И начался снегопад (гет)

Бар был скучен до невозможности и полон жаждущих дешевой выпивки и однообразной компании. Он не хотел ни первого, ни второго. Ему вполне было достаточно одинокого пятничного вечера, стакана виски в длинных пальцах и безумного декабрьского дождя на улице. Это обычный маггловский бар с каким-то глупым названием прямо над скрипучей деревянной дверью, и ему это нравилось. Никто никогда здесь не был настолько пьян, чтобы беспокоить его, ходили слухи, он какой-то ветеран на пенсии с посттравматическим синдромом и по-прежнему впечатляющими боевыми навыками, поэтому он фыркает в свой мутный стакан, признавая, что эти распространители слухов не так уж и ошибаются в своих предположениях.

Он по-прежнему помнит, как пользоваться кулаками, а не палочкой, и бармен достаточно мудр, чтобы шептать об этом всем, кто ищет по пятницам приключений на свою голову. Это произошло два месяца назад. Он сидел в каком-то дальнем углу, пил свой виски и наслаждался чувством опьянения в своей голове. К нему подошел какой-то долговязый потрепанный пьяница с золотым зубом и полным отсутствием страха. Бармен однажды сказал, что, возможно, тот парень тоже был ветераном со своими травмами, но Снейп, в конце концов, маггловским психотерапевтом не нанимался. И в бар он ходил за виски, а не за психологическими признаниями. Сперва, когда этот пьяница с золотыми зубами стал искать себе приключений, Снейп лишь усмехнулся и сделал вид, что не заметил. Секунды превращались в минуты, но ветеран торчал около столика Снейпа, как приклеенный.

«Ты ж сам ветеран, да! Скажи, за что мы боролись, чтобы сейчас вот так пропивать наши жизни?»

Снейп лишь взглянул поверх стакана и сделал еще один глоток. Парень продолжал, подходя ближе.

«Мы пьем, чтобы забыть, мы не пьем, чтобы простить! Для чего были все эти войны, если мы так и не научились жить в мире с собственными мыслями?» — плакал он самонадеянно, хватая Снейпа за воротник черного джемпера в маггловском стиле. Снейп встал, попытался уйти, но парень последовал за ним, намереваясь снова схватить за свитер.

«Они сделали из нас оружие и послали отыскать мир!», сплюнул ветеран, потянувшись к рукаву Снейпа, прямо туда, где была спрятана его палочка. Снейп развернулся, резко заломил парню руку за спину и отпихнул его в сторону.

«Не подходи. Война не определяет правых и виноватых, она касается лишь тех, кто остался в живых», бросил Снейп, заплатил за выпивку и вышел из бара. Слова ветерана эхом отдавались в мыслях всю дорогу до дома.

Он ведь не ожидал, что выживет. Пробуждение в лазарете Св. Мунго, после ужасного холода Визжащей Хижины стало действительно приятным сюрпризом. Приходя в себя, он напоминал себе висельника, чью веревку перерезали чьей-то чудесной рукой прямо в последний момент. Его признали невиновным, пожелал скорейшего выздоровления, и попросили исчезнуть навсегда, и чем скорее, тем лучше. Он нахмурился, фыркнул и так и сделал.

Он никогда не просил жалости или приятного собеседника, он был бывшим Пожирателем Смерти, ради Мерлина! Он никогда не просил денег, но был достаточно умен, чтобы сколотить состояние за годы работы мастером зелий, но иногда, в редких случаях, как, например, той декабрьской дождливой ночью в баре, он просто желал посидеть хоть с кем-то, кто не был вечно болтливым барменом. или ветераном, павшим жертвой еще одной бессмысленной войны.

Со временем он купил маленький и довольно элегантный, по его меркам, дом в маггловском районе, вновь занялся зельями и продолжил пить виски из мутного стекла в каком-то сером и довольно неприятном баре по пятницам.

И вот настал очередной вечер пятницы, он скрылся в своем углу, окруженном лишь бледными электрическими лампами и пыльными столами, и заказал свой виски, больше наслаждаясь иллюзией опьянения, чем фактически выпивая. Когда одиночества становится слишком много, он просто заходит в этот бар. Это просто обычная ночь, но что-то привлекает его внимание, что-то царапается мыслях, заставляя смотреть по сторонам. Итак, он начинает наблюдать. Снейп был шпионом, он мог заметить все, оставаясь скрытым от чужих глаз.

Пальцы женщины барабанят по стакану, какой-то драгоценный металл звенит о стенки, он слышит ее всхлипывания, ее судорожное дыхание. Он знает ее, о, Мерлин, он знает! Эти кудрявые волосы, торчащие во все стороны, эти карие глаза, этот взгляд всезнайки, эта сломленная гриффиндорская храбрость! Именно она три года назад нашла его и попросила МакГонагалл позволить ему выздороветь в лазарете Хогвартса! В то время она навещала его, просто сидела в дальнем углу комнаты на каком-нибудь старом вытертом стуле, читала тяжелые фолианты и бормотала ему, что он Герой. Мир никогда не нуждался в Герое, мир лишь пытался оправдывать свои собственные грехи.

