Руссо туристо, облико морале (гет)

31 августа.

Яна сидела в машине и отрешенно рассматривала проплывающие мимо окна пейзажи. В Италию они с семьей прилетели уже часа три назад; пока прошли регистрацию, пока забрали чемоданы и нашли автомобиль... В общем, она валилась с ног от усталости. С каким нетерпением Яна ожидала отпуска — и вот Италия встретила ее жаркой погодой под сорок, скучными ландшафтами и сплошными пробками на дорогах. Когда же они, наконец, доберутся до отеля? Яна надеялась быстренько заселиться и пойти к морю. Она еще не разу не видела моря вживую, только по телевизору и на картинках. И вот до мечты всего несколько километров. Если бы не чертовы пробки!

Яна сочувственно покосилась на ведущего машину мужа. Севка, похоже, тоже жутко устал — еще бы, из дома они выехали очень рано. Потом двухчасовая дорога в машине, несколько часов в аэропорту, перелет. Еще и Максик в самолете раскапризничался. А теперь Севу еще и автомобиль пришлось вести! Яна предлагала меняться во время пути, но разве муж согласится... Что касается вождения, Сева был непреклонен: он водит лучше. Намного. Ей лучше не вмешиваться. Точка. Яна внутренне фыркнула. Ну и ладно, не очень-то и хотелось, пусть ведет, если хочет, а она из окна поглядит.

Ну когда же они, наконец, приедут? Уже сил не осталось: задницу отсидела, глаза закрываются, а навигатор вот уже полчаса талдычит: "Осталось пятнадцать минут".

Сев о чем-то рассказывал — он всегда становился ужасно болтливым, когда уставал; сын спал на заднем сидении, бубнение мужа и однотипные поля с яблонями и кукурузой усыпляли, и Яна не заметила, как провалилась в сон.

Перед ней раскинулось южное море — лазоревое, в белых барашках, мягко рокочущее и набегающее волнами на берег. Она сидит на песке, подставив лицо лучам вечернего солнца. На берегу, кроме нее, никого нет. И тут она замечает темную точку, движущуюся по кромке воды ей навстречу и увеличивающуюся все больше и больше. Яна прищуривает глаза, чтобы разглядеть, кто это. И выдыхает. ОН. Хорошо сложенный, одетый лишь в темные шорты; черные волосы, чуть не достающие до плеч, слегка растрепаны ветром; темная поросль на груди, массивный нос и чувственно изогнутые губы. Он подходит, садится рядом, разворачивается к ней корпусом и чарующим низким голосом произносит: "Ciao, bella". И, проведя ладонью по ее щеке, нежно целует в губы, они падают на песок… и Яна довольно существенно прикладывается головой к непонятно откуда взявшейся на пляже гигантской раковине.

— Ай! — от удара головой по боковому стеклу Яна проснулась.

— Упс! Извини, там такая трещина в асфальте была. Уже подъезжаем.

Яна ошалело потрясла головой, пытаясь прогнать остатки сна. И надо же такому присниться — она в объятиях какого-то носатого черноволосого мужика. И конечно, как всегда повезло: треснулась в самый интересный момент и проснулась. Ну почему такое случается только с ней?

Машина подъехала к отелю. Тот располагался в тихой части города у кольцевого перекрестка, с краю стояли припаркованные в ряд автомобили, свободного места не было, а стоять вторым рядом, мешая другим машинам проезжать мимо, было невозможно.

— Слушай, Ян, давай я вас с Максом здесь высажу, может, пойдете зарегистрируетесь? А я поищу парковку.

И не дав Яне опомниться, Сев помог им с сыном выбраться из машины, выгрузил чемодан, дал документы в руки и отчалил.

Яна, отмерев, обреченно вздохнула:

— Ну что, Макс, потопали.

Она уже "предвкушала", как будет изъясняться у стойки регистрации, потому что, судя по отзывам, в гостинице говорили только на одном языке: итальянском, в котором она была, как говорится, ни бэ ни мэ. Конечно, если повезет, то на ресепшене найдется кто-то, говорящий по-английски, но и с этим языком дела у Яны обстояли не намного лучше, она знала его на уровне "понимаю, что это — английский, могу перевести через гугл-переводчик". И что ее угораздило в свое время записаться в школе на немецкий? Вот Севка — другое дело, он преподаватель английского в строительном колледже, да еще и французским владеет, мог бы и сам зарегистрироваться, а не бросать ее тут одну. Среди итальянцев. Без языка.

Отель, который Севка выбрал по Интернету, а Яна одобрила, был небольшим, "только для семей с детьми". Немного старомодное, но уютное тесное фойе было битком забито: тут и там сидели на диванчиках и в креслах итальянские родители, итальянские детишки резво бегали по коридору, что-то громко лопоча, справа находилась "парковка" детских колясок и надувных кругов и матрасов гигантских размеров, слева стояла машина для попкорна, бодро выплевывающая белые комочки в стеклянную емкость, и автомат с прохладительными напитками. Где-то впереди гулко звучали голоса и вкусно пахло пиццей и пастой. Кажется, там был ресторан.

Яна нерешительно подошла к стойке регистрации, откашлялась и, когда администратор отеля — странно, но ею оказалась девушка азиатской внешности — подняла глаза, протянула ей распечатку брони.

Девушка приветливо улыбнулась и что-то спросила по-итальянски. Яна виновато улыбнулась и покачала головой.

— Do you speak english? — поинтересовалась администратор.

— Только по-русски, — робко сказала Яна.

Девушка задумалась — ясно, что по-русски она не говорила — и, с надеждой посмотрев на Яну, спросила:

— English? A little bit?

— Литл бит, — покорно согласилась Яна, показывая пальцами, насколько мал этот "литл бит".

Администратор попросила документы, а потом поинтересовалась, хотят ли они сразу зарегистрироваться или желают сперва пойти пообедать. Это Яна еще с грехом пополам поняла. А вот дальше было сложнее. Изо всех сил соскребая знания английского в кучку, Яна с нервной улыбкой на лице сказала:

— Э-э-э... лейтер. Ай уэйт фор май хазбенд.

Администратор, не моргнув глазом, ободряюще кивнула и протянула Яне какую-то пластиковую карту; показывая на нее, она начала что-то рассказывать, указала куда-то себе на запястье, потом на какой-то список, временами спрашивая ее о чем-то. Яна кивала с умным видом, тоскливо думая, куда же пропал ее благоверный и на что она тут как раз подписалась.

А вот Максику было наплевать на языковые барьеры. Быстро отбежав от матери, он рванул к аниматору, надувающему шарики, и уже через минуту весело бегал по фойе с итальянскими детьми, что-то крича и возбужденно подпрыгивая. Яна невесело подумала, как все-таки хорошо быть пятилетним экстравертом без языковых комплексов, и почему она, тридцатипятилетняя балбеска, все откладывает изучение интернационального языка общения на потом, клятвенно заверяя себя, что как только вернется из отпуска домой, то вот прямо сразу же… Благо, подходящей литературы дома навалом.

