Настоящая гриффиндорка (джен)

Девушка, как и обещала, долго себя ждать не заставила. Она легко сбежала с лестницы, в светлом платье с полоской кружева у шеи, тонкой вязаной кофте и мягких туфельках на толстой подошве. А внизу подхватила сумочку, с которой, похоже, не расставалась, и, бросив взгляд в зеркало, обернулась к нему.

— Северус, вы не против, если я поколдую над вашей одеждой? — спросила она и, дождавшись кивка, достала палочку и в пару взмахов трансфигурировала его сюртук и брюки в летний льняной костюм светло-серого цвета, а туфли — в более легкие, на странной ребристой подошве, как у нее самой.

— Тут очень непростая дорога — то в горку, то с горки, и почва каменистая — с непривычки легко устать.

— А где мы находимся? — поинтересовался он, незаметно поглядывая на себя в зеркало. Странно, но вышло довольно неплохо — он бы сам не выбрал лучше.

— Пустошь на юго-востоке Корнуолла, — ответила Гермиона, отпирая дверь и выходя на крыльцо, — наш дом единственный магический в этой стороне. Остальные располагаются далеко, выше — за этим лесом, ближе к соседнему Девону. Фон в лесу, конечно, не такой силы, чтобы единороги водились, но растений и животных достаточно. Всегда удобно иметь под рукой свежие ингредиенты, не правда ли?

— Безусловно, Гермиона, — ответил он, невольно испытав благодарность. Ему на долгое мгновение показалось, что она специально выбрала этот дом, учитывая его вкусы. И это было приятно, хоть и маловероятно. Никогда еще никто не проявлял к нему участия — это и нравилось, но и, одновременно, немного раздражало, заставляя сомневаться.

— Кстати, чуть не забыла. Вот, держите, — спохватилась она и достала из сумочки пластиковую карточку. Снейп часто видел, как магглы расплачивались похожими в магазинах в Коукворте, где он жил летом. Только эта была цвета золота, а те не такие яркие, просто цветные. Сам он, конечно, никогда такой не пользовался. Но Гермиона доступно все объяснила. Конечно, он сразу почувствовал себя крайне неловко, словно какой-то жиголо, хотя сама мысль об этом была смехотворна. Но с другой стороны, ему понравилось, что Гермиона тактично отдала карточку сейчас — еще не хватало, чтобы она оплачивала его покупки в магазине.

— Гермиона, я бы хотел, чтобы вы как-нибудь уделили мне час и аппарировали со мной в одно место, — обронил он, пока они спускались по петляющей дороге в деревню. — Мне нужно кое-что забрать.

— Сегодня? — только лишь спросила она, бросив на него внимательный взгляд.

— Не обязательно, — пояснил он, — в моем родительском доме в Коукворте остались некоторые книги, оборудование и спрятаны деньги. Сумма, конечно, не так чтобы очень большая — тридцать тысяч галлеонов. Мне бы не хотелось тратить ваши.

— Мне казалось, что вчера мы обо всем договорились? — упрямо нахмурилась она. — С чего они мои, я их не зарабатывала, как вы помните. Или вам все же претит пользоваться краденым? — с усмешкой, в которой явственно ощущалась обида, спросила она.

— Я вовсе не возражаю, Гермиона, раз согласился на ваши условия. Но мне бы хотелось купить вам обручальное кольцо на свои деньги, — твердо ответил он, — как и положено мужчине и мужу. Конечно, если вы примете подарок от бывшего Пожирателя купленный на деньги от варки запрещенных зелий для Темного Лорда.

— Простите, Северус, я вас не сразу поняла, — пролепетала девчонка и неожиданно смутилась, после чего отвернулась и всю дорогу рассказывала о легендах этих мест, пока он с удовольствием лицезрел кусочек покрасневшего уха, когда локон у шеи мягко сдувало ветром. Ему неожиданно понравилось ее смущать, даже больше, чем бесить и осаживать, когда она раздражала его на уроке своей неуемной деятельностью и всезнайством, словно она одна в аудитории.

— Может, стоило применить оборотное? — с сомнением спросил Снейп, когда они подошли к поселению, оказавшемуся довольно большим и шумным городом, хоть и ужасно провинциальным, — нас могут узнать, а у меня много врагов. Не хотелось бы, чтобы вы пострадали.

— Это маггловский городок, Северус. Не думаю, что он будет интересен волшебникам, — невозмутимо возразила Гермиона. — В этих краях нет больше мест силы — только миль за десять отсюда, за пустошью, зато полно достопримечательностей для магглов, и, соответственно, вечные толпы туристов. Среди незнакомых людей будет легко затеряться, — добавила она и потянула его в одну из лавок. А потом наступил личный ад Снейпа.

