Регулус (джен)

Дни ползли друг за другом. Тягуче, медленно, растягивая секунды ожидания. Страх отравлял каждую клеточку тела, и я не знал, как с ним справиться. Не знал, как предотвратить неизбежность. Лорд уже не воспринимался как нечто отстраненное. Все больше заметок в газетах, все больше перешептываний в коридорах, все больше фанатичного блеска в глазах Беллы. Как ни странно, она периодически писала. И каждая строчка дышала сумасшедшим обожанием и одержимой верностью идеалам чистокровности. И осознание этого пугало до лихорадочного стука сердца о ребра.

Поговорить? Пошлет.

Оглушить и запереть в какой-нибудь пыльной кладовке в Хогвартсе? Глупо и вызовет много вопросов.

Обездвижить и заставить выслушать? Рискованно — рванется в бой, отстаивать свои высокие идеалы. Тьфу, глупость какая.

Выживает тот, кто умеет приспосабливаться, а не тот, что свято убежден в своей правоте. Но это не для Сириуса. Он же гриффиндорец до мозга костей. Руки сами собой сжимались в кулаки от беспомощной злости.

А может умаслить его друзей, чтобы уговорили остаться на каникулы в школе? Допустим, Поттер слушать не станет, а вот Люпин вполне. Он производил впечатление благоразумного, серьезного парня. К тому же староста. Рабочий вариант. Хотя надо будет слишком много объяснять. И какова вероятность, что он поверит? Кто знает, как Сириус меня малюет перед друзьями. Может, фантазером-сказочником.

Слишком много допущений, а нужен стопроцентный вариант. Беспроигрышный.

Дни складывались в недели, а решение не приходило.

Однажды я проснулся и понял, что до рождественских каникул осталась несчастных пара дней, а я так и стоял на перепутье, ни на что не решаясь. Пора бы уже предпринять хоть что-то. Из писем Беллы я понял, что Лорд возлагал большие надежды, как минимум, на одного из Блэков. И не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, на кого он обратит внимание в первую очередь. Хотя кого я обманывал, уже обратил. Наверняка, уже навел справки. И обо мне, и о Сириусе.

Сириус сумасброден, несдержан и упрям. Таких любит удача. С таким качествами он мог стать неоценимым передовиком. Тем, кто в бою кидается на амбразуры и неизменно выживает. Отчаянные смельчаки, презревшие здравый смысл и осторожность. Это даже звучит отвратительно.

И я — спокойный, выдержанный, тихий. Такие становятся мозговыми центрами, отсиживающимися в тылу, потому что тактики из них куда лучше, чем бойцы. Десятки удачно проведенных операций, благодаря продуманной стратегии и пятнадцать минут перед смертью в бою — огромная разница.

Лорду нужны были оба, тут к гадалке не ходи.

Но и Белла бы ни за что не промолчала о неправильных идеалах старшенького Блэка. И Лорд будет проверять, прощупывать почву, может ли он рассчитывать на благосклонность Сириуса. Ожидание сводило с ума. Обреченность истощала. Злость на себя испепеляла. Каждую секунду каждого дня.

Как было бы проще, будь у нас с Сириусом другие отношения. Сели бы, поговорили и дело с концом. Но тогда и потребности в разговорах, возможно, не было бы. Возможно, (Сириус даже) учился бы на Слизерине. Возможно. Захотел бы встать под знамена Лорда. Сколько никчемных возможно. Треклятое гадание на кофейной гуще. Самое время пожалеть, что отказался на третьем курсе от прорицаний.

Спускаясь на завтрак в Большой зал, я понимал, что дальше тянуть не позволяло время. Нужно решаться и идти ва-банк. Вот только чем ближе я подходил к дубовым дверям, тем больше сомневался в правильности принятого решения. Пару месяцев был уверен, а тут вдруг передумал. Трус!

Да, трус, но только сейчас я понял, что, зная Сириуса, реакция может быть обратной. И вместо осторожного и сдержанного человека я получу необузданного безумца, брызгающего слюной в порыве благородной потребности отстоять свои взгляды на высоколобые традиции магического мира в целом и чистокровных волшебников в частности. Новый виток сомнений, да что ж ты будешь делать...

На плечо опустилась рука. Северус будто читал по глазам все мои мысли.

— Бездействие порой куда эффективнее. — Это да, но я и так столько времени просидел сложа руки. И ведь не стратегия это, а банальные нерешительность и страх. — Но твое беспокойство в этом случае более чем обосновано. — Северус понимал. Но почему-то от этого становилось только хуже.

— А если бы на месте Сириуса была Эванс, что бы ты сделал? — в темных глазах вспыхнула затаенная боль, скребущая изнутри.

— Я бы сказал.

— Переступив через гордость?

— Несмотря ни на что.

— Спасибо.

Снейп поставил точку в череде мучительных размышлений. Я должен. Сириусу должен. Себе должен. Лучше жалеть о том, что сделано. Наверное. Я сомневался. Все еще сомневался. Но отчетливо понимал, что буду себя корить, если промолчу, а потом ситуация выйдет из-под контроля. Хотя кого я обманывал? Я и контроль — вещи совершенно несовместимые.

А Сириус с аппетитом уплетал хлопья и хохотал над очередной шуткой Поттера. Осталось придумать, как заставить его меня выслушать. Обездвижить для верности?

* * *

Решить, не сделать. Полдня потратил на то, чтобы придумать, как же заставить Сириуса меня выслушать. Получалось, откровенно говоря, плохо. И только после ужина плюнул. Можно трижды все идеально продумать, а в итоге из-за какого-то непредвиденного поступка со стороны оппонента весь план пойдет коту под хвост. А Сириус как раз таки отличался непредсказуемостью и импульсивностью. Вдохнув поглубже, окольными путями я поспешил к входу в гриффиндорскую гостиную.

И мне даже сходу повезло — не пришлось долго ждать. Или не повезло — собираться с мыслями было некогда.

Из-за угла показался Сириус. Естественно, довольно ухмыляющийся. Естественно, не один.

— Сириус, — я вышел из тени.

— О, малыш Регулус, — протянул так, что я задумался, а не пьян ли он.

— Нам нужно поговорить, — твердо и решительно сказал я, нахмурившись. Нужно дать понять, что я тут не шутки шутить пришел.

— Что, Нюниус уже не удовлетворяет тебя в качестве собеседника?

Я выгнул бровь совсем по-снейповски и скрестил руки на груди. Если бы не был уверен в обратном, подумал бы, что Сириус ревновал.

— Обойдемся без оскорблений. Сможешь себя контролировать десять минут, надеюсь.

— Как заговорил мальчонка. Вырос, не иначе, — издевательски протянул Сириус и пошатнулся. Его тут же подхватил Люпин. Поттера почему-то не было рядом. Удивительно. — Оставь нас, Лунатик. И вправду, отчего бы не уделить пару минут любимому братцу.

— Ты пьян. — Я не спрашивал, утверждал. Его слегка шатало, запах огневиски щекотал ноздри. Потрясающая безответственность.

— Трезв как стеклышко, — Сириус запрокинул голову и расхохотался. И тут же снова пошатнулся, быстро умолк и схватился за стену. Да, эффектно наплевать на общепринятые правила поведения не удалось. Позер. — Ты ради этого пришел потрепаться?

— Не езди домой на каникулы, а? — Мне надоели словесные баталии ни о чем, в которых я пытался поступить как лучше, а Сириус — уколоть побольнее. Глупое ребячество.

— Я настолько утомил тебя своим обществом, что ты снизошел до столь трогательной в своей тупости просьбе? Рот с мылом не забудь потом помыть. Небось, долго с духом собирался? — Сколько же злости скопилось в нем, выплескивавшейся сейчас через край. Или дело в алкоголе? Нет, не только в нем. Хотя огневиски, как катализатор откровенности, вполне действенен.

— Просто не приезжай. Так всем будет лучше, — я устало прикрыл глаза. Сколько можно спорить. Его же ничего не держит на Гриммо. Зачем это ослиное упрямство? Для чего?

— А я приеду. И попорчу своей кислой физиономией вам Рождество, о дражайший мастер Блэк, образцовый сын достопочтенной семье. Не то, что этот выродок — старший брат.

— Прекрати, мать твою, нести всякий вздор! — Я не выдержал, уже просто не мог сдерживаться. — Ну как —как?! — можно быть таким слепым бараном?! Ты хоть когда-нибудь слушаешь, что тебе говорят другие? — Я схватил его за грудки и пару раз встряхнул. — Я твой брат и никогда не желал тебе ничего дурного.

— Проклятый блэковский выродок, — в порыве необъяснимой ярости выкрикнул он в лицо, брызгая слюной.

— А ты нет, можно подумать? — злость схлынула так же стремительно, как и накатила. Классический комплекс нелюбимого ребенка же. — Я никогда не понимал третирования тебя родителями, но не равняй меня с ними. Я всегда желал тебе только добра, Сириус. Всегда. — Я отпустил его, но не отошел. В серых глазах пылал непримиримый огонь. Вот только чему он противился, я не знал. Хотел поверить, но боялся? Поверил и корил себя за это? Захотел стать наконец членом семьи? Чушь. Полный бред. Он уже слишком отдалился, чтобы попытаться вернуться. Ему это давно не нужно.

— Почему я должен тебя слушать? — казалось, он даже протрезвел. А стоило лишь приложить его хорошенько. Гриффиндорец. Я еле сдержался, чтобы не фыркнуть.

— Это опасно.

— А для тебя, значит, нет?

— Не так, как для тебя. — Я надеялся, что он если не поймет, то послушает. Но должен же он хоть раз в жизни воспринять меня всерьез.

— Странно.

— Просто подумай хорошенько. — Я был истощен вспышками эмоций. Своих и Сириуса. Я устал, вымотался, обессилел. Сделал ли я все, что мог? Мне оставалось лишь надеяться. Я попытался, но было ли это достаточно? Единственное, в чем я был уверен, это говорить Сириусу, почему именно ему не стоит приезжать, все равно что помахать красной тряпкой перед носом быка. Вот и оставалось только наивно надеяться. — Почему ты любое проявление заботы воспринимаешь как худшее из оскорблений? — бросил я через плечо напоследок. — И правда, почему?

Он стоял, прислонившись к стене, смотрел на меня и молчал. Как обычно. Сириус не менялся.

* * *

Он все-таки приехал. Кто бы сомневался в безрассудном упрямстве. Кретин грифффиндорский.

Я готовился к худшему..

— Сегодня к ужину приедут Друэлла и Сигнус с дочерьми. Постарайся не опозориться в очередной раз, — прошипела мама сквозь зубы, глядя на Сириуса. — И поменьше восхищайся своим... — она поджала губы, видимо, подбирая, наиболее пристойный эквивалент, — Гриффиндором, — выплюнула с отвращением.

Мама, мама, мама. Будь ты чуть поласковее...

— Что, Регулус? — она обернулась ко мне, и язык тут же примерз к небу. Кого я обманываю, мне никогда не хватало смелости перечить родителям в открытую. Трус! Я покачал головой и отвернулся к своей кровати, чтобы якобы взбить подушку.

— Хорошо. Ужин подадут в семь. Чтобы оба уже были внизу и приветствовали гостей. Как подобает. — Снова презрительный кивок Сириусу. Почему она ничего не говорила о Лорде? Неужели он передумал? Или отложил визит, посчитав, что мы еще слишком юны? Или родители посчитали встречу пока нецелесообразной? Рой вопросов крутился в голове, не давая покоя. А ответов не было. И спросить не у кого. Теперь уже никто не ответит. Придется терпеть до вечера.

Нет ничего хуже ожидания. Нет ничего отвратительнее, чем чувствовать себя в тисках и молчать. Быть вынужденным, чтобы не навредить еще сильнее. Вот только могло ли быть хуже? Я надеялся, что нет. Сколько пустой, глупой, беспочвенной надежды вокруг. Только ей живу и питаюсь после первого письма Беллы о визите Лорда.

А может родители то же не знают? Шальная мысль Бомбардой взорвалась в мозгу. Об этом я не думал. А ведь Белла могла просто неудачно пошутить! И тогда все страхи и сомнения не более, чем дань моей мнительности. Однако. Вот же идиот!

А что если нет? Мысли сделали новый виток, но я постарался загнать их поглубже в подсознание. Я всего лишь легковерный идиот, который в очередной раз повелся на провокации выдумщицы кузины. Лучше чувствовать себя дураком, чем вздрагивать от каждого шороха и неловкой паузы.

* * *

— Вальбурга, дорогая, это конечно слегка неожиданно, но мы бы хотели представить гостя. — Мама чуть приподняла брови. Белла радостно подпрыгнула на стуле, я напрягся, а Сириус безразлично переводил взгляд с одного на другого.

Сейчас грянет армагеддон.

— Друэлла, право, я слегка удивлена, но...

— Понимаю, понимаю, думаю, вы с Орионом будете только рады принять его у себя. Это честь. — Брови Сириуса поползли вверх. Плохой знак. — Лорд Волан-де-Морт.

В залу не вошел, а словно бы вплыл молодой человек приятной наружности. Прямая спина, горделиво вздернутый подбородок, надменный прищур глаз. Его можно было бы назвать интересным, если бы не аура опасности, окружающая его плотным коконом.

Сириуса как током ударило. Он дернулся, бросил на меня обвиняющее-испепеляющий взгляд. Мне же хотелось аппарировать отсюда хоть на край света. С минуты на минуту начнется светопреставление в лучших традициях непослушности Сириуса. Я вцепился в него под столом, буквально умоляя хоть немного держать себя в руках. Для его же ведь блага. Возможно, он услышал мой призыв. Возможно, включился инстинкт самосохранения.

Лорд не тот человек, который потерпел бы неуважение, а тем более пренебрежение в свой адрес. Совсем не тот.

— Госпожа Вальбурга, господин Орион, рад представленной возможности, наконец, познакомиться с вами. Наслышан в весьма лестных тонах о вашей семье, — Волан-де-Морт склонился в легком реверансе. Мать чуть зарделась от удовольствия, Орион одобрительно хмыкнул.

— Честь и для нас, Лорд Волан-де-Морт, — учтиво ответил отец и протянул руку в знак приветствия. — Наши сыновья, старший Сириус и младший Регулус. — Волан-де-Мот едва скользнул по нам взглядом и отвернулся.

Атмосфера накалялась. Я буквально кожей чувствовал, как Сириус закипал, но поделать ничего не мог. Я прикусил изнутри щеку и молился, чтобы ужин скорее подошел к концу. А ведь он только начался.

Сириус скрежетал зубами, впивался ногтями в бедро, сжимал вилку так, что белели костяшки пальцев. А я с минуты на минуту ждал срыва.

Вот сейчас. Нет?

Через пару секунд. Еще терпит?

Сейчас сорвется. Подцепил вилкой большой кусок баранины. Еще не дозрел?

У меня не было ни малейшего желания прислушиваться к разговору. Не до этого. В редкие моменты спокойствия (в основном когда Сириус пережевывал еду) до ушей долетали отрывки светского разговора о погоде, новостях, то у Розье, то у Малфоев. И только я решил, что ничего страшного уже не случится, разговор зашел о Прюэттах.

— Предатели крови, — брезгливо сморщилась мама и я вцепился в Сириуса, что было силы. Только не это. Ведь хорошо же все так было. Ужин почти закончился.

— Какую кровь они предали, мама? Твою или отца? Мою, может? Они сделали свой выбор, и не тебе его судить, сидя за столом и попивая вино пятидесятилетней выдержки, — он резко отодвинул стул и вышел из-за стола. — Я больше не желаю принимать участие в этой ярмарке тщеславия. — Швырнул вилку на стол. — Приятно было познакомиться, — издевательски выплюнул, даже не взглянув на Волан-де-Морта, и чуть не бегом пошел к лестнице. Я прикрыл глаза и обмяк на стуле. Что теперь будет...

Мать побледнела, отец же, наоборот, побагровел.