Потихоньку закипая от злости на Сева, так подставившего ее, Яна вышла на крыльцо и увидела мужа, преспокойно беседующего с каким-то типом. Сев увидел ее и, распрощавшись с незнакомцем, вошел вслед за ней в фойе.

— Ну как, заселились? — весело поинтересовался он. — А ключ дали?

— Ничего мне не дали, — буркнула Яна. — Зато я сама сейчас кое-кому дам.

— Ты чего такая злая?

— Голова болит, — соврала Яна. — И не понимаю ни фига, — честно добавила она.

Сева удивился:

— Ты же иногда что-то там по-английски читаешь?

— Ага. С гугл-переводчиком. И ему не надо объяснять, чего ты от него хочешь, он и сам все знает.

Сев захохотал, подошел к стойке и провернул все дело в одну минуту.

— Слушай, наша комната будет готова только через час. Пойдем поедим? У них через полчаса обед заканчивается. А потом рванем на пляж. Или можешь здесь посидеть, если голова болит.

— Ну да, здесь, в таком гвалте, мне сразу же станет лучше... Конечно, рванем к морю.

Они нашли Макса и отправились в ресторан. На первый взгляд зал Яне не очень-то понравился, немного напоминая столовую: пол, выложенный какими-то пестрыми плитками, никаких скатертей на белых столиках, вместо них пластиковые подложки в синий горох с логотипом гостиницы — одним словом, максимум функциональности, минимум уюта. Но как только она подошла к буфетным стойкам с едой, у нее потекли слюнки. Чего там только не было: рыба, разнообразное мясо, паста нескольких сортов, ризотто, салаты, суп… Десерты и горы фруктов… Положив себе немного еды на тарелку и удостоверившись, что ее мужчины тоже не остались без пищи, Яна уселась за столик и взяла вилку и нож.

Было очень вкусно. Не успела она отложить в сторону приборы, раздумывая, за чем бы еще сходить, как только что опустевшую тарелку забрали — Яна и глазом не успела моргнуть. Она удивленно посмотрела наверх. Официант. Невысокий, худощавый молодой человек с черными длинными — наверняка, до лопаток — волосами, забранными в небрежный хвост, темные глаза, НОС. Да, нос был знатный.

Официант, улыбаясь, что-то произнес, но Яна уже ничего не слышала. Ее уносило на волнах фантазии.

Снейп. Уполз. В Италию. Или перемещение во времени, что-то уж больно молод. Или это времена Мародеров. Подрабатывает на летних каникулах перед окончанием школы официантом, потому что от родителей денег не дождешься. А итальянский… Ну… пусть у него будет мать — итальянка, сына языку научила. Он работает, вытирает столы, и тут подходит к столику, где сидит она. Он забирает у нее посуду, косится на нее одним глазом, она на него. А он ничего. Худой, стройный. О, посуду понес на кухню. М-м-м, как ходят острые лопатки под белой рубашкой, а какая задница... И этот хвост… Сейчас он вернется, и она…

— Мама, пошли к морю! Я уже наелся.

Кхм. Яна моргнула, возвращаясь в реальность. На периферии мелькал парень-официант, похожий на молодого Снейпа. А он и вправду ничего так. Эта фигура, волосы, НОС…

— Эй, не спать! Кто-то рвался к морю.

И они отправились к морю.

Оно и вправду оказалось таким, каким Яна себе представляла: ласковое, теплое, аквамариновое, чуть желтое у берега и ярко-синее на горизонте, с прозрачной водой и кучей ракушек. Взвизгнув, Яна скинула босоножки и рванула в воду. Стояла и улыбалась как ненормальная; вокруг скакал Максик, Севка снисходительно посматривал на них. А немного погодя они отыскали пляжное место своего отеля и уселись в шезлонги. Чуть позже Макс умчался на поиски ракушек, взяв с собою отца, а Яна, вытянув ноги и полуприкрыв глаза, лениво наблюдала за проходящими мимо или резвящимися в воде отдыхающими. Было очень много семей с детьми, все счастливые, загорелые, дети с надувными матрасами плескались у берега, или рыли совками ямы, или строили замки из песка, или стояли в воде с сачками, пытаясь выловить что-то в морской воде — может, крабов?

Одна семья привлекла ее внимание — папа, мама и кудрявый малыш. Ребенок забегал в воду, отец подхватывал его и подбрасывал в воздух, малыш заливался от смеха. А папа… неплох. Высокий, загорелый, распущенные черные волосы чуть ниже плеч слегка вьются, глаза… На таком расстоянии не разглядишь, но пусть будут черными, нос… вроде есть. Яна ухмыльнулась: всего пару часов в Италии, а уже трех Снейпов увидела. Да, снейпоманство неизлечимо.

— Ян, пойдем в отель, заселимся, вещи распакуем, а потом уже по-настоящему к морю, а?

Подошли Сева и Максик; у Сева ракушки в руке не умещались. И это первый час на море! Кажется, придется покупать отдельный чемодан для них. Яна фыркнула — она и сама хороша, не вставая с шезлонга, нашла с десяток раковин и даже панцирь от краба — прямо дите малое.

До конца дня они еще не раз искупались, поплавали в бассейне, попили кофе в баре. Максик не отходил от автоматов с мороженым и попкорном — дорвался, дома в таких количествах эти вредности были под запретом.

А потом наступил ужин. Яна тайком посматривала на своего носатого официанта, любуясь худощавой фигурой и густыми волосами. Спать они легли рано — все-таки день был очень насыщенным. Недолго повозившись в постели, счастливая Яна уснула.

1 сентября.

День был немного пасмурным, хотя и теплым, и они решили провести его, прогуливаясь по городу и осматривая местные достопримечательности. Зашли в океанариум, полюбовались на рыбок и поглазели на акул и скатов, пошатались по магазинам, а после обеда долго плескались в бассейне, наблюдая, как Макс ныряет, кувыркается под водой и прыгает, разбежавшись, с бортика в воду. Он нашёл себе приятеля, и мальчишки с громким плюхом сигали в воду, обдавая сидящих вокруг бассейна в шезлонгах взрослых брызгами прохладной воды.

За ужином Яна наблюдала, как "ее" официант переглядывается и обменивается улыбками с напарником — таким же молодым официантом, но блондином, с волосами, как и у него самого, забранными в хвост. Яна ухмыльнулась: ну прямо севолюц какой-то.

Покачала с улыбкой головой: и что за глупости в голову лезут…

2 сентября.