Он задается вопросом, что она здесь делает. Снейп был уверен, что она вышла замуж, нашла приличную работу в Министерстве и родила несколько невыносимых рыжих отпрысков для клана Уизли. Но она плачет и пьет дешевое красное вино, и смотрит на свое обручальное кольцо, звенящее о стенки ее грязного бокала.

Она замечает его. В ее воспаленных от дыма и слез глазах вспыхивает искра надежды, и он сжимается при этой мысли, почему она вообще рада его видеть? Она салютует ему стаканом.

«Давайте выпьем за мою разорванную помолвку и бессмысленную жизнь, профессор».

«Я больше не ваш профессор», — огрызается он.

«Вы всегда будете моим профессором и всегда будете героем», — тихо бормочет она и делает глоток.

Он со скрипом отодвигает стул, встает и уходит из бара. Снова льет как из ведра. Декабрь безумствует. Весь мир, кажется, сходит с ума. Дует холодный ветер, развевая полы его слишком тонкого черного пальто и пронизывая до костей. Ботинки скользят по грязи. Он спешит к очагу. Скоро он придет домой. А там, приготовит себе огромную чашку чая, принесет «Вестник Зельевара», и усядется у камина. Камин влетел ему в копеечку, но достаточно настрадался от холода и сырости в слизеринских подземельях. Он жаждет немного тепла, поэтому продолжает приходить в бар каждую пятницу. Снейп хочет, чтобы выпал снег, и слова хорошо знакомой ему женщины звучат в его мыслях.

Опять идет дождь. Не слишком типично для декабря, но ее жизнь всегда выходила за рамки обыденности. Поэтому она изо всех сил пытается не сойти с ума от собственных тяжелых мыслей и цедит безвкусный чай на маленькой кухне с одним столом и неудобным стулом на трех ножках. Однако это ее кухня, и она счастлива быть здесь. Ее зарплата позволяет содержать этот маленький и довольно непримечательный дом в каком-то захолустном районе, окруженном замкнутыми магглами.

Она вздыхает и делает глоток Earl Grey без сахара из единственной ценной вещи, которая у нее осталась — из надколотой чашки с большой розой на боку. Ей начинает нравиться ее дом, теперь он ее собственный, и это довольно странное чувство. У нее никогда не было чего-то своего, кроме рыжего Крукшэнкса, конечно, но это же совсем не то. Раньше у нее был дом ее родителей, но он перестал быть ее собственным в тот судьбоносный момент, когда она узнала, что ведьма и уехала в Хогвартс. Она перестала быть маленькой дочерью своих родителей и стала некой парией, которая пытается отыскать место под солнцем.

Что касается Хогвартса, она признается себе, поглаживая пальцами пыльные узоры на поверхности стола, то он никогда не был ее домом. Она всегда пыталась быть кем-то, а не просто самой собой: во-первых, она была умной дочерью гордых родителей, во-вторых, лучшей подругой, так называемым «мозгом» Золотого Трио, в-третьих, каким-то клерком Министерства, пытающимся отчаянно вести бесполезную борьбу за права магических рас. В-четвертых, она была несчастной подругой ныне известного игрока в квиддич, она смотрит на свое обручальное кольцо и чувствует, как в глазах щипает от слез. Она и не думала, что расставание с Роном окажется столь невыносимым!

Он был ее лучшим другом, смелым и забавным, всегда пытался выслушать и неуклюже поддержать. Им суждено было быть вместе, или они так считали. Все было предопределено, все было решено за них.

Они собирались сдать ЖАБА, спасти мир, выиграть битву, разделить поцелуй среди руин Хогвартса, и после этого стать парой, пожениться и подарить клану Уизли семеро или восьмеро детей! Она вздыхает и потирает переносицу: она никогда хотела быть матерью семерых детей, и сама мысль об этом пугает ее до смерти. Впрочем, Рон тоже не собирался становиться патриархом огромного семейства: его больше интересовал квиддич и глупые фанатки, чем супер-умная школьная подруга, и он не преминул ей об этом сообщить, когда выдалась такая возможность.

«Миона… Эээ… Ты знаешь, — начал он, почесывая в затылке, — я всегда буду любить тебя, но мы просто не пара. Тебе нужен кто-то, кто мог бы понять твои причуды, и мне нужен кто-то, кто мог бы разделить мою страсть к спорту. В любом случае, ты навсегда останешься моим другом, и Нора всегда будет твоим домом».

Причуды… Такой, вот, они еще считали, значит: невыносимой Всезнайкой, которая не смогла отыскать свое место под солнцем!

Что касается дома, то он у нее был. И он был ее собственным, и ветхие стены и пыль повсюду ее не волновала. Она вспомнила вчерашний вечер, и свою разорванную помолвку. Ей некуда было пойти, и недавно купленный дом был грязным, пустым и ей хотелось выть от одиночества, поэтому она выбрала первый попавшийся бар и вошла внутрь, заказав стаканчик дешевого красного вина. Она хотела, чтобы ее родители были рядом. Она могла бы поплакать отцу в плечо и притвориться, что все будет хорошо, но вместо этого всплыла горькая правда о том, что они так и остались в Австралии и, вероятно, ненавидели бы ее сейчас, если бы ее жалкие попытки восстановить их воспоминания и заставить понять ее мотивы увенчались успехом.

