Розовый месяц Самары (джен)

В Самаре небо часто бывает розовым, но это не связано с временами года...

При этом большую роль играет Луна, видимо, в качестве подсветки. (с)

с форума «Большой вопрос»

* * *

Здравствуйте, незабвенный Фёдор Иванович. Вот и снова весна в наших краях случилась. Птахи с зимовок домой возвращаются и так-то радостно галдят, свистят да щелкают, что сердце от той кутерьмы тоже петь начинает. Хоть за них порадоваться, пока мой селезень перелётный все никак в родную сторону не вернётся. Не в укор это, Фёдор Иванович, но вот уж как пять месяцев я весточек от вас не получала, и снова мне под утро сон, что и третьего дня был, приснился. Будто встретилась вам в стороне далёкой княжна в шальварах. Бусы у ей на руках, ногах и шее наверчены, чисто как в той фильме про Стеньку Разина, что мы с вами сразу после свадьбы на плавучем иллюзионе видели. И вьётся эта княжна вкруг моего селезня, и бусами трясёт, и глазами насурьмлёнными поводит. Тут сон всегда обрывается, девица и доплясать не успевает. За теми снами мысли в голову разные приходят. Раньше-то я княжну жалела и под конец песни о Стеньке-разбойнике плакала. А теперь всё думаю, а ну как у разбойника разбойничиха была, а тут вдруг княжна? И жалко её, в шальварах тоненьких, а всё одно классово чуждый элемент. И ежли у вас вопросы какие есть, знайте, Волга у нас широкая, не одну княжну в себя принять может.

* * *

Ненаглядный Фёдор Иванович, иду я сейчас до Городского Совета и той минутой на солнышко смотрю да в мыслях с вами разговариваю.

До Совета иду я по следующей надобности: Ирина-солдатка с Рабочего посёлка в прошлом годе на постой разрешение сделала, и ей теперь за квартирантов от Совета дровами помогают, раз даже керосину для лампы налили. Хочу себе бумажку выправить — и в хозяйстве подмога, и всё не так скучно, как одной, будет.

Живём мы по-разному, сложности и недовольные, конечно, встречаются. А только я смотрю и думаю, хорошо же теперь у нас власть устроена. Раньше, к примеру, выручит крестьянин за год три рубля, и один рубль барину заплати, один целковый в церковь отнеси, а разбойник за своим рублём сам придёт. А новое государство за один раз всё возьмёт. Куда как разумно. И беспокоиться больше не об чем.

* * *

Милый сердцу Фёдор Иванович, всё у нас хорошо, погоды стоят ясные, с неделю уж не дождит, и хворобой никакой не мучаемся. Капуста уродилась богатая, сочная, две здоровых кадушки заквасили. Культурно опять же облагораживаемся. Давеча приезжал до нас лектор из Ленинграда, целую неделю на него в клуб всем городом ходили. Сначала у него лекция про мировое равенство идёт, да тёмное наше прошлое и светлое будущее, потом вопросы, а после патефон до самой темноты крутят. Сам лектор чернявый, курчявый, вертлявый, со шнобелем. Вылитый Йоси-башмачника сын, и зовут Лёва. Вот из зала и поинтересовались вежливо: «не из жидовских ли он?». Вскинулся весь, аж головой затряс и новую лекцию завёл. Говорить надо не жид, а еврей, только и этак теперь неправильно, вопрос этот революцией вовсе закрыт. Все советские. То раньше империалисты проклятые народу голову морочили да на погромы отвлекали, а в новом мире надо громить врагов мировой революции, а не нехристей иудейских. Вот ведь Библию возьми, там всё евреи. И правда, а ведь раньше я об том и не думала, хоть имена сплошь Соломон да Давид, да Сарра с Рахилью. А он давай дальше объяснять, Библия, мол, тем и хороша, что люди, они всегда одинаковы и друг на дружку похожи. Оно, конечно, правильно, что у него за своих сердце болит, и погромы — оно не по-божески, а таки товарищ председатель Совета ему потом выговорил, чтоб народу обратно голову религией не забивал.

А то и прав он, думаю, что в Библии-то про всех написано. Меня вот, к примеру, взять — Наталия-мученица Никомидийская, не меньше. Так и храню верность супружеску, пока вы, как Моисей, по пустыням бродите. Всего и отличий, что Моисей свой народ водил, а вы — всё больше братские. Ой, дожить бы уж, Фёдор Иванович, когда и меня вы куда-нибудь сводите.

* * *

Разлюбезный Фёдор Иванович, кот Васька на завалинке потягивается, и до того у него морда потешная, что не хихикать нет никакой возможности. Настроение у меня лёгкое, будто воздух на эту Масленицу. А что смешинку проглотила, так я под хмельком всегда смешливая. Не подумайте чего, себя я блюду, с этим не озорую, но тут повод подстатился. Алёне-хромой в ателье две штуки полотна кумачового принесли — на транспаранты да на скатерти. А она возьми да выкрои с экономией. Из остатков юбку мне справили. Ладную, кумачовую. Гришка-сосед с год как с войны пришёл, по вечерам прямо под наши окна на набережную в красных революционных шароварах на прогулку выходит. А теперь и я в кумачовой юбке вышла. Иду я по одной мостовой, а Гришка — по другой, мне навстречу. Флаги праздничные развеваются. И так-то нарядно всё, аж глаз слезится.

