Дети подземелья. Узник башни Гриффиндор (джен)

Я ненавижу этот кабинет! Просто ненавижу, и все. А его хозяина ненавижу еще больше!

Наш декан может сколько угодно твердить о терпимости, осторожности и благих намерениях. В чем, в чем, а в главном я целиком солидарен с единогласным мнением нашего факультета: этот человек — хитрая, двуличная сволочь! Гад. Надо называть вещи своими именами, и если кто-то совершил подлость, и не один раз, а продолжает с завидным постоянством, то никем иным, кроме как подлецом, его считать нельзя. Несмотря ни на какие благие намерения, туманные планы и всеобщее благо. Подлость — всегда подлость.

В том, что сейчас я опять сижу в моем "самом любимом кабинете", виновата моя несчастливая звезда, ну, и легкомыслие, разумеется, за что я еще огребу по первое число. Вот драккл меня дернул заняться спаррингом с однокурсником на свежем воздухе? Нам дуэльного зала было мало? Ну нет, захотелось помахать палочкой прямо у стен замка. Защитников Хогвартса изображали, блин! Никого ведь не было. Только чуть-чуть разогрелись и стали бросать друг в друга чем-то посложнее Экспеллиармуса, как появился он, мой ночной кошмар.

Мой соперник лишился двадцати очков и был отправлен на очную ставку к декану, а я уже битый час сижу и пытаюсь убедить достойного профессора, что никакого злого умысла у нас не было. Киваю головой, как китайский болванчик, хлопаю ресницами, опускаю голову, изображая полное раскаяние, и жду, когда эта пытка закончится.

Глядя в ненавистные пронзительные глаза человека напротив, я в который раз задаюсь вопросом: как все вокруг могут быть настолько слепы, чтобы верить ему?! Ну как можно верить этому насквозь фальшивому, мерзкому человеку?! И я как никогда остро чувствую благодарность судьбе за возможность увидеть сокрытую ото всех правду. Мерлин всеблагой, кто бы мог подумать, что моя жизнь может так круто измениться, и причиной этого кульбита послужит самая банальная в Магическом мире вещь: Оборотное зелье Гермионы! Странно? Ничуть! Ведь так случилось, что именно эта невыносимая гадость помогла мне свернуть с проторенной тропы и нырнуть в омут невероятных событий. Впрочем, чтобы в это поверить, надо узнать всю эту историю от начала и до конца.

Вот честное слово, не я это придумал! Мне вообще такое в голову прийти не могло: сварить Оборотное зелье и пробраться в гостиную Слизерина! Нет, пробраться туда под мантией-невидимкой — еще куда ни шло, это как раз в моем стиле, но вот Оборотное...

В общем, идея принадлежала Гермионе. Она же и варила это зелье в туалете Плаксы Миртл, она же и первая от него пострадала. От любопытства кошка сдохла, хотя, слава Мерлину, обошлось без летального исхода. Наша доблестная гриффиндорка просто обросла кошачьей шерстью и обзавелась хвостом. Неделю потом шерсть сводила в Больничном крыле.

О том, что я пострадаю гораздо сильнее, стало ясно чуть позже. До меня вообще все медленно доходит, а в этот раз масштаб последствий я осознал только спустя месяц после памятного посещения гостиной Слизерина.

Но обо всем по порядку.

По неизвестной нам тогда причине Гермиона отказалась идти с нами, и мы, я и Рон, под видом Крэбба и Гойла гордо отправились в подземелья.

То, что план никуда не годится, стало ясно уже при входе на территорию слизеринцев. Никакого портрета на двери их гостиной не предусматривалось. Двери вообще не было. Никакой. Только сырые серые стены, темные коридоры и промозглый холод. И как они здесь живут? Непонятно. В таком холоде хочешь не хочешь, а озвереешь, теперь понятно, почему они все такие ледышки! Даже жалко становится.

В общем, наш гениальный план грозил сорваться в самом начале, но моя удача — или как там это называется? — вновь была на нашей стороне. В коридоре замаячила чья-то фигура, на проверку оказавшаяся старостой Гриффиндора Перси Уизли. И за каким дракклом его сюда принесло?

Но объясняться с братом Рона, к счастью, не пришлось: явившийся вслед за ним Малфой — я впервые был искренне рад видеть его бледную физиономию — увлек нас за собой в ничем не приметный коридор. Он коснулся палочкой какой-то щели в стене, и она расступилась. Я машинально схватил Рона за руку, и мы ступили в кромешную тьму.

Уже через секунду мы стояли на пороге огромного помещения, залитого мягким светом. Я, как дурак, застыл на месте и стал пялиться по сторонам. В мое оправдание можно сказать одно: картина была впечатляющей. Первое, что меня поразило, — окна. Огромные, от пола до потолка, обрамленные легкими серебристыми портьерами. За окнами простиралось Черное озеро. Кстати, вовсе не черное, а скорее темно-зеленое, мерцающее тысячами искр. И чтобы добить меня этим видом уж наверняка — под одним из окон устроился Гигантский кальмар.

Как всякий гриффиндорец, я был абсолютно убежден, что слизеринцы живут в темных сырых норах без намека на окна. А тут такое великолепие! Мне ужасно захотелось подойти поближе к этому чуду и посмотреть на стайки радужных рыбок, но Рон, к счастью, не особо заинтересовался аквариумом и потянул меня за рукав в сторону дивана, на который уже уселся Драко.

Устроившись на мягких подушках, я малодушно предоставил Рону выпытывать у Малфоя интересующую нас информацию, а сам продолжил озираться по сторонам, лишь краем уха прислушиваясь к их разговору.

Итак, комната была очень большой. Раза в два больше гостиной Гриффиндора. Но странно уютной. Два огромных камина пылали в противоположных концах помещения, наполняя его мягким теплом и запахом дома. В противоположном от нас углу стоял большой черный рояль, на крышке которого кто-то оставил изящную скрипку. Пол гостиной устилал зеленый ковер, напоминавший своим длинным ворсом весеннюю траву. По нему, должно быть, было приятно ходить босиком, что, к моему изумлению, и проделывали многие из находившихся здесь аристократов.

Кстати, слизеринцы присутствовали почти полным составом, благо размеры помещения вполне это позволяли. Они явно много времени проводили здесь, удобно устроившись на многочисленных диванах, пуфиках и подушках, занятые своими делами. Пятеро четверокурсников оккупировали большой круглый стол возле окна и что-то писали, похоже, эссе. Рядом пристроилась староста Слизерина Дебора, она что-то объясняла двум близняшкам с третьего курса и время от времени посматривала на сосредоточенных писак. Девчонки-выпускницы что-то вышивали на длинном зеленом полотнище; чуть дальше от них, в самом углу, несколько наших ровесников резались в подрывного дурака и негромко посмеивались. Кто-то играл в шахматы, кто-то читал, кто-то просто дремал в кресле. Словом, полная идиллия.

Меня привлек звук паровозного гудка, я обернулся, и тут меня ждало второе потрясение за этот час.

У камина стояло большое темно-зеленое кресло. Возле него несколько первокурсников сооружали что-то похожее на тоннель для игрушечного паровоза, издававшего гудки, привлекшие мое внимание.

В кресле сидел Снейп!!!

На нем не было мантии!!! Только черные брюки и белая рубашка. Он читал какую-то потрепанную книгу и не обращал внимания на проходящие у самых его ног поезда.

Мало того, его присутствие, казалось, не удивляло никого. Как будто это самая обыкновенная вещь в мире, что Ужас Хогвартса в домашней одежде читает посреди гостиной своего факультета. Наш декан появлялась в общей комнате только по важному делу, и уж никак не в домашнем халате. Да и вряд ли она бы высидела в общем гомоне, который обычно царил у нас в гостиной.

Здесь же было довольно тихо: приглушенный смех, негромкие голоса. Сиди и радуйся. Хотя кто бы, интересно, посмел нарушить его покой?

Но стоило мне так подумать, как произошла маленькая катастрофа. Вернее, крушение поезда. Один из паровозиков внезапно сошел с рельсов и врезался прямо в ступню Снейпа. Я замер, ожидая резкого окрика. Первокурсники, похоже, тоже перетрусили и виновато опустили головы. Но, к моему изумлению, Снейп только фыркнул, снял туфли, задвинул их под кресло и забрался на сиденье с ногами, явив миру изумрудного цвета носки.

Все. Инцидент был исчерпан. Железная дорога восстановлена, никто не пострадал, лишь Маркус Флинт, староста Слизерина, показал виновникам кулак, но так, чтобы декан ничего не заметил.

Пока я отходил от изумления, Рон не терял времени даром. Он сумел все-таки выяснить, что Драко понятия не имеет, кто открывал Тайную комнату. Чего и следовало ожидать. Я почему-то был уверен, что никто в этой комнате не связан с таинственным гонителем грязнокровок.

Пора было валить отсюда по-тихому, но мне почему-то очень не хотелось уходить. Какое-то странное чувство захватывало меня. Как будто я был дома. По-настоящему дома. Я никогда не ощущал такого ни в гостиной Гриффиндора, где было, конечно, весело и интересно, как в детском лагере. Ни, тем более, в доме у тетки, где меня просто терпели; словом, нигде. И вдруг в подземелье, в логове врага, я почувствовал тепло и уют. Хотелось присоединиться к постройке тоннеля или посмотреть на сонного кальмара, или — Мерлин, куда меня несет? — подойти к Снейпу и задать какой-то нелепый вопрос, получить ответ и легкий подзатыльник за глупость в придачу. Почему-то я был уверен, что будет именно так.

Тут я заметил, что за профессором наблюдаю не я один. Сидящий напротив нас первокурсник, кажется, Роджер Батлер, не сводил со Снейпа глаз. По-моему, он очень хотел подойти к декану, но не решался. В конце концов мальчишка обреченно откинулся на спинку дивана. И тут раздался негромкий голос Снейпа, который, казалось, не отрывался от своей книги:

— Роджер, подойди ко мне.

Батлер вздрогнул, быстро поднялся и подошел к креслу.

— Что ты хотел у меня спросить?

Снейп отложил книгу и пытливо посмотрел на ученика.

— Я не хотел вам мешать, сэр...

— Ты и не мешал. Я сам тебя позвал. Так в чем дело, ты можешь мне сказать?

— Трансфигурация, — еле слышно прошептал Батлер

— Что Трансфигурация? У тебя проблемы с этим предметом?

— Да, сэр. У меня ничего не получается. То есть вначале все было хорошо, но последний месяц никак. Я не могу исправить оценку...

Он стоял, опустив голову, и явно собирался заплакать.

— Успокойся.

Голос Снейпа звучал удивительно мягко. У меня даже родилась абсурдная мысль, что это вовсе не он, а кто-то под Оборотным зельем, так не вязалось его поведение с обычной манерой общения грозного профессора.

— Не стоит расстраиваться из-за какой-то Трансфигурации, вот если бы Зелья, тогда да.

Это заявление вызвало смешок у расстроенного первокурсника, и он заметно расслабился и поднял голову.

— Но месяц кончается, профессор...

— Да, и в следующую пятницу я лично пущу тебя на ингредиенты за плохую успеваемость! И кто тебя успел так напугать, хотел бы я знать?

Снейп обвел взглядом притихших слизеринцев.

— С тобой кто-нибудь занимался?

— Да, сэр. И Терри, и Лиза, и сам Маркус, но ничего не получается.

— Ну, если сам Маркус, тогда да. Дай сюда учебник.

Батлер метнулся к дивану, схватил оставленный учебник и протянул Снейпу.

— С какой темы у тебя начались проблемы?

— Замена первичной формы, профессор.

— Понятно.

Снейп углубился в чтение. Батлер ждал, затаив дыхание. Его однокурсники, сидящие на ковре, прервали свою игру и тоже уставились на декана, похоже, проблемы с Трансфигурацией были не только у Роджера. Минуты через три Снейп прервал свое занятие и бросил Флинту:

— Маркус, живо сюда.

Вот теперь это был настоящий Снейп, от мягкости в его голосе не осталось и следа. Флинт встал возле первокурсника, обеспокоенно всматриваясь в помрачневшее лицо профессора.

— На первом курсе пятеро из восьмерых не могут сдать эту тему, я прав?

— Да, сэр.

— Почему я об этом узнаю не от тебя, а от перепуганного первогодки, ты можешь мне объяснить?

— Но, сэр, мы думали, что сможем их подтянуть, у вас и так полно забот. А как вы узнали, что их пять?!

Растерянный староста Слизерина выглядел очень уморительно, но никто даже не улыбался, за исключением Рона-Крэбба, разумеется. Вокруг воцарилась зловещая тишина.

— Джейн, Лари, Эвард, Корбан, подойдите ко мне, — вместо ответа позвал Снейп. Испуганные первогодки сгрудились у его кресла. — У вас низкие оценки по Трансфигурации. Завтра после завтрака подойдете ко мне в кабинет. Не бойтесь, — заметив, как вздрогнули малыши, прибавил он. — Я никого не собираюсь наказывать. Я просто проверю ваши палочки, ну, и магию заодно. Все будет хорошо. Можете идти.

Подождав, когда повеселевшие ученики возобновят остановленную игру — причем теперь к ним присоединился и Роджер, — Снейп снова повернулся к старосте:

— А вот к тебе у меня будет пара вопросов. Но не сейчас. Завтра после завтрака, в моем кабинете. Я недоволен, Маркус. Ты меня понял?

— Да, сэр. Простите, сэр.

— Не сейчас. Все завтра.

Он поднялся, надел туфли и направился к выходу. Уже у самой двери обернулся и произнес:

— Первому и второму курсу пора готовиться ко сну. Всем спокойной ночи!

— Спокойной ночи, сэр, — ответил нестройный хор голосов, и первокурсники стали безропотно загонять свои поезда в коробки.

— Пора отсюда валить по-хорошему! Гарри, да что с тобой?

Сдавленный шепот Рона в самое ухо вырвал меня из задумчивости. В самом деле, скоро пройдет действие Оборотного, и мы предстанем перед слизеринцами во всей красе. Надо было уходить подобру-поздорову.

Стараясь не привлекать внимания, мы потихоньку стали перемещаться в сторону двери. Когда от нее нас отделяли какие-то два-три метра, я почувствовал, как тяжелая рука опустилась на мое плечо.

— Интересно, куда это вы собрались? Вы не слышали приказ декана? А ну, живо по спальням! Мне и так за всех завтра огребать, так еще вас прикажете отлавливать по коридорам?! Совсем страх потеряли!

Флинт, а это был именно он, ухватил меня за плечо; пребывая точно не в лучшем настроении. Спорить с ним было бесполезно, и мы направились вслед за своими однокурсниками в сторону камина.

В самом дальнем углу стены появилась небольшая арка, скрытая до этого под чарами, за ней оказалась крутая винтовая лестница, ведущая куда-то наверх. Преодолев ее, мы очутились на овальной площадке. Девчонки ушли дальше по лестнице, а мы застыли у шести совершенно одинаковых дверей.

— Винс, Грег, спокойной ночи! — бросил через плечо Малфой и скрылся за одной из них. Забини молча нырнул в соседнюю, и мы остались на площадке одни.

— Что будем делать? — Рон растерянно озирался по сторонам.

— Давай переждем в спальнях, пока все улягутся, и попробуем выбраться, — предложил я и осторожно потянул за ручку ближайшей двери, но она оказалась заперта.

— Но как мы пройдем через гостиную? Там Маркус и все старшекурсники! У них тут какая-то тюрьма, фиг выберешься, и отбой по расписанию!

Вместо ответа я показал Рону мантию-невидимку, предусмотрительно спрятанную в карман, и, не тратя времени даром, попробовал войти в крайнюю дверь. К счастью, она открылась.

— Встретимся через час, Рон. Выпей на всякий случай еще Оборотного!

Уизли кивнул и устремился в соседнюю спальню.

Я оказался в маленькой комнате, освещенной только призрачным светом, льющимся из окна, за которым колыхалась зеленоватая вода Черного озера. Впрочем, стоило мне сделать шаг, как загорелись свечи, парящие под самым потолком.

Половину пространства спальни занимала кровать. Встроенный в стену шкаф, тумбочка, небольшой стол и мягкое кресло у стены; вот, собственно, и все убранство. На тумбочке у самой кровати я заметил два колдофото. На одном высокий парень лет пятнадцати держал на плечах маленького мальчика, в котором я с облегчением узнал Грегори Гойла. Слава Мерлину, спальней я не ошибся.

На фото Гойл весело смеялся и был, похоже, безмятежно счастлив. На втором снимке крупный мужчина держал под руку хрупкую, довольно красивую девушку в белом подвенечном платье. Наверное, родители.

Странно, но я никогда не задумывался, что туповатый увалень Гойл тоже может кого-то любить. Хранить фото у кровати. Почему-то всегда казалось, что на светлые, теплые чувства были способны только мои друзья. Вот Рон любил родителей и братьев с сестрой, и для меня это было в порядке вещей. А представить, что Грегори или Малфоя целует на ночь мама или вон, как на колдографии, таскает на плечах старший брат, я мог с трудом.

Вообще, все слизеринцы до этого вечера казались мне холодными, высокомерными, способными только на подлость людьми, помешанными на аристократических манерах и чистоте крови. Но сегодня в гостиной сидели обычные дети, а их декан... Нет, поведение Снейпа вообще все ставило с ног на голову.

Объяснять Трансфигурацию, забравшись с ногами в кресло?! Такое я мог увидеть только в безумном сне. Раздумывая над этими, безусловно очень своевременными, учитывая мое местонахождение, вещами, я взял фото Гойла с братом и уселся на кровать, чтобы получше рассмотреть

— Он обязательно вернется, Грегори.

От неожиданности я чуть не съехал с кровати на пол.

В дверях спальни стоял профессор Снейп и внимательно смотрел на меня.

— Твой брат, конечно, тот еще шалопай, но все же какие-то мозги в его голове есть. Он скоро вернется, поверь мне.

Снейп вошел в комнату и сел рядом со мной. Я лихорадочно соображал, что же мне ответить? Судя по всему, брат Гойла или куда-то уехал, или пропал. Но что же мне отвечать?! К счастью, Снейп не требовал ответа, и после короткого молчания продолжил:

— Знаешь, Алекс всегда мечтал о путешествиях. Великий кочевник, так его прозвали уже на втором курсе. Он тогда задумал исследовать жизнь кентавров во время осенней миграции. Шалопай.

Снейп улыбнулся каким-то своим мыслям.

— К счастью, его тогда засекли охранные чары подземелья, и я с парой старост перехватили горе-путешественника у самой опушки. Да, как сейчас помню: узел с провизией на неделю, карта магической Британии и маггловский компас, вот и весь его багаж. Великий кочевник, этим все сказано.

— Вы тогда очень рассердились, сэр?

Я невольно проникся симпатией к своему сверстнику. Интересно, почему об этом никто ничего не вспоминал? Случай-то беспрецедентный: слизеринец в Запретном лесу!

— Рассердился? Нет, скорее его поступок меня изрядно повеселил. Но это не помешало мне всыпать путешественнику по первое число. Так что и не думай повторить подвиг брата, не советую! — Снейп погрозил мне пальцем и продолжил: — В дальнейшем он стал моим спутником в вылазках за ингредиентами и травами. Так сказать, я направил его увлечение в мирное русло. А потом уговорил твою матушку разрешить ему поступить на факультет магической геологии. Впрочем, ты все это знаешь без меня.

Снейп опять замолчал, а я с удивлением понял, что почти завидую Алексу Гойлу, ему так повезло с деканом.

— Ну все, тебе пора отдыхать, Грегори. А за Алекса не волнуйся, со дня на день он даст о себе знать. Явится как миленький. Вот тогда я с ним и проведу беседу. Надолго запомнит, как родных пугать.

Последнюю фразу Снейп произнес как бы про себя. Похоже, у геолога будут крупные неприятности.

— Но ведь он уже закончил Хогвартс, сэр!

Я выпалил это, не подумав, так меня заинтриговала скрытая угроза в адрес непутевого выпускника.

Зельевар поднялся, внимательно посмотрел мне в глаза и покачал головой.

— Хочешь, открою тебе страшную тайну? Бывших учеников не бывает, Грегори. Во всяком случае, у меня не бывает. Твой брат и на пятом курсе академии остается слизеринцем. И даже если возглавит это учреждение, все равно будет моим змеенышем. Так же, как и все остальные мои выпускники. И они все об этом знают.

— И я тоже?

Мерлин, и зачем мне было вдаваться в подробности? Я чуть не забыл, что нахожусь в шкуре Грега!

— Разумеется, ты тоже. Все, хватит болтать. Живо в ванную и спать!

Снейп легким движением взъерошил мои волосы и скрылся за дверью. А я как дурак остался сидеть на кровати и пытаться собраться с мыслями.

Мне стало почти жаль, что я не принадлежу к выводку змей достойного профессора зельеварения. В тот вечер только почти.

Не стану описывать, как мы с Роном выбрались из подземелий. Это было непросто, и в башню Гриффиндора мы пришли, еле волоча ноги от усталости и пережитого напряжения.

Уже лежа в постели, я ощутил странную пустоту. Как будто потерял что-то. Что-то важное. Мне вдруг стало холодно, словно промозглый воздух подземелий достал меня и в собственной постели. Укутавшись поплотнее в одеяло, я вскоре уснул, но и во сне продолжал дрожать в ознобе.

Забегая вперед, считаю необходимым сказать, что где-то через неделю после описанных событий встретил в коридоре Грегори Гойла в сопровождении очень высокого юноши, в котором без труда узнал Алекса Гойла. Они направлялись в сторону подземелий, и Грегори, несмотря на явные старания, не мог придать лицу выражения холодного равнодушия. Он просто светился от счастья.

Как прошла беседа профессора зельеварения со своим выпускником, мне не известно. Надеюсь, что он сменил гнев на милость, хотя, зная его характер, очень в этом сомневаюсь.

У вас когда-нибудь было ощущение, что вы совершенно чужой в своей собственной семье? Или пришелец с другой планеты, случайно проснувшийся в чужом теле? Нет? А я испытал все это уже на следующее утро после посещения гостиной Слизерина.

Я проснулся от звука голосов. Дин и Рон что-то возбужденно доказывали друг другу, нисколько не заботясь об окружающих. Впрочем, Невилл продолжал спокойно спать, а Симус, наверное, уже проснулся, так как его кровать была пуста. Так что жаркий спор разбудил только меня. Прислушавшись, я понял, что они обсуждали очередной проигрыш Пушек Падл. Было бы что обсуждать! Они же уже лет сто не выигрывали, но Рону лучше об этом не напоминать.

Мерлин, и не лень им так орать! Еще полчаса можно было поспать. Я со злостью метнул в них подушкой и укрылся с головой, в спальне было почему-то очень холодно. Поздно, Рон заметил, что я проснулся, и стал активно вовлекать меня в их увлекательный спор, не обращая внимания на мое вялое сопротивление. Мерлин, как же мне это надоело. Потеряв всякую надежду подремать еще хоть десять минут, я отправился в ванную.

Окончательно проснулся я только за завтраком. Украдкой посмотрев на стол Слизерина, я удостоверился, что Крэбб и Гойл как ни в чем не бывало едят за общим столом. Если пробуждение среди ночи в чулане их и удивило, то они ни чем этого не показывали. У меня отлегло от сердца, все-таки бросить два бесчувственных тела в пыльной каморке — не самый благородный поступок в моей жизни.

— Крэбб и Гойл пришли, — прошептал я на ухо Рону, занятому поглощением гигантского сэндвича. — Они вроде бы в порядке.

— А что им сделается? — не переставая жевать, пожал плечами Рон. — Герм сказала, что это только снотворное. Похрапели чуток и в свои норы поползли. Всего и делов-то.

Да, Гермиона сказала. После того, как она обзавелась хвостом и шерстью, я несколько потерял веру в ее зелья. Слава Мерлину, хоть мы в порядке. Хотя то, что я все время мерз, вполне может быть последствием Оборотного.

— Ладно, не заморачивайся. Нам сейчас на Зельеварение топать. Налюбуешься еще на них. Главное, как нам без Гермионы там продержаться? Этот Упырь точно этим воспользуется, вот увидишь.

Рон был, в общем, прав. Без Гермионы нам на Зельях надо сидеть ниже травы тише воды. Мы же ни черта в них не соображаем, и Снейпу об этом известно.

Зелье мы, разумеется, запороли. И не просто испортили, нет, взорвали к Мерлиновой бабушке, в лучших традициях Лонгботтома. Если бы Снейп молниеносным движением не накрыл наш котел куполом, забрызгало бы всех окружающих.

Главное, тогда мы не поняли, от чего оно так рвануло? Ну, бросил Рон на пару игл дикобраза больше, и что? Или я тоже их бросил? Впрочем, какая теперь разница? Нам предстояло столкнуться с последствиями наших действий. Переглянувшись, мы с ужасом посмотрели на Снейпа, застывшего перед нами. В своей черной мантии он напоминал ангела возмездия, которое должно было вот-вот обрушиться на наши головы. Смерив нас уничижительным взглядом, он промолчал с минуту и изрек:

— Вы не перестаете меня удивлять, господа гриффиндорцы. Взорвать Перечное зелье! Я вообще-то считал, что это возможно, только если подложить под него маггловскую гранату. Вы разрушили мои иллюзии. Что конкретно вы туда засунули, просветите меня, если вас не затруднит? Я изнемогаю от нетерпения.

Под хихиканье слизеринцев я мучительно соображал, что же мы туда положили? Ведь не отстанет, гад.

— Все, как было в рецепте, профессор, — еле слышно пробормотал Рон.

— Если бы все по рецепту, мистер Уизли, у вас бы получилось нечто иное, а не коктейль Молотова. Если вы до сих пор не в курсе, повторяю для особо одаренных: Перечное зелье применяется в лечебных целях и ни в коем случае не должно взлетать на воздух. Это понятно? Значит, напрягайте ваши мозги. Впрочем, о чем это я?! Какие мозги?! Просто, перечислите мне, что вы совали в этот котел, мир праху его.

— Липовый цвет, белладонну, кору ивы, перец душистый, перец жгучий, иглы дикобраза...

— Стоп, стоп, стоп, мистер Поттер!

Снейп прервал мой доклад и плотоядно ухмыльнулся.

— Я сердечно рад за вас, вы умеете читать! Браво! Но меня не интересует, что я написал на доске, я сам это прекрасно знаю, уж поверьте.

