Dragon Age: Серый Страж (джен)

В последние недели площадь не узнать. Несмотря на жуткий солнцепёк, обитатели эльфинажа каждый день выстраивались в очереди, шумели, возмущались, нервно поглядывали на небо, прикидывая по солнцу, не опоздали ли они на работу. Некоторые отдавали последние сбережения, чтобы продвинуться в очереди быстрее и получить «магическое лечение».

Пф! Шианни недовольно фыркнула и в который раз беспомощно наблюдала, во что превратился её дом.

Маленькой девочкой она попала в эти стены. До этого тихо и мирно жила с матерью в деревне. Однажды мать тяжело заболела, и лихорадка мучительно убила её в считанные дни. Шианни два дня пряталась под кроватью. Кто-то приходил, но она боялась подать голос. Она надеялась, что за ней придёт отец, которого Шианни никогда не видела. Ей отчего-то представлялось, что он долиец и покинул её маму не по своей воле, а теперь непременно вернётся, заберёт дочку в лес и научит быть настоящим эльфом. Но он не приходил. Два дня спустя пришёл другой эльф с невероятно добрыми серыми глазами.

«Здравствуй, Шианни. Я твой дядя — Цирион. Пойдём со мной».

Поначалу девочке не нравился эльфинаж. Даже он один казался Шианни огромным городом, полным шума, странных запахов и незнакомцев. Чтобы успокоить её, Цирион подарил племяннице набитую сеном игрушку мабари. Только спустя время Шианни узнала, что это была любимая игрушка дочери Цириона — Каллиан, которая была немного старше самой Шианни.

Каллиан пыталась с ней подружиться, был ещё кузен — Сорис, чьи родители погибли из-за людей. Все они были очень хорошими, и со временем сердце девочки стало оттаивать и привязываться к эльфинажу и его обитателям. Шианни была остра на язык и никому не позволяла обижать ни себя, ни робкого Сориса, а если кто-то из старших детей эльфинажа смел поднимать на них руку, кузина Каллиан быстро отделывала их так, что те улепётывали со всех ног.

В жизни городского эльфа было много трудностей. Большинство жило очень бедно и могло рассчитывать только на самую тяжёлую и малооплачиваемую работу. Некоторые, как Цирион, работали в поместьях людей. Дядя всегда говорил, что ему повезло найти работу у порядочного человека, потому что иные относились к эльфам как к существам второго сорта. Порой люди приходили в эльфинаж и открыто оскорбляли, били эльфов и насмехались. Шианни это злило. Каждый раз она готова была броситься в драку, но её останавливал Сорис или кто-нибудь из взрослых.

Чаще всего её хватал за руку Валендриан — хагрен — старейшина эльфинажа. Шианни всегда думала, что его лицо похоже на упавшее на землю яблоко, которое пролежало всю зиму под снегом и сморщилось. Когда Шианни однажды высказала ему всю обиду за то, как с ними обращаются люди, он только улыбнулся, взял её за руку и привёл к огромному дереву, чей ствол могли обхватить руками вместе четыре или пять взрослых эльфов, а пышная крона раскинулась выше стен и покрывала тенью половину площади.

«Это Венадаль — народное древо эльфов. Такое растёт в каждом эльфинаже на память о наших свободных предках, чтобы мы не забывали, кто мы есть. Пусть нам сейчас тяжело, но наша община крепка и полна жизни, как это дерево. И наши корни так же сильны и глубоки, как у него. Гордись этим, девочка, что бы ни говорили несведущие шемлены».

Шианни очень полюбила Валендриана, хотя его лицо всё равно напоминало ей сморщенное яблоко.

Какое-то время жизнь в эльфинаже была вполне спокойной. Глупые шемы приходили, дебоширили и уходили. Когда их было много, эльфы таились и молчали, но стоило какому человеку забрести сюда в одиночку, он осознавал, как много гнева порой копилось в смиренных сердцах. Валендриан на это только вздыхал и в очередной раз разбирался с капитаном городской стражи.

Шианни всегда хотелось так же защищать эльфов, как хагрен. Вот только на эту роль всегда больше подходила Каллиан. Её мать Адайя обучила дочь фехтованию на деревянных кинжалах, и та переняла и её, как говорили, диковатый характер. В отличие от Шианни, Каллиан была хитрей и знала, когда лучше держать язык за зубами, а когда можно и повоевать.