Она осталась сиротой при живых родителях. Поэтому и пришла в бар, и греет бокал в холодных пальцах и слушает этот безумный декабрьский дождь, льющий снаружи, такой же бесполезный, как и ее жизнь. И он сидит здесь же, ее мрачный бывший профессор. И это довольно необычно видеть его в маггловском баре, но он, ведь, полукровка, в конце концов, он должен знать кое-что и о маглах! И сегодня пятница, и это место кажется вполне уединенным, хоть и пыльным. Конечно же, она оставляет свои комментарии при себе, Снейп никогда не отличался особым человеколюбием. Но что-то в его темных глазах привлекает ее внимание: то, как он оглядывается вокруг, как будто находит успокоение в дождливом вечере, то, как держит бокал в длинных элегантных пальцах, то, как смотрит на нее. Она чувствует, как озноб пробегает по позвоночнику, и едва умудряется справиться с первой глупостью, пришедшей в голову — она салютует ему бокалом и объявляет о разорванной помолвке.

Как будто Снейпа волнует хоть чья-то личная жизнь! Идиотка! Она провозглашает себя дремучей дурой. Самая яркая ведьма своего поколения, Гермиона, долбанная Грейнджер, пьет дешевое пойло в пыльном баре.

Хотя каждый по-своему справляется с депрессией.

* * *

Сегодняшним утром, когда она, наконец, привела в порядок свой новый дом, то заметила что-то, что заставило ее утратить дар речи: у нее были соседи, и у соседей был сад, а в нем росла лишь старая вишня и какие-то травы. У них был не примечательный дом, но по-своему элегантный: два этажа с мансардой и подвалом, вполне современного вида жалюзи, дымоход из красного кирпича, увядший газон, и белый деревянный забор. Тем не менее, больше всего ее поразил запах, который она и не надеялась почувствовать снова: сандаловое дерево, дрова, лимонник и можжевельник. Она закрыла глаза, вспоминая, что так пахло в лаборатории зельеварения.

Когда она снова открыла глаза, жалюзи на окне сдвинулись, и она увидела его — своего бывшего профессора, выпускающего дым в серое декабрьское утро. Она кивнула ему и вежливо помахала рукой, он нахмурился в ответ.

Она считала его героем, он оказался вполне себе смертным в своих серых потертых джинсах, черном свитере и маггловском доме. И теперь они были соседями.

Снова идет дождь, она сидит на своей пыльной кухне и хочет снега.

Снейп идет по шумным окрестностям, пытаясь скрыться от этого треклятого ливня. Кажется, будто кто-то проделал дыру в небе прямо над его головой и льет в нее все мировые запасы воды, какие только есть. Снейп стискивает зубы и продолжает идти. Теперь у него есть соседка, и эта мысль не перестает удивлять. Кто бы мог подумать? Грейнджер живет прямо перед его домом! Или уже Уизли?

Снейп качает головой и выговаривает самому себе за дурацкие мысли. Кого она вообще волнует? И почему он продолжает об этом думать?

Снейп потирает замерзшие пальцы и пытается продраться сквозь заросли шиповника. Когда он купил дом, то, по крайней мере, надеялся обосноваться в каком-нибудь отдаленном маггловском районе, а вместо этого оказался в маленькой уютной деревне, окруженной кустами роз, цветущих летом и раздирающих ему пальто зимой. Видимо, сумасшествие его жизни никогда не кончится.

Он ненавидит эту деревню. Все эти улыбающиеся лица, вечно шумные и любопытные дети, чрезмерно оберегающие всех старушки, пытающиеся либо пригласить его на чай, либо засватать. Он вздрагивает от этой мысли. Снейп поднимает голову и смотрит на небо, рыдающее декабрьским дождем. Он чувствует себя абсолютно потерянным. Конечно, он никогда не искал компании, ему всегда хватало книг, изношенного пледа, пятничных вечеров в унылом баре и… Жизнь имеет глупую тенденцию швырять надежду прямо в лицо как раз в тот момент, когда все кажется безнадежно утраченным.

Он не знает, что такое надежда и для чего она нужна. Раньше он был вполне доволен своей тихой жизнью непримечательного сельского аптекаря и трижды проклятого Героя трижды проклятой войны с трижды проклятым орденом Мерлина, который он забросил в какой-то дальний шкаф на своей кухне и там забыл! Снейп усмехается про себя, размышляя об иронии жизни: все это время он цеплялся за единственную оставшуюся ему мысль, он хотел, чтобы его считали героем, и когда все, наконец, это сделали, он забросил свой Орден, желая, чтобы его оставили в покое.

