Дети темной стороны (джен)

Кровь, сколько же здесь крови… Северус сглотнул; его тошнило. Он не отличался слабым желудком, но Анна… Ее хрупкая фигурка неподвижно лежала среди каких-то окровавленных тряпок, лицо посерело, а одежда, которую сейчас лихорадочно сдирала целительница Гринграсс, была насквозь пропитана ярко-алой кровью. Северус даже не знал, чья это кровь — самой Анны или ее отца.

Северус проскользнул в лазарет вслед за теми, кто притащил туда Анну. Ее швырнули на кровать и холодно сообщили целительнице Гринграсс, что та может не слишком стараться — девчонка попала под серьезное Темное проклятье и теперь совершенно не пригодна для ритуала, который готовил Темный Лорд. Кроме того, она ухитрилась ранить Оуэна Розье. Судя по тому, как бушевал Темный Лорд, он был крайне недоволен. Лорд лично прибыл в Шато Малфой и уже рассчитывал, что Анну вот-вот ему доставят, как вдруг узнал, что девушка, оказывается, едва жива. Из коридора до Северуса доносился голос, который ему описывали как «звучный» и «задушевный» — а сейчас искаженный от ярости, пронзительно-громкий.

Вы что же, не слушали, когда я приказал доставить ее невредимой и неоскверненной? Если девчонка попала под Темное проклятье, то уже не может считаться невинной и для ритуала не подходит. К тому времени, когда она будет мне нужна, порча от проклятья не успеет исчезнуть — если эта Нотт вообще останется жива. Розье, я поручил тебе простое задание, а ты моего доверия не оправдал. Не говоря уже о том, что позволил какой-то девчонке себя ранить! Ты не спросил моего дозволения на то, чтобы убить ее, и повредил ее магическую ауру. Если Анна Нотт выживет, в возмещение вреда твой сын женится на ней и обеспечит ей достойное будущее. Ты меня понял, Розье? Круцио!

О боги, если нам не удастся вытащить отсюда Анну, милосерднее будет позволить ей умереть, — подумал Северус. Дверь закрылась; гневные вопли Темного Лорда и крики его пытаемых слуг стихли, превратившись в неразборчивый шум. Северус озабоченно оглядел безвольно лежащую Анну; Клятва резкой болью отдавалась в его теле. В правой руке девушка все еще держала палочку, а в левой было что-то серебристое, испачканное в крови. Нож? Он вспомнил — Анна победила тогда, перед началом летних занятий, и ее призом стал серебряный нож-атам из магазина Дестини. Неудивительно, что ей удалось достать Оуэна Розье. Оружие от Дестини обладает особой силой в руках своего владельца. Странно, что Розье еще жив остался — хотя не исключено, что гнева Темного Лорда он не переживет.

— Ты! Снейп! Не стой тут как столб. Помоги мне! — целительница Гринграсс заметила в темном углу Северуса и нетерпеливо махнула ему рукой. Он неуверенно подошел и сел на кровать, медленно и осторожно взял бессознательную Анну на руки. — Молодец. А теперь, что бы ни случилось, не позволяй ей вырваться, — приказала она и произнесла заклинание, от которого тело Анны окуталось неестественным ржаво-красным сиянием. Внезапно девушка выгнулась в руках Северуса и дико заверещала. От этого вопля кровь стыла в жилах, а он все длился, и длился, и длился — без конца... Анна брыкалась и извивалась с нечеловеческой силой, а Северус вцепился и не отпускал, и только стиснул челюсти, когда она впилась зубами в его руку. О боги, да она совсем взбесилась — что же это за проклятие такое было?!

Казалось, все это никогда не кончится, но наконец избитый, искусанный и смертельно уставший Северус, у которого уже ныло все тело, заметил, как тускнеет жутковатое сияние, а с ним уходят и силы Анны. Она тряпичной куклой упала ему на руки, как будто из нее разом вынули все кости; распахнутые глаза невидяще смотрели в потолок.

— Шарлотта, достань мне Мортис Пурго. Бегом! — рявкнула целительница Гринграсс на дочь.

Северус заметил Шарлотту только теперь; та мялась у стены, с ужасом глядя на подругу. Приказ матери, кажется, заставил ее прийти в себя — девушка выскочила из комнаты, должно быть, в поисках нужного зелья. Мортис Пурго, известное также как Очищающее зелье: невероятно сложное в приготовлении, потому что в состав его входит смесь смертельных ядов и токсинов; малейшая ошибка — и эти яды взорвутся или убьют пациента, вместо того чтобы нейтрализовать друг друга и превратиться в зелье, исцеляющее от темнейших проклятий… Северус в смятении взглянул на бесчувственное тело у себя на коленях, а потом вновь поднял глаза на целительницу. Та стояла у мойки — замачивала чистые тряпицы и доставала с полок шкафчиков флаконы и бутылочки.

— Сиди, парень, не вставай… — велела она, собрала все необходимое и поспешила обратно к постели пациентки.

— Анне полезно быть рядом с человеком, который не желает ей зла. Она и дальше будет нуждаться в твоем присутствии, иначе ей не выжить, — серьезно сказала целительница Гринграсс. Она взяла зеленую бутылочку с белой этикеткой, на которой было написано «Зелье детоксикации», вылила ее содержимое на влажные тряпки и пихнула всю эту кучу в сторону Северуса. — Вот, держи, парень. Оботрешь ее. К сожалению, бальзама для детоксикации, который и положено наносить на кожу, у меня нет. Это зелье вообще-то нужно принимать внутрь, от него кожа несколько дней будет саднить, но у нас нет другого выхода. Анну сразу вырвет, если попытаться влить зелье ей в горло.

