупорил чернильницу и окунул туда перо. Он не уйдет, не оставив ничего для Сириуса. Нужно, чтобы крестный знал, что так было нужно, иначе он бросится за ним.

Собираясь с мыслями, Гарри запустил пальцы в волосы, пытаясь облечь в слова то, что ему нужно было сказать. Нужно было как-то попрощаться. Нужно, чтобы они знали, что это была не просто угроза. Нужно, чтобы они жили дальше без него. Наконец Гарри стал писать, надеясь, что делает это не напрасно.

Сириус,

когда ты будешь читать это письмо, я, скорее всего, буду далеко. Прости меня за то, что случилось. Ты и Ремус дали мне всё, и вот как я вам отплатил. Я никогда не хотел, чтобы с вами что-нибудь случилось. Вы оба дали мне одну вещь, которую я всегда хотел: семью. Вы всегда будете моей семьёй, но так лучше для всех. Это единственный выход.

Пожалуйста, не ищи меня. Мне нужно, чтобы ты меня отпустил. Мне нужно, чтобы ты продолжал жить без меня. Пожалуйста, поверь мне, я не бегу от своих обязанностей. Я знаю, что от Волдеморта убежать нельзя. Я знаю, что он найдёт меня рано или поздно. Но когда это случится, надеюсь, я буду достаточно сильным, чтобы ты и Ремус могли мной гордиться. Это меньшее, что я могу сделать.

Прошу, передай другим, что мне жаль. Я знаю, что разочаровал их. Я пытался остановить их. Я пытался остановить Волдеморта, но я был недостаточно быстр. Надеюсь, когда придёт время, я буду готов сделать то, что требуется, а если нет, что ж, по крайней мере, я буду знать, что ты в безопасности.

Прости за то, через что я заставил тебя пройти, Сириус. Прости за всё.

Я люблю тебя, папа.

Гарри.

Когда чернила высохли, Гарри свернул пергамент и написал на нём имя Сириуса. Вытерев вновь навернувшиеся слезы, он уложил в рюкзак оставшийся пергамент, чернильницу и перо. Встав, он положил записку на подушку и повернулся к Фоуксу. Феникс поглядел на него и взлетел. Гарри с недоумением наблюдал, как феникс принялся нарезать круги у него над головой, тихонько курлыкая. Его недоумение ещё больше возросло, когда тело начало покалывать. Что же происходило?

Странный голос, который, Гарри был уверен, он уже слышал раньше, ответил на его невысказанный вопрос.

”Он использует свою магию, чтобы защитить тебя, сынок. Тебя не смогут найти, пока ты сам этого не захочешь”.

Изумлённо ахнув, Гарри посмотрел на Фоукса, который прекратил летать и медленно опустился к нему на плечо. Парень понимал, что феникс хотел защитить его, но его помощь отменяла главную причину, по которой он уходил. Это также гарантирует, что никто не сможет найти меня... включая Сириуса. Защита Фоукса может дать ему шанс подготовиться.

— Спасибо, Фоукс, — тихо произнёс Гарри, засовывая руку под рубашку.

На нём всё ещё было надето подавляющее ожерелье, а с ним никакая защита феникса не поможет.

Гарри осторожно расстегнул застёжку и положил ожерелье на кровать. Теперь придётся самому справляться с выбросами, без поддержки, которую давало ожерелье. Закрыв глаза, Гарри мысленно поблагодарил школу за её помощь. В ответ он почувствовал слабую ободряющую волну, прокатившуюся по его телу, и, открыв глаза, подхватил рюкзак. Взглянув на Фоукса, Гарри кивнул, показывая, что готов. И вновь его ослепило пламя и окутало тепло, так что он вновь закрыл глаза.

Когда путешествие закончилось, Гарри сразу открыл глаза, обнаружив, что стоит на ступенях Гринготтса на Диагон-аллее. Посмотрев на часы, парень увидел, что было уже почти два часа ночи. Подняв бровь, он удивлённо взглянул на Фоукса. Что им делать тут в такую рань? Было совершенно ясно, что в такое время банк ещё закрыт. Ему что, ждать тут до шести часов, когда он откроется?

Не успел Гарри задать свои вопросы, как дверь банка отворилась и к нему вышел очень знакомый гоблин. Это был Грипхук, тот самый, что возил его к ячейке, когда ему было одиннадцать.