И вот теперь он пробирается сквозь дождь и чувствует себя совершенно сбитым с толку и… потерянным. Снейп никогда не чувствовал себя потерянным! Ни разу за всю свою жизнь! Сначала он был уличным оборванцем, воруя и сражаясь, чтобы пережить еще один пустой и голодный день. Когда он стал волшебником, его борьба продолжилась. Он либо пытался произвести впечатление на ослепительно яркую Лили, либо пытался не дать ослепительно глупым мародерам до себя добраться. В-третьих, он метался между силами Света и Тьмы, пытаясь впечатлить обе стороны. И наконец, он изо всех сил пытался выжить, лежа на пыльном и истлевшем полу Визжащей Хижины. Но никогда в жизни он не чувствовал себя потерянным! До сих пор.

Снейп тяжело вздыхает и поворачивается, чтобы пройти в свой сад с травами, сейчас прямо-таки олицетворяющий серость и скучную зимнюю атмосферу. Из окна его новой соседки светит тусклый свет свечи, и Снейп морщится от этой мысли. Она кажется ему невыносимо раздражающей, эта Грейнджер, которая сводила его с ума своими бесконечными вопросами и вечной инициативой в школьные годы. Пока что она просто вежливая, желает ему «доброго вечера» и «доброго утра», спрашивает тихо «могу ли я чем-нибудь вам помочь, сэр?» и просто слоняется по его увядшему саду без цели.

Он не знает, что ее беспокоит, и не хочет этого выяснять, но она продолжает вторгаться в его жизнь, словно какой-то беспокойный призрак. Снейп знает, что она работает в Министерстве, пытаясь бороться за права магических рас, как она всегда делала, он знает, что каждый четверг она встречается со своими двумя идиотами-друзьями, и вот уже три недели у нее остается один лишь Гарри, ведь с Уизли она рассталась. Каждую пятницу она идет в бар и пьет Мерло до полуночи. Когда наступает полночь, она встает, желает ему доброго вечера и плетется домой под дождем. Всегда яркая мисс Грейнджер кажется совершенно оцепенелой даже Снейпу, а он всегда любил тайны. Поэтому он заходит в свой сад и замирает в тени деревьев.

Она сидит под его старой вишней, потирает руки друг о друга и ничего не замечает. Дождь превращается в морось, но небо все еще серое и довольно неприятное. На подоконнике ее маленькой кухни горит свеча, и она наблюдает, как на стенах отражаются тени. Она похожа на маленькую девочку, потерянную в собственных кошмарах, однако она никогда не была ни маленькой, ни потерянной, ни для кого. Он смотрит на нее. Ее прежде непослушные волосы теперь превратились в каскад изящных каштановых кудрей, спускающихся вниз по ее плечам, но в глазах застыло нечто глубокое и болезненное, и он прекрасно знает эту скрытую боль, она мерзнет под дождем, но продолжает наблюдать за свечой.

Ее мысли далеко отсюда. Неужели она так страдает от расставания?

«Что вы делаете в моем саду, мисс Грейнджер?»

Она подпрыгивает от испуга и оборачивается к нему лицом.

«Я… сэр… простите меня, мне просто нравится сидеть под вашим деревом», — бормочет она, неуверенно потирая руки.

«Погода не слишком способствует приятным прогулкам, мисс Грейнджер»

«Я не хочу идти домой, профессор, и мне плевать на погоду», она вздыхает, отворачиваясь от него.

«Я больше не ваш профессор», — огрызается он привычно. Она просто пожимает плечами.

«Вы всегда будете профессором, и всегда будете героем».

«Глупая девчонка», — проклинает про себя Снейп и уже собирается идти домой.

Она не слышит его, она продолжает наблюдать за своей свечой и потирать замерзающие пальцы. Снейп качает головой и накладывает Согревающие Чары. Закрывая дверь, он замечает, как слабая улыбка касается ее замерзших губ. В этот момент сверкает молния, грохочет гром, и ливень льет с новой силой. Оба соседа морщатся и отчаянно желают снега.

Погода снова сырая и серая. Дождь прекратился несколько часов назад, но небо все еще покрыто тяжелыми серыми облаками, которые грозят разразиться дождем в любую секунду. Кажется, что весь мир заперт в каком-то волшебном шкафу, скрывающем всех от солнца или скрывающим солнце от всех.

Приближается Рождество, но, кажется, что не будет ни снега, ни мороза, ни танцующих снежинок, ни праздничной атмосферы. Все выглядит совершенно серым и безжизненным, напоминая ему о слизеринских подземельях.

Ба! Вздор! Снейп хмурится, невольно цитируя известное изречение Диккенса, и делает глоток своего Earl Grey из белой фарфоровой чашки. Он вспоминает, как купил эту прекрасную чайную пару, когда получил самую первую зарплату. Уличная крыса, бездомный оборванец, Снейп жаждал красивых вещей, поэтому методично окружал себя ценными для него предметами. Волшебные книги, обтянутые кожей, фарфоровая посуда, украшающая его серые комнаты, толстый ковер изумрудного цвета и камин. В течение многих лет эти вещи были его единственным сокровищем и утешением. Почти все они ушли, уничтожены силами Света и Тьмы, ненавидящими его в равной степени. Снейп вздыхает и делает еще один глоток.

