Волшебник по вызову (джен)

Летописи гласят, что поход Рохана против Мордора начался грозным предзнаменованием.

Войско Теодена шло на войну со всей возможной ему поспешностью — и всё же не успело. Мордор ударил первым.

Исход войска назначили на утро, к восходу солнца. Но солнце назавтра так и не взошло.

Утреннее небо скрыла от людей тьма, посланная Сауроном. Он затмил солнце.

Туча Саурона расползалась по всему горизонту, желая накрыть Средизимье целиком.

В этой мертвой тьме войско и выступило.

В то время отряд Арагорна уже давно достиг Тропы смерти.

Тропа не хотела впускать их — она отпугивала людей всеми личинами ужаса. Людей окружал мрак, шепот и невидимое, но внушающее страх Присутствие мертвых. Кони отказывались ступать на Тропу; люди едва пересилили себя, чтобы не последовать их примеру. Гному Гимли временами казалось, что он не может даже идти, он принудил себя стать на колени и ползти.

Но в этот момент Северус из Хогвартса взмахнул палочкой, и Гимли явилось чудо.

В руку гнома ткнулось нечто тёплое. То была мерцающая серебристая лань. Гимли протянул ладонь, и лань облизала ее своим теплым языком. Гимли стало вдруг легко и смешно, и он засмеялся. Лань источала свет и любовь, и страх постепенно отступил из гномьей души.

Лань обошла всех испуганных, ободрила лошадей. Лань помогала каждому ступить на Тропу, и маг своей палочкой направлял ее.

Лань прошла с отрядом до конца Тропы. Правда, иногда Северус взмахивал палочкой, и она покидала Отряд, но всегда возвращалась. Куда Северус отправлял свою лань, осталось для Гимли тайной, ибо маг как обычно не пояснял свои действия.

Но Гимли это было неважно. Главное, что страх отступил.

Только Леголас, эльф, обошелся без лани. Он не нуждался в поднятии духа; эльфы не боятся мертвых.

По пути Леголас не раз оборачивался, восклицая:

— Я вижу мертвых! Призрачное войско идет за нами, не отступая!

И хотя Гимли всякий раз оборачивался на слова Леголаса, но видел лишь непроницаемую тьму.

И еще видел он, как отражаются тени воинов в доспехах в глазах замыкающего Отряд Северуса.

Гимли был уверен, что Северус тоже видит мертвых — но никому не скажет об этом ни слова.

В тот же вечер лань возникла на пути войска Теодена, идущего в Минас Тирит.

Она обласкала всех воинов до последнего, и ее долго не отпускал воин Дернхельм.

Лань утешила всех и немного проводила воинов, пока, бледнея, не исчезла совсем.

Однако, на следующий день она появилась вновь.

Лань приходила к войску каждый день.

Летописи много рассказывают о победоносной Битве за Минас Тирит. Летописи воспевают подвиги воинов, отбивших армию Тьмы от столицы и прогнавших ее обратно в Мордор!

Рассказывают, что героически погиб конунг Теоден, и совершила подвиг царевна Эовин, поразив казавшегося бессмертным Короля Назгулов.

Рассказывают, что отряд Арагорна, которого давно считали мертвым, явился на Битву живым и невредимым, ведя за собой огромную Армию Призраков.

И что тьма, покрывшая солнце, после победы воинства Арагорна рассеялась.

Полки Мордора отступили обратно в Мордор и затаились. Границы королевства Гондор были восстановлены.

Рассказывают, что подвиг леди Эовин чуть не стоил ей жизни.

Возможно, она и была мертвой, ибо лежала как мертвая, задетая проклятием умирающего Назгула.

Царевну перенесли в Обители целения Минас Тирита и приступили к лечению.

Принцесса долгое время лежала при смерти. Целители посчитали ее рану смертельной. Она словно спала смертным сном, и никто не мог разбудить ее. Даже целители, испробовавшие все известные им способы. Если бы не искусство мага Северуса, чудом ухитрявшегося поддерживать в раненой жизнь, мы бы ее потеряли.

Целители объясняли охваченному отчаянием Эомеру, брату принцессы, что тьма не отпускает Эовин, потому что тьма в ее сердце. Принцесса искала смерти, не желала дальше жить; исцелить это, вызвать ее обратно из Тени был почти невозможно.

