Гарри Поттер и обскур (джен)

Ньют и Дамблдор прошли сквозь мрак обскури и обнаружили Гарри в центре экосистемы, имитирующую тундру. Он вернулся в человеческое обличье, и заметно дрожал от холода, но не спешил возвращаться в более теплые климатические зоны. Вокруг него шипел и искрился тёмный дым обскури, расширяясь и сжимаясь в такт стуку зубов Гарри. Мальчик не мог ещё полностью контролировать себя.

Радовало то, что он пытался снова контролировать себя сам, но обскури стало проявляться слишком часто, из чего Ньют понимал, что сила Гарри слабеет. Мальчик сможет выдержать не больше двух трансформаций.

Ньют медленно приближался к мальчику, останавливаясь всякий раз, когда обскури становилось ярче от того, что он подходил слишком близко. Ему не хотелось, чтобы мальчик считал, что он представляет ему угрозу и обскури стремилось защитить его, но Ньюту нужно было подойти как можно ближе, чтобы успокоить ребенка. Тёмная сила ослабевала и вспышки мрака становились всё реже.

— Гарри, что случилось?

Мальчик поднял на него взгляд, из его зелёных глаз текли слёзы. Он сильно дрожал, то ли от холода, то ли силы, жившей внутри него, а потом отвернулся от Ньюта и Дамблдора.

— Держись от меня подальше! Я не хочу навредить тебе! Я слышал каждое слово! Тьма не вокруг меня. Тьма — это я. Она не хочет погибать, поэтому жаждет убить тебя. Я с трудом её сдерживаю.

Ньют не уходил, но и перестал приближаться. Дамблдор подошел к ним, его серые одежды раздувались от холодных порывов ветра. Шерстяное пальто Ньюта покрылось снегом, он озяб, но не спешил возвращаться в тепло. Он не покинет тундру до тех пор, пока Гарри не уйдет отсюда.

— Гарри, ты можешь победить! Я знаю, как уничтожить то, что мучает тебя. Всё что от тебя требуется — бороться как можно дольше!

— Я не могу, — прошипел Гарри, опускаясь на землю и сжимая руками голову. Ньют сделал ещё один шаг навстречу к Гарри, но обскури решило, что он угрожает и отбросило Ньюта на несколько метров и тот приземлился в сугроб снега. Вынырнув из сугроба, Ньют обнаружил, что Гарри все ещё лежит на земле, сжимая виски, и становилось все темнее и темнее. Он издал душераздирающий крик, который эхом разнесся в заснеженных горах, земля и горы содрогнулась.

— Альбус, назад! — закричал Ньют, его голос заглушил порыв ветра. Или профессор услышал его, или ему хватило мудрости понять, что сейчас произойдет. Он успел перенести Ньюта из опасной зоны, до того, как обскури снова вырвалось из Гарри.

Казалось, что до этого момента обскури сдерживалось и не проявлялось в полную силу. Ньют не мог поверить своим глазам — тёмная энергия вырывалась из мальчика с утроенной силой. Самой мощной обскурии в истории обладал Криденс, но она соответствовала его возрасту и собственной магической силе.

Обскури внутри Гарри оказалось в два раза больше самого мальчика и состояло всего лишь из небольшой части силы Волан-да-Морта. Неудивительно, что Темному лорду удалось стать таким могущественным, его магическая сила не могла сравниться ни с чьей другой силой на планете. И Гарри уничтожил его будучи младенцем… собственная магия Гарри так долго сопротивлялась обскури Волан-де-Морта. Да, Ньют мог с уверенностью признать, что побаивается мальчика гораздо сильнее, чем думал.

— Гарри, ты должен бороться! — прогремел голос Дамблдора, усиленный при помощи заклинания. Обскури ослабло на секунду от призыва директора. Гарри ещё не до конца потерял контроль. Душа Редла не одержала окончательную победу.

— Гарри, ты сильнее! Он подвержен страхам. Ты сильнее него, потому что, не поддаешься страхам, совершая поступки, ты руководствуешься чувством любви к ближнему. Ты не позволяешь тьме сжирать тебя изнутри, именно поэтому ты — победишь!

Ньют согласился с каждым словом, произнесенным Дамблдором. С большой вероятностью можно было утверждать, что обскури состояло не из магической силы Гарри, как во всех остальных случаях. То, как с ним обращались дядя и тетя, должно было превратить его собственную магическую силу в обскури. Но Гарри не допустил, чтобы их ненависть превратила его магию в темную паразитическую силу. Гарри считал волшебство — чудом, а не злом, поэтому душевный мрак Волан-де-Морта не разрушал его душу.

