Nulla regula sine exceplione (гет)

Лариса ехала на пони, крепко сжимая поводья одной рукой, и старалась не замечать заинтересованных взглядов, направленных на нее с разных сторон. Задумчиво прикусив губу, она сосредоточенно вспоминала разговор мужчины и старика, именно благодаря которому она оказалась верхом да еще и направлялась неизвестно куда.

Сначала мужчина, хмуро глянув на нее, просто-напросто предложил отправить ее в Бри, но старик почему-то живо запротестовал, настаивая на том, чтобы взять Ларису с собой, и отвести ее в некий Ривенделл, но теперь против был мужчина. Он в довольно грубой форме ответил старику, что женщину с собой брать не собирается и везти ее к эльфам — тем более. Ларисе бы здесь возмутиться, но она прекрасно понимала, что лезть в мужские разговоры не слишком вежливо, и думать о ней будут тоже не слишком вежливо, поэтому продолжала молчать, внимательно разглядывая свои туфли и стараясь не особо вслушиваться в разговор стоящих рядом мужчин.

В голове упорно стучал вопрос: «Куда меня занесло?». Лариса понятия не имела, что это за Арда, и где она вообще находится, а так же как сама Лариса туда попала. Она была уверена, что пролежала без сознания чуть больше двенадцати часов, поскольку авария случилась вечером, примерно около семи, а здесь было утро, точнее сказать, дело близилось к полудню. Хотя, если она оказалась неизвестно где и непонятно как, то ее вполне могли похитить, а потом чем-нибудь накачать. Но ведь на телефоне дата двадцать восьмое апреля, а значит больше суток она не потеряла. Но ведь мужчины удивились, когда Лариса сказала им про Россию, и Арда… Ничего подобного она не знала, хотя это могла быть мелкая деревенька или что-то наподобие. И неизвестно еще, в своем ли она часовом поясе. С ней разговаривали вроде на русском, но, похоже, находилась она не в России. Почему-то Ларисе страстно захотелось выпить чего-нибудь алкогольного, потому что от непрерывного потока безответных вопросов начинала болеть голова.

Спор мужчины и старика закончился победой последнего, Ларисе велели сесть на пони, злобно зыркнули напоследок, а она только вздохнула. Как ей ехать верхом в узком платье и на каблуках? Парочка нецензурных ответов так и рвалась наружу, но Лариса промолчала, завязывая плащ. Ничего, подтянет платье повыше, плащ все прикроет, а в стремя ногу можно вставить так, чтобы каблук остался снаружи и не мешал. Завернув низ платья так, чтобы он доставал лишь до середины бедра, Лариса поставила ногу в стремя и с громким вздохом перекинула вторую через круп пони и подняла глаза. Мужчины, глядевшие на нее, тотчас отвернулись, а Лариса поставила сумку перед собой, так, чтобы та придерживала полы плаща и не показывала ничего лишнего, в случае, если плащ все-таки разъедется.

Пони под ней всхрапнул, выводя Ларису из размышлений, и она с удивлением поняла, что довольно прилично отстала от основной колонны, и поспешила нагнать последнего мужчину — того самого рыжего, со смешной бородой. Вежливо улыбнувшись ему, Лариса с изумлением увидела ответную улыбку. Вздохнув, она поморщилась от неприятного ощущения в затекших ногах и попыталась немного размять конечности, насколько это было возможно сидя в седле. Попытка не удалась — платье поползло еще выше, а полы плаща разъехались, оголяя стройные ноги в тонких телесных чулках. Спешно поправляя плащ одной рукой, Лариса пыталась удержать второй поводья. Да, недолгая поездка на лошади раз в полгода это не то же самое, что два часа беспрерывной поездки по не слишком ровной тропинке, но жаловаться она не собиралась — не привыкла просто. Мечтая о том моменте, когда они, наконец, остановятся, и она сможет переодеться из неудобного платья в штаны и снять туфли, Лариса устало вздохнула и перевела взгляд на спину ехавшего впереди нее мужчины.