День прошел, как в счастливом сне. Яна с Севом и Максиком долго купались в море, прогулялись до бело-синего полосатого маяка, мимо которого как раз проплывал настоящий пиратский корабль. Макс был в восторге, прыгал по лежащим у берега огромным валунам, но Яна не могла спокойно смотреть на его выкрутасы и сдернула свое сокровище с камней, а то еще свалится. Все трое медленно зашагали вдоль кромки прибоя, собирая красивые ракушки и камушки.

Завтрак, обед и ужин были великолепны, и Яна подумала, что после отпуска наверняка придется покупать одежду на два размера больше, и старалась налегать больше на морепродукты и фрукты.

Сидя за столиком, она невольно ловила взглядом "молодого Снейпа", разглядывала итальянские семьи — они сами были в гостинице единственной не италоговорящей семьей — какие же они все веселые, шумные, дети с аниматорами бегали туда-сюда, громко вереща от восторга, почти перед всеми малышами на столиках — мобильные телефоны с мультиками. Сидели, смотрели, мамы еду в чад впихивали, тишина за столиками и покой, а родители спокойно ужинали. Яна про себя покачала головой. Своего Макса они не приучали есть перед телевизором, полагая, что ничто не заменит живой беседы. А сколько сладостей едят итальянцы! Гора пончиков с глазурью на завтрак? Гигантские порции тирамису или клубника со взбитым сливками на обед? Да уж, сразу видно — другая страна, другие нравы.

Впрочем, Максик быстро "обитальянился". На месте и двух минут не мог усидеть, постоянно срываясь с места, подходя к буфету, накладывая на тарелку вместо полезных мюсли с йогуртом или риса с рыбой пончики, обсыпанные сахарной пудрой вафли, картошку фри и пиццу. К голосу разума — и мамы! — не прислушивался. Сев лишь отмахивался: у сына тоже каникулы, дай, мол, ему как следует оторваться.

А за ужином мимо прошествовал Снейп… Кажется, уже номер четыре: лет за тридцать, черные волосы чуть не достают до плеч, темные глаза, роскошный нос, вот только одежда подкачала — мужчина был одет в бирюзового цвета футболку-поло. Впрочем, Яна недолго его рассматривала — велика невидаль. Она же в Италии, тут таких Снейпов наверняка хоть лопатой греби.

Вечером, отправив мужа и ребенка на детскую дискотеку и взяв в баре кофе, Яна наконец-то позвонила своей лучшей подруге Леське, с которой пару лет назад сильно сдружилась на почве любви к Гарри Поттеру в целом и Снейпу в частности, и с тех пор обеих связывали не только дружеские узы, но и чтение и обсуждение фанфиков про любимого профессора.

— Слушай, Леська, здесь в Италии чуть ли ни каждый второй — Снейп. На пляже — Снейп, в воде — Снейп, а какой Снейп у нас со столов убирает… худощавый, черноволосый, темноглазый, волосы в такой небрежный хвост собраны, и НОС — знатный такой нос.

— Ну ты прямо как неродная. А сфотографировать?

— И вот как ты это себе представляешь, а? Замужняя дама с дитем фотографирует официантов.

— А что? Отправляешь Севку с Максом в бассейн, подходишь к нему, мило улыбаешься и говоришь: "Эскузе, сеньор, ай эм руссо снейпоманка, уан фото, порфабор"… И фоткаешь.

Яна чуть не поперхнулась кофе:

— С ума сошла? Представляю себе эту картину маслом.

— А что тут такого? Он наверняка не будет против. Ну, или берешь Макса, ставишь его так, чтобы за спиной был этот твой Снейп, фотографируешь, официанта отфотошопливаешь. Профит.

— Ага. А отфотошопливать давай Севку позовем, у меня-то руки из жопы растут. Представляешь: "Севочка, не мог бы ты мне отфотошопить во-о-он того итальянца, потому что я снейпоманка...", ну и далее по списку. Представила? Картина маслом номер два, блин... Ой, ладно, Леська, давай закругляться, мои мужички пришли, Макс зевает как ненормальный, буду его спать укладывать.

— Ладно, подруга, держи меня в курсе. И не забывай про фото.

— Ага, пока. Созвонимся...

3 сентября.

На завтрак они спустились в восемь. Макс ел оладьи с джемом, Сева пошел за кофе, а Яна положила себе на тарелку яичницу с беконом и помидорами и села за круглый столик в середине зала. Народу было еще очень мало, наверное, все отсыпались. Она поискала глазами знакомого официанта — как он, еще тут? — и, поглядывая на него всякий раз, когда он пробегал мимо то с подносом, то с тарелками, задумчиво жевала яичницу, размышляя, как бы половчее провернуть дело с фотографированием. Как вдруг… Как вдруг… Официант моментально был забыт. Как забыты и Сева, и Максик.

Голова стала пустая и звонкая. За соседний столик приземлился ОН, в компании жены и детей — сыном, на пару лет постарше Макса, и маленькой дочкой, — вчерашний мужик в бирюзовой футболке, которого Яна лишь теперь по-настоящему рассмотрела!

Яна, раскрыв рот, наблюдала за этим чудом, которое как ни в чем ни бывало сидело за соседним столом вполоборота к ней и беседовало с сынишкой. Незнакомец был примерно ее возраста, может, чуть постарше, в темно-синей футболке, темных, почти черных шортах чуть выше колен и белых кроссовках. Загорелый и хорошо сложенный. Но это Яна заметила только мельком. Главное было не в этом. Главное — у незнакомца были роскошные черные волосы, которые чуть-чуть не доставали до плеч, слегка растрепанные, распадающиеся на отдельные прядки, выдающийся нос с горбинкой и черные — действительно черные — глаза. Ах. Это был даже не Снейп. Это был СНЕЙП.

Все прежние подделки были моментально забыты. Мужчина был просто богичен. Яна чуть слюной не изошла. Сидела и пялилась на абсолютно незнакомого мужика, испытывая нереальное эстетическое наслаждение, и надеялась, что он этого не заметит. И что не заметит Сева. А где он, кстати?

Сев как раз ушел за булочками. Жена незнакомца, прихватив детей, встала из-за стола и направилась к буфетным стойкам. Момент настал — лучше не придумаешь. Яна достала телефон.

— А ну-ка, Максик, улыбнись!

Бескомплексный Макс начал строить рожицы, а Яна — щелкать камерой. На каждой был ОН — справа за спиной у Макса — на одной промелькнул и носатый официант.

