Проверено на грамотность 
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Сержант полиции Гарри Джеймс Поттер закончил писать рапорт о недавно закрытом деле: драка между фермером Брауном и лавочником МакМилланом, оскорбление словами и действием, причинение легких телесных повреждений посредством удара скамейкой по голове... Поставив последнюю точку, Гарри взъерошил и без того непослушные черные волосы, потянулся и зевнул.
Поступив два года назад на службу в полицию, юноша и представить не мог, что это окажется так скучно. Гарри даже бросил университет, что вызвало немало удивленных толков среди знакомых, но решение он принимал исходя отнюдь не из романтических побуждений — главной причиной было желание найти виновных в смерти родителей, Джеймса и Лили Поттеров. Когда Гарри было четырнадцать, мать с отцом погибли — на митинге, организованном коммунистами (к которым принадлежали и Поттеры), чернорубашечники(1) затеяли потасовку, и кто-то бросил бомбу. Дело так и не было раскрыто, а Гарри, оставшегося сиротой, отправили к тетке, Петунии Дурсль — сестре Лили, которая с ней при жизни не слишком ладила, но согласилась взять племянника на попечение. Мальчик жил в семействе Дурслей, пока его крестный и ближайший друг родителей, Сириус Блэк не вернулся после отбытия тюремного срока за организацию забастовки на металлургическом заводе — принадлежавшем, кстати, его семье, с которой Сириус порвал, еще когда учился в Кембриджском университете. С тех пор он жил самостоятельно, брался за самую тяжелую работу, а то и вовсе голодал — однако университет закончил. Получив диплом инженера, Сириус поступил на завод — и тут же развернул коммунистическую агитацию среди рабочих.
Гарри протер очки и поднялся из-за стола — нужно было отнести рапорт начальству, но в этот момент зазвонил телефон — это была Джинни Уизли, которая уже почти полгода, с самого Рождества, считалась его невестой. Ее отец, Артур Уизли, работал слесарем и возглавлял профсоюз на том заводе, где Сириус организовал стачку, потом они вместе сидели в тюрьме и после этого крепко сдружились. А потом и Гарри стал своим в большой дружной семье Уизли, где было шесть сыновей и единственная дочь, и все как один — рыжие.
— Гарри! — радостно воскликнула Джинни. — Наконец-то я тебя застала! Ты придешь к нам обедать? Сириус будет. А потом пойдем куда-нибудь потанцевать, хорошо?
— Джин, я еще не знаю, — ласково сказал Гарри, когда его перестали закидывать вопросами. — Если ничего не случится, то приду, конечно.
— Ну что у нас может случиться? Так я тебя жду! Не опаздывай. Мама испечет твой любимый ревеневый пирог.
Но несмотря на то, что в городе что-то из ряда вон выходящее случалось редко, именно сегодня Джинни не повезло. После того, как Гарри положил трубку, позвонил помощник суперинтенданта полиции, Перси Уизли, кстати, приходившийся Джинни братом, и сообщил, что начальник вызывает сержанта Поттера к себе.
— Мистер Крауч сказал, чтобы ты не задерживался, Поттер, — Гарри при этих словах сразу представил себе строгого, всегда застегнутого на все пуговицы Перси, который ужасно любил важничать, хотя и был всего на три года старше Гарри. А Уизли добавил: — Дело срочное. Убийство.
Гарри присвистнул от удивления. Убийство в их тихом городке, где самым громким происшествием за последние пару лет была пьяная драка!
Суперинтендант полиции графства, Бартемиус Крауч, высокий и сухощавый джентльмен в безукоризненно сидящем на нем костюме, с усами щеточкой, как у германского диктатора, встретил Поттера сдержанным кивком головы.
— Входите, сержант, присаживайтесь, — он сделал паузу, и когда Гарри занял единственный стул для посетителей в маленьком кабинете, продолжил: — Дело в следующем. Убита миссис Забини. Вы ведь здешний, знаете, где ее дом?
Гарри кивнул.
— Да, сэр.
— Мне позвонила ее невестка, миссис Забини-младшая. У нее есть мой телефон, я хорошо знаком с ее родителями, поэтому она сразу связалась лично со мной, — счел нужным пояснить Крауч. — Она приехала сегодня утром из Лондона, где живет постоянно, и нашла свою свекровь мертвой. Больше ничего пока не знаю, миссис Забини была в шоке. К сожалению, я сам поехать не могу, жду разговора со Скотланд-Ярдом. Поезжайте туда и постарайтесь выяснить по горячим следам как можно больше. С вами поедет Снейп.
Гарри слегка поморщился — с экспертом-криминалистом Северусом Снейпом их связывала взаимная неприязнь. Никакой причины тому не было — однако Снейп невзлюбил Гарри с первого дня его службы, и Гарри платил ему тем же. Хотя Снейп вообще был человеком желчным и нелюдимым, одевался всегда в черное и чем-то напоминал монаха — аскета и фанатика. Такое впечатление производило его бледное худое лицо с горящими, как угли, черными глазами.
Снейп когда-то состоял в организации чернорубашечников, но потом по неизвестным причинам с ними разошелся — и Гарри одно время даже считал его причастным к смерти родителей, но никаких доказательств найти не смог, что, впрочем, не избавило его от сомнений.
* * *
Дом миссис Забини — величественное здание в георгианском стиле — располагался на окраине города. Гарри и Снейп вошли, с некоторым трудом протолкнувшись через столпившихся у входа зевак. В холле их встретил дворецкий Фортескью — несмотря на чрезвычайное происшествие, он, как всегда, имел безукоризненно солидный вид — и заплаканные кухарка с горничной.
Тело хозяйки лежало на полу в гостиной. Длинные черные волосы намокли от крови, на виске зияла рана, на красивом лице запечатлелась болезненная гримаса. Без сомнений, она была мертва.
— Здесь ничего не трогали? — с недоверием обратился Снейп к дворецкому.
— Ничего, сэр, — заверил тот.
— Итак, я приступаю к осмотру места преступления, а вы, Поттер, допросите всех присутствующих. И надо бы вызвать сюда ее сына. Не забудьте, Поттер, дать соответствующее указание.
— Не забуду, — огрызнулся Гарри и покраснел. Вечно Снейп обращается с ним как учитель с нерадивым учеником! — Итак, а где же сама... э-э-э... миссис Забини? То есть... невестка покойной... Она ведь обнаружила тело?
— Миссис Забини у себя в спальне, ей стало нехорошо, когда она вошла и увидела... Я ей доложу, сэр, — дворецкий величественно расправил плечи и выплыл из гостиной.
Но из глубины дома уже доносились легкие шаги и постукивание каблучков.
— Полиция уже здесь? — послышался мелодичный женский голос, и в гостиную вошла Дафна Забини. — Простите меня, я...
— Я понимаю, мэм, — кивнул Гарри и указал хозяйке на кресло. — Прошу вас, сядьте и ответьте на несколько вопросов. А наш эксперт, мистер Снейп пока обследует место преступления.
Дафна Забини села, сцепив руки на коленях, и посмотрела на Поттера. Это была стройная белокурая молодая женщина в серебристо-сером шелковом платье, с поразительно яркими синими глазами. Своей утонченной, холодной красотой она напомнила ему кинозвезду Марлен Дитрих, которую Гарри видел в кино, когда водил туда Джинни в последний раз. Гарри тогда так откровенно восхищался актрисой, что она даже приревновала его к "этой белобрысой немке".
— Прошу прощения... мистер...
— Поттер. Сержант Поттер, мэм.
— Мистер Поттер, вы не возражаете, если я закурю?
— Нет, разумеется.
Она достала из сумочки золотой портсигар, вынула тонкую длинную сигарету и прикурила от поданной Гарри зажигалки.
— Я вас слушаю, сержант.
— Расскажите, как вы обнаружили тело своей свекрови?
— Ну... я приехала утром... вошла в дом — у меня свой ключ — и вижу... она лежит здесь...
— Когда это было?
— В одиннадцать утра. Я точно помню, потому что часы как раз пробили, когда я вошла...
— А где были слуги?
— Они явились позже, вчера после ланча, как сказал Фортескью, хозяйка отпустила их на сутки.
— У них был выходной?
— Нет...
— И вы не знаете, почему она их отпустила? Она хотела остаться одна, может быть, кого-то ждала?
— Я не знаю, — ответила Дафна, но от Гарри не укрылось легкое сомнение, промелькнувшее в ее глазах.
— Попробуйте вспомнить, мэм. Это важно.
— Да, я попробую... — неуверенно произнесла она и покосилась на Снейпа, который вполголоса отдавал какие-то распоряжения дворецкому.
Гарри решил перейти к следующему вопросу:
— Вы не проверяли, что-нибудь в доме пропало?
Дафна задумалась, потом вдруг уставилась на тело свекрови, по-прежнему лежащее возле камина, хотя до этого она будто избегала смотреть в ту сторону — вскочила и воскликнула:
— О Боже! Неужели "Сердце красавицы" пропало?!
— Что, простите, мэм? — удивленный Гарри тоже поднялся с места. — Не трогайте, пожалуйста, ничего, — предупредил он, видя, что Дафна подошла совсем близко к телу свекрови.
— Я не трогаю, и без того видно, что его нет...
— Так что же пропало?
— Сердце... Ах да, вы же не знаете... У нее был крупный бриллиант в форме сердца, она всегда носила его на шее, на золотой цепочке. Она говорила, что он очень старинный, когда-то принадлежал Медичи, потом французской короне, и назывался "Сердце красавицы". Это был подарок ее первого мужа, отца Блейза... Она никогда его не снимала. Остальные драгоценности она хранила частью в банке, частью — в несгораемом шкафу, в своем кабинете.
— "Сердце красавицы"... — Гарри хмыкнул. Ему некстати вспомнился дядюшка, Вернон Дурсль, преуспевающий торговец дрелями. В хорошем настроении он имел привычку, безбожно фальшивя, напевать куплет из оперной арии: "Сердце красавицы склонно к измене и к перемене, как ветер в мае...", при этом обнимая за талию тетю Петунию.
— Да, — грустно кивнула Дафна.
— Что ж... — Гарри встряхнул головой, чтобы отвлечься от посторонних мыслей, — это немного проясняет дело. Возможно, убийство совершено с целью ограбления. Мистер Снейп! — окликнул он эксперта, который с недовольным видом повернулся к нему. — Вы нашли орудие убийства? Чем ее ударили?
— Нет, Поттер. Орудия убийства здесь нет. Конечно, тело будет отправлено на экспертизу, однако с уверенностью могу сказать, что смерть наступила после полуночи. Похоже, после смерти положение тела меняли. Очевидно, убийца пытался представить все так, как будто она сама упала и ударилась об угол камина. Однако характер повреждений — ушибленно-рваная рана — позволяет утверждать, что удар был нанесен тяжелым предметом с неровной поверхностью сверху, под углом примерно...
— Миссис Забини, — Гарри снова обратился к молодой женщине, — посмотрите внимательно, не пропало ли что-нибудь из предметов обстановки?
Она огляделась вокруг.
— Конечно... Подсвечника нет! Подсвечник бронзовый, в виде Амура, старинный, работы Бенвенуто Челлини(2). Он тяжелый, да... Значит, ее убили им?
— Вполне возможно, — кивнул Снейп. — Поттер, я распорядился вызвать сюда сына покойной миссис Забини, он с минуту на минуту будет здесь. Вы, конечно же, об этом забыли.
Гарри вспыхнул. Надо же было допустить такой промах! Он сердито взглянул на Снейпа, который, не обращая больше на него внимания, вернулся к своей работе. Гарри решил последовать его примеру и задал новый вопрос.
— Когда вы в последний раз видели свою свекровь живой, миссис Забини?
— Позавчера, — ответила она. — Maman была в Лондоне и зашла к нам...
— А где вы были вчера вечером и сегодня ночью?
— Дома, где же еще, — удивленно сказала Дафна.
Она продиктовала адрес на Белгрэйв-сквер(3), и Гарри записал.
— А ваш муж? Он тоже был дома?
— Разумеется, — она в упор взглянула в лицо Гарри. Синие глаза вдруг стали холодными и колючими, губы сжались в тонкую ниточку. Но все равно она была потрясающе красивой.
"Как снежная королева", — неожиданно пришло Гарри в голову, и он смутился.
— Простите, что я спрашиваю вас об этом, но такой порядок...
— Конечно, — отозвалась она, и взгляд ее немного смягчился. — Вы же не думаете, будто это я или Блейз убили... maman?
— Нет, я так не думаю. Тем более, если у вас алиби...
Гарри почувствовал, что ступил на опасный путь — он понял это по тому, как напряглась Дафна, хотя ее лицо осталось совершенно невозмутимым.
"Что-то не так... — подумал он. — Она что-то скрывает... Но если она действительно провела эту ночь дома и приехала сюда только в одиннадцать утра, это можно проверить. А ее муж... кстати, Снейп сказал, что он вот-вот будет здесь".
* * *
От приехавшего вскоре Блейза Забини толку было мало. Увидев труп матери, он впал в истерику, пришлось даже вызвать доктора. На вопросы Гарри Блейз отвечал путано, впрочем, сегодняшнюю ночь, по его словам, он тоже провел дома, в Лондоне. Таким образом, супруги подтвердили алиби друг друга.
— Мистер Забини, — Гарри посмотрел на молодого брюнета с тонкими чертами лица, который нервно курил и поминутно шмыгал носом, — я сочувствую вашему горю, поверьте, и очень хорошо вас понимаю. Но давайте попробуем очертить круг лиц, которые могли бы желать зла вашей матушке. Мы должны найти и покарать виновных, это ведь и в ваших интересах?
Блейз вздрогнул и уставился на Гарри немигающим взглядом.
— Да, сержант, прошу прощения, задавайте ваши вопросы.
— Не могли бы вы описать круг знакомых вашей матушки? С кем она дружила, с кем, может быть, враждовала? Не опасалась ли она кого-нибудь?
— Нет, ничего такого не припомню. Из тех, кого она принимала у себя в доме, помимо нас с Дафной, могу назвать Малфоев и Гринграссов, родственников Дафны.
При упоминании Малфоев Гарри нахмурился — сэр Люциус Малфой, член Палаты Лордов, крупный землевладелец и мировой судья, был человеком, тесно связанным с лидером чернорубашечников, Освальдом Мосли(4). И Гарри подозревал, что гибель его родителей не была должным образом расследована именно потому что Малфой приложил все усилия, чтобы замять дело.
Сын лорда Малфоя, Драко, учился вместе с Гарри в школе и враждовал с ним с первого до последнего дня учебы. Был он тогда заносчивым и наглым белобрысым мальчишкой, а сейчас вырос в весьма надменного молодого человека. Драко, естественно, состоял в той же партии, что и его отец, возглавлял местное молодежное отделение, и недавно попал в поле зрения полиции — когда недалеко от города юнцы в черных рубашках избили престарелого профессора Кембриджского университета Альбуса Дамблдора, известного своими социалистическими взглядами. В молодости Дамблдор даже был знаком с Марксом и Энгельсом — и именно его лекции сделали из Сириуса Блэка коммуниста.
Впрочем, все это к делу не относилось, и Гарри снова принялся со всем вниманием слушать Блейза Забини.
— Конечно, — добавил тот, — мама многих знала в Лондоне, но все это — люди самого высшего общества, если вы понимаете, о чем я...
— Понимаю, мистер Забини. И все же давайте составим список ее знакомых.
С помощью Блейза составили список, он оказался довольно внушительным. И почти все, указанные в нем, действительно принадлежали к сливкам общества — два графа, три баронета, одна вдовствующая герцогиня... Личным врачом миссис Забини был доктор Слагхорн с Харли-стрит(5).
Дафна назвала имена портнихи, парикмахера, маникюрши, а также косметолога и массажистки, которых ее свекровь регулярно посещала — она очень заботилась о своей красоте.
Упомянула Дафна — как показалось Гарри, к неудовольствию своего супруга — и некоего Энтони Доу, журналиста, специализирующегося на светской хронике.
Слуги расхваливали хозяйку на все лады — платила она им щедро, была набожной католичкой, жила скромно, принимала только приличных людей... Правда, часто уезжала в столицу, где у нее имелась квартира в фешенебельном доме в Южном Кенсингтоне. Насчет произошедшего нынешней ночью никто из прислуги ничего сказать не мог. Дворецкий выдвинул предположение, что убийцей был забравшийся в дом в надежде поживиться бродяга — но Снейп, осмотрев замки дверей и окна, уверенно сказал, что следов взлома нет. Напрашивался вывод, что миссис Забини сама впустила своего убийцу.
Дом обыскали, старинный несгораемый шкаф в кабинете вскрыли, все драгоценности, что там хранились, со слов служанок и Дафны, оказались на месте.
— Итак, пропало "Сердце красавицы", да золотые серьги и кольцо с руки мадам Забини — но они не слишком дорогие. И канделябр, посредством которого, по всей вероятности, и было совершено убийство, — подытожил Снейп, когда они вместе с Гарри покинули дом Забини. — Знаете, Поттер, я думаю, искать следует в Лондоне. Но соседей опросить все равно придется — вдруг кто-нибудь что-нибудь заметил.
Выяснилось, что миссис Фигг, пожилая вдова, живущая рядом и страдающая бессонницей, видела, что ночью к дому подошел мужчина. Правда, была она близорука, а очки из кокетства не носила, к тому же было темно, и поэтому ночного гостя она толком не разглядела. Сказала лишь, что роста он высокого, худощав, что волосы у него темные и одет он был в темный костюм. Тысячи молодых людей подходили под это описание — в том числе и сын убитой.
Вечером Гарри и Снейп доложили обо всем, что удалось узнать, мистеру Краучу — а тот сообщил, что на днях в город прибудет детектив-инспектор из Скотланд-Ярда, Аластор Грюм.
Предполагаемое орудие убийства — бронзового Амура — нашли в пруду. Вода смыла и следы крови, и отпечатки пальцев — если, конечно, они там были. Вскрытие показало, что миссис Забини скончалась от потери крови через рану в височной доле головы, полученную в результате удара тяжелым предметом. А коронерское следствие вынесло вердикт: убийство, совершенное неизвестным лицом или лицами с целью ограбления.
Вскоре состоялись похороны миссис Забини, на которых по долгу службы присутствовал и Гарри, однако ничего необычного или неестественного в поведении родственников и знакомых покойной он не заметил.
1) Чернорубашечники — имеется в виду "Британский союз", фашистская партия Великобритании, просуществовавшая до 1940 года.
2) Бенвенуто Челлини — знаменитый итальянский художник, скульптор и ювелир эпохи Возрождения.
3) Белгрэйв-сквер и упоминаемый ниже Южный Кенсингтон — аристократические районы Лондона.
4) Освальд Мосли — лидер "Британского союза".
5) Харли-стрит — улица в Лондоне, где находятся приемные и клиники наиболее высокооплачиваемых врачей.
Инспектор Грюм, хромой и одноглазый, с пересекающим все лицо жутким шрамом, больше походил на пирата, чем на полицейского — однако считался одним из лучших детективов. С Бартемиусом Краучем его связывала старинная дружба, возникшая еще во время войны, когда оба служили в Гвардейском Гренадерском полку(1).
— Поттер, — сказал он, ознакомившись с делом, — поезжай в Лондон и проверь алиби сына и невестки. Когда муж и жена подтверждают алиби друг друга, это ненадежное свидетельство. Прислугу расспроси, консьержку в доме... Ясно? Светских знакомых миссис Забини оставь мне. Я поговорю и с ее поверенным в делах, с адвокатом, нотариусом... И покопаюсь в ее прошлом. Мужья, их родственники — кто знает, что там может всплыть? Конечно, вряд ли кто-то из них стал бы убивать ее — завещаний ее мужей в свое время никто не опротестовывал, а сама по себе ее смерть для них бесполезна. Но проверить нужно все.
— А сколько у нее было мужей? — удивленно спросил Гарри — и сразу покраснел, встретив насмешливый взгляд Снейпа.
— Четверо, — ухмыльнулся Грюм. — Та еще штучка была. И любовник у нее наверняка был, может даже и не один. Так что и в этом направлении хорошенько поищи. Возьми в оборот прислугу в лондонской квартире убитой, и всю эту челядь — массажистку, парикмахершу, маникюршу... Эта публика обычно много чего знает.
— Боюсь, Поттер, вы с заданием не справитесь, — вздохнул Снейп, когда они вышли из кабинета, где обосновался инспектор Грюм. — С вашей-то невинностью и простодушием...
Гарри буркнул в ответ:
— Посмотрим!
* * *
Биография Шарлотты Забини была, действительно, довольно бурной. Происходила она из ничем не примечательной семьи мелкого лавочника, но с ранней юности отличалась яркой красотой. Совсем молодой Шарлотта вышла замуж за обнищавшего итальянского графа, Витторио Забини, от которого и родила единственного сына.
Бриллиантовый кулон в форме сердца был последней фамильной драгоценностью некогда богатого и славного рода, ведущего начало от римских патрициев. Граф погиб в 1920 году в автомобильной катастрофе, а вдова еще трижды выходила замуж — правда, она сохранила фамилию первого мужа, то ли из любви к нему, то ли из тщеславия. Все трое последующих супругов были богачами, старше нее лет на тридцать, а то и больше, и все спустя год-два после свадьбы скоропостижно умирали, оставив жене наследство. Эти деньги она вкладывала как нельзя более выгодно — у нее обнаружилось незаурядное деловое чутье — и жила на проценты с капитала. Теперь ее годовой доход, по словам нотариуса, составлял около полумиллиона фунтов стерлингов(2). Так что миссис Забини была весьма и весьма богатой женщиной, а после ее смерти все переходило к сыну.
Блейз Забини служил в Министерстве иностранных дел и жил отдельно от матери. Два года назад он женился на Дафне Гринграсс, старшей дочери разорившегося баронета — для Гринграссов этот брак был очень кстати.
Все это инспектор Грюм рассказал Гарри после того, как тот вернулся из Лондона — тоже не с пустыми руками. Он многое узнал от горничной миссис Забини — в столице у прислуги было куда меньше пиетета перед господами, нежели в провинции. Как выяснилось, покойная часто заводила короткие и необременительные романы с молодыми людьми — таксистами, официантами, продавцами — и щедро одаривала их подарками, а иногда и деньгами.
"В таком возрасте женщины, бывает, сходят с ума и готовы на все, чтобы хоть ненадолго снова почувствовать себя молодыми", — сказала словоохотливая массажистка, с которой миссис Забини, по-видимому, иногда откровенничала, и которую Гарри, похоже, чем-то расположил к себе (что вызвало у него немалое смущение). И сейчас он, запинаясь и краснея на каждом слове, изложил инспектору Грюму собранные им сведения.
— Не красней, как девица, — Грюм похлопал Гарри по плечу. — Такая наша работа — дерьмо разгребать. Что-нибудь еще?
— Да, сэр. Горничная еще сказала, что к миссис Забини часто заходил один мужчина — фамилию его она никак не могла запомнить, но хозяйка утверждала, что он русский князь. Лет шестидесяти, с бородкой, "расфуфыренный", как она выразилась... Зимой носил соболью шубу и шапку. И вот что интересно — миссис Забини держалась с ним как со старым приятелем, да и он называл ее по имени, однако ни Блейз, ни Дафна ни о каком русском князе не говорили. Кстати, в последний раз он приходил, по словам горничной, совсем недавно — дня за три до убийства. И она случайно заметила, как этот человек передал хозяйке какой-то конверт.
Грюм рассмеялся.
— Как же, случайно! Наверняка отиралась поблизости, чтобы как можно больше увидеть и услышать. Однако вряд ли мы раскрыли бы много дел без таких вот любопытных служанок... И кстати, — он тут же посерьезнел, — при обыске в лондонской квартире никакого подозрительного конверта не было обнаружено. В доме, где произошло убийство, тоже. Это, конечно, может ничего не значить... а может значить очень многое. Надо будет выяснить, что это за князь такой. А как насчет сына и невестки? Ты проверял? Подтверждается алиби?
— Да, я допросил консьержку в доме, где они живут, — кивнул Поттер. — Она говорит, что точно не помнит, плохо себя чувствовала в тот вечер, но, кажется, оба были дома.
— "Кажется"?.. Что-то мне это не внушает доверия.
— Честно говоря... — Гарри замялся, — мне тоже. И от нее пахло виски. Я и подумал — если она выпивает, то могла в тот вечер быть пьяной и ничего не заметить.
— Верно, — согласился Грюм. — А как фамилия консьержки?
— Миссис Хуч. Роланда Хуч.
— Так... — в единственном глазу Грюма загорелся огонек азарта. — А ведь знакомая фамилия. Это не ее ли мужа я в прошлом году арестовал за мошенничество на бегах? Надо мне самому с ней потолковать.
— Простите, инспектор Грюм... — Гарри встревожился. — Неужели вы думаете, что миссис Забини убил ее собственный сын или его жена?
— Видишь ли, Поттер, — задумчиво произнес Грюм, — конечно, сейчас что-то утверждать еще рано... Но версии строить можно. А у Блейза есть мотив. Я кое-кого порасспросил и выяснил, что он постоянно испытывает денежные затруднения. Деньги-то все у матери. Когда Блейз женился на мисс Гринграсс, это спасло ее семью от разорения, они смогли выкупить из залога имение и даже произвести там ремонт. И это было со стороны миссис Забини отнюдь не актом благотворительности, она ведь рассчитывала, что имение в будущем хотя бы наполовину будет принадлежать Блейзу, а после него — его детям, стало быть, ее внукам... Однако же в остальном она сына не баловала. Живет он в основном на свое жалованье, которого ему не хватает. Он крупно играет на бегах, захаживает и в казино... Пару раз доходило до того, что он закладывал драгоценности жены в ломбарде. Его отец, кстати, тоже был отчаянным игроком — вот и проиграл остатки семейного состояния... Только бриллиант один и остался.
Грюм откашлялся, поправил черную повязку, закрывающую выбитый глаз, и вынул из кармана видавшую виды пенковую трубку. Пока он закуривал, Гарри думал, что, видимо, инспектор за столько лет так насмотрелся на проявления человеческой низости, что теперь совсем не шокирован тем, что, возможно, сын из-за денег стал убийцей собственной матери.
