Тёмный Лорд: искупление (гет)

Пахло деревом и пергаментом. Полированный паркет под ногами скрипел, светильники в коридоре едва тлели. Снейп шёл за Рудольфусом — след в след, не отступая в сторону от хозяина. Дом Лестрейнджей был настолько древним, что ощущался, как живой. Сейчас он настороженно дышал в затылок, и Снейп не мог отделаться от зудящего чувства. Вот Лорду всё нипочём — закутанная в зелёное фигура маячила впереди.

Идёт по чужому дому, как у себя... а, нет. Снейп прищурился: при каждом шаге вокруг мантии колыхается едва видимый ореол — Лорд сдерживал свою магию и успокаивал дом. Мол, я гость, не причиню вреда, не волнуйся... Лорд — и деликатность? Снейп машинально потёр переносицу. И чуть не наткнулся на Рудольфуса — тот остановился перед массивной дверью.

Волдеморт оглядел её из-под капюшона. Отступил в сторону. Рудольфус палочкой прикоснулся к замку, плечи его напряглись. Снейп недоумённо следил за этой пантомимой. Лорд не рискует действовать первым в чужом особняке? Под ложечкой противно засосало — чёрт бы побрал недостаток информации.

Дверь приоткрылась. Из полумрака тянуло ароматом фиалок и озёрной воды. Снейп принюхался — запах навевал мысли о ночах в лесу, о покое и тишине. Но никак не об измученном Рабастане, который... гм, прямо здесь. Или?.. Снейп моргнул, озираясь.

Сквозь ставни на тройных окнах пробивался свет. В белёсых лучах тело на кровати казалось мёртвым — прикрытое сверху простынёй, как труп. Рудольфус неслышно опустился на колени в изголовье постели, но дотронуться до брата не решился. Волдеморт на него не смотрел — скинув капюшон, он изучал высокое, в человеческий рост полотно на стене, напротив окна. На картине рябило от лунного света озеро, по берегам цвели ночные фиалки. Деревья чернели вокруг. Над водой порхали бабочки — крошечные, синие, словно ожившие цветы.

— Когда вы собирались рассказать мне, Рудольфус? — спросил Волдеморт, не оборачиваясь.

Снейп застыл в дверях. На прикроватном столике виднелся свиток — из тех, что Волдеморт раздал провинившимся вассалам. Снейп отвернулся. Вопросы зудели на языке, но многолетний инстинкт удерживал на месте.

Рудольфус тоже молчал, только пальцы сжались в кулаки. Лорд в два шага оказался у постели.

— Никогда, верно? — уточнил он. От вкрадчивого тона озноб прошёл по коже. — Никогда, если бы он не пережёг себя, отдуваясь за вас обоих.

«За Руди и за Беллу», — понял Снейп. Но ещё на тренировке Рабастан был в порядке.

— Молчишь, — констатировал Лорд. — Ты хотя бы понимаешь, что именно сотворил твой брат? Отвечай.

Рудольфус вздрогнул и вскинул голову. Лицо его исказилось.

— Да, мой Лорд. Но... не вполне.

Снейп переводил взгляд с одного на другого. Он старался дышать как можно тише. Волдеморт скользнул ладонями в рукава мантии. Снейп напрягся, но вдруг услышал длинный, до невозможности человечный вздох.

— Маяк он сделал, Руди, — буднично сообщил Волдеморт. — Маяк и подпитку. От своей магии, для меня. Ты же не думаешь, что ритуал на кладбище провернул мелкий предатель в одиночку?

Снейп чуть не закашлялся.

— Бабочка — преображение, воскресение и трансформация... — Волдеморт наклонился над неподвижным телом. — Они были со мной в Албании. Привели ко мне Нагини. Они спасли всем вам жизнь, когда я заново ступил на землю.

Рудольфус дёрнулся, как от удара. Снейп лихорадочно соображал: бабочки, душа, эмоции... Проклятье! А он-то не понимал, каким чудом их оставил в живых тот безумный гомункул посреди могил. Он точно не испытывал ничего, кроме голода и злобы, но почему-то сдерживался. А потом стал будто оживать — постепенно. Снейп думал, что магия Лорда возвращается от контакта с вассалами, с мэнором, и запрещал себе рассуждать о том, что это невозможно.

Волдеморт провёл кончиками пальцев по лицу Рабастана, задержался на заострившихся скулах.

— Единсс-ственный, кто верил. Кто хотя бы попыталсс-ся, — прошелестел он. — Ты чуть не убил брата, Руди.

Тот вздохнул — хрипло, с надрывом, и вдруг обхватил голову руками. Снейп сглотнул ком в горле. Стыд и злость обожгли так, что в ушах зашумело.

