Культ Махрового Полотенчика (джен)

— Воздержитесь от бесполезных споров, мистер Дент, — вогон строго посмотрел на землянина поверх очков. На его одутловатой физиономии застыла гримаса отвращения.

— Я ни при чём!

— Но капитанский пропуск обнаружили в вашем кармане.

— Боже, я не представляю, как это могло произойти.

— Сочувствую, но нанесенный вами и вашими друзьями ущерб должен быть в полной мере возмещён. Потерпевшая сторона уже обратилась с протестом.

Артур Дент обхватил голову руками и отвернулся от иллюминатора. Лишь бы не видеть ужасного шрама на поверхности чужой планеты! Среди регулярных как шахматное поле чередований морей и материков он смотрелся донельзя вызывающе.

— А мне нравится, — гоготнул Зафод, потягивая дымящийся напиток. — Оригинально получилось.

«Ещё бы тебе не понравилось, — подумал Артур. — Так нажраться».

Голова гудела с похмелья, но он был слишком зол, чтобы принять бокал, любезно предложенный Зафодом.

— Да, ладно тебе, забей, — посоветовал ему Зафод и сам отхлебнул из второго бокала. — Марвин, скажи, что всё фигня и нечего заморачиваться.

— О да, всё тленно и бренно в этом жестоком мире. Я постоянно об этом говорю. Хотя, конечно, кто меня слушает? Увы, мнение андроида, который умнее человека в пятьдесят тысяч раз, никому не интересно, — уныло проворчал Марвин.

— Господин Зафод, вы больше не являетесь президентом галактики и не можете повлиять на ситуацию. В любом случае, стандартные процедуры никто не отменял, — просипел вогон. — Вы заполнили бланк объяснительной?

— Увы, там нет подходящего пункта.

— Потрудитесь изучить приложения к бланку.

— Я уже изучил, — огрызнулся Зафод. — Нет там ничего подходящего! И вообще я дипломированный дизайнер планет. Вы не можете ограничивать моё законное право на творчество. Художник так видит. И точка.

— Возмутительная ложь, — фыркнул вогон. — У вас нет диплома, проекта и трехсот пятидесяти семи согласований на перепланировку чужой планеты.

— Спросите у вице-президента, она предоставит все необходимые документы.

Вогон зло хрюкнул, поскольку знал, что Квентулар Ронток давно испытывала трепетную привязанность к Зафоду. Она помогла ему в своё время выпутаться из неприятной истории с угоном «Золотого Сердца».

— Не испытывайте моё терпение, заполняйте бланк.

— Но где здесь значится «пролил мартини на пульт управления»?

— Вы только что утверждали, что это была одобренная перепланировка? — удивленно вскинул брови вогон.

— Это такой новаторский приём — перепланировка с помощью вогонского крейсера и бокала мартини. Я — художник, ищу разные способы самовыражения. Неужели не понятно? Я слышал, вогонам не чуждо чувство прекрасного и они любят поэзию.

Артур Дент и Мартин с ужасом замотали головами. Разговор принимал совершенно нежелательный оборот.

— Вы вряд ли оцените мои шедевры, — с надменным видом изрёк вогон. — Пока вы не заполните бланк объяснительной и не предоставите сорок пять заверенных поручительств и ходатайств, вы не имеете права обращаться в правительство. Господин Зафод, вам напомнить содержание двенадцатого подпункта три тысячи шестьсот одиннадцатого пункта Регламента за номером четыреста восемь?

— Не нужно.

В этот момент в отсек управления нетвердой походкой зашёл Форд Префект. Несмотря на бурно проведенную ночь, он выглядел достаточно бодро. На плечах у него, как обычно, красовалось махровое полотенце. Вогон с антипатией посмотрел на него и раздраженно спросил:

— Автостопщик или?..

— Или! Позвольте представиться. Служитель Культа Махрового Полотенчика — Форд Префект, — ответил неунывающий автостопщик.

— В самом деле? — изумился вогон и кивнул в сторону Зафода и Артура. — Вы знаете этих господ?

— О да! Это вновь посвященные служители культа, — продолжил беззастенчиво врать Форд.

Вогон долго о чём-то размышлял, напряженно морща зелёный лоб. Форд в это время подошёл к Артуру и с укоризной шепнул: «Почему ты без полотенца? Я же говорил, что путешественнику по галактике с ним лучше не расставаться. Ладно, сейчас забудь, что ты автостопщик, и повторяй за мной». Артур кивнул. Он знал, что кто-кто, а автор гида «Автостопом по Галактике» обязательно найдёт спасительную лазейку.

— Полотенчико — наше всё! — сказали они громко и почти синхронно. — Мы свято чтим ЛыРы и впуподанство!

Вогон посмотрел на угонщиков с нескрываемым удивлением и даже протёр очки. Он напряженно сопел, взвешивая в уме только ему известные доводы.

— Однако, что, на ваш взгляд, всё-таки лучшее в литературе? — заинтригованно спросил вогон.

— Лучше всего поэзия вогонов, сэр, — улыбаясь, ответил Форд. От его безрассудного заявления физиономию Артура перекосило.

— Вы согласны, мистер Дент?

Артур неохотно кивнул, получив перед этим пинок от Форда.

— Хм. Приятно это слышать от адептов Культа Махрового Полотенчика. Я думаю, мы сможем урегулировать конфликт, если вы соизволите посетить презентацию моей новой поэмы, — прогудел вогон.

— О, мы недостойны такой высокой чести! — запротестовал Артур.

— Что вы! Мне будет приятно, если вы напишете обязательный отзыв и добровольно-принудительную рекомендацию.

— Я скверно пишу отзывы, с-сэр, право не с-стоит на меня ра-рассчитывать, — Артур начал заикаться от ужаса.

— Уверяю, я буду рад любому отзыву, если он будет достаточно благожелательным, — снисходительно улыбнулся вогон.

— Соглашайся, это единственное верное решение, — прошептал безжалостный Форд. Артур обречённо закатил глаза.

— Критику я воспринимаю стоически, — продолжал вещать вогон. — Но она должна быть прежде всего конструктивной. Некто, ни к ночи будет помянут, осмелился назвать моё творчество одиозным картоном, но я ничуть на него не обиделся. Отнюдь, я был столь любезен, что написал для этого негодяя гениальную эпитафию. Жаль, не успел её опубликовать, столько дел. Вы, конечно заинтересовались, и хотите послушать.

— Нет! — в голос запротестовали все присутствующие.

— Это был не вопрос. Итак, кхм, — вогон откашлялся, достал из кармана блокнот и, злобно поблескивая глазами поверх очков, начал грозно декламировать:

— Из бырозлáчных завизжáний и зачеэ́синых шурше́й

Намимими́кал упоро́сных замозгоклю́йных писуне́й!

Небе́тным сказом зачмырённый ежо́сно в скры́те ты вопил.

Тебя «картонкой одиозной» усра́дно я недокузьми́л.

Артур почувствовал, как его уши начали потихоньку сворачиваться в трубочку. Форд уткнулся в полотенце, с трудом сдерживая рвотный рефлекс. А бедняга Зафод не выдержал и фонтаном изверг выпитый коктейль. Марвин в исступлении крутил головой и дымился, так как уровень его пессимизма достиг критической отметки.

Вогон с гордостью продолжал:

— Ушты́рь навечно, узкоры́лый, сусáльно жамкая свой чих.

Неслэ́шно ге́тными хрюля́ми убры́кнул мой великий стих.

И, злопыхая крикотáнством, «зашкварным лыром» охрусти́л,

Хотя твой чих хреновобáнства клювáнтен, шу́ршен и уныл.

Артур сполз по стенке, голова кружилась, в ушах шумело, но недостаточно, чтобы оглохнуть и избавиться от мучений. Страшный голос вогона, подобно адскому набату, разносился по отсеку корабля.

— А-а-а! — раздался отчаянный вопль несчастных гуляк.

Вогон закрыл блокнот и торжественно прогудел:

— Я знал, что вам понравится. Что ж, любезные господа, вы сможете обратиться к вице-президенту, когда заполните бланк. О ходатайствах я позабочусь... в обмен на сорок пять положительных отзывов и рекомендаций, — вогон задумчиво погладил своё толстое брюхо. — Мы направляемся в сектор Мегабрантис, советую вам как следует отдохнуть.

* * *

Предоставленные на время самим себе горе-угонщики расположились в бытовом отсеке. Марвин обреченно опустил голову и гнусаво застонал:

— Скажите вогонам, что я сломался. Разберите меня на запчасти.

Никто не внял его просьбе, поскольку собственная судьба беспокоила автостопщиков куда больше.

— Хорошо Марвину, его действительно можно разобрать на запчасти. А как же быть нам? — досадовал Зафод.

— Ну вчера ты не особо переживал, когда решил угнать вогонский крейсер из дока, — вспылил Форд.

— Разберите меня на запчасти.

— Заткнись, Марвин. Моя вторая голова и выпивка сделали меня невероятно бесстрашным, — приосанился Зафод.

— Разберите меня на запчасти.

— Тише, Марвин. Скажу прямо, Зафод, у тебя две головы, но обе тупые.

— У меня две тупые башки, но даже я не додумался напроситься на вогонский бенефис. Ты сумасшедший! Мы все умрём.

— В страшных мучениях, — поддакнул Артур.

— Разберите меня на запчасти, разберите меня на запчасти… — заладил Марвин.

— Он что, правда, сломался? — спросил Артур.

— Ерунда, он притворяется, — уверил Форд. — Не переживайте, друзья. У меня есть знакомые в литературных кругах. Я знаю прекрасное средство — антибырная всрань.

— Что?!

— Приняв её, ты сможешь выслушать любую блевотину, и тебе будет категорически пофиг, — объяснил Форд. — Ты всё равно ничего не поймешь и будешь сиять от восхищения. Это средство разработали по инициативе Президента Среднегалактического Подкупного совета по делам искусства. Он единственный, кто пережил выступление Грантоса Газоносного.

— Тем, что отгрыз одну из своих ног. Припоминаю, — кивнул Адам. — Поэма называлась «Ода зелёному комочку грязи, найденному подмышкой летним утром». Четверо слушавших эту поэму умерли от инфаркта.

— Верно. Президент, умудренный горьким опытом, спонсировал разработку антидота подобному творчеству. Всрань получилась весьма эффективной.

— Ты меня обнадежил, — засмеялся Зафод и с облегчением плюхнулся на койку.

— Каким образом мы пронесём эту всрань на презентацию? — спросил Артур.

— Пропитаем полотенца и будем их пожёвывать. Так поступают все адепты культа!

— Хорошо, Форд. А как писать отзывы и рекомендации, не зная содержания поэмы? — не унимался Артур.

— Ерунда, пиши что-нибудь неопределенное, но в позитивном ключе. Мол, это было восхитительно, чудесно, спойлерить не буду. Но не слишком усердствуй, иначе придётся переводить поэму на другие языки.

— О, Господи!

— Знаю, рискованно, но всё же лучше смертной казни.

— Всрань не действует на андроидов, — простонал Марвин. — Разберите меня на запчасти…