Defender (гет)

Гермиона сидела на диване, наблюдая, как языки пламени пляшут в камине, сминая чернеющую страницу «Ежедневного пророка». Стремительно исчезая в охватившем их огне, на нее глядели две пары глаз. Два красивых лица, так гармонично сочетающихся друг с другом. Когда наследники таких древних семей как Малфои и Гринграсс сообщают о помолвке, об этом печатают на первой полосе.

Полгода прошло с того дня, как она ушла, оставив его у дверей магловской кофейни. Она ни разу не оглянулась тогда, но знала, что он смотрел ей вслед, покуда она не скрылась за поворотом.

С тех пор они ни разу не виделись. Он исчез из ее жизни, будто его никогда и не было. И только диван, который она так и не решилась вернуть к прежнему облику ее любимого кресла, говорил о том, что он был здесь. Когда-то очень давно. Был.

Гермиона отпила из бокала и сползла по ворсистой спинке дивана, крепче прижимая к себе подушку, на которой все еще чувствовала его запах.

Перед глазами снова всплыла темная комната, разрываемая нечеловеческим криком. Каждую ночь во сне Гермиона вновь и вновь слетала по лестнице, ногой задевая валяющуюся возле нее подушку. Вновь он корчился и извивался громко крича. Каждую ночь она клала руки ему на плечи, пытаясь успокоить хотя бы тело. А когда ей это удавалось, его пальцы в очередной раз находили источник сопротивления, плавно скользя по ее рукам к локтям, а после — смыкаясь на ее талии.

«Поэтому вы проснулись в одной постели?»

«Грейнджер, что ты тут делаешь?»

«Ты кричал во сне».

Бокал полетел в пламя, ударившись о камень и разлетевшись на осколки.

Гермиона поднялась с дивана, не без удовольствия пропуская между пальцами ног высокий ворс ковра. Если что-то все еще может ее радовать — пусть это даже обычный ковер — не все потеряно.

Полгода прошли словно в тумане. Следуя своим привычкам, Гермиона с головой окунулась в работу в Министерстве магии, получила солидное повышение, и теперь под ее началом было целое министерское ведомство. С друзьями она в это время виделась мало. Не в ее правилах взваливать свои переживания на чужие плечи. Но Гарри то и дело заглядывал в ее новенький, обставленный по последней моде, офис; Джинни каждый вечер прорывалась в каминную сеть; а Рон удивительным образом оказывался в гостях у Поттеров, стоило только Гермионе пообещать друзьям, что заглянет к ним на ужин. Драко не было.

Гермиона посмотрела в окно, где небо уже почернело, и только в редких местах рвалось от сияния мелких звезд. Форточка была открыта, пропуская в комнату свежий воздух, пропахший осенними дождями. Гермиона взмахнула волшебной палочкой — и форточка захлопнулась.

Если бы Гермионы сегодня не было дома, она бы не оставила открытым окно. Не стоило рисковать, грозясь себя выдать.

Гермиона перевела взгляд на холодильник, все еще не решаясь пошевелиться. Она должна была это сделать. Это обязательный ритуал, который она не могла проигнорировать, чтобы не происходило в ее душе.

Шумно выдохнув, Гермиона в пару шагов преодолела расстояние и рванула на себя дверцу, и комната озарилась слабым светом, исходящим от маленькой лампочки над верхней полкой холодильника.

Тонкие пальцы юркнули вглубь «магловского чуда», как его называл отец Рона, и в следующее мгновение взгляд Гермионы застыл на столе с теперь лежащим на нем крохотным пирожным, усыпанным шоколадной крошкой. Гермиона взмахнула волшебной палочкой — и вот пирожное уже венчает горящая свеча.

— С днем рождения, Гермиона, — тихо проговорила она.

Накануне она сказала друзьям, что хочет провести этот день рождения со своими родителями. Шумная вечеринка была последним, чего бы Гермиона хотела. А родителям сказала, что друзья ей не простят, если она не проведет этот вечер с ними, ведь они так и не получили праздника по случаю ее повышения. Гермиона хотела одиночества. Отчаянно хотела.

Свеча уже не горела, желание было загадано. Но кусок в горло не лез.

В дверь постучали.

Гермиона перевела взгляд с задутой свечи на дверь и недоверчиво нахмурилась.