Лишь однажды Каллиан готова была сорваться… когда увидела на земле под дождём всё в крови тело своей матери. Люди устроили в эльфинаже стычку. Когда пролилась первая кровь, Адайя бросилась защищать своих соседей изо всех сил, даже ранила кого-то из шемленов. Её убили. Крик Каллиан был слышен на весь эльфинаж, а Цирион обнял дочь и умолял никуда не идти и никому не мстить.

«Я не хочу потерять ещё и тебя».

И эти раны со временем зажили. Каллиан, Шианни и Сорис выросли. Валендриан нашёл Сорису невесту. Цирион выбрал жениха для Каллиан, и их свадьбы должны были состояться в один день.

Ужасный день.

Снова заявились люди. Они с утра перебрали с алкоголем и принялись лапать всех эльфийских девушек, до которых дотягивались их грязные руки. Такое нередко случалось, ведь эльфийки миловиднее человеческих женщин. И Шианни не стерпела. Она взяла пустую бутылку и треснула по голове самого нахального из шемленов… это оказался сын эрла Денерима Воган Кенделлс. Его прихлебатели оттащили Вогана домой, и, казалось, пронесло. Но в тот момент, когда священница начала венчание двух пар, он вернулся с отрядом солдат.

Бумажные гирлянды на столбах были разорваны. Праздничные столы перевёрнуты вместе с угощениями, над которыми так трудились женщины. Цветы растоптаны — цветы с венка невесты.

Угрожая всем оружием, Воган забрал в свой замок несколько девушек. Шианни, Каллиан и невеста Сориса Валора оказались среди них. Её подругу Нолу убили первой, когда та пыталась возразить солдатам. Как погибла Каллиан, Шианни не видела, а её саму забрал в свои покои Воган. Наверняка Каллиан не сдавалась до самого конца, но что могла сделать одна безоружная эльфийка перед толпой закованных в броню вооружённых солдат?

Над Шианни Воган жестоко надругался и избил. За ту бутылку, за непокорность и просто за то, что она эльф. Шианни в слезах молила про себя, чтобы это оказался сон, чтобы её поскорее забрали домой, но никто не приходил. Каллиан, наверное, к тому времени уже умерла, и надежды не было. Шианни спасло от смерти донесение солдата, что кто-то пробрался в замок. Воган вышел из комнаты, а Шианни, не помня себя, вылетела вон и каким-то чудом набрела на выход из замка через кухню и вернулась в эльфинаж. Она одна. Больше из замка не возвратился никто.

Позже Шианни узнала, что Сорис и жених Каллиан Неларос отправились в замок спасать их. У них не было оружия, и они взяли кухонную утварь. Наверное, именно их обнаружили стражники и отвлекли Вогана, и Шианни смогла сбежать из замка. Неларос погиб, и все считали, что Сорис тоже.

Шианни скорбела по друзьям и родным. Свадебный венок Каллиан был возложен на пустой погребальный костёр. Даже тел не возвратили. И огонь пожрал растоптанные цветы. Бедный дядя Цирион.

Шианни никому не рассказала, что сотворили с ней люди. Вопреки ожиданиям, произошедшее не сломило, а закалило её характер. Шианни решила, что больше не даст в обиду своих друзей никому. Она старалась походить на Каллиан и действовать осторожно, сначала воевать словами, но не очень-то получалось.

После Остагара об эльфах ненадолго забыли, пока эрлом Денерима не стал Рендон Хоу. Чего он добивался, прислав к эльфам свору солдат, никто не понял, но такого побоища эльфинаж не знал давно. Шианни слышала, как Валендриан потом говорил Цириону, что Хоу хотел таким образом раз и навсегда принудить эльфов к покорности. Шианни опять не смогла с этим ничего поделать.

А потом пришла эпидемия. Говорят, это всё от Мора, и болезнь занесли беженцы из Остагара и моровых земель. Правда это или нет, но другого внятного объяснения никто не давал. Эльфов просто заперли наедине с их трудностями. Но, как сказал Валендриан, их община была крепкой. Общими усилиями очаги болезни удалось изолировать, были умершие, но некоторых удавалось поставить на ноги. Поветрие почти извели, когда появились они — тевинтерские маги.