— Знаешь, я не думаю, — продолжал Грюм, выпустив густой клуб дыма, — что к убийству причастен кто-то из этих альфонсов, о которых говорила массажистка — потому что у них, в отличие от сына, я не вижу мотива. Даже если миссис Забини кому-то из них дала отставку — богатых стареющих дам много, без работы они не останутся.
— А что со стороны покойных мужей миссис Забини? — полюбопытствовал Гарри. — Кстати, не подозрительно ли, что все они так быстро умирали?
— Молодец! — рассмеялся Грюм. — Подозревай всех и каждого — в этом суть профессии сыщика. И никому не верь на слово. Постоянная бдительность! Но с мужьями миссис Забини все чисто. Первый, как известно, разбился на машине — сел за руль пьяным. Остальные же умирали от естественных причин — инфаркт, инсульт... Когда старый дурак женится на красотке в самом соку — он часто переоценивает свои возможности. Понимаешь, о чем я? Или тебе это еще невдомек?
Гарри снова покраснел.
— Ну так вот, — продолжал Грюм, усмехнувшись, — что касается родственников со стороны мужей, я проверил — там пока ничего подозрительного. Один был бездетным вдовцом, сыновья другого служат в Индии, и в Англию уже года три не приезжали. А у третьего дочь замужем за американским миллионером. Да и, как я уже говорил, вряд ли кто-то из них стал бы убивать миссис Забини — ведь сейчас ее смерть не принесла им никакой выгоды.
— То есть, версию с их родственниками отрабатывать не будем? — спросил Гарри.
— Да там и работать не с кем.
— А у самой миссис Забини родственники, кроме сына, есть?
— Родители умерли давно, а брат погиб на войне. Нет, я намерен прижать к стенке миссис Хуч. А ты, Поттер, попробуй выяснить все, что можно, о любовниках миссис Забини — по этому направлению прекращать работу пока все-таки рано.
* * *
Из Лондона Грюм вернулся очень довольным. Встреча с миссис Хуч прошла не зря.
— Раскололась, как миленькая! Ее мужа, оказывается, тогда оправдали за недостаточностью улик, но я дал ей понять, что у меня есть на него новый материал, и только от нее зависит, пущу ли я эти сведения в ход — и она сразу все вспомнила и выложила как на духу. Значит, так, Поттер. Миссис Забини-младшая вернулась домой в девять вечера. А вот мистер Забини дома вообще не ночевал!
— Ну... это ведь еще ничего не значит, — пробормотал Гарри.
— Так-то оно так, да только чего ради им обоим понадобилось врать?
— А может быть... — Гарри осекся и умолк.
— Ну, говори, что хотел сказать? — подбодрил его Грюм.
— Может быть, Блейз изменяет жене, и она об этом знает? И не хочет, чтобы люди знали? Правда, одно дело — ее светские знакомые, и совсем другое — полиция.
— Вот именно. Зачем скрывать такие вещи от полиции, тем более, когда дело идет об убийстве? Хотя все возможно. А может статься, что она с мужем в сговоре. Надо это выяснить. А у тебя как дела? Что-нибудь удалось узнать?
— Да, вот смотрите... — Гарри вытащил из кармана бумажку, где были записаны имена молодых людей, которые за последние полгода состояли с покойной в близких отношениях. Найти официанта и двух продавцов не составило сложности — стоило лишь узнать, в каких ресторанах обычно обедала миссис Забини и в каких магазинах она была постоянной клиенткой. Таксист же оказался двоюродным братом маникюрши. Все они были иностранцами — один португалец, двое итальянцев и последний — испанец-мулат, все отличались спортивным телосложением и были довольно смазливы.
— Оставь пока этих... — Грюм махнул рукой. — Попробуй побеседовать с миссис Забини-младшей... вернее, она теперь единственная... Ведь зачем-то она соврала! И надо узнать, где на самом деле в ночь убийства был ее муж. В общем, допроси ее. И не принимай слов на веру, сначала проверь.
* * *
Гарри подошел к дому, где жила молодая чета Забини, с волнением, которое никак не мог побороть. Красота Дафны произвела на него сильное впечатление, и сейчас он больше думал не о том, как изобличить ее во лжи, а о том, что снова увидит эти белокурые волосы, эти синие глаза, эту бело-розовую, гладкую как мрамор кожу... И злился на себя за то, что никак не может сосредоточиться на деле.
Открыла ему молоденькая горничная.
— Хозяйка никого не принимает, она не совсем здорова. Или... вы из магазина?
— Послушайте, мисс, — сердито произнес Гарри, который не стал сегодня надевать полицейскую форму, и сейчас об этом пожалел — похоже, девчонка приняла его за рассыльного или что-то вроде этого. — Я из полиции. Доложите, что пришел сержант Поттер. По делу об убийстве ее свекрови.
— Ой! — девушка испуганно вытаращила глаза и, круто развернувшись на каблучках, убежала в комнаты, но вскоре вернулась. — Проходите, конечно, сэр...
Дафна уже ждала Гарри в гостиной. Сегодня на ней был голубой пеньюар, а на плечи она накинула ажурную шаль. Возможно, ей и в самом деле нездоровилось — она была даже бледнее, чем при их предыдущей встрече, а глаза как будто заплаканы.
— Добрый день, сержант... Мистер Поттер, я верно запомнила? Садитесь, пожалуйста. Я вас слушаю.
— Миссис Забини... — начал Гарри, усаживаясь напротив нее. — Дело в том, что, как нам удалось установить, ваш муж в ночь убийства не был дома. Почему вы солгали? И где он на самом деле был? Должен вас предупредить, что за дачу ложных показаний, — добавил он и заметил, как расширились в испуге глаза Дафны, — законом предусмотрена ответственность.
— О, нет! — вскрикнула Дафна и замотала головой. — Вы думаете, он убил свою мать? Нет, этого не может быть, вы понимаете? Он... он очень любил мать. Правда! Он до сих пор не в себе...
— Мэм, вы понимаете, что ваши слова не могут быть доказательством? Я прошу ответить, где был ваш муж в ночь убийства. И почему вы сказали, что он был дома, когда на самом деле это не так?
Она глубоко вздохнула и сжала руки на груди. На лоб набежала морщинка, как будто она что-то быстро соображала. Гарри следил за ней с пристальным вниманием, ощущая внутри себя некую странную раздвоенность. "Видимо, придумывает, что еще соврать..." — холодно подумал он про себя, и в то же время не мог не замечать, что в таком, домашнем виде она еще красивее, как будто нежнее и мягче. А еще она казалась какой-то беззащитной и... совершенно несчастной.
— Послушайте, сержант... мистер Поттер, — заговорила Дафна. — Я вижу, что ужасно глупо получилось. Блейз действительно не ночевал дома, и я... я испугалась, что его сочтут замешанным в убийстве... Потому и сказала, что он был дома. Пожалуйста, верьте мне! — она всхлипнула.
— Хорошо, миссис Забини, — кивнул Гарри. — Но где же был ваш муж, вы можете сказать?
— Он был... он был в казино "Ройал", — выпалила Дафна. — Видите ли, мой муж подвержен несчастной страсти к игре... А я привыкла скрывать это и от знакомых, и от его матушки... Она очень не одобряла это его увлечение. Ведь отец Блейза тоже играл...
— Что же... Проверим, — ответил Гарри самым строгим тоном, на какой был способен, в то же время ловя себя на том, что не может отвести глаз от вздымающейся в вырезе пеньюара груди Дафны. — Сейчас вашего мужа как раз допрашивает детектив-инспектор из Скотланд-Ярда, — сказал он — и поразился тому, какая паника мелькнула в глазах женщины.
— Да... да, конечно, — кивнула она с видимым усилием. — Вам что-нибудь еще нужно, мистер Поттер?
— Пока все, — он поднялся с места, слегка поклонился и вышел.
Про допрос Блейза он солгал, повинуясь какому-то наитию. И попал в цель — Дафна испугалась. А значит, имело смысл допросить его немедленно, пока супруги не сговорились. Рабочий день пока не закончился, вероятно, мистер Забини еще на службе.
Гарри зашел в телефон-автомат и позвонил в Скотланд-Ярд. К счастью, ему удалось застать Грюма, который вцепился в новые сведения как коршун в добычу.
— Молодец, Поттер! Теперь ноги в руки — беги в казино "Ройал", у меня там есть осведомитель, крупье по имени Симус Финниган. Он знает всех постоянных клиентов, спроси у него, был ли там Блейз в ту ночь... Ах, дьявол их побери, ведь уже больше недели прошло, он может и не помнить! Наверняка у них на то и расчет. Ладно, иди, Поттер. А я сегодня же побеседую с мистером Забини.
Поразмыслив, Гарри решил, что идти в казино стоит попозже, когда там, может быть, будет кто-нибудь из знакомых Блейза. Он зашел в паб и не торопясь поужинал, съев бифштекс с яйцом и жареной картошкой и запив кружкой эля, затем позвонил из автомата Джинни, которая очень расстроилась, услышав, что они сегодня не увидятся. Потом, чувствуя себя немного виноватым перед невестой, Гарри зашел в магазин и купил ее любимые духи.
* * *
Симус Финниган оказался молодым человеком с прилизанными рыжими волосами, в элегантном черном костюме с галстуком-бабочкой, очень любезным и предупредительным. Когда Гарри предъявил удостоверение и сообщил, что работает вместе с инспектором Грюмом, Финниган выразил готовность помочь, после чего обстоятельно ответил на все вопросы.
— Мистера Забини я не видел давно. Не могу точно сказать, когда он приходил в последний раз, возможно, недели две назад, возможно, больше... А вон там, видите, за барной стойкой двое... — Финниган показал на двоих молодых людей крепкого телосложения, напоминающих боксеров в супертяжелом весе, — это его приятели, Винсент Крэбб и Грегори Гойл. Хотите, я их позову?
— Позовите, — согласился Гарри, — только не говорите пока, что я из полиции.
Танцующей походкой Финниган направился к стойке бара. Парни, выслушав его, неторопливо поднялись с мест и приблизились к Гарри.
— Ты, что ли, Забини ищешь? — спросил один. Гарри окинул его внимательным взглядом и понял, что он уже пьян. — Так он давно не появлялся. У него мать убили, ему, видно, не до того... А ведь я как раз в ту ночь его искал — хотел денег у него занять. Мне чертовски не везло... Помнишь, Грег? — обратился он к своему спутнику.
Тот молча кивнул.
— Ну что ж, — Гарри изобразил беззаботную улыбку и пожал плечами, — очень жаль. Я думал, что застану его здесь. Так вы говорите, у него мать убили? И в ту ночь его здесь не было? Вы хорошо помните?
— Конечно, помню! — воскликнул молодой человек, которого, как понял Гарри, звали Винсент Крэбб. — Как раз на следующий день в газете было про убийство... А ты, — неожиданно он с подозрением уставился на Гарри, — чего тут вынюхиваешь? Тебе какое дело? Ты кто такой?
— Мне просто Блейз очень нужен, — небрежным тоном ответил Гарри и выразительно посмотрел на Финнигана, который тут же понимающе кивнул.
— Винс, смотри, там Пэнси с каким-то хмырем, — обратился он к Крэббу, указывая подбородком в сторону, где пухленькая курносая девушка звонко смеялась, хлопая по руке длинного тощего парня, который по-хозяйски обхватил ее за талию.
Крэбб немедленно забыл о Гарри и устремился туда. Его молчаливый приятель по имени Грег последовал за ним. А Гарри, поблагодарив Финнигана, вышел на улицу.
* * *
Как рассказал инспектор Грюм, с Блейзом Забини на допросе снова случилась истерика, он повторял, что ночью был дома, что консьержка спьяну болтает сама не знает что, и под конец сорвался на крик: "Я не убивал! Я не убивал маму! Поймите, не убивал я, не мог я этого сделать..."
Но когда Грюм сообщил ему, что, по словам его жены, он был в казино "Ройал", а вовсе не дома, Блейз воспринял это неожиданно спокойно. "Дафна ошибается, — покачал он головой. — Я действительно часто бываю в казино, возможно, она перепутала с каким-нибудь другим днем. И неудивительно, ведь для нее вся эта история стала таким потрясением..."
— Конечно, — подытожил Грюм, — арестовывать его пока нет оснований. Но для подозрений основания есть.
— Послушайте, сэр, — возразил Гарри, у которого уверенности по-прежнему не было, хотя он ясно видел, что оба супруга что-то утаивают. — Я думаю, если он действительно убил свою мать, а жена его покрывает... тогда они бы наверняка придумали что-то более складное... И, во всяком случае, говорили бы одно и то же. А то уж очень глупо получается. На мой взгляд, их поведение как раз не означает, что они виновны... Да и зачем Забини воровать этот бриллиант?
— Для отвода глаз. Впрочем, возможно, ты прав, — вздохнул Грюм. — Но тогда какого дьявола они оба врут, скажи, пожалуйста? Если никто из них не сделал ничего предосудительного, почему они не скажут, где были в ту ночь? То есть, жена-то, судя по всему, действительно была дома, а он? Даже если был у любовницы — в полиции он мог об этом сказать? В конце концов, дело ведь нешуточное, виселицей пахнет! Или... черт побери, Поттер! Ведь может быть и так, что это миссис Забини убила свою свекровь и теперь старается подвести мужа под подозрение! Уж поверь мне, Поттер, — добавил он, заметив, что Гарри потрясен и возмущен, — я-то знаю, какой стервой может быть хрупкая дамочка с ангельским личиком! А консьержка либо путает, либо врет. В общем, нельзя сбрасывать со счетов ни мужа, ни жену. Ясно?
— Да, сэр.
1) Имеется в виду Первая мировая война. Гвардейский Гренадерский полк — пехотный полк в британской армии.
2) В довоенной Великобритании полмиллиона фунтов стерлингов были очень большими деньгами.
Грюм пришел к выводу, что пока не нужно повторно допрашивать ни Блейза Забини, ни его жену.
— Я дал распоряжение прошерстить всех известных нам скупщиков краденого, а также ломбарды, ювелиров и торговцев антиквариатом. Однако, если это Блейз убил свою матушку, то ограбление он инсценировал для вида и драгоценности к скупщику не понесет. Если же убийца — Дафна... — инспектор ненадолго задумался, затем продолжал: — По завещанию свекрови она ничего не получает, но она живет на деньги мужа. Разводиться они, насколько нам известно, не собираются, все характеризуют их как исключительно дружную пару... Но у нее мог быть и не корыстный мотив. Не знала ли миссис Забини о своей невестке чего-то компрометирующего, что могло бы стать поводом для развода? Семья Гринграсс, по сути, нищая — Дафне вряд ли хочется лишиться богатого мужа, да и в отчем доме ее с распростертыми объятиями обратно не примут. С другой стороны, у нее могли быть долги, о которых ни муж, ни свекровь ничего не знали. Допустим, ее мог кто-то шантажировать. В общем, Поттер, надо установить слежку за молодой миссис Забини. С кем встречается, куда ходит, много ли денег тратит, нет ли у нее подозрительных знакомств... Я не слишком удивлюсь, если у нее есть любовник.
— И долго мы за ней будем следить? — с сомнением спросил Гарри.
— Для начала — неделю.
— А если за неделю ничего узнать не удастся, тогда как?
— Там будет видно. Может быть, появятся новые данные. Да еще этот загадочный русский князь... Нужно поискать среди русских эмигрантов. Хотя он может оказаться и не русским, и не князем... Но этим я займусь сам, а ты с завтрашнего дня приступай к слежке за миссис Забини. Она тебя знает в лицо, поэтому особенно не светись. Ничего страшного, если она пару раз тебя заметит — кстати, не прячься, это ее наоборот, насторожит — а изобрази случайную встречу. Но если ты будешь слишком часто попадаться ей на глаза, она обязательно поймет, что это неспроста. Я дам тебе в помощь двух констеблей.
Так и вышло, что Гарри попеременно с двумя полицейскими уже неделю следил за Дафной Забини. Почти каждый день, иногда с утра, но чаще после ланча она выходила из дома и ехала то к парикмахеру, то в магазин, то в церковь, а иногда встречалась с приятельницами. К вечеру она всегда возвращалась домой — то есть, вела вполне добропорядочную, пожалуй, даже скучную жизнь, и никаких тайн, казалось, не имела. Правда, вид у нее почти всегда был грустный и озабоченный — но это легко объяснялось смертью свекрови и подозрениями в адрес мужа.
Блейз уходил на службу и приходил домой в одно и то же время. По случаю траура они с женой не ездили ни к каким знакомым, если не считать Гринграссов и Малфоев, приемов не устраивали, но время от времени принимали у себя визитеров — и все это были люди в высшей степени респектабельные.
* * *
Об убийстве миссис Забини написали во всех газетах, и столичных, и местных. И конечно, оно стало излюбленной темой для разговоров у жителей города, где все случилось. Вот и в доме Уизли на воскресном обеде о нем тоже говорили. Вся семья была в сборе, пришел также Сириус Блэк, и студентка медицинского колледжа Гермиона Грейнджер, очень серьезная девушка, невеста одного из братьев Уизли — Рональда. Обсудив всевозможные версии — Гарри отнюдь не нарушал служебную тайну, не рассказывал, как идет расследование, но это никому не мешало строить свои собственные предположения, — а также перспективы, открывающиеся перед Гарри в случае успешного завершения дела, перешли к личности убитой.
— Такие, как миссис Забини — не что иное, как паразитический элемент, возможный только в обществе, построенном на классовом неравенстве, — сказал Сириус Блэк. — Ни дня в своей жизни не работала, никакой пользы обществу не принесла — однако получила наследство от богатых мужей и жила в свое удовольствие, да еще эксплуатируя других людей. В обществе, где мерилом ценности каждого будет труд, появление личностей, подобных ей, просто исключено. Ее сын и невестка из той же породы — бесполезные паразиты. Он бумажки перебирает и штаны просиживает в МИДе, она — и вовсе комнатное растение...
Миссис Уизли, собирая тарелки со стола, согласно кивнула, а помогавшая ей Джинни добавила:
— Эти бездельницы всю жизнь живут за чужой счет и поэтому считают себя выше других. Как было бы хорошо, если заставить их работать, как все... И чтобы они одевались на те деньги, что заработают, а не как сейчас...
Гарри промолчал, однако ему казалось, что его друзья слишком суровы к Дафне — она ведь никому ничего плохого не сделала (поверить в то, что она убила свою свекровь, Гарри все-таки не мог) и не виновата в том, что родилась в семье баронета. И ему совсем не хотелось, чтобы Дафна сменила свои изысканные наряды на фартук судомойки, чтобы ее руки покраснели и огрубели от работы. Как будто в том, что она — такая, какая есть — и заключается смысл и оправдание ее существования. "Комнатные растения ведь тоже нужны", — подумал он и усмехнулся, когда его взгляд упал на чахлую герань на подоконнике.
Вообще, с Гарри в последние дни творилось что-то странное — и нехорошее, неправильное, как он сам смутно понимал. Прежде он видел жизнь как дорогу — прямую и четкую — ее нужно пройти до конца, не останавливаясь и не отклоняясь от выбранного направления, минуя все сомнительные повороты, которые могут завести Бог знает куда. Он собирался честно служить в полиции, быть неподкупным блюстителем закона, жениться на девушке, которую любил, стать хорошим мужем и отцом. А сейчас он чувствовал, что его влечет куда-то в сторону...
Нет, он не разлюбил Джинни. Ему по-прежнему очень нравились ее пышные рыжие волосы, хорошенькое, чуть веснушчатое личико, веселые карие глаза и пухлые яркие губы, которые было так приятно целовать. Она была своей — теплой, родной и настоящей. Не только любимой и желанной девушкой, но и верным другом, ей можно было верить как самому себе — вот только себе-то безоговорочно верить Гарри перестал.
Дафна же вызывала в нем ни на что не похожее, щемящее и тревожное чувство — казалось, над ней нависла какая-то неведомая, но грозная опасность, от которой хотелось ее защитить — и в то же время сделать что-то такое, чтобы произвести на нее впечатление, чтобы восхищение вспыхнуло в холодных и печальных синих глазах.
Грюм и Снейп, в сущности, были правы, подтрунивая над невинностью Гарри — хотя кое-какой опыт он все же имел: учась в университете, водил знакомство с веселыми и легкодоступными девицами. Но, конечно, сейчас этот опыт был бесполезен. Он просто чувствовал, что запутался и как будто потерял твердую опору под ногами. Если бы кто-нибудь сказал, что Гарри влюбился в Дафну Забини, то он с негодованием стал бы это отрицать. Ведь Дафна, ко всему прочему, была замужней женщиной, да еще и подозреваемой по делу об убийстве... А он дал слово Джинни.
— Гарри, ты о чем задумался? — похлопал его по плечу Сириус. — Все о работе думаешь? Об этом деле Забини? Не надо, не стоит оно того...
— Ну а как же иначе? Первое серьезное дело у Гарри, — возразил Артур Уизли, принимая из рук своей жены чашку с чаем.
— Гарри, дорогой, — миссис Уизли заботливо положила будущему зятю на тарелку самый лучший кусок сладкого пирога, — ты, наверное, с этим делом и пообедать забываешь — вон как похудел!
Гарри встряхнулся, взъерошил волосы и, окинув взглядом сидящих за столом, будто пробудился от тяжелого сна. Вокруг были близкие и дорогие люди, которые искренне любят его и желают ему добра, радуются его успехам, Джинни смотрела на него с нежностью — и он выбросил из головы все смутные, беспокоящие мысли.
* * *
Когда Гарри собрался уходить, Джинни вышла в прихожую проводить его и там, крепко обняв за шею, прошептала:
— Подумать только! Уже осенью я буду миссис Поттер, буду жить не здесь, а у тебя... у нас дома... Так странно!
— Почему странно, Джин? — улыбнулся Гарри. — Это нормально, что люди женятся.
— Знаю. Но не могу представить, что я, как мама... что я буду такой же...
— У тебя очень хорошая мама.
— Конечно, хорошая! Просто... не могу объяснить... — она забавно сморщила свой аккуратный, чуть вздернутый носик, помотала головой и поцеловала Гарри в щеку.
Он прижал Джинни к себе теснее и впился губами в ее рот, руки скользнули по крутому изгибу бедер и устремились вверх, к упругой пышной груди.
— Джинни... — прошептал Гарри, теряя голову от близости ее горячего тела.
— Гарри... — девушка мягко отстранилась, с ласковой укоризной глядя на него. — Ты с ума сошел! Вдруг кто-нибудь войдет?!
— Ну так ко мне домой идти ты тоже не хочешь... — Гарри поцеловал ее в шею и почувствовал, что Джинни вздрогнула.
— Нет, не то что не хочу, но... нельзя, милый... Потом... Мы ведь скоро поженимся...
— Знаю, что нельзя, — вздохнул он. — Ну, пока, Джин!
Он еще раз поцеловал ее и вышел. На улице Гарри подставил разгоряченное лицо под прохладный моросящий дождь — и снова вспомнил о Дафне, но сейчас она показалась ему холодной фарфоровой куклой, манекеном наподобие тех, что выставлены в витрине магазина мадам Малкин. Магазин этот располагался напротив дома, где жила Дафна Забини с мужем, и торговал "одеждой на все случаи жизни", как гласила вывеска.
* * *
— Вы за мной следите, мистер Поттер? — перед Гарри, сидящим в маленьком кафе с чашкой кофе, стояла Дафна Забини. Она выглядела рассерженной, но нервно переплетенные пальцы и подрагивающие уголки губ выдавали беспокойство на грани паники.
— Нет, мэм, что вы... Я... я просто... мне нравится это кафе... — выдавил из себя Гарри.
— Я вас вижу в этом кафе уже третий раз на этой неделе, и каждый раз вы ничего не едите, только пьете кофе! А кофе у них как раз и не очень, вот пончики — совсем другое дело, — Дафна неожиданно рассмеялась — и была в ее звонком смехе какая-то пронзительная нотка, как будто звенела и дрожала натянутая до предела струна. Она присела за столик к Гарри. — Возьмите пончики, они правда здесь замечательные!
Гарри не знал, как себя вести. Неужели он был так глуп, что она в два счета его раскусила? Инспектор Грюм будет недоволен, а мистер Снейп не упустит случая, чтобы съязвить...
Дафна тем временем подозвала официанта:
— Принесите нам ваших восхитительных пончиков с абрикосами, и ванильный соус к ним! И чаю, пожалуйста.
— Да, мэм, сию минуту, — почтительно поклонился официант и устремился в сторону кухни.
Дафна смотрела на Гарри, и ее синие глаза как-то странно блестели. А он восхищенно разглядывал ее: сегодня на ней был легкий жакет цвета морской волны и черная юбка, белокурые локоны вроде бы небрежно выбивались из-под летней шляпки, однако за этой кажущейся небрежностью чувствовалась искусная работа парикмахера.
Когда принесли пончики — маленькие румяные шарики из теста, посыпанные сахарной пудрой — Дафна улыбнулась Гарри:
— Попробуйте, мистер Поттер, они просто изумительны. И непременно с соусом! Это старинный австрийский рецепт, я его знаю с детства, моя бабушка была родом из Зальцбурга... А здесь их готовят в точности так же, как она.
— М-м-м... И правда, очень вкусно! — согласился Гарри.
Конечно, пончики действительно были выше всяких похвал, но не могли полностью перебить горечь от сознания того, что он допустил столь серьезный промах. Что теперь делать с проваленным заданием? И что, если Грюм прав, и Дафна — действительно убийца? А он тут сидит и пончики ест!
— Мистер Поттер... — сказала Дафна, когда они доели пончики и выпили чай, — я бы хотела с вами поговорить. Но может быть, нам будет удобнее у меня дома? — Она подозвала официанта и расплатилась, не позволив Гарри, который достал было кошелек, сделать это самому. Затем направилась к выходу. Гарри понуро следовал за ней.
Дафна открыла двери своим ключом — похоже, у служанки был выходной, или хозяйка отослала ее с каким-нибудь поручением. Гарри, чувствуя себя все более скованно и неловко, не мог понять, как ему с ней держаться — и полностью отдал инициативу в ее руки.