А потом мужчина встал. Боже, какая у него была фигура! Худощавая, гармонично сложенная, с красиво очерченными руками, ногами, покрытыми густыми темными волосками, с темной щетиной на спокойном, каком-то отрешенном лице. Мужчина подошел к автомату с кофе, налил себе чашку и пошел обратно к столику, а Яна все щелкала и щелкала, делая вид, что снимает сына, хотя на фотографии крупным планом был только ОН: он, держащий белую чашку с кофе, он, сидящий за столиком и задумчиво смотрящий в никуда, он, заправляющий волосы за ухо, он, отпивающий кофе, он, склонившийся к дочке, он, внимательно слушающий сына. Мир остановился. Вот он, Снейп ее мечты, живет в Италии, околдовывает разум и очаровывает чувства. Таких дурочек, как она. Но, господи, как же хорош!!!

Не выдержав, она тут же написала по вотсапу Леське.

"Привет. Задание выполнено, Снейп сфотографирован. Правда, не официант, тот на фото вышел каким-то наивным НЕносатым мальчиком".

"А фото где?"

"Щас. Вот. Как тебе? Правда, он небритый и грууустный".

"Леська?"

"Леська, ты еще там?"

"Боже, заверните!! Быстренько вздрочнула на волосы, руки и нос".

"Хи-хи. Представь, живьем оно еще залипательнее. Может, я его еще на пляже встречу. Хочешь пляжный полуголый вариант?"

"Дааааааа!!!!!!!!!”

"Окей, все ясно. Жди".

"Блин, солидные замужние дамы, а херней занимаемся…"

"И не говори".

После обеда их семья целый день провела на пляже. Макс и Сев строили башню из песка, а сзади чуть левее незнакомец из отеля под кодовым именем "СНЕЙП!!!" с детьми рыл огромную яму, пытаясь превратить ее в гигантское озеро. Незнакомец, разумеется, был раздет. Лишь темные пляжные шорты и солнечные очки, и все. Яна исподтишка его рассматривала: развернутые плечи, загорелая кожа, дорожка волос, убегающая от пупка под шорты, небольшие темные соски, с негустой порослью между ними, развевающиеся от ветра черные волосы — и млела. Не забывала и о фотографиях, убеждая себя, что делает это не ради себя, а ради Леськи, ведь она ей обещала!

4 сентября.

Куда-то ее понесло не туда. Яна начала всюду искать незнакомца глазами, напоминая самой себе папарацци. За завтраком, обедом и ужином она невольно высматривала "своего" Снейпа, радовалась, когда видела, и огорчалась, когда его в ресторане не оказывалось; на пляже искала глазами его семью, проходя мимо бара, кидала туда взгляд — а вдруг стоит там и заказывает себе капуччино?

Ничего ТАКОГО Яна при этом не думала, ей просто стало необходимо видеть его. И ей действительно часто везло. А иногда даже удавалось сфотографировать. Но таких классных фотографий, как за первым завтраком, у нее больше не получалось. Яна понимала, что занимается ерундой, но ничего поделать с собой не могла. Она буквально растекалась лужицей при виде НЕГО, ей хотелось просто на НЕГО смотреть. И все.

Вычислив, что семья незнакомца приходит в ресторан позднее, чем они сами, Яна стала тянуть время, стараясь прийти на трапезы попозже. Однако Максик был постоянно голодный и тащил родителей в ресторан пораньше. Но Яна специально возилась: мыла и сушила волосы, выбирала одежду, развешивала мокрые после купания вещи, — только чтобы подгадать время и увидеть ЕГО.

Однажды, уже поев — семья незнакомца была на обеде без папы, — Яна, огорченно думая, что так и не увидела "своего" драгоценного Снейпа, стала подниматься в комнату по лестнице, как вдруг ее чуть не сшиб кто-то, спускающийся вниз к ресторану. Это был ОН. На этот раз в футболке-поло насыщенного синего цвета, его свежевымытые волосы лежали красивой волной и слегка разлетались при спуске. Сердце Яны ухнуло куда-то вниз. Она остановилась, чтобы посмотреть ему вслед. Фантазия заработала вовсю.

ОН спускается с лестницы, летит, торопится, не замечает ее, налетает, она летит вниз и со всего маху падает навзничь, ударяясь головой о пол. А он, разумеется, подбегает, помогает усесться, заботливо спрашивает, все ли в порядке…

Нет, не так… Лучше он сбивает ее с лестницы, она летит, падает на ковер в фойе, ссаживает кожу на локте, кровь хлещет фонтаном. Он подлетает к ней, помогает сесть, осматривает локоть, мягко касаясь его пальцами, достает платок, стирает кровь и наклеивает пластырь на ранку — ну, пусть у него в кармане шорт на всякий случай лежит. Потом помогает ей подняться, извиняется и помогает добраться до комнаты… Или…

Яна вздохнула. Эх, мечты…

5 сентября.

На этот день была запланирована поездка в Венецию: с группой из отеля, с экскурсоводом. Вставать надо было рано. Уже в семь они с Севом и Максиком сидели за завтраком; Макс зевал, Яна, посмотрев по сторонам и не увидев ЕГО с семьей, расстроилась: значит, ЕГО семья не поедет на экскурсию. Вот невезуха. Светлый образ Венеции немного поблек. А ведь она так хотела туда. И погода такая замечательная — солнышко, небо безоблачное, очень тепло… Просто мечта. Однако с НИМ мечта превратилась бы в настоящую сказку. Но что уж тут поделаешь, нельзя получить все и сразу, надо радоваться тому, что есть. А ЕГО… Может, она еще увидит ЕГО за ужином — поездка планировалась на целый день.

Почему-то подумав, что поедут они на автобусе, Яна была неприятно удивлена, узнав, что отправятся они на корабле — она побаивалась открытого моря. Пересев с верхней палубы на нижнюю, где было не так жарко, она всю дорогу дрожала: волны казались ей чересчур высокими, и кораблик качало. Сев сидел зеленый, Яна тряслась, а Максик радовался — ему дали поиграть с телефоном, потому что у родителей не было никаких сил развлекать сына.

Поездка длилась минут сорок, и Яна была ужасно рада, когда эта мука, наконец-то, закончилась. Еще на корабле их экскурсовод завел в вотсапе группу "Venezia 2019", для чего Яна дала свой номер мобильного. А когда они высадились и собрались для переклички на берегу, Яна чуть в обморок от счастья не упала: в двух шагах от нее стояли ОН с семьей! Ура! Значит, они все-таки решили присоединиться! Мир снова засиял и засверкал. Яна счастливо рассмеялась и закружила Максика.

Сразу после переклички они направились к центру города.

День прошел просто замечательно. Они побывали на площади святого Марко, видели дворец Дожей и собор, и мост Вздохов, и канал Гранде, и другие достопримечательности. А в свободное время они с Севом и Максиком побродили по узким улочкам, поразглядывали витрины, пофотографировали живописные каналы, гондолы, ну и Максика, как уж без этого — верхом на льве, примеряющим шляпу, кормящим голубей, удирающим от жирной чайки. А к часу дня снова встретились со всеми. Для городской экскурсии было жарковато, солнце палило изо всех сил, но экскурсовод ловко вел их по тенистым переулкам или в тени витрин, поэтому жара почти не ощущалась. И постоянно в двух шагах от нее шел ОН. В белой футболке-поло он выглядел просто сногсшибательно!