Его не волнует Рождество, но это его первый праздник без подковерных игр, талантливых притворств и роковых битв. И он чувствует растерянность. Жизнь Снейпа стала приятной ленивой рутиной, от которой ему быстро стало скучно. Конечно, у него есть своя лаборатория, он ухаживает за травяным садом и у него есть обычные клиенты, но в остальном жизнь такая же скучная, как эта странная дождливая погода.

И еще есть мисс Грейнджер.

Снейп вздрагивает и убирает свою чашку. Он не знает, что о ней думать. Она смущает его, отвлекает и раздражает, эта одинокая женщина с кошмарными волосами. Они продолжают встречаться в баре, куда он ходит каждую пятницу. Она приходит туда через несколько часов после его прихода, садится в дальнем углу рядом с камином, заказывает немного дешевого красного вина и всегда оказывается рядом с ним в конце вечера. Ни он, ни она не разговаривают друг с другом, но молчание не тяготит. Они пьют и смотрят, как пламя танцует в очаге, они думают, они обмениваются понимающими взглядами, они желают друг другу «спокойной ночи» и идут домой на расстоянии шага друг от друга.

А потом наступает субботнее утро, мисс Грейнджер снова вторгается в его сад, и потерянно смотрит в пустоту. Она просто сидит на его скамейке, независимо от погоды, и смотрит перед собой. А он смотрит на нее. И вроде бы ему всё равно, ведь наблюдение за печально известным Золотым Трио с одной надоедливой Всезнайкой давно вошло у него в привычку. Либо же у него нет более интересных дел.

Сегодня воскресенье, и он не видел ее три дня. Вечер пятницы он провел в баре один, а она так и не появилась. Суббота была еще скучнее и унылее. Воскресное утро встретило его оглушительными криками ее голодного кота. Снейп открыл заднюю дверь и позвал бедного животного внутрь. Рыжий зверь ворвался в дом, и подозрительно обнюхал его раскрытую ладонь.

Снейп чувствует себя сбитым с толку. Именно она нашла его в Визжащей хижине, и, вероятно, именно она убедила возмущенную Минерву в том, что он действительно не был предателем и заслуживает хотя бы исцеления от ран. Она была единственной, кто приносил ему книги и раздражал его бесконечным бормотанием. Она была той, кто сидел возле его кровати с книгой, лежащей на коленях. Она была единственной.

Он не видел ее три дня.

Мисс Грейнджер всегда желала ему доброго утра и с любопытством расспрашивала о его ранах и повреждениях. Именно она принесла ему торт ко дню рождения и оставила его у порога, не сказав ни слова. И она всегда спрашивала о разных растениях и травах, растущих в его саду. И всегда жаловалась на идиотов из Министерства и на их глупые законы, которые она пыталась изменить. Она каким-то образом вторглась в жизнь Снейпа. И он не видел ее три дня.

Снейп смотрит на ее кота, свернувшегося клубком на полу, и размышляет. Например, она могла бы остаться с Поттерами, ведь приближается Рождество, и весь Гриммо, вероятно, полон семейства Уизли, радостно лепечущего о праздниках. Либо же она могла бы помириться с Уизли и строить планы на остаток зимы вместе. Кроме того, она могла бы застрять на выходные в министерстве. Такое уже случалось. Однако так надолго она еще не исчезала!

Снейп хмурится и тянется за палочкой, спрятанной в кармане брюк. Он на мгновение закрывает глаза, концентрируясь. Вот оно, его воспоминание о торте на День Рождения, оставленном у его порога. Серебристый ворон соскальзывает с кончика его новой палочки из акации с сердцевиной из волоса фестрала, и вылетает в открытое окно. Снейп наблюдает, как птица растворяется в небе. В конце концов, лань была просто символом его былой жизни и обещания защищать Поттера, когда он выполнил обеты, Патронус превратился в нечто более подходящее.

Будучи предоставленным самому себе, Снейп провел много дней, пытаясь улучшить некоторые зелья и чары, включая Патронуса. Ему удалось научить его не только доставлять желаемое сообщение, но и определять местонахождение собеседника. Снейп надеялся, что его чары сработают на этот раз. Это, по крайней мере, спасло бы его от ненужного визита к Поттеру в поисках мисс Грейнджер.

Он чувствует покалывание, и образы начинают всплывать перед его мысленным взором: вот она, бродит по старому заброшенному кладбищу в своем сером пальто, слишком тонком для этой погоды, и ее глаза полны какой-то старой боли, скрытой в глубине. Снейп открывает глаза и сразу аппарирует.

«Мисс Грейнджер, объяснитесь!», — говорит он, вместо того чтобы поздороваться. Она пугается и ошарашено смотрит на него.

«Профессор? Что вы здесь делаете?»

«Я мог бы спросить у вас то же самое. Ваш кот продолжает уничтожать мои запасы еды и оглушать меня своими голодными криками, пока вы прохлаждаетесь на кладбище, вот я и пытаюсь понять, почему?»

Какое твое чертово дело? — думает она.

«Прохлаждаюсь? Прохлаждаюсь?! Здесь адски холодно и…» — кричит она. Снейп поднимает бровь.