— Мистер Поттер, — кивнув, сказал гоблин, — прошу, следуйте за мной.

Гарри недоуменно взглянул на Фоукса, а затем зашёл вслед за Грипхуком в Гринготтс. Мраморный вестибюль был скудно освещён. Все стулья вдоль длинной конторки пустовали. Это было очень странно.

— Эм... простите, — осторожно начал Гарри. — А что происходит? Откуда вы узнали, что я был снаружи?

Грипхук повернулся и посмотрел на Гарри снизу вверх.

— Мистер Поттер, в Гринготтсе всегда дежурит по меньшей мере один гоблин, на случай непредвиденных обстоятельств, — ответил он. — Гоблины — волшебные существа, мы чувствуем, что нужны кому-то, в особенности, другому волшебному существу. Не наше дело спрашивать, как и почему. Ключ у вас с собой, надеюсь?

Гарри достал ключ из кармана и протянул Грипхуку. Гоблин взглянул на ключ и пошёл дальше. Фоукс продолжал сидеть на плече Гарри, наклонив голову к голове парня. Грипхук открыл дверь в конце вестибюля и пропустил Гарри вперёд. Они оказались в узком каменном тоннеле, освещённом горящими факелами. Гарри посторонился, и Групхук свистнул, подзывая вагонетку, подкатившуюся к ним по рельсам. Гарри забрался внутрь, за ним сел Грипхук, а Фоукс слетел на пол, показав, что будет ждать их здесь. Гарри успел бросить ещё один взгляд на Фоукса, когда вагонетка сорвалась с места.

До гарриной ячейки доехали быстро. Грипхук открыл дверь и посторонился, пропуская Гарри. Прошло несколько лет с тех пор, как парень был здесь в последний раз. С тех пор как Сириус... нет... Не нужно думать об этом сейчас. Гарри открыл передний карман рюкзака и вытащил кошелёк. Он наполнил его золотыми монетами и вышел наружу, всё ещё держа кошелёк в руке. Когда Гарри повернулся к Грипхуку, ему пришлось снова приложить усилия, чтобы взять эмоции под контроль. Сейчас он не мог позволить себе расклеиться.

— Мне нужно обменять это на маггловские деньги, — тихо сказал он.

Грипхук кивнул и, закрыв дверь, протянул ключ, который Гарри убрал в карман. Вновь забравшись в вагонетку, они понеслись назад и вскоре вернулись к ждавшему их Фоуксу. Покинув вагонетку, Гарри протянул кошелёк гоблину, феникс же тем временем взлетел и вновь устроился на плече у парня. Все вместе они вернулись в мраморный вестибюль, где Грипхук сразу прошёл за конторку и уселся на ближайший стул, а Гарри занял место посетителя напротив гоблина.

— Обменный курс — пять фунтов за галлеон, — произнёс Грипхук, кладя кошелёк Гарри на стол. — По весу в вашем кошельке семьдесят пять галлеонов. Сколько вы хотите обменять на британские фунты?

Гарри устало потёр глаза под очками. Он чувствовал, как всё произошедшее постепенно начинает наваливаться на него. Ему нужно поскорее найти место, где он сможет отдохнуть, и Дырявый Котёл явно не стоило даже рассматривать. Там его точно узнают.

— Думаю, пятьдесят галлеонов, — ответил он.

Двухсот пятидесяти фунтов ему хватит надолго, и он успеет найти себе какую-нибудь работу.

Грипхук отсчитал монеты из кошелька и вернул его Гарри. Затем он отсчитал фунты, положил их в конверт и тоже передал парню. И конверт, и кошелёк Гарри засунул в рюкзак. Надо будет поскорее купить бумажник. Разобравшись с делами, Гарри поблагодарил гоблина за помощь и вышел из банка. Оказавшись в темноте, он не успел ничего сделать, как исчез в новой вспышке пламени...

...И появился мгновение спустя в помещении, напоминавшем достаточно уютный гостиничный номер. Посреди комнаты располагалась огромная кровать, рядом с которой стояла тумбочка с лампой. На тумбочке стоял набор для письма, на котором значилось название — “Хилтон Трафальгар”. Гарри тут же посмотрел на Фоукса, который уже успел перелететь на кровать и свернутся там клубочком.

— Фоукс, — предупреждающе начала Гарри, — это же мошенничество. Это незаконно.