* * *

Остановились они, к великому неудовольствию Ларисы, только через часа три изнурительной дороги. Солнце медленно начинало клониться к западу, а часы на телефоне показывали шесть часов вечера. Мужчины спешились, а Лариса с наслаждением сползла с пони, становясь ногами на землю. Захотелось упасть, раскинуть руки в стороны и драматично взвыть: «Земля!», но был велик шанс, что ее не поймут, поэтому Лариса позволила себе только облегченно вздохнуть. Тем временем мужчина, рьяно протестовавший против того, чтобы брать женщину с собой, раздавал остальным указания, как будто не замечая саму Дикову. Поняв, что обращать на нее внимание никто не собирается, Лариса, прижав к себе сумку, быстрым шагом направилась к речке, которую они недавно проехали. Почему-то совершенно не боясь заблудиться, она уверенно огибала деревья, направляясь к светлой ленте воды, виднеющейся сквозь зелень.

Речушка оказалась не слишком широкой, с чистой и прозрачной водой. Восхищенно вздохнув, Лариса положила сумку на траву и развязала пояс плаща. Вытащив из кармана ключи, телефон и кошелек, она положила их на траву рядом с сумкой, а потом, аккуратно свернув плащ, бросила его туда же. Сняв туфли, она встала ступнями на холодную землю и поежилась. Кусты сзади зашевелились, и Лариса резко обернулась, настороженно вглядываясь в зелень ветвей. Те тихо шевелились от легкого ветра, а она, вздохнув, вновь развернулась к реке. Заведя руку за спину, Лариса силилась достать до собачки молнии, но выходило плохо — левая рука не дотягивалась, а правая взрывалась протестующей болью, стоило только согнуть ее в локте. Выгнувшись назад, и заведя левую руку как можно дальше за спину, Лариса, наконец, смогла достать до замка и резко дернула его вниз. Раздался треск, но молния поддалась, и Лариса с облегчением выпрямилась. Стянув с себя платье, она внимательно осмотрела швы вокруг молнии и к своему сожалению заметила, что в одном месте они разошлись. Прореха была небольшой, так что потом, по возвращению, Лариса легко могла зашить ее, и она так же аккуратно сложила платье, кладя его поверх плаща. Оставшись в белье и чулках, женщина еще раз огляделась, настороженно следя за шевелением веток и вслушиваясь в каждый шорох. Раздеваться полностью, когда буквально в ста метрах от тебя компания незнакомых мужчин, это… Небезопасно, по крайней мере. Мало ли, что может взбрести им в головы, а от такой толпы Ларисе отбиться точно не удастся. Но вокруг было тихо, и поэтому она, слегка дрожа от холода, быстро стянула с себя чулки и синее белье. Сполоснув их в проточной воде, Лариса повесила тонкие кружева на ветку куста для того, чтобы они просохли, и медленно пошла к воде. У самой кромки она замерла, вытаскивая из волос тонкие шпильки, и легко тряхнула головой. Темные волосы, сохранившие форму пучка, тяжело ударили по спине, и Лариса, положив заколки на землю, вошла в поток речушки.

Когда прохладная вода коснулась ступней, она непроизвольно вздрогнула и на мгновение замерла, впрочем, практически сразу пошла дальше. Дойдя примерно до середины реки, она остановилась, чувствуя как вода бьется в тело чуть повыше бедер, а подводное течение холодит щиколотки. Нагнувшись, Лариса опустила голову вниз так, чтобы намокли волосы, и попыталась пальцами распутать пряди. Те поддавались неохотно, с трудом распадаясь на отдельные волосинки, и Лариса пожалела, что сейчас не дома, где есть душ с горячей водой. Лак сходил неохотно, и у нее не было шампуня, чтобы хоть как-то ускорить процесс, поэтому она терпеливо отмывала тяжелые волосы, замечая, как ломкие пряди понемногу становятся мягкими и податливыми. Потратив приличное количество времени на то, чтобы полностью смыть с волос лак, она вышла из воды, ощущая, как тело тотчас покрывается мурашками, а мелкие волоски встают дыбом. Откинув мокрые пряди назад, Лариса выпрямилась, осторожно ступая босыми ногами по земле в направление куста, где висело белье и чулки. Вещи уже успели высохнуть, поэтому она аккуратно сняла их с импровизированной сушилки и направилась к сумке.

