Под чужим знаменем (гет)

26 декабря, Хогвартс

— Здравствуй, Аластор, — спокойно поприветствовал директор опытного мракоборца, но подрагивающие длинные пальцы выдавали его волнение.

Грюм, свирепо вертя в глазнице фальшивый всевидящий глаз, оглядел кабинет. Его взгляд зацепился за свежий выпуск маггловских новостей, небрежно смятый и одиноко лежащий на краю стола, за потрепанный вид директора и очки-половинки, то и дело съезжающие с крючковатого длинного носа.

— Ты вызывал меня, Альбус, — хрипло отозвался мракоборец. — В послании было сказано, что дело срочное.

— Да, — Альбус откашлялся. — После смерти Вернона Дурсля Гарри Поттер попал в приют. Это была моя ошибка — считать, что Петунья будет относится к мальчику непредвзято и не винить его в трагедии, — он сокрушенно покачал седой головой. — А сейчас… Как видишь… Магия мальчика вырвалась и разрушила корабль, убив всех, кто была на борту. Ты же знаешь не хуже меня, как магия нестабильна в детском возрасте…

— Мальчик погиб? — хрипло пробасил Аластор, опираясь на деревянную трость.

— К счастью нет, — вздохнул Альбус. — Но это-то все и осложняет… Видишь ли, мальчик стал опасен для окружающих. Если оставить его у магглов, то он рано или поздно станет виновником новой трагедии. Поэтому его нужно разыскать и забрать в Хогвартс. Возможно, досрочно отправить на первый курс, чтобы научить управлять магией. Конечно, это против правил, но это необходимость.

— Ты хочешь, чтобы я разыскал Поттера? — переспросил Грюм.

— Именно. Я знаю, что у тебя огромный опыт в поисках людей. Ведь именно ты обнаружил магический след самих Лестрейнджей. Только постарайся не напугать мальчика, но если он все же испугается, то просто схвати его и трансгрессируй сюда, — начал раздавать указания Дамблдор, прямо как перед боевой операцией.

Грюм сухо кивнул и исчез в зеленом пламени камина, поджимая белые губы, исперщенные боевыми шрамами.

…Дамблдор осел в кресле. Этот разговор дался ему нелегко. Что бы то не было, но он волновался за судьбу мальчика. Это он и только он, старый дурак, был виновен в том, что Гарри отправился в приют. Он опустил седую голову в ладони.

Оставалось только молится, чтобы в светлой душе этого ребёнка плотно не поселилась тьма.

* * *

Приближался главный зимний праздник — Рождество. За окном мелкими хлопьями сыпал снег и все луга Шотландии уже покрылись снежным покровом. Холода наступали и в самом замке. В подземельях Слизерина, кажется, вообще не было предусмотрено отопления и все слизеринцы, от первого курса до седьмого, грелись как могли. Младшие курсы неуклюже накладывали согревающие чары, ну, а старшекурсники тайком протаскивали огневиски.

Коридоры Хогвартса были украшены волшебными игрушками и мини-Санта Клаусами. В воздухе пахло еловыми ветками, которые были щедро разбросаны по замку. В Большом зале уже стояла праздничная ель, которую приволок из Запретного леса Хагрид. Везде царила атмосфера предвкушения праздника.

Близнецы хотели остаться в Хогвартсе на каникулы. Во-первых, не хотели лишний раз видеть Уизли, а во-вторых… Замок будет почти пуст! Это давало множество перспектив и возможностей для его исследования…

С самого утра они находились в приподнятым расположении духа. Джордж, уже вполне себе оправившийся, был душой компании и постоянно отпускал шутки в сторону гриффиндорцев. А притом ещё и уроки на сегодня отменили!

— Пойдемте на улицу? — предложила Алис, встряхнув гривой золотистых волос. — Там снег выпал…

— Ну и что? — недовольно спросил Джордж, которого бесцеремонно прервали. — Подумаешь, снег…

— Ой, ну не будь такой букой! — воскликнула Розье, всплеснув руками. — Ведешь себя, как маленький старик, тебе всего двенадцать!