— Так зачем же вы за мной следите? — спросила Дафна, когда они сели в кресла у камина в гостиной. — Вы подозреваете меня? Может быть, нам стоит поговорить честно и открыто? Обещаю, что буду говорить правду... или молчать, если ваш вопрос коснется чужих тайн — но обманывать вас я больше не стану.
— Честно и открыто? — невесело усмехнулся Гарри. — После того, как вы два раза солгали о том, где был ваш муж в ночь, когда убили его мать?
— Я больше не буду лгать, мистер Поттер. Блейз мне изменяет. Вот и все.
— Но неужели вы точно знаете, что в ночь убийства вашей свекрови ваш муж был у любовницы? Он что, докладывает вам, когда идет к ней? Или вы тоже в этом участвуете, так сказать, ménage à trois(1)? — язвительно спросил Гарри. Конечно, это было грубо, но его слишком неприятно поразило заявление Дафны, к тому же он снова подозревал подвох — поскольку все опять выглядело очень странно. Однако все же извинился: — Простите, мэм, но... такой вывод напрашивается.
— Да, я точно знаю, мистер Поттер, — Дафна никак не отреагировала на его выпад. Она задумчиво постукивала каблучком по паркету, опустив глаза. — А о себе я вам всегда говорила правду. Можете расспросить меня еще раз — я снова дам вам полный отчет в своих действиях. Да вы и сами, наверное, могли убедиться, раз вели за мной слежку, что никаких секретов у меня нет.
— Но тогда, — Гарри проигнорировал ее последние слова, — вы можете назвать и имя любовницы вашего мужа? Чтобы мы проверили его алиби.
— Нет, этого я сделать не могу. Я обещала вам не врать, но это не моя тайна...
— Что ж... вы понимаете, что это опять-таки только ваши слова, ничем не подкрепленные? И алиби у вашего мужа по-прежнему нет. Поскольку он тоже упорно скрывает, где и с кем провел ту ночь.
— Он не убивал. Большего я вам сказать не могу, — Дафна по-прежнему сидела, опустив голову. И вдруг вскинулась, схватив Гарри за руку. — Но... насколько серьезны подозрения? Блейза арестуют?
— Возможно, — сухо ответил Гарри.
Лицо Дафны исказилось, она заломила руки — этот жест показался Гарри по-детски трогательным и беззащитным, и он помимо воли вскочил с места и подошел к ней ближе. Дафна заплакала — и это ничуть не повредило ее красоте, а Гарри думал, что так не бывает. Из больших синих глаз катились крупные слезы, губы дрожали, как у обиженного ребенка. Сердце Гарри дрогнуло, он присел возле ее кресла и взял молодую женщину за руку.
— Миссис Забини... Послушайте... но если ваш муж не виноват, если у него действительно есть алиби... Почему он не может сказать, где был? Боится огласки? Но есть же тайна следствия, а репортеров наше начальство не жалует. Чего вы боитесь?
— Ах, вы не знаете... — горестно воскликнула Дафна, продолжая плакать.
— Миссис Забини, успокойтесь... — тихо сказал Гарри и осторожно погладил ее руку. — Еще не все потеряно, все обойдется...
Кожа Дафны была настолько мягкая и гладкая, и веяло от нее легким, чуть-чуть горьковатым ароматом каких-то цветов, таким чувственным и дурманящим, что Гарри забыл, зачем он здесь находится. И продолжал держать ее руку в своей, бормоча какие-то слова утешения. Он опомнился, когда пальцами другой руки Дафна погладила его по волосам и мягко коснулась щеки — но тут же снова обо всем забыл. Она поднялась на ноги, и Гарри привлек ее к себе, жадно целуя в губы, нежные, как розовые лепестки.
Она теперь смотрела на него с почти детской доверчивостью и на поцелуй ответила так, как будто давно этого ждала, и было в этом что-то невинное — и в то же время бесстыдное. Гарри не помнил, как они оказались в спальне, как торопливо разделись... Помнил только белую кожу Дафны — он раньше и не знал, что человеческое тело может быть такой сияющей, безупречной белизны. Помнил ее нежную грудь, белокурые волосы, рассыпавшиеся по подушке, слезы, сверкающие в синих глазах — и неистовую страсть, с какой Дафна отдавалась ему.
Потом Гарри долго не мог прийти в себя. Он лежал на мягкой подушке, глядя в медленно кружащийся потолок, а Дафна положила голову ему на плечо. Он чувствовал ее легкое, чуть прерывистое дыхание на своей коже и тот же горьковатый аромат ее волос, мягких, как шелк. "Ну и дурак этот Блейз, — мелькнула у него мысль, когда потолок над ним наконец перестал кружиться и сердце забилось ровнее. — Имея такую жену, путаться с какой-то шлюхой..."
И тут он наконец осознал, что произошло — он переспал с подозреваемой, или женой подозреваемого в убийстве! А перед этим еще и не справился с заданием, выдал себя — и Дафна теперь знает, что за ней следят. О чем еще он ей проговорился?
Гарри лихорадочно вспоминал их разговор — и ему хотелось провалиться сквозь землю от стыда. Верить Дафне по-прежнему не было никаких оснований — алиби ее мужа не доказано, да и ее собственная роль в деле весьма сомнительна. А он, как последний болван, поддался ее чарам!
Он осторожно высвободился из ее объятий.
— Дафна... — сказал он, прилагая усилия, чтобы его голос казался ласковым и беззаботным, — извини, но мне пора.
— Иди, конечно, — отозвалась она и чуть отодвинулась, давая ему возможность встать. Потом посмотрела на него — и он поразился ее безмятежно-счастливому взгляду. А она продолжала: — Ты сейчас думаешь, что я тебя нарочно завлекла, обманула... Но я тебе сегодня ни в чем не солгала.
Гарри в полном замешательстве, застегивая рубашку, думал: "Или я полный идиот... или она говорит правду — и ни в чем не виновата. И ее муж тогда тоже невиновен... Нет, надо скорее уйти отсюда и спокойно подумать..."
Дафна проводила его до дверей, поцеловала и сказала:
— Давай завтра встретимся в этом же кафе? Хочешь?
— Я... я тебе позвоню, — Гарри торопливо кивнул, чувствуя, что еще немного — и он останется здесь. — А теперь мне действительно нужно уходить...
На улице Гарри взглянул на часы — его напарник должен был вот-вот подойти — но он не стал дожидаться и зашел в первый попавшийся паб, где выпил кофе с коньяком. Сознание прояснилось, да и Дафны с ее глазами, губами и голосом рядом не было, и все встало на свои места. Теперь ему было предельно ясно — он совершил непростительную ошибку, не справился с порученным заданием и вообще не может дальше расследовать это дело. Наверное, ему и в полиции-то делать нечего...
"Во всяком случае, Грюму я обязан обо всем доложить — я ведь исполнял его приказ. Да уж, исполнил... Черт, стыдно-то как! Но иначе нельзя... Или... может быть, и не стоит пока рассказывать? Ведь, в конце концов, я не сказал Дафне — то есть, миссис Забини, черт побери! — ничего такого, чего бы она еще не знала. Но следить за ней мне больше нельзя".
В Скотланд-Ярде Гарри инспектора Грюма не застал, однако ему передали, что звонила горничная покойной миссис Забини из ее лондонской квартиры, Ромильда Вэйн — та самая, которая рассказала о "русском князе". Когда Гарри ее допрашивал, она пообещала связаться с ним, если вспомнит что-нибудь еще. Гарри дал ей и свой телефонный номер, и номер Грюма. Значит, она что-то вспомнила.
Гарри перезвонил ей, и девушка таинственным голосом попросила его о встрече. Они договорились, что вечером Гарри подойдет к отелю "Кларидж", где она теперь работает. "Это очень-очень важно, мистер Поттер, а по телефону я не могу, тут неудобно говорить!" — с придыханием восклицала она.
* * *
Ромильду Вэйн Гарри узнал не сразу — она была не в скромной одежде горничной, а в ярко-красном платье, таком обтягивающем, что казалось, оно вот-вот лопнет по швам. Черные волосы девушки были мелко завиты, а губы накрашены пунцовой помадой. Гарри вспомнил, что еще во время допроса Ромильда откровенно строила ему глазки, и нахмурился — только этого и не хватало, в придачу ко всем перипетиям сегодняшнего дня! Он подошел к девушке и официальным тоном поздоровался.
— А я только что закончила работу, мистер Поттер! — кокетливо улыбнулась она. — Вы не угостите меня чашечкой кофе?
— Пожалуйста, — Поттер пожал плечами и указал на столики летней веранды кафе. — Пойдемте туда.
Манерно отставив мизинчик — ногти Ромильды были накрашены бежевым лаком, видимо, в отеле вульгарность во внешнем виде горничных не поощрялась, — девушка отхлебнула кофе и громко вздохнула, не сводя с Гарри томного взгляда густо накрашенных глаз.
— Так что вы хотели сообщить, мисс Вэйн? Вы сказали, что вспомнили нечто важное?
— Да! Это насчет того мужчины, который русский князь... Я вспомнила, что он как-то сказал хозяйке: "Берегись его, Лотта. Он очень страшный человек, я кое-что про него знаю. Держись от него подальше". Вот! — она уставилась на Гарри с таким выражением во влажно блестящих карих глазах, что ему вспомнился бульдог Злыдень, принадлежавший тете Мардж, сестре дядюшки Вернона. Тот, выполнив команду, смотрел на хозяйку точно таким же преданным взглядом, ожидая в награду вкусную косточку. И сейчас Гарри непреодолимо хотелось протянуть Ромильде кусочек сахара.
С трудом сдержав смешок, Гарри спросил:
— И это все? О ком говорил этот человек, вы не знаете? И кстати, вы не вспомнили его имя?
— О, нет... — огорченно вздохнула Ромильда. — Имя не помню. И о ком он говорил, не имею представления.
— А когда это было?
— Да уже довольно давно... Кажется, после Пасхи(2)... Потому я и вспомнила про это не сразу.
— После Пасхи, значит... То есть, уже почти три месяца назад, — Гарри был слегка разочарован. — А тот конверт он передал вашей покойной хозяйке дня за три до убийства?
— Да, верно! — закивала Ромильда.
— Ну что же... Может быть, одно с другим никак не связано. Но может быть и наоборот... В любом случае, спасибо вам за помощь, мисс Вэйн. Всего хорошего, — Гарри встал из-за столика, намереваясь откланяться.
— Ми-и-истер Поттер! — протянула Ромильда с расстроенным видом. — А если я еще что-нибудь вспомню, я вам позвоню, можно? И мы опять встретимся?
— Разумеется, мисс Вэйн. Еще раз спасибо.
1) Ménage à trois — любовь втроем (фр.)
2) Католическая Пасха в 1939 году приходилась на 9 апреля
Гарри вошел в кабинет Грюма с покаянным видом, намереваясь признаться, что его отношения с Дафной Забини приняли недопустимый характер — он решил, что инспектору следует об этом знать. Однако Грюм не дал ему произнести и слова.
— Ага, Поттер, вот и ты, — кивнул он. — Что там у тебя? Материалы слежки за миссис Забини? Отложи их пока. Дело, похоже, принимает неожиданный оборот. Установлена личность "русского князя", которого упоминала горничная. Это Игорь Каркаров, пятидесяти пяти лет, вдовец, бывший русский подданный. Но никакой он не князь, а торговец антиквариатом и драгоценностями. После того, как в России случилась революция и начался весь этот хаос, он каким-то путем — наверняка, нечестным — стал обладателем изрядного количества ценных вещей. Когда он бежал из России, то сначала оказался в Стамбуле, оттуда перебрался в Белград, затем в Париж, а уже потом поселился в Лондоне... Среди русских эмигрантов он хорошо известен и не пользуется уважением — однако у него водятся деньги, и он дает их взаймы под проценты. То есть, давал, — Грюм многозначительно ухмыльнулся.
— С ним... что-то случилось? — догадался Гарри.
— Да, — инспектор взял со стола и протянул Поттеру протокол осмотра места преступления. — Вчера днем он был убит в своем доме в Челси. Причем перед смертью его пытали, и очень жестоко, а потом убийца перерезал ему горло одним из старинных кинжалов, найденных там же, в комнате. Отпечатков пальцев на рукояти нет — либо убийца их стер, либо был в перчатках. В доме все перевернуто вверх дном — ясно, что-то искали. Нашли или нет — неизвестно. Установить, что пропало, а что осталось на месте, не представляется возможным, потому что секретарь Каркарова, некий Юрий Поляков, проживавший в его доме — тоже русский эмигрант — исчез в неизвестном направлении.
— Ну и ну! — Гарри был ошеломлен. — Прямо среди бела дня? И никаких следов?
— Да, днем. А что удивительного? Ночью, пожалуй, наоборот, опаснее — шум привлек бы внимание. Хотя убийца, перед тем как пытать Каркарова, заклеил ему рот пластырем. А еще, Поттер, на полу найдена запонка с бриллиантом. Пары к ней среди вещей Каркарова не обнаружено. Возможно, ее обронил убийца. А возможно, и нет. Во всяком случае, мы попробуем установить ее принадлежность через ювелирные магазины.
— Но, простите, сэр... Вы думаете, это убийство как-то связано с убийством миссис Забини?
Грюм многозначительно постучал пальцем по папке с документами у него на столе.
— Среди бумаг покойного найдена долговая расписка Блейза Забини на две тысячи фунтов от пятнадцатого февраля сего года. Долг Блейз не вернул, а учитывая, что Каркаров брал грабительские проценты...
— Сэр, но ведь Блейз, если это был он... Почему он не забрал расписку?
— Блейз в тот день, как мне уже доложил констебль Пикс, пришел домой со службы вовремя. Но какая-то связь между этими делами все же должна быть...
— Ах да, сэр! — вспомнил Гарри. — Горничная миссис Забини кое о чем мне рассказала...
Он повторил свой разговор с Ромильдой Вэйн.
— Вот как? — единственный глаз Грюма загорелся. — Похоже, появилась еще одна ниточка, связывающая эти два убийства. Каркаров предупреждал покойную миссис Забини о каком-то опасном человеке... Значит, это кто-то из ее окружения... Нужно снова тщательно изучить круг ее знакомых — и подумать, кого из них мог близко знать Каркаров. Вряд ли это светское знакомство, скорее всего, искать следует в прошлом... А прошлое у мистера Каркарова не менее любопытное, чем у миссис Забини, прямо-таки криминальный роман.
— Неужели, сэр? — Гарри заинтересовался.
— Сам посуди. Я имел беседу с одним весьма много знающим человеком из Секретной службы(1). Кем был до революции Каркаров, установить не удалось, да это и не важно. Известно только, что он не дворянин и в армии не служил. Скорее всего, из мелких чиновников или мещан. В Стамбуле он оказался в ноябре двадцатого года. Прибыл туда вместе с остатками Белой армии и прочими русскими беженцами, не пожелавшими оставаться в Крыму, захваченном большевиками. До этого он, похоже, даром времени не терял, а воспользовался той неразберихой, которая царила в стране, возможно, не побрезговал и прямым грабежом и мародерством — иначе никак не объяснить, что у него оказались драгоценности, принадлежавшие известным русским аристократическим фамилиям. Так вот, в Стамбуле Каркаров сначала занимался мелкой спекуляцией, потом попробовал открыть публичный дом, но не поделил что-то с компаньонами... Попал в поле зрения французской разведки и одновременно — русской монархической организации, а там были люди серьезные... или, вернее, такие, которым уже нечего терять. То, что он ушел от них живым — уже говорит о том, что человек был недюжинных способностей(2). Потом удачно сыграл на бирже, женился на богатой вдове лет на двадцать его старше. Жена его скончалась, еще когда они жили в Белграде.
— То есть, они с покойной миссис Забини были, можно сказать, одного поля ягоды? — не сдержал усмешки Гарри.
— Можно сказать и так, — оскалился Грюм. — Но вот в чем штука. Человек, от которого он предостерегал свою приятельницу, видимо, знаком с Каркаровым по прошлым временам. То есть — Россия, эмиграция, Стамбул и так далее. Потому что в Лондоне он ни в какие-либо криминальные дела, ни в политику не впутывался, насколько известно. Однако у миссис Забини не было знакомых, связанных с Россией и русскими эмигрантами — я имею в виду тех, о которых мы знаем. — Грюм прищурил глаз. — Если, конечно, она не вела двойную жизнь. Поэтому, Поттер, для тебя новое задание — порасспрашивать знакомых Каркарова, не знал ли кто миссис Забини, или не слышал ли чего о ней.
— А за Дафной Забини следить пока не нужно? — Гарри почувствовал, что краснеет, и, чтобы скрыть смущение, снял очки и принялся их тщательно протирать.
— Пока отставим ее в сторону... А вот Блейз останется под наблюдением.
* * *
У Гарри будто тяжелый камень с души свалился, когда шеф велел прекратить слежку за Дафной, хотя он и корил себя за малодушие, не позволившее признаться в своих отношениях с ней. А отношения эти продолжались — на следующий же день после их первого свидания он позвонил Дафне, и они снова встретились в том же самом кафе, после чего отправились к ней домой. И с тех пор встречались почти каждый день — если Гарри удавалось урвать час-другой от служебных обязанностей. По этому поводу его совесть не мучила — ведь рабочий день полицейского, бывает, длится не с девяти до шести, как у других государственных служащих, а круглые сутки.
Дафна не пыталась вытянуть из Гарри никаких сведений о ходе следствия — чего он втайне опасался. Она даже не говорила с ним ни о муже, ни о свекрови, ни об убийстве. Казалось, она всей душой предалась любви.
С Джинни Гарри в эти дни виделся редко, и то мельком — под предлогом, что у него много работы. Хотя он и действительно был очень занят — почти каждый день встречаясь с русскими эмигрантами из длинного перечня знакомых Каркарова, пытался что-нибудь узнать об убитом, а также о Шарлотте Забини. Вот только быстрые ответы на свои прямые вопросы получал редко — неизвестно почему, многие из этих людей проникались к Гарри симпатией и начинали изливать ему душу.
Они были разными, эти русские — но о Каркарове никто не сказал доброго слова. Гарри и сам был неприятно поражен жестокостью и безжалостностью, с какой тот относился к своим должникам — людям, потерявшим все, и в чужой стране вынужденным соглашаться порой на самую тяжелую и грязную работу. А ведь это были его соотечественники! Дворяне, бывшие офицеры, имеющие боевые ордена, становились грузчиками, шоферами такси, а то и рабочими на заводах — вливаясь таким образом в ряды британского пролетариата, как сказал бы Сириус.
"Мы за Россию проливали кровь — и на войне с немцами, и с большевиками... Каркаров еще в четырнадцатом году от фронта отвертелся, мразь... а мы вшей кормили в окопах четыре года! И теперь — мы на заводах горбатимся, а эта сволочь сидит на награбленных богатствах и живет припеваючи!" — таково было, с небольшими вариациями, общее мнение русских эмигрантов о Каркарове. Узнав, что он убит, многие не скрывали злорадства.
От эмигрантов Гарри услышал поразившие его рассказы об ужасах гражданской войны, о бесчеловечности большевиков, о красном терроре, о пытках в ВЧК и расстрелах заложников — впрочем, кое-кто из них все же старался быть объективным и признавал, что обе стороны отнюдь не отличались гуманностью.
Хотя родители Гарри были коммунистами, как и крестный, к которому он был очень привязан — однако сам он всегда придерживался, скорее, умеренно-демократических взглядов, чему способствовала и выбранная профессия. И теперь он как никогда отчетливо понял, что революция и диктатура пролетариата, о которых Сириус говорил с таким жаром, как о великой и светлой мечте, о цели всей его борьбы — это прежде всего хаос, беззаконие и жестокость.
* * *
— Итак, сэр, все знакомые Каркарова из русских эмигрантов отзываются о нем крайне отрицательно. А с миссис Забини никто из них не был знаком. Правда, некоторые видели ее фото в журналах и поэтому узнали, — докладывал Гарри инспектору Грюму о результатах своей работы.
Грюм, хоть и был несколько обескуражен, но не привык сдаваться.
— Возможно, кто-то из них говорит неправду. Но как это установить?.. Что ж, Поттер, будем думать. — Грюм махнул рукой, отпуская своего подчиненного.
Выйдя из кабинета, Гарри позвонил Дафне и условился с ней о свидании.
— Давай встретимся в универмаге "Хэрродс" на первом этаже, часа в четыре? Знаешь, мне надо тебе кое-что показать... — голос у Дафны был встревоженный.
При встрече Дафна сразу протянула Гарри газету с заметкой об убийстве Каркарова. Рядом было напечатано крупным планом его фото: удлиненное лицо с правильными чертами и чуть раскосыми глазами, длинные черные волосы с сильной проседью, ухоженные усы и бородка немного странной формы, напоминающая козлиную.
— Я однажды видела maman с ним! — сказала Дафна. — Мы как-то договорились с ней встретиться в магазине — я пришла чуть раньше, но она была не одна, а с этим мужчиной. Когда она заметила меня, то быстро попрощалась с ним и подошла ко мне.
— Ты не спросила у нее, кто это?
— Она сказала, что это просто знакомый, который хорошо разбирается в драгоценностях. Я не стала расспрашивать, подумала, может быть, она хочет что-нибудь купить или продать. У нее были украшения, которые ей не очень нравились, и она никогда их не надевала. А теперь оказывается, его тоже убили...
— Ты думаешь, эти убийства как-то связаны? — осторожно поинтересовался Гарри.
— Я не знаю, — Дафна растерянно пожала плечами. — Но мне как-то не по себе от этого совпадения...
— А Блейз знал его?
Дафна задумалась.
— Кажется, нет, — после паузы ответила она. — По крайней мере, не припомню, чтобы он о нем что-то говорил... А ты разве занимаешься этим делом тоже?
— Нет, — покривил душой Гарри. — Это дело лондонской полиции, не наше.
Однако в нем росла уверенность, что ключ от двух взаимосвязанных загадок — убийств Каркарова и миссис Забини — лежит на поверхности где-то рядом, стоит только руку протянуть. Но он никак не может ухватить этот ключ, как будто что-то важное постоянно ускользает от него.
* * *
Ночью Гарри не мог заснуть. Сначала он ворочался, переворачивал подушку так и эдак — этот совет ему когда-то дала миссис Уизли: "Если не спится, попробуй подушку перевернуть" — вставал, пил воду, курил... Но сна не было ни в одном глазу.
В конце концов он сдался, зажег свет и, сварив себе кофе, сел за стол и положил перед собой лист бумаги, ручку и свою записную книжку. На одной стороне листа он переписал всех знакомых миссис Забини, какие только упоминались в деле, на другой — знакомых Каркарова, включая не только опрошенных Гарри русских эмигрантов, но и тех, чьи долговые расписки были найдены в документах убитого.
Пробежав оба списка глазами, Гарри недоверчиво нахмурился — дважды повторялось лишь одно имя, не считая Блейза Забини. И разочарованно вздохнул — уж очень бесперспективной представлялась эта линия. Похоже, расследование зашло в тупик.
1) Имеется в виду МИ5, контрразведка Великобритании
2) Кто читал повесть А.Н.Толстого "Похождения Невзорова, или Ибикус", совершенно правильно увидит здесь аллюзию на главного героя
— Значит, у Каркарова и миссис Забини был всего один общий знакомый — Энтони Доу? Ты уверен, что никого не забыл? — Грюм почесал плохо выбритый подбородок и облокотился на стол.
— Уверен, сэр. Можете взглянуть сами, — Гарри протянул ему листок со списками.
Инспектор взял бумагу, некоторое время сосредоточенно читал, потом вынул записную книжку и стал сравнивать с какими-то своими записями. Затем кивнул и отдал листок Гарри.
— Что ж, значит, надо заняться этим журналистом посерьезнее.
— Простите, сэр, — недоверчиво произнес Гарри, — вы думаете, он может быть убийцей?
— Убить, Поттер, может любой, — наставительно сказал Грюм, закуривая трубку. — Конечно, с одной стороны, ничего особенного в этом совпадении нет. Миссис Забини вращалась в высшем обществе, а Каркарову, даже несмотря на богатство, туда путь заказан. Те же Малфои его дальше прихожей бы не пустили, со всеми его деньгами. Поэтому понятно, что у них и не нашлось общих знакомых, кроме журналиста, для которого иметь своих людей в самых разных кругах, наоборот, совершенно естественно и весьма полезно.
— Ну а как же миссис Забини? — спросил Гарри.
— Возможно, она покупала или продавала драгоценности и таким образом познакомилась с Каркаровым. Кроме того, миссис Забини и сама происхождения не аристократического, да и в связях была не слишком разборчива... Ты же сам отметил, что у них было нечто общее. Итак, Поттер, займемся журналистом. Для начала надо досконально выяснить его прошлое.
— А его уже допрашивали, сэр?
— Да, и по делу миссис Забини, и по делу Каркарова я сам с ним беседовал. Он утверждает, что в обоих случаях был у себя дома. Надо сказать, если он в чем-то замешан, то это куда умнее, чем наспех состряпанное алиби. Подтвердить его слова, конечно, никто не может, но и у нас пока нет никаких данных, позволяющих опровергнуть их.
* * *
Жизненный путь Энтони Доу начался в 1898 году, в Австралии, на маленькой ферме. Мать рано умерла, у отца дела шли все хуже и хуже, и в конце концов он полностью разорился. Так что после его смерти не осталось ничего, кроме долгов. Ферма была продана с молотка, и юный Энтони отплыл на корабле в метрополию — попытать счастья. Как раз шла война, и он записался в армию. Отличился в битве при Камбре(1), был награжден Британской военной медалью(2). Потом была экспедиция в Туркестан(3) — Доу вернулся оттуда в конце 1918 года, после ранения в голову: осколок раздробил челюсть, и его лицо навсегда осталось немного искривленным.
После демобилизации, оправившись от ран, Доу пошел учиться бухгалтерии, затем работал в книжном магазине, откуда перешел в редакцию газеты — корректором. У него оказался хорошо подвешен язык, поэтому вскоре он и сам начал писать заметки: сперва рекламу, потом ему доверили происшествия и криминальную хронику, и постепенно Доу поднялся в редакционной иерархии на более высокую ступень и стал вхож в дома богатых и влиятельных людей...
