Песок и пепел (джен)

Ущербная луна заглядывает в окно, оставляя прямоугольник света на кровати и на полу. С улицы доносятся странные шорохи и невнятный ночной шум, а в комнате Гаары слышен тихий шелест.

В серебристом сиянии ночного светила перед сидящим на футоне мальчиком танцуют и переплетаются дрожащие песчаные струйки.

Сначала песок принимает форму обычного куба, правда, приходится постараться, чтобы все его грани были ровными: песок дрожит и колеблется, пытаясь расползтись неопрятным облаком. Мальчик сильнее сжимает сложенные в печать концентрации ладони, по спине течет пот.

Постепенно грани выравниваются и застывают. Судорожный вздох. На фоне светлого окна парит небольшой песчаный куб.

Потом ребра фигуры начинают сглаживаться, форма изменяется и вместо куба в воздухе зависает шар.

— Так, — тихо произносит Гаара, облизнув губы. В ночи его шепот звучит неестественно громко и даже как-то чуждо. Сабаку но замолкает: кажется кощунственным осквернять ночь звуками человеческого голоса.

Продолжает он уже про себя: "Так, а теперь попробуем пирамиду".

Шар постепенно истончается и заостряется сверху, снизу же расширяется и принимает форму квадратного основания пирамиды. Тонкие струйки песка плывут к нему со всех сторон, добавляя объема для создания новой фигуры.

Неудача: мальчик сбивается и теряет концентрацию, с тихим шелестом песок осыпается вниз, чтобы у самого пола остановиться аморфным облаком, а потом медленно подняться обратно, на уровень глаз.

Гаара знал: поначалу всегда трудно. Чакроканалы еще не разработаны, каждое действие требует чудовищной концентрации и внимания. Потом станет проще, главное — улучшить контроль, разработать каналы.

Облако снова шевелится, складывается в геометрическую фигуру. И снова неудача, фигура снова рассыпается песком. Обессилев, мальчик ложится на футон. Нужно больше песка. При его нынешнем уровне контроля чакры подобные упражнения слишком трудны, следует начать с большего количества песка, с большего объёма и размера, там не так трудно.

— Надо, — думает он, — попросить себе какое-нибудь комнатное растение, цветочек там, или кактус. Буду преобразовывать почву в песок и тренироваться с ним. Того, что удается пронести на одежде, недостаточно… Хотя как землю обратно возвращать? Будет подозрительно, если я буду постоянно ее подсыпать в горшочек… Да и таскать с собой гору песка тоже не выйдет, увы! Эх, — печально вздохнул про себя Гаара, — где же моя любимая тыква! И как жаль, что песок предоставляют только на время тренировки! Мы ценим ваше рвение, — мысленно передразнил учителей мальчик, — но заниматься самостоятельно опасно, вы и так много делаете!

А тренироваться можно только под присмотром учителей… В другое время песок незаметно не достанешь… В большом количестве.

А тренироваться надо, если, конечно, Гаара не собирается плясать под их дудку. Может их дело и правое, но это не повод ограничивать себя в возможностях. Сейчас его цель — достичь хотя бы своего прошлого уровня, включая владение техниками.

Через пару недель, если повезет, он сможет перейти к написанию песком слов и предложений — к тому, что в прошлом детстве он называл адской каллиграфией, настолько это было сложно и трудно. А пока стоит продолжать упражнения.

Гаара снова садится, и снова перед ним парит песчаное облако, и, повинуясь его воле, пытается сложиться в очередную геометрическую фигуру.

* * *

— Сосредоточься, Гаара-кун. Успокойся и сконцентрируйся.

Гаара в ответ лишь сильнее сжал сложенные в печать концентрации ладони. Удар, еще удар. Нужно лишь ощутить направление. Песок сам стремится тебя защитить, надо только помочь ему. Мальчик закрыл глаза, стараясь почувствовать…

В лицо влетел чей-то кулак. Одновременно с ним прошла сквозь ослабевшую защиту и ударила в живот чья-то нога. Гаару закрутило, песчаная броня на теле пошла трещинами. Взлетевший песок подхватил его и поставил на ноги, когда мальчик уже практически упал на землю.

— Ты должен чувствовать направление удара. Не смотри, не слушай — ты должен полагаться только на свой песок, — в очередной раз повторил Йоши-сенсей. — Готов продолжать?

Гаара пару раз глубоко вдохнул и выдохнул. Чувствовать песок, чувствовать себя…

"Он — часть меня, — подумал мальчик. — Просто почувствовать, прислушаться к его танцу. У меня же получалось тогда, раньше. Нужно просто вспомнить, отыскать забытую тропинку".

— Да.

Чувствовать… Как будто ты стоишь, окруженный вихрем. Легкие струйки воздуха едва-едва касаются кожи, проходят сквозь одежду, не тревожа ее, блуждают среди волос. Но тут воздушная гармония нарушается. Несколько потоков задето, и все остальные стремятся туда, где образовалась прореха, будто бы стремясь залатать ее. Гаара пропускает их, мысленно подталкивает заблудившихся и заигравшихся, ловя и пуская воздушные струи по прежнему маршруту.

