Заслуженный Учитель (джен)

Фаина Григорьевна недовольно поморщилась и вздохнула. До обеда ещё было добрых три часа — смена всегда тянулась мучительно долго. Школьный летний лагерь, конечно, вещь во всех смыслах удобная и полезная, особенно для тех коллег, которым посчастливилось уйти в отпуск. А тут, хочешь не хочешь, приходится каждый день вращаться в этой суматохе и суете.

Фаина Григорьевна любила дисциплину и порядок. Её выпуски отличались хорошим процентом знаний, количеством побед на всевозможных конкурсах и подготовленностью к обучению в средней школе. Преподаватели дисциплин, принимающие начальную школу, всегда благодарили Фаину Григорьевну за таких воспитанников.

Но уклад учебного года сильно отличался от распорядка летнего лагеря, куда ребятишки прибегали каждое утро, кроме выходных, до двух часов дня. Вместо упорядоченных уроков и перемен, когда можно на пятнадцать минут укрыться в учительской, приходилось терпеть излишнюю детскую летнюю активность, выражавшуюся в шумных играх, громких разговорах, беготне и суете. Конечно, Фаина Григорьевна сразу же попыталась навести порядок и внести хоть какой-то смысл в этот хаос. Утром — зарядка, потом завтрак, затем игры на свежем воздухе (сзади школы находился стадион) или в игровой комнате в зависимости от погоды (один из классов специально для этого оборудовали), конкурсы рисунков, соревнования и т. д. И так до обеда, после которого дети расходились домой.

Сегодня Фаине Григорьевне было, честно говоря, не до выяснений, почему плачет Аллочка из 1-го "Б", есть ли носовой платок у Алёшки из 3-го "А", или мальчишка опять будет весь день шмыгать носом. Завтра, на августовской конференции педагогов, Фаине Григорьевне должны были вручить почётный знак "Заслуженный Учитель школы РСФСР", а потому все мысли её были в парикмахерской (мастер ждала ровно в три) и о том, какой костюм лучше надеть.

Она долго шла к этой награде. Похвала начальства, благодарственные подарки родителей, цветы в праздник — всё это было заслуженно. Её любили, уважали, ценили...

Из раздумий, что правая туфля натирает пятку и надо будет подложить ватку, её вывел звонкий голосок Кати Васильевой, командира отряда школьников.

— Фаина Григорьевна! Мы построились!

— Васильева, веди детей на стадион, поиграйте там. Я сейчас.

Катька кивнула, нескладно развернулась и понеслась к выходу, подпрыгивая вместе с косичками, которые стучали по плечам.

Семилетняя Катя закончила второй класс, но ученицей Фаины Григорьевны не являлась. Однако её организаторские способности и неуёмная активность были отличным помощником для воспитателя. Фаина Григорьевна проверила краны в туалетах (эти дети вечно забывают выключить воду), закрыла на ключ учебный класс и неспешно направилась к выходу, оттягивая тот момент, когда придётся выйти из школы и направиться на стадион вслед за ребятнёй. Хотя бы пять минут релаксации... В полной тишине... Только на кухне гремели кастрюлями, но эти звуки не раздражали.

Когда Фаина Григорьевна, вздохнув, уже вышла на крыльцо, прислушиваясь к обычным визгу и гаму на стадионе, к зданию школы подъехала грузовая машина. Оказалось, именно сегодня привезли новые игрушки и спортивный инвентарь для детей. Фаина Григорьевна обрадовалась этой отсрочке, проглядела накладную, открыла игровую комнату и позволила водителю занести мячи, скакалки, обручи и настольные игры. Водителю не очень понравилось ходить туда-сюда шесть раз, но Фаину Григорьевну это мало заботило. Она, что ли, должна таскать этот инвентарь?

Наконец водитель принёс последнюю партию коробок (это были шахматы и домино), плюхнул их на стол и, попрощавшись, удалился. Фаина Григорьевна уже хотела закрыть игровую комнату, когда расслышала сзади шаги. Это был директор Николай Юрьевич, который пришёл уточнить некоторые моменты завтрашней церемонии награждения. Фаина Григорьевна так и застыла на пороге, не успев закрыть класс.