С этими словами он одним движением палочки стер все с доски.

— Теперь продолжайте.

— Все, что сказал Гарри, и еще крыло стрекозы и три флоббер-червя! — почти радостно выпалил Рон. После этого воцарилась тишина.

Мерлин, даже я знаю, что там не было никаких червей. Точно не было!

— Прекрасно, мистер Уизли. Только вот незадача: упомянутые вами флоббер-черви никак не сочетаются ни с какими летающими насекомыми. И, разумеется, никогда не входили ни в одно известное мне лечебное зелье. Теперь все предельно ясно.

Он пристально посмотрел на нас, потом почему-то на Малфоя и Крэбба, сидящих за соседним столом — а, ну конечно, при взрыве же мог пострадать и Серебряный принц! — и огласил свой приговор:

— По десять очков с каждого за разгильдяйство, и сочинение в фут о несовместимости простейших ингредиентов. Урок окончен.

Он стремительно развернулся и вышел из класса.

— Слава Мерлину! Я думал. мы месяц из отработок не вылезем.

Рон был прав. Видимо, у Снейпа было хорошее настроение, ну, или в лесу сдох василиск, не меньше, что было более вероятно.

Так, радуясь невиданному везению, мы поспешили вон из этого гиблого места. Но едва я переступил порог, как ледяная пелена холода вновь окутала меня с головой. Казалось, что морозные иглы вонзаются прямо в сердце. Главное, на уроке все было нормально! Ну, насколько это могло быть нормально в присутствии профессора Снейпа и полдюжины его змей. Ну что за наваждение? Вон Рону хоть бы хны, рубашка расстегнута, сам раскраснелся, жарко ему, что ли? Определенно со мной что-то не то. Ощущение холода не покидало меня. Не спасали ни горящий камин, ни чай за обедом. Казалось, стужа рождается где-то внутри и растекается по венам.

Весь день я ходил как неприкаянный, рассеянно отвечал на вопросы Рона, что-то там писал на уроках и отчаянно мерз. К вечеру я уже не находил себе места. А тут еще к холоду прибавилась щемящая тоска. Да такая, что хоть волком вой. Твердо решив для себя завтра же сходить в Больничное крыло, если, конечно, за ночь окончательно не околею, я отправился в спальню. Настроение было, что называется, ниже плинтуса. Задернув полог на кровати, я попытался укутаться получше и уснуть. Как бы не так! Вы пробовали спать в погребе? Вот-вот. Кажется, пар со рта скоро пойдет. Или из ушей. Как повезет.

Покрутившись около часа, я уселся на постели. В коридоре часы пробили одиннадцать, и с последним ударом ко мне пришла совершенно идиотская мысль: пойти в гостиную Слизерина. Просто гениальная идея! Прятаться от холода в погребе. Но тут перед моим мысленным взором возник пылающий камин в той самой гостиной, и от одного воспоминания повеяло жаром. Не особенно задумываясь, а что я, собственно, делаю, я натянул мантию-невидимку и отправился в логово врага.

Самое удивительное даже не то, что я сразу нашел вход в змеиное логово, странно, что дверь сразу бесшумно открылась. Как будто меня ждала. Еще и ощутимо огрела по заднице, когда закрывалась, зараза. Можно подумать, я неслух-слизеринец, шляющийся после отбоя! А что, может, она меня с кем-то спутала? От этих магических дверей всего можно ожидать.

Сделав пару шагов, я застыл на пороге. Вопреки моим ожиданиям, в гостиной кто-то был. Почти все свечи были потушены, горели только камины, от которых мне сразу стало тепло, и факел в дальнем углу.

Под самым факелом стоял кентавр.

Самый настоящий, с длинным хвостом и мощными копытами! В гостиной Слизерина!

Нет, после Снейпа в зеленых носках, читающего у камина, меня не просто было удивить, но это явный перебор! Кстати, Снейп тоже был здесь. Как же без него. Он рассматривал замершего кентавра, обходил его со всех сторон, зачем-то осмотрел копыто, для чего полуконь послушно поднял ногу. Удовлетворенно хмыкнул и хлопнул по крупу.

— Прекрасно, Мартин. На этот раз все идеально.

— Правда, профессор?

Кентавр закружился на месте, пытаясь осмотреть себя со всех сторон, при этом с грохотом опрокинул журнальный столик.

— Тише ты, слон в посудной лавке, разнесешь тут все. Стой спокойно!

Несмотря на резкие слова, в голосе Снейпа слышался смех. Он явно был чем-то доволен.

— Профессор, профессор, а когда мы в лес пойдем? Вы же обещали! Я хочу поскакать! Ну пожалуйста, пожалуйста!

Кентавр подпрыгивал на месте и чуть ли не скулил от нетерпения.

— Уймись! Раз обещал, значит, пойдем! Но точно не сегодня. Не делай такие глаза, Мартин, ты же знаешь, что на меня не действует!

— Да, сэр.

Хвост кентавра уныло поник, он опустил голову, обиженно поглядывая на сурового декана.

— Еще слишком рано, малыш.

Снейп ласково потрепал исполина, возвышающегося над ним на целую голову, по волосам.

— Давай-ка, оборачивайся назад. И если в следующий раз все так же получиться, мы немного прогуляемся, договорились?

— Да, сэр. А в гиппогрифа когда можно будет попробовать?

— Мартин, не испытывай моего терпения! Давай сначала с кентавром разберемся. Оборачивайся!

— Ну я еще немножко, профессор!

Кентавр вдруг подпрыгнул и резво пронесся по гостиной, сметая на своем пути стулья и напольные вазы. Он был невероятно красив, но так же невероятно неуклюж. Игнорируя приказы своего декана, он галопировал по всему залу, благо размеры помещения это позволяли, перепрыгивал через диваны, становился на дыбы и вообще вел себя как жеребенок, впервые выпущенный на весеннюю травку. Но управлять сразу четырьмя ногами он, по-моему, еще толком не научился. Спустя минуту он с оглушительным грохотом рухнул у самого камина, запутавшись в слетевшей со стола скатерти. Еще через секунду над ним стоял рассерженный Снейп. Пара взмахов палочкой, и в скатерти трепыхался уже пятикурсник Мартин Лавджой, одетый в какую-то набедренную повязку.

Снейп, не предпринимая попытки помочь ему, молча ожидал, пока набедокуривший ученик примет вертикальное положение.

— Простите, сэр. Я больше так не буду.

Мартин наконец поднялся и умоляюще посмотрел на учителя.

— Я постараюсь держать себя в руках, честно! Это больше не повторится, обещаю.

— Ничего страшного, Мартин.

К моему удивлению, Снейп вовсе не был рассержен.

— Но пока ты не научишься сдерживать инстинкты, будем тренироваться в закрытых помещениях, ты меня понимаешь? Мне бы не хотелось тебя отлавливать по всему Запретному лесу. Это не наказание, малыш, — видя, как судорожно вздохнул Мартин, продолжил Снейп. — Вот увидишь, у тебя скоро все получится. Ты еще будешь носиться по опушкам и пугать лесных обитателей. Но сначала необходим полный контроль эмоций. Надо научиться контролировать себя после обращения. Я знаю, это трудно, но со временем у тебя все получится. Так что выше нос, малыш.

Снейп ласково взъерошил волосы ученику.

— Все, на сегодня достаточно, ступай спать, час поздний, завтра займешься медитацией.

— Да, сэр. Спасибо, спокойной ночи, сэр.

Мартин еще раз вздохнул и направился в сторону спален.

— Спокойной ночи, жеребенок, — усмехнувшись, произнес Снейп и легким движением руки восстановил порядок в гостиной. После этого стремительно прошел буквально в полуметре от меня, хлестнув напоследок полой мантии по моей руке.

Факел погас, оставляя меня в теплом полумраке, нарушаемом лишь всполохами огня в каминах.

Оставшись наконец один, я подошел к креслу Снейпа и, недолго думая, устроился на его жестковатых подушках. Оно оказалось достаточно удобным, и меня сразу потянуло в сон. Уже в полудреме я представил себе, что подумают слизеринцы, если обнаружат меня спящим в кресле их декана? На всякий случай я поплотнее укутался в мантию-невидимку. И еще, мелькнуло у меня в голове напоследок, как у Снейпа получилось навести тут порядок без помощи палочки? Не успев ничего придумать, я погрузился в сладкий сон.

Я проснулся от нежного звона. Он доносился откуда-то сверху и развеял остатки моей дремы. В первый миг я не смог вспомнить, где нахожусь, но почти сразу вскочил и стал озираться по сторонам. В гостиной Слизерина, к счастью, никого не было. Сквозь толщу воды в окна пробивался утренний свет, дрова в камине почти прогорели, но в комнате было тепло. Несмотря на скрюченную позу, я прекрасно выспался и избавился наконец от холода. Так что я бодро натянул мантию и стал двигаться в сторону двери.

Но стоило мне сделать шаг, как она сама отворилась и в гостиную вбежал Флинт. Опасаясь столкнуться с ним лбом, я отскочил в сторону. В то же время из спален стали выбираться слизеринцы.

— Ага, вы как раз вовремя!

Голос Флинта не сулил ничего хорошего.

— Второй курс, подойдите-ка ко мне, живо!

Крэбб, Гойл, Нотт, Малфой, Забини, а также Дафна Гринграсс и Пенси Паркинсон остановились возле старосты.

— Кто из вас шлялся по школе после отбоя, признавайтесь по-хорошему!

Мои однокурсники удивленно переглянулись, но каяться никто не спешил.

— Значит, никто? Как интересно! Тогда почему дверь застукала опоздавшего? Молчите? Не хотите со мной, будете с деканом объясняться!

— Не горячись, Маркус, мы же все по спальням сидели, ты должен быть в курсе. Сам вчера из гостиной всех разогнал. Мы все были здесь. Умерь свой пыл.

Гойл говорил удивительно рассудительно и вообще сейчас мало напоминал увальня-вышибалу с зачатками разума.

— Знаю, — нехотя признал Флинт.

— Но кто-то же вошел после одиннадцати! И этот кто-то с вашего курса.

— А может, чужак под Оборотным, как в прошлый раз?

Крэбб мучительно поморщился, как от неприятного воспоминания.

— Нет. Мы все переделали. Входил кто-то из наших. Теперь никакое Оборотное не поможет. Профессор сам все проверил.

— Ну тогда я не знаю. Но мы все спали, можешь мне поверить.

— Хорошо. Сегодня же проверим запоры еще раз. Знать бы, кто к нам приперся в прошлый раз и, главное, зачем?

— А что, декан еще не знает? — Малфой, наконец, решил вступить в разговор.

— А ты у него сам спроси! Знает, наверное. Он, Драко, вообще все знает, особенно про нас.

Флинт многозначительно подмигнул ему и направился в коридор. От этих слов Драко побледнел и переглянулся с Крэббом. Винсент, как-то обреченно вздохнул и шепнул Малфою уже у самых дверей:

— Я же говорил, что мы влипли, а ты на что-то надеялся.

Двигаясь вслед за слизеринцами, я направился в Большой зал. Уже у самого входа чуть приотстал и скинул мантию, так что на завтрак вошел вполне видимым и изрядно помятым. Впрочем, мой внешний вид мало отличался от вида моих одноклассников. Так что об этом можно было не париться. Оставалось только смотаться в башню за учебниками к первому уроку.

К моему удивлению и даже некоторой обиде, никто из гриффиндорцев не заметил моего ночного отсутствия. Рон посчитал, что я встал раньше его, а больше никто этим и не интересовался. Нашему старосте вообще по барабану, где мы ночуем, впрочем, как и декану. С одной стороны, это здорово — полная свобода, а с другой — сожри меня вчера Гигантский кальмар, никто до обеда не очухался бы. Искать, наверное, к вечеру бы начали.

А на Слизерине уже ночью Снейп на поиски кинулся. Ну, когда Алекс Гойл попутешествовать захотел. Вот и думай теперь, что лучше: тотальный контроль или полная свобода?

Сидя за завтраком, я продолжал невольно следил за столом змей. Нет у меня в последнее время более интересного занятия, как вести наблюдения в этом серпентарии!

Вот Мартин Лавджой сосредоточенно жует овсянку, неужели уже медитирует? Похоже, да. Полный контроль над эмоциями. Девчонки орудуют столовыми приборами, как будто находятся на званом обеде у Министра Магии, не меньше. Впрочем, и мужская часть факультета не запихивает сосиски в рот руками. Только вот Малфой о чем-то шепчется с Крэббом. Что же они такое натворили, хотелось бы мне знать?

Тут меня осенило. Мерлин, как же я мог забыть? Ведь Снейп знает об Оборотном! А вычислить, кто его сварил, не составит труда, учитывая, с каким диагнозом Гермиона пребывает в Больничном крыле! Все, мы попали.

Я украдкой бросил взгляд на учительский стол. Снейп как ни в чем не бывало пил кофе и обозревал змеиный стол. Его что, и их аппетит тоже интересует?

Я почти расслабился, когда вдруг заметил, что Снейп обернулся ко мне и смерил таким взглядом, что все мои сомнения и надежды рассеялись, как утренний туман. Он знает все! Шепотом я оповестил Рона о своих догадках. Тот побледнел так, что исчезли даже веснушки.

— Откуда ты знаешь?

Рассказывать о ночевке в кресле Снейпа мне не хотелось.

— Слышал, как Флинт с Гойлом разговаривали.

— Ну все, нам капут! Герми же у Снейпа кое-какие ингредиенты свистнула.

А вот это новость. Значит, мы еще и воры! Впору бежать к директору и прятаться у него под мантией! Надеюсь, он носит под ней брюки. Представив голые ноги директора, я истерично хихикнул и побежал в башню за учебниками. Что-то мне подсказывало: Снейп не будет выводить нас на чистую воду в ближайшее время. Змей дождется удобного момента для броска. Черт, я уже мыслю, как слизеринец! Пора прекращать эти хождения по чужим гостиным, там, видимо, сам воздух заразный.

Что ж, иногда и мне приходили в голову умные мысли. Это я про заразный воздух. Или там чары какие-то. В общем, к вечеру мне вновь стало холодно. Как будто закончился заряд магии, полученный в подземельях. Но я решил не рисковать больше и остаться в собственной постели, хотя к утру мне показалось, что я сплю в сугробе за сотни километров от людей. Холод и одиночество. Нет, это точно штучки Снейпа, не иначе. Вход же был зачарован, вот теперь преступника, то есть меня, и тянуло на место преступления. Как в маггловском детективе. Только, интересно, почему это на Рона не подействовало? Вон, храпит как ни в чем не бывало, даже одеяло сбросил, жарко ему. Надо завтра же сходить к Гермионе и спросить, может, она про эти чары слышала? Хотя нет, надо дождаться ее выписки, ей же еще сильнее в библиотеку захочется, зачем человека мучить. Гриффиндорец я или нет, в конце концов? Выдержу как-нибудь.

А к вечеру пятницы я уже крался под мантией-невидимкой к слизеринской гостиной. Терпеть холод и тоску сил больше не было. Появились даже малодушные мысли пойти на поклон к Снейпу. В конце концов, что он со мной может сделать? Не убьет же!

Стоило мне о нем подумать, как Ужас Хогвартса появился прямо передо мной. И как у него получается так бесшумно передвигаться? Кажется, даже кошка Филча громче топает! Мне стало интересно, куда же он идет? Слизеринская гостиная была в другой стороне. Повинуясь секундному порыву, я последовал за ним, стараясь по возможности не шаркать и даже не дышать. Идти долго не пришлось; свернув пару раз в этом сыром лабиринте, мы подошли к простой деревянной двери. Стоило профессору сделать шаг, как она тут же отворилась и пропустила его внутрь, я ужом скользнул следом.

Мы оказались в небольшой темноватой комнате. Как только вспыхнули свечи, мне стало понятно: это его кабинет. Большой стол красного дерева с ровными стопками пергамента, небольшой камин, пара кресел, мягкий кожаный диван и шкаф, забитый книгами, вот, собственно, и все убранство. Пол покрывал толстый ковер коричневого цвета. Вообще никакой слизеринской расцветки я не обнаружил. Черный, бежевый, коричневый, вот и вся цветовая гамма. Кругом царил идеальный порядок. Пока я осматривался и решал, где спрятаться, чтобы на меня случайно не наступили, Снейп уселся за стол и стал проверять какие-то пергаменты, то и дело черкая что-то красными чернилами. Наверное, наши работы. Я воспользовался его занятостью и скользнул в угол у самого стола, что позволяло мне видеть все происходящее в комнате и не рисковать быть обнаруженным.

Так прошло минут двадцать или больше, в комнате было тепло и странно уютно, я уселся на пол и рассеянно наблюдал за быстро пляшущими тенями от пера Снейпа. Мне было хорошо. Спокойно. Похоже, я даже успел задремать, удобно устроившись на ковре. Мысли текли лениво, вообще ни о чем не хотелось думать. Мою умиротворяющую дрему прервал осторожный стук в дверь.

— Заходи, Маркус.

Снейп, не отрываясь от пергамента, по-моему, последнего из самой большой стопки, кивнул вошедшему старосте на стул. Маркус уселся, продолжая сжимать в руке какой-то свиток. Через пару минут Снейп отложил пергамент и спрятал его в стол.

— Итак, давай список. Кто там у нас?

— Вы же знаете, сэр. Двое драчунов с первого курса, никак не поймут, что змеям не к лицу кулаками махать. Потом Джоффрей Лавджой, вы сами приказали включить в список. Ровена Ларсон. Ну, это вы разберетесь, зачем она пришла, мне не говорит. Пять двоечников, двое с третьего, двое с четвертого и один с первого курса. Ну, и Малфой с Крэббом.

— Хорошо.

Снейп положил перед собой список и на секунду задумался, а я чуть не присвистнул от неожиданности. Это же последняя пятница месяца! Снейп будет разбирать полеты своих змей. Вот это я попал! И места в первом ряду.

— Давай сюда сначала Джоффрея, потом зайдет Ровена, следом драчуны и двоечники. А напоследок взрывателей.

— Да, сэр.

Маркус вышел, и через минуту в комнату постучал Джоффрей Лавджой, старший брат кентавра.

То, что этот юноша слизеринец до мозга костей, было видно с первого взгляда. Высокий, стройный, надменный блондин. Но не бесцветная моль, как Драко, а золотистый, солнечный. По нему сохла половина девчонок Хогвартса, включая Гриффиндор. Но едва ли хоть одна из них удостаивалась хотя бы взгляда.

— Вы звали меня, Мастер? — как-то странно обратился он к Снейпу и остановился у стола.

Зельевар писал что-то на очередном пергаменте. Он равнодушно посмотрел на Джофа и спокойно произнес:

— Да, мистер Лавджой. Я расторгаю ваш ученический контракт. Вы можете быть свободны. Возьмите пергамент и потрудитесь пригласить Ровену.

Снейп, не глядя, протянул свиток с печатью совершенно ошарашенному Лавджою. Стоило прийти сюда только для того, чтобы увидеть такое выражение лица у ледяного аристократа. Джофри машинально взял протянутый пергамент, но остался стоять соляным столбом у стола.

— Вы все еще здесь? Вы попусту тратите мое время. Дверь у вас за спиной. До свиданья, -Снейп вопросительно посмотрел на застывшего ученика.

— Сэр, за что?! — только и сумел выдавить из себя бедняга Лавджой.

— Вы не понимаете? — Снейп в притворном удивлении приподнял бровь.

— В течение всего прошлого года я напоминал вам о необходимости иметь приемлемые знания по выбранным вами предметам. Нельзя изучать лишь Зелья и ЗОТИ. Вы припоминаете?

— Да, сэр.

— Прекрасно. В июне, когда вы с грехом пополам окончили шестой курс... Не перебивайте меня! — увидев, что Лавджой возмущенно встрепенулся, Снейп хлопнул ладонью по столу. — Для человека с вашим уровнем интеллекта оценки были плачевными! Я предупредил вас, что не потерплю разгильдяйства. И что же в этом году? За два прошедших месяца вы пропустили три урока Трансфигурации, семь по Древним Рунам и все, я повторяю, все по Прорицаниям! За каким дракклом вам понадобилось брать последний предмет, не знаю, вероятно, чтобы было что прогуливать, не суть. Все свободное время вы торчали в дуэльном зале, оттачивая мастерство. Надо признать, вы добились определенных успехов, но мне не нужен ученик, способный лишь мастерски размахивать палочкой, и не обладающий элементарной дисциплиной. Боевой маг не может быть разгильдяем и неучем! Нет ничего более опасного для окружающих, чем ограниченный идиот со знаниями Высшей Боевой Магии! Это все равно что вручать гранату макаке и научить ее при этом вытягивать чеку! Я этим заниматься не намерен! Засим не задерживаю. Ищите другого учителя.

Он буквально сверлил Лавджоя яростным взглядом; мне самому стало не по себе, хотя я сидел в стороне и меня это никак не касалось.

— Мастер, пожалуйста...

Джоф выглядел совершенно убитым.

— Я больше никогда...

Снейп безжалостно прервал его:

— Я больше не ваш Наставник, мистер Лавджой, соблюдайте правила общения, принятые в этой школе. И поразмыслите на досуге. Возможно, вы найдете учителя с более подходящими для вас требованиями. А сейчас — вон! Мне жаль потраченного на вас времени.

Низко опустив голову Лавджой выполнил приказ декана и вышел из кабинета. Снейп откинулся на спинку стула и задумчиво посмотрел ему вслед. А я сидел в углу с разинутым ртом. В буквальном смысле. Значит, он выгнал ученика за прогулы Трансфигурации?! Кстати, если Снейп его обучал Боевой магии, значит, он сам Мастер Защиты, Боевой маг?! Вот уж никогда бы не подумал! Хотя, если присмотреться, как он двигается и молниеносно бросает заклятья, очень может быть. А я-то думал, что все Боевые маги в Аврорате. Хотя и там далеко не все достигли такого уровня. Понятно, почему Лавджой расстроился, брать уроки у настоящего Мастера! Это же мечта! Вот бы мне... Нет тут меня, похоже, занесло не в ту степь. Брать уроки у Снейпа, даже мечтать об этом, брр. У меня явно что-то с головой.

Пока я предавался размышлениям, в кабинет вновь постучали и в комнату вошла Ровена Ларсон, высокая угловатая девочка, с каштановыми волосами,заплетенными в длинную косу; кажется, она училась на пятом курсе. Ну да, она в классе близнецов Уизли.

— Садись, Ровена.

Снейп указал взволнованной девочке на стул. Из его голоса напрочь исчез ледяной холод, которым он щедро поливал несколько минут назад Джоффрея.

— Я тебя слушаю, что случилось?!

— Сэр, к вам не прилетала сова от моих тетушек? — спросила Ровена, нервно теребя носовой платок.

— Нет, а что, должна была?

Ларсон кивнула.

— Они все лето меня уговаривали перевестись в Шармбатон. И перевели бы сразу, но там, к счастью, не было места. А вчера они мне написали, что обо всем договорились. Я буду учиться на курс младше, с углубленным изучением этикета, танцев и поэзии.

— Но зачем тебе это?! — Снейп был, похоже, искренне удивлен.

— У тебя талант к Чарам. Флитвик мне все уши прожужжал. Он очень расстроен, что наследница Ровены Рейвенкло учится не на его факультете. На следующий год я планировал найти для тебя подходящего учителя для углубленных знаний, а ты танцевать надумала!

— Я не хочу танцевать, я не хочу в Шармбатон! Профессор, пожалуйста, сделайте, что-нибудь! Уговорите их оставить меня здесь! — Ровена не выдержав, разрыдалась. Снейп призвал стакан с водой, вынул из ящика стола флакон с зеленоватой жидкостью и, накапав несколько капель в воду, протянул Ровене.

— Выпей. Не надо плакать. Все будет хорошо. Успокойся.

Ларсон послушно выпила содержимое стакана и сквозь слезы посмотрела не Снейпа. Он же, дождавшись, когда чуть она успокоится, спросил:

— И с какого перепуга твои тетушки решили отправить тебя за сотни километров учить кадриль с мазуркой, ты можешь мне объяснить?

Ровена вздохнула.

— Это из-за меня, сэр.

— А поподробнее?

— Я совсем не изящная и не красивая, не умею правильно разговаривать с мужчинами и их пленять, значит, меня надо этому учить, пока не поздно. Иначе я останусь старой девой. А в Шармбатоне подходящая система воспитания для юных леди, и у меня будет возможность научиться хоть чуть-чуть соответствовать званию чистокровной аристократки. Так тетушки говорят, сэр, — низко опустив голову, поведала Ровена.

Снейп сдержанно фыркнул.

— Мерлин, Ровена, я в жизни не слышал большей чуши! Твои тетки сошли с ума на старости лет. Ничего не бойся. Если ты не хочешь уезжать, я найду способ убедить их отменить свое решение.

— Правда?

— Я тебя когда-нибудь обманывал? Конечно, правда! А насчет утонченных манер — не представляю, чего они от тебя хотят?! Ты истинная благородная леди, и не внешне, а по сути, это гораздо важнее. Тебе нет нужды притворяться, строить из себя невесть что, это все фальшь, поверь мне. Белому лебедю ни к чему перья павлина, они его только сделают смешным. Так что не плачь, малышка, я тебя никому не отдам.

— Но как вы их уговорите, сэр?! Они так решительно настроены!

— Повторяю, я найду способ. Но чтобы ты не волновалась по пустякам, вспомни: при твоем поступлении на Слизерин твои тетки, как и все родители и опекуны первогодок, подписали пергамент, в котором опека над детьми на время учебы передавалась мне. Это было сделано для вашей магической защиты внутри замка. Как временный опекун, я мог быстрее вас найти в случае опасности, наложить исцеляющее, щадящее для вашей нестабильной магии, и так далее. Будь живы твои родители, я бы все равно не смог отменить их решение, но поскольку твои тетки лишь опекуны, это в корне меняет дело. Так вот, как твой декан, глава Дома Слизерин и временный опекун, я не даю разрешения покидать стены школы до конца учебного года. Это в моей власти. А весной тебе исполнится шестнадцать, это возраст принятия решений, и насильно тебя не смогут перевести даже летом, когда моя власть потеряет актуальность.