Удар приходится на монолитную песчаную стену. Дисгармония сразу в двух точках, на три и на восемь часов. Легкими движениями мысли Гаара распределяет песчинки-ветер. Почти сразу же атака на одиннадцать, а затем и на двенадцать, и на пять часов.

Слушай шелест песка, Гаара-кун. Песчаное торнадо танцует с тобой.

Мальчик улыбается и начинает танцевать вместе с ним. Легкими движениями он исправляет и направляет нарушившиеся потоки. Течение песочных струй — как песня, а удары — аккомпанемент барабанов. Жаль лишь, что барабанщики бьют не в такт…

Слушай песню песка, Гаара-кун. Танцуй танец песка.

Ты и есть песок, Гаара-кун. А для песка нет ничего лучше, чем наброситься бурей на неосторожного путника, а потом вечность играть свою песню на его отшлифованных костях.

Пустыня — большой танцпол для безумного весельчака-песка и его друга — жестокого балагура-ветра.

Гааре легко и весело. Он смеется. Интересно, как все это выглядит со стороны?

Сверху, потом на шесть, двенадцать, три, два восемь часов. Удары сыпятся со всех сторон. На душе радостно и свободно.

Внезапно возникает диссонанс внизу, прямо под ногами, а весь песок уже распределен. Гаара торопливо, сбиваясь с ритма, собирает песчинки.

Слишком медленно. Под подбородок ударяет кулак, круша нательную песчаную броню. Песня обрывается на высокой ноте.

Мальчик настолько этим дезориентирован, что безвольной куклой падает на землю и песок лишь немного смягчает его падение.

Садится, растерянно осматриваясь вокруг. Там, где он стоял, в земле яма — техника Подземного передвижения? Вокруг стоят его спарринг-партнеры, немного в стороне находится учитель. Он улыбается и произносит:

— Уже лучше, Гаара-кун, но еще недостаточно. Готов продолжать?

Мальчик встает, закрывает глаза. Вдох-выдох.

— Да, Йоши-сенсей.

* * *

С самого утра Яшамару вел себя странно. Он был необычайно весел, гораздо веселее, чем обычно, и как-то хитро поглядывал на племянника.

Гаара сразу понял, что дядя знает что-то, чего не знает он, но упорно делал вид, что ничего не замечает. Если Яшамару хочет устроить ему сюрприз — что же, он не будет его портить. Пусть дядюшка повеселится, все-таки, не чужой человек.

Однако ничего необычного не происходило, день шел по давно установленному и привычному расписанию: утро, зарядка, завтрак, физические тренировки, теория, обед…

А вот после обеда и случилось долгожданное событие. Почти сразу же его отловил дядя и, довольно улыбаясь, произнес:

— Пойдем, Гаара-кун, с тобой кое-кто хочет увидеться.

Они вышли из столовой, пересекли внутренний двор, пройдя под отцветающими вишнями, последние лепестки которых величаво опадали на землю. Мимо деревьев мальчик прошел с некоторым сожалением. Еще пару недель назад они вовсю цвели, и, как всегда вовремя Ханами, течение жизни в монастыре неуловимо менялось. Все стремились подольше находиться на свежем воздухе, вокруг и под деревьями всегда кто-то был, огромное количество народу просто собиралось и любовалось цветением.

Гааре нравилось подобное времяпрепровождение, нравилось наблюдать за неторопливым полетом лепестков, нравилось ощущение общности и взаимопонимания с остальными, нравилось, в конце концов, просто сидеть или лежать на мягкой траве и подстилке из опавших лепестков, греясь на теплом солнышке. Жаль, что в Суне никогда не было подобного, действительно жаль, что он лишь недавно познал красоту отцветающего дерева.

Затем они свернули в один из боковых входов в монастырь, немного прошли по каменным коридорам и зашли в небольшой кабинет. Стена кабинета, расположенная прямо напротив двери была целиком занята крупномасштабной картой страны Рек и примыкавших к ней территорий соседних стран, а вдоль остальных стен располагались ряды всяческих шкафов и бюро. В центре комнаты стоял обшарпанный письменный стол, над которым склонились три человека.

Яшамару остановился у двери и подтолкнул племянника в спину, тот послушно подошел к столу.

— А, вот и последний ваш товарищ, — сказал средних лет мужчина несколько помятого вида, сидящий за столом. Его собеседники, юноши пятнадцати-шестнадцати лет, посмотрели на Гаару и вновь повернулись к разложенным на столе бумагам. Взглянув туда же, мальчик узнал в этих бумагах распечатку из Книги Бинго или другого подобного документа. По крайней мере, оформление было насквозь знакомо Гааре: в правом верхнем углу фотография, если имеется, конечно, или фоторобот, слева записаны: имя, прозвище, ранг, принадлежность к деревне, описание внешности и особых примет, описание тактики боя и способностей, цена за голову.