«Он пришел, — пронеслось в голове. — Конечно, он пришел».

Дрожащей рукой она вернула так и нетронутое пирожное на стол, не отрывая взгляд от входной двери, за которой все еще раздавался равномерный стук.

Мгновение — и комнату залил яркий свет подъезда.

Гермиона стояла на пороге, одной рукой держась за ручку только что открытой ею двери, а другой — опираясь на дверной косяк. И как зачарованная смотрела в родные теплые глаза.

«Конечно, пришел…»

— Ты ведь не думала, что я оставлю тебя одну в такой день? — улыбнулся он, и его лицо засияло еще ярче, чем лампа в плафоне на стене подъезда.

Гермиона моргнула, заставляя подступившие слезы скатиться по щекам, оставляя влажные дорожки.

— Что ты здесь делаешь? — едва слышно спросила она.

Но тут же, не дожидаясь ответа, сорвалась с места, столкнувшись с крепкой широкой грудью и обхватывая ее руками. А секунду спустя он подхватил ее, перенося через порог, и опустился с ней на диван.

— Все думают, что ты у родителей, — сказал он, крепче прижимая ее к себе.

— А ты?..

— Меня тебе не провести, — он рассмеялся и притянул ее к себе, нежно зарываясь носом в ее волосы.

Гермиона отстранилась и внимательно посмотрела ему в глаза. И строгим от непонимания голосом спросила:

— Где Лаванда, Рон?

Он ухмыльнулся, выпуская ее из объятий, поднялся с дивана и подошел к столу.

— Мы расстались, — безразличным тоном сказал Рон. — Ты будешь это есть?

Гермиона покачала головой, но, поняв, что он ее не видит, сказала:

— Нет.

— Почему вы расстались? — помолчав, спросила она.

— Почему вы расстались? — обернулся Рон.

— Это было неправильно, — шепотом сказала Гермиона.

— Это было неправильно, — эхом отозвался он.

Эпилог

— Нужно было выходить раньше, я ведь говорила.

Гермиона быстро шагала по платформе вокзала Кингс-Кросс, одной рукой придерживая тележку с чемоданами, которую катил Рон, а другой — сжимая крохотную ладошку.

— Мама, посмотри, сколько здесь маглов!

Дети, еле поспевая за родителями, бежали следом. Роза, открыв от изумления рот, глазела по сторонам, то и дело останавливаясь и тут же срываясь с места вслед за тянущей ее матерью.

— Роза, говори это потише, — шикнула на дочь Гермиона под изучающем взглядом оказавшегося поблизости дежурившего полицейского.

— Но мама! Их так много! — не унималась Роза. — Как же мы незаметно проскочим, когда они… — она сделала глубокий вдох, пытаясь выровнять дыхание, но рука матери снова дернулась, потянув ее за собой. — Когда они повсюду, — договорила Роза, как только вся семья остановилась.

Гермиона перевела взгляд на дочь. Та стояла, придирчиво осматривая всю площадь вокзала. У Розы были голубые глаза отца и его же рыжие волосы. Но до того курчавые и непослушные, что напоминали гнездо, сколько бы Гермиона перед выходом из дома их не прочесывала. Роза скептически глянула на пробежавших мимо них маглов и поставила руки в боки.

— И что теперь? — недовольно спросила она.

— Да, дорогая, что теперь? — спросил Рон с насмешливой улыбкой.

Он хмыкнул и выразительно посмотрел на Гермиону.

— Как мы попадем на платформу 9¾? — подал голос Хьюго, показавшись из-за плеча сестры.

Гермиона перевела взгляд с детей на мужа, еле сдерживая улыбку.

— Давай ты, — сказала она.

Рон крутанул тележку, направив ее носом в кирпичную стену.

— Иди сюда, — сказал он Розе, притягивая ее ближе и ставя между собой и тележкой.

Роза подняла голову и недоверчиво посмотрела на отца.

— Так это что, — сказала она, — все взаправду? Нам надо впечататься в стену?

— Ты сможешь, — серьезно сказал Рон и обернулся, посмотрев на Гермиону и Хьюго. — Вы готовы?

Гермиона почувствовала тепло на своем предплечье и, глянув вниз, увидела, что сын крепко обхватил ее руку, не отрывая взгляд от кирпичной стены между платформами 9 и 10.