Они исходили все лавки, не расставаясь ни на миг. Набрали себе кипу вещей, причем все, от рубашек и трусов для него и белья для нее, выбирали вместе, по крайней мере, он всегда находился неподалеку, пока она перебирала вешалки. Когда она говорила, что у них не будет тайн друг от друга, он не ожидал, что это коснется всего и начнется так сразу.

Но он на удивление быстро привык. Сначала онемел от шока, а потом смирился — время было упущено, и как-то поздно стало возражать, тем более при посторонних. Кто их знает, этих магглов — может, так принято в современном обществе? А выглядеть старомодным и привлекать внимание к своему возрасту, имея молодую жену, не хотелось.

Да и девчонка действовала слишком буднично, не придавая этому значения, словно они в браке уже вечность, и для нее это привычно. Не исключено, что ее родители так делали покупки, и она переняла эту манеру у них.

Гермиона, как оказалось, прекрасно разбиралась в одежде и радовалась как ребенок, подбирая им обновы, быстро, с первого раза определяя, что могло бы ему понравиться, не мучая примерками и сложностью выбора. У них оказался схожий вкус. Правда, он решил тоже не стесняться и выяснить границы обещанного «равноправия» — обмолвился, что брюки на девушках ему не нравятся. Она кивнула и выложила пару джинсов, заменив их умеренно короткими юбками и ворохом платьев. Зато прикупила ему парочку современных молодежных льняных пижам, хотя он предпочитал спать в традиционных ночных рубашках. И он смолчал — уступки должны быть с обеих сторон.

Продавцы были ненавязчивы, предупредительны и смотрели так, словно только его одного и ждали. И совсем не обращали внимание на его непрезентабельную внешность и некоторую худобу. Он подозревал, что все дело в карточке. Может, цвет этого прямоугольника что-то для них означал? Да еще наличие рядом молодой девушки, видимо, добавляло ему пару очков в копилку.

Через пару часов Северуса уже ничего не шокировало — он просто отводил глаза магглам и уменьшал вещи, складывая свертки в один пакет. Хотя набрали они не особо много — Гермиона предпочитала одеваться во Франции, а за мантиями решено было послать домовика — все равно требовалось заказать недостающее оборудование для лаборатории и закупиться ингредиентами.

Потом они перекусили в кафешке и выпили местного эля. В целом, нужно признать, что, проведя с Гермионой большую часть дня, Северус был совсем не раздражен. С ней оказалось на редкость легко, несмотря на некоторое многословие — когда она принималась что-то рассказывать, то увлекалась и перечисляла все мелочи.

На обед они решили не возвращаться. Требовалось купить сову, и Гермиона, сложив их покупки в свою маленькую сумочку, которая, похоже, была бездонной, накинула на них чары личины, и аппарировала с ним в Девон.

Магического квартала там не было, зато как раз проходила июньская фермерская ярмарка. Так что они напробовались колбас, окороков, меда, сыра и домашнего вина. И заключили несколько договоров на поставку продуктов.

Заказали мебель для оранжереи, приобрели мягкие пледы, скатерти, посуду.

Был вызван Квики, он и утащил все покупки и сову, которую выбрал Северус. Потом домовик возвращался несколько раз, забирая горшки с цветами, лианами и другой зеленью для зимнего сада и оранжереи. А они еще долго гуляли, разглядывая предложенный товар и советуясь, что может им пригодиться. Было решено вернуться сюда снова — ибо за один раз выбрать все нужное не представлялось возможным.

Снейп никогда не думал, что его так увлечет проблема выбора обычных бытовых вещей, — раньше, кроме покупки ингредиентов и проверки качества котлов, его ничего не интересовало. А теперь, перебирая в руке мягкость шерстяного пушистого пледа, он представлял себя зимой сидящим у камина с чашкой глинтвейна, сквозь полуприкрытые глаза смотрящим на игру пламени в камине, кутая ноги в этот теплый плед, и слушающим, как Гермиона читает ему выдержки из очередной книги.

Был ли это результат его решения измениться и начать новую жизнь или ненавязчивое, но настойчивое влияние Гермионы, он не знал. Но понимание, что теперь он никогда не будет один, хоть и удивляло, но отторжения уже не вызывало.

Перед ужином они разошлись по спальням и отдохнули пару часов. У Снейпа разболелась голова — на субъектов, что все свободное время, не видя солнца и вдыхая испарения, проводят время у котла в холодном подземелье — обилие свежего воздуха действует угнетающе.

После того, как он переоделся в новый домашний костюм, то подошел к зеркалу и впервые на себя посмотрел непредвзято.