Гарри всматривался в сухие строчки полицейского протокола, живо представляя стоящую за ними человеческую судьбу — и снова чувствовал то же самое, что и ночью, когда, устав бороться с бессонницей, он сел составлять списки. Казалось, что в лежащей перед ним бумаге скрыто что-то важное, то, что станет ключом к задаче, надо только вглядеться внимательнее, чтобы это увидеть. В то же время ему было совестно подозревать человека, который верой и правдой служил своей стране, не щадя жизни. Солдата, имеющего боевую награду, тяжело раненного...
"А может быть, он после ранения в голову не в себе? Такое бывает, Гермиона как-то рассказывала..." — мелькнула у Гарри мысль, и он поежился. И тут же словно яркая вспышка озарила его сознание — Туркестан! Это же где-то в России! Значит, Энтони Доу воевал в России. И Каркаров эмигрировал из России.
Гарри наскоро переписал основные сведения из протокола и отправился домой, где, немного подумав, достал с полки географический атлас, развернул его и нашел на карте город Красноводск(4) — именно там рядовой Доу находился на излечении.
"Каркаров, как явствует из рассказов его знакомых, выехал сначала из Петрограда в Москву, потом в Киев, а оттуда уже в Крым, — Гарри проследил его путь по карте. — А Красноводск — вон где... Так как же они могли пересечься? Или он скрывал, что был и в Туркестане? А может, Грюм ошибается, и познакомились они все-таки позже? Тогда почему Каркаров назвал Доу страшным человеком? Их связывает какое-то преступление, о котором полиции неизвестно? Или Доу здесь вообще ни при чем, и мы никогда не узнаем, кого опасался Каркаров и о ком он предупреждал миссис Забини..."
Гарри захлопнул атлас. Его накрыла гнетущая усталость и разочарование.
* * *
— Проходи, Поттер, — сказал Грюм, когда Гарри пришел к нему снова, чтобы поделиться своими изысканиями. — Есть новости. Запонка, найденная в доме Каркарова, принадлежит Блейзу Забини.
— Как?! — удивился Гарри. — Но у него же алиби!
— Не стоит безоговорочно доверять алиби, — невесело усмехнулся Грюм. — Блейз вполне мог уйти со службы раньше и совершить убийство, а потом снова вернуться в Министерство, такие случаи в моей практике бывали. Сам понимаешь, никто поминутно не фиксировал его местонахождение.
— Так за ним же следили!
— Следил всего один констебль. А Блейз мог покинуть здание через другой выход — и вернуться тем же путем. Да еще эта расписка... Ну и, что касается убийства матери Блейза — по-прежнему ведь неизвестно, где он был в ту ночь. Я дал распоряжение об его аресте.
Гарри сразу подумал о Дафне — как она воспримет арест мужа? Несмотря на то, что Дафна во время их встреч почти не упоминала Блейза, отношения супругов были для Гарри неясны. Поначалу он считал, что Дафна любит мужа и готова на все, чтобы спасти его — однако после того, как Гарри стал ее любовником, он не мог не верить в искренность ее чувств к себе. Но и утверждать, что Дафна равнодушна к мужу, он бы не стал. "Кого же она на самом деле любит — меня или его? — иногда задавался он вопросом. — Может быть, она просто очень хорошая актриса... И что тогда ей нужно от меня? Спасти Блейза? Но она теперь о нем и не говорит ничего..."
Честному и прямому по натуре, Гарри все это было не по душе — совсем не так он представлял отношения с любимой женщиной, какими они должны быть. К тому же он чувствовал себя глубоко виноватым перед Джинни, которую не видел уже давно — только по телефону врал, что очень занят — показаться ей на глаза было стыдно, но и порвать с ней что-то мешало. Однако каждый раз, увидев Дафну, взглянув в ее сияющие глаза и ощутив на своих плечах ее руки, он обо всем забывал.
* * *
Дафна встретила Гарри, как всегда, поцелуем, от которого у него слегка закружилась голова. В гостиной она собственноручно смешала коктейли, после чего, усевшись напротив Гарри, спросила:
— Скажи мне, насколько серьезны обвинения против Блейза? — когда он нахмурился, она дотронулась ладонью до его руки и добавила: — Нет, я понимаю, что ты не должен, не имеешь права мне рассказывать. Но ты ведь можешь ответить, не вдаваясь в подробности?
— Против Блейза есть улики, — сухо сказал Гарри.
Она закрыла лицо руками и покачала головой.
— И все равно — он не убивал. Это какая-то ошибка, — произнесла она минуту спустя.
Синие глаза потемнели, стали глубокими и непроницаемыми, легкая морщинка набежала на лоб — Гарри наблюдал за ней, силясь разгадать, что она думает и чувствует. Потом ее глаза блеснули, губы решительно сжались — словно ей пришла в голову какая-то удачная мысль. Но она ничего не сказала Гарри, лишь допила коктейль и подошла к нему.
— Пойдем? — сказала она, кивая в сторону спальни.
Гарри проглотил свой коктейль залпом, не почувствовав вкуса — ему вообще не нужно было пить, когда он был с ней, он и без того как будто был пьян. Поднявшись с места, он позволил ей увлечь себя в совершенно другой мир, где не существовало ни уголовных дел, ни брачных уз, ни обманутых невест. Ни стыда, ни вины — ничего, кроме ослепительного тела Дафны на белой простыне, рассыпанного по подушке золотого шелка ее волос, сладострастной неги поцелуев и объятий.
* * *
Вечером следующего дня Гарри уже собирался идти домой, когда в дверь постучали, после чего она открылась и вошел высокий молодой человек с очень светлыми волосами, одетый с иголочки и благоухающий французским парфюмом.
— Здорово, Поттер! — с этими словами он изобразил на надменном лице благосклонную улыбку.
Удивленный Гарри узнал в посетителе Драко Малфоя, своего школьного недруга. В последний раз они виделись довольно давно, и то мельком. Что ему нужно?
— Добрый вечер, — холодно поздоровался он. — Что привело вас ко мне, мистер Малфой?
— Да брось ты эти церемонии, Поттер, — усмехнулся Драко и оглядел маленькую комнатку, где было рабочее место Гарри. — Мы же старые знакомые.
— Послушай, Малфой, — Гарри начал злиться. — Мы никогда не были приятелями, а наше знакомство... Честно говоря, я бы с радостью обошелся без него. Что тебе нужно? Или ты пришел сознаться в преступлении? Тогда я тебя слушаю.
Усмешка сбежала с лица Драко. Он некоторое время смотрел на Гарри светлыми, почти прозрачными серыми глазами. Вдруг его щека дернулась, во взгляде мелькнуло отчаяние пополам с решимостью.
— Нет, Поттер, — ответил он наконец, затем выпрямился, голос зазвучал вызывающе: — Я пришел подтвердить алиби Блейза Забини. В ночь убийства его матери Блейз был со мной. С шести часов вечера и до девяти утра.
— Что? — Гарри не поверил своим ушам.
— Не расслышал? Могу повторить. Только, Поттер, письменных показаний давать не буду. Просто конфиденциальный разговор. Согласен?
"Бред какой-то. Блейза мы подозреваем давно, и наверняка Малфой был в курсе всего, раз они дружат семьями. К тому же Грюм Малфоев допрашивал, еще в самом начале, наверняка, и Драко тоже. Почему он только сейчас пришел? Дафна! Это Дафна его подговорила... Что она ему пообещала, чем соблазнила?.. Может быть... может, она и с ним спит? — в груди у Гарри что-то болезненно сжалось. — Но ведь таким глупым враньем она только топит Блейза..."
В ушах отчетливо прозвучали слова, сказанные инспектором, когда он заподозрил Дафну: "Уж я-то знаю, какой стервой может быть хрупкая дамочка с ангельским личиком!" Неужели Грюм был прав?!
— Что за чушь?! — Гарри с трудом сдерживал гнев. — Ты думаешь, я поверю? Если вы с Забини действительно где-то были вместе в ту ночь, почему ты не сказал раньше? Ведь инспектор Грюм и твоего отца, и мать, и тебя наверняка расспросил.
— Да, Грюм со мной говорил, правда, он больше интересовался кругом знакомств матушки Блейза, — кивнул Малфой, — а о проблеме с его алиби я знаю от Дафны. Но все дело в том, где мы с Блейзом были вместе.
— Ну и где же? — хмуро спросил Гарри.
Малфой назвал один столичный бар, пользующийся дурной славой, а потом загородную гостиницу, где номера сдавались с почасовой оплатой.
— Мы там часто бываем, — Малфой помолчал, в упор глядя на Гарри. Потом его голос как-то странно дрогнул: — Ты что, не понял?
Гарри некоторое время недоуменно смотрел на Драко — и в конце концов до него дошло. Он непроизвольно скривился.
— Фу, мерзость какая!
Бледные щеки Малфоя окрасились алым, глаза сверкнули ледяным блеском, рука, лежащая на столе, сжалась в кулак.
— Не говорил бы о том, чего не понимаешь, Поттер, — презрительно сказал он. — Великие философы древности считали любовь двоих благородных юношей...
— Избавь меня от этих подробностей! — Гарри замахал руками.
— Конечно, плебейским натурам не понять всей красоты и утонченности такой любви... — Малфой высокомерно зевнул, прикрыв рот холеной рукой. — Недаром афинский мудрец и законодатель Солон запрещал рабам любить мальчиков. Ибо недостойны.
У Гарри голова шла кругом. Он ошарашенно смотрел на Малфоя, который так бесстыдно признавался в своем позоре — но ведь он не мог не понимать, чем грозит это признание! Однако, если Малфой говорит правду, то алиби Блейза на время убийства его матери можно считать установленным. Конечно, следует еще проверить, допросить работников бара и гостиницы — времени прошло не так много, они должны припомнить, тем более, если речь идет о постоянных клиентах...
— Послушай, Поттер, — Малфой тем временем как будто сбросил маску надменности, оглянулся на дверь и понизил голос: — Как ты понимаешь, ни я, ни Блейз вовсе не хотим огласки. Только назови сумму... или что тебе нужно... — он слегка коснулся локтя Гарри.
Гарри покраснел от негодования и с отвращением отпихнул руку Малфоя.
— Иди ты к черту! И не смей предлагать мне взятку — или тоже загремишь в тюрьму!
— Понял, — миролюбиво кивнул Драко. — Нет, правда, Поттер — это ведь не имеет отношения к убийству, так, может быть, все останется между нами?
— Это не я буду решать, — сердито ответил Гарри. — Но пока можешь идти.
Он встал из-за стола, давая понять Драко, что разговор окончен.
Но где-то глубоко в душе он был счастлив: если все услышанное сейчас было правдой, то Дафна явно не спала с Малфоем. И даже ее муж при таком раскладе не мог быть соперником Гарри.
* * *
На следующее утро Гарри отправился к Грюму, чтобы доложить о признании Драко Малфоя.
— Сэр, как вы считаете, — спросил он, покраснев до ушей, — мы должны дать ход делу о... о грубой непристойности(5)?..
Грюм брезгливо поморщился.
— Нет, не хватало нам еще и в этой мерзости копаться! Проверим алиби — и все. Этот бар и гостиница — там ошиваются гомосексуалисты — лондонской полиции давно и хорошо известны. Администрации невыгодно с нами ссориться — мы кое на что закрываем глаза, и за это можем получать информацию... Такой вот компромисс... — усмехнулся Грюм и добавил: — Но Блейз останется под арестом — ведь есть еще запонка, потерянная в доме Каркарова. И его долговая расписка. Зато теперь понятно поведение его жены — она, видно, знала, где и с кем был ее муж, но сказать это, конечно, не могла.
Гарри облегченно вздохнул. Во-первых, Дафну можно было больше не подозревать. Во-вторых, ему тоже не хотелось вникать в противоестественные отношения Блейза и Драко. Правда, придется, наверное, ехать в бар и в гостиницу, но это он как-нибудь переживет один раз.
— Однако, сэр, — повторил он ранее высказанное возражение, — если Блейз в самом деле убил Каркарова, то непонятно, почему он расписку не забрал.
— Я уже допросил его жену — она говорит, что запонка пропала после похорон свекрови. Откровенно говоря, — Грюм встал из-за стола и прошелся по кабинету, — я допускаю, что с этой запонкой кто-то Блейза подставил. Нет, я совсем не уверен, однако такое возможно... И если это так, то для дела лучше, если Блейза мы пока освобождать не будем. Убийца расслабится и может совершить ошибку. А улик для содержания Блейза под стражей вполне достаточно, так что формальности соблюдены.
Гарри слушал инспектора, нахмурившись и закусив губу — получается, они ни на шаг не продвинулись в расследовании. А Грюм добавил:
— Кроме Блейза, наибольшие подозрения у нас сейчас вызывает Доу — вот с ним и будем разбираться. Кстати, на похоронах Доу был. Но сначала нужно все-таки окончательно выяснить насчет алиби Блейза. А еще надо найти Полякова — секретаря Каркарова, который исчез. Вот только боюсь, он уже мертв.
1) Сражение возле французского города Камбре, состоявшееся в 1917 году
2) Британская военная медаль — военная награда Великобритании в годы Первой мировой войны
3) Имеется в виду британская интервенция в Россию во время гражданской войны
4) Красноводск, ныне Туркменбаши — город на территории Туркмении, с 1918 по 1919 занятый английским гарнизоном
5) Под такой формулировкой в британском законодательстве обозначалось гомосексуальное поведение
Алиби Блейза подтвердилось. Несмотря на то, что прошло уже довольно много времени, портье с полной уверенностью заявил, что Драко и Блейз провели в гостинице именно ту ночь — в книге учета было записано, что они заказывали в номер шампанское, фрукты и разные деликатесы. По словам портье, платил за все белокурый молодой человек (своего имени Драко Малфой, разумеется, не называл, но эту парочку в гостинице, как и в баре, знали давно и хорошо) — как делал это каждый раз, когда они с Блейзом снимали номер.
Выяснив все эти подробности, Гарри облегченно вздохнул и поторопился покинуть гостиницу, где ему было неприятно находиться. Отчитался перед Грюмом и, поскольку никаких новых поручений шеф ему не дал, отправился к Дафне.
— Это ты попросила Малфоя засвидетельствовать алиби Блейза? — спросил Гарри, едва увидев ее.
— Я, — без тени смущения кивнула она. — Позвонила Драко и попросила о встрече. Ну и рассказала все: что Блейза подозревают в убийстве maman, что знаю, что они в ту ночь были вместе...
— Долго его уламывать пришлось? — насмешливо осведомился Гарри.
— Не очень, — покачала головой Дафна. — Но ты же понимаешь, Драко рисковал многим. Что, если бы инспектор счел нужным завести дело? — она болезненно поморщилась. — И сэр Люциус — неизвестно, что бы он сделал. Уж наверное, лишил бы Драко наследства, может, даже из дома выгнал бы. У них как-то уже был скандал из-за этого, еще когда Драко в школе учился, в старших классах. К тому же их партия против всяких таких вещей(1). А тут собственный сын...
Гарри задумался — Дафна была права, Малфой действительно шел на риск.
— Так у них с Блейзом что — любовь? — криво усмехнувшись, спросил он.
— Да, — спокойно ответила Дафна. — Любовь разная бывает.
Она поднялась с кресла и подошла к Гарри.
— А ты любишь меня? — и прильнула к нему, чуть запрокинув голову, глядя на него снизу вверх.
Гарри вместо ответа сжал ее в объятиях и поцеловал.
— Пойдем... — она еле слышно вздохнула, кивком головы указав в сторону спальни.
И опять для него весь остальной мир за пределами этой комнаты будто перестал существовать. Словно Дафна была волшебницей из сказки, а он подпал под ее чары, заставлявшие его забывать обо всем, когда он видел, как она развязывает ленты пеньюара — было в этом жесте, одновременно стыдливом и смелом, что-то невыразимо пленительное...
— А давно ты знаешь... про Блейза? — спросил Гарри, когда наваждение схлынуло, понемногу уступая место реальности.
— Давно... — она потянулась за портсигаром, лежащим на тумбочке возле кровати, вынула сигарету и закурила. — Будешь? — спросила она, но Гарри отрицательно покачал головой, и тогда она продолжала: — Нас познакомили наши родители. Миссис Забини с самого начала дала понять, что желает этого брака, а мои папа с мамой были просто счастливы... Мы ведь жили очень бедно — конечно, мы старались одеваться по моде, и вообще делали вид, что у нас все в порядке, но многое мы с мамой и сестрой шили сами. Набор косметики у нас с Асторией был один на двоих. И мы не ужинали, если не было гостей... А эти рваные чулки, когда каждый день исхитряешься надевать их так, чтобы не видно было дырок. Да что чулки! Еще немного — и наше поместье пошло бы с молотка, несмотря на всю экономию. На уплату процентов по закладной еле-еле хватало. А тут и страховка, и налоги, которые все время растут. Да еще постоянно что-то приходилось ремонтировать. В наше время вообще большой дом содержать невыгодно — для этого надо быть очень богатым человеком. Так что моим родителям это знакомство казалось счастливым случаем, который упускать нельзя. Нет, они меня не принуждали, — поспешила добавить Дафна, видя, что Гарри поморщился, — но намекали. К тому же Блейз мне и самой понравился — он ведь красивый...
— И что было дальше? — осторожно спросил Гарри.
— Дальше... — Дафна закусила губу. — Понимаешь, меня воспитывали в строгости, нам с Асторией даже романы не разрешали читать, да у нас в доме их и не водилось. Нет, не то чтобы я совсем ничего не знала о супружеской жизни, но мне казалось, что это просто такая неприятная обязанность, с которой следует смириться... Мне ведь едва исполнилось восемнадцать, когда я вышла замуж. В детстве заставляли есть шпинат, а в замужестве — это... Хоть я и мало что понимала, но видела, что и Блейзу это тоже не очень нравится... Правда, он мне не слишком докучал, так что я чувствовала себя счастливой. Знаешь, он очень мил и приятен в общении, мы быстро стали друзьями. Но однажды утром, когда Блейз ушел на службу, приехала его матушка. Она прямо спросила, часто ли Блейз проводит ночи со мной, и что именно мы делаем... — Дафна покраснела. — Maman вообще не любила церемоний, предпочитала говорить начистоту и называть вещи своими именами.
Гарри почувствовал, что у него запылали уши, и, чтобы как-то справиться со смущением, он тоже взял сигарету из портсигара Дафны и прикурил. Она же продолжала:
— А потом maman сказала: "Мой сын питает нездоровую страсть к своему полу. Когда я выбрала тебя ему в невесты, то надеялась, что брак его вылечит... Ты красивая девочка, к тому же блондинка — Блейз неравнодушен к светлым волосам. Думала, когда у него будет жена, все изменится. Но, похоже, я ошибалась. Жаль. Возможно, ты слишком невинна и неопытна, потому тебе и невдомек, как увлечь его настолько, чтобы он забыл свои прежние... дурные привычки. Однако, как бы то ни было, я хочу, чтобы у меня были внуки. Хотя бы один. Поэтому надеюсь, что ты приложишь все усилия и не станешь пренебрегать своим супружеским долгом. Постарайся меня не разочаровать".
— Но ведь это же... это же обидно для тебя, просто унизительно! Она тебя использовала...
— Да, наверное, — Дафна прикрыла глаза. — Но, знаешь, я ее могу понять. Она очень любила Блейза. А ребенка иметь я и сама хотела. Вообще, я немного боялась maman — и в то же время восхищалась ею. Конечно, она была не леди. Совсем не леди, — Дафна покачала головой. — Но иногда она напоминала настоящую королеву — сильная, умная, властная... И она меня по-своему любила. Когда я через год после свадьбы забеременела, она осыпала меня подарками, все время называла своей дорогой девочкой, доченькой...
— Ты была беременна? — удивился Гарри. — Но... что же произошло?
— Я где-то подхватила краснуху, и maman сказала, что это опасно для ребенка и нужно сделать аборт, — горько вздохнула Дафна. — Она как-то это все устроила, будто бы у меня случился выкидыш(2).
Гарри слышал от Грюма, который допрашивал доктора Слагхорна, личного врача миссис Забини, что тот когда-то подозревался в незаконных операциях, однако сумел выйти сухим из воды. Впрочем, к убийству это вряд ли имело отношение.
— Правда, — продолжала Дафна, — maman не слишком огорчилась — потому что уже год после свадьбы прошел, и она боялась, что либо я бесплодна, либо Блейз. А если мы в принципе можем иметь детей, то не стоит переживать. "У вас еще будут дети, милочка, и все будет хорошо", — так она говорила, когда навещала меня в клинике. А я тогда месяц не могла прийти в себя, сидела дома, никуда не выходила, и целыми днями плакала. Доктор Слагхорн выписал мне капли, от которых все время хотелось спать — но потом я постепенно успокоилась.
— А что же Блейз?
— Блейз был очень добр и внимателен ко мне все это время. Я же говорю, мы с ним хорошие друзья. Вот и все, — она улыбнулась. — Но, знаешь, когда я увидела тебя... Ты так на меня смотрел... И тогда я поняла, чего мне на самом деле хочется.
Дафна затушила сигарету в пепельнице — Гарри свою уже докурил — потом поставила ее на тумбочку и склонилась к нему, целуя и прижимаясь обнаженной грудью к его груди.
* * *
Между тем расследование убийства миссис Забини, казалось, застыло на мертвой точке. Были тщательно изучены все возможные направления — члены семьи, светские и деловые знакомые, любовники — однако, как говорил инспектор Грюм, ни у кого не наблюдалось совпадения мотива и возможности. Единственной более или менее перспективной фигурой оставался таинственный человек, о котором предупреждал миссис Забини Каркаров. Хотя Энтони Доу тоже мало подходил на эту роль — но, за неимением других кандидатур, решено было остановиться на нем.
Грюм не сидел сложа руки — но он в последнее время был занят делом Каркарова: проверял его знакомых, однако выделить из множества недоброжелательно относившихся к покойному людей человека, у которого был и серьезный мотив, и возможность, пока не получалось. Наверное, потому, что, в отличие от убийства миссис Забини, здесь мотив имелся у многих — даже у слишком многих.
Продолжались поиски Полякова, исчезнувшего секретаря Каркарова — но до сих пор ни в моргах, ни в больницах, ни среди неопознанных трупов его не обнаружили, и это вселяло определенную надежду, что он еще жив.
— Сэр, а вы не считаете, что этот Поляков и есть убийца? — спросил Гарри у шефа. — Разве его исчезновение не подозрительно?
— Подозрительно, Поттер, еще как подозрительно, — отозвался Грюм. — Но почему я считаю, что он скорее жертва, чем убийца... Видишь ли, в доме Каркарова явно что-то искали. А Поляков пользовался его доверием, несколько лет жил в доме — знакомые Каркарова говорят, что тот никому не доверял, даже не держал ни привратника, ни кухарки, ни горничных. А вот Полякову доверял! Любопытная деталь: время от времени ему все же приходилось нанимать пару служанок, чтобы они сделали в доме генеральную уборку... Так вот, именно Поляков надзирал за их работой — чтобы они ничего не взяли и не совали нос куда не следует. Вообще, он явно был в курсе как минимум большей части дел хозяина — так что ему не понадобилось бы устраивать такой погром.
— А если он этот погром инсценировал? — не унимался Гарри. — Разве не мог?
— Мог, — кивнул Грюм. — Но тогда он вряд ли сбежал бы, скорее наоборот, чтобы отвести подозрения, нанес бы и себе какое-нибудь повреждение, может быть, даже тяжелое, но не смертельное. Такие случаи бывали. К тому же, — добавил инспектор, — хотя мы до сих пор не можем точно сказать, пропало ли что-нибудь из дома после убийства, и если пропало, то что именно... однако же многие ценные вещи остались на своих местах. В том числе и те, которые легко унести. Нет, если это Поляков, то все выглядит очень странно, чтобы не сказать — глупо. А он, по отзывам тех же русских эмигрантов, дураком не был. Хитрая сволочь, как и его хозяин — так они о нем говорят. Нет, убийца что-то искал — но нашел или нет, мы не знаем.
— Сэр, вы ведь помните, — сказал Гарри, — что Каркаров передал миссис Забини какой-то конверт? Может быть, убийца искал именно это? Но тогда получается, он не знал, что конверт у миссис Забини?
— И какой отсюда вывод следует, Поттер? Что убийца Каркарова и убийца миссис Забини...
— ...это два разных человека, — с убитым видом договорил Гарри.
— Вот и не надо этот конверт за уши притягивать. Тебе он покоя не дает, знаю. Мне, по правде говоря, тоже, — признался Грюм. — Но, может быть, он имеет отношение к убийству, а может, и нет. Вообще, Поттер, учти на будущее: нельзя зацикливаться на какой-то одной версии. К тому же почерк у двух убийств разный. В первом случае все выглядит так, как будто убийство совершено в пылу ссоры, когда человек схватился за первый попавшийся тяжелый предмет и нанес удар. А потом неумело инсценировал ограбление. Или же, если целью преступления было завладеть бриллиантом... но зачем тогда он забрал еще и часики, и кольцо? Или он не знал истинной цены бриллианта? Однако мы пришли к выводу, что убийца был миссис Забини знаком, и она сама впустила его... Подозрительного конверта при обыске не нашли, в письмах и фотографиях, найденных в доме, никаких зацепок. Что бы там ни было — документ, фотография или письмо — подробностей мы не знаем.
— А может быть и так, что этот документ компрометировал саму миссис Забини! Тогда вполне логично, что мы ничего не нашли — она просто его сожгла.
— Тоже верно, — кивнул инспектор. — А насчет Каркарова... я думаю, у него мог быть компромат на самых разных людей. Возможно, он промышлял и шантажом.
* * *
Энтони Доу был высоким и худощавым темноволосым мужчиной лет сорока — впрочем, выглядел он моложе, возраст угадывался только по выражению светло-голубых глаз. Он встретил Гарри невозмутимо и даже улыбнулся — правда, улыбка у него была кривая и оттого не слишком приятная, — лишь позволил себе выразить легкое удивление тем, что его снова допрашивают.
— Со мной уже беседовал инспектор... э-э-э... Грюм, кажется. Но я вас слушаю, сержант. Что вас интересует?
— При каких обстоятельствах вы познакомились с Шарлоттой Забини и когда это произошло?