Снейп на минуту замолчал, как будто прикидывая что-то для себя. Ровена не сводила с него глаз, она почти успокоилась, лишь блестящие глаза и мокрые щеки напоминали о ее недавнем отчаянье.

— Но я, все же, постараюсь не прибегать к таким радикальным мерам, — продолжил Снейп и неожиданно подмигнул расстроенной девочке. — Не стоит ссориться с родственниками. Тебе еще с ними жить, а три рассерженные ведьмы могут основательно потрепать нервную систему. Надо сделать так, чтобы они сами отказались от этой идеи.

— Но как это сделать, сэр?! — почти прошептала Ровена.

— Существует масса способов, моя дорогая. Можно, например, напомнить об опасностях, подстерегающих тебя на легкомысленной французской земле. Ну, хотя бы тот факт, что в Шармбатоне полно французских вейл из обнищавших родов, не только женского пола, и столь наивную девушку, как ты, они могут легко соблазнить и толкнуть на мезальянс. Стоит ли рисковать и бросать наш нежный цветок среди этих волков? В конце концов, где можно воспитать истинную английскую леди, как не в самой Англии? Как тебе такой вариант? Если подумать, можно вспомнить огромное количество настоящих и фантастических препятствий, которые не позволят тебе не только учиться, но и на карте смотреть на Шармбатон. Поверь, я достаточно знаю твоих достойных тетушек. Здесь главное: не перестараться, а то они тебя вообще в мэноре под замком держать будут, а мне придется организовывать экспедицию для твоего вызволения. Правда, половине твоих одноклассников такое приключение точно понравится. Глядишь, и принц объявиться. На белом гиппогрифе, — лукаво подмигнул девочке декан.

Ларсон с облегчением рассмеялась. Он и в самом деле смог вселить в нее надежду.

Снейп встал из-за стола, подошел к Ровене, достал платок и осторожно вытер мокрые от слез щеки.

— Все, моя леди, прекращаем плакать. Как это там в правилах вашего этикета? "Истинная леди никогда не смеется и не плачет при посторонних". Правильно? Надо туда дописать: " Для этого существует кабинет декана Слизерина, где можно плакать и смеяться, а так же трепать нервную систему хозяина кабинета в свое удовольствие".

Ровена улыбнулась и поднялась со стула. Немного помедлив, она осторожно сжала руку Снейпа чуть дрожащими пальцами и, наклонившись, поцеловала бледное запястье. Тот ласково погладил ее по голове. Его, похоже, не слишком удивил странный поступок ученицы. У них что, это в порядке вещей, к его ручке прикладываться?!

— Не стоит, малыш, — мягко произнес он и, приподняв ее лицо за подбородок, заглянул в глаза.

— Простого "спасибо" будет вполне достаточно. Да и то рано, я же еще ничего не сделал.

— Спасибо, спасибо, спасибо, сэр! Вы самый лучший, самый добрый человек на земле! — продолжая сжимать руку учителя, сказала Ровена.

— Не надо преувеличивать, миледи. Я рад, что смог тебя успокоить. Никогда не стоит унывать, запомни это. Даже если тебя уже съели, все равно остается два выхода из создавшегося положения.

Он шутливо потянул ее за нос и отошел к столу.

— Завтра суббота, обязательно сходи с подругами в Хогсмид, тебе надо развлечься. Ступай. И позови этих драчунов, мне еще с ними разбираться.

— Да, сэр

Ровена улыбнулась, присела в глубоком реверансе и вышла из кабинета.

Следующими на ковер к Снейпу вошли двое невероятно похожих между собой первогодка. Оба были шатенами, практически одного роста и комплекции. В довершении всего у обоих под глазом светилось по фингалу. Декан принял их, стоя около стола, и они как по команде остановились в паре метров от него и опустили головы. Минут пять тянулось молчание. Наконец один из нарушителей не выдержал и дрожащим голосом поведал:

— Сэр, он первый начал!

— Ты все врешь, Браун, вчера ты первый меня ударил!

— А вот и нет, Макмиллан, ты в меня подушкой запустил, а потом я тебя ударил!

— Подушка мягкая, это не считается!

— Еще как считается, ты мне в лицо попал!

— А нечего было меня оборванцем называть и...

Их прервал мягкий, вкрадчивый голос, от которого волосы вставали дыбом. Во всяком случае, у меня.

— Господа, а я вам не мешаю? Может, мне за дверью подождать, пока вы выясните: кто, в кого и что бросил?

— Простите, сэр, — почти хором прошептали спорщики и уставились на свои ботинки.

— Прекрасно. Так я могу остаться? Вы очень добры, господа. Должен сказать, мне вовсе не интересно, кто на этот раз первый начал, а кто продолжил.

Снейп, не торопясь, отошел от стола и устроился в кресло у камина. Жестом подозвав к себе исподлобья наблюдающих за ним учеников, он продолжил:

— Меня интересует только одно: когда вы закончите валять дурака, ну, и друг друга, и вспомните одно из главных правил этого Дома? "Слизеринцы никогда не враждуют друг с другом, ибо вокруг слишком много людей могут извлечь из этого выгоду". Возможно, по некоторым причинам вы не стали близкими друзьями, но что, позвольте вас спросить, мешает вам просто соблюдать нейтралитет?

Ответом было сопение. Слизеринцы с интересом изучали рисунок ковра под ногами и вступать в диалог не спешили.

— Ознакомлю вас с еще одним правилом: когда я приглашаю вас на беседу, вы должны смотреть мне в глаза, а не изучать интерьер. Я понятно излагаю?

— Да, сэр.

Мальчишки покорно подняли глаза и уставились на грозного декана.

— Так-то лучше, — Снейп насмешливо изогнул бровь и, спустя довольно длинную паузу, произнес: — Итак, господа, до меня дошли слухи о вашем конфликте. Результат которого я с прискорбием наблюдаю на ваших физиономиях. Надеюсь, вы понимаете, что подобный внешний вид недопустим для представителей нашего Дома? Подойдите ближе!

Слизеринцы робко подошли вплотную к креслу. Снейп протянул руку и как будто стер указательным пальцем фиолетовые украшения сначала у одного, потом у другого драчуна.

— Теперь можно продолжить разговор. А то, признаться, ваша боевая раскраска здорово раздражает, — удовлетворенно проговорил он и кивнул мальчишкам на соседнее кресло: — Присаживайтесь, господа. Прежде всего, позвольте уточнить: вы согласитесь сесть за стол переговоров или продолжите выяснять отношения физически? Я могу предоставить вам дуэльный зал и приглашу ваших отцов в качестве секундантов. Вас какой вариант больше устраивает?

— Стол переговоров, сэр! — хором ответили мальчишки и, не мешкая, уселись в предложенное кресло. Оно было довольно широким, но все равно им пришлось плотно прижаться друг к другу.

— Уверены? Хорошо. А то я начал опасаться, что Шляпа определила вас не на тот факультет и мне придется исправлять это недоразумение и переводить вас на Гриффиндор. Там полная свобода, и вы сможете выяснять отношения без помех. Нет?

Он явно насмехался над перепуганными первогодками, чей бледный вид ярко демонстрировал, в какой ужас их приводит подобная перспектива.

— Что ж, тем лучше. Вы готовы подробно огласить взаимные претензии, или необходимо время на обдумывание?

Мальчишки озадаченно переглянулись. По их жестам и по тому, как трогательно они прижимались друг к другу под изучающим взглядом зельевара, мне стало понятно, что врагами они будут не долго. И все же было безумно интересно, какую стратегию придумал для их примирения Снейп.

— А можно немного подумать, сэр? — робко спросил Браун, а Макмиллан старательно закивал.

— Думать, мистер Браун, всегда можно и даже нужно.

Снейп поднялся и придвинул два стула к противоположным концам своего широкого стола.

— Присаживайтесь. Возьмите два пергамента и по пунктам опишите ваши претензии к оппоненту. Полчаса вам хватит?

— Да, сэр!

— Прекрасно. Приступайте. Чтобы ничто не мешало вам, я накрою вас куполом тишины.

Он взмахнул палочкой — слава Мерлину, а то я начал уже опасаться, что он вообще все делает без нее — и над столом навис радужный пузырь. Он был полупрозрачным, но фигуры склонившихся над пергаментом драчунов стали практически не видны.

Скорее всего, чтобы не тратить времени даром, Снейп подошел к двери и позвал толпившихся в коридоре учеников.

— Так. Лодыри, живо сюда. Все! У меня нет времени на каждого в отдельности! Входите все, кроме Крэбба и Малфоя.

Пятеро слизеринцев без промедления выполнили приказ своего декана и застыли посреди кабинета, сбившись в кучу. Ничего хорошего для себя они явно не ожидали. Четверо парней и хрупкая девочка, которую они старательно прятали у себя за спинами. Этот маневр не укрылся от стоявшего перед ними Снейпа. Мрачно усмехнувшись, он изрек:

— Мисс Уорингтон? Как вас занесло в столь теплую компанию? Не стоит прятать ее, мистер Блетчли, это по меньшей мере глупо, вы не находите?

— Сэр, она не виновата! — Майлз Блетчли, вратарь квиддичной команды Слизерина, упорно загораживал девочку, как будто продолжал защищать ворота своей команды. — Профессор МакГонагалл отказалась принять у нас пересдачу. Мы две недели за ней бегали, сэр.

— Но первоначально свой неуд вы заслужили? Я правильно понял? Прекратите изображать адвоката, мистер Блетчли, вы не в суде! Подойдите оба ближе!

Снейп явно начинал злиться, это было понятно даже мне, а уж тем более его опытным змейкам. Поэтому, оставив препирательства, Майлз и Адена сделали шаг вперед и замерли перед учителем.

— Отвечайте по существу. Сначала вы, мисс Уорингтон.

— Сэр, на позапрошлой неделе я не совсем справилась с контрольной. В итоге получила Удовлетворительно. Несколько раз пыталась пересдать тему, но профессор сказала, что у нее нет на это времени, и оценка Удовлетворительно вполне соответствует моим знаниям. Но, сэр, по Трансфигурации у меня никогда не было меньше, чем Выше ожидаемого! Именно поэтому староста меня включил в список отстающих. Вот, собственно, и все. Простите, сэр.

Снейп неопределенно хмыкнул и кивнул вратарю:

— Ваша очередь, мистер Блетчли.

— Сэр, я не вовремя сдал эссе. Мне влепили Тролля. Когда я все написал, было поздно. Профессор не приняла работу. И больше ничего подобного не задавала, и на уроках меня не спрашивала. Оценка осталась итоговой за месяц. Я, правда, пытался исправить! Я все выучил! Но...

Майлз развел руками и виновато посмотрел на декана.

— Значит, свои косяки вы можете исправить в любой момент, и все по Трансфигурации знаете, я правильно понял?

— Да, сэр.

— Надеюсь, вы не врете. Это не в ваших интересах!

— Мы еще в своем уме, сэр, чтобы так нарываться, — не удержался Майлз, а Адена дернула его за рукав.

— Хорошо, что вы это понимаете, мистер Блетчели.

Снейп усмехнулся и, подойдя к камину, бросил горсть пороха.

— Профессор, я не слишком вас отвлекаю?

В камине показалась голова профессора Трансфигурации.

— Что-нибудь случилось, Северус?

— Миневра, ты не могла бы принять зачет за этот месяц у мисс Уорингтон и мистера Блетчли? В любое удобное для тебя время. Они утверждают, что готовы ответить на любые вопросы.

— Любопытно.

Наш декан как-то нехорошо усмехнулась, и мне стало ясно, что не только Снейп строит подлянки факультету-сопернику. Глава Дома Гриффиндор придиралась к слизеринцам ничуть не меньше, хотя баллы все же снимала более милосердно.

— Я могу принять зачет прямо сейчас, раз они готовы. Присылай в мой кабинет.

— Спасибо, Миневра.

МакГонагалл исчезла из камина, а Снейп испытующе посмотрел на побледневших третьекурсников.

— Что стоим? Марш сдавать зачет! И если через час не принесете приемлемые оценки, пеняйте на себя! Накажу как за заведомую ложь!

— Но сэр, а если она нас специально завалит? — в голосе Майлза появились признаки паники.

— Завалит — высеку! Тебя уж точно. За свои слова надо отвечать! Живо на пересдачу! — безжалостно припечатал Снейп, и парочка, переглянувшись, выскочила за дверь.

Оставшиеся слизеринцы молча ожидали своей участи. По-моему, они даже старались не дышать и слиться с окружающим интерьером. Снейп с минуту буравил их взглядом, прежде чем поинтересоваться:

— Ну, а у вас тоже не хотели принять зачет? Профессор Флитвик не внял вашим просьбам, мистер Пьюси, или вашим, мистер Причард?

Снейп смерил суровым взглядом первогодку Причарда и третьекурсника Пьюси.

— А вас, конечно, завалила злобная профессор Стебль, не правда ли, мистер Монтегю?

Здоровяк Монтегю только опустил голову.

— Что молчим? Отвечайте по очереди!

— Сэр, это полностью моя вина.

Эдриан Пьюси оказался самым смелым. Несмотря на довольно бледный вид, он старался держать осанку и смотреть декану в глаза:

— В начале месяца я не рассчитал силы и нахватал Троллей. Три успел исправить, а на четвертом спалился. Простите, пожалуйста, больше такого не повторится. Я на следующей неделе все исправлю.

— Хорошо. Следующий.

— Я забыл... — потупился Причард.

— Что забыл?! — Снейп недоуменно приподнял бровь.

— Забыл, что по Чарам Тролля получил. Пергамент в сумке завалялся, и я его старосте не показал. А позавчера Флинт все узнал. Он так орал, сэр! Но я правда не специально, я просто забыл!

— Я представляю, как он орал. Если только орал...

Снейп вопросительно посмотрел на ученика. Причард наивно похлопал голубыми глазами и сообщил:

— Он мне подзатыльник дал и сказал, что вы мне сами покажете, как оценки утаивать, да так, что мало не покажется.

— Так, с тобой все понятно. Вы тоже все забыли, мистер Монтегю?

Грэхем Монтегю — блин, и этот Грэхем, как и Причард. Кто их так называет? — тяжело вздохнул и ответил:

— Нет, сэр. Я горшок с Ведьмиными силками разбил. Вдребезги. А эта травка меня за ноги схватила, я ее с перепугу и испепелил. Главное, растил три недели, а за секунду все угробил. Прямо на глазах у профессора. Я ее никогда в такой ярости не видел. Профессора Стебль, я имею в виду. Как будто я ее родственника испепелил! Брата родного! Она мне Тролля влепила и сказала: пока новые Силки не выращу даже не подходить. А эта травка вредная, из семян месяца полтора еще будет расти. Так что у меня по Травологии и на следующий месяц ничего не светит. Да и вообще профессор на меня как на маньяка теперь смотрит. Серийного. Я понимаю, что сам виноват, сэр.

Во время этого прочувственного монолога здоровяка Монтегю мне с трудом удалось не заржать, выдав себя самым идиотским способом. По-моему, даже Снейп еле удержался от улыбки, хотя кто его знает? Во всяком случае, остальные слизеринцы старательно отводили глаза и корчили постные рожи, стараясь не засмеяться.

Подержав свою убийственную паузу, в течение которой слизеринцам точно расхотелось не только смеяться, а и вообще производить какие-либо звуки, Снейп указал им на диван. От этого жеста старшекурсники как-то странно вздрогнули, что не ускользнуло от внимания их декана. Он неопределенно фыркнул и произнес:

— Сядьте. И слушайте меня, бестолочи.

Мальчишки с видимым облегчением устроились на мягком сидении.

— Значит, так. Подобные занимательные истории я слышал тысячи раз, в разном исполнении. Не впечатляет. Я не требую от вас ничего запредельного, но учиться, в меру своих способностей, вы обязаны. И у вас есть для этого все условия. А также время и возможность, чтобы исправить недочеты. Вы ими не воспользовались. Вы бездарно потратили свое, а теперь и мое, время на разбор своих идиотских поступков, простительных для пятилетних детей, но уж никак не учеников моего Дома!

Один все забывает, другой лодыря корчит полмесяца, а третий не может растение успокоить, а потом выводит из себя самого мягкого профессора Хогвартса! И это мои слизеринцы! Бездари. Нет, по-моему, за вас надо браться всерьез, совсем расслабились! Год только начался, а вы уже такие коленца выкидываете. Или вы мозгами повредились во время каникул, а я и не заметил? Если же это вирус тупости, постарайтесь не заражать окружающих, меньше рот открывайте, кстати, умнее будете казаться. Хотя последнее вряд ли: имея вместо мозгов смесь для мыльных пузырей, трудно прослыть адекватным человеком.

Снейп стоял напротив дивана, скрестив руки на груди, нависая своим немаленьким ростом над сжавшимися учениками, его глаза метали молнии. Он не повышал голоса, но от его ядовитой интонации становилось не по себе даже мне, хотя я был далеко от эпицентра урагана, бушевавшего над головами несчастных слизеринцев. Еще минут пять он безжалостно их отчитывал, не скупясь на красочные эпитеты и уничижительные характеристики. Мерлин, а я-то был уверен, что он только гриффиндорцев так припечатывал! Да он на нас и половины своего лексикона не вываливал! Для змеек, видимо, приберегал.

Наконец, заметив, что лица учеников приобрели зеленоватый оттенок, а у первогодки и вовсе глаза на мокром месте, Снейп сделал паузу и продолжил уже без убийственных интонаций:

— Слава Мерлину, у вас хватило ума говорить правду, какой бы она не была. Это похвально. Но лень, идиотизм, рассеянность и глупость я не могу оставить без наказания.

Поэтому в течение двух недель вы не покинете Хогвартс и лишаетесь прогулок в Хогсмид и игр в гостиной. Ваше передвижение ограничится спальнями, аудиториями и Большим залом. Никаких развлечений. По вечерам будете помогать в лаборатории с ингредиентами. Отбой в восемь. Это во-первых.

Во-вторых, все выходные вы, мистер Причард, и вы, мистер Пьюси, проведете в моем кабинете за изучением заваленного вами предмета. В воскресенье вы мне лично отчитаетесь о проделанной работе. Это понятно?

Далее. Вы мистер Монтегю, помимо разделки ингредиентов перемоете все колбы в моей лаборатории, и избавь вас Мерлин испепелить хоть одну! Разобьете — тренируйте восстанавливающие чары. Затем принесете мне вашу "вредную травку", я посмотрю, в каком она состоянии и что можно сделать, чтобы ускорить рост. Кроме того, я дам вам семена спорыша змеевидного, он довольно редкий. Вырастите его, это поможет вернуть благосклонность профессора Травологии.

В-третьих, это касается вас, мистер Причард, для тренировки вашей памяти вы триста раз мне напишете фразу "я буду внимательно следить за своей успеваемостью!" Начнете с понедельника. А вы, мистер Пьюси, напишите эссе о правильном распределении времени на тысячу слов. Пожалуй, этого пока довольно. И предупреждаю, если я увижу вас в своем кабинете в компании отстающих на следующий месяц, вы у меня до весны с отработок не вылезете! Усвоили? Свободны!

— Да, сэр! До свиданья, сэр!

Слизеринцы вылетели из кабинета, как пробка из бутылки шампанского.

Ничего себе у него методы! За один неуд две недели отработок и еще куча всего. Теперь до меня дошло, почему слизеринцы из кожи вон лезут, чтобы исправить оценки. Если бы меня так воспитывали, я бы отличником стал. Или повесился. Прямо на Гремучей иве.

Тут я невольно вспомнил, что сам имею в активе три неисправленных Тролля. Или четыре? Ну да, сам Снейп влепил тогда за зелье. Будь я слизеринцем, меня бы сейчас декан по стене размазал! Сожрал бы живьем и не подавился. Слава Мерлину, МакГонагелл считает, что каждый сам отвечает за собственную успеваемость. Мы достаточно взрослые и самостоятельные, чтобы наши оценки контролировать! Настолько ответственные, что об уроках в основном вспоминаем ближе к экзаменам. Хотя вот задания по Зельеварению игнорировать — себе дороже. Их, насколько мне известно, выполняют все. Клянут носатого урода на чем свет стоит, но делают. В тот момент мне впервые пришла в голову крамольная мысль: а может, Снейп прав, что держит нас в страхе? Метод-то действует!

Но от дальнейших размышлений меня отвлек сам Снейп, снявший к тому времени купол Тишины с писавших за его столом драчунов.

— Итак, господа. Как я вижу, вы закончили свои труды. Что ж, позвольте полюбопытствовать.

Он вновь сел в кресло, кивнув мальчишкам на соседнее, и углубился в чтение. Скорее всего, претензий в пергаментах было немного, так как уже через пару минут Снейп оторвался от чтения и задумчиво посмотрел на прижавшихся друг к другу пацанов.

— Интересная получается картина, милорды. По вашим словам, имеющие место распри опираются на кровную вражду между вашими кланами. Это основная причина. Я правильно понял?

— Да, сэр, — хором ответили слизеринцы и смерили друг друга презрительными взглядами, что, учитывая то, что они сидели, практически прижавшись друг к другу, смотрелось достаточно комично.

— Но в чем изначальная причина вражды, вы точно не знаете?

— По-моему, мой двоюродный прадед погиб на дуэли с его троюродным пра-прадедом, сэр, — глубокомысленно изрек Макмиллиан.

— Он честно победил! А твой троюродный дед чуть не покалечил мою двоюродную прабабку, когда мстить решил.

— А может, она сама полезла, откуда ты знаешь? И вообще чуть не считается...

— Стоп, стоп, стоп, господа. Все эти исторические события двухсотлетней давности безумно интересны, не спорю, хотя и весьма туманны. У меня только один вопрос: у ваших родов не было претензий к клану Принц? Возможно, лет эдак пятьсот тому назад моя пра-пра-пра-бабушка отдавила ногу вашему общему пра-пра-пра-дедушке, и вы, в силу ваших мстительных характеров, будете швырять в меня котлами с зельями до самого выпускного? Я должен быть готов к такому повороту событий. Так не припоминаете?

— А почему общий пра-пра-пра дедушка? — обескураженно переспросил Браун.

— Да потому, достопочтенный лорд, что Брауны и Макмиллианы имеют массу общих предков, как и все древние фамилии. Практически все, кто учится на нашем факультете, состоят в родстве, кто дальнем, кто близком. Так было всегда, вражда сменяется примирением, а магов в Британии не так уж много, так что брачных союзов между вашими родами было достаточно. И в дальнейшем, я думаю, будет не меньше. Так что мой вам совет: если не хотите разбираться в исторических обидах с половиной сокурсников, забудьте о кровной вражде столетней давности. Вспомните, что вы принадлежите одному клану — Благородному Дому Слизерин. И как глава этого клана, я накладываю вето на все распри подобного толка. Это по меньшей мере глупо.

Несколько пришибленные высокопарным слогом Снейпа, мальчишки синхронно кивнули.

— Так, с этим мы разобрались. Надеюсь, мне не надо напоминать о наказании за нарушение прямого приказа декана?

— Нет, сэр.

Слизеринцы машинально прижались друг к другу.

— Хорошо. Значит, вторым пунктом вы оба указываете систематические нападки со стороны оппонента. Правильно?

— Он все время обзывается, сэр!

— Ты тоже обзываешься, Браун! Даже больше, чем я! Ты вообще первый начал!

— Да ты меня еще в поезде гадом обозвал!

— А ты...

— Так, мне все начинает надоедать!

Снейп устало потер виски, как будто у него начиналась мигрень.

— Вы считаете, у меня нет больше дел, как слушать ваши вздорные крики? Еще одно слово в подобном тоне, и вы отстоите по часу в углу. Это понятно?

Мальчишки под гневным взглядом декана вжали головы в плечи и притихли.

— Третий и четвертый пункты: вы друг у друга порвали пергаменты с домашней работой и облили чернилами мантии. И дальше подобный же бред с разными вариациями.

Я не собираюсь обсуждать каждую оторванную пуговицу! Все что вы написали, — перечень взаимных гадостей, а не претензии по существу. Значит, корень вашей вражды — лишь кровная месть ваших кланов, которая в силу вашего возраста вас вообще не должна касаться и которая в этих стенах с сегодняшнего дня под моим запретом. Ничто другое не мешает вашему мирному сосуществованию. Вы согласны?

Слизеринцы растерянно кивнули.

— Чтобы остудить ваши горячие головы, есть два варианта: во-первых, я могу приказать старосте накладывать на вас Силенцио сразу после уроков, во время перемен и принятия пищи. Устраивает такой вариант? Нет? Хорошо. Тогда остается один выход. И именно он определит вашу жизнь на ближайшие два месяца. Будем действовать от противного.

Снейп встал и навис над съежившимися в кресле первогодками. Его голос пронизывал насквозь.

— С сегодняшнего дня вы будете сидеть за одной партой на всех уроках, преподавателей я предупрежу. Будете есть, сидя рядом за столом, и читать один учебник на двоих. Если вы, избавь вас Мерлин, опять вцепитесь друг в друга, я посажу вас под замок в одной спальне, так что и ночевать будете в одной постели. Если же и это не поможет, не обессудьте, господа, разложу обоих на диване и высеку розгой по голым задницам, станете кровными братьями. И помните, я слов на ветер не бросаю! А теперь марш отсюда, и мой вам совет: не нарывайтесь. Кыш!

Он махнул рукой, и мальчишки вылетели из кабинета, забыв попрощаться.

Сидеть в углу без движения да еще под мантией было не слишком удобно. Я отсидел себе задницу, ноги затекли, спина ныла от вынужденной неподвижности, но действия, происходящие в кабинете, заставляли забыть о собственных неудобствах. За этот вечер я узнал больше о факультете змей, чем за весь прошедший год. Нельзя сказать, что он меня сильно интересовал раньше, но было что-то притягательное в этом закрытом для посторонних Доме. Быть может, я никак не мог забыть, что Шляпа едва не определила меня сюда, и я невольно пытался доказать сам себе, что не ошибся в выборе, что Гриффиндор — лучший факультет Хогвартса?

Этим вечером я, казалось бы, открыл кучу причин восхвалять Мерлина за то, что я не попал на Слизерин. Не попал в лапы Снейпа. Но что-то мешало этой уверенности. Тогда я еще не до конца разобрался в своих ощущениях, да и главное событие вечера — появление Малфоя с Крэббом — было еще впереди. Поэтому решив не забивать себе голову и подумать обо всем позже, я приготовился смотреть дальше.