Яна целый день наблюдала за ним: вот он разговаривает с сыном, положив руку ему на плечо; оказывается, он не любит фотографироваться — экскурсовод делал семейные фотографии на всех мостах и перед важнейшими достопримечательностями — он никогда не фотографировался; он, кажется, интересуется театром — они сделали перерыв на ланч около Ла Фениче, все сидели и ели выданные в отеле бутерброды, а он бродил около афиш, разглядывая их; он, несущий уставшую дочку на руках, а она так прильнула к нему и обвила его своими ручонками… Это выглядело так трогательно…

В копилку Яны падали и падали отдельные кадры их общего путешествия, их уже набралось так много, все такие замечательные и удивительные с красавцем-итальянцем, так напоминающем ей Снейпа из любимых фанфиков…

А потом, на мосте Риальто, ОН с семьей вдруг исчезли. Яна высматривала их, крутила головой, но семья незнакомца как сквозь землю провалилась. Она даже боялась, что экскурсовод про них позабыл, не подождал, надо же что-то делать, они же потеряются, на помощь!

Но итальянского Яна не знала, сказать ничего не могла, навыков английского тоже не хватало. Говорить о пропавшей семье Севу казалось как-то… не подходяще. И Яна посматривала на телефон, в группу вотсапа, не отзовутся ли потеряшки. Но они, даже если и отстали, не пытались их нагнать.

Однако, как оказалось, можно было не волноваться. В половине пятого они поплыли назад в отель. В последнюю минуту на почти переполненной палубе появился и ОН. Четырех мест рядом не оказалось, поэтому незнакомец сел на соседнюю от Яны скамейку, а его семья — немного поодаль. Поездка назад была гораздо приятнее, не в последнюю очередь оттого, что можно было любоваться СНЕЙПОМ. Жаль только, что сидел он спиной к ней и разворачивался своим великолепным профилем лишь тогда, когда смотрел в окно.

А вечером Яну накрыло.

— Привет, Леська, как дела, нормально?

— Да, а у тебя? Как Снейп?

— Замечательно. Были сегодня вместе в Венеции.

— О, завидую… Венеция со Снейпом — это так романтично!

— Ага, романтично.

— А чего так грустно?

— Да хрен его знает. Чего-то вдруг накрыло не по-детски.

— Снейполомка? — понимающе спросила Леська.

— Да нет… Просто завтра — последний полный день отпуска, а потом снова работа, осень, слякоть — бр-р-р! Хотя… кого я обманываю? Я же "не должен лгать", да? Наверное, все-таки в основном из-за него. Хотя не понимаю, почему меня так колбасит?

— Ну-у-у, есть у меня пара идеек…

— И какие же, интересно узнать?

— Да ты попросту влюбилась в этого своего носатого итальянца.

— Да иди ты! У меня есть Сев, и я его люблю. А ЭТИМ я просто эстетически наслаждаюсь. И потом, я же про него ничего не знаю, мы даже слова друг другу не сказали! Для меня он — Снейп, вне его он мне не интересен. ВОТ ТОЛЬКО ЧТО Ж ОН, СВОЛОЧЬ, ПОСТОЯННО РЯДОМ ОКАЗЫВАЕТСЯ? НА ЗАВТРАКЕ — СОСЕДНИЙ СТОЛИК, ВЕСЬ ДЕНЬ В ВЕНЕЦИИ В ДВУХ ШАГАХ, НА ПЛЯЖЕ ЗАНИМАЮТ СОСЕДНИЕ ШЕЗЛОНГИ И У МОРЯ СОСЕДНЮЮ БАШЕНКУ ИЗ ПЕСКА СТРОЯТ, ДАЖЕ НА КОРАБЛЕ И ТО НА СКАМЕЙКЕ В ДВУХ ШАГАХ. И ХОДИТ, ГАД, ВЕСЬ ТАКОЙ ПРЕКРАСНО-НОСАТЫЙ И ВОЛОСИЩИ ЭТИ… БЛИН. ТУТ И СВЯТОЙ НЕ УСТОИТ!!! Извини.

— Ой, я ржу! За что извини-то? Как по мне, так абсолютно нормальная ненормально-упоротая реакция. Я тебя понимаю.

— Да? Хорошо, хоть с тобой это помешательство обсудить можно, а то не с Севкой же об этом говорить. Просто знаешь, сейчас у меня целую неделю был Снейп. В шаговой доступности. Я на него глядела, получала эстетические оргазмы и млела. А послезавтра его у меня больше не будет. НИКОГДА. И от этого гру-у-устно до слез.

— Да ладно, не грусти. У тебя же есть я.

— Ты — это, конечно, замечательно, но ты же не Снейп.

— Зато я тебя понимаю. И ты можешь вываливать на меня все свои страдания. И фотографии. Кстати, ничего новенького не завалялось?

— Нет. Он не любит фотографироваться.

— Да ты что, то-то у нас с тобой ни одной его фотографии нет.

— Ага. Вот бы мужик охренел, если бы узнал, чем мы с тобой занимаемся.

— Да он наверняка заметил.

— Да ты что, надеюсь, нет.

— Ну надейся, надейся.

— Думаешь, засек?

— Пламенные взгляды и камеру папарацци? Уверена. Но не суетись, итальянцы, как мне кажется, на это проще смотрят.

— Блин. Знаешь, больше всего мне хочется, чтобы он уже завтра со своей семьей свалил в закат, а то я еще так себя накручу…

— Да уж, ты это можешь.

— Ну, спасибо… Ладно, я спать, совсем вымоталась. Созвонимся завтра, в это же время?

— А Сев где с Максом?

— А тут после ужина всегда детская дискотека, они там тусуются. Я бы тоже могла, но ОН туда не ходит, так что…

— Ага, лучше пострадать в одиночестве. Ладно, несчастная влюбленная, до завтра.

— Леська!

— А что? Я ничего. Споки, солнце.

— Споки.

А потом пришли Севка с Максом, нужно было укладывать ребенка спать. Сев уже давно сопел в подушку, а Яна сидела и вспоминала ЕГО, рассматривала фотографии с НИМ. На душе было погано. Спать не хотелось. Она выбрала свой любимый фанфик на читалке, открыла на самой грустной главе и погрузилась в чужой мир, где тоже все было совсем не просто.

6 сентября.

Последний день отпуска оказался сплошной катастрофой.

Нет, с утра-то все еще было нормально.