Он никогда не любил свое отражение, особенно в подростковом возрасте. На что там смотреть, когда поношенная одежда с чужого плеча и не по размеру? Да и как ни следи за собой, в его случае это бесполезно. Подростковая угловатость, сутулость и худоба, а особенно огромный, словно клюв ворона, нос, никуда не денутся. Это кого посимпатичней отмой, наряди — и вот, он, готовый красавчик. А его, Снейпа, хоть в шелка кутай, все равно будет смотреться, как облезлый помоечный кот или потасканная жизнью ворона. И он навсегда поставил на своей внешности крест, как и на своей личной жизни.

С возрастом у него появились деньги, и он стал хорошо и дорого одеваться. Правда, всегда предпочитал строгость и лаконичность вычурности и лоску того же Малфоя. Черный цвет не отвлекал, придавал стиля, а вкупе с приталенными сюртуками и классическими брюками прекрасно подчеркивал его фигуру. В отличие от лица, природа щедро поработала над его телом.

Он был высок, с ровной прямой осанкой фехтовальщика, сильными длинными ногами и изящными подвижными пальцами. В стане Лорда он уступал только Долохову, по стремительности и навыкам боя, да и то, Антон был доволен своим учеником, сравнивая его с ястребом.

Но, несмотря на необременительные любовные связи и развлечения, принятые среди Внутреннего круга, он так и не смог доверять женщинам настолько, чтобы завести долгосрочную интрижку. Использовать — да, строить отношения — нет.

Не мог представить, что любовницами движут искренние чувства, хотя по праву считался умелым и чутким любовником, не уступая ловеласу Люциусу.

Это были недолгие, но насыщенные три года — время истинного наслаждения. Тогда Темный Лорд был в шаге от власти, каждый рейд, каждое задание, каждая вылазка, оборачивалась успехом и приближала общую победу, и каждый из них был причастен, яростно, не жалея себя, вносил свою лепту в их общее дело.

А после, каждый триумф праздновался шумными пьяными вечеринками в приватном кругу. Никогда еще — ни до, ни после — он не чувствовал себя таким живым, таким нужным. Выпустить свою силу и тьму — откровенно, полно, среди таких же, как он сам. Без лжи, притворства и лицемерия — ведь остальные горели и существовали тем же Адовым огнем, упиваясь вседозволенностью.

Само будущее сулило эту славу и власть рядом с их кумиром, а похожие чувства и мысли транслировались в других взглядах, передавались силой чистого экстаза через метки, что придавало общности и равенства избранным, как единому организму на службе великому. Тогда его происхождение и безденежье совсем не волновало, сменившись гордостью, что его отметили, оценили, признали достойным. Внимание и признание — то, что его манило. И стоило этому случиться, как обнаружилось немало женщин, что нашли привлекательным — третьего, по значимости и силе, мага рядом с Темным Лордом.

Хотя, он бы все равно не женился в любом случае, если только по прямому приказу Лорда — семейная жизнь его не привлекала, а чужие чувства только раздражали и обременяли. Но недостатка в любовницах у него никогда не было.

К нему льнули всегда только взрослые женщины, знающие вкус жизни и удовольствия и по достоинству ценившие его общество. Но у своих сверстниц он не вызывал ничего, кроме страха и отвращения.

После падения Лорда и гибели Лили ему стало не до любовных связей. И он, тем более, никогда вообразить не мог, что будет женат на молодой девушке, которая, к тому же, сама его выберет. Он совершенно не умел любить, а то немногое, что он мог ей дать, она не могла бы оценить теперь, в силу неопытности и наивности.

В общем, Северус дал себе слово заняться своей внешностью. Он уже примерил пару маггловских вещей на пробу и был, признаться, более чем доволен. Ему необычайно шли джинсы, подчеркивая длину ног, а футболка, как вторая кожа обнажила весь рельеф его не выдающихся, но крепких мускулов. Неудивительно, что он чувствовал себя голым. Но все портило лицо — изможденное и, прямо сказать, не молодое, хотя ему и сорока еще не было.

Гермиона обмолвилась, что хотела познакомить его с родителями к Рождеству, а ему не хотелось выглядеть старше Грейнджера, который был его ровесником. Зелья ему в помощь…

После ужина чай пили они в зимнем саду на втором этаже. Как и предполагал Снейп, закатное солнце, проникающее сквозь листву и зелень, настраивало на позитивный лад.

— И все же, Гермиона, — осмелился затронуть он неприятную тему, — почему я? Не совсем понимаю, почему вам было так важно носить мою фамилию? Вы, как героиня войны, могли бы выбрать любого мужчину постарше, и не менее умного. А от меня вам одни проблемы. Теперь вам перекрыты пути в политику и Министерство.

