День, когда Рон и Гермиона решили оживить свою сексуальную жизнь (гет)

Рон в одиночестве вошел в магазин шуток своего брата.

Гермиона не хотела, чтобы ее увидели покупающей сексуальные игрушки в Волшебных Вредилках. Во-первых, Джордж никогда не отцепится; во-вторых, она была уважаемым членом Министерства и не желала, чтобы все знали о ее эксцентрично-активной сексуальной жизни. Естественно, все понимали, что ее сексуальная жизнь активна, ведь у них родилась Роуз, но Гермиона все равно не хотела, чтобы все знали о ее странностях. Тем более что она такой не была.

Рону было вообще все равно. Единственным человеком, с которым он не хотел этим делиться — кроме матери — был Джордж, но Рон знал, как увильнуть от каверзных вопросов брата. Или он так думал. В любом случае, в данный момент Джордж показывал новые товары сотруднику Министерства, который исследовал надежность, прежде чем выдать разрешение на продажу. Вероятно, он будет занят целый день, так как за последние месяцы значительно расширил ассортимент.

Поэтому Рон подошел к уголку для взрослых настолько тихо и невидимо, насколько это было возможно, и стал беззаботно рассматривать полки, уверенный, что его никто не потревожит. Это продлилось лишь несколько минут.

— Так-так-так, — Рон замер с пушистыми розовыми наручниками в руках. Обернувшись, он увидел старшего брата, рассматривающего его с улыбкой на лице.

— А что это у нас тут такое? — спросил Джордж. — Кто-то ищет способ оживить свою сексуальную жизнь? — Рон положил наручники и скрестил руки, сохраняя достоинство насколько мог.

— Нет, просто проверяю, не поменял ли ты чего в магазине с тех пор, как я ушел, — ответил он надменно. Джордж рассмеялся тем смехом, что был так похож на смех Фреда, когда тот был еще жив.

— Маленькая птичка принесла мне на хвосте, что у кое-кого проблемы, и ему не помешает помощь брата... — Рон закрыл глаза. Неужели это происходит с ним?

— Думаю, Джинни больше не будет приглашена на мой ежегодный семейный квиддичный матч.

— Ой, прекрати, — хихикнул Джордж, но это было сказано таким тоном, что совершенно не помогло Рону успокоиться. — Мы просто хотим помочь нашему маленькому брату.

— Ты очень поможешь, если испаришься отсюда и забудешь, что я здесь был, — прошипел Рон в ответ.

Джордж улыбнулся. Сделав шаг вперед, он положил руку Рону на плечо и развернул его.

— Ну же, мой дорогой извращенный друг, — воскликнул он, — позволь мне показать тебе наши самые знаменитые сексуальные игрушки.

Женщина, вошедшая с ребенком, посмотрела на них с отвращением и смущением одновременно. Рон заметил ее взгляд и решил, что пусть лучше земля разверзнется и поглотит его, чем он будет ходить среди полок с наручниками, кляпами и веревками, да еще и в компании Джорджа.

— Ненавижу тебя, — пробормотал Рон, когда Джордж потащил его к полке с разноцветными веревками, аккуратно упакованными в полиэтиленовые пакеты. Каждая упаковка имела описание, которое менялось в зависимости от цвета, материала и длины веревки, как успел заметить Рон. Тут были коричневые веревки в стиле собачьих поводков, обещающие особую прочность и заставляющие людей лаять, когда они достигают оргазма (для самых чувственных утех); веревки зеленого цвета — «Змея страсти», обещающие свободно двигаться, скользя по человеку и пытаясь укусить, как только коснутся обнаженного тела (не причиняя никакого физического вреда, только наслаждение). Также здесь был «Нож» — красный и короткий, сжимающий конечности человека до крови.

Рон разглядывал модели с ужасом. Кровь не была частью его фетиша для идеальной ночи; змея... нет, спасибо, по крайней мере, не после встречи с Нагини; и — лаять? Он совершенно не представлял, как это поможет им вернуть страсть.

— Тебя что-нибудь заинтересовало? — уточнил Джордж. Рон обернулся к нему и заметил, что тот держит кучу подобных вещей в руках.

— У нас есть повязки на глаза, которые делают так, что ты видишь все, кроме человека перед собой, — рекламировал Джордж, — или перья, которые щекочут любовников во время соития, — Рон уставился на картинку, которую показывал Джордж: мужчина и женщина в нижнем белье хохочут, пытаясь поцеловаться в кровати. Он покачал головой, изогнув бровь, и резко ответил:

— Я предпочел бы сделать покупку без твоей помощи. Это личное.

— Личное? Джинни сделала рассылку, — улыбнулся Джордж.

— Что она сделала? — прорычал Рон, округлив глаза.

— Естественно, я шучу, не стоит принимать все так близко к сердцу, — разумно заметил Джордж. Он вернул некоторые вещи обратно на полки. Но облегчение Рона было недолгим — его брат взял другие предметы, тыкая ему под нос.

