Змея моя (джен)

Собрав все свое мужество в кулак, Гарри вышел из-за могильного камня, ожидая немедленной и неминуемой смерти. Но лорд Вольдеморт даже не взглянул на него — перед ним поднималась голова огромной змеи.

— Ну и что ты натворил, корифей хренов? — спросила змея на парселтанге, некоторое время посозерцав своего возродившегося хозяина. — Ты на себя в зеркало смотрел, после того как возродился? Говорила я тебе, у Люциуса руку надо было брать, а не у Петтигрю. Люциус на морду посмазливей будет.

Люциус Малфой, стоявший неподалеку, хоть и не понимал парселтанга, но все равно поежился.

— Дааа, — продолжала змея, раскачиваясь перед лицом Темного Лорда, и покачивания ее головы выглядели так, словно это бабушка смотрит на нашкодившего внука, — уже и поохотиться отойти нельзя, обязательно дров наломает. То магглы у него по всему дому шарятся, легилимент задрипанный, то самая болтливая дура в Министерстве говорить отказывается.

— Нагини! — прошипел Вольдеморт, наставляя на змею палочку. — Если ты не замолчишь сию секунду…

— То что тогда? — нагло спросила змея. — Убьешь меня вместе с куском душеньки своей драгоценной? Или давай Круциатусом — забыл уже, как Петтигрю твой мне на хвост наступил, а у тебя потом неделю задница болела? Давай-давай, будешь знать, как в живую змею хоркруксы складывать.

Гарри, постепенно придя в себя, поймал себя на мысли, что догадывается, кто в этой паре настоящий мужик. Вольдеморт посматривал на змею с некоторым опасением, ожидая продолжения концерта.

— Плакал мой отпуск на Сицилии, — с сердцем прошипела Нагини и сплюнула ядом Вольдеморту на ногу. — А ведь обещал мне, трепло. Теперь тебя никакой пограничник с такой рожей не пропустит. Опять по сырым подвалам и нетопленным поместьям скитаться! Если ты забыл, я не теплокровная. В холоде я себя чувствую как бревно.

— А мы сами с тобой на Сицилию полетим, — прошипел Вольдеморт уже примирительно. — Ты же помнишь, я умею.

— Рожденный ползать летать не может, — философски заметила Нагини, постепенно успокаиваясь. — Тошнит меня, когда ты летаешь. И когда аппарируешь — тоже.

— Ну поезжай с Люциусом, раз он тебе так нравится, — предложил Вольдеморт уже с издевкой.

— Люц-цциус-сс, — прошипела змея задумчиво, и Люциус Малфой снова вздрогнул. — С ним и поговорить-то нельзя…

— Ладно, Нагини, подожди-ка немного, — предложил Темный Лорд, наконец обратив внимание на Гарри, — у меня тут дела. Пойди поешь, вон тушка валяется, — и Вольдеморт махнул рукой в сторону трупа Седрика Диггори.

— Не трогай Седрика! — закричал Гарри на парселтанге вслед уползающей змее.

— Не портите аппетит, молодой человек, — ответила змея, слегка повернув голову в сторону Гарри и оценивающе смерив его взглядом, от которого Гарри пробрал озноб. — Тьфу, Том, он грязный весь, потный и еще в ботинках! Сколько раз тебе говорить — убил, раздел, помыл. Петтигрю на лбу запиши, если сам запомнить не можешь.

— Да уж хозяину твоему до Хагрида как до Албании раком, — заявил Гарри, набравшись у змеи наглости и собираясь хотя бы пооскорблять Вольдеморта перед смертью. — У Хагрида всегда чистые свежие крысы висят на заборе.

— Крысы, юноша, — это мелко, — прошипела Нагини, поворачиваясь к Гарри.

— Есть еще сурки, — тут же поправился Гарри. — Зайцы бывают.

— Переманиваете на сторону Света, юноша? — поинтересовалась змея, снова оказываясь между Гарри и Вольдемортом и закрывая последнему обстрел. — По вашим штанам я бы не сказала, что у вас есть серьезные предложения.

— Какие у него могут быть предложения? — саркастически согласился Вольдеморт, двигаясь вправо. — Вот я тебе могу твердо пообещать, что после моей Авады его Петтигрю разденет и вымоет. Можем даже сварить — как раз котел без толку стоит.

В Гарри вместе с беглым парселтангом начали пробуждаться слизеринские черты, и он стал незаметно смещаться влево, пытаясь сохранить Нагини на линии огня между собой и Вольдемортом.

— Вы со мной еще в Гринготтсе не были, — со значением сказал Гарри змее, выискивая глазами в траве Кубок Огня, переделанный в портал, — и даже не знаете, что я законный наследник Блэков. Конкретно сейчас могу организовать турпоездку в Болгарию или Румынию. В Болгарии пляжи лучше, но жить придется с котом.

— Кот — это ничего, — одобрила Нагини. — Вкусно.

«Гермиона обидится. Сильно обидится», — подумал Гарри, продолжая свой танец вокруг змеи и приближаясь к Кубку, а вслух поправился: — Но в Румынии теплее.

— Слушай только меня! — крикнул змее Вольдеморт, отмечая про себя, что даже хороший жирный кот в глазах Нагини перевесит тощего костлявого Поттера.

— Прям счас, — огрызнулась змея, не оборачиваясь, — василиск вон слушал только тебя, и теперь в Тайной Комнате догнивает.

— А кто виноват? — спросил Вольдеморт с прозрачным намеком.

— Ну и что? — отозвалась Нагини. — Может, я тебя к василиску твоему ревновала. Только про него и вспоминал, сколько я с тобой ни шатаюсь. Я к тебе в Албанию добиралась, сама себя в зоопарк продала, выкармливала тебя потом. Поросенок ты, Риддл, и больше ничего! Вот вступлю тебе назло в Орден Феникса, будь он окаян!

Змея достаточно дружелюбно подвинулась к Гарри, и, если бы он не был лучшим ловцом школы, он никогда бы не заметил момента, в который ее плавное движение стало стремительным броском. Гарри прыгнул в сторону, пытаясь устоять на ногах, и успел выкрикнуть первое Акцио, чудом уклонившись от посланного Вольдемортом заклятия.

— Проклятье, промахнулась я, — прошипела Нагини. — Авадь его, Том, не боись!

Печальный опыт подсказывал Вольдеморту, что кидаться в Поттера Авадой все равно что мочиться на оголенный провод, и следующим заклятием снова стал Инкарсирус. Гарри отбил заклятие Щитом, пытаясь подрезать подарочек в вероломную змею, и тут же проревел второе Акцио.

Когда Гарри, с Кубком в руке и с трупом товарища в обнимку, упал на землю перед лабиринтом на глазах у паникующих зрителей, он почувствовал, как его накрывает запоздалый липкий страх. Сопротивляясь изо всех оставшихся сил дрожи в ногах, руках и всем теле, он плохо понимал, что происходит вокруг него, пока в комнату, в которую его притащил фальшивый Хмури, не ворвался разгневанный Дамблдор.

Присутствие директора, как всегда, ободрило Гарри, и к концу допроса Барти Крауча он уже снова мог соображать.

— Северус, — сказал Дамблдор, поворачиваясь к Снейпу, — вы знаете, о чем я хочу вас попросить. Если вы готовы…

Вместо ответа Снейп коротко кивнул и направился к выходу.

— Профессор Снейп! — крикнул Гарри ему вслед. — Нагини типа левша. И вдобавок — коварная двуличная тварь.

— Спасибо, Поттер, — внезапно отозвался Снейп и потер рукой правую сторону шеи.