Традиции волшебного гостеприимства, или Гость из забытого прошлого (джен)

— Так что неизвестно ещё, кому от этой вашей связи хуже, — говорит, между тем, Ойген. — Просто сейчас её использует только мистер Риддл — ну так почему бы вам не ответить ему тем же?

— Вы знаете его настоящее имя? — очень удивляется Гарри, пытаясь угадать, кто перед ним.

— Конечно, — улыбается Мальсибер. — Это ведь не секрет…

— Он терпеть не может его, — тоже улыбается Гарри.

— Ох, и не говорите, — соглашается Ойген. — И поэтому мне кажется правильным называть его подлинным именем, а не тем прозвищем, которое он сам себе выдумал, — говорит он с лукавой улыбкой. — Надеюсь, что вы не против?

— Нет, — улыбается Гарри в ответ. — Я иногда зову его Том.

— Ну мы с ним не настолько близки, — смеется Ойген — В общем, мистер Риддл хочет увидеть ваше сознание? Отлично — давайте подумаем, что вы ему продемонстрируете?

— Продемонстрирую? Мне разве не нужно очистить и опустошить сознание? И я могу выбрать сам, что показывать? — забросал его Гарри вопросами.

— Собственно, в этом и заключается техника: не закрываться стеною вообще, как учил вас, я полагаю, профессор Снейп, а показать что-нибудь. Он ведь станет считывать прежде всего ваши мысли — ну вот и покажите ему что-нибудь… интересное. Как насчёт квиддичного матча? — весело предлагает он. — Все знают, что вы любите квиддич — ну так и порадуйте мистера Риддла, давайте приобщим его к спорту, это так благородно!

Они смеются.

— Представляйте что захотите: любой матч, или какие-то его части, или как ловите снитч… главное — чтобы в том, что вы ему покажете, не было каких-то конкретных персон. Поэтому спорт здесь очень хорош: очевидно, что все, кто окажется в вашем воспоминании — это не ваше ближайшее окружение, а просто игроки с лицами случайных людей. Но если вы покажете ему кого-то, кого он посчитает — хотя бы теоретически — важным для вас человеком, вы поставите его — или её — под удар. Посему — никаких людей, только спорт! — он снова смеётся — одна мысль о том, что будет с Лордом, когда ему придётся просмотреть самый длинный матч в своей жизни, Ойгена веселит чрезвычайно.

Гарри тоже улыбается, хотя сбросить напряжение и полностью развеселиться не может: ему сейчас совсем не до смеха.

— Ну что вы так печальны, молодой человек? — ласково спрашивает его Мальсибер — Гарри видит в голубых глазах сидящего напротив него молодого человека сочувствие и улыбку. — Глупо расстраиваться по поводу того, чего вы не можете изменить — нужно получать от этого удовольствие и использовать… вы, юноша, просто жизни радоваться не умеете.

— У меня поводов ей радоваться слишком мало, — грустно говорит Гарри и как-то устало опускает плечи.

— У вас их полно! — возражает Ойген. — Вы живы, здоровы, сильны и молоды, у вас есть друзья, которые преданы вам, есть крёстный, который любит вас больше жизни, есть Дамблдор и ещё огромное количество взрослых, которые тоже вас очень любят — разве это так мало?

— Немало, — вымученно улыбается Гарри. — Просто… вы не знаете, что сейчас в школе творится.

— А что там творится?

— Там Амбридж. С инспекционной дружиной… и никто не знает, где Дамблдор, зато все знают что я, видимо, сошел с ума.

— Так и отлично, — шутит Ойген: — С сумасшедшего спроса нет, можно вести себя как заблагорассудится — это же замечательно и удобно! Да разве можно так расстраиваться из-за школы? Посмотрите на это иначе: у Дамблдора, наконец-то, появилось свободное время заняться важными делами, — улыбается он. — Вы представляете, сколько времени отнимает директорство?

— Я об этом не думал, — снова улыбается Гарри. — Вы смотрите на мир под необычным углом, мистер…

— Сэр, — Ойген смеётся. — Вам же сказали — никаких имён? Мистеру Риддлу совсем ни к чему знать, с кем вы сейчас говорите.

— Вы тоже его боитесь? — усмехается Гарри.

— О да, — тут же кивает Мальсибер. — Только очень глупые люди его не боятся.