Сердце принцессы разбилось, как сказали целители, ибо она любила человека, который отдал себя другой, и поэтому не отвечал Эовин взаимностью.

Шепотом называли и имя виновника: король Арагорн.

Однажды целители пришли в отчаяние, и именно маг Северус принес им надежду. По его совету к тяжелораненым позвали короля Арагорна, и его прикосновение исцелило их.

Зашел король и к Эовин; он коснулся Эовин, и дева наконец очнулась.

Король не стал дожидаться изъявлений ее благодарности и поспешно ушел. Он посчитал, и все с ним согласились, что его присутствие может опечалить сердце Эовин.

С Эовин остались брат и целители. Она заговорила с ними и захотела есть — впервые за долгое время.

С тех пор Эовин стала выздоравливать.

Волшебник Северус с одобрения Арагорна тоже остался в Обителях целения. Своим искусством он оказывал целителям помощь в излечении больных.

Арагорн выиграл Битву за Минас Тирит и воцарился в Минас Тирите. Настали мирные дни, подобные передышке в войне.

В Обитель целения Арагорн больше не заходил, а жизнь там текла по-прежнему; медленно исцелялась леди Эовин, а маг Северус варил зелья.

Правда, король регулярно присылал приглашения для героев Битвы на чествования и празднества.

Эовин их игнорировала.

Эовин не покидала обитель целения. Однако, леди немного поправлялась, ибо пожелала помогать целителям в уходе за больными. Она собирала семена и сажала лечебные травы — и в этом ей вызвался помогать заморский маг.

Эовин проводила в прогулках с Сееврусом много времени, слушала его рассказы о подвигах отряда Арагорна. Про короля Арагорна они беседовали особенно часто.

Эовин нашла в маге родственную душу, ибо он тоже всегда игнорировал приглашения, гулянья и праздники.

Вместо этого он осматривал больных, писал научные трактаты, варил зелья и творил заклинания.

В свободное время маг исследовал местные лекарства и травы, новые для него методы лечения. Леди Эовин заинтересовалась его исследованиями и приняла в ним участие. Если целители сомневались, полезно ли было отпускать Эовин с Северусом на их дальние прогулки, то Эовин возвращалась с них здоровее, чем раньше. Свежий воздух явно благотворно действовал на нее.

Интерес леди к медицине зашел так далеко, что однажды Эовин объявила о своем желании стать целительницей и травницей, изучать целебные растения и выращивать их навсегда. Посвятить этой науке всю жизнь.

Кроме того, целители втайне надеялись на другое лечебное средство — в Обителях у Эовин появился поклонник. Принц Фарамир, благородный и прекрасный юноша, увидел Эовин и полюбил с первого взгляда. Целители надеялись, что это исцелит Эовин ее разбитое сердце.

Принц Фарамир начал учтиво ухаживать за Эовин, и она безрадостно, но вежливо поддерживала с ним беседы. Целители сочли это хорошим началом.

Чуткое сердце влюбленного Фарамира замечало, что Эовин страдает.

Его обществу принцесса предпочитала одиночество, она могла удалиться от всех на верх крепости Обители целения и долго смотреть свысока на небо, на проплывающие облака…

Именно там Фарамир нашел Эовин однажды.

Царевна молча смотрела вдаль.

В городе веселились люди, празднуя победу над Мордором, но лицо Эовин оставалось печальным.

— Леди Эовин, ты не пошла на праздник, и ты невесела, — сказал принц.

Леди Эовин поклонилась.

— Благодарю тебя, Фарамир. Нет, я невесела сегодня… Но ты можешь присоединиться к празднику, и я с радостью посмотрю, как ты участвуешь в шутливых состязаниях, со стен крепости. Ты исцелен достаточно, чтобы победить всех.

— Благодарю за похвалы мне и за доверие, о госпожа, — сказал Фарамир. — Но я желаю не этого. Как бы желал я, чтобы ты исцелилась достаточно, чтобы почувствовать радость!

— Кто знает, возможно, что твоими желаниями я и обрету утраченное, Фарамир, — отвечала леди.

— Позволь мне тогда остаться с тобой и утешить тебя! — воскликнул принц.

Леди не ответила, глядя вдаль.

— Разве не рада ты, что война окончена?