Яне не спалось. В половине седьмого она тихонько выскользнула из комнаты и отправилась на пляж. Было очень ветрено, ветер выл, волны с шумом накатывали на берег, но было не холодно. Яна сняла сандалии и босиком побрела к маяку. Погода была созвучна ее настроению: тревожная и мятежная. В голове крутились мысли о НЕМ, Севе, предательстве по отношению к своему мужу, влечении к чужому. Мысли в голове совсем перепутались. Что с ней происходит? Она же никогда не фанатела по Снейпу до такой степени, чтобы себя в его объятиях представлять! Просто интересный персонаж. Да и не влюбчивая она — в последний раз, вон, в Севку влюбилась и любит его до сих пор. От незнакомца ей ничего не надо. Так чего же ее тянет к нему со страшной силой? Где логика? Она рассекала воду босыми ногами, вглядывалась в серый горизонт, наблюдала за летающими чайками, но так и не могла понять, что с ней творится и что с этим делать.

После завтрака ветер усилился, купаться было нельзя, и они решили прогуляться по городу. Взяли напрокат четырехместный велосипед и целый час с ветерком и бибиканьем носились по городу. Яна не знала, за что хвататься: фотографировать орущего от восторга Макса, раскрасневшегося от азарта Севку или все-таки пытаться держаться за руль, потому что велосипедная дорожка была в колдобинах и неровностях от вздутого от корней сосен асфальта. На руле висела желтая сумка — наверняка для таких случаев — поэтому Яна решила проблему компромиссом: немного пофотографировала своих мужчин, а потом, положив телефон в желтую сумку, вцепилась покрепче в руль.

За завтраком в ресторане ЕГО не было, в городе ЕГО не было, а когда они решили перед обедом ненадолго сходить к морю, чтобы разведать обстановку, Яна увидела, как ОН с семьей возвращается с пляжа. Настроение сразу же испортилось. Надо было не по городу рассекать, а на пляж идти, тогда она смогла бы полюбоваться на НЕГО еще чуточку. А теперь уже поздно.

А потом… Потом Макс захотел узнать, какая будет погода, Яна сунулась — телефона нет. Кажется, он остался в той желтой велосипедной сумке. Первая промелькнувшая в голове мысль была не о том, что ей жалко телефона, стоившего кучу денег и подаренного Севом на день рождения, а: "Всё. Все фотографии с НИМ потеряны навсегда". Но ЕГО фотографии, пусть и не все, есть у Леськи. А Венеция? А пляж? А Максик и Сев? Все пропало.

Пока Яна сидела у бассейна и оплакивала свой телефон и пропавшие безвозвратно фотографии, Сев с Максом быстро сгоняли к пункту проката велосипедов на углу, и уже через пять минут Яна увидела мчащегося к ней сына с высоко поднятым мобильным телефоном в руке. Фу-у-ух.

За обедом ОН сидел где-то сзади, она увидела его лишь мельком, проходя мимо к выходу. Одет ОН был в красную футболку с длинным рукавом. Этот цвет очень шел к его черным волосам и загорелой коже.

А после обеда зарядил сильный дождь. Все гости отеля сидели по комнатам, некоторые болтались по гостинице, не зная, чем себя занять, парочка засела в баре, некоторые, самые смелые, спрятались под навесом около бассейна. ЕГО не было видно нигде.

Ну что ж. Тогда можно начать паковать чемоданы. Отпуск закончился. Пора было настраиваться на нормальный режим. Яна подумала: как странно, судьба словно решила оградить ее от чего-то, наслав такой ненастный день, без НЕГО. Может, чтобы она перестала маяться дурью? Такой вот постепенный откат от мечты и увлеченности, назад в обыденную реальность?

Может быть, и хорошо, что ОН сегодня не доступен. Ведь завтра он исчезнет навсегда… Но она справится. Ведь у нее есть Сев и Максик. И Леська.

Они с Севом отнесли в машину пару сумок: полотенца, солнечный крем, нырятельные маски и купальные принадлежности были больше не нужны, так же, как и шорты, майки и сланцы. Лето закончилось. Здравствуй, осень.

Прихватив в машине куртки и ботинки — взяли их с собой просто так, на всякий пожарный, и вот надо же — пригодились! — Яна зашла в отеле в бар, чтобы взять горячего чая. И кто же стоял у барной стойки весь такой шикарный в футболке-поло мятного цвета и все тех же шортах — хорош, зараза! Только у него что, теплых вещей нет? — с малюсенькой чашечкой эспрессо в руках? Да блин же! А рядом паслись его жена и дети. Бармен о чем-то с ними заговорил, и Яна впервые услышала ЕГО голос. Мама дорогая! Низкий, обволакивающий, тягучий голос с бархатными нотками! Черт! А если учесть, что на итальянца ОН только с виду похож, а по характеру настоящий фанонный Снейп — сдержанный, неулыбчивый, не жестикулирующий, разговаривающий всегда тихо, весь такой загадочный и прекрасный… О-о-о!

Яна еле-еле выпнула себя из бара, напоследок улыбнувшись его жене. Вот ведь повезло корове! И что он в ней нашел?

Идти на ужин к семи было сплошным мазохизмом, ведь ОН-то приходил к восьми, но Макс, намаявшись за день от скуки, тянул родителей есть, крича, что жутко проголодался. Яна обычно садилась за столик спиной к выходу, но на этот раз села так, чтобы видеть двери. Ела она медленно, тянула время, как могла, — ну как же, Севка, все-таки последний ужин здесь! И дождалась. Они появились чуть раньше восьми, но сели так, что ЕГО с ее места почти не было видно. Вот ведь…

Вечером, когда Сев с Максом ушли на прощальное шоу с детской дискотекой, Яна лежала в постели и ревела. Сама не зная, отчего. Оттого, что отпуск закончился? Оттого, что лето прошло? Оттого, что никогда больше не увидит ЕГО? Она лежала в темноте, слушая отзвуки детских песен, доносившихся с улицы; слезы катились по ее лицу, она чувствовала себя ужасно несчастной. Постепенно мысли начали путаться, расплываться.

Они на пляже. Сев и Макс ушли за мороженым, она купается в море. На деревянных мостках, выдающихся в море, лежит жена незнакомца, дочка сидит рядом, а сын прыгает в воду, бежит к берегу, снова по мосткам к маме — и снова прыгает в море. Девочка сидит спокойно, на нее никто не обращает внимания. И вдруг она соскальзывает вниз, вода смыкается у нее над головой… Никто этого не видит, кроме нее. Яна плывет к этому месту, ныряет и, найдя ребенка, тащит ее к берегу. Там, положив бездыханное тело на песок, делает искусственное дыхание, девочка снова приходит в себя. А ее мать уже в панике бегает по берегу в поисках дочери. Видит их, подбегает, рыдая, обнимает девочку, мальчик тоже рыдает, их отца не видно. Яна тихонько, бочком, уходит.