Чужеземцев-людей эльфы восприняли неоднозначно, но их пропустили в эльфинаж через главные ворота, которые всё время были заперты. Кто-то поверил, что регенту Логэйну не совсем плевать на эльфов, и магов прислали на помощь. Они и сами так говорили… что пришли помочь. Так как в эльфинаже ещё оставались больные, их забрали на карантин в лечебницу, которую устроили из самого большого здания на площади. А над здоровыми бормотали какие-то заклятья, которые, как утверждали маги, должны защитить от чумы… если, конечно, это была чума.

Шианни не верила им.

Хагрен Валендриан, дядя Цирион. Вы не были больны.

Каждый день она приходила на площадь вместе с соседями и каждый раз пыталась отправить их домой, уговорить не верить. Но в итоге не верили ей.

— Шианни, они хотят нам помочь! — шикала на неё соседка, которая уже третий день вставала в очередь, и всё не успевала получить магический оберег до заката.

— Шемлены? Помочь? Свадьба Сориса вас ничему не научила? — Шианни сердито смахнула со лба короткие рыжие прядки. — Нам никто не будет помогать задаром. Мы сами должны себе помочь.

— Но ведь их магия действует! Никто же из получивших оберег не заболел!

— Откуда ты знаешь, что не заболел? Да может, эти маги просто бормочат какую-то бессмыслицу и выдают за магию! Никто же не знает.

День перевалил за полдень, а очередь почти не продвинулась. Эльфы начинали волноваться, и на площади снова поднялся шум. А маги по-прежнему не торопились, лишь махали руками и что-то бормотали под нос над каждым подходившим. Вокруг лечебницы стояла целая дюжина солдат — все чужеземцы, и никто не говорил больше, чем «В карантин нельзя».

Шианни недовольно скрестила руки и насупилась. Никто её не слушал. Куда делась эта хвалёная настороженность эльфов к чужакам? Почему они так легко поверили тевинтерцам? Потому что те маги? Магия всегда казалась местным эльфам чем-то чудесным. В тех случаях, когда магический талант обнаруживался у кого-то из местных детей, ему все завидовали, потому что ребёнок переезжал в Круг магов, где его кормили, одевали, учили и всячески заботились. Вряд ли многие из эльфов мечтали даже научиться читать.

Но сейчас магия не казалась Шианни чудесной. Она видела перед собой только чужаков с непонятными мотивами. Остальные же… без советов Валендриана многие в эльфинаже стали напоминать заблудших овец. Или ослов. Шианни фыркнула про себя и тут же одёрнула. Она не должна так говорить о своих соседях, даже если они не правы, и характер у некоторых просто ужасный, они всё ещё были одной общиной, и, как говорил хагрен, их сила в единстве… которого ныне не было.

— У меня дома дети! Я не могу ждать другого раза, — всплеснула руками эльфийка со светлыми, как отсыревшая мука, волосами.

— Ну так иди домой! — снова начала Шианни. — Лучшее, что ты можешь сделать для своих детей — это не доверять всяким шарлатанам!

Её опять не послушали. Шианни от досады пнула землю и подняла облачко пыли. Ведь всё же было хорошо, пока не пришли эти маги! А сейчас, уповая на их «оберег», эльфы совсем забыли обо всём, что велел им ранее Валендриан.

— Что здесь происходит? — этот вопрос был обращён в никуда, но Шианни услышала и обернулась. Шемлены. Опять. Да ещё и с зубастой собакой.

— В чём дело, шем? — недовольно нахмурилась Шианни. — Снова пришли поиздеваться над бедными эльфами? Полюбоваться на наши страдания?

Стой перед ней какая важная шишка, Шианни бы не поздоровилось за грубость, но она устала пресмыкаться и ничего не делать. Если эти шемы задумали недоброе, она это так не оставит!

Однако женщина с собакой только удивилась и посмотрела с жалостью, от которой Шианни тошнило не меньше, чем от хамства.

Все они смотрят свысока!

— Мы вовсе не хотим вредить вам, — ответила женщина, но спокойному тону Шианни не верила. Тевинтерские маги тоже говорят складно и мягко стелют.

В этот момент в толпе эльфов усилился шум. Кажется, кто-то хотел пройти без очереди. Другие начали толкаться и ругаться. Когда дело дошло до драки, Шианни кинулась разнимать соседей и кричать им, чтобы прекратили верить в шемленские сказки и бить друг друга из-за них. Но Шианни просто оттолкнули локтями, и та вывалилась из толпы на землю.