— Наручники со вкусом тыквы? — спросил он. — Их можно жевать часами, — Рон покачал головой. — Плеть из девяти кошачьих хвостов? — продолжил Джордж. — Между прочим, это настоящие хвосты котов, правильное сочетание боли и мягкости, — хвосты двинулись и поманили Рона.

— Я не знаю, — раздраженно ответил тот. — Я правда думаю, что мне нужно время рассмотреть эти полки наедине, Джордж.

— Ну же, малыш Ронни, — хихикнул Джордж, — ты ведь знаешь, что этого не будет, — Рон посмотрел на брата, и, если бы взгляд мог убивать, Джордж был бы уже мертв.

— Я уверен, у тебя есть более важные, чем это, дела.

— Нет ничего важнее, чем смущать тебя.

— Правда? — Рон сжал кулаки. — А если я расскажу всем, что ты запатентовал чары «Пиратские грезы наяву» и еженедельно используешь их?

Мужчина, проходящий мимо, остановился, озадаченно взглянув на них. Рон удовлетворенно улыбнулся, но его улыбка быстро сменилась удивлением, когда мужчина с восхищением подошел к Джорджу.

— Правда? Я обожаю эти чары — всегда мечтал быть пиратом. Спасибо, что создали такой классный способ отвлечься от моей унылой жизни.

— Всегда пожалуйста, сэр, — Джордж пожал ему руку, улыбаясь. — Как на счет бесплатного комплекта тыквенных наручников? — он положил наручники прямо мужчине в руку, кивая. Тот снова поблагодарил и ушел, насвистывая пиратскую песенку.

— Так о чем ты говорил? — спросил Джордж у сердитого Рона.

— Неважно, — прошипел тот в ответ.

— Итак, на сколько я помню, мы разговаривали о котах, не так ли? — Рон фыркнул.

— Знаешь что? — наконец, выдохнул он. — Забудь. Я не хочу, чтобы ты был рядом, пока я буду выбирать идеальный аксессуар для нас с Гермионой, — он сделал несколько шагов к выходу и замер. — Я найду что-нибудь в «Зонко», — Рон знал, что произнес поистине волшебное слово. Джордж подскочил к брату прежде, чем тот успел выйти за возрастную линию.

— Не произноси это слово в моем магазине, — проворчал он. — Ты с ума сошел — упоминать имя моего конкурента здесь?

— Тогда оставь меня в покое, — скрестив руки, ответил Рон, как ни в чем не бывало. Ноздри Джорджа расширились.

— Ладно, — прошипел он, — ладно, я ухожу, — он задержался на несколько секунд, глядя Рону прямо в глаза, прежде чем, наконец, уйти. Вероятно, он ждал извинений от младшего брата, но этому не суждено было сбыться.

Наконец, у Рона появилась возможность просмотреть эксцентричные аксессуары наедине с такими же извращенными покупателями. Брат больше не действовал ему на нервы, поэтому Рон мог спокойно исследовать каждый товар и решить, что понравится Гермионе, а что нет. Он-то знал, что понравится ему самому, но это должно подходить обоим.

Рон решил, что веревки, кроме тех странных, что он уже видел, были многообещающим приобретением, так как у них был огромный выбор. Помимо уже увиденных им, он заметил одну, которая называлась «Пылающий огонь», которая становилась все горячее, пока кто-то из пары не достигнет оргазма, и другую — с названием «Леденящее чувство», которая, наоборот, становилась холоднее. Они были очень интересными и совершенно разными — для любых причуд и вкусов, о которых Рон и не подозревал, не говоря уже о том, чтобы попробовать испытывать их на себе. Тем не менее его внимание привлек короткий коричневый кусок веревки под названием «Регулируемое удовольствие», который менял материал (от шероховатости до шелковистости), цвет (были включены все цвета радуги) и длину (от одного до ста футов, чтобы полностью ею обернуться).

Рону это показалось отличным вариантом — он уже представлял, как привяжет Гермиону к кровати и будет делать с ней...

— Представляешь свою подружку, чувак? — спросил грубый голос рядом. Рон обернулся и увидел перед собой человека, которому, вероятно, лишь несколько дней назад было разрешено переходить возрастную линию.

— Свою жену, — хрипло ответил он. — Прошу прощения, — добавил он, быстро уходя с «Регулируемым удовольствием» в руках.

Рон старался спрятать свою покупку, насколько это было возможно, не вызывая подозрения в краже, но понял, что его осторожность бесполезна, когда увидел Джорджа, ожидающего за прилавком. Тот указал брату обойти очередь, но Рон отказался, поэтому Джордж позвал его, магически усилив голос. Униженный, Рон подошел к прилавку.

— Вы нашли все, что нужно, во взрослом уголке, сэр? — уточнил Джордж все еще усиленным голосом.

Очередь позади них зашепталась.

Рон посмотрел на брата и достал палочку, направляя ее на него.

— Finite Incantatem, — пробормотал он, и голос Джорджа пришел в норму.