— Я уже говорил об этом. Точно не вспомню. Несколько лет назад... Кажется, на каком-то приеме у лорда Малфоя или у графа Нотта... Более определенно сказать не могу.
— А с Игорем Каркаровым? — задал следующий вопрос Гарри, не сводя глаз с журналиста.
— А с ним меня познакомила миссис Забини.
— Вот как? Можете подробнее рассказать о вашем знакомстве?
— Послушайте, — Доу начал проявлять нетерпение, — об этом я тоже рассказывал инспектору. Требовался подарок на юбилей нашего редактора — я тогда работал в "Лондон Кроникл". Сотрудники газеты собрали деньги по подписке. И Шарлотта посоветовала мне заглянуть к Каркарову — у него всегда можно было найти что-нибудь необычное...
— И что вы купили?
— Настенные часы, — пожал плечами Доу. — Старинные, с боем. Но скажите, какой смысл снова спрашивать меня об одном и том же?
Гарри перевел дыхание. Пока все сходилось — все эти сведения уже были известны, но он надеялся, что Доу где-нибудь собьется и начнет врать и путаться в показаниях. Не сбился и не запутался.
— Сына миссис Забини вы знаете?
— Разумеется, знаю.
— А знаете, что он был должен Каркарову две тысячи фунтов?
— Нет! — лицо Доу выразило неподдельное изумление. — Но для чего ему понадобилось занимать у Каркарова? Его мать очень богатая женщина... была.
— Блейз играет, а мать не слишком потакала прихотям сына.
— Вот как? — Доу снова принял скучающий вид. — Ну, теперь-то он в деньгах нуждаться не будет. Да и Каркарову долг отдавать не надо — очень удачно для него все сложилось, вы не находите, сержант?
— Возможно, — сухо ответил Гарри. — А дома у Каркарова вы бывали?
— Нет, только в лавке.
— А вот Иван Волков, бывший штабс-капитан русской армии, а ныне шофер такси, утверждает, что видел вас у Каркарова дома.
— Волков? — Доу непонимающе поднял брови. — Ах да! Тот русский эмигрант, который был Каркарову должен крупную сумму и никак не мог расплатиться? Что ж... припоминаю, однажды я действительно заходил к Каркарову домой — он все никак не мог пристроить Библию пятнадцатого века, букинистам же продавать ее не хотел, потому что они всегда сбивают цену... Вот он и спросил у меня, не купит ли ее кто-нибудь из моих светских знакомых.
— И что? Вы нашли покупателя?
— Да, нашел. Это лорд Малфой, можете у него спросить.
— А откуда вас знает мистер Волков?
— Мне приходилось писать о различных мероприятиях, которые устраивают эмигранты в своем кругу: банкеты, благотворительные балы, свадьбы, похороны и все такое...
— А раньше вы с мистером Волковым не встречались?
— Когда раньше?
— Когда вы воевали в России?
— Нет, — Доу покачал головой. — Не встречался.
— Вы точно помните? Ведь много лет прошло.
— Некоторые события и люди не забываются, молодой человек.
— А в Стамбуле вы не бывали?
— Никогда.
— Ну что же... благодарю вас, мистер Доу. Возможно, вы нам еще понадобитесь.
— Рад помочь, — журналист поднялся со стула и слегка поклонился.
Гарри вышел на улицу и отправился в Скотланд-Ярд, думая о том, что, похоже, с Энтони Доу он теряет время зря.
* * *
— Поттер! — Грюм был непривычно взволнован. — Блейз Забини пытался покончить с собой!
— Что?! Как?..
— Разорвал рубашку и свил что-то вроде веревки. Естественно, она оборвалась, Блейз ударился головой и потерял сознание.
— Господи... Но почему?
— После ареста он впал в прострацию, молчал как рыба — и на допросе, и в камере. А сегодняшней ночью вон что устроил... Черт бы побрал этих неврастеников!
— Он в сознании?
— Да, пришел в себя, но у него сотрясение мозга, ему нужен полный покой.
— Слава Богу, обошлось...
— Да уж, умри он в тюрьме — мы неприятностей не оберемся... — мрачно кивнул Грюм.
— А жене сообщили?
— Нет пока. Вот ты и сообщи, только поаккуратнее...
Гарри помрачнел — ему совсем не хотелось приносить Дафне новость, которая ее огорчит. Однако делать было нечего, и он направился к двери, но на полпути обернулся.
— Сэр, — спросил он, — а Блейз знает, что Драко Малфой подтвердил его алиби?
— Нет, не знает, — покачал головой Грюм. — Я его после первого допроса и не вызывал, да и необходимости пока не было. В то же время я счел целесообразным подержать его в тюрьме — помнишь, мы с тобой говорили, что, возможно, с запонкой его кто-то подставил? И лучше, чтобы этот кто-то думал, что ему удалось... Но кто же знал, что так получится?..
1) Правые партии, какой являлся и Британский Союз, относятся к гомосексуальности резко отрицательно
2) Неблагоприятное воздействие вируса краснухи на плод описано в 1941 году, однако опытные врачи, вероятно, обратили внимание на связь между этим заболеванием и врожденными патологиями намного раньше. Аборты же в Британии в то время были запрещены
По дороге к дому Дафны Гарри напряженно думал — ему пришло в голову, что Блейза на самоубийство могло толкнуть и чувство вины. А ведь они уже почти перестали его подозревать. Но что, если с Блейзом Забини все не так просто?
Занятый своими мыслями, Гарри и не заметил, как оказался на месте. Он поднялся по лестнице и позвонил в дверь квартиры Дафны. Открыла ему и провела в гостиную горничная — а хозяйка сидела на диване, держа на руках маленького белого котенка.
— Гарри, смотри, какая прелесть! — просияла она радостной улыбкой, увидев его. — Вчера купила в питомнике у миссис МакГонагалл... Я давно хотела такого. Это девочка. Правда, она милая? — Дафна поцеловала котенка в крошечный розовый носик. — Смотри, какие у нее голубые глазки! Миссис МакГонагалл говорит, они потом станут зеленые — наверное, почти как у тебя...
Она порозовела и засмеялась.
— Да... — Гарри помимо воли улыбнулся — ему казалось, что Дафна сама похожа на белую пушистую кошечку. Но тут же, вспомнив, по какому поводу пришел, снова нахмурился. — Послушай, Дафна... Ты только не волнуйся...
— Что?! — Дафна мигом посерьезнела. — Что случилось, Гарри?
— Блейз... Нет, он жив, все обошлось...
— Что с Блейзом?! — она испуганно вскочила с дивана, едва не уронив котенка, но вовремя про него вспомнила и посадила на подушку.
— Он болен... то есть, он пытался покончить с собой... Но все обошлось, он жив!
— Боже мой... — Дафна закрыла лицо руками. — Но почему?.. Ему же сказали, что Драко подтвердил алиби?
— Не успели... — виновато вздохнул Гарри. — Потом, ты же знаешь, по другому делу улики-то никуда не делись... эта запонка...
— Я сейчас поеду к нему! Где он?
— В тюремной больнице.
— А меня туда пустят? Гарри, ты можешь сделать, чтобы меня пропустили?
— Я думаю, что инспектор Грюм распорядится на этот счет. Поехали, я с тобой.
Всю дорогу Дафна молчала, сжимая руку Гарри. В больницу их пропустили без проблем, однако поговорить с Блейзом не удалось.
— Он сейчас почти все время спит, — развел руками тюремный врач. — При сотрясении мозга это самое лучшее лечение — полный покой и сон.
— Но неужели все время? — встревожилась Дафна. — Это же ненормально?
— Видите ли, мэм, — объяснил врач, — мы даем ему люминал(1). Потому что у мистера Забини истерически-возбужденное состояние, что для него сейчас крайне вредно. К тому же... э-э-э... похоже на частичную потерю памяти. Не беспокойтесь, мэм! — поспешил он добавить, видя, как расширились в испуге глаза Дафны. — Ретроградная амнезия — нередкое явление при сотрясении мозга. Потом память восстанавливается. Едва очнувшись после падения, он все время требовал бумагу и ручку, говорил, что должен написать в контрразведку, только не помнит, о чем именно.
— О, Господи... — пробормотала Дафна.
— Не пугайтесь, миссис Забини, — сочувственно сказал врач. — Это пройдет. А под люминалом он и не помышляет ни о каких письмах в контрразведку, а мирно спит. Можете сами убедиться.
Он провел Дафну в палату, откуда она вышла со слезами, но заметно спокойнее.
— Для мистера Забини сейчас самое лучшее — просто спокойно лежать и ни о чем не думать, — сказал врач.
— А он помнит, что его мать убита? — спросил Гарри.
— Да, — врач кивнул, — это он помнит. Но совсем не помнит, почему его арестовали.
— Вот как? — недоверчиво прищурился Гарри. — То есть, он что-то помнит, а что-то забыл, верно, доктор?
— Да, — невозмутимо ответил тот. — Так бывает. Всего хорошего, сержант. Миссис Забини, не волнуйтесь, все обойдется.
Распрощавшись с тюремным врачом, Гарри отвез Дафну домой и вернулся в Скотланд-Ярд.
— Уладил с миссис Забини? Ну и хорошо, — Грюм вздохнул. — Так что будем делать, Поттер?
Когда Гарри подробно рассказал шефу о своем разговоре с Доу, тот, немного подумав, предложил:
— Давай-ка вплотную поработаем с русскими эмигрантами? Может, кто и выведет нас на убийцу Каркарова... Ты не против помочь мне с этим делом? Например, допросить кое-кого из них? Можно начать с этого Ивана Волкова, о котором сегодня Доу упомянул.
Гарри кивнул в знак согласия — работать с Грюмом ему очень нравилось, несмотря на постоянные разъезды, к тому же он понимал, что может многому научиться у старого сыщика. А тот задумчиво добавил:
— Все-таки я нюхом чую — какая-то связь между двумя убийствами есть.
— Сэр, — вспомнил Гарри, — я был вместе с Дафной Забини в тюремной больнице. Врач сказал, что Блейз, когда пришел в сознание, все порывался написать письмо в контрразведку. Правда, он немного не в себе, и не помнит, о чем должен написать...
— Может быть, это связано с его работой в МИДе? — предположил Грюм.
— Да, наверное, — Гарри был склонен согласиться. — Просто подумал, что надо вам об этом сказать.
— Правильно подумал, — одобрил Грюм. — Вот придет Забини в себя окончательно — спросим. А сейчас отправляйся к Волкову. Ты ведь с ним уже говорил?
— Говорил, — кивнул Гарри. — Спрашивал про Каркарова, да еще пытался выяснить, знал ли он миссис Забини.
— Очень хорошо. А теперь порасспроси о Доу, — Грюм прошел к шкафу и вынул оттуда одну из папок с бумагами, потом снова сел за стол. — Так Доу говорит, он был должником Каркарова? Это тоже проверь. Хотя на день убийства у Волкова алиби, он работал, и заказов такси было много, так что времени, чтобы пытать Каркарова, а после убийства обыскивать дом, у него просто не было. Но вдруг он что-то знает, что-то видел или слышал?
— Хорошо, сэр.
— Подожди, не уходи, Поттер, — Грюм открыл папку. — Посмотрим, что тебе следует знать, перед тем как идти к Волкову. О Каркарове он отзывался плохо, ну да это неудивительно. Так... на фронте с четырнадцатого года, награжден орденом святого Георгия... Участвовал в боях на юге России, под началом генерала Деникина. В двадцатом году эвакуировался из Крыма в Турцию, оттуда перебрался в Белград, потом в Лондон... Женат, двое детей. Ничего особенного. Ага, вот это интереснее — в Белграде состоял в Русском монархическом патриотическом союзе. Организация, куда входили в основном бывшие офицеры. Перестала существовать к двадцать третьему году, вероятно, в результате предательства кого-то из своих...
— Сэр, а это не та организация, к которой имел отношение Каркаров? Я помню, вы говорили...
— Нет, та называлась "Всероссийский монархический центр"(2), образовалась в Стамбуле и скоро распалась, часть ее — наиболее приличная — впоследствии объединилась с РОВС, а другая часть скатилась до уголовщины и была ликвидирована французской полицией(3). Каркаров каким-то образом перешел им дорогу, там было что-то связанное с деньгами, но вообще дело темное...
Гарри внимательно слушал и делал пометки в блокноте, чтобы не запутаться в этих организациях с похожими названиями.
— Вы еще говорили, сэр, что человек из Секретной службы вам рассказывал о Каркарове, помните? А почему они им интересовались? — спросил он напоследок.
— Они наблюдают в том числе и за русскими эмигрантами, — пояснил Грюм. — А Каркарова одно время подозревали в шпионаже, но не подтвердилось.
* * *
Иван Волков жил с семьей в дешевой квартирке на последнем этаже старого дома. Когда Гарри поднялся по лестнице и позвонил, дверь открыл ему сам хозяин — человек лет пятидесяти, немного погрузневший с годами, но сохранивший военную выправку.
— Полиция?! Вы ко мне? Чему обязан? — произнес он, удивленно глядя на одетого в полицейскую форму Гарри.
— Сержант Поттер, — напомнил о себе Гарри. — Мы с вами уже беседовали, мистер Волков, о вашем знакомом Игоре Каркарове, убитом...
— Да, конечно, — не дослушав, кивнул Волков и жестом пригласил гостя войти. — Прошу в гостиную, сержант.
Гарри пошел за Волковым по узкому темному коридору и вскоре оказался в небольшой комнате, где стояли диван, два кресла, комод в углу и маленький столик, на котором валялся недовязанный шарф и клубок с воткнутыми в него спицами.
— Прошу садиться, — показал хозяин на одно из кресел. — Я вас слушаю. Лиза! — крикнул он в глубину квартиры и сказал появившейся в дверях худенькой темноволосой женщине: — Это мистер Поттер из полиции, насчет Каркарова. Ты не принесешь нам... что желаете, сержант? Кофе, чай, или может быть, виски?
— Спасибо, — благодарно улыбнулся Гарри. — Чай, если можно.
Женщина молча кивнула, торопливо забрала со столика вязанье и удалилась.
— Пока моя жена готовит чай, можете задавать ваши вопросы, сержант, — заметив, что взгляд Гарри задержался на большой фотографии бородатого мужчины в военном мундире, висевшей на стене, Волков пояснил: — Это государь император, мученик, зверски убитый вместе с семьей большевиками. Я монархист, видите ли. Был и останусь им всегда. Не умею, знаете ли, менять убеждения, сообразуясь с политической ситуацией.
Гарри перед тем, как прийти сюда, долго думал, с чего лучше начать разговор, и решил сначала поговорить о Доу, а потом перейти к деньгам, которые Волков занял у Каркарова. Но спросил совсем о другом:
— Вы состояли в Русском монархическом патриотическом союзе?
— Да! — Волков выпрямился и пригладил светло-каштановые усы. — Состоял. И не вижу повода стыдиться сего факта.
— Расскажите, пожалуйста, как ваша организация прекратила свое существование, — попросил Гарри и, повинуясь какому-то наитию, добавил: — Имел ли к ней отношение Каркаров?
— Каркаров... — рука Волкова сжалась в кулак. — Он формально не состоял в организации, но поддерживал нас финансово, а также устраивал встречи с нужными людьми. И многое знал, конечно, но оказался предателем — это он в конце концов сдал все руководство большевистским агентам... Кто был убит, кто бесследно исчез, остальные рассеялись по Европе. А больше и рассказывать нечего.
— Простите, но откуда вам известно, что все это — по вине Каркарова? — Гарри и сам был удивлен. Он никак не ожидал, что первый же заданный им вопрос попадет в цель.
— От одного человека, который в свое время служил в контрразведке Вооруженных Сил Юга России(4). Впрочем, он тоже был введен в заблуждение — однако потом провел собственное расследование и выяснил, что этот подлец и шкурник был предателем с самого начала. К сожалению, слишком поздно выяснил...
— Вы можете назвать имя этого человека? Он жив?
— Даже не знаю, где он сейчас и жив ли.
Штабс-капитан Волков совсем не умел врать — Гарри понял это по его немигающему взгляду и на долю секунды застывшему лицу.
— И имя назвать не могу, я поклялся, — добавил Волков.
В гостиную вошла жена Волкова с подносом, на котором стоял чайник, два чайных прибора, молоко в маленьком кувшинчике, варенье и печенье.
— Прошу вас, господин сержант... — произнесла она с сильным акцентом. — Угощайтесь.
— Благодарю вас, мэм, — Гарри взял чашку и принялся пить чай, искоса поглядывая на хозяина и пытаясь выстроить план дальнейшего разговора. Он не видел смысла настаивать на ответе, по крайней мере до тех пор, пока нет уверенности, что убийство Каркарова связано с его деятельностью в Белграде.
— Возьмите печенье, сержант. Лиза сама пекла, — предложил Волков.
— Да, спасибо, очень вкусно, — кивнул Гарри, который как раз попробовал одно.
— Моя жена, — проговорил Волков после недолгого молчания, — святая женщина. Едва окончив гимназию, пошла в сестры милосердия. Мы с ней обвенчались в девятнадцатом году в Екатеринодаре(5). Потом вместе покинули Россию. Наша дочь родилась уже в Турции... А сын — в Лондоне.
— А где и когда вы познакомились с этим человеком из контрразведки? — спросил Гарри.
— В Белграде. Именно тогда, когда был создан Русский монархический патриотический союз.
— То есть, в России или в Турции вы с ним не встречались?
— Нет, — покачал головой Волков.
Гарри решил сменить тему.
— Ваша дочь уже, наверное, взрослая? Она живет с вами?
— Да. Работает в "Лондон Кроникл" машинисткой.
Доу одно время работал в "Лондон Кроникл", заметил про себя Гарри, но тут же отмел это совпадение как ничего не значащее. Но все же спросил на всякий случай:
— Ей кто-нибудь помог туда устроиться?
Волков покраснел.
— Она английский знает так же хорошо, как русский, и пишет без ошибок. Ей не нужна протекция.
— Извините, — смущенно сказал Гарри.
В комнате воцарилось молчание, во время которого хозяин и гость пили чай, испытующе глядя друг на друга. У Гарри крепло чувство, что пришел он сюда не зря, но он не знал, как вызвать Волкова на откровенность. Русский офицер казался человеком порядочным и честным, хотя, возможно, и не семи пядей во лбу — но зато упрямым и несговорчивым.
— Как вы считаете, кто убил Каркарова? — задавая вопрос, Гарри не сводил глаз с собеседника.
Тот вздрогнул.
— Я не знаю... — и снова этот немигающий взгляд — слишком искренний и открытый.
"А если бы знал, то не сказал бы", — договорил про себя Гарри.
— Скажите, — продолжал он, — мог ли убить Каркарова кто-то из ваших соотечественников? Тот, кто знает о его роли в разгроме Русского монархического патриотического союза? Хотя бы тот человек из контрразведки?
— Я уже имел честь доложить вам, сержант, что не знаю, где сейчас этот человек, и жив ли он вообще, — сердито ответил Волков.
— Еще пара вопросов, мистер Волков, — Гарри успокаивающим жестом вытянул ладонь вперед. — Если вам было доподлинно известно о неблаговидных делах Каркарова — почему вы не обратились к властям? Ведь он мог быть шпионом?
— Доказательств, чтобы британские власти восприняли это всерьез, у меня не было, — Волков опустил голову. — Да к тому же... знаете ли, в Белграде полиция занималась делами об убийствах членов руководства союза спустя рукава. А по поиску исчезнувших и вовсе ничего не делала... "Слишком много беспокойства от этих русских", — так сказал один тамошний полицейский чин. Его потом свои, местные революционеры пристрелили — и поделом! Та еще сволочь была, взяточник...
Гарри задумчиво покивал головой. Рассказ Волкова вроде бы противоречил тому, что он слышал от Грюма. Но, с другой стороны, возможно, в Англии Каркаров действительно отошел от всякого рода политических дел, и предъявить ему было нечего. А белградским периодом его жизни британская контрразведка не интересовалась. То, что происходило там почти двадцать лет назад, было известно ограниченному кругу лиц, которые к тому же ничем не могли подтвердить свои слова...
— А сами вы могли бы убить Каркарова?
Волков мрачно усмехнулся.
— Сейчас ведь не девятнадцатый год, и мы не на фронте, а в мирной, цивилизованной стране. Что было бы с моей семьей, если бы меня повесили за убийство?
— Согласен с вами, — кивнул Гарри. — А Энтони Доу вы знаете?
— Да.
— Где вы с ним познакомились?
— На каком-то благотворительном банкете, точно уже не помню, давно это было...
— Что вы о нем можете сказать?
— Право, даже не знаю... — Волкова почему-то этот простой вопрос явно поставил в тупик. — Ничего плохого. Хороший журналист, хорошо пишет.
— Вы увлекаетесь светской хроникой?
— Жена моя читает... — Волков слегка покраснел.
— Ну хорошо... А вы встречали Доу у Каркарова?
— Нет, не встречал.
— Как же? Вы сказали в прошлый раз, что видели его там однажды?
— А, ну может быть, запамятовал...
Гарри подумал, что Доу тоже сначала ответил, что никогда не бывал у Каркарова дома, однако, узнав, что Волков его видел, ничуть не смутился и сразу вспомнил, что встретил там самого Волкова. А вот Волков явно чувствует себя неловко. Хотя в вопросе нет ничего особенного — мало ли кто к кому заходил домой. "Это странно, — решил Гарри. — А может быть, и нет. В конце концов, о незначительных фактах люди часто забывают. Но почему он так смутился?"
И наконец, Гарри перешел к вопросу, который намеревался задать с самого начала:
— Вы брали у Каркарова деньги взаймы?
Против ожидания, Волков отреагировал довольно спокойно, только легкая гримаса отвращения пробежала по лицу.
— Брал, к сожалению. Потому что очень нужны были деньги, причем много и сразу — сын болел, сейчас, слава Богу, здоров... — он перекрестился. — А наша эмигрантская братия, как вы сами могли убедиться... — Волков горько усмехнулся и махнул рукой. — Почти все мы бедны, как церковные мыши. Но я уже вернул ему долг.
Он поднялся с места и, подойдя к комоду, вынул бумагу. Это была расписка Каркарова, подтверждающая слова Волкова.
— Ну что же, — пробежав глазами расписку, Гарри тоже встал и сделал шаг к двери, — мистер Волков, благодарю вас за помощь. Возможно, мы еще увидимся. Мое почтение, мэм, и спасибо вам за гостеприимство, — поклонился он жене Волкова, вышедшей проводить гостя.
"Очень похоже, что Волков знает, кто убил Каркарова, — думал Гарри, шагая по улице. — Знает, но не скажет. И, пожалуй, он мог бы и сам это сделать. Но Грюм говорил, что у него алиби — и все-таки ему явно что-то известно! Однако к убийству миссис Забини все это, скорее всего, не имеет отношения".
А еще Гарри казалось, что слишком часто в этом деле упоминается контрразведка — Волков говорил о человеке из русской контрразведки, Каркаровым же интересовалась контрразведка британская. И даже потерявший память Блейз Забини почему-то собирался писать в контрразведку...
* * *
На следующее утро — Гарри уже позавтракал и собирался выходить из дома — позвонила Дафна.
— Гарри! — голос у нее был ошеломленный.
— Что случилось? — встревожился он.
— Ох... просто голова кругом. В общем, только что приходил человек от ювелира и принес счет. Maman иногда так делала — не выписывала чек, а просила записать на ее счет и прислать к ней домой за деньгами... Особенно если речь шла о небольших суммах. Так вот... — она перевела дыхание. Гарри терпеливо слушал. — Оказывается, maman за две недели до смерти заказала им точную копию "Сердца красавицы"! Но не из бриллианта, а из циркона! То есть, дешевую подделку! Когда она забирала заказ, то попросила записать на счет... Они говорят, что присылали счет по почте, однако я его не видела! И вот теперь пришли... И что все это значит?
— Что все это значит? — повторил Гарри. — Может быть, она собиралась настоящий бриллиант положить в банк, а носить копию? Многие так делают, опасаясь воров.
— Но в банке "Сердца красавицы" нет, и в доме его тоже не нашли!
Гарри закурил сигарету, пытаясь осмыслить услышанное.
— Тогда получается, — наконец сказал он, — что миссис Забини его или продала, или отдала кому-то...
— Но этого не может быть! — воскликнула Дафна. — Она много раз говорила, что никогда не расстанется с этим украшением...
Гарри же пришла мысль о шантаже. "Она могла отдать бриллиант шантажисту — если он располагал чем-то, серьезно компрометирующим ее... Возможно, она была замешана в преступлении. Или ее сын". Но тут он вспомнил о таинственном конверте. "Может быть, Каркаров и был этим шантажистом? И она получила от него конверт в обмен на бриллиант? Конверт и его содержимое сожгла, фамильную драгоценность, с которой никогда не собиралась расставаться, заменила фальшивкой... "
Но это опять-таки были только домыслы, не подкрепленные фактами. К тому же при обыске в доме Каркарова бриллианта не обнаружили. А дело еще больше запутывалось.
— Бывают разные обстоятельства, — сказал он Дафне. — Но ты должна официально сообщить в полицию. Это может иметь значение для следствия.
— Да, конечно! — отозвалась Дафна. — Я сейчас приеду.
* * *
Когда поздно вечером уставший Гарри возвращался к себе, он увидел у дверей дома Рона Уизли. Долговязый и рыжий Рон сегодня был непривычно серьезен, даже мрачен.
— Привет, — сказал он.
— Привет, — ответил Гарри, с беспокойством глядя на приятеля. — Что-нибудь случилось?
— Да так... — неопределенно пожал плечами Рон. — Ты у нас не показываешься уже сколько времени. Мама беспокоится, отец тоже... ну, и Джинни...
— Это она тебя прислала? — Гарри почувствовал, что краснеет.
— Нет, — помотал головой Рон. — Если Джинни узнает, что я с тобой говорил, она меня убьет.
— У меня работы много, — извиняющимся тоном произнес Гарри. — Дело миссис Забини... там до сих пор полный туман. Мы работаем с инспектором Грюмом, и приходится часто ездить в Лондон...
— Не оправдывайся, — прервал его Рон.