Через несколько минут после того, как драчуны выскочили из кабинета, в дверь тихо постучали. Снейп, занявший свое место за письменным столом, сделал едва заметный жест кистью правой руки, и дверь отворилась. На пороге неуверенно топтались мои однокурсники. Входить в святая святых Слизерина они явно не спешили.

— Что застыли? Подойдите ближе, — тоном Удава, подзывающего Бандерлогов из сказки про Маугли, произнес Снейп.

Не заставляя его повторять дважды, Малфой с Крэббом пересекли кабинет и застыли в метре от стола декана.

— Рассказывайте.

Видимо, разбор прегрешений предыдущих учеников успел утомить Снейпа, так что он был предельно краток и не тратил на последнюю пару своего красноречия.

Но и Драко с Винсентом не спешили открывать рот или просто не знали, с чего начать. Молчание несколько затянулось. Снейп, откинувшись на спинку стула, холодно рассматривал застывших перед ним учеников, а мальчишки бросали на него умоляющие взгляды.

— Вы не поняли меня, господа? Я сказал, рассказывайте.

— Сэр, мы не хотели!

— Это была случайность, сэр! — одновременно выпалили слизеринцы, не сводя с декана умоляющего взгляда.

— Мы все просчитали, сэр, оно не должно было взорваться! Максимум, вспениться. Мы бы никогда не сделали ничего подобного на вашем уроке!

После горячей триады Малфоя вновь воцарилась тишина. А я мучительно пытался вспомнить, когда это Драко Малфой взрывал котлы на уроках Зелий? По-моему, никогда. Он же лучший ученик. Даже лучше Гермионы.

— Итак, вы пытались испортить зелье гриффиндорцам и перестарались, я правильно понял?

— Да, сэр.

— И все действия вы просчитали заранее, из чего я делаю вывод, что это была не спонтанная шалость, а предумышленный проступок?

— Не совсем, сэр... — почти прошептал Крэбб, а Малфой опустил голову.

— В каком смысле: не совсем? Отвечайте четко, прекратите мямлить!

— Мы все просчитывали прямо на уроке, сэр. Пока они зелье варили...

— Прекрасно! Значит, пока я объясняю, как правильно варить зелье, вы придумываете, как его испортить.

— Нет, сэр. Я все обдумывал сам, пока Винс варил зелье. Кстати, у него получилось.

— Я просто счастлив, мистер Малфой. Это был гениальный ход. А теперь озвучьте мне, если вас не затруднит, сколько правил Слизерина вы нарушили и какое наказание за это предполагается.

Малфой побледнел так, что слился с цветом своих волос. Так тебе и надо, гад ползучий, теперь понятно, почему наше зелье рвануло!

— Мы нарушили ваш приказ, сэр. И подвергли свое здоровье и здоровье окружающих серьезной опасности, — с трудом выдавил из себя он.

— Смягчающие обстоятельства?

— Их нет, сэр. Если не считать, что Уизли идиот и мне и в голову не пришло, что в Перечное зелье можно добавить флоббер-червя.

Драко постарался взять себя в руки, во всяком случае, его голос уже почти не дрожал.

— Мистер Крэбб, вы, я так понимаю, не принимали участие в проказе и мирно варили зелье? — Снейп насмешливо посмотрел на Винсента.

— Нет, сэр. Это я добавил иглы дикобраза в зелье. Драко разрабатывал теорию и отвлекал внимание, на мне было практическое выполнение.

— Великолепно. Я смотрю, у вас хватает ума не нарушить последнее правило и вы не лжете мне в глаза. Так, теперь еще одно. Потрудитесь решить одну логическую задачку: какова вероятность, что Поттер в паре с Уизли, при отсутствии Грейнджер, смогут сварить зелье с точным соблюдением рецепта? Ведь, насколько я понимаю, господа вредители, именно идеально сваренное зелье служило основой для ваших расчетов, не правда ли?

Слизеринцы лишь вздохнули и опустили головы.

— Я вам подскажу, такая вероятность равна одной стотысячной процента, вы поняли мою мысль? Чтобы насладиться позором гриффиндорцев, вам надо было сделать только две вещи: выполнить собственное задание и ждать. С остальным они вполне справляются без вашей помощи! — Снейп с минуту помолчал, а затем продолжил: — С этим мы разобрались. Теперь о последствиях ваших действий. Напомните, какое наказание ждет за нарушение трех главных правил?

— Сэр, пожалуйста, простите! Этого больше не повторится! — пролепетал Малфой, а Крэбб вздохнул и сжал его руку.

— Это не ответ, мистер Малфой. Я жду!

— Порка, сэр. Нарушение прямого приказа и создание рискованной для жизни и здоровья ситуации карается самым суровым наказанием, — хладнокровно произнес Крэбб и добавил: — Мы правда не хотели, сэр. Все так глупо получилось, простите.

— Существует всего три правила, только три, драккл вас подери, за которые неминуемо следует подобная расплата! Вы знаете об этом с первого курса! Я что, требую от вас что-то запредельное? Лишь беречь собственные шкуры и заодно не подставлять окружающих! С начала года я, как попугай, повторяю вам: не устраивать розыгрышей во время практических занятий. Трансфигурация, Чары, ЗОТИ и особенно Зелья не прощают легкомысленного отношения. А устраивать показательные выступления и вовсе преступно! Вам это было известно с самого начала. На что вы рассчитывали? Что я впал в маразм и ничего не замечу? Или что меня повеселит маленькая неприятность в котле Поттера? Спешу разочаровать, мне не смешно. Я не получаю удовольствия от вида ожогов, ран и увечий. Мне не нравится посылать в Больничное крыло половину класса! При уровне знаний большинства гриффиндорцев я вынужден не спускать с них глаз, чтобы не допустить этого. И тут вы, члены моего собственного Дома, устраиваете мне фейерверк! Слава Мерлину, что я успел его предотвратить! Концентрация, полученной вашими совместными усилиями, смеси могла прожечь кожу до кости. Пострадало бы по крайней мере десять учеников, при чем двое из них — девочки! Наши девочки! Шрамы от подобных ожогов сходят не меньше двух месяцев.

Снейп не повышал голоса, но от его голоса кровь стыла в жилах. Взрыватели тихо всхлипывали.

— Поскольку, как я понял, слов вы не понимаете, я вынужден прибегнуть к более убедительным методам. Возможно, испытав все последствия своих поступков, вы наконец поймете, как надо себя вести здравомыслящему человеку. Итак, скольких баллов лишился Гриффиндор после взрыва, напомните, мистер Малфой?

— Двадцати, сэр.

— Прекрасно.

Снейп взмахнул палочкой, и кожаный диван увеличился на два фута.

— Снимайте мантии, спускайте брюки и укладывайтесь на подлокотник. По двадцать ударов каждому. Вместе натворили дел, вместе и отвечать будете.

Помедлив с минуту, слизеринцы переглянулись и, понурив голову, подошли к дивану. Трясущимися руками они кое-как стянули с себя мантии и нерешительно посмотрели на декана.

— Что застыли? Я сказал что-нибудь непонятное? Спускайте брюки и укладывайтесь на подлокотник. Живо!

Пока они медленно выполняли его приказ, я сидел в своем углу с открытым ртом. Он что, серьезно собирается их выпороть?! Телесные наказания в школе запрещены, однако ни Кребб, ни Малфой и не заикнулись об этом! Пока я приходил в себя от шока, они покорно сняли штаны и улеглись на подлокотник задницами кверху. Хорошо хоть белье осталось на них; если бы они сняли и трусы, я бы, наверное, не перенес подобного зрелища.

Тем временем Снейп извлек из ящика стола деревянную линейку не меньше фута длиной и, не торопясь, подошел к ожидающим своей участи ученикам.

— Поскольку это первое ваше нарушение подобного рода, я не стану брать розги. Линейки будет достаточно. Вы готовы, господа?

— Да, сэр, — чуть слышно прошептал Кребб, а Малфой кивнул и вцепился в руку приятеля.

— Что ж, начнем.

Невысоко подняв руку, Снейп со смачным шлепком опустил линейку на задницу Малфоя, туго обтянутую белыми трусами.

— Ай! — взвизгнул Драко, а линейка уже припечатывала более объемную попу Кребба.

— С-с-с... — еле слышно прошипел он.

Снейп бил не торопясь и явно не в полную силу, но, судя по вскрикам Драко и стонам Кребба, довольно чувствительно. Линейка поочередно опускалась на ягодицы учеников, издавая смачные шлепки. После десятого декан на минуту прервался. Воспользовавшись паузой, Малфой жалобно попросил:

— Сэр, пожалуйста, простите! Мы все поняли, мы больше не будем!

— Разумеется, вы не будете. Вот получите все до конца, тогда уж точно не будете! — совершенно спокойным голосом ответил Снейп и перешел на другую сторону подлокотника. Теперь ближе к нему оказался Кребб, и порка продолжилась. Отвесив еще десять шлепков, он вновь обошел уже не сдерживающих рыдания пацанов.

— Сэр, мы правда больше никогда, никогда не будем! Мы будем слушаться! Не надо больше! Простите! — на этот раз умолял Кребб, но и это так же не произвело на Снейпа впечатления.

— Я верю вам. Но сейчас вы получаете за то, что уже натворили. И я должен быть полностью уверен, что вы до конца усвоили этот урок. Я знаю, это больно. Терпите, будьте мужчинами.

Он поднял руку и огрел Малфоя по ерзающей попе. Драко тоненько взвизгнул, а у меня мороз побежал по коже.

Наконец, отсчитав еще десять ударов на двоих, декан опустил линейку и приказал:

— Можете встать. На первый раз с вас достаточно. Но если до конца года вы совершите что-либо подобное, я верну вам оставшиеся пять ударов, зарубите это себе на носу. И линейкой вы не отделаетесь. Все, успокойтесь и приведите себя в порядок.

Слизеринцы поспешили подняться и натянуть брюки. Снейп положил линейку на стол, вернул дивану прежние размеры и сел. Мальчишки вновь застыли в метре от него. Продолжая тихо всхлипывать, они не могли поднять на декана глаз. Подождав, пока они хоть немного успокоятся, Снейп мягко произнес:

— Идите сюда. Сидеть сможете?

Он усадил их по обе стороны от себя и обнял за плечи. Как по команде, мальчишки уткнулись ему в грудь и завсхлипывали с удвоенной силой.

— Ну все, все.

Снейп ласково взъерошил их волосы.

— Все закончилось. Мерлин, почему вы вынуждаете применять к вам такие методы, хотел бы я знать? Когда-нибудь вы меня с ума сведете. Винсент, Драко, вы же умные ребята, ну неужели нельзя обойтись без таких опасных шалостей?

— Простите, сэр, мы больше никогда не будем! Простите! Так стыдно... — прошептал Малфой и сильнее вжался лицом в жесткую ткань.

— А ну-ка, посмотрите на меня!

Снейп осторожно оторвал от себя вцепившихся учеников, вынуждая их поднять красные от слез и стыда лица.

— Значит, так. Вы совершили проступок. Я наказал вас за него. Надеюсь, этот урок вы запомнили. Инцидент исчерпан. Больше к этому вопросу мы возвращаться не будем. Вам нечего стыдиться наказания, вы дети, все дети совершают ошибки. Важно, чтобы вы сделали правильные выводы и не повторяли их впредь. Это понятно?

— Да, сэр. Мы больше не будем! Но мы так ревели во время порки. Так стыдно...

— В этом кабинете можно реветь, поверь мне. Не вы первые, ни вы последние. В вашем возрасте в этом нет ничего страшного. Не стыдно плакать под линейкой учителя, недопустимо показывать свою слабость перед врагами. Надеюсь, меня вы врагом не считаете? Нет? Вот и хорошо. Кроме того, об этом никто никогда не узнает, если, конечно, вы сами не станете рассказывать о моих жестоких мерах воспитания. Так что успокойтесь.

Заметно повеселевшие слизеринцы вновь уткнулись в мантию своему декану. Судя по всему, никакой обиды или злости к нему они не испытывали.

— Вот интересно, будет ли у меня хоть один мальчишка, которого не придется пороть ни разу за все обучение? — задумчиво произнес Снейп, рассеянно поглаживая растрепанные головы притихших пацанов.

— А что, всем старшеклассникам влетало?! Даже Флинту?! А за что? — Кребб поднял голову и посмотрел на Снейпа круглыми от удивления глазами.

— Нет, сегодня было историческое событие, и вы главные преступники со времен Основателей! — хмыкнул Снейп и покачал головой.

— Разумеется, все совершают глупости! А кто конкретно и за что, не твое дело. Ты же не хочешь, чтобы я говорил о сегодняшних событиях?

— Да, сэр. Вы правы, я просто удивился.

— Вот, то-то же.

Снейп достал из кармана два носовых платка и протянул ученикам.

— Все. Вытирайте физиономии и ступайте спать. У вас был трудный день. Да, и еще, чуть не забыл. Напишите мне по эссе. Ты Драко, перечислишь десять способов взорвать зелье от фурункулов, а ты Винсент, Успокоительное зелье. Срок — неделя. Это чтобы вас больше не интересовала подобная тема. Хотя возможно, вы сделаете открытие в пиротехнике, кто знает?

— Да, сэр. Спокойной ночи.

Слизеринцы тщательно вытерли зареванные лица, пригладили волосы и, подхватив мантии, покинули кабинет.

Когда за ними закрылась дверь, Снейп откинул голову и закрыл глаза. Воцарилась долгожданная тишина, нарушаемая лишь треском поленьев в камине. Просидев так пару минут, он вдруг вздохнул и жестом отворил дверь.

— Джофри, хватит топтаться на пороге, как первогодка. Входи уже.

Джофри Лавджой вошел в кабинет и застыл на том же месте, где несколько минут назад стояли мои однокурсники.

— Сэр, пожалуйста, я все исправлю, я не прогуляю ни одного урока, хотите, я буду драить котлы до конца курса и на зимние каникулы приеду и буду полы в вашем классе мыть! Я переберу всех флоббер-червей и буду чистить туалеты во всем замке. Придумайте что угодно, я все сделаю, только не выгоняйте меня! Мастер, пожалуйста! — быстро, на одном дыхании, проговорил Лавджой, не сводя с декана умоляющего взгляда.

— А еще ты выучишь Предсказания лучше самой Трелони и будешь каждый день угадывать мое будущее по чаинкам в моей чашке. Прекрати истерику, Джоф! -ухмыльнулся Снейп. — Хотя твои предложения тоже интересные. Особенно мне понравилось про туалеты. Но тогда у тебя на занятия по Боевой магии времени не останется. Ладно, сядь. Я вижу, до тебя дошло, что шутки кончились. Да не дрожи так! Никуда я тебя не выгоню.

Не веря своему счастью, Джофри сел рядом со Снейпом. В руках он сжимал свиток с ученическим договором.

— Дай сюда.

Снейп отобрал у него пергамент, коснулся его палочкой, и печать на свитке засветилась красным. Затем он отлевитировал документ на стол и произнес:

— Я думал, ты завтра явишься. Запомни, второй раз восстановить договор нельзя, так что берись за ум. Никаких прогулов, никаких Троллей. Ты меня понял?

— Да, Наставник. Простите меня, больше не повторится!

— Разумеется, не повторится. Даром я, что ли, возился с тобой шесть лет? Ладно, проехали. Хорошо, что ты так быстро пришел, у меня к тебе дело.

— Слушаю, вас, сэр.

— Куда ты планируешь поступать после Хогвартса, ты не передумал насчет Аврората?

— Я пока точно не определился, сэр. С моими данными, похоже, лучше всего подойдет Академия аврората, но честно говоря...

— Честно говоря, ты плохо представляешь себя в том окружении, закончил за ученика Снейп. — Я тебя прекрасно понимаю, поэтому и хочу предложить нечто совсем иное.

— Я слушаю вас, сэр.

— Как ты смотришь на то, чтобы поступить в частную школу в Китае? Четыре года обучения в Школе Летящего Дракона дадут тебе возможность получить звание Мастера Защиты и углубленные знания по боевым артефактам.

— В Китае, сэр?!

— Что тебя удивляет? Китайские боевые маги во многом превосходят европейцев. У них совершенно другой подход к магии боя. Я уверен, что он намного больше подойдет тебе, чем грубая сила аврората. Ведь даже закончив Академию, далеко не каждый аврор может стать Мастером. По-моему, у них только каждый десятый имеет это звание.

— Я не о том волнуюсь, сэр. Предложение очень заманчивое, о таком я не мог даже мечтать! Но смогу ли я сдать туда экзамены? Я не знаю их требований, и потом, моя семья вряд ли сможет все оплатить.

— Ты знаешь, это даже обидно, — Снейп насмешливо посмотрел на растерянного Лавджоя. — Значит, ты считаешь, что мой ученик не обладает достаточными знаниями, чтобы поступить в любую приличную Школу Боевых Искусств? Это после всех моих стараний?

— Сэр, я вовсе не это имел в виду, я...

— Ладно, ладно, я все понял. Побольше уверенности, Джоф! Поверь мне, тебя примут с распростертыми объятьями. Особенно если Трансфигурацию на Превосходно сдашь. А что касается денег, об этом можешь не беспокоится. Твое обучение будет оплачено. Как мой ученик, а ты будешь находиться в этом статусе до конца обучения в Школе Летящего Дракона, ты имеешь право на мою финансовую поддержку и на стипендию от Ордена Воинов, в котором я состою.

— Сэр, я не хотел бы обременять вас. Вы вовсе не обязаны оплачивать мое обучение!

Джоф смущенно отвел глаза от лица декана. В нем явно боролись желание поступить в эту таинственную школу и стыд за зависимое положение.

— Послушай меня, малыш. — Снейп серьезно посмотрел в глаза Джофри. — У тебя Дар боевой магии, и будет преступлением не развить его на должном уровне. В Китае ты сможешь освоить новые, не известные у нас тактики ведения боя. Это будет очень полезно, для всех, понимаешь? Ты нужен нам, считай это заданием Дома Слизерин, хорошо? Так что не ты пользуешься моей благотворительностью, а я направляю тебя для обучения на пользу нашего клана. Чувствуешь разницу? Ты будешь полезен.

— Да, сэр. Но я все равно все верну, когда у меня будут деньги!

— Хорошо, когда-нибудь сможешь обеспечить мою старость. Будет кому стакан воды принести. Договорились, — усмехнулся Снейп и потянулся, расправляя затекшие плечи.

— Я серьезно! То, что вы делаете для меня, для всех нас, нельзя оплатить деньгами, я это понимаю. Наверное, это вообще нельзя оплатить! Сэр, можно, я признаю перед вами Долг Жизни?

Снейп вздрогнул и вдруг отвесил Лавджою резкий подзатыльник. Потом взял за ухо и практически прошипел:

— Ты вообще в своем уме? Какой Долг Жизни?! За кого ты меня принимаешь? Никогда, запомни, никогда я не признаю ни Долг Жизни, ни Непреложный Обет, никакой подобной клятвы ни от одного из своих учеников! Хочешь отблагодарить? Учись нормально и не позорь меня как учителя, стань порядочным человеком, в конце концов! Этого вполне достаточно! Бестолочь.

Снейп отпустил его и откинулся на спинку дивана. Лавджой потер пострадавшее ухо и вздохнул.

— Ну вот, опять я вас рассердил, сэр. Простите, пожалуйста, я не хотел.

— Ничего, у меня самого уже нервы ни к черту. Устал, наверное, — Снейп опять прикрыл глаза. — Можешь идти. Насчет Китая подумай как следует, с мамой посоветуйся. И помни: это твоя жизнь, никто не вправе решать за тебя. Через неделю скажешь о своем решении. Ступай.

— Спокойной ночи, сэр.

Лавджой обеспокоенно посмотрел на побледневшее лицо учителя, поколебавшись, на секунду прижался лбом к плечу Снейпа и направился к выходу. Но когда он был у самой двери, в кабинет влетел Майлз Блетчли и чуть не сбил его с ног:

— Сэр, мы все сдали! Маккош... то есть профессор МакГонагалл мне Выше ожидаемого поставила! А Адене Превосходно! Она нас так гоняла, сэр...

— Ты чего орешь?! Ты бы еще декану на голову запрыгнул, идиот, — Лавджой подскочил к Блетчели со спины и встряхнул его. — Мы уже уходим, сэр, отдыхайте! — обратился он к наблюдавшему за ними Снейпу и потянул Майлза к выходу.

— Я рад за вас, мистер Блетчли, — улыбнулся Снейп вслед уходящим ученикам.

— Спасибо, сэр, спокойной ночи, — пролепетал на ходу Майлз, увлекаемый насупленным Лавджоем.

Оставшись наконец в одиночестве, если конечно не считать меня, зельевар достал из кармана флакон с голубоватым зельем и осушил его одним глотком, вновь закрыл глаз и откинул голову на спинку дивана. Казалось он задремал.

Сидя на полу в кабинете Снейпа, я пытался разобраться в своем отношении ко всему увиденному. Все события этого вечера в который раз за последнее время ставили с ног на голову мое представление о факультете Слизерин и их жутком декане.

Казалось бы, я увидел множество доказательств его жестокого отношения к подопечным. На этом факультете даже розги не были под запретом, вопреки общим правилам Хогвартса! Однако слизеринцы не бежали толпой в кабинет директора с жалобами на своего декана. Как я слышал от наших старшеклассников, они вообще избегали общения с Дамблдором, предпочитая решать свои проблемы внутри факультета. Все тогда думали, что Снейп их просто покрывает и ни за что не наказывает, сваливая вину и снимая очки с других Домов. Сегодня я воочию убедился в ошибочности этих суждений. Наказывает, да еще как! А они покорно все сносят и не выглядят ни забитыми, ни чересчур запуганными. Наоборот, вон как первокурсники испугались, что их на Гриффиндор переведут. И их вполне можно понять. Если присмотреться, то отношения внутри факультета напоминали уклад большой семьи. Множество братьев и сестер, старшие заботятся о младших, помогают в учебе, защищают, а младшие уважают старших, и над всей этой пестрой компанией строгий, но заботливый отец. Да, он может отчитать, даже выпороть, если есть за что, но в то же время всегда придет на помощь, уладит все проблемы, как в случае с Ровеной, и даст дельный совет. В это трудно было поверить, но самый злобный преподаватель Хогвартса оказался самым лучшим деканом для своих подопечных.

Мною овладело странное чувство. Что это было? Наверное, зависть. Я завидовал слизеринцам, завидовал их защищенности и уверенности. Обо мне ведь никто и никогда так не заботился. Никто не проверял моих оценок, не следил за манерами за столом и не договаривался с другими преподавателями о пересдаче, и не укладывал спать после трудного дня. Мне даже платка никто не предлагал, чтобы слезы вытереть, и уж тем более не утешал после наказания. В доме тетки я был обузой. На Гриффиндоре — Избранным, мальчиком-который-выжил, от которого все ждали геройских поступков! Игрушечным героем, которого летом за ненадобностью отправляют в постылый дом тетки, мало интересуясь его желаниями. Я никогда не был просто ребенком. Ребенком, о котором хоть кто-то беспокоился. Ведь даже за тот давний случай с троллем, когда мы полезли на рожон, никого не предупредив, и могли легко погибнуть, нам и слова плохого не сказали! Директор восторгался храбростью, а наш декан присудила очков за удачу. Теперь я понимал: будь я на Слизерине, Снейп всыпал бы мне таких очков, что я неделю бы не сел. Ему-то уж точно не наплевать на здоровье своих учеников, хоть и показывал он это не самым приятным образом. Но это, как не дико сейчас звучало, казалось мне правильным.

А Философский камень? Любой слизеринец на моем месте при первом подозрении уже стоял бы в этом кабинете и обо всем рассказывал декану. Потому что им есть кому рассказать. Им и в голову бы не пришло искать, кто такой Фламмель, или отвлекать трехглавого пса. Так что мудрая Шляпа, похоже, вовсе не ошибалась, посылая меня сюда. Здесь тепло и спокойно, здесь пахнет домом и семьей, здесь поднимут переполох, если кто-то не ночевал в спальне, и помогут в учебе. Здесь есть взрослый, который обо всем позаботится...

До меня постепенно стало доходить, что любовь, так часто воспеваемая директором, может проявляться не только в нежных объятьях и задушевных разговорах за чаем с лимонными дольками. Иногда она прячется за резкими словами в адрес провинившегося, в строгом контроле за успеваемостью и дисциплиной. Проявляет себя в поздних занятиях с метаморфом-кентавром и оплачивает будущее талантливого ученика. Может даже отшлепать линейкой по заднице, но все равно останется любовью.

Похоже, за всеми мыслями я практически уснул, потому что когда открыл глаза, диван был пуст, Снейп покинул свой кабинет. Я опять остался один.

Ни на что не надеясь, я подошел к двери и нажал на ручку. К моему удивлению, она бесшумно открылась, я был свободен. И все же что-то не давало мне покоя; не слишком ли легко я выбрался из логова Летучей мыши подземелья?

В ту ночь мне удалось хорошо выспаться в собственной постели, и в последующую тоже. Должно быть, в кабинете Снейпа я достаточно зарядился магией подземелий, или чего там мне не хватало в последнее время. В общем, хватило на целый день и две ночи. Я наконец вздохнул спокойно и даже получил удовольствие от тренировки с командой по квиддичу.

Мне всегда нравилось летать, и в воскресенье, когда все уже разошлись, я в последний раз взмыл над острыми пиками замка. Внизу простирался луг, зеркало Черного озера, хижина Хагрида и Запретный лес сразу за ней. Вдруг что-то массивное мелькнуло на опушке чуть поодаль. Я спланировал в ту сторону и вскоре смог рассмотреть кентавра, гарцующего между деревьями. Он несся сломя голову, и мне пришла в голову мысль, что Мартин просто сбежал из замка и обернулся в одиночестве, подальше от строгих глаз декана. Но, присмотревшись, я заметил под дубом темную фигуру. Жеребенок был под присмотром. Что ж, мысленно поздравив его с долгожданной прогулкой, я полетел к замку.