— Я смотрю, вы не понимаете, что такое веселье, сэр, — сказал Джордж, прочистив горло, — не исключено, что приспособление, купленное вами, поможет расслабиться, — он задумался над своими словами и рассмеялся: — Ты должен быть связан, если хочешь расслабиться, — Рон скривился.

— Ага, обхохочешься. Ты можешь просто сказать мне, сколько это стоит, чтобы я мог свалить отсюда?

«Чтобы больше никогда не возвращаться», — добавил он уже в уме.

— Прошу прощения, но я не могу выпустить вас из магазина, не проверив, все ли в порядке, — после этих слов Джордж открыл пакет.

— Что ты творишь? — раздраженно спросил Рон. — Все и так в порядке!

— Это не вам решать, — со знанием дела ответил Джордж, продолжая проверять товар. Рон решил, что больше не намерен это терпеть.

— Отдай сюда, — прошипел он, хватая веревку и складывая ее обратно в пакет.

— Похоже, кто-то слишком раздражен, — Джордж засунул руки в карманы.

— Просто назови цену, — процедил Рон. Джордж начал подключать кассу, но вдруг замер.

— Знаешь что? Возьми, — сказал он, взяв что-то из кармана и положив перед Роном. — Это кляп, на случай, если Гермиона будет слишком громкой во время секса.

— Нет, спасибо, — Рон отодвинул предмет, еще больше покраснев.

— Это бесплатно, — Джордж снова подвинул кляп к Рону.

— Не думаю, что она это оценит, — Рон отодвинул его.

— Я уверен — оценит, — взволнованно сказал Джордж, упаковывая покупку. — Держите! — широко улыбнулся он, когда Рон заплатил. — Надеюсь, вскоре увидеть вас в моем магазине снова! — крикнул он брату в спину.

* * *

— Должно быть, это так неловко, — сказала Гермиона, накладывая Рону картофельное пюре. Она чувствовала себя немного виноватой: Роуз обожала пюре, но Гермиона приготовила его именно в тот вечер, когда дочь ночевала у Гарри с Джинни. — На Джорджа нужно накладывать Silencio, пока он находится в магазине.

— У дураков мысли сходятся, — согласился Рон, улыбаясь.

— Так что же ты купил? — улыбнувшись в ответ, спросила Гермиона, накладывая себе в тарелку горох. — Или это будет сюрпризом для предстоящей ночи?

Полный рот картошки и ростбифа не помешал Рону ответить:

— Сювпвиз.

* * *

Гермиона смотрела на кусок веревки у нее в руках. Короткий, шершавый, коричневый. В целом — абсолютно непривлекательный. Она положила его себе на колени, прикрытые подолом шелковой ночнушки с цветочным принтом, и взяла кляп. Это была просто белая сфера. Просто сфера — никаких причудливых особенностей. Единственным отличием от маггловского кляпа было то, что этот закреплялся во рту, пока вслух не был произнесен пароль. Нужно было придумать пароль перед сексом (разрешен был один вариант), но Гермиона знала это, так как прочитала инструкции вдоль и поперек, которые лежали в обоих пакетах. Этой ночью никаких проблем не должно было возникнуть.

Рон вышел из ванной. Его молочная кожа была прикрыта халатом до колен, лишь открывая грудь в развороте халата, а волосы были похожи на спутанную яркую копну.

— Ты готова? — спросил он деловым тоном, от которого Гермиона почувствовала одновременно дискомфорт и беззащитность.

— Да, — она положила веревку на кровать, поднимаясь. — Сначала нужно придумать пароль, — она показала кляп мужу.

— Хм, как на счет «сексуальный Рон»? — он взял его в руки.

— Пожалуйста, что-нибудь такое, от чего я не буду смеяться во время секса, — фыркнула она, ответив с сарказмом. Рон тут же притворился обиженным.

— Ну, это неверный ответ, миссис Уизли, спасибо за игру.

— Как на счет... — она забрала кляп, — ... «Я люблю тебя»?

— Не слишком ли это романтично для того секса, которым мы собираемся заняться? — ее ответ не убедил Рона.

— Во-первых, можно заняться и романтично-развратным сексом, — скрестив руки на груди, ответила Гермиона, не уверенная, правда ли это. — Во-вторых, если вдруг моему мужу захочется сказать мне: «Я люблю тебя», — я смогу ответить.

— Ну не знаю, — не соглашался Рон, — я думал, это должно быть что-то смешное или сексуальное... — после этих слов Гермиона закатила глаза.

— Послушай, если хочешь использовать какое-то грязное словечко, ты уже знаешь, что мне это не понравится, правда? «Я люблю тебя», — идеальный вариант, а если ты этого не понимаешь, я запишу пароль на этом и засуну тебе в рот, чтобы показать, какая это замечательная идея, — хитро улыбнулась она. — Но тогда тебе придется заставить меня сказать «я люблю тебя», — Рон подошел к ней, улыбаясь в ответ.

— Ты бы сказала это сразу, не в силах сопротивляться, — сказал он низким, шелковистым голосом, проводя рукой по спине жены. — Ты любишь меня, ты любишь меня, ты любишь меня, — Гермиона положила руку ему на грудь, отступив на шаг.