Гарри пристыженно замолчал. Рон тоже некоторое время стоял, не говоря ни слова, неловко переминаясь с ноги на ногу. Потом, наконец, сказал:
— Ты мне друг, и я все понимаю. Всякое бывает. Но с Джинни все-таки нехорошо вышло. Тебе бы с ней поговорить, и если ты ее разлюбил, то так и сказать. Лучше, когда ясность, в таком деле. Чтобы она знала... За ней один хороший парень ухаживает, Майкл Корнер с бензоколонки. Но она говорит, что раз она твоя невеста... Она любит тебя.
— Ох, Рон... — Гарри накрыло острое чувство вины.
— В общем, я не вмешиваюсь, вы с Джинни сами разбирайтесь. Одно скажу — не следует девушку в неопределенности держать. Либо да, либо нет. Если нет — что ж, поплачет, потом успокоится и судьбу свою устроит с другим. А так, как сейчас — это никуда не годится. Знаешь... — Рон взглянул на Гарри, — она просто разваливается на куски, моя сестренка...
— Прости... — Гарри не знал, что сказать.
— Не у меня проси прощения, — Рон вынул из кармана помятую пачку сигарет и закурил. — Я тебе сказал — ты мне друг, что бы там ни было. Но с Джинни нехорошо получается. Ты подумай.
Он пару раз затянулся, потом бросил сигарету в урну и, не прощаясь, зашагал прочь. Гарри растерянно смотрел ему вслед.
1) Люминал — то же, что фенобарбитал, успокоительное и снотворное лекарство
2) Названия "Всероссийский монархический центр" и "Русский монархический патриотический союз" вымышлены, однако подобные группы в то время создавались русскими эмигрантами и действовали, правда, без особого успеха
3) РОВС — Русский Общевоинский Союз — реально существующая организация русских эмигрантов, бывших белогвардейцев, возникшая после гражданской войны. Что касается преступных сообществ в среде белой эмиграции, то такие факты тоже имели место, об одной из подобных групп А.Н.Толстой написал повесть "Эмигранты", основанную на реальных событиях
4) Так назывались объединенные силы Добровольческой армии и Всевеликого Войска Донского с 1919 года
5) Екатеринодар — дореволюционное название Краснодара
После разговора с Роном Гарри, поднявшись к себе в квартиру, долго стоял у окна, не зажигая света. Ужинать, как и спать, расхотелось. Он и сам понимал, что виноват перед Джинни — но что было делать? Сказать ей, как советует Рон: "Знаешь, Джинни, а я тебя больше не люблю"? Да разве можно такое произнести, глядя в лицо девушке? К тому же Гарри чувствовал, что это было бы неправдой. Ему ярко и отчетливо представилась Джинни — с ее рыжими волосами, вздернутым носиком, веснушками и карими глазами — и он ощутил, что она по-прежнему вызывает в нем нежность. Тогда, может быть, надо сказать: "Джинни, я люблю тебя, но только как сестру"? Бред какой-то... И опять же, неправда — воспоминания о поцелуях в прихожей были живы, и даже сейчас его бросило в жар. "Майкл Корнер за ней ухаживает... — вспомнил он слова Рона. — Что за тип? Я его не знаю". И, к немалому собственному удивлению, Гарри ощутил укол ревности.
В то же время о том, чтобы порвать с Дафной, он и подумать не мог. "Что за чертовщина со мной творится? Разве можно любить сразу двух?" Его раздирало мучительное чувство раздвоенности и неопределенности — то, что он ненавидел больше всего.
Гарри вспомнил, как однажды ехал в поезде целый день и от нечего делать прочел книжку, которую кто-то забыл в купе. Ни название, ни автор романа в памяти не сохранились. Главный герой, очень богатый молодой человек — "светский лев", как характеризовал его автор — закрутил роман сразу с двумя дамами и никак не мог определиться, кого же из них он действительно любит. Страдал он, страдали и героини — и в конце концов одна покончила с собой, другая бросила его и уехала на другой конец света, а что было дальше с героем, Гарри не дочитал, потому что поезд как раз подошел к его станции. Тогда он решил, что герой книги — просто бесхарактерный идиот, бесящийся с жиру. А теперь получалось, что он сам ничем не лучше...
Однако заниматься бесплодным самокопанием тоже было не в характере Гарри. Он выпил молока, принял душ и улегся в кровать. Но сна не было, и Гарри принялся строить планы на предстоящий рабочий день. После вчерашнего разговора с Волковым он так и не видел инспектора Грюма: с утра дежурный в Скотланд-Ярде сообщил ему, что на окраине Лондона нашли неопознанный труп мужчины, и Грюм поехал на него взглянуть — вдруг это исчезнувший Поляков? К вечеру инспектор не вернулся. "Может быть, там действительно Поляков? И что это нам даст? Может быть, дело наконец сдвинется с мертвой точки, а может, еще больше запутается... — думал Гарри. — Неопознанный труп... В Америке такие трупы называют Джон Доу... или, если труп женский, то Джейн Доу... — он вспомнил статью из американского журнала, который ему недавно дал почитать Перси Уизли. — Как условный истец в комментариях сэра Уильяма Блэкстона(1). А у нас Энтони Доу, тоже, если подумать, темная лошадка — вроде бы все его знают, но никто о нем ничего определенного сказать не может, одни общие слова... И как будто никто с ним близко не знаком".
Поняв, что заснуть, похоже, не удастся, Гарри встал и прошел на кухню, где сварил себе кофе, открыл новую пачку сигарет и, разложив перед собой листки с записями допросов Доу и Волкова, принялся внимательно читать и сравнивать их показания.
— Похоже, у меня это входит в привычку — работать по ночам, — усмехнулся он.
Ничего настораживающего в показаниях Гарри не нашел, да и расхождение имелось только одно: Доу сначала отрицал, что бывал у Каркарова дома, а Волков утверждал, что встретил его там. После чего Доу без малейшего смущения припомнил, что все-таки заходил к Каркарову однажды по делу. А вот Волков при втором допросе почему-то об этом забыл... Вообще-то, ничего особенного тут не было, но Гарри казалось, что за этим может что-то скрываться.
При этом Волков не утаил, что был должен Каркарову деньги. Хотя этот факт сам по себе его не порочил — тем более, если он долг вернул. А вот говорил ли Волков об этом на первом допросе, который вел Грюм? Гарри в свое время читал тот протокол и сейчас прикрыл глаза, вспоминая.
— Нет, кажется, тогда о деньгах, занятых им у Каркарова, речь вообще не шла, — пробормотал он. — Да и зачем было о них говорить, если он расплатился? И расписка у него есть. А вот у Каркарова расписки Волкова не обнаружено — что, опять же, совершенно логично, видимо, он ее либо порвал, либо отдал Волкову, — в голове Гарри промелькнула какая-то мысль, которую он не успел осознать, как она тут же пропала. — Кстати... есть же еще расписка Блейза Забини. Грюм говорил, что Блейз на допросе молчал и не сказал ни слова... И на вопрос о расписке не отреагировал... Нет, не то. О чем я только что думал? О Волкове. Черт... Что-то не так с распиской о возврате денег? Она датирована прошлым годом, однако из слов Доу мы сделали вывод, как будто Волков их до сих пор не отдал... Ну и что? Доу мог быть и не в курсе, они же с Волковым не близкие друзья. А еще у Каркарова ведь был журнал, куда он записывал должников и делал пометки, кто долг вернул... Надо посмотреть, что там насчет Волкова. Завтра спрошу у Грюма.
Гарри записал на листке: "Журнал Каркарова". Потом встал и прошелся из угла в угол, остановился у окна и отворил форточку, чтобы проветрить кухню от табачного дыма.
"А чего я, собственно, к этим деньгам привязался? — подумал он, прижавшись лбом к холодному стеклу, и тут же ответил себе: — Потому что больше не к чему... Ни единой зацепки — может ли такое быть, или просто я не вижу чего-то? Неужели мы не раскроем ни дело Каркарова, ни дело миссис Забини? Куда на самом деле подевался бриллиант? Нет, скорее всего, она сама его кому-то отдала... Кому? И связано ли это с убийством? А Блейз... неужели он все-таки убил свою мать? И сразу сломался — нельзя с такими нервами совершать преступление... Но при чем же тут контрразведка?"
Гарри снова уселся за стол, но мысли начали путаться, голова клонилась все ниже и ниже, и он сам не заметил, как задремал.
* * *
Разбудил Гарри звонок в дверь. Он вскочил из-за стола и огляделся — за окном было светло, стрелка на часах подходила к восьми, на столе лежали его записи, а сам он был одет в пижаму. Гарри бросился в комнату, где торопливо натянул на себя брюки и рубашку и кое-как пригладил взлохмаченные волосы, после чего пошел к двери, недоумевая, кто это явился к нему домой в такое время. Если бы он срочно понадобился Грюму или кому-то еще по работе, ему бы позвонили.
Он отворил дверь — и обомлел. На пороге стояла Джинни в своем самом нарядном зеленом клетчатом платье, которое ему всегда очень нравилось.
— Гарри! — сказала она. — С днем рождения! — и протянула ему коробку его любимых конфет — шоколадных с мятной начинкой.
— Ох, черт... А я и забыл про день рождения! Сегодня же... Спасибо!..
— Да, сегодня тридцать первое июля, — кивнула Джинни. — Ты совсем заработался?
Она прижалась к нему, обхватила его шею руками и крепко поцеловала, так что закружилась голова. Потом ее пальцы начали проворно расстегивать рубашку Гарри, которую он только что застегнул.
— Гарри, милый... — прошептала Джинни. — Я так по тебе соскучилась...
Не отстраняясь от него, она повлекла его в спальню, где расстегнула и свое платье — и тут же покраснела, даже на глазах выступили слезы.
— Гарри, иди ко мне, — тихо произнесла Джинни дрожащими губами.
На ее щеках горел лихорадочный румянец, грудь взволнованно поднималась и опускалась, глаза блестели в полумраке спальни с задернутыми шторами. На Гарри, видимо, сказалась и почти бессонная ночь, и смущение, в которое привел его неожиданный визит Джинни — он был совершенно не в состоянии противиться соблазну.
— Джинни... ты... — пробормотал он.
— Да, Гарри, да! Я знаю... — ее голос дрогнул. — Ах, почему я раньше этого не сделала! Милый мой, милый Гарри...
Она разделась, сбросив платье и белье прямо на пол, и шагнула к нему — с нежной бело-розовой, какая бывает только у рыжих, кожей, с пышной грудью, которую он впервые видел обнаженной, и с таким отчаянным выражением в глазах, что Гарри, даже если бы и хотел, не смог бы ее оттолкнуть.
— Джинни, милая... Прости, я...
— Не надо, Гарри, я все знаю, но это неважно!
Гарри старался быть осторожным и не спешить, но она сама просила его не останавливаться и не думать о ней — в какой-то момент она закусила губу и едва слышно застонала, но тут же обняла его еще крепче и легко впилась зубами в его плечо.
Когда все закончилось, она высвободилась из его объятий и пробежала в ванную, откуда вышла минут через десять, закутанная в большое полотенце, и торопливо начала одеваться.
— Джин... Что ты делаешь?
— Да, Гарри... — она, уже одетая, подошла к нему. — Я возвращаю тебе данное мне слово. Ты мне больше не жених.
— Как это?
— Я решила. Выйду замуж за Майкла Корнера... Ты его не знаешь, он мне недавно сделал предложение...
— Но...
— Не надо... — Джинни наклонилась к нему и поцеловала его в щеку. Он заметил, что на ее ресницах повисли слезы и попытался обнять ее, но она выскользнула и в следующее мгновение уже была у выхода. — Я ухожу, Гарри.
Хлопнула дверь в прихожей, простучали вниз по лестнице ее каблучки, и наступила тишина.
— Что это было? — Гарри сел на кровати и уронил голову на руки. — И как это понимать?
В душе Гарри воцарилось смятение, мысли пришли в беспорядок, а еще ужасно хотелось спать. Но надо было отправляться к Грюму — инспектор, наверное, уже на работе. Если не уехал на место очередного преступления.
* * *
Грюм был у себя в кабинете, но в дурном расположении духа.
— Это опять не Поляков. Куда же он, черт его побери, девался? — сердито пробормотал инспектор, выпустив из трубки клуб дыма. — Что там у тебя, Поттер? Волков?
— Да, сэр, — кивнул Гарри и принялся подробно рассказывать о своей беседе с бывшим штабс-капитаном.
— Постой-ка, Поттер, — прервал его Грюм, когда Гарри перешел к расписке. — Говоришь, в расписке июль прошлого года? А мне казалось, что Волков деньги занимал у Каркарова позже...
— Правда? — воскликнул Гарри. — Я как раз хотел посмотреть, у Каркарова был журнал, куда он записывал должников...
— Верно, был такой журнал. Вот сейчас мы и посмотрим...
Грюм достал из сейфа толстую тетрадь и принялся внимательно изучать несколько последних страниц.
— Ага! — он торжествующе хлопнул ладонью по столу. — Деньги в сумме трехсот пятидесяти фунтов взяты в ноябре прошлого года! Так как же он мог их вернуть раньше, чем занял?
— Неужели, сэр?.. — насторожился Гарри.
— Подожди, а ты уверен, что ничего не перепутал? Давай-ка езжай к нему домой — расписку нужно изъять. И в компании, где Волков получает заказы на такси, надо будет еще раз досконально проверить, когда и куда он ездил. Он ведь работает по предварительным заказам, значит, отследить его передвижения возможно.
Вскоре Гарри уже снова поднимался по лестнице дома, где жил Волков.
— Ох, это опять вы, господин сержант... Мой муж сейчас на работе! — испуганно сказала жена Волкова, открывшая Гарри дверь.
— Ничего страшного, миссис Волков(2). Я... мне нужна расписка, которую ваш муж получил от Каркарова... При мне он доставал ее из верхнего ящика комода. Нам нужно сличить почерк, — сказал Гарри, чувствуя себя гаже некуда. Ему было совестно перед этой женщиной, перед Волковым — они произвели на него хорошее впечатление, вдобавок он вполне понимал, как трудно живется им в чужой стране, как дорожат они своей репутацией. Однако уйти и оставить их в покое не позволял служебный долг.
Женщина принесла бумагу, и Гарри, извинившись, поспешил обратно в Скотланд-Ярд.
* * *
— Ну что же, Поттер, — сказал на следующее утро Грюм, не скрывая торжества. — Расписка написана рукой Каркарова, а вот дата подделана — девятка заменена на восьмерку. То есть, деньги были возвращены восьмого июля — но не тридцать восьмого, а тридцать девятого года. В тот самый день, когда Каркаров был убит.
— Что же получается, сэр? — упавшим голосом спросил Гарри. Он успел почувствовать к Волкову симпатию и уважение, а теперь оказывалось, что русский офицер, с виду такой прямой и честный, все-таки замешан в жестоком убийстве. Пусть даже такого неприятного человека, как Каркаров.
— Получается, что Волков был у Каркарова как раз в день убийства. Вернул ему деньги, взял с него расписку — и...
— Вы считаете, это он убил Каркарова? Но если так, то зачем же было возвращать деньги?
— Может быть, своеобразное представление о чести. Убийца, но не вор, — задумчиво предположил Грюм.
— Все-таки очень странно, сэр. Почти двадцать лет прошло — почему он именно сейчас решил отомстить?
— А кто сказал, что он убил именно из мести?
— Возможно, я ошибаюсь, сэр... но на мой взгляд, здесь только два возможных мотива — месть и деньги. Если денежный мотив мы отбрасываем, то остается месть — за то давнее предательство. За что же еще? Лично Волкову Каркаров вроде бы ничего плохого не сделал...
— Будем думать, Поттер. Кстати, этот человек из русской контрразведки, который якобы установил виновность Каркарова в провале организации в Белграде...
— Да, Волков о нем говорил. Но имя назвать отказался. И сказал, что не знает, где он сейчас и жив ли — правда, мне кажется, здесь он солгал.
— А существовал ли вообще этот человек? В том-то и дело, что мы о нем знаем лишь со слов Волкова. Как и о том, что организацию сдал советским агентам именно Каркаров. Однако между Волковым и Каркаровым могли быть свои счеты, о которых он нам ничего не говорил. В общем, я полагаю, основания для ареста Волкова есть. Согласен?
— Да, наверное, — неуверенно ответил Гарри. — Но вот что еще, сэр... Миссис Забини Волкова не знала — скорее всего, так — а значит, Волков не может быть тем человеком, о котором Каркаров ее предупреждал.
— Может быть, ее убийство вообще никак не связано ни с Каркаровым, ни с их опасным общим знакомым. Но что ты предлагаешь, Поттер?
— Я предлагаю, — Гарри собрался с духом, — поинтересоваться прошлым Энтони Доу. Неспроста же он единственный, кто фигурирует и среди знакомых миссис Забини, и среди знакомых Каркарова. Потом, видите ли, сэр... его многие знают, но никто о нем ничего толком сказать не может. Какой он человек, какие у него взгляды, что он любит, во что верит... И по-настоящему близких людей у него как будто и нет.
— Поверхностные светские знакомства, — кивнул Грюм. — Но здесь нет ничего криминального.
— А еще, сэр, — продолжал Гарри, — все знают Доу лишь последние несколько лет. У нас нет никого, кто знал бы его раньше...
— И это тоже легко объяснимо, — пожал плечами Грюм. — Доу родился и вырос в Австралии, потом был на войне... Короче, Поттер... Что ты хочешь сказать?
— Я хотел бы... Мне кажется, будет не лишним запросить сведения о Доу в Адмиралтействе(3)...
— Что ж... это можно сделать, — кивнул Грюм. — Сам и пойдешь туда, пропуск тебе выпишут.
— Спасибо, сэр, — Гарри с признательностью склонил голову.
Он не сказал Грюму, что со вчерашнего дня у него в голове прочно засела мысль: что, если фамилия Доу является ширмой, под которой может скрываться все, что угодно? Он и сам в это по-настоящему не верил.
1) Сэр Уильям Блэкстон — английский политик, юрист, адвокат, философ и историк права, автор "Комментариев к английским законам", где условный истец именуется Джоном Доу
2) В английском языке нет родовых окончаний, поэтому Гарри обращается к жене Волкова как бы в мужском роде
3) До 1964 года функции Министерства обороны в Великобритании выполняло Британское Адмиралтейство
В архиве Адмиралтейства Гарри встретил пожилой прихрамывающий человек в чине майора, представившийся архивариусом Кеттлберном.
— Кто вас интересует, молодой человек? Рядовой Доу? Ну, давайте поищем.
Солдат по фамилии Доу оказалось много, а имя Энтони носили сорок пять человек. Гарри даже растерялся поначалу, однако в конце концов все же удалось отыскать того, кто был ему нужен — уроженца Австралии, участника битвы при Камбре, награжденного Британской военной медалью, который потом в составе Хэмпширского пехотного полка был отправлен в Туркестан.
— Но простите, сэр... — Гарри перевел недоумевающий взгляд с бумаг на майора Кеттлберна, — тут написано, что Энтони Доу скончался от ранения в голову...
— А вы считаете, что он жив? — спросил майор. — Так, дайте-ка посмотреть... Видите ли, молодой человек, наши войска покидали Туркестан в спешке, и многие бумаги были утеряны... Да и без того учет велся не слишком аккуратно — время военное, к тому же полудикая страна... О том, что Доу погиб, стало известно со слов его вдовы, которая — вот тут отмечено — обращалась за помощью в Патриотический фонд Ллойда(1)... А документов из госпиталя о его ранении и смерти у нас нет.
— Вдовы?! — у Гарри глаза полезли на лоб. — Но Доу не женат... — он тут же осекся, сообразив, что никто и не спрашивал Доу, есть ли у него семья.
— Хм... Если он действительно жив, то... возможно, он просто не вернулся к жене. Скоропалительный брак, заключенный во время войны, на чужбине, который потом кажется ошибкой... Такое случается, — задумчиво произнес Кеттлберн, перелистнув страницу. — Его жена была сестрой милосердия, старше Доу на девять лет...
— Господин майор, а могу я получить адрес его жены... или вдовы?.. В общем, миссис Доу...
Оказалось, что Мариэтта Доу, урожденная Эджкомб, живет в Нортумберленде(2), в городе Морпет, и работает в больнице. У нее есть дочь, Мэри Доу — она тоже медицинская сестра.
* * *
В Морпет Гарри прибыл в воскресенье днем. Миссис Доу жила неподалеку от городской больницы, и оказалась дома. Это была худощавая женщина лет пятидесяти с наполовину седыми, когда-то рыжеватыми волосами и довольно приятным, если бы его не портил шрам на левой щеке, лицом.
— Вы ко мне, молодой человек? Из полиции? — женщина очень удивилась. — Да еще и из Лондона?
— Я хотел бы поговорить с вами о вашем муже, мэм.
— О моем муже? — миссис Доу удивилась еще больше. — Но мой муж скончался в октябре восемнадцатого года...
— Простите, но... вы уверены в этом, мэм?
Казалось, вопрос миссис Доу даже рассердил.
— Конечно, уверена, то есть, я это точно знаю! Он умер при мне, я закрыла ему глаза... Я была на его похоронах. Вернее, тогда хоронили не только его, а всех, кто погиб при взятии станции Душак(3). В чем дело, молодой человек... простите, как ваше имя?
— Поттер, мэм. Сержант Поттер.
— Мистер Поттер, может быть, вы объясните мне?..
— Видите ли, миссис Доу... Я и сам не знаю, тот ли это человек... Скажите, вы когда-нибудь читали в газетах заметки Энтони Доу? Правда, он специализируется в основном на светской хронике...
Миссис Доу улыбнулась.
— Да, они иногда попадались мне на глаза. Но вы считаете, что это мой покойный муж? О, нет... Энтони и светская хроника... Нет, этого никак не может быть. Доу — весьма распространенная фамилия, так что...
— То есть, вы думаете, что он просто тезка вашего мужа?
— Думаю, да. Но какие у вас основания полагать иначе?
— Расскажите о вашем муже, — вместо ответа попросил Гарри. — Как вы с ним познакомились, как поженились...
— Что ж... — миссис Доу задумалась, потом заговорила: — Даже не знаю, с чего начать. Вы ведь понимаете, что женой Энтони я была совсем недолго... И, можно сказать, это вообще вышло случайно... Позвольте, мистер Поттер, я начну издалека. Но сначала сварю кофе.
Гарри кивнул — он никуда не торопился. Когда кофе был готов, миссис Доу начала свой рассказ:
— Мой отец был биржевым маклером и довольно состоятельным человеком. Нас было две дочери, и родители не жалели на нас ни сил, ни средств. Но однажды, когда мы играли, младшая сестра нечаянно толкнула меня, я упала — и очень неудачно, шрам остался на всю жизнь, — миссис Доу показала на свою щеку. — Мама очень плакала, сестра тоже — она даже пыталась ножом сделать себе такой же шрам, как у меня, чтобы наказать себя... Мы с сестрой очень любили друг друга, и она места себе не находила. Но гувернантка вовремя увидела и помешала ей. А мне пришлось ее успокаивать и объяснять, что если она изуродует себя, никому легче не станет. Потом все как-то постепенно успокоилось. А тетя — мисс Сибилла Трелони, может быть слышали? Она в свое время была известной суфражисткой... Так вот, тетя посоветовала мне обязательно получить профессию, поскольку я, вполне возможно, не смогу найти себе мужа... Или найду такого, который захочет на мне жениться исключительно ради денег отца... А если я смогу зарабатывать себе на жизнь, то не буду зависеть от мужчин. Я послушалась и стала сестрой милосердия. Неожиданно я полюбила свою работу. Люди нуждались в моей помощи, были искренне благодарны, и им не было дела до моего шрама... Когда началась война, я уехала на фронт. Сначала во Францию, а потом оказалась в Туркестане.
Миссис Доу закурила, потом продолжала:
— Знаете, это было страшное место. Город Красноводск, где стоял наш гарнизон, приютился на берегу залива у подножия гор, за которыми на много миль простиралась дикая, безжизненная пустыня... Говорили, что весной там все цветет и очень красиво... но я попала туда летом, а зимой уже покинула тот край... Все чужое, как будто попала совсем в другой мир... Дикие люди в бараньих шапках, женщины, закутанные в черные, бесформенные покрывала... Дома без окон... Пыль... вернее, песок — ветер приносил его из пустыни, он скрипел на зубах, забивался в волосы... Вокзал(4) был единственным местом, где чувствовалось, что когда-то здесь была другая жизнь... что где-то она есть и сейчас. Повсеместная грязь и болезни... тиф был нашим постоянным спутником, да еще все время разносились слухи то о холере, то о чуме, которая будто бы объявилась неподалеку, в степи... Самых хладнокровных людей рано или поздно накрывала тоска и страх... Два наших лейтенанта — храбрейшие люди, имевшие награды за доблесть — застрелились... Офицеры много пили — да и солдаты от них не отставали. Ездили в казачье поселение за водкой — каким-то жутким пойлом — но иначе было просто невозможно это выдержать... Я спасалась тем, что смотрела на море — старалась ни о чем не думать, просто глядеть на этот бесконечный простор, вдыхала поглубже соленый воздух... Иногда мне казалось, что я дома, в Англии, а все, что за спиной — просто морок, дурной сон, и вот-вот я проснусь.
Гарри внимательно слушал и терпеливо ждал, когда же миссис Доу перейдет к рассказу о своем муже. Впрочем, он уже и сам понимал, какое открытие его ждет.
— А Энтони... — продолжала тем временем она, — был не похож на других... Молчаливый, замкнутый. Но казалось, что на него окружающая обстановка действует не так угнетающе. Он почему-то был очень внимателен ко мне — потом сказал, что я похожа на его покойную мать... Когда я мыла полы в госпитале, он приносил воду, и вообще всячески старался помочь. Он был родом из Северной Австралии, его отец разводил скот, и в детстве Энтони часто ездил с ним в пустыню к аборигенам... И так случилось, что мы... — миссис Доу покраснела. — Через некоторое время я поняла, что беременна. Честно сказать, я обрадовалась этому, поскольку это означало возможность вернуться в Англию. Отец к тому времени умер, мама тоже, а сестра вышла замуж за весьма легкомысленного молодого человека, который пустил на ветер ее состояние... Но тетя была жива, и я надеялась, что она мне поможет и не осудит. Я сообщила Энтони — потому что считала, он в любом случае должен знать. Он оказался порядочным человеком и сказал, что мы должны пожениться. Нас обвенчал полковой священник. Я стала готовиться к отъезду домой. А вскоре Энтони погиб. Наши войска тогда захватили станцию Душак — и Энтони был ранен в голову. Несколько дней он находился между жизнью и смертью... Я делала все, что могла, доктор тоже... Но все было напрасно.