«Успокойтесь, мисс Грейнджер, всё это возвращает нас к моему первому вопросу: почему вы здесь?»

«Я не хотела быть одна», — тихо отвечает она, он почти не слышит.

«Какая изумительная логика! Итак, вы выбрали кладбище вместо того, чтобы ходить к друзьям или навестить родителей?»

При этих словах она взрывается.

«Не трогайте моих родителей! Вы не имеете права…»

«Тише, мисс Грейнджер, я отведу вас домой, где вы сможете взять себя в руки»

Она смотрит на него, как заблудившаяся маленькая девочка, и нижняя губа ее дрожит.

«Я не хочу идти домой. Я не хочу оставаться одна, пожалуйста?»

Снейп качает головой и тянется к ней.

«Пойдемте со мной, мисс Грейнджер, обморожение и грипп точно не принесут вам пользы»

Она секунду колеблется, словно обдумывая его слова и свои варианты, а затем берет его за руку.

«Я не хочу быть одна», — бормочет она, закрывая глаза. Снейп тяжело вздыхает.

«Вы и не будете. Ваш кот скучает по вам, и по радио предсказывают метель. Не хорошо быть одному в ненастье».

«У вас есть радио?»

«У меня даже компьютер есть», — усмехается он в ответ.

Он прижимает ее к себе и аппарирует с кладбища. Наконец-то пойдет снег, или так грозится прогноз, и Снейп от души надеется, что так и будет.

Наконец идет снег. Белый вихрь спиралью спускается с неба и покрывает обнаженную землю теплым толстым одеялом. Ударяет мороз и разрисовывает кухонные окна причудливыми узорами. В кухне Снейпа тепло и пахнет специями, рагу и травяным чаем. Здесь уютно, и одинокая женщина, примостившаяся на стуле у подоконника, хочет остаться в ней навсегда. Но хозяин дома делает какой-то странно пахнущий чай, вероятно, с добавлением успокаивающих зелий, и внимания на нее не обращает. Так что, думается ей, пусть он напоит ее успокоительными и вышвырнет в пустой дом, по крайней мере, в ближайшие два часа этого точно не случится.

Вся ситуация: она сидит на кухне Снейпа и ждет от него чашки чая, а он еще не убил ее и не довел своим сарказмом до истерики, кажется невероятной. Она продолжает ждать. И думать.

Например, об этой странной встрече со Снейпом… Гермиона не уверена, что именно чувствует по отношению к Мастеру зелий. Он всегда казался странным и притягательным. Скрываясь в своих подземельях, создавая и улучшая уже существующие формулы зелий и заклинаний, он, тем не менее, никогда не просил о мировом признании и не ждал благодарности. Снейп продолжал сражаться, и в этих битвах не было места чему-либо еще. Она изо всех сил пыталась понять его, ей очень хотелось докопаться до истины.

«Почему вы мне помогли?»

Снейп пожимает плечами, не оборачиваясь.

«На улице холодно, и скверная погода».

«Как вы меня нашли?»

«Чары Патронуса», — чуть слышно поясняет Снейп, помешивая что-то в чайничке.

«Но я не видела лань», — бормочет в ответ Гермиона.

«Потом что лани больше нет, мисс Грейнджер, она исчезла сразу после Финальной Битвы»

«Исчезла?» — восклицает она, заинтригованно. «Но почему? Ой, простите, это, конечно, не мое дело, я и так слишком много знаю».

«Мисс Грейнджер», — строго продолжает Снейп, — перестаньте болтать и, выпейте, наконец, свой чай. В конце концов, моя личная жизнь и так рано или поздно стала бы достоянием общественности, хоть в случае моей смерти, хоть благодаря отсутствию мозгов и наличию длинного языка у мистера Поттера. Что касается лани, поверьте, я никогда не связывал ее с моим собственным тотемным покровителем. Она была, скорее, символом того, что я утратил и что мог бы обрести, повернись всё иначе. Олицетворением моих ошибок и заблуждений, если угодно. Все же, я был очень рад и благодарен, когда она исчезла «.

Гермиона принимает белую чашку из его рук и делает глубокий вдох.

«Лаванда, ромашка и мята, как предсказуемо!»

«Может быть, — неожиданно соглашается Снейп, — но это лучшее средство от стресса, плюс здесь еще три капли успокоительного, а вас всю трясет».

«Это мой любимый чай», — тихо шепчет Грейнджер.

«Почему же вы нашли меня, профессор?».

«Нехорошо оставаться в одиночестве в такую погоду, кроме того, я устал от вашего кота», — отвечает Снейп, почесывая у Крукшэнкса за ушами.

«Это маловероятно», — смеется Гермиона, наблюдая за ними, и Снейп замечает, что у нее дрожат руки. Он слишком хорошо знает ее состояние: тремор конечностей, дрожащие губы, расширенные зрачки, судороги и невыносимая головная боль. Он призывает одеяло и протягивает ей.

«Вот, это вас согреет».

«Но мне не холодно», — пытается протестовать она. Снейп непреклонно качает головой.