— Смотри, — она нажала на кляп в трех разных местах и поднесла ко рту, сказав: «Я люблю тебя». Казалось, кляп совсем не изменился. Но, прежде чем он успел это сознать, Гермиона схватила ошеломленного Рона и засунула кляп ему в рот. Мячик увеличился в диаметре, приспособившись ко рту Рона.

— Мхмм! — сказал он, когда мяч раздвинул его губы, укрепляясь во рту. — Мхмм! — каждый раз, когда Рон пытался что-то сказать, у него увеличивалось слюноотделение, от чего мяч перекатывался во рту. Гермиона закусила нижнюю губу, пытаясь не смеяться от этого зрелища.

— О Боже, Рон, — она положила ладонь на его щеку, — наконец, мы нашли то, что смогло тебя заткнуть! — Рон уставился на нее, указывая на свой рот.

— Грмхм! — сказал он.

— Извини, не разобрала, что ты сказал, — потешалась Гермиона. Рон бросил на нее мрачный взгляд — похоже, Гермиона была единственной, кто находила ситуацию забавной. Он постучал по мячу, указывая на то, чтобы его вытащили. — Не так быстро, — руки Гермионы потянулись к ремню, который закрывал ее халат. — Сначала свяжи меня, а потом я уберу кляп.

Рон, казалось, подумал и решил больше не протестовать. Стало понятно, что он не выиграет у Гермионы. Может из-за этого, а может из-за того, что Гермиона раскрыла свой халатик и теперь стояла перед ним в одном белье. Маленький черный кружевной бюстгальтер и такие же стринги не оставляли места для воображения. Немного слюны буквально упало на подбородок Рона — частично из-за кляпа, частично — из-за повышенного слюноотделения при виде тела Гермионы.

Она посмотрела на него с довольной улыбкой. Даже после беременности она была еще очень даже ничего.

— Итак, — она провела пальцами по кровати. — Как мы поступим?

Рон, неспособный говорить, указал на кровать. Он лег по другую сторону от жены и схватил ее за запястье, нежно направляя ее к матрасу. Без единого звука он уложил ее, его руки легонько пробежались по ее теплой коже. Гермиона, похоже, уже забыла о кляпе у него во рту, но с нетерпением ждала его губ на своем теле. Он с вожделением коснулся кончиками пальцев края ее трусиков, но, прежде чем он смог исследовать ее теплые складочки, Гермиона перехватила его руку и протянула веревку. Она ничего не сказала, лишь кивнув, но Рон, казалось, понял, потому что взял левую руку Гермионы и потянул ее к столбику кровати слева. Когда он начал завязывать веревку вокруг запястья жены, материал изменил цвет с коричневого на черный, как смоль, став при этом ярким и мягким, как шелк. Чем больше он обвязывал запястье, тем длиннее становилась веревка, так что Рон уже не мог видеть ее конец. Он обернул шелковую ткань вокруг столбика у основания кровати и затянул тугой узел на запястье Гермионы. Она попыталась освободить руку, но узел был завязан слишком сильно для этого.

Гермиона кивнула, улыбаясь Рону:

— Кажется, ты знаешь, как привязать женщину к кровати, — подразнила она его.

Рон взглянул на нее, пытаясь улыбнуться, но кляп не позволил ему сделать это. Поэтому Рон опустился на кровать коленями по обе стороны от талии Гермионы, рассматривая ее похотливым взглядом, и схватил второе запястье. Веревка удлинилась настолько, что смогла достичь другого края кровати, так что Рон привязал правую руку Гермионы так же, как и левую. Как только вторая рука была привязана, и Гермиона была обездвижена от талии и выше, Рон посмотрел на веревку, а потом на ноги жены. Через некоторое время он понял, что хочет связать и их.

Гермиона тоже взглянула на веревку, которая увеличивалась вокруг нее. Она была не особо заинтересована в черном атласе, бесполезно лежащем на кровати, больше думая о том, не запутается ли Рон в этом, когда будет заниматься с ней любовью. Возможно, ее муж будет чуть более креативным и придумает что-нибудь с этим.

— Не слишком ли много вокруг меня веревки? — спросила она перед тем, как рассмеяться от того, что Рон пощекотал ее пятку, которую привязывал. Он коснулся указательным пальцем правой руки кончика своего носа, глядя на Гермиону, и указал на нее, соглашаясь.

Рон схватил свою палочку, поднявшись с кровати, и направил ее на веревку.

— Чвевт! — зашипел он, от чего Гермиона захихикала. Рон посмотрел на нее и опустил палочку, схватив ножницы.

— Ты уверен, что ее нужно обрезать? — спросила Гермиона, не понимая, почему волнуется. Она читала инструкцию — нигде не было указано, что веревку нельзя обрезать. Рон уверенно кивнул. — Я думала, ты можешь использовать остаток веревки, чтобы обвязать меня вокруг талии или груди, — предложила она, немного краснея. А она-то думала, что уже не покраснеет в этой ситуации!