— Дамблдор его не боится!

— Ну… допустим, — Ойген смеётся. — Но я точно не Дамблдор: я и слабее, и младше. И бояться не стыдно — стыдно руководствоваться исключительно страхом.

— Покажите мне, как это делается! — просит вдруг Гарри. — Вы сказали, что вы хороший легилимент — покажите!

— Я не могу! У меня палочки нет, вы же видите.

— Сходите за ней. Я подожду.

— Я не могу, — улыбается Ойген. — Я дал слово вашему крёстному, что не полезу к вам в голову — и намерен его сдержать.

— Как же я научусь, если вы мне не покажете?

— Вам придется сделать это самостоятельно, — мягко говорит ему Ойген. — Я обещал.

— Он не будет против — я ему объясню!

— Это вряд ли, — говорит Мальсибер.

…Спустя долгие десять минут после того, как расстроенный и разочарованный Гарри уходит, Блэк врывается в комнату и буквально с порога требует:

— Ты обязан ему показать, как это делается!

— Извини? — ошалело переспрашивает Мальсибер, пребывающий, впрочем, всё ещё в виде высокого голубоглазого незнакомца.

— Ты должен его научить! — требовательно говорит он. — Ты же умеешь — покажи ему!

— Блэк, ты в себе? — Ойген даже встаёт. — Ты сам мне категорически запретил…

— А сейчас разрешаю! — он встряхивает волосами, снова требуя: — Покажи — ему действительно это необходимо.

— Ну… хорошо, — немного растерянно говорит Ойген. — Но мне тогда нужна моя палочка…

— Держи, — Сириус кидает её ему и зовёт своего крестника, который взволнованно ожидает за дверью: — Гарри, у нас наметилось продолжение!

Мальсибер тем временем изумлённо вертит в руках свою палочку и смотрит то на неё — то на Блэка, с огромным трудом удерживаясь от какой-нибудь неуместной шутки.

— Я с вами останусь, — говорит Сириус, когда Гарри нерешительно заходит в комнату. — Пока вы тут практикуетесь.

— Спасибо! Это здорово, — говорит Гарри радостно. — Сэр, вы же не против? — вежливо спрашивает он Ойгена — тот только руками разводит:

— Ну что вы, как я могу быть против… в общем, давайте сделаем так: я постараюсь быть помягче, нежели профессор Снейп, и потренирую вас несколько деликатнее — а вы попробуйте показать мне какой-нибудь хороший квиддичный матч. Я же постараюсь внушить вам… что-то простое — к примеру, желание что-нибудь съесть, — он преувеличено опасливо косится на Блэка, но тот только рукой машет — давай, мол. — Готовы? Легилименс!

Он так давно не колдовал, что вторжение получается, на его взгляд, грубоватым — но Гарри, ожидавший то, что уже не раз переживал со Снейпом, его почти что не чувствует. И пропускает момент, когда следовало начать — но Мальсибер с присущей ему тактичностью заставляет Гарри вспоминать исключительно школьные уроки — и Амбридж.

— Стоп, — говорит он, опуская палочку. — Какая неприятная женщина, — он кривится. — Я вам очень сочувствую… надеюсь, она там ненадолго.

— Вы про Амбридж?

— Полагаю, да… но сосредоточьтесь, пожалуйста. И не волнуйтесь — я не стану заглядывать дальше уроков. Давайте ещё раз. Легилименс!

Вторая попытка почти столь же плоха — но Мальсибера это, кажется, вообще не тревожит: он вновь останавливается и говорит задумчиво:

— Так, сосредоточение — не наш метод… давайте попробуем…

— Я правда стараюсь! — расстроенно говорит Гарри.

Ойген отмахивается:

— У нас мало времени, чтобы стараться… я уверен, что будь у вас десять лет, у вас бы всё получилось. Но их нет — посему давайте искать, что вам подойдёт больше. Давайте попробуем более страстные чувства — улыбается он. — Разозлитесь на меня — за то, что я смею пытаться управлять вами и подменять ваши желанья своими. Вам же не хочется жить желаниями мистера Риддла, не так ли? У вас ведь есть собственные?

— Да! — Гарри смотрит на него потрясённо.