— Что, всю ее обтирать? — недоверчиво воскликнул Северус, покраснев.

— Не будь ханжой, парень — не время сейчас соблюдать приличия. Когда Розье-старший напал на ее отца, Анна сумела ударить его своим серебряным ножом, а он наложил на нее Круциатус. А потом, как мне сказали, она заслонила Карстона, когда Розье кинул в него Сатанинское проклятье. То заклинание, которое я только что использовала, выжгло в ней лишь верхний слой порчи. Девушка и часа не протянет, если нам не удастся взять под контроль это паскудство!

Северус побледнел. Сатанинское проклятье… худшее из всех Темных проклятий. Те, кто знали, на что оно способно, боялись его больше, чем Непростительных. Единственная причина, почему это проклятье не отнесли к числу Непростительных — это то, что его уже много веков как не использовали, перестали это делать за несколько десятков лет до того, как вообще появились какие-то законы, регулирующие применение заклинаний. Почему же Розье и его люди решили воспользоваться таким Темным проклятьем? Из самомнения, хвастовства, ради развлечения… они способны на любую мерзость. Северус собрался с духом, взял пропитанную зельем ткань и начал аккуратно вытирать лицо и шею Анны. Он взглянул на часы в углу комнаты; они показывали 00:44. Через час и шестнадцать минут придет Блэк, и они попытаются вытащить Анну отсюда. Оставалось лишь надеяться, что девушка до его прихода доживет — во всяком случае, Северус сделает для этого все возможное.

Целительница Гринграсс стояла у стойки рядом с раковиной и смешивала какие-то зелья.

Это было опасно; видимо, женщина дошла уже до последней крайности — все равно как если бы Северус пришел сейчас на кухню и попытался сотворить эффективное зелье, используя исключительно тамошние запасы: воду, тыквенный сок, капусту, кардамон, перец… В результате мог получиться и новый смертельный яд, и едкое варево, способное разъесть и миску, в которой его готовили, и даже стол. Но с большей вероятностью вышла бы бесполезная бурда, только и способная, что обеспечить несварение желудка. А целительница между тем изучала выставленные перед ней зелья, вспоминала их состав и отмеряла жидкости по флакончикам, целый ряд которых уже выстроился на столе. Северус смотрел на быстрые движения ее рук и все яснее осознавал, что без этой отчаянной попытки Анна обречена. Шарлотта Гринграсс так и не вернулась с Мортис Пурго, да и не было никакой гарантии, что оно сработает. Северус нервно сглотнул и продолжил обтирать Анну зельем детоксикации.

К тому времени, как он закончил, кучка пропитанных зельем тряпиц отливала серо-зеленым, а Северуса совершенно перестал смущать тот факт, что он раздевает и обтирает обнаженную девушку. Здесь не было места мыслям о приличиях и неподобающем поведении — была лишь Анна, жизнь которой висела на волоске, а на теле тонкой радужной пленкой блестел пот. Кожа девушки в ярком свете ламп казалась серой. Обрабатывая тело Анны, Северус стер с нее и кровь, убедившись, что на ней не было никаких ран — вся кровь принадлежала Карстону Нотту и Оуэну Розье. Северус бесстрастно подумал, что не исключено, что Нотта-старшего убило его изобретение, Сектумсемпра, которое Пожиратели Смерти получили через Люциуса. Если это было оно, то смерть Карстона, скорее всего, не была легкой. Проклятье убивало мгновенно только при попадании в сонную артерию; если же оно было направлено куда-то еще, человек мог долгие минуты или даже часы истекать кровью.

В противоположном конце комнаты целительница Гринграсс сузила глаза, полностью сосредоточившись на перемешивании полужидкой бурой пасты в стерильной чаше. Чаша неподвижно висела в воздухе над необжигающим магическим огнем. Северус догадывался, отчего целительница воспользовалась этим жалким подобием нормального котелка, вместо того, чтобы послать кого-то в подвал за инвентарем из лаборатории: видимо, в этой посудине чистейшего серебра никогда и ничего, кроме воды, не держали. У Малфоев имелся превосходный серебряный котел, но здесь он был бесполезен: в нем уже раньше варили зелья — скорее всего, и Темные тоже. А для деликатных и взрывоопасных зелий лучше всего подходили девственно-чистые серебряные котлы: даже остаточный магический след или крохотная частичка, налипшая на стенку, могли вызвать неконтролируемую реакцию.

Северус неохотно признался себе, что действия женщины его впечатлили. Он тихонько укрыл одеялом обнаженное тело Анны и подошел к целительнице Гринграсс. Заклинание левитации, позволяющее предмету зависнуть в воздухе, требовало сосредоточенности. Совсем не просто было при этом еще и поддерживать магический огонь, который нагревал варево до температуры человеческого тела или даже выше, и при этом не обжигал и не плавил стенки котла. Опасаясь отвлечь женщину, Северус осторожно приблизился и наложил на чашу собственное заклинание левитации. Неизвестно, была ли целительница ему благодарна — она не сказала ни слова, но сняла с чаши свое заклинание, переложив эту задачу на Северуса.