Задница Андрасте! Да все с ума посходили!

Когда Шианни потирала ушибленное мягкое место, поминая в ругательствах все части тела Андрасте, ей вдруг протянули руку. Женщина с жалостливыми голубыми глазами стояла с протянутой ладонью и смотрела на Шианни. Эльфийка от удивления вскочила на ноги и начала подозревать подвох… но, как ни посмотри, это была просто пустая ладонь, даже без перчатки.

Женщина опустила руку и снова внимательно оглядела Шианни с головы до ног, отчего эльфийке стало не по себе. Ну да, бедные эльфы не носят такую хорошую кожу и шёлк. На Шианни было выцветшее зелёное платье с заплатками на коленях не в тон. Когда-то заботливо вышитые цветочные узоры давно истёрлись и едва проглядывали на ткани. Старые башмаки истоптали уже многие мили. Шианни фыркнула, откинула с лица короткие рыжие, как закат, волосы, и блеснула светлыми с золотинкой глазами.

— Ты Шианни? — вдруг спросила женщина, и Шианни удивилась снова:

— Откуда ты знаешь моё имя?

Не говоря уже о том, что шемлены редко обращаются к эльфам по именам. Им куда привычней «эй, остроухие». Но последующий ответ всё прояснил.

— Ты немного похожа на Сориса. Он говорил о тебе.

— Вы от Сориса?.. Так это вы вытащили его из темницы?

Шианни вдруг осенило, кто перед ней, и за грубости стало стыдно… совсем чуть-чуть.

— Разве эльфинаж не заперт снаружи? Что вы тут делаете? — спросила она.

— В основном пытаемся не нарваться на неприятности. Пока удалось, — хохотнул Зевран.

— Мы хотим понять, что происходит в эльфинаже. Это важно, — ответила Элисса.

— Понятно, — кивнула Шианни и указала пальцем на магов, к которым выстроилась очередь. — Эти чужеземцы сказали, что пришли спасти нас от чумы. Вот только забавно: те, кого они «спасают», исчезают без следа!

— Шианни, это неправда, — вступила в разговор эльфийка с волосами цвета муки и вытянутым лицом, на котором отчётливо виднелись тёмные круги от недосыпа. — Эти маги наложили заклятие на обеих моих сестёр, и с ними всё в порядке.

— Да? Тогда где твоя племянница Микая? А мой дядя Цирион? А Валендриан?

— Они на карантине. Ты же знаешь.

— Я только знаю, что так сказали эти тевинтерцы. А ещё я знаю, что ни дядя, ни Валендриан не были больны!

— Если магия защищает от чумы, то зачем карантин? — спросила Лелиана.

— Маги говорят, что заклятие не действует, если ты уже болен, поэтому они устроили карантин. Прямо на этом складе, — Шианни указала на окружённое солдатами здание за спинами тевинтерцев. — Но многие, кого забрали на карантин, не болели. Среди них был и наш хагрен Валендриан… не представляю, что нам делать, если он не вернётся.

— Эти маги… они берут плату за то, что делают?

— Нет, даже не заговаривали об этом. Да и откуда у эльфов много денег?

— А городская стража знает, что тут происходит?

— Должны знать. И хагрен им жаловался, и я. Они там стоят за опущенной решёткой и делают вид, что ничего вокруг не замечают. Похоже, им наплевать… если не хуже.

Элисса встала на носки и попыталась вглядеться поверх голов в фигурки магов на дальнем конце площади. Протолкнуться к ним было трудной задачей, но необходимой. Эльфы в толпе выглядели здоровыми, но на одного из них вдруг указал маг, и несчастного у всех на глазах увели в здание под охраной. После этого эльфы стали нервничать ещё больше, толкаться, причитать, подозревать в болезни каждого, и конца этому сумасшествию не было.

— Я поговорю с тевинтерскими магами. Возможно, удастся что-нибудь узнать, — сказала Элисса сквозь ропот толпы. — Морриган, пойдём со мной. Может, как маг ты поймёшь в их речах больше, чем я. Лелиана, Зевран, осмотритесь вокруг. В конфликты не вступайте.

Элисса осмотрела толпу со всех сторон, прикидывая, где подступиться.

