Воспоминания из Эо (джен)

Тело Майры уже унесли, теперь им займутся могильщики. Ее забальзамируют и отвезут домой — не во владения Арандиров, где Майра выросла, а в ее собственные земли, которыми она правила год за годом, — и положат в склепе рода Утран рядом с первым мужем. Это все, что Ангар мог теперь для нее сделать.

— Я сожалею о вашей утрате, лорд Арандир, — Вейланд Халлит счел уместным выразить соболезнования брату покойной жены. — Судьбе не было угодно, чтоб наш брак с леди Майрой продлился долго, я не успел узнать ее так, как вы, но после ее гибели мир потерял многое.

От одного этого голоса Ангару захотелось разбить Вейланду лицо в кровь — если он о чем-то и сожалеет, то лишь о том, что не успел обзавестись наследником от Майры, чтобы подкрепить свои притязания на земли Утран. Но Ангар сдержался, пусть и с трудом: сорваться, особенно сейчас, было бы недостойно, он и так наговорил лишнего Тахар. Не услышав ответа, Вейланд отошел прочь с притворным пониманием во взгляде.

Ты был ее мужем, пусть всего неделю. Почему ты не уберег ее? Не из любви, но ради долга, да хотя бы ради своих амбиций! Что ты сделал — или не сделал — такого, что Майра решила покончить с собой?

Было легко и просто переложить вину на кого-то другого, но Ангар знал, что винить следует лишь его самого. Это он предпочел закрыть глаза и отстраниться от выбора, предоставив Тахар решать судьбу Майры, отдать чужому равнодушному человеку, хоть и с ее согласия; он не понял, насколько опасно ее состояние, не заметил тревожных признаков, не успел вовремя, не удержал от прыжка, не…

Прости меня, Майра. Я подвел тебя.

«Пожалуйста, не думайте, будто во всем виноваты вы» — так начиналось ее последнее письмо. Даже перед смертью Майра хотела защитить тех, кого любила, избавить от вины, когда сама нуждалась если не в защите, то в помощи. Из них троих она всегда была не только самой миролюбивой, но и самой сильной. И все же Ангар винил себя.

Аренор перехватила его взгляд — в ее глазах не было слез, лишь та же растерянность, что и у него. Ангар не отвернулся.

Многие сказали бы, что у него осталась вторая сестра, и в том увидели бы утешение, как будто так легко заменить одну сестру на другую; как будто пустоту, оставшуюся в их семье после смерти Майры, можно заполнить хоть кем-то.

Но Аренор тоже чувствовала эту пустоту — и эту вину.