Подняв с земли плащ, Лариса накинула его себе на плечи, чтобы сильно не продрогнуть, и достала из сумки сменную одежду. Надевать старое она не собиралась, хотя бы потому, что в таком виде ехать на лошади — не самый лучший вариант, а Лариса не знала, когда она сможет вернуться домой, поэтому переодеться в более походный вариант одежды было не самым плохим вариантом. Обыкновенное бежевое хлопковое белье мягко легло на тело, а синие кружева и чулки женщина убрала в сумку — красота красотой, вот только носить подобное она не слишком любила, предпочитая более классические варианты. Если бы не требования Игоря, вообще бы ходила круглый год в широких брюках, футболках, джемперах и туфлями на плоской подошве. Вздохнув, Лариса пожалела, что не догадалась взять с собой носки с обувью на плоской подошве, и натянула штаны. Те удобно облегали бедра, спадая вниз широкими складками, а Лариса потянулась за футболкой. Скинув с плеч плащ, она натянула лямки от бюстгальтера, а затем быстро надела на себя футболку. Как только рукава скользнули по тонкой коже запястья, она словно почувствовала себя увереннее, стоя босыми ногами на холодной земле посреди леса. Быстро собрав свои вещи, Лариса вновь накинула на себя плащ, просовывая руки в рукава. После холодной воды правая рука практически не болела, лишь изредка тревожа болью при чересчур резких движениях. Не завязывая плащ, Лариса оставила его свободно висеть вокруг тела, и решила вернуться обратно, туда, где должны были находится ее невольные спутники.

Мужчины уже полностью освоились на поляне. К небу весело поднимался дымок от костра, пони и лошадь были избавлены от поклажи и привязаны к ближайшим деревьям; в котелке над огнем булькала какая-то похлебка, а мужчины довольно неприглядно развалились по всей поляне, упав в самых разнообразных местах. Лариса не стала выходить на поляну, села под одним из крайних деревьев, подобрав плащ повыше — не хотелось бы испачкать светлую бежевую ткань зеленью травы, а вот на темных штанах пятна были бы не так заметны. Кажется, ее появления не заметили, и она этому даже обрадовалась — лишнее внимание было ни к чему. Прикрыв глаза, она наслаждалась легким свежим ветерком, сушившим ее волосы и мягко касающимся лица.

— Отдыхаете? — голос старика заставил ее вздрогнуть и напряженно вскинуть глаза вверх. Улыбнувшись, тот присел рядом с Ларисой и извлек откуда-то из своей накидки курительную трубку. «Трубка? — удивленно подумала она, наблюдая как старик выжигает искру огнивом, и от трубки начинает подниматься сизый дымок, — ими еще кто-то пользуется?»

— Отдыхаю, — Лариса кивнула, отворачивая голову от старика, и вгляделась в переплетения молодой листвы.

— Знаете, — в голосе старика послышалась хитринка, — мне так и не удалось услышать вашу историю. Расскажете?

— Историю? — Лариса недоуменно нахмурилась, но в следующий момент ее лицо разгладилось, — ах да… Знаете, там нечего рассказывать, обыкновенная авария, пьяный таксист попался. Мне повезло, что я осталась жива.

— Остались ли? — пробормотал себе под нос старик, настолько тихо, что она даже не услышала. — Извините, Лариса, — громче произнес он, — могу же я вас так называть? — она утвердительно кивнула, — но вы выглядите слишком странно для наших мест. И говорите тоже.

— Боюсь, это вы выглядите слишком странно для меня… Простите, но как мне вас называть? — Лариса вопросительно посмотрела на старика.

— Зовите меня Гендальфом, — ее собеседник чему-то кивнул, а Лариса слегка нахмурилась.

— Так вот, Гендальф, — она села вполоборота, внимательно глядя на старика, — я не слишком понимаю, где нахожусь, и у меня множество вопросов, начиная от: «Почему мы, преодолев такой большой участок местности, не наткнулись ни на одно поселение?» и заканчивая: «Почему вы так странно одеты и путешествуете на лошадях, если на машинах было бы куда практичнее».

