Гарри Поттер и обскур (джен)

Мистер и миссис Дурсль проживали в доме номер четыре по Тисовой улице и всегда с гордостью заявляли, что они, слава богу, абсолютно нормальные люди. Уж от кого-кого, а от них никак нельзя было ожидать, чтобы они попали в какую-нибудь странную или загадочную ситуацию.

Но не стоит никогда и ни от чего зарекаться.

Супружеской четы и их малолетнего сына Дадли не было дома, когда произошел взрыв. Но к большому удивлению соседей в доме оказался их племянник — мальчик по имени Гарри Поттер. Если бы соседи знали правду о том, что происходит за дверью дома номер четыре по Тисовой улице. Однако они не имели ни малейшего понятия. У соседей сложилось впечатление, что Гарри погиб несколько лет назад, и поэтому они были крайне удивлены, увидев маленького мальчика, сидящего среди обломков.

Гарри выглядел смущенным, но не спешил уходить от разрушенного дома, как поступили бы на его месте большинство десятилетних мальчиков. Все соседи собрались вокруг развалин, внимательно рассматривая мальчика и указывая на него пальцем, но никто не приближался к нему. Жители Тисовой улицы не были такими ужасными, как Дурсли, но они были сделаны из того же теста, что Петунья и Вернон. Единственное различие между супружескими парами из дома номер шесть и дома номер четыре по Тисовой улице состояло в том, что одна семья не рассматривала даже возможность, что магия реально существует, а другая семья ежедневно была вынуждена признавать её существование.

Гарри Поттер оказался на пороге дома тети и дяди, после того как его родители были жестоко убиты одним из самых ужасных волшебников столетия. Дурсли не особо обрадовались мальчику со странностями (считая магические способности противоестественными), но выбора у них не было. В конце концов пара решила скрывать присутствие мальчика в доме до тех пор, пока не перевоспитают его.

В начале они наказывали племянника, обманывали его, но с Гарри продолжали происходить странные вещи. Терпение Дурслей закончилось, когда мальчик непонятным образом очутился на крыше школы. Фальсифицировав смерть племянника, они стали держать его дома взаперти. Вот уже два года Гарри жил в заточении. Дурсли применяли все силы и средства, чтобы излечить Гарри от магического несчастья, и им это, можно сказать, удалось. Неконтролируемые магические вспышки практически прекратились. Гарри стал походить на нормального мальчика, со склонностью к волшебству. Но он стал молчаливым и, казалось, больше не был способен нормально общаться, но зато и не колдовал.

И Гарри не колдовал. Гарри не знал ничего о магии. Он знал только, что он был другим. Он знал, что он урод, который вынужден был оставить обучение в школе, чтобы не навредить никому. Он знал, что он плохой. Но не знал, что он волшебник.

Ни один из полицейских не приблизился к мальчику, который, вспоминая события прошлых лет, корил себя, считая, что он очень-очень плохой.

— Молодой человек, — окликнул его один из офицеров, перешагивая то, что когда-то было крыльцом, на котором тетя нашла маленького Гарри. — Вы не ранены?

Офицеру вопрос казался нелепым. Свидетели в один голос утверждали, что в момент взрыва мальчик находился в доме. Разумеется, мальчик пострадал. Немногие остались бы в живых после случившегося или не получили бы ни единой царапины.

Но чем ближе офицер подбирался к мальчику, тем яснее ему становилось, что мальчик цел и невредим. Первой его мыслью было то, что ребенок должно быть забрел в дом после взрыва, иначе он никак не мог объяснить, что мальчик не пострадал.

— Эй, малыш, как ты здесь оказался?

Гарри посмотрел на обратившегося к нему офицера, щурясь от яркого солнца, от которого отвык за время своего заключения.

— Я живу здесь, сэр.

Другой офицер подошел к напарнику и что-то прошептал ему на ухо. Гарри было не слышно, что он говорил, но его слова заставили первого офицера опуститься на колени перед Гарри и произнести, стараясь говорить как можно деликатнее:

— Ты Гарри? Гарри Поттер?

Гарри точно знал, что это его имя, хотя за последние несколько лет к нему чаще обращались не иначе как «урод». Но он не собирался забывать своего имени.

— Да, сэр.

Взгляд офицера смягчился, однако Гарри не понял, почему мужчина смутился.

— Ты когда-нибудь раньше ездил на полицейской машине, Гарри?

Мальчик вскочил на ноги, у него бешено заколотилось сердце в груди. Вместе с сердечным ритмом увеличилась и сила Гарри, воспрянула его сущность. Но у него не хватило времени выплеснуть её наружу, офицер, осознав свои слова, схватил Гарри за плечо, чтобы успокоить его.

— У тебя нет причин для беспокойства, Гарри, но возникла некоторая путаница, и мне нужно, чтобы ты отправился со мной и помог понять, что произошло на самом деле. Хорошо?

— Хорошо, — ответил Гарри. На самом деле ему не очень хотелось оставаться на Тисовой улице. Он всегда ненавидел это место, и он был в ужасе от того, что случилось перед тем, как дом разрушился. Если эта штука вернулась… Гарри было страшно подумать о такой возможности. — Мои дядя и тетя будут там?

Полицейский выжидательно смотрел на Гарри и протягивал руку, и Гарри протянул свою.

— Нам нужно их найти и задать несколько вопросов, но я не думаю, что тебе необходимо с ними встречаться, если ты только сам не хочешь этого. Ты хочешь с ними встретиться? — Гарри так быстро покачал головой, что офицер забеспокоился, как бы мальчик не ударился обо что-нибудь. — Гарри, можешь мне сказать, почему ты не хочешь видеть своих дядю и тетю?

Гарри немного поколебался, но осмотрев руины на месте дома, он решил, что будет лучше сказать правду. Дядя Вернон всегда наказывал его, уличая во лжи, даже если он говорил правду, но, возможно, этот полицейский окажется лучше дяди.

— Дядя Вернон станет обвинять меня в том, что случилось с домом. Он скажет, что это сделал я.

Полицейский рассмеялся, вероятно думая, что обвинить маленького мальчика, такого как Гарри, в подрыве дома, было нелепой идеей.

— Почему он так подумает? Ты это сделал?

Гарри снова покачал головой, закусывая губу, ведь именно он это сделал. Он задавался вопросом, не стоит ли рассказать всю правду до конца? Обычно это звучало странно, и дядя Вернон наказывал его. Но офицер не был похож на дядю Вернона, и Гарри решил рассказать всё.

— Конечно нет, сэр! Стало темно. Я был напуган, потому что дядя Вернон снова запер меня в чулане, а затем вокруг меня ещё сильнее сгустилась темнота, и дом исчез.

Полицейский кивнул, Гарри был полностью уверен, что его рассказу не поверили. По крайней мере офицер не наказал Гарри за то, что он лгал. Он просто отвел Гарри к машине и убедился, что мальчик цел и невредим. (Он был уверен, что рассказ мальчика был ложью, защитой от ужасной правды, нежеланием признавать, что произошло на самом деле.)

— Как ты думаешь, мог такое совершить маленький ребенок? — спросил полицейского его напарник.

Полицейский посмотрел на своего напарника взглядом, в котором читался немой вопрос: «ты меня разыгрываешь?»

— Нет, я думаю дядя и тетя пытались избавиться от надоедливого племянника, но ему посчастливилось выбраться из дома до взрыва.

— Люди сошли с ума, ты не находишь? — спросил напарник, прежде чем сесть в машину, а затем представился Гарри.

Первый офицер постоял несколько минут, осматривая руины дома. «Да, некоторых людей действительно можно назвать сумасшедшими», — решил он, а затем тоже сел в машину, и они уехали.

Если бы один из офицеров замешкался и задержался бы на мгновение возле разрушенного дома, то он мог бы узнать, насколько странными бывают люди. Через несколько минут после того, как полицейская машина уехала, возле развалин дома номер четыре на Тисовой улице раздался хлопок. Появившийся человек остался никем незамеченным, что было ему только на руку, учитывая его особенности. Мало кто из обычных людей носил длинную серебристую бороду и одевал мантию в пол.