Идею девочки поддержали все, и поэтому Джорджу пришлось смириться и пойти с ними. Компания благополучно вышла из замка, миновав бурчащего Филча, который возмущался, мол: «Ходят тут всякие!», но они с чистой совестью его проигнорировали. На улице сыпал снег, поэтому слизеринцы замотали вокруг шеи покрепче шарфы и надели перчатки. Все весело переноса писались и делились планами на зимние каникулы:

— Maman* обещала, что мы навестим наших родственников в Германии, немецкую линию Розье — Розен, — щебетала Алис, казалось, ничуть не смущаясь компании мальчишек. — Я так давно не видела моего кузена Гаррета, он такой взрослый — ему в этом году шестнадцать, представляете?..

— Я скорее всего поеду с отцом во Францию, — пробасил Монтегю, чеша в затылке. — Говорят, там много Вейл… — он мечтательно вздохнул.

— Рано тебе ещё о таком думать, придурок отец тебя все равно туда не поведет, — Бэддок толкнул того в плечо, и приятели рассмеялись. Элиссон наградила обоих испепеляющим взглядом.

— Вы дураки! Все опошлите! — она возмущенно отвернулась.

Джордж только хотел свернуть острое слово в разговор ребят, как ему зарядили снежком зашиворот. Мурашки быстро распространились по разом похолодевшей спине.

— Какого?.. — он обернулся и увидел смеющегося Роули, который, наконецю сменил похоронное выражение лица на нормальное.

Все разом отвлеклись от своих разборок и повернулись к ним, смеясь над Джорджем, лицо которого медленно поползло уродливыми красными пятнами.

— Ах так! — воскликнул он, кое-как наскоро делая снежок и отправляя его в лицо Эдварда. Но тот успел отвернуться, хотя снаряд и угодил ему в плечо.

Вскоре присоединились и остальные. Они разделились на две команды — в первой была Элиссон, Фред и Джордж, а во второй — Эдвард, Грегори и Малькольм. Они организовали две снежные крепости, которые поочередно штурмовали друг друга. Грегори снежком залепил Фреду тогда, когда он открывал рот, и мальчик долго плевался. Но зато потом он взял реванш, запустив огромный шар тому в глаз. В конце концов у Монтегю образовался синяк.

* * *

Фред шёл по пустынным коридорам Хогвартса, минуя повороты один за другим. В руках он крепко держал письмо, сжимая его чуть подрагивающими бледными пальцами.

После игры в снежки, они вернулись в Хогвартс — румяные и усталые от мороза и долгих игр. Завхоз долго ворчал на них и грозился заставить вымыть полы — мокрыми ботинками они наследили порядочно. Дальше они разошлись — Алиссон пошла в библиотеку, наскоро переодевшись в сухую одежду с гостиной Слизерина. Джордж ввязался за ней, чем удивил, казалось, весь первый курс — все знали, что младший близнец ненавидел учёбу и боялся книг, как огня.

Эдвард, Малькольм и Грегори отправились на отработку к Флитвику, которую маленький профессор назначил им во вторник. Фред же направился в совятню — отправить письмо в Нору, где сообщалось, что он не приедет на каникулы.

Привязав к лапке пестрой школьной совы и шепнув адрес, он с чувством выполненного долга отправился в гостиную Слизерина, где хотел почитать недавно взятую им самим из библиотеки книгу «Чистокровные рода мира». Там очень интересно описывалось древо Лестрейнджей и других чистокровных семейств. Например, он узнал, что у его настоящей семьи была и французская линия — Лестранги, а у Малфоев — Мелифлуа**. Несмотря на разные фамилии они все происходили от одного предка — прародителя рода.

Так же он начал интересоваться генетикой. Книгой «Наследственность и кровь» он начал зачитываться, по ночам изучая каждую строку. Оказывается, если наследники двух древних родов вступают в брак, то их детям передаётся предрасположенность к определённым родовым датам обоих родов. Например, у рода Лестрейндж это были боевая магия и ритуалы крови, а у рода Блэк — проклятья и темные сглазы.

Нет, Фред не задумывался о своих детях, до этого ещё должно пройти Мерлин знает сколько времени, он просто хотел узнать, какие у него предрасположенности. Раз Беллатрикс была из рода Блэк, специализировавшегося на тёмных проклятьях и сглазах, значит, была сильной ведьмой, может быть даже сильнейшей ведьмой столетии, если учитывать, в каком невиданном фаворе были Лестрейнджи в Тёмного Лорда.