Фоукс сердито посмотрел на Гарри, а потом раздражённо курлыкнул, как бы спрашивая “ну и что?”. Гарри покачал головой, опустил рюкзак на пол и разулся. Затем он подошёл к окну и взглянул на Трафальгарскую площадь, освещённую лишь уличными фонарями. Ладно. Сегодня он переночует здесь, но завтра нужно будет найти законное место жительства, которое он сможет себе позволить. Не хватало еще, чтобы его арестовали.

Глядя в окно, Гарри просунул руку под рубашку и вытащил единственное ожерелье, которое всё ещё носил, ожерелье, состоявшее из кулонов трёх его отцов. Двое были мертвы, а третьего он, быть может, никогда больше не увидит. Гарри не мог заставить себя думать о том, что испытает Сириус, когда обнаружит его пустую кровать. Он не хотел думать, как больно будет его друзьям в тот момент, когда они поймут, что он бросил их. Теперь они были в безопасности, и только это имело значение.

* * *

Далеко-далеко от Гарри в едва освещённой комнате худой человек, закутанный в плащ, откинулся на спинку своего кресла и посмотрел на лежавшую у него в ногах огромную змею. Последние несколько часов он испытывал лишь недоумение. Злость из-за поражения и провала его слуг испарились, когда внезапно странная сильная боль пронзила его тело. Ему потребовалось всего мгновение, чтобы понять, что боль исходит от кого-то извне. Поттер. После небольшой разведки, он смог определить, почему юный Гарри Поттер испытывал такую боль.

Оборотень.

Вначале мальчишка что-то заподозрил, но, в конце концов, он смог направить эмоции Поттера именно туда, куда было нужно, чтобы отомстить этому глупому магглолюбцу. Ведь горюющий подросток посреди неизвестного ему мира без какой-либо защиты — это слишком заманчивая возможность, чтобы просто так упустить ее. В данный момент Поттер вполне был способен принести себя в жертву, если это гарантирует безопасное существование для его обожаемого крёстного.

Мёртв ли оборотень на самом деле? Человек в плаще не знал этого, но ему, в общем-то, было плевать на это. Значение имело лишь то, что в это верил сам Поттер. Странно, что связь между ними внезапно оборвалась, но он был уверен, что уже внёс в слабое сознание Поттера достаточную сумятицу. С исчезновением связи он разберётся позже. Сейчас ему нужен был план. Поттер был упрям, пока его не настигло горе из-за смерти оборотня. Если мальчишка продолжит упрямиться, то он просто использует его, чтобы нанести достаточный урон дураку-магглолюбцу, а потом убьёт их обоих.

Человек в плаще понимал, что в этот раз нужно использовать совершенно другую тактику. Непокорность Поттера всё так же будет с ним, но теперь к ней прибавится ещё и отчаянье. А сочетание этих двух качеств никогда не приводило ни к чему хорошему. Мальчишка, на свою беду, был слишком эмоционально зависим от других, особенно от предателя крови и оборотня. Это и неудивительно. Драгоценные опекуны Поттера дали проблемному сиротке всё, о чём тот мог только мечтать. По мнению Поттера, предатель крови и оборотень могли ответить на все вопросы. Такого рода преданность была редкостью, и сломать её было бы невозможно.

Единственный выход — это устранить его. И человек в плаще наконец понял это. Его подход к Гарри Поттеру был совершенно неверен. Поттер не хотел силы. Мальчишка хотел лишь мирно жить вместе со своей семьёй и был готов противостоять любому, кто грозил помешать этому. Быть может, он и Поттер и не были так уж похожи. У них было сходное воспитание, но их пути разошлись, когда предатель крови и оборотень стали опекунами мальчишки. И какая ирония, что тот, кто владеет таким могуществом, желает лишь избавиться от него.

Он станет идеальным слугой, когда я сломаю его.

Тихое шипение вырвало человека в плаще из его мыслей. Взглянув вниз на пробудившуюся змею, он злобно и с предвкушением улыбнулся.

— Не волнуйся, Нагайна, — прошипел он змее. — Скоро кое-кто составит тебе компанию.

Змея опустила голову и снова погрузилась в сон. А человек в плаще уставился в темноту, уже обдумывая открывшиеся ему возможности. Воспоминания можно изменить. Восприятие можно исказить.

Да начнётся веселье.