Этот разговор был очень важен для неё. Куда подевались утреннее недовольство и сонливость? Она внимательно слушала, что ей говорил директор, и лишь вскользь буркнула "Можешь взять" Лёшке, который прибежал, чтобы спросить мяч.

Лёшка, получив разрешение, шмыгнул носом, забежал в игровую комнату и обомлел. Ух ты! Новые мячи! И гантели! И куча коробок! Он опрометью бросился обратно мимо стоящих в дверях директора школы и учительницы, которые не обратили на него никакого внимания.

Через пять минут в игровой комнате столпилось уже больше половины школьников, посещающих летний лагерь. Мальчишки и девчонки с восторгом открывали разноцветные коробки, разворачивали пакеты и пробовали скакалки в действии.

По лицу Фаину Григорьевны ещё блуждала самодовольная улыбка после разговора с директором в предвкушении завтрашней церемонии, когда она решила закрыть игровую комнату и направиться к детям на стадион. Увиденное заставило замереть руку на полпути к замку. Разбросанные игрушки, открытые коробки, разорванная обёртка от набора для детского творчества... И разбегающиеся, словно крысы с корабля, дети. Фаина Григорьевна успела перехватить одного. Толстый неповоротливый Петров из 2 "А".

— Что здесь происходит? — сдерживая ярость, процедила Фаина Григорьевна.

— Я не знаю. Мы только посмотрели... — пролепетал Петров, поняв, что из цепких объятий Фаины Григорьевны ему не вырваться.

— Так... Очень хорошо... Иди, приведи мне Васильеву. Живо!

Дважды повторять Петрову не пришлось. Через две минуты на пороге уже стояла красная, всклокоченная Катька.

— Фаина Григорьевна! Вы звали?

— Что это такое? — зло спросила Фаина Григорьевна.

— Где? — невинно похлопала Катька серыми глазищами.

— Вот здесь!

Фаина Григорьевна подтолкнула Катю так, чтобы она оказалась в игровой комнате.

— Что?

— Васильева! Не прикидывайся! Я что тебе велела?

— Вы сказали отвести ребят на стадион. Мы там играли. Мы с девчонками в классики играем, — доложила Катька.

— А это что?

— Где? — опять повторила бестолковая Катька.

— Я велела тебе смотреть за твоими товарищами. По твоей вине они разгромили игровую комнату. Чудовища! — вышла из себя Фаина Григорьевна.

Катька сразу скукожилась. Она не любила, когда на неё кричали, вернее, сразу чувствовала себя виноватой. На глазах появились слёзы.

— Но я... Мы в классики... Я же не знала...

— Ты должна была следить за товарищами! Это ты виновата! У меня и без этого дел по горло.

— Но я... — пролепетала Катька.

— Так, Васильева. Умей отвечать за свои поступки. Уберешь здесь всё.

— Я?

— А кто? Я? Я должна за вами убирать? Уберешь всё, и попробуй уйти! А впрочем... Я закрою тебя в классе. Пока всё не уберёшь — отсюда не выйдешь.

Фаина Григорьевна с гордо поднятой головой прошла мимо пришибленной семилетней Катьки, закрыла дверь на ключ (ничего с этой малахольной до обеда не случится) и отправилась на стадион собирать стадо школьников.

На крыльце ей встретилась коллега, Нина Фёдоровна, приходившая в школу подписать какие-то бумаги.

— Фаина Григорьевна! Здравствуйте! Очень рада за вас. Заслуженный Учитель... Так почётно... Вы достойны.

— Спасибо.

Разговаривать было некогда. Быстрее бы отправить детей по домам. Ещё нужно успеть в парикмахерскую, отпарить костюм, посмотреть, не порваны ли колготки. Завтра — важный день. Не всех выдвигают на такую достойную награду. Завтра в зале Дома Культуры будет весь район. Завтра — её день. Она — Заслуженный Учитель школы РСФСР.