На фотографии в документе, лежащем на столе, был изображен смуглый мужчина неопределенного возраста, черты его вытянутого лица были жесткими, а непроницаемо-черные глаза внимательно и бесстрастно смотрели из-под нахмуренных бровей. Слева, соответственно, было написано:

Имя: Акадо Кен

Прозвище: отсутствует

Ранг: С

Какурезато: Скрытая Трава (нукенин)

Описание внешности: высокий, смуглый, темноглазый

Особые приметы: отсутствуют

Тактика и способности: тайдзюцу — С+, доработанный академический стиль, ниндзюцу — С, использует элементарные техники Ветра, владение техникой Теневых сюрикенов. Из оружия предпочитает вакидзаси. Стиль напористый, ориентирован на атаку.

Цена за голову: 100.000 рье

— Это ваша цель, — произнес мужчина, бывший, очевидно, ответственным за распределение заданий. — Недавно был замечен на границе между странами Рек и Огня, — тут он указал на юго-восточную границу, совсем рядом с побережьем. — Разбойник и убийца, возглавляет небольшую банду. Ты, Гаара-кун, идешь вместе с Рокуро и Ичиро. Выступаете сегодня же. Вот, — протянул он ту самую распечатку, — изучи, подготовься.

Гаара взял и зачем-то повертел в руках. Вот и раскрылась причина странного поведения дяди. Прошло четыре года, — подумать только, как время летит! — с той поездки в Суну. Ему уже десять лет, видимо, решили проверить, как он усвоил то, чему его обучали все эти годы, и отправить на задание. Но остается вопрос с его реакцией: что изобразить? Первая миссия, все-таки. А он ничего не испытывает, хорошо, что раздумья можно выдать за растерянность, бурю чувств, сдерживаемую внутри. К счастью, Сабаку но все считали достаточно замкнутым ребенком.

Решившись, мальчик улыбнулся и, повернувшись к Яшамару, звонко сказал:

— Я не подведу Храм! Я не подведу вас, дядя!

Тот улыбнулся.

— Свободны, — устало произнес распорядитель, потерев переносицу. Яшамару, впрочем, остался.

Когда они покинули кабинет, один из его новых напарников, темноволосый парень крайне серьезного вида, сказал:

— Так, собираемся у ворот через час.

— Что мне лучше взять? — сразу же спросил Гаара.

Напарники удивленно переглянулись, после чего тот же темноволосый парень ответил:

— Ничего, не беспокойся. Все необходимое мы соберем сами, — а, ну да, самостоятельность в такого рода вопросах, по мнению Храма, для него не желательна.

* * *

Когда Гаара добрался до своей комнаты на кровати уже лежала аккуратно сложенная одежда. Обычная походная: плотные темные штаны, такая же куртка и стандартные сандалии.

— Что же это, я сам и собраться, значит, не могу? — пробормотал себе под нос Гаара, но послушно оделся. Не время и не место.

Когда он уже застегивался в комнату зашел Яшамару, держа за плечом знакомого вида сосуд.

— Гаара-кун, — обратился он к племяннику, — ты ведь уже тренировался с тыквой?

— Да, — кивнул Гаара. Тыкву ему подарил отец год или около того назад, когда зачем-то приезжал в Храм. С тех пор она стала его неизменным спутником на тренировках.

— Ну и славно! — улыбнулся дядя, перехватывая сосуд за лямки и протягивая мальчику.

Тот привычно подхватил ее песком, повесил за спину, перекинул и закрепил ремни.

— Я готов.

— Ничего не забыл? — продолжал улыбаться Яшамару.

Гаара задумался. Что он мог забыть? Одежда на нем, сменную даже брать не требуется, путь туда-обратно займет пару дней от силы, припасы на напарниках, оружие не нужно. Что еще?

— Еда? — дядя отрицательно качает головой. — Карта? Оружие? — мужчина хмыкает. — Тогда не знаю, — растерянно произносит мальчик.

Яшамару, явно наигранно и печально вздыхает:

— И как можно такое забыть? Запомни раз и навсегда, Гаара-кун, от этого не раз будут зависеть твоя и чужие жизни, — Сабаку но внимательно слушает, — никогда не забывай проанализировать и запомнить имеющиеся у тебя данные о противнике. Враг не будет ждать, пока ты составишь план. Нужно быть готовым заранее. Вот скажи, как ты будешь действовать конкретно против этого Акадо Кена? — мужчина протягивает мальчику тот самый лист, прежде лежавший на столе.

— А-а, — протягивает Гаара. Так то он, конечно, в общих чертах прикинул возможный ход боя, но не знал, что об этом стоит докладывать. — Ну, — беря в руки распечатку и скользя взглядом по знакомым строкам, сказал он, — наверное, не подпускать к себе, держать дистанцию, следить за сюрикенами и другим метательным оружием… Стараться атаковать издалека. Еще, наверное, он должен быть плох в защите, так?

— Примерно. Помни, всегда планируй, не будь опрометчив.