В понедельник холод вернулся. Самым разумным было идти в Больничное крыло или к директору и признаваться во всем, ведь Дамблдор мог приказать Снейпу снять с меня чары, но я малодушно оттягивал свое разоблачение. Мне совсем не хотелось предстать перед учителями ищейкой, подглядывающей в замочную скважину за жизнью другого факультета. И потом, я сам себе боялся признаться, но это означало бы, что я больше никогда не смогу войти в гостиную Слизерина. Уж Снейп точно не обрадуется, узнав о моих визитах, и наложит такие чары, что я и шага не смогу ступить на его территорию. А я хотел еще хотя бы раз погреться у камина и посмотреть в глубины Черного озера. Испытать чувство домашнего уюта. Пусть и за это призрачное удовольствие и придется заплатить ледяным холодом, рожденным в моей груди.

Приняв такое решение, я целый день мужественно терпел, утешая себя мыслью, что сразу после отбоя смогу согреться у камина змеиной гостиной. Увы, моим мечтам не суждено было сбыться. Как я ни старался отыскать дверь в вожделенную комнату, меня постигла неудача. Я вернулся в башню несолоно хлебавши. На следующий день повторилось то же самое. Утром я утешал себя, что просто не туда свернул и сегодня обязательно найду, а после отбоя как слепой щенок тыкался в серые стены подземелья. Я вообще чувствовал себя как этот самый щенок, которого на ночь впустили в теплый дом, а потом выгнали на улицу. Впору было заскулить прямо у входа в царство змей.

Так прошла неделя. С каждым днем апатия все сильнее охватывала меня. Я умудрился поссориться с Роном и Гермионой. Честно говоря, я на них просто наорал и посоветовал не лезть в мои дела. На мое счастье или на беду, вот уж не знаю, но директор не вызывал меня к себе. Я видел его только в Большом зале и изо всех сил улыбался, делая вид, что у меня все в порядке. По-моему, он мне верил, так как никаких вопросов не задавал. А вот Снейп... Иногда мне казалось, что он смотрит на меня чаще, чем на своих любимых змей. И смотрит довольно странно. С тревогой, что ли. Ответ на этот вопрос я получил вечером в пятницу, когда последняя пара Зельеваренья уже подошла к концу, и мои однокурсники поспешно покидали кабинет.

— Мистер Поттер, задержитесь.

От звука его голоса я вздрогнул и застыл на месте. Все. Я попал. Делать было нечего, я развернулся и, сделав несколько шагов, застыл перед кафедрой Снейпа.

— Как ваше самочувствие, мистер Поттер?

— Все хорошо, сэр... — выдавил я из себя и опустил голову. Смотреть зельевару в глаза я опасался, вдруг он и правда, как говорили близнецы Уизли, мысли читает?

— Не советую мне лгать, мистер Поттер.

Голос раздался так близко, что я вздрогнул. Оказывается, Снейп бесшумно подошел ко мне. Вдруг жесткие пальцы ухватили меня за подбородок, вынудив поднять голову. Я невольно зажмурился.

— Вот уж не думал, что храбрые гриффиндорцы так боязливы, — презрительно уронил он.

От возмущения я открыл глаза и встретился с ироничным взглядом Снейпа. То есть вначале он смотрел иронично, но через секунду вдруг удивленно моргнул и быстро положил ладонь мне на солнечное сплетение. Я протестующе вскрикнул, но от его горячих пальцев даже сквозь одежду в мое тело потекло такое желанное тепло, что я почти повис в его руках. Это длилось минуту или две. Затем Снейп убрал руку, схватил меня за шиворот и поволок к камину. Вспышка зеленого пламени — и мы оказались в знакомом мне кабинете декана Слизерина.

Снейп, не церемонясь, швырнул меня в кресло, а сам бросился к шкафу и извлек из него флакон с фиолетовым зельем. Затем без разговоров прижал его к моим губам, и мне волей-неволей пришлось выпить тягучую, невыносимо горькую жидкость.

Пока я отплевывался от невыносимого вкуса, Снейп не сводил с меня пристального взгляда. Дождавшись, пока я окончательно приду в себя, он сел в кресло напротив и произнес:

— А вот теперь поговорим. Мистер Поттер, какого драккла вы довели себя почти до полного магического истощения? Вы что, дорогу в Больничное крыло забыли? Или сложно было сказать вашему декану? К чему так геройски загонять себя в могилу, вы можете мне объяснить?

Он возмущенно сверлил меня взглядом. Не дождавшись ответа, продолжил уже спокойнее:

— Когда это началось?

— Три недели назад, сэр.

— Прекрасно. А с чего это началось, вы можете меня просветить?

— Не могу, сэр... — еле выдавил я из себя. Мерлин, да он меня сейчас на части порвет.

— Не можете? Что ж, это, в конце концов, не мое дело. Это проблемы вашего декана и директора.

Снейп встал и сделал шаг к камину.

— Сэр, пожалуйста, не надо им ничего говорить! Прошу вас!

Он замер и удивленно посмотрел на меня. Да уж, с такими просьбами к нему явно не обращался ни один гриффиндорец.

— Не знаю, что у вас там случилось, но вежливости это вас точно научило, — хмыкнул он и вновь сел в кресло. Помолчав с минуту, продолжил: — Вы должны понимать, Поттер, что я не смогу вам помочь, если не буду знать причин вашего истощения. А без помощи вам не обойтись. Если, конечно вы не собираетесь стать сквибом. Так, что выкладывайте начистоту.

— Вы меня убьете, сэр, — обреченно вздохнул я. Точно, убьет, как пить дать.

— А вы рискните, Поттер. Может быть, живым отсюда уйдете, кто знает? Только врать не советую. Не в ваших интересах.

— Третье правило Слизерина, — пробормотал я и рассказал ему все. Буквально. От Оборотного зелья до безуспешных попыток найти дверь гостиной. Он слушал, не перебивая. По его лицу невозможно было определить, сердится он или нет. Хоть проклятия в меня не швырял, и то хорошо. Когда мой рассказ подошел к концу, на несколько минут воцарилась тишина. Снейп о чем-то размышлял, а я боялся дышать, чтобы не помешать ходу его мыслей. Наконец он посмотрел на меня и произнес:

— Иногда даже короткий первый шаг не в ту сторону может привести к самым неожиданным последствиям. Не вздрагивайте, Поттер, я не собираюсь вас убивать. Конечно, ваше пребывание инкогнито в моем кабинете не может особенно меня радовать, но, в целом, оно пошло вам на пользу. Скажите только, почему вы не поделились столь занятными сведениями ни с кем из своих друзей? Ведь вы молчали даже об инциденте с Драко. Так почему?

Действительно, почему? Я как-то сам не задумывался, почему с самого начала не собирался делиться своими сенсационными открытиями. О да, унижения Серебряного принца произвели бы фурор в нашей Башне и надолго отравили существование моего заклятого врага. Но я молчал.

— Наверное, потому, что все, что происходит в этом кабинете, остается за этими стенами, как вы тогда сказали, сэр? Я не хотел подглядывать. Правда. Если бы подобное произошло со мной, я бы точно не обрадовался свидетелям.

— Занятно. И очень благородно, Поттер. Не часто гриффиндорцы упускают шанс унизить слизеринца. Хотя в вашем случае... — он на секунду замолчал и, резко меняя тему, спросил: — Так вы желаете, чтобы я снял с вас чары и вы освободились от навязчивой идеи о подземельях, я правильно понял?

— А вы можете, сэр?

— Разумеется. Только для начала я должен кое-что проверить. Подойдите ко мне.

Я встал и подошел к нему вплотную. Снейп вновь, как в кабинете, положил руку мне на солнечное сплетение и приказал:

— Посмотрите мне в глаза. Не бойтесь.

Так как он сидел, а я стоял перед ним, его глаза оказались на одном уровне с моим лицом. Я впервые видел их так близко. Они были абсолютно черными, но больше не казались дырами в бездну, нет, в них я увидел черную глубину, теплую, манящую. Чем больше я смотрел в них, тем глубже меня затягивало в этот таинственный омут.

Не знаю, сколько прошло времени, минута или час, когда Снейп чуть встряхнул меня, и я как будто проснулся после долгого сна.

— Все так, как я и ожидал, и даже сложнее, — тихо, как будто про себя проговорил Снейп. А я во все глаза уставился на него.

— Вы действительно хотите прервать эту связь? Подумайте, это очень важно! От вашего решения зависит очень многое. Я могу освободить вас, но вряд ли вы поблагодарите меня впоследствии, если вспомните этот эпизод жизни.

— Вы сотрете мне память?

Эта мысль внезапно пришла мне в голову и ужаснула. Нет, этого я точно не хочу!

— Нет, Поттер. Вы будете все помнить. Забудете только свои чувства, эмоции, связанные с пребыванием здесь. Иначе я просто не смогу разорвать вашу связь с магией подземелий, понимаете? Для вас это станет просто очередным приключением, не более. Но, предупреждаю, вы в то же время откажетесь и от магии, которая только начинает просыпаться. Решать только вам. Вы согласны на отторжение?

Согласен ли я? Зажить прежней жизнью, не думая о загадочной тишине глубин Черного озера, о тепле камина, о черных внимательных глазах чужого декана, о потерянной возможности обрести дом. Не познать таинственной силы, которая как искорка, робко разгорается где-то глубоко в моем сердце. Могу ли я отказаться от всего этого? Наверное, я должен, ведь ничего нельзя изменить, я чужой здесь. Так зачем себя мучить? Я ведь и был там всего три раза. Так откуда тогда взялась тонкая связующая нить, намертво приковавшая меня к подземельям? Нить, которую так больно рвать? Откуда это ощущение принадлежности к магии, обитающей в этих темных коридорах?

— Сэр, а нельзя мне просто иногда приходить? Только раз в неделю! Под мантией-невидимкой? Я вам не буду мешать, вы меня даже не заметите. И подслушивать больше не буду, честно! Я просто посижу, пока вы пергаменты проверяете... — неожиданно для себя произнес я. И сам ужаснулся, как жалко это прозвучало. Снейп же иронически приподнял бровь и покачал головой. Затем как то обреченно вздохнул и произнес:

— Этого и следовало ожидать... Что же мне с тобой делать, горе мое?

И от его голоса, от того, как он это сказал, у меня в горле образовался колючий ком. Я силился проглотить его, но он перехватывал мне горло, не давая вздохнуть. И предательская влага подступила к самым глазам. Я изо всех сил старался остановить ее, но это было выше моих сил. Как стыдно!

— Сэр, можно я пойду? — чуть слышно прошептал я.

"Только бы он не заметил, только бы он не заметил, что я реву как младенец", — билось у меня в голове, и я поднялся из кресла, старательно пряча глаза. Но слишком поздно. Сквозь пелену слез я все же заметил, как Снейп внимательно смотрит на меня. И он произнес совсем уж непостижимое:

— Мерлин. И куда это ты собрался?! Иди сюда, странник неприкаянный.

Он протянул руку, и я как во сне делаю шаг и вжимаюсь лицом в колючую ткань его мантии. Через мгновение я уже оказываюсь сидящим у него на коленях. По-моему, впервые на моей памяти кто-то держит меня на руках. Как тепло! По щекам потекли слезы. Я плакал и никак не мог остановиться, все плотнее прижимаясь к твердой груди самого грозного преподавателя Хогвартса. Ужаса моей жизни. А он и не думал отстраняться, а только мягко обнял меня и прошептал:

— Ш-ш-ш, все хорошо, малыш, все уже хорошо. Все закончилось. Не плачь.

— Я не плачу... Я уже не маленький, чтобы плакать. — совсем по-детски бормотал я, продолжая всхлипывать.

— Кто тебе сказал? Глупости. Совсем еще маленький. Все будет хорошо. Ты просто устал. Ты слишком рано стал взрослым.

— Но я должен...

Из головы совершенно вылетело все, что я там должен, да Снейп и не дал мне договорить.

— Прежде всего ты должен отдохнуть и набраться сил.

— Сэр, почему все так... Почему? Из-за того, что я без спроса вошел в вашу гостиную?

Я наконец задал, не дававший мне покоя, вопрос и посмотрел в лицо Снейпа.

— Но ведь ты не один туда вошел, правда? Не вздрагивай, я прекрасно знаю, что под Оборотным было двое. Разве у твоего друга возникли подобные проблемы?

— Нет, сэр.

— Разумеется, нет. Скажи мне, тебе Шляпа на распределении ничего не предлагала, кроме Гриффиндора?

Я мучительно покраснел и опустил глаза.

— Она предлагала мне Слизерин, сэр. А я уперся, как баран. Простите, я не знал...

— Все нормально. Откуда тебе было знать?

Снейп осторожно пересадил меня на кресло и подошел к столу. Открыв нижний ящик, он извлек из него маленький колокольчик и потряс им в воздухе. Звука не последовало. Профессор как ни в чем не бывало вернулся к камину и сел в кресло напротив моего.

— Сейчас ты слишком изможден, чтобы слушать подробные объяснения. Отложим это на завтра. Доверься мне.

Он сам скептически усмехнулся последней фразе. Да уж, если бы мне месяц назад кто-то сказал, что я должен слепо довериться декану Слизерина, я бы рассмеялся ему в лицо. Сегодня же я лишь коротко кивнул и откинулся на спинку кресла, позволяя блаженному теплу проникнуть в каждую клетку моего тела. Не хотелось ни о чем думать. Просто свернутся в кресле и расслабится.

Но спустя несколько минут в дверь постучали, и я был вынужден открыть глаза. В кабинет вошел Маркус Флинт. Бросив на меня удивленный взгляд, он обратился к своему декану.

— Вы звали меня, профессор?

— Да, Маркус. Мне требуется твоя помощь.

— Слушаю вас, сэр.

Снейп поднялся с кресла и, подойдя к шкафу, извлек из верхнего ящика довольно объемный флакон темного стекла. Жестом приказал Флинту сесть на стул напротив кресла, он пояснил:

— Это Оборотное. Ты должен будешь заменить Поттера на все выходные. Причины я объясню потом. Справишься?

— Да, сэр, — не высказав ни малейшего удивления, ответил Маркус. — Мне надо только уточнить планы Поттера на выходные, отношения внутри их шайки и предупредить Дебору, что меня не будет два дня.

— Хорошо. Насчет своих обязанностей не беспокойся, я всех предупрежу. Поттер, — это уже ко мне. — Кратко: с кем вы общаетесь, куда хотели пойти, с кем в ссоре и основные пароли.

Я задумался. Моего мнения насчет проникновения змеиного старосты в святая святых Гриффиндора никто не спрашивал. Поставили перед фактом. Но мысль, что я два дня могу провести в тепле, сразу уничтожила все возмущения, и я безропотно ответил:

— Я с Роном и Гермионой поссорился. Они со мной не разговаривают уже два дня. В воскресение у нас тренировка. Больше планов никаких не было. Хотя нет, Невилл приглашал в теплицу, какой-то росток помочь пересадить, но согласия я не давал. Хотя лучше ему помочь. Пароль — Храбрость.

Зельевар кивнул и обратился к Маркусу:

— Ты все понял? Тогда давай.

Он протянул ему флакон и приказал мне:

— Вырвите три волоса, Поттер.

Смотреть, как рослый Флинт уменьшается чуть ли не в два раза, было забавно. Особенно когда с него чуть не слетели брюки, и он был вынужден держать их руками. Правда, Снейп быстро при помощи палочки привел его одежду в порядок и даже цвет галстука поменял. Через минуту я уже любовался на своего двойника.

Снейп критично осмотрел своего старосту, трансфигурировал из пера очки и нацепил ему на нос.

— Сойдет. Постарайся все же меньше попадаться директору на глаза. Если что, пошлешь мне Зов. Помогу. Завтра решим, может, назначить тебе отработку, чтобы на тренировке не светиться. Но это по ходу станет ясно. Иди. Время. Ужин через полчаса.

Когда за Маркусом закрылась дверь, Снейп поднялся из кресла и кивнул мне:

— Пойдем. Надо устроить тебя на ночь. Поужинаешь в спальне. Сейчас тебе лучше не покидать подземелья.

А вот касаемо последнего предложения я ничего против не имел. Дожил! Верх моих мечтаний — провести два дня в подземельях!

К моему изумлению, профессор направился вовсе не к двери, за которой только что исчез Флинт, а к глухой стене у самого стола. От прикосновения его руки каменная кладка подернулась дымкой, и перед нами открылся вход в длинный коридор, освещенный яркими факелами. Мне пришлось практически бежать, чтобы не отстать от стремительного шага Снейпа. К счастью, наше путешествие не продлилось долго, спустя пару минут мы уже стояли на знакомой мне овальной площадке с шестью одинаковыми дверьми. Спальни мальчиков второго курса. Снейп остановился возле той самой двери, которую я безуспешно пытался открыть в свой первый визит в подземелья.

— Дай мне руку. Гарри.

От его обращения я невольно вздрогнул. Он что, назвал меня по имени?! Быть не может!

— Ну, что же ты?!

Казалось, декан Слизерина не заметил своей оговорки, это придало мне смелости, и я протянул ему руку.

Он приложил мою ладонь к полированному дереву двери и накрыл ее сверху своей рукой.

— Представь себе комнату, в которой тебе было бы удобно жить. Закрой глаза.

Я изо всех сил зажмурился. И передо мной, как в калейдоскопе, закружились гостиная Гриффиндора, прихожая в доме Дурслей, кабинет Дамболдора, чулан под лестницей, кухня в Норе, кабинет Снейпа, словом, все помещения, где мне приходилось бывать. Я не представлял, что получится из того хаоса, который вместило мое воображение, поэтому, когда Снейп отпустил мою руку и открыл дверь, заглянул в комнату с некоторой опаской.

Маленькое помещение выглядело довольно оригинально: огромное окно обрамляли кремовые шторы тети Петуньи, кровать в углу полыхала гриффиндорскими оттенками, но одеяло почему-то было изумрудно-зеленым, а коврик перед ложем ярко-синим. На столе — точной копии стола зельевара, между прочим, он занимал почти все пространство и, похоже, выпирал в другую комнату, так как здесь были видны только две ножки — попыхивал трубой поезд Хогвартс-экспресс — привет от директора. А на тумбочке у кровати приютились два сломанных оловянных солдатика, драный плюшевый медведь, машина без колес и футбольный мяч. На стене же угрожающе тикали часы с множеством стрелок. В отличие от часов Уизли, здесь было штук тридцати стрелок, не меньше. Часы угрожающе раскачивались, гудели и норовили сорваться со стены. С первого взгляда, глядя на них, я успел лишь заметить, что Дамблдор у себя в кабинете, а Гермиона в библиотеке. С потолка свисала большая люстра с хрустальными подвесками. Она-то откуда взялась?! Нормальным во всей комнате был только встроенный шкаф, должно быть, потому, что я о нем даже не вспомнил.

Я стоял с открытым ртом и обозревал весь этот ералаш. От этого увлекательного занятия меня отвлекло чуть слышное хмыканье профессора. Он продолжал стоять в дверях и, похоже, вовсю развлекался, так как на его губах появилось что-то, отдаленно напоминающее улыбку.

— Я должен был это предугадать, — сказал он, когда я наконец пришел в себя. — Ты не будешь против, если я чуть-чуть подкорректирую дизайн твоей мечты?

— Пожалуйста, сэр! — почти поскулил я, потому что от пестроты красок у меня зарябило в глазах.

Снейп сделал пару пассов палочкой, и стол уменьшился до размера парты, кровать повторила цвета штор, а люстра рассыпалась на несколько подсвечников, застывших под потолком.

— Ты уверен, что они тебе нужны? — кивнул Снейп на часового монстра на стене.

— Нет, уберите их, пожалуйста, сэр! Я не знаю, зачем они появились!

— Ну, слава Мерлину.

Часы с хрустальным звоном трансформировались в обыкновенный будильник и заняли свое место на столе, и из всех изысков в комнате остались лишь солдатики и Хогвартс-экспресс. Остальная игрушечная кунст-камера рассыпалась в пыль.

— Так, пожалуй, будет лучше.

Снейп, задумался, потом кивнул, и возле стола возникло коричневое кресло, куда он и уселся с чувством выполненного долга.

— Садись, — он жестом указал мне на кровать. — Послушай меня, Гарри. Сейчас тебе принесут ужин. Ты поешь, примешь душ и ляжешь спать. Все объяснения и решения подождут до утра. Ты слишком устал сегодня, да и не только сегодня. Ты меня понял?

Что же здесь непонятного? Мне оставалось только кивнуть.

— Вот и хорошо. Все необходимое найдешь в шкафу. Ванная за дверью. Не волнуйся, она стандартная, — усмехнулся Снейп, видя, как я невольно дернулся. — Отдыхай спокойно. Дверь в твою комнату заговорена так, что войти смогу только я, ты или человек, которого ты пригласишь. Так что никто тебя не побеспокоит. Я приду после завтрака. Его тебе тоже принесут сюда. Спокойной ночи.

Снейп поднялся и направился к двери.

— Спокойной ночи, сэр! Спасибо...

— Всегда пожалуйста, мистер Поттер, — уже у двери ответил Снейп и вышел.

На следующее утро меня разбудили голоса, доносящиеся из-за дверей моей комнаты. Судя по всему, Крэбб и Гойл направлялись в Большой зал для завтрака, на ходу обсуждая предстоящую тренировку. Была ли это тренировка по квиддичу или что-то еще, я не понял, они быстро ушли. А я сел в кровати и огляделся.

Солнце посылало свои лучи сквозь глубину Черного озера, и солнечные зайчики на стенах моей комнаты мерцали истинно слизеринским изумрудным цветом. На столе уже стоял завтрак, доставленный заботливыми эльфами. Настольные часы показывали половину десятого.

Это напомнило мне, что скоро придет профессор Снейп, и встречать его, лежа в постели, да еще облаченным в длинную ночную сорочку — а другой пижамы в шкафу я просто не нашел, впрочем, спать в таком старомодном облачении оказалось довольно уютно, — в мои планы не входило. Так что я был вынужден покинуть теплую постель и направился в ванную.

Вчера я не особенно задумывался о дальнейшем развитии событий. Должно быть, я просто устал. Хотелось только согреться и ни о чем не размышлять. Переложить груз своих проблем на плечи кого-нибудь достаточно взрослого и умного, и декан Слизерина подходил на эту роль, как никто другой.

Но настало утро, и я как никогда ясно представил себе всю сложность своего положения.

С одной стороны, мне было физически необходимо хоть иногда, а лучше всего постоянно, спать в подземельях. Здесь я ощущал себя на своем мест, и покидать его было просто невыносимо. Я с ужасом представлял спальню в башне Гриффиндор.

К тому же внимание и забота декана Слизерина находила странный отклик в моем сердце. Знать, что рядом есть взрослый, которому небезразлична твоя жизнь оказалось довольно приятно. И еще, на протяжении месяца моих мытарств я жадно следил за отношениями внутри змеиного факультета, и мне понравилась и их сплоченность, и строгие правила, и даже горделивое поведение, которое я раньше принимал за надменность и спесь. Они умели одним взглядом поставить противника на место, не опускаясь до криков. Этим грешили только первогодки, и практически никогда старшекурсники. Но если столкновения было не избежать, они умели постоять за себя, как никто другой. И к тому же они были гораздо более подготовлены в искусстве магических дуэлей. Что не удивительно: им, потомкам древних родов, приходилось противостоять остальным трем факультетам. По сложившейся неизвестно почему традиции Слизерин стоял особняком, считался факультетом темных волшебников и не пользовался расположением остальных. Так что они стояли друг за друга. Все это невольно вызывало во мне чувство солидарности.

В конце концов, если бы я знал обо всем этом, когда только пришел в Хогвартс, то без колебаний согласился бы на предложение Шляпы и пошел на змеиный факультет. Я почти уверен, что нашел бы среди них свое место. Ведь Поттеры — тоже древний род, хотя раньше я об этом не задумывался.

Но сейчас... На факультете Гриффиндор учились мои друзья, все, кто меня поддерживал эти полтора года. Я не мог сказать им, что ухожу в стан врага. Просто не мог. Это было бы настоящим предательством. Да и слизеринцы вряд ли обрадовались бы моему появлению. После всех наших столкновений они будут ненавидеть меня и презирать ничуть не меньше гриффиндорцев. Они не примут меня, даже если Снейп поставит их перед фактом моего присутствия. Я не хотел жить в ненависти.

Значит выход только один: попросить профессора Снейпа освободить меня от моей странной привязанности к магии подземелий. Мне было больно об этом думать, но иного выхода я просто не видел. Решив взять себя в руки и с достоинством принять свою судьбу, я вышел из ванной, оделся и стал поджидать визита декана Слизерина.

Он не заставил себя долго ждать. Спустя пять минут дверь отворилась, и Снейп вошел в мою спальню. Не говоря ни слова, он сел в кресло у стола и пристально посмотрел мне в глаза.

— Доброе утро, сэр, — выдавил я из себя и попытался улыбнуться.

— Доброе, мистер Поттер. Как спалось?

— Спасибо, сэр, хорошо.

— Прекрасно. Но вы, я вижу, не притронулись к завтраку. Нет аппетита?

— Я не хочу есть, сэр. Простите.

— Понятно.

Снейп помолчал и неожиданно спросил:

— Что, уже решились на отторжение от магии подземелий?

Я опустил глаза и вздохнул.

— Ведь у меня нет другого выбора, правда? Я не могу остаться здесь, и в башне жить не смогу, если буду все помнить. Я все понимаю, правда, сэр. И спасибо вам, что позволили провести здесь ночь, и вообще за все спасибо...

— Что ж, это будет только ваш выбор, и никто не вправе решать за вас. Но прежде чем его сделать вы, я полагаю, хотели бы понять природу вашей тяги к подземельям? Хотите узнать, почему оказались в таком трудном положении?

— Да, сэр.

— Хорошо. Пойдемте со мной. Я должен кое-что вам показать.

И вновь я, едва поспевая за стремительным шагом профессора, шел по извилистым коридорам. На этот раз мы направлялись вниз ,и когда стали спускаться по довольно крутой лестнице, и я все время опасался случайно наступить на полу мантии профессора. Наконец наш, показавшийся мне бесконечным, спуск подошел к концу, и мы оказались у тяжелой кованой двери.

Не говоря ни слова, Снейп коснулся медной ручки, и дверь с протяжным скрипом отворилась. Он шагнул внутрь, и я, со смешанным чувством страха и любопытства, последовал за ним.