— Она не окончена, пока Мордор не стерт с лица земли, как говорит маг Северус, — заметила Эовин. — Опасность еще не миновала. Мордор укрощен на время, он усыплен, но может проснуться. Как вулкан, осыплет он нас смертоносным пеплом… Я слышала, что король Арагорн готовит новый поход, прямо к вратам Мордора.

— Да пребудет с ним победа! — пожелал Фарамир. — Этот поход будет тяжелее всех.

— Да, я согласна с тобою, — сказала принцесса.

Она снова замолчала.

— Я вижу, что этот поход беспокоит тебя, — заговорил Фарамир. — Ты страшишься за судьбу тех, кто уйдет в него. из него может никто не вернуться… Но не страшись, одолели же мы Темные силы под Минас Тиритом, а страхи были те же! Но мы выжили.

— Не все, — сказала Эовин.

— Я скорблю о твоем дяде.

Эовин вновь замолчала.

— Не страшись за короля Арагорна, — наконец прямо заявил Фарамир. — Король — великий воин. Он не проиграл еще ни одного сражения. И его поддерживают искусные волшебники, Гендальф и Северус, их сила велика! Мы можем надеяться на удачу, пока они с нами.

— Пока они с нами, — повторила Эовин. — Мой брат ждет не дождется, когда же они нас покинут. Гендальф сказал, что их миссия закончится с окончанием войны. Когда война завершится, они уплывут обратно за Море.

— Счастливого плавания, — отвечал Фарамир.

И снова воцарилось молчание.

Фарамир уже собирался с силами, чтобы сделать еще одно смелое признание, когда Эовин его опередила.

— Ты сказал мне сегодня важные вещи, о принц Фарамир. Мне нужно время, чтобы их обдумать…

Фарамир поклонился:

— Я не тороплю тебя, принцесса. Я рад уже тому, что ты выслушала меня.

— Выслушала, но теперь я прошу тебя удалиться и оставить меня одну, ибо мне нужно время, чтобы всё обдумать, — сказала Эовин.

Принц не ослушался ее приказа и ушел.

Эовин продолжала стоять в раздумьях.

Она всё еще оставалась там, когда явился маг Северус и напомнил, что настало обычное время пить ее лекарства.

Эовин приняла от лекаря кубок с зельем и выпила.

— Принц Фарамир был здесь, со мною, и беседовал о грядущей войне и о короле Арагорне, — промолвила Эовин. — Поговори со мною, Северус, ибо он расстроил меня!

— Что ж, если принц расстроен потому, что война приближается, то он прав, принцесса, — заметил маг. — Но смею надеяться, что на этот раз, леди, вы не сбежите от лекарей на битву, переодевшись в мужское платье?

Эовин звонко рассмеялась.

— Ты умеешь развеселить меня, о Северус!

— Я говорю правду. Если вы мечтаете ринуться в бой, то оставьте эти мысли. Во второй раз ваш трюк не выйдет, принцесса.

— Ни один трюк, о Северус, не повторяется во второй раз, — задумчиво отвечала Эовин. — И трюк войны с Мордором может не повториться. Один раз Арагорн прошёл невредимым Тропой смерти, но глупо ждать, что так повторится и во второй раз! Поход короля обречён. Я знаю, что король слушается твоих советов, о Северус. Отговори его!

— Вы уже просили меня об этом недавно, принцесса, и я вынужден был отказать вам. Я должен помогать королю во всех начинаниях, — напомнил лекарь. — Я принес присягу королю Арагорну. Если король выступит против Мордора, мой долг не отговорить, а сопровождать его.

— Вы все погибнете! — предостерегла Эовин.

— Мы должны выступить. Это наш долг перед Хранителем Кольца.

— Как же ты похож на короля Арагорна, и как же ты упрям, о волшебник! — вспылила Эовин.

— Этот поход одобрили все мудрейшие мужи Гондора. Его одобрили Гендальф, Элронд, Арагорн и Кэлеборн из Лотлориена. И я одобряю его. Это единственный выход, леди, чтобы покончить с Мордором, — сказал лекарь. — Вам ведома история невеличков и Великих колец, я рассказывал вам об этом. И пока Хранитель Фродо не уничтожит Кольцо, пока пророчество про кольцо не сбудется, война не закончится. Хранитель Фродо в большой опасности. Чтобы отвлечь думы Темного властелина от невеличка, король Арагорн и пойдёт войной на Мордор.