«У вас есть двадцать минут до начала приступа».

«Приступа? Какого приступа?»

«Вызванного осложнениями после Круциатуса».

«Но откуда…» — едва удается выдавить ей. Конечно, он знает! Он все замечает! Кто еще мог знать о судорогах и треморе, если не Снейп? Он внимательно смотрит на нее в ответ.

«Кто это был?»

«Беллатрикс, — шепчет она, — три года назад. В усадьбе Малфоев».

«Сучка слишком легко отделалась».

«Действительно, — соглашается она. — А вы знаете? Конечно, нет, вас же там не было… Молли Уизли ее прикончила, это было впечатляюще».

«Молли всегда превращается в свирепую львицу, когда дело касается ее детей», — усмехается Снейп.

Бледная тень от свечей играет на запястье Гермионы, но Снейп хмурится, замечая шрам на коже. Он подходит ближе и поворачивает его к свету, «Грязнокровка» гласит выгравированное имя, украшенное уродливой вязью рубцов. Его ладонь теплая и мозолистая, и у нее дрожат пальцы.

«Это ничего, сэр…» — виновато шепчет она, пытаясь убрать руку, но он не отпускает.

«Это причина, по которой мы, в конце концов, выиграли эту проклятую войну! И это причина, из-за которой все началось в самом начале. Не позволяйте этому слову определять вас, мисс Грейнджер, почему вы оставили шрам? В конце концов, есть же лекарства…»

При этих словах что-то в ней ломается.

«Мне было все равно! Я думал, что умру в том проклятом поместье Малфоев, и все наши битвы будут напрасны! Мир, частью которого я всегда хотела быть, презирал меня! Мои друзья вспоминали обо мне лишь тогда, когда хотели моей помощи с эссе, экзаменами или разгадыванием загадок! Мои родители больше не помнили меня, потому что я лишила их памяти, пытаясь спасти их жизни. Никто не замечал меня тогда, и никто не заметит меня в будущем, так что какой-то шрам роли не сыграет. По крайней мере, все они были по-своему правы — мне никогда не отыскать свое место в Волшебном мире».

«Вы потратили всю свою юность, пытаясь спасти двух беспомощных идиотов, которых считали друзьями. Вы хотели произвести впечатление на людей вместо того, чтобы искать свой путь в Волшебном мире. Вы продолжали цитировать чьи-то слова в своих эссе вместо того, чтобы выражать собственные мысли. И слишком привыкли полагаться на чужое мнение. Я хотел научить вас думать. Не копировать чужие работы, но вы слишком хотели, чтобы вас заметили, потому о моих придирках не думали. Не удивительно, что ваши друзья, в конце концов, вас просто использовали».

Она уставилась на него, потрясенная такой неожиданной характеристикой.

«Мы хотели, чтобы мир нас заметил, — шепчет она, — но когда это, наконец, случилось, было уже слишком поздно».

«Почему вы продолжали приходить в бар по пятницам?», — спрашивает Снейп. Она хмурится.

«Это глупо, я знаю, но мне хотелось убедиться, что вы есть на самом деле. Ведь именно вы всегда позволяли мне высказывать свои собственные идеи, пока мы пили в баре».

«На самом деле? Но зачем?»

«Потому что я думала, что вы умерли!» — восклицает она, и предсказанный Снейпом приступ накрывает ее с головой. Ее сотрясают судороги, зрачки расширяются, зубы стучат, слезы текут по ее щекам, пока она бормочет о том, как ей страшно, как одиноко и как ее родители ненавидят ее за спасение их жизней.

«Я думала, что вы умерли, и это стало последней каплей. В конце концов, вы был единственным, кто смог меня заметить». Ее всю колотит, она цепляется за его рубашку, и что-то внутри него, что он считал давно потерянным, обрывается.

Он притягивает ее ближе; его губы нерешительно касаются ее губ, пока она дрожит в его руках. Его руки проскальзывают под ее блузку, и она цепляется за него так, будто ее собственная жизнь зависит от его прикосновений в эти тихие и отчаянные минуты. Его длинные аристократические пальцы ласкают ее непослушные кудри, вытирают ее слезы и изгоняют страхи. Он никогда не являлся приверженцем секса из жалости, но это именно то, что им нужно в эту снежную ночь посреди небытия, в которое превратилось их послевоенное будущее.

Он крепко обнимает ее и целует вновь.

А с последствиями они разберутся завтра.

Снаружи вновь холодно и морозно. Идет снег. Белые, похожие на хлопья, снежинки кружатся в небе, покрытом темными тяжелыми облаками. Мороз снова рисует сюрреалистические узоры на кухонных окнах. В доме тепло и светло, независимо от погоды и времени года.

Снейп стоит возле окна своей кухни и смотрит на мир, отражающийся в стеклах. Двенадцать месяцев прошло с той особой осенней ночи, когда он обнаружил, что она страдает от последствий своей прошлой жизни. И пришел на помощь.

Они провели этот год вместе, живя между двумя домами и двумя отдельными жизнями, но всегда встречаясь около старого вишневого дерева в саду. Наутро после их неожиданного однодневного романа Гермиона ушла, оставив Снейпа размышлять, колебаться и принимать решения. Он продолжал внимательно следить за ней, но не вмешивался.

Он знал, что ей нужно хотя бы излечиться от приступов, но она слишком упряма, чтобы принять чью-то помощь и понимание, по крайней мере, от кого-то вроде него, поэтому он решает ждать. Бывший шпион все-таки знал, как не потерять терпение, оказавшись в самом сердце апокалипсиса.

Она же продолжала работать в Министерстве, растрачивая талант и молодость на всякую чепуху. Ему хотелось накричать на нее, встряхнуть, заставить понять, что только в ее власти заставить этот мир обратить на нее внимание, но он знал, что она его не послушает.

Итак, она работала, он ждал, они встречались в баре раз в месяц и делали вид, что ничего не произошло.

Однажды в середине февраля, когда снова шел снег, и прогноз предсказывал очередную метель, в ее окнах было темно, в доме пусто, а Крукшэнкс царапал дверь Снейпа, вопя о еде и компании. Он вздохнул и впустил ее рыжего зверя внутрь. И через тридцать минут после этого замерзший и перепуганный Гарри появился у него на пороге.

«Я вам, что, Белоснежка?» — сердито пробормотал Снейп, впуская незваного гостя.

«Сэр, вы должны нам помочь!» — закричал Гарри.

«Разве я чем-то другим занимался все эти проклятые годы, Поттер?»

Гарри махнул рукой, пропуская ворчливую тираду мимо ушей.

«Сэр, с Гермионой беда, она сейчас с Джинни на Гриммо и у нее какой-то загадочный приступ! Она вся дрожит и потеет, и ей больно, но в Св. Мунго она идти отказывается! Вы должны помочь нам, сэр!»

«Бестолковые, упрямые гриффиндорцы!» — Снейп выругался, схватил свое зимнее пальто, полдюжины флаконов с разными зельями и был таков.

Он слишком хорошо понимал ее причины и ему это не нравилось.

Когда он вошел на Гриммо, Джиневра бросилась ему навстречу, бормоча что-то об ухудшении состоянии мисс Грейнджер, Снейп лишь покачал головой и прошел в библиотеку. Она сидела на диване, стуча зубами, у нее дрожали руки, и открывшаяся картина его не обрадовала. Воспаленные глаза и расширенные зрачки твердили о бессонных ночах, ночных кошмарах и общем посттравматическом синдроме. Она сразу узнала его и стыдливо посмотрела в пол.

«Мисс Грейнджер», начал он, вынимая из кармана несколько флаконов с успокоительным и открывая их для нее.

«Я не хочу, сэр, — заикаясь, выдавила она, — не хочу ехать в Мунго. Не хочу, чтобы они заметили мою… мою…моё…»

«Тише, мисс Грейнджер, пойдем домой»

«Я не хочу снова оставаться одна…»

«Вы и не будете»

Так, он и взял ее к себе, где снова напоил зельями, чаем и окружил заботой. Она плакала и переживала, ей снились кошмары, и она с испугом сжимала его рубашку в дрожащих пальцах, но она не ушла. Она не хотела, чтобы Целители заметили ее шрамы и страдания, и не хотела, чтобы друзья узнали, что выдающаяся Гермиона Грейнджер может быть чем-то напугана или сбита с толку, и, кроме всего прочего, ей не хотелось оставаться в одиночества. Как и ему.

«Никакой я не герой, и ты об этом знаешь», — по привычке ругался он.

«Возможно, но ты единственный, кто всё понимает, — шептала она, — кроме того, ты всегда будешь моим героем, и не смей говорить мне, что это не так!»

После этого они и начали жить вместе. Он убедил ее, что работа служащей Министерства не стоит ее талантов. И намекнул, что может знать некое средство, чтобы восстановить память ее родителям, но ей для этого понадобятся ее ЖАБА. С горящими глазами, почти подпрыгивая от предвкушения, она начала готовиться к экзаменам и будущей карьере Целителя. В конце концов, существовало лишь одно средство, способное удержать мисс Грейнджер от сумасшествия — нужно просто заставить ее учиться и дать ей, всего-навсего, еще один проект.

Она стала его ученицей и получила работу в психиатрической больнице Св. Мунго. Она пыталась помочь Лонгботтомам, и ее прогноз был весьма обнадеживающим.

Снейп открыл аптеку и стал варить зелья для частных клиентов и выполнять заказы Министерства. В конце концов, именно она убедила его в том, что этому жалкому миру нужен еще один герой.

Прошло двенадцать месяцев.

Они провели год, полный гнева, ненависти, взаимного недопонимания, нерешительности, расплывчатости, жалости к себе, понимания, нежности, уважения и любви. И он научился жить со своим прошлым, и примирился с былыми грехами. В конце концов, любовь оказалась не такой страшной, как он себе представлял. И они отыскали свою новую жизнь под ветвями старой вишни в травяном саду.

Они всегда хотели, чтобы выпал снег и подарил им будущее.

И снегопад начался.

~Finite Incantatem~