Вначале я ничего не увидел. Только полная темнота окружала меня. Но через секунду вспыхнули факелы, и я понял, что стою в огромном зале. Он был, пожалуй, немногим меньше Большого зала Хогвартса. Стены, высокий потолок, пол, все было покрыто гладкими плитами изумрудного цвета. Как я потом узнал, это был малахит. Посреди зала высился постамент, на котором сиял огромный, как стол, черный камень. Вокруг него прямо на плитах пола была слабо светилась какая-то надпись, состоявшая, как я понял, из рун. Что было написано, я, разумеется, не понял, но смотрелось удивительно красиво. Я как завороженный уставился на возвышение с мерцающей глыбой посередине.

Внезапно до меня дошло: это же алтарь! Черный алтарь, как в сказках про злых колдунов, о которых мне рассказывал Рон! Я в испуге шарахнулся к двери, но она уже закрылась.

— Не бойся, Гарри. Я не собираюсь приносить тебя в жертву, — голос Снейпа, стоявшего у самого алтаря, эхом разнесся по залу. — Это сердце благородного дома Слизерин. Сюда я привожу всех первокурсников в их первый день в Хогвартсе. Подойди.

Все еще робея, я подошел к рунному кругу, засиявшему еще ярче, не решаясь его переступить.

— Смелее!

Снейп протянул мне руку, однако не сделал ни шагу мне навстречу. Должно быть, войти в этот круг я должен был без посторонней помощи.

Сделав глубокий вдох, я перешагнул через незримую преграду и невольно вцепился в теплую ладонь профессора. Он ободряюще улыбнулся;

— Молодец, ты справился. Мы сейчас находимся под гостиной Слизерина. Когда ты впервые вошел туда, то невольно разбудил спящую в тебе магию. Ты почувствовал силу этого камня, она созвучна твоей собственной силе. Именно поэтому тебе было так тепло и уютно. Ты нашел место в Хогварде, идеально подходящее для тебя, понимаешь? Сейчас я покажу тебе магию Слизерина. Твою магию, малыш.

Снейп положил мне руку на плече и повлек за собой по ступенькам постамента. Мы подошли вплотную к камню, и я, затаив дыхание, стал вглядываться в его блестящую поверхность.

— Гарри, положи ладонь на камень.

Я повиновался. Камень оказался чуть теплым. Вначале ничего не было видно, но потом верхняя часть алтаря стала прозрачной, и я увидел темную глубину. Было похоже, что я вглядываюсь в глубокий колодец, на дне которого бурлила зеленая искрящаяся вода. Как в котле с зельями, она, казалось, кипела. поднималась ко мне клубами белоснежного пара. Мне стало тепло, потом жарко. Где-то внутри меня, в самом солнечном сплетении клубилась такая же сила, в этом я был абсолютно уверен. Это было... Не знаю, как объяснить, я испытал восторг, совсем как во время первого полета на метле, нет, даже больше. Каждую клетку моего тела наполнила искрящаяся магия, мне было подвластно все, весь мир принадлежал мне, не было ничего, что могло сдержать рвущуюся из меня силу. Но она не разрушала, ни была темной, нет. Она была похожа на свежий весенний ветер, морской бриз, наполненный каплями живительной влаги. Я оторвался от созерцания камня и посмотрел на стоявшего рядом профессора. В нем тоже сияла сила, я мог видеть ее. Темная мерцающая вода; в отличие от моей, она была спокойной, почти неподвижной, но под этой безмятежностью угадывалась такая глубина, что у меня захватило дыхание.

— Достаточно.

Профессор взял меня за руку и повлек за собой. От его прикосновения моя магия почти мгновенно успокоилась, и я ясно понял, почему слизеринцы беспрекословно подчиняются своему декану. Если они чувствовали то же, что и я, а в этом я был почти уверен, то явно понимали, что перечить тому, в ком таилась такая колоссальная сила, было настоящим безумием. Он не подавлял, не угнетал, его магия укрывала сплошным потоком, успокаивала и подчиняла, дарила покой.

Мы отошли от алтаря и пересекли рунный круг. Профессор остановился и, приподняв мою голову за подбородок, заглянул в глаза.

— Все хорошо, малыш. Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, сэр.

— Ничего не болит? Голова не кружится?

— Нет, профессор.

— Тогда пойдем. Если по дороге почувствуешь слабость, сразу скажи.

Я кивнул. Не говоря больше ни слова, Снейп вывел меня из Ритуального зала, и мы направились вверх по лестнице. Я плохо помню, как мы добрались до его кабинета: голова была как в тумане, слишком много впечатлений за такой короткий период времени. Окончательно я пришел в себя, уже сидя в кресле у камина. Профессор сел напротив. Помолчав пару минут, он заговорил, глядя в разгорающееся пламя камина.

— Что вы знаете о магии, мистер Поттер? — неожиданно спросил Снейп и внимательно посмотрел мне в глаза. — Можете не отвечать. Практически ничего. Что меня всегда удивляло в современной учебной программе, так это полное отсутствие дисциплин, изучающих саму магию. Вам ведь никто не объясняет, какая сила таится в этом замке, в окружающем мире, да и в вас самих прежде всего. Впрочем, когда я учился здесь, все было так же. Мы глупо махали волшебными палочками, искренне уверенные, что колдуют именно они, эти лакированные куски дерева. Зубрили заклинания и никогда не задумывались, почему мы можем то, что не доступно магглам и сквибам. Лишь повзрослев, самые разумные начинали понимать и искать ответ самостоятельно, но большинство до седых волос продолжало бездумно тратить величайший дар природы на чистку овощей или мытье окон. Так проще жить большинству людей. Но вы, мистер Поттер, к сожалению или к счастью, как посмотреть, к ним не относитесь. Чтобы выжить, вам надо знать. Иначе... Иначе вы просто потеряете свой дар или сгорите в одной из ваших безумных эскапад. Такова реальность.

Снейп вновь замолчал, что-то обдумывая, а я, затаив дыхание, ждал. Я был уверен, что он не станет делать туманные намеки, а расскажет все как есть. И я не ошибся. Спустя несколько минут он продолжил.

— Итак, Магия. Она существует везде, в деревьях, в траве, в камнях и в облаках. В каждом живом ростке, в каждой пылинке. Этот мир наполнен магией. Магглы тоже чувствуют ее, они называют ее жизнью, но не осознают, что она есть не только в том, что рождается и умирает, но и в бессмертных предметах. Древние маги получили эту силу в дар от Волшебных народов: эльфов, сиддов, дриад и сумели развить в себе способности взаимодействовать с этой могучей силой. Направлять ее. И передали эту способность своим потомкам. Именно поэтому в древние времена так опасались смешанных браков с магглами. Из-за вероятности потерять искру магии в будущем поколении. Чем древнее род, тем больше уверенность в силе будущих поколений. Но об этом ты сможешь узнать позднее, это достаточно сложный вопрос, о котором до хрипоты спорят уже сто лет. Сейчас не об этом, а о самой Магии. Она не однородна, как ты понимаешь. Не может быть одинаковой сила летящей бабочки и древней скалы. Магия делится на четыре стихии, которым подчинено все на этой земле. Огонь, вода, земля и воздух. Основа основ. В каждом маге есть одна из этих стихий. Очень редко — две. В единичных случаях три и никогда — четыре. Все дело в том, что вода не может сочетаться с огнем, а земля с воздухом. Когда рождается ребенок, наделенный такими стихиями, он либо умирает, либо магия внутри него поглощает сама себя и он становиться сквибом.

Когда четыре великих волшебника основали эту школу, они разделили ее на четыре факультета. И дело было вовсе не в храбрости Гриффиндора или доброте Хаффлпафф. Разумеется нет. Каждый из факультетов набирал детей с определенной стихией магии. Годрик Гриффиндор был великим огненным магом, Ровена Ревенкло — блистательной волшебницей воздуха, Салазар Слизерин — непревзойденным магом воды, а Хельга Хаффлпафф — искусной ворожеей земли. Они набирали детей своих стихий и учили их в соответствии с их склонностями. В четырех сторонах замка были сокрыты алтари Стихий. Один из них я показал тебе сегодня. Они были созданы, чтобы подпитывать нестабильную магию детей .

Лет пятьдесят все было благополучно. Дети учились, маги сообща решали проблемы. Но напряжение между ними нарастало. Дело в том, что Магия Воды имеет ряд преимуществ перед остальными. Я уже упоминал, что иногда рождаются дети с двумя стихиями, и крайне редко с тремя. Так вот, чтобы такой ребенок выжил и сохранил магические способности, главенствующей его стихией должна быть Вода. Именно Вода является средоточием жизни на этой планете. По большей части она и есть жизнь. Вода может быть твердой как земля и легкой как воздух, когда становится паром. Она не сочетается только с Огнем, да и то иногда он помогает ей воспарить, хотя это и болезненный процесс. В общем, уникальные дети всегда попадали в ученики к Салазару Слизерину. Рожденных со Стихиями Огня и Воздуха, или Земли и Огня было крайне мало. Их магия была нестабильна, а в первом случае и вовсе взрывоопасна, так что первенство факультета Слизерин было предопределено.

Это не могло устраивать остальных Основателей. И вскоре они нашли решение и стали брать в школу магглорожденных волшебников. Ты спросишь, что же в этом плохого? В общем, ничего, конечно, беда только в том, что их магические способности крайне нестабильны, хотя и достаточно сильны. До сих пор неизвестно, почему искра магии прародителей просыпается в том или ином ребенке. Это настоящее чудо. Конечно, они значительно уступают чистокровным, ведь за ними не стоит сила Рода. Но само их рождение несет в себе надежду, что магия не оставит эту землю. Беда только в том, что они проявляют склонность к той или иной стихии только после четырнадцати или пятнадцати лет, так что где-то на третьем, четвертом курсе зачастую начинали мерзнуть и страдать у себя в спальнях, совсем как ты. Хорошо еще, если Воздушный маг попадал в Гриффиндор, а если в Хаффлпафф? Это было просто опасно. Если ребенок вовремя не признавался, а многие, как и ты, просто боялись уйти из привычного окружения, он мог стать сквибом из-за постоянного разрушительного воздействия камня чуждой магии. Салазар Слизерин с самого начала отказался брать на свой факультет магглорожденных. И дело было вовсе не в снобизме, как говорят теперь. Он предлагал зачислять таких детей на пятый факультет, где им объясняли бы законы Волшебного мира, рассказывали о том, что всякий наследник Рода знает с пеленок. А после пробуждения магии Стихий перераспределять по остальным, в зависимости от склонностей.

Но его обвинили в предвзятом отношении. И нашли другое решение. Распределительная Шляпа. По правде говоря, она довольно сносно справлялась с возложенными обязанностями, за одним только "но". Все без исключения дети с двойной магией попадали не на Слизерин. Даже если начало Воды было сильнее, чем Воздух или Земля, их автоматически зачисляли в Хаффлпафф или Рейвенкло. Если прибавить к этому отсутствие магглорожденных на Слизерине, то понятно, почему вскоре этот факультет стал самым малочисленным.

Салазар Слизерин не был самым добродушным и терпеливым человеком на земле. Спустя несколько лет он рассорился с остальными Основателями и отделил свой факультет от прочих. Ты не знал? Да, факультет Слизерин имеет своеобразную автономию в этой школе, хотя несколько веков и не пользовался этим правом. У нас свои законы, и я, как декан Слизерина, имею право последнего голоса во всем, что касается моих студентов. Но сейчас не об этом.

Так вот даже автономия не смогла удержать Слизерина в стенах школы, и он покинул ее навсегда. Причем не в самом лучшем настроении. Но никакой гнев не помешал ему позаботиться о своих учениках. Он напитал Алтарный камень своей силой и увеличил ее в несколько раз. Затем закрыл Ритуальный зал от всех, кто не принадлежит его факультету. Никто, ни один директор Хогвартса, никогда не переступал порог Зала Слизерина.

После его ухода выяснилось, что во многом он был прав. Магглорожденные, распределенные Шляпой, зачастую все равно оказывались не на том факультете. Спустя сорок лет, после нескольких трагических случаев, первый директор Хогварда был вынужден втрое урезать силу всех Алтарей, кроме Слизерина, разумеется. А спустя столетия маги и вовсе перестали вспоминать о их существовании. За последние сто лет в ритуальные залы вообще никто не входил. Мы все дальше отходили от заветов Основателей, и Шляпа все чаще допускала ошибки.

Одной из них стало твое распределение. Должно быть, этот артефакт просто впал в маразм, ничем другим я не могу объяснить предложенный тебе выбор между Гриффиндором и Слизерином. Я давно догадывался, а сегодня воочию убедился, что в тебе соединились стихии Воды и Воздуха. Главенствует Вода, и влияние магии Огня, пусть и значительно ослабленное, губительно для тебя. Мне жаль, но ты не можешь учиться на Гриффиндоре.

Вчера я предположил в тебе остаточное присутствие магии Воды и главенствующее Воздуха. Ведь тягу к источнику силы Воды ты ощутил, лишь попав к нам в гостиную, а до этого не высказывал никакого дискомфорта в башне Гриффиндора. Если бы это было так, возможно было временно заблокировать проявление водной магии. Это несколько ослабило бы тебя, но это не смертельно. После школы за пару лет все можно восстановить.

Но все оказалось намного сложнее. Твоя мать была магглорожденной волшебницей, скорее всего, поэтому стихия твоей магии не проявлялась почти полтора года. Твое появление в непосредственной близости от средоточия силы Воды послужило катализатором. Твоя магия пробудилась. На это уходило слишком много сил, поэтому ты так отчаянно мерз, а близость камня Огня лишь усугубляло твое недомогание. Должен сказать, твой потенциал достаточно велик, и в основном за счет водной стихии. Если я ее заблокирую, а как декан Слизерина я могу это сделать, ты будешь очень слаб. Возможно, твоей магии хватит, чтобы доучиться , но плата, по-моему, слишком велика. Ведь на Слизерине ты смог бы стать одним из лучших, при определенном старании разумеется. А так будешь обречен болтаться в хвосте. И даже по окончании школы вряд ли сможешь восстановить утраченное. По существу, это будет означать отказ от магии как таковой, а это, на мой взгляд, преступление против природы. Таковы перспективы. Мне жаль. Но решать только тебе.

Снейп замолчал, а я продолжал сидеть, не в силах поднять на него глаза. Почему-то я ни на секунду не усомнился в словах декана Слизерина. Странно, но еще месяц назад я не верил ни единому его слову, сомневался во всем. А теперь я не просто верил ему, я знал, что он говорит чистую правду. Что же мне делать? Что? Я не хотел становиться практически сквибом, не хотел потерять то, что всего час назад осознал в себе: пьянящую мощь, искрящуюся силу, рождающуюся глубоко внутри, там под сердцем. Профессор был прав, это непомерная плата за учебу на факультете храбрецов. Но Рон, Гермиона, наша команда по квиддич... Как? Ну как я им скажу, что не могу быть с ними? Кто это придумал, что слизеринец не может дружить с гриффиндорцем?! Почему все так? Или мне перейти на Рейвенкло? Это, наверное, возможно, но тогда я, скорее всего, потеряю друзей и не приобрету такой желанный дом. Мерлин, что же мне делать?

А еще, несмотря на все сомнения, я осознавал, что решение уже принял. Наверное, я самый настоящий слизеринец, потому что и мысли не допускал об отказе от собственной магии. Да, я эгоист и не готов пожертвовать ради дружбы своим будущим. Да и разве моим друзьям нужен сквиб? Не уверен. Снейп прав — это моя жизнь, и она уже изменилась безвозвратно. В тот самый момент, когда я коснулся черного камня, или нет, даже раньше, когда вошел в гостиную Слизерина и понял, что это мой Дом. И мой декан знает об этом. Да, именно мой декан.

Уверенность в этом придало мне сил, и я наконец поднял глаза.

— О переводе надо, наверное, спросить у директора, сэр? Если вы согласитесь принять меня к себе...

Я с надеждой смотрел прямо в черные глаза Снейпа.

— Я не отказываю детям Воды, мистер Поттер. Вас принял Дом Слизерина, это уже произошло. Но директор действительно должен официально признать свершившийся факт. Вы приняли решение? Не надо отвечать, это и так понятно. По-другому не могло быть. Вначале вам будет трудно, но я уверен, что вы никогда не пожалеете о своем решении. И еще... Надо иметь мужество, чтобы идти наперекор судьбе. Ваш поступок достоин уважения.

Снейп поднялся, и я вскочил вслед за ним.

— Сейчас я отведу вас в вашу комнату, а сам отправлюсь к директору Дамблдору. Нельзя откладывать решение такого важного вопроса. Пойдемте.

Он вновь говорил со мной своим привычным официальным языком. Опять я был для него Поттером, а не Гарри, как вчера. Но я не чувствовал обиды. Это было правильно. Я же еще не слизеринец. Ну, не совсем слизеринец. А по именам он называет лишь в приватной обстановке, и лишь своих змей.

Он отвел меня в спальню, но лишь за ним закрылась дверь, как предчувствие скорой беды накрыло меня с головой. Не знаю, что это было: прозрение, интуиция или что-то еще, только я стремительно накинул на себя мантию-невидимку и бросился вслед за удаляющейся черной фигурой.

Не знаю, зачем я тогда побежал вслед за Снейпом. Я не доверял ему? Нет. Дело было не в этом. Просто когда решается твоя судьба, хочется слышать все самому. И еще... Это странное беспокойство не давало мне остановиться.

Я тенью крался за профессором, стараясь ни шорохом, ни звуком не выдать своего присутствия. Я знал, что он бы ни за что не взял бы меня с собой к директору. Знал, что он узнает и будет недоволен. Знал. И все равно шел.

Наконец он остановился возле дверей кабинета Дамблдора. Горгулья, стерегущая вход в святая святых Хогвартса, даже не спросила у него пароль, а молча отпрыгнула в сторону. Постучав, Снейп перешагнул порог, а я ужом скользнул за ним.

Директор привычно сидел за столом, разнообразные игрушки жужжали и звенели, Фоукс сиял ослепительным оперением. Эта привычная мирная картина успокоила меня. В самом деле, я не видел от директора ничего, кроме добра; он всегда находил для меня ласковые слова, помогал. Так почему же я встревожился? Облегченно выдохнув, я устроился в самом углу, решив для себя, что я вот так подглядываю в последний. Ну не вылезать же теперь с пояснениями! Между тем Снейп успел поздороваться и устроиться в глубоком кресле у стола.

— Что-то случилось, Северус? Я не ожидал тебя сегодня.

— И да, и нет, Альбус. Это насчет Поттера...

— Ты слишком строг к мальчику, я говорил тебе. Он просто очень живой ребенок, директор снисходительно покачал головой.

— В последнее время он не был таким уж живым, — хмыкнул Снейп, а Дамблдор удивленно приподнял бровь:

— Что ты имеешь в виду?

— А вы не заметили, Альбус? Последние две недели он почти не ел, был вял и рассеян; ваши шпионы не докладывали вам? Очень странно. Даже мне со стороны было заметно, что ребенок нестабилен, как вы могли это упустить?

— Ах, ты об этом! Не стоит волноваться. Гарри сосредоточенно ищет Тайную комнату. Это нелегкое занятие, но он, похоже, уже близок к разгадке. Так что все под контролем.

Снейп помолчал с минуту, не сводя с директора глаз.

— Альбус, вы считаете нормальным проводить такие квесты посреди учебного года? Прямо в школе, наполненной кучей детей?! Вы устроили подобное в прошлом году, и только чудом никто не пострадал, если не учитывать, что ребенок получил моральную травму. В этом году вы активно соблазняете его Тайной комнатой! Вы машете этой тайной у него перед носом, как морковкой у морды осла! Вам не кажется, что это слишком?! А если там действительно живет этот пресловутый василиск?

— Успокойся, Северус! Я же сказал: все под контролем! Гарри — не обычный ребенок, он Избранный! Я лучше знаю, как закалить его характер.

— О да! Насчет закалки вы преуспели! Вы балуете его в школе, закрываете глаза на откровенное игнорирование общих правил, прощаете все! А на лето отправляете к этим жутким магглам. Чтобы жизнь медом не казалась, не правда ли? И не говорите мне про кровную защиту, не надо! Любой дом под Фиделиусом защитит его ничуть не хуже.

— Северус, успокойся! Я не намерен обсуждать с тобой это. Вопрос закрыт раз и навсегда. Воспитание Гарри — не твоя забота. Ты охраняешь его, этого достаточно.

Снейп поднялся из кресла и сделал несколько кругов по кабинету. Он явно с трудом сдерживал ярость.

— Альбус, вас может удивить, но мне не все равно, что вы делаете с жизнью этого ребенка. А в силу открывшихся обстоятельств это касается меня напрямую, как декана Слизерина.

— В каком смысле? Какие обстоятельства?

— Я уже не раз вам говорил, что этот побитый молью кусок фетра окончательно выжил из ума! В Поттере проснулась магия Стихии. Он Водный маг! Ему нельзя оставаться на Гриффиндоре, — выпалил Снейп и вновь сел в кресло.

Воцарилась тишина. Я боялся дышать и не сводил глаз с директора. Он долго молчал, а потом произнес незнакомым мне холодным как лед голосом:

— Как ты узнал?

— Проверил по крови; мне не понравилось его состояние в последнее время, и я подтвердил свои догадки.

— Хорошо. Кто еще знает?

— Пока никто, — не моргнув глазом, зачем-то солгал Снейп. — Но этого не скрыть, магия очень быстро развивается, ему опасно находиться в башне Гриффиндора. Надо немедленно перевести его в подземелья.

— Это невозможно. Ты можешь заблокировать его магию?

— Вы хотите, чтобы я покалечил ребенка? — Снейп спросил это почти шепотом, и у меня мороз пробежал по коже.

— Не надо драм, Северус! Это необходимо, — Дамблдор был очень зол, ему явно не нравился этот разговор. — Необходимо сделать из него сквиба, я правильно вас понял, Альбус? Для общего блага?

— Прекрати, Северус! Он не станет сквибом. В нем есть магия Воздуха, этого достаточно. Не делай из меня монстра! Мне жаль, но я не могу допустить, чтобы Избранный учился среди детей Пожирателей! Этого не будет!

— Вы не смеете оскорблять моих детей, господин директор!

— Никто не трогает твоих выкормышей, делай с ними, что хочешь! Но Гарри должен остаться на Гриффиндоре во что бы то ни стало! Тебе понятно? Проведешь обряд отторжения и сотрешь ему память, чтобы он и думать ни о чем не смел! Это его внезапное пробуждение рушит все мои планы.

— Постойте, Альбус, значит, вы все знали?! Знали с самого начала и приказали Шляпе определить его на Гриффиндор? Но почему? Почему хотя бы не Рейвенкло? Зачем рисковать мальчиком?

Директор с минуту сверлил Снейпа взглядом, затем вздохнул и произнес:

— Потому, что до его появления я был уверен, что он Огненный маг! Для этого были все предпосылки. К тому же, этой Стихии принадлежали его отец и мать. Я все приготовил заранее. Все так удачно складывалось: мальчик-который-выжил — наследник Годрика Гриффиндора, истинный гриффиндорец! Оставалось лишь подогреть интерес к нему в прессе, и красивая легенда готова. К тому же он должен быть под присмотром каждую минуту. А на Гриффиндоре мне это было сделать легче всего. Миневра никогда не вмешивалась в жизнь своих подопечных. А Уизли с самого начала должны были следить за ним. Искать же в последнюю минуту надежных осведомителей на капризном Рейвенкло? Слишком рискованно. А Флитвик не допустит никаких следящих чар на своей территории. Да, я дал приказ Шляпе определить его на Гриффиндор вне зависимости от его магии! Ты это хотел услышать? — директор цедил слова с такой злобой, что я с трудом узнавал его. — Что я должен был делать? Отдать его тебе на воспитание? Бросить в ваш омут и ждать, что получится? Избранный не может быть среди темных магов, это повредит легенде! Он должен ненавидеть все, что связано с Томом! Это главное! Как он может учиться на Слизерине и ненавидеть чистокровных снобов, да и тебя заодно? Это разрушит все мои планы! В конце концов, можно прожить и с низким уровнем магии, в этом нет трагедии.

— А каким образом он должен победить Темного Лорда, вы можете мне объяснить? Полусквиб против величайшего темного мага современности! Или вы готовите из него жертвенного агнца?.. — Снейп внезапно замолчал и даже привстал в кресле. — Этого не может быть, Альбус! Это слишком жестоко даже для вас!

— Прекрати! Это не твое дело!

Впервые я услышал, как директор повысил голос, и мне стало по-настоящему страшно.

— Прекратить? Не мое дело? Это сын Лили! Я поклялся защищать его и должен молча смотреть, как вы калечите его жизнь?

— Не строй из себя ангела! Ты забываешь, кем ты был и кто вытащил тебя из Азкабана? Ты дал Непреложный обет во всем мне помогать!

Дамблдор тоже поднялся, его глаза метали молнии. Несколько секунд они мерили друг друга гневными взглядами. Наконец Снейп не выдержал и буквально повалился в кресло и закрыл лицо руками.

— Так-то лучше.

К директору вернулся его добродушный тон.

— Я знал, что ты слишком эмоционально на все реагируешь, поэтому не хотел, чтобы ты знал правду раньше времени. Но раз так случилось, что ж. Тебе будет легче помочь осуществить мои планы. Как ты уже понял, магические способности Поттера не имеют особого значения. Все предопределено. Я приложу все усилия, чтобы он остался в живых, но это маловероятно. Приходиться жертвовать малым ради всеобщего блага, ты должен меня понять, мой мальчик. Гарри — милый ребенок, но он всего лишь ребенок. Это вынужденная мера. Так что не мешай мне. Вызови Гарри на этой неделе к себе под благовидным предлогом — не мне тебя учить — и проведи обряд отторжения. Он ни о чем не должен догадаться. Ты верно заметил, в последнее время он вел себя странно, кстати, ты знаешь, что он посетил твою гостиную? Проследи, чтобы больше этого не было! Ему нельзя приближаться к магии Воды! Блокировка может вызвать спонтанный выброс магии. Не хотелось бы, чтобы он погиб, не выполнив своей миссии. Проследи за этим! Можешь идти. И не устраивай больше сцен, я этого не люблю.

Снейп молча поднялся и, не прощаясь, вышел из кабинета. Я машинально последовал вслед за ним. Не знаю, как мне удалось остаться незамеченным, я был в таком шоке, что мое инкогнито занимало мои мысли в последнюю очередь. За что вскоре поплатился.