— И пожертвует вами всеми! — в сердцах бросила Эовин.

— Да, пока невеличек не исполнит свою миссию, нам предрешены только поражения, — кивнул головою лекарь. — Королю Арагорну это известно. Но и для меня эта Битва — последний шанс. Вы знаете, что я послан в ваш мир с миссией помощи Хранителям Кольца. Поход на Мордор — это возможность и для меня завершить мою миссию… Погибну я или выживу, лишь после победы над Мордором моя миссия в вашем мире закончится.

— И тогда ты вернешься к себе, за Море… — сказала Эовин.

— Мне неизвестно, куда я направлюсь, окончив свою миссию, — молвил лекарь. — Возможно, мне уже уготована следующая? Или меня вернут в прежний мир, откуда я родом, — в Хогвартс? Или меня оставят здесь?

— Я не понимаю тебя, о Северус! — сказала принцесса.

Лекарь усмехнулся.

— Очевидно, вы обмануты слухами о моем царственном статусе и происхождении? Ведь я не раз пытался убедить вас, что это неправда. Вы принимаете меня за принца, которого ждет за Морем его королевство? Миледи, я простолюдин, сколько бы вы ни утверждали обратное. Я родился в бедном доме, мой отец был мастеровой, а мать — лекарка. Я не принц и не ровня вам, и никакое королевство меня не ждет. Я никогда не был ни аристократом, ни правителем, я всю жизнь работал.

— Разве ты не правил Слизерином? — упрямо спросила Эовин.

— Леди, ваши романтичные слуги создали легенду на пустом месте. Разве я не говорил вам, что был простым школьным учителем? Я преподавал в школе — и за весьма малую плату. В мои обязанности входило надзирать за частью учеников, за одним из школьных факультетов. Он назывался Слизерин, и другого Слизерина не было, поверьте мне!

— И если ты вернешься за Море, ты снова придешь в эту школу?

— Принцесса, мне это неведомо. Я не распоряжаюсь своей судьбой. Те, кто послали меня сюда, знают, что я согласен на любую работу, которую они поручат мне. Я не принц и не правитель, я наемник. Волшебник по вызову. Меня отправляют туда, где требуется помощь волшебника, а когда моя миссия кончается, я жду следующего назначения.

— Это жестоко! Неужели твои скитания никогда не кончатся? — спросила Эовин.

— Это то, что я выбрал сам, и это то, что я заслужил, — резко отвечал лекарь.

— Я не понимаю тебя!

— Я волен в любую минуту оставить свое ремесло и вернуться в Хогвартс… или в любое другое спокойное место, как вы предлагали, — сказал маг. — Но я не желаю этого делать. Не судите о том, чего вы не знаете.

— Тебе нравится воевать? Это не так! — сказала Эовин. — Я вижу, что ты стремишься к мирной жизни. Зачем же ты отвергаешь ее?

— Я могу продолжать рисковать спокойно. Родни у меня нет, беспокоиться обо мне некому… Я свободен как птица, — усмехнулся маг.

— Так женись и начни оседлую жизнь! Ибо ты заслужил ее.

Маг посмотрел Эовин прямо в глаза.

— Вы не знаете, отчего я продолжаю скитаться по мирам… Что ж, узнайте. В том Хогвартсе, в том прежнем мире, где я жил, я совершил страшный грех. Много грехов… Они требуют искупления. Мне долго придется искупать их! В том мире шла война, и она была подобна вашей войне, принцесса. И там был Саурон — правда, звали его иначе. Саурон творил страшное зло… А главным советником Саурона был я.

Эовин невольно вскрикнула.

— Я не верю в это!

— Теперь вы понимаете, почему я не стремлюсь вернуться в Хогвартс… или в любое другое место… и почему я считаю оскорблением предложить свою руку благородной женщине.

— Я не верю тебе, — повторила Эовин. — Слуги рассказывали, что ты боролся против своего Саурона, что ты помог победить его!

— Миледи, что бы я ни сделал, этим не зачеркнуть прошлое, — сказал маг. — Из-за меня погибли многие люди.