— Машинах? — Гендальф недоуменно поднял кустистые брови. — Что это?

— Машины, автомобили, средства передвижения… Вы что, совсем в глуши живете? — в довольно грубой форме осведомилась Лариса. Не то, что она хотела грубить, вот только нервы начали порядком сдавать, и слова сами лезли наружу.

— Сожалею, — неодобрительно глянул на Ларису старик, — но за годы странствий я не встречал никаких машин, а уж странствовал я немало, поверьте.

— Да как так, — возмутилась она, — вы что, издеваетесь надо мной? — возглас вышел чересчур громким, и все, кто сейчас находился на поляне, обернулись на нее. Лариса смутилась под взглядами пары десятков глаз, и нервно фыркнула, дернув себя за пушистую прядь волос.

— Нет, — совершенно невозмутимо ответил Гендальф, а Лариса стушевалась, неловко потупившись. — Вы не могли бы рассказать мне побольше о этой вашей аварии?

— Да… — она уже хотела высказать в весьма грубой форме старику все, что она о нем думает, но осеклась. И чего она вдруг так взъелась на него? Вопросы тот задавал вполне приличные, ничем таким не интересовался, настоял на том, чтобы она ехала вместе с ними, а не оставалась посреди леса, да и общался с ней очень вежливо, а она… «Что вообще со мной такое? — растерянно подумала Лариса, молча рассматривая старика — С каких пор я в таком тоне разговариваю с пожилым человеком? Где твоя вежливость и чувство такта, а, Лариса?» — Хорошо. Расскажу. — Вздохнув, она покосилась на остальных мужчин, с интересом прислушивающихся к их разговору с Гендальфом. «Странно, — подумала она, обводя свою непрошеную компанию взглядом, — я с ними полдня еду, но даже словом ни с кем практически не обмолвилась. Похоже, о светских беседах тут не слышали». — Вчера я вышла из ресторана, села в такси. Первые минут десять все было спокойно, но потом машину тряхнуло, я попросила водителя ехать потише, тот развернулся ко мне, перестал следить за дорогой, мы вылетели на встречную полосу, а потом таксист, чтобы избежать столкновения, вывернул руль, и мы скатились в кювет. Помню, что машину несколько раз перевернуло, а потом я отключилась. Очнулась уже на той поляне, а потом дошла до той рощи и встретила вас. Вот, — неловко закончила она. Несмотря на филологическое образование и умение поддерживать разного рода беседы, выступать перед скоплением людей Ларисе всегда было неловко. Речь получалась скомканной, отрывистой и зачастую не очень понятной, поэтому публичных выступлений она предпочитала избегать.

— А что такое этот ресторан? — с интересом осведомился рыжий мужчина, улыбавшийся ей во время поездки верхом.

— Кафе, столовая, общепит, таверна… — на последнем сравнении лица собравшихся разгладились, и мужчины понятливо закивали на её объяснения.

— А почему вы там оказались? — вопрос исходил от молодого парня с темными волосами и короткой щетиной, сверкавшего на Ларису хитрым глазами.

— Игорь позвонил и попросил приехать, — Лариса вздохнула, с удивлением признавая, что подобные расспросы хоть и кажутся странными, но отторжения не вызывают.

— Кто такой Игорь? — невысокий кудрявый мужчина со светлыми волосами разительно отличался от всех остальных. Одежда у него была вполне приличная — рубашка, жилетка, бриджи и сюртук. Прическа у него была самая обыкновенная, и странно заплетенной бороды тоже не было. Из всех мужчин он показался Ларисе самым нормальным.

— Мой муж, — нехотя ответила она.

— Так у вас есть муж? — с интересом протянул кто-то.

— А что значит позвонить?

— Машина — это что? Какая-то повозка?

— А почему на вас такая странная одежда?