Идея, изложенная в обеих книгах была довольно проста и понятна — аристократы и чистокровные волшебники предпочитали не вступать в брак с магглами, полукровкамии грязнокровками потому что их кровь не несла в себе родовых даров. А значит, наследники рождались весьма слабые и не подающие больших надежд. Конечно, бывали и исключения, но просчитать магический потенциал ребёнка, зачатого не от чистокровного волшебника, не представлялось возможным. Предателями же крови считали тех, кто не только не приумножил родовые дары, но и утратил свои изначальные, данные прародителем рода* * *

.

* * *

Тот же день, Нора

Рон раскапризничался. Он кричал, а его красное от криков горло уже охрипло. Миссис Уизли дневала и ночевала около его постели, лишь бы её сын наконец-то выздоровел. Целитель диагностировали тяжелую форму ангины и прописал зелья, но на лечение у семьи Уизли просто не хватало средств. Молли пыталась поить его обыкновенныеми травянными отварами, но ничего не помогало.

Этим утром она написала в отчаянии письмо директору Дамблдору, ведь тот всегда их выручал в трудных ситуациях. Когда они взяли на воспитание близнецов Уизли, он пообещал, что будет выдавать деньги на все нужды многодетной семьи. Молли вздохнула и углубилась в воспоминания:

Это было обычное утро ноября. Прошло две недели с того дня, как Тёмный Лорд был повержен Мальчиком-Который-Выжил, но Магический мир все равно находился в состоянии праздничного веселья, кое не омрачало даже несколько громких судов над Пожирателями Смерти, в рядах которых оказался даже Руквуд — работник Министерства. Поимка Лестрейнджей была заданием номер один у Аврората и мракоборцев. Грюм взял их магический след у дома доблестных авроров Долгопупсов, которых эта сумасшедшая семейка запытала до безумия.

Портключ, с помощью которого те переместились, вел к Лестрейндж-холлу. Последние Пожиратели запечатали вход и оборонялись с башен, держа осаду несколько дней. По этому поводу было несколько громких статей… В ходе сражения, где участвовали даже домовые эльфы, было убито сорок шесть человек и ещё девять ранено — немыслимое число для жалких четырёх Пожирателей. Но как бы храбро они не сражались их все равно повязали.

Суд был назван (с лёгкой руки Риты Скитер) самым громким событием года. И вправду — страшные проклятья Беллатрисы запомнили все в зале и до сих пор содрогались, вспоминая её безумное лицо. Сама Молли не присутствовала, так как нянчилась с полуторогодовалым Роном, который рос очень болезненным ребёнком.

Зато там присутствовал Артур, который и рассказал ей обо всем. И женщина бы забыла об этом, увлеченная домашними хлопотами, если бы впоследствии Лестрейнджи не стали её проклятием.

Хлопотав на кухню, готовя завтрак для всей семьи, Молли услышала стук в дверь. Не успев даже сбросить фартук, запачканный мукой (целитель в Мунго посоветовал во время беременности минимально пользоваться магией, чтобы не повредить плод). Она распахнула дверь, ожидая увидеть растрепанного Артура, который, как всегда, из-за рассеянности забыл дома волшебную палочку, но увидела того, кого совершенно не ожидала. Альбуса Дамблдора с двумя свертками на руках.

— Профессор… — забормотала рыжеволосая женщина, попятившись. — Простите, я тут… Не ждала гостей… Да вы проходите, проходите, не стойте на пороге! У меня пирожки как раз почти дошли…

Дамблдор величественно склонил голову и прошёл в гостиную. Молли забегала вокруг почетного гостя, искоса поглядывая на свёртки, в которых смутно угадывались детские личика. Наконец, когда все было улажено, она осмелилась задать вопрос:

— Профессор, а кто это?

— Молли, девочка моя… — вздохнул Альбус. — Видишь ли, мне не к кому кроме вас обратиться… А Уизли всегда были доброй отзывчивой семьей… У этих мальчиков не стало родителей, Молли.