— Мы готовы, — сказала она Рону, и, когда тот сорвался с места, а спустя секунду, исчез из виду, Гермиона опустилась на корточки, заглядывая в веснушчатое лицо сына. — Видишь? — сказала она, мотнув головой туда, где только что были ее муж с дочерью. — Ты сможешь.

Хьюго энергично закивал и выпрямил спину, показывая, что он готов.

Гермиона поднялась, крепче сжала ладошку сына и решительно направилась в сторону стены, с каждым шагом все больше ускоряясь. Они уже бежали, держась за руки так, что побелели костяшки пальцев, и стена становилась все ближе. И, казалось, столкновения уже не избежать.

Она зажмурилась. Голова взорвалась от шума сотен голосов, и Гермиона открыла глаза. Они стояли посреди просторного перрона, а за их спинами возвышалась глухая стена.

Гермиона посмотрела сверху вниз на сына и улыбнулась ему. Хьюго в недоумении вертел головой, то разглядывая перрон, то снова оборачиваясь к стене.

— Ва-ау… — протянул он, от удивления забыв закрыть рот.

— Вон они, пойдем, — сказала Гермиона, зашагав к поезду, где в одном из вагонов только что скрылись две огненно-рыжие шевелюры.

— Можно я тоже поеду? — робко спросил Хьюго, потянув мать на себя. — Мне ведь уже почти одиннадцать!

— Ты поедешь туда, — сказала Гермиона, нежно потрепав сына по волосам. — Но не сегодня. Ты обязательно поедешь.

— Ну, багаж загружен! — бодро крикнул Рон, выбираясь из вагона, Роза выскочила вслед за ним.

— Где же они? — спросила Роза, оглядываясь по сторонам. — Поезд скоро отправится.

— Я вижу! — крикнул Хьюго, и Гермиона, проследив за его взглядом, увидела тоже.

Пять человек шагали им навстречу, оторвавшись от кирпичной стены платформы 9¾.

Гарри катил перед собой тележку с чемоданом и большой клеткой с совой, рядом с ним шла Джинни. Джеймс что-то говорил Альбусу, отчего лицо последнего делалось все мрачнее. Лили зачаровано глядела по сторонам, словно никого не замечая.

— Привет! — сказал Альбус с облегчением в голосе, как только чета Поттеров подошла достаточно близко. Роза встретила его сияющей улыбкой.

— Ну что, припарковался нормально? — спросил Рон Гарри. — Я — да. Гермиона не могла поверить, что я сдам на магловские права. Она думала, что мне придется применить Конфундус к инструктору.

— Неправда, — тут же сказала Гермиона. — Я в тебе нисколько не сомневалась.

— Вообще-то я действительно применил к нему Конфундус, — шепотом сказал Рон Гарри, думая, что Гермиона его не слышит. Они с Гарри поднимали в вагон чемодан и сову Альбуса. — Я просто забыл, что надо смотреть в боковое зеркало — по правде говоря, я могу с тем же успехом применить заклятие Сверхчувствительности.

— А вы как добрались? — спросила Джинни, провожая взглядом Гарри и Рона.

— Чуть не врезались в столб, — хихикнула Гермиона. — Но, в целом, нормально.

Когда Гарри и Рон вернулись на платформу, Лили и Хьюго оживленно спорили о том, в какой факультет их распределят, когда они наконец поедут в Хогвартс.

— Если ты попадешь не в Гриффиндор, мы лишим тебя наследства, — сказал Рон. — Так что делай свой свободный выбор.

— Рон! — воскликнула Гермиона негодующе.

Лили и Хьюго засмеялись, а Альбус и Роза сохраняли торжественную серьезность.

— Он просто шутит, — хором сказали Гермиона и Джинни, но Рон уже не слушал. Поймав взгляд Гарри, он кивком указал на три фигуры ярдах в пятидесяти от них. Пар в эту минуту рассеялся, и маленькую группу было отчетливо видно.

— Смотри, кто там стоит, — сказал Рон, и Гермиона перевела взгляд туда, куда он указал другу.

В груди больно кольнуло.

