Сумасшедшая любовь (гет)

Ретт должен был догадаться о последствиях своего ухода от Скарлетт О'Хара. Чтобы исправить свою оплошность, любая другая женщина стала бы неестественно улыбаться и просить его вернуться; или даже умолять. Скарлетт О'Хара же ворвется в ваш дом и вышибет дверь.

— Мы должны встретиться в более спокойной обстановке, — сухо сказал он, пока она махала под его носом пистолетом и требовала, чтобы он вернулся с ней в Тару.

— Овцы умирают, мои лошади больны, я не могу найти никого, кто мог бы помочь со сбором урожая, и, боже, ты выполнишь свою часть мужских обязанностей и долга, или я протащу тебя по каждому окружному суду в Джорджии, — Ретт молча завёл ее запястье ей за спину.

— Когда такой человек, как я, принимает решение, он не обязан его менять, Скарлетт, или ты уже не помнишь, как я ушел от тебя в Атланте?

— Это было другое...

— Ты должна попробовать подсластить свои слова, прежде чем выплюнуть их, — возразил он.

В ответ она ударила его другой рукой.

Ретт схватил ее за талию и стал кружить, пока они не прижались к стене. Он знал, как сделать ее податливой и покладистой, поэтому целовал ее молча, пока она не уронила пистолет на пол и не обняла его за шею.

Его руки были большие и теплые, и, несмотря на его черствые слова, Скарлетт была горячей и мягкой, когда он скользнул пальцем внутри нее. Она хотела его — всегда хотела его губы и голодный взгляд.

— Ты меня не отталкиваешь, — сказала она, прижимая его к стене, когда его пальцы грубо ворвались под ее платье с пышным подъюбником из органди, которые она носила.

— Нет, — сухо сказал он, стаскивая с нее платье через голову, чтобы освободить место для его жадных и жаждущих рук и посадить на свой стержень. — Я не могу отказаться от того, что люблю, будь то вспыльчивая ирландка или бокал хорошего бренди.

— О, Ретт! — задыхалась она.

— Будь я проклят за это, но я это сделаю, — проворчал он и вонзился в нутро женщины, которая была его блаженством и его погибелью в течение долгих лет.