— Но… Как же… — Молли глубоко вздохнула, успокаиваясь. — Я хочу сказать… Мне очень жаль, но я не смогу, Альбус. У меня четверо, да ещё и пятый ребёнок, а им и так нечего есть…

— Я понимаю, девочка моя, — начал издалека Альбус. — Но что ты скажешь на то, что за воспитание этих детей ваша семья будет получать по сто галеонов в месяц?

Глаза Молли загорелись. Но она тут же недоверчиво прищурилась, глядя на Дамблдора, который выглядел совсем безмятежно, будто сто галеонов в месяц для него — раз плюнуть.

— Профессор, вы уверены, что они стоят того? Я не отказываюсь, просто… Это же обычные дети…

— Как говорится, дети — цветы жизни… — таинственно произнёс Дамблдор и, отсчитав из мешочка сто золотых монет, засобирался.

— Профессор, а как их зовут? — через несколько минут задала вопрос Молли, опомнившись.

— Отныне они — Фред и Джордж Уизли.

Молли вздохнула. Если бы тогда она узнала, чьи это дети, то ни за какие галлеоны она бы не приняла их в семью. Теперь из-за них столько проблем…

Из горестных воспоминаний её вывел стук в окно. Пестрая сипуха, недовольно ухая, летала вокруг их дома, а у неё в клюве был зажат свиток. Она резко открыла фрамугу и впустила растрепанную сову в Нору.

«Здравствуй, Молли

Пришло твоё письмо — очень сочувствую твоему горю. Но есть выход — ты примешь близнецов на зимние каникулы в Норе.

В свете последних событий я очень волнуюсь, что они могут ступить на темную дорожку, как и их родители. Думается мне, что кто-то очень хочет этому по способствовать. Будь добрее к ним и покажи, что выбор факультета не влияет на твою любовь к ним. Деньги на лечение Рона пришлю с другой совой. Если согласна, черкни короткий ответ.

Альбус Дамблдор»

Молли нервно теребила боковой шов платья. Рон надрывался в соседней комнате. Выбора у неё не было. На клочке бумаги она написала короткое «да».

* * *

Но как всегда утро омрачила нерадостная весть. Письмо из дома Уизли, в котором в приказном порядке писалось, чтобы Рождество близнецы провели в Норе. Фред не знал, какое озарение спустилось на Молли, наверное, ей просто промыл мозги Дамблдор, но она вдруг страстно захотела их увидеть. Вчитываясь в письмо, Фред нахмурился, и брат эту перемену в настроении, как ни странно, заметил.

— Какие новости? — обеспокоенно спросил он брата. — Что-то плохое?

— Что-то ужасное, — вздохнул Фред, протягивая брату письмо. — Прочти.

Джордж с азартом выхватил у него письмо и принялся читать, пробегаясь по пергамента пальцем и вчитываясь в строчки, написанные крупным размашистым почерком миссис Уизли.

— Я так понимаю, спорить не имеет смысла? — обреченно вздохнул Джордж, кромсая письмо.

— Вряд ли нам это удастся, — заметил Фред. — Тогда нужно зайти к Макгонагалл, забрать заявку.

— Но это просто отстой! — воскликнул со злостью Джордж, комкая в руках злополучной письмо и бросая его под стол. На них стали подозрительно косится остальные слизеринцы, занятые трапезой.

— Что-то случилось? — поинтересовалась Алис, пододвигаясь к ним.

— Да, — мрачно буркнул Фред. — Нам пришло письмо с «приказом» приехать в Нору на зимние каникулы.

— Но вы же не хотите туда ехать? — полувопросительно-полуутвердительно произнесла она, накручивая прядь волос на тонкий палец.

— А кто хочет? — сказали они почти одновременно и, взглянув на друг друга удивленно, громко расхохотались. Алиссон недоуменно переводила взгляд с одного близнеца на другого.

— Прости, — давясь смехом, извинился Джордж. — У нас так часто случается. Неврозия с детства.

Розье фыркнула и отвернулась.