Вечером в их комнате раздается стук, заходит ОН с женой. Они ужасно благодарны за спасение их ребенка, незнакомец говорит по-английски, как настоящий Снейп, они договариваются о совместном ужине, за которым, с помощью хитрой телефонной программы-переводчика, могут общаться друг с другом. ОН говорит, что теперь Яна стала для них все равно как член семьи, и вот уже мальчики общаются между собой, Севка беседует с ЕГО женой, а Яна с НИМ. Все счастливы. А потом ОН приглашает их в гости, сразу же, прямо завтра. И можно не прощаться.

Яна на грани сна и яви подумала, как могут звать незнакомца. Антонио? Марко? Федерико? Франческо? Ни одно из имен не подходит, и тут в голове всплывает "Серджио". Хм… Звучит неплохо. Северус — суровый, Серджио — серьезный. Подходит просто идеально.

И с этой мыслью Яна окончательно заснула.

7 сентября.

А наутро она увидела его в последний раз за завтраком. ЕГО семья снова заняла соседний столик. Разглядывать ЕГО у Яны не очень-то получалось — она сидела боком к соседнему столу, ОН сел слегка за ее спиной, то есть смотреть на него можно было только немного развернувшись или оглянувшись назад. Но пару раз Яна все же рискнула бросить на незнакомца взгляд. А один раз их взгляды встретились — черные глаза будто прожгли ее душу насквозь.

А потом — машина, аэропорт, самолет… В самолете Яна рассматривала фотографии, присланные экскурсоводом Роберто с их прогулки по Венеции. Яна листала фотографии без интереса — незнакомец-то не фотографировался — и вдруг сердце подпрыгнуло: ОН! Прямо на середине моста, в белой футболке-поло, смотрит прямо ей в глаза. Все-таки экскурсоводу удалось запечатлеть его хоть раз. Это так здорово! Участники группы начали благодарить за фото. И ЕГО жена поблагодарила своим наивным "Grazieeee". Яна узнала ее по фото в профиле — их семья в походном снаряжении где-то в горах. Он в шортах — у него точно боязнь длинных штанов, хотя такие ноги просто грех прятать! — тяжелых походных ботинках, ядовито-зеленой футболке. Этому гаду все к лицу... Так Яна узнала ее имя. Лило. Вот ведь блин. Ну как после такого не поверить в переселение душ?

Домой все трое добрались только к вечеру, измотанные долгим путешествием. Перед сном получила сообщение от Леськи:

"Жива?"

"Жива. Грустно только. Это точно Снейп, я тебе говорю. У него даже жену Лило зовут".

"Да ты что?"

"Ага. А сегодня за завтраком он так зыркнул на меня своими черными глазищами… Тушите свет".

"Ржу".

"Чего ржешь-то? Знаешь, хорошо, что мы домой уехали, а то неизвестно, до чего бы я еще додумалась. И боже, благодарю тебя, что он возбуждал меня только эстетически и мне не хотелось прыгнуть с ним в койку".

"Тебе видней, как он там тебя возбуждал, эстетически или не эстетически. Да даже если и нет — что с того, это же просто мечты. Ты же не собиралась их реализовывать или сваливать с ним в закат".

"Мечты... Мечтать не вредно. Но иногда больно. Хотя я все равно счастлива, что его встретила. Такой отпуск незабываемый получился. И куча его фотографий. Все пройдет, конечно, вот только сейчас Сев спит, а я тут на чужого мужика пялюсь, оторваться не могу. Сижу, реву, как дура".

"Ну, реветь — это перебор, ты это, переставай давай".

"Ну ладно, не реву. Но глаза на мокром месте. И знаешь, что еще? Я должна чувство вины перед Севкой испытывать или стыд. А мне не стыдно".

"А за что тебе стыдиться-то?"

"Ну, не знаю, все-таки слюни пускать на чужого мужика, будучи замужем, это как-то… порицается обществом".

"Да пошло оно, это общество. Все пройдет, подруга".

"Ага. Только знаешь что, часть меня это не хочет: все-таки влюбленность, какая бы ни была — мощное чувство. От этого ощущаешь себя живой. Я ненормальная, да?"

"Мне кажется, с тобой все в порядке… А слушай, напиши что-нибудь".

"В смысле?"

"Ну, пока эмоции горячи, напиши что-нибудь, фанфик или оридж".

"Да ну, я ж не умею. Я ж только почитать".

"Самое время попробовать".

"Да я даже не знаю, с какого боку за дело-то браться".

"Давай-давай, подруга, я в тебя верю".

"Ну… я подумаю, Лесь".

"Вот и ладушки, а теперь иди-ка ты спать, вот увидишь, завтра все будет выглядеть совсем по-другому".

Яна молча сидела и таращилась в пустоту. Потом взяла телефон, наушники и нашла на ютьюбе одну песню на итальянском языке. Песня была не о любви, или, по крайней мере, не только о ней, но по настроению подходила идеально. Под звуки ставшего за неделю привычным итальянского языка Яна погрузилась в раздумья.

Кажется, она все-таки умудрилась влюбиться, чего уж тут отпираться. Ну или по крайней мере сильно увлечься. Другим мужчиной. С которым не проронила ни слова. О котором не знала практически ничего. Только то, что он женат, у него сын лет девяти и примерно четырехлетняя дочка. Он не улыбчив и скуп на ласку, но всегда внимателен к детям и жене. Любит яркие футболки-поло и шорты — интересно, у него хоть одни брюки есть? Вот бы увидеть его в узких джинсах. Любит горы, судя по фото в профиле его жены, и не любит — не умеет? — плавать: за все семь дней он ни разу не залез в воду глубже чем до щиколоток. Любит кофе и рыбу, прямо как она сама; его можно раскрутить на постройку песчаных замков, а вот за собиранием ракушек его не застукать. Интеллигентный, с очень воспитанными детьми и слегка наивной женой.

У него обалденные густые темные волосы, оказывается, не черные, а просто очень темно-каштановые — в Венеции, идя за ним, она замечала красновато-рыжие блики в его волосах — после моря они слегка растрепанные и распадающиеся на отдельные прядки, а после душа лежат роскошной волной; в них так и хотелось запустить пальцы, и… ну, да, она извращенка, но и зарыться в них носом, втягивая запах — интересно, какой у него шампунь? А однажды, кажется, в тот день, после Венеции, она видела его на пляже с волосами, затянутыми в тугой пучок на затылке — тогда градусов тридцать пять, кажется, было. Эта прическа выглядела так забавно, он как будто растерял всю свою прелесть. Превратился просто в смазливого итальянца. Значит, какой из этого следует вывод? Она волософетишистка. И нософетишистка тоже. Потому что какой у него нос… м-м-м… выдающийся, с заметной горбинкой. Орлиный. И чернющие глаза, которые он, к сожалению, часто прячет за модными очками.