— Куда вы собирались ехать на этой машине? — вопросы посыпались со всех сторон. Буквально за несколько секунд на поляне поднялся такой гвалт, что Лариса с трудом разбирала, кто и что говорит. Растерянно глядя на пытающихся перекричать друг друга мужчин, она моргнула пару раз и перевела взгляд на Гендальфа. Тот сидел рядом и, судя по двигающейся бороде, пытался скрыть улыбку.

— Скажите, — тихо начала Лариса, слегка подвинувшись к старику, — вы ведь знаете, как мне вернутся обратно домой? Я не совсем понимаю, как и почему я здесь оказалась, да и где я вообще оказалась, но мне можно вернутся обратно?

— Думаю да, — так же негромко ответил ей Гендальф, отворачиваясь от галдящих мужчин. Те, похоже, совсем позабыли про нее и теперь оживленно спорили между собой, с яростью доказывая друг другу что-то. — Способ вернуть вас обязательно найдется. Но хотите ли вы этого?

— Простите? — растерялась Лариса, силясь понять, что старик имел в виду. — Конечно хочу, у меня ведь дома есть жизнь. Муж, подруга, обязательства — все. Я не могу это вот так бросить. Да и что мне делать, если не возвращаться обратно? Ехать с вами? Я ведь даже не знаю, куда мы направляемся. На что я буду здесь жить, если останусь? У меня денег не так-то много. Где я буду жить, куда пойти работать? Сомневаюсь, что здесь найдется вакансия переводчика или еще какая-либо работа для филолога. И если уж на то пошло, то какой смысл тут оставаться? У меня даже одежды нормальной с собой нет, воды всего полбутылки и из еды пара сухих крекеров.

Гендальф хмыкнул себе в бороду, и у Ларисы закралось подозрение, что тот вообще ее не слушал. Отвечать ей старик, похоже, не собирался, да и что он ей может сказать? У нее самой на большинство вопросов нет ответов, если не на все, и с каждым мгновением этих вопросов становится все больше. Почему Игорь ее не ищет? Ладно, если он решил таким образом от нее избавится, но почему Верочка ничего не предпринимает? Лариса подругу прекрасно знала, она в случае чего могла поднять такую шумиху, что не то что ее найдут — она даже пропасть толком не успеет. Максим, муж Верочки, работал в полиции, плюс далеко не на последней должности, а жену свою обожал до невозможного и любые капризы ее выполнял в кратчайшие сроки, даже если это означало злоупотребить положением. В голове вертелась назойливая мысль — если ее не ищут, то, возможно, все думают, что она уже мертва. В подобное верилось с трудом, но с каждым часом это казалось не таким уж бредовым предположением.

Запахнув на себе плащ, Лариса облокотилась на ствол дерева и подогнула под себя босые ноги. Туфли она надевать не стала — несмотря на то, что к высоким каблукам она была привычна, ходить в них по лесу она не собиралась. Сложив руки на груди, Лариса задумчиво уставилась на яркие искры, которые выбрасывал ярко горящий костерок. За разговором она не заметила, как стемнело, и теперь единственным источником света был огонь. Мужчины на поляне угомонились и стали раскладываться кто где, подстилая под себя одеяла и явно готовясь спать. Гендальф куда-то ушел, и у дерева она осталась совсем одна. Ночь обещала быть прохладной, и Лариса нехотя натянула на себя чулки, не надевая их полностью и оставив лежать сборкой где-то под коленями. Откинув голову назад, она прикрыла глаза. Несмотря на то, что за целый день во рту не побывало ни крошки, есть в данный момент хотелось меньше всего. Дикая усталость обхватила ее цепкими щупальцами, навевая сонливость. Порез на лбу слегка пощипывало, правая рука наливалась монотонной болью, а вот бедра, натертые седлом, практически не болели. Легкий ветерок развевал успевшие высохнуть волосы, ложившиеся на прикрытые веки и белую кожу. Маленькие прядки падали на плечи, скрываясь в вырезе футболки, и еле ощутимо щекотали грудь.

Неожиданно для себя Лариса заснула, совершенно не заметив, как с противоположной стороны поляны за ней наблюдали синие глаза, настороженно фиксирующие любое движение женщины.