Едва мы отошли от горгульи, как я случайно наступил на подол мантии Снейпа. Он резко остановился и через секунду уже сжимал железными пальцами мои плечи.

— Разве я не приказал вам не покидать своей спальни, мистер Поттер? — прошипел он и сорвал с моей головы капюшон мантии-невидимки.

— Да, сэр, — выдавил я из себя и осел на пол у его ног. Идти куда-либо не было сил. Да и желания тоже.

Снейп без лишних слов опять натянул капюшон мне на голову и подхватил меня на руки. Куда он меня нес, мне было абсолютно безразлично. Тьма сгустилась вокруг меня. По-моему, я потерял сознание.

Я очнулся в знакомом кабинете. Декана Слизерина, разумеется. Я лежал на диване укрытый мягким пледом, и пытался собраться с мыслями. Это было очень сложно, собраться с мыслями, когда твой привычный мир разлетелся на тысячи осколков. И часть этих осколков впились в твое тело, в лицо, в грудь, и тебе больно дышать, больно открыть глаза, больно жить. Добрый седой волшебник лгал мне все это время, друзья следили за мной и докладывали о каждом шаге, и нужен я лишь для того, чтобы умереть. Зачем, я так и не понял, да и не хотел понимать, ясно было одно: у меня никого нет. Никого нет рядом. Я опять заперт в чулане под лестницей, только теперь он чуть побольше и называется по-другому. Башня Гриффиндор он называется. Черт, вот-вот Снейп исполнит приказ директора и сотрет мне память. Мне было тошно думать о том, что после этого я буду опять послушной марионеткой, опять буду смотреть в добрые голубые глаза и верить каждому слову. До самой смерти — а судя по всему, ее ждать не слишком долго — я буду как цирковая собачка выполнять любые команды человека, хладнокровно приготовившегося принести меня в жертву ради туманного общего блага.

Стараясь оттянуть страшную минуту, я изо всех сил притворялся спящим. Но разве можно обмануть Северуса Снейпа? Минут через пять после моего пробуждения его прохладная ладонь легла на мой пылающий лоб.

— Открывай глаза. Я знаю, что ты уже не спишь.

Делать нечего, я сел на диване, продолжая укутываться в плед, как будто этот мягкий кокон мог защитить меня от суровой реальности.

— Я так полагаю, ты слышал весь наш разговор с директором от первого слова до последнего?

— Да, сэр.

Мне было ни к чему отпираться, хуже все равно не будет.

— Оставим пока твое вопиющее непослушание, с этим разберемся позднее. Надеюсь, до тебя самого дошло, что некоторые вещи были сказаны вовсе не для твоих ушей?

Я наконец поднял голову и посмотрел на декана. Он стоял напротив дивана возле стола и не сводил с меня глаз.

— А разве там хоть что-то было для моих ушей? — проворчал я и пожал плечами.

— Дерзишь? Хотя, в общем, верно. Я бы предпочел, чтобы ты остался без этой информации. Видишь ли, я считаю, что в двенадцать лет рановато узнавать о такой подлости. Но что сделано, то сделано. Это даже упрощает мою задачу.

Снейп подошел к шкафу, выдвинул один из ящиков и стал что-то искать в нем.

— Вам будет легче стереть мне память, да? В смысле, я буду меньше сопротивляться? — выдавил я из себя и попытался изобразить гордое презрение, хотя вряд ли мне это удалось.

На секунду прервав свои поиски, Снейп насмешливо фыркнул.

— Нет, идиот. Если бы я собирался стереть твою память, никакое сопротивление мне бы не помешало, уж поверь. При всех этих знаниях легче будет придумать, как вылезти из этой каши. Мне хотя бы не придется убеждать тебя, что не все надо рассказывать по старой гриффиндорской привычке доброму дедушке-директору.

Снейп извлек из ящика какой-то маленький предмет, я не рассмотрел, что это такое. Да и не очень интересовался. Только что услышанное никак не укладывалось у меня в голове: он что, хочет нарушить приказ директора? Или я не так понял?

— Сэр, но ведь директор вам приказал...

— Тебя не касается, что и кто мне приказал, — Снейп вновь смотрел на меня своим пронизывающем взглядом. — Возможно, тебя удивит, но я не калечу детей ради удовлетворения амбиций высокого начальства, ради красивой легенды или всеобщего блага. Так что успокойся: ни блокировать твою магию, ни стирать тебе память я не собираюсь, уж поверь.

Волна радости, охватившая меня, почти моментально схлынула, и я похолодел.

— Но директор заметит...

Как можно скрыть от него такое? Я даже не представлял.

— Да, и в этом основная сложность, — Снейп все так же задумчиво смотрел на меня, как будто решая про себя какую-то сложную задачу. — Нам надо придумать, как сделать так, чтобы он пребывал в счастливом неведении, а ты не утратил своих способностей.

— И что надо делать? — с затаенной надеждой я смотрел на когда-то самого ненавистного профессора.

— Прежде всего, научиться слушаться, а с этим у тебя проблемы.

— Простите, сэр.

Снейп хмыкнул и сел возле меня на диван.

— Послушай меня, Гарри. Все очень серьезно. Ты, конечно, понимаешь, что нарушить планы директора, при этом оставив его в неведении, нелегко. Я бы никогда не впутывал в подобные интриги ребенка твоего возраста, это очень рискованно, но выхода у нас нет. Скажу прямо, шансов победить в этом противостоянии у нас ничтожно мало. И многое, очень многое зависит от тебя. И прежде всего, от твоего доверия ко мне. Если ты не будешь слушаться каждого моего слова, лучше сразу выполнить приказ директора. Потому что дело все равно обречено на провал. Ты меня понимаешь?

Я быстро кивнул и робко взял профессора за руку. Она оказалась удивительно теплой.

— Сэр, я обещаю, я буду слушаться, правда. Не надо лишать меня магии, пожалуйста!

— Хорошо, с этим разобрались. Теперь основные детали. При таких обстоятельствах ты не можешь открыто перейти на наш факультет, но и на Гриффиндоре остаться физически не сможешь. Поэтому ты будешь официально числиться там, но фактически перейдешь на Слизерин.

— Как это?!

— Ты книги про шпионов читал? Тебя же магглы воспитали?

Я недоуменно кивнул.

— Вот примерно так же. Как шпион. Я снабжу тебя некоторыми артефактами, которые скроют твои мысли и магию от посторонних. Кроме того, придется пройти ускоренный курс окклюменции, это способность скрывать мысли от магов без вспомогательных средств. Возможно, ты не знаешь, но директор довольно сильный легилемент, и без зазрения совести шарит в головах таких дурачков, как ты. В этом основная опасность. Потом, и это самое сложное, тебе надо научится притворяться, что ничего не изменилось: ты обожаешь Гриффиндор, любишь всех Уизли поголовно и веришь директору. Это действительно сложно, но необходимо. Слишком много глаз за тобой следит. Справишься?

— Не знаю, сэр.

Я был совсем не уверен, что меня не стошнит прямо в кабинете директора и я не запущу в него блюдом с лимонными дольками.

— Молодец. Ты здраво оцениваешь свои возможности. Этому надо учиться. Ничего, до Рождества осталось три недели, как-нибудь продержимся, а на каникулах я вплотную займусь твоими актерскими способностями.

— Но меня отправят к Дурслям. В этом году никого не оставят в школе, я узнавал.

— Вот и прекрасно. Про Дурслей забудь. Ты поедешь ко мне.

Я ошарашенно таращился на Снейпа. Он что, вот так просто заберет меня у тетки?

— Гарри, — Снейп страдальчески закатил глаза. — Неужели ты считаешь, что я позволю своему слизеринцу проводить каникулы в обществе таких, с позволения сказать, людей? Я достаточно знаю Петунию Дурсль, что бы иметь представление о твоей жизни в ее доме. Тебе там не место. Кроме того, надо нам многое успеть. Это вовсе нелегко — то, что тебе предстоит. Быть в постоянном напряжении, взвешивать каждое слово, каждый взгляд. Ты слишком горяч и порывист, совершенно не умеешь скрывать свои чувства. Мне жаль, но этому придется учиться, другого выхода просто нет. Так вот, для этого нужно время, и глупо тратить его на мытье полов в доме магглов. А еще тебе нужно иметь место, где можно просто расслабиться и побыть самим собой. Так что решено, на каникулах ты отправишься к Дурслям, а оттуда я сразу заберу тебя в Принц-мэнор. Если ты, конечно, не слишком соскучился по любимой тете.

— Спасибо, сэр. Я... Я не знаю, как вас благодарить...

— Ну, пока особо не за что, — Снейп легко поднялся и посмотрел на висящие на стене часы. — Я пригласил весь седьмой курс Слизерина на экстренное совещание. Они будут через пять минут. Я думаю, не стоит оповещать всех моих змеенышей о твоем новом статусе. Пока будет достаточно старших. Они смогут тебя поддержать. Негласно, конечно.

Я лишь кивнул и весь подобрался. Седьмой курс Слизерина — это не фунт изюма. Правда, я не совсем понимал, как они смогут меня поддержать.

Ровно через пять минут дверь бесшумно отворилась, и в кабинет вошли семеро слизеринцев. Терренс Хигс и Феликс Розье, неразлучные, как всегда, устроились на диване. К ним подсела непоседливая Пенелопа Линг, и стала шептать что-то на ухо Феликсу, бросая на меня любопытные взгляды. Торфинн Роули, гигант под два метра ростом, встал у стены, как будто не был уверен в надежности мебели в кабинете декана. Миниатюрная блондинка Изольда Сельвин устроилась в кресле у камина, а Джофри Лавджой сел прямо на ковер у ее ног. Как я узнал позже, они были помолвлены с детства, так что хогвардские девчонки напрасно вздыхали о Лавджое. На стул у стола профессора присела Дебора, она училась на шестом курсе, но была старостой, так что ее появление было вполне объяснимо. Из седьмого курса отсутствовал, по вполне понятной причине, лишь Маркус Флинт.

— Итак, господа, я созвал вас, чтобы обсудить довольно серьезное обстоятельство, которое может повлиять на наши планы в дальнейшем.

Снейп, сидевший за своим столом, обвел глазами внимавших ему учеников. Шепот и движения прекратились.

— Сразу о главном. Присутствующий здесь мистер Поттер был определен на факультет Гриффиндор, но должен был учиться на нашем факультете. Его распределение на Гриффиндор было спровоцировано грубым вмешательством директора Дамблдора. Об этом свидетельствует проснувшаяся в Гарри магия Воды. Вы понимаете, что это означает. Разумеется, директор Дамблдор категорически против его перехода на Слизерин. Его ничто не остановит в стремлении осуществить свои планы. Сегодня он дал приказ о блокировке основной магии Поттера. Во имя всеобщего блага, разумеется.

Пенелопа тихо охнула и зажала рот ладошкой. Хигс и Розье переглянулись, а Роули лишь пожал плечами, мол, а чего вы ожидали?

— Еще вчера, когда я выяснил причину болезненного состояния Поттера, я отправил Маркуса под Оборотным в спальню Гриффиндора, а самого Гарри спрятал у нас. Сегодня же, после прямого приказа директора, созвал вас, чтобы услышать ваше мнение о выходе из создавшейся ситуации. Случай беспрецедентный и коснется, в той или иной мере, каждого члена нашего Дома. Так что вы в полном праве высказаться и повлиять на решение.

Повисла тишина. Слизеринцы смотрели на меня, как будто видели впервые. В их глазах не было ненависти, только напряженная работа мысли.

— Сэр, а что тут решать? Магия Хогвартса будет на нашей стороне, где это видано -лишать человека магии?! — Пенелопа возмущенно поднялась с места. — Что он о себе возомнил?! Вы же сами говорили, Слизерин может соблюдать автономию, вот и объявим о ней, давно, между прочим, пора! И мальчишку спасем, и директору нос натянем. Ну, ни вам же его бояться, сэр! — она воинственно тряхнула темными кудряшками.

— Слишком рано, Пенелопа, — Розье потянул ее за руку, принуждая сесть. — Мы не можем вскрывать все карты, еще не время. Здесь надо действовать тоньше. Нельзя просто послать уважаемого профессора Дамблдора ко всем чертям. Мы еще не готовы к активным действиям.

— Я согласен. Воевать с директором в открытую — лишняя головная боль. Без него проблем выше крыши. Пока он не обращает на нас пристального внимания, но если вмешаться в его личные планы, ждите беды. Будет сканировать каждого день и ночь, и не факт, что ни до чего не докопается. Но и сдавать своего, пусть и пропитанного гриффиндорством до мозга костей, не стоит, — согласно кивнул приятелю Хигс.

— Тогда Поттера на нелегальное положение, скроем ауру и будем вокруг него круги наматывать, чтобы он ненароком нас всех не сдал? Да он не выдержит! Через пару дней взорвется, с него станется. И все ваши планы как карточный домик разлетятся. А кому потом расхлебывать? Декану? Воля ваша, профессор, а мне ваше самочувствие как-то дороже, чем магия новообретенного Поттера, будь он трижды Водяной маг, — не поднимаясь с места, сказал Лавджой. И добавил: — Не обижайся, Поттер, против тебя лично я ничего не имею, но ты не сможешь все скрывать. Просто не сможешь. А директор, судя по всему, еще больше неадекватен, чем я до сих пор думал. И подставлять нашего наставника... Нет, это слишком высокая цена.

Повисла тишина. Я опустил голову. Он был прав, абсолютно прав. Зачем Снейпу так рисковать? Я вообще не понимал, зачем он это все задумал, стер бы мне память, и дело с концом.

— Значит, будим блокировать магию всем, на кого Светлейший маг укажет, так, что ли? Для собственного спокойствия? — звонко пропела Изольда. — Это не выход, Джоф. А если он завтра на тебя укажет, или на меня? Да и не сделает такого профессор, что бы мы тут не придумали. Уж лучше вообще Поттера из школы увести и в каком-то мэноре спрятать. Обучить его и там можно. Только очень уж он заметен. Скандал будет грандиозный!

— На его поиски весь Аврорат поднимется, как пить дать. Да и подозрение на декана упадет, после всего, что вскрылось, директор вмиг догадается. Так что это не выход, — пробасил Роули и, отделившись от стены, подошел ко мне вплотную.

— Как хочешь старайся, Поттер, но о твоем переходе к нам никто не должен знать. Пей чай с Дамблдором, бесись с Уизли, скандаль с Драко, благо он еще ничего не знает, но ни одна душа ни о чем не должна узнать. Вот, возьми, — Торфин протянул мне булавку с неприметным красным камушком. — Ни одна бородатая сволочь — простите, профессор, вырвалось — не сможет прочесть твои мысли. Воткни под одежду, и директор будет считать, что ты непрерывно мечтаешь о квиддиче. И о девчонках.

Лавджой, не выдержав, прыснул, за что получил от Изольды легкий подзатыльник.

— А у меня медальон отвлечения есть. Бери.

Дебора проворно сняла с шеи цепочку с изящным кулоном и протянула мне. Ее остановил спокойный голос профессора.

— Стоп, стоп. Увешивать его артефактами, как рождественскую елку, будем чуть позже. С этим нельзя переборщить, а то от него фонить будет, так, что даже Хагрид заметит, не то что директор, — он секунду помолчал, оглядев замолчавших учеников. — Я рад, что вы пришли в итоге к тому же мнению, что и я. Делать из Поттера двойного агента — занятие очень рискованное, но другого выхода просто нет. Самое сложное — предстоящие три недели до рождественских каникул. Потом будет легче. От вас я попрошу поддержать его во время общих трапез, в коридорах, словом, везде, где столкнетесь.

— Направленная магия, сэр? — уточнила Дебора.

— Именно. Ты, Дебора и Феликс. Возможно, позже привлечем Милана Эйвери, он тоже сильный менталист, но пока достаточно вас. Создайте вокруг Поттера контур безмятежности. Но будьте осторожны, директор ничего не должен заметить. Распределите между собой, кто и когда будет опекать Поттера. Потом согласуем, срок до понедельника, — тоном командующего, раздающего приказы солдатам, продолжил Снейп. — Далее. Изольда, сваришь до понедельника зелье Шендлера. Нужно вызвать у Гарри слабость, но не навредить его здоровью. Это будет выглядеть естественно после мнимой блокировки. Мистер Поттер, если закружится голова, не пугайтесь, смело жалуйтесь своим приятелям, что надышались парами какой-то дряни во время отработки. Дамблдор не допустит вашей госпитализации и удостоверится в моей лояльности. Но не переборщите, вы же у нас спартанский мальчик, терпите, гордо сцепив зубы. Это понятно?

Я только ошарашенно кивнул.

— Джофри, Торфин, Терренс. На вас обострение ситуации с Гриффиндором. Надо отвлечь внимание директора. Но никаких жертв в Больничном крыле! — заметив, как заулыбался Хигс, повысил голос Снейп. — Просто пара громких скандалов, не мне вас учить, в конце концов. И лучше, если зачинщиком будет Торфинн.

— Не волнуйтесь, декан, все будет в ажуре. Комар носа не подточит. Я же тупой увалень, меня никто в хитрости не заподозрит! А профессор МакГонагалл будет неделю в кабинете директора шипеть, это я вам обещаю. Есть уже пара идей, мы только с ребятами чуть-чуть додумаем и вам все расскажем, — здоровяк Роули подмигнул буквально светящемуся от предвкушения Лавджою.

— Спасибо, профессор! Насыпать перца гриффам, да еще и по вашему приказу! Это подарок на будущий выпускной! — Лавджой легко вскочил на ноги и отвесил Снейпу изящный поклон.

— На здоровье. Но особо не увлекайтесь, полномасштабные военные действия нам не нужны, — усмехнулся тот и обратился к Пенелопе: — На тебе, девочка, самое неприятное. Дамблдор. Каждое утро жду отчета о его настроении. Справишься?

Мисс Линг брезгливо поморщилась и кивнула.

— Конечно, профессор. Две недели от него не отлипну. Может, хоть похудею. От душевного состояния Его Светлейшества у меня напрочь аппетит пропадает.

Снейп покачал головой и посмотрел на меня.

— Гарри, ты, разумеется, мало что понял, но подожди с объяснениями. Обещаю, все расскажу, отвечу на все вопросы в ближайшее время, в тумане тебя никто держать не собирается. Потерпи до вечера, хорошо?

Я не успел ответить. Внезапно в дверь постучали, и в кабинет ввалился я. Вернее, конечно, Маркус Флинт в моем образе.

— Я на отработку, профессор, — совершенно счастливым лицом заявил он и плюхнулся на свободный стул.

— Ты опоздал на десять минут, — сурово отчеканил декан.

— Так Поттер всегда опаздывает. Вот и я, для достоверности, — пожал плечами Маркус и повернулся ко мне: — Как ты там столько продержался, приятель?! Бедлам какой-то. Или они ради меня такой крик устроили? Просто утро в курятнике.

— Поделитесь своими впечатлениями чуть позже, мистер Флинт. Благодарная аудитория вам обеспечена. Я могу продолжать, с вашего позволения? — холодно уронил Снейп.

— Простите, сэр. Не удержался, — Флинт обезоруживающе улыбнулся профессору и подмигнул мне. Вот уж не думал, что день пребывания в спальне львиного факультета обеспечит мне такого союзника.

— Хорошо. Если у кого появятся дельные мысли, прошу не стесняться, выслушаю всех. Надеюсь, мне не надо предупреждать, что все услышанное сегодня не подлежит разглашению? Никто из младших не должен пока знать об изменившемся статусе Поттера. До летних каникул в эту тайну будут посвящены только вы и, возможно, впоследствии, шестой курс, но это в случае, если нам понадобится их помощь. На этом все. Все свободны, кроме Маркуса. Проводите Поттера до его спальни. А ты, Гарри, не выходи пока из комнаты, отдыхай, я позже к тебе зайду.

Слизеринцы поднялись со своих мест, и я поплелся вслед за ними. По правде говоря, я не был морально готов остаться с ними с глазу на глаз, то есть без профессора Снейпа. Что я им скажу? Извините, ребята, так получилось. Я не хотел упасть вам как снег на голову? Бред. И потом, я на протяжении всей своей учебы исправно конфликтовал с представителями их факультета, пусть и не с седьмым курсом, они на меня просто не обращали внимания, но все же. Из за меня в прошлом году Кубок школы ушел у них из-под носа. Вряд ли им это понравилось. Дамблдор тогда просто подарил первое место Гриффиндору, а виной всему — мои похождения. Так что, покорно следуя за слизеринцами по коридору, я не ожидал для себя ничего хорошего.

Они вели меня какими-то окольными путями, ведь в гостиной мне не стоило появляться. Так что площадка с дверьми спален моего курса появилась для меня совершенно неожиданно. Всю дорогу семикурсники сохраняли молчание, и от этого мое беспокойство все нарастало. Но лишь только я коснулся двери, как Джофри спросил:

— Ты впустишь нас? Хотелось бы поговорить.

Ах да, я совсем забыл, ведь чары пропускают только декана и тех, кого я позову.

— Да, конечно, заходите.

В маленьком помещении семеро моих гостей выглядели почти толпой. Они занимали все свободное пространство. Один Роули почти заслонил шкаф, к которому привалился плечом. Меня усадили в кресло, девочки расположились на кровати, Лавджой оперся о стол, а Розье с Хиггсом запрыгнули на подоконник.

Повисла тишина, прерываемая только тиканьем часов.

— Что, нелегко было? — неожиданно спросил Джофри. — Ты не тушуйся, Поттер. Мы не враги тебе. Своих не сдаем, так что расслабься.

Я удрученно кивнул, на сердце чуть полегчало.

— Так это ты тогда под Оборотным к нам пролез? Ну ты даешь! Тебе повезло, что дверь тебя сразу признала, она на слизеринцев настроена, а то бы такой вой поднялся, все бы оглохли, — рассмеялся Розье. Это сразу разрядило обстановку, и на меня посыпались вопросы:

— Ты давно все узнал?

— Тебя от обилия рыжих у вас за столом не подташнивает? Они же стукачи! Об этом все знают! Ну, кроме тебя.

— Маленький, страшно, наверное, в Ритуальном зале было? Профессор умеет ужаса напустить, а ты один был!

Изольда соскочила с кровати и, притиснувшись ко мне в кресло, стала гладить меня по голове. На подлокотнике пристроилась Дебора и обняла меня за плечи.

— А ночью ты зачем опять приходил?

Я отвечал всем сразу, слегка офигевал от ласковых прикосновений девчонок — что я, младенец, что ли? — и мужественно терпел. К счастью, все это безобразие быстро остановил молчавший до сих пор Роули.

— Может быть, хватит о ерунде? Девчонки, обласкать и утешить бедного мальчика успеете в следующий раз! Давайте о деле.

Все замолчали, а Изольда и Дебора сели на свои места.

— Давай напрямую, Поттер. Нельзя сказать, что мы все дико счастливы от твоего появления, но и ненависти мы не испытываем. Раз ты наш, будем помогать, чем сможем. Но и ты, будь добр, берись за ум. Сам понимаешь, риск очень большой. Если наш глубокоуважаемый директор имеет на тебя какие-то виды, а это не подлежит сомнению, вертись как хочешь, но не дай ему даже заподозрить, что все идет не по его плану. Чем дольше он будет думать, что ты весь у него на виду, как герань на подоконнике, тем лучше для всех нас и прежде всего — для тебя. Надеюсь, до тебя дошло, что из себя представляет добрый дедушка?

— Спасибо, насмотрелся, — угрюмо буркнул я.

— Даже так? С этого момента поподробнее!

Мне пришлось кратко удовлетворить их любопытство. Рассказ о тайном посещении кабинета Дамблдора произвел впечатление. Все уставились на меня, как на загадочное явление природы, а Лавджой глубокомысленно изрек:

— Да уж, Поттер, легких путей ты не ищешь. Настоящий шпион! И правду узнал сразу всю, и приказ декана нарушил, и нам все рассказал!

— Да ладно, что уж, — Феликс сочувственно смотрел на меня. — Что, нелегко с иллюзиями прощаться? Тебе не позавидуешь! Если бы я на твоем месте был, да еще и в твоем возрасте, наверное, уже в кабинете истерику бы закатил. Ты молодец. Сдержался.

— Я просто растерялся.

У меня не было никакого желания рассказывать, как я просто потерял сознание после добытых сведений. Да и о том, как Снейп нес меня на руках, тоже.

— Тогда понятно.

Лавджой смерил меня оценивающим взглядом и вынес свой вердикт:

— Как бы там ни было, пути назад для тебя нет. А поскольку ты теперь слизеринец, пусть и тайный, запоминай, повторять никто не будет: мы один Дом, один клан, и распрей внутри быть не должно. Мы против всех, и каждый друг за друга. Мы против Светлых, потому что они любую подлость преподносят как вынужденную меру. Мы против Темных, потому что они этой самой подлостью просто живут. Мы сами по себе.

— Никто не будет лезть тебе в душу, — продолжил вслед за Лавджоем Роули. — Но если будет нужна помощь, только скажи. Поможем, чем сможем. Как бы ни было тяжело, помни — ты теперь не один. Но и ты будь готов ответить тем же. Обо всем остальном тебе расскажет декан. Надеюсь о том, что его слово закон и за любую грубость в его адрес мы тебя просто по стенке размажем, тебя предупреждать не надо?

Я только отрицательно покрутил головой.

— Хорошо. Засим мы откланиваемся. Пошли, ребята. Ребенку еще надо все переварить.

Как только за моими гостями закрылась дверь, я бессильно повалился на постель. Оставалось дождаться визита декана и выяснить до конца, в какую историю я влип на этот раз.

Ждать пришлось больше двух часов. За это время я успел пообедать и даже почитать учебник по Чарам, неизвестно каким образом оказавшийся у меня на столе. Предаваться размышлениям я не стал. Вернее, у меня просто не получилось. В голове был такой сумбур, что я решил дождаться декана и делать выводы уже после его пояснений. Как я буду числиться на Гриффиндоре, а ночевать в подземельях, да еще и так, чтобы вездесущий директор ничего не заметил, я просто не представлял. Впрочем, в чем будет заключаться помощь седьмого курса Слизерина, я тоже не понимал. Так что оставалось забраться на широкий подоконник и наблюдать за стайками рыбешек за окном, время от времени пытаясь читать подброшенный кем-то учебник.

— Какое похвальное стремление к знаниям, — Снейп появился бесшумно, и я от неожиданности чуть не слетел с подоконника. — Пойдем со мной, Гарри. В моем кабинете будет удобнее.

Я поспешно слез со своего насиженного места и устремился вслед за деканом. Третий раз за день, между прочим.

Когда мы пришли, Снейп указал мне на кресло у камина, а сам устроился напротив. С минуту он хранил молчание. Я не прерывал его, просто ждал.

— Я всегда надеялся, что этот разговор когда-нибудь состоится, — неожиданно начал декан. — Вот только не думал, что буду рассказывать все это так рано. И уж никак не мог предположить, что все произойдет при таких обстоятельствах. Я рассчитывал поговорить с тобой, когда ты немного подрастешь. Но случилось как случилось. Выслушай меня, пожалуйста, не перебивая. Позже я отвечу на все твои вопросы, — он сам замолчал на минуту, а затем продолжил: — Начну с нашего Дома. Хотя обычно обо всех законах и целях факультета слизеринцы узнают постепенно, где-то к пятому курсу. Тогда они уже достаточно взрослые, чтобы сознательно принять их. Первокурсникам я лишь объясняю правила дисциплины и последствия их проступков. По моему мнению, глядя на успехи старшеклассников, они гораздо быстрее проникаются мыслью о необходимости учебы. Стыдно быть неучем среди увлеченных и успешных, каждый в своей сфере, однокурсниках.

С тобой все по-другому. Жаль. Во многих знаниях много печали. Я невольно краду твое детство, малыш, прости, но у меня нет другого выхода. Если бы ты сразу попал к нам, то смог бы еще пару лет пребывать в счастливом неведении, быть просто ребенком, не притворяться ежеминутно, не прятать свои чувства. Но этого уже не изменить. Так что я буду говорить с тобой, как со взрослым. Прежде всего, ты должен знать правду.

Начну с начала: в пору моей юности я был сторонником Темного лорда. Я принял метку, когда мне исполнилось семнадцать. Я не хочу вспоминать те дни, говорю об этом, чтобы ты узнал правду от меня. И добавлю лишь одно: я приложу все усилия, чтобы никто из моих учеников не совершил моих ошибок. Пока я жив, ни один мой змееныш не будет служить надуманным целям сильных мира сего, будь то темные или светлые волшебники. Мои дети не будут пушечным мясом. Каждый из вас уникален, каждый достоин счастливой жизни. Вы не оружие, не разменная монета, вы люди, волшебники, в конце концов. Каждый из вас алмаз, нуждающейся в огранке. И превратить вас в россыпь бриллиантов — моя главная задача.

Именно для этой цели и служат правила Благородного Дома Слизерин. Развить твои таланты. Магия наделила тебя дарами, надо лишь найти, к чему у тебя больше склонностей, и развить их.

До пятого курса слизеринцы, как и все в Хогвартсе, изучают основные дисциплины. За это время у меня есть возможность понять, к чему именно проявляет склонность тот или иной ученик. На пятом курсе, как тебе наверняка известно, можно выбирать предметы. Вот с этого момента и начинается основное обучение. Ты можешь не знать, но основная масса нашего факультета берет минимальное количество предметов. Это связано с тем, что программой Хогвартса не охвачено значительное количество магических дисциплин. Здесь не преподают менталистику, не обучают артефакторике, нет ритуальной магии и магии атмосферной, нет лингвистики и анимагических дисциплин. Мерлин, в этой школе нет и половины того, что должен знать уважающий себя волшебник! Хотя во времена Основателей это все было.

Но я не могу допустить, чтобы такие таланты, как, например, Пенелопа, а она прекрасный эмпат, не развивала свой дар. Согласись, глупо изучать Предсказания вместо необходимой тебе менталистики или даже некромантии — правда, некромант за все время у меня был только один.

Именно поэтому на пятом курсе, выбрав минимум предметов, мои дети самостоятельно изучают интересующие их грани магии, советуются со старшими, присутствуют на специальных занятиях. Словом, делают все, чтобы к шестому курсу начать углубленное изучение выбранной дисциплины.

Зельеваров, боевых магов и менталистов я обучаю сам. Остальных учат Мастера, их немного, но поверь, они самые лучшие. Но и требования неимоверно высокие. Никто не будет обучать ленивого неуча. Если на тебя тратит свое время прославленный мастер своего дела, ты обязан соответствовать. Гнуть спину и работать до седьмого пота. Это стоит того. Закончив обучение в Хогвартсе, мои выпускники поступают в лучшие учебные заведения Магического мира. К двадцати пяти годам большинство уже имеет звание Мастера. Пройдет еще лет десять, и они будут править этим миром.

— Вы хотите захватить власть?! — не выдержав изумления, все же перебил я. Зельевар усмехнулся:

— Молодец, ты ухватил самую суть. То, что становится очевидным для моих учеников к четвертому-пятому курсу. Но все гораздо сложнее, малыш. Наша основная цель: не допустить, чтобы началась еще одна война. Волшебников слишком мало. Слишком много было пролито крови в предыдущую войну. Большая часть слизеринцев сироты либо потеряли кого-то из близких. Так же, как и остальные факультеты. Темный лорд обескровил древние Роды. Кто погиб, кто в Азкабане, их дети были обречены повторить ошибки родителей, озлобиться и ждать возвращения Предводителя, который ввергнет их в ад новой битвы. Этого нельзя допустить. Хотя очень сложно убедить ребенка, что та идея, в которую верили или продолжают верить его родители, ошибочна. Нельзя настраивать детей против семьи. Единственный выход: показать правильный путь и сделать так, чтобы он выбрал его сам. По собственной воле, сознательно. Я и мои выпускники делаем все, чтобы предупредить появление новой Темной армии.

Основная сложность в том, что все это должно происходить втайне от всех. Ни так называемые Темные, ни Светлые не должны догадываться о появлении Третьей силы. О последователях Темного Лорда не стоит и говорить, а Светлые... Ты уже смог убедиться, что директор настроен только на конфликт и не приемлет иного решения, кроме собственного. Если он узнает о моей деятельности, это приведет его в ярость. Он не привык терять власть. А обострять ситуацию еще не время. Нужно еще два— три года, а лучше, пять. Тогда, надеюсь, в Министерстве будет достаточно моих выпускников, это даст возможность вовремя остановить назревающий конфликт.

Но все это слишком сложно. Тебе пока рановато интересоваться внутренней политикой. Чуть позже мы обязательно это обсудим, если тебе будет интересно. А пока только поверь: ни я, ни мои выпускники не собираемся штурмовать Министерство и подкладывать бомбу под кресло Министра, хотя иногда ваши зелья на моих уроках подходят для этого как нельзя лучше.

Я с облегчением рассмеялся, а Снейп отвесил мне шутливый подзатыльник.

— Так что подведем итог: цель обучения на Слизерине — выучить как можно больше талантливых магов, способных противостоять надвигающейся опасности. А заодно и сделать этот мир чуть-чуть лучше, не впадая в крайности, не делая различий на темных и светлых.

Тебе пока все понятно?

— Да, сэр. Почти.

— Хорошо. Перейдем к самому главному: конкретно к твоим проблемам. Можешь задавать свои вопросы, так мне будет быстрее продолжить свой рассказ.

Я на секунду задумался. Несмотря на все открытия, этот вопрос почему-то волновал меня больше всего.

— Сэр, а вы правда дружили с моей мамой?

— Почему ты так решил?

Снейп пытливо посмотрел мне в глаза.

— Ну, там, в кабинете Дамблдора...

Я не смог продолжить и опустил голову, сдавило горло. Профессор осторожно приподнял мою голову за подбородок и мягко произнес.

— Твоя мама была моим лучшим другом. Еще до школы. Мы росли вместе. Учились, правда, на разных факультетах, но это не мешало нашей дружбе. До пятого курса мы были неразлучны. А потом… Потом она влюбилась в твоего отца, а у меня с ним были не самые теплые отношения, и это еще мягко сказано. В общем, дружба сошла на нет. Мы встретились через несколько лет, незадолго до ее гибели. Я уже был на службе у Темного Лорда и пытался предупредить ее об опасности. К сожалению, она мне не поверила. Я бросился к директору, он обещал защитить Лили в обмен на кое-какие услуги с моей стороны, но она все равно погибла. Я виноват перед тобой, Гарри. Я не смог ее уберечь.

Снейп говорил ровным спокойным голосом, глядя куда-то в пространство, но за обманчивым безразличием чувствовалась такая боль, что у меня заныло в груди. Я робко прикоснулся к его руке.

— Вы же сделали все, что смогли, сэр. Вы же пытались предупредить...

— Да, пытался...

Он прикрыл глаза, потом обернулся и посмотрел на меня.

— Ты должен знать, Гарри. Ты же слышал упоминание о пророчестве?

— Да, сэр, но я ничего не понял.

— Еще до твоего рождения Трелони предсказала, что тот, кто родится на исходе седьмого месяца, способен низвергнуть Темного Лорда. И Темный Лорд отметит его как равного себе, и не будет никто из них жить спокойно, пока жив другой. Что-то в этом роде. Дамблдор верит в это пророчество, верит, что ты способен сокрушить Темного Лорда. К сожалению, Темный Лорд тоже поверил в это предсказание, поэтому и пришел в тот день на Хэллоуин в ваш дом.

Я ошарашенно смотрел на зельевара. Значит, причина гибели моих родителей — предсказание? Но почему никто не говорил мне об этом?

— Значит, они погибли из-за меня? — прошептал я. Стало холодно, как будто я вновь сидел в башне Гриффиндора.

— Нет, малыш, из-за меня.

Он отнял свою руку и закрыл глаза.

— Это я передал предсказание Лорду. Я тогда не придал ему особого значения, это был пустой бред полусумасшедшей женщины. Трудно было представить, что мой шеф примет все на веру. И о беременности Лили я не догадывался. Что меня не оправдывает, конечно. В гибели твоих родителей виноват только я. Мне не искупить своей вины. Так что ты с полным правом можешь ненавидеть меня. Я только надеюсь, что ты позволишь мне помочь тебе в сложившейся ситуации, несмотря на твои чувства ко мне. Сам ты не справишься.

Снейп встал и подошел к камину.

Я же не поверил своим ушам. Мерлин, ну почему?! Почему стоит мне поверить кому-то, довериться, как он тут же оказывается негодяем?! Директор кормил меня лимонными дольками, рассказывал о великой силе любви, а сам, не моргнув глазом, приказал практически лишить меня магии, готовил, как гуся к Рождественскому обеду. Семья Уизли относилась как к родному, Рон и близнецы спасли из заточения — и они же следили за каждым шагом и доносили директору. Вселенская доброта какая-то, с тщательно скрытыми мотивами. Насчет Гермионы я пока не знаю, но в свете последних событий не верю уже никому.

И вот теперь выясняется, что профессор Снейп, человек, которому я почти доверился, предал моих родителей. Обрек меня на сиротство. Если бы не он, у меня была бы любящая семья и никто не посмел бы использовать меня в своих сомнительных планах. Да как он посмел?! И сам же так спокойно рассказывает мне об этом! Рассказывает о своей подлости!

Стоп... Но зачем он это делает?!

Шестеренки в моем мозгу на секунду остановились, и мысли потекли в другую сторону с оглушительной быстротой.

Главный вопрос: зачем он об этом рассказал? Ведь о подлости остальных я попросту подслушал. Вряд ли Рон Уизли планировал в ближайшем будущем поведать мне о своих доносах, как, собственно, и директор, а Снейп рассказал все сам!

Не в силах больше теряться в догадках, я сдавленно прошептал:

— Зачем вы мне это все рассказали?!

— Потому что это правда, — просто ответил он.

Правда. А ведь он всегда говорил правду! Даже когда она мне не нравилась. Честно говоря,в основном именно так и было, но это неважно. Ему ведь ничего ни стоило не упоминать о своем участии в гибели моих родителей. Откуда бы мне было узнать обо всем? Если бы Дамболдор и раскрыл мне эту страшную тайну, то после всего услышанного в его кабинете я бы ему не поверил. А кто еще знает? Волдеморт ? О да, он, как только воскреснет, сразу кинется меня оповещать о вероломстве моего учителя! Снейп свободно мог молчать. Так ему было гораздо проще добиться моего доверия, на его стороне была сама Магия. Я чувствую себя защищенным в его присутствии, этого нельзя отрицать.

И потом, он единственный, кто заметил мое плачевное состояние и пришел на помощь. Он нарушил прямой приказ директора и не стал блокировать мою магию, хотя это приведет за собой массу проблем. Словом, он сделал за эту пару дней все, чтобы я почувствовал себя защищенным. И все же он не скрыл от меня обстоятельства, способные уничтожить робкие ростки доверия, которые только проросли в моей душе. Он вообще, похоже, уверен, что я возненавижу его гораздо сильнее, чем ненавидел до памятного посещения гостиной Слизерина. Непостижимо! Значит, быть честным до конца ему почему-то очень важно. И это не может не внушать уважения.

Хотя, прислушавшись к себе, я понял, что и ненависти к профессору я не испытываю. Совсем. Не могу я его ненавидеть. Уже не могу.

Я поднял голову и посмотрел на него. Декан по-прежнему стоял у камина и смотрел на угасающие языки пламени. Он дал мне время на раздумья и терпеливо ждал моего решения.

Что ж, возможно, я не смогу полюбить его, как любят слизеринцы, но уважения и доверия он достоин, и в этом нет сомнений. Кроме того, как ни прискорбно, у меня больше никого нет. Только он.

Отбросив сомнения, я поднялся с дивана и подошел к Снейпу. Слова путались у меня на языке, я вообще не умел четко выражать свои мысли, когда волновался. Поэтому я просто взял его за руку и, не отрывая глаз от носков своих ботинок, сказал:

— Я вас не ненавижу, сэр.

Спустя секунду теплая рука легко коснулась моих волос. Я поднял голову и встретился взглядом с черными глазами профессора. В них было столько боли, что у меня сдавило в груди.

— Это было давно... Вы ведь не хотели, правда? Я знаю, мама вас давно простила...

Я что-то пытался сказать еще, но горло перехватило, и предательская влага потекла по щекам. И тут случилось совсем невероятное: профессор Снейп, грозный декан Слизерина опустился на колени и порывисто прижал меня к себе. Я уткнулся мокрым носом ему в шею и затих.

— Прости меня, малыш. Если можешь, прости. Я не знал... — глухо прошептал он, продолжая прижимать меня к груди.

Дождавшись, когда я немного успокоюсь, он, не выпуская меня из крепких объятий, осторожно поднялся. Я продолжал виснуть у него на шее, ничуть не смущаясь своего положения. Усевшись на диван, Снейп наконец отпустил меня. Внимательно осмотрев мою зареванную физиономию, он протянул мне платок.

— Успокойся, Гарри. Не надо плакать. Нужно быть сильным, малыш.

Я послушно вытер слезы и выжидательно посмотрел на профессора.

— Хорошо. Я рад, что мы с тобой все выяснили. Теперь можно обсудить детали. Скажи мне, что беспокоит тебя больше всего?

— Я боюсь не сдержаться и подвести вас, сэр, — не задумываясь, ответил я. Это на самом деле беспокоило меня больше всего. Я был совсем не уверен в своих актерских способностях. Да что там говорить, я точно знал, что при первой же встрече Дамблдор выведет меня на чистую воду, сотрет память, а слизеринцы будут иметь дело со всеми последствиями моей несдержанности. Страх подвести людей, протянувших мне руку помощи в такой трудный момент, буквально сковывал меня. Все это, наверное, отразилось на моем лице, потому что Снейп вдруг усмехнулся, взъерошил мне волосы и произнес:

— Неужели ты думаешь, что я вот так отпущу тебя прямо в лапы директора? Я знаю тебя не первый день, Гарри. Ты несдержан, импульсивен, любопытен и удивительно честен. Я долго думал, что ты действительно попал на факультет Львов не просто так. Но при этом ты умен. Ты умеешь анализировать и делать логичные выводы, пусть они не всегда и соответствуют действительности. Но дело даже не в твоих личных качествах. Как бы там ни было, но раскрыть ребенку твоих лет практически все тайны и отпустить его беззащитным в логово сильного легилимента было бы верхом глупости с моей стороны. С этим бы не справился даже выпускник. Успокойся. Теперь ты мой ученик, а это значит , что ни директор, ни кто либо другой не посмеют запросто копаться в твоей голове. Ты под моей защитой. Кроме того, ты не сможешь навредить мне, твоему Наставнику. Об этом позаботится Магия Дома Слизерин. Это означает, что ты не сможешь даже невольно выдать то, что может нанести мне ущерб. Ты не захочешь говорить о том, что видел и слышал в подземельях, потому что я запрещаю тебе это.

При этих словах я почувствовал, как мой язык на мгновение онемел. Тут же ощущение рассеялось. И меня охватило огромное облегчение.

— Спасибо, сэр! — я выдохнул с облегчением, ну просто камень с души. Но тут меня посетила новая мысль и я возмущенно выпалил: — Но почему тогда Джофри и все остальные сомневались во мне?! Они что, не знают, что я не могу вас выдать?! Они просто не хотели меня принимать!

— Нет, Гарри, это не так, — профессор взял меня за руку, успокаивая. — Ты очень импульсивен, я говорил тебе об этом. Они просто опасались, что ты полностью изменишь свое поведение, будешь затевать драки с Уизли, грубить остальным гриффиндорцам или замкнешься в себе и тем самым вызовешь определенное подозрение у директора. А если он начнет копать глубже, то скоро поймет, что ты перестал быть для него открытой книгой. Он не сможет считывать твоих мыслей дальше иллюзорных, поверхностных, которые наложил я. А это очень опасно. От тебя и твоего поведения слишком много зависит, именно это настораживало моих учеников. Но я уверен, что ты справишься.

— Я постараюсь, сэр! Я правда буду очень стараться!

— Конечно, будешь. И мы поможем тебе. Давай теперь обсудим детали. Запоминай.

Во-первых, во время всех завтраков, обедов и ужинов садись всегда лицом к столу Слизерина. Можешь дать понять своим "друзьям", что следишь за змеями и пытаешься вычислить Наследника Слизерина. Это не вызовет подозрений. Напротив тебя всегда будут сидеть Дебора или Феликс. Тебе достаточно на несколько секунд посмотреть им в глаза. Ты почувствуешь тепло и покой, как после Умиротворяющего бальзама, но намного тоньше. Этот прием в ментальной магии называется Вуаль безмятежности, она позволяет отрешиться от раздражения и придает четкость мыслей. Это поможет тебе на первое время не взорваться и не наломать дров. Уроки тебе тоже лучше делать в библиотеке через час после окончания последнего урока. Дебора или Феликс будут там.

— Но я не делаю уроки каждый день, сэр! — выпалил я и густо покраснел. Надо же было так спалиться!

— Ты хотел сказать, не делал, — с нажимом поправил меня декан. — Последнюю пятницу месяца никто не отменял, мистер Поттер. Вы теперь слизеринец, потрудитесь соответствовать.

Мне оставалось лишь кивнуть.

— Продолжим. Во-вторых, Изольда завтра сварит зелье Шендлера. Оно придаст тебе чуть рассеянный вид. Как будто ты только что перенес действие Обливэйта. Это невозможно сыграть, так что придется использовать этот способ. Ты ощутишь легкую слабость, может закружиться голова. Не бойся, это всего на пару дней, потом все войдет в норму.

Я снова кивнул.

— Далее. Сегодня Маркус наложит чары конфиденциальности на твою кровать. Они не позволят никому из гриффиндорцев откидывать полог твоей постели. Им просто не захочется этого делать. Чары продержатся до каникул, потом ты будешь сам их возобновлять по мере необходимости. Пользоваться ими постоянно слишком подозрительно. Надо, чтобы время от времени тебя все же видели спящим.

— Значит, я все-таки буду спать в Башне?

Эта перспектива меня угнетала.

— Не всегда. Дослушай меня до конца, — Снейп извлек из кармана маленькую булавку с зеленым камнем. — Когда будешь ложиться в постель, задерни полог и воткни ее в изголовье кровати. Ты сразу очутишься в своей кровати в подземельях, а проснешься вновь в Башне. Булавка перемещений действует семь часов. Если же кто-то из гиффиндорцев все же откинет полог твоей кровати ночью, ты мгновенно перенесешься назад. Это происходит настолько стремительно, что заметить невозможно. Когда проснешься, просто вытащи булавку и спрячь под подушку. Дай руку.

Я протянул декану свою ладонь. Он взял меня за палец и вдруг быстро уколол его этой самой булавкой. Я невольно отдернул руку.

— Все. Теперь никто не увидит артефакт, кроме тебя и меня. Я запечатал его твоей кровью и своей магией. Даже если твою постель будут обыскивать, это ничего не даст. Тебе все понятно?

— Да, сэр.

— Прекрасно. Теперь подведем итог. Ты постараешься вести себя, как ни в чем не бывало, периодически входишь в зрительный контакт с Деборой или Феликсом, пользуешься булавкой перемещения по ночам. Но желательно все же оставаться в своей постели в Башне хотя бы пару раз в неделю, при этом не забывай неплотно закрывать полог, тебя должны видеть.

— Я все понял, сэр. Я постараюсь.

— Хорошо. Перед отъездом домой на каникулы принесешь булавку мне. Я перенастрою ее на перемещение из дома твоей тетки в Принц-мэнор.

— Так я все-таки проведу каникулы у вас?!

Я просто не верил в такую удачу.

— По-моему, я уже об этом говорил. Или ты передумал?

— Нет, сэр! Спасибо, сэр!

— Пока не за что. До отъезда надо еще дожить. А с твоей редкой удачей находить неприятности на ровном месте я вообще удивлен, как ты дотянул до своих двенадцати.

Снейп иронично приподнял бровь, а я вздохнул. Похоже, лирическое настроение декана сошло на нет. Передо мной опять был строгий профессор. Как будто подтверждая правильность моего наблюдения, он пронзил меня взглядом и произнес своим спокойным, тихим голосом, от которого у меня мурашки побежали по спине.

— А теперь, мистер Поттер, коль мы заговорили о вашей пресловутой удаче, я бы хотел выяснить: как вы посмели нарушить мой приказ и тайно последовать в кабинет директора? Вы хоть немного соображаете, какой опасности подвергались?! Если бы Дамблдор заметил ваше присутствие, мне было бы крайне сложно вырвать вас из его лап! Вы это понимаете?

Я лишь опустил голову и вздохнул. Хотя я ни капли не сожалел о своем поступке, говорить об этом Снейпу не входило в мои планы. Оставалось правдоподобно изображать чистосердечное раскаяние и надеяться на снисхождение; слизеринец я или нет, в конце концов?!

Я ненавижу этот кабинет! А хозяина его ненавижу еще больше!

Директор Дамболдор ласково журит меня, глядя из-за очков-половинок, я улыбаюсь ему в ответ, хлопаю ресницами и киваю, как китайский болванчик. И больше всего на свете хочу оказаться сейчас на месте Драко, в спарринге с которым нас сегодня подловил этот старый манипулятор. Счастливчик — Малфой сейчас, наверное, выслушивает ядовитые комментарии профессора Снейпа. А может, котлы драит. Блаженство! А я должен давиться этой гадостью — лимонными дольками — и изображать полного идиота, свято верящего в каждое слово дорогого директора. Я хочу в подземелья! Хочу мыть котлы или резать флоббер-червей!

Как будто в ответ на мои страстные молитвы, дверь позади меня резко открывается, и в кабинет влетает черный вихрь.

— Директор, мистер Малфой только что подвергся нападению Поттера! Ах, этот маленький мерзавец уже у вас!

Снейп подлетает ко мне. При его приближении я, как всегда, ощущаю волну теплой магии, но он резко хватает меня за шиворот; я невольно вздрагиваю и бросаю на директора испуганный взгляд.

— Северус, я провел расследование, это мистер Малфой напал на Гарри! Немедленно отпусти его! — Директор сурово сдвигает брови. Как бы не так, фиг он меня здесь оставит!

— Да, он первый начал обзываться! Он хотел проклясть меня, я просто успел раньше, — сдавленно лепечу я, на корню сметая утверждения Дамблдора.

— Так значит, вы не отрицаете, Поттер, что напали на Драко? Я правильно понял? — вкрадчиво произносит Снейп и отпускает меня.

Я заливаюсь краской и опускаю глаза. Дело сделано, все как по нотам, остается только молчать.

— Отработка, Поттер, немедленно, в моей лаборатории. Несколько часов мытья котлов научат вас терпению и смирению. Во всяком случае, я на это надеюсь.

Я бросаю вопросительный взгляд на директора. К счастью, он величественно кивает.

— Я настаиваю на равном наказании, Северус. Мистер Малфой виноват не меньше.

— Разумеется. Он уже приступил к работе. Недостойно наследнику Рода поддаваться на провокации. За мной, Поттер, живо!

Я бросаю на декана тщательно отрепетированный злобный взгляд и плетусь следом. Занавес.

После длинной нотации, в которой декан не поленился пройтись и по моим умственным способностям, и по легкомыслию, и по прочим выдающимся качествам, а также после десяти вымытых до зеркального блеска котлов, сил практически не осталось. Но я все же подхожу к сидящему за столом профессору. Он что-то черкает в пергаментах и поднимает голову:

— Что-то еще, Гарри? Твое наказание закончилось, иди спать.

Он пытливо смотрит мне в глаза.

— Да, сэр. Я только хотел сказать... Спасибо, сэр.

— Всегда пожалуйста. Грязные котлы всегда в твоем распоряжении, — насмешливо отвечает декан. И серьезно добавляет: — Постарайся вести себя поосторожнее. Тебе нельзя так рисковать.

— Да, сэр. Простите, пожалуйста.

— Ступай. Тебе надо отдохнуть.

Он слегка улыбается и вновь погружается в проверку контрольных работ.

А я отправляюсь в Башню Гриффиндор, чтобы задернуть полог и, воткнув булавку с зеленым камушком в изголовье, перенестись в теплую постель в моей комнате в подземелье. Сегодня я хочу отдохнуть. Хочу насладиться видом мерцающих волн за окном, теплой магией этого места. Я знаю, впереди еще много бурь и преград, но я выдержу все. Жизнь продолжается. Пока сияют звезды, течет вода и горит свеча на столе у профессора Северуса Снейпа.