…Когда они садились на Хогвартс-Экспресс, сердце стучало. Фред волновался — похоже, что директор заметил изменения в их поведении. Да и как это можно не заметить? Они вели себя слишком странно, будто крича во все горло: «С нами что-то не так, заметьте это!». Попадание на Слизерин — это ещё можно было простить, если бы они вели себя типично для Уизли, то есть кричали о том, что это ошибка и вокруг одни «подлые змеи». Волнение и странное, сверлящая тревога в груди не прекращались, продолжая терзать его. Как бы он хотел, чтобы Лестрейнджи сбежали из Азкабана и разыскали их, или же нашлись какие-нибудь дальние родственники, которые отбили бы их у Дамблдора и Уизли.

Он шагнул за порог купе и вздрогнул, услышав над ухом голос брата, открывающий от размышлений. Они специально выбрали это купе, чтобы ехать вместе, без компании, в которой нельзя было обсудить важные вещи, касающиеся их благополучия в дальнейшем. Правда, Фред вообще считал лучшим собеседником себя самого, иногда ему казалось, что его психологический возраст гораздо больше чем у Джорджа, который вел себя и размышлял, как обычный двенадцатилетний ребёнок. И Фред даже затруднялся сказать, что лучше.

— Ты меня слышишь? — недовольно спросил Джордж, маша ладонью перед носом брата.

— Конечно, конечно… Прости, — опомнившись от своих размышлений, ответил Фред, оборачиваясь к брату. — Что ты сказал?

— Я говорю — неплохо бы было улизнуть в Косой переулок из Норы, — повторил Джордж обиженным тоном. — Может быть даже объявится в Грингроттсе. Столько произошло — а мы даже не знаем своих имен!

— Ага, и кто пустить сопляков-первокурсников туда, — скептически хмыкнул Фред. — Скорое нас выгоняет взашей.

— Ну ты умеешь все испортить своим сарказмом! — обиженно ответил Джордж. — И вообще — я не собираюсь все каникулы сидеть в Норе. Ты как хочешь.

— Да ладно тебе, — примирительно сказал Фред. — Я тоже этого не хочу. И вообще — мы можем на месте что-нибудь придумать.

Всю дорогу братья болтали о всякой ерунде. Один раз зашла продавщица сладостей, но они вежливо отказались. Если честно, то Фред немного боялся спускаться на перрон, ведь все однокурсника да и остальные слищеринцы увидят «их семью» и проникнуться к ним презрением. Если в школе на это как-то закрывали глаза, то вряд ли они откажутся пообсуждать с родственниками «этих Уизли», которые по ошибке попали на Слизерин.

Своими опасениями он поделился с братом, и тот их целиком и полностью разделил. Поэтому, когда остальные ученики выходили с поезда на перрон, к родителям, родственникам и просто встречающимся, они с братом затаились в купе, наблюдая за Уизли, нелепо шатающимися по платформе и поглядывающим на часы.

Фред увидел Роули, которого встречала мать — изможденная женщина, которая, впрочем, выглядела достойно, хоть и небогато. В сердце вновь кольнула острая жалость, когда мальчик вспомнил, что едет к убийце отца Эдварда, хоть и к косвенному.

В противоположность матери Эдварда были родители Розье. Холеная высокая блондинка в синем дорогом платье — мать Алис, была до жути похожа на неё саму. Точнее, это Алиссон была похожа на мать. Её отец тоже не отличался от них — у него были кудрявые золотистые волосы и зелёные, по-кошачьи цепкие глаза. Всем своим видом он больше напоминал подростка-старшекурсника, нежели отца взрослой дочери-первокурсницы.

Задумавшись над своими наблюдениями, Фред даже не заметил, как прозвучал второй гудок, предупреждающий, что поезд скоро тронется. Лишь когда его толкнул в плечо Джордж, он это обнаружил. Близнецы, быстро схватив чемоданы, побежали к выходу.

На перроне их уже ожидала взбешенная Молли.

________________________________________

* — (от француз. Мать) — так модно было произносить в высшем обществе.

** — Чисто выдумка автора, но в книге есть упоминание, что у Блэков есть младшая ветвь — Блэквуды и оттуда я развила идею.

* * *

 — Вот это уже голейшая ересь, которой автор пытается обосновать пренебрежением волшебников к грязнокровкам-полукровкам.