Но этого человека нельзя было назвать обычным, и офицер точно бы счёл его странным, и он одевался именно так. Если бы он мог знать заранее, что произойдет, то он бы переоделся в магловскую одежду. Альбус Дамблдор разбирал документы, сидя в своем кабинете, когда один из смотрителей, который жил рядом с домом номер четыре, сообщил о случившемся. Он отправился на место происшествия практически сразу, задержался только, чтобы убедиться, что имя Гарри Поттера всё ещё значится в списке абитуриентов школы Хогвартс.

Этот список был единственным доказательством того, что Гарри Поттер жив, поэтому он никогда не верил в рассказы о смерти мальчика. Альбус Дамблдор больше всего заботился о том, чтобы мальчик был в безопасности, и имя Гарри в списке учеников убеждало его, что так оно и есть.

Или, по крайней мере, он думал, что так оно и есть на самом деле. Но, увидев руины дома номер четыре по Тисовой улице, Альбус Дамблдор пришел к выводу, что он был ужасным глупцом, считая, что Гарри Поттер в безопасности, лишь только потому что он жив. Ещё много лет назад он узнал о своего рода заболевании, которое может появиться у детей-волшебников, живущих в окружении маглов.

Если с Гарри Поттером приключилось такое несчастье, то он, Альбус Дамблдор, никогда себе этого не простит. Наколдовав патронуса, он дрожащим голосом сказал фениксу:

— Сообщи, пожалуйста, мистера Скамандеру, что я отчаянно нуждаюсь в его помощи. У меня есть все основания считать, что мальчик-который-выжил — обскур.

Прошли годы с последней встречи Альбуса Дамблдора и Ньюта Скамандера, и ни один из них не испытывал желания возобновлять дружбу друг с другом. Мистер Скамандер находился в Аргентине, когда получил сообщение от директора, но уже к обеду он добрался до «Кабаньей головы».

Альбус не очень любил использовать трактир брата в качестве места встречи. Брат предпочитал притворяться, что они не родственники. Но особо неуютно он чувствовал себя, когда смотрел на портрет Арины Дамблдор. Увидев Дамблдора, она улыбалась своему брату, и маленькая частица души обрывалась внутри него.

Поэтому Альбус приходил в трактир брата, когда чувствовал себя чересчур сентиментальным. Возможно именно поэтому сегодня он выбрал трактир для места встречи. Или, может быть, он надеялся, что портрет Арианы сосредоточит их внимание на важной теме.

В любом случае присутствие Альбуса в трактире заставило его брата закрыть заведение, а самому владельцу уединиться в своей комнате. Аберфорт даже не пытался выставить своего брата за дверь. Вместо этого младший брат просто-напросто спрятался, не желая знать, зачем пришел его брат, но в душе он догадывался о причине его прихода.

Дамблдор находился один в опустевшем трактире и самостоятельно приготовил себе напиток. В скором времени прибыл его бывший студент и давний друг.

— Мой дорогой мальчик, ты отлично выглядишь для своего возраста.

Ньют покраснел, понимая, что выглядит в два раза моложе своих лет. Конечно каждый волшебник стареет по-разному. Дамблдору было сто десять лет, но выглядел он не старше восьмидесяти. Однако Ньют Скамандер старел особенно медленно даже для волшебника.

— Тина думает, что я получил благосклонность существа, которое сочло необходимым продлить мою жизнь. Я надеюсь, она заблуждается. Очень долгая жизнь не всегда является благом.

Уже в детстве Ньют Скамандер обладал определенной мудростью, чем он и заинтересовал Дамблдора. Безусловно Ньют был странным и очень наивным, но из-за своей любви к чудовищам он больше всех соответствовал этому миру и его истинам.

— Забавно, что ты это сказал. На днях я общался с мистером Фламелем на схожую тему. Увы, у нас нет времени на диспуты. Я позвал тебя, потому что мне нужна помощь. За исключением самого Гриндевальда, только тебе известно об обскурах больше чем кому-либо другому из живущих на земле.

Ньют не стал отрицать. Он изучал обскуров с 1926 года и много о них знал. Тина часто называла это его ахиллесовой пятой, его вечной одержимостью, но даже ей не удавалось заставить его прекратить исследования в данной области. В конце концов она признала, что обскур причиняет вред не только обществу, но и ребенку.

— Забавно, что ты упомянул его тогда, когда я навестил нашего общего… друга всего несколько недель назад. Он сказал, что ты уже десять лет не навещал его. Скажи мне, Альбус, как давно ты общался с Гриндевальдом?

— 2 ноября 1981 года.

Получив подтверждение своего подозрения, Ньют воспрянул духом и в таком состоянии выглядел ещё более похожим на того молодого человека, который первый осмелился выступил против Геллерта Гриндевальда. На самом деле ему было девяносто три года, но перспектива одержать желанную победу окрыляла его, пусть даже существовала вероятность, что они понесут такую важную потерю. Он верил, что не потерпит неудачу вновь. Больше не повториться того, что произошло в Судане, или Нью-Йорке, или в ином месте, где он сталкивался с обскуром. Он не подведет Гарри Поттера.

— Мы отправляемся на поиски мистера Поттера, не так ли?

* * *

Гарри Поттер мечтал стать полицейским. Но в его мечтах быть полицейским казалось гораздо интереснее, чем было на самом деле. С тех пор, как они прибыли в полицейский участок, офицер, с которым он познакомился, — детектив Грав — удалился в допросную, где опрашивал одного человека за другим. Гарри находился в другой комнате под присмотром напарника детектива Грава, детектива Дьюи. Сейчас детектив Дьюи вел себя гораздо любезнее. Он угостил Гарри великолепной едой, которая была намного лучше пайка, которым кормили его Дурсли на протяжении нескольких лет. Детектив Дьюи также принес Гарри пазл с изображением старинного Нью-Йорка, который он сейчас собирал.

Гарри никогда раньше не собирал пазлы, но счёл данное занятие не особо интересным. Спустя какое-то время он понял, что детали с прямым краем нужно располагать снаружи, как каркас, и он очень быстро собрал картину. Но похоже он потерял последнюю деталь. Как бы Гарри не искал, он не мог понять куда она завалилась. В целом это не имело никакого значения для картины. Даже без окна в пекарню Гарри мог представить, что было изображено, но найти деталь было принципиально для мальчика. Дядя Вернон много лет подряд талдычил, что Гарри — бестолочь и ничего не умеет. О чём Гарри и сказал детективу Дьюи, когда тот похвалил его за собранный пазл, но детектив сказал, что это неправда. Гарри же считал, что это действительно так, особенно после того как потерял последнюю деталь пазла, из-за чего он разрушил собранную картинку.

Осознание своей никчёмности пробудило тьму внутри Гарри, но она не вырвалась наружу. Возможно случилось бы ужасное, если бы детектив Дьюи не посмотрел на мальчика и не предложил тому не вешать носа.

— Я не припоминаю, чтобы мне удавалось сложить пазл и не потерять ни одной детали. Да и у меня никогда не получалось собрать его. Мне бы стало очень скучно, будь я сейчас на твоем месте.

— Я привык скучать, — просто ответил Гарри. Это было правдой. Он проводил большую часть времени в своем чулане, где было не особо много занятий. Он изрисовал каждый дюйм стен, а компанию ему составляли только пауки — постоянные обитатели чулана.

Детектив Дьюи подошел к Гарри. Они не нашли места получше, где можно было посадить ребенка, но похоже тот не возражал против этой комнаты. Каким же он выглядел забавным. Мальчик был крошечным, а из-за рубища, в которое был одет, он казался еще меньше. Идея о том, что кто-то, такой как Гарри, мог учинить весь этот хаос и должен быть арестован, казалась нелепой. (По крайней мере для детектива. К сожалению, у Гарри были способности учинить такой беспредел.)

— Знаешь, мне тоже все надоело. У меня столько бумажной волокиты и это так скучно. Но я знаю, что хоть эта работа и скучна, она очень важная, — объяснил мальчику детектив Дьюи.

Широкая улыбка расползлась по лицу Гарри, от чего наморщился его лоб вместе со шрамом в виде молнии.

— Я тоже важен?

— Ты очень важен, — пообещал детектив Дьюи. Когда он это произнес, в дверь постучали. Он встал со своего места, чтобы посмотреть, кто пришел. Когда он поднялся, то обнаружил, что сидел на недостающей детали пазла. Он передал её Гарри. — И лучше всех собираешь пазлы.

Гарри заулыбался, вспоминая своё великолепное произведение искусства, и не сразу заметил, что в комнате находиться незнакомый человек, а не детектив. Когда он это понял, на него нахлынул волнами страх, от чего вновь начала подниматься темнота внутри него.

Ньют Скамандер был готов к такому повороту событий. Убедившись, что нашел настоящего Гарри Поттера, он вытащил из кармана лукотруса по имени Вуди. При виде создания Гарри перестал бояться. Было совершенно ясно, что Гарри испытал удивление при виде маленького зеленого создания. Ньют приблизился к мальчику. Не было никаких признаков проявления обскури, стремящегося защитить Гарри.

— Его зовут Вуди, — представил создание Ньют, побуждая Вуди перейти с его руки на стол. Вуди секунду возражал, но быстро уступил Ньюту. Практически не было таких вещей, которые Ньют не мог заставить выполнить Вуди. Вуди с самого раннего возраста жил у Ньюта, который присутствовал при его рождении. Между лукотрусом и мальчиком сразу возникло доверие, поэтому Вуди не укусил Гарри, когда тот попытался схватить его.

— Привет, Вуди, — заговорил Гарри с созданием, которое ему сразу понравилось. — А меня зовут Гарри. Я раньше не видел никого, похожего на тебя. Ты классный.

Вуди улыбнулся, что было легко увидеть несмотря на его мелкие черты лица.

— Думаю, вы ему нравитесь, мистер Поттер, — сказал Ньют мальчику, уговаривая Вуди вернуться обратно на руку.

— Откуда вам известно моя фамилия? Она известна только детективам, но вы не похожи на детектива.

Гарри сделал довольно проницательное замечание. Хоть Ньют никогда не носил мантии — частично потому что был женат на американке, частично потому что такая одежда была неудобной при работе с существами — он одевался не как обычный магл (или, вернее сказать, современный). Сам Ньют не обращал внимания на то, что на протяжении многих лет люди уже не носят карманные часы. Он едва ли имел представление, что происходит в его мире, не говоря уже о мире маглов.

— Да, мистер Поттер, я не детектив, — ответил Ньют, запихивая Вуди в карман и вытаскивая оттуда пушистика. При встречах с обскурами Ньют понял только то, что они были всего лишь детьми. Отвлекая их внимание, делая так, чтобы они не боялись, обскур не проявлял свою сущность. Ньют занимал ребенка, показывая ему замечательных существ, о которых он заботился.

— Вот, держите, но будьте, пожалуйста, осторожны, — предупредил мальчика Ньют, посмотрев в зеленые глаза ребенка с притворной серьёзностью. — Вы должны быть очень осторожным и не подносит его близко к лицу. Он вылижет козявки прямо из вашего носа.

Гарри сделал такое же выражение лица, как и его внук Рольф. Рольф был на несколько лет моложе Гарри, но у него была такая же реакция на облизывание пушистика. У любого нормального мальчика возникала такая же реакция.

Казалось, что Гарри не должен был так реагировать, ведь он не был нормальным мальчиком. Даже когда обскури не проявлялось, обскур находясь внутри ребенка, как правило, был подозрительным и психически неустойчивым, как и любой другой ребенок, подвергшийся насилию. Гарри не был таким. Разумеется, он подвергался насилию — худощавое телосложение ребенка доказывало, что его морили голодом, но мальчик казался счастливым и беззаботным. Его магические способности были извращены, но не душа.

По многим причинам Ньют считал, что ему удастся спасти Гарри. Но в первую очередь ему нужно было увести Гарри от маглов.

— Мистер Поттер, я не детектив. Я волшебник, как и вы, и умею творить магию. Хотите посмотреть?

Пушистик издал писк от того, что Гарри сильно сжал его. Мальчик резко поднялся, бросил зверька на пол и отошел от Ньюта как можно дальше.

— Магия — это зло! Только уроды, подобные мне, творят магию!

Реакция была такой, какой и ожидал Ньют. При упоминании магии он почувствовал странное дуновение и у него не вызывало сомнений то, что он погибнет, если не найдет способа успокоить Гарри.

— Гарри, магия — это не зло. Я знаю, что сделали с вами тетя и дядя, вот они и являются злом. Как вы думаете, Вуди — зло? Или ваш пушистик? Они магические твари. Их вы тоже назовете уродами?

Гарри опустил взгляд на пушистика, барахтавшегося на полу. Он осторожно поднял и положил зверька на ладонь. Его мягкость и пушистость успокаивала мальчика и обскури, от чего спало напряжение в комнате.

— Гарри, как вы отнесетесь к тому, если я отведу вас в место, где живут все виды магических тварей? Место, где вы поймете, что магия не является злом и где вы будете в безопасности.

Гарри не возражал и Ньют подошел и положил руку ему на плечо. Гарри немного отступил, но не убежал. Ньют приготовился перенести их в другое место.

Но судьба была не на их стороне. Только Ньют собрался трансгрессировать, как пушистик выпрыгнул из рук мальчика. Гарри подался вперед, чтобы схватить питомца, и старый волшебник не успел отреагировать на его движение. Он трансгрессировал без Гарри, вернее без большей его части. Небольшой кусок кожи расщепило от Гарри. Мальчик испытал невыносимую боль. Ньют немедленно вернулся, но было слишком поздно. Темная сила внутри Гарри немедленно отреагировала на боль и закрутилась вокруг полицейского участка. Кричали люди; столы и стулья были опрокинуты; окна сломана, а обскури и его хозяин исчезли, оставив Ньюта ни с чем.

Ньют навел порядок в полицейском участке, а затем при помощи заклятия «обливиэйт» стёр память магловским мракоборцам. Они занимались своими делами, забыв о происшествии и также о мальчике, найденном среди руин дома номер четыре по Тисовой улице.

Только Ньют Скамандер не мог ни забыть, ни перестать думать о мальчике. Прошло много лет с последней встречи с обскуром, и вот настал тот день, когда он снова столкнулся лицом к лицу с существом, сила которого в разы превосходит силу любого другого обскура...

В раздумьях он открыл свой старенький чемодан и шагнул внутрь. Заклинание незримого расширения сделало чемодан практически бесконечных размеров, что позволяло обустроить здесь огромнейшую библиотеку, которую Ньют пополнял на протяжении всей жизни. Казалось, что журналы и книги расположены хаотично, в произвольном порядке, но Ньют легко вызвал все свои заметки, где описывались сражения с обскурами.

Чем дольше он читал записи, тем больше приходил в замешательство. В таком смятении Альбус Дамблдор и нашел Ньюта.

— Вот ты где! Я так понимаю, ты не нашел Гарри?

— Я нашел его, — признался Ньют. Он был одним из лучших ловцов. Такое умение развилось при изучении магических тварей. — И потом потерял. Альбус, мы столкнулись с чем-то странным.

Он был абсолютно прав. Стоит однако отметит, что большая половина населения мира считала любую магию «чем-то странным». Даже волшебники считали обскуров особенными, а многие из них вообще думали, что обскуров не существует. Очевидно, что Ньют и Альбус сочли случай с необычным мальчик, внутри которого образовался паразитический сгусток тёмной энергии, особенно странным.

Ньют не знал, как правильно выразить свои заключения, сделанные при знакомстве с Гарри Поттером.

— Обскуры ведут себя по-разному, даже когда они не контролируют себя. Они странные, замкнутые и беспокойные. Я никогда не мог понять, было ли это защитной реакцией на оскорбления и ругань, которым они подвергались долгое время. Я больше склонен к мнению, что это уникальность, проявившаяся в тех условиях, в которых они жили. Многие дети, подвергшиеся насилию, не проявляют черт, характерных обскуру. Мистер Поттер тоже! Он дружелюбный и необычайно доверчивый, и сострадательный.

— Неужели ты считаешь, что это плохо? — спросил Дамблдор, не понимая, куда клонит его бывший ученик. Конечно, было очень хорошо, что Гарри дружелюбный и добрый? Психически неустойчивый мальчик, у которого есть магические способности, был не лучшей надеждой на будущее. Особенно, когда речь шла о Гарри Поттере.

К счастью, Ньют не это имел ввиду. Он не очень ясно выражал свои мысли при общении с людьми. (Тогда как звери, складывалось ощущение, всегда понимали, о чём он говорит.)

— Нет, нет, я как раз думаю, что это очень хорошо. Он не достиг точки эмоциональной нестабильности, поэтому обскур не может его уничтожить. Когда он испугался и исчез, то всего лишь опрокинул несколько стульев. Но если предположить, что он обладает такой же магической силой, как и его родители, то он должен был уничтожить весь полицейский участок и убить кого-нибудь. В нем существует обскур, но в то же время в Гарри есть ещё что-то, что пытается вернуть его к нормальному существованию.

У Дамблдора существовала теория на данный счёт, но он не собирался делиться ей с Ньютом. Дамблдор не собирался ни с кем делиться этой теорией, как бы не доверял человеку.

Ньют Скамандер не плохо умел разбираться в людях. Возможно он не всегда мог нормально выразить свои мысли, но человек ничем не отличается от любого другого существа. Каждый может научиться читать язык тела и понять, что на самом деле думает человек.

— Альбус, если ты что-то знаешь о Гарри, пусть даже это всего лишь теория, мне нужно знать всё. Ты нуждался в моей помощи и моих знаниях об обскурах, но, если мистер Поттер не обычный обскур, я должен это понимать. Чем больше у меня будет информации, тем быстрее я найду способ спасти мальчика.

— Я понимаю, но мне сначала нужно найти мистера Поттера и обследовать его, чтобы убедиться, что моя теория верна. Как только я буду уверен, что прав, то сразу же расскажу тебе всё.

Это, конечно, было не то, что хотел услышать Ньют, но он и не ожидал иного ответа от Дамблдора. Он знал этого человека на протяжении десятилетий, но именно Гриндевальд рассказал ему историю судьбы директора Хогвартса.

— У меня есть теория о том, как пробуждается магия Гарри, — признался Ньют не в силах скрыть усмешку.

* * *

Булочная Ковальски переходила по наследству из поколения в поколение и её посетителями были как не-маги, так и волшебники. На дверь было наложено специальное заклинание (которое очень раздражало президента МАКАСУ), гарантировавшее, что волшебники заходили в пекарню, совсем не похожую на ту, в которую заходили маглы. Теория, заложенная в основу заклинания, была чрезвычайно сложной, и никто из семьи-владельцев пекарни не понимал её, но заклинание справлялось со своей задачей. Булочная в центре Нью-Йорка была единственным заведением, где маги и не-маги могли покупать один и тот же товар, даже не подозревая друг о друге.

(Если бы кто спросил мнение Ньюта о заведении, то он ответил, что оно является олицетворением всего магического сообщества Америки, а затем отметил бы, что заклинание принесло огромную радость его свояку, поэтому он не может его критиковать.)

Якоб умер несколько лет назад и без него булочная была уже не той. С тех пор как владельцем заведения стал его внук, выпускник Ильвермони, семья Скамандеров старалась избегать посещений этого места. Куини говорила, что посещение булочной все ещё доставляло ей удовольствие, даже если она предавалась там горько-сладким воспоминаниям. Тина отказывалась ходить туда.

Хоть Ньют и не зарекался, что никогда не будет посещать булочную, но в двадцатом веке он ни разу не приходил сюда. Возможно пройдет немного времени и ему станет легче. Благодаря булочной он познакомился с Якобом, поэтому её посещение много для него значило.

Но видимо заведению выпал шанс выполнить ещё один важный долг перед обществом — стать убежищем для Гарри Поттера. Ньют первый заметил мальчика, разглядывающего пышку, и успел вовремя остановить Дамблдора, не давая подойти к нему и нечаянно испугать ребенка. Не стоило забывать, что в Гарри мог пробудиться обскури. Он не успел ещё причинить большого вреда или убить кого-нибудь, но всё могло измениться.

— В булочной находится много маглов, — сказал Ньют, указывая на автомобили, припаркованные возле заведения. — И, я думаю, волшебников. Мы с Гарри успели познакомиться, и надеюсь, я смогу сделать так, чтобы он мне доверился.

Было ясно, что Дамблдору не хотелось стоять в стороне, пока Ньют будет пытаться во второй раз наладить отношения с Гарри, но безопасность мальчика была важнее его собственной гордости. Ньют, решив, что молчание — знак согласия, быстро залез в свой чемодан и вернулся обратно, держа в руках самого настоящего живого нюхлера.

Внучатый племянник помахал входящему в булочную Ньюту, но Ньют призвал к тишине нетерпеливого хозяина. Они могли пообщаться и позже. Ньюту нужно было отвести Гарри в более безлюдное место, где бы он точно не навредил никому. Мальчик посмотрел на приблизившегося к нему Ньюта и его спина напряглась. Но он не убежал, но и не превратился в неконтролируемое существо, состоящее только из магии, из чего Ньют сделал вывод, что на него не держат зла за случайное расщепление. К тому же Гарри выглядел невредимым. Рубашка была цела и на ней не было крови, он не оберегал руку, опасаясь случайного прикосновения, которое могло причинить боль. Очевидно, его исцелила собственная магия.

— Выглядит вкусно, — сказал Ньют мальчику, который разглядывал пышку. — Но у меня есть кое-что поинтереснее! Клянусь бородой Мерлина! — Ньют отошел, вытаскивая нюхлера, которого до этого прятал за спиной. Внезапно он обнаружил, что в руках у него ничего нет. Зверёк извернулся и вырвался из его рук, схватив буханку хлеба.

Ньют заметил комок шерсти, бегающий кругами. Не раздумывая о возможных последствиях, он погнался за преступником. В булочной творился беспорядок — столы, стоящие в ряд, были опрокинуты, чета волшебников кричала, а нюхлер продолжал носиться по помещению, хватая все, что мог выхватить у рассеянных посетителей.

— Эй, ты вор, вернись немедленно! — прокричал Ньют, вытаскивая палочку. Но нюхлер оказался быстрее, вероятно помня о своих прошлых ошибках. Несмотря на то что палочка Ньюта не была похожа на те блестящие вещицы, которые зверек любил, он вырвал её из руки и убежал прочь.

Хаос усиливался. Посетители, осознав, что за существо проникло в заведение, начали проверять не пропали ли их личные вещи. Не найдя своих вещей, они начали гоняться за зверьком, пытаясь поймать его, но им не удавалось. Нюхлер был ловчее и сообразительнее преследователей. Ньют знал, что поймать нюхлеров практически невозможно. (Поэтому он не мог гарантировать, что удастся вернуть свои вещи.)

А тем временем Альбус Дамблдор был увлечен, наблюдая за подростком-маглом, разговаривающим по мобильному телефону. Мобильный телефон вызывал огромный интерес у старого волшебника. Когда же он обернулся, чтобы посмотреть, как обстоят дела у Ньюта, то увидел какой беспорядок творится в булочной. Он поспешил зайти внутрь, надеясь успеть вывести Гарри на улицу до того, как мальчик испугается и из него вырвется обскури.

Но Гарри совсем не испугался. Он громко хохотал и, когда Дамблдор подошел к нему, то схватил очки профессора, чтобы подманить к себе зверька. Нюхлер подбежал к нему и Гарри удалось схватить зверька к большому удивлению присутствующих.

— Не сложнее, чем мышь поймать, — услышал Дамблдор бормотание Гарри.

Ньют подошел к мальчику и забрал у него зверька, убирая его обратно в чемодан.

— Прошу прощения, мистер Поттер, если я испугал вас, но вы отлично преуспели в поимке хулигана.

— Почему вы решили, что я испугался? — недоумевая, спросил Гарри. Он не выглядел испуганным, скорее взволнованным. — Ничего удивительнее я до сих пор не видел. Я бы хотел иметь такого зверька.

На мгновение Дамблдор забыл, что Гарри медленно умирает, и представил, что произойдет, если мальчик приедет в Хогвартс с нюхлером и какой он там учинит беспорядок.

— Не думаю, что это хорошая затея. Куда я положил… — Ньют порылся в карманах и достал пушистого зверька. — Я нашел его в полицейском участке на полу. Хочешь вернуть его себе?

Гарри кивнул и схватил маленькое создание. Оно быстро заползло на шею мальчика и высунуло язык, вылизывая козявки из носа Гарри. Гарри решил, что иметь пушистика ничуть не хуже, чем нюхлера.

— Извините, господа, но кто вы? Вам известно, где я нахожусь. Я совсем не помню, как попал сюда.

Дамблдор тепло улыбнулся Гарри, его глаза просияли из-под очков-половинок, которые мальчик так ловко использовал, как приманку.

— Меня зовут профессор Альбус Дамблдор, а это мистер Скамандер. Мы здесь, чтобы помочь тебе. Что касается, где ты находишься… Ты каким-то образом перенесся в Нью-Йорк.

Зелёные глаза Гарри расширились от удивления.

— Профессор, мне точно нужна ваша помощь. Я неведомым мне образом оказался в Америке. Мистер Скамандер, это имеет отношение к волшебству, о котором вы мне рассказывали.

— Да, мистер Поттер. Как вы отнесетесь, если я приглашу вас в гости в мой чемодан, где мы с вами сможем поговорить. Там вы увидите живых созданий, которые стали образцами для всей выпечки в этом заведении.

— В чемодан, сэр? — спросил Гарри. Воспитанный маглами мальчик и представить не мог, что они смогут уместиться в чемодане. — Разве такое возможно?

Ньют не смог сдержать улыбку, вызванную непосредственностью Гарри. Возможно внутри него существовала магия, искаженная в темную силу, но он все же оставался просто маленьким мальчиком.

— Я утверждал, что твоя магия не является злом, не так ли? Я обещал показать место, где ты сможешь увидеть фантастических тварей, какие только существуют на земле? Позволь мне сдержать слово.

Никого не могло оставить равнодушным посещение чемодана Ньюта Скамандера. Даже у тех волшебников, которые выросли в магическом мире и которых сложно было чем удивить, возникало ощущение, что они попадали в иной мир. Каждая экосистема, включая каждого своего обитателя, существовали в единении и гармонии между собой. Безусловно Ньют знал, что одни твари питались другими, что немного беспокоило его. Но помещая существо в искусственную экосистему, схожую со средой обитания, в которой он раньше жил, означало предоставление им добычи. Здесь находились несколько существ, которых Ньют обеспечил надежной магической защитой, — либо потому что они находились на грани вымирания, либо они были его любимчиками, — но в основном он старался, чтобы звери оставались зверьми, хоть он и переживал, что кто-то будет съеден.

Тем не менее ни одному из зверей не нужно было бояться самого жестокого монстра в мире — человека, поэтому они были довольны своим существованием. Ньюту нравилось изучать повадки зверей, он много времени проводил, наблюдая за ними, чтобы обычные люди имели возможность узнать о самых необычных созданиях, которые только существуют на земле, смогли понять их поступки и поведение.

Возможно только дети могли понять его любовь к ним. Гарри переводил взгляд с одного существа на другое, широко разинув рот. Порой Ньют забывал, каким замечательным был его маленький мирок, но увидев радость в глазах Гарри, он вспомнил себя в начале своей карьеры. Может, настанет день, когда Гарри станет хорошим магозоологом.

— Он выглядит гораздо больше изнутри, чем кажется снаружи, — заметил Гарри, ухмыляясь. — Он стал таким при помощи магии?

— Да, на чемодан наложено заклинание незримого расширения, — кивнул Ньют. В нём могут поместиться все ученики, преподаватели и прочие обитатели Хогвартса и ещё останется место.

— Что такое Хогвартс? — спросил Гарри, но очень быстро отвлекся. Он подбежал к дереву, где обитала колония лукотрусов. — Привет! Прошу прощения, если звучит грубо, но кто из вас Вуди?

Дамблдор рассмеялся. Они с Ньютом подошли к мальчику. При виде Ньюта колония лукотрусов зашумела, а Вуди, который всё ещё находился в кармане волшебника, вылез из него и вернулся на дерево.

— О, я думаю, ты Вуди, — догадался Гарри, протягивая палец для пожатия с лукотрусом. (Конечно, у лукотруса не было рук, как у человека, но в ответ он протянул свои лапы-веточки.) — Извини, вы все очень похожи.

— Они родственники, — объяснил Ньют, нагибаясь, чтобы взять самого большого лукотруса. На мгновение лукототрус заколебался, пренебрежительно фыркнув на Ньюта, но потом с радостью вскарабкался на палец волшебника. — До сих пор никто и никогда не изучал лукотрусов, но все предполагают, что они живут недолго. Хочешь узнать секрет, Гарри? — Мальчик быстро закивал. — Этого лукотруса зовут Пикет. Он родился в 1925 году. Он основатель этой маленькой колонии и мой хороший друг.

Гарри помахал лукотрусу. Дамблдор подошел ещё ближе к беседующим и присоединился к их разговору.

— Хогвартс — школа чародейств и волшебства для магов и ведьм. А я директор школы. Твои родители тоже учились в Хогвартсе.

Зелёные глаза Гарри расширились от удивления.

— Мои родители были волшебниками? — Дамблдор кивнул. — Ух ты… А я могу поступить в Хогвартс? Мистер Скамандер сказал, что я на самом деле волшебник, а не урод, как называл меня мой дядя. Так что, я могу поступить в школу?

— Да, мой мальчик, через год ты будешь достаточно взрослым, чтобы поступить в школу, — ответил Дамблдор. Его глаза ласково сияли из-под очков-половинок. Но стоило Гарри отвернуться, отвлекаясь на нового зверя, как взгляд директора померк. Все ещё существовала опасность, что Гарри не доживет до того дня, когда сможет переступить порог Хогвартса.

Дамблдор не поспевал идти за шустрым мальчиком, но для Ньюта это не составляло проблемы. Существо, продлившее его жизнь, явно желало, чтобы он оставался ловким и проворным, что, конечно, не могло не радовать Ньюта.

— Ты нашел джарви! — радостно воскликнул магозоолог, увидев создание, заинтересовавшее Гарри.

— Дадли как-то купили хорька, — сказал Гарри, разглядывая зверька, напоминавшего хорька-переростка. — Но назвал он его Драко. Привет, Джарви, меня зовут Гарри.

— Меня зовут не Джарви, тупица!

Гарри подпрыгнул, когда «хорек» заговорил. Ньют посмеялся немного, но потом принял строгий вид, смотря на джарви. Он бывал не только добрым и ласковым со зверями, но и суровым, если обстоятельства требовали от него проявить характер.

— Я говорил тебе, чтобы ты не грубил?! Поди прочь ловить гномов. Знает Бог, они размножаются быстрее, чем я успеваю избавляться от них.

Джарви вырыл в земле яму и стремительно исчез в ней. Гарри был очень удивлен.

— Мистер Скамандер, вы были в курсе, что хорек умеет разговаривать?

Гарри был невероятно милым ребенком.

— Да, мистер Поттер, я в курсе. На самом деле он не хорек. Джарви — название вида, к которому зверёк относится. Джарви похожи на хорьков, но умеют говорить и обладают магическими способностями. Временами зверьки грубят — чего я никак не могу объяснить.

— О, — только и мог сказать Гарри. В магическом мире существовало много таких существ и вещей, которые тетя Петунья назвала бы «противоестественными», сам же Гарри считал их классными. — Мистер Скамандер, если хотите, то обращайтесь ко мне просто Гарри.

— Очень хорошо, Гарри, но только если ты будешь обращаться ко мне Ньют. Не люблю формальности.

Гарри ещё ни с одним взрослым не общался без соблюдения формальностей и сейчас был очень рад знакомству с Ньютом, с которым можно было так просто общаться.

— А есть у тебя говорящие собаки? Я всегда хотел спросить у собаки, зачем они преследуют свой хвост.

— Нет, — признался Ньют. Говорящие собаки, с которыми ему приходилось беседовать, оказывались обычно или оборотнями, или анимагами. — Я рад, что тебе понравился наш мир. Разве все эти звери не замечательные?

— О да, мистер Ска… Ньют, — кивнул Гарри, — Мне здесь очень нравиться. В вашем мире меня не сможет найти тёмная мгла.

Вся радость, которую Ньют испытал, увидев, в каком восторге от его зверей находился Гарри, испарилась, когда он вспомнил, почему он пригласил в чемодан мальчика-который-выжил.

— Почему бы тебе не отправиться на поиски других существ, которые живут у мистера Скамандера, — предложил Дамблдор, успевший догнать их и услышать последнюю фразу Гарри. Мальчик так и поступил, и двое взрослых остались наедине.

— Гарри понятия не имеет, что обскури не преследует его, а является его частью.

Ньют кивнул и уже было собирался спросить Дамдблора, не хочет ли он поделиться с ним своей сверхсекретной теорией, как заметил какое существо заинтересовало Гарри, и побежал к мальчику.

Рунеспуров нельзя было назвать опасными существами (несмотря на то, что они относились к четвертому классу опасности). У большинства немагических животных существовал магический двойник, имеющий необычное отличие, к примеру, три головы, как у рунеспуров. Рунеспур Ньюта был небольшого размера, всего шесть футов длинной, с характерным для данного вида оранжевым окрасом с черными полосами, по которому остальные существа понимали, что он ядовитый. Из трех голов только одна — правая — была ядовитая, из-за чего рунеспура и классифицировали опасным, хотя не было документально зафиксировано ни одного случая его нападения на других существ. (По мнению Ньюта, существо дискриминировали только потому, что он похож на змею, а змеям никто не доверяет.)

За исключением Гарри. Мальчик подошел к зверю и теперь разговаривал с ним. Вернее сказать, шипел.

— Гарри, будь любезен, отойди немного от зверя, — настоятельно посоветовал Ньют, подбегая к мальчику. Гарри отскочил назад от существа и смутился от заботы Ньюта. — Гарри ты разговаривал с рунеспуром?

— Да, а ты не разговариваешь с ним? Он любит поболтать. Точнее его левая и правая головы, а то что по середине слишком долго размышляет над тем, что сказать. Почему левая голова такая сердитая?

Дамблдор еще сильнее обеспокоился, узнав, что Гарри умеет разговаривать со змеями, но было в стиле Ньюта забыть, что змееустом был Темный лорд, Скамандера больше интересовало, что сказал зверь.

— Гарри, спроси правую голову, почему она только и делает, что критикует других? Я имею ввиду остальные головы.

— Ньют, — скептически произнес Дамблдор, но более юные волшебники были слишком увлечены, и никто не мог отвлечь их от общения с рунеспуром.

Гарри тихо зашипел, что в иной ситуации Ньют счёл бы ужасным, но ему хотелось сделать научное открытие. Правая голова рунеспура прошипела ответ (судя по лицу мальчика, ответ был не из приятных), затем каждая из голов начала шипеть друг на друга, и Гарри отвернулся.

— Он сказал, что критика — лучший способ и мотивация для развития. Другие головы жили бы себе и жили, как живется, и ничего бы не смогли достичь, — перевел Гарри. Ответ рунеспура разочаровал его. Ньют же очень заинтересовался ответом. Он вытащил блокнот, чтобы записывать информацию. Общество будет благодарна ему за ценные сведения. — Возможно, он немного вредный, но почему другие хотят оторвать ему голову. В буквальном смысле этого слова.

Вот что значит быть молодым и многого не знать.

— Никому не нравится выслушивать нотации о том, что он делает неправильно. Пусть даже замечания справедливые. Признать, что ты не прав порой бывает труднее всего, — ответил Ньют и посмотрел на Дамблдора. — Пушистик у тебя? Почему бы тебе не поиграть с ним на поляне. Мне нужно переговорить с Дамблдором. Разговор займет не больше минуты.

Гарри был на столько увлечен, что совсем забыл о пушистике, сидещим у него на плече и (все ещё) пытавшимся добраться до его козявок. Мальчик расположился с питомцем под деревом, где жила колония лукотрусов. Удовлетворившись, что всё в хорошо и мальчик в безопасности, Ньют вернулся к беседе со своим бывшим учителем.

— Альбус, Гарри — змееуст? Пожалуй, у тебя было достаточно времени для исследования мальчика. Я уверен, ты уже применил необходимые диагностические заклинания. Теперь расскажи мне всё, что узнал, чтобы я мог спасти мальчика. Ты признался, что тебе нужна моя помощь, так позволь мне помочь.

Дамблдор вздохнул, но его бывший ученик был прав. Гарри нуждался в помощи Ньюта, а Ньют мог помочь, только узнав всю правду. (Теперь, когда Дамблдор увидел, что Гарри становиться более нервным и похожим на обскура при общении со змеями, он с уверенностью мог сказать, что его теория подтвердилась.)

— Тебе хорошо известно, что Волан-де-Морт исчез в ту ночь, когда пытался убить Гарри. Но большинство людей не в курсе, что Волан-де-Морт всю свою жизнь стремился достичь бессмертия. Будучи ещё ребёнком, он спросил у меня, можно ли при помощи магии жить вечно. Я ответил ему, что такое невозможно, но он продолжал искать решение волнующего его вопроса и узнал, как создать крестражи. Мало кто знает заклинание, как создать крестраж, но известно, что необходимо расколоть свою душу, убив человека. Я уже давно полагал, что Волан-де-Морт собирался создать крестраж после смерти мальчика.

Но в ту ночь свершилась магия иного рода, и именно Волан-де-Морт умер, а не Гарри. Тёмный лорд, я думаю, подготовился заранее для создания крестража и процесс был завершен после смерти Волан-де-Морта. Кусок души Темного лорда попал в тело мальчика. Именно часть души Волан-де-Морта, его магия превратилась в обскури, чтобы защитить своего хозяина. Собственные магические силы Гарри борются с тьмой, которая такая же разрушительная, как магия Волан-де-Морта, но это не продлится долго.

Ньют моргнул несколько раз, пытаясь понять теорию Дамблдора. Она звучала логично, но Ньют ещё ни разу не сталкивался ни с чем подобным. Дамблдор привел доводы, что такое возможно, и теперь Ньют владел полной информацией о ситуации. Его теория объясняла знания Гарри языка змей — Волан-де-Морт был общеизвестным змееустом.

— Отличная новость, не так ли? Магическая сила Гарри, противостоящая обскури, сохранила жизни многих людей.

— Обскури разрушает ребенка, — напомнил Дамблдор, поглядывая на Ньюта поверх очков. — Сила, которая к тому же сражается с магической силой Гарри, постарается уничтожить мальчика как можно быстрее. Я не знаю, сможем ли мы вовремя найти способ, который уничтожит обскури.

Ньют кивнул и начал расхаживать из стороны в сторону, пока не понял, что они упустили из виду.

— Альбус, нам нужно уничтожить не обскури, а крестраж.

— Да, но как нам это сделать, не убивая Гарри? Чтобы уничтожить крестраж, необходимо разрушить его хранилище. Даже если заколоть Гарри ядовитым клыком василиска, а затем вылечить слезами феникса, крестраж не будет уничтожен.

— Но, если мы используем… — кивнул Ньют и замолчал, не увидев Гарри на поляне, где они его оставили. Мальчика нигде не было. — Гарри! Ты где, Гарри?!

Звук топота животных заставил Ньюта посмотреть правее. Из экосистемы с умеренным климатом убегали прочь гиппогрифы и несколько фестралов, и Ньют отчетливо видел тени черного дыма и учиненный беспорядок — что-то заставило проявиться обскури, и если Дамблдор окажется прав, то Гарри не проживет долго.

Ньют и Дамблдор прошли сквозь мрак обскури и обнаружили Гарри в центре экосистемы, имитирующую тундру. Он вернулся в человеческое обличье, и заметно дрожал от холода, но не спешил возвращаться в более теплые климатические зоны. Вокруг него шипел и искрился тёмный дым обскури, расширяясь и сжимаясь в такт стуку зубов Гарри. Мальчик не мог ещё полностью контролировать себя.

Радовало то, что он пытался снова контролировать себя сам, но обскури стало проявляться слишком часто, из чего Ньют понимал, что сила Гарри слабеет. Мальчик сможет выдержать не больше двух трансформаций.

Ньют медленно приближался к мальчику, останавливаясь всякий раз, когда обскури становилось ярче от того, что он подходил слишком близко. Ему не хотелось, чтобы мальчик считал, что он представляет ему угрозу и обскури стремилось защитить его, но Ньюту нужно было подойти как можно ближе, чтобы успокоить ребенка. Тёмная сила ослабевала и вспышки мрака становились всё реже.

— Гарри, что случилось?

Мальчик поднял на него взгляд, из его зелёных глаз текли слёзы. Он сильно дрожал, то ли от холода, то ли силы, жившей внутри него, а потом отвернулся от Ньюта и Дамблдора.

— Держись от меня подальше! Я не хочу навредить тебе! Я слышал каждое слово! Тьма не вокруг меня. Тьма — это я. Она не хочет погибать, поэтому жаждет убить тебя. Я с трудом её сдерживаю.

Ньют не уходил, но и перестал приближаться. Дамблдор подошел к ним, его серые одежды раздувались от холодных порывов ветра. Шерстяное пальто Ньюта покрылось снегом, он озяб, но не спешил возвращаться в тепло. Он не покинет тундру до тех пор, пока Гарри не уйдет отсюда.

— Гарри, ты можешь победить! Я знаю, как уничтожить то, что мучает тебя. Всё что от тебя требуется — бороться как можно дольше!

— Я не могу, — прошипел Гарри, опускаясь на землю и сжимая руками голову. Ньют сделал ещё один шаг навстречу к Гарри, но обскури решило, что он угрожает и отбросило Ньюта на несколько метров и тот приземлился в сугроб снега. Вынырнув из сугроба, Ньют обнаружил, что Гарри все ещё лежит на земле, сжимая виски, и становилось все темнее и темнее. Он издал душераздирающий крик, который эхом разнесся в заснеженных горах, земля и горы содрогнулась.

— Альбус, назад! — закричал Ньют, его голос заглушил порыв ветра. Или профессор услышал его, или ему хватило мудрости понять, что сейчас произойдет. Он успел перенести Ньюта из опасной зоны, до того, как обскури снова вырвалось из Гарри.

Казалось, что до этого момента обскури сдерживалось и не проявлялось в полную силу. Ньют не мог поверить своим глазам — тёмная энергия вырывалась из мальчика с утроенной силой. Самой мощной обскурии в истории обладал Криденс, но она соответствовала его возрасту и собственной магической силе.

Обскури внутри Гарри оказалось в два раза больше самого мальчика и состояло всего лишь из небольшой части силы Волан-да-Морта. Неудивительно, что Темному лорду удалось стать таким могущественным, его магическая сила не могла сравниться ни с чьей другой силой на планете. И Гарри уничтожил его будучи младенцем… собственная магия Гарри так долго сопротивлялась обскури Волан-де-Морта. Да, Ньют мог с уверенностью признать, что побаивается мальчика гораздо сильнее, чем думал.

— Гарри, ты должен бороться! — прогремел голос Дамблдора, усиленный при помощи заклинания. Обскури ослабло на секунду от призыва директора. Гарри ещё не до конца потерял контроль. Душа Редла не одержала окончательную победу.

— Гарри, ты сильнее! Он подвержен страхам. Ты сильнее него, потому что, не поддаешься страхам, совершая поступки, ты руководствуешься чувством любви к ближнему. Ты не позволяешь тьме сжирать тебя изнутри, именно поэтому ты — победишь!

Ньют согласился с каждым словом, произнесенным Дамблдором. С большой вероятностью можно было утверждать, что обскури состояло не из магической силы Гарри, как во всех остальных случаях. То, как с ним обращались дядя и тетя, должно было превратить его собственную магическую силу в обскури. Но Гарри не допустил, чтобы их ненависть превратила его магию в темную паразитическую силу. Гарри считал волшебство — чудом, а не злом, поэтому душевный мрак Волан-де-Морта не разрушал его душу.

В Гарри жила несокрушимая надежда, которую не смогли уничтожить даже Дурсли.

Во мраке обскури вырисовывался ещё один силуэт. Сначала появилось серебристое мерцание, но вскоре Ньют смог разглядеть сразу две фигуры — лань и олень — сражающиеся против обскури.

— Патронус? — спросил Ньют, несколько раз моргнув, чтобы убедиться, что видит не мираж. Зрение не обмануло его. Олени излучали серебристое сияние, характерное только для патронусов, что невозможно было ошибиться. Они неистово сражались против обскури. Вокруг них образовалось свечение, разгоняющее мрак, олень и лань, опустив головы, увенчанные рогами, атаковали обскури, разрывая окружающую их тёмную силу.

— Магическая сила Гарри создала патронусов, чтобы уничтожить проникший в него крестраж, — пробормотал Ньют, пытаясь научно описать битву между светом и тьмой, которую он наблюдал.

Альбус Дамблдор не мог поверить своим глазам. Он, открыв рот, уставился на патронусов. За последнее десятилетие он не видел ничего подобного, и вот он стал свидетелем того, как совершенные и взаимодополняющие сущности Лили и Джеймса Поттера сражались за своего сына.

— Экспекто патронум! — Ньют очень быстро сообразил, что его патронус тоже сможет помочь Гарри бороться с обскури. Маленький серебристый лукотрус пролетел перед взором диретора, следуя к месту сражения, и через мгновение за ним последовал феникс.

Теперь сила патронусов в несколько раз превосходила обскури. Его темная сила пыталась атаковать их по-одному. Но стоило мраку последовать за парящим фениксом, как тут же он получал (удивительно глубокие) царапины от малютки-лукотруса. Олень в последний раз разбежался и пробежал сквозь огромную темную тень, разверзая мглу, которая поспешно вернулась в тело Гарри, лежащее на снегу. Битва завершилась.

Ньют и Дамблдор со всех ног бросились к Гарри, ужасаясь последствий сражения. Ньют схватил практически полностью замерзшего мальчика, в течение нескольких ужасных минут он пытался нащупать пульс.

— Он еле живой.

Дамблдор выдохнул с облегчением и немедленно начал создавать согревающие заклинания. Ещё не всё потеряно, но нужно уничтожить обскури как можно быстрее. Светлая магия патронусов заставила обскури вернуться в тело Гарри, и когда мрак вновь вырвется наружу, с ним надо будет покончить раз и навсегда.

— Левитируй мальчика и следуй за мной, — приказал Ньют. Дамблдор был немного потрясен, что ему приказывают — немногие осмелились бы разговаривать с ним в таком тоне, — но Ньют был сильным и решительным человеком, умеющим в минуты опасности принимать решения и брать на себя ответственность. Когда он концентрировался над решением проблемы, никто ни смел перечить его распоряжениям.

Дамблдор осторожно левитировал Гарри и пошел за магозоологом. Ньют быстро проходил одну экосистему за другой, не обращая внимания на обитателей, которые были в ужасе от появления обскури. Несколько тварей, о существовании которых Даблдор раньше только догадывался, подрались, но Ньют не обратил на них внимания. Вздохнув про себя, Дамблдор сумел оглушить их и поспешил за Ньютом, а за ним, как на буксире, тянулось бессознательное тело Гарри.

Наконец, Ньют остановился в той части чемодана, которая напомнила Дамблдору Африку. Ньют стал издавать непонятные звуки, от чего стал похож на сумасшедшего. Дамблдор опустил Гарри на землю, стараясь расположить его поудобнее. Он не был уверен, в состоянии ли Гарри чувствовать хоть что-то, но Альбусу хотелось, чтобы мальчик чувствовал себя в безопасности. Каждый имеет право умереть, ощущая себя в безопасности.

— Ньют, слишком поздно! — признавал Дамблдор, прижимая руку к щеке Гарри и ощущая лихорадку в теле ребенка. Мальчик был пока жив, но становился слабее и слабее с каждой минутой. Им не хватит времени, чтобы найти способ, как уничтожить обскури. Они уже сто лет бьются над этой проблемой, но так не нашли решения.

— Нет, — ответил Ньют, ослепительно улыбаясь. — Это не так! Я пытался рассказать тебе. Нам нужно уничтожить не обскури, а крестраж. Я знаю, как это сделать.

Дамблдора смущало, как у них получиться уничтожить крестраж, не убивая Гарри. Только он хотел спросить, как его сбило с ног огромнейшее существо, которого он никогда не видел раньше.

На первый взгляд оно было похоже на большую рыжевато-коричневую сову с длинными мускулистыми ногами, как у гориллы. У него было два огромнейших крыла, на суставах которых находились когтеобразные шпоры, а между ног мог уместиться ребенок. От зверя исходил сильный резкий запах. Когда он приблизился к Гарри, то мальчик поморщился от его вони, но не пришел в себя.

— Ты недавно опубликовал новую статью, которую я не успел прочитать? — спросил Дамблдор. Зверь кружил вокруг них, напоминая стервятника.

Чудовище шмыгнуло к Дамблдору, но Ньют отпугнул его жалящим заклинанием.

— Нет! Что я тебе говорил на счет того, чтобы высасывать души у кого попало? Иди сюда!

Зверь издал тихий клекот, чем-то похожий на плач ребенка, но пошел и устроился рядом с Ньютом. В сидячем положении он был размером с ребенка, но все равно производил сильное впечатление. Особенно после последней фразы Ньюта…

— Ты сказал, что он — разновидность дементора? — Дамблдор не мог в это поверить. Существо не имела внешнего сходства с дементором, он не высосал все счастливые эмоции в комнате, но из-за его способности забирать душу не хотелось находиться рядом с ним.

— Действительно, он не дементор, — защищался Ньют, пытаясь потрепать существо по пернатой голове. При прикосновении существо взъерошило перья, но успокоилось, когда пальцы Ньюта коснулись нужного места.

— Дементоры — это противоестественная форма существования. Они не стареют, не умирают. Они не живые. Кикияон же смертен. Я нашел его в прошлом году в Западной Африке. Местные передают поверья о кикияонах из поколения в поколение, но никто никогда не видел их. Несмотря на свой огромный размер, они отлично прячутся и умны. Я просто напоминаю ему, чего не стоит делать.

Да, пожирать чужие души противоестественно и неправильно.

— Ты прячешь существо уже год. Почему? Ты бы мог сделать открытие века!

— Я уже четырнадцать раз сделал открытие века, — признался Ньют, пожав плечами. Кикияон тоже пожал плечами. — Мне не нужна похвала и признательность. Я не хочу, чтобы Министерство использовало их, как замену дементорам. Их либо убивают, либо используют для гнусных целей, поэтому они предпочитают скрываться.

Дамблдор не стал обвинять Ньюта в недоверии к Министерству.

— Ты хочешь, чтобы это существо спасло Гарри? Где гарантии, что он высосет часть души Тёмного лорда, а не душу Гарри?

— Ну, кикияон в первую очередь нападает на извращенные души, — объяснил Ньют, запуская пальцы в волосы. — Хорошо, нет никакой гарантии. Я считаю, что он понимает, что я говорю, и послушается меня, но я не знаю точно. Нам хорошо известно, что Гарри погибнет, если мы не уничтожим крестраж. А так у него есть шанс выжить.

Дамблдор посмотрел на мальчика. Его дыхание стало поверхностным, кожа вздымалась от напряжения, вызванного сдерживанием тёмной магии. Времени, чтобы придумать другой план, не было. Либо они воспользуются помощью кикияна, и у Гарри будет шанс выжить, либо они бездействуют и наблюдают, как мальчик умирает.

Старый директор кивнул, и Ньют обратился к существу.

— А теперь слушай меня внимательно. В мальчике две души, ясно? Я хочу, чтобы ты нашел ту, которая наполнена тёмной энергией. Я знаю, тебе нравится поглощать тёмную энергию, так что возьми эту душу, а добрую оставь. Хорошо?

Существо ничего не ответило, но кивнуло головой точь-в-точь как директор. Ньют на мгновение засомневался, но в этот момент по телу Гарри пошла дрожь, он подтолкнул существо вперед к Гарри, понимая, что кикияон не сделает мальчику хуже.

Кикияон склонился над мальчиком и запрокинул голову. Неожиданно он опустил клюв, закрывая рот Гарри. Мальчик начал крутиться, сотрясаясь всем телом, и пытаться освободиться от зверя. Ньют отвел Дамблдора подальше. Все закончилось так же быстро, как началось, — борьба прекратилась, кикияон издал долгий вой, похожий на стенания, и улетел.

Ньют и Дамблдор присели на корточки возле Гарри, измеряя пульс. Долю секунды они не чувствовали сердцебиения. Тепло покинуло тело Гарри, его лицо смертельно побледнело.

— Мы опоздали, — прошептал Ньют, отвернув голову, чтобы не было видно слез. Он только познакомился с мальчиком, как тут же потерял его.

Гарри распахнул зелёные глаза и сел прямо. Ньют и Дамблдор подпрыгнули, пораженные его возрождением из объятий смерти.

— Ньют? Профессор Дамблдор? Что случилось? Я странно себя чувствую.

— Гарри, мой мальчик, я думаю ты освободился! — ответил Дамблдор, помогая мальчику подняться на ноги. — Ты можешь ходить? Мне бы хотелось, чтобы ты задал пару вопросов своему другу рунеспуру.

Ньют был смущен так же сильно, как и Гарри, когда они вернулись к месту, где обитал рунеспур. Он мог бы сказать, что всё прошло по плану. Казалось, что какая-то часть души сохранилась в теле Гарри — он мог разговаривать и сохранил ясную память. И эта часть души не принадлежала когда-то Волан-де-Морту. Складывалось впечатление, что обскури исчезло. План сработал безупречно.

Он едва мог поверить в произошедшее. После стольких лет ему удалось найти способ, чтобы обскур выжил. Было неважно, что для других обскуров этот способ не подойдет. Ньют пребывал в эйфории.

— Давай, — вернувшись к рунеспуру, Дамблдор стал подсказывать мальчику, что нужно спросить. — Давай спросим у средней головы, снилось ли ему что-нибудь приятное?

Гарри приблизился к рунеспуру, и Ньют с интересом наблюдал, как мальчик общается со змеей.

— Привет! Это опять я. Мистер Средняя Голова, вам снились хорошие сны за последнее время?

Рунеспур прошипел в ответ и Гарри ещё немного приблизился к нему. Он задал вопрос в очередной раз, но снова не понял ответа. Поникнув, Гарри повернулся к взрослым.

— Сожалею, профессор Дамблдор, я больше не понимаю, что он говорит.

Дамблдор вздохнул с облегчением.

— Не извиняйся, мой мальчик, я и не думал, что у тебя получится. Темнота покинула тебя раз и навсегда, поэтому не стоит сожалеть о утерянных способностях. Ведь теперь у тебя есть будущее.

Гарри кивнул. Несмотря на то что устал от событий текущего дня, он радовался мысли, что освободился от обскури.

— Ладно. Ньют, у тебя есть ещё животные с тремя головами?

— Да, — ответил Ньют. — Но на сегодня тебе хватит сильных эмоций. Почему бы тебе не вернуться к дереву, где живут лукотрусы. Я присоединюсь к тебе через минуту.

Как только Гарри убежал, Ньют обратился к своему учителю.

— Ты рад, что после стольких лет хоть один обскур смог дожить до возраста, чтобы поступить в Хогвартс?

Безусловно он был рад и теперь ему предстоит решить ещё один очень важный вопрос, прежде чем вернуться в Хогвартс.

— Да. Но меня волнует будущее юного Гарри. Он не может вернуться на Тисовую улицу к Дурслям. Я никогда не мог представить, что родственники могут так жестоко обращаться с близким и родным человеком. Он достаточно взрослый, чтобы узнать всю правду о своем происхождении и трагической гибели родителей. Мне нужно найти семью, которая приютит его, пока он будет обучаться в Хогвартсе.

— Пусть останется со мной, — решил Ньют. Он сам удивился своему внезапному порыву, как и Дамблдор. Но произнеся слова вслух, он понял, что действительно хочет взять под опеку мальчика. — Мне практически сто лет, но я не ощущаю возраста. Стоит Рольфу немного погостить у нас, как Тина заявляет, что хотела бы, чтобы у нас появился маленький мальчик. Она будет ругаться, что я принял решение, не посоветовавшись с ней, но всё же будет счастлива.

Дамблдор продолжал сомневаться, но Ньют повернулся к Гарри и позвал:

— Гарри, ты бы хотел жить со мной и моей женой в Аргентине?

Гарри радостно ухмыльнулся, от чего его шрам-молния стал ещё заметнее. Возможно, в будущем его ожидали опасности и переживания, но сейчас все было хорошо.