Драко, в наглухо застегнутом черном пальто, с женой и сыном. Надо лбом у него уже появились залысины, и от этого вытянутый подбородок казался еще длиннее. Сын был похож на него не меньше, чем Хьюго на Рона. Драко заметил смотрящих на него Гарри, Рона, Гермиону и Джинни, коротко кивнул им и отвернулся. Но на какую-то секунду Гермионе показалось, что его взгляд застыл на ее лице. Только на мгновение.

— А это, стало быть, маленький Скорпиус, — полушепотом сказал Рон. — Ты должна одерживать над ним верх на каждом экзамене, Роза. Слава богу, умом ты пошла в маму!

— Рон, прошу тебя, — сказала Гермиона, пытаясь вернуть свои мысли от только что смотревших на нее серых глаз. — Дети еще и в школу-то не пошли, а ты уже натравливаешь их друг на друга!

— Ты права, дорогая, — ответил Рон, однако удержаться не мог. — Но ты все-таки не дружи с ним очень-то, Роза. Дедушка Уизли не простит тебе, если ты выйдешь замуж за чистокровку!

По телу Гермионы пробежал ток, и она неосознанно глянула туда, где несколько минут назад стояла чета Малфоев. Но их там уже не было. Гермиона чертыхнулась про себя и снова повернулась к семье, краем глаза выхватив белесую макушку Скорпиуса. Он высунулся из окна соседнего вагона и, лучезарно улыбаясь, махал родителям.

— Ребята, вам уже пора заходить в поезд, — сказала Гермиона, притянув к себе Розу и поцеловав ее в макушку. Она уже не слышала, как к ним тяжело дыша подбежал Джеймс, сбивчиво рассказывая о том, что, можете себе представить, их Тедди целуется с Мари-Виктуар!

Гермиона опустилась на корточки, взяв в руки лицо Розы. Ей не было дела до разговоров Джеймса о том, что он готов жить в одной комнате с Алом, только бы отец разрешил Тедди переехать к ним. Она смотрела в голубые глаза дочери, не веря, что не увидит ее до Рождества. И если бы она только не знала, как Роза мечтает отправиться в Хогвартс, Гермиона сию же минуту схватила бы ее в охапку и убежала прочь с этого вокзала в их размеренную семейную жизнь, где все ее дети находятся рядом с ней.

— Мы будем писать тебе каждую неделю, — сказала Гермиона.

— Мам, все будет в порядке, — отмахнулась Роза. — И заметить не успеешь, как мы вернемся.

Гермиона грустно хмыкнула, в последний раз поцеловала розовую щеку и поднялась, помогая Розе забраться в вагон.

Поблизости Гарри что-то шепотом говорил Альбусу, и лицо последнего от его слов понемногу светлело. А дослушав отца, Альбус вскочил в вагон, и Джинни захлопнула за ним дверь.

Из ближайших к ним окон высовывались школьники. Множество лиц, как в поезде, так и на платформе, было обращено на Гарри. Но Гермиона не сводила глаз с лица дочери, которая смотрела, в отличие от прочих, только на нее.

— Чего они все смотрят? — спросил Альбус, протискивая голову в окно рядом с Розой и оглядывая соседей.

— Не беспокойся, — сказал Рон. — Это все из-за меня. Я страшно знаменит.

Альбус, Роза, Хьюго и Лили рассмеялись. Состав тронулся.

Гермиона повернулась к Рону. Он смотрел на удаляющиеся лица детей, прижимая к себе Хьюго. Гарри медленно шагал по платформе вслед за грохочущим поездом. Гермиона напоследок глянула на лицо дочери, которое с каждой секундой становилось все меньше, и взяв руку Рона, направилась к выходу с платформы.

Уже подойдя к кирпичной стене, Гермиона, пропуская вперед мужа с сыном, оглянулась.

Драко стоял на краю платформы. Астории поблизости видно не было. Она, как и Гарри, шла вслед за поездом, увозящем ее сына. Драко стоял один, в застегнутом под горло черном плаще. Стоял, не шевелясь. И в упор смотрел на нее. На Гермиону. Она встрепенулась, когда их взгляды встретились, но ни один мускул на ее лице не дрогнул. Драко стоял так же недвижим, словно статуя. И только его губы шевелились, беззвучно произнося слово, разобрать которое смогла бы только она:

— Всегда.

Конец