— Я защищал его, мой Лорд, — выдавил Рудольфус. — Я поздно почувствовал, что он отправляет вам что-то, не смог запретить. А говорить он отказывался. Я решил...

— Что Рабастан желает меня извести, — усмехнулся Волдеморт.

Рудольфус скорчился на полу. Плечи его тряслись. Снейп отвёл глаза — он привык видеть Лестрейнджа сильным, но помочь не имел возможности. Неужели Руди по-настоящему предал Лорда, делом и в мыслях? Нет, тогда бы магия изнурила его хуже, чем Люциуса.

— Я пытался ему помешать, — выговорил Рудольфус. Руки его упали, и он прижался лбом к кованой спинке кровати. — И теперь, — он осёкся.

— Северус, — спокойно позвал Волдеморт. — Займись.

— Да, мой Лорд, — Снейп поспешил достать палочку.

Диагностические заклинания показали крайнее истощение и хитрое парализующее. Фамильное. Рабастан пролежал бы неподвижным сколь угодно долго, но магию свою выжал досуха. И впал в кому. Лорд прав: зелья тут полезнее заклинаний.

Снейп напряжённо работал, растирая Рабастана терпкими снадобьями, пока тот не задышал неровно и редко. Теперь можно влить зелья... Тело напряглось, Рабастан вдохнул глубже и закашлялся, а потом вдруг обмяк. Рудольфус рванулся, но Снейп отбросил его прочь почти машинально.

— Просто уснул, — буркнул недовольно. Он ненавидел, когда ему мешали работать. — Готово, мой Лорд. Мой Лорд?

Снейп обернулся, удивлённый тишиной, и замер. Волдеморт стоял возле картины, касаясь полотна. Рукав соскользнул, а на худом запястье трепетали бабочки — ярко-синие, как цветы. Запах фиалок усилился. Волдеморт повернул ладонь вверх, и бабочки вспорхнули, чтобы вновь опуститься на пальцы. А потом он обернулся — и Снейп забыл, как дышать.

Мягкий, тёплый взгляд карих глаз и улыбку он видел последний раз давным давно — в прошлой жизни, когда живы были... все. Снейп сцепил руки за спиной. Он вспомнил, как Волдеморт смотрел на Луну на полигоне — почти ласково. Магия цветов... Лучше не думать об этом, тем более сейчас.

— Спасибо, — отрешённо сказал Волдеморт.

Он прошел мимо, оберегая бабочек на ладони. Их синие крылья сверкали, как вода на солнце. Рудольфус выпрямился, опираясь спиной на стену — Снейп приложил его неслабо.

— Твой брат создал их, — Волдеморт поднёс руку к лицу Рудольфуса. Тот смотрел, не двигаясь, только зрачки расширились. — Тебе стоит ощутить эту магию. Возьми... одну.

Рудольфус облизнул сухие губы. Как зачарованный, он потянулся к бабочке, и та перепорхнула на его пальцы. Пошевелила усиками. Снейп осознал, что приоткрыл рот, как школьник, и поспешил взять себя в руки. В груди разливалось тепло — позабытое, дрожащее, готовое исчезнуть в миг, когда сказка кончится и реальность обрушится с привычной жестокостью и кровавыми наказаниями.

Но Волдеморт безмолвствовал, а на серых губах Рудольфуса расплывалась улыбка — неуверенная, кривая. С кровати донеслось неразборчивое бормотание. Рабастан замотался в простыню, по-детски подкладывая руки под щёку. Рудольфус долгую минуту смотрел на него, а потом загородился ладонью и зашёлся в приступе сухого, надрывного кашля. Снейп не сразу понял, что он рыдает. Бабочки испуганно разлетелись в стороны.

— Идём, — приказал Волдеморт и вышел из комнаты. Дверь за ними защёлкнулась.

В коридоре по-прежнему царила темнота, но ощущение чужого взгляда ослабло — дом решил, что гости не угрожают хозяевам. У лестницы Волдеморт остановился.

— Тебе пора заняться девчонкой, Северус. Введи в курс дела и постарайся, чтобы к подписанию контракта она выглядела прилично.

— Да, мой Лорд, — только и сумел ответить Снейп. Он некстати вспомнил ореховые искры в волосах Грейнджер, даже спутанных и грязных. Поймал себя на том, что начинает улыбаться, и быстро поджал губы.

Волдеморт хмыкнул, накидывая капюшон.

— Руди открыл для тебя камин, — информировал он и исчез прямо с верхней площадки лестницы. Невидимой холодок взметнул пыль и тут же улёгся. Щиты мэнора слегка всколыхнулись, но на редкость дружелюбно.

— Ненавижу камины, — пробормотал Снейп и двинулся вниз, в холл. На полпути он запнулся. Проклятье, ему что, придётся вести Грейнджер за платьями?