Миссис Доу умолкла. Потом показала рукой на фотографию хорошенькой черноволосой кудрявой девушки на стене.
— Вот моя дочь. Она больше похожа на меня, но черные волосы и глаза — от Энтони. Я благополучно вернулась в Англию, сначала на пароме до Баку, затем по железной дороге через Азербайджан и Турцию... А вскоре родилась Мэри, — женщина вздохнула. — Иногда мне не верится, что прошло уже двадцать лет... Мэри тоже работает медицинской сестрой в городской больнице... Но я никогда не отпущу ее далеко от дома.
Миссис Доу встала и подошла к окну. На некоторое время в комнате воцарилась тишина, слышно было только назойливое жужжание мухи, пока миссис Доу не прихлопнула ее газетой.
— Терпеть не могу этих тварей, еще с Туркестана. Сколько же их там было по осени! Ну да хватит об этом. Мистер Поттер, что вас еще интересует?
— Миссис Доу, а фотография вашего мужа у вас есть? — спросил Гарри, доставая из бумажника фото Энтони Доу.
— Конечно, есть, — кивнула она и ненадолго удалилась в другую комнату, вскоре вернувшись с альбомом. — Вот, смотрите.
На фотографии Гарри узнал миссис Доу — она мало изменилась. В форме сестры милосердия, только без косынки, она стояла вполоборота, так что шрама не было видно, и выглядела почти хорошенькой. А вот лицо молодого солдата в парадном мундире было Гарри незнакомо. Он показал миссис Доу фотографию журналиста.
— Посмотрите, знаком ли вам этот человек?
Женщина внимательно вгляделась в фото.
— Знаете... Это очень странно, но я его определенно где-то видела... Но, безусловно, это не Энтони, вы же сами убедились...
Она растерянно посмотрела на Гарри.
— А почему вы вообще решили, что это мой муж?
— Понимаете, я не знал, что Доу был женат, вернее... об этом даже речи не заходило. Но то, что он рассказывает о себе — родился и провел детство в Австралии, осиротел, потом отправился в Англию и записался в армию, воевал в Туркестане, был ранен в голову — после чего лицо осталось искривленным...
— Но у Энтони не было искривлено лицо, пуля попала не в челюсть, а в височную область... Если бы в челюсть, его наверняка можно было бы спасти...
Внезапно Гарри почувствовал необъяснимую тревогу.
— Послушайте, миссис Доу... Берегитесь этого человека. Возможно, вы живы только потому, что он о вас не знает. И ваша дочь тоже...
— Хорошо, — испуганно кивнула женщина. — Но что...
— Потом, мэм, — перебил ее Гарри. — Простите, сейчас ничего не могу вам объяснить, мне и самому не все понятно. Но то, что этот человек опасен — это несомненно. А теперь, с вашего позволения, я возвращаюсь в Лондон, мне нужно срочно доложить начальству. Похоже, дело не терпит отлагательств. Помните, что я вам сказал. Берегите себя и дочь.
1) Патриотический фонд Ллойда — благотворительная организация для помощи раненым и членам семей погибших военнослужащих
2) Нортумберленд — графство на севере Англии
3) Взятие станции Душак — военная операция в ходе гражданской войны в Туркестане, осуществленная при активном участии британских войск
4) Вокзал в Красноводске, построенный в 1895 году по проекту русского архитектора А.Л.Бенуа был и остается одним из красивейших зданий на железной дороге в Средней Азии
Всю дорогу до Лондона Гарри сидел как на иголках — ему казалось, что поезд движется недостаточно быстро. "Только бы успеть... только бы успеть..." — думал он. И успокаивал себя тем, что Доу — или как там его на самом деле зовут — пока не знает, что полиции известно о существовании у него, то есть, у его двойника, семьи. Так что миссис Доу с дочерью пока ничего не грозит. Потом его обуял невыносимый страх за Дафну. "Вдруг Доу решит, что она тоже опасна? Но ведь Дафна ничего не знает... Каркаров и миссис Забини, похоже, что-то знали — и поплатились за это. А Дафна ни при чем... А что вообще известно Доу? Знает, что Блейз под подозрением. И что мы арестовали Волкова — но насколько они на самом деле связаны друг с другом?.. Если Доу занервничает... В таком состоянии, Грюм говорил, преступник может начать делать ошибки, и вот тут-то его можно будет поймать... Но что, если ценой этой ошибки станет жизнь Дафны?!"
Едва за окнами вагона показался Кингс-Кросс, Гарри вскочил с места и, пока поезд не остановился, стоял у двери, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Несмотря на довольно поздний вечер, он схватил первое попавшееся возле вокзала такси и велел ехать в Скотланд-Ярд.
— А инспектора Грюма нет, — сообщил дежурный.
— А где он? — спросил разочарованный Гарри.
— Он поехал в Уормвуд-Скрабс(1), там вроде нашелся Поляков, — бросил проходивший мимо сержант Диггори, недавний напарник Гарри по слежке за Дафной Забини. На безымянном пальце левой руки Диггори поблескивало новенькое обручальное кольцо. Он вообще был красавчиком — высокий, статный, сероглазый — а сейчас и вовсе имел сияющий, праздничный вид. Казалось, он все время хотел улыбнуться, но осознавал, что в служебной обстановке веселость неуместна, и от этого слегка краснел. Гарри, впрочем, его прекрасно понимал: Седрик Диггори был молодоженом — всего неделю назад состоялась его свадьба с молоденькой китаянкой, которая служила официанткой в столовой Скотланд-Ярда.
— Вот как... — выдохнул Гарри. — А давно он уехал? Скоро вернется?
— Уехал давно. А когда вернется... кто его знает, — пожал широкими плечами Диггори.
— Тогда я, может быть, заеду часа через два.
— Мой тебе совет, Поттер — иди отдыхай, а завтра с утра его точно здесь застанешь. Или у тебя что-то срочное?
— Именно срочное, — ответил Гарри.
— Ну, смотри... — Седрик снова пожал плечами. — Я не уверен, что Грюм сегодня сюда вернется. Да, вот еще что! Забини окончательно пришел в себя и дал показания.
— Да ты что?! И что он рассказал?
— Я не знаю, — протянул Диггори. — Грюм меня в это дело не посвящал, он сам с ним беседовал. Потом еще вызвали сотрудников контрразведки, они с Забини долго разговаривали...
— И что? — нетерпеливо спросил Гарри.
— Решили пока подержать Забини в больнице, у палаты поставили охрану. Но Грюм обмолвился, что скоро его выпустят. Вот и все, что я знаю.
— Ясно, — кивнул Гарри. — Спасибо! Пойду я, пожалуй... Будем надеяться, что ночь пройдет спокойно, — с этими словами он направился к выходу.
Что ж, миссис Доу он предупредил. Хоть бы Дафна была дома, хоть бы скорее увидеть ее живой и невредимой!
* * *
— Гарри! — Дафна обрадовалась и повисла у него на шее. — Я тебя не ждала сегодня, ты вчера говорил, что весь день будешь занят... Но как хорошо, что ты смог вырваться! Хочешь поесть?
— Не хочу, — покачал головой Гарри, хотя сегодня он только завтракал, если не считать кофе у миссис Доу, к которому она подала имбирное печенье, и Гарри съел одно. Однако сейчас ему было не до еды. — Доу не заходил? — спросил он.
— Нет, — удивленно посмотрела на него Дафна. — А почему он должен был зайти? Я вообще его не видела со дня похорон maman.
— Вот и хорошо, — облегченно вздохнул Гарри. — Если придет, не принимай его. Пусть горничная скажет, что тебя нет дома. Ни под каким видом не принимай!
— Да что случилось, Гарри?
— Пока не могу сказать, но поверь мне... Он опасен.
— Хорошо, — пожала плечами Дафна и обняла Гарри за шею. — Ну, тогда пойдем? — она кивнула головой в сторону спальни, ее губы чуть дрогнули в смущенной полуулыбке. — Да что с тобой сегодня?.. Успокойся, — шепнула она, гладя его по спине и плечам, ероша волосы.
— Дафна... — Гарри прижал ее к себе, глядя в ярко-синие глаза. — Ты выйдешь за меня замуж? Блейза, кстати, скоро выпустят, я сегодня слышал... Ты ведь можешь с ним развестись? Все равно у вас с ним не семья...
— Правда, выпустят? — Дафна радостно хлопнула в ладоши. — Я была уверена, что он ни в чем не виноват! — воскликнула она и тут же посерьезнела: — Но ему сейчас очень плохо, он действительно любил мать... больше всего на свете. Я это знаю. Наверное, потому и пытался покончить с собой. А еще.... Драко скоро женится на моей сестре, Астории.
— И что? При чем тут вообще Драко? Пусть женится, это ничему не помешает... Разве им помешала женитьба Блейза на тебе?
— Ты не понимаешь, — Дафна вздохнула. — Драко не такой, как Блейз, его и мужчины, и женщины в равной мере привлекают.
— Ага, — кивнул Гарри. — "Двустволка"(2) это называется.
— Фу... — Дафна покраснела. — Ну в общем, да... И, ты знаешь, я очень хочу своей сестре счастья. Она влюблена в Драко по уши, и я надеюсь, что он ее тоже будет любить. Асторию нельзя не любить, она такая милая... Но Блейз... не знаю, как он это перенесет... А тут еще и я его брошу?
— То есть, тебе его жалко? А меня не жалко?
— Ты сильный, Гарри... У тебя все будет хорошо.
— Сильный, значит? А если я тоже на себя руки наложу?
— Не наложишь. Да у тебя и невеста есть, я знаю. Хорошая девушка.
— Откуда знаешь?
— Драко сказал.
— И ты молчала?
— А зачем бы я стала говорить с тобой о твоей невесте? — Дафна искренне недоумевала. — Зачем портить свидание? Послушай, Гарри... — она взяла его руку и прижала к своей груди. — Все это в другой жизни, сейчас есть только ты и я...
— Я так не могу, Дафна.
— Почему? — ее глаза удивленно распахнулись. — Ты думаешь, человек — он всегда один и тот же? Нет, на работе ты один, с невестой — другой, со мной — третий...
— А ты, конечно, с Блейзом — одна, со своими родителями — другая, со мной — третья... А где же ты настоящая, Дафна? Когда ты бываешь сама собой?
— Всегда, — уверенно ответила Дафна.
— Но ведь ты лжешь.
— Я тебе не лгу! Я люблю тебя, Гарри. Правда, люблю.
— Допустим. Но ты лжешь Блейзу, лжешь всем... будто ты его верная жена, а на самом деле...
— А на самом деле ни Блейза, ни кого другого это не интересует.
— Так почему бы не перестать лгать? Боишься? Кого? Ты взрослая, совершеннолетняя, сама отвечаешь за себя.
Дафна опустила голову.
— Или ты боишься, что от тебя родители отвернутся? Но ведь они тебя любят. Неужели не поймут?
Дафна ничего не ответила, только крепче вцепилась в руку Гарри и потянула за собой.
В эту ночь он остался у нее до утра. И никогда еще она не была с ним так нежна, так ласкова. Но у Гарри было подспудное чувство, как будто сегодня они прощаются навсегда, и это разрывало ему сердце.
"Конечно, она боится скандала. Она не может себе представить, как скажет своим родителям, что разводится с мужем — богатым аристократом, чиновником МИДа — и выходит за сержанта полиции... Боится, что о ее разводе напишут в газетах... Все-таки прав Сириус, она — комнатный цветок..."
Утром Гарри едва не проспал. Он вскочил и торопливо оделся, на ходу выпив сваренный Дафной кофе. Возобновить вчерашний разговор времени не оставалось, и он лишь повторил:
— Не принимай Доу, прошу тебя. Да и сама пока никуда не ходи. Пойми, возможно, ты тоже в опасности.
— Хорошо, — покладисто кивнула Дафна, — я буду дома. Буду ждать тебя.
Она улыбнулась и поцеловала Гарри.
* * *
В Скотланд-Ярде Гарри появился с небольшим опозданием. Грюм уже был на месте.
— Так, Поттер, собирайся, поедем арестовывать Доу. Вернее, он на самом деле вовсе не Доу, я тебе по дороге расскажу. Диггори нас ждет в машине. А тебе что удалось выяснить?
— То же самое, сэр, — кивнул Гарри. — Доу не тот, за кого себя выдает. Вчера я получил неопровержимое доказательство. Но что с Забини, инспектор?
— Доу, оказывается, сделал Забини неприличное предложение, — усмехнулся Грюм. — Нет, не то, что ты подумал. Он пытался заставить его работать на советскую разведку, шантажируя фотографиями, где Блейз и Драко Малфой были запечатлены в весьма недвусмысленной ситуации... Блейз ничего лучшего не придумал, как написать в контрразведку анонимный донос на Доу. Рассказать нам это он не мог — по той же причине, по которой не стал подтверждать свое алиби. А после падения и удара головой забыл, что уже отправил письмо в контрразведку. Однако вчера вспомнил и рассказал мне. Короче, контрразведка тоже заинтересовалась Доу, и сегодня решено его арестовать. По подозрению в двух убийствах и шпионаже. Ладно, поехали, — инспектор хлопнул по плечу ошарашенного Гарри, — остальное потом...
В машине инспектор, усевшись напротив Гарри, рассказал:
— Это ты, Поттер, навел меня на мысль... я подумал, если Доу может оказаться кем-то другим, то почему бы Полякову тоже не скрыться под чужим именем? Решил обратить внимание на тех, кто был задержан без документов... И я нашел! В Уормвуд-Скрабс нашел человека, назвавшегося Стивеном Ковальски. Взяли его с поличным на мелкой краже и хулиганстве, причем он даже не пытался сбежать и не сопротивлялся. Пригляделся я к нему — а это Поляков собственной персоной, только наголо обритый и без усов! Когда я прижал его к стенке, он отпираться не стал и выложил все. Каркарова убил Доу, он же незадолго до этого убил Шарлотту Забини.
— А из-за чего?
— Из-за компромата, — усмехнулся Грюм. — Одна очень любопытная фотография... Вчера я ее изьял... Вернее, изъял негатив, фото Каркаров отдал миссис Забини в обмен на "Сердце красавицы", и Доу, вероятнее всего, снимок уничтожил.
— А что на снимке?
— Там Доу — на самом деле его зовут Антонин Долохов, он большевик и советский шпион — в компании Генриха Ягоды(3) и Сергея Шпигельгласа(4). Эти люди занимали высокие посты в советских спецслужбах, — пояснил он в ответ на непонимающие взгляды Гарри и Седрика Диггори. — Сейчас они оба арестованы за троцкизм, но для нашего дела это не имеет значения. Это внутренние распри большевиков, грызня пауков в банке.
— Да уж... — у Гарри голова шла кругом. — А я вчера видел фотографию настоящего Энтони Доу. Он умер от раны в восемнадцатом году, в Туркестане. В Морпете живет его вдова с дочерью.
— Даже так? — Грюм покачал головой. — Видимо, Доу... то есть, Долохов просто не знал об их существовании...
— Наверное, — пробормотал Гарри. — Но где же Поляков прятал негатив фотографии?
— Каркаров велел ему арендовать ячейку в банке на свое имя и положить туда негатив. Пытался обеспечить себе дополнительные гарантии, мол, негатив находится в надежном месте, и если с Каркаровым что случится, тайна сразу выплывет наружу. Но Поляков решил сохранить его для себя, надеясь, что сможет использовать к собственной выгоде. И когда Доу явился к Каркарову, Поляков сразу сообразил, что к чему, схватил бриллиант Забини — благо он знал, где хозяин его хранил — и был таков. Потом забрал из банка негатив... а спрятал все это, знаешь, где? В доме престарелых в Уилтшире, у своей матушки, которая по второму мужу носит фамилию миссис Ковальски... То есть, найти ее было бы не так-то просто, если бы сам Поляков не рассказал. После этого он решил спрятаться от Доу в тюрьме — надо сказать, идея была неплоха. Украл в магазине костюм, разбил витрину — и совершенно спокойно дал себя арестовать.
— Так и бриллиант нашелся?! — воскликнул Гарри.
— Да, Поттер. Бриллиант будет возвращен Забини, когда с делом покончим, можешь передать Дафне, — Грюм усмехнулся, и Гарри подумал, что для проницательного глаза инспектора его отношения с Дафной вовсе не тайна. — Но мы приехали. Итак, Поттер, Диггори, выходим и поднимаемся в квартиру. Будьте осторожны. Доу наверняка вооружен и очень опасен.
Грюм, Седрик и Гарри поднялись по лестнице и позвонили в квартиру Доу. Хозяин был дома и сразу же открыл, однако, окинув быстрым взглядом пришедших, резко отступил в комнату.
С этого момента Гарри плохо помнил происходящее. Грюм объявил, что Энтони Доу арестован по подозрению в убийствах Игоря Каркарова и Шарлотты Забини, но Доу даже не дал ему договорить, молниеносно выхватил пистолет и выстрелил. Грюм упал, а Доу, выдвинув шкаф на середину комнаты, укрылся за ним. Седрик рванулся вперед, из-за шкафа высунулась рука Доу с пистолетом — и Гарри понял, что сейчас произойдет. Перед его внутренним взором возникла картина — мертвый Седрик и рыдающая Чжоу, его молодая жена... Он бросился наперерез Седрику, толкнул его на пол — и в то же мгновение ощутил жгучую боль в левом плече. Перед глазами будто вспыхнули невыносимо яркие алые искры, потом он как в тумане увидел выпрыгивающего в окно Доу, услышал звук удара о железную крышу — и провалился в глухую темноту.
1) Уормвуд-Скрабс — одна из лондонских тюрем
2) Так на жаргоне называются бисексуалы
3) Генрих Григорьевич Ягода — один из главных руководителей советских органов госбезопасности, расстрелян в 1938 году
4) Сергей Михайлович Шпигельглас — высокопоставленный деятель советской разведки, в 1938 году арестован, в 1941 году расстрелян
Сознание возвращалось медленно. В первый раз открыв глаза, Гарри увидел над собой белый потолок и не мог понять, где он находится. "Я проспал? Грюм, наверное, меня ищет..." — мелькнула мысль и тут же погасла. Он снова погрузился в сон — снилась Дафна, почему-то одетая в форму сестры милосердия, она говорила: "Ты не хочешь жениться на моей сестре, Гарри? Она очень славная, а шрам у нее от того, что в нее стрелял Каркаров..." Потом Дафну сменила Джинни, которая молчала и смотрела на Гарри заплаканными глазами, держа на руках куклу, спеленутую как ребенок. Несколько раз он видел родителей — молодых, какими он их запомнил — просыпался, вспоминал, что их давно нет на свете, и опять засыпал. Потом наступил горячечный бред, ему то казалось, что он тонет в ледяной воде, то горит на костре.
Когда Гарри полностью очнулся, он чувствовал себя совершенно здоровым, но был очень слаб. Медицинская сестра, которая как раз пришла ставить ему капельницу, увидев, что глаза Гарри открыты, а взгляд ясен, обрадованно всплеснула руками.
— Ну, слава Богу, мистер Поттер! Наконец-то!
Оказалось, что он лежит в госпитале уже почти две недели. Рана была тяжелой и опасной, к тому же началось заражение крови — но сейчас, как сказал доктор Сметвик, лечащий врач Гарри, все худшее позади.
— Скажите, — обратился Гарри к доктору, как только вспомнил все, случившееся до того, как он попал в госпиталь, — а инспектор Грюм жив? А Диггори? А Доу поймали?
— Все живы, мистер Поттер, — улыбнулся врач. — Инспектор Грюм как раз находится за дверью. Он вам все и расскажет.
— Ну, здравствуй, герой! — усмехнулся вошедший Грюм. Он держался как обычно, грубовато, но выражение единственного глаза было непривычно теплым. — Что, не терпится узнать, чем все закончилось? Этот чертов Доу... то есть Долохов... выстрелил в меня и едва не попал в голову. Пуля прошла по касательной, я получил лишь легкую контузию... Но, черт побери, ему этого хватило, чтобы сбежать! Да еще тебя чуть не убил... Но Диггори вовремя сориентировался, к тому же на крыше соседнего дома сидели парни из контрразведки — они тоже были задействованы в операции. Вот они вчетвером, вместе с Диггори, и повязали Долохова.
— Что ему теперь будет?
— Повесят, конечно, — пожал плечами Грюм. — За шпионаж и два убийства, да еще покушение на сотрудника полиции...
— Он признался?
— В убийствах — да, — кивнул Грюм. — Все рассказал, как было. Без малейшего раскаяния, даже как будто с гордостью.
— А Блейза Забини выпустили? А Волков — что с ним?
— Блейза выпустили на другой день после ареста Долохова. Он наконец все рассказал без утайки, и благодаря ему, да еще показаниям Полякова, картина наконец-то прояснилась, все встало на свои места.
— Вы мне расскажете, сэр? — с надеждой спросил Гарри.
— Естественно, — хмыкнул Грюм. — Значит, так. Началось все с того, что, как ты уже знаешь, Доу пытался завербовать Блейза. Тот не сказал ему ни да, ни нет, но, не желая становиться изменником и в то же время боясь, что его противоестественные наклонности получат огласку, написал анонимный донос в контрразведку. Доу, однако, не оставлял Блейза в покое — и тот все рассказал своей матушке. Миссис Забини сказала сыну, чтобы он не беспокоился, она что-нибудь придумает. Нам известно, что Каркаров предупреждал миссис Забини, что Доу опасный человек. И, видимо — здесь мы можем лишь догадываться, поскольку их обоих нет в живых, — она каким-то образом вытянула из Каркарова правду о Доу. Каркаров согласился отдать ей компрометирующую Доу фотографию в обмен на "Сердце красавицы". Именно поэтому миссис Забини и заказала себе дешевую копию — чтобы сделка осталась в тайне.
— А откуда Каркаров знал, кто такой Доу на самом деле? И откуда у него та фотография?
— Каркаров и Долохов были знакомы с Белграда. Оба имели отношение к русской монархической организации, только Долохов с самого начала был советским шпионом, и именно он сдал красным руководство организации. А вот знал ли тогда об этом Каркаров — трудно сказать. Поляков сообщил, что Алекс Левски, бывший советский агент, а впоследствии перебежчик, продал Каркарову ту самую фотографию. Левски вскоре после этого был убит — кто его убил, так и осталось неизвестным. Но он успел довольно много рассказать о Долохове Каркарову и Полякову.
Грюм ненадолго умолк, затем вынул из кармана фляжку с виски, сделал глоток и продолжал:
— Итак, Блейз Забини доверился своей матери, а та действительно нашла оружие против Доу. Кстати, это Блейз первым увидел счет от ювелира и сразу понял, что это значит. И спрятал счет, чтобы он не попался на глаза Дафне, намереваясь потом оплатить — но не успел, мы его арестовали. Короче, он в общем и целом понял, что произошло и кто убил его мать. И чувствовал виноватым себя — ведь если бы он не пошел за помощью к матери, та была бы жива. Потому и хотел повеситься.
У Гарри голова шла кругом.
— Да-а-а... — произнес он, прикрыв ладонью глаза. — А что с Волковым? Он был сообщником Доу... то есть, Долохова?
— Нет, Волкова Долохов использовал втемную. Они действительно познакомились в Белграде, Долохов выдавал себя за казачьего есаула и состоял в Русском монархическом патриотическом союзе. Он ввел Волкова в заблуждение, сообщив ему, что предатель — Каркаров, и умолчав о своей истинной роли в разгроме организации. Не знал Волков и того, что Долохов еще в Красноводске был шпионом. Служил у белых в штабе, водил дружбу и с британскими офицерами — именно поэтому его лицо показалось Мариэтте Доу знакомым... Он работал на красных и в Туркестане, и потом, в эмиграции... Однако после Белградской операции вернулся в Москву, а в Лондоне появился через несколько лет. Разыскал Волкова, наплел ему, будто бы за ним охотится советская разведка, поэтому он вынужден жить под чужим именем... И с Каркаровым возобновил знакомство, причем воспользовался его связями и деньгами, чтобы устроиться на первых порах... А дальше уже пробивался сам.
— Так Волкова, значит, тоже выпустили? Он ни в чем не виноват? — обрадованно спросил Гарри.
— С ним сложнее, — ответил Грюм. — Он ведь давал ложные показания по делу Каркарова. Там дело обстояло таким образом. После убийства Шарлотты Забини, которая угрожала Долохову разоблачением, тот заподозрил, что компромат ей продал не кто иной, как Каркаров, который к тому же стал явно избегать встречи с Долоховым. Тогда Долохов договорился с Волковым, что тот привезет его к дому Каркарова, сначала сам зайдет и отдаст деньги — а следом за ним в дом проникнет Долохов. Когда все было кончено, Долохов сказал, что расквитался с Каркаровым за предательство. Он был уверен, что Волков не выдаст его — и не ошибся, кстати.
— Что же будет с Волковым?
— Думаю, он легко отделается. Сейчас он уже освобожден из-под стражи, ему наймут хорошего адвоката... Эмигранты собирают деньги, и общественное мнение складывается в его пользу...
Грюм замолчал и снова отхлебнул из фляжки.
— Ну, с убийством Каркарова более или менее ясно. А с миссис Забини? — спросил Гарри.
— Миссис Забини написала Доу и пригласила к себе для важного разговора. А надо сказать, что Доу немного ухаживал за ней, и письмо было написано в кокетливом тоне. Поздним вечером он приехал в ваш город — и эта дама, как ее... миссис Фигг видела именно его. Однако, встретив Доу на пороге, миссис Забини тут же потребовала, чтобы он оставил Блейза в покое, потом начала угрожать, показала фотографию и сказала, что негатив в надежном месте. Он понял, что без Каркарова здесь не обошлось, и негатив нужно искать у антиквара. Миссис Забини же он убил, затем попробовал инсценировать ограбление, сорвав с шеи бриллиант, который, как мы знаем, был ненастоящим, а также серьги и кольцо. Оказалось, что Долохов разбирается в драгоценностях — вероятно, от Каркарова чему-то научился — и понял, что "Сердце красавицы" поддельное. Он говорит, что выбросил и кулон, и серьги с кольцом, которые никакой особой ценности не представляли, на одной из улиц Ист-Энда(1).
