На все случаи жизни (джен)

— А если он здесь?

Серега протянул Багире бутылку, взял свою и уверенно-безразличным тоном произнес:

— Разберемся.

Решать проблемы по мере их поступления — тактика не всегда верная, но под прикрытием часто случается именно так. И очень многое зависит от собственной веры в свои силы. Здесь просто не должно быть сомнений. Да и нет их ни у него, ни у Багиры. Она лишь только уточняет план действий.

Серега сделал еще один глоток, стащил с ее тарелочки орешек и, обменявшись с «Люсей» улыбками, оглядел зал в поисках ушедшей от них девушки.

Видно ее не было, ушла куда-то в подсобные помещения — очевидно, звать того, кто заведует допуском/недопуском желающих посмотреть бои. Зал наполнен разношерстной публикой, но в основном байкерами — как водится, одного определенного мотоклуба, о чем свидетельствуют многочисленные надписи на куртках, значки на груди, наколки на руках и прочие знаки различия, принятые в данных кругах.

Совсем уж непривычной обстановка не была, но и близкой Физику по духу и интересам не являлась. Впрочем, пару-тройку раз бывать в подобных местах ему приходилось.

Еще раз бегло оглядел зал и хотел уже повернуться обратно к барной стойке… Что-то царапнуло взгляд. Что-то такое, чего здесь быть не должно. То есть нежелательно именно сейчас. А чувство возможной опасности кольнуло раньше, чем успел осознать, что же именно не так.

Осторожно посмотрел еще раз.

Черт. В обычном для прикрытия плане действовать по обстановке наметилась небольшая проблема. Проблему звали, кажется, Егором, а последняя их встреча закончилась… не очень мирно.

— Что такое? — продолжая улыбаться, спросила Рита, уже заметившая его напряжение.

Пришлось намеренно заставить себя расслабиться и принять прежнюю непринужденную позу. Серега приобнял Риту за плечи и наклонился ближе, почти касаясь ее волос:

— Слева от входа за вторым столиком сидит… брат одной девушки… — Со стороны казалось, что он нашептывает своей спутнице что-то чрезвычайно занимательное. — В общем, он может меня узнать и… могут быть проблемы…

Ждал привычного подкола насчет некой девушки, но сейчас и Рите было не до того.

— Узнает даже в таком виде?

— Э-эм… именно в таком…

Профессионализм Багиры его всегда восхищал: ничем не показала своего удивления, а ведь его не могло не быть. Мура или Ума уже задали бы тысячу ненужных сейчас вопросов.

— Что он сделает, если узнает?

— Подойдет, скорее всего… У него ко мне… — Серега все же не удержался от смущенного отвода глаз.

— Ряд претензий? — насмешливо уточнила «Люся». Впрочем, насмешка-то в голосе была вполне искренняя, Серега не сомневался.

— Я потом все объясню. Делать-то что? — он еще раз осторожно покосился в сторону входа. Конфликт с посетителем им совсем не нужен. Скорее всего, он закончится тем, что охрана выведет обе конфликтующие стороны за пределы заведения. И — прощай, возможность попасть на бои.

И девушка та как назло куда-то исчезла из виду, и сколько им еще ждать — неизвестно. Рита чуть повернула голову и придвинулась ближе, ее волосы коснулись его лица, стало чуть щекотно, и на правах Эдика он аккуратно их поправил — на самой грани между небрежностью изображаемого персонажа и собственной осторожностью. В ее глазах на мгновение промелькнуло замешательство, видно, жест вышел все-таки больше его, чем Эдика, но секундой позже улыбнулась — он не понял, ему самому или персонажу.

— Пока решают пускать ли нас, нам остается сидеть здесь… — проговорила она почти на ухо. Почему-то фоновую музыку включили громче. — Значит, надо сделать так, чтобы никому не пришло в голову подходить! Да и трудно в такой ситуации человека опознать…

Что именно Рита имеет в виду, он понял не сразу. Она отстранилась, поставила бутылку и придвинулась обратно — еще ближе…

Он умел работать в паре и незаметные взгляды партнера обычно считывал прекрасно. Впрочем, сейчас это был не незаметный взгляд. Рита в роли Люси вполне себе открыто и очень выразительно дала понять, о чем речь.

Работать под прикрытием доводилось много раз — особенно в ГРУ. Целоваться — тем более, во всяком случае, процесс доведен до известной степени автоматизма навыка. Вот совмещать эти два занятия — не приходилось.

Но не это главное. Главное — Багира.

Посмотреть друг на друга успели оба. Короткий взгляд — в обычном случае означающий желание получить разрешение, убедиться, что все правильно… — сейчас же означал… непонятно что. Не разрешение, о нем они «договорились» взглядом секундой раньше. Но из-за него, из-за этого взгляда друг другу в глаза поцелуй почему-то получается… почти настоящим. Или это Сереге только кажется?

И совсем нет времени подумать о других возможных вариантах. И Егор в любой миг может заметить, и Багира своими действиями не дает сомневаться.

Осторожное и несмелое касание губ — как будто и вправду осторожное! Так целовались бы школьники. Или пара, у которой это первый поцелуй. Кажется, эта мысль пришла в голову и Рите: Эдик и Люся целоваться должны как-то иначе!..

Или… или Рита это… специально?..

И уже поздно думать над другими вариантами.

Как это делают актеры, когда снимаются в кино? Чисто с технической стороны? Им сейчас точно так же, как актерам, надо сыграть этот поцелуй, надо, чтобы он выглядел правдоподобным. Но у них нет необходимых навыков… есть только личный опыт… и вариантов нет, приходится следовать ему… Он бы и следовал, будь сейчас рядом Ума или Мура, но рядом Багира. Наставница, старшая боевая подруга. Он… просто… не может себе этого позволить.

А Багира может. Еще и его заставит подчиниться так, что дыхание перехватывает вполне по-настоящему — от одного только прикосновения к шее ее теплой ладони, прикосновения достаточно чувственного, специального, призванного вызвать в нем самое натуральное желание, основанное на действии инстинкта. Мелькает мысль, что, значит, он недостаточно убедителен, но тут же растворяется…

И он реагирует. Не может не реагировать.

А в голове набатом: «Это же Багира. Это же Багира. Это же…»

Рита.

Стук собственного сердца перебивает грохочущую музыку.

На мгновение хочется забыться… не слышать музыки, не помнить, где они и зачем, не помнить, что это игра. Одно короткое мгновение. Сейчас нет времени и желания анализировать, откуда оно вообще взялось. За ним следует голос разума, издевательски напоминающий как раз то, что он только что хотел забыть, — это Багира и ты должен будешь сделать вид, что ничего не было.

Но это потом. А пока…

Рука сама тянется к ее волосам. Жаль, что в перчатке.

Он, не задумываясь, перехватывает инициативу — в конце концов, Эдик не может просто отвечать! Очень хочется что-нибудь сделать. Дотронуться. Почувствовать. Прижать к себе.

Чуть-чуть соленый вкус губ с легким оттенком горечи — привкус пива и фисташек.

И полнейшее отсутствие игры. И ему уже не кажется.

Кончиками пальцев нежно и аккуратно по открытой шее, наверх, как будто случайно провести за ухом и медленно запустить руку в ее волосы. Ох, и прилетит же еще за это, если Багира вспомнит потом!

Наверно, Эдик не стал бы совершать настолько плавных и мягких движений. Хотя…

К черту Эдика.

Без сводящей с ума страсти. Нежно, но очень уверенно. И только сейчас возникает ощущение правильности. Чисто механически они целоваться просто не смогли бы. Какие, к черту, актеры из кино? Они давно друг друга знают, они столько всего пережили вместе, они дороги, в конце концов, друг другу! И в определенной степени любят друг друга — как любят друзей, близких и родных.

И все же он реагирует со вполне обычной мужской реакцией, забывая о том, что в руках сейчас Багира. Нет, в его руках сейчас Рита. И забыть об этом уже не получится.

И лучше даже не пытаться думать, забудет ли она.

Замедляясь, получается выровнять дыхание и немного успокоится.

— Он все еще там же? — прошептала Рита на еще сбитом дыхании, когда он отстранился и открыл глаза.

От звука такого ее голоса он пришел в себя не сразу. Усилием воли заставив себя вспомнить, с чего все началось.

Егора за столиком не было, как, впрочем, не было и во всем обозримом пространстве зала. Ушел?

— Нет, не вижу нигде.

Собственный голос выдал его с головой и он неосознанного потянулся к пиву — «запить» остатки дрожи и неуместного смятения.

Мелькнула сумасшедшая мысль, что Рита подумает, что он специально Егора выдумал. А ведь вполне бы мог, если б хотел!

Стоп… Если б хотел чего? С Ритой целоваться? Парой минут назад он вообще не догадался бы поставить эти два слова в одно предложение!

Отстранившаяся до этого Рита вновь его обняла, небрежно забросив руку на плечи, и ее близость сейчас воспринимается иначе. И снова спасительный глоток — ему нужны еще хоть пара секунд, чтобы понять, как себя вести.

За дальней стойкой обнаружился то ли бармен, то ли администратор, а девушка, с которой они договаривались, что-то ему объясняла, показывая на них. Отлично. Наконец-то.

Вскоре парень подошел к ним:

— Здрасте. Вы хотели посмотреть бои?

Серега кивнул — наконец-то можно заняться делом! ему это сейчас позарез нужно! — и полез в карман за деньгами.

— Очень!

Тысячная купюра исчезла в руке парня, а он, наклонившись к ним ближе, поинтересовался:

— Вы от Гудвина?

Это еще кто такой? Они только про Мурата знают… Багира приняла решение раньше:

— Да!..

К их счастью, это сработало. Парень разрешил пройти, показав в сторону той самой заветной двери.

Хороши же они будут, если здесь присутствуют оба — и Мурат, и этот загадочный Гудвин. Но… они же решают проблемы по мере поступления?

Пока охранник у двери переглядывался с давешним парнем, получая подтверждение, что их можно пропустить, Рита повернулась к Сереге с обеспокоенным взглядом.

«Все нормально?»

«Все отлично».

Все в порядке. Просто поцелуй. Которого не было.

Только забыть о нем не получится.

Рука с ключом в нерешительности замерла. Рассказывать или нет?.. Не испортит ли он этим устоявшийся мир?.. Разговоры про перевод больше не возникали, Катя приняла ситуацию такой, какая она есть и с того памятного разговора про семью офицера свое слово держала. Верила в него, в группу и в их работу. Но что она скажет сейчас, если он снова станет жаловаться на неудачу? Если он сам в который раз думает, снова думает, что ему все же не место в спецназе.

Надеясь, что жена с дочкой давно спят, Игорь осторожно вошел в квартиру и тихо прикрыл дверь. Начало второго ночи, сообщение Кате он отправил еще по прибытии обратного рейса, предупредил, что задержится, так что вполне вероятно, что она спит. Оно и к лучшему. Завтра будет уже немного иначе. Сегодняшняя ошибка перестанет давить настолько тяжело, а завтра станет чуть легче. Сейчас же он никак не сможет изобразить, будто все у него в порядке. А рассказывать…

— Па-а-апочка приехал!

Топая босыми ногами, по коридору промчалась Верочка, Игорь, обернувшись, успел подхватить ее прежде, чем она принялась карабкаться по нему сама.

— Это кто это тут не спит, а?

— Я спала! А потом проснулась и услышала, что ты пришел!

— Вера, поздоровалась, а теперь быстро спать, — подошедшая Катя поцеловала Игоря: — Привет.

— Привет, — мимолетный взгляд в глаза, ни на секунду больше он задержать его не рискнул. — Ну-ка, моя хорошая, — опустил дочку на пол, — бегом в кровать. Я сейчас разденусь и приду пожелать тебе спокойной ночи. Договорились?

— Па-а-ап, мне же нужно рассказать тебе про Андрю-ю-юшу!

— Завтра обязательно расскажешь, а сейчас нужно спать. — Игорь стянул ботинки и повесил куртку.

— Вера, спать.

Мамино слово, как всегда, оказалось весомее — злить маму дочка не рисковала, мириться потом труднее, чем с папой, который куда быстрее поддавался заверениям в любви и обещаниям «никогда так больше не делать». Босые ножки медленно и нехотя утопали в комнату, а Игорь отправился в ванную.

Дочка отвлекла. А он и сам понять не мог, чего хочет — отвлечься, забыть или… Или что?.. Вспоминать, анализировать и ругать себя до окончательного решения уйти?.. Так ведь не хочет он уходить.

Он смотрел на бьющую из-под крана струю воды, будто забыв, зачем ее открыл. Собственное отражение в зеркале над раковиной видеть не хотелось.

— Ты есть будешь? — возникшая вдруг на пороге Катя выдернула из ступора, заставила зашевелиться и взять в руки мыло.

— Да… голодный, как собака… — Катя не уходила и, чтобы что-то сказать, он поинтересовался: — Что опять сотворил Андрюша?..

Верочкин сосед по парте стал уже родным человеком в доме: дня не проходило без разговоров о нем. Игорь до сих пор не знал, как пацан выглядит, но основные черты характера мог перечислить сходу — нагловатый, но справедливый, смышленый, иногда бывает добрым — видимо, под настроение. В принципе, жить можно. И жить предстояло еще, как минимум, три с половиной года. Иногда они шутили, как бы это счастье не задержалось надолго — в смысле, очень надолго.

— Он сегодня был джентльменом, помогал аппликацию делать, — с легкой улыбкой ответила Катя.

— Надо же, молодец какой, — усмехнувшись, Игорь вытер руки и повесил обратно полотенце. Катя ушла на кухню, а он направился, как договаривались, к дочери. Еще раз пообещал выслушать завтра про соседа, пожелал спокойной ночи, поцеловал подставленный лобик и, погасив свет, вышел из комнаты.

С кухни донеслись заманчиво-вкусные запахи, есть хотелось действительно сильно — единственной едой за день был завтрак, — но шел Игорь по коридору медленно и нехотя, как только что Вера. Он боялся заводить разговор, боялся, что Катя предложит уйти из спецназа — сам об этом думал периодически весь день, но одно дело сам, а совсем другое, если скажет она! А, с другой стороны, его к ней тянуло. За поддержкой, за чувством необходимости и незаменимости.

На столе уже стояла полная тарелка картошки с невероятно аппетитным куском жаренного мяса. В голове пронеслось что-то на тему того, что он сегодня явно не заслужил никаких жизненных радостей, но желудок весьма быстро заставил совесть заткнуться. Хотя бы на время ужина.

Ему и так целый день было жутко совестно перед всеми. Даже перед Сарматом, который продолжал весь день сердиться — Опер признавал, что по делу, но обидно все же немного было. А больше всего было стыдно и неудобно перед командиром. Если перенести ситуацию на реальность, он виноват перед всеми, ведь погибнут все, но если говорить о самих учениях, подвел он в первую очередь именно командира. Это ему потом перед командованием за эту ошибку отвечать. И тот факт, что это самое командование — его близкие друзья, вовсе не спасает. Вполне может быть, что наоборот.

Катя обернулась, когда он зашел на кухню.

— Садись, все готово.

— А ты чего не спишь?

— Не спалось… Решила тебя подождать.

Может, правду говорят про любящих людей, что они чувствуют друг друга на расстоянии?.. Может, это из-за него Кате не спалось?..

Пока она продолжала с чем-то возиться у плиты, он уселся за стол, принялся за еду, а в голове вдруг раздался крик подполковника Астанина и звук собственного выстрела. Пока шла операция с захватом самолета, он старался не думать о том, что случилось утром. То есть думал, но произошедшее перестало непрерывной кинолентой прокручиваться перед глазами. А сейчас — снова. Выход заложников, «барракуды»-террористы, Астанин, детонатор… И его, Опера, решение.

— Игорь, что случилось? — он вздрогнул от теплых рук, вдруг осторожно коснувшихся его плеч. — Ведь что-то случилось, да?

Беспокойство в ее голосе как-то удачно соединилось с воспоминанием о голосе Багиры в наушнике, сообщившем о том, что они все мертвы. Осознание тогда пришло не сразу. Две-три секунды тишины — наверно, все не поверили, что это все, конец. А он тогда осознавал, что это последствие именно его выстрела. А когда понял — будто услышал взрыв. Тот, который мог бы быть. И в жар бросило так, будто вокруг полыхал настоящий огонь.

От беспокойства — реального, настоящего беспокойства за группу! — в голосе жены стало и вовсе тошно. Ведь могло быть все по-настоящему!

— Все нормально, все живы, — поспешил он ее успокоить.

— А что тогда у тебя с голосом?

Что-то скрывать не имело смысла, Катя прекрасно понимала специфику их работы.

— У нас были учения. И мы их провалили. Я… их провалил. — Он отложил вилку, есть не то чтобы не хотелось, но в рот ничего бы не полезло. Тошнотворное ощущение не проходило.

— Как можешь быть виноват только ты один? — Катя обошла стол и села напротив, чуть испуганно заглядывая ему в глаза.

— Там была бомба. Ну… якобы. И якобы террорист. Я в него выстрелил, но он успел нажать кнопку. И… взорвалась бомба. Не по-настоящему.

Какое-то время Катя молча продолжала на него смотреть. А он думал о том, что его ошибка была чудовищной не только последствиями, но и своей глупостью — он выстрелил, а террорист успел нажать на детонатор, что может быть проще и глупее?!..

— Я… поспешил, я не должен был тогда стрелять. Одна секунда, Катюх. Одна секунда — и их больше нет. Ни заложников, ни группы. — Почему-то в сознании упрямо сидела мысль о двух группах. «Барракуд» будто тоже унесло тем взрывом, неважно, что тогда они были в роли террористов. — Все из-за одной секунды слабости.

Он сам не мог понять, почему принял решение стрелять. Показалось, что успеет. Не самоубийца же террорист, чтобы взрывать бомбу! Или это мешало подсознание, которое точно знало, что террорист вовсе не террорист?.. Ну, не первый же раз на учениях-то! Всякие ситуации бывали… Или он действительно просто устал и перенервничал?.. Тогда ему тем более не место в спецназе! И прав, черт возьми, прав Сармат про валерьянку!

Расслабился он в последнее время. Решил, что все в порядке, что форму какую-никакую набрал — и все, можно успокоиться. Забыл, что слабее каждого из бойцов группы именно специальной подготовкой, не тренированными мышцами, а тренированными мозгами. Нет, думать и анализировать вообще он умеет куда лучше, но в деле ему всегда не хватало практики, навыка принятия решения в подобных ситуациях.

— У этого могут быть какие-то последствия?

Он не сразу понял, о чем она. Контр-адмирал обещал некое наказание, но серьезных разговоров о том, чтобы его выгнать, не было. Для него самое суровое наказание в реальности была бы смерть заложников и друзей. То, что он сам погиб бы, даже не приходило в голову.

— Нет… Да и… самое худшее — знать, что это могло быть в реальной ситуации. И в следующий раз…

— В следующий раз ты не ошибешься. — Катя поднялась и зашла ему за спину, послышался стук открываемой дверцы шкафчика.

Она сказала это простым и очень уверенным тоном, таким, каким могла бы сказать, что сейчас ночь или что дважды два четыре. И ни слова об уходе.

Перед ним вдруг возникла бутылка и рюмка. А теплые, нежные руки обняли сзади…

— Все ошибаются. У тебя будет шанс исправить эту ошибку.

Он перехватил ее руку в порыве благодарной признательности и прижал ее к губам. Посмотрел снизу вверх в родные глаза — в них читалось сочувствие и… спокойная уверенность. Та самая уверенность в нем, которой сегодня он сам лишился.

— Катя…

Из коридора донесся звонок. Сообразив, что он может разбудить дочку, Игорь вскочил, добежал до куртки и, выудив из кармана телефон, тут же, не раздумывая, нажал на прием, лишь бы поскорее тот прекратил звонить. В голове пронеслось легкое удивление.

— Да, командир.

— Опер, сегодня все отсыпаемся. К десяти, — голос Бизона звучал глухо и казался очень уставшим. Вполне возможно, что и был таким. Непростой у них сегодня был день.

— Понял, — хотел добавить «спасибо», но совесть не позволила. Он и поблажек в виде лишнего сна не заслужил.

— Ты как?.. — спросил командир после небольшой паузы.

— Я… я… — сказать, что хреново, не поворачивался язык. Уж очень тянуло на желание вызвать жалость.

Один на один они с Бизоном так и не поговорили сегодня. На базе разбор полетов от командования, потом сразу задание — и было уже не до разговоров. А ведь именно от него, Бизона, Оперу очень хотелось услышать, что теперь делать.

— Работать, Опер… и учиться.

Он перепугался, что про желание сказал вслух, но вроде нет — он сегодня, конечно, дал маху, но в маразм еще не впал.

— Так точно, — ляпнул с перепугу первое, что пришло в голову в качестве более-менее подходящего ответа.

— Не решать за противника, а рассчитывать все возможные варианты его действий. Все, а не только те, что кажутся самыми правильными.

— …Так точно.

— Да что ты заладил «так точно»? — досадливо бросил командир и, кажется, вздохнул. — …Выпей грамм сто и иди спать, сегодня ничем уже себе не поможешь. А завтра поговорим.

— Е… — хотел по инерции сказать «есть» и осекся: это же не приказ, наверно… скорее, совет. — Спасибо.

— Давай… До завтра.

— До завтра.

Игорь отключил телефон, сунул его в карман джинсов и руками потер лицо. Он чертовски устал за этот длинный день… Хотелось спать, хотелось все же поесть и… да, выпить действительно не мешает.

А завтра он все обдумает. Ошибки — на то и ошибки, чтобы на них учиться.

Ведь и себя я не сберег

Для тихой жизни, для улыбок.

Так мало пройдено дорог,

Так много сделано ошибок...

Метель кружила в свете желтых фонарей вдоль проспекта. На перекрестке под неустанную работу «дворников», очищающих лобовые стекла, в нетерпении, сегодня особенно сильном, стояли машины. Другие не торопясь двигались по заснеженной дороге, осторожно пересекая трамвайные рельсы на повороте. И только сами трамваи весело проезжали мимо — на огороженных путях не было у них необходимости печально стоять в пробке. По заметенным тротуарам, безуспешно укрываясь от метели, шли люди — шли довольно быстро, несмотря на порывы ветра и кучи неубранного снега. Кто-то торопился домой, кто-то в сияющий огнями торговый комплекс — закупаться в спешке тем, что еще осталось в магазинах, кто-то торопился на трамвай или к автобусной остановке — куда-то ехать, в гости или завершать какие-то свои дела, а может, все еще искать подарки семье и близким, если до сих пор не успели.

За проспектом сиял лампочками подсветки огромный билборд с рекламой новогодних скидок в одном из гипермаркетов. На фоне наряженной огромной елки полуголая девица держала на вытянутой руке шарик с логотипом магазина. Из одежды на ней была лишь серебристая мишура, несколько раз обернутая вокруг выдающейся груди и не менее выдающихся бедер. До круговерти злой метели улыбающейся девице не было никакого дела.

Почему-то Кристине казалось, что ей должно быть холодно. Метель швыряла в девицу колючий снег, прямо в едва прикрытую грудь, а девица продолжала жизнерадостно улыбаться. Может, метель злится от зависти?.. Ее точно не представишь в виде полуобнаженной красотки… Кристина усмехнулась: почему-то вспомнилась старушка в родительском доме, жившая этажом выше — она всегда и всем была недовольна, особенно любила говорить гадости про свою соседку по квартире, мол, та и гулящая, и бездельница. Кристина соседку хорошо знала — обыкновенная молодая женщина, вполне приличная, просто умеющая всегда хорошо выглядеть. Воображение тут же нарисовало ту старушку в образе Метели — в снежной шубе, с посохом, как у Деда Мороза, и насупленным старческим лицом, выглядывающим из-под припорошенного платка. Картинка вызвала улыбку — наверно потому что старушка из дома родителей и напомнила детство. А придуманный образ походил на зимний вариант бабы Яги — маленькая Кристина почему-то никогда ее не боялась, ведь та часто помогала в сказках героям.

Чашка горячего чая на подоконнике как раз немного остыла, и Кристина взяла ее, обхватив ладонями. Сразу стало теплее и… не так одиноко. Эту чашку с нарисованной смешной девчонкой с хвостиками и на роликах подарила Кристине мама еще тогда, лет пятнадцать назад — сказала, что девчонка на нее похожа. Сначала чашка уехала с Кристиной в Питер, обитала в общежитии, помогая готовиться к сессиям, потом в съемной квартире согревала холодными осенними вечерами. Теперь приехала сюда… Тепло тоже напомнило о доме и маме. Еще о Сереже.

Как будто она о нем забывала…

Возле елочного базара крутились три человека — продавец и двое покупателей, припозднившихся с приобретением зеленой красавицы. Впрочем, весьма сомнительно, что за адекватную цену там можно купить в самом деле красавицу!.. А пушистая, хорошая, не дистрофичная и не облезлая елка стоит совсем уж бешеных денег.

Кристина оглянулась на свою елочку, небольшую, но настоящую — купленную ради ощущения праздника. Елочка весело подмигнула огоньками зажженной гирлянды.

Мимо елочного базара шли бабушка с ребенком, то ли внуком, то ли внучкой, по зимнему времени и с высоты шестого этажа не понять. Ребенок тянул бабушку к запорошенным елкам — видимо, дома у них стояла искусственная, а может, ему просто хотелось потрогать такие притягательные, хоть и колючие, веточки.

Шесть часов. А если Сережа не успеет?..

Они решили встречать Новый год вдвоем, потому что в прошлый Сережа работал и его даже не было в Питере. Сейчас он тоже не в Питере, но хотя бы есть надежда, что операция сегодня закончится. Может быть, она уже закончилась, но не станет же Кристина звонить Багире спрашивать! Спросила только утром, есть ли шансы или можно смело уезжать к родителям. Багира, уставшая за последние напряженные дни, сказала, что шанс есть, но точно станет понятно позже. Стало или нет, Кристина так и не знает. Правда, есть надежда на Дакара, если не забудет, то сообщит.

Отвлечься. Хоть на что-нибудь. Она и так ждет — целый день только и делает, что ждет…

Когда закончился по телевизору фильм, Кристина поднялась с дивана, закуталась в плед — задремала за просмотром, и снова подошла к окну. Людей и машин стало заметно меньше — все нормальные люди давно уже дома с семьями… При взгляде на часы хотелось плакать от обиды — уже почти восемь. Неужели у них опять не получится встретить Новый год вместе?.. Так хотелось праздника! Настоящего, с елкой, шампанским (ну и пусть детским!), мандаринами (ну и пусть ей сейчас нельзя!) и обязательно вдвоем. «Втроем», — исправилась Кристина, чуть погладив выступающий небольшой животик.

Эмоциональный фон из-за гормонального всплеска ужасно сбоил, заставляя плакать в ситуациях, которые раньше лишь расстроили бы и спустя короткое время забылись, и это ужасно раздражало. Бесила своя беспомощность перед этим состоянием. Раздражало, что она почти никак не может повлиять на свои эмоции.

А эмоции преследовали теперь на каждом шагу, в раздражение приводила любая мелочь, будь то плохая погода, ворчливые соседки в очереди к врачу, неубранный на тротуарах снег… Но все это было мелочами, про которые Кристина понимала, что они не стоят внимания и старалась контролировать свое настроение — переключать внимание, отвлекаться на что-то приятное… Но теперь во сто крат усилился страх, с которым раньше, еще пару-тройку месяцев назад, она жила в состоянии нейтралитета. Страх за Сережу. Раньше она волновалась за него меньше — слишком хорошо знала особенности их работы, их подготовку, верила в их профессионализм, да и не могла представить иной ситуации: она и знала-то его как бойца боевой группы и не представляла другого образа жизни. А теперь противный, мерзкий страх заставлял вспоминать разные ситуации… Вот именно, что она слишком хорошо знала особенности их работы!.. Знала, что никогда невозможно предугадать всего, что они часто рискуют, что часто случаются внештатные ситуации, «шальные» пули и прочее… Страх, подгоняемый гормонами, в иные моменты сводил с ума. Сереже Кристина ничего не говорила, не хотела его тревожить, он и так переживал за нее и ребенка, когда уезжал. Оставалось только ждать и верить. И уговаривать себя, что это не ее собственные эмоции, а только лишь физиологические процессы на фоне беременности. Помогало не всегда.

Ты спеши, ты спеши ко мне,

Если я вдали, если трудно мне,

Если я словно в страшном сне,

Если тень беды в моем окне…

Вчера утирала слезы в женской консультации (кто вообще придумал прием гинеколога тридцатого декабря?!) после общения с хамоватой врачихой. Видимо, та тоже не понимала, кто придумал, что перед самым праздником, когда холодец еще не сварен, а подарок сыну не куплен, она должна сидеть на работе с глупыми мамашками. Впрочем, у такой мегеры, может, ни сына, ни дочери никаких нет — такое чувство, будто она сама беременной никогда не была! Из кабинета Кристина вышла, едва сдерживая слезы и чувствуя себя кругом виноватой — в том, что не пила неназначенные витамины и что не принесла распечатанный анализ крови, который мегера видела прекрасно прямо перед собой в мониторе. Раньше на такое отношение она обязательно огрызнулась бы и отстояла свои права — сейчас хотелось только поскорее уйти.

А дома не было Сережи, чтобы поддержать и утешить. И сказать, что все это пройдет.

Надо отвлечься. Да и салат уже пора идти делать. Даже если Сережа не успеет к двенадцати, праздник это не отменяет. И уж тем более не отменяет то, что он приедет голодный!

Ты спеши, когда обидят вдруг,

Ты спеши, когда мне нужен друг,

Ты спеши, когда грущу в тиши,

Ты спеши…

Телефон зазвонил в самый неподходящий момент, когда она, доделав оливье, взялась за чистку сваренной свеклы. Глянула на часы, наскоро ополоснула руки и схватила телефон полотенцем. Вместо желанного имени на экране значилось «Дакар»… Ну, тоже неплохо.

— Да, Илюш!

— Они уже вылетели, скоро будут, и наверно даже успеют, — прекрасно понимая, что именно ее интересует, Дакар вполне профессионально выдал самую суть.

— Я уж думала, ты отмечаешь давно и про меня забыл, — улыбнулась Кристина заботе друга и полученной новости. Есть все-таки шанс, что Сережа успеет!

— Какое там! — тихо возмутился Илья, и Кристина поняла, что он, видимо, сбежал на «перекур» из ИВЦ. — Сидим… Пока Багира не уйдет, куда нам?.. А она не уйдет, пока группу не дождется. Да и ей в любом случае Бизона ждать. — В трубке послышался тяжкий вздох. — Им хорошо, они и здесь отметить могут!.. А у меня…

— Не завидуй, Дакарчик, — улыбнулась Кристина. — Зато ты сейчас освободишься и поедешь к своей ненаглядной, а наши после возвращения хорошо, если до боя курантов дотерпят и не заснут…

— А я, можно подумать, спал! Двое суток от компа не отходил!

— Но и под пулями не бе… — она осеклась, вспомнив, сколько раз Илья рвался в бой. — Извини, не хотела тебя обидеть. Просто… волнуюсь что-то.

— Кристин… там…

— Что?.. — тут же перепугалась она и не заметила, как рука неосознанно легла на живот. — Что «там»?

— Да нет, ничего страшного! Физик… ну, так, ранен немного, Бизон сказал, что царапина, а сам Физик сказал, что вообще ничего не заметил. Ой… Не, ты на самом деле не переживай! Там ничего серьезного! Точно.

«Ой» наверно было в тот момент, когда Илья вспомнил, что не надо ее зря волновать?.. Такие моменты тоже бесили — тем, что в нормальном состоянии она возмутилась бы таким отношением, а сейчас было все равно. Правда, заверениям про ничего серьезного она поверила. Может, просто потому что под Новый год слишком сильно хотелось, чтобы все было хорошо. А может, у Илюши получилось быть убедительным.

В телефоне вдруг послышались голоса на заднем фоне, Дакар что-то кому-то ответил и вдруг радостно сообщил:

— Багира оставила дежурную смену, так что я могу быть свободен!

— Ну, вот видишь? Ладно, спасибо, что позвонил, беги давай. С наступающим, Илюш! Счастья тебе побольше — человеческого и компьютерного, — усмехнулась Кристина, представив скривившуюся мордаху.

— И тебе… тоже, — иногда он смущался, даже несмотря на установившиеся теплые, дружеские отношения. Кристине казалось, что в общении с любой девушкой Илья не может не смущаться хотя бы изредка.

Распрощавшись с Дакаром, она вернулась к чистке свеклы, раздумывая, сколько нужно времени группе, чтобы успеть. Размышления были совершенно беспочвенные, потому что Кристина не знала, где они именно находятся, но раз Дакар сказал, что могут успеть, значит, где-то недалеко!

Во второй раз звонок раздался, когда любимый Сережей свекольный салат был доделан.

— Кристинка, привет! С наступающим! — подруга ворвалась в тишину квартиры громким бодрым голосом и музыкой где-то на заднем фоне.

— И тебя так же, — улыбнулась Кристина. — Отмечаешь уже?

— А?.. А, не, это Кеша там развлекается, пока я на кухне батрачу! — Кристина снова улыбнулась, представив, какой нагоняй в скором времени получит Кеша, если не придет помогать любимой. — Скажи мне, радость моя, — абсолютно без перехода продолжила Таня, — что ты готовишь? У меня идей ноль!

— Навряд ли я тебе чем-то помогу.

— Почему?..

— Если я сейчас предложу тебе утку по-пекински, навряд ли ты побежишь за уткой и яблоками!

— А разве туда нужны яблоки?..

— Понятия не имею! Я ее никогда не делала.

— Эх, ты! — на полном серьезе упрекнула Таня. — А вот делала бы, подсказала бы мне сейчас!

Иногда выверты Таниной логики Кристина абсолютно не понимала и в таких случаях никак на странные заявления не реагировала. Подруга, правда, этого и не замечала.

— Ты с родителями? Или?..

Под «или» скрывалась истинная причина звонка, поняла Кристина. Послал же Бог подругу!.. Генерал-майор Пригов потерял в ее лице ценнейшего сотрудника, просто прирожденный шпион.

— Я «или», Тань.

— М-м-м… романтик стайл?.. — тут же воодушевился голос в телефоне. — Ты в маленьком черном платье с ниткой жемчуга, он в смокинге, искрящееся шампанское в бокалах, «люблю» под бой курантов и секс под елкой?

— Таня!.. — Кристина захохотала. Сначала на «маленьком платье» стало чуть совестно — подруга до сих пор не знала о новостях в плане того, что платье уже не налезет. На «смокинге» улыбнулась, задумавшись, как, интересно, выглядел бы в нем Сережа. На «под елкой» стало смешно — представила.

— Он дома хоть? — тоже посмеиваясь, но почему-то приглушенным голосом поинтересовалась подруга. Как будто боялась, что будь Сережа дома, услышал бы ее.

— Нет…

— Ты его отправила… за уткой?

— Нет, — сквозь смех ответила Кристина, — он еще с работы не вернулся.

— Ничего себе… — Про то, что «работа» — это служба, как и у самой Кристины, подруга знала, потому тон стал сразу серьезным. — А к Новому году-то успеет?

— Надеюсь.

— Мда… Когда ты нас уже познакомишь, а? Просто Мистер Икс неуловимый! Все, что я о нем знаю — что он само совершенство и его никогда нет дома!

— Я так не говорила! — возмутилась Кристина про «совершенство».

— Словами, может, и не говорила, но мне и так понятно. Ну, так что? Когда познакомишь?

В роддоме, подумалось Кристине, а Таня вдруг продолжила:

— Свадьбу зажали, так мне, что, теперь рождения ребенка ждать?

Кристина в шоке прикусила язык. Если она скажет новость сейчас, Таня в телефоне застрянет еще на полчаса — не успокоится, пока не расспросит обо всем. А телефон нужен — и Дакар или Багира могут позвонить, и сам Сережа.

— Танюш, как будет возможность, повод подходящий, так сразу, не переживай.

Можно было бы пригласить Таню с Кешей на новогодние праздники, но это надо решать с Сережей. Да и неизвестно еще, что там с праздниками получится!.. Им бы до всех родителей успеть доехать.

Так получилось, что в первые полгода Таня, переживавшая тогда расставание с любимым мужчиной, вообще не знала о Сереже — Кристина не говорила. А потом все не получалось — то на службе напряженные дни, когда у нормальных людей выходные, то свободное время посвящается друг другу или помощи родителям. А потом беременность — и стало совсем не до того. Зато теперь у Тани появился Кеша.

— Как у вас-то, Танюш? — спросила Кристина, прислушиваясь к шуму воды и звяканью каких-то мисок в телефоне. Очевидно, подруга все же решила свою проблему с отсутствием идей для новогоднего стола.

— У нас прекрасно! — судя по сдавленному голосу, Таня куда-то зачем-то лезла, наверно, зажимая телефон плечом. — Я тебе потом расскажу, — приглушенно добавила она. То ли Кеша что-то натворил плохое и надо пожаловаться, то ли хорошее и надо не перехвалить. — Ладно, зайчик мой, — Таня любила неожиданные обращения, — давай потом поговорим? Созвонимся на каникулах.

— Хорошо. С Новым годом, Танюш!

— С Новым годом, зайчик, — судя по тону, Таня в этот момент размышляла о чем-то постороннем. Ингредиенты для салата обдумывала?.. — Береги хвостик.

— Хвостик?.. Это что?

— Не знаю! — весело воскликнула подруга. — Будь счастлива, короче!

— Буду. Ты тоже.

— Да куда ж я денусь!.. Пока, зайка.

— Пока.

Кристина положила телефон, продолжая улыбаться. Несмотря на все свои странности подруга подняла настроение и на время заставила забыть о тревогах. Так получалось почти всегда, с самого знакомства в общежитии — иногда Таня бывала до ужаса бестактна, но когда нужна была помощь, всегда оказывалась рядом.

Кристина оглядела накрытый стол. Может, еще салатик сделать?..

Сережа позвонил в десять минут двенадцатого и сказал, что уже выезжает с базы.

— У нас есть елка?

Тут же вспомнился разговор накануне про то, что ей хочется непременно настоящую елочку, но так рано покупать ее не стоит. Он собрался по дороге найти… елку?..

— Есть…

— А оливье?

— И оливье есть. И мясо, как ты любишь.

— Это хорошо. Ты в порядке?

— Да!

— Это отлично, — она услышала, как Сережа улыбнулся на этих словах. — Пока! — крикнул он кому-то. — С Новым годом! — и тут же пояснил ей: — Тебе привет от Васьки.

— Ему тоже!

— Он уже далеко, у нас машины в разных концах парковки. Все, скоро буду!

Кристина услышала писк отключившейся сигнализации, представила, как Сережа садится в машину, но звук из телефона уже исчез. Итак, 23:12… По пустым дорогам должен успеть. Насчет платья подруга оказалась не так уж и не права — подходящее платье все же нашлось. И прическу за этот долгий вечер ожидания она все же сделала.

Хорошо Ваське, ему меньше всех домой ехать! Его первым успеют и накормить, и обогреть, и приласкать. И побить предварительно, если он по обыкновению ранен. Ох, Сережа же ранен! Забыла совсем! Понадеялась, что действительно несерьезно… Ну, с этим они быстро разберутся — в аптечке все необходимое есть всегда, закупается по привычке.

Без десяти двенадцать Кристина открыла шампанское, налила в два бокала и поставила их на тумбу в коридоре — на случай, если Сережа явится за минуту до Нового года.

Или за десять секунд!.. Хоть бы успел. Очень хотелось, чтобы успел, хотя во все суеверные глупости Кристина не верила.

Телевизор она сделала потише — смотреть на кривляние «звезд» эстрады не хотелось вовсе, да и слушать их тоже. Но сейчас в коридор из комнаты доносился уже приглушенный голос президента. Осталось пять минут!..

За окном вовсю гремела пиротехника, народ дожидаться ноля часов, видимо, не хотел или таким образом провожал уходящий год. Из-за беспрестанного треска фейерверков скрежет ключа в замке Кристина расслышала не сразу.

— Сережа!.. — выдохнула она, распахнув внутреннюю дверь. И тут же удивленно замерла, увидев в его руках огромный торт. — Где ты его нашел?!

Посторонилась, чтобы он вошел, и заперла дверь.

— Двор же весь забит, — Сережа поставил торт на тумбу, рядом с бокалами, мимолетно им усмехнувшись, — пришлось машину ставить с торца, как раз напротив магазинчика. Смотрю, — Кристина приняла у него снятую куртку, стряхнув с нее успевший насыпаться снег, — он открыт до сих пор, — Сережа принялся снимать ботинки. — И объявление огромное на дверях: скидка на торты и пирожные до Нового года шестьдесят процентов! Это было слишком заманчиво! — улыбнулся Сережа, влезая в домашние тапочки. Кристина рассмеялась. Он, улыбаясь, притянул ее к себе.

— Привет…

— Привет, сластена.

Он продолжал улыбаться, отреагировал на обращение, но глаза стали серьезными:

— Как вы тут?

— Теперь хорошо, — прошептала Кристина, на пару мгновений позволяя себе просто насладиться его объятием. — Сережа! Минута осталась!

Она вырвалась из его рук и подхватила бокалы:

— Идем! Ну вот, старый год уже не успеем проводить.

— Ничего, у нас на это еще две недели есть, проводим, — усмехнулся Сережа, стащив с тарелки кусок копченой колбасы и оглядывая стол. — М-м-м… как все аппетитно!

Кристина прибавила звук в телевизоре, на экране которого президент на фоне кремлевских башен поздравлял страну.

— До наступления две тысячи восемнадцатого года остались буквально секунды.

— О, мы вовремя!

— Угу, — Сережа подхватил еще один кусок.

— Пришло время сказать друг другу самые заветные слова, простить ошибки, обиды, обнять, признаться в любви, согреть заботой и вниманием.

— О как! — усмехнулся Сережа, когда Кристина с ним удивленно переглянулась. Нечасто новогоднее обращение президента бывало таким… подходящим. — Иди сюда, — он снова притянул Кристину к себе, второй рукой держа бокал.

— Пусть в новом году в жизни каждого человека, каждой семьи произойдут перемены к лучшему, чтобы все были здоровы, чтобы рождались дети…

— Ого!

— …и чтобы они радовали нас.

— В тему, — удивленно качнула головой Кристина и Сережино «угу» услышала скорее где-то изнутри — ухом, прижатым к его груди. Ожидание, мучившее весь день, и мысли о том, чтоб Сережа смог успеть, теперь отпустили — он рядом. Он рядом и никуда не денется. И уже не так важно, как именно наступит Новый год…

— Будьте счастливы! С праздником вас — с новым, две тысячи восемнадцатым годом!

Не спеши, не спеши, когда

Мы с тобой вдвоем и вдали беда,

Скажут «да» листья и вода,

Звезды, и огни, и поезда…

В телевизоре били удары курантов. Наверно, пятый или шестой, она сбилась со счета. Запрокинула голову, чтобы заглянуть в глаза:

— Спасибо, что успел…

Вместо ответа Сережа наклонился и поцеловал. Она продолжала внутренне считать удары и ничего долгого от поцелуя не ожидала, думала, что Сережа собирался коротко поцеловать — просто в ответ. На одиннадцатом вдруг поняла, что отпускать он ее не намерен вовсе. На двенадцатом (или это был еще одиннадцатый?.. неважно… совершенно неважно…) он обнял крепче, а кожи под волосами сзади вдруг коснулись еще пока чуть прохладные после улицы пальцы. Тело привычно отозвалось на любимую ласку и мысль о том, что начался новый год, растворилась в захлестнувшей волне нежности.

— М-м-м… — протянула Кристина, заглядывая Сереже в глаза, когда он отстранился — где-то на середине звучащего из телевизора гимна. — Как Новый год встретишь, так его и проведешь?.. Я совсем не против такого года!

— Все в наших руках, — улыбнулся Сережа. И протянул свой бокал к ее. — С Новым годом!

— С Новым годом! — она еще раз потянулась к его губам — слишком долго его не было рядом! — поцеловала, и только тогда отстранилась и сделала небольшой глоток. «Бульки» уже все выдохлись и напиток не был похож даже на лимонад…

— Пф! Что это за гадость?!..

— Шампанское. Детское… — рассмеялась Кристина, глядя на скривившуюся физиономию.

— Как-то… не подумал, — растерянно проговорил Сережа, все еще морщась, и оглядел стол. — А что-нибудь нормальное у нас есть?

— Ну, в баре коньяк твой есть.

— Во-о-от, это уже лучше, — довольно протянул Сережа и снова покосился на стол. — А мы есть будем?

— Конечно.

Ей так было хорошо — наконец-то! — в его объятиях, что отпустить его не было никакой возможности, даже для того, чтобы он поел. Да и сама, в общем-то, есть хотела. Но… хотелось хотя бы на чуть-чуть еще задержать эти мгновения, слишком мало их в последнее время выдавалось.

Не спеши, когда глаза в глаза…

Не спеши, когда спешить нельзя…

Не спеши, когда весь мир в тиши…

Не спеши…

— Устала? — спросил вдруг Сережа, снова обнимая как-то так, что сразу стало понятно — он понял ее состояние.

— Немного, — прошептала она, уткнувшись в его свитер.

— Как себя чувствуешь?

— Нормально, — как всегда, она не хотела говорить ему о своих проблемах и страхах. — Как все прошло? Ты ранен?

Сережа на мгновение замер, а потом тихо хмыкнул:

— У кого-то слишком длинный язык!..

— Он меня успокаивал, — улыбкой стараясь в свою очередь успокоить Сережу, пояснила Кристина, — что это просто царапина. Ну так что? Где хоть?

— …На бедре, — чуть нехотя ответил Сережа. — Правда царапина, только штаны порвал. Видишь, даже хожу нормально!..

— Болит?

— Все нормально, не переживай, сейчас обработаю. — Сережа взял пульт и убавил в телевизоре громкость — там снова вовсю орали «звезды». — Умка на месте перевязала, на базе пластырем залепил. Все нормально, не надо такие глаза делать. Мне Багиры хватило! Отпустила только после клятвенного заверения, что все обработаю.

Кристина тепло улыбнулась:

— Как она? По домам-то, интересно, все успели?

— Мы приехали без пятнадцати где-то… Ну, Коту недалеко, Умка гоняет так, что успеет в любом случае. Она, правда, в свой детдом хотела на Новый год съездить, не успела, но я слышал, пока переодевались, как договаривалась с какой-то подружкой, что приедет. Бизон с Ритой были еще на базе, когда я уезжал, но им ехать меньше, чем мне. Хотя холодец наверно все же ему обломится, навряд ли у Багиры были время и силы еще что-то готовить… — Сережа, не отпуская ее, ставшей теперь шире, талии, дотянулся до салата и отправил в рот наполненную ложку. — Всю дорогу домой мы слушали мечты командира о новогоднем меню. Больше всего его расстраивало отсутствие холодца.

— Дакар утром говорил, что она на ночь домой уезжала. После того, как вы до военчасти добрались. Может, успела?.. Аврал же только в первые два дня был.

— Вот не знаю, — чуть наигранно вздохнул Сережа, — мне радоваться за командира или удивляться частоте вашего общения с не в меру болтливым Ильей Петровичем?

— Зато я меньше переживала, хоть что-то знала о том, как операция идет.

— С ним ты будешь знать больше, чем надо!

— Не возмущайся, — она успокаивающе провела рукой по его груди. — Он не скажет лишнего. Слушай, — поспешила она перевести тему, — а Пригов-то тоже вас дожидался?

— Нет, — хмыкнул Сережа, — его не было.

— Неужели слухи небеспочвенны? — удивилась, веселясь, Кристина. — Генерал отправился встречать Новый год, отодвинув службу на второй план? Такое возможно только в одном случае!

— Ну, может, не в одном…

— Ой, да ладно, все к одному, его же видели, как он цветы покупал. А Настя мне рассказывала, что слышала разговор его подозрительный. И вообще он какой-то странный в последнее время!

— Вам всем бы только пообсуждать вышестоящее командование, — качнул головой в шутливом укоре Сережа.

— Роман!.. вышестоящего — холостого! — командования! — поправила его Кристина.

— Ладно, — вздохнул Сережа, — мы есть сегодня будем?.. Слышали, товарищ лейтенант, что сказал Верховный главнокомандующий? «Согреть заботой и вниманием»! Ты решила меня голодом морить?

— Пошли? — Кристина отстранилась и взяла его за руку.

— Куда?.. — не понял Сережа, глянув в сторону стола.

Кристина засмеялась:

— Обрабатываться!..

— Борь, семь минут осталось! — донесся из-за двери голос Риты.

— Добро!

Как раз смыв с себя мыльную пену, Бизон повернул кран и потянулся за полотенцем. Прохладная вода прибавила немного бодрости — ровно настолько, чтобы хватило сил на пару рюмок в честь праздника.

Голодные мечты о новогоднем меню, которыми он развлекал группу по дороге домой, — не страдать же молча и в одиночестве! — остались на борту, где-то там, на высоте, где то и дело разрывались сейчас огни фейерверков. Отголоски, пожалуй, еще сохранялись по дороге на базу, но по прибытии, когда Бизон увидел скопившуюся усталость последних дней в родных глазах, больше всего захотелось покоя. Приехать домой, выпить, так уж и быть, под бой курантов, что-нибудь съесть — ну, хоть что-то же наверно дома есть?.. — и спать. И Ритку уложить, чтоб отоспалась, и самому отдохнуть — командировка здорово вымотала всех без исключения. Никто не любил бессмысленной и долгой беготни с автоматами, а под Новый год, вдали от родных, близких и ранее построенных планов бессмысленность беготни становилась особенно обидной. Сидя в пограничной военчасти в томительном ожидании «добра» от командования, Боря сочувствовал всем. И Коту, которого дома ждала приехавшая в отпуск из своего нового места службы Женька, и Физику, которого ждала беременная Кристина. На расстроенную Умку лучше было не смотреть, она накупила подарков для детей в детдоме и жила ожиданием встречи со своим Палычем, говорила, что тот на пенсию собрался, — переживала. Тут же параллельно шли мысли, что за срыв «дочкиных» планов переживает сейчас и Ритка — как, впрочем, и за котят, и за Серегу с Кристиной. Он потому и завел все эти речи про холодец в вертолете, чтоб от нервного «успеем или нет» всех отвлечь!.. И — естественно! — в ходе всей операции особенно сочувствовал Рите, которая имела все шансы встретить Новый год без него, в ИВЦ, пока он носился по лесным сугробам! Окончание операции в первой половине дня и замаячивший впереди шанс успеть домой стали новогодним подарком — дополнительным подарком стало то, что они все же успели! Но общая усталость, даже несмотря на воодушевившийся настрой, никуда не делась: на базе быстро переоделись и разбежались по машинам, но Боря был уверен — уже к часу, да после алкоголя, вся группа будет спать.

Хотелось обмотаться полотенцем, дойти до спальни и завалиться под одеяло, утащив туда же Русалку, но желудок напомнил о совместных вертолетных мечтах, — да и Рита наверно все же хотела хоть какого-то праздника! — потому Боря надел домашние шорты, прихватил висящую на вешалке рубашку и вышел из ванной.

На плите варилась в маленькой кастрюле картошка — видимо, Рита почистила только что, чтобы хватило на ужин. Нет, «спать» все же пока отменяется… Даже при виде простой картошки желудок жалобно заныл и недовольно высказался на тему того, что эту самую картошку еще ждать надо!.. С мыслью залезть в холодильник и чем-нибудь перекусить Боря повернулся — и только тогда увидел стол. Накрытый, почти праздничный стол. Оливье, мясная нарезка, копченая рыба, консервированные огурцы — настолько аппетитно-упругие, что откусить захотелось немедленно… правда, лучше бы сначала водочки… Довольно быстро Бизон объяснил себе, что все это, очевидно, из магазина — он прекрасно знал, что на стряпню у Ритки времени не было — и еще удивился, когда она успела это купить. А потом заметил лоток. С холодцом. Риткин лоток, в котором она в прошлом году делала такой же холодец — Боря узнал маленькое пятнышко сколотой эмали в уголке сверху!

Домашний холодец. Специально для него. Во время операции.

Желудок вопил от восторга, совесть твердила, что Рита ради него тратила время на стряпню вместо отдыха, а ему самому… хотелось просто сгрести ее в охапку от переизбытка эмоций. Он шагнул было в сторону коридора, но Рита пришла сама — с бутылкой коньяка.

— Рит…

Она поставила коньяк на стол, обернулась и улыбнулась, наверно, поняв по его довольному и растерянному выражению, что он хотел сказать.

— Приятного аппетита, Бизончик!

Ему хотелось поцеловать эту уставшую улыбку, и он привлек Риту к себе.

— Рит, не стоило…

— Стоило, — перебила она, приложив пальцы к его губам. — Новый год через минуту, давай не будем спорить о пустяках?

Это не пустяки, но спорить действительно не о чем. Разве что о том, кто кого больше любит!.. Прошло уже больше года, казалось бы, жизнь уже устаканилась, уже в курсе все, кому надо, и частично те, кому не надо, все давно успели привыкнуть — только он сам иногда до сих пор… не верит. Не верит, что долгие годы безответной любви в прошлом превратились в счастливое настоящее. Не верит, что сокровище, которое он держит сейчас в руках, принадлежит ему целиком и полностью — ему одному!

— Ритуль…

Она только тепло улыбнулась, продолжая смотреть в его глаза — он не сомневался, что она поняла, о чем он думал. Где-то в глубине квартиры вдруг зазвучали позывные курантов. Видимо, Рита в гостиной включила телевизор.

— Новый год… — прошептала она и вместо того, чтобы переживать по поводу не налитого коньяка, обхватила Бизона за талию, забравшись под не застегнутую рубашку.

Боря прижал ее к себе, поцеловал в светлую макушку и прислушался к ударам, доносящимся из гостиной. Почему-то вспомнилось, как загадывал желание в эти моменты, когда был маленьким… Груди было жарко и чуть щекотно — от Ритиных распущенных волос, и где-то там, внутри, от переполнявших чувств тоже было щекотно и жарко!.. Где-то когда-то он слышал фразу — Физик, наверняка, кого-то цитировал! — про то, что любовь — это щекотка в сердце, которую не можешь почесать. Очень верная, черт возьми, фраза!..

В гостиной грянул гимн, за окном с новой силой загремели фейерверки, в которых звуки гимна тут же померкли, и под эту канонаду Бизон решил, что больше терпеть не может!

— С Новым годом… — он чуть отстранился и бережно приподнял ее голову.

— С Нов…

Договорить он Рите не дал. Не мог он сейчас объяснить, что еще одна секунда — и он помрет от этой чертовой щекотки!..

Канонада постепенно пошла на убыль и в перерывах между треском фейерверков Боря слышал, как дышит Рита.

— Не спишь?

— Мне так хорошо, что… жалко спать, — она подняла к нему голову и в свете перемигивающихся лампочек гирлянды, зажженной на тумбе в спальне, он увидел, как она улыбнулась.

— Мне тоже что-то расхотелось…

— Еще бы! Кто почти полтора лотка холодца умял и половину завтрашней курицы?..

— Это ж не причина!

— Ну, твой желудок навряд ли с тобой согласен сейчас!.. — фыркнула Рита и снова пристроила голову на его плечо.

— А что… на завтра курицы уже нет?..

— Есть половина. Ты же ею завтракать наверняка будешь!.. Потом придется в магазин идти.

— Я схожу.

— Завтра разберемся, Борька.

— Чего разберемся? Я сгоняю быстро, а ты отдыхай.

— Там не погоняешь, снега ж навалило!.. Навряд ли его утром первого января кто-то чистить будет… — Рита потянулась и как-то очень уютно зевнула, отчего Боре вспомнилось, что вообще-то он спать хотел. — Зато хоть Новый год на Новый год похож, а то будто и не на Севере живем… Ой, — она подняла голову, — забыла. Ванька же в министерстве вчера был… Говорит, эту идею с созданием смешанного отряда из бойцов и аналитиков все же будут воплощать. Намекнули, чтобы чемоданы далеко не убирал.

Слухи об этой идее ходили уже с месяц, потому некоторые основные вещи они давно уже обсудили — вскользь и не особо углубляясь, потому что еще ничего не было известно. Больше говорили о несостоятельности такого объединения — считали, что каждый должен заниматься своим делом, а не пытаться усидеть на двух стульях разом. Хороший боец должен быть неплохим аналитиком, но обратная ситуация далеко не всегда оказывалась жизнеспособной: яркий тому пример — Илья Петрович…

Тема обсуждалась, потому Бизон спросил первое из того, что было неизвестно, и от чего многое зависело:

— И где будет этот отряд?

— Пока непонятно. То ли не говорят из-за секретности, то ли сами еще не решили.

Слухи ходили, что именно на Севере могут создать новую базу — потому, понял Боря, Рита и вспомнила об этом, что про Север упомянула.

Если Бате намекнули про чемоданы, значит, точно хотят этот отряд новый доверить ему. Следовательно, есть все шансы, что Батя от них в скором будущем уедет… Разъединение тайфуновской тройки казалось чем-то неправильным само по себе. И просто не хотелось снова расставаться с друзьями — терять надоело до чертиков!

— Пока ничего неизвестно, Борь, — сказала Рита, наверно, в ответ на его вздох. — Да, группу новую готовить надо — не сам же Батя по лесам да полигонам бегать с ними будет. Только неизвестно, дадут ли ему самому людей собрать или сверху назначат и мнения не спросят. Придет приказ — тогда и будем думать.

— Когда он придет, думать будет поздно, — недовольно буркнул Бизон, понимая, что Ритке в случае перевода из КТЦ придется расставаться с юннатами… С Котенком-сыночком и дочкой-Умкой… Перспектива болезненных страданий любимой женщины не могла радовать по определению!..

— Борька, я прекрасно знаю, о чем ты сейчас думаешь. Не надо из-за этого переживать. Если поедем, значит, поедем.

— А…

— …дети? — хмыкнула Рита. — Выросли уже дети. Вон, одну уже пришлось отпустить — и все прекрасно. Всем только лучше стало, сам же говоришь.

— Это да… — В группе действительно прекратились «разброд и шатания», как только перевелась Мура. Операции перестали быть полигоном внутрикошачьих разборок.

— Вот и остальные справятся сами. Васька повзрослел хоть немного, как только отношения с Женькой устаканились. Умка… с ней сложнее, но… может, получится ее с собой забрать?..

— На очередное перевоспитание? — по-доброму хмыкнул Боря.

— Ну, растет же девчонка, Борь!..

— Добро… — Бизон примирительно прижал Риту к себе, отчего она сдавленно вздохнула, и чуть ослабил хватку. Руку на ее спине он все же оставил — там было тепло и… уютно. — Про Физика ты не говоришь, потому что он меньше всего в контроле нуждается?

— Не совсем. Сережка, Борь, я так думаю, вообще увольняться будет. А как услышит про кадровые перестановки — так это его только подстегнет. В уже почти принятом, наверняка, решении.

— Думаешь?.. — Сам он подобных решений от Сереги начал ждать еще после свадьбы и был уверен, что, будь его женой девушка гражданская, тот сразу именно так и поступил бы. Кристина — сама пребывая на службе — ситуацию несколько меняла.

— Он наверняка это обдумывает с начала беременности Кристины, — подтвердила Борины мысли Рита. — Ему есть, чем еще в жизни заняться — чтоб с автоматом не бегать и жизнью не рисковать, когда дома семья ждет. Дозреет с окончательным решением — и скажет. Наверно сейчас группу подводить уходом не хочет, а если группа и так распадаться будет, так уйдет.

Юннаты были уже своими — родными и… прирученными. Перспектива обретения новой партии незнакомых бойцов не то чтоб огорчала — привык к разным отрядам за все годы, — но было жаль начинать все сначала. Впрочем, может, новый отряд будет больше похож на спецназ, чем их детсад?..

Если, конечно, они с Риткой поедут вслед за Батей.

Да уж… Новый год — новая жизнь?.. Но… какой бы эта жизнь не была, главное, что Ритка — рядом. Со всем остальным они разберутся.

Рита вдруг завозилась, пытаясь подтянуть повыше сползшее одеяло, Боря ей помог, укрыв их обоих, и она снова устроила поудобнее голову на его плече. Сменяющиеся цвета гирлянды окрашивали все вокруг то в зеленое, то в синее, то в красное. Почему-то зеленые огоньки чем-то неуловимым напоминали детство. Боря не мог вспомнить чем, таких разноцветных и ярких гирлянд у них точно не было. Цвета сменялись медленно друг за другом — то красные вспыхнут и медленно погаснут, то зеленые. Это действовало усыпляюще, и Боре в который раз вспомнилось, что пора бы спать.

Промелькнула мысль о недостаточном количестве сна в прошлую ночь, вспомнилось, где и в каких условиях эта ночь была: до военчасти добирались пешком по лесу, в котором зима наступила точно по расписанию и в соответствии со всеми нормативами!.. Непролазные сугробы связались в голове с Севером, потенциальным местом будущего — тоже потенциального — обитания… Память напомнила прежнюю службу, Белое море, снег, холод и северную природу — по-своему потрясающе красивую. И в момент, когда огоньки гирлянды с синего перешли на зеленый, Боря вспомнил о северном сиянии — вот, что напоминал ему этот цвет!..

А может, и в детстве было что-то… И ощущения подсказывали, что это «что-то» было приятным!..

Режим в гирлянде вдруг переключился на веселый и резвый — огоньки сменялись с большой скоростью, и казалось, что горят почти все одновременно. Такая разноцветная пляска привлекла к себе внимание, и они оба посмотрели в сторону тумбы.

— Когда я была маленькой, — вдруг заговорила Рита, и Боря в который раз в жизни поразился одной волне их мыслей, — у меня диван, на котором я спала, стоял возле елки. Я ложилась спать и упрашивала маму включить ненадолго гирлянды. Лежала и загадывала желания.

— Сбывались?

— Не помню, — он почувствовал, как Рита чуть пожала плечами. — Маленькой слишком была.

— А я мелким загадывал, когда куранты били.

Рита тут же подняла голову, пытаясь заглянуть в глаза.

— Сбывалось?

— Тоже не помню, — усмехнулся Боря. — Не, одно точно сбылось. Сестренку или братика загадывал. Правда, с опозданием сбылось как-то…

— Главное, что сбылось… — ответила Рита и по ее голосу Боря понял, что про «с опозданием» она подумала так же, как и он сам, о них самих. Они друг для друга тоже сбылись… с опозданием.

Но… ведь главное, что сбылись?..

Рита вдруг поднялась и, дотянувшись до розетки, выключила обе гирлянды — разноцветную и белую на окне. В наступившей темноте Боря почувствовал, как она вернулась и устроилась снова на его плече.

— Давай все же спать, Бизончик…

Боря поправил над Ритой одеяло, подсунул под собственную голову подушку поудобнее и закрыл глаза. И в привычном, родном тепле почувствовал, как наконец отпускает — сугробы, беготня, та глупая, никому не нужная перестрелка, суета и нехватка информации… Нервная выдалась командировка. А небо над тем самым заснеженным лесом с непролазными елками — очень актуально было под Новый год! — вдруг окрасилось в памяти зеленоватым переливом северного сияния…

Теперь все позади. А впереди целых три выходных, если ничего не случится. Надо будет с утра обсудить планы, а то с этой суетой не успели!.. Может, на дачу рвануть?..

Представившийся пар, наполненный ароматом трав, прогнал зеленоватую дымку, окрасил ее в белесый цвет и заволок и без того отключающееся сознание… Почему-то сквозь него вдруг вспомнилось, что он так и не загадал ничего… И с мыслью о расслабляющем тепле баньки Боря заснул, прижимая к себе Ритку — свое самое главное сбывшееся желание.

Все, кому интересен Физик, наверно замечали нестыковку между последними кадрами "Вне закона" и первым появлением Физика в МД-5. Во "Вне закона" старлей, курировавший операцию по аресту Белова, встречает Физика на пороге штаба и сообщает, что, мол, Булатов его ждет. А в МД-5 Соловьев уже только в кабинете своем рассказывает Булатову о новом бойце, сам Булатов о нем ничего не знает. Ну и к тому же выглядит Серега, естественно, по-разному — снималось-то в разные года.

И что немаловажно — если считать, что эти два момента произошли в один день (встреча на пороге и знакомство с Булатовым), то не остается никакой лазейки для того, чтобы исправить бурную фантазию наших любимых режиссеров, позабывших о том, что бывшего офицера спецназа ГРУ нужно сначала отправить на переподготовку, а потом уже отправлять на первое задание с отрядом боевых пловцов.

Ниже моя попытка увязать все это вместе)

— И что этот стадион из себя представляет? — несколько подозрительно спросил адмирал Соловьев, и Костя понял почему: обычный школьный стадион — это простая открытая со всех сторон площадка с разметкой футбольного поля.

— Почти настоящий стадион, товарищ адмирал. С трибунами.

Это означало, что точки наблюдения для группы захвата вообще в принципе возможны. На открытой площадке прятаться было бы негде!

— Ну, хорошо, — наконец кивнул адмирал и внимательно посмотрел на своего помощника: — У тебя точно все готово?

— Будет готово к утру, товарищ адмирал.

— Ну, смотри. — Адмирал удовлетворенно отложил листок, на котором Костя наспех набросал план стадиона и прилегающей территории. Вся операция готовилась «на коленке» ввиду большой спешки, времени на официальные документы и отчеты элементарно не было. — Дай-ка, — махнул рукой адмирал, — мне досье этого парня, просмотрю еще раз.

Костя достал из папки листы распечатки — там всего и было-то, что два досье: Мыцика и Белова.

Пока адмирал читал историю провальной операции ГРУ, Костя раздумывал, как бы половчее напомнить о своей просьбе насчет съемки. Вдруг… забыл?.. Идея съемки самому Косте не нравилась — не категорично, но, как любой бывший боевой офицер, он был уверен, что чем тише сделано дело, тем лучше. Но и отказывать родному дяде — редактору телеканала — не хотелось: отказывать в последнее время приходилось часто, информационные аппетиты дяди Саши росли в геометрической прогрессии. И хотя они давно договорились о допустимых рамках подобных интересов, немного неудобно при каждом очередном отказе Костя себя все же ощущал. А тут и ситуация была подходящая: операция полуофициальная, пока только на словесных договоренностях адмирала с Контрразведкой и ГРУ.

— И что, он готов под пули подставляться?

— Так точно. Сам предложил. Это действительно единственный способ вынудить Белова признаться.

— Отчаянный… — одобрительно кивнул адмирал и потянулся к чашке отставленного было чая. Он всегда по вечерам пил чай, когда задерживался в штабе.

Самому Косте Мыцик показался то ли непробиваемо уверенным в том, что все пройдет отлично, то ли просто очень сдержанным в плане эмоций. Впрочем… когда они обсуждали операцию, рядом сидело достаточно сдерживающее любые его эмоции обстоятельство!.. Симпатичное обстоятельство, которое то и дело бросало обеспокоенные взгляды на Мыцика.

Это самое «обстоятельство» снова напомнило про съемку, и Костя вздохнул.

— Знаешь, — адмирал поставил чашку обратно на блюдце, — если все пройдет отлично, пригласи его к нам. Посмотрим, поговорим… Навряд ли же он к своим вернется.

— К нам?..

— В «Тайфун», — пояснил адмирал, досадно поморщившись. — Вечно у них недостача получается: Рифанова часто отзывать приходится. А так, глядишь, и замену ему найдем, если парень толковый окажется. Кандидат физико-математических наук, надо же…

На столе зазвонил один из телефонов, адмирал поднял трубку, немного послушал, затем протянул Косте скрепленные листы и махнул, кивнув на дверь: мол, иди, свободен. Пришлось подчиниться.

А про съемку он напомнит завтра. Надо будет еще с дядей договориться о том, что они обязательно отсмотрят весь смонтированный сюжет. Чтобы ничего лишнего дорогие журналисты не показали.

* * *

Уехать в порт Костя должен был еще пятнадцать минут назад, дела задержали и теперь он опаздывал. Быстро покидав в папку нужные бумаги, он пулей проскочил длинный коридор и в дверях на лестницу чуть не налетел на входящего Булатова. Почтительно посторонился, козырнул и, только когда каперанг двинулся в сторону кабинета адмирала Соловьева, продолжил торопливый путь. «Наверно, хочет с будущим бойцом познакомить», — понял он про адмирала, вспомнив, что вчера тот велел вызвать на сегодня старлея Мыцика.

О, а вот и он.

— Здравия желаю!

— Рад вас видеть! — вскинул руку к фуражке Костя. — Капитан первого ранга Булатов ждет вас.

Мыцик кивнул все так же сдержанно, а Косте подумалось, что Булатову должно понравиться «приобретение» адмирала — в отряде появится более уравновешенный, чем взрывной Ионов, боец.

— Ну что ж… Добро пожаловать в «Тайфун»! — Костя с удовольствием протянул руку. Мыцик и теперь лишь кивнул, пожав руку, правда, с благодарностью во взгляде.

Сосредоточен на предстоящей встрече? Наверно, даже в ГРУ ходят слухи о легендарном Булатове, про «Тайфун»-то он слышал, когда впервые заговорили о нем. Костя, улыбнувшись, кивнул, и они разошлись.

Возня с бумагами в порту задержала на весь день, и в штаб он вернулся часам к пяти. Думал, что начальства уже и нет на месте, но по устоявшемуся порядку зашел — вдруг был нужен, пока отсутствовал.

Оказалось, домой адмирал и не собирался — ждал вестей от «тайфуновцев», занятых освобождением заложников на яхте какого-то крутого бизнесмена. Что странно, его самого на яхте в момент захвата не было.

— Два часа только операцию согласовывали! Куда он только не позвонил! И кому! — с возмущением бросил адмирал. — Булатов отсюда прямиком на место поехал, даже до кабинета не дошел, а операцию двадцать минут назад только начали! Черт знает что…

Согласования среди разных ведомств (а здесь была, очевидно, именно такая ситуация, как понял Костя) почти всегда были трудными, нервными и длительными. Почти всегда каждое ведомство стремилось оттянуть одеяло на себя. Костя вздохнул, прекрасно зная, что возмущаться таким положением дел адмирал под настроение может долго.

Вспомнилось, как столкнулся с Булатовым перед уходом — значит, позвонили ему буквально через несколько секунд. Вспомнился и Мыцик у входа в штаб — очевидно, не довелось им сегодня познакомиться.

— Что у тебя? — вдруг спросил адмирал, и расслабившийся было Костя не сразу сообразил, о чем тот. Быстро доложил о поездке в порт и вскользь пожаловался на тамошние проблемы с документацией.

Адмирал выслушал, покивал, спросил о готовности отчетов к завтрашнему совещанию и отпустил. Причем отпустил домой… с заходом в отдел кадров. Приятным заходом — для переоформления второй части отпуска, который Костя недавно просил перенести с осени на лето.

— Да, погоди… — остановил адмирал, когда воодушевившийся и рассыпавшийся в благодарностях Костя был уже в дверях. — Захвати еще это, — адмирал вытащил какие-то бумаги из одной из папок на краю стола. — Им, туда же, в отдел кадров отнеси.

Костя вернулся, взял документы и поспешил поскорее ретироваться из начальственного кабинета. Спускаясь по лестнице, из привычки быть в курсе происходящего заглянул в бумаги. Это оказался приказ о направлении старшего лейтенанта Мыцика на курс переподготовки.

* * *

С утра в штабе царил некоторый переполох — из-за ареста российского судна с наркосодержащими медикаментами на сопредельной территории. По их законодательству экипажу судна за контрабанду наркотиков, а именно так они расценивали перевозку груза, грозила ни много ни мало смертная казнь.

Как только были получены сообщения о произошедшем, адмирал Соловьев взялся звонить Булатову, а Косте поручил вызвать старлея Мыцика.

Когда Булатов приехал, Костя как раз собирался занести адмиралу собранную информацию по сухогрузу. И в приемной обнаружил давнего знакомого. Тот ощутимо нервничал — понятное дело, первое знакомство с будущим командиром, и первое задание в новом отряде, — и при виде знакомого лица, чуть расслабившись, улыбнулся.

Костя пожал протянутую руку, ответил на приветствие и, пока адмирал с Булатовым были заняты, кивнул Сергею на кресла — мол, присядем, ждать еще долго. Объяснил в двух словах необходимость экстренного вызова: что один из бойцов «Тайфуна» нужен в другом деле и, соответственно, нужна замена. Сергей кивнул, сказал, что предположил что-то в этом роде, и вдруг спросил, правда ли, что в «Тайфуне» служит «та самая Багира». Костя усмехнулся: все-таки слава распространилась далеко в рядах вооруженных сил — что о Булатове, что о Багире.

— Правда.

Улыбку он скрыть и не пытался, реакция повеселила — не каждый день узнаешь, что предстоит служить с легендами спецназа! И тут Сергей вновь порадовал своей рассудительностью: высказал здравые сомнения насчет уровня своей подготовки.

— Я последние недели, — горько усмехнувшись, поведал он, — из воды не вылезал. У нас водолазная подготовка была, но базовая. Не то, что у боевых пловцов! Никогда водоплавающим особо и не был…

Селектор на столе секретаря вдруг ожил голосом адмирала: «Пригласить старшего лейтенанта Мыцика!» Сергей переглянулся с Костей, вскочил и отдернул китель.

— Удачного плавания! — улыбнулся Костя.

Адмирал Соловьев аккуратно отставил в сторону шахматную доску и посмотрел на собравшуюся за столом группу. Серега с тоской глянул на прерванную партию — намечались неплохие шансы обыграть Батю, что само по себе случалось нечасто. Теперь же вернуться к игре уже наверняка не доведется, не просто же так адмирал к ним на базу пожаловал.

— Ну вот что… — задумчиво произнес адмирал, — звонил Пригов, сам приехать не смог, но очень просил помочь.

— Ну как всегда, — тихо пробубнил Кот, и его хорошо услышали не только сидящие рядом Серега и Риф. Багира угрожающе глянула в сторону слишком разговорчивого воспитанника, и тот незамедлительно сделал вид, что «больше так не будет». Серега хмыкнул, подумав, что собственные эмоции сейчас напоминают ему хитрую радость школьника, друга которого отругали, а он рад, потому что на этот раз не причем.

Прошло уже полгода с его прихода в «Тайфун», с начала новой жизни и реализации плана, который Серега ставил перед собой, начиная эту самую новую жизнь — перевернуть страницу, оставить все плохое и тяжелое в прошлом и ни о чем не жалеть. Кот, сам того не зная, весьма поспособствовал осуществлению этого плана. Серега шел в «Тайфун», ожидая встретить легендарных Булатова и Кошкину, слава о которых распространялась среди всех спецподразделений даже разных ведомств. Собирался учиться у них, был полон энтузиазма и готовности к новым подвигам — надо же себя проявить с лучшей стороны! А вместо этого, то есть наравне с этим — Кот…

Веселый, шебутной, временами безбашенный Кот с успехом справлялся с задачей, которую Серега поставил перед новой жизнью — быть максимально не похожей на прежнюю. Оболтус, которым часто бывал Васька, весьма сильно отличался от прежних сослуживцев — от некоторых в особенности. Серега иногда с удовольствием, довольно поначалу неожиданным для самого себя, присоединялся к детским выходкам нового друга. «Детский сад» оказался очень удобен… и заразителен.

— У наших коллег есть основания полагать, что на нашего ученого, физика, который будет участвовать через четыре дня в научной конференции по нанотехнологиям, будет совершено покушение.

— Он, что, какой-то особенный, ученый этот? — спросил Кот. — Секретный?

— А как его фамилия? — не смог сдержать интереса Серега, услышав про ученого-физика.

Виктор Федорович (а с ним заодно и Батя с Багирой) несколько недовольно глянул на молодежь, но интерес Физика наверно понял.

— Профессор Воробьев, имя-отчество Пригов не уточнил, потом всю информацию пришлет. Занимается разработками в сфере радиолокационных комплексов.

— Андрей Петрович… — проговорил задумчиво Серега и, воспользовавшись тем, что адмирал молчит, продолжил: — Занимается разработками в сфере РЛС. Интересно, с какой темой он будет выступать на конференции. Нанотехнологии…

— Это сейчас к делу не относится, — пресек его Батя, и Серега замолчал, продолжая мысленно удивляться тому, как тесен мир. С профессором Воробьевым он разговаривал чуть больше месяца назад.

— Да нет, его разработки как раз имеют самое прямое отношение к делу, — возразил адмирал. — Пригов говорит, что его собираются похитить, — адмирал многозначительно посмотрел в сторону Булатова. — Сами знаете, что это означает.

Серега прокручивал в голове варианты, чем именно мог заниматься Воробьев…

— Старлей Мыцик, что вам известно о профессоре? — спросил вдруг адмирал. Серега вопроса не ожидал, подобрался и не сразу сообразил, что отвечать.

— Мне неизвестны конкретные разработки. Знаю, что Воробьев — последователь академика Потапова в вопросе фрактального анализа радиосигнала. Если конференция по нанотехнологиям, то, вполне возможно, речь именно о фрактально-скейлинговой обработке информации. Правда, он что-то про самолеты говорил…

— Вы общались лично?

— Профессор был… эм… в нашей лаборатории в составе комиссии. Все же секретно, — Серега пожал плечами, — сами понимаете. Он и не мог и не должен был ничего рассказывать. Так, перекинулись парой слов. Заинтересовался проектом, над которым мы работаем, и про себя только упомянул, что он в последнее время все только о самолетах думает, мол, надоели уже. Фрактальный анализ и самолеты… — Серега ненадолго задумался, — наверно речь о радиолокационных системах, способных противостоять технологии «стелс». Или о применении основ фрактального анализа в разработке… эм… аналога, скажем так, технологии «стелс». Если так, то это очень весомое открытие, и профессор — лакомый кусочек для многих заинтересованных!

— Интересно, — заговорила Багира, — лакомый кусочек для тех, кто лоббирует стелс, или для тех, кто хочет поживиться новой разработкой?..

— В любом случае, найдутся заинтересованные люди, а значит, опасения наших коллег вполне могут оказаться обоснованными, — подвел итог адмирал. — Давайте готовьтесь, планируйте, а я поехал. — Адмирал поднялся из-за стола, за ним поднялись все присутствующие. — Хорошая партия у черных. Мат в три хода, — кивнул Виктор Федорович в сторону шахмат.

Серега еле сдержал разочарованный вздох, но выражение лица командира, недоверчиво глянувшего на доску, послужило компенсацией. Рядом безуспешно прятал улыбку Васька.

Батя отправился провожать начальство, Багира переставила на стол ноутбук, а Серега принялся складывать шахматы. Риф и Кот спорили, кто будет участвовать в операции: сейчас и Физик, и Риф, которых часто отзывали из отряда, находились в распоряжении командира, и все зависело от того, каких ресурсов потребует операция, и как командир решит распределить эти самые ресурсы.

В своем участии в операции Серега не сомневался, он, как знакомый с профессором, точно будет полезен. Да и как разбирающийся в теме тоже.

Батя, вернувшись, раскрыл ноутбук, ознакомился с уже присланной информацией от Пригова и поведал, оглядев своих бойцов:

— Конференция состоится в Бургосе. Небольшая портовая страна, так что отход (да и приход) похитителей по воде — основная рабочая версия. Сама конференция — в гостинице.

— Значит, разделяемся? — спросила Багира.

— Да… Двое охраняют профессора, двое прикрывают с воды.

— А… почему только четверо? — уточнил Риф.

— Бать, можно еще в самой гостинице затесаться среди персонала, — предложил Серега.

— Можно, — кивнул командир, — но нас всего четверо. Значит… Багира и Кот охраняют профессора, а мы с Рифом контролируем с воды.

— А я?!.. — совершенно искренне удивился Серега. — Бать, можно я с Багирой?

— Физик, ты там уши развесишь и ни черта ни видеть, ни слышать не будешь, толку от тебя?

— Бать…

— А если серьезно, — командир поднялся, дошел до своего стола и взял с него какой-то лист, — вот, утром пришел.

Еще даже не взглянув, Серега понял, что это приказ об очередном переводе в КБ.

— С завтрашнего дня, — немного сочувственно и чуть раздраженно (по поводу того, что опять бойца забирают, как понял Серега) пояснил командир и положил лист перед ним. — Так что извини, без тебя.

— Физик, ты не расстраивайся, — улыбнулась Багира, — у нас один профессор, а у тебя там их, — она кивнула на лист, — побольше наверно!

— Да, Физик, какая тебе разница, с кем именно о физике говорить!

На глубокомысленное замечание Васьки Серега лишь вздохнул. Батя продолжил знакомить группу с полученной информацией, но Серега к ней прислушивался уже вполуха.

Не то чтоб он очень сильно расстроился, скорее, было досадно, что в работе появилось что-то необычно-интересное и то проходит мимо. Ну и к тому же элементарно любопытно, что же там за разработки у Воробьева! Все-таки сфера интересов профессора как раз по его, Серегиному, профилю!

Когда в один прекрасный день его вызвал к себе адмирал Соловьев, Серега не представлял, чем это для него обернется. В кабинете адмирала сидел мужчина, представившийся сотрудником конструкторского бюро, созданного при одном из военных институтов. Он не уточнил тогда ни какой институт, ни чем именно занимается КБ. Только спросил, не соскучился ли товарищ старший лейтенант по научной работе. Через два дня Бате пришел приказ о переводе старлея Мыцика на месяц, и уже на следующий день старлей Мыцик, подписав все необходимые документы о соблюдении секретности, слушал о разработке радиолокационного анализатора под рабочим названием «Снегирь». Очевидно, что в рабочую группу его включили ввиду его собственных прошлых разработок — профиль-то один. Даже выяснил потом, кто именно его порекомендовал и кого благодарить за возвращение в науку.

Отзывали периодически — работа над проектом тоже шла периодически. Серега радовался, имея возможность вновь окунуться в привычную среду, поработать мозгами, а не только побегать с автоматом с аквалангом за плечами, и старался как можно полнее реализовать данную возможность.

На задание, пусть даже в компании профессора Воробьева, он работу над «Снегирем» не променял бы, конечно. Но все равно досадно — такое обидное совпадение.

Когда разбор операции был закончен, Серега взял слово:

— Бать, вы с профессором… Поаккуратнее за ним смотрите. Он… своеобразный.

— В смысле?

— Ну… рассеянный немного. Когда он у нас был, глава комиссии его умудрился потерять. Элементарно потерять в здании. Искали потом, — усмехнулся Серега, вспомнив небольшой переполох.

— А что же сам профессор?

— А он не понял, что потерялся, — весело ответил Серега. — Задумался о чем-то, все вышли, а он так и остался, потом не знал, куда идти, и пошел не в том направлении. Ну и разминулись немного.

— Весело! — воскликнул Вася и переглянулся с Рифом. — Веселое задание у нас будет!

— Ладно, давайте по домам сейчас, — подвел черту Батя. — Завтра все выясним с транспортом и прочим. Кот, Багира — деловые костюмы. Риф, проверь оборудование.

— Так точно, — браво ответил Васька и вздохнула Рита. Риф молча кивнул и удалился.

— Да, Кот, Физик, маты сложите после тренировки, — кивнул командир в сторону разложенных на полу матов. Поднялся и ушел переодеваться.

Удобнее складывать вдвоем, Серега подхватил один конец и подождал, когда подойдет Васька.

— Физик, а что ты говорил про… фатальный анализ?.. — закинув один, Кот отряхнул руки и они направились за следующим.

— Фрактальный.

— А что это?

— Вообще, — пояснил Серега, берясь за следующий мат, — понятие фрактала было введено американским математиком Мандельбротом. Фрактал — это множество, обладающее свойством самоподобия, то есть каждая его часть в отдельности повторяет множество целиком. — Примерившись, они закинули мат. — При классических методах обработки информации часть информации из-за больших помех просто теряется и не учитывается. А после открытия фрактальной сущности регистрируемого сигнала стало возможным…

— Серег, — остановил его Кот, поднимая в одиночку оставшийся мат. — Я просто спросил, что это. Ты можешь ответить кратко? И желательно понятно!

Серега посмотрел, как Вася криво запихнул мат на кучу остальных, и спросил:

— Кратко?.. Хорошо. Это анализ, с помощью которого стало возможным увидеть в потоке сигнала то, чего раньше нельзя было различить.

— А причем здесь этот фрактал?

— Потому что была открыта фрактальная сущность сигнала. Сигнал состоит из фракталов. Стало возможно их систематизировать и распознавать.

— Понятно… — задумчиво произнес Кот, — …что не очень понятно.

— На самом деле, Кот, — Серега бросил заведомо провальную попытку что-то объяснить, — это очень красивая штука! Фрактал. А объекты, обладающие фрактальными свойствами, они называются квазифракталы, часто встречаются в природе! Например, облака или горы. Или ветви и кроны деревьев. Кровеносная система человека. Снежинки… Или линия побережья.

— Физик… пошли по домам, а?..

Серега привычно вздохнул, привычно покачал головой и молча отправился в раздевалку.

* * *

Выяснив у адмирала, когда возвращается группа, Серега вызвался съездить в аэропорт сам — как раз в вечернее время он был уже свободен. В зал прилетов не пошел, остался у машины, связавшись с Батей и доложив, где он их ждет.

— О, знакомые лица! — воскликнул профессор, пожимая протянутую руку. — Как там… ваше детище?

Серега удивился: не ожидал, что профессор вообще его узнает и вспомнит.

— Скоро полетит, — Серега открыл перед Воробьевым пассажирскую дверь, пока остальные загружались в салон. Когда все разместились, он завел мотор и тронулся. Проехав шлагбаум стоянки, взглянул сначала в зеркало заднего вида, потом влево. — Андрей Петрович, а расскажите, о чем был ваш доклад на конференции?

— А… — обернулся Воробьев в сторону салона. — Боюсь, они не оценят, — кивнул он назад. — Я им ужасно надоел.

— Профессор, вы делайте, что хотите, только не пропадайте больше никуда, — зевнула Багира, поудобнее устраиваясь в кресле.

Серега перехватил в зеркале веселый взгляд Кота. Видимо, его предсказание о поведении профессора сбылось с лихвой.

— Мой доклад, молодой человек, был посвящен уникальной разработке наших ученых!..

Кот пыхтел, пытался вырваться, но Серега уверенно прижимал его к мату — правда, из последних сил. Перед тем как поставить их в пару, Батя с каждым провел по спаррингу, и Ваське досталось чуть больше.

— Достаточно!

Серега разжал руки и подумал, что больше всего хочется рухнуть сейчас рядом с пользующимся моментом и не торопящимся подняться товарищем — хоть немного отдохнуть.

— На сегодня все. Кот, Мура, в душ и свободны. Физик, после душа ко мне.

Выдав распоряжения, Батя прихватил собственное полотенце и вышел. Женька резво спрыгнула с велотренажера, улыбнулась: «Счастливо оставаться, мальчики!» и выскочила за дверь следом. Серега с Васькой, продолжая лежать, лишь проводили ее глазами — один задумчивыми, второй недовольными.

С мыслью о том, что вскоре домой, Серега заставил себя принять вертикальное положение и протянул руку — после секундного колебания Васька помощь принял и поднялся, потирая сильно ушибленный бок.

— Зачем тебе к Бате-то?

— Не знаю, — пожал плечами Серега, выходя следом за Васькой в коридор. Если командир хочет высказаться об ошибках на тренировке, то, по его представлению, в разборе полетов нуждался как раз Кот. Отвлекался на Женьку во время спарринга с Батей — за что и получил. Сам Серега это видел прекрасно, потому что следил за обоими.

Потоки воды заметно расслабили, но и придали немного бодрости — ровно, чтоб до дома доехать, — так что к кабинету Булатова Серега пришел в неплохом расположении духа, мечтая об ужине и свободном вечере, который хотелось посвятить отдыху.

На стук командир отозвался сразу, Серега, получив разрешение, вошел и, подчиняясь кивку в направлении кресла у стола, уселся. Внутри шевельнулось нехорошее предчувствие, что речь пойдет вовсе не о каких-то огрехах в спарринге или чем-то не угодившим командованию поведении. Интуиция, вдруг включившаяся, говорила, что все серьезней.

— Тебе знакома эта девушка?

На стол перед Серегой легла распечатка с фотографией. Неважного качества, черно-белая, но это Сереге не помешало — узнал сразу. Он всматривался в бледное и очень молодое лицо несколько секунд, как бы спрашивая себя, насколько уверен.

— Да.

Вместе с теми событиями, к которым девушка имела непосредственное отношение, в памяти пронесся и давний разговор с Батей.

Свежесть после душа и маячивший в голове образ любимого дивана моментально растаяли, уступив место воспоминаниям. Которых бросало то в лагерь боевиков в Кавказских горах, то в пасмурный день на базе «Тайфуна».

* * *

О боевом опыте Батя рассказывал редко, чаще отговаривался тем, что, если опускать все засекреченные подробности, и рассказывать будет нечего. Сегодня же невзначай обронил пару фраз про дождливый апрель в Чечне — заговорили про различие погоды в разных регионах, — а Васька к неосторожным словам прицепился как клещ.

Они только что вернулись с полигона, грязные и промокшие, и после того как помылись и переоделись, отправились в оружейную. Поначалу Серега с Васькой решили, что весь день проведут в бассейне, но Бате, видимо, и самому хватило незапланированных водных процедур, и он пообещал группе свободное время после чистки оружия.

Когда Васька пристал с расспросами, Серега удивился — тем, что Батя понемногу, но отвечал. Обычно отмахивался и отмалчивался.

— …Мы потом еще часов пять там просидели. Так ничего и не дождались.

— А кто-то вчера после первого часа в засаде скулил… — не отвлекаясь от чистки ствола своей драгунки, произнесла Багира.

— Так под дождем же!

— Так и мы под дождем, — пожал плечами Батя, и Серега еле сдержался, чтоб не рассмеяться от выражения лица Васьки.

Повисла пауза, Батя молча и, кажется, о чем-то задумавшись, разбирал свой автомат, Багира внимательно рассматривала кусок ветоши на предмет наличия грязи, Васька сосредоточено пропитывал тряпку, продетую в прорезь протирки. Серега дождался, когда освободится масленка, и тоже принялся за пропитку. Руки работали сами по себе — сам он размышлял о том, что рассказ Бати слушал со смешанными чувствами. Вроде и любопытно, но поднимает в памяти не самый простой период жизни, период, от которого он только-только отошел. Командир участвовал в первой Чеченской, и почти во всем, что он говорил о чехах или о мирных жителях, Серега ловил знакомые черты мира, который покинул меньше года назад. Тот факт, что обе Чеченские кампании давно позади, роли почти не играл — война не закончилась, Серега тогда, год назад, ощутил это сполна и в рядах ГРУ, и изнутри, казалось бы, мирной жизни.

— Однажды на блокпост пришла женщина, — Батя, в свою очередь теперь вычищавший ствол, заговорил внезапно. Казалось, что он больше уже откровенничать не станет. — Пока подходила, мы гадали — не смертница ли.

Задумавшийся о своем Серега уловил последнее слово, внутренне вздрогнул и внимательно взглянул на командира, замерев с шомполом в руке. Тот, выглядящий непривычно задумчиво, от дела тем не менее не отвлекался. Но Серега мог почти поручиться, что сейчас Батя видит тот блокпост как наяву.

— Шахидка? — спросил нетерпеливый Кот, глянув на командира и махнув в воздухе шомполом.

Командир качнул головой:

— Нет. Она шла пустая, но мы сначала об этом не знали. Стояли и смотрели, как она приближается. Автоматы на изготовку, а у самих сомнений целый вагон. Она шла ничего не боясь, хотя понимала, что мы можем просто расстрелять ее на подходе. Потому что такое уже было в других частях — приходили женщины или старики за едой или за помощью, а потом находили только месиво из останков.

— А если и в правду помощь нужна? — тихо спросил Кот.

— А это самое трудное, — взглянул на него командир и бросил в сторону грязную тряпку. — Застрелить легко, гораздо труднее принять решение не стрелять. Чехи покупали мирных, как правило, едой — привозили ящик крупы или тушенки за определенные услуги. Чаще всего использовали их для разведки. Часто это были дети. Вот сидит такой пацан на пригорке метрах в тридцати от дороги, и не знаешь, он просто сидит на солнце вечернем греется или он дозорный и через полчаса-час местные духи будут в курсе о том, что вы проезжали, на чем и сколько вас было. Едешь, смотришь на него и думаешь, а может, черт с ними, с духами — ну, узнают, зато у его мамки будет сегодня, чем накормить его и еще троих-четверых как он… А может, и нет никаких духов, а пацан просто отца ждет у дороги.

Под общее молчание командир, закончив с чисткой, потянулся за смазкой.

— Так, а что с той женщиной? — спросила Багира.

— Сын у нее пропал. Всю семью убили, один сын малолетний остался и исчез. Она отчаялась его искать, ждать, и пошла за помощью.

— Нашли? — по голосу Риты Серега догадался, что она и так знает ответ, чувствует, спрашивает скорее из крохотной надежды.

— Нет, — качнул головой Батя.

Реклама:

Скрыть

Очевидно, и самого командира воспоминания привели в несколько минорное настроение — больше он ничего не рассказывал, а они не просили. Заканчивали молча.

Сереге хорошо представлялась картина: блокпост на горной дороге, бойцы в запыленном камуфляже, напряжение, и шагающая в наступившей тишине женщина в черной одежде. И медленно тянущиеся руки к предохранителям на калашах.

«Смертница»… Это слово, засевшее в мозгах еще в начале рассказа, вызвало в памяти образ девушки в черном платье и черном хиджабе, бледной, худой и как будто… неживой.

Джамиля.

А ведь он так старался не вспоминать.

Багира уехала раньше окончания рабочего дня, командир сидел у себя с какими-то бумагами.

— Физик, ты идешь?

Серега глянул на часы.

— Нет, я попозже.

Как он и рассчитывал, Васька спрашивать не стал, а Сереге просто не хотелось объяснять. Из любопытства Васька непременно изъявил бы желание остаться — этого Серега не хотел тоже.

Когда за переодевшимся Котом закрылась дверь, Серега подождал еще пару минут, собираясь с мыслями, и отправился к командиру. Тот сидел за столом в окружении бумаг, мешать Сереге, естественно, не хотелось, но он надеялся, что разговор будет недолгим.

— Бать, можно?

Тот оторвал взгляд от документа и кивнул — одновременно и соглашаясь, и на стул напротив.

— Отгулы? — спросил командир, когда Серега уселся.

— Нет. Просьба. Личная.

Батя пару секунд изучающее на него смотрел, будто пытался отгадать, что именно Серегу к нему привело, затем кивнул на лист, который продолжал держать в руке.

— Две минуты подожди.

Теперь Серега кивнул.

Ему и так было неудобно, что он обращается с просьбой, еще и отрывает от дел. И пока Батя читал, задумался, что еще не поздно извиниться и уйти. Оставить прошлое в прошлом и никогда туда не возвращаться. Тем более что ведь нет никаких гарантий, что ему понравится то, что сможет узнать Батя. Что он, Серега, вообще будет делать, если…

— Слушаю тебя.

Он, конечно же, продумал, когда шел сюда, что скажет, и уже готов был начать заготовленную речь, но только сейчас в голову ударило осознание сразу двух вещей. Во-первых, то, что он впервые собирается это кому-то рассказывать, второе, что командир не только скажет, сможет ли что-то узнать, но еще и, вполне возможно, даст оценку его действиям. И не факт, что сильно положительную!

В затянувшейся паузе Батя смотрел на него с ожиданием и некоторым удивлением, наверно, из-за того, что он молчит, и Серега заговорил, отбросив лишние сомнения.

— Когда я был на Кавказе, — Серега не сомневался, что командир хорошо знаком с его личным делом, в котором описаны и последняя операция в ГРУ, и Кавказ, и суд над Беловым, но с чего-то надо было начать, — я работал на главаря одной из группировок боевиков. Ахмеда.

Батя кивнул.

— Мне кажется, он готовил смертниц и продавал их. Точно мне ничего не известно, я старался узнавать у Ахмеда как можно больше, но об этом он мне не говорил. Про одну девушку я знаю только со слов одного из боевиков…

— Он тебе прямо сказал про смертницу?

— Нет. Мы говорили о второй девушке, и он сказал, что до нее была другая. Он сам был весьма туповат и навряд ли понял, в чем дело, но с его слов выходило, что речь могла идти о смертнице. Вторая девушка была при мне. Ахмед продал ее в апреле, я уехал в начале июня. Конкретно о ней я не рассказывал, когда меня допрашивали — сказал только, что слышал, будто смертницы у Ахмеда были… Честно, не хотелось усугублять… От остального еле отмылся.

Батя согласно кивнул.

— Я не был уверен, что она смертница. Сначала вообще думал, что она одна из жен Ахмеда, и не обращал на нее внимания. Потом Ахмед в случайном разговоре рассказал ее историю — что ее изнасиловали, прислали фотографии отцу, тот отрекся от нее, и таким образом она через знакомых оказалась у Ахмеда.

Батя поморщился:

— Подстроено?

Серега кивнул, радуясь, что у командира тот же ход мыслей.

— Я так потом и подумал.

— Зачем же он тебе рассказал?

— Это же была официальная версия… Наверно, решил, что от других я услышу то же самое, если стану спрашивать. Лучше сказать самому, чем я стану разговаривать с другими — мало ли что мне скажут…

— Ну… резонно, — Батя откинулся на спинку стула и бросил ручку, которую до того продолжал держать. — Так почему ты решил, что она смертница?

— Ее держали в доме под охраной и кололи ей наркотик. Я видел признаки приема наркотиков и на ней самой, и видел ампулы и шприцы. Ахмед и его главный подручный были явно против моего интереса к ней, хотя в принципе Ахмед… не то чтобы мне доверял, но… из многих вещей тайн не делал, особенно из тех, в которых я помочь мог. Ну, а убедило меня то, что у Ахмеда появилась крупная сумма на счету вскоре после того, как девушку увезли.

— Пытался войти с ней в контакт?

Серега покачал головой:

— Она была невменяема. Один раз она была явно под дозой — вряд ли вообще меня видела, а второй… Я разбудил ее ночью, когда пробрался в дом, она, конечно, должна была испугаться, но кричала она… не испуганно… Она во мне явно врага видела.

— Ясно.

Серега немного помолчал, но решил объяснить свои действия до конца.

— Я тогда два дня планы строил… Выкрасть ее, конечно, несложно было. И даже убежать получилось бы… Но я не знал, куда бежать. Без медицинской помощи она долго не продержалась бы, а в ближайшей больнице Ахмед нас искал бы в первую очередь. Да и ей объяснить я ничего не смог бы.

Сереге вспомнились мысли привести ее к Исхану, охотнику, который спас ему жизнь, возможно, он со своими снадобьями смог бы ей хоть как-то помочь. Но так подставлять семью своего спасителя Серега не мог, тем более Ахмед и там искал бы его — может даже раньше, чем в больнице.

Командир вопросов больше не задавал, потому Серега решился на то, зачем пришел.

— Бать, может, есть какая-то возможность найти о ней информацию?

— Не боишься, что она окажется не такой, на которую ты надеешься?

Серега лишь пожал плечами. Впрочем, Батя в психологию такого решения вдаваться не стал.

— Ну, есть у меня один человек, могу попросить в базах порыться. Не за спасибо, конечно…

— Не вопрос, — с готовностью пожал плечами Серега.

— Ты хоть что-то про нее знаешь? — вздохнул командир.

— Ничего, — покаянно покачал головой Серега. — Ахмед назвал ее Джамилей, но для конкретной акции ей могли сделать любые новые документы. Никаких особых примет не знаю. Рост — примерно метр-шестьдесят, карие, очень темные глаза, немного близко посаженные, нос аккуратный, прямой, волосы темные, прямые, тогда были длинными. Возраст — не больше двадцати.

— Немного. И все это можно изменить. Остается только сам факт теракта с участием смертницы. Ладно, я поговорю с кем надо, может, что и найдется. А ты в любом случае коньяк готовь.

— Самой собой. Спасибо, Бать.

* * *

Тот знакомый Бати тогда ничего не нашел. Сказал, что просмотрел все сводки, но не нашел терактов за указанный период с участием женщин-смертниц. Возможно, у него не было доступа к засекреченной информации, а возможно, просто плохо искал, как тогда подумалось Сереге, когда он с сожалением расставался с бутылкой хорошего коньяка.

Реклама:

Скрыть

Серега оторвал взгляд от черно-белого лица, в котором смутно узнавал девушку, несколько раз виденную им в доме Ахмеда, и взглянул на Батю. Тот смотрел на него со спокойным ожиданием, без характерной заинтересованности, если бы от ответа Сереги что-то зависело. Значит, Батя и сам знает, что это именно та самая… Было очевидно, что и разговор тот Батя прекрасно помнит.

— Да, это Джамиля. Что о ней известно?

— Она была арестована в Турции в числе одной курдской группировки. Фотография сделана после ареста. Потом у них случилась небольшая заварушка, арестованные сбежали. В том числе и она. Лидер той группировки как раз и оказался сейчас в поле нашего зрения, но он не организовывал терактов с помощью смертниц. Данных о том, что при нем сейчас есть какая-нибудь женщина тоже нет. Да и содержать три года смертницу на наркотиках никто не станет, сам понимаешь.

Серега в задумчивости кивнул. По всему выходило, что о судьбе Джамили ничего выяснить невозможно. Может быть, лидер группировки сам ее убил после побега, не имея возможности ни содержать такую дорогостоящую игрушку, ни продать — наверняка же, скрывался какое-то время. А возможно, при побеге они разминулись, она осталась одна — в таком случае судьба ее может быть какой угодно! Могла встретить кого угодно, а могла погибнуть, не имея средств к существованию — тем более что плохо ей должно было быть уже при аресте, без наркотиков-то. Никакой определенности… И пусть в данном случае это лучше, чем некая трагическая определенность с большим количеством жертв, но все же хотелось знать больше.

Он старался не думать, не вспоминать, и чаще всего это у него получалось. Жизнь за прошедшее время подкинула куда более уничижающие ошибки, чтобы жалеть еще и о том, чего точно не знаешь. Но иногда, просыпаясь после кошмара, в который раз связанного с гибелью гражданских на том злополучном катере, он не мог заснуть, и раззадоренное воображение рисовало картины свершившегося теракта: огонь, дым, убитые и раненные, а перед этим бледная маленькая рука, нажавшая на кнопку под складками черного платья…

А может, и не было ничего… Единственное, чем он мог себя утешить.

— Но мы ее нашли, — вдруг выдал Батя, и Серега ошалело на него уставился. Подумалось, что при более частом, чем во времена «Тайфуна», общении с генерал-майором, у командира появилось Приговская любовь к театральным эффектам.

— И?.. — спросил он, потому что Батя снова замолчал.

— Мазхар Хасан, лидер той группировки, действительно хотел провести акцию в России, видимо, именно поэтому девушка ему была нужна, говорящая по-русски и с подходящей внешностью. В России у них нет идеологических интересов, скорее, это был способ заработать. После побега ему пришлось затаиться, но деньги были нужны еще больше прежнего, потому он продал смертницу заказчику. Так она снова оказалась в России.

Серега начал терять терпение и подумал, что Приговские замашки ужасно, как оказывается, заразны.

— Она погибла при задержании, — вдруг снова резко ошарашил Батя, когда Серега уже и не надеялся услышать главное. — Подорвала себя, не дойдя до цели, когда поняла, что ей хотят помешать.

— Пострадавшие? — сглотнув, спросил Серега, успев подумать, что готов к любому ответу. Он потом разберется, что ему с открывшейся правдой делать.

— Раненые.

Вот и все. Можно выдохнуть. Только пока вместо облегчения Серега ощутил лишь сожаление. Вспомнились слова Бати тогда, два года назад. Он все же решился спросить, мог ли он что-то сделать, а Батя спросил, собирался ли Серега бежать, если бы Джамилю не увезли. Серега подтвердил, Батя сказал, значит, все правильно, и добавил, что он бы попытался убежать, а дальше решил бы по ситуации.

— Спасибо, Бать.

Командир кивнул.

— Я могу идти?

Батя кивнул, но когда Серега был уже в дверях, окликнул его.

— Тебе повезло. — Серега с пониманием кивнул, уже успел сам об этом подумать. — Но иногда лучше не знать, — добавил командир и взглянул так, что уточнять что-либо Серега не решился. Кивнул и прикрыл за собой дверь.

Теперь он свободен, но мысли про желанный отдых на диване еще долго не приходили. Слишком много воспоминаний обрушились одновременно — и Ахмед, и то, как мучился тогда в горах, размышляя, что делать, и тот момент, когда ему сказали, что ее увезли, и как потом представлял, как Джамиля шагает с поясом шахида где-нибудь в метро или на вокзале… Отпустило уже в дороге, когда отвлекся на машину. Все позади. Никто не погиб, кроме нее самой.

Свободен. Теперь свободен.

Одним словом — накипело.

Стеб. Местами с любовью к создателям сериала, местами с иронией, местами... с непониманием.

Таймлайн — следующий день после последней серии РР, но содержит много спойлеров по сезону "Особое задание".

______________________________________________________________________________

Серега только закончил чистить двор от снега и обдумывал, есть ли у него силы, чтобы приготовить что-то мало-мальски вкусное. Силы, в общем-то, были, но готовить все равно было лень — а раз лень, то и супчиком «из пакетика» он прекрасно обойдется. Вот печку затопит — и займется. Отряхнув на крыльце валенки, он собрался уже войти в дом, когда с дороги вдруг послышался шелест шин по накатанной колее и внезапный двойной гудок. Серега обернулся и в сгущающихся сумерках вдруг узнал очертания знакомой машины. Пришлось идти открывать ворота. Гость как будто чувствовал — приехал ровно к очищенному заезду!..

— Здорово!..

— Привет! — выбравшийся из машины Васька пожал протянутую руку и скептически оглядел хозяина участка. — Ну и видок у тебя, Физик!

Серега поправил сползающую шапку-ушанку.

— Зато тепло! Это ты вечно без шапки бегаешь… Мозги как, не мерзнут?

— Мерзнут, — вдруг недовольно поморщился Васька и как будто бы передернулся от холода. — Я как вчера на футболе замерз, так до сих пор согреться не могу! — С этими словами он направился к багажнику.

— А потеплее одеться не судьба? — поинтересовался Серега у Васькиной пятой точки, потому как сам Васька исчез в недрах машины и что-то ворчал про то, что «блин, все рассыпалось».

— Нашим режиссерам, Физик, точно не судьба! — Кот выпрямился, потянув за собой пакет, в который складывал раскатившиеся, очевидно, при езде, вещи. То есть продукты, насколько сумел Серега в наступающей темноте разглядеть. — Мне же опять было велено шапку не надевать! Видите ли, без шапки у меня рожа сексуальнее!

Серега рассмеялся:

— Ну, ты уж выбирай: девчонкам нравиться или чтоб уши не мерзли!

— Главное, чтоб ничего другое не мерзло, — буркнул в ответ Кот, сунул пакет Сереге в руки и захлопнул крышку багажника. — На стадионе кресла, знаешь ли, без подогрева! Если б не по сценарию, я б хоть оделся нормально.

— Мда, — посочувствовал Серега другу, пряча улыбку. — Подожди… А что ты на футболе делал-то? Вы же того… скрываетесь.

— Все, Серег, больше не скрываемся. Горлина убили! Угадай, кстати, кто. И где.

— Ну, Батя, конечно? В последние пять минут серии?

— Ага, — кивнул Кот. — Пошли в дом, а? Холодно!

— Пошли, — кивнул Серега в сторону крыльца. — Да… Ничего не меняется. Это я про Батю.

— Ага.

— И где? Как обычно, на берегу залива по колено в воде? Холодно же!

— Не, бери выше.

— В смысле?..

— В прямом, — усмехнулся Кот, заходя в раскрытую дверь.

— У какого-нибудь обрыва над заливом? Поочередно пытаясь друг друга столкнуть вниз?

— Еще выше! — ответил Кот и тут же сам не выдержал: — Ты же «Шерлока» смотрел? Помнишь, с Мориарти на крыше? Мы еще говорили, что там водопад этот Рейх…-как-то-там…

— Рейхенбахский, — по привычке подсказал Серега.

— Ага. Что его на то здание поменяли.

— И что, Батя со всемогущим, неуловимым, как Мориарти, Горлиным дрался на крыше?

— А вот!.. Рядом с «Охтинской», на соседнем здании! — довольный произведенным эффектом, Васька прошел в комнату. — Плагиат-не плагиат, но явный намек!.. Тем более что Горлин вроде как сам в себя выстрелил… Ну, как Мориарти!.. Батя рассказывал, они дрались, он сам ни хрена не понял, что произошло, но пистолет был у Горлина и выстрелил, а вот куда тот целился, осталось неизвестным.

Мда. Это было бы смешно, если бы не было так печально… Хотя, может, и не думали они про «Шерлока»? Просто виды красивые нашли на крыше — там же Смольный на фоне должен быть. Нева, небо… Красиво, наверно.

Начав было стягивать куртку, Васька недовольно покосился на хозяина и натянул ее обратно.

— А когда тепло будет?..

— Когда ты дров принесешь, — усмехнулся Серега и поставил пакет на стол. Но посмотрел на недовольную мину и кивнул на диван. — Иди садись, вон, плед возьми. Сейчас все будет.

Пришлось снова влезать в валенки и топать к дровнику — из-за неожиданного визита Серега забыл, что собирался принести дрова.

Когда он вернулся, на столе уже красовалась бутылка в окружении каких-то банок и упаковок. Кажется, супчик отменяется, а «что-нибудь вкусное» доставили прямо на дом. Это, что ж, Васька окончание охоты на Горлина отмечать приехал?..

Хотя, судя по настроению, подумал Серега, занимаясь растопкой печки, Кот приехал жаловаться. Почти как всегда. Раньше, во времена «Смерча», они обсуждали друг с другом все прямо по ходу дела, возмущаясь всем, что их не устраивало. В последние годы общение резко сократилось — встречались изредка.

Тем долгожданнее и радостнее была та встреча… Тьфу, сколько можно об этом вспоминать!

В печке весело затрещал огонь, Серега поднялся, оглядел вскрытые банки с консервами и надорванные упаковки с нарезанной ветчиной, сходил на кухню и принес тарелки, вилки и стопки. Нахохлившийся Васька сидел в углу дивана и жевал кусок хлеба с какой-то рыбой.

— Давай рассказывай, — Серега уселся напротив и потянулся к бутылке. — Что они сделали на этот раз?.. Никого хоть не убили?

— Нет… — Кот все же снял куртку и придвинулся ближе к столу. — Финал они, Серег, слили. Вот… совсем.

Серега молча ждал продолжения, подумав про себя, что нисколько не удивлен.

— Прикинь, мы целый год почти в подполье, столько сил положено, чтобы Горлина вычислить, этот самый Горлин нас всех вместе взятых ненавидит люто, с Батей у них такая вражда и личные счеты, а в конце… пшик. — Васька взялся за рюмку. — Давай.

— За что?

— Да ни за что!.. За кинематограф, мать его!..

Не рассчитав силу, Васька стукнул стопкой об его стопку, расплескал водку и оставшееся выпил.

— Все не слава богу… — проворчал он, морщась. Поставил стопку и уставился на Серегу. — Ты же про Гномов еще не знаешь!.. Ты прикинь, ну, помнишь же, что два Гнома было в «Тайфуне»? Сначала один, потом другой, но тот же?

— Ну, да, конечно, помню. Бизон про него рассказывал.

— А теперь оказывается, что они… Блин, Серега, не поверишь!.. Они братья! Прикинь?!

— В смысле?!

— В прямом! Два Сергея Малых. Мы еще, помнишь, прикалывались, что в «Тайфуне» как Сергей, так Яковлевич обязательно?

— Было бы странно, если бы я не помнил.

Сарказма в его голосе Васька и не заметил, был слишком увлечен своим возмущением:

— Ну вот. Два Сергея Яковлевича Малых, оба спецназовцы, оба в одном отряде. И это не один и тот же человек, а… братья!

— Что за?..

— Ты у меня спрашиваешь?! — Васька схватился за бутылку. — Давай за здравый смысл выпьем, а?

— Давай, — вздохнул Серега и подставил стопку.

Когда выпили и наконец хоть немного закусили, Серега напомнил:

— Так что там с финалом-то?

— Да ничего. Сначала Беляев… Ну, да, он сначала всем не нравился, потом вроде привыкли, своим уже стал… Да и ничего, в общем-то, мужик, не спец, конечно, но… нормальный. Правильный, главное. Так его в финале ранили — я так и не понял насмерть или нет, но тяжело. И подставился ну та-а-ак глупо!.. В машине сам Горлин сидит, а Беляев ему ксиву под нос — «выходите!» И смотрит на него, как будто не узнает! Как будто не пялился на его фотку в досье целый год!

— Ну, всякое бывает… Может, и правда не узнал?

— Физик… — Васька аж жевать перестал. — Ты их защищаешь?!.. Ты?! После всего?!

— Да мне как-то все равно, — пожал плечами Серега. — Я за справедливость. Мог и не узнать.

— Мог… Ладно. Но линию Стэлса они просто про… того… Тьфу!

— И что с ним?

— А вообще ничего! Вообще не стали показывать. Багира только по связи сказала, что его и еще другого там чувака убили. Так, как будто речь про посредственных бандитов идет, самых обыкновенных! Это после того, как этот Стэлс столько раз у нас из-под самого носа уходил! Он реально крутой, Серег! Круче этого Горлина психованного. А они вообще никакого внимания ему не уделили.

— Времени в серии не хватило? — Серега как обычно попытался найти мало-мальски разумное объяснение.

— Это тянет на оправдание?

— Ну…

— Вот именно, — Кот грустно вздохнул и со злостью ткнул вилку в нарезку ветчины. — Одно хорошо… Следующий сезон летом начнется! В Калининграде.

— О-о, — усмехнулся Серега, — море, солнце?

— Смеешься? Наше же море, Балтийское!

— И оно бывает теплым. Лучше же, чем на Севере!

— Не поспоришь… Давай еще по одной.

Чокнулись, выпили — уже без тостов. С таким-то настроением…

Серега поднялся, проверил печку, подкинул дров. Васька, похоже, от водки согрелся, но подтопить еще надо — ночью комната быстро остынет.

— Физик, а… это… сортир у тебя по-прежнему во дворе?

— По-прежнему.

— Как ты здесь живешь?.. — проворчал Кот, натягивая куртку.

— Сам знаешь, куда режиссеры поселили, там и живу.

— Ну, квартира же у тебя тоже есть.

— На выходных и в отпуск приезжаю сюда. Мне здесь нравится. Тихо. — Серега отряхнул руки, поднялся и вернулся к столу. Васька в сенях чем-то грохотал в темноте — обувался. Серега взял с полки фонарик и вынес ему. — На, возьми, там темно.

Вернулся за стол, потянулся было к телефону, но передумал. Передалось Васькино настроение. Да и разговор напомнил много неприятного.

Чем закончится его перевод в «Нерпы», Серега узнал раньше остальных. Ребята обнимались, радовались встрече, и только Батя с Приговым показались слегка напряженными. Конечно — они не могли не знать, они всегда все знают.

А потом все дружно ругались на режиссеров… Лишний раз вспоминать не хотелось, он и не вспоминал, только грустно было, что ни с ребятами поработать и пообщаться как раньше не дали толком, ни в дальнейшем уже точно ничего не будет. Грустно и обидно.

Васька вернулся, отряхивая с волос крупинки снега — если зарядит на ночь, утром еще машину откапывать придется… Скорей бы уж весна!..

— А ты прикинь, в новом сезоне Бизона женить собираются! Я ж сценарий видел!

— Чего?!

Эта новость была похлеще слитого финала!

— Ага! На поварихе с нашей новой базы! Типа она готовит…того… божественно.

— И… что? — не понял Серега. — Она готовит божественно и поэтому надо на ней Бизона женить?!

— Ты опять у меня спрашиваешь? — возмутился Васька. — А вообще прикольно… Ну, если она и правда вкусно готовит! Удобно! Котлеты у нее там вроде какие-то особенные будут…

Повариха?!.. Повариха с военной базы?.. Ничего «прикольного» Серега не увидел.

— У них там, что, роман будет?

— Да фиг наших режиссеров поймешь. Вроде он пойдет на свидание, но оно сорвется. А, потом еще ее в заложники террористы захватят. Ну, а мы, конечно, спасем.

Господи… Ну, да, чему тут удивляться?.. После всего, что было, уже и нечему. Только за Бизона обидно! Выглядит так, будто отчаявшийся завести семью немолодой уже мужик хватается за последний шанс — любовь-не любовь, хоть бы поесть хорошо… Ужас какой.

Котлеты… Как будто, по их мнению, Бизон за все годы ничего лучшего, чем повариха, не заслужил!.. Прицепились к еде, как будто это единственное его отличительное качество!.. Такое ощущение, что они своих персонажей вовсе не знают и не понимают!.. Впрочем, чему он удивляется?.. Сам с этим непониманием столкнулся в свое время — и в «Тайфуне», и в «Смерче».

— Мда… похоже, чем дальше, тем все хуже…

— Ага. Кстати, ее Катей звать. Прикинь? У Опера Катя и теперь у Бизона будет Катя. Других имен не существует наверно!

Серегу нехорошо передернуло от собственного воспоминания по имени Катя, доставшегося по милости режиссеров.

— Ну да, с именами всегда беда была…

— Ага, одни Сереги, некоторые даже Яковлевичи, теперь, вон, оказалось, что вас аж трое, а не двое! И новорожденных всех в честь Бати называют, других имен нет!

— Это у Ирки-то? Борькиной сестры?

— Ага, еще у Сармата, — Васька соорудил себе очередной бутерброд. — Про которого, кстати, похоже все забыли. Когда было полгода, говорили, что в коме, а потом тишина… А в новом сезоне Тигра собираются постоянно в госпитале держать! Только оклемается от одного ранения, сразу же новое получит.

— Это ж вроде твоя личная фишка, — горько усмехнулся Серега.

— А вот… — улыбнулся Васька. — Надо уступать дорогу молодым!

Смешно…

— Зато лечиться будет нормально. Без побегов из больнички. И не как мы, с ранениями снова в строй.

— Повезло, — хмыкнул Серега. — Кот, там вообще хорошее-то хоть что-то будет?

— Ну, террористов ловить будем…

— Террористов мы и так ловим, — Серега поднялся и подошел к печке подкинуть дров.

— Ну… — Васька крепко задумался, что само по себе уже настораживало. — Девчонки в душе будут!.. Мы там в регби играть будем…

— Оу!.. Уже хорошо! — про девчонок в душе Серега не очень понял, но регби — это что-то новенькое. И явно положительное.

— Да, только… — Кот замялся, — ну, там тоже свои… проблемы будут. У нас же не бывает «хорошо» без последствий! Ладно… — рассказывать подробности он, похоже, не захотел, как и Сереге не захотелось настаивать: извечные проблемы и трагедии надоели до чертиков. — А потом после игры на базе девчонки в душ пойдут, раньше такого не показывали!

Серега хмыкнул, поправляя в топке неудачно легшее полено:

— С трудом представляю, чтоб Мурка согласилась на душ.

— А вот Дана, думаю, против не будет, — ухмыльнулся Кот с таким явным намеком в голосе, что не понять его было невозможно.

— Кот…

— А что сразу Кот?.. Той фразы же не было в сценарии!.. Сам флиртует, а потом «Кот»!..

Ну, не было. Ну, вырвалось. И что теперь?..

— Уймись, — Серега шутя замахнулся очередным поленом.

Васька, смеясь, заслонился рукой, но смеяться тут же перестал:

— У Даны там роман, похоже, будет… Тип какой-то мутный… Вроде предателем окажется. Я не очень подробно читал — больше про себя искал.

Серега вздохнул. Не могут режиссеры устроить своим персонажам нормальное личное счастье. Одному Оперу повезло. Случайно, наверно.

— И что? Серьезный роман?

— Да я не понял. Вроде нет. А, у меня же его фотка есть!.. Я сохранил фотки актеров, которых подобрали уже. Кстати, у них там опять нехватка кадров! Сейчас покажу!

Серега вернулся к столу, Васька поколдовал над своим смартфоном, пару раз взмахнул пальцем и развернул экран к Сереге.

— О, Костя! С которым мы банк грабили! — Серега чуть развеселился от приятного воспоминания: «Тайфун», молодость, совместная работа с Батей и Багирой…

— Ага, — как-то подозрительно мрачно кивнул Кот, — а тут он не наш Костя, а бандит.

— Понятно… — вздохнул Серега. Ну, не в первый раз это, к сожалению. Со времен «Северных рубежей» они с этим явлением сталкивались уже неоднократно. Даже нынешними бойцами спецотряда стали бывшие злодеи. И среди бандитов попадались те, кто в прошлом были положительными героями. Круче всех досталось Бизону, когда террористкой оказалась женщина, с которой у него раньше были отношения. Кинематограф, елки!.. Как только еще сам Бизон не превратился вдруг в очередного террориста!.. Рыжего и очень злого.

— О, вот он! — продолжавший перебирать фотки Кот снова развернул телефон… и Сереге показалось, что окружающий мир перевернулся. — Слушай… — в голосе Кота послышалось вдруг сомнение, — что-то мне его лицо знакомым сейчас показалась…

— Твою же… — Серега сглотнул, отвел взгляд от экрана, потом посмотрел снова: ничего не изменилось, в телефоне по-прежнему светилась фотка Белова. — Кем он будет? С которым у Даны роман? И он окажется предателем?

— Ага. Он в конце застрелится. Типа честь офицера сохранит.

Потянуло нервно расхохотаться, но заработавшее воображение реакцию сбило. Слишком ярко представилась картинка, как Олег подносит к голове пистолет!.. Пожалуй… наверно, это то, чего ему, Сереге, всегда хотелось. Чтобы эта самая офицерская честь в бывшем друге нашлась!..

Мысли набегали друг на друга, образовывая кашу: от еще не прошедшего шока до иррационального желания вот прямо сейчас удостовериться, что Белов действительно сидит и не сбежал ненароком.

— Физик… — Васька смотрел серьезно и тревожно, отследил, видимо, реакцию, — и кто это? Почему-то мне сейчас показалось, что он с тобой связан. Неужто тот самый?

— Да, это Белов.

Слово, которое сказал Кот после пары секунд офигевшего молчания, полностью выражало то, что думает сам Серега. Потому он только кивнул, соглашаясь. Бывают ситуации, которые наиболее полно может охарактеризовать только ненормативная лексика.

— Из хорошего там еще Пригов отличится. Теракт предотвратит метким ударом ножа.

— Это как? — слабо улыбнулся Серега, еще не переварив режиссерские сюрпризы.

— Там главарь террористов во время нашего штурма потянется к кнопке, — они спутник с ядерным зарядом на Москву направить хотели — а наш генерал его остановит. Метнет ножичек прямо в кисть, — с долей гордости за Пригова пояснил Кот.

Серега не удержался от иронии:

— БУП-14?

— Не. Генерала там в плен захватят. В общем, отличится. А еще Бате дочка его начнет звонить, общаться захочет.

— Надо же… Действительно, хоть что-то…

Кот взялся за бутылку:

— Давай за всех наших выпьем! Чтоб у нас у всех, у каждого все хорошо было! Ну их в баню, режиссеров, с их вы... выкрутасами. Пусть придумывают нам что-нибудь хорошее!

Серегину стопку он наполнил, а вот свою не успел — по окнам мазнул свет фар и раздался гудок.

— Кого это еще принесло? — с опаской вытянул шею Васька, пытаясь разглядеть что-то в окне.

Серега подошел ближе, но ничего, кроме света фар, не увидел.

— Или я ошибаюсь, или это микрик… Расстояние между фар больше, чем у легковушки.

— Бизо-о-он?!.. — простонал Васька и растерянно уставился на пустую стопку в руке.

— Бизон, Бизон, — раздалось от хлопнувшей двери хорошо знакомым голосом, и через секунду в комнату зашел командир. В камуфляже, с разгрузкой и кобурой. — Здорово.

Серега ошалело поднялся и пожал протянутую руку.

— Привет! Присоединиться не предлагаю, правильно понимаю?..

— Правильно понимаешь, — кивнул Бизон и взглянул на Кота. — Предлагать буду я. — Затем окинул взглядом стол и оценил полупустую бутылку. — Это все, что выпили?

— Да, — кивнул Серега.

— Кот, собирайся, в машине переоденешься.

— А выходной?..

— А выходной отменяется. Скажи террористам спасибо, что нам по пути было за тобой сюда заезжать!..

— Так, а… — Кот вопросительно кивнул на бутылку.

— Людей у меня нет, — раздраженно бросил Бизон, — ты хоть в машине подстрахуешь, если что. С нами только Опер с Тигром.

— Бизон! — повинуясь безотчетному порыву, позвал Серега, пока Кот с кислой миной вылезал из-за стола. — Можно мне с вами?

Боря пару секунд молча смотрел на Серегу, посмотрел еще раз на стол, потом потянулся рукой к кнопке связи.

— Бать, тут Физик с нами просится… — разговаривать с командованием Бизон ушел во двор. Вернулся быстро, бросил взгляд на Серегу: — У тебя минута.

Серега метнулся в соседнюю комнату, выхватил из шкафа запасной комплект камуфляжа и через минуту был готов. Бизон предусмотрительно затушил огонь в печке, Васька оделся и обулся.

— Пошли. — И уже во дворе, пока Серега запирал дверь, командир спросил: — По поводу чего пьянка-то? Кот, тебе Горлина жалко?

Васька фыркнул:

— Типа того…

— Ладно, ладно, — усмехнулся командир. — Идем, развлекаться в сериале потом будем, а службу еще никто не отменял…