В Гарри жила несокрушимая надежда, которую не смогли уничтожить даже Дурсли.

Во мраке обскури вырисовывался ещё один силуэт. Сначала появилось серебристое мерцание, но вскоре Ньют смог разглядеть сразу две фигуры — лань и олень — сражающиеся против обскури.

— Патронус? — спросил Ньют, несколько раз моргнув, чтобы убедиться, что видит не мираж. Зрение не обмануло его. Олени излучали серебристое сияние, характерное только для патронусов, что невозможно было ошибиться. Они неистово сражались против обскури. Вокруг них образовалось свечение, разгоняющее мрак, олень и лань, опустив головы, увенчанные рогами, атаковали обскури, разрывая окружающую их тёмную силу.

— Магическая сила Гарри создала патронусов, чтобы уничтожить проникший в него крестраж, — пробормотал Ньют, пытаясь научно описать битву между светом и тьмой, которую он наблюдал.

Альбус Дамблдор не мог поверить своим глазам. Он, открыв рот, уставился на патронусов. За последнее десятилетие он не видел ничего подобного, и вот он стал свидетелем того, как совершенные и взаимодополняющие сущности Лили и Джеймса Поттера сражались за своего сына.

— Экспекто патронум! — Ньют очень быстро сообразил, что его патронус тоже сможет помочь Гарри бороться с обскури. Маленький серебристый лукотрус пролетел перед взором диретора, следуя к месту сражения, и через мгновение за ним последовал феникс.

Теперь сила патронусов в несколько раз превосходила обскури. Его темная сила пыталась атаковать их по-одному. Но стоило мраку последовать за парящим фениксом, как тут же он получал (удивительно глубокие) царапины от малютки-лукотруса. Олень в последний раз разбежался и пробежал сквозь огромную темную тень, разверзая мглу, которая поспешно вернулась в тело Гарри, лежащее на снегу. Битва завершилась.

Ньют и Дамблдор со всех ног бросились к Гарри, ужасаясь последствий сражения. Ньют схватил практически полностью замерзшего мальчика, в течение нескольких ужасных минут он пытался нащупать пульс.

— Он еле живой.

Дамблдор выдохнул с облегчением и немедленно начал создавать согревающие заклинания. Ещё не всё потеряно, но нужно уничтожить обскури как можно быстрее. Светлая магия патронусов заставила обскури вернуться в тело Гарри, и когда мрак вновь вырвется наружу, с ним надо будет покончить раз и навсегда.

— Левитируй мальчика и следуй за мной, — приказал Ньют. Дамблдор был немного потрясен, что ему приказывают — немногие осмелились бы разговаривать с ним в таком тоне, — но Ньют был сильным и решительным человеком, умеющим в минуты опасности принимать решения и брать на себя ответственность. Когда он концентрировался над решением проблемы, никто ни смел перечить его распоряжениям.

Дамблдор осторожно левитировал Гарри и пошел за магозоологом. Ньют быстро проходил одну экосистему за другой, не обращая внимания на обитателей, которые были в ужасе от появления обскури. Несколько тварей, о существовании которых Даблдор раньше только догадывался, подрались, но Ньют не обратил на них внимания. Вздохнув про себя, Дамблдор сумел оглушить их и поспешил за Ньютом, а за ним, как на буксире, тянулось бессознательное тело Гарри.

Наконец, Ньют остановился в той части чемодана, которая напомнила Дамблдору Африку. Ньют стал издавать непонятные звуки, от чего стал похож на сумасшедшего. Дамблдор опустил Гарри на землю, стараясь расположить его поудобнее. Он не был уверен, в состоянии ли Гарри чувствовать хоть что-то, но Альбусу хотелось, чтобы мальчик чувствовал себя в безопасности. Каждый имеет право умереть, ощущая себя в безопасности.

— Ньют, слишком поздно! — признавал Дамблдор, прижимая руку к щеке Гарри и ощущая лихорадку в теле ребенка. Мальчик был пока жив, но становился слабее и слабее с каждой минутой. Им не хватит времени, чтобы найти способ, как уничтожить обскури. Они уже сто лет бьются над этой проблемой, но так не нашли решения.

— Нет, — ответил Ньют, ослепительно улыбаясь. — Это не так! Я пытался рассказать тебе. Нам нужно уничтожить не обскури, а крестраж. Я знаю, как это сделать.

Дамблдора смущало, как у них получиться уничтожить крестраж, не убивая Гарри. Только он хотел спросить, как его сбило с ног огромнейшее существо, которого он никогда не видел раньше.

На первый взгляд оно было похоже на большую рыжевато-коричневую сову с длинными мускулистыми ногами, как у гориллы. У него было два огромнейших крыла, на суставах которых находились когтеобразные шпоры, а между ног мог уместиться ребенок. От зверя исходил сильный резкий запах. Когда он приблизился к Гарри, то мальчик поморщился от его вони, но не пришел в себя.

— Ты недавно опубликовал новую статью, которую я не успел прочитать? — спросил Дамблдор. Зверь кружил вокруг них, напоминая стервятника.

Чудовище шмыгнуло к Дамблдору, но Ньют отпугнул его жалящим заклинанием.

— Нет! Что я тебе говорил на счет того, чтобы высасывать души у кого попало? Иди сюда!

Зверь издал тихий клекот, чем-то похожий на плач ребенка, но пошел и устроился рядом с Ньютом. В сидячем положении он был размером с ребенка, но все равно производил сильное впечатление. Особенно после последней фразы Ньюта…

— Ты сказал, что он — разновидность дементора? — Дамблдор не мог в это поверить. Существо не имела внешнего сходства с дементором, он не высосал все счастливые эмоции в комнате, но из-за его способности забирать душу не хотелось находиться рядом с ним.

— Действительно, он не дементор, — защищался Ньют, пытаясь потрепать существо по пернатой голове. При прикосновении существо взъерошило перья, но успокоилось, когда пальцы Ньюта коснулись нужного места.

— Дементоры — это противоестественная форма существования. Они не стареют, не умирают. Они не живые. Кикияон же смертен. Я нашел его в прошлом году в Западной Африке. Местные передают поверья о кикияонах из поколения в поколение, но никто никогда не видел их. Несмотря на свой огромный размер, они отлично прячутся и умны. Я просто напоминаю ему, чего не стоит делать.

Да, пожирать чужие души противоестественно и неправильно.

— Ты прячешь существо уже год. Почему? Ты бы мог сделать открытие века!

— Я уже четырнадцать раз сделал открытие века, — признался Ньют, пожав плечами. Кикияон тоже пожал плечами. — Мне не нужна похвала и признательность. Я не хочу, чтобы Министерство использовало их, как замену дементорам. Их либо убивают, либо используют для гнусных целей, поэтому они предпочитают скрываться.

Дамблдор не стал обвинять Ньюта в недоверии к Министерству.

— Ты хочешь, чтобы это существо спасло Гарри? Где гарантии, что он высосет часть души Тёмного лорда, а не душу Гарри?

— Ну, кикияон в первую очередь нападает на извращенные души, — объяснил Ньют, запуская пальцы в волосы. — Хорошо, нет никакой гарантии. Я считаю, что он понимает, что я говорю, и послушается меня, но я не знаю точно. Нам хорошо известно, что Гарри погибнет, если мы не уничтожим крестраж. А так у него есть шанс выжить.

Дамблдор посмотрел на мальчика. Его дыхание стало поверхностным, кожа вздымалась от напряжения, вызванного сдерживанием тёмной магии. Времени, чтобы придумать другой план, не было. Либо они воспользуются помощью кикияна, и у Гарри будет шанс выжить, либо они бездействуют и наблюдают, как мальчик умирает.

Старый директор кивнул, и Ньют обратился к существу.

— А теперь слушай меня внимательно. В мальчике две души, ясно? Я хочу, чтобы ты нашел ту, которая наполнена тёмной энергией. Я знаю, тебе нравится поглощать тёмную энергию, так что возьми эту душу, а добрую оставь. Хорошо?

Существо ничего не ответило, но кивнуло головой точь-в-точь как директор. Ньют на мгновение засомневался, но в этот момент по телу Гарри пошла дрожь, он подтолкнул существо вперед к Гарри, понимая, что кикияон не сделает мальчику хуже.

Кикияон склонился над мальчиком и запрокинул голову. Неожиданно он опустил клюв, закрывая рот Гарри. Мальчик начал крутиться, сотрясаясь всем телом, и пытаться освободиться от зверя. Ньют отвел Дамблдора подальше. Все закончилось так же быстро, как началось, — борьба прекратилась, кикияон издал долгий вой, похожий на стенания, и улетел.

Ньют и Дамблдор присели на корточки возле Гарри, измеряя пульс. Долю секунды они не чувствовали сердцебиения. Тепло покинуло тело Гарри, его лицо смертельно побледнело.

— Мы опоздали, — прошептал Ньют, отвернув голову, чтобы не было видно слез. Он только познакомился с мальчиком, как тут же потерял его.

Гарри распахнул зелёные глаза и сел прямо. Ньют и Дамблдор подпрыгнули, пораженные его возрождением из объятий смерти.

— Ньют? Профессор Дамблдор? Что случилось? Я странно себя чувствую.

— Гарри, мой мальчик, я думаю ты освободился! — ответил Дамблдор, помогая мальчику подняться на ноги. — Ты можешь ходить? Мне бы хотелось, чтобы ты задал пару вопросов своему другу рунеспуру.

Ньют был смущен так же сильно, как и Гарри, когда они вернулись к месту, где обитал рунеспур. Он мог бы сказать, что всё прошло по плану. Казалось, что какая-то часть души сохранилась в теле Гарри — он мог разговаривать и сохранил ясную память. И эта часть души не принадлежала когда-то Волан-де-Морту. Складывалось впечатление, что обскури исчезло. План сработал безупречно.

Он едва мог поверить в произошедшее. После стольких лет ему удалось найти способ, чтобы обскур выжил. Было неважно, что для других обскуров этот способ не подойдет. Ньют пребывал в эйфории.

— Давай, — вернувшись к рунеспуру, Дамблдор стал подсказывать мальчику, что нужно спросить. — Давай спросим у средней головы, снилось ли ему что-нибудь приятное?

Гарри приблизился к рунеспуру, и Ньют с интересом наблюдал, как мальчик общается со змеей.

— Привет! Это опять я. Мистер Средняя Голова, вам снились хорошие сны за последнее время?

Рунеспур прошипел в ответ и Гарри ещё немного приблизился к нему. Он задал вопрос в очередной раз, но снова не понял ответа. Поникнув, Гарри повернулся к взрослым.

— Сожалею, профессор Дамблдор, я больше не понимаю, что он говорит.

Дамблдор вздохнул с облегчением.

— Не извиняйся, мой мальчик, я и не думал, что у тебя получится. Темнота покинула тебя раз и навсегда, поэтому не стоит сожалеть о утерянных способностях. Ведь теперь у тебя есть будущее.

Гарри кивнул. Несмотря на то что устал от событий текущего дня, он радовался мысли, что освободился от обскури.

— Ладно. Ньют, у тебя есть ещё животные с тремя головами?

— Да, — ответил Ньют. — Но на сегодня тебе хватит сильных эмоций. Почему бы тебе не вернуться к дереву, где живут лукотрусы. Я присоединюсь к тебе через минуту.

Как только Гарри убежал, Ньют обратился к своему учителю.

— Ты рад, что после стольких лет хоть один обскур смог дожить до возраста, чтобы поступить в Хогвартс?

Безусловно он был рад и теперь ему предстоит решить ещё один очень важный вопрос, прежде чем вернуться в Хогвартс.

— Да. Но меня волнует будущее юного Гарри. Он не может вернуться на Тисовую улицу к Дурслям. Я никогда не мог представить, что родственники могут так жестоко обращаться с близким и родным человеком. Он достаточно взрослый, чтобы узнать всю правду о своем происхождении и трагической гибели родителей. Мне нужно найти семью, которая приютит его, пока он будет обучаться в Хогвартсе.

— Пусть останется со мной, — решил Ньют. Он сам удивился своему внезапному порыву, как и Дамблдор. Но произнеся слова вслух, он понял, что действительно хочет взять под опеку мальчика. — Мне практически сто лет, но я не ощущаю возраста. Стоит Рольфу немного погостить у нас, как Тина заявляет, что хотела бы, чтобы у нас появился маленький мальчик. Она будет ругаться, что я принял решение, не посоветовавшись с ней, но всё же будет счастлива.

Дамблдор продолжал сомневаться, но Ньют повернулся к Гарри и позвал:

— Гарри, ты бы хотел жить со мной и моей женой в Аргентине?

Гарри радостно ухмыльнулся, от чего его шрам-молния стал ещё заметнее. Возможно, в будущем его ожидали опасности и переживания, но сейчас все было хорошо.