Некоторое время Грюм молчал, потом снова заговорил:
— Я присутствовал при его допросе. Кстати, он знал о существовании Мариэтты Доу и ее дочери Мэри — дело в том, что в Красноводске, когда наши войска оттуда в спешном порядке отступали, он завладел некоторыми документами погибшего Энтони Доу — подумал, вдруг пригодятся. Прибыв в Англию, навел справки о вдове, но решил, что она ему не опасна. Так что ни миссис Доу, ни ее дочь он убивать не собирался. Он так и сказал: "Пожалуй, эта сентиментальность меня и сгубила. Хотя... нет, не в этом дело. Не стоило мне пытаться завербовать Блейза Забини. Не знал я, на что способна его мать..."
— Да... — пробормотал Гарри.
— И про тебя Долохов спрашивал, — добавил Грюм. — Говорит: "Что там с тем мальчишкой, который вперед товарища под пулю бросился? Убил я его?" Я сказал, что ты жив. Он вроде как даже вздохнул облегченно.
— А что он еще говорил? — спросил Гарри. Он поймал себя на том, что этот человек, едва не отправивший его на тот свет, вызывает в нем странный интерес, особенно неожиданно обнаружившиеся в нем проблески человечности.
— А больше ничего и не говорил, — усмехнулся инспектор. — И если насчет убийств все стало более или менее ясно, то что касается шпионажа — ничего узнать не удалось. Ладно, Блейза он не смог завербовать, но наверняка у него есть и другие связи, он в Англии сколько лет прожил? Говорит: "Со мной все кончено, но все равно победа будет за нами. Потому что мы правы. Рано или поздно коммунизм на всей земле настанет", — Грюм ухмыльнулся, потом посерьезневшим тоном прибавил: — Но вот что я тебе скажу, Поттер... Дай Бог, чтобы каждый из нас, если попадется в руки врагам, держался не хуже...
Гарри задумчиво уставился в потолок. Он был согласен с Грюмом, хотя и считал ожидавшую Долохова кару справедливой. Но сейчас его занимало другое — Блейза выпустили, он дома, с Дафной. "Она его утешает, наверное, — змеей ужалила в сердце ревность. — Интересно, как? Как сестра, или... А может, он с Драко утешается, а Дафну одну оставил..."
— Ну, пойду я... — Грюм неловко поднялся. — Поправляйся! Тут о тебе каждый день справлялись — и миссис Забини, и миссис Диггори, и сам Диггори, конечно. Ты ведь ему жизнь спас. Да еще некая... э-э-э... мисс Уизли к тебе прорваться пыталась. Рыженькая такая... Ты, оказывается, дамский угодник, а по виду и не скажешь... — добродушно засмеялся инспектор, глядя на покрасневшего Гарри. — Ну, увидимся еще!
Он прохромал к выходу, а через несколько минут послышался робкий стук в дверь, и в палату вихрем влетела Джинни. Она опустилась на колени возле изголовья кровати Гарри и заплакала. Гарри, гладя Джинни по мягким рыжим волосам, неожиданно почувствовал к ней неизъяснимую нежность, даже глаза защипало, и он несколько раз моргнул, чтобы не выдать своего волнения.
— Гарри... Слава Богу, ты жив! Гарри, милый...
— Джин... Как ты? Я соскучился по тебе, — к собственному удивлению, он понял, что говорит чистую правду. Он действительно был рад ее видеть, и оказалось, что ему действительно не хватало ее все это время. И тут же кое-что вспомнил: — А как там этот... как его... Майкл Корнер? Когда свадьба?
— Ох, Гарри... — она снова заплакала, потом засмеялась. — Не будет свадьбы. Не могу я так... Понимаешь... когда я к тебе пришла, я уже ни на что не надеялась. Я видела ее, она красивая... Очень красивая. И думала, пусть ты будешь у меня первым, а потом уже все равно... Но нет, не все равно. Да и Майкла жалко, за что я буду хорошему парню жизнь портить? Я же его совсем не люблю... Гермиона говорит — правильно. Говорит, мол, твои родители — коммунисты, люди передовых взглядов, поэтому они не должны тебя осуждать...
— За что осуждать? — не понял Гарри.
— Ох... я же не сказала тебе... Я беременна, Гарри! — выпалила она и спрятала покрасневшее лицо в ладонях. — Я не хотела, честное слово, и все сделала так, как сказала Гермиона — сразу после... в ванной... Но все равно так получилось... Гермиона говорит, что может устроить меня на аборт, в своей клинике, — на этих словах Джинни понизила голос до шепота. — Но я не хочу! — она яростно замотала головой. — Сначала думала, выйду за Майкла и никто ничего не узнает... Но теперь поняла, что не могу. И аборт делать не могу... Но боюсь, что мама с папой скажут... и братья... Гермиона обещала сама поговорить с Роном...
Гарри слушал Джинни и чувствовал, что его жизнь снова возвращается на прямой путь, простой и честный. Он взял ее руки в свои.
— Послушай, Джинни... Не надо ничего этого... Мы с тобой поженимся, и все. Как и собирались. А как же иначе?
— Но ты меня не любишь... — прошептала она, шмыгнув носом.
— Кто тебе такое сказал? — он притянул ее к себе и поцеловал в припухшие губы, в мокрые от слез щеки.
— Ах, Гарри... — счастливо вздохнула Джинни.
"Все правильно, — подумал он. — Все так, как должно быть".
Образ Дафны померк в его сознании, рядом была Джинни — теплая, родная, любящая. Мать его будущего ребенка. Все было просто, ясно и правильно. Так, как он всегда хотел.
* * *
Вскоре Гарри выписали из госпиталя, а в конце августа он вернулся на службу в полицейское управление своего города. Он побывал и в Лондоне, где встретился с Грюмом, Седриком Диггори и его женой, которая со слезами благодарности расцеловала Гарри. С Дафной он не виделся. Делом Доу, вернее, Долохова теперь занималась контрразведка — пыталась установить его шпионские контакты, но, как слышал Гарри, безуспешно.
Однажды утром он столкнулся в коридоре с Северусом Снейпом. Эксперт, как обычно, имел хмурый и неприветливый вид, однако, увидев Гарри, остановился и подал ему руку. Гарри был удивлен — раньше они со Снейпом никогда не здоровались за руку, ограничиваясь сухими кивками — но протянутую руку пожал.
— Здравствуйте, Поттер, — хрипло сказал Снейп и откашлялся. — Я рад, что вы живы, и рад, что вы в своем первом серьезном деле показали себя с самой лучшей стороны. Раньше я был уверен, что из вас толку не будет, уж слишком вы похожи на вашего отца — а более безответственного человека, большего врага всякого закона и порядка, чем Джеймс Поттер, я не знал.
— Мистер Снейп... — возмущенно начал Гарри, но Снейп мановением руки остановил его.
— Помолчите, Поттер. Я никогда не мог простить вашему отцу, что он впутал в свои дела вашу мать.
— Да какое вам дело до моего отца и до моей матери, в конце концов? — выкрикнул Гарри.
Снейп как будто не слышал его. Он говорил, словно обращался не к Гарри, а к кому-то невидимому.
— Лили Эванс... она была такой милой и скромной девушкой... Самой красивой в школе, лучшей ученицей... Но она влюбилась в Поттера, вместе с ним шаталась по митингам... Однажды их обоих даже арестовали... Но это было еще не самое страшное — в конце концов она погибла... Я никогда не прощу этого вашему отцу.
— Вы... вы любили маму? — озаренный внезапной догадкой, шепотом спросил Гарри.
— Это вас не касается, Поттер, кого я любил... Но я рад, что вы оказались не таким, как ваш отец. Пока вы находились между жизнью и смертью, я много думал об этом... И решил, что вам следует получить ответы на ваши вопросы. Зайдемте в мой кабинет, — он махнул рукой, приглашая следовать за ним.
Гарри подчинился, недоумевая, на какие его вопросы Снейп может дать ответы.
— Итак, Поттер, я знаю, что вы предпринимали собственное расследование обстоятельств гибели Лили и Джеймса Поттеров. Но ничего не узнали. Вы подозревали в их смерти меня — не стоит даже обсуждать это глупое предположение. Однако я провел расследование раньше вас — виновником гибели ваших родителей был некий Питер Петтигрю. Анархист и провокатор. Это он бросил бомбу. Улики, правда, были не совсем веские, хороший адвокат мог бы развалить дело. И я просто пришел к нему и задушил его собственными руками. А потом инсценировал самоубийство через повешение. Вы тогда еще не служили в полиции.
Пока Снейп говорил, по его лицу пробегала судорога, левая бровь и уголок рта дергались, по бледному лицу катился пот, будто каждое слово давалось ему с нечеловеческим усилием.
— Вот так, Поттер, — хриплым шепотом закончил он.
— Я... я никому не скажу, сэр, — охваченный состраданием, Гарри не сводил глаз со Снейпа. — Клянусь! Благодарю вас, что рассказали мне... И что покарали убийцу...
— Не стоит благодарности, Поттер, — криво усмехнулся Снейп.
Гарри переминался с ноги на ногу, не зная, что еще сказать, но в этот момент дверь в кабинет распахнулась и Перси Уизли, непривычно взволнованный и даже взъерошенный, крикнул:
— Включайте радио! Обращение премьер-министра!
Снейп повернул ручку радиоприемника, и оттуда послышалось:
— ...страна находится в состоянии войны с Германией. Вы можете представить себе, насколько это тяжелый удар для меня — ведь борьба за мир, которую я вел, потерпела неудачу.
Чемберлен(2) говорил еще что-то про Польшу, захваченную германскими войсками, про предложения, которые остались без ответа, но Гарри почти не слушал, впрочем, главную мысль обращения премьер-министра к нации он уловил.
— Война... — пробормотал он.
— Да, — тяжело кивнул Снейп.
А премьер-министр продолжал из репродуктора:
— Я знаю, что все вы будете исполнять свой долг спокойно и отважно. В этот момент заверения в поддержке, полученные из разных уголков Империи, ободряют и укрепляют нас. Да благословит вас Господь. Пусть Он защитит правое дело. Ибо мы будем бороться против зла, грубой силы, ложной веры, несправедливости, угнетения и репрессий. И я уверен в том, что справедливость одержит верх.
Было третье сентября тысяча девятьсот тридцать девятого года.
1) Ист-Энд — восточная часть Лондона, районы проживания городской бедноты
2) Невилл Чемберлен — премьер-министр Великобритании в 1939 году. Текст его обращения от 3 сентября 1939 года об объявлении войны Германии найден в сети
Год спустя
На перроне городского вокзала было непривычно многолюдно — ждали отправления лондонского поезда, в числе пассажиров которого были Гарри Поттер и Драко Малфой. Оба уезжали на фронт. Гарри получил предложение служить в Управлении специальных операций, недавно созданном под патронажем нового премьер-министра, сэра Уинстона Черчилля, для проведения саботажа и диверсий в тылу врага. Драко успел окончить курсы военных врачей и теперь щеголял в новом, с иголочки, мундире лейтенанта медицинской службы. Гарри же был одет в штатское.
Объявленную год назад войну поначалу окрестили "странной", поскольку на театре военных действий в Западной Европе, куда были отправлены британские войска, почти ничего не происходило. В жизни простых людей мало что изменилось, но каждый день нарастала смутная тревога — новости были пугающими. Одна за другой сдались Гитлеру Дания и Норвегия, Бельгия, Голландия и Франция. Итальянские войска вторглись в Британское Сомали. А летом начались бомбардировки Лондона. Теперь всем окончательно стало ясно, что война будет долгой, кровавой и страшной.
Провожали Гарри только Джинни с маленьким Джеймсом на руках, да мистер и миссис Уизли. Все их сыновья ушли на войну, как и Сириус, крестный Гарри — а его младший брат, не порвавший с семьей, достопочтенный(1) Регулус Блэк, уже успел погибнуть где-то в Африке. Гермиона Грейнджер, невеста Рона, тоже уехала на фронт медицинской сестрой.
Рядом с Драко Малфоем стояли его жена Астория, уже заметно беременная, и мать — леди Нарцисса Малфой. Глава семьи, сэр Люциус, сидел в тюрьме вместе с лидером своей партии — Освальдом Мосли — и другими членами высшего руководства(2). Драко же, как выяснилось, заблаговременно вышел из партии по совету отца, и поэтому не только остался на свободе, но и смог отправиться на фронт.
Впрочем, сейчас, кроме семейства Малфой, вокруг Драко столпились несколько парней крепкого телосложения, с почти военной выправкой — чернорубашечники из молодежного крыла. Они были не в униформе, которую запретили еще в тридцать седьмом году, но все-таки чувствовалось в них что-то неуловимо общее.
Обнимая Джинни и глядя на сына, который сейчас тихо посапывал у нее на руках, Гарри краем уха слышал, как Драко разглагольствовал перед этими молодыми людьми:
— Наш лидер несправедливо и незаконно посажен за решетку... как и другие члены руководства, как и мой отец... — тут голос Драко дрогнул. — Но все верные сыны Британии сейчас должны стать выше личных бед и неурядиц. Как сказал сэр Освальд Мосли еще в прошлом году, "если любая из стран мира нападёт на Британию или будет грозить ей, каждый участник этого великого собрания и Британского Союза будет сражаться за Британию"(3). И мы докажем, что являемся истинными патриотами! Британия превыше всего! — выкрикнул он.
— Ура! — отозвались из толпы.
Потом кто-то запел "Правь, Британия!", и остальные подхватили:
Правь, Британия, морями и волнами!
Англичанам никогда не быть рабами!(4)
"Похоже, Сириус прав, выход Драко из партии действительно был лишь тактическим ходом, он не изменил своих убеждений", — подумал Гарри.
От громкого разудалого пения ребенок на руках Джинни проснулся и заплакал, она принялась его укачивать. Гарри с легкой досадой посмотрел в сторону шумной компании — и замер. Как будто на мгновение куда-то исчез и перрон, и люди вокруг — к Малфоям подошла Дафна Забини с мужем. Ее взгляд был прикован к Гарри.
Он моргнул и встряхнул головой, отгоняя наваждение — и тут же, почувствовав, что краснеет, оглянулся на своих. Но Джинни и Молли были заняты младенцем, а Артур рылся в карманах, ища ключи от машины. Наконец найдя их, он протянул ключи Джинни, которая, виновато улыбнувшись Гарри сквозь слезы, торопливо сказала:
— Я пойду его покормлю, а то он теперь долго не успокоится, раз его разбудили...
Она пошла к машине. Артур взял под руку Молли, которая склонила голову ему на плечо.
— Гарри, ты сначала съешь пирожки с мясом, а то остынут и будут не такие вкусные. А сладкие можешь и потом, — сказала она, в сотый раз заботливо поправляя на Гарри шарф.
— Да мне бы этих пирожков на три дня хватило, — улыбнулся Гарри. — Но я все съем, спасибо...
Он украдкой оглянулся в сторону Малфоев. Дафна по-прежнему стояла неподвижно, она смотрела то на прильнувшую к Драко Асторию — миловидную блондинку с нежным личиком, то на Гарри. Лицо Дафны сохраняло спокойное, бесстрастное выражение — слишком спокойное. Но в синих глазах застыла боль. Плакать при всех Дафна не могла себе позволить, ее бы не поняли — ведь это не ее муж уезжает на войну, с которой может не вернуться.
Блейз очень похудел и выглядел повзрослевшим, но в то же время каким-то потерянным. В армию его не взяли — обнаружился туберкулезный процесс в легких. Сейчас он занимал должность в Службе гражданской обороны, а Дафна, как слышал Гарри, активно работала в каком-то дамском комитете и обучала детей надевать противогазы(5).
Наступило неловкое молчание — перед расставанием надолго, а возможно, и навсегда, каждому хотелось сказать что-то хорошее и ободряющее. Но все слова были уже сказаны, а время на часах неумолимо приближалось к последней минуте.
Вернулась запыхавшаяся Джинни. Маленький Джеймс на ее руках снова безмятежно сопел, закрыв глазки. Гарри обнял жену и поцеловал в обе щеки.
— Джинни, родная, все будет хорошо.
Потом наклонился к малышу, легко коснулся черных волосиков на лбу, вдохнул теплый, молочный, такой домашний и уютный младенческий запах. Обнялся и расцеловался с тещей и тестем.
Когда прозвучал последний сигнал к отправлению, он едва успел вскочить на подножку вагона. Следом за ним втиснулся и Малфой, махавший рукой провожающим.
Дафна по-прежнему не сводила глаз с Гарри. Ее губы дрогнули в печальной полуулыбке, по щеке скатилась одна-единственная слеза, и, когда поезд тронулся, он как будто услышал в своей голове ее тихий голос. На самом деле, конечно, не услышал, а скорее прочел по движению губ: "Вернись живым..."
1) Достопочтенный — в Великобритании так называют младших сыновей и дочерей аристократических фамилий, не наследующих титул
2) Мосли вместе со своей семьей и другими высокопоставленными функционерами партии летом 1940 года был интернирован и находился в тюрьме
3) Цитата из речи Освальда Мосли в июле 1939 года
4) Перевод Григория Кружкова
5) Во время Второй мировой войны британцы опасались, что противник применит химическое оружие, и все граждане, в том числе дети, учились пользоваться средствами защиты
|
|
|
Арриэль
Спасибо за отзыв. Конечно, можно было написать оридж, но мне захотелось вот так, чтобы были отсылки к ГП. Надеюсь, герои все же получились похожи на свои канонные прототипы. 3 |
|
 |
|
|
О, и правда - классный детектив. Очень здорово, что перенесла в предвоенные годы - как-то им всем больше подходить это время,чем конец 90-х, или наш современный мир. Здорово удалось передать атмосферу: есть простые семьи - где женщины стирают руками, бедные аристократы с дырявыми чулками, нувориши, русские эмигранты... Все это в таком клубке невероятном. Все эти детали, как "непристойное поведение", история русской эмиграции - чувствуется большая работа.
Гарри получился таким хорошим - сомневающийся, ошибающийся, но цепкий и жертвенный. И остальные тоже классные. Мне немного оосной показалась только Джинни. Мне кажется, она бы пошла Дафне волосы вырывать за Гарьку (хе-хе). И сама история закрученная и очень классная: шантаж, убийства, контрразведка. Супер 1 |
|
|
|
|
ONeya
Огромное спасибо за отзыв и за такую прекрасную рекомендацию! Мне очень приятно) Я сама это время очень люблю (30-е годы), и русскую белую эмиграцию, и писала про это с удовольствием, рада, что и Вам понравилась эта тема. А насчет ООС Джинни - не знаю, в каноне ведь она не скандалила с Чжоу, когда та нравилась Гарри, она просто отошла в сторону и стала встречаться с другими ребятами. Но "всегда надеялась", как она сама говорит. 1 |
|
|
|
|
Daylis Dervent
Ну, с Джинни тут борьба хэдканонов, конечно. Я ее просто такой более ведьмовской представляю. А с Джоу... Ну так они с Гарри и не встречались, она только слюни на него пускала))) 1 |
|
|
|
|
ONeya
Daylis Dervent А мне кажется, если бы Джинни явилась к Дафне и устроила скандал, то Гарри бы это только оттолкнуло. И в каноне - если бы она начала цепляться к Чжоу - то же самое.Ну, с Джинни тут борьба хэдканонов, конечно. Я ее просто такой более ведьмовской представляю. А с Джоу... Ну так они с Гарри и не встречались, она только слюни на него пускала))) Вообще, мне кажется, такие вещи совсем не помогают в отношениях. Лучше сохранять достоинство, даже если тебе больно. 3 |
|
|
|
|
А еще - в плохих фанфиках Джинни часто изображают так, как будто она не дает Гарри проходу, и все над ней смеются) Но в каноне она только один раз подарила ему валентинку - которую он не оценил. Кстати, у меня хэдканон, что стих этот сочинил на самом деле Том Риддл))
1 |
|
|
|
|
Daylis Dervent
В каноне, она ещё сначала смотрела на него влюблёнными глазами, потом дико стеснялась - но это все по малолетству... А вообще, она яркая, активная, спортсменка опять же и с мощной магией (знаменитый летучемышиный сглаз). Могла и учудить))) А вообще - это ж авторское видение, в этой работе смотрится очень органично. Но мне слегка хотелось Поттера побить, ага. Уж больно он легко к Дафне в постель заскочил. Хорошо, что вы хоть внутренние терзания описали и снизили мою кровожадность по отношению к Поттеру))) 1 |
|
|
|
|
ONeya
Ну, вот такой Гарик получился, морально неустойчивый)) Просто он еще очень молодой и горячий, Джинни не дает, а Дафна уж слишком хороша и фактически сама на шею вешается) 1 |
|
 |
|
|
Daylis Dervent
ONeya В каноне есть момент в Дарах смерти, когда Гарри через тайный ход у Аберфорта пробрался в Хогвартс, встретился с Отрядом Дамблдора и они обсуждали план действий. И Чжоу говорит Гарри что-то в духе: идем, проведу, обсудим план -- что-то в этом духе: по делу и невинное. И тут Джинни вмешалась: никуда он не пойдет и нечего вам обсуждать. Взяла Гарри за руку, короче, отшила Чжоу. И у меня, например, поступок Джинни в этой сцене не вызывает одобрения: Гарри сам мог разобраться, у них с Чжоу не получилось момента "поговорить, оставить обиды в прошлом и отпустить", и вообще, грубо это выглядело. Оттуда, наверное, и пошло в фанфики про Джинни. У Дайлис здесь мне больше нравится, как все было. 2 |
|
 |
|
|
Очень крутая история! Мрачновато-романтическая.
Герои живые. Даже в просто мелькнувшем тут Драко прослеживается характер. Daylis Dervent, спасибо огромное за столь интересное произведение! 1 |
|
|
|
|
Ирина1107
Вам спасибо за отзыв! Я очень рада, что Вам понравилось) 1 |
|
 |
|
|
Оо, чудесное!
Как аккуратно события вписаны в историческую канву. Какие сеттинг, какие события, какие имена упомянуты. Эх, молодые так сейчас не умеют (поправляет седую прядь) 1 |
|
|
|
|
А вашего Долохова и Долоховку я давно и нежно люблю.
1 |
|
|
|
|
Netlennaya
Большое спасибо за отзыв, я очень рада, что Вам понравилось) Я очень люблю этот исторический период, и довольно неплохо (на уровне дилетанта, конечно) его знаю. Netlennaya А вашего Долохова и Долоховку я давно и нежно люблю. 🧡 У меня он вообще любимый персонаж) И он почти всегда приходит сам, даже когда я изначально о нем писать и не собиралась) Но здесь он не такой, как в моем, скажем так, основном хэдканоне - неожиданно для меня самой он предстал стойким убежденным большевиком))1 |
|
|
|
|
У меня как-то неожиданно получилась долоховская неделя. Захотелось перечитать 'Начало' от Кот Эветт (как хорошо, что она его хотя бы на фикбуке оставила), потом конечно вашего Долохова и Долоховку понадобилось посмотреть, как основу и источник вдохновения. Потом у Алтеи ещё почитала Некроманта и Дьяволы не мечтают. Везде он разный, но везде 'Россия у нас в крови'.
Надо ещё к истокам прильнуть (смотрит на четыре тома ВиМ Льва нашего Николаича) 1 |
|
|
|
|
Netlennaya
Да, у Алтеи Долохов немного другой - но вообще, образ моего родился именно в комментах к Алтеиному фику, как и предыстория) У Клевчук еще Долохов есть, очень рекомендую к ней зайти. А кстати, на фф есть фики про Долохова из ВиМ, и там он тоже очень разный. Правда, они только об его отношениях с Соней, если бы она согласилась выйти за него. Я бы о нем еще что-нибудь почитала с удовольствием. Персонаж очень интересный. 1 |
|
|
|
|
Уже читаю Коллеги от Клевчук)
А скажите, что делал ваш Долохов во время ВМВ? Пётр Зайцев, инвалид войны, так спокойно с ним и с его внуком общается, значит тот не воевал на стороне Гриндевальда? 1 |
|
|
|
|
Netlennaya
Уже читаю Коллеги от Клевчук) У меня Долохов воевал, но за Британию. История с Гриндевальдом (изначальная, то, что в ФТ) прошла мимо него, потому что он тогда маленький еще был. А вот когда Антонин вырос и школу закончил, то Британия уже воевала против Германии, и многие британские маги принимали участие - просто защищали свою страну, а не потому что Гриндевальд был против магглов (типа того, что со своими магглами мы сами разберемся, а гауляйтеры ни в маггловской, ни в магической Британии не нужны).А скажите, что делал ваш Долохов во время ВМВ? Пётр Зайцев, инвалид войны, так спокойно с ним и с его внуком общается, значит тот не воевала стороне Гриндевальда? 1 |
|
|
|
|
Это хорошо.. )
Почитаю ещё про Долохова. У меня в голове он как-то заблудился,во времени. Я его одновременно представляю и белогвардейским офицером, тоскующим по родине и вполне современным наемником одним из 'диких гусей'. 1 |
|
|
|
|
Netlennaya
Это хорошо.. ) Ну, если бы он был белогвардейским офицером, он бы тогда был намного старше Тома Риддла. Хотя этот вариант тоже возможен и по-своему интересен, когда Долохов - ровесник Дамблдора. Почитаю ещё про Долохова. У меня в голове он как-то заблудился,во времени. Я его одновременно представляю и белогвардейским офицером, тоскующим по родине и вполне современным наемником одним из 'диких гусей'. Но намного моложе Тома он вряд ли был - ведь он был среди тех, кто ждал Тома в Кабаньей голове, когда тот ходил устраиваться на работу в Хогвартс. Хотя может быть и такое, что Долоховых было два - старший и младший, отец и сын (как Мальсибер и Эйвери). В общем, тут простор для фантазии) 1 |
|
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу
