Идеальная незнакомка (гет)

Скарлетт знала, что умирает. Прожив более восьмидесяти лет, пережив трёх мужей, любимую дочь и гражданскую войну, она отчетливо понимала, что однажды смерть её настигнет.

Ей не было страшно, ведь самые ужасные мгновения жизни были давно позади: горящая Атланта, оставивший её Ретт, умирающая Бонни... Это было так давно, что уже подёрнулось в её памяти невесомой прозрачной плёнкой, которая словно бы приглушала застарелую боль. Поэтому сейчас Скарлетт была готова взглянуть в глаза вечной госпоже и уйти вслед за ней.

Внезапно откуда-то справа раздался хриплый кашель. Скарлетт с трудом повернулась на постели и с удивлением обнаружила в своей спальне симпатичную черноволосую незнакомку, чем-то напоминающую её саму лет пятьдесят назад. Женщина кашлянула последний раз и посмотрела прямо на Скарлетт.

— Вижу, что ты не боишься. Это похвально. Но ты ведь и так почти никогда не боялась: всегда шла вперёд, не размениваясь на мелочи.

— Это ты, да? Ты, наконец, пришла за мной?

— Да, это я. Но я пришла к тебе не просто так. Перед остальными я не появляюсь, но к тебе, Скарлетт О'Хара, у меня есть предложение.

Незнакомка замолчала, ожидая ответа, но Скарлетт не торопилась нарушить тишину. Смерть, а это, похоже, была именно она, была не тем собеседником, с которым хотелось бы поддерживать светскую беседу.

— Молчишь... Но я всё равно вижу искры интереса в твоих глазах. Столько лет прошло, а они всё также сияют, будто тебе восемнадцать. А ты хочешь снова стать восемнадцатилетней, Скарлетт? Прожить ещё одну жизнь?

Скарлетт непонимающе посмотрела на гостью, но снова промолчала.

— Буквально через несколько минут мне нужно быть в Лондоне, забрать душу одной девушки. Она, бедняжка, абсолютно отчаялась, и ничего её на этом свете не держит, хотя только что она родила сына. Мальчишка будет расти в приюте, из которого выйдет озлобленным маленьким волчонком. Ещё будучи ребёнком, он испытает на себе все ужасы войны. Ты ещё помнишь, каково это, Скарлетт? Хочешь такой судьбы для этого мальчика?

— Видит бог, я бы ни для кого не хотела такой судьбы. Но что я могу сделать, чтобы помочь ему?

— О! Вот в этом то и заключается моё предложение: если ты согласна, то я могу переместить твою душу в тело умирающей женщины, чтобы ты не позволила случиться непоправимому.

— То есть я стану снова молодой? И у меня будет здоровый ребёнок?

— Да, Скарлетт. Ну так что, ты согласна?

Скарлетт не сомневалась ни минуты. Её деятельная натура требовала постоянного движения вперёд. И она кивком согласилась на предложение Смерти.

— Скажи это вслух. Таково правило.

— Я согласна.

— Хорошо. Тогда очень скоро ты станешь зваться Меропой Гонт-Реддл восемнадцати лет от роду. По нашему соглашению ты не должна будешь позволить случиться тому, что суждено.

— А что суждено?

— Этот вопрос надо было задавать раньше, теперь я уже не могу на него ответить. Единственная карта, которую я тебе раскрою, будет твоим козырем: Меропа Реддл — ведьма, используй это.

В ту самую секунду, когда Смерть закончила фразу, Скарлетт почувствовала, что её тело с мягким рывком оторвалось от постели. Она хотела закричать, но не смогла издать ни звука. Хотела пошевелиться, но руки и ноги не слушались её. А потом она как будто упала обратно на кровать, но в то же самое время зависла в воздухе. А через несколько секунд и вовсе перестала осознавать себя в пространстве.

* * *

Она медленно открыла глаза. Веки были тяжёлыми, словно налитыми свинцом. Картинка как-то странно размывалась перед глазами, а всё тело болело.

— Я уж подумала, что ты преставилась, а ты оказалась на удивление крепкой, — послышался сверху прокуренный голос какой-то женщины.

— Где я? — смутно осознавая себя отозвалась Скарлетт.

— Ясно где, в Лондоне. Приют Вула. Эй, девка, только в горячку родильную не впадай. Пацану твоему без мамки совсем несладко будет.

— Я... — Скарлетт не знала, что сказать. Поначалу она подумала, что встреча со Смертью ей привиделась, а с нею самой приключился удар. Но глядя на грязно-белый потолок, безликие серые стены и тётку в застиранной и много раз латаной одежде, она поняла, что всё-таки не дома. Значит, Смерть сказала ей правду: ей снова восемнадцать, теперь её зовут Меропа, у неё есть новорожденный сын и дар к магии.

— Я не собираюсь впадать в горячку, вот ещё. Просто мне надо немного отдохнуть после родов. А где мой сын?

Акушерка передала ей спелёнатого в чистую стираную простынь крепенького мальчугана. Скарлетт постаралась сфокусировать взгляд на ребёнке и с некоторыми усилиями это получилось сделать. Глазки мальчика были тёмными, как и пробивающийся на макушке пушок. Кожа ребёнка была немного красной и сморщенной, как у всех младенцев, но даже сейчас было понятно, что он вырастет красивым.

— Потом ещё налюбуешься на своего Тома, давай я тебя оботру и сменю простыню.

— Как вы его назвали?

— Том, ты сама его так назвала. Так и сказала: «Том в честь отца, Марволо — в честь деда, а фамилия у него Реддл». Странная фамилия какая-то.

Скарлетт и самой фамилия не понравилась. Да и второе имя тоже было какое-то слишком вычурное. Не мужское будто.

— Ох, это у меня и правда горячка, кажется, начиналась. Нет, я назову его по-другому. Если в честь отца и деда, то пусть будет Томас Джеральд, — имени отца ребёнка Скарлетт не знала, поэтому решила довериться Меропе и акушерке. Дедом же она посчитала справедливым называть своего отца — Джеральда О'Хара, погибшего много десятилетий назад. С фамилией было сложнее. Использовать фамилию Реддл не хотелось, потому что она была «говорящей», больше того, запоминающейся. Хотелось чего-нибудь попроще. Использовать же свою собственную фамилию или одного из мужей Скарлетт побоялась. Оставалось придумать что-то нейтральное, что-то такое, что ни у кого не вызовет интереса, ведь ей только предстояло обжиться в этом теле и в этой жизни. Фамилия должна быть скучной, как вдовий наряд, чтобы никто не захотел рассмотреть, что под ним. Скарлетт отогнала от себя мысль, что сама когда-то стремилась избавиться от траура как можно скорее. Теперь же, даже если она не вдова, она всё равно наденет чёрное платье из крепа и будет носить его, сколько полагается. Внезапно Скарлетт хихикнула. Акушерка тут же зорко посмотрела на неё в поисках новых симптомов горячки. А Скарлетт пришла в голову замечательная шутка: алые розы, когда высыхают, становятся чёрными и безжизненными. Так почему бы ей не взять себе такое имя: Скарлетт Роуз Блэк? Нет, Смерть сказала, что её отныне зовут Меропа, значит будет Меропа Скарлетт Роуз Блэк. Да, решено. Тогда и у сына будет эта фамилия.

— Томас Джеральд Блэк, — повторила Скарлетт.

— Завтра наутро скажи это миссис Вул, она запишет в книгу, — ответила акушерка.

Она ловко обмыла Скарлетт, перекатила её на один бок, сноровисто выдернув простыню, затем на другой, застелив новую и, положив ребёнка на край кровати, вышла из комнаты.

Скарлетт осталась в благословенном одиночестве. Ей хотелось обдумать всё случившееся, впервые за долгую жизнь не откладывая на завтра. Но главным она всё-таки считала обретение нового тела и новой судьбы. Теперь у неё опять есть ребёнок, есть ради кого жить. Ради кого стоило придумывать новое имя, потому что прежняя обладательница этого тела, похоже, помимо странных способностей обладала странным вкусом. Подумать только, Том Марволо Реддл! Ну и как мальчик жил бы с таким именем? Нет, её выбор, несомненно, намного лучше.

И когда она повторила это вслух: «Теперь я Меропа Скарлетт Роуз Блэк, а мой сын — Томас Джеральд Блэк» в гостиной древнейшего и благороднейшего дома Блэков на гобелене с родовым древом от того места, где Блэки в последний раз роднились с Гонтами шесть поколений назад, появилась новая веточка с двумя листочками.

_______

Автор исходит из предположения, что раз "почти все чистокровные волшебники в родстве друг с другом", то Блэки вполне могли породниться с Гонтами хотя бы раз, какими бы снобами ни были те и другие.

Утром первого января нового 1927 года Меропа-Скарлетт стояла перед миссис Вул в своей лучшей (и как показал тщательный обыск вещей) единственной бесформенной хламиде. Балахон был тошнотворно коричневого цвета и, судя по размеру, прекрасно скрывал выдающийся ранее живот. Теперь, однако, прятать его не было никакой необходимости. Том, замотанный в свежую простыню, остался в комнате, которую предоставили Скарлетт для ночлега.

Сейчас же, стоя перед хозяйкой приюта, девушке предстояло решить несколько первоочередных проблем. Именно так это определила для себя Скарлетт: сначала деньги, документы и крыша над головой, а уж потом — магия.

— Доброе утро, миссис Вул.

— И тебе доброе утро, как бишь тебя зовут…

— Меропа. Спасибо что приютили.

— Я пока не приютила тебя. Тем более, этот дом предназначен для сирот, а ты разрешилась благополучно.

Миссис Вул, от природы высокая и сухопарая, говоря это выглядела и вовсе так, будто кочергу проглотила.

— Да, я понимаю. Я лишь хотела, чтобы вы сделали запись для регистрационной книги и позволили мне остаться у вас на неделю или две, пока я не окрепну и подыщу какое-нибудь жильё.

— Знаешь ли ты, о чём просишь? Я не о книге, нет. Я о том, что ты хочешь остаться. Как думаешь, во сколько мне обходится содержание каждого рта в этом богоугодном заведении?

— Не знаю, мэм, но мой Том хорошо ест молоко, а я могу отработать своё пребывание здесь. Я не прошу оплаты, а лишь крышу над головой и какой-нибудь самой простой еды. И обещаю, что как только смогу, не стану вас стеснять.

— Ну смотри… Перед Богом зачтётся каждое благое дело, поэтому я позволю тебе остаться на неделю до Крещения(1). Но за кров и еду ты должна будешь помогать другим девушкам по хозяйству.

— Благодарю, миссис Вул, — сказала Скарлетт, опустив глаза. Потому что, если бы хозяйка приюта в них заглянула, увидела бы, какие нелицеприятные мысли о ней в них написаны.

— С этим решили, — как ни в чём не бывало продолжила миссис Вул, раскрывая лежащую на столе чуть потрёпанную широкую книгу. — Ты, кажется, хотела записать своего сына.

— Да, миссис Вул. Томас Джеральд Блэк.

— Томас Джеральд Блэк, — повторила миссис Вул, водя пером по странице. — Родился 31 декабря 1926 года от … — женщина выжидающе посмотрела на Скарлетт.

— От Меропы Скарлетт Роуз Блэк и Томаса Реддла.

— Просто Томаса Реддла? У него есть второе имя? — удивилась миссис Вул, оторвавшись от книги.

— Я не помню, мэм. Мы поженились год назад, — по наитию продолжила Скарлетт, — я тогда была так счастлива, что не смотрела в бумаги. А незадолго до рождения Тома-младшего он пропал. И с тех пор я его не видела.

— Пропал, значит. Как в полицейском детективе. Ну тогда пусть будет Томас Джон(2) Реддл.

— Пусть так, — согласилась Скарлетт, которой было всё равно, кем был отец её ребёнка. — Но фамилия у Тома должна быть моя, раз Томас исчез.

— Как знаешь. Но по мне Блэк и правда звучит лучше.

— Спасибо, миссис Вул, — в очередной раз повторила Скарлетт. Ей ужасно не нравилось, куда повернул этот разговор, но сначала нужно было решить одну из первоочередных проблем и записать сына так, чтобы неведомый Том Реддл не смог потом забрать его. А что могло быть лучше неточного имени? Никто и не докажет потом, что именно этот ребёнок — его.

Миссис Вул со вздохом отложила перо, закончив писать. В книге появилась новая строчка, которая отразила не только рождение нового человечка, но и, так сказать, узаконила, появление Скарлетт в этом мире. Ведь это была первая запись с её новым именем.

— Что ж, сегодня можешь отдыхать, а завтра с утра ступай к Мэри на кухню — будешь стряпать эту неделю.

— Да, мэм, — ответила Скарлетт и наконец-то покинула кабинет.

* * *

У себя в комнате девушка в первую очередь подошла к ребёнку. Том спал, слегка посапывая. Удивительно спокойный ребёнок, подумалось Скарлетт. Уэйд всё время плакал, Элла Лорина и ребёнком была некрасива, поэтому Скарлетт предпочитала не видеть и не слышать о ней, а Бонни — вечная незаживающая рана, вспоминать о ней было так больно, что она предпочла забыть…

Погладив сына по головке, Скарлетт вернулась к вещам, которые разбирала перед тем, как спуститься к миссис Вул. В связанной узлом старой тряпке, напоминавшей дешёвую ситцевую штору, обнаружились два странных медяка, деревянная палка, похожая на указку, смена белья, настолько старого, что без слёз не взглянешь, кусок мыла, обернутый в газету, а также неумело надставленное платье в относительно неплохом состоянии (по-видимому, причиной этому была беременность). На стуле в углу лежало старое пальто с вытертым меховым воротником. Вот и все пожитки.

— Негусто, — печально протянула Скарлетт. — Но, может, хоть палочка — волшебная, раз я теперь ведьма.

И действительно, когда она взяла в руки палочку — недлинную, дюймов десять с половиной, тёмного дерева, ручка которой была отполирована частыми прикосновениями — Скарлетт ощутила приятное тепло в ладони, которое разбегалось по всему телу. Наугад взмахнув палочкой в сторону стула с пальто, Скарлетт вознесла короткую хвалу Богу, что не направила палочку куда-то ещё: стул с грохотом отлетел в стену. Решив отложить эксперименты с магией до поры, девушка отложила палочку и принялась изучать монеты. Они были похожи на бронзовые, каждая достоинством в один кнат. Насколько помнила Скарлетт, в Англии использовались фунты, пенсы и шиллинги. Никаких кнатов. Значит деньги, как и палочка, тоже волшебные, и пользоваться ими в обычной жизни нельзя.

— Ну вот, по всему выходит, что я здесь абсолютно без денег, — в пространство сказала Скарлетт. — Но, как только спустишься вниз до конца, дорога может вести только вверх. У меня есть неделя, чтобы исправить положение, и я его исправлю.

Рукоделие не было любимым занятием Скарлетт, но выпросив у местной прачки, а по совместительству швеи Джен нитки и иголки, она принялась за платье. Перво-наперво, стоило подогнать его по фигуре. Платье оказалось длинновато, поэтому Скарлетт смело отрезала несколько сантиметров от подола, соорудив из получившейся ленты вполне пристойную розу, которую поместила у выреза и сделала модную повязку на голову. До вечера она почистила и заштопала свою хламиду, снабдив её пояском из её же подола и даже почистила свои разношенные ботиночки. К поиску жилья и работы на следующий день Скарлетт была готова.

* * *

В доме номер 12 по Площади Гриммо было не протолкнуться: благороднейшее и древнейшее семейство Блэков в полном составе собралось на празднование Нового года. Йоль со всеми положенными ритуалами уже прошёл, теперь же многочисленные Блэки просто наслаждались или же «наслаждались» общением друг с другом. И пока старшее поколение степенно беседовало в ожидании обеда сбившись в небольшие группки, дети всех возрастов носились по дому.

Внезапно в парадную гостиную вбежала одиннадцатилетняя Кассиопея, которой в этом году предстояло поступать в Хогвартс, чем девочка очень гордилась.

— Папа, папа, — запыхавшаяся девочка подлетела к Сигнусу, который обсуждал с Арктурусом и Сириусом рост цен на драконьи яйца, — а почему ты мне говорил, что все урождённые Блэки носят имена звёзд и созвездий? Ну кроме дедушки Финеаса Найджелуса, чьё имя связано с искусством прорицания.

— Потому что это так, дитя моё, — невозмутимо ответил Сигнус.

— А разве есть на небе звезда Томаса? — непосредственно спросила девочка.

— Нет, конечно, — рассмеявшись ответил Сириус. — А почему ты спрашиваешь, Касси?

— Дома я учила имена всех своих благородных предков по книге рода. И оказавшись здесь решила проверить свои знания по гобелену. Я всех нашла и вспомнила. А Томаса и ещё Меропу — нет, — сбивчиво ответила Кассиопея.

После этих слов девочки все, кто находился в парадной гостиной, поспешили подняться на второй этаж в малую гостиную, три из четырёх стен которой занимал родовой гобелен. Каково же было удивление семейства Блэков, которые действительно обнаружили на нём появление у себя новых родственников.

_______

1 — Крещение у католиков отмечается 7 января

2 — Джон Доу — имя неопознанного трупа или преступника в англоязычной культуре

Меропа и Томас Блэки, появившись на родовом гобелене, внесли сумятицу в и так не особо спокойную жизнь семейства Блэк. Не являясь прямыми потомками кого-либо из живущих, они были определены как побочная ветвь, не имеющая права притязания на наследство, однако, вполне возможно, кто-то из них или они оба могли обладать родовыми дарами. В этом случае они могли оказаться ценным призом или удачным капиталовложением — в зависимости от того, как будет развиваться ситуация.

Родовые дары Блэков — менталистика и ритуалистика — из поколения в поколение стали проявляться всё реже, несмотря на тщательно сохраняемую чистокровность. В прошлом году семейство лишилось своего патриарха Финеаса Найджелуса и место главы рода занял Сириус. К своим пятидесяти годам(1) он был уже весьма умудрённым опытом магом, к тому же возглавлял Визенгамот. Взвесив все «за» и «против», он принял решение искать новообретённых родственников и уже по факту, а не основываясь на домыслах, принимать решение об их дальнейшей судьбе и принадлежности к роду, хотя тётушка Элладора, на старости лет начавшая от скуки обезглавливать домовых эльфов, предлагала просто выжечь Меропу и Тома с гобелена.

— Нет, тётушка, — говорил ей Сириус, — пока мы их не найдём, мы не будем никого выжигать. Эта Меропа лишь немногим младше Регулуса, а её сын — совсем малыш, он родился в прошлом году(2).

— Малыш или не малыш — на гобелене нет его отца, значит он — не чистокровный, — гнула свою линию Элладора.

— Если он появился на гобелене, значит кровь Блэков в нём сильна, так же как во мне, в тебе или в любом присутствующем в этой комнате. Мы будем их искать. И решим их судьбу только когда найдём.

Последние слова Сириуса подтвердила неяркая голубоватая вспышка. Магия приняла клятву главы рода.

* * *

Скарлетт проснулась затемно. С утра ей предстояло помогать Мэри на кухне, а потом она собиралась выйти в город в поисках жилья и работы. Том с аппетитом поел, после чего Скарлетт, успевшая вымыться дешёвым мылом и холодной водой и переодеться в свою коричневую хламиду, перепеленала его и, взяв на руки, спустилась вниз.

Приют просыпался. Воздух наполнялся шорохами большого дома. С улицы был слышен шум первых автомобилей, вытеснивших из города конные экипажи.

Владения стряпухи Мэри нашлись по тошнотворному запаху подгорающей овсянки.

— Доброе утро. Миссис Вул наказала мне помогать на кухне до Крещения, — сказала Скарлетт, стараясь удержать ровное выражение лица и не морщиться.

— Доброе, коли не шутишь, — отозвалась Мэри. — Клади своего мальца в корзину из-под репы и займись травяным отваром.

Скарлетт так и сделала. Поставив на старую, топившуюся углём плиту отвар, она принялась за бобы — неотъемлемый элемент традиционного английского завтрака. После бобов настал черёд яиц. Потом они с Мэри накрывали столы и кормили самых маленьких, чтобы дети постарше не таскали еду из их тарелок. Затем в четыре руки мыли посуду, которой оказалось удивительно много. Только Скарлетт вздохнула, почувствовав, что с завтраком, наконец, покончено, Мэри её обнадёжила:

— Не радуйся пока, съешь свою порцию, накорми мальца, и пора приниматься за ланч.

К вящей радости Скарлетт ланч у сирот оказался не в пример скромнее завтрака — варёная репа, пудинг из вчерашней каши и чай. К полудню девушка валилась с ног — всё же за последние годы она отвыкла от физического труда.

— Обед будет в семь, приходи на кухню к половине шестого, а пока иди куда хошь, — с этими словами стряпуха выставила Скарлетт в коридор, ловко сунув в руки плохо соображавшей от усталости девушке ребёнка.

На ватных ногах она поднялась в свою комнатку, села на узкую кровать, положив Тома рядом с собой и, обращаясь в пустоту, произнесла:

— Ну, вот ты и вспомнила, что такое тяжёлая работа, Скарлетт. Но лучше тяжёлая работа, чем отсутствие денег и голод. Теперь осталось найти такое место, где твои умения могут пригодиться. Всё-таки это не Америка после гражданской войны, и работу так просто не найти. Но что толку размышлять, если нужно действовать?!

Скарлетт покормила Тома и уложила его поудобнее, переоделась в починенное накануне платье и, найдя одну из нянек, договорилась, что та будет присматривать за ребенком, пока сама Скарлетт займётся поисками работы.

Хвала небесам, платье Меропы было тёмным и смотрелось после переделки всё ещё достаточно скромным, а в сочетании с поношенным пальто и вовсе давало тот эффект, на который рассчитывала девушка: она была похожа на бедную вдову. Версию о том, куда делся муж, сочинённую для миссис Вул, следовало забыть. Отныне Том Реддл, где бы он ни был, считался мёртвым, так было намного удобнее. К тому же, теперь не нужно никому объяснять, почему её фамилия отличается от фамилии мужа.

* * *

Скарлетт шла по улицам Лондона, осматривая витрины магазинов. Район, в котором она оказалась, был бедным. И магазины отражали покупательскую способность местного населения: товар был вывален кое-как, витрины закопчены, а вывески не подновлялись годами. Но чем дальше на север она шла, тем чище становилось вокруг.

И вот, идя уже три четверти часа, Скарлетт нашла, наконец, то, что искала: контору по найму персонала, принадлежащую некоему мистеру Кларку. Контора размещалась в новом здании, окна которого блестели чистотой, а вывеска сияла свежей краской. Невольно улыбнувшись от того, что её поиски завершились успехом, Скарлетт бросила взгляд на своё отражение в стекле.

Нет, она, конечно, понимала, что от былого очарования мало что осталось, но чтобы настолько… Тёмные волосы, убранные в практичный пучок, были тусклыми, кожа слишком бледной, а черты лица — слишком крупными. И в довершение всего глаза, тоже тёмные, непонятно только чёрные или карие, немного косили в разные стороны. Теперь стало ясно, почему в этом теле ей поначалу было так трудно фокусировать взгляд.

Настроение, только-только начавшее улучшаться, окончательно испортилось.

* * *

В конторе по найму работников мистера Кларка было шумно: двое работяг, искавших место кочегаров или грузчиков устроили громкую перебранку. У стены в передней комнате в ряд стояло пять стульев, на которых сейчас сидело ещё двое мужчин — один нервно мял в руках кепи, другой устало смотрел в потолок — и одна женщина, восседавшая на стуле будто на троне, грациозно сложив руки на коленях.

Скарлетт подошла к секретарю, высокому молодому человеку с тонкими усами, сидевшему за рабочим столом и с благоговением осматривавшему только сегодня появившуюся в конторе новую печатную машинку Ундервуд, пришедшую на смену заслуженному Ремингтону.

— Здравствуйте. Я хотела бы переговорить с хозяином по поводу места.

— Вам назначено, мисс?

— Нет, я здесь впервые.

— Тогда придётся подождать, пока мистер Кларк примет других посетителей, — безуспешно пытаясь скрыть усмешку ответил секретарь.

— Я подожду столько, сколько потребуется, — веско ответила Скарлетт. Пусть этот хлыщ не думает, что смог её смутить. Не будь она Скарлетт О’Хара. То есть Скарлетт Блэк!

С самым независимым видом, на который она только был способна, Скарлетт присела на свободный стул, копируя королевскую позу другой просительницы места.

Ожидание длилось и длилось. Казалось, прошло уже больше часа, а на приёме у Кларка побывали только оба «грузчика» и «гувернантка», сейчас за дверью скрылся чудак с кепи, а его место на стуле заняла пожилая женщина, по виду типичная нянюшка. Ещё четверть часа спустя он вышел, а его место занял человек с пустым взглядом пьянчуги. Тот не пробыл в офисе Кларка больше десяти минут и, наконец, настала очередь Скарлетт.

Она зашла в кабинет управляющего конторой, как только секретарь кивком указал ей на дверь.

Мужчина лет сорока сидел за массивным письменным столом, всем своим видом излучая серьёзность и деловитость. Всё в его облике от идеально ровного пробора на голове до безупречно чистых манжет должно было подсказать непосвящённому, что перед ним — начальник с большой буквы.

— Здравствуйте, мистер Кларк! — будь проклята чёртова вежливость, сколько можно мариновать людей в приёмной.

— Здравствуйте, мисс… — Кларк вопросительно уставился на неё.

— Блэк, Меропа Скарлетт Блэк.

— Мисс Блэк. Чудесно, присаживайтесь, — Кларк указал ей на жёсткий стул напротив себя. — Итак, что привело вас ко мне мисс Блэк?

— То же, что и всех: желание найти работу.

— В наше время это не так то просто, мисс Блэк — война закончилась, пик военного производства прошёл, а в мирной жизни всё большее количество людей заменяют машины.

— Да, сэр. Но человека можно заменить не везде.

— Нет, конечно. Но женщинам от этого не легче устроиться на работу. Вы уже пробовали одну из этих новомодных профессий: журналистику или писательство?

— По правде сказать, игра словами — это не моё призвание, мистер Кларк.

— Но всё больше и больше женщин находят эту область приложения своих талантов привлекательной, мисс Блэк.

— Но не я. Я всегда занималась… то есть хотела заниматься… настоящим делом: работать в магазине или конторе, проверять счета или оценивать товар, например. Когда был жив мой муж, я некоторое время работала в его магазине.

На этих словах Скарлетт поднесла к глазам платочек и постаралась свести их к переносице, чем немедленно вызвала самые что ни на есть натуральные слёзы.

— Простите, мистер Кларк, я овдовела совсем недавно, а магазин забрал себе кузен моего Тома и теперь нам с малышом совсем не на что жить… — печальный вздох. — Простите.

Кларк посмотрел на посетительницу совсем другими глазами: теперь становилось понятным сочетание неновой дешёвой одежды и неплохого произношения. Да, молодая женщина наверняка была образована.

— А вы не хотели бы поступить на место гувернантки, мисс Блэк?

— Спасибо, мистер Кларк, вы очень добры, но у меня у самой маленький сын и я, боюсь, не смогу уделять должного внимания другим детям, — ещё один всхлип. Какое уж тут внимание, если Скарлетт никогда особо не любила детей. Даже своих собственных. Да, с возрастом она стала относиться к ним не столь категорично. И маленького Тома сразу приняла близко к сердцу. Но чужие дети — избави Боже!

— Тогда давайте остановимся с вами на конторах, мисс Блэк. Вы печатаете «вслепую»? Умеете пользоваться арифмометром?

— Нет, сэр. Но я быстро учусь, и теперь у меня есть стимул их освоить.

— Что ж, это будет некоторым затруднением. Дайте-ка подумать…

Кларк начал преувеличенно заинтересованно перебирать бумаги на своём столе. Наконец он, кажется, нашёл то, что искал.

— Вот мисс Блэк, думаю, это вам подойдёт — место оператора на телефонной станции. Не требует какой-то специальной подготовки, обучение проводится на месте. Оплата — 25 шиллингов в неделю. Потом, если захотите, сможете обучиться на машинистку и ещё раз попытать счастья.

— Думаю, телефонная станция мне сейчас вполне подойдёт, мистер Кларк, — робко улыбнулась Скарлетт. Раньше за одну её улыбку мужчины были готовы горы свернуть, а теперь… Паршивая низкооплачиваемая работа — это всё, что она может получить.

— Отлично! — преувеличенно бодро ответил Кларк. — Держите адрес. Если не знаете где это, попросите моего секретаря, Джонсон вам всё объяснит.

— Спасибо, мистер Кларк, вы очень добры.

— Будет вам, мисс Блэк. Удачи. Если надумаете подыскать другое место, заходите.

Скарлетт поднялась со стула и вышла из кабинета, ощущая себя победительницей — ещё одна намеченная цель достигнута. А между тем, стоило поторопиться, было уже четыре часа, а Мэри просила вернуться не позже половины шестого.

_______

1 — Сириус Блэк II родился в 1877 г., а значит на момент повествования ему должно быть 49 лет. Но это уже 1927-й год, а мы не знаем точной даты его рождения. Так почему это не может быть начало января?

2 — Как известно, гобелен Блэков не отражает точной даты рождения, только год. Поэтому Блэки знают, что Меропа родилась в 1908 г. (у меня; согласно ПоттерВики — в 1907 г.), а Том — в 1926 г. (и не важно, что по факту это случилось всего день назад).

P.S. Биографии Блэков и историю рода беру отсюда: http://www.diary.ru/~HZ-1944/p187519194.htm?oam , за что автору дневника моя признательность

Новый день был в точности похож на предыдущий: та же подгорелая овсянка с яйцами и бобами на завтрак, репа и пудинг — на ланч, те же дети с сопливыми носами, одних из которых нужно было кормить, другим — не позволять съесть порцию младших. К полудню Скарлетт снова валилась с ног от усталости, но сегодня нужно было сходить на телефонную станцию близ Юстон роуд, адрес которой ей предоставил мистер Кларк. Следовало узнать точные условия работы, график и возможность снять комнату поблизости. В очередной раз оставив Тома на попечении приютской няньки, Скарлетт выдвинулась на поиски лучшей доли.

До Юстон роуд — транспортной артерии, которая соединяла вокзалы Юстон, Сент Панкрас и Кингс-Кросс — Скарлетт шла больше часа. Можно было, конечно, воспользоваться трубой или автобусом, но денег на проезд у неё не было. Мокрый снег, зарядивший с утра, оседал на воротнике пальто и холодил шею, волосы промокли и стали выглядеть совсем непрезентабельно, а в левом ботинке подозрительно хлюпало.

«Нет, скоро у меня будет достаточно денег, чтобы не ходить пешком, — думала Скарлетт, глядя на проносящиеся по улицам кэбы и частные автомобили. — Я смогу позволить себе любой транспорт, даже собственный! Вот решу вопрос с работой и жильём и займусь покупкой автомобиля».

Такие невесёлые, но крайне практичные мысли сопровождали девушку в течение почти всей прогулки по зимнему Лондону.

Выйдя на Тоттенхэм-Корт-роуд, от которой было рукой подать до Юстон-сквер, Скарлетт стала искать взглядом Гастингс-стрит, именно такой адрес ей дал мистер Кларк. Буквально через десять минут поиски, наконец, с успехом завершились, и Скарлетт, мокрая практически насквозь, вошла в здание телефонной станции Юстона(1).

Поплутав по холлу, она нашла кабинет управляющего и направилась туда. Табличка на двери гласила, что там обитает некто мистер Э. Адамс. Постучав, Скарлетт открыла дверь не дождавшись ответа.

— Мистер Адамс, здравствуйте, — сказала она, оглядывая комнату и щуплого лысеющего джентльмена за рабочим столом на толстых гнутых ножках. Адамсу можно было дать от сорока пяти до шестидесяти лет, точнее определить не получалось, но бегающий взгляд, проплешина на макушке и морщины вокруг глаз и на лбу намекали на то, что он был человеком не первой молодости, к тому же, жизнь была с ним не очень-то ласкова.

— Да, мисс, чем могу быть полезен? — голос его был скрипучим, будто старая несмазанная телега, на которой Скарлетт с Мелани уезжали из Атланты.

— Ваш адрес дал мне мистер Кларк, он считает меня подходящей кандидатурой на роль телефонистки.

— Ах, вот оно что! — выдохнул Адамс и морщины на его лбу словно разгладились. — Стало быть, вы хотите работать на нашей станции?

— Да, мистер Адамс. Очень хочу.

— Что ж, хорошо. А когда вы готовы приступить, мисс? И, боюсь, я не расслышал вашего имени.

— Меропа Скарлетт Блэк, мистер Адамс. Приступить к работе я смогу в самое ближайшее время, однако же, я никогда раньше не работала телефонисткой. Да и не так часто разговаривала по телефону, чтобы ясно представлять, как он работает. Мистер Кларк сказал, что это не проблема, и здесь меня всему научат.

— Он совершенно правильно сказал, мисс Блэк. Обучение займёт пару дней, после чего вы сможете начать полноценно работать. Про наши условия он тоже наверняка сказал?

— Да, он упомянул, что оплата будет составлять 25 шиллингов в неделю(2). Но ничего не сказал о графике работы, к сожалению.

— О, мисс Блэк! Людям телефон может понадобиться в любое время, поэтому мы работаем в три смены: дневная — с шести часов утра до двух по полудни, вечерняя — с двух до десяти вечера и ночная — соответственно с десяти вечера до шести утра. Самые загруженные — дневная и вечерние смены, в ночную — звонков меньше, однако мы сейчас ищем работницу именно на ночную смену. В то время должны работать пять девушек, но одна из наших работниц на минувшей неделе вышла замуж, и муж ей запретил работать ночью.

— Мой муж уже ничего не сможет мне запретить… — пробормотала Скарлетт.

— Простите? — удивился Адамс.

— Я не так давно овдовела, мистер Адамс, и в ближайшее время не планирую выходить замуж. Но у меня есть маленький сын, которого будет не с кем оставить на ночь.

— Сочувствую вашей утрате, — сухо отозвался Адамс. — А далеко ли вы живете от Юстона?

— Видите ли, мистер Адамс, так сложилось, что вместе с мужем я потеряла и крышу над головой, сейчас я живу на южном берегу, но скоро вынуждена буду съехать. Вы не знаете, здесь поблизости нельзя нанять какое-нибудь жильё?

— Мисс Блэк, у нашей станции есть небольшое общежитие в районе вокзала Сент Панкрас, комната для работника там стоит порядка трёх фунтов в месяц, и в стоимость включены также общие завтраки и обеды. А оставить ребёнка можно будет кому-нибудь из соседок. У нас, знаете ли, нет предубеждения против женщин с детьми.

— Какая замечательная новость мистер Адамс! Пожалуй, я воспользуюсь вашим щедрым предложением, — глаза Скарлетт засияли, что, однако, не придало даже толики очарования её бледному лицу.

— Если мы договорились, тогда вам, мисс Блэк, нужно будет явиться завтра в полдень на Оссулстон-стрит и обратиться к тамошней экономке, миссис Дженкинс. После чего к двум по полудни вам следует явиться на станцию для того, чтобы пройти обучение.

Обрадованная Скарлетт многословно поблагодарила мистера Адамса и отправилась на южный берег Темзы, в приют миссис Вул. Стоило сообщить новости хозяйке и Мэри, а также помочь последней с обедом. Только выйдя под серое лондонское небо, Скарлетт додумалась сопоставить свои доходы и расходы. И как она ни прикидывала, больше фунта в месяц откладывать у неё не получалось.

* * *

В приюте Скарлетт обрадовала миссис Вул тем, что завтра уезжает и не будет больше объедать несчастных сироток. Мэри же, только начавшая привыкать к помощи, была расстроена скорым отъездом Меропы.

Наутро Скарлетт уже привычно помогла кухарке с завтраком, после чего сама поела и, тепло распрощавшись с Мэри, пошла наверх за своими скромными пожитками. Плотно примотав к пальто узел с вещами и взяв малыша Тома на руки, Скарлетт вышла на улицу и вознесла короткую хвалу Богу, что тяжёлые серые тучи не разродились дождём или снегом. С Томом на руках идти было тяжелее, поэтому дорога заняла у неё больше полутора часов.

Почти ровно в полдень Скарлетт вошла в небольшое опрятное здание общежития работников телефонной станции. Миссис Дженкинс, статная светловолосая женщина лет сорока-сорока пяти нашлась очень быстро. Скарлетт объяснила ей, кто она и зачем пришла, экономка сверилась с записями, видимо мистер Адамс накануне предупредил её, и повела девушку наверх.

В комнате, в которой предстояло жить Скарлетт, стояло три одинаковых односпальных кровати из металлических труб. Около одной из них стояла люлька. У каждой кровати была тумбочка, в углу стоял массивный шкаф, а в центре комнаты — стол и три стула.

— Вот, располагайся Меропа, твоя кровать слева, с люлькой. Также твоя будет вот эта тумбочка у изголовья и полка в общем шкафу. Ванная комната — до конца коридора и направо, — сказала миссис Дженкинс, показывая руками направление.

— Спасибо, миссис Дженкинс. Только зовите меня лучше Скарлетт, не люблю своё первое имя.

* * *

Скарлетт покормила сына и уложила его в люльку, быстро разобрала свои скромные пожитки и из «парадного» платья переоделась в коричневый балахон. После того, как она более или менее устроилась, на повестке дня стояла одежда. Но её пока всё равно не на что было покупать. Поняв вчера, что на зарплату телефонистки особо не пошикуешь, Скарлетт решила, что останется на этом месте не дольше необходимого. Ей нужно было подновить гардероб (насколько это возможно в столь скромных условиях), купить или нашить вещей для малыша Тома и, судя по сказанному накануне мистером Кларком из конторы по найму персонала, закончить курсы машинистки, чтобы претендовать на более высокооплачиваемую работу. Ещё было бы неплохо посетить аптеку и купить какие-нибудь средства для волос и лица, а то на неё сейчас без слёз не взглянешь. Что делать с глазами, было совершенно не понятно. Наверное, следовало сходить к доктору, а это — новые расходы.

И ещё оставалась магия. На целых три дня Скарлетт выбросила её из головы, чтобы справиться с первоочередными проблемами. И вот теперь, когда миссис Вул не грозила вышвырнуть её на улицу, когда была какая-никакая крыша над головой и можно было не заботиться о куске хлеба, у Скарлетт буквально начали чесаться пальцы от желания взять палочку.

Но откуда ей было знать, что это не только психологическая реакция, но и вполне естественная физиологическая реакция для мага: Меропа уже давно не колдовала, последние недели беременности плохо ела, постоянно нервничала; с момента же появления Скарлетт в этом теле она успокоилась, пусть и относительно, стала нормально питаться. К тому же Том перестал тянуть из её тела магию после рождения. Вот магия и стала копиться и постепенно требовать выхода.

_______

1 — не нашла никаких данных о телефонных станциях Лондона начала ХХ века, поэтому будем считать, что она существовала.

2 — 1 фунт стерлингов составляет 20 шиллингов, таким образом зарплата Скарлетт будет равна 5 фунтам в месяц. Здесь можно посмотреть, чему в то время были равны номиналы других британских монет: https://napramki.livejournal.com/22606.html Если вычесть оплату за комнату и еду, остаётся только 2 фунта, один из которых — полностью (а то и больше) будет уходить на мелкие повседневные расходы, такие как мыло, пелёнки и изредка одежда.

Томми спал, и Скарлетт надеялась, что он проснётся не раньше, чем в комнате появится кто-то из её соседок. Справившись у миссис Дженкинс, она узнала, что Люси Смит и Мэйбл Гринвуд обе работают в утреннюю смену, а значит, должны вернуться в общежитие в начале третьего. Договорившись с экономкой, что та расскажет о её проблеме соседкам и до тех пор, пока они не придут, сама присмотрит за Томом, Скарлетт отправилась на телефонную станцию.

Её новая работа, да и новая жизнь в целом, разительно отличались от того, что происходило с ней ранее. Но, списав все изменения на течение времени и другую страну, жить стало не в пример легче. Осталось решить, как выбраться из той ямы, где оказалась Меропа, чтобы жизнь наладилась окончательно.

* * *

Соединение абонентов телефонных линий оказалось делом несложным: всего и нужно было, что внимательно следить за сигналами вызовов, да не перепутать вызываемого абонента. Скарлетт запомнила все премудрости этого дела за первый час, а потом ещё три часа самостоятельно соединяла абонентов под контролем старшего смены, после чего была отпущена до завтрашней ночи, когда должна была уже полноценно приступить к своим новым обязанностям.

Вернувшись в общежитие, она застала в комнате обеих своих соседок, ворковавших над Томом. Малыш проснулся, гукал и сучил ручками, а девушки умилялись его бесплодным попыткам схватить кого-то из них за волосы.

— Здравствуйте! — обратилась Скарлетт к девушкам. — Вы, должно быть, мисс Смит и мисс Гринвуд?

— Можно просто Люси и Мэйбл, — ответила та из них, что была повыше. — А ты — мать этого красавчика?

— Да, я — Меропа Блэк, но лучше зовите меня Скарлетт, второе имя нравится мне больше. А этого симпатичного юношу зовут Том. Ему только неделя от роду, а он уже покоряет женские сердца, негодник.

— Да-а-а, — протянула другая девушка. Она была пониже ростом и покруглее, с задорными ямочками на щеках, сейчас Скарлетт могла о таких только мечтать. — Если он покоряет женщин в столь нежном возрасте, то как ты будешь отбиваться от его поклонниц лет через шестнадцать?

— Будет тебе, Мэйбл, — одёрнула её, судя по всему, Люси. — То когда ещё наступит. Скарлетт, ты ведь будешь работать на нашей станции?

— Верно. Я сейчас была на учебной смене, а завтра выхожу в ночную. Мистер Адамс сказал, что здесь работают несколько девушек, у которых есть дети, и обычно кто-то из соседок за ними присматривает. Вы знаете кого-нибудь из таких? С ними, наверное, будет проще договориться, чтобы они присматривали за Томми.

— Ну, думаю, Хильда Джеймс или Дана Гроув вполне могут тебе помочь. Хильда живёт в двадцать пятой комнате, а Дана — в тридцать второй, это на этаж выше, — ответила Люси. Видимо, кроме внешней прямоты, а помимо высокого роста она обладала ясным взглядом голубых глаз и длинными прямыми русыми волосами, ей была присуща и прямота в суждениях. Да и вообще, говорила она побольше соседки, хотя именно у Мэйбл была внешность болтушки-хохотушки.

— Спасибо за совет, Люси, обязательно с ними пообщаюсь, — тем временем, Скарлетт взяла Томми из люльки на руки и села на кровать. Малыш тут же перестал гукать, а почувствовав родного человека потянулся к груди Скарлетт. Немного смущаясь — грудь Меропы была несколько скромнее, чем в прошлой жизни — она покормила сына, после чего перепеленала его и снова уложила в колыбельку.

— Скарлетт, а ты откуда? — Решила внезапно устроить допрос Мэйбл. — Я вот из Суонси, а Люси из Манчестера. Да и другие девушки на станции из разных городов.

— О! Я тоже издалека: мой отец родился в Ирландии, а мать… — тут Скарлетт замялась. У Эллин Робийар были французские корни, но простушка Меропа ни капельки не была похожа на француженку. Пришлось ограничиться полуправдой. — Мать была американкой, она родилась после гражданской войны, в которой её родители потеряли все свои средства и отправили дочь в Англию в поисках лучшей доли. Она стала гувернанткой в богатом доме на севере, в Озёрном крае, где и повстречалась с моим отцом, который в то время жил неподалёку.

— Говорят там потрясающе красиво! — выдохнула Люси. — А почему ты уехала оттуда?

— Я влюбилась и вышла замуж за отца Томми. С ним и уехала в Лондон. Вот только под зиму он умер от чахотки, а я осталась одна, да ещё с ребёнком, — врала напропалую Скарлетт. — Магазин, в котором у Томаса была доля, отошёл его брату, а мне пришлось искать работу. Вот так я оказалась здесь.

— Ну, не самая лучшая ситуация, конечно, но бывает и хуже. Ты здорова, твой сын тоже, а деньги — дело наживное, — ответила Мэйбл.

— Да и правда. Но здесь много не скопишь. И если одной — то ещё как-то можно собрать несколько соверенов, а с ребёнком — попробуй-ка, — хмыкнула Люси.

— Сказать по правде, я пошла на станцию, потому что мне не предложили никакой другой работы, а она была очень нужна. Но теперь я могу попробовать откладывать хоть по нескольку шиллингов, чтобы выучиться печатать на машинке и пользоваться арифмометром, чтобы можно было попробовать устроиться в какую-нибудь контору секретарём или младшим клерком, — сказала Скарлетт. Она была уверена, что мысль материальна и успех нужно притягивать.

— Все девочки, кто не мечтает о скором замужестве, мечтают о месте секретарши, — ответила Люси. — Так что не ты первая. А я вот вечерами в церковную школу хожу, дома как-то недосуг было, а безграмотную помощницу никто и не возьмёт на работу.

— Нет, глупость это образование, — отмахнулась Мэйбл. — Я замуж хочу, да ребёночка воспитывать. Вот скажи, Скарлетт, ты бы пошла работать, коли был жив твой муж?

— Я бы пошла в любом случае, мне было скучно дома сидеть, салфетки вышивать. — Скарлетт вспомнила свою первую молодость, вспомнила работу на лесопилке и другие авантюры и решительно тряхнула головой. — Так что после я буду работать, а вот замужем мне не особо понравилось. По крайней мере, в этот раз.

* * *

В тот же день Скарлетт сговорилась с Хильдой и Даной, что детей они будут воспитывать посменно. Как раз у одной смена была днём, у второй — вечером. Так что дневные часы все дети были у Скарлетт, в то время как её соседки работали, и импровизированные ясли никому не мешали, вечерние взяла на себя Дана, а ночные — Хильда.

Рутинный ритм затянул Скарлетт почти на полгода, за которые она умудрилась накопить целых пять фунтов, обзавестись приданым для Тома (тут немного помогли её напарницы по детскому саду: дети обеих были немного постарше, поэтому часть вещей они просто отдавали).

В июне Скарлетт пошла на курсы машинисток, на которые потратила все свои сбережения, зато к осени она уже вполне бегло печатала на любых машинках и научилась пользоваться громоздкими арифмометрами. От нормальной еды и регулярного сна (Томми и другие малыши давали ей урвать пару часов днём после смены, а ещё несколько часов она спала после вечерних курсов) у неё улучшился цвет кожи. Хорошее мыло и специальное масло сделало волосы не такими тусклыми, вместо прежнего мышиного оттенка они приобрели густо-каштановый отлив. Гардероб Скарлетт пополнился несколькими простыми, но новыми модными платьями. Они очень эффектно смотрелись на её весьма скромной фигуре. Единственной проблемой на пути к хорошей работе и более успешной жизни были глаза. Хоть они и стали чаще задорно блестеть, но по-прежнему косили в разные стороны.

Магия, искавшая выхода с середины января, уходила на бытовые мелочи, к этому Скарлетт сподвигла отломавшаяся ножка стула, на который она встала, чтобы спрятать свою жестянку с мелочью подальше на шкаф. Сверзившись на пол, она разразилась бранью и разбудила только заснувших малышей. Дети начали плакать, ушибленная нога болела, остатки многострадального стула валялись по всей комнате.

— А ну, хватит, — крикнула Скарлетт. В этот момент она почувствовала, как лёгкое тепло проходит по её телу, собираясь где-то в животе и растекаясь по всему организму. В то же мгновение ушибленная нога перестала ныть, ребятишки замолчали, а стул собрался сам собой. Недоумённо заморгав, Скарлетт обозревала результат своего первого волшебства. Стул выглядел вполне устойчиво. Сев на него, она не почувствовала прежней шаткости.

— Великий Боже! Это что же, и есть магия?

Так, попадая в разные нелепые ситуации и громко командуя «Хватит!» Скарлетт исправляла промахи, действуя с каждым разом всё увереннее. Хотя волшебная палочка её по-прежнему не слушалась. Видимо, колдовству тоже нужно было учиться…

Первого сентября Джейсон Гринграсс тащил тяжеленный чемодан по Юстон роуд вслед за своим приятелем и не переставая ворчал:

— Чтобы я ещё хоть раз решил положиться на твоё умение аппарировать, Грегори! Промахнуться на добрых полмили от вокзала и идти сквозь целую толпу магглов!

— Не бурчи, Джейсон, это недостойно чистокровного мага, носящего фамилию из списка священных двадцати восьми, — отвечал ему идущий на полкорпуса впереди Грег Шафик.

Этот список, опубликованный в книге «Справочник чистокровных волшебников» Кантанкерусом Ноттом(1), наделал много шума минувшим летом. Кто-то из магов был недоволен отсутствием своей фамилии в списке истинно чистокровных, кто-то, как те же Уизли, наоборот — недоволен попаданием в него. Небольшая книжонка была примечательна тем, что не оставила равнодушным к себе ни единого волшебника в Британии.

В то самое время, когда семнадцатилетние студенты выпускного курса Хогвартса Джейсон Гринграсс и Грегори Шафик преодолевали Юстон роуд в направлении Кингс-Кросса, Скарлетт вышла с детьми на прогулку. Она несла Томми на руках, потому что он ещё не научился ходить, а рядом неуверенно ступали по брусчатке полуторогодовалый Питер Гроув и Энни Джеймс, которая была старшим ребёнком в импровизированных яслях телефонной станции (Энни через три месяца должно было исполниться два). Чуткий слух Скарлетт, по-видимому доставшийся ей от прежней обладательницы этого тела, уловил слова «магглы» и «чистокровные маги», поэтому она резко сменила направление — раньше они шли в сторону Аргайл-сквер Гарденз, единственного зелёного уголка на несколько кварталов вокруг — и пристроилась вслед за парнями. Решение казалось ей верным, потому что одеты они были в странные балахонистые плащи, а у одного из них к тому же была с собой небольшая клетка, в которой сидел ворон. Очень удачно, что из-за громоздких тяжёлых чемоданов шли они не очень быстро, иначе Скарлетт бы неминуемо отстала из-за того, что Питер и Энни пока не могут ходить достаточно уверенно. Дети держались за руки, как учила их тётя Скарлетт, и чинно шагали по улице. Они предвкушали развлечение, потому что на Аргайл-сквер находился предмет, который внушал им настоящий трепет (хоть они пока и не знали, что означают эти слова) — новенькие качели! Поэтому, чтобы не лишиться развлечения, каждый раз, как они выбирались на прогулку, то вели себя образцово-показательно.

Молодые люди, тем временем, продолжали вяло переругиваться.

— Почему я решил, что аппарировать с тобой будет веселее, чем с дядей Маркусом? Ещё и встал чуть свет, чтобы добраться до твоего дома, — продолжать ворчать тот, кого собеседник назвал Джейсоном.

— Ты хочешь сказать, что путешествие камином заняло у тебя так много времени, что для этого нужно было вставать на рассвете? — ехидно бросил через плечо второй.

— Не передёргивай, Шафик! Я просто хочу сказать, что если бы согласился отправиться с дядей, то уже давно сидел бы в купе Хогвартс-экспресса, а так я сначала искупался в каминной золе, потом меня чуть не расщепило во время совместной аппарации, а теперь приходится чуть не на каждом шагу спотыкаться о магглов.

Скарлетт очень надеялась, что дети не отстанут, ведь эти двое были просто находкой: все незнакомые слова звучали очень волшебно, а знакомые, как, например, каминная зола, приобретали новый смысл. Она старалась запомнить каждое слово этого диалога, чтобы позже, когда она передаст детей Дане, можно было всё записать и хорошенько обдумать. Тем временем подростки свернули на вокзал Кингс-Кросс и уверенно пошли в направлении платформ.

— Тётя Скарлетт, а мы куда-то поедем? — не выдержала Энни.

— Нет, дорогая, мы только посмотрим на поезда, а потом пойдём кататься на качелях.

— Ура! — шумно обрадовался Питер, — кататься!

В этот момент Скарлетт очень боялась, что парни обернутся, но они не обратили на детский возглас никакого внимания, а шли к девятой платформе.

— О, Джей, я совсем забыл тебе рассказать, а надо успеть до поезда, — начал один из них, остановившись напротив колонны, разделяющей девятую и десятую платформы. — Я видел вчера в Косом переулке Лисбет Фоули, ну такую блондинку с пятого курса Хаффлпаффа, в смысле теперь уже с шестого. Она была с матерью, что-то докупала к школе. Но главное, что я слышал: она положила глаз на Треверса, а мамаша её поддерживала, даже предлагала сварить амортенцию!

— Ну и тихоня! — весь гнев Гринграсса моментально испарился. — Всегда ведь была тише воды, ниже травы…

— Говорят, что Фоули близки к разорению, а у Треверсов полные сейфы в Гринготтсе, вот и хочет девчонка поправить семейные дела.

— Ну, дело-то житейское, но амортенция — это подло. Как думаешь, стоит предупредить Треверса?

— Думаю, стоит. Но ведь он может закатить такой скандал, что девчонка потом вовек не отмоется. Может посмотрим, как оно пойдёт, а если заметим амортенцию, то тогда и будем решать? Фоули то за лето кое-где весьма приятно округлилась. Может она и так Треверса захомутать сможет? — ответил Шафик.

— Твоя правда. Посмотрим по обстоятельствам. Ну что, пошли?

— Пошли!

И парни, сделав буквально шаг в сторону колонны, растворились прямо в ней.

Скарлетт удивлённо поморгала. Хорошо хоть Энни и Питер во все глаза рассматривали паровоз, стоящий на десятой платформе и не обратили на странное происшествие внимания. Отложив в памяти такие замечательные места, как Косой переулок и сейфы в загадочном Гринготтсе, Скарлетт, у которой от веса Томми уже порядочно устали руки, привлекла внимание детей к себе.

— Ну что, насмотрелись на паровоз? Теперь пора и на качели!

* * *

Еле дождавшись возвращения со смены Даны и передав ей детей, Скарлетт стала записывать всё услышанное сегодня в объёмный блокнот, который купила перед поступлением на курсы машинисток и исписала едва ли наполовину.

Магглы. Чистокровные маги. Священные двадцать восемь. Аппарация. Путешествия камином. Хогвартс-экспресс. Расщеп. Косой переулок. Гринготтс. Хаффлпафф. Амортенция.

Треверс. Фоули. Шафик.

Не то, чтобы слишком много, но с этого стоило бы начать. Немного подумав, Скарлетт добавила ещё одну запись:

Кингс-Кросс, колонна между платформами 9 и 10.

То, что парни прошли сквозь стену, было невозможно. Точнее, было бы невозможно, если бы она сама не умела чинить сломанные вещи силой желания. Поэтому начать она решила именно оттуда. Быстро переодевшись в самое приличное платье и гладко зачесав волосы, она бросила вернувшимся со смены соседкам, что пойдёт прогуляться и выскочила за дверь, предварительно кинув блокнот и карандаш в свою сумочку.

Люси и Мэйбл переглянулись, и им в головы одновременно пришла одна и та же мысль: у Скарлетт появился ухажёр!

* * *

Оказавшись на вокзале, Скарлетт, стараясь не привлекать к себе внимания, дошла до той самой колонны, за которой несколько часов назад исчезли подростки. Она коснулась ладонью кирпичей, ощутила их прохладную шероховатость и решимости у неё значительно поубавилось.

С чего она решила, что они прошли сквозь неё, а вдруг они опять аппарировали?

Скарлетт немного сильнее надавила ладонью на кирпичную кладку и, к её удивлению, рука провалилась сквозь кирпич в пустоту. Поражённо глядя на это, она собиралась с духом, чтобы сделать шаг вперёд, но ей всё никак не хватало решимости. Вдруг за руку, скрывшуюся в колонне, её кто-то резко потянул, и она с криком целиком провалилась сквозь кирпичи.

Оказавшись с другой стороны она замерла, а увидев перед собой крепкого мужчину лет пятидесяти с окладистой бородой кричать резко расхотелось.

— Кто вы? — выпалила Скарлетт.

— Прошу прощения, что напугал вас, мисс. Я Джон Уитгоу, смотритель платформы девять и три четверти, — ответил незнакомец.

— Девять и три четверти? Но платформы так не называют… — удивлению Скарлетт не было предела.

— Называют, мисс. Только так и называют волшебные платформы, чтобы не путать с маггловскими. С нашей платформы ходит Хогвартс-экспресс, а с платформы десять и семь восьмых экспресс до Шармбатона. До Дурмстранга, сами понимаете, поезда уже пару лет не ходят…

— Простите, я не совсем вас понимаю, — ответила Скарлетт. Сказать по правде, она СОВСЕМ не понимала мистера Уитгоу, но не сознаваться же ей в этом, ведь ещё не известно, как он отреагирует.

— Вы не учились в Хогвартсе, мисс? — тем временем спросил он. А потом, понизив голос, добавил:

— Вы сквиб?

— Простите, я не знаю, что это значит. И я не представилась, меня зовут Меропа Блэк.

— Блэк? — брови смотрителя платформы поползли вверх.

Скарлетт, уже привыкнувшая к новому имени, испытала странное волнение, похоже, эта фамилия была мистеру Уитгоу знакома.

— Да. И я правда не училась в Хогвартсе.

— А, ну Блэки часто раньше учили дочерей дома, но уже много лет девочки Блэк отправляются в школу наравне с мальчиками. Значит я был прав, и вы сквиб.

— Но вы так и не сказали, что значит это слово, поэтому я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть это.

— Сквибы — это дети волшебников, родившиеся без магии или с такой маленькой её долей, что они не способны к колдовству. Для некоторых семей сквибы — это ужасное пятно на родовом гобелене и их выжигают, а детей отдают на воспитание к магглам, — грустно сказал мистер Уитгоу.

Глядя на него Скарлетт подумала, что он точно знал таких людей, кому приходилось отказываться от детей, в которых не было магии. Подумать только: считать неполноценным ребёнка без дара к волшебству и за это выбросить его на улицу. Раньше Скарлетт считала магию сказкой. Как оказалось, для кого-то эта сказка может оказаться страшной.

— Нет, я не сквиб, мистер Уитгоу, так сложилось, что я просто нигде не училась. А в Лондоне я недавно, поэтому не знаю всех его волшебных мест. И эту платформу нашла случайно, я видела сегодня подростков, которые здесь прошли.

— А-а-а, — протянул смотритель и лицо его, казалось, просветлело. — Ну, что ж, я вам помогу мисс. Но скажите, а не родственница ли вы Сириуса Блэка, верховного чародея Визенгамота?

— Н-нет, — чуть сбившись ответила Скарлетт. Вот ведь угораздило: хотела выбрать фамилию попроще, а попала на какого-то местного воротилу или политика, кто этих магов разберёт? — Просто однофамилица.

— Конечно, — хитро улыбнувшись ответил Уитгоу, и у Скарлетт сложилось ощущение, что он ей не поверил. — Что вы хотели бы узнать?

Скарлетт спросила о единственно знакомых ей Косом переулке и Гринготтсе. Всё остальное, услышанное сегодня, относилось к другим сферам жизни магов. Джон Уитгоу подробно рассказал, как найти вход в Косой переулок и что Гринготтс — это банк, который в том самом переулке и находится. Спрашивать, что ещё есть в Косом переулке, Скарлетт не стала, решив, что сама во всём разберётся. Напоследок мистер Уитгоу рассказал, как найти больницу Святого Мунго, многозначительно на неё посмотрев. Скарлетт смутилась, однако, когда поняла, на что ей намекает пожилой смотритель, от всей души его поблагодарила.

Она уходила с платформы, весьма довольная вылазкой. Помимо того, что она узнала, где можно поменять волшебные деньги и купить книги по магии, у неё появилась надежда вылечить глаза.

____________

1 — Согласно Поттервики «Справочник чистокровных волшебников» был опубликован в 30-е годы ХХ века анонимным волшебником, которым, возможно, являлся Кантанкерус Нотт.

Через несколько дней после знакомства с мистером Уитгоу, Скарлетт купила большой отрез тёмно-зелёной ткани, из которой сшила широкий плащ, наподобие тех, что она видела на подростках первого сентября и её старой коричневой хламиды (как выяснилось, та была замечательным образчиком волшебной моды). Накинув плащ поверх модного чёрного платья, повязав волосы лентой в тон и упаковав в сумочку волшебную палочку, три фунта, накопленные за лето, и два кната, доставшиеся от прежней обитательницы тела, Скарлетт решила, что она готова посетить волшебную улицу. Примерно за полчаса она добралась до Чаринг Кросс роуд и нашла старый бар, о котором рассказывал смотритель станции.

Внутри «Дырявый котёл», а именно так называлось это заведение, был довольно тёмным, несмотря на то, что день ещё не начал клониться к вечеру. За стойкой стоял парнишка лет пятнадцати на вид и сосредоточенно протирал стаканы. Напротив него сидел мужчина лет сорока и потягивал похожий на бренди напиток. У дальней стены от входа за столиком сидели три человека в таких же как и у Скарлетт широких плащах. Других посетителей в баре не было, поэтому неудивительно, что взгляды всех этих людей сошлись на ней.

— Здравствуйте, мисс! Чего изволите? — первым обратился к ней парнишка-бармен.

— Добрый день! Мне нужно пройти в Косой переулок, только и всего, — сказала Скарлетт с самым независимым видом, на который была способна, и поспешила выйти на задний двор.

Громоздкие мусорные баки занимали почти половину крохотного дворика, который с трёх сторон был окружён кирпичными стенами. Скарлетт вынула из сумочки волшебную палочку и начала отсчитывать ею кирпичи одной из стен. Вычислив нужный, она трижды постучала по нему палочкой, и стена пришла в движение, через несколько секунд явив перед Скарлетт широкий арочный проход.

Косой переулок, в отличие от бара, оставшегося позади, поражал разноцветьем красок: витрины магазинов и лавочек были ярко, местами даже кричаще, оформлены, сами здания в большинстве своём были выстроены из светлого камня, часть лавок представляла свою продукцию прямо на улице под разноцветными навесами, тут и там по улице ходили лоточники, предлагающие свой товар громкими голосами, и над всем этим многообразием возвышалось белоснежное здание банка Гринготтс.

Стараясь не сильно таращиться, другого слова Скарлетт подобрать и не могла, по сторонам, она направилась прямиком к банку. Сначала нужно было определиться с собственной покупательской способностью, а уж потом её реализовывать.

Поднявшись по мраморным ступеням, Скарлетт расправила свой балахон и гордо подняв голову вошла в здание Гринготтса. Правда она тут же на секунду замерла, увидев, что все сотрудники банка — странно выглядящие коротышки с зеленоватой кожей и острыми ушами. Однако почти сразу, слегка тряхнув головой, будто сбросив наваждение, девушка подошла к одной из конторок, существо за которой что-то изучало в объёмном гроссбухе.

— Здравствуйте, мистер! — обратила на себя внимание Скарлетт. Дождавшись, пока ушастик оторвётся от своего гроссбуха, она продолжила:

— Я хотела бы узнать о возможности обмена фунтов, а также обменном курсе.

— А мисс планирует открывать сейф? — уточнил зеленокожий.

— В перспективе, — туманно ответила Скарлетт.

Существо несколько поскучнело и монотонно забубнило:

— Один галлеон равен семнадцати сиклям или четыреста девяноста трём кнатам. В переводе на маггловские деньги один галеон равен шести кронам или тридцати шиллингам, либо трёмстам шестидесяти пенни(1).

— Спасибо. Тогда я хочу обменять три фунта, — произнесла Скарлетт таким тоном, будто это не все её накопления за лето, а лишь незначительная мелочь, и вынула монеты из сумочки.

— По курсу два галлеона, мисс. Однако, плата за консультацию стоит три сикля, таким образом, к выдаче один галлеон и четырнадцать сиклей, — сказал зеленокожий ушастик, отсчитывая монеты.

Скарлетт сдержанно поблагодарила коротышку, собрала деньги с конторки и покинула банк. Сумма, которой она располагала была не очень значительной, но больше денег взять было неоткуда.

* * *

Торговая улочка, по которой неспешно шла Скарлетт, манила огромным количеством поистине волшебных вещиц. Однако возможности купить всё и сразу не было, поэтому к покупкам нужно было отнестись максимально рационально.

Итак, из плюсов у Скарлетт было наличие волшебной палочки, из минусов — неумение ею пользоваться. Значит, нужно попробовать этому научиться. Во все времена основным источником знаний были книги, следовательно, с книжной лавки и стоило бы начать. И, как по волшебству (а, может, именно по волшебству), справа от Скарлетт оказался книжный магазин «Флориш и Блоттс», судя по всему названный по именам владельцев магазина.

Зайдя внутрь, Скарлетт показалось, что магазин гораздо больше, чем выглядел снаружи. Полки от потолка до пола протянулись вдоль стен и выстроились рядами по всей площади магазина, оставив свободным небольшой пятачок недалеко от кассы. Казалось, эти полки уходят куда-то в бесконечность. Скарлетт даже растерялась, не зная, на какой из этих полок могут лежать нужные ей книги. Но стоило ей оглянуться по сторонам, как рядом с ней возникла невысокая девушка лет двадцати пяти на вид с миловидным круглым почти кукольным личиком, обрамлённым каштановыми кудрями.

— Чем я могу вам помочь, мисс? — спросила девушка.

— Эм-м… Дело в том, что мне нужна самая простая книга по магии. С самыми расхожими заклинаниями, — чуть смущаясь, ответила Скарлетт.

— Нужна книжка для юного волшебника? — уточнила продавщица.

— Не такого уж и юного, просто, как бы это сказать… необученного.

— О! Домашнее обучение?

— Да, с самого начала, — облегчённо выдохнула Скарлетт. Она, кажется, нащупала верную линию поведения.

— Тогда могу порекомендовать «Скоромагию для начинающих», «Основы бытовой магии» или «Чары для чайников».

— А вы могли бы пояснить поподробнее, чем различаются эти книги? Или дать пролистать. Тогда я пойму, которую лучше выбрать.

— Одну секунду, мисс, — девушка вынула из рукава волшебную палочку, сделала ею лёгкое движение, напоминающее полукруг и произнесла:

— Акцио «Скоромагия для начинающих»! — перед ней тут же появилась книга, которую она протянула Скарлетт, а сама повторила те же самые манипуляции для двух других книг.

Скарлетт сделала мысленную зарубку попробовать это заклинание позже вечером, ведь теперь она видела, как колдуют. Бегло пролистав книги, Скарлетт отметила, что «Скоромагия» и «Чары» в целом похожи друг на друга, но «Чары» были больше по объёму и, следовательно, дороже. А вот «Бытовая магия» была поистине кладом: там были заклинания на все случаи жизни от нарезки овощей до стирки и даже пошива одежды. Пожалуй, эта книга была самой ценной, хотя, как выяснилось из ярлыка, самой дешёвой. Этому обстоятельству мисс Блэк образовалась больше всего. Две выбранные ею книги стоили всего двенадцать сиклей, так у девушки оставался ещё целый галлеон с мелочью.

Скарлетт оплатила покупку, но очередной вопрос продавщицы поверг её в шок.

— Куда отправить сову с доставкой? — спросила девушка.

Скарлетт пришлось напрячь свою память и воображение, на которые она никогда не жаловалась, чтобы в считанные секунды придумать приличный ответ, хотя она и не могла себе представить, что совы могут носить посылки.

— Я живу с магглами, так что не стоит. Лучше упакуйте книги в бумагу, и я заберу их с собой.

— Да, мисс, — ответила продавщица. Она сноровисто упаковала книги в коричневую бумагу и обвязала бечёвкой, чтобы упаковка не слетела.

Скарлетт поблагодарила девушку, забрала свою покупку и вышла на улицу. У неё ещё оставалось достаточно денег, чтобы купить что-нибудь, кроме книг, но девушка не знала, что бы это могло быть. Поэтому она просто шла по улице по направлению к «Дырявому котлу» и рассматривала витрины. Один из магазинчиков её заинтересовал. Витрина была оформлена в восточном стиле, а на вывеске красовалось не очень понятное, но приятное слуху название «Мандара»(2). Повинуясь порыву, Скарлетт толкнула дверь, которая откликнулась мелодичным перезвоном, и вошла в магазин.

Яркие ткани, ленты, бисер, какие-то небольшие фигурки, благовония, восточные украшения были разложены на прилавке в, казалось бы, хаотичном порядке. Но в этом мнимом хаосе одна вещь неизменно подчёркивала другую: простота линий сменялась прихотливостью, спокойные глубокие оттенки — пёстрыми пятнами. Это было поистине волшебно! Скарлетт, никогда особо не любившая рукодельничать, была очарована атмосферой магазинчика. Из глубины лавки вышел индус средних лет, одетый в традиционный костюм, состоявший из свободных брюк, рубашки, накидки приглушённого красного цвета, украшенной серебряной вышивкой, и тюрбана(3).

— Намастэ, — произнёс индус и слегка склонил голову. — Поклон вам, юная мисс. Я вижу, что вы пришли в лавку мастера Мукерджи не за чем-то конкретным, но я знаю, что вам могу предложить!

— Здравствуйте, мастер, — ответила Скарлетт. Мужчина располагал к себе немного старомодной манерой изъясняться, так чудно сочетающейся с прямотой суждения.

— Я сделаю для вас палочку. Горячую, как ваша душа, и яркую, как ваша внешность: из дерева карамболы и с сердцевиной из чешуи саламандры.

Скарлетт смутилась, никто с тех пор, как она оказалась в теле Меропы, не называл её внешность яркой.

— Вы ошиблись, мастер, у меня уже есть палочка, — в доказательство своих слов девушка достала из сумочки волшебную палочку и показала её индусу. — Да и внешность моя не такая уж и яркая. Я бы не отказалась её немного подправить.

— Я всё равно сделаю эту палочку, юная мисс, и она будет ждать вас в этой лавке столько, сколько потребуется. А если нет, то она достанется другой столь же очаровательной волшебнице с горячим сердцем. И поверьте, юная мисс, я не ошибся. Рашид Мукерджи может смотреть глубже, чем обычные маги, — произнеся эти слова, мастер Мукерджи чуть прищурившись посмотрел на Скарлетт. От этого взгляда девушку прошиб озноб. А мастер, прикрыв глаза, вновь заговорил своим низким, обволакивающим голосом, в котором сейчас чувствовался только могильный холод.

— Я вижу, что в этом теле раньше жила другая душа, но Кали отметила тебя. Ты избрана богиней. И если в моих силах помочь тебе, я это сделаю.

Рашид положил свою левую ладонь на лицо Скарлетт, так что указательный и безымянный пальцы попали ей на глаза и заговорил, судя по всему, на хинди. Разобрать отдельные слова Скарлетт не могла.

— Kaalee ke naam par mainne aapako ukasaaya, aapako us sadak tak pahunchaaya jahaan aap amaavasya kee roshanee mein guzaarenge. Devee kee krpa se main aapaka maarg darshan karane ke lie aapako aankhen pradaan karata hoon. devee kee daya se main aapako is tarah se paarit karane ke lie shakti pradaan karata hoon(4).

Под конец странной речи Скарлетт почувствовала слабость, её колени подогнулись, но мастер Мукерджи подхватил её правой рукой и не дал упасть. Он усадил девушку, так что она опёрлась спиной о прилавок и наколдовал стакан воды. Скарлетт жадно выпила его. Глаза жгло, из-под сомкнутых век текли слёзы, голова просто раскалывалась, однако через пару минут неприятные ощущения пошли на спад. За это время мастер Мукерджи испарил стакан и взял с прилавка небольшое ручное зеркало в красивой серебряной оправе с орнаментом из переплетённых листьев и мелких цветов(5).

— Вот, юная мисс, — заговорил своим обычным голосом индус, — это мой подарок вам. Это зеркало, если посмотреть в него в первую ночь после новолуния, может предостеречь об опасности. Я сделал его ещё в Индии, но там не нашлось человека, которому бы оно подошло. Но всему своё время, как учат нас боги, и теперь я знаю, что оно было сделано именно для вас, юная мисс…

— Спасибо, — ответила Скарлетт и машинально посмотрелась в зеркало. В ту же секунду зеркало выпало из ослабевших рук, но не разбилось об пол, а упало на колени девушки. Скарлетт была в шоке: с лица Меропы на неё смотрели ЕЁ глаза — чуть раскосые светло-зелёные глаза Скарлетт О’Хара, опушённые тёмными ресницами.

— Это — дар Кали, юная мисс. Вы довольно пробыли в чужом теле, снося все тяготы. Пришло время воздаяния, а мои руки и умения послужили лишь инструментом.

— С-спасибо, мастер Мукерджи, я так вам обязана!

— Не разбрасывайтесь словами, юная мисс, лучше заплатите за зеркало. И приходите в мой магазин за другими артефактами.

Как зачарованная, Скарлетт достала из сумки галлеон и протянула его мастеру Мукерджи. Тот взял монету, сунул её во внутренний карман своей накидки, помог Скарлетт подняться и проводил до дверей магазина.

— Я буду ждать вас, юная мисс Блэк. Фир миленж!

— До свидания, мастер Мукерджи, — ответила девушка. И только пройдя через «Дырявый котёл» на Чаринг Кросс роуд она поняла, что Рашид Мукержди назвал её мисс Блэк, хотя она не называла ему своего имени.

__________

1 — Переводила курс на глазок, снова с учетом данных https://napramki.livejournal.com/22606.html

2 — «Мандара» — магазинчик Наля Мукержди из фанфика «Аврора Синистра, или Звезда ты моя сумасшедшая» за авторством Мозгомышки и Redmurdererdoll. Кто не читал, рекомендую: http://fanfics.me/fic87443

3 — Мастер Рашид Мукерджи (отец Наля Мукерджи) — http://3.bp.blogspot.com/_Xv7IMRRKvVM/SkiMr1LZM4I/AAAAAAAAAQU/clUmoBlnHSQ/w1200-h630-p-k-no-nu/jng.jpg

4 — Перевод на хинди выполнен при помощи гугл-переводчика и дан в транскрипции. Если есть знатоки, велкам! «Именем Кали заклинаю тебя, направляю на дорогу, которую ты пройдёшь при свете новой луны. Милостью богини дарую тебе глаза, чтобы увидеть твой путь. Добротой богини дарую тебе силы для того, чтобы пройти этот путь».

5 — Зеркало: http://www.buseni4ka.ru/upload/post/images/2718-1.jpg

В спустившихся сумерках Скарлетт добралась до общежития, стараясь не попадаться на глаза соседкам переоделась и быстро пошла на станцию: смена должна была вот-вот начаться. Первоначальная эйфория от излечения рассеялась как дым, стоило девушке подумать, что она будет говорить окружающим о произошедших метаморфозах.

В слабо освещённом зале, где работали телефонистки, Скарлетт старалась смотреть прямо перед собой, ни на кого не поднимая глаз. Смена прошла спокойно, никто из коллег ничего не заметил, только Донна сказала, что Скарлетт непривычно молчалива, но мисс Блэк отговорилась головной болью.

Утром по пути в общежитие Скарлетт зашла в ближайший магазин, чтобы купить самую дешёвую шляпку-колокол, которая бы хоть немного прикрывала глаза. Сразу же надев обновку на голову, девушка почувствовала себя немного увереннее и пошла к Хильде забирать детей, чтобы отвести их на завтрак и на прогулку. После традиционного похода к качелям на Аргайл-сквер Скарлетт уложила Томми, Энни и Питера и стала думать, как быть дальше. Она проработала на телефонной станции восемь месяцев, хоть и не скопила денег, но закончила курсы машинисток, научилась пользоваться арифмометром, обновила гардероб и больше не была похожа на ту замарашку, в теле которой оказалась в день своей смерти. Вылеченные глаза добавляли шансов на успех при попытке устроиться на новую работу, тем более, что в январе мистер Кларк говорил, что если она закончит курсы, он сможет подобрать ей какое-нибудь место. Таким образом, решение, казавшееся Скарлетт единственно верным, было принято: ей необходимо найти новую работу. Когда Скарлетт пришла к этому выводу, она немного успокоилась, ведь внутренняя гонка закончилась, а усталость брала своё — девушка была на ногах вторые сутки — она легла на кровать и почти мгновенно заснула.

* * *

Подремав пару часов, Скарлетт передала детей Дане, в глубине души сожалея, что совсем скоро лишится своих компаньонок и ещё неизвестно, как сама будет справляться с Томми. После встречи с Даной мисс Блэк поспешила в контору Кларка.

Сегодня визит прошёл быстрее, чем в январе, потому что секретарь не стал мучить симпатичную девушку ожиданием, когда она сказала, что уже бывала тут раньше. Мистер Кларк, хоть и с трудом вспомнил Скарлетт, достаточно быстро подобрал ей место в «Дейли Телеграф», когда она сказала, что окончила курсы по его рекомендации. Как оказалось, буквально на днях освободилось место помощницы редактора газеты — Артура Уотсона — с очень неплохим по мнению Скарлетт окладом: целых 350 фунтов в год! Девушка, ни минуты не раздумывая, согласилась, и, так как время было всего четыре, она поспешила к своему новому работодателю.

Артур Уотсон оказался нестарым ещё человеком, судя по внешности ему не было и пятидесяти, весьма острым на язык. Возможно, именно по этой причине он довольно быстро нашёл со Скарлетт точки соприкосновения, и они условились, что девушка приступит к работе с понедельника.

Окрылённая, Скарлетт летела на телефонную станцию, потому что перед началом смены она хотела зайти к управляющему и сообщить ему, что увольняется. Однако мистер Адамс здорово подпортил девушке настроение, когда сказал, что она не получит выходного пособия, а только расчёт за последнюю неделю, из которого, самого собой, будет вычтена плата за общежитие. То есть утром в понедельник Скарлетт останется на улице с маленьким ребенком всего с пятнадцатью шиллингами в кармане. Значит, за оставшиеся четыре дня предстоит ещё найти какое-нибудь жильё и няньку до тех пор, пока она не получит свою первую зарплату в газете и сможет окончательно наладить свой быт.

Время до понедельника пронеслось стрелой. Однако Скарлетт всё-таки успела нанять комнату у одинокой старушки на юге Саутварка, с которой и договорилась оставлять Томми первый месяц. Так что шестнадцатого сентября она прибыла в редакцию в приподнятом настроении: вчера в отдельной комнате с пятой попытки она смогла повторить жест девушки из книжного магазина и притянуть к себе подушку. Теперь по вечерам, после чая с миссис Декстер, она наконец-то сможет изучать магию!

* * *

Мелания Блэк, ещё три года назад носившая фамилию МакМиллан, а ныне жена наследника древнейшего рода, которую в семье любя называли «Тёмная леди»(1), шла на встречу со своей школьной подругой Мелиссой Уитгоу в надежде поперемывать косточки общим знакомым. Мелисса, к двадцати пяти годам так и не вышедшая замуж, занималась тем, что коллекционировала сплетни. Правда в этот раз, вместо того, чтобы заговорить о Малфоях, Краучах или, например, Боунсах, Мелисса начала с того, что завела рассказ об отце.

Отец девушки работал смотрителем на платформе девять и три четверти, поэтому после замужества Мелании на эту дружбу Блэки смотрели с презрением. Но жене наследника позволялось многое, в том числе небогатые (но всё-таки чистокровные) друзья. Мелисса рассказывала, как на прошлой неделе прошла отправка в Хогвартс, в этом году опять не обошлось без курьёзов: на площадке для аппарации лицом к лицу, практически неприлично, столкнулись старый мистер Яксли, решивший проводить племянника, и молоденькая девчонка из рода Паркинсонов, которая перешла на пятый курс. Мелисса предполагала, что в следующем году Изольда Паркинсон в школу не вернётся, а станет женой старика Яксли, судя по рассказам отца бросавшего на девушку плотоядные взгляды вплоть до отправления поезда. Кроме того, какой-то шутник решил заблокировать проход на платформу со стороны маггловского Лондона, и один из первокурсников здорово расшибся об колонну.

Мелания посмеивалась над рассказами Мелиссы, которые запивала вкуснейшим чаем, когда подруга сказала:

— А ещё папа встретил на платформе магглокровку, назвавшуюся Меропой Блэк, представляешь? Она была в этом жутком коротком платье, не знала ничего о Хогвартсе и Косом переулке, но назвалась Блэк. Какова наглость, а?

Мелания подавилась чаем от такого заявления. Блэки никому не рассказывали об изменениях родового гобелена, но на случай появления Меропы в обществе заготовили легенду: девушка — троюродная племянница Финеаса Найджелуса. В сущности, это было правдой, учитывая расположение её портрета на гобелене. Хотя происхождение было до сих пор не выяснено, Меропа словно появилась из ниоткуда и за минувшие месяцы не бывала в магическом мире.

— Мелисса, а твой отец не описывал тебе эту девушку? Просто у отца Сириуса была племянница, которая жила на континенте. Её тоже зовут Меропа, мать увезла её из Британии почти сразу после рождения.

— Даже так… — протянула Мелисса. Она любила помучить окружающих, выдавая важную информацию по крупицам. Мелания, знавшая это качество подруги, приготовилась к долгому ожиданию.

— Папа рассказывал, что девушке на вид не больше двадцати-двадцати двух, она явно моложе нас с тобой. Как я уже говорила, одета она была по маггловски: в тёмное платье до колена, волосы убраны лентой, в общем, по виду совсем не похожа на волшебницу из чистокровной семьи. А ещё она не сразу прошла на платформу: она пришла днём, когда поезд уже отправился, так что она никого не провожала. Эта Меропа сначала пропустила через барьер руку, я же говорила, что она маггла, да? Ведьма бы аппарровала. Так вот, она пропустила через барьер руку, да так и застыла, пока отец не протащил её на платформу целиком. Он сначала подумал, что она сквиб, потому что девушка сказала, что не училась в Хогвартсе. К тому же, я такой не помню, а она должна была поступить, когда мы были курсе на четвёртом-пятом. Да, точно, она сказала отцу, что жила не в Лондоне. Так что, может, она всё-таки родня Блэкам. Хотя нужна ли им такая племянница?..

— Какая? — не удержалась от вопроса Мелания.

— Мало того, что она выглядит как маггла, так у неё ещё и глаза косят в разные стороны. На парадных портретах она точно смотреться не будет! — ответила Мелисса и рассмеялась.

— Глаза косят? Я не знаю, никто из Блэков не упоминал о таком, хотя, может, именно поэтому Меропу увезли за границу? Я поговорю с леди Урсулой, возможно она что-то знает.

Выжав из Мелиссы всю известную той информацию о Меропе, Мелания перевела разговор в обычное русло, заговорив о недавно заключенной помолвке Литы Лестрейнж с Тесеем Скамандером. Помолвки и свадьбы были любимой темой Мелиссы, поэтому она с радостью переключилась, а Мелания думала, как рассказать семье о появлении Меропы — а миссис Блэк не сомневалась, что это была именно она — в магическом мире.

* * *

Вечером того же дня Блэки собрали семейный совет, где внимательно выслушали рассказ Мелании. От Мелиссы молодая женщина узнала, что отец девушки рассказал Меропе о Косом переулке, Гринготтсе и больнице Святого Мунго. С отъезда Хогвартс-экспресса прошло уже больше двух недель, так что, скорее всего, новоявленная Блэк уже где-то там побывала.

Начать поиски было решено с больницы, ведь там велись строгие записи, а благодаря данным отца Мелиссы Блэки знали, что нужно искать. Однако отправленный на следующий день в Мунго Сигнус вернулся ни с чем: девушки с фамилией Блэк в больнице не было и от косоглазия никто не лечился.

Тем удивительнее было ещё через день обнаружить, что Меропа побывала в Косом переулке: её видели неподалёку от Гринготтса, однако гоблины славились тем, что не выдавали тайн своих клиентов. Теперь было ясно, что Меропа Блэк точно находится в Британии, возможно, вместе со своим сыном.

Элладора, как последняя ритуалистка в роду, по настоянию Сириуса провела поисковый ритуал рода. Для него не требовалось крови конкретного человека, только главы рода, и этот ритуал показывал местонахождение всех ныне живущих членов семьи, не отсечённых от родового древа. Для того, чтобы облегчить поиски, все Блэки от мала до велика, за исключением тех, кто постоянно жил за границей, собрались в доме на Гриммо. Итогом ритуала, проведённого за час до рассвета, стала точка южнее Темзы в районе Саутварка.

— И правда, живёт как магглокровка, — выплюнула уставшая Элладора. — Я давно говорила: выжечь её с гобелена, и дело с концом!

___________

1 — Имя Мелания происходит от греческого «melaina», что означает «чёрный», «тёмный», неудивительно, что в сочетании с фамилией Блэк жена наследника рода получила такой шутливый титул (этимология имени взята с Поттервики https://harrypotter.fandom.com/ru/wiki/Мелания_Макмиллан, прозвище — фантазия автора)

Скарлетт с головой окунулась в изучение магии: за три вечера она выучила пять базовых чар и заклинаний: манящие чары (её первое осознанное и нацеленное на конкретный результат колдовство!); заклятье умножения Джеминио; заклинание Репаро, способное в мгновение ока починить сломанную вещь; облегчающие чары, делающие предмет практически невесомым, и заклинание мытья посуды — не самое важное, но, несомненно, упрощающее быт начинающей ведьмы.

На новой работе всё тоже шло как нельзя лучше: Артур Уотсон оказался именно таким, каким Скарлетт его себе представляла после первой встречи — язвительным, но в то же самое время весьма умным, к тому же профессионалом своего дела. С первого дня у него вошло в привычку пытаться поддеть Скарлетт, но она была достаточно толстокожа, чтобы обижаться на разного рода подначки, и начала так же язвительно ему отвечать. Эта черта молодого секретаря впечатлила Уотсона, потому что раньше никто из служащих в газете ему не противился.

Томми немного грустил без Энни и Питера, и в первый же день закатил грандиозный скандал. Скарлетт опасалась, что его детская магия может неконтролируемо выплеснуться (в первой главе «Скоромагии» значительное внимание было уделено стихийным выбросам), но ребёнок очень быстро привык проводить дни в обществе миссис Декстер. А после того, как они обнаружили парк с качелями недалеко от вокзала Вателоо, Томми стал вести себя паинькой.

Но только начавший устанавливаться быт был нарушен вечером в четверг, когда в комнате Скарлетт с негромким хлопком появилось четверо человек: пожилая женщина и трое мужчин средних лет. Все они были черноволосы, а черты лица были явно породистыми. Уже по их внезапному появлению Скарлетт поняла, что они были волшебниками, но, когда старший из мужчин, не произнеся ни слова запер дверь и сделал ещё несколько пассов палочкой, которые девушка не опознала, она окончательно утвердилась в этой мысли. Судя по всему, своим внезапным появлением, гости планировали смутить Скарлетт. Скарлетт же смущаться не собиралась.

— Добрый вечер! — бойко произнесла она. — Чем обязана вашему визиту?

— Добрый вечер, — ответила ей женщина сухим голосом, но удивительно властно. — Моё имя Урсула Блэк, а ваше, я полагаю, Меропа Блэк. Мы пришли, чтобы решить вопрос о вашей принадлежности к роду. То же касается и вашего сына.

Так вот о чём говорил старичок на станции! — промелькнуло в голове у Скарлетт. — Действительно, Блэки относятся к числу сильных мира магии, а она по незнанию попала впросак. Хотя, кто об этом сказал? Она теперь Блэк, судя по всему Блэк по магии, раз они её нашли. И, раз пришли и начали с диалога, значит она может быть им полезной. А уж выкручиваться Скарлетт умеет!

— Меропа Скарлетт Роуз Блэк вообще-то. И я тоже ведьма! — гордо заявила она.

— Мы знаем, — ответил старший из мужчин. — Позвольте представиться, Сириус Ликорус(1) Блэк, глава рода Блэк, верховный чародей Визенгамота. С моей матушкой, леди Блэк, вы уже знакомы, а это мои братья Сигнус Блэк и Арктурус Блэк.

Мужчины по очереди чуть склонили головы в намёке на поклон.

Тяжёлая артиллерия! — подумала Скарлетт. — Глава рода и председатель загадочного Визенгамота в одном лице.

— Что ж, приятно познакомиться со всеми вами. Однако, мне до сих пор не ясна цель вашего визита. Леди Блэк упомянула о принадлежности к роду, но почему вы пришли только сейчас? Я уже… давно ношу фамилию Блэк, — на секунду Скарлетт сбилась, но быстро сориентировалась. Говорить о том, что фамилию она придумала, было нельзя. А, судя по тому, что ей две недели назад поведал мистер Уитгоу о сквибах, и тому, что сама Скарлетт видела в Косом переулке, проще было выдумать очередную ложь о муже, которого она не знала. — С момента моего недолгого замужества. Томас Блэк был магглом, он не пережил инфлюэнцы в прошлом году.

— Вот как, — после недолгой паузы ответила леди Урсула. — Маггл, значит. Не думаю, милочка. Судя по всему, этот Томас Блэк был потомком сквиба из нашего рода. Что не сильно улучшает ситуацию. А позвольте узнать, какую фамилию вы носили до замужества?

Скарлетт не знала, как ответить на этот простой вопрос. В прошлой жизни ей достались фамилии отца и каждого из трёх мужей. Здесь — у неё была фамилия Реддл после замужества и Блэк, которую она сама себе придумала. Но вот настоящей фамилии Меропы она не знала. Нужно было что-то сказать, попробовать запутать Блэков, понадеявшись, что они не будут ковыряться в придуманной ею истории.

— Что ж, полагаю, мне бессмысленно сопротивляться, — сказала Скарлетт решаясь.

Сириус Блэк кивнул в ответ на эту её реплику.

— Моя фамилия была Гамильтон, — спасибо Чарльзу за такой незамысловатый вариант.

— Гамильтон, — протянула леди Урсула. — Не знаю ни одного Гамильтона на территории магической Британии.

— Естественно. Мои родители — магглы, — ответила Скарлетт, в первый раз за вечер не соврав ни словом, ни мыслью.

— Гр… То есть вы магглорождённая, Меропа? — уточнил молчавший до того Арктурус.

— Верно.

— Это многое объясняет и в значительной степени упрощает дело. Скажите, Меропа,..

— Скарлетт. Я предпочитаю, когда меня называют именно так.

— Хорошо, Скарлетт, если магия рода Блэк сочтёт вас достойной, — как ни в чём не бывало продолжал Сириус, — вы хотели бы войти в нашу семью?

— А вам не кажется, что вы слишком торопитесь? Мы познакомились четверть часа назад. Вы не знаете меня и моего сына, я не знаю вас и вашу семью. Возможно, я — не самая подходящая кандидатура.

— Но гобелен… — начал говорить Сигнус, самый молодой из братьев Блэков. Урсула бросила на него испепеляющий взгляд, и он замолчал. Но было поздно: Скарлетт получила новую информацию.

— Прошу прощения, что — гобелен? — Чуть прищурившись спросила она.

Сириус бросил взгляд на мать, та на секунду помедлила, а потом всё-таки кивнула.

— Видите ли, Скарлетт, родовой гобелен дома Блэк сам по себе является древним артефактом. И когда на свет появляется новый член нашей семьи, он, как бы это точнее сформулировать, это «чувствует». И отображает новое имя. После рождества на нашем гобелене появились два новых имени: ваше и ребёнка.

Именно этот момент избрал Томми, чтобы захныкать. Вот уже несколько минут на него никто не обращал внимания, а мама не показывала фокусы, которые она училась делать. С игрушками всё ещё был дефицит, тем более, что работая на телефонной станции, Скарлетт развлекала Тома и других детей игрушками Энни и Питера. Поэтому малыш почувствовал себя совершенно несчастным, как это могут чувствовать лишь маленькие дети, оставшиеся без конфет и игрушек, и влюблённые, расставшиеся на день.

Скарлетт поспешила к ребёнку и, взяв его на руки, начала сюсюкать, зная, что он не успокоится, пока не получит причитающуюся ему долю внимания. Всю эту возню она недолюбливала до сих пор, но детский плач она не любила ещё больше, а рядом не было ни Мамушки, ни хотя бы Присси.

Кое-как успокоив ребёнка, она снова посмотрела на Сириуса.

— Понятно. А что будет, если я откажусь войти в род? Я же всё-таки по рождению не Блэк, — уточнила Скарлетт.

— Ваш сын — Блэк по рождению, — ответит тот, вмиг превратившись из обычного человека в председателя Визенгамота, что бы это ни было. — Если он получил родовые дары, мы введём его в род, минуя вас. Проще говоря, мы заберём ребёнка, когда ему исполнится пять лет, — в синеве глаз Сириуса Блэка сверкнула сталь.

«По нашему соглашению ты не должна будешь позволить случиться тому, что суждено» вспомнила Скарлетт слова Смерти. Может быть, нельзя отдавать его Блэкам? Хотя нет, та Меропа никогда не сменила бы фамилию и их не появилось бы на её горизонте. Нельзя расставаться ребёнком? Это уже ближе: Меропа умирала и после её смерти должно было что-то случиться. Значит, выход один: согласиться на их условия. Но помнить, что проигрыш в битве совсем не означает проигранной войны.

— Вы не оставляете мне выбора, господа. Что ж, если магия сочтёт меня достойной, я согласна войти в род Блэк, — с ненавистью произнесла Скарлетт.

— Радуйся, милочка, род Блэк — один из самых древнейших и благороднейших, и то, что мы пришли к девушке из простой семьи, любая другая оценила бы по достоинству. Но что ещё взять с магглокровки? — в тон ей ответила леди Урсула.

Женщины посмотрели друг на друга одинаково зло, а Сигнус на правах самого молодого сказал, будто бы ни к кому не обращаясь:

— Она точно Блэк. И окажется достойна, — и усмехнулся.

После этого Скарлетт, всё ещё державшую на руках ребёнка, коснулся глава рода. Она почувствовала, как все её внутренности сжались, тело словно бы поддело крюком за живот и куда-то потащило. Через мгновение неприятные ощущения закончились, и девушка хватала воздух ртом, как рыба, а на руках заливался слезами Томми. Аппарация, — промелькнуло в голове Скарлетт, когда она поняла, что находится одном из фешенебельных районов Лондона. А прямо перед её глазами начал появляться ещё один дом: он словно бы сдвигал соседние, разрастаясь вширь и ввысь.

С негромкими хлопками рядом появились остальные Блэки.

_____________

1 — Второе имя Сириуса Блэка II нигде не упоминается, так что имя Ликорус — авторский вымысел, однако, именно так звали первого Блэка, изображённого на родовом гобелене (по данным Поттервики)

Блэк-хаус — именно так назывался особняк на площади Гриммо — поражал своим великолепием. Нет, Скарлетт в своей прошлой жизни бывала в лучших домах Атланты и Нового Орлеана, но этот дом выделялся из ряда подобных ему особняков наличием волшебных предметов интерьера. Живые картины, говорящие зеркала, сами собой открывающиеся двери — всё это было так ново и необычно, что девушка только и делала, что вертела головой. Газовые рожки вспыхивали холодным голубоватым светом, когда члены семейства Блэк и Скарлетт с Томми на руках вместе с ними поднимались по лестнице и проходили по длинному коридору. Из рам раздавались приглушённые шепотки, напоминавшие шелест ветра в молодой листве.

Она надеялась, что Блэки видят в ней всего лишь глуповатую провинциалку, а не познакомившуюся с магией несколько месяцев назад особу. В пользу этой версии говорило пренебрежительное «магглокровка» леди Урсулы, что бы это слово ни значило.

Преодолев коридор все пятеро магов оказались в просторной комнате, судя по всему, гостиной. Там находилось ещё несколько мужчин и женщин, многие из которых походили на леди Блэк с сыновьями.

Похоже, собрались всем семейством измываться над бедной девушкой, — подумала Скарлетт.

Как по заказу, именно в этот момент взоры всех Блэков переместились на неё и ребёнка, а в комнате наступила тишина. Скарлетт сглотнула и бросилась в омут с головой.

— Добрый вечер, леди и джентльмены. Разрешите представиться, Меропа Скарлетт Роуз Блэк, а это мой сын — Томас Джеральд Блэк, — на одном дыхании произнесла девушка. — Во избежание недоразумений сразу поясню, что я родилась и жила среди магглов, и мой муж также не был волшебником. Но, как я поняла со слов главы рода, магия рода Блэк признала меня и моего сына.

— Всё так, мисс Меропа, — ответил ей кудрявый джентльмен лет эдак двадцати пяти. — Но, похоже, наше затруднение вот-вот разрешится. Вингардиум левиоса! — одновременно с этими словами молодой человек взмахнул волшебной палочкой, и малыш Томми взлетел из рук Скарлетт и стал приближаться к незнакомцу.

— Что вы делаете? — Скарлетт запаниковала. Она была одна в окружении десятка незнакомцев, многие из которых были враждебно настроены. А этот хлыщ магией отобрал у неё ребёнка! Неужели теперь так и будет?! А ведь Сириус говорил, что они могут просто забрать у неё Томми, если она будет сопротивляться. Но что же делать? Скарлетт быстро перебрала в голове все известные ей к этому моменту заклинания и не придумала ничего лучше, кроме как крикнуть во всю силу лёгких:

— Пурус!(1)

Заклинание мытья посуды оказалось весьма мощным и произвело ошеломительный эффект: все люди, находившиеся в комнате, кроме самой Скарлетт и малыша Томми, лежавшего на руках у давешнего джентльмена, оказались с головы до ног покрыты мыльной пеной. Кто-то с достоинством вытирал лицо насквозь мокрым платком, кто-то совершенно неаристократично отфыркивался, но равнодушных к этой демонстрации не осталось.

— Сильна, кузина, — сказал тот самый молодой человек, который забрал Томми и протянул руку Скарлетт в приветственном жесте. — Арктурус Блэк третий, наследник рода.

После того, как Арктурус признал Меропу на правах наследника, остальные Блэки, всё ещё не до конца просохшие, стали смотреть на девушку немного благосклоннее. Мелания же подошла к мужу, который до сих пор держал на руках Томми, и заворковала над ребёнком. Малыш, не ощущая угрозы от женщины, сразу заулыбался.

— Вот уж действительно, Toujours Pur(2), — сказал Сириус, с улыбкой убирая платок и на правах главы рода применяя высушивающее заклинание ко всем присутствующим. Затем он подошёл к одной из стен, и только сейчас Скарлетт заметила, что растительный орнамент, покрывавший её, не был обоями. Это был огромный гобелен, занимавший три стены комнаты, а на ветках дерева, изображённого на нём, тут и там мелькали портреты-миниатюры с подписями. Присмотревшись, она увидела, что все изображённые на гобелене люди, носили фамилию Блэк.

Сириус сделал приглашающий жест рукой, и Скарлетт, поняв, что он обращается именно к ней, подошла к стене.

— Посмотрите, Скарлетт, — сказал он, указывая на один из портретов.

Девушка присмотрелась внимательнее и увидела, что миниатюра, располагавшаяся чуть в отдалении от остальных, изображала молодую женщину с тёмными волосами, забранными в пучок именно так, как носила она сама. У женщины на гобелене были крупные черты лица, неопределённого цвета глаза, а подпись гласила: «Меропа Блэк, 1908». Рядом, тоненькой веточкой изображение Меропы соединялось с изображением младенца, черты которого были весьма общими, а подпись к портрету соответственно была: «Томас Блэк, 1926». У Скарлетт не оставалось никаких сомнений в том, что на родовом гобелене Блэков (а это был именно он) изображена она сама и её сын.

Вот надо было так вляпаться, — подумала она. — А ведь хотела фамилию попроще, понезаметнее. Уж лучше бы назвалась как раньше: О’Хара-Гамильтон-Кеннеди-Батлер! И то проблем было бы меньше. С другой стороны, Блэки, судя по всему, не последний род в магической Британии, наверняка тоже входят в список священных двадцати восьми. Родство с такой семьёй может принести неплохие дивиденды…

— Да, мистер Блэк, я вижу. И понимаю, что нам всем нужно удостовериться, являемся ли мы с Томми частью рода Блэк. В чём будет заключаться проверка магии?

— Вам и вашему сыну необходимо будет принять участие в ритуале установления родства, а также — выявления даров. Если говорить о родстве, почти наверняка он даст положительный результат, Вы сами могли заметить своё сходство с изображением на гобелене. Что касается выявления даров, здесь всё сложнее. Гадать заранее я не берусь, а дара предсказателей у Блэков не было, — ответил Сириус. — Кстати, время близится к полуночи. Пора спускаться в ритуальный зал, эльфы под командованием леди Элладоры должны бы уже всё подготовить.

Тут же те Блэки, кто сидел, начали вставать со своих мест, а те, кто стояли, направились к выходу из гостиной. Арктурус передал ребёнка на руки Мелании, а сам подхватил под локоток Меропу и тоже повёл её из комнаты. Они спустились по той же лестнице, по которой поднимались меньше часа назад, прошли через холл к ещё одной лестнице, ведущей в подземелья, и стали спускаться ещё ниже. Миновав два пролёта группа магов по одному проходила в зал, тяжёлая дверь которого была распахнута настежь.

Стены, пол и потолок зала были выполнены из грубого камня, повсюду испещрённого загадочными символами, В воздухе, не касаясь каких бы то ни было креплений, висели нетающие свечи, освещавшие помещение. Посередине зала располагался большой плоский чёрный камень, в центре которого была небольшая выемка, а в по восьми сторонам света от неё расходились узенькие желобки. На полу перед камнем была вычерчена большая пентаграмма, а рядом стояла клетка с двумя петухами. Скарлетт пробрал морозец, когда она поняла, что петухи здесь находятся в роли жертвенных животных. Нет, она сама вполне могла бы перерезать им горло, если бы они могли сгодиться на суп в голодное время, но в этом богатом доме, среди надменных аристократов думать о таком было глупо… В эту минуту магия казалась ей не прекрасной возможностью, а жутким кошмаром.

Когда из-за камня появилась пожилая женщина, одетая во всё чёрное, и в чёрной же остроконечной шляпе, Скарлетт с трудом заставила себя сдержать смешок, настолько эта картина была противоречива миру обычных людей, к которому она себя относила на протяжении более чем восьмидесяти лет. Элладора, а это была именно она, исподлобья посмотрела на девушку и ребёнка, а потом, уже не так зло, на главу рода.

— Всё готово, лорд Блэк, — произнесла она с таким холодом в голосе, что, казалось, им можно было бы заморозить всех, находящихся в этой комнате.

— Замечательно! Спасибо, Элладора. Тогда, пожалуй, приступим.

На этих словах Сириуса члены семьи Блэк стали расходиться по залу, образовав ровный круг. Их было восемь, каждый занял своё место напротив определённого луча, не сказав никому ни слова. Их движения были чёткими, казалось, выверенными годами. В центре остались только Сириус, как глава рода, и Арктурус и Мелания, как будущие лорд и леди рода. Сириус взял появившиеся из воздуха большой серебряный кубок и серебряный же кинжал без ножен.

— Сейчас я по очереди надрежу ладонь тебе и твоему сыну, Меропа, и сцежу немного крови в кубок, после чего залечу рану, и мы приступим к обряду, — непривычно мягко произнёс лорд Блэк. Скарлетт кивнула, не зная, что следует отвечать на это.

Слова главы рода не стали расходиться с делом и буквально в следующую секунду он рассёк кинжалом левую ладонь Скарлетт, после чего перевернул её над кубком и собрал несколько капель крови. Сразу после этого он залечил рану на руке Скарлетт и принялся читать неизвестное девушке заклинание. Потом он передал кубок сыну и рассёк свою левую ладонь, также собрав несколько капель. Затем он снова принялся за заклинание, но в этот раз ему вторили Арктурус и Мелания. А потом Сириус перевернул кубок строго над центром большого камня. Кровь пролилась на алтарь и тут же засветилась золотистым цветом.

— Назови своё полное имя, — потребовал Сириус.

— Меропа Скарлетт Роуз Блэк, — ответила девушка.

— Принимаю тебя, Меропа Скарлетт Роуз Блэк, под покровительство рода Блэк, и да будешь ты достойна, — сказал лорд.

Кровь, светящаяся золотистым, как по команде начала растекаться от центра камня по желобкам, когда она достигла пола и коснулась первых рун, все остальные руны в зале на секунду также вспыхнули золотом.

— Свидетельствуем! — хором произнесли все остальные Блэки.

После этого Сириус заклинанием очистил кубок, и вся церемония повторилась, на этот раз для Тома, с теми лишь отличиями, что, когда малышу надрезали ручку, он заплакал, а его полное имя также произнесла Скарлетт. Правда, во второй раз золотое свечение было ярче. Скарлетт не поняла, почему так произошло, а Блэки одобрительно загудели.

— Кричер! — позвал Сириус.

На зов хозяина явилось существо, чем-то неуловимо напомнившее Скарлетт банковских служащих. Возможно, такими же заострёнными ушками? Однако существо это было заметно меньше размером, едва по пояс взрослому человеку, и казалось очень молодым.

— Хозяин звал Кричера? — уточнило существо, обратив взор своих больших глаз на главу рода.

— Да, отнеси кубок в хранилище и почисть алтарь, — произнёс лорд Блэк.

Эльф щёлкнул пальцами после чего исчез, прихватив с собой давешний кубок.

— Ну что ж, первая и самая лёгкая часть работы выполнена, — сказал Сириус. — Теперь нужно проверить, владеете ли вы родовыми дарами.

Скарлетт была просто в панике. Она знала, что они никакие не Блэки на самом деле, а значит, родовых даров у них нет. Но как отделаться от проверки, когда первая её часть прошла так легко, даже не представляла. Она лишь надеялась, что худшее, что может сегодня случиться, то если их с Томми с позором выгонят из особняка, а не принесу в жертву на какой-нибудь следующий ритуал вместо петухов.

Тем временем Элладора вышла из круга, а Мелания, передав ребёнка на руки Арктурусу, заняла её место. Тётушка Элладора была главной специалисткой по сложным ритуалам в семье, она была последней, кто в полной мере унаследовал талант предков к ритуальной магии. Каждый раз, проводя ритуал выявления даров она надеялась, что вот сейчас, с этим ребёнком произойдёт чудо, и он унаследует талант к ритуальной магии. Тогда Элладора сможет воспитать ученика и спокойно покинуть земную юдоль. Но шли годы, а чуда всё не происходило. Со временем, это ожесточило Элладору, но сейчас она даже самой себе боялась признаться, что вот именно в этих двоих она бы ни за что не хотела обнаружить желанный ранее дар.

Подтолкнув Скарлетт ближе к алтарю, а Томми положив на холодный камень, Элладора Блэк начала читать, казалось бы, бесконечное заклинание, настолько оно было длинным. Несколько раз реплики вставлял Сириус, а старушка ходила вокруг них кругами. В какой-то момент Скарлетт перестала следить за течением ритуала, настолько он был затянутым и монотонным, как вдруг, вооружившись кинжалом, которым ранее Сириус надрезал ладони, Элладора поочерёдно отрезала головы обоим петухам, при этом кровью одного обрызгав Скарлетт, а второго — Тома. Затем из кармана мантии она достала два флакона тёмно-зелёного стекла, в которых было налито по глотку густого почти чёрного зелья. Скарлетт, надеясь, что всё-таки не отравится, выпила свою порцию сама, пока Элладора, ловко зажав носик Томми, влила зелье в его открытый рот. Сириус произнёс завершающую фразу заклинания, после чего замер. Рядом с ним истуканами замерли Арктурус и Элладора. Все Блэки молча стояли, не сходя со своих мест, и явно чего-то ждали.

Скарлетт хотелось засмеяться от нелепости ситуации, но в эту же секунду её скрутил приступ кашля. Удивительным было то, что почти сразу же закашлялся Томми.

Всё-таки отравили, гады, — решила Скарлетт, потому что горло драло нещадно, а на глазах выступили слёзы.

Приступ закончился так же внезапно, как и начался. Скарлетт вытерла глаза рукой, совсем неаристократично, но думать о манерах в этот момент совершенно не хотелось, и тоже замерла, как вкопанная. Перед ней, как раз на уровне лица, зависли два небольших серебристо-прозрачных шарика, наверное, в пару дюймов в диаметре каждый. Она перевела взгляд на Томми: у того над головой шариков было три! В этот момент отмерла Элладора и приблизилась к девушке.

Она навела палочку на один из шариков и тот, повинуясь заклинанию заметно увеличился в размерах, а внутри засветилась ровным белым светом фигурка, больше всего по форме напоминающая треугольный щит.

— Символ щита, — подтвердила мысли Скарлетт Элладора. — У тебя есть дар окклюмента, прискорбно неразвитый, — едко закончила она. После чего взмахнула палочкой, и первый шар исчез.

Затем Элладора увеличила второй шар. Внутри оказалась светящийся бледно-голубым светом котёл.

— И дар зельевара, которым ты пользуешься в обычной жизни, если нужно сварить что-то не сложнее бодроперцового. В общем, ты довольно одарённая, магглокровка, но совершеннейшая неумеха.

— Элладора! — оборвал пожилую женщину Сириус. — Если мы не хотим встретить в этом зале рассвет, то нужно продолжать, а не разглагольствовать. Сигнус, подойди ко мне.

Сигнус Блэк вышел из круга и приблизился к своему старшему брату и лорду.

— Все твои дети сейчас в Хогвартсе, брат, а ты достиг выдающихся успехов в освоении ментальных наук. Поэтому я прошу тебя взять Скарлетт в ученики. Дар зельевара будем тренировать позже, когда она станет достойной представительницей рода.

— Хорошо, Сириус. Я, Сигнус Блэк, буду обучать Меропу Скарлетт Блэк окклюменции до полного раскрытия её дара, — короткая голубая вспышка магии осветила Сигнуса, принимая клятву.

— Спасибо, Сигнус, — ответил Сириус, вновь превращаясь в сурового главу рода. — Можем продолжать.

Сигнус занял своё место в кругу, а Элладора склонилась над Томом и увеличила первый шар.

В нём оказалась светящаяся белым, означающим, как сейчас поняла Скарлетт, неразвитость дара, непонятная клякса. Клякса не была статичной, она двигалась внутри шара, поочерёдно вытягивая во все стороны «усики».

— Дар легиллимента в зачаточной стадии, — чуть удивлённо произнесла Элладора. Эта парочка, от которой она не ожидала ничего выдающегося, изумляла всё больше и больше. На протяжении вот уже нескольких поколений Блэки рождались с одним-двумя активными дарами. Последним обладателем трёх даров был Финеас Найджелус. А тут сразу два дара у магглокровки и три — у её сына.

Стараясь держать лицо Элладора развеяла шар с кляксой и увеличила следующий. В нём был такой же котёл, как и у Скарлетт, только молочно-белого цвета.

— Дар зельевара в зачаточной стадии, — озвучила Элладора и повторила манипуляции с шарами. Внутри третьего шара Томми кружила маленькая змейка. И вот она была чёрной.

— Парселтанг, — произнесла Элладора. Блэки, стоявшие по кругу, начали перешёптываться. — Активный.

И зал взорвался разговорами.

_______________

1 — Заклинания для мытья посуды нигде найти не удалось, поэтому это авторский произвол, произошедший от слова «pure» («чистый»)

2 — Девиз рода Блэк в Росмэновском переводе звучит «Чистота крови навек», однако в оригинале это как раз Toujours Pur (фр.), что ближе всего переводится на русский язык как «Всегда чисты»

Пять родовых даров на двоих произвели на спесивых Блэков должное впечатление, даже Элладора, прилюдно предлагавшая выжечь их с гобелена, перестала кривить лицо. Скарлетт и Тому предложили перебраться в Блэк-хаус на правах родственников, но Скарлетт решила, что пока она совсем уж мало знает о магии, съезжать от миссис Декстер не следует, сначала стоит выучить все доступные чары и посоветоваться хоть с кем-нибудь.

Отговорившись от переезда работой (тут уж Элладора всё-таки скривилась так, будто съела целый лимон, да ещё и вместе с кожурой), Скарлетт обратилась к Сигнусу по поводу уроков для себя и уточнила об обучении для Томми. Детей Блэки обычно начинали учить с пяти лет, поэтому сейчас ничего особенного от Скарлетт не требовалось, лишь брать ребёнка с собой, когда она будет посещать уроки Сигнуса, время от времени приводить в гости, чтобы он общался с другими детьми, и брать на все семейные праздники и ритуалы. Сама же Скарлетт должна была встречаться с младшим из братьев Блэков по средам после работы и по субботам с утра. Освоение окклюменции не предполагало никаких неожиданных ситуаций, кроме, разве что возраста ученицы. Обычно ментальные науки в семье начинали изучать за год до поступления в Хогвартс, чтобы в школе дети не были беззащитны. Обучение продолжалось все семь лет по книгам и во время летних каникул на практике. К окончанию Хогвартса любой Блэк, обладающий ментальным даром, мог похвастать наличием защиты, которую практически невозможно было бы обойти.

У Скарлетт же не было семи лет впереди, как не было школьного образования, поэтому курс планировался куда более интенсивный. К тому же, что-то надо было делать с талантом зельевара. Блэки отнюдь не были теми, кто разбазаривал дары. И вот, уже на вторую встречу Сигнус пришёл с известием о том, что Октавиус Принц, недавно получивший звание Мастера зельеварения, готов заниматься со Скарлетт за чисто символическую сумму в двадцать галеонов в месяц. Услышав цену, Скарлетт пришла в ужас! Нет, конечно, её нынешняя зарплата это, в принципе, позволяла, но тогда на жизнь оставалось бы около десяти фунтов в месяц, а ей ещё предстояло найти няню для Томми. Впрочем, после телефонной станции девушку было сложно удивить необходимостью экономии, и она согласилась, держа в памяти, что когда овладеет магией на пристойном уровне, она сможет переехать в Блэк-хаус, к своим новым снобам-родственникам.

Теперь вечера Скарлетт были расписаны на много недель вперёд: по понедельникам и четвергам она отправлялась в лабораторию Принца постигать тонкую науку зельеварения (оно ей и впрямь давалось неплохо; хоть Скарлетт этого и не знала, но Меропа смогла на уровне интуиции сварить сработавшую амортенцию), по средам и субботам Скарлетт изучала окклюменцию в Блэк-хаусе пока Томми играл с другими детьми под присмотром эльфов, ну а по вторникам и пятницам девушка изучала заклинания из ранее купленных книг. Воскресенье она оставила выходным, чтобы можно было немного развеяться от этой бесконечной гонки, хотя, противореча самой себе, по воскресеньям Скарлетт совершала набеги на Косой переулок и в другие магические места с целью расширения кругозора.

На смену солнечному сентябрю пришёл промозглый октябрь. Арсенал новообращённой ведьмы пополнился ещё несколькими чарами, и девушка, наконец, начала покупать себе учебники. Теперь Скарлетт знала многие магазины на торговой улочке, она купила себе несколько настоящих мантий, знала в какой аптеке следует брать те или иные ингредиенты и попробовала восхитительное сливочное мороженое в недавно открытом кафе семьи Фотрескью.

Миссис Декстер согласилась присматривать за Томми ещё месяц за два лишних фунта к сумме аренды. Не Бог весть какие деньги, но для Скарлетт и такая сумма сейчас была значительной. Но она всё равно была благодарна бойкой старушке, которая избавила её от многих проблем.

К Рождеству Скарлетт освоила программу первого курса Хогвартса по основным предметам, среди которых были чары, трансфигурация, руны и гербология. Зельеварение она сразу изучала углублённо с мистером Принцем, историю магии решила отложить, как и нумерологию, ведь считать Скарлетт и так умела неплохо, а чисто теоретический предмет не должен был ей понадобиться в ближайшее время. К тому же, леди Урсула и так надавала ей достаточно книг из фамильной библиотеки для расширения кругозора. Успехи Томми были с одной стороны скромнее, с другой — гораздо значительнее: он научился самостоятельно ходить и говорить простые слова. Йоль они встречали в Блэк-хаусе, сжигая ритуальное полено и прося Мерлина и Моргану даровать милость семье.

Как-то незаметно Скарлетт начала общаться с поколением наследников Блэков, а с Арктурусом и вовсе подружилась. Малышка Касси, дочь Сигнуса, вернувшись на каникулы из Хогвартса взяла шефство над Томасом. Жизнь налаживалась.

И вот, когда, казалось бы, всё, наконец-то, шло своим чередом, Скарлетт вспомнила о подарке мастера Мукерджи — волшебном зеркале, взглянув в которое в первую ночь после новолуния, можно увидеть грозящую опасность. Будучи реалисткой, Скарлетт не верила, что всё может складываться так легко, поэтому она решила испытать волшебный артефакт.

Когда наступило очередное новолуние, Скарлетт уложила Томми и на всякий случай наслала на комнату миссис Декстер сонные чары (её новое достижение из учебника второго курса). Она осторожно извлекла из комода завёрнутое в мягкую ткань ручное зеркало в серебряной оправе. Борясь с безотчётным страхом, девушка развернула ткань и взглянула в зеркало. Сначала она ожидаемо увидела в стекле своё отражение, но через несколько мгновений картинка поплыла, становясь всё менее чёткой. По поверхности зеркала волной прошла рябь и тут же стихла. На смену отражению Скарлетт пришло изображение человека, сперва показавшегося девушке древним стариком. Затем она присмотрелась, и поняла, что он просто очень неухоженно выглядит: тёмные волосы с проседью давно не мыты и всклокочены, лицо избороздили ранние морщины, жиденькая бородка неопрятно топорщится, одежда на мужчине тоже знавала лучшие времена. А самым неприятным для Скарлетт было то, что своими крупными чертами незнакомец походил на Меропу, какой она была, до того, как привела в порядок кожу и волосы, а мастер Мукерджи изменил её глаза.

Родственник! Наверное, это отец настоящей Меропы. И если мастер Мукерджи сказал правду, именно от него нам с Томми грозит опасность! Но что же делать? Как обезопасить себя? — вопросы роились в голове девушки, а ответов всё не находилось.

Немного успокоившись, Скарлетт снова обернула артефакт в ткань и убрала поглубже в комод. Очень хотелось спать, но внутреннее напряжение искало выхода и уснуть не получалось. И тогда она вспомнила свою любимую мантру из прошлой жизни: я не буду думать об этом сегодня, лучше я подумаю об этом завтра. Повторив про себя эту фразу несколько раз, она, наконец, забылась беспокойным сном.

* * *

Наутро думать особенно было некогда — после быстрого завтрака и короткой дороги до редакции, Скарлетт вновь окунулась в работу, уже на автомате поддерживая шутливую перепалку с мистером Уотсоном. После работы её ждал визит к Принцу, на пару с которым они сегодня варили оборотное зелье. Молодой мастер не знал пощады и выбирал для уроков самые сложные рецепты. Он считал, что мастерства добиваются через практику, а у мисс Блэк был талант, который следовало развивать. В награду за хорошо сваренное зелье, он разрешил Скарлетт получить флакончик в личное пользование, когда зелье настоится.

Вернувшись домой и буквально падая от усталости, Скарлетт полюбовалась на спящего Тома, которого миссис Декстер уже уложила, и сама стала собираться ко сну. За весь день у неё так и не нашлось времени, чтобы решить, что делать с отцом Меропы (в своих мыслях девушка решила разделить себя и прежнюю обитательницу тела). Однако сейчас, когда мысли в голове уже немного уложились, Скарлетт решила, что пора выяснить, кем была Меропа и какая опасность ей могла угрожать от родной семьи.

Начать следовало с имени. Она до сих пор помнила слова акушерки, которые услышала в первый же день пребывания в этом теле: «Том в честь отца, Марволо — в честь деда, а фамилия у него Реддл». С трудом представлялось, что имя Марволо относилось к деду по отцовской линии. Скорее всего, так звали отца самой Меропы, и вот с этого-то и следовало начать поиски.

Как она теперь знала, волшебников во всём мире было не так уж и много, а раз она в день родов оказалась в Лондоне, значит и её отец скорее всего был англичанином. Истории многих магических родов были описаны в справочнике Нотта, таинственного Марволо следовало начать искать именно с него. Плюс Скарлетт примерно представляла, что ему сейчас должно быть не меньше сорока, а если судить по внешности, то не больше шестидесяти, всё-таки она теперь знала, что волшебники стареют медленнее обычных людей, и это её в должной мере радовало. Книгу можно было попросить у леди Урсулы в свой следующий визит в Блэк-хаус. Как её просветили новоявленные родственники, Блэки в перечень священных двадцати восьми входили.

* * *

Явившуюся в субботу в особняк на Гриммо немногим раньше, чем это было обычно, Скарлетт проводили в столовую, где завтракала вся семья, а Тома Кричер перенёс в детскую. В столовой, кроме обитателей дома, находился весьма импозантный незнакомец, который, как истинный джентльмен, встал, чтобы поприветствовать Скарлетт. Он был весьма хорош собой: высокий, стройный, на вид ему было не больше тридцати, светлые волосы и серые глаза делали его удивительно похожим на Эшли Уилкса. Если бы Скарлетт было двадцать, как сейчас Меропе, она бы непременно влюбилась.

Сириус, восседавший во главе стола, представил их друг другу. Незнакомца звали Николас Малфой, и он был несказанно удивлён познакомиться с ещё одной представительницей рода Блэк.

Дело в том, что на семейном совете гордые Блэки решили держать в тайне появление Скарлетт и Тома, хотя бы до того времени, пока девушка не научится создавать устойчивые ментальные щиты. Леди Урсула напирала на то, что никто не должен узнать о происхождении кузины Скарлетт, как её называли, от магглов, а малыша Томми никто не должен считать родившимся от сквиба. Все вместе они решили, что Скарлетт должна происходить из боковой ветви рода, обитавшей на континенте. Гамильтон — это её фамилия в браке (в этот момент обсуждения девушка непроизвольно хмыкнула), а после смерти мужа она переехала подальше от родных мест, к родственникам в Британию, чтобы ничто не напоминало ей о безвременно почившем супруге. Скарлетт уже и не помнила, какая это по счёту была версия лжи, но она была ничем не лучше и не хуже предыдущих, так почему бы не остановиться на ней?

Мистер Малфой сыпал комплиментами, пытаясь смутить девушку и одновременно произвести впечатление. Он совсем недавно стал отцом — жена, выбранная родителями, произвела на свет наследника, которого назвали Абраксас, — поэтому Малфой был не прочь подыскать себе любовницу. Блэки бы, конечно, не простили нанесённого оскорбления, если бы для этих целей он остановился на их родственнице, но Николас всего лишь хотел проверить, что за два года брака он не растерял навык и мог очаровать сходу любую девицу. Девица Блэк очаровываться не собиралась. Как выяснилось, она сама обладала весьма острым язычком, и члены семьи, кто с ужасом, а кто с тщательно скрываемым восхищением наблюдали за их пикировкой.

Малфой совсем уж было отчаялся и решил воспользоваться беспалочковой легиллименцией. Он проникновенно посмотрел Скарлетт в глаза, говоря очередную глупость, а она вдруг почувствовала лёгкое давление на свой ещё совсем тоненький щит.

— Мистер Малфой, неужели вам не говорили, что пытаться проникнуть в мысли девушки — неприлично?!

Чем были хороши аристократы, так это умением владеть собой. После реплики Скарлетт Малфой совершенно не выглядел смущённым, хотя ситуация была довольно щекотливой. Он, конечно, перевёл всё в шутку, Скарлетт улыбнулась в ответ, но глаза её при этом метали молнии и не обещали Николасу ничего хорошего при их следующей встрече.

По окончании завтрака Скарлетт пошла на своё традиционное занятие с Сигнусом, пока старший Блэк решал с Малфоем какие-то финансовые дела.

— Поздравляю, Скарлетт, ты смогла почувствовать чужое вторжение в разум без предупреждения, — сказал мистер Блэк. — Значит, мы на верном пути. Расскажи, как ты поняла, что мистер Малфой хотел прочесть твои мысли?

— Спасибо. Я почувствовала давление на окклюментивный щит, лёгкое, практически незаметное, как будто пёрышком прошлись. Я и щит-то выставила просто в качестве эксперимента: хотела посмотреть сколько времени я смогу его удержать. А тут — мистер Малфой… Кто он, если не секрет? — проявила любопытство Скарлетт.

— Какие уж тут секреты. Малфои, как и Блэки — древний род, берущий своё начало со времён Вильгельма Завоевателя. Уже много десятилетий представители наших семей занимают соседние кресла в Визенгамоте, ведут совместный бизнес. Николас через какое-то время станет главой своего рода, поэтому сегодня он хотел обсудить с Сириусом возможность открытия на паях гиппогрифьей фермы.

— Как интересно! — улыбнулась Скарлетт. Удача сама шла ей в руки: кажется, она нашла хороший предлог, чтобы взять почитать «Справочник священных двадцати восьми». О чём она тут же спросила Сигнуса и получила соответствующее разрешение.

Дальше занятие шло по плану: Скарлетт концентрировалась и выстраивала щиты от простых к сложным, Сигнус — пытался их пробить.

— Ну, вот, — сказал он в конце урока, — ещё пара месяцев, и ты сможешь появляться в обществе, не боясь, что кто-то попытается пролезть тебе в голову. Хотя, чует моё сердце, Малфой разнесёт новость о твоём появлении по всем светским салонам, где только бывает. Большего сплетника я в своей жизни не видывал. Так что придётся тебе, Скарлетт, быть готовой принимать приглашения и надеяться, что таких любопытных, как Николас, на твоём пути не окажется.

— Я буду надеяться, что всё-таки не представляю интереса для праздных сплетников.

— О! Как раз для них новая кузина Блэк может показаться гвоздём сезона.

* * *

Вернувшись домой, в Саутварк, Скарлетт уложила Томми для дневного сна, а сама принялась изучать взятый у Блэков справочник. Читать приходилось всё подряд, потому что в оглавлении были перечислены лишь фамилии древнейших и благороднейших семейств Британии. И вот, спустя два часа захватывающего чтения (а истории многих родов были весьма и весьма интересны) в рассказе о семье Гонт Скарлетт встретилось нужное имя. Марволо Гонт был главой рода на момент написания книги и имел наследника по имени Морфин, а также дочь Меропу. Это позволяло с высокой долей уверенности утверждать, что раньше девушка принадлежала именно к этому роду. Была ли она замужем за Томом Реддлом или нет, но сейчас она была признанной кузиной семьи Блэк. Раз родовая магия Блэков приняла их с Томми, значит, если следовать логике, родовая магия Гонтов от неё отказалась. Вот и славненько!

То, что было написано о Гонтах, Скарлетт не нравилось: чистокровный род, где много поколений волшебников женились на кузенах и кузинах, а со временем род стал сокращаться, и братья женились на сёстрах. Гонты кичились своей чистой кровью и практически не позволяли ей смешиваться с кем бы то ни было. Нет, время от времени отпрыски взбрыкивали, как, например, Милисента Гонт(1), которая в восемнадцатом веке против воли родителей вышла замуж за Канопуса Блэка(2). Неудивительно, почему и так не блещущая красотой чистокровная волшебница Меропа предпочла родить сына от маггла. Томас родился здоровым ребёнком без каких-либо внешних уродств, а вот если бы он оказался плодом инцеста, причём не в первом поколении… Боже, какой ужас! И это — её семья! Теперь становилось понятным нежелание той Меропы бороться за жизнь.

Преодолев отвращение, Скарлетт стала читать дальше. Если верить автору книги, род Гонтов вёл свою историю от ныне пресекшихся по мужской линии семей Певереллов и Слизеринов. Проживала семья на юге Англии, точное местоположение автору не было известно, но Скарлетт заранее зареклась ехать куда-нибудь в южные графства, да и из Лондона было бы неплохо перебраться на север, например, в Манчестер.

Перечитав главу, посвященную Гонтам два раза подряд, чтобы всё как следует запомнить, Скарлетт решила найти в книге что-нибудь о Малфоях. Николас, всё же был отличным предлогом, стоило его уважить. А заодно узнать, чем можно его поддеть при случае. Всё-таки его попытка прочитать её мысли, Скарлетт очень не понравилась. В приличном обществе, как рассказывал Сигнус, такое порицалось.

Малфои были обычным благородным семейством. Обычным в том смысле, что насчитывали множество поколений чистокровных предков, имели хорошо укреплённый мэнор где-то в Уилтшире, кресло в Визенгамоте и внушительный счет в Гринготтсе. Автор книги с большим почтением относился к этому семейству (чего не было заметно в статье о Гонтах) и выражал некоторую озабоченность тем, что последние семь поколений — приблизительно со второй половины XVII века — в роду рождается только один наследник мужского пола, да и дочери практически перестали появляться.

Николас Малфой, женатый на Белинде, в девичестве Розье, на момент написания справочника был единственным наследником этой влиятельной семьи. За его спиной стояли родители и весь клан Розье (Скарлетт не замедлила прочитать статью и об этой семье потомственных тёмных магов), поэтому открытая вражда, как бы это ни было соблазнительно, отметалась. Для мести нужно было придумать что-то весьма изощрённое, к тому же так, чтобы никто не мог сказать, что за этим стоит именно она. В этой связи месть, на неопределённое время, судя по всему, откладывалась.

Томми проснулся, Скарлетт накормила его и решила выйти на прогулку с сыном, не оставляя его, как это стало в последнее время привычным, на миссис Декстер. Девушке хотелось проветриться, а прогулка с малолетним сорванцом, который недавно научился не только ходить, но и бегать, в том числе (и с огромным удовольствием) по лужам, этому способствовала как нельзя лучше. В парке у вокзала Ватерлоо Томми с удивительной для его возраста целеустремлённостью направился к качелям, одно место как раз было свободно, несмотря на субботний день. Скарлетт последовала за ребёнком, размышляя о том, как им избежать опасности в лице Марволо Гонта (отцом его не хотелось называть даже в своих мыслях).

В принципе, кроме переезда в голову ничего особенного не приходило. У неё теперь было другое имя, внешность тоже отличалась от Меропиной, хотя можно было бы добавить ещё немного различий, например, сделать модную короткую стрижку, какую никогда бы не позволила себе девушка из такой семьи как Гонты. Вот только она не была забитой Меропой, её имя — Скарлетт, и она поступит так, как сама считает нужным! Решено, стрижке — быть. И, пожалуй, стоит интенсифицировать обучение: леди Урсула говорила что-то о сдаче СОВ и ЖАБА, «чтобы сойти за приличную ведьму». Пять предметов для аттестации, конечно, скоромно, но могла же девушка мечтать о замужестве, а не о блестящей карьере?! Кстати, о замужестве. Чтобы как следует «замести следы» перед папочкой, после появления в обществе следовало подыскать себе супруга. Достаточно родовитого и влиятельного, чтобы тот наравне с Блэками мог противостоять Марволо. Одна могущественная семья — хорошо, а две — и того лучше. Значит, «Справочник чистокровных семей» возвращать в фамильную библиотеку пока рано: следовало подыскать жертву.

По пути домой Скарлетт с Томми зашли в универмаг, где девушка приобрела новую ленту для волос, а заодно вызнала у молоденькой разговорчивой продавщицы, где можно сделать такую же стрижку, как у неё. Томми, чтобы ребёнок не считал себя обделённым, достался леденец на палочке. Довольные субботней прогулкой Блэки вернулись в квартиру миссис Декстер. Пока Скарлетт пересказывала старушке, как прошёл их поход в парк и магазин, ребёнок самостоятельно направился в комнату. Через пару минут Скарлетт обратила внимание, что мальчик подозрительно затих и, быстро распрощавшись с квартирной хозяйкой, поспешила за ним. Каково же было её удивление, когда она обнаружила сына, сидящим на широком подоконнике, с другой стороны которого на карнизе сидела пёстрая сова и жёлтым немигающим взглядом уставилась на ребёнка.

— Мама, птичка! — очень информативно выдал Томми.

— Вижу, милый, — ответила Скарлетт и поспешила к окну. Она открыла створку, и птица тут же влетела в комнату. Сова уселась на буфет и вытянула лапку, к которой был привязан пергаментный свиток, скреплённый печатью.

Скарлетт уже некоторое время знала, что совы и филины выполняют роль почтальонов в волшебном мире, но ей ещё никто не писал: Блэки обычно передавали все новости на традиционных встречах перед или после занятий, а больше ни с кем из волшебников Скарлетт пока не была знакома. С некоторым трепетом она отвязала послание с лапки совы, а птица начала щёлкать клювом. Сообразив, что той хочется перекусить, девушка достала из буфета вазочку с печеньем, одно из которых разломила и предложила пернатой почтальонше. Сова съела печенье, даже пощёлкала крошки, и стала чего-то ждать. Только сейчас Скарлетт поняла, что она ещё не вскрыла таинственное послание, а умная птица, скорее всего, ждёт ответа.

«Уважаемая мисс Блэк, не далее как сегодня я случайно узнала о Вашем переезде в Англию. В этой связи я хотела бы свести с Вами личное знакомство, поскольку я являюсь большой поклонницей немецкой философии. Возможно, на континенте более широкие взгляды и на политику, ведь герр Гриндевальд собрал внушительную партию поддержки.

Если Вам будет удобно, буду рада пригласить Вас в пятницу на чай.

Искренне Ваша, Аманда Гринграсс.

P.s. Ответ пришлите с Марлой, она дождётся»

— Марла, это должно быть сова? — неизвестно у кого уточнила Скарлетт.

— Ух-ху! — видимо, в переводе с совиного это означало «да».

— И что же мне ответить этой Аманде Гринграсс? Неужели Сигнус был прав, и меня теперь начнут приглашать во многие богатые дома, представляя на потеху гостям, как какую-нибудь болонку?! Хотя, если я планирую найти такого же богатого и влиятельного мужа, то почему нет?

Быстро черкнув на обратной стороне письма согласие посетить леди Гринграсс в пятницу, Скарлетт, пока не передумала, привязала письмо к лапе совы, и та стремительно вылетела в окно.

________________

1 — Милисента Гонт во вселенной ГП не существовала, это продукт авторского вымысла, но, если вы помните, в первой главе упоминалось, что Блэки роднились с Гонтами шесть поколений назад.

2 — Канопус Блэк — также вымышленный персонаж, имя Canopus произошло от названия альфы в созвездии Киля, другое название звезды — Сухель

После приглашения от леди Гринграсс Скарлетт получила ещё несколько аналогичных писем, в которых дамы зазывали её обсудить за чаем книжные новики, воспитание детей и даже поговорить о модном маггловском искусстве синематографа. На все эти приглашения Скарлетт отвечала согласием, либо вежливо извинялась и просила перенести визит на другие дни, потому что подготовку к экзаменам она отменять не хотела. Ей и самой нравилось овладевать новыми заклинаниями, варить таинственные зелья, составлять рунные формулы. Однако, чем ближе была пятница, а с ней и первый визит, тем меньше решимости оставалось у девушки. О немецкой философии она знала только то, что та существует, а кто такой герр Гриндевальд вообще не имела никакого понятия. Но отступать было некуда, если она хотела создать себе определённую репутацию, следовало начинать немедля, пока её персона ещё была интересна обществу. «Куй железо, пока горячо», — говорили магглы в её прошлой жизни.

На вечер к Аманде Гринграсс Скарлетт решила пойти в компании Мелании, та не стала бы её пилить за каждую ошибку, как леди Урсула. К тому же Мелания была весьма жизнерадостной женщиной и легко и непринуждённо умела создавать вокруг себя соответствующую атмосферу.

Отпросившись в пятницу у мистера Уотсона пораньше, Скарлетт направилась знакомым маршрутом в Блэк-хаус, чтобы оттуда пройти камином к Гринграссам вместе с Меланией. Увидев мисс Блэк с новой стрижкой и в элегантном маггловском платье, хозяйка всплеснула руками и потащила Скарлетт в свою комнату. Там она стала вытаскивать из необъятного шкафа, судя по всему с чарами расширения пространства, одну за другой различные мантии, пока, наконец, не остановилась на мантии самого простого кроя цвета бургундского вина.

— Вот, надень эту мантию. На вечерний чай, также как на завтрак и ланч, приличные ведьмы надевают мантии. На обед или ужин допускается надевать расстёгнутую мантию поверх вечернего платья. Но сегодня не тот случай. Всё время забываю, что ты знакома ещё не со всеми нашими традициями, Скарлетт, — скороговоркой протараторила Мелания, набрасывая на плечи девушки выбранную мантию. — Точно, она тебе подойдёт, к тому же, после того, как ты представишься(1), многие подумают, что ты давно подбирала наряд, а не сделала это в самый последний момент.

— Спасибо, Мелания, — искренне ответила Скарлетт, в очередной раз про себя усмехнувшись: и в этой жизни была своя Мелани, которая следила за её моральным обликом.

Она застегнула мантию, которая пришлась впору благодаря простому свободному крою, и они вместе с миссис Блэк поспешили в малую гостиную, чтобы воспользоваться камином. Откровенно говоря, Скарлетт недолюбливала все магические способы передвижения, но камины вызывали у неё особую неприязнь, потому что помимо тошноты любой человек, путешествующий данным способом, после перемещения был весь выпачкан в саже и золе. Да и шагать в огонь было, мягко говоря, некомфортно.

Оказавшись у камина, Мелания взяла щепотку летучего пороха и повернулась к Скарлетт:

— Запомни каминный адрес, дорогая: Гринграсс-холл. Я буду ждать тебя у выхода из камина, — сказала миссис Блэк и, бросив порох в огонь, шагнула в зелёное пламя.

Скарлетт ничего не оставалось, как задержать дыхание, чтобы не надышаться пеплом, и пойти следом.

В Гринграсс-холле каминная была отдельным помещением. Это была небольшая квадратная комната без окон, где по двум противоположным стенам располагались большие камины, в которых мог встать во весь рост даже очень высокий человек. В одной из торцевых стен была дверь, ведущая, судя по всему, в жилую часть дома, а на противоположной был ряд вешалок для верхней одежды и стояла подставка для зонтов и тростей.

В каминной Скарлетт ожидала Мелания, завязавшая беседу с приятной светловолосой женщиной лет тридцати-тридцати пяти на вид (хотя кто их, этих ведьм разберёт?).

— Леди Гринграсс, разрешите вам представить мою кузину, мисс Блэк, — обратилась Мелания к незнакомке. — Скарлетт, это хозяйка сегодняшнего вечера, леди Аманда Гринграсс.

После взаимных расшаркиваний, в ходе которых женщины договорились обращаться друг к другу не иначе, как по именам, Аманда провела гостей в салон, в котором всё было готово для традиционного пятичасового чаепития. Там уже собралось четверо девушек, но несколько свободных мест намекало, что будут ещё гости. Скарлетт про себя ужаснулась, но тут же взяла себя в руки: что она, раньше никогда в люди не выходила что ли? И пусть это ведьмы, но в первую очередь они все — женщины, поэтому ей будет легче лёгкого перевести разговор на сплетни о мужчинах и попытаться собрать максимум доступной информации.

Как выяснилось в ходе беседы, все присутствующие дамы были чистокровными из семей, либо входящих в перечень двадцати восьми, либо имеющих с ними множество родственных связей. Немецкая философия и немецкая же политика оказались лишь предлогом, потому что сама Аманда была австрийкой и надеялась, что раз Скарлетт приехала с континента, у них могут оказаться общие знакомые. Гриндевальд с его общим благом даже отдалённо не входил в круг интересов леди Гринграсс, но его теория о господстве магов над магглами была модной в определённых ругах.

Скарлетт же, по предварительной договорённости с Блэками, говорила, что детство и юность она провела во Франции, живя с матушкой довольно уединённо неподалёку от Альп, а после замужества переехала в Швейцарию. Матушка же у Скарлетт была старых нравов, поэтому обучала дочь дома и не отпустила в Шармбатон. А когда муж Скарлетт умер (к тому времени скончалась и её мифическая матушка), то молодая женщина решила перебраться под крыло своих родственников в Британию.

Женщины, собравшиеся у леди Гринграсс, удовлетворив своё любопытство за счёт мисс Блэк, вернулись к своим излюбленным темам. Так как большинство из них были жёнами наследников или глав родов, а двое самых молоденьких ещё не были замужем, то разговор пошёл естественно о мужчинах. Присутствовала тут и Белинда Малфой со своей младшей сестрой Каролиной. Белинда, прекрасно зная нрав своего мужа, пыталась вычислить, не стоит ли кому-то из собравшихся в гостеприимном доме Гринграссов превентивно выцарапать глаза. Особые подозрения у Белинды вызывала, разумеется, мисс Блэк — свежее лицо в застоявшемся болоте аристократического общества. Да и то, как восторженно Николас отзывался об этой женщине после их знакомства, только добавляло масла в огонь.

Но всё же, как бы ни была Белинда ослеплена ревностью, она предпочитала действовать на холодную голову. Поэтому, пристально смотря на Скарлетт и не видя в той явной угрозы (волосы у новой знакомой могли быть и погуще, а черты лица более мягкими, с облегчением думала миссис Малфой), она переключила своё внимание на признанную красавицу светского общества Мередит Бёрк. Вот уж кто не стеснялся за спиной престарелого мужа крутить романы направо и налево! Гнева родовой магии ей удалось избежать только из-за того, что благодаря многочисленным зельям она смогла произвести на свет наследника Бёрков, после чего стала менять многочисленных поклонников как перчатки. С тоской думая о том, что, если Мередит только поманит пальчиком, и Николас, выпрыгивая из штанов, побежит за ней, Белинда вернулась к общей беседе.

Сегодня дамы мыли кости не присутствующим здесь семействам Боунсов, Лестрейнджей и Паркинсонов. И если к Лестрейнджам проявляли хоть какое-то уважение из-за трагедии с Литой, то в отношении Паркинсонов и Боунсов никаких моральных тормозов не было. Особо милые леди прошлись по Эдгару Боунсу, невеста которого, выбранная родителями, сбежала куда-то на север вместе с выпускником Дурмстранга Владимиром Долоховым.

Похоже, этому Эдгару Боунсу стоит уделить особое внимание, — думала о своём Скарлетт, — мужчина сейчас должен быть особенно уязвим. К тому же, я читала в справочнике Нотта, что его семья не из последних. Из этого рода вышло несколько министров магии, так что он, наверное, не лишён перспектив. И даже если он немолод и некрасив, то светлая память о Фрэнке Кеннеди, тьфу-тьфу, ещё жива в моём сердце. Кроме того, в мире магии так много интересных вещиц, которые в случае необходимости помогут мне овдоветь…

* * *

В подобном ключе прошло ещё несколько встреч. К концу второй недели леди перестали смотреть на Скарлетт как на диковинную зверушку, а у той сформировался круг потенциальных мужей, куда помимо уже известного Эдгара Боунса входили Магнус Нотт, Дуглас Шафик и Крейг Руквуд. Оценить всех кандидатов получилось одновременно на приёме, посвящённом празднованию дня рождения леди Урсулы. Лето уже вступало в свои права: солнце согревало тёплыми лучами, а фруктовые сады были окутаны благоухающим бело-розовым туманом, поэтому празднование было решено провести в загородном поместье Блэков, где сейчас постоянно обитал средний сын леди Урсулы Арктурус с семьёй.

Раньше Скарлетт никогда не приглашали на подобные мероприятия, несмотря на то, что она вошла в род Блэков восемь месяцев назад. Но с тех пор, как Николас Малфой познакомился с ней на том памятном завтраке, если бы Блэки продолжали скрывать её от общества, это вызвало бы массу кривотолков. К тому же сейчас Скарлетт уже кое-что умела: она могла сопротивляться самому прямому и наглому вторжению в свой разум на протяжении довольно длительного времени, варила зелья на уровне СОВ, владела заклинаниями, рунами и трансфигурацией на уровне третьего курса Хогвартса. Скарлетт уже знала, что министерская аттестационная комиссия собирается два раза в год: в июне и в январе, поэтому рассчитывала к зиме закончить школьную программу пятого курса и сдать первые экзамены. Она уже не была прежней неумехой с палочкой и, хотя до вершин мастерства ей всё ещё было далеко, она уже не терялась, если нужно было призвать к себе кофейник, запереть двери коллпортусом или, например, трансфигурировать маггловское пальто в мантию.

Надо сказать, что и выглядела она теперь как истинная аристократка: аккуратно уложенные волнами волосы, элегантная мантия, строгие украшения, сочетающие в себе изящество и охранные функции. А светло-зелёные глаза приковывали внимание к её в общем-то простоватому лицу.

Дуглас Шафик, главный целитель отделения «Недуги от проклятий» больницы Святого Мунго, был очарован живостью незнакомки, о которой несколько недель назад говорил весь магический бомонд. За те двадцать лет, что прошли с окончания Дугласом Хогвартса, он ещё никогда не встречал столь бойкой особы, а задорный блеск глаз делал девушку настоящей красавицей, несмотря на заурядную внешность. Но здесь оказалась неожиданная проблема: заманить перспективного кандидата в свою постель вознамерилась Мередит Бёрк, она, похоже, считала дни до кончины своего благоверного.

Магнус Нотт, красавец-мужчина, обладавший нордической внешностью и нордическим же характером, тоже бросил пару заинтересованных взглядов на Скарлетт, но они были вызваны скорее любопытством, а не чем-то большим. Нотт был мастером рун и наследовал семейное кресло в Визенгамоте. Его холодная надменность отталкивала, поэтому Скарлетт даже не попыталась с ним сблизиться, тем более, что у неё были и более перспективные кандидаты.

Одним из них оказался Крейг Руквуд. Уже седеющий мужчина в возрасте слегка за… Если бы он был магглом, Скарлетт бы сказала, что за пятьдесят, но так как Руквуд был потомственным магом, такая внешность говорила, что ему никак не меньше восьмидесяти. Находясь в теле двадцатилетней Меропы Скарлетт не могла думать о том, как они будут закреплять брак, если до этого всё-таки дойдёт, без содрогания. Нет, выглядел он конечно лучше всё того же Фрэнка Кеннеди, но, кажется, он был не моложе самой Скарлетт, если бы полтора года назад она не оказалась в этом теле. Так что, снова нет.

И вот, когда Скарлетт уже практически потеряла надежду, Мелания, заметившая маневры родственницы, представила ей Эдгара Боунса. Молитвы Скарлетт были услышаны: он не был уродливым, толстым или старым, как Руквуд, за ним не бегала стайка восторженных девиц и их мамаш, как за Ноттом, или одна коварная мегера, как за Шафиком. Но у него были большие грустные глаза, опушённые прямыми как иголочки тёмными ресницами, что делало его похожим на телёнка. К тому же, Боунсу было не больше тридцати, что в теории должно было соответствовать его истинному возрасту. А что он напоминал телёнка, так Скарлетт, побывавшая из-за войны в том числе и фермершей, прекрасно знала, что из такого со временем выйдет настоящий бык.

Что ж, цель была намечена, охота началась!

* * *

На поминальном обеде, посвящённом похоронам старого мистера Бёрка, безутешная вдова рыдала на плече Дугласа Шафика. За этой картиной с нескрываемым презрением наблюдала Белинда Малфой про себя радуясь тому, что эта стерва выбрала себе в любовники не её мужа. Меропа Скарлетт Блэк, даже не знакомая с Бёрком, то и дело промокала глаза кружевным платочном. Как она говорила, это меньшее, что она могла сделать из сочувствия к «дорогой Мередит». Томас был в детской, вместе с наследником Бёрков и другими детьми, не подозревающими, какая драма разворачивается внизу.

— Ох, я так сочувствую милой Мередит! — говорила Скарлетт, обращаясь к Эдгару, сидящему рядом с ней за столом. — Как сейчас помню, как мне было плохо после смерти Чарльза (Скарлетт решила, что раз уж её фамилия в браке по версии Блэков была Гамильтон, то назвать мужа Чарльзом она просто обязана). И эти воспоминания так мучают меня…

Скарлетт театрально всхлипнула и поднялась из-за стола.

— Простите меня, мистер Боунс, я больше не буду смущать вас своим обществом, я знаю, что мужчины не выносят женские слёзы.

— Что вы, мисс Блэк, — ответил он, вставая вслед за ней. — Ваша чувствительность только делает вам честь.

— Нет-нет, не покидайте нашу милую хозяйку, ей сейчас как никогда нужна поддержка, — говорила Скарлетт, уходя вглубь дома. Побывав как-то на ланче у леди Бёрк, она смогла оценить расположение комнат и сейчас направлялась в библиотеку, достаточно уединённую, но в то же время весьма часто посещаемую комнату.

— Я думаю, леди Бёрк сейчас есть кому оказать поддержку, а вот вам она точно не помешает.

Оказавшись в библиотеке, Скарлетт встала в весьма эффектную позу (правда, эффектной она была бы, если бы на ней не было чёртовой мантии) в нише между высокими окнами.

— О, мистер Боунс, спасибо вам! — восторженно воскликнула девушка, но, поняв, что переигрывает, вновь стала всхлипывать.

Ну-ну, что вы, мисс Блэк, не плачьте, — Эдгар подошёл ближе и начал покровительственно гладить Скарлетт по голове.

— Простите! Я никак не могу успокоиться… Хотя понимаю, что траур по Чарльзу закончился ещё зимой, — вдруг Скарлетт подняла влажные глаза на Боунса. — Я… У этой мантии такая узкая горловина, мне трудно дышать. Вы не будете слишком шокированы, если я её сниму?

Боунс, похоже, всё-таки был шокирован, но старался не подавать виду. Ему нравилась эта девушка, полная противоположность сбежавшей от него с Долоховым мисс Булстроуд, такая чувствительная, но в то же время живая, а не застывшая фарфоровой куклой.

— Если вам так будет удобнее, то, конечно, снимайте, — сглотнув комок в горле ответил он.

Скарлетт, как будто только этого и ждала, легко скинула чёрную строгую мантию, под которой обнаружилось чёрное же платье. Оно так плотно облегало фигуру, что не оставляло никакого простора для фантазии.

— Вы так добры!

— Бросьте, мисс Блэк…

— После того, как вы терпели мои слёзы, можете называть меня Скарлетт.

— Скарлетт, — повторил Боунс, словно смакуя её имя.

В этот момент Скарлетт, всё время бывшая в напряжении, уловила шаги за дверью. Это был шанс, которым следовало воспользоваться.

— Эдгар! — сказала она и решительно поцеловала его.

Дверь в библиотеку распахнулась, и туда вошли лорд Нотт и Сириус Блэк. Они, очевидно, хотели без лишних глаз и ушей обсудить какую-то законодательную инициативу. Эдгар обернулся на звук открывающейся двери, но принял свою судьбу с удивительной решительностью.

— Лорд Блэк, в присутствии свидетеля я прошу у вас руки вашей кузины, — произнёс он ритуальную фразу, предшествующую магической помолвке.

_______________

1 — Имя Скарлетт, если кто запамятовал, произошло от слова «scarlet», что в переводе на русский означает «алый», «красный».

На такое стремительное развитие событий Скарлетт даже не рассчитывала. И уж точно она никак не предполагала, что первым человеком, зашедшим в библиотеку (по крайней мере одним из первых), окажется Сириус Блэк, глава её нынешнего рода. Она думала, что зайдёт кто-то из гостей, их с Эдгаром застанут в ситуации, в которой невозможно других толкований, после чего он нанесёт визит на Площадь Гриммо, до которого Скарлетт успеет поговорить с Сириусом с глазу на глаз. Но так даже лучше: лорд Блэк сам всё видел и, насколько девушка успела его узнать, не потерпит так называемого безнравственного поведения. Даже если бы в планы Скарлетт не входила свадьба, после сегодняшнего представления она была неминуема. Маги, в отличие от простых людей, были куда более консервативны, поэтому, несмотря на то, что Скарлетт уже давно не была невинной девицей, ей всё равно оставалась одна дорога — к алтарю.

— Наследник Боунс, не скрою, ваша просьба оказалась для меня неожиданностью, но я согласен провести ритуал помолвки, — сказал Сириус, с трудом сохраняя бесстрастное выражение лица. Тем не менее, глаза его метали молнии, и Скарлетт была готова побиться об заклад, что в особняке Блэков её ждёт форменный допрос и последующий скандал. Или, скорее, наоборот. — Возьмитесь за руки.

Эдгар встал прямо напротив Скарлетт, виновато заглянул ей в глаза, как будто это он сам набросился на неё с поцелуями, и очень нежно взял девушку за руку. Она не понимала, почему в данной ситуации он словно бы просил у неё прощения, хотя вина за скоропалительную помолвку должна была целиком и полностью возлагаться на Скарлетт.

— Я, Сириус Ликорус Блэк, глава рода Блэк, перед лицом магии и свидетеля, коим выступает Кантакерус Нотт, глава рода Нотт, даю согласие на брак между Меропой Скарлетт Роуз Блэк и Эдгаром Винсентом Боунсом, наследником рода Боунс. Да будет магия мне свидетелем.

В момент произнесения клятвы сомкнутые руки Скарлетт и Эдгара оплела золотистая лента, которая на последних словах главы рода вспыхнула и опала, рассыпавшись на тысячи искорок. Обратной дороги не было.

— Думаю, в сложившихся обстоятельствах было бы справедливо ожидать вашу семью с визитом в Блэк-хаусе, наследник Боунс. Скажем, завтра к чаю.

— Да, лорд Блэк, от лица главы рода Боунс я принимаю ваше приглашение, — ответил Эдгар. Он поцеловал руку Скарлетт и стремительно вышел из библиотеки, видимо, спеша встретиться с родителями, пока, например, лорд Нотт не успел сделать этого раньше.

— Пожалуй, я лучше заберу Томаса, и мы пойдём домой, — попыталась так же быстро улизнуть Скарлетт.

— Ты, верно, хотела сказать «на Гриммо», Скарлетт? — от ледяного тона Сириуса, казалось, начали покрываться инеем даже волшебные орхидеи на подоконнике. — И не забудь мантию.

Подхватив злосчастную мантию и небрежно накинув её на плечи, Скарлетт, как ошпаренная вылетела из библиотеки. Буквально за пару минут она сумела достичь детской, забрать Тома из компании разновозрастных детишек-волшебников и добраться до камина. Ничего не понимающий малыш смотрел на маму с обидой и был готов разрыдаться.

В то же время в библиотеке Кантакерус Нотт, весьма бодрый для своих ста сорока восьми лет старичок, ехидно улыбнулся Сириусу и заметил:

— С норовом у тебя кузина, Блэк. Если б не моя Абигайль, сам бы женился.

— Вы верно заметили, лорд Нотт, с норовом. Поэтому довела бы она вас до инфаркта, а вы бы и не поняли, как на том свете очутились, — отшутился Сириус. Он уже успел прикинуть, какие политические и экономические выгоды принесёт их семье родство с Боунсами.

* * *

Когда Скарлетт с сыном оказались в Блэк-хаусе, там ещё никого не было, кроме Элладоры, вот уже два десятка лет игнорировавшей любые светские мероприятия, кроме семейных. Тётушка дремала в кресле в малой гостиной, а на журнальном столике рядом с ней лежал раскрытый номер утреннего «Пророка». Убедившись, что Элладора спит и не будет сейчас действовать ей на нервы, уже на выходе из комнаты Скарлетт скосила глаза на родовой гобелен и обомлела: рядом с её именем, соединённое тонкой золотой ниточкой, появилось имя Эдгара Боунса. Значит, магическая помолвка вступила в полную силу, и именно это свидетельство неотвратимости будущего заставило навернуться на глаза злые слёзы.

Всё, вроде бы, шло именно так, как она рассчитывала. Даже, можно сказать, с опережением графика, как будто неведомая сила (хотя Скарлетт казалось, что это была сама Магия) вела её. Но Скарлетт в своей прошлой жизни трижды была замужем, и ни один из её браков ничем хорошим не закончился. Ей нравился Эдгар, насколько может нравиться практически незнакомый человек. Она прекрасно осознавала, что поступила с ним подло, как с пешкой в очередной игре. Но ставкой в этой игре было счастье и благополучие её и Томми. А Скарлетт помнила, что заключила сделку со Смертью и просто не имеет права оставить сына. Неизвестный Марволо Гонт пугал до дрожи в коленях, его изборождённое морщинами лицо снилось ей в кошмарах, поэтому выгодный брак с сильным родом, который сможет поддержать наравне с Блэками, был необходим как воздух. Но все эти, вроде бы, логичные аргументы были Скарлетт противны, она чувствовала себя искупавшейся в смоле и вывалянной в птичьих перьях. Она в очередной раз повела себя непорядочно, ставя собственные интересы выше интересов другого человека и играла с Эдгаром, как делала это в юности с близнецами Тарлтонами. Она склонила его к браку, подобно Чарльзу, но тогда она испытывала мстительное удовлетворение, а теперь только внутреннюю пустоту. Ей потребовалось больше шестидесяти лет, чтобы научиться по-настоящему понимать людей, а не дёргать их за ниточки, однако она снова взяла на себя роль кукловода.

— Мама, не плачь, — сказал Томми, когда они спускались в парадную гостиную, где её этим же вечером, несомненно, будут судить на семейном суде. Впервые на сцене! Глава Визенгамота в роли обвинителя в частном деле!

— Это от счастья милый, скоро у тебя будет папа, — ответила она сыну, глаза у которого тоже были на мокром месте из-за поспешного расставания с друзьями.

— Папа! Как у Касси и Чарис? И как у Сигнуса и других? — слёзы в мгновение ока высохли на детском личике.

— Да, Томми, а теперь уже поздно, тебе пора спать. Сегодня мы останемся в Блэк-хаусе, — сказав это, Скарлетт щелчком пальцев вызвала домовика.

Когда почти через час старенький Норри вернулся доложить мисс Блэк, что юный мастер Блэк, наконец, уснул, в гостиную стали подтягиваться все взрослые представители семейства Блэков, предусмотрительно сразу отправляя детей по спальням.

Обстановка в парадной комнате была сюрреалистической: множество мужчин и женщин в траурных нарядах с любопытством смотрели на главу рода, который велел им не расходиться, и на Скарлетт, которая покинула поминальный приём раньше других гостей. В гостиной собрались все, даже Элладору кто-то разбудил.

— Родичи! — обратился к остальным Сириус, — я собрал вас всех здесь, чтобы сообщить о том, что недавно обретённая кузина Скарлетт вскорости покинет наш род.

По гостиной пронеслась волна шепотков, а у Скарлетт замерло сердце: она выйдет замуж за Боунса и войдёт в его род, а ведь Томми, с его родовыми дарами, Блэки так просто не отпустят.

— Сегодня вечером наследник Боунс попросил у меня руки мисс Блэк, на что я ответил согласием. Магическую помолвку заключили сразу же, — продолжил Сириус. Гул в комнате нарастал. Все понимали, что раз помолвка была заключена с такой поспешностью, значит, на то была своя причина.

— Не хочешь ли ты сказать, сын, что Скарлетт опозорила своим поведением весь род Блэков? — грозно спросила леди Урсула.

— Всё было не настолько серьёзно, как вам кажется, матушка, всё же Скарлетт вдова, а не девица. Но, чтобы пресечь негативные последствия для семьи, брак следует заключить в ближайшее время.

— Ребёнка-то хоть удастся выдать за семимесячного? — желчно спросила Элладора, язык у которой всегда был без костей. После этой реплики все дружно уставились на Скарлетт.

— Нет никакого ребёнка, — ответила она. — Мистер Боунс настолько вскружил мне голову, что я подарила ему один поцелуй. Всего один!

— О, ты забыла упомянуть, что была не одета, — вставил шпильку Сириус, которому доставляла удовольствие эта сцена. Несмотря на то, что Скарлетт стала полноправным членом рода, она была для них чужой, поэтому он позволил себе немного поиздеваться над девушкой.

— Я сняла только мантию, потому что в библиотеке Бёрков было душно. На мне оставалось платье.

— Но особняк Бёрков — не маггловское жилище, не стоит об этом забывать, — примирительно спокойно произнёс Сигнус, который симпатизировал своей ученице. Скарлетт склонила голову в знак покорности, чтобы не раздувать конфликт.

— Итак, когда все более или менее представляют, что ждёт нашу семью в ближайшее время, я прошу тебя, Арктурус, — обратился Сириус к сыну, — подготовить проект брачного контракта. Мелания — на тебе выбор платья и аксессуаров, я не сомневаюсь в твоём вкусе, — сказал лорд невестке.

— Матушка, если вы будете столь любезны, что поможете организовать приём, я буду вам крайне признателен, — продолжил Сириус. — Тётушка, вас я попрошу рассчитать подходящую дату для брачного ритуала. Всех остальных я прошу оказывать любую помощь в подготовке, потому что нам нужно всё успеть в кратчайшие сроки. Свидетелем сцены оказался лорд Нотт, а он иногда может сказать лишнего, особенно если переусердствует с бренди.

Шепотки вновь расползлись по гостиной, но смолкли под грозным взглядом главы рода, и Блэки стали расходиться по спальням. Скарлетт тоже хотела удалиться в гостевые покои, однако Сириус её остановил.

— Скарлетт, позволь мне сказать тебе ещё кое-что с глазу на глаз.

— Да, лорд Блэк, — обратилась она к нему подчёркнуто вежливо.

— Ты же понимаешь, что я делаю всё это ради твоего же блага?

— Понимаю. Я только прошу позволить мне и дальше воспитывать сына самой. Он — Блэк, а я скоро стану Боунс. Но я буду отпускать его на все праздники в Блэк-хаус, и он так же, как мы и планировали, начнёт учиться с пяти лет. Я поступила неправильно, я виновата, но прошу, не забирайте у меня Томми! — нет, всё же Скарлетт следовало избрать для себя путь актрисы, так достоверно она демонстрировала боль от возможного расставания с сыном.

— Хорошо, я позволю Томасу жить с тобой. Но если ты совершишь ещё хоть один опрометчивый поступок, имей в виду, мы заберём его.

* * *

После всех переживаний вечера Скарлетт провела следующий день как в тумане. Визит на Гриммо лорда и леди Боунс с наследником прошёл мимо неё, единственным доказательством его реальности было тяжёлое фамильное кольцо с топазом, украшавшее её безымянный палец. Последующие дни были похожи один на другой: работа днём, учёба по вечерам, а в любую свободную минуту — подготовка к свадьбе. От миссис Декстер пришлось съехать, чтобы экономить хоть немного времени. После проведения Элладорой расчётов, свадьбу назначили на второе сентября, и дни летели, словно листья в потоке ураганного ветра.

В один из таких дней, примерно за неделю до свадьбы, в субботу к завтраку вновь явился Николас Малфой. Он был как обычно обаятелен: расточал комплименты дамам, говорил с мужчинами о бизнесе и видах на урожай сон-травы. После завтрака он удалился с Сириусом в библиотеку, а Скарлетт с Сигнусом традиционно отправились в кабинет на одно из последних занятий окклюменцией. Блоки давались девушке значительно легче и были много крепче, чем несколько месяцев назад, поэтому они сообща приняли решение, что после свадьбы Скарлетт будет заниматься самостоятельно.

Когда занятие окончилось и Скарлетт шла в детскую к сыну, выходя на лестницу она столкнулась с мистером Малфоем. Тот схватил её за локоть и толкнул в ближайший угол, одновременно с этим набросив на них чары тишины и отвлечения внимания.

— Так вот, оказывается, как с тобой надо обращаться! — сквозь зубы прошипел он.

— Мистер Малфой, что вы себе позволяете?! — возмущённо воскликнула Скарлетт.

— Ничего такого, что не позволил бы кто-нибудь ещё. Только не надо строить из себя дурочку: о событиях, приведших к твоей помолвке не знает только ленивый, — говорил он, продолжая удерживать её за руку.

— И, тем не менее, вас это не касается!

— Я хочу, чтобы ты была моей, Скарлетт. Я с ума по тебе схожу с нашей первой встречи. А когда услышал, что ты выходишь за Боунса, был поражён в самое сердце. Ты не похожа на этих аристократических ледышек, твой огонь — живой! — шептал он ей куда-то в шею.

— Я всё ещё не понимаю, почему вы говорите мне это сейчас, мистер Малфой, — Скарлетт попыталась вырвать свою руку из хватки Малфоя. Он не казался особенно крепким, но был жилистым и сильным, и вырваться из захвата никак не удавалось.

— Ты должна принадлежать мне, Скарлетт, — пылко продолжил он и поцеловал её в губы.

Его руки поползли вдоль тела девушки в попытке прижать к себе. Но Скарлетт, на мгновение почувствовав слабину, вырвалась из объятий, залепила левой рукой, на которой было кольцо Эдгара, звонкую пощёчину Малфою и поспешила на третий этаж, в детскую. С лестницы она выкрикнула:

— Я никогда никому не принадлежала! Только себе!

Вся дрожа от еле сдерживаемых эмоций, Скарлетт влетела в детскую. Нет, ну каков подлец этот Малфой! Обаятельный, надо признать, но всё-таки подлец. Чем-то он напоминал Скарлетт Ретта Батлера — самую большую ошибку её прошлой жизни и в то же время самую большую любовь. Такую, какой её изображают в дамских романах: сначала героиня теряет голову от любви, на свою беду проходит сквозь череду различных жизненных коллизий, а потом обретает счастье в объятиях героя. Только вот не вышло из Скарлетт идеальной героини: она сама оттолкнула Ретта после смерти Бонни, а когда поняла, что натворила — стало уже слишком поздно.

— Мама! — привлёк её внимание Томми. — Смотри что я могу!

Скарлетт постаралась отвлечься от непрошенных мыслей и взглянула на сына. За прошедшие полтора года из пухлощёкого ангелочка он стал превращаться в настоящего Блэка. Покровительство сильного рода медленно, но верно меняло внешность мальчика: тёмно-каштановые чуть волнистые волосы постепенно становились чёрными и вились сильнее, а глаза из холодных серых стали глубокими синими. Он был плоть от плоти этого мира, поэтому так легко подстраивался под его правила. Скарлетт меньше сына походила на истинную Блэк, но она уже давно не была той замухрышкой Меропой, в теле которой оказалась по воле Смерти. Как сказала ей как-то в приступе откровенности Мелания, Скарлетт была интригующей женщиной: яркие зелёные глаза в обрамлении густых ресниц делали её простоватое лицо по-настоящему красивым, а загадочное прошлое манило мужчин не хуже симпатичного личика и точёной фигуры. Сколько бы Скарлетт совместно с прочими Блэками не пыталась доказать, что она обычная вдова, приехавшая с континента под защиту семьи, всё равно находились сплетники, выдвигавшие такие версии случившегося с ней в Швейцарии (а, может, и не в Швейцарии, Европа большая), что сначала хотелось смеяться, а потом плакать…

— Мама! — снова воскликнул Томми, поняв, что матушка витает в облаках и не обращает внимания на ярких бабочек, закружившихся по комнате.

— Да, милый, — улыбнулась сыну Скарлетт.

— Бабочки! — сказал Томми и взмахнул своей ещё по-детски пухлой ручкой. Повинуясь этому жесту бабочки собрались в стайку и полетели по кругу. Наблюдавшие за этой картиной Чарис и Кассиопея, тоже находившиеся в детской, захлопали в ладоши. Касси, несмотря на то, что ей предстояло учиться уже на втором курсе Хогвартса, обожала возиться с младшими кузенами и кузинами, поэтому большую часть каникул проводила в детской и классной комнатах. Чарис, в отличие от кузины, старалась казаться старше своих девяти лет и всем своим видом демонстрировала серьёзность, надеясь, что её отдадут в школу хотя бы на год раньше. Однако, как и любые девочки, юные волшебницы были не чужды прекрасного, поэтому столь радостно выражали свой восторг проделкой Томми.

— Какой ты молодец, Том! — восхитилась Скарлетт. — Но бабочкам будет лучше на воле. Давай выпустим их в сад, а потом на прогулке будем любоваться ими. Ведь как ты в Блэк-хаусе, они живут на цветочках, там их дом.

Детская магия Томми порой прорывалась самым необычным образом, но как правило это было что-то яркое и весёлое: бабочки, как сейчас; бывали цветы, игрушки, шоколадные лягушки. Конечно, когда Томми был чем-то недоволен, случались и небольшие разрушения, но вот проявлений счастья было куда больше. Скарлетт этому втайне радовалась и надеялась, что таким образом они с Томасом всё дальше от «того, что суждено», ведь мальчик должен был остаться сиротой, а с её появлением у него появилась мать, а затем и многочисленные прочие родственники.

Кассиопея распахнула окно детской, и стайка бабочек вылетела на задний двор, за которым в пространственном кармане располагался сад Блэк-хауса.

* * *

Последняя неделя перед свадьбой промелькнула незаметно. Эдгар дважды наносил визиты на Гриммо, и Скарлетт с прискорбием отмечала, что её сердце по-прежнему не сбивается с привычного ритма при виде будущего супруга. Куда больше её волновали лорд и леди Боунс. Эти консервативные представители магической аристократии могли сделать её грядущую семейную жизнь по-настоящему незабываемой. Ведь Эдгар был их единственным сыном, поздним ребёнком, на которого они не могли надышаться. А Скарлетт в их воображении представала ушлой девицей, позарившейся на богатое наследство Боунсов. С действительностью их примиряло только то, что одна помолвка их драгоценного Эдгара уже была разорвана со скандалом, повторения которого Боунсы не хотели, а сама Скарлетт принадлежала к могущественному роду Блэк и этот союз мог принести неплохие политические дивиденды для лорда Боунса, собиравшегося через два года баллотироваться в министры магии. Кроме того, в общество просочились смутные слухи о силе маленького Томаса Блэка, так что лорд и леди надеялись, что Скарлетт сможет родить Эдгару сильного наследника.

Как бы то ни было, но после того, как многочисленные отпрыски Блэков были отправлены в Хогвартс, в семье начались последние приготовления к завтрашнему торжеству. По обычаю магов, свадебный приём устраивала родня невесты, как бы прощаясь нею. А вот все положенные случаю клятвы и обеты приносились у родового алтаря рода жениха. Бывали, конечно, из этого правила и исключения, когда мужа принимали в род жены, что только служило доказательством правила. Сложнее было с однополыми союзами и заключением тройственных браков, но и там существовали свои обычаи. К счастью, Меропа Скарлетт Роуз Блэк и Эдвард Винсент Боунс собирались заключить классический полный магический брак, поэтому подготовка не несла никаких сюрпризов. Эльфы чистили фамильное столовое серебро, крахмалили салфетки, инспектировали кладовую и винный погреб. Мужская часть семьи проверяла качество сигар, заперевшись в библиотеке и таким образом дистанцировавшись от общего бардака. А женщины рода Блэк и примкнувшая к ним хозяйка ателье «Твилфитт и Таттинг», почтенная миссис Твилфитт, мучали Скарлетт последней примеркой роскошного свадебного наряда. В общем, все были при деле.

В этот раз проснувшись наутро Скарлетт чётко осознавала, что она делает. В отличие от её первой свадьбы с Чарльзом Гамильтоном у неё не было желания кому-то отомстить, не было желания выжить в разорённой войной стране, сподвигнувшего её на брак с Фрэнком Кеннеди, не было желания скинуть опостылевший траур и жить в своё удовольствие, как в случае брака с Реттом Батлером. Платье в этот раз было только её, а не материнское, да и матери своей она в этом мире не знала. Сейчас Скарлетт была нужна защита сильного влиятельного рода, который, объединившись с Блэками, сможет её защитить. Да, она казалась себе жалкой, намереваясь снова сломать чужую жизнь, но такова уж была её натура, что Скарлетт ставила собственные интересы выше интересов окружающих.

Под восторженное пищание домовушки Элси Скарлетт облачилась в атласное платье цвета слоновой кости, отделанное лучшим бельгийским кружевом, атласные перчатки и накинула сверху такую же атласную мантию с длинным шлейфом. Леди Урсула извлекла из сейфа бриллиантовую диадему и серьги гоблинской работы. Невеста была готова.

Когда Скарлетт под руку с Сириусом спустилась в большую столовую, гости ахнули от восхищения, а Эдгар замер на месте и несколько секунд с изумлением взирал на женщину, которая должна была в самое ближайшее время стать его женой. Но вот он сделал шаг навстречу, другой, приблизился к невесте и коснулся губами её перчатки лишь обозначая поцелуй. Гости умилились этой сцене, распорядитель призвал поднять бокалы за молодожёнов и жених и невеста, а также Сириус как глава рода Блэк покинули зал. Эдгар вызвал своего домовика и тот перенёс всю кампанию в родовое имение Боунсов — Боунс-касл. Гости на Гриммо продолжали праздновать, а в замке Боунсов должен был состояться обряд магического брака.

Лорд и леди Боунс были одеты в строгие мантии, так что Скарлетт сама себе показалась кричаще безвкусной, хотя её платье было пошито по последней магической моде. Но то, какими глазами смотрел на неё Эдгар, немного смягчало сюрреалистичность этой ситуации. После положенных слов приветствий главы двух родов, а также остальные присутствующие спустились в ритуальный зал.

Ритуальный зал Боунс-касла был совершенно непохож на зал в Блэк-хаусе: стены и пол были выложены светлым песчаником, алтарь белого мрамора, располагавшийся в центре комнаты, имел непривычную округлую форму, под потолком носились десятки светляков, напоминавших небольшие шарики люмоса. Лорд Винсент Боунс подошёл вплотную к алтарю и развернулся к остальным. Рядом с ним тут же материализовался домовик в зелёном костюмчике и форменной кепи, который держал в руках серебряный поднос, на котором покоились ритуальный нож, небольшая золотая чаша, алая лента и обручальные кольца.

— Я, лорд Винсент Эндрю Боунс, перед лицом магии прошу отпустить из рода Блэк Меропу Скарлетт Роуз Блэк, — прогремел лорд Боунс. — Да будет она достойной женой моему сыну Эдгару Винсенту Боунсу.

— Я, лорд Сириус Ликорус Блэк, перед лицом магии отпускаю Меропу Скарлетт Роуз Блэк из рода Блэк, — ответил ему Сириус.

Лорд Боунс взял с подноса нож и чашу и уверенным движением надрезал ладонь снявшей перчатку Скарлетт так, что она даже не успела испугаться. Кровь по капле падала в чашу, а девушка всё не могла поверить в происходящее. Когда чаша наполнилась на треть, Винсент залечил ладонь Скарлетт и тем же движением надрезал ладонь сына. Пока чашу заполняла кровь Эдгара, отец и сын читали заклинание на незнакомом языке. Скарлетт до сих пор не разбиралась в тонкостях родовой магии, но это точно не был английский, как не была и латынь. Заклинание звучало глухо, с надрывом, но в то же самое время катрены были похожи на таинственные песнопения. Но вот они завершились, и лорд Боунс залечил руку Эдгару, чей черёд произносить клятвы наступил только сейчас:

— Я, Эдгар Винсент Боунс, перед лицом магии и свидетелей беру тебя, Меропу Скарлетт Роуз, бывшую Блэк, в законные супруги и принимаю тебя в род Боунс, да будешь ты достойна.

И вот наступил момент, когда Скарлетт должна была сказать своё слово: до того момента, пока её кровь, смешанная с кровью Эдгара, не прольётся на родовой алтарь Боунсов, ещё можно всё изменить. После — уже нет. Полный магический брак предполагал вхождение в чужой род, когда двое магов оказывались тесно связанными друг с другом. При этом зачастую возникала симпатическая связь, а супруги во многом приобретали черты друг друга. Для магического брака вовсе не обязательна была любовь, и даже при её отсутствии магия связывала две души и две судьбы. Если всё будет хорошо, Эдгар станет для Скарлетт поддержкой и опорой во всём, со временем между ними окрепнет привязанность и такой брак даже без любви будет счастливым. Но магический брак совсем не гарантировал счастья, а мог превратиться в самое настоящее мучение. Если между будущими супругами не было тёплых чувств это была самая настоящая лотерея. Но Скарлетт никогда не останавливалась на середине пути, вот и в этот раз она нырнула в омут с головой:

— Я, Меропа Скарлетт Роуз, бывшая Блэк, перед лицом магии и свидетелей беру тебя, Эдгар Винсент Боунс, в законные супруги и склоняюсь перед милостью рода твоего.

Произнеся последнюю фразу Скарлетт опустилась на колени перед родовым алтарём, а лорд Боунс опрокинул на камень чашу с кровью молодожёнов.

— Свидетельствуем! — хором произнесли все Боунсы и Сириус.

Алтарь засветился неярким золотом, а Эдгар подал руку новоиспечённой жене. Леди Боунс подошла к супругам и повязала алую ленту на их соединённые руки. Эдгар надел на руку Скарлетт тонкое обручальное кольцо, и девушка отзеркалила его жест. После этого лента будто бы впиталась в кожу молодожёнов, оставив красноватый след на их запястьях.

Полный магический брак свершился.

Остаток дня прошёл будто в тумане, наутро Скарлетт не смогла бы даже перечислить, чем она занималась накануне, если бы её об этом спросили. А вот брачная ночь прошла довольно хорошо: Эдгар, поначалу робевший перед супругой, вспомнил, что она уже была замужем и даже на практике знала, откуда берутся дети, проявил разумную инициативу, так что они вместе дважды достигли пика. Скарлетт, помнившей опыт своей предыдущей жизни, было с чем сравнивать, поэтому она решила, что поспешный брак с Эдгаром может оказаться вполне приятным.

Том, несмотря на то, что официально оставался членом рода Блэк, переехал в Боунс-касл вслед за матерью. Мальчику здесь всё было в новинку, но он на удивление не капризничал, а занялся исследовательской деятельностью. Отвыкшая от присутствия в доме маленького ребёнка домовушка не уследила, когда шустрый Томми улизнул из-под её опеки и спрятался под креслом в парадной части библиотеки. Провинившаяся домовушка выкручивала себе уши, а поисками сорванца, там же и прикорнувшего, все обитатели замка занимались наравне с прислугой. Нашёл мальчика Эдгар, которого сонный Том тут же огорошил вопросом:

— Так это ты будешь моим папой?

Эдгар поначалу заморгал, а его взгляд сделался совсем по-детски беззащитным, но он быстро взял себя в руки и, склонившись к ребёнку, улыбнулся и ответил:

— Если ты хочешь стать моим сыном, то я буду только рад.

— Хочу, — очень серьёзно сказал Том. — У всех кузенов есть папы.

— Ну вот, у тебя теперь тоже есть, Томми.

— Уррааа! — воскликнул малыш и бросился на шею новообретённому родителю.

Когда в библиотеку вошёл старый лорд Боунс и увидал эту картину, он непроизвольно скривился. Чужой выблядок обнимал Эдгара как родного отца, хоть и принадлежал к другому роду. До свадьбы старый лорд надеялся, что Блэки не отпустят перспективного парнишку в чужую семью, но они оказались хитрее: отпустили ребёнка с матерью, не разорвав при этом его связь с родом. Так мальчик будет расти вдали от клана, и на его воспитание Блэки не потратят ни кната, но как только его дары понадобятся, тут же заберут его себе.

Вернув привычно-надменное выражение лица, лорд обратился к сыну:

— Я смотрю, нашлась пропажа.

— Да, отец, Томас всё это время был здесь. Он, похоже, задремал и даже не подозревал, что его ищут.

— Всё ясно. Вот что, молодой человек, — склонился лорд Винсент к мальчику, — тебе не следует убегать от Полли. Она приставлена следить за тобой, и хоть она и простая домовая эльфа, тебе нужно с детских лет учиться уважать чужой труд. Так как ты этого не знал, я покамест не буду тебя наказывать, Томас. Но запомни, за любой твой проступок в будущем тебя будут ждать розги. Отныне ты живёшь в моём доме, это значит, что ты должен соблюдать мои правила. Это ясно? — грозно спросил лорд Боунс и выпрямился во весь свой немалый рост.

— Ясно, — ответил Томми, всё ещё обнимая Эдгара за шею. Мальчик чувствовал от лорда неясную угрозу, а потому подсознательно тянулся к тому, кто, как он считал, мог защитить.

— На вопросы нужно отвечать только «да, сэр» или «нет, сэр». Понятно? — вновь вопросил лорд.

— Да, сэр, — ответил Томми и уткнулся лицом в шею младшего Боунса.

— Довольно, отец, — сказал Эдгар. — Том всё понял, и больше такого не повторится. Полли!

На зов хозяина явилась домовушка, чьи уши явственно были краснее, чем положено природой.

— Да, молодой хозяин Эдгар, — пролепетала она, а потом заметила прячущегося ребёнка и запричитала:

— Мастер Томас — плохой мальчик, мастер Томас убежал от Полли. Полли пришлось выкручивать уши…

— Полно! — рявкнул лорд Боунс. — Полли, забери мастера Томаса в детскую, сейчас самое время для дневного сна.

— Да, хозяин, — пролепетала домовушка, схватила мальчика за руку и испарилась.

— Послушай, сын, — обратился лорд Боунс к Эдгару, садясь в одно из кресел. Эдгар занял место напротив отца и приготовился отражать атаку. Он знал это выражение лица своего уважаемого родителя: лорд Винсент явственно был чем-то недоволен, и Эдгар даже догадывался, чем именно.

Когда он говорил с родителями в день похорон лорда Бёрка, оба умудрились сохранить каменное выражение лиц, но в глазах отца плескалась ярость к неизвестной проходимке, ухитрившейся захомутать наследника славного рода Боунс, а в глазах матери была воистину вселенская скорбь. Честно говоря, Эдгар и сам не догадывался, чем завершится для него этот поминальный обед. Да, он несколько раз встречался с мисс Блэк, она даже показалась ему весьма интересной молодой леди, но не более. Тем неожиданнее для него стал их страстный поцелуй в библиотеке Бёрков. А уж когда у этой сцены появились свидетели, он понял, что мисс Блэк срежиссировала всё от и до, и ему ничего не оставалось, кроме как заключить помолвку. Представительницы рода Блэк всегда котировались на брачном рынке, а после скандала с Элоизой Булстроуд Эдгар уже практически не надеялся найти себе невесту, чистокровность которой удовлетворила бы родителей. Но у мисс Блэк уже был один брак за плечами и маленький сын, что явно играло против неё. И хотя родители в конце концов дали своё согласие на этот брак, невеста Эдгара от этого не стала нравиться им больше. Свою роль сыграли родовитость и связи, которых у Блэков всегда было в достатке, и которые помогли бы будущей леди Боунс не затеряться среди прочей магической аристократии.

— Так вот, сын. Ты, как будущий лорд, должен понимать, почему мы с матерью дали согласие на твою женитьбу на этой девице. Но её сын — Блэк, и останется Блэком навсегда. Видит Мерлин, скоро у тебя появятся свои дети и ты сам всё поймёшь, но не стоит тянуть на себе чужое ярмо. Тем более, мы не знаем, кем был этот швейцарский Гамильтон, от которого твоя ненаглядная супруга его родила.

— Он был её законным мужем, отец, и хватит этих инсинуаций. Томас — сын Скарлетт, а она со вчерашнего дня такой же член рода Боунс, как ты или я. И наша с тобой задача — вырастить мальчика достойным членом общества, независимо от того, к какому роду он принадлежит. Ты прав, когда у меня появится наследник, я, несомненно, буду любить его больше. Но это не значит, что я не должен любить Тома только за то, что не я его зачал. Как и всякий ребёнок он заслуживает заботы, любви и уважения. Если ты не хочешь считать Тома внуком — это твоё право, но отныне этот мальчик — мой сын, что бы вы с матерью об этом не думали.

— Не смей мне дерзить, мальчишка! — вспылил отец. — Я не посмотрю, что ты уже давно вышел из детского возраста и всыплю тебе теми же розгами, которые приказал приготовить для твоего так называемого сына!

— Ты в своём праве, отец, — холодно ответил Эдгар, — но если ты это сделаешь, потеряешь моё уважение раз и навсегда!

— Да что эта девчонка сделала такое, что ты после первой же ночи пляшешь под её дудку?!

— Если в своё время матушка вошла в наш род невинной девицей, это не значит, что мне досталась столь же неумелая супруга, — запальчиво произнёс младший Боунс.

— Не смей оскорблять мать, щенок! Инвизибили флагеллум!(1)

Взбешённый лорд бросил в сына беспалочковое заклинание невидимого хлыста. Удар невидимой плети пришёлся наискосок по груди, но кончик задел шею и прочертил след от подбородка до правого глаза. Эдгар, понимая, что зашёл слишком далеко, не стал противиться отцу, хотя тот тоже явно погорячился. Вспышка боли мелькнула в глазах лорда, когда он увидел результат своих действий, всё же Эдгар был его единственным сыном. Но эта девка определённо плохо на него влияла, так что с ней и её ублюдком стоило быть построже.

— Прошу меня извинить, отец, — сказал Эдгар, и, не дожидаясь ответа, вышел из библиотеки.

Оказавшись в комнате, Эдгар снял рубашку, чтобы оценить масштабы повреждения и воспользоваться Эксаперат санаре(2). Именно этот момент избрала Скарлетт, чтобы вернуться из детской, где Полли наконец-то уложила Тома спать.

Эдгар схватил рубашку, чтобы поспешно её надеть, и повернулся так, что супруга не смогла увидеть его лица, однако он недооценил зоркость Скарлетт. Женщина подошла к мужу и внимательно осмотрела его саднящую кожу.

— Я так понимаю, лорд Боунс изволил гневаться на поведение моего сына? — спросила она.

— Лорд изволил гневаться на поведение нашего сына, но я сам был недостаточно сдержан. Всё в порядке.

— Не в порядке, у тебя след от удара через полтела. Что это было? Плеть?

— Невидимый хлыст, беспалочково. Лорд Боунс владеет магией на высочайшем уровне и не упускает возможности продемонстрировать свои умения.

Эдгар отвечал спокойно, словно дистанцировавшись от ситуации. Кожа неприятно саднила, но он не обращал на это внимания, а смотрел только на жену. Они заключили магический брак лишь день назад, но он уже не мог воспринимать Скарлетт как практически незнакомую женщину. Пройдёт несколько месяцев, и они начнут лучше понимать друг друга, научатся улавливать эмоции и отголоски мыслей без всякой легиллименции. Ещё слишком рано судить, о том, каким будет их брак, но в их силах сделать его счастливым. Не зря же Скарлетт тогда увела в библиотеку Бёрков именно его.

Тем временем прохладная ладонь Скарлетт коснулась его скулы в том месте, где оставило свой след отцовское заклинание. В её жесте было столько заботы, что казалось ещё немного, и она переплавится в щемящую нежность и настоящую любовь. Но нет, любовь не приходит в один день; так бывает только в сказках, где принцесса влюбляется в принца, едва он победит дракона.

— Спасибо что заступился за Тома. Он, как сумел, пересказал мне сцену в библиотеке. И спасибо что не оттолкнул его. Он ещё слишком мал, чтобы разбираться в тонкостях человеческих взаимоотношений, да и я сама в них, откровенно говоря, не сильна.

— Я сказал Тому, что с сегодняшнего дня он и мой сын тоже. И поверь, никто не заставит меня переменить решение. Даже отец должен был понять, что я говорю серьёзно.

— Хорошо, — Скарлетт чуть склонила голову к левому плечу и посмотрела на мужа с благодарностью. — А теперь давай всё же займёмся твоим лечением. Утром леди Боунс рассказывала мне о распорядке этого дома, и боюсь она будет расстроена, если мы опоздаем на чай.

______________

1 — Заклинание невидимого хлыста приводится в ПоттерВики без перевода, так что он дан на авторское усмотрение.

2 — Заклинание лечения крупных царапин и небольших ран — полностью продукт авторского вымысла.

Жизнь в Боунс-касле для Скарлетт мало чем отличалась от её жизни в Блэк-хаусе: то же неукоснительное соблюдение всех писаных и негласных норм и правил, те же приёмы и вечера представительниц высшего света, на которых надо было присутствовать, даже набор блюд традиционного английского завтрака был таким же. Но было кое-что, что угнетало деятельную натуру Скарлетт: по настоянию лорда Боунса ей пришлось оставить работу в газете, ведь «жена наследника древнего и благородного рода Боунс просто не имеет права выполнять поручения какого-то маггла!»

Однако, Боунсы ещё не осознали, с кем столкнула их судьба, поэтому, когда за завтраком накануне Самайна Скарлетт объявила, что получила место ассистентки главного редактора «Ведьминого досуга», они были шокированы, хотя Эдгар по лукавой улыбке жены стал догадываться, что она что-то затевает ещё за неделю до этого дня.

Вообще, Скарлетт внесла в его размеренную жизнь то неповторимое ощущение, которое возникает, когда искристые пузырьки шампанского поднимаются со дна бокала к его кромке. Она сама была похожа на этот напиток: такая же искристая, такая же взрывная, как сила, скрытая под пробкой. Стоит только открыть бутылку, и ты сразу понимаешь, какую мощь она в себе таит. Так же и Скарлетт — открыв её и узнав поближе, Эдгар понял, сколько всего скрыто за внешней лёгкостью, подобной пузырькам газа. Говорят, что шампанское — это «дьявольское вино», а все мужчины давно и прочно убеждены, что женщины — дьявольские создания. Скарлетт оправдывала эти слова сполна.

— Поздравляю, дорогая, — сказал ей Эдгар с улыбкой и отсалютовал чашкой кофе.

А вот лорд и леди Боунс, как и обитающий в замке дядя Эдгара по отцу, мистер Фредерик Боунс (его дочери сейчас были в Хогвартсе, но на каникулах они тоже жили в Боунс-касле), не были настроены столь радушно.

— Но, Скарлетт, — отозвалась леди Агата, — прилично ли в твоём положении жены наследника занимать столь незначительную должность? Не лучше ли сосредоточиться на домашних заботах и, возможно, благотворительности?

Сама леди не работала ни дня, поэтому, судя по всему, считала подобное желание невестки блажью.

— Простите, леди Боунс, но, когда мы с лордом Боунсом обсуждали мою профессиональную деятельность, он подчеркнул невозможность работать на людей, не обладающих способностями к волшебству, — Скарлетт не любила слово «маггл» и старалась, по возможности, избегать его в разговорах. — О других ограничениях речи не шло. Но теперь я заключила неразрывный магический контракт на три года, который не смогу разорвать, не получив отката. Так что всё оформлено в лучших традициях, можете не волноваться.

Сказав это, Скарлетт наивно захлопала глазами, демонстрируя простодушие. На самом деле, она догадывалась, что эта её выходка не понравится лорду и леди, поэтому сама настояла на таком контракте, а Аделин Подмор, главный редактор «Ведьминого досуга», была только рада заполучить постоянную ассистентку, имевшую к тому же опыт работы в газете. Эдгар хотел даже зааплодировать супруге, но пожалел свою маменьку, которой теперь приходилось регулярно терпеть взбрыки Скарлетт.

— К тому же, — продолжила последняя, — я бы всё-таки хотела заниматься чем-то серьёзнее домашнего хозяйства, но ввиду отсутствия систематического обучения, у меня пока нет сертификата о школьных экзаменах. Как вы наверняка знаете, я планирую сдать СОВ этой зимой, а ЖАБА — через год. После этого я смогу поступить в ученики к кому-то из мастеров, а вот достигнуть мастерства так быстро не получится. Не означает же это, что я должна все эти годы лишь тратить на свои нужды состояние благородного дома Боунсов? Нет, я хочу привнести и свою лепту в его благосостояние.

Старшие Боунсы не нашлись, чем ответить на эту тираду, лишь мистер Фредерик хмыкнул в усы, да посчитал, что общение со Скарлетт здорово собьёт спесь с его дочерей, которые хоть и являлись представительницами младшей ветви рода, однако преподносили себя миру по меньшей мере герцогинями.

* * *

На следующий день после ритуала Самайна, который Боунсы проводили в узком семейном кругу, они были приглашены на обед к Айле Шафик, кузине главного целителя больницы Святого Мунго. Кроме того, в числе приглашённых оказались Гринграссы, Малфои, Фоули и, конечно, Мередит Бёрк, переставшая носить глубокий траур всего несколько недель тому назад.

На обеде стало совершенно очевидно, что Дуглас Шафик пал жертвой очарования молодой вдовы. Марго Фоули явно вознамерилась поправить материальное положение семьи за счёт удачного брака и бросала многозначительные взгляды на младшего брата лорда Гринграсса Ричарда. Белинда Малфой, как обычно, прожигала взглядом всех присутствующих женщин, опасаясь, что одна из них когда-нибудь уведёт её мужа. Айла Шафик смотрелась на их фоне скромной маргариткой, неизвестно как оказавшейся в зарослях венериных мухоловок: прекрасные хищницы вели каждая свою игру.

Николас Малфой параллельно с беседой с лордом Гринграссом попытался проникнуть в сознание Скарлетт, чтобы узнать, как ей Боунс в роли мужа, но она это почувствовала и выставила жёсткий блок. Малфой непроизвольно скривился, что заметил сидящий по правую руку от супруги Эдгар, а потом первый обжёг Скарлетт взглядом, который заметила его благоверная. Вся эта пантомима произошла не меняя тона вежливой светской беседы, но в глазах Белинды вспыхнула настолько жгучая ревность, что Скарлетт решила под первым же благовидным предлогом покинуть этот цирк.

Узы магического брака крепли день ото дня, поэтому Эдгар почувствовал настроение жены и незаметно пожал её руку. Скарлетт слабо улыбнулась в ответ. Ну не убьёт же её Белинда из-за одного только взгляда.

Когда мужчины остались пить портвейн и обсуждать политику, дамы направились в салон, хвастаться успехами своих ненаглядных чад и перемывать кости тем, кого не было в числе приглашённых. Очередной жертвой был назначен Магнус Нотт, несмотря на то, что его семья была в родстве с присутствующими здесь Фоули и Малфоями. Всё-таки один из самых завидных и самых неприступных женихов магической Англии. Вот уже на протяжении нескольких лет за ним велась охота: девицы сменяли друг друга с завидной регулярностью, но сердце его до сих пор не покорила ни одна, хотя каждая из них желала оказаться «той самой».

Скарлетт, сославшись на головную боль, решила поискать мужа, чтобы предложить ему вернуться домой: Белинда, продолжавшая бросать на неё неприязненные взгляды, по-настоящему напрягала, а своему дурному предчувствию Скарлетт со временем научилась верить. Выйдя из салона, женщина решила направиться сначала в столовую, а, если окажется, что мужчины её уже покинули, то затем и в кабинет. В столовой предсказуемо никого не оказалось, поэтому она неспешно шла в сторону кабинета, когда почувствовала новую попытку вторжения в свой разум. И что этому Малфою от неё надо? Его жена красива, и, судя по многочисленным взглядам, бросаемым на окружающих, полна страсти и огня. В этот раз давление было несколько иным: Скарлетт ощутила настоятельную необходимость вместо кабинета свернуть в малую гостиную, мимо которой как раз проходила. Но она отчётливо понимала, что это была не её мысль и ей нужно срочно найти Эдгара. Ей стало страшно, а ладони сделались невыносимо холодными. Как-то в приступе откровенности Сигнус Блэк рассказывал своей ученице о Непростительных заклятиях. То, что происходило с ней сейчас, было похоже на Империус, хоть Скарлетт и не ощущала блаженной пустоты в голове. Возможно, Николас ещё не пал так низко, а возможно, это сработал её окклюментивный блок. Сопротивляясь всё усиливающемуся желанию вернуться, Скарлетт ускорилась, даже перешла на бег, звонко цокая каблучками по паркету.

В вотчину Дугласа Шафика она вошла без надлежащего правилами хорошего тона приглашения и даже без стука. Джентльмены бросали на побледневшую Скарлетт взгляды разной степени заинтересованности. Эдгар, почувствовав неладное, стремительно подошёл к жене, извинился за себя и супругу, попросил передать свои наилучшие пожелания гостеприимной хозяйке и, подхватив Скарлетт под локоть, повлёк её к камину.

Лишь оказавшись в Боунс-касле, который Скарлетт за два месяца, прошедших со дня свадьбы, привыкла называть домом, женщина смогла расслабиться.

— Я… Он… Эдгар, прости, — бессвязно пролепетала Скарлетт. Это было так непохоже на её привычную манеру общения, что мысли в голове Эдгара заметались, пока, наконец, он не вспомнил, как наглец Малфой переглядывался с его женой на обеде.

— Я убью Малфоя. Вызову его на дуэль, завтра же, — с едва скрываемой яростью в голосе сказал он.

— Нет, подожди, ты не понял, — начала протестовать Скарлетт. — Я не очень разбираюсь в законодательстве, но разве из-за Империуса устраивают дуэли, а не сажают в Азкабан?

Так этот мерзавец взял его Скарлетт под Империо?! И что он делал? Что он с ней сделал?

— Что он с тобой сделал?! — повторил вслух Эдгар, страшась услышать ответ. В их браке не было любви, но было уважение. А как уважать женщину, изменившую мужу, пусть и под действием Непростительного, Эдгар не знал.

Скарлетт, неизвестно каким шестым, седьмым или двенадцатым чувством, поняла, чего так боялся супруг и не преминула его успокоить:

— Он хотел завлечь меня в малую гостиную. Не знаю, зачем. Возможно, просто поговорить, возможно — не только. Но у меня от природы сильный окклюментивный блок, к тому же, после переезда в Блэк-хаус, мне нашли учителя, чтобы развивать этот дар, так что у Малфоя ничего не вышло. Поэтому я поспешила в кабинет, чтобы найти тебя.

Услышав это, Эдгар с облегчением выдохнул. А Скарлетт, между тем, продолжила:

— На самом деле, я искала тебя не из-за этого. Мне не понравилось, как вела себя Белинда Малфой, от неё исходила опасность вперемешку с яростью. Похоже, она вбила себе в голову, что я могу увести её распрекрасного мужа, хотя у меня есть замечательный свой, — лукаво улыбнулась Скарлетт. — В общем, для всех дам у меня разболелась голова, и под этим благовидным предлогом я их покинула. Что было дальше, ты теперь знаешь.

Эдгар обнял жену, стараясь хоть немного успокоить и утешить её. Простояв так несколько минут, он повлёк её в спальню. Этой ночью они не занимались любовью — сегодня это было не нужно — Эдгар просто держал в объятиях спящую женщину и думал о том, что случайности не случайны, и на всё воля магии. Всего несколько месяцев назад он и не мог предположить, что из его поспешной женитьбы на Скарлетт может выйти что-то путное, но как же он тогда ошибался.

* * *

Наутро Эдгар проснулся с настойчивым желанием посетить Малфой-мэнор сразу после завтрака, чтобы объяснить Николасу Малфою, чем чревато насылать Империо на чужих жён. Однако, от этой мысли он отказался, когда за завтраком увидел передовицу «Ежедневного пророка»: Николас Малфой был убит вчера вечером на приёме в доме у Шафиков.

Скарлетт не читала газет за завтраком, поэтому придя в редакцию «Ведьминого досуга» она ещё не знала о кончине лорда Николаса Малфоя. Но редакция, и раньше оживлённая сверх всякой меры, сегодня кипела словно растревоженный улей. Аделин Подмор только и успевала, что гонять своих сотрудников:

— Бенсон, Сметвик, пошевеливайтесь, у нас есть всего полчаса, чтобы поснимать в особняке у Шафиков! Роули, договорись об интервью с леди Малфой, чего бы тебе это ни стоило! Сэвидж, на тебе изменение макета ближайшего выпуска, статья Скамандера о повадках нюхлеров и их любви к золотым украшениям вполне может подождать следующей недели! Паркинсон, свяжись по камину со всеми гостями, возможно, кто-то из них захочет высказаться!

Оглядев творящийся кавардак, Скарлетт направилась к своему столу, не обратив внимания на множество остановившихся на ней взглядов коллег. И даже немного притихший гул в зале не заставил её насторожиться.

— О, Скарлетт, милочка, ты-то мне и нужна! — подскочила к ней миссис Подмор. — Ты же была вчера у Шафиков, я правильно помню?

Все, кто были в это момент в общем зале, навострили уши. Сплетни — первейшая основа коммерческого успеха любого издания. А возможность получить хоть каплю правдивой информации сделала Скарлетт объектом всеобщего интереса.

— Да, миссис Подмор, мы с Эдгаром были вчера на организованном мисс Шафик вечере, — удивлённо ответила она.

— Отлично, отлично! А ты застала кульминацию?

— Нет, у меня разболелась голова, поэтому мы ушли немного раньше.

— Какая жалость! Но ты же наверняка догадываешься, кто это сделал? Ты ведь видела их всех, — напирала непонятно на что Аделин.

— Что сделал, миссис Подмор?

— Как что?! — удивилась Аделин. — Убил Малфоя, конечно же!

Скарлетт была в шоке. Нет, Николас Малфой был тем ещё подонком, хоть и обаятельным, чем иногда напоминал Скарлетт Ретта Батлера, но кто мог желать ему смерти? Его можно было ненавидеть за успешность, презирать за отношение к собственной жене и восхищаться фамильной способностью выходить сухим из воды в самых трудных ситуациях. Но убивать?

— Не может быть…

— Может, и ещё как. В утреннем «Пророке» была небольшая заметка о случившемся и некролог. У нас есть ещё два дня до выхода нового номера, поэтому мы просто обязаны включить в него статью о Малфое. Это наверняка удвоит наш тираж! Или даже утроит!

Что ж, в этом Аделин была права: ничто так не повышает продажи, как светские скандалы. А убийство наследника древнего рода — это несомненный скандал. Который будет муссироваться в прессе ещё долго. Поэтому надо постараться отхватить от этого пирога самый лакомый кусочек: с момента трагедии пройдёт совсем немного времени, к тому же дамский журнал, в отличие от проправительственного «Пророка» сможет подать свой материал под иным углом. А уж если вывести колдографию красавчика Малфоя на обложку и добавить романтический заголовок в духе «Любовь и смерть наследника многомиллионного состояния: чьей жертвой пал Николас Малфой?», коммерческий успех номеру будет обеспечен.

Скарлетт понимала, как низко танцевать на костях усопшего, но также она понимала, что в этом нет ничего личного — просто бизнес. Поэтому помогла Саманте Паркинсон из колонки светской хроники составить список всех приглашённых на вчерашний приём и даже отметила тех из них, кто был бы не прочь увидеть своё имя в журнале.

Рабочий день пролетел как один миг, журналисты остались дописывать статью и обрабатывать интервью гостей — желающих высказаться оказалось слишком много, колдограф зачаровывал снимок для обложки номера, а Скарлетт, выжатая как лимон, наконец отправилась домой.

* * *

В прихожей её встретил хмурый Эдгар, огорошивший её тем, что не далее, как пятнадцать минут назад прилетела сова из Аврората с просьбой мистера и миссис Боунс посетить департамент охраны правопорядка. Посовещавшись, супруги решили не откладывать это неприятное дело на следующий день и отправились к аврорам.

Министерство магии встретило Скарлетт и Эдгара неприветливо: хмурый волшебник проверил палочки и окинув их презрительным взглядом кивнул в сторону лифтов.

— Второй уровень.

Ничего не ответив дежурному, супруги Боунс поспешили в штаб-квартиру Аврората. Там их опрашивал усталый аврор Уильям Дингл, который всё время пытался подловить Скарлетт на неточных показаниях.

Эта змея Белинда Малфой, то и дело промокая глаза шёлковым платочком, рассказала доблестным сотрудникам органов правопорядка, что «миссис Боунс выглядела напряжённой и взвинченной большую часть вечера, а потом куда-то ушла, сославшись на головную боль. А мой дорогой Николас был объектом охоты этой женщины, она пыталась его соблазнить, чтобы получить доступ к состоянию Малфоев, а когда ничего не вышло, окрутила несчастного Эдгара». Эдгар, услышав этот фрагмент показаний безутешной вдовы выглядел отнюдь не несчастным, а крайне взбешённым. Белинде повезло, что она уже была дома, иначе Боунс наверняка ударил бы женщину, о чём, конечно, впоследствии бы сожалел. Но как она посмела очернить репутацию Скарлетт! Эдгар кипел от еле сдерживаемого гнева: на мерзавца Малфоя, даже своей смертью доставлявшего проблемы, на его чокнутую вдову, на этого аврора, стремившегося как можно скорее раскрыть громкое дело, чтобы заработать повышение. Скарлетт лишь время от времени сжимала руку мужа, чтобы он не особенно возмущался, и сохраняла ледяное спокойствие, обычно ей несвойственное. Но она понимала, что от этой беседы-допроса зависит очень многое. Недавно появившаяся в Британии женщина, пусть и родственница тех самых Блэков, была достаточно удачной кандидатурой, чтобы списать на неё вину за убийство члена не менее влиятельного клана Малфой. И от её поведения, равно как и поведения Эдгара, зависело, станет ли данное предположение полноценной версией или нет.

Скарлетт пришлось испытать несколько неприятных минут, рассказывая об империусе и о собственном ментальном даре, как и о том, что с самой первой встречи Николас Малфой не оставлял попыток залезть ей в голову. За подтверждением этой информации она посоветовала обратиться к Сигнусу Блэку, который присутствовал как на церемонии определения её даров, так и стал обучать свою племянницу окклюменции.

Но рано или поздно всё подходит к концу, закончились вопросы и у аврора Дингла. Он с видимой неохотой отпустил Скарлетт и Эдгара, чтобы заняться следующим гостем достопамятного приёма у Шафиков.

Уже успокоившаяся Скарлетт шла под руку с мужем по коридорам штаб-квартиры Аврората, больше не ожидая от этого дня никаких неприятностей. Но как же она ошибалась!

Навстречу супругам Боунс два дежурных аврора вели под руки сопротивляющегося старика, который всякий раз старался извернуться и лягнуть или толкнуть своих конвоиров. А потом его злой взгляд внезапно застыл на лице Скарлетт.

— Ты! Вот ты куда пропала, мерзавка! — брызгая слюной прокричал Марволо Гонт.

Скарлетт вздрогнула, будто от пощёчины. Марволо Гонт — таинственный враг, увиденный в артефакте Рашида Мукерджи, он же отец Меропы, чьё тело заняла Скарлетт в результате сделки со Смертью. Прошло уже почти два года с момента её появления здесь, и в глубине души девушка надеялась, что тот вечер, когда вместо собственного отражения в зеркале она увидела грязного всклокоченного старика — всего лишь давний кошмар. Оказалось — нет. Зеркало не врало, он действительно такой: немытый и нечёсаный, с горящим яростью взглядом, ненавидящий собственную дочь за то, что она сбежала в поисках лучшей жизни.

Но она — Скарлетт О’Хара, как бы её сейчас ни звали; она не привыкла опускать руки! Заминка длилась не больше секунды, Скарлетт сделала шаг, затем ещё один и ещё. Марволо продолжал истошно вопить, перемежая свою речь самыми невообразимыми оборотами:

— Сбежала с магглом, дрянь, думаешь я не знаю?! Потаскуха! Мерзавка, чтоб тебе Мерлин и Моргана…

Боунсы, наконец, покинули Аврорат, оставляя крики старика за толстой дверью. Эдгар с недоумением посмотрел на жену.

— Дома, — только и смогла произнести Скарлетт. Всё-таки появление Марволо выбило её из колеи.

Оказавшись в Боунс-касле Скарлетт первым делом поднялась в детскую к Томми, ведь совсем не дело — полностью перекладывать заботу о ребёнке на домовых эльфов. Полли, конечно, справлялась выше всяких похвал, не считая той истории, когда Том спрятался в библиотеке, но всё же, всё же… Скарлетт помнила, что обещала Смерти не дать свершиться тому, что суждено, а Тому было суждено остаться сиротой. Она не сказать, чтобы любила сына, во всяком случае не больше, чем других детей, оставшихся в прошлом. Но быть сиротой при живой матери она ему не желала.

К тому же, скрывшись в детской она избежала встречи с остальными обитателями дома. Пусть Эдгар сам рассказывает им о визите к аврорам. А ей нужно собраться перед разговором с мужем, ведь он наверняка спросит о Марволо, и ей снова придётся врать. Как же она не любила врать близким! Но она только и делала, что врала, и в прошлой жизни, и сейчас… Она врала Мелани, сёстрам, Ретту и ещё десяткам людей в прошлом. Она врала Блэкам и Эдгару здесь. Однажды Господь, когда наконец призовёт её к себе, спросит с неё со всей строгостью, и ей придётся ответить. Но не сегодня. Сегодня ей снова придётся лгать.

— Мамочка, ты грустная, — сказал Томми и потянулся к Скарлетт. Для ребёнка, которому не исполнилось и двух лет, он был на диво проницателен. Видимо дар легиллимента, пусть пока и не развитый, позволял считывать поверхностные эмоции. И, наверное, именно поэтому Том старался не попадаться на глаза лорду и леди Боунс.

— Нет, милый, я не грущу. Я просто соскучилась по тебе, — ответила Скарлетт, понимая, что врёт даже в такой малости. Но и сказать сыну правду она тоже не могла, как минимум в силу его юного возраста. Ей не хотелось думать, рассказала бы она ему хоть что-то, будь Том старше. Но нет, она бы рассказала. Она обязательно расскажет ему всё перед поездкой в Хогвартс: и про отца, и про деда, чтобы малыш знал, кого надо опасаться. А про себя — нет, этот секрет останется только меж ней и Смертью.

Скарлетт немного поиграла с Томми в волшебные кубики, которые начинали светиться разными цветами, когда из них собирали башенки, квадратики или пирамидки, прочитала ему сказку о Зайчихе-шутихе, в очередной раз подивившись фантазии магов, а когда ребёнок уснул, поняла, что откладывать разговор с мужем и дальше не имеет смысла.

* * *

Эдгар был в спальне. Он ждал её в том же костюме, в котором ходил в Аврорат, даже галстук не расслабил, всем своим видом показывая, что настроен весьма решительно.

— Эдгар…

Скарлетт была не в силах начать. Она хотела сыграть на зарождающихся, она видела это, чувствах мужа, но не могла стать хуже, чем она есть. С возрастом Скарлетт стала мягче, мудрее, и оказавшись здесь, снова молодой, она всё-таки не стала той Скарлетт, которой была когда-то. Теперь она понимала, что играя на чувствах других можно получить симметричный ответ, а это, оказывается, больно.

— Тот старик, почему ты испугалась его?

— Я не…

— Брось, я всё видел: и как ты замерла, буквально на мгновение, и как застыла твоя спина, и — как дрогнули руки. Я хорошо изучил тебя за те несколько месяцев, что мы женаты, — Эдгар говорил спокойно, словно бы рассуждал о недавно прочитанной статье по трансфигурации или о письме троюродной кузины Мэйбл из Глазго.

Сама не зная почему, Скарлетт разрыдалась и буквально осела на постель. На неё навалилось всё и сразу: страх за себя и за Томми, ужас перед Марволо Гонтом, который видел её и теперь может её найти, необходимость лгать мужу, недостаточное внимание, которое она уделяла сыну, презрение со стороны старших Боунсов. Она по-прежнему оставалась чужой в этом доме и, казалось, ничего нельзя изменить. Скарлетт было жалко себя, настолько, что хотелось кричать и плакать, но она же леди: она не будет устраивать скандал, а просто тихо выплачет всю свою боль.

— Скарлетт… Скарлетт! — звал и не мог дозваться до неё Эдгар. Когда он понял, что у жены истерика, то сел перед кроватью и, заранее извинившись перед самим собой, что поднимает руку на женщину, залепил ей звонкую пощёчину.

Голова Скарлетт дёрнулась, но она, наконец, смогла сфокусировать взгляд на муже.

— Полегчало? — участливо спросил он.

И с чего она решила когда-то, что Эдгар похож на Чарльза? Тот бы никогда не посмел ударить её, пусть даже чтобы привести в чувство. Скорее, он бы оставил её в одиночестве до утра, чтобы она выплакалась, не стыдясь проявленных чувств. Фрэнк Кеннеди бы в аналогичной ситуации, наверное, тоже ретировался. А вот Ретт, тот да: отвесил бы ей знатную оплеуху и высмеял её слабость. Скарлетт невольно улыбнулась воспоминаниям: Ретт был единственным мужчиной, который смел ей возразить, при этом лучше неё самой зная, что ей нужно. Эдгар не был похож ни на одного из её мужей и уж тем более он не был телком на верёвочке, как Скарлетт подумала о нём при первой встрече. Но в его характере чувствовались сила и твёрдость, которые удивительным образом сочетались с деликатностью и заботливостью. Пожалуй, лучшее, что с ней случилось с тех пор, как она оказалась на месте Меропы — это решение выйти за Эдгара. И она его не отпустит. И никому не позволит отнять его. Нет, нет и нет!

— Спасибо, — всё ещё подрагивающим голосом произнесла Скарлетт. — Я должна кое-что тебе рассказать… Не перебивай пожалуйста. Если что-то захочешь спросить, сделай это, когда я закончу, хорошо?

— Хорошо. Рассказывай.

Произнеся это, Эдгар устроился на постели рядом с женой, обняв её за плечи. Он понимал, что им предстоит сложный разговор, но не знал, чем он может помочь, поэтому Боунс просто старался дарить поддержку, как умел. В аристократических семьях любые проявления эмоций были неприняты. Именно поэтому Скарлетт, такая живая, что-то затронула в его сердце. Поэтому он был готов выступить против целого мира, лишь бы она больше не плакала.

— Это был мой отец.

Слова падали словно камни. Камнепад лжи. Но иначе — нельзя.

— Его зовут Марволо Гонт. Моё настоящее имя — Меропа Гонт. Блэк я стала после того, как вышла замуж за отца Томми. И да, я сбежала. Как только мне представился шанс, я сбежала от отца и брата со сквибом из рода Блэков. Он умер ещё до рождения сына и следующие несколько месяцев были не самыми простыми: я не могла работать, возвращаться к отцу я не хотела, понимая, что там меня не ждёт ничего хорошего. Но мне повезло, меня приняли в маггловском приюте, где я жила какое-то время с рождения ребёнка и до тех пор, пока я не нашла работу. Моя жизнь наладилась, мы не могли позволить себе многого, но и не голодали. А потом нас нашли Блэки и приняли в семью, мы вместе придумали мне другую жизнь, хотя они не знают, кто мой отец. Думают, что я магглокровка. Но я знала, что Марволо будет искать меня. Знала и боялась. Род Гонтов — очень старый и восходит к самому Слизерину. Блэки — древний род, но они не смогли бы тягаться с Гонтами в одиночку. Поэтому я искала защиты. Именно поэтому наш с тобой брак оказался настолько скоропалительным, что я не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь меня простить? Я думала, что если два сильных рода объединятся, они смогут противостоять потомкам Слизерина. Но сегодня… Я была не готова. Да и, пожалуй, я бы никогда не была готова вот так встретиться с ним лицом к лицу. Он увидел меня с тобой, теперь он сможет меня найти, и мне страшно. Ты прав: у меня дрожали руки, пусть и всего мгновение. Мне так страшно, Эдгар! Я не знаю, что делать…

Скарлетт замолкла, рвано дыша. Она рассказала правду, почти всю, за парой исключений: она — не Меропа, а Меропа, действительно, сбежала не с Блэком тогда, а с магглом Реддлом. Но эти тайны умрут вместе с ней. Никто не узнает, что она чужая для этого мира. И её сыну лучше будет жить под известной в магическом мире фамилией.

Эдгар тоже молчал. Он мог представить себе что угодно после происшествия в Аврорате, вплоть до того, что это Скарлетт в порыве гнева ударила Малфоя Авадой, а старик оказался свидетелем преступления. Но чтобы его жена оказалась из рода Гонтов, пусть и изгнанная, судя по всему… И отец хочет ей отомстить за побег. Нет, теперь Скарлетт принадлежит ему, и никто не посмеет причинить ей боль.

— Мы что-нибудь придумаем, Скарлетт. Обязательно придумаем.

Порой магия доносит свою волю до своих детей самыми странными путями, но никто не может сказать, что эти пути слишком длинны или слишком запутанны…

Юный Томас Блэк играл в своей комнате в Боунс-касле с домовушкой Полли и даже не догадывался, что он является могущественным магом, наследником самого Салазара Слизерина. Сейчас это был обычный ребёнок, которому только через пару месяцев должно было исполниться два года и который с упоением лопал разноцветные волшебные пузыри, что запускала старая нянюшка.

Отчим Томаса Эдгар Боунс любил малыша, как мог бы любить собственного сына, и не предполагал, что при ином стечении обстоятельств сам мог не оставить наследника, а всё состояние Боунсов могло перейти дочерям его дяди Фредерика, для сохранения фамилии которым пришлось бы вводить в род мужей.

А мама Тома просто могла умереть, причём дважды: при родах могла умереть Меропа Гонт, оставив сиротой собственного сына, а на другом конце земли, отказавшись от предложения Вечной Госпожи, умерла бы Скарлетт О’Хара-Гамильтон-Кеннеди-Батлер. Эта смерть, подобно взмаху крыла бабочки, запустила бы цепную реакцию, в результате которой свершились бы поистине чудовищные вещи. В магическом мире вспыхнула бы настоящая война, в которой погибли бы очень многие волшебные семьи в Британии. Таланты древних родов со временем просто исчезли бы вслед за их носителями, многие волшебные существа оказались бы уничтожены, а ценные артефакты мёртвым грузом лежали бы в родовых сейфах.

Но магия в который раз продемонстрировала свою мудрость: нашлась та, кто мог не только всё это предотвратить, но и подтолкнуть магический мир, закостеневший в своём развитии, к новым открытиям. Та, кто мог вдохнуть немного свежего воздуха в этот затхлый мир.

Ей было тяжело сейчас, но её деятельная натура уже искала выход из сложившегося положения. Скарлетт, выговорившись вчера, почувствовала, что она вновь готова действовать. За ночь прошёл безотчётный страх перед Марволо Гонтом, а ободряющая улыбка, которой её встретил Эдгар за завтраком, помогла собраться с мыслями. Муж вчера пообещал что-нибудь придумать, и Скарлетт, обычно берущая всё на себя, в этот раз поверила, что именно этот мужчина сможет ей помочь.

* * *

В редакции всё было привычно, по-прежнему кипела работа по изменению ближайшего номера, который должен был увидеть свет уже завтра. Скарлетт даже сама набросала заметку о том, что все гости достопамятного приёма у Шафиков, побывали на допросе в Аврорате, разумеется анонимно, иначе Боунсы, Блэки, да и многие другие люди их круга могли бы устроить ей весёлую жизнь. Насмотревшись демаршей со стороны представителей знати Атланты, Чарльстона и Нового Орлеана, Скарлетт не спешила повторять этот опыт и здесь. Сейчас её куда больше занимал отец Меропы, и в первую очередь то, по какой причине он вчера оказался в Аврорате. Поэтому ближе к концу рабочего дня, когда готовый номер уже отправили в печать, она как бы случайно в присутствии своей начальницы Аделин Подмор решила переброситься парой слов с ведущим журналистом издания Бренданом Роули.

— Мистер Роули, а у вас уже есть тема для статьи в следующий номер? Не думаю, что получится долго эксплуатировать тему Малфоя…

— Да, миссис Боунс, про Малфоя можно будет написать только в том случае, если в его деле будут существенные подвижки, — ответил Брендан.

— Ну, судя по тому, как работали вчера авроры, я не уверена, что они за неделю успеют раскопать хоть что-нибудь. Какая жалость, что мы приличное издание, и не можем публиковать скандалы постоянно! — привлекая к себе внимание воскликнула Скарлетт.

У Аделин Подмор был профессиональный нюх на скандалы, поэтому она тут же вклинилась в разговор:

— А тебе известен ещё какой-то скандал, Скарлетт? — спросила она. В этот момент женщина была поразительно похожа на лисицу, водящую острым носиком в поисках лакомого кусочка.

— Ну, не знаю, насколько это можно назвать скандалом… Вы знаете что-нибудь о Гонтах? Они, конечно, являются последними живыми наследниками одного из Основателей Хогвартса, Слизерина, но это же настоящие вырожденцы… Так вот, когда я вчера покидала Аврорат, главу этого немногочисленного семейства волокли куда-то два дюжих аврора. Не думаю, что так в Департамент правопорядка ходят приличные люди, а значит, за этим может стоять какая-то скандальная история. Но, может, конечно, и не стоять, — произнесла Скарлетт. Она уже видела, что собеседники заинтересовались.

— Хм, пожалуй, это может быть интересно. Сейчас ноябрь — семестр в Хогвартсе в самом разгаре, но если провести полноценное журналистское расследование, то можно будет написать разгромную статью аккурат перед каникулами и всласть потоптаться на репутации Основателей… — размечтался Брендан. А Скарлетт только того и надо было, чтобы кто-то без её участия раскопал о Гонтах всё, что можно и нельзя. Теперь же и ведущий журналист, и главный редактор «Ведьминого досуга» будут перерывать грязное бельё этой семейки, а, возможно, и подольют масла в костёр правосудия.

Так и получилось, что домой Скарлетт вернулась в прекрасном настроении. Жаль, что настроение пропало, едва она встретилась за ужином с леди Агатой и лордом Винсентом, которые не преминули упрекнуть её за вчерашнее отсутствие. Ещё ужасней Скарлетт себя почувствовала, когда домовики подали рыбу с гарниром из тушёных овощей. Запах тины, казалось, пропитал нежнейшие кусочки насквозь, так что Скарлетт не смогла ничего съесть. К тому же её замутило. Это было странно, ведь она с детства отличалась отменным аппетитом, за что нередко получала выговоры от Мамушки. Да и Меропа была всеядна, и было бы странно, если бы это было иначе, учитывая её полуголодную жизнь.

Муж заметил, что Скарлетт сегодня была ещё бледнее, чем вчера, но решил, что это от переживаний. Эдгар всё свободное время думал о том, как можно помочь Скарлетт, но управление активами, от которого лорд Боунс отошёл практически полностью, съедало уйму времени. Всё, до чего смог дойти Эдгар, это комплект защитных артефактов и минимум пребывания в людных местах.

Боунсы никогда не обладали родовыми талантами к артефакторике, но у самого Эдгара была к этому минимальная предрасположенность и ему нравилось возиться с камнями. Возможно, через пару поколений, если наследники продолжат этим заниматься, артефакторика станет новым родовым даром. К тому же Эдгар знал, что собственноручно сделанные артефакты обычно оказываются эффективнее покупных. Поэтому он решил, что просто обязан защитить Скарлетт сам. У него не было собственной мастерской, поэтому сразу после ужина мужчина заперся в своём кабинете, наказав эльфам, чтобы его не беспокоили.

Так вышло, что Эдгар пока не сделал жене ни одного подарка, не считать же таковыми помолвочное и обручальное кольца? Скарлетт всё ещё носила украшения, которые ей достались от Блэков. И теперь Эдгар решил, что он сам сделает защитный комплект, который подойдёт супруге лучше всего остального.

* * *

Скарлетт раненой пантерой металась по комнате, куда она ускользнула сразу после ужина. К счастью, Эдгар не последовал за ней, а заперся в кабинете, поэтому она могла смело сбрасывать в пространство собственный негатив. Лорд и леди Боунс, эти мерзкие чванливые старики, которые могли гордиться только величием собственного рода, к которому они не добавили ничего своего, напирали на полное соблюдение традиций, даже таких, казалось бы, простых, как ужин. И им не было никакого дела до того, что вчера Скарлетт была не в настроении после посещения Аврората (о встрече с Марволо они, само собой, не знали), а сегодня ей кусок не лез в горло…

Кстати, вот это уже был тревожный симптом. В особенности в сочетании со вчерашней истерикой. Конечно, подобного со Скарлетт не было уже очень давно, но перепутать с чем-то ещё было сложно. Хотя, конечно, нужно чтобы прошло больше времени, чтобы убедиться наверняка. И, разумеется, скрывать это от милых родственничков как можно дольше, иначе они начнут носиться с нею как с жертвенной коровой: ещё бы, ведь она носит под сердцем наследника великого рода Боунсов! Тогда совершенно точно можно будет забыть о работе, лорд Боунс наверняка найдёт лазейку даже в неразрывном контракте. И лучше бы это всё-таки оказался мальчик, иначе лорд и леди через девять месяцев съедят её с потрохами и скажут, что так и было. Эдгар, конечно, в любом случае будет рад, но и ему тоже хочется растить собственного сына, а не приёмыша.

Ох, ну о чём она думает, вдруг эта рыба просто была не очень свежей?! Хотя кого она обманывает? Нервное возбуждение не покидало Скарлетт вот уже несколько дней, а запах утреннего чая с завидной регулярностью стал отдавать травой. К тому же, они с Эдгаром со дня свадьбы не занимались любовью считанные дни, а во всех остальных случаях искренне наслаждались процессом, так что не мудрено, что к концу второго месяца семейной жизни Скарлетт забеременела.

Со дня смерти Николаса Малфоя прошёл месяц. Подвижек в расследовании дела не было, поэтому всех гостей, присутствовавших на вечере у Айлы Шафик, вызвали в Аврорат по второму кругу, а затем и по третьему. Белинда была безутешна: убийцу её драгоценного супруга до сих пор не нашли, сын слишком мал, чтобы хоть что-то понимать в произошедшем кроме того, что papá перестал целовать его перед сном, а старшие Малфои носились над малолетним наследником, как курица с яйцом, практически вытеснив Белинду из его жизни. В этой связи женщина не придумала ничего лучше, как попытаться устроить настоящую войну Скарлетт. Возможно, её цель увенчалась бы успехом, если бы на месте последней была забитая Меропа Гонт, но Скарлетт этот месяц тоже была в напряжении: вызовы в Аврорат, явная неприязнь со стороны родителей Эдгара, плохое самочувствие, к тому же она окончательно убедилась в собственной беременности. Поэтому она приняла вызов и при любом удобном случае старалась уколоть вдову Малфой побольнее: не ей же одной терпеть выпады этой стервы.

Брендан Роули тем временем вёл своё расследование и раскопал в прошлом Гонтов скандальное бегство дочери из отчего дома. С магглом! Каков мезальянс для этой кичащейся собственной чистокровностью семейки. К тому же, старший сын главы семейства, равно как и сам Марволо Гонт, оказался завсегдатаем изолятора Аврората, куда регулярно попадал за применение магии к магглам из деревеньки по соседству от их лачуги. Скарлетт зорко следила за тем, что накопал Роули, и как бы невзначай уводила мысль журналиста от сбежавшей дочери к не вылезающим от авроров отцу и сыну. Зато теперь она знала, что живут Гонты неподалеку от Литтл Хэнглтона, в полуразрушенном доме на опушке леса. Марволо выше собственных детей ценит родство со Слизерином и огневиски, и ещё неизвестно — что из этого больше.

Эдгар закончил защитный комплект для жены — месяц, это, конечно, слишком долго, но он всё-таки не артефактор — серьги, кольцо и кулон с изумрудами из белого золота должны были изумительно подчеркнуть цвет глаз Скарлетт. А уж какими свойствами обладали украшения: и защита от ментальных воздействий (серьги), и индикатор ядов (кольцо), и активация защитных чар при нападении (кулон)! Мужчина был очень горд результатом своего труда, но он переживал, что подарок не понравится Скарлетт, потому что в последнее время она стала слишком уж нервной из-за этих Малфоев.

А сама Скарлетт весь этот месяц думала, как ей быть в свете появления папаши Меропы, и постепенно у неё в голове начал складываться план: не зря, ох, не зря упросила она Октавиуса Принца на заре ученичества оставить ей флакончик оборотного зелья, которое они варили вместе. Большого криминала за Гонтами не водилось, так что всего-то и оставалось, что улучить момент, когда Марволо напьётся, вырвать у него пару волосков, стащить палочку и наслать конфундус, а потом совершить в его облике что-то такое, за что его однозначно посадят в Азкабан…

Приближался Йоль. А это означало, что Томми встретит праздник и будет проводить положенные ритуалы с Блэками. Впервые без Скарлетт. А она сама будет участницей семейного ритуала Боунсов. Это её нервировало, почему-то вспоминались слова Смерти о том, что она «не должна дать свершиться тому, что суждено». Скарлетт старалась гнать прочь такие мысли, но подспудно ожидала, что родители Эдгара могут захотеть устроить ей ошибку в ритуале. Она понимала, что скорее всего в ней говорит паранойя, разыгравшаяся на фоне беременности, но старалась присматривать за поведением леди Агаты и лорда Винсента.

На каникулы из Хогвартса вернулись Энн и Фанни — дочери Фредерика Боунса. Они беспрекословно слушались леди Агату, которая занималась их воспитанием все семь лет после смерти их матери. Девочки, хотя, какие девочки — Энн было уже пятнадцать, а Фанни весной исполнялось четырнадцать — так что уже девушки, видели, какими глазами смотрит леди Агата на невестку. И безоговорочно встали на её сторону в этой холодной войне. Семейные обеды и раньше были не самым приятным времяпрепровождением, а теперь и вовсе превратились в пытку. Радовало только то, что через две недели жизнь в Боунс-касле войдёт в привычное русло.

В общем, всё шло своим чередом.

* * *

21 декабря Скарлетт прошла камином в Блэк-хаус и передала Томми в заботливые руки Мелании. Это было символично. Мелания Блэк, как Мелани Гамильтон в своё время, держала за руку её сына. Только если будучи юной девушкой в первый раз Скарлетт была только рада, что может препоручить ребёнка чьим-то заботам, то сейчас она была готова разорвать любого, если с Томми что-то случится во время ритуала. Мелания почувствовала её настроение.

— Скарлетт, не волнуйся, с ним всё будет хорошо, обещаю, — сказала она.

— Я тебе верю, Мелания, но у меня есть какое-то смутное предчувствие касаемо сегодняшнего вечера. Уж не знаю, с чем это связано.

— Предчувствие у ведьмы — это серьёзно. Тогда слушай себя как можно лучше, к чему оно?

— Не могу понять, в том-то и беда. Только какая-то глухая тревога. Надеюсь, у вас всё пройдёт хорошо, и Томми вернётся ко мне жив-здоров, — проговорила Скарлетт, теребя в руках маленькую сумочку.

— Йоль — это праздник Блэков, с ним всё будет хорошо,⁽¹⁾ — ответила Мелания.

— Спасибо, что говоришь это. Но мне уже пора. Я теперь Боунс и буду проводить эту ночь в замке, — сказала Скарлетт, а потом наклонилась к сыну. — Слушайся тётю Мелли, родной. Не дергай за косичку Чарис, как при прошлой вашей встрече. А утром я приду за тобой, и мы вместе прогуляемся в Косой переулок.

— Хорошо, мама, — очень серьёзно ответил Том, и Мелания увела его из комнаты, обернувшись и кивнув на прощание.

Скарлетт также камином вернулась в Боунс-касл. Она бы лучше аппарировала, но слышала от кого-то из знакомых, что это может быть вредно для беременных ведьм. На выходе из камина её ждал муж. Эдгар проводил супругу в ритуальный зал, где уже собралась вся семья.

Последний праздник колеса года был знаковым днём для многих волшебников. На Йоль проводились ритуалы, способные приумножить силы семьи, получить новые знания, развивать новые дары. Скарлетт принесла Боунсам дар окклюмента, поэтому сегодня лорд Винсент будет просить благословения магии, чтобы этот дар закрепился в роду. Если ребёнок Скарлетт, о котором кроме неё никто пока не знал, наряду с традиционными для Боунсов дарами к арифмантике или руноплетению получит ментальный дар — это будет серьёзным преимуществом для всей семьи.

На полу ритуального зала уже была начерчена пентаграмма в виде пятиконечной звезды так, что алтарь оказался в самой её середине. Лорд Винсент встал около него, а остальные расположились по лучам звезды. Лорд говорил достаточно тихо, так что Скарлетт не могла его расслышать, а слышала лишь невнятный шёпот да видела шевеление его губ. Её пробирала ледяная дрожь. Голубые всполохи сырой магии озаряли зал. И вот очередная вспышка обрела очертания осьминога со множеством щупалец, тянущихся в пространство. Внезапно одно из щупалец стало удлиняться и коснулось живота Скарлетт. Девушка в ужасе вскрикнула и взгляды всех Боунсов уперлись в неё. Девочки глядели заинтересованно, Фредерик — равнодушно, леди Агата брезгливо сморщилась, а Эдгар улыбался. Выражения лица лорда Винсента было не разобрать из-за близкого магического всполоха, но Скарлетт казалось, он выглядел удовлетворённым. Сначала она не могла понять, в чём дело, а потом сообразила: магия рода Боунсов отметила и приняла её ещё не родившегося ребенка.

1) Йоль — день зимнего солнцестояния, самая длинная ночь года приходится именно на него. Неудивительно, что самый короткий и тёмный день всегда складывается удачно для семьи с тёмной фамилией. (Black — англ. чёрный)

Вернуться к тексту