First-born (гет)

Мысли гложут его —

Вспомнил он сынка своего.

Кто сказал, что Лорд Волдеморт не спит? Спит. И даже видит сны. А потом просыпается и кружит по Малфой-мэнору, до икоты пугая случайно встретивших его в коридорах эльфов. Потому что в его глазах с вертикальными — змеиными, и пусть только кто-то попробует упомянуть кошек! — глазами тоска.

С младенцем им, увы, не повезло —

Родился двухголовым, как назло.

— Что это?.. Я тебя спрашиваю, что это Беллатрикс?! — голос Тёмного Лорда дрожит — то ли от ярости, то ли от… Ветер за окном воет, изображая банши.

— Это ваш сын, мой Лорд, — её голос тоже дрожит. Не от страха, нет. Тот, кто подумает, что Беллатрикс Блэк… нет — Лестрейндж, но это формальность, потому что она — Блэк, с ног до головы — боится наказания или смерти, ошибётся так же, как тот, кто вспомнит, глядя в глаза её господину, о кошачьих.

Дрожит она от гнева.

На саму себя.

Она. Это она виновата. Она где-то ошиблась — её, Беллатрикс, тело.

— Этого не может… Этого не может быть… — что это такое звучит в голосе Тёмного Лорда? Разве он может ощущать растерянность? Нет — это ярость. Наверняка ярость. Что же ещё? Ветер стонет, и какая-то ветка карябает стекло.

— Позвольте мне… попробовать еще раз, — на сей раз в её голосе лишь мольба.

— Да, конечно. Через месяц? — он резок. Резок, холоден — но милостив. Он всегда милостив к ней. Где-то за окном слышен громкий и короткий, словно хлопок, треск, и мерзкий скрип ветки по стеклу прекращается — ветер отломал её.

— Да, мой Лорд, — его милость — всё, что Беллатрикс нужно.

— А с этим?.. — вопрос. Вот на сей раз — точно вопрос. Ветер вдруг стихает, как и не было.

— Не беспокойтесь, мой Лорд, — облегчение. О, она счастлива снять с него этот груз — счастлива его позволению исправить ошибку.

Жена сына взяла

И в лес его унесла.

— Я готова, мой Лорд, — гордость. Неприкрытая гордость в голосе. Солнце бьёт в окно, кажется, желая выжечь всё в этой комнате.

— Хорошо, Беллатрикс. Как мой сын? — холод. Привычный холод. Хорошо…

— Не волнуйтесь. Никто не видел младенца, я избавилась от него, — твёрдость. Её голос твёрже металла. Она всё сделала. Она всё исправила. Она служит.

Ах, зачем позволил жене,

Погубить такого младенца!?

— Что ты сделала? Что. Ты. Сделала. С моим сыном?! — а вот это действительно ярость. Такой силы, что от неё, кажется, вот-вот вскипит кровь — вскипит, и разорвёт вены, и брызнет алым фонтаном. За окном беснуется буря — где-то хлопают сорванные с петель ставни, и слышится звон разбиваемого ими стекла.

Кричала баба: Твой пацан — урод,

Что подумает о нас народ!?

— Его нельзя было оставлять в живых, мой Лорд! — крик. Она кричит. Не от страха — от отчаяния. Или, может, ещё и от страха — что ошиблась. Приняла неверное решение. Но нет — нет, в последнем она уверена. — Такой наследник… не сможет дать вам того могущества, что ваше по праву! Я рожу вам другого ребенка! Достойного вашей силы и вашего имени! — мольба. О чести ещё раз послужить ему, вновь отдать в услужение не только душу и сердце, но и тело. — Но это… Об этом никто не должен узнать! — и снова мольба. И страх. Не за себя — за него. За его образ. За то, как другие, которые видят лишь внешнюю оболочку — глупцы! Все глупцы! — будут глядеть на него, если… Вдалеке опять бьются стёкла — мимо окна пролетает что-то, разбиваясь о землю с глухим ударом. Кажется, с крыши сорвало черепицу.

Старуху начал он свою бранить,

Затем приспичило ему отлить.

— Дура. Какая же ты дура… — что это? Отчаяние? Удивление? — Этот ребенок, мой сын! Он был моим первенцем! Он был… необычным, но и я не какой-то обыкновенный маг! — ярость. Наконец-то вновь просто ярость. Это хорошо. Это естественно. И понятно. — Он мог стать… Готова, говоришь? Хорошо, иди в мою комнату, я сейчас подойду. Мне нужно… подумать.

Да. Наследник. Сын. Сын Лорда Волдеморта. Да, именно так! Он продолжит линию лучшего из Основателей — нельзя, преступно дать ему завершиться! — и тогда рядом с ним, наконец, появится тот, кто будет достоин разделить с ним бессмертие. Тот, с кем они пойдут через вечность.

Ничего. Он сейчас всё исправит. И учтёт собственную ошибку: в этот раз он сразу же заберёт младенца от этой… Вероятно, понадобится кормилица… надо будет поручить все эти мелкие хлопоты кому-нибудь. Хвост! Он когда-то отлично справился с этой ролью — вот ему он и поручит младенца.

Волдеморт открыл дверь в туалетную комнату и, переступая порог, вдруг подумал — а что, если в этот раз у него будет дочь? Да нет, решительно оборвал он себя, глупости это. Разумеется, у него будет сын.

Грозно дед смотрел на свои

Две больших, мощных струи...