— Пойдём вот здесь. Я живо проложу дорогу, — Морриган настойчиво указала в самую гущу эльфов и выпустила из ладоней холодок, от которого окружающие отпрянули в стороны, потирая плечи и руки, точно ужаленные.

— Морриган, а это не слишком?..

— Нет. Идём скорее. Вперёд смотри.

Элисса наклонила голову, не понимая внезапной спешки колдуньи. Морриган лишь подтолкнула Элиссу в толпу и напоследок оглянулась на обочину дороги, где сидели кучка эльфов-оборванцев с протянутыми для монет ладонями и кружками.

Лишь бы она не заметила и не начала опять монеты даром раздавать, — про себя фыркнула Морриган.

Эльфы, сквозь очередь которых протискивались Элисса и Морриган, сначала оборачивались с намерением поругаться и, если надо, с боем отстоять своё место, но завидев у чужаков оружие и огромного пса под ногами, который тихо рычал на всех, кто оборачивался с возмущённым лицом к его хозяйке, тут же отворачивались и затихали. Толпа напоминала густой кисель, от палящего солнца по спине ручьём тёк пот, в нос ударяли резкие запахи. Кто-то толкнул Морриган локтем, второй наступил на ногу, третий в столпотворении чуть не сломал ей посох. Повсюду орали, пихались, топтались, что даже Чейз пригнул уши к голове, чтобы не слушать царящий гам. Элисса стойко терпела. Воистину стала понятна причина пустых улиц — все обитатели эльфинажа были здесь. Каждый шаг в толпе давался с таким трудом, что в конце концов Морриган это надоело, и она выпустила большую дугу холода — достаточную, чтобы отогнать прочь толпящихся эльфов, но слабую, чтобы не заморозить их насмерть.

— Морриган! — с осуждением посмотрела Элисса, но колдунья вовсе не обиделась, а лишь удовлетворённо улыбнулась.

— Что хмуришься? Пришли уж.

Элисса и Морриган оказались в первом ряду, от которого к трём магам расходились ручейки маленьких очередей. Один маг с густыми каштановыми волосами и аккуратно подстриженной бородкой носил длинную мантию, отороченную мехом на плечах. Его широкое угловатое лицо выглядело сосредоточенным, когда маг произносил над эльфом заклинание, а потом смаргивал и с доброй улыбкой приглашал следующего. Его напарник с редеющими седыми волосами под белым капюшоном зорко высматривал кого-то в толпе. Наверное, именно он определял заболевших, магических оберегов же почти не давал. Третий чернобровый тевинтерец в свободном верхнем одеянии и широких штанах, перетянутых роскошным блестящим поясом, вовсе не обращал ни на кого внимания, а только отработанным движением простирал на очередным эльфом руки и что-то бормотал под нос.

— Морриган, ты понимаешь что-нибудь?

— Нет. Не слышу я их заклинаний, и магии не чувствую.

Элисса попыталась сосредоточиться и рассеять магию, как её учил Алистер. Кажется, даже получилось, но ничего не произошло — ни один маг не изменился в лице и не прервал свой ритуал, словно никто из них ничего не заметил. Либо у Элиссы всё же не вышло рассеивание, либо…

— Не знал, что здесь гуляют люди, — заметил маг в мантии. Он отвлёкся от ритуала и оглядел незнакомок. Его лицо выражало самое располагающее добродушие. — Пожалуйста, покиньте это место. В этой толпе есть разносчики чумы. Эльфинаж сейчас небезопасное место для прогулок.

— Почему вы уверены, что это чума? — спросила Элисса. Она читала об эпидемиях в книгах, и там чумные районы описывались куда более ужасающе, чем то, что они увидели в эльфинаже.

— Мы разбираемся в целительстве. Чем бы эта болезнь ни была, от неё можно защититься, если наложить на здорового колдовской оберег.

— И вы тратите легендарную магию своей империи на трущобную рвань Ферелдена? — вступила в разговор Морриган и хитро ухмыльнулась. — В высшей степени поразительно.

— Не в наших интересах допускать распространение чумы, где бы она ни появилась. Империя не так уж далеко отсюда, — деловито ответил маг в капюшоне, его тёмные глаза сверкнули раздражением, которое, казалось, передалось окружающим эльфам. Они гневно смотрели на двух чужачек, что смеют отвлекать целителей и тем задерживать проведение ритуала. Но Морриган была не из тех, кого смущали агрессивные взгляды.