А морда у Васьки смешная таки. И что я раньше того не видела.

* * *

Вот о давнем письме помянули вы, Фёдор Иванович, всуе, мол, сражаются басмачи с нами, призывая себе в помощь Аллаха. Но товарищ Аллах, как личность несознательная, подкрепления им не шлёт. А того вы, вероятно, не ведаете, что богов-то теперь и вовсе нет. Я, конечно, женщина необразованная, но на постое у меня учительница живёт. Из самой Москвы два сундука книжек привезла, и ни в одной картинок нет. А картинки у ней в отдельной картонке завёрнуты. Так есть там такой Цолковский, чисто Иоанн Кронштадтский только без клобука, хоть сам, видать, из ляхов. Пишет, мол, никакого бога на небесах нет, есть только тела небесные. А неужто тело без души может, спрашиваю. Может, мне та учителька говорит. Вот поезда из ракет туда пустят, и народ сам увидит. А что ж тогда от испугу перекреститься так и тянет, снова интересуюсь. Перекрестишься, и легче станет. У учёных людей на всё ответ есть. Вот колокольный звон плывёт, и народ крестится — это, мол, условный рефлекс. Академик Павлов доказал. Сам из наших, из православных, ликом что Никола Угодник, с божьими тварями опять же опыты работает. Лампу академик зажжёт, собачка пупок и перекрестит: спасибо, Иисусе, что не в темноте живём.

Когда-то то будущее придёт? А только в небо я бы на поезде съездила.

* * *

Бесценный Фёдор Иванович, век-от не стоит на месте. Люди меняются, город наш меняется. Хотя некоторого изменения вроде как и не касаются вовсе. Была вот Мотька Магдалина, ей перед самым царёвым отречением жёлтый билет оформлять собирались, а теперь — комендант общежития для бойцов Красной Армии. Что тогда общежительствовала, что сейчас живёт со всем обществом разом. А тут у нас снова весна, и Международный женский день подоспел. Как не отметить. И так обстоятельно с данным вопросом решили разобраться, что заснула Мотька в своём общежитии с папироской подкуренной. Марки «Палехский баян» ленинградской фабрики имени Клары Цеткин, что тот праздник придумала. Папироска тлела, тлела да и искру на покрывало пустила. Из искры разгорелось пламя. Паша Мотова, серьёзная девушка — Мотовы, помните ли, на дальнем конце Рабочего посёлка живут — пока мужиков по фронтам носило, в пожарную часть пошла, и дали ей пожарный расчёт командовать. А аккурат к женскому дню хроникёра прислали — запечатлеть, что бабоньки не только сиську дитёнку в рот совать могут. И до чего тот хроникёр старательный. Только пока он расчёт во фрунт выстраивал, чтоб фото покрасивше получить, общежитие сгорело к хрена… Сгорело. А огонь на другие дома перекидываться начал. Тут уж Паша красоваться бросила, всерьёз взялась, но пол-улицы домов как выкосило. Совет подумал, подумал, общежитие за три квартала перекинул, а улицу постановили переименовать. Теперь мы не абы где живём, а на улице Клары Цеткин. Хорошо праздник отпраздновали. Можно сказать, душевно и тематически.

* * *

Любезный Фёдор Иванович, растревожилась я давеча, не спалось мне. Стала считать-высчитывать, сколько ж лет с той нашей прощальной осени минуло. Насчитала пятнадцать без малого, а всё носит вас под чужой луной да под чужими солнцами. И так-то мне в загрудьях да в подмышке защемило, такой душной тоской сердце изгрызло, что окно распахнуть бросилась. А там месяц-молодик над крыльцом висит и розовеет, ровно палисадник бутонами. Гляжу я на него одна-одинёшенька и вспоминаю, как намедни мне Совет нового постояльца прислал из агитаторов, что хронику показывают, про Интернационал да про новый мир всё как есть объясняют. А в новом мире новую женщину ваять будут. Той, что до сеновала с комсомольцем пройтись, что стакан воды выхлебать. И так-то жалостливо он про стакан воды рассказывал, уж как не напоить. Только вот стакана под рукой не сыскалось, а в сенях аккурат два ведра полнехоньких стояло. Возвращайтесь, незабвенный Фёдор Иванович, а то вьются охочие тот стакан воды испить, будто у нас во дворе единственный колодец на округу.

За сим с вами прощаюсь, покамест не новая женщина нового мира, но сознательная гражданка Самары, супружница ваша Катерина Матвеевна.