Рон пожал плечами, отклоняя идею. Вероятно, он просто хотел вынуть кляп изо рта и начать заниматься тем, чем они изначально собирались. Он поднес кусачки к атласу, медленно и тщательно отрезая материал. Гермиона вынуждена была признать, что сделать это ножницами было намного легче. Она тоже не могла дождаться, когда все будет готово, поэтому замолчала, решив позволить мужу сделать все, что нужно.

Ткань тихонько поскрипывала, когда Рон резал ее, но, когда он достиг конца веревки, та угрожающе зашипела и треснула. Гермиона недоуменно взглянула на Рона. Веревка шипит и трещит? Она взглянула на кусок ткани, два конца которой Рон только что отрезал — они тянулись друг к другу, будто пытаясь снова соединиться в одно целое. Как только они поняли, что не могут соединиться, они повернулись к Рону. Тот отступил на шаг, его глаза округлились — веревка, которая теперь превратилась в две, попыталась поймать его.

— Фтозачвевт? — спросил он, глядя на Гермиону.

Веревки двинулись к Гермионе и стали щекотать ее. Она извивалась на кровати, чего однозначно не стоило делать — чем больше она двигалась, тем сильнее веревки сжимали ее.

— Это будто Дьявольские силки, — сказала она, когда веревки обвили ее еще плотнее. Гермиона прекратила движение, веревки замедлились, но не остановились и не отпустили ее. — Нет, не похоже, — пришла она к выводу, — эта штука не останавливается. Я же говорила тебе не резать! — Рон взглянул на нее — он не позволит ей обвинить его в этом.

— Мхммм! — он указал на кляп.

— Я люблю тебя! Я люблю тебя! — взвыла она, так как веревка продолжала ползать по ее телу: вверх по ногам, вниз по рукам, вокруг ее груди, талии и стрингов. Гермиона извивалась всякий раз, когда веревка затягивалась вокруг ее чувствительных мест. — Сделай что-нибудь, Рон! — ответа не последовало. Ее глаза расширились, когда она взглянула на мужа. — Я люблю тебя! — беззвучно повторила она. — Почему это не работает? Я люблю тебя!

Кляп не вышел изо рта Рона, он лишь крутился там, разбрызгивая слюну в разные стороны. Рон засунул в рот два пальца, пытаясь вытащить кляп вручную. Это не дало никакого результата, кроме сильной боли.

— Гхммх! — зашипел он со злостью.

— Я не сделала ничего плохого! — парировала Гермиона с горечью. — Я правильно установила пароль! — веревка затянулась вокруг ее тела. Взглянув вниз, Гермиона увидела, что почти все тело было опутано веревкой, которая начала меняться абсолютно неконтролируемо: с ярко-черного сатина на жесткий коричневый канат, с холодной толстой цепи на красный пластик и так далее и тому подобное. — Сделай что-нибудь! — поторопила она, одновременно испуганно и раздраженно, пока кусок веревки не закрыл ей рот.

— Гхммх, — слабо отозвался Рон.

— Гхммх, — ответила Гермиона. Она округлила глаза и дернула носом, двигая губами справа налево. Рон подошел ближе, протянул руку и убрал веревку изо рта Гермионы. — Сделай что-нибудь! — повторила она, хотя и сама не знала, что он должен сделать. — Ты должен… мгхмм! — веревка вернулась к ее рту. Рон потянулся убрать ее снова, но в этот раз веревка прижалась к щеке Гермионы, когда он приблизился, и, как змея, бросилась к руке Рона, когда он отстранился. — У нее нет зубов, — рот Гермиона снова был свободен. — Не бойся! — она была раздражена.

— Мхгммм! — Рон крепко схватил веревку.

— Да, тебя пугает обычная веревка, — подтвердила она, прежде чем Рон прошипел ей что-то и отпустил веревку — в этот раз нарочно. — Хмпф!

Они замерли на какое-то время, переговариваясь бессвязными звуками, оба слишком упрямые, чтобы сделать что-либо. Их глаза пылали яростью. Наконец, через добрых десять минут такого бессмысленного поведения, Рон опустил ноги на кровать и снова подвинул веревку.

— Ты должен обратиться к Джорджу, — зашипела она сердито. Ноздри Рона раздулись, когда он указал на кляп во рту.

— А как же я? — Гермиона дернула головой, причитая. — Я привязана к кровати! — Рон покачал головой, указывая на тело жены. — Что? — резко спросила она. Рон упорнее покачал головой. — Что? Возьми перо и кусок пергамента, ради Мерлина!

Это было гениально, вынужден был признать Рон. Он отпустил веревку обратно Гермионе в рот, схватив перо и пергамент со стола. Нацарапав что-то на нем, он показал записку Гермионе, в которой было написано: «Я не хочу, чтобы Джордж видел тебя в этом».

Рон убрал веревку и Гермиона закричала:

— Пусть лучше увидит меня такой, чем я останусь в этой кровати навечно.

Удерживая веревку в руке, Рон снова написал: «Как я объясню ему, что произошло? Если ты не заметила, у меня во рту кляп».

— Напишешь ему, так же, как и мне, — ответила она, собрав все свое терпение в кулак, чтобы не добавить слово «идиот».

Рон написал, покраснев: «Ладно». Он отпустил веревку, которая тут же вернулась ко рту Гермионы. Удерживая палочку в руках, он разглядывал жену и уже был готов аппарировать, помахав ей на прощание, когда заметил, что она яростно извивается. Поспешив к ней, он вытащил веревку из ее рта.

— Борода Мерлина, — выпалила она. — Оденься!

* * *

Рон аппарировал в гостинную Джорджа без предупреждения. Естественно, этикет предполагал, что он должен аппарировать в кусты возле входной двери и постучаться, но времени на этикет или другие формальности не было. Ему нужно было поговорить — в этом случае, написать — с Джорджем и затащить его в свой дом, если будет необходимо.

Гостиная Джорджа была пустынна. Рон не удивился. Учитывая то, что уже полночь, он предположил, что Фред и Роксана уже спят (естественно, как и Роуз у Гарри с Джинни), а Джордж и Анджелина собираются ко сну в данный момент. Он задумался, что же делать. Вряд ли он сможет привлечь их внимание так, чтобы они не захотели наложить на него заклятие, пока не поймут, кто перед ними. Он мог бы отправить своего джек-рассел терьера, если бы не кляп у него во рту — но он никогда не был экспертом в невербальных заклинаниях. К тому же он хотел ворваться в комнату брата и вытащить его из кровати, ведь если бы не Джордж, Рон не стоял бы посреди чужой гостинной среди ночи с кляпом во рту, пока его жена была привязана к кровати.

Рон стал подниматься по ступеням. Спальня Джорджа и Анджелины была за первой дверью слева. Схватившись за ручку, он вовремя задумался и решил, что не хотел бы застать Джорджа с женой посреди чего-то. Анджелина явно не обрадовалась бы этому, да и встреча на Рождественском ужине в следующем году стала бы неловкой. С другой стороны, его не очень-то волновало то, что он может разбудить их или потревожить. В крайнем случае, извинится перед Анджелиной — в конце концов, не его вина, что эта женщина вышла замуж за идиота.

Рон глубоко вздохнул, втягивая слюну, и с силой постучал в дверь, собираясь прокричать что-то, но слюна на подбородке напомнила ему о кляпе во рту. Он услышал копошение и шаги по полу. Вдруг дверь распахнулась и кто-то крикнул:

— Expelliarmus!

Его палочка улетела в сторону спальни Роксаны, а сам Рон был прижат к стене заклятием. Он застонал от боли, когда картина со стены приземлилась точно ему на голову, рассыпавшись вдребезги вокруг него.

— Рон? — удивилась Анджелина, все еще удерживая палочку в руках.

— Ох, Рон! — Джордж подошел, подняв картину. — Это было дорогое произведение искусства, как ты мог? — Рон уставился на него с возмущением.

— Мхммх! — захлебнувшись слюной, он поднялся, вытряхивая стекло с волос и плечей.

— Извини, я не расслышал, — издевался Джордж.

— Извини, Рон, — Анджелина вернула ему палочку, — но ты напугал нас.

— Я не испугался, — вклинился Джордж.

— Ладно, ты испугал меня, — фыркнула Анджелина, глядя на своего шурина. — Что у тебя во рту? — Рон взял пергамент и перо и яростно застрочил, опираясь на стену. — «Это твой муж натворил», — прочитала вслух Анджелина. Вздохнув, она серьезно посмотрела на мужа: — Что ты сделал?

— Я ничего не делал! — ответил Джордж, пытаясь звучать как можно более невинно. — Рон пришел в мой магазин купить кое-что для повышения их с Гермионой либидо, а я продал ему это.

Рон сильно покраснел. Если бы взглядом можно было убить, Джордж был бы уже мертв. Прислонив пергамент к стене, Рон стал писать с такой силой, что проколол бумагу.

— «Ты не мог бы заткнуться, Джордж?», — прочитала Анджелина. — Он прав.

— Что? Он обвинил меня, а теперь не хочет слышать моих объяснений, — возмутился Джордж.

Рон взглянул на Анджелину, округлив глаза. Он попытался выговорить «Помоги», но не преуспел в этом — она лишь смотрела на него сосредоточенно. Поэтому он продолжил писать, в надежде описать свою проблему.

— «Джордж, должно быть, что-то сделал с кляпом, так как пароль Гермионы не работает», — прочитала Анджелина, когда Рон подал ей записку. — «И Гермиона привязана к кровати, а я не могу избавиться от веревки». Что ты наделал, во имя Мерлина? — спросила Анджелина, глядя на мужа, скорее уставшая, чем злая или обеспокоенная.

— Небольшая месть за то, как Рон обращался со мной в магазине, — признал Джордж, улыбаясь. Рон округлил глаза и нацарапал что-то совершенно неразборчивое.

— «Месть? Это ты опозорил меня перед остальными покупателями!» — прочитал Джордж высоким насмешливым тоном. — Ну, я же просто пытался помочь!

Резко вздохнув, Рон схватил свою палочку, направляя ее на брата. Несколько красных искр приземлились на грудь Джорджа.

— Ай! — воскликнул тот, глядя на отверстия, которые искры прожгли в пижаме. — Это было больно.

Рон выглядел довольным, указывая на кляп, а потом на свою палочку. Вывод был очевиден: или ты убираешь кляп, или твоя пижама превратится в решето.

— У Рона Уизли малипусенький… мозг.

Обозленный Рон направил палочку на Джорджа, чтобы пустить в него еще немного красных искр. Но вместо этого он почти подавился кляпом, который вдруг вернулся к прежнему размеру и был готов выскочить изо рта. Рон закашлялся и, не церемонясь, выплюнул его, отчего слюна расплылась под шариком на полу. Он, наконец, смог закрыть рот и осознал, сколько дискомфорта и боли принес кляп его рту.

— Это был пароль? — Анджелина, конечно, не была удивлена. Джордж подошел к ней, улыбаясь, обнял за плечи и взял за подбородок, чтобы она взглянула на него.

— Не моя вина, что твой муж — гений, — хрипло сказал он, наклоняясь для поцелуя.

— Нет-нет, — она положила руку ему на грудь.

— Нет? — Джордж был сбит с толку.

— Если бы могла, я бы тебя наказала, — тихо ответила она.

— Ты должна его наказать! — воскликнул Рон, хотя его голос охрип, а лицо все еще было красным от удушающего волнения.

— Свершилось чудо — он заговорил! — разулыбался Джордж.

— Просто скажи, что делать с веревкой, иначе я прокляну тебя, — прохрипел Рон.

— Все зависит от того, что ты сделал, — серьезно ответил Джордж. — Мои изобретения могут быть злопамятны, если плохо с ними обращаться.

— Я обрезал ее, — признался Рон. Глаза Джорджа театрально расширились.

— Ты обрезал ее? — переспросил он, повысив голос. — Обрезал? Обрезал мою бедную веревку? Ох, бедная веревка!

— Джордж, я клянусь... — Рон был готов его убить.

— Успокойся. Все знают, что веревку нельзя обрезать. Ты что, не читал инструкции?

— Там не было инструкций, — процедил Рон, — Гермиона знала бы.

— Ах, да, твои инструкции... — Джордж, стукнув себя по лбу, достал что-то из кармана, — … здесь! — он протянул Рону маленькую бумажку с надписью «Инструкция», в которой было всего три пункта, первый из которых звучал так: «Никогда не обрезать веревку».

— Почему это в кармане твоих пижамных штанов? — спросила Анджелина, качая головой.

— Я забрал это, когда Рон был возле кассы, и с того времени храню у себя. Просто хотел быть готов, если Рон придет с какой-то проблемой, — признал Джордж. — Я даже представить не мог, что это будет так смешно.

Сверкнув глазами, Рон набросился на Джорджа, совершенно забыв о магии и своей палочке. Он решил, что, по крайней мере, оставит брату фингал под глазом.

— Джордж! Рон! — взвыла Анджелина, пока братья катались по полу. — Немедленно прекратите это! — она увидела, как эти двое толкнули стол, с которого упала прекрасная ваза, разбившись вдребезги, и закатила глаза, когда Роксана и Фред расплакались в своих спальнях от того, что их разбудил шум. — Petrificus Totalus! — закричала она, и мужчины прекратили драку, замерев. — Вы как дети малые, — зашипела она, отталкивая от мужа невероятно тяжелого Рона. Взмахнув палочкой, она отменила заклятие.

— Ты нас только что обездвижила? — поднявшись, уточнил Рон, удивленно потирая голову.

— Да, — свирепо ответила Анджелина. — Вы просто невозможны, — она взглянула на мужа: — Немедленно скажи, как развязать Гермиону.

— Ну, мне нужно пойти с ним и... — Джордж встал, опираясь на стену.

— Нет, — перебила его жена. — Я пойду с ним, а ты оставайся с детьми и уложи их спать, — Джордж, который выглядел так, будто его ругает мама, открыл было рот, чтобы возразить, но в конце концов согласился:

— Ладно. Один человек должен погладить веревку, а второй положить ее в коробку.

— Какую коробку? — кисло переспросил Рон.

— Любую, — ответил Джордж, — главное, чтобы ее можно было закрыть. Потом запечатайте ее и верните обратно в магазин для ремонта.

— Я не хочу ее обратно!

— Ну, тогда я верну тебе деньги.

— Так-то лучше, — согласился Рон, немного успокоившись.

— Отлично, — сказал Анджелина. — Идем, Рон, — она протянула ему руку, взглянув на Джорджа: — Они должны спать, когда я вернусь, — улыбаясь, Джордж махал им рукой, когда они аппарировали.

Поскольку аппарировала именно Анджелина, притащив Рона за собой, они приземлились снаружи дома.

— Ну же, — Рон приготовился к следующей аппарации, чтобы попасть внутрь.

— Подожди! — остановила его Анджелина. Рон посмотрел выжидающе: у нее должна быть очень веская причина для отсрочки освобождения Гермионы.

— Что? — спросил Рон со всем возможным спокойствием.

— Спасибо, — тихо сказал Анджелина.

— Прошу прощения, но за что спасибо? — удивился Рон.

— Ты единственный, кто не ведет себя с Джорджем так, будто ему нужно сострадание… ну, с тех пор, как это произошло.

— Мне несложно, — пробормотал Рон, краснея.

— И ты единственный, с кем он так себя ведет, — прошептала она, улыбнувшись. — Понимаешь, будто Фред все еще рядом.

Рон почувствовал некоторый дискомфорт. Эта беседа была неожиданно мрачной по сравнению с той, что была несколько минут назад, когда он катался по полу со своим старшим братом. Поэтому он решил разрядить обстановку:

— Ну, повезло же мне, — отозвался он, слабо улыбаясь.

— Да, — Анджелина улыбнулась в ответ. Она взглянула на Рона со слезами на глазах. — Пойдем, кажется, нам нужно кое-кого развязать.

Они аппарировали в спальню и с удивлением обнаружили Гермиону, которая тихонько спала. Она все еще была обвита черной веревкой, но выглядела если не умиротворенной, то смирившейся.

— Принеси коробку, — прошептала Анджелина Рону.

— Откуда?

— Это же твой дом, — удивленно посмотрела на него Анджелина.

Он кивнул, совершенно не понимая, где искать коробку. Это Гермиона содержала все в порядке. Вернувшись, Рон держал в руках котел с крышкой из нержавеющей стали.

— Не думаю, что Гермиона обрадуется, если ты используешь ее котел, — заметила Анджелина.

— Она будет достаточно рада, что ее освободили.

Кивнув, Анджелина начала поглаживать веревку во рту Гермионы, как вдруг произошли три вещи: веревка двинулась и замурчала, Гермиона проснулась, немного смутившись, а Рон постарался собрать веревку в котел.

— Анджелина? — очевидно, Гермиона ждала Джорджа. Вероятно, она испытала облегчение, ведь ее нижнее белье становилось все более и более видимым, как только веревка распутывалась.

— Извини за это, Гермиона, — улыбнулась Анджелина. — Джордж просто хотел подшутить над тем, что покупает его брат, — она продолжала поглаживать веревку, как змею, улыбаясь. — Я подумала, что ему лучше остаться дома — не хотелось бы заколдовать собственного мужа.

— Как мудро, — Гермиона попыталась улыбнуться. — Спасибо, Анджелина.

— Это наименьшее, что я могу сделать, — ответила Анджелина, занявшись второй половиной веревки.

Рон с Гермионой не разговаривали. Они даже не смотрели друг другу в глаза, бросая взгляды украдкой, пока кто-то из них не видел. Скорее всего, Гермиона хотела наорать на мужа, а Рон хотел объяснить, что во всем виноват Джордж, но это не тот разговор, который нужно проводить перед Анджелиной.

— Ну вот, это были последние несколько футов веревки, — Анджелина развязала запястье Гермионы, передав веревку Рону, который закрыл котел и вернул его невестке.

— Что ты делаешь с моим котлом? — Гермиона села, прикрываясь одеялом. Рон закатил глаза — он даже не сомневался, что сделал что-то неправильно.

— Отдаю Анджелине, — объяснил он. — Джордж заберет веревку в магазин.

— Твоя мама дала мне этот котел, — надменно ответила Гермиона. — Что она подумает, когда узнает, что ты передал его кому-то.

— Тогда держи чертов котел и переложи веревку в другую коробку! — воскликнул Рон, выхватив котел из рук Анджелины и поставив его на прикроватный столик Гермионы.

— Ну, я, пожалуй, пойду, — смутилась Анджелина.

— Да, спасибо тебе, Анджелина, — Гермиона устало улыбнулась, — ты была такой милой.

— Ну, тогда, спокойной ночи, — улыбаясь в ответ, пожелала Анджелина им обоим.

— Спокойной ночи, — в унисон ответили Рон с Гермионой.

Оставшись наедине, они посмотрели друг на друга самым раздраженным взглядом, на который были способны. Стало очевидно, что секса сегодня не будет. Гермиона легла, укрывшись одеялом, и отвернулась к Рону спиной, когда он разделся и залез в кровать. Откинувшись на спину, он прошептал:

— Полагаю, ты не хочешь...

— Нет.

— Я тоже.

* * *

— Скажи мне, что это неправда.

Рон округлил глаза.

— Извини, но это правда, — сказал он лучшему другу. — У нас не было секса, наш опыт с игрушками закончился травмами, мы не разговариваем друг с другом два дня, и Гермиона лишилась котла, который дала ей моя мама.

Гарри лишь промолчал в ответ. Он решил, что в это ситуации больше нечего сказать. Вместо этого он сделал единственную вещь, на которую вообще был способен — расхохотался настолько громко и от души, что Рон был вынужден покинуть комнату, чтобы не проклясть своего друга и коллегу аврора.