Внезапно дверь распахнулась — Северус медленно повернулся, продолжая удерживать чашу на месте. В дверях тяжело дышала Шарлотта Гринграсс, в руке у нее был зажат крошечный стеклянный флакончик.

— Я связалась через зеркало с больницей святого Мунго, мама. У них ничего не было. Обращалась в Гринбрайэр, Вива Морте, к Сестрам Надежды, даже в Салемский госпиталь… — Девушка наконец осознала, что говорит не о том. Мать стояла к ней спиной, склонившись над чашей, и пыталась прислушиваться, не отрывая глаз от своего безумного творения. — Ну так вот, в конце концов я подкупила докторов из больницы Луга, и мне отдали последнюю дозу из их запасов. Вот, держите.

Северус моргнул — она протягивала флакон ему.

— Что…

— Шарлотта, попрощайся со своей подругой и, пожалуйста, больше не приходи сюда этой ночью. Снейп, я почти закончила… Сейчас мы дадим Анне это зелье, и если оно ее не убьет, у нас появится хоть какая-то надежда, что ее организм воспримет Мортис Пурго.

— Но мам…

— Не спорь, Шарлотта. Доченька, я знаю, что вы с Анной дружите — сделай это ради нее. Анну нужно переправить к людям, которые смогут ей помочь, для которых важна она сама, а не выгода, которую можно из нее извлечь. Давай же, Шарлотта. — Целительница Гринграсс утешала и наставляла дочь, не отрываясь от своего занятия.

Глаза Шарлотты наполнились слезами, и она подошла к Анне. Северус отвернулся, пытаясь создать для девушек хотя бы видимость уединения. Шарлотта сжала ладонь Анны в своих руках и что-то прошептала ей на ухо. Оказывается, они были действительно близкими подругами, хоть никогда этого и не показывали — просто проводили чуть больше времени вдвоем. Но если бы у меня здесь был настоящий друг, я бы тоже изо всех сил это скрывал, чтобы никто не смог воспользоваться подобной слабостью.

Шарлотта вышла, оставив Северуса в тревоге и недоумении. Почему мать не разрешила ей остаться? Почему оставила самого Северуса? Ведь Шарлотта, в отличие от него, обучалась целительству. Но тут целительница Гринграсс прервала его размышления, попросив медленно опустить чашу. Женщина взяла ее и отнесла к постели, где без сознания лежала Анна.

— Так, Снейп. Сейчас я начну постепенно вливать это ей в горло. Результат будет, мягко говоря, неприятным. Это зелье грубо прочистит организм — заставит его отторгать все чужеродное, что в нем есть. А это значит, что начнется сильная рвота, так что держи этот тазик — он тебе понадобится. Надеюсь, какая-то часть порчи выйдет вместе с рвотой. — Целительница Гринграсс зачерпнула немного буроватой жидкости и вопросительно взглянула на Северуса. Тот кивнул и занял удобную позицию. Более не мешкая, женщина отработанным движением наклонила Анне голову и влила зелье в ее безвольный рот.

* * *

Теперь, когда в Шато Малфой почти никого не осталось, Сириус безо всяких затруднений пробрался к Синей комнате по пустынным коридорам, которые он прекрасно изучил за лето. В здании царила звенящая тишина; на его пути не встретилось ни души, за исключением Гринграсс. Девушка сидела в небольшой комнате в одиночестве, не отрывая мрачного взгляда от танца теней на стене и терзая в руках край мантии. Сириуса она не заметила. Гринграсс ведь, кажется, подруга Анны. Должно быть, она за Анну волнуется. У Сириуса все внутри похолодело, но он упрямо пошел дальше. Сейчас главной задачей было найти Снейпа и Анну. Сириусу было велено идти в Синюю комнату — так сказал старый смотритель, самый жуткий тип из всех, с кем приходилось встречаться Сириусу. Если честно, он прекрасно обошелся бы без такого знакомства. В Синюю комнату — в лазарет. Что же случилось с Анной? Сириус начал жалеть, что послушался Снейпа и не попытался предупредить кого-нибудь о нападении.

И вот он стоял перед закрытой дверью Синей комнаты. Внутри могла быть целительница или еще кто-нибудь, и не исключено, что старый смотритель привел его в ловушку — от этого психа можно ожидать любой пакости. Но ничего другого в голову не приходило — и Сириус коснулся дверной ручки.

— Что с ней случилось?! — к счастью, Сириус вовремя вспомнил об осторожности, и вместо громкого вопля у него вышло рассерженное шипение.

В комнате сидел Снейп, устало сгорбившись над неподвижной, укрытой одеялом девушкой — той, что была Сирусу прекрасно знакома. Анна.

— Она не должна была пострадать. Анна попала под очень Темное проклятье, которое предназначалось ее отцу. Сюда приходил Темный Лорд, устроил Розье-старшему взбучку за то, что он испортил и повредил жертву и сорвал Лорду ритуал, — отрешенно произнес Северус и сел чуть прямее. — Мы до сих пор не знаем, выживет ли она, но сейчас Анна достаточно стабильна, чтобы можно было ее перемещать. Нужно вынести ее из здания. Целительница Гринграсс отвлекла Пожирателей Смерти и всех остальных, но если Темный Лорд вернется… — Снейп вздрогнул. Сириус тоже.

— Здесь был Волдеморт?!

— Не смей произносить его имя, придурок! Даже с защитными заклинаниями, это опасно!

— Извини, — Сириус протянул руку и смахнул каштановый локон с бледного, застывшего лица Анны. В горле вдруг стал расти подозрительный комок, а в душе огнем разгоралась ярость. Сириус позволил гневу захлестнуть его, не оставляя места для других чувств. Он не станет рыдать из-за девушки — здесь, на глазах у Снейпа! Сириус расправил плечи и посмотрел на своего худого костлявого напарника. — Так какой у нас план?

* * *

— Найдите неболтливого целителя и скажите ему, что девушка попала под Сатанинское проклятье. Ее организм очищали дважды — заклинанием и смесью разных зелий. В нее влили около четырех капель Очищающего зелья — все, что мы сумели отыскать.

Сириус понятливо кивнул. Он осторожно снял заклятие левитации, удерживая Анну на руках и пытаясь не обращать внимания на безумный блеск в глазах смотрителя. На Северуса тот почему-то смотрел с особым чувством. Что, интересно, Северус мог предложить этому ненормальному за его помощь? Сириус надеялся, что цена оказалась не слишком высока. В отличие от самого Сириуса, у Северуса не было безопасного места, ему некуда было идти.

Северус отступил на шаг и церемонным жестом предложил Сириусу проследовать в камин.

— Спасибо, Снейп. Можешь на меня рассчитывать — ты сделал все, что мог, теперь моя очередь. Не волнуйся, никакие авроры, или кто там еще, сюда не сунутся. Насчет Джеймса с компанией и всей этой нашей вражды тоже можешь не беспокоиться. И вообще, глупо это все, а ведь нам уже почти семнадцать. По крайней мере, это я могу для тебя сделать. Ну, увидимся в школе. Дай Розье за меня хорошего пендаля, — Сириус ухмыльнулся даже несмотря на тревогу об Анне. Потом он повернулся и шагнул в зеленое пламя: — Годрикова Лощина, резиденция Поттеров.

* * *

— Ах ты ж!

— Мерлин всемогущий!

— Что случилось, Бродяга?

— Пропустите, мальчики…

В жилище Поттеров воцарился хаос. Сириус умоляюще посмотрел на родителей Джеймса, прижимая Анну к груди. Сердце суматошно колотилось; сквозь два слоя одежды — его и ее — Сириус чувствовал неестественный жар покрытого потом тела.

— Мистер Поттер, прошу вас, помогите ей…

— Джеймс, отойди, пожалуйста. — Генри Поттер мягко отодвинул потрясенного сына в сторону и подошел к Сириусу. — Не мог бы ты положить ее на диван, Сириус?

Тот медленно опустил свою бессознательную ношу на подушки и неожиданно ощутил чувство потери, будто нечто драгоценное вдруг выскользнуло из рук. О, боги, Анна, что они с тобой сделали? Клянусь, я их всех переловлю, всех уничтожу за то, что они так с тобой поступили, что посмели поднять на тебя руку — иначе не будет мне покоя. Я стану аврором. Может, даже вступлю в этот Орден, о котором столько болтают. Я что-нибудь придумаю. Обещаю.

— Мэри, свяжись с Мунго…

— Нет! Снейп сказал — он сказал, надо действовать осторожно. Анну нельзя в Мунго — Пожиратели найдут ее и прикончат или увезут во Францию, и мы никогда больше ее не увидим! — в панике Сириус вцепился в горячую руку Анны.

Супруги Поттеры переглянулись. Джеймс уже видел такой взгляд раньше и примерно представлял, что он означает Нечто Важное; его друзья ничего не поняли.

— Мэдисон?

— Мэдисон, — согласился Генри. — Не волнуйся за свою подругу, Сириус, — добавил он. Сириус беспокойно смотрел то на Анну Нотт, то на дверь в соседнюю комнату, куда ушла Мэри Поттер — должно быть, чтобы переговорить по каминной сети. — Мэдисон — лучшая частная целительница в Британии. Большинство ее клиентов — чистокровные, которые не могут позволить, чтобы об их проблемах со здоровьем стало известно недоброжелателям. Собственно, друзей им надо остерегаться тоже, если, конечно, они хотят сохранить власть и влияние — да и саму жизнь. Так что услуги Мэдисон абсолютно конфиденциальны.

Сириус лишь кивнул, не отрывая взгляда от неподвижной девушки, и продолжил растирать ей руку — больше ничем помочь он не мог. Ну давай же, Анна, ты должна поправиться — иначе я никогда себе этого не прощу.

— Вы об этой девочке говорили? — послышался незнакомый хрипловатый голос. Сириус резко вскинулся и увидел высокую индианку — смуглую, с темными серьезными глазами. Она быстро подошла к дивану, на который положили Анну, и спросила Сириуса: — Парень, это ты ее вытащил?

— Э-э, я, а что?

— Ты знаешь, почему она в таком состоянии, и какие у нее показатели?

— М-м, Сн… Мне один надежный человек сказал, что в нее попали каким-то Сатанинским проклятьем.

Сириус и так уже был на взводе, но когда глаза целительницы, и без того большие, распахнулись еще шире, и она со свистом втянула воздух сквозь зубы, плохое предчувствие нахлынуло на него с новой силой.

— Как же я ненавижу эти чистокровные распри, — зло пробормотала женщина, шагнула к бесчувственной девушке и опустилась возле нее на колени, кинув рядом свою черную сумку. Палочка скользнула целительнице в руку, и в следующее мгновение в воздухе зажглись значки и числа. Не успел Сириус их рассмотреть, как они уже погасли, сменившись новыми символами, которые тоже почти сразу пропали. Целительница — Мэдисон? — озабоченно покачала головой.

— Ну что? Она… она поправится? — с отчаянной надеждой спросил Сириус.

Прекрасные глаза в обрамлении длинных ресниц серьезно посмотрели на него.

— Ее жизнь сейчас висит на волоске, парень. Не зря большинство чистокровных считает Сатанинское проклятье темнейшим из темных, которое потому лишь не причисляют к Непростительным, что оно давно уже вышло из употребления. Сатанинское проклятье ранит не тело — оно поражает в человеке магию, создавая прореху в его магическом ядре и помещая туда семена так называемой дьявольской порчи. Подобно паразиту, эта порча постепенно выедает магию изнутри. А магия столь же необходима для существования волшебника, как легкие, сердце или печень. Потеряв магию, тот становится маглом и через несколько часов умирает.

— И что же — мы совсем ничем не можем помочь Анне? — голос у Сириуса дрогнул.

Целительница Мэдисон посмотрела на него с сочувствием.

— Все, что я могу — это попытаться, парень. Только попытаться. Тот целитель, который начал ее лечить, отлично поработал. Сейчас девочка стабильна; она останется в таком состоянии еще двенадцать-пятнадцать часов, а потом порча в ней вырастет настолько, что начнется новый приступ. Девочке нужно выделить отдельную комнату, и мне понадобится ваша помощь.

Она окинула острым, оценивающим взглядом столпившихся вокруг дивана людей.

— Мэри, будь любезна, подготовь для моей пациентки комнату. Ты, парень, понесешь девочку — никакой левитации, магическое воздействие может ухудшить ее состояние. Генри, костьми ляг, но достань мне как можно больше Мортис Пурго. А вы двое отправляйтесь через камин в Дом Деви, зайдите в спальню и возьмите оттуда большую змею, а еще захватите обитый черной кожей сундук с золотыми застежками — он стоит в самом большом шкафу в прихожей. Как вернетесь, сразу несите их мне.

Все кинулись выполнять ее указания. Мэри унеслась наверх готовить девушке комнату, а целительница Мэдисон наклонилась и аккуратно вытащила два каких-то предмета из судорожно сжатых рук Анны. Надо же, а Сириус и не заметил даже, что та что-то держит. Изящная волшебная палочка и окровавленный нож, на рукоятке которого виднелось скромное клеймо магазина оружия и инструментов Дестини. Целительница Мэдисон достала из кармана мантии небольшой мешочек и осторожно положила их туда, а потом жестом велела Сириусу взять Анну на руки и идти за ней. Сириус бережно поднял мертвенно-бледную девушку и последовал за целительницей в импровизированную больничную палату. О боги и богини и все высшие силы, хранящие нас, помогите Анне, умоляю, пусть она поправится…

* * *

— Ну, юный Снейп, ты готов узнать мою тайну?

Северус отряхнул с ладоней сажу и повернулся к Элфарду. Старик чуть не приплясывал от безумной радости, злобные глазки возбужденно блестели. Какую-то пакость он задумал, это точно, — с тревогой подумал Северус. — Но теперь уже слишком поздно, дело сделано. Сделка есть сделка. Он настороженно кивнул.

— Да.

Элфард поманил его; Северус сглотнул и шагнул вперед. Старик придвинулся ближе, с какой-то даже нежностью положил морщинистые руки на костлявые плечи Северуса и наклонился, так что его губы почти касались уха хранителя тайн. Чувство было на редкость неприятным — Северус с трудом подавил дрожь. Элфард заговорил.

— Чтобы установить защиту на крови, нужно…

* * *

Он был жертвой; кричал, сгорая заживо, извиваясь в пародии на любовную страсть, а огнем был красивый блондин с глазами ангела и улыбкой демона, который не давал ему вырваться с погребального костра; кровь его шипела и пузырилась и уносилась с дымом к престолу богов, языки пламени вставали стеной, застилали глаза и жгли плоть, как и руки падшего ангела со светлыми волосами, а там, за пламенем, пронзительно кричала Анна, а безликая тень прижимала ее к земле, овладевала ею в луже крови, красной, как ее сердце, красной, как пламя, а он горел, горел, горел…

Северуса подбросило на постели; он скатился на пол и со сдавленным воплем, ничего не соображая, кинулся к двери. Он уже готов был распахнуть ее и выскочить в коридор, но тут сознание включилось. Оказалось, что под рукой — прохладный металл дверной ручки, сам он находится в своей опрятной и обезличенной спальне, только на полу у кровати смятой и перекрученной кучей лежит постельное белье, а подушка валяется в изножье. Никакого огня нет, ему ничто не угрожает.

На всякий случай Северус достал палочку и наложил несколько заклинаний — нужно было убедиться, что ни на нем самом, ни на его комнате нет никаких проклятий, — а потом сотворил ведро ледяной воды и вылил себе на голову. Холод резанул по нервам, окончательно отсекая кошмар от реальности. Нет никакого огня, я не горю. Анна у Поттеров, и это мой сон — там Розье не имеет надо мной власти. Я не горю, не горю… Словно в доказательство этих слов, Северуса начал бить озноб — вода действительно была ужасно холодная.

Он поднял с пола белье и дрожащими руками застелил постель, не обращая внимания на капающую с тела воду. Но когда все было готово, Северус все равно не мог заставить себя лечь и постараться вновь уснуть. Вместо этого он сел за письменный стол и уставился в пространство, пытаясь усилием воли стереть из памяти недавний и такой яркий кошмар. Проклинаю тебя, Элфард. Гореть тебе в адском пламени за то, что ты со мной сделал. Я же видел, как ты был счастлив оттого, что сумел еще сильнее запятнать мою душу — а мне-то казалось, что хуже уже просто некуда… Теперь я знаю, как создавать защиту на крови, и это знание отравляет мне разум. Ты ведь этого хотел, Элфард? Снять с себя проклятое бремя и взвалить на меня? Никогда мне не освободиться от этого знания, от этой тайны, доверенной мне на хранение. Надеюсь, в бездне, где ты окажешься, к тебе приставят падшего ангела, который сумеет наполнить твою вечность мучениями, — и ты получишь все, что заслужил.

* * *

Больше двух недель Анна оставалась на грани жизни и смерти. Первые пять дней были полны лихорадочной деятельности: Поттеры оформляли над Анной опекунство, а целительница Мэдисон сражалась за ее жизнь. Сириус узнал, что целительница родилась в Индии, была чистокровной в самом полном смысле этого слова, и к тому же принадлежала к высшей касте, что по меркам Индии значило куда больше. Она считала, что ее призвание — целительство, а родственники навязывали девушке более престижную карьеру юриста. В результате шестнадцать лет назад она эмигрировала в Англию и стала называть себя Мэдисон, потому что имя, которое дали ей родители, ставило в тупик британских пациентов и было для них совершенно непроизносимым — тем более, когда выговаривать его приходилось людям, которые в панике звали целителя.

Когда счет идет на секунды, гораздо проще вспомнить целительницу Мэдисон, чем целительницу Джайяшри Васундхару, — заметила она однажды, искривив чувственный рот в усмешке. Было временное затишье, не нужно было куда-то нестись и что-то срочно делать, так что Сириус дежурил у постели Анны, а целительница сидела и рассеянно поглаживала своего фамилиара. Змея — гигантская королевская кобра по имени Амрита — сонно лежала у нее на коленях, время от времени пробуя воздух языком. Если бы Сириус не был полумертв от усталости, он бы, пожалуй, дергался каждый раз, когда гибкое змеиное тело куда-то устремлялось по приказу хозяйки. Едва ли можно было расслабиться в компании большой ядовитой змеи, но в то же время Сириус был глубоко ей благодарен, потому что именно концентрированный яд Амриты помог искоренить «дьявольскую порчу» на шестой день лечения и освободил от проклятия магию Анны. Помимо змеиного яда, потребовались и редкие зелья, и притирания, и неизвестные Сириусу заклинания — некоторые на родном языке целительницы Мэдисон, — но в конце концов через шесть дней порча была побеждена.

Все это время Сириус дневал и ночевал у постели Анны, да и потом продолжал крутиться где-то поблизости. Девушка балансировала между жизнью и смертью. Никто не знал, чем все закончится: то ли ее магическое ядро сумеет как-то восстановиться, и тогда Анна выздоровеет, то ли повреждения от дьявольской порчи окажутся слишком серьезными. Даже целительница Мэдисон призналась, что ни в чем не уверена, потому что случай Анны был уникальным. Все остальные жертвы Сатанинского проклятья погибли ужасной смертью. Многие, чтобы избежать страданий, предпочитали совершить самоубийство или молить о том, чтобы смерть им даровал близкий человек. Был лишь один недокументированный случай излечения — легенда о волшебнике, который каким-то образом пережил шок от потери магии и дальше существовал уже как магл. Больше века Сатанинское проклятье вообще никто не использовал, и целительница Мэдисон понятия не имела, почему Анна уже который день не выходит из комы.

— Конечно, вначале, пока проклятье набирало силу, она и должна была оставаться без сознания, — мрачно сказала целительница Генри и Мэри Поттерам на пятнадцатую ночь после того, как девушку вызволили из Шато Малфой. — Но после укоренения порчи мисс Нотт должна была прийти в себя. Могу лишь предположить, что тот целитель, который лечил ее до меня, дал ей какое-то снотворное, чтобы сохранить ее силы. В результате организм мог более эффективно бороться с проклятьем, а действие порчи замедлилось — магия стала убывать не так быстро. Тот, кто сумел в первые же часы стабилизировать девочку, вероятнее всего, спас ей жизнь — если, конечно, она выживет. Он дал мне время, чтобы разработать план действий, и заставил задуматься о применении кое-каких современных методов для лечения этого древнего проклятья. Теперь же… думаю, что сейчас все силы мисс Нотт направлены на исцеление, а для того, чтобы прийти в сознание, их уже не хватает. А дальше — либо организм сумеет достаточно восстановиться, и девушка очнется, либо однажды она просто тихо угаснет. От нас сейчас ничего не зависит, мы лишь можем молить Шиву и Кали о помощи.

Сириус почти не спал, ждал и надеялся, хоть надежда и таяла с каждым часом, уступая место отчаянию. Прошло еще несколько дней, но все оставалось по-прежнему, не менялись даже основные физиологические показатели. На самом деле, мы не знаем, как в ее случае действуют диагностические заклинания, — сказала ему целительница Мэдисон на шестнадцатый день. — Ее магия настолько искажена проклятьем, что данные могут оказаться недостоверными.

На шестнадцатый день целительница Мэдисон вернулась к себе домой, оставив Анну в надежных руках Сириуса и Поттеров, которые к тому времени научились ухаживать за ней не хуже профессиональных сиделок. Скоро надо будет отправляться в школу — наступило 29 августа, а занятия начинались второго сентября. Ремус уже пять дней как был дома, но Сириус поклялся, что ноги его больше не будет в родительском гнезде. Вместо этого он надавил на Регулуса, и тот неохотно согласился отправить вещи брата к Джеймсу. Пожитки Сириуса были неопрятной кучей брошены в одолженный у Поттеров сундук с чарами расширения пространства и переданы владельцу — с ядовитым пожеланием, чтобы позор рода Блэк никогда более не возвращался. Не волнуйся, Рег, мне и самому не хочется в этот отвратительный дом, глаза б мои его не видели.

— Все в порядке, Сириус. Ты всегда был нам, как второй сын, — заверила его Мэри Поттер, когда он подошел к ним и нерешительно задал мучающий его вопрос.

— Можешь жить у нас столько, сколько понадобится, — объявил Генри Поттер, когда Сириус рассыпался в благодарностях.

— Молодчина, Бродяга! — сказал Джеймс, а Ремус лишь немного грустно посмотрел на них и шагнул к камину, чтобы вернуться в свой тихий дом. После его ухода Сириус вдруг понял, что ему ужасно не хватает умиротворяющего присутствия Ремуса. С Джеймсом было весело, он всегда первым приходил на помощь — настоящий друг, верный и преданный, — но с Ремусом было спокойней и легче, потому что он не задавал вопросов.

Ремус просто сидел вместе с Сириусом у постели Анны и не лез к другу с бесконечными расспросами об Анне, Снейпе и о том, как прошло лето в Шато Малфой. Как же это оказалось прекрасно — чувствовать, что никто на тебя не давит, никто не заставляет отвечать. Даже Генри и Мэри порой напоминали собственного сына своим непомерным любопытством — разумеется, ради его же, Сириуса, блага, — а самому Сириусу хотелось просто посидеть в тишине с другом, который не станет ни судить кого-то, ни рваться на подвиги. Вся Джеймсова семья была такая — героическая до жути. Сириус когда-то тоже хотел быть похожим на них, на великолепного Джеймса Поттера. Теперь же он был благодарен судьбе, давшей ему в друзья тихого, мирного Ремуса. С ним Сириусу было спокойно, и не раз он делился с Лунатиком тем, чего не рассказывал ни Джеймсу, ни его родителям.

Но были вещи, которые Сириус вообще не хотел ни с кем обсуждать. Никому, и в особенности Лунатику, он не собирался сообщать об условиях, на которых заключил Клятву на крови. Если его друг решит, что ради него Сириус буквально сунул голову в петлю, он никогда себе этого не простит. Но знаешь, Лунатик, ты просто не понимаешь, какая это драгоценность — наша дружба, то, что мы вчетвером стоим друг за друга. Разве могу я предать наше братство, разве могу потерять вас? И кем я буду, если брошу брата в беде? Этим летом я лишний раз понял, какой я все-таки везунчик: у меня есть ты, и Джеймс, и Питер, и вы меня всегда поддержите, что бы ни случилось. Не все могут этим похвастаться… Сириусу вдруг вспомнился Северус — ему, должно быть, до сих пор приходится терпеть мерзавца Розье, — и Анна, которая была уверена, что не предаст лишь тот, кого обязывает магическая клятва.

Только очнись — и я покажу тебе, что такое настоящая дружба, что такое доверие, — пообещал Сириус Анне. Казалось, девушка мирно дремлет — но это только казалось. Джеймс сейчас растерян, но он готов дать тебе шанс. Он замечательный друг — и веселиться умеет, как никто, и спину в бою прикроет. Лили будет обожать тебя уже за то, что ты — еще одна девушка в нашей мужской компании. А Ремус, хоть и не знает тебя совсем, уже считает другом, потому что видит, что ты для меня значишь. Питер, наверное, сперва будет конфузиться и не сразу сможет к тебе привыкнуть — он терпеть не может перемен, — но он справится. Ради нас — справится… Вот такие бывают друзья, Анна. И хоть ты этого и не знаешь, у тебя сейчас есть пятеро друзей, которые ждут, когда ты очнешься — даже шестеро, если считать Снейпа. Еще бы знать, что думает об этом сам Снейп — считает он себя твоим другом или нет…

Сириус взял со столика книгу, которую читал для Анны прошлым вечером. Он как-то увидел ее в книжном шкафу у Поттеров, а целительница Мэдисон говорила, маглы верят в то, что люди в коме могут слышать, когда с ними разговаривают.

— Надеюсь, тебе сегодня было не очень скучно, Анна, — начал Сириус, открывая книгу на том месте, где он закончил читать в прошлый раз. — Мне тут Джеймс высказал все, что думает о человеке, который «совсем свихнулся с тоски по бесчувственному телу» — так прямо и сказал. И потащил меня в Косой переулок покупать книги и все, что там нужно для учебы. Тебе я тоже все купил — увидишь, когда поправишься.

Сириус отмахнулся от ехидного голоса, который прошептал с интонациями Снейпа: «А что, если она так никогда и не очнется?»

— Ну так вот, кажется, в прошлый раз мы здесь остановились. — Сириус вынул закладку и откашлялся.

Среди Слейтвуда, где склоны

Тонут в озере лесном,

Остров прячется зелёный.

Там, где цапля бьет крылом,

Крыс пугая водяных, —

Мы храним от глаз чужих

Полные до верха чаны

Вишен краденых, румяных.

Так пойдём, дитя людей,

В царство фей, к лесной воде, —

Крепче за руку держись! —

Ибо ты не понимаешь, как печальна жизнь.

Где луна холодным глянцем

Берег Россеса зальет,

До утра старинным танцем

Мы сплетаем хоровод —

В колыханье рук и взоров

До утра прядём узоры

Под луной у дальних вод.

Беззаботно и легко

Мы порхаем над волнами

В час, когда слепыми снами…

Внезапно Сириус остановился, а в тишине раздался другой голос — чуть слышный, хриплый от долгого молчания.

В час, когда слепыми снами

Мир объят людской.

Так пойдём, дитя людей,

В царство фей, к лесной воде, —

Крепче за руку держись!..

У Сириуса к горлу подступил комок, глаза щипало от потрясения, облегчения и радости. Анна была бледна, как простыня на ее кровати, но глаза смотрели осмысленно. И она ему улыбалась. Строфу они закончили вместе.

Ибо ты не понимаешь, как печальна жизнь.

— Йейтс, — пробормотала Анна, закрыла глаза и медленно, осторожно вдохнула.

— Анна… — Дар речи покинул Сириуса. Он выпустил томик с недочитанным стихотворением и вновь потянулся к руке девушки.

— Сколько, Сириус? Сколько я проспала?

— Здесь — восемнадцать дней, и еще ночь у Малфоев, прежде чем я пришел за тобой, — тихо ответил он.

Анна попыталась подняться.

— Школа…

Сириус мягко толкнул ее обратно.

— Ложись, Анна, тебе нельзя напрягаться! Занятия начнутся дня через четыре, но тебя это пока не должно волновать — сперва нужно восстановить силы.

Анна тихо и недовольно фыркнула, но все-таки легла.

— Эта кровать мне ужасно надоела, — проворчала девушка уже немного окрепшим голосом.

— Так значит, ты… ты понимала, что вокруг происходит? — с любопытством спросил Сириус.

— Нет… не совсем. — Анна нахмурилась, сделала еще один вдох и с некоторым усилием продолжила: — Было такое чувство, как будто я сплю и знаю, что сплю, и во всем этом какая-то неправильность, но я не могу проснуться и понять, в чем же дело. А сейчас мне как бы снилось, что отец читает мне стихи — когда я была маленькой, он брал мамины любимые сборники и читал мне стихи перед сном, — и тут я понимаю, что это ты читаешь, а я проснулась.

Анна попыталась улыбнуться, но ее губы задрожали; в следующее мгновение из глаз полились слезы, а лицо исказилось от отчаяния.

— О, Сириус, мой папа… он… они… он… — Ей стало не хватать воздуха, грудь раздирали рыдания.

Сириус неловко опустился на колени и обнял ее за худенькие плечики. Должно быть, он все сделал правильно, потому что Анна вдруг уткнулась лицом ему в плечо и вцепилась в него, как в спасательный круг. Ее колотило от горя.

Сириус похлопывал ее по спине и гладил волосы, которые почти перестали виться после стольких дней в постели и множества очищающих заклинаний. Эффект от них, конечно, был, но никакого сравнения с обычной водой. Он вдруг понял, что наслаждается тем, как доверчиво прильнуло к нему мягкое, теплое девичье тело — хотелось держать так Анну и не отпускать никогда… Сириус, скотина ты озабоченная, у девушки на глазах убили отца, она только-только оправилась от Темного проклятья, от которого, вообще-то, умирают! Задвинь свои гормоны куда подальше и веди себя как друг — или ты уже забыл свои обещания?

Девушку перестало трясти, и Сириус осторожно отпустил ее, оставшись сидеть на краю кровати. Он с беспокойством смотрел на Анну: глаза распухшие, щеки в красных пятнах, нос хлюпает.

— Вот, держи, — он цапнул с прикроватного столика коробку с салфетками и дал ей. Анна вытащила сразу несколько, высморкалась и вытерла с лица слезы. Сириус тоже вытащил салфетки, смочил их прохладной водой и аккуратно промокнул ей глаза и щеки. — Так-то лучше, — удовлетворенно заявил он и немного отодвинулся.

— Спасибо, — прошептала она почти неслышно. Сириус попристальней взглянул на Анну и понял, что девушка измучена — глаза у нее закрывались, и она вся обмякла на подушках. Он быстро поправил ей постель и уложил поудобнее.

— Спи, Анна. Когда ты проснешься, я буду здесь, — прошептал он, и ее ресницы дрогнули и сомкнулись.

Сириус убедился, что она действительно уснула — естественным, мирным сном, — и выскользнул из комнаты. Он скатился по лестнице и ворвался в гостиную, где Джеймс, Мэри и Генри Поттеры играли в Подрывного дурака.

— Она очнулась!

_____________

Глава называется так же, как и стихотворение Уильяма Батлера Йейтса в переводе Анны Блейз. Именно это стихотворение читал Сириус, когда очнулась Анна. Он прочел первые две строфы из четырех.