— Не стоит извиняться, — подал голос Лорд, — он еще юн и горяч, не до конца осознает последствия своих поступков. Не будем его в этом винить, — глотнул вина, — тем более не хотелось бы портить такой приятный вечер. — Вальбурга кивнула, поспешив заверить, что разговор с нерадивым сыном в любом случае состоится.

— Я и не сомневался, а теперь, пожалуй, пришло время откланяться. Премного рад, что удалось познакомиться с такими замечательными людьми, как вы. — И только сейчас он окинул меня мимолетным заинтересованным взглядом.

Так это была проверка на вшивость. Кто больше подходит. За кого стоит взяться в первую очередь. Стоит ли вообще рассчитывать на пополнение рядов последователей. Я прямо взглянул в бесстрастные глаза, но тут же отвел взгляд. Красные всполохи пугали до мурашек. Я был почти уверен, что на ощупь Лорд холоден как смерть. Стойкая ассоциация с рептилией, вспыхнувшая в мозгу, укреплялась с каждой секундой. И насколько опасный, настолько же изворотливый. Истинный слизеринец в лучшем своем проявлении. Неожиданно подвело желудок, и я почувствовал тошноту. Затряслись поджилки, колени задрожали, дыхание перехватило.

Трус, какой же я трус!

Но этого человека невозможно было не бояться. И не уважать, не каждый может вот так появиться на званом ужине. И не признавать справедливость и логичность его доводов, чистокровные и так слишком долго держались в тени в угоду пропагандируемой толерантности.

Я словно замер. Превратился в соляной столб, как иногда говорил Северус. И отмер только когда наверху послышался подозрительно громкий стук. Со стороны комнаты Сириуса.

— Этот паршивец у меня получит! — мама сорвалась с места. Такой злой я еще ее не видел. Отец поспешил за ней. Перед глазами потемнело, и только хлопающая в ладони Белла не давала погрузиться в отчаяние с головой. Злость на ее злорадство отрезвляла. — Как ты смеешь?! — донесся взбешенный голос матери. И грянул гром.

Я в полусне извинился перед оставшимися за столом членами семьи и на ватных ногах поднялся в комнату Сириуса. Меня встретил кромешный ад. Вещи разбросаны, кругом летали перья, метла сломана. Как будто Сириус хотел уйти, но ему не позволяли. У матери раздувались ноздри, отец сжимал кулаки. Они смотрелись чужеродными элементами посреди этого бедлама. Утонченные, элегантные, подтянутые.

— Делай, что хочешь, ты и так нас достаточно опозорил, — отрезал отец и, взяв мать под руку, вышел.

А я остался стоять, едва дыша, и тупо пялиться на Сириуса.

— Что теперь будет? — еле слышно выдавил.

— То, то должно было быть уже давно. Ты останешься единственным Блэком в этой семейке сумасшедших, считающих высшей милостью прислуживать убийце-садисту! — выкрикнул Сириус, призвал Акцио свои любимые кожаные штаны и запихнул в сумку. — Счастливо оставаться!

— Но Сириус... — беспомощно шептал я. Что противопоставить этой неукротимой стихии сейчас мог я? Да ничего.

— О каком превосходстве чистокровных можно говорить, если вы преклоняетесь перед выскочкой, — припечатал Сириус и выскочил из комнаты, громко хлопнув дверью. Я остался посреди устроенного им бардака, открывая и закрывая рот, как выброшенная на берег рыба.

Сириус ушел. И почему-то я был уверен, что он больше не появится на Гриммо. При прочих равных я слишком хорошо знал брата, чтобы сомневаться в этом. И ни разу не видел родителей настолько взбешенными. И ведь еще при гостях.

Улыбаться и любезничать не было сил, и я прямиком пошел в свою комнату. Всем сейчас все равно не до меня, так зачем лишний раз светиться.

И когда в комнату заглянула Белла, я без всякого выражение смотрел в потолок. Ни о чем не думая, ничего не чувствуя. Пустота заполняла каждый миллиметр души.

— Хорошо, что он ушел. От гнили нужно избавляться, — убежденно пробасила Белла. И впервые в жизни мне захотелось кого-то убить. Кто бы мог подумать, что этим кем-то окажется кузина.