Сердце не Камень (гет)

Странное это было время, в которое он попал. К некоторым вещам невозможно было привыкнуть: странная еда, странная мода, странная музыка. Ну вот что это такое: хип-хоп, рэп, трэп? Этот тыц-тыц-тыц они называют музыкой?

Стив многого не понимал, но с некоторыми вещами смог смириться — в основном с теми, которые звучали в унисон с ним.

Половина сердца у меня в груди,

Милая, пойми, милая, прости,

Кровью алой стелется след моей судьбы,

Милая, приснись, милая, дождись…

В его жизни и впрямь было слишком много крови, но совсем не поэтому в груди болело так сильно, словно вырвали половину сердца.

* * *

Когда-то, давным-давно, Стив очень хотел стать чьим-то соулмейтом. Мечтал, что найдёт однажды свой Камень, который невозможно потерять или сломать, только выбросить. Твёрдо знал, что ни в коем случае не выбросит его, ведь его родственная душа будет самой лучшей в мире. И пусть даже её Камень будет самым простым, неважно — это будет значить лишь то, что человек она простой, ничем не выдающийся, ну и ладно. В любом случае будет замечательно. Но Камень у Стива всё не появлялся.

А вот у Пегги был — очень красивый, ярко-голубой, в виде самого настоящего слона, с ногами, хвостом и даже ушами, только слепой.

«Наверное, у моего соулмейта будет маленький чёрный Камень, — говорила Пегги, очаровательно улыбаясь. — Когда он соприкоснётся с моим, чтобы слиться, то станет глазом».

Стив был в корне не согласен, что пара Пегги может быть настолько непримечательным человеком, слишком уж она сама была яркая, красивая, храбрая… Очень быстро он понял, что согласен на самый простой и невзрачный Камень, лишь бы он стал парным для неё.

Камни всегда появлялись именно тогда, когда было нужно, не раньше и не позже. Ну куда уж своевременнее, думал Стив, отправляясь на очередное задание, с которого мог не вернуться. Куда ещё тянуть, чего ждать?

К моменту, когда его самолёт падал во льды, Камень так и не появился.

* * *

Солнце съест Луну, Луна вернётся вспять,

Сколько нужно выстрадать, чтобы тебя обнять?

Семьдесят с лишним лет прошло. Та Пегги, что он увидел в больнице, — это была только оболочка от той яркой искорки, что он знал когда-то, и только глаза сверкали так же, как и раньше: силой, смелостью… счастьем.

«Так ты нашла его? И какой он?» — спросил он тогда.

«Самый лучший», — ответила она, улыбаясь, и достала свой Камень.

О да, соулмейт Пегги и правда был, по всей видимости, уникальным. Маленький чёрный камушек? Стив даже не сразу смог представить себе, как выглядел этот Камень, но когда он соприкоснулся с Камнем Пегги и слился с ним, у слона появились не только глаза — к слову, зелёные, — но прорисовались все чёрточки, тени и даже морщинки. Слон стал словно настоящий и очень красивый. И уж, конечно, с первого взгляда на эти два Камня становилось ясно, что именно они — две половинки единого целого. Вот уж кому не пришлось бродить по миру и прикладывать свой Камень ко всем подряд в надежде найти свою пару. Стив попытался мысленно отделить чёрные линии от голубой основы. Камень соулмейта Пегги должен был быть объёмным и очень хрупким, он мог выглядеть так, словно из слона вынули нервную систему. Конечно, даже такой Камень невозможно сломать, но достанься Стиву такая красота, он берёг бы его, пылинки с него сдувал, лишь бы…

Камня у Стива не было. И было похоже на то, что уже никогда не будет. Когда стало понятно, что Пегги встретила своё счастье и прожила с ним долгую жизнь, наполненную любовью, Стив почувствовал себя так, словно это из него вынули нервную систему. Или как минимум половину сердца, и оставшаяся половина судорожно и бесполезно пыталась гнать по жилам ледяную кровь, но не справлялась. Слава сыворотке доктора Эрскина, даже это не помешало бы Стиву жить и нести в мир добро и радость.

Он разминулся со своей любимой на семьдесят лет. Что ж, раз уж не ему суждено было сделать её счастливой, остаётся в память о ней позаботиться, чтобы как можно меньше людей столкнулись с болью.

* * *

Камень появился у Стива на следующий день после того, как он узнал о смерти Пегги. Очень сложный, невероятно красивый, состоящий из тонких чёрных прожилок — словно из слонёнка вынули нервную систему — с зелёными искорками на месте глаз. Стив смотрел на него и не понимал, за что ему это? Изощрённое издевательство. Чего ждал этот Камень семьдесят лет? Где-то в мире есть ещё одна Пегги?

Однако время шло, и Стиву пришлось сосредоточиться на работе — хотя сперва получалось скверно. Да и потом, стоило немного задуматься, и тоска возвращалась. От злого отчаяния он чуть не выбросил Камень в Гудзон, спохватившись в самый последний момент — и потом долго прижимал его к груди, чувствуя, как разрывается расколотое напополам сердце.

Боль, ветер — голос твой, звёзды — глаза,

Знал бы, где свидимся, бежал бы туда,

Жаль, на ногах цепи…

Потом был Танос и те пять лет, о которых Стив совсем не любил вспоминать. Потом из квантовой реальности, как чёртик из табакерки, выскочил Скотт, Тони с Брюсом поднапрягли свои извилины, и только тогда стало понятно, чего же ждал Камень.

* * *

Стиву не нравились многие вещи, с которыми пришлось столкнуться в новом времени, хотя с некоторыми, как оказалось, можно смириться. Но одного было не отнять: новое время означало новые технологии, которых не могло быть семьдесят лет назад. Вот, например, устройство, которое Стив, несмотря на все объяснения, продолжал про себя называть машиной времени.

И когда он стоял, держа в руке чемодан, набитый Камнями Бесконечности, сжимая другой рукой в кармане свой Камень, уже зная, как распорядится выпавшим шансом, — он впервые за много лет чувствовал, как радостно бьётся в груди его наконец-то целое сердце.