— Но сейчас ты помогаешь нам, и ты спасаешь нам жизнь! Я думаю, ты уже раскаялся и искупил свою вину, — возразила Эовин.

— Благодарю вас, — сказал маг и поклонился.

Эовин сжала руки.

— Ты не раз рисковал жизнью из-за нас. И сейчас ты снова идешь на войну, в смертельный бой… Не ты ли сказал, что твоя миссия на этом закончится? Я думаю, ты полностью искупишь свою вину, когда вернешься из Битвы против Мордора.

— Возможно, принцесса, — отвечал лекарь.

Ответ Эовин поразил его.

— Если тебе суждено выжить... Если ты переживёшь эту Битву и отправишься за Море... Прошу тебя, принц Северус, тогда возьми меня с собой! Пусть я принцесса и не равна тебе по происхождению... Но я клянусь, что буду тебе достойной женой.

Ты думаешь, я не гожусь для простой жизни, я избалована королевским воспитанием? О нет, я была и простым воином и участвовала в походе! Я не хочу прожить всю жизнь в замке, за каменными стенами. Это не жизнь! Я хочу встречать опасности и справляться с ними. Я не боюсь страданий и бедности. Я боюсь только прожить весь век в золотой клетке, как мои соплеменницы, и смириться с этим!

— Кто знает, чего ты боишься, принцесса? Возможно, ты ведешь свои речи из страха… Из другого страха, — сказал лекарь. — Я не смею повторить речи наместника Фарамира, столь разгневавшие тебя. Я думаю, что принц Фарамир говорил, будто ты готова сбежать из Гондора сейчас — куда угодно, с кем угодно, с первым встречным... лишь бы подальше от короля Арагорна. Тебе кажется невыносимым находиться в одном мире с королем Арагорном, дышать с ним одним воздухом... Кажется, что вся радость ушла из мира, пока он здесь, ибо он отверг твою любовь, и жить здесь потеряло смысл. Он женится на леди Арвен, и тебе невыносима эта мысль. Я хорошо понимаю тебя, принцесса.

— С королем Арагорном, — повторила леди Эовин.

И, не медля, громко вскричала:

— О заморский принц, так всё это время ты думал, что я терзаюсь из-за короля Арагорна?! Ты тоже думал, что я люблю его?! Так думают мой брат, и Фарамир, и здешние целители… Значит, я так хорошо скрывала свои чувства?! Вы все думали, что это о нем я расспрашивала войско? Вы думали, это в страхе за него я молила отказаться от безумного похода по Тропе Мертвых? Вы думали, это его я оплакивала, узнав, что он всё же ступил на окаянную Тропу?.. Вы думали, это из страха за него я прошу отказаться от Битвы с Мордором сейчас?!

Эовин смолкла, глядя с башни обители на заходящее солнце. Затем она развернулась к остолбеневшему волшебнику.

— Взгляни мне в лицо, маг! Скажи, что ты и теперь веришь, будто я люблю Арагорна?!

Эовин посмотрела лекарю прямо в глаза.

— С первой минуты, как ваш отряд месяц назад вошел в тронный зал моего отца, я полюбила тебя.

— О Мерлин Всемогущий, — с трудом вымолвил маг.

— Я полюбила тебя, хотя и не скрою, что иногда ты бываешь втрое упрямее короля Арагорна! И я люблю тебя по сей день. И я приказываю тебе, о простолюдин, раз долг зовёт тебя в Мордор — иди. И возвращайся! Возвращайся живым и невредимым, ибо я буду тебя ждать. И пусть мои молитвы охранят тебя, потому что я буду молиться за тебя каждый день. И если мои молитвы сбудутся и ты вернешься, то я выйду за тебя, ибо я выбрала тебя и не откажусь от своих слов ни за какие блага мира!

Волшебник схватился за голову.

— И если мой брат будет против, можешь заколдовать его, — закончила Эовин.

Забегая заранее, признаюсь, что в последнем случае Эовин ошиблась. Действительно, в нашей истории конунг Эомер казался непримиримым противником магии… Но в день свадьбы короля Арагорна и прекрасной Арвен он переменил свое мнение. Он полюбил королеву-волшебницу Арвен с первого взгляда и любил ее до последнего вздоха. Больше никогда Эомер не отзывался непочтительно ни о магии, ни о волшебном народе…