— Да, воистину недалеко! Всего лишь через море и несколько стран. И даже этого недостаточно, чтобы защитить вас?

Колдунья открыто ухмылялась. Элисса следила за реакцией магов, и последнее замечание Морриган их явно задело. Даже добродушный маг в мантии нахмурился, отчего его лицо резко исказилось и стало пугающим.

— Ради вашей же безопасности уходите немедленно, — бросил он, сделал знак охранникам за спиной и вернулся к ритуалу.

Два воина в доспехах выступили вперёд и положили ладони на рукояти мечей.

— Мы уходим, — коротко бросила Элисса и начала проталкиваться в сторону за пределы толпы.

— Что-то тут явно нечисто, — отметила Морриган.

— Согласна. Если они не берут за «оберег» монет, то ради чего они здесь? Как узнали про эпидемию? Нужно понять, что они скрывают.

Элисса посмотрела на склад, который окружила вооружённая охрана магов. По словам Шианни, там устроили несколько дюжин заболевших эльфов, и никому снаружи не позволяли даже приблизиться к двери. Окружили так плотно, что даже мышь не проскочит… но, быть может, птица?

— Морриган. Ты можешь посмотреть сверху, нет ли в крыше окна? И, если есть, заглянуть туда?

Элисса прикрыла колдунью спиной и сделала вид, что всегда тут и стояла. Она почувствовала, как позади затрепетал воздух, и тут же в небо вспорхнула чёрная птица.

Зевран вскарабкался на Венадаль и осмотрел с высоты эльфинаж. Кочки-домики так тесно жались друг к другу, что напоминали опухшую и покрытую волдырями спину больного. Снести тут половину, и сразу станет легче дышать. Единственной впечатляющей вещью было это огромное раскидистое дерево — Венадаль. Народное древо.

Эльфы сажают Венадаль, чтобы не забывать, кто они есть. А потом мочатся на него. Символично до прелести.

Зевран закатил глаза и всмотрелся в толпу. Он видел, как Элисса и Морриган подошли к магам и вынул нож на случай, если придётся метнуть его в какого-нибудь тевинтерца. Но беседа, кажется, прошла мирно.

Зевран спрыгнул с ветки на ближайшую крышу, потом на следующую и ещё, чтобы обогнуть склад-карантинную и взглянуть на него с другой стороны. К несчастью, сам склад стоял обособленно, и пришлось бы перебить две дюжины воинов, чтобы туда проникнуть. Они оцепили даже ближайший дворик и загородили его досками так плотно, что там бы могла принимать ванну сама Владыка Церкви, ничего не опасаясь… разве что любопытного эльфа, скачущего по крышам.

Зевран знал, что эльфы всё-таки не лазают по деревьям так, как думают про них люди. Видно, путают с белками. С этой весёлой мыслью он перепрыгнул на крышу дома, примыкающего к огороженному двору, и гнилые доски под ним тут же с треском проломились.

Элисса нетерпеливо ждала вестей рядом с Шианни. Лелиана вернулась ни с чем. Никто из местных не рассказал ничего, чего бы они уже не знали.

— Сорис сказал, что поветрие почти извели ещё до того, как пришли маги. Значит, это точно не моровая чума, и беженцы из Остагара тут ни при чём, — рассуждала Элисса.

— Почему это? — удивилась Шианни.

— Скверна, которую приносят с собой порождения тьмы, неизлечима. Если болезнь удалось вывести, то это что-то другое.

— Некоторых оно убивает не хуже скверны. Задница Андрасте! — выругалась Шианни.

— За… — Элисса и Лелиана потеряли дар речи от такого упоминания святой Андрасте, а Шианни только виновато почесала затылок.

— Ох, мне бы поучиться манерам, да? Ну извините! Среди вас же нет священниц?

— Как сказать, — пробормотала Лелиана, но не успела сказать больше ничего, как прямо перед ней в облаке зеленоватого дыма появилась Морриган.

Колдунья отряхивала с одежды пыль и солому и тщательно приводила себя в порядок после превращения.

— Ну вот, из-за тебя я вся в грязи, — пожаловалась она.

— Морриган, что там?

— Ничего.

— Ничего?

— Ничего совсем. То есть пусто. Ни одной эльфийской души. Только пара охранников.

— Но как же? Они же забрали на карантин столько эльфов! — воскликнула Шианни.

— Говорю же: никого.