— Ну и отлично… итак — злитесь. И посильнее. И представьте, что квиддич — самое мерзкое, что я вообще когда-либо видел в жизни. Потому что ну это же правда: не представляю более идиотского времяпрепровождения! Это же просто нечестно: команда может быть просто отличной, с самыми лучшими охотниками и загонщиками — а их противнику повезёт, и их ловец сразу поймает снитч. И всё! Ну что за идиотизм… Легилименс! — произносит он быстро — и видит, как Гарри, ещё совсем маленький, чуть ли не первокурсник… хотя нет, разумеется — на первом курсе в квиддич никто не играет, так что это второй — летит, летит… и ловит маленький золотой мячик… ртом. Мальсибер хохочет, обрывая заклятье, и даже падает обессиленно в кресло. — Я никогда такого не видел! — говорит он, отдышавшись. — Это было… прекрасно и удивительно! — он аплодирует и говорит Блэку: — Ты знал, что твой крестник как-то поймал снитч ртом?!

— Нет, — говорит Сириус, тоже расплываясь в улыбке.

— Я не рассказывал… я и сам про это забыл! — радостно восклицает Гарри. — У меня получилось? Да?

— О да! — Мальсибер вновь ему аплодирует. — Ну видите: мы нашли ваш метод. Давайте повторим ещё раз. Легилименс!

На сей раз картинка другая — квиддичный матч… Ойген видит Драко Малфоя — в самом деле, он же тоже ловец… как неудачно, бедный Драко — видит одинаковых совершенно охотников Гриффиндора: близнецы…

— Финита, — он опускает палочку. — Ну вот — у вас чудесно всё получается. Тренируйтесь, потому что, конечно, всё это будет в реальности совершенно иначе… но мне кажется, так у вас вполне может что-нибудь получиться. А главное, — с внезапной серьёзностью говорит он, — помните, что Риддл всегда лжёт. И что сами вы никогда ничего в его голове не увидите. Чтобы сделать это, нужно быть рядом — и нужно уметь это делать. Вы — не умеете. Даже и не пытайтесь. А случайно увиденному — никогда ни за что не верьте.

* * *

…— Он не поверил, — это первое, что говорит Ойген Сириусу, когда они встречаются уже после ухода Снейпа, вновь уносящему с собой самое обыкновенное писчее перо.

— Чему не поверил?

— Тому, что я сказал ему про Ло… Риддла. Он хочет узнать… что-то. Очень хочет. И закрываться не станет. Лишь в крайнем случае.

— Ты всё-таки…

— Да! Я случайно. Но это лежало настолько на поверхности! И это даже не воспоминание и не мысль — это желание. Ну, можешь меня убить, если хочешь, — он разводит руки в стороны. — Но некоторые вещи не увидеть невозможно. Я не знаю, что Л… Бастет! Риддл от него хочет, но он хочет чего-то — очень сильно. Извини.

— Да говори как привык, — вдруг предлагает Блэк. — Лорд так Лорд… я не буду всё время тебя поправлять, я же не моя матушка. Что с этим делать?

— Можно было бы попробовать закрыть его извне… но ты понимаешь…

Он хмурится и замолкает.

— Ну говори ты уже! Что за манера! — взрывается Сириус.

— Да я не смотрел же толком. Я не знаю. Мне кажется, что у них уже есть какая-то постоянная связь. Блэк, я не знаю! У вас же есть Дамблдор — я уверен, он в миллион раз лучше меня всё это знает!

— Я надеюсь, — говорит Блэк. — Я… я боюсь за него. Понимаешь?

— Я тоже, — вдруг признаётся Ойген — и поясняет: — Видишь ли… я не знаю, что будет со мной, если в их войне выиграет твой крестник — но я точно знаю, что будет, если он проиграет. Так что я бы поставил на Гарри Поттера. Хоть ты и считаешь это предательством.

— Считаю. Хотя не столько предательством… Малодушием, — кивает Блэк.

— Да мне всё равно, — он вздыхает устало. — Я — не дядя, я никогда не был героем.

— А у тебя ещё и дядя есть? — усмехается Сириус. — Представить боюсь весь размах его героизма.

— Дурак ты, — вдруг говорит Мальсибер, швыряя ему свою палочку. — На, забери.

Он встаёт и уходит, оставляя Сириуса в полнейшем недоумении и растерянности.