Что еще? У него потрясающая для сорокалетнего мужика фигура — худощавая и пропорциональная, никакого намека на живот или жир, плечи развернутые, красиво очерченые руки со слегка намечающимися бицепсами. В общем, ОН явно не физическим трудом занимается, но следит за собой. Ноги… красивые, а грудь с черной порослью, но не густой и обильной, а лишь между сосков, и эта стрелка волос, уходящая под шорты, и волосы в подмышках. Не кустистые, но все же есть. Вот ведь... Яне никогда не нравились волосатые подмышки, а у ЭТОГО даже они выглядят к месту и очень подходят к общему облику. И у него очень дрочный голос, который можно слушать бесконечно, жаль только, ничего не понятно…

Мысли Яны перескочили на следующую картину:

Они дружат семьями, Сев и Лило влюбляются друг в друга, а они с… пусть будет Серджио, тоже. И всем хорошо, никто не в обиде.

Или…

Они дружат семьями. Ездят на каникулы в Италию, а ОН как-то раз прилетает по делам к ним в город. Она встречает его в аэропорту, мчится к нему, врезается с размаху, обвивает шею руками, целует в небритую щеку. Серджио обнимает ее за талию, кружит на месте, чтобы найти равновесие, смотрит на нее теплым, как беззвездная августовская ночь, взглядом, произносит с мягкой улыбкой: "Ciao, cara". "Ciao, bello, — сказала бы ему Яна. — Я соскучилась". И они ушли бы… да хотя бы в закат, разговаривая обо всем на свете, потому что Яна выучила бы итальянский язык, а он — русский, и отныне между ними не было бы никаких преград.

Рядом всхрапнул Сев. Яна посмотрела на него с грустной улыбкой. Да, он не Снейп, он высокий, нескладный, с короткими русыми волосами, носом картошкой и серыми глазами. Но он — ее муж, и она его любит. А увлеченность — ну, она же снейпоманка, ей по должности полагается любить всяких Снейпов. Не зря же у нее даже муж "англичанин", Сева, преподаватель!

Яна сняла наушники, в последний раз посмотрела на незнакомца в галерее изображений, положила телефон на подзарядку и вскоре уснула.

8 сентября.

А на следующий день нужно было распаковывать чемоданы, стирать гору белья, привезенного из отпуска, варить обед, развлекать Максика. Время летело быстро, тосковать было некогда. После обеда Сев сказал:

— Слушай, Ян, закачай свои фото с телефона на компьютер, мои уже там. Хочешь, стартану?

Яна безо всякой задней мысли вручила мужу свой телефон. Найдя нужную иконку, Сев что-то там повтыкал, потом сказал "Работает" и ушел в кабинет.

Яна послонялась по квартире, и вдруг ее прошиб холодный пот: фотографии из Италии! Которые качаются! А Сев за компьютером! А у нее там этого итальянца хоть лопатой греби! А-а-а, какая же она идиотка!

И тут раздался звонок в дверь. Пришла Леська с блестящими от любопытства глазами. Яна только собралась поведать ей о катастрофе вселенского масштаба, как тут…

— Ян, а что это тут у тебя за хмырь чуть ли не на каждой фотографии?

Яна, пробормотав: "Ну все, мне пиздец", подхватила ничего не понимающую Леську за локоть и залетела в кабинет.

Сев недоуменно рассматривал мелькающие на мониторе фотографии незнакомца: с чашкой кофе, сидящего за столиком в ресторане, стоящего на мосту в Венеции, копающего яму на пляже.

Яна, заикаясь, выдавила:

— А, это… это, Сев, ну… как тебе сказать…

Леська моментально сообразила, в чем дело:

— А это, Сева, я ее попросила в Италии какого-нибудь типа найти, похожего на Снейпа. Понимаешь, я тут как раз за один фичок взялась, мне просто жутко до зарезу нужен был прототип… Ну, для вдохновения, так сказать. И вот… вау! Что за мужик… Знаешь, как меня поперло!

Сева недоуменно посмотрел на итальянца:

— Снейп? Этот мачо? А я-то, вот наивный, думал, что Снейп — подленькое немытое чмо, гнобящее учеников…

Леська возмутилась:

— Да ты охренел, Севка! Совсем ничего в Снейпах не понимаешь!

Сев покрутил пальцем у виска:

— Ну вы, дамочки, даете! — потом помолчал и как рявкнул: — Сто тыщ баллов с Гриффиндора! Снейпоманьячки…

И вышел, качая головой.

Подруги чуть ли не пять минут отходили от шока, ни одна не могла сказать ни слова.

Наконец Яна выдохнула:

— Спасибо.

Леська хмыкнула:

— Пользуйся, пока я добрая. И ты это, солнц… Конспирируйся хоть получше в следующий раз, а то так и инфаркт заработать можно.

— Ага… Вот был бы сейчас… ахтунг. Хорошо хоть отмазка в виде Снейпа сработала.

— Ага. Я всегда говорила: мужик — огонь.

И обе чуть нервно рассмеялись.

9 сентября.

Тоска потихоньку утихла, превратившись в светлую грусть. Яна сохранила телефонный номер Лило в своих контактах, чтобы остался, когда группа "Venezia 2019" распадется. Хотя бы для того, чтобы смотреть на семейное фото в профиле. Яна кликнула на фотографию и поморщилась от досады. Ну что за черт. Вместо горной семейной идиллии в профиле висело изображение ЕГО детей, бегущих по кромке моря. Ну… Может, когда-нибудь Лило сменит это фото на что-то другое? И там будет ОН?

Яна постоянно разглядывала "своего" итальянца. Она старалась больше не мечтать — чего уж там, закругляться надо с этим безумием, но ручонки свои от фотографий убрать была не в силах.

А вечером, вспомнив совет Леськи написать "что-то, пока эмоции горячи", подумала: "А почему бы и нет? Что-то вроде: "Здравствуй, дорогой дневник. Пишет тебе одна идиотка, недавно растерявшая последние мозги…"

И, когда ее мужчины уже спали, взяла ноут, открыла гуглдок, вдохновилась еще раз ЕГО фотографиями и, размяв пальцы над клавиатурой, застрочила:

Кира сидела в машине и отрешенно рассматривала проплывающие мимо окна пейзажи. В Италию они с семьей прилетели…

И тут она услышала вибрирующие звуки пришедшего на телефон сообщения. Наверняка Леська хотела поинтересоваться, не совсем ли она загнулась от тоски.

Но на дисплее высветился незнакомый номер с кодом Италии, а чуть ниже стоял какой-то вопрос. По-итальянски.

Дрожащими руками Яна скопировала его и закачала в гугл-переводчик.

И застыла, не веря своим глазам, уставившись на экран:

"Извините, может, все-таки расскажете, для чего вам мои фотографии?"