— А кто сказал, что меня вообще волнует политическая карьера? — серьезно ответила Гермиона. — Все почему-то думают, раз я шастала по лесам с Поттером, помогая избавить мир от Волдеморта, то и дальше обязана вкалывать на благо страны. Да пошли они к черту, — все больше распалялась она, но потом громко выдохнула и сбавила тон. — Знаете, за то время, что мы прятались с Гарри и Роном, мне некогда было думать о будущем — нам нужно было выжить. Я не представляла, что буду делать позже, когда война закончится и настанет мирное время, если, конечно, повезет, и меня не прикончат. И вот не успели мы еще отойти от победы, как я с удивлением узнаю, что моя жизнь уже давно расписана. Готово место замминистра по связям с общественностью, а в ближайшем будущем маячит перспектива брака с Роном. Меня просто поставили перед фактом и сообщили дату свадьбы, — нервно хохотнула Грейнджер, пока Снейп смотрел на нее в недоумении.

— Представляете! Венец карьеры — светить улыбками на камеру и читать заготовленный другими текст по бумажке. А еще жить в «Норе» и рожать каждые два года по ребенку, дабы компенсировать стране послевоенную убыль законопослушных граждан. Это все, что они мне уготовили. Обхохочешься, — и она снова засмеялась, каким-то жутким, холодным смехом.

С таким обычно Темный Лорд кидал Авады.

— Риса, — внезапно приказала она, и перед ней тут же появилась домовушка, — принеси бутылку виски из шкафа в гостиной. Не волнуйтесь, Северус, — улыбнулась она, — я не сумасшедшая и не алкоголичка. Просто, когда вспоминаю все это… меня трясти начинает. А успокоительная настойка после года скитаний уже не лезет.

Гермиона хотела разлить виски по бокалам, но Снейп молча забрал у нее бутылку, вручая уже наполненный бокал.

— Спасибо, Северус, — тепло улыбнулась она и отпила. — Спрашивайте, я же вижу, что вас снедает любопытство.

— А разве у вас не было чувств к Уизли? — осмелился спросить он, тоже для вида пригубив алкоголь.

— Были, — кивнула она, — но недолго. Да и, честно говоря, я сама их придумала, от неуверенности. Просто я люблю быть во всем первой, но была область, где я уступала даже прыщавой Маргарет с Хаффлпаффа. Я совсем не нравилась парням. Им не было до меня никакого дела, и это, признаться, очень било по женскому самолюбию. А Рон… что Рон — он всегда был под рукой, а потом, когда его взяли в команду, стал популярным парнем. И меня бесило, что он совсем не видит во мне девушку и волочится за этой Лавандой. Я знаю, что после бала стала ему нравиться, вот и… Надо же было на ком-то тренировать женственность, а он слишком невнимательный, чтобы заметить, даже если я ошибусь и оплошаю, и слишком неуверенный в себе, чтобы настаивать на чем-то большем, чем поцелуи. Да и ревновал меня очень мило — это так будоражило… Вы не думайте, он неплохой парень, просто не в моем вкусе, — торопливо зачастила она.

Она всегда, как заметил Северус, начинала торопиться, когда нервничала. Сейчас она боялась, что он ее осудит. Но он ее не осуждал и даже понял. Ее жизнь не назовешь простой, а война ломала людей и покрепче — должны же и у нее быть ее маленькие, но такие важные, слабости и радости. Он даже уважал ее смелость — не бежать от проблемы, а признать и решить ее. И ему было приятно ее доверие, хоть и невольно раздражали ее разговоры об Уизли.

— Мне нравилось то, с какой легкостью Рон относится к жизни, — продолжила она мечтательным тоном, — это удивительно и лично мне непонятно — как это, жить без всякого плана, просто плыть по течению? Надеяться на «авось все наладится» — и ведь действительно налаживается. А еще, он веселый и классно целуется. И это, пожалуй, единственное, что мне в нем нравилось. Но поцелуи не повод выходить замуж, — посмурнела она. — Вот как-то так.

— А брак со мной…

— А брак с вами решил все мои проблемы, — охотно подхватила она, словно уловив его нервозное настроение. — Магический брак не предусматривает разводов и измен, значит, Рон точно пролетает. А к Министерству меня теперь и вовсе не подпустят. И я могу заниматься чем хочу.

— А чего бы вам хотелось? — вкрадчиво и мягко спросил он, немного успокаиваясь от ее слов.

— Исследования меня привлекают больше всего. Мне нравится анализировать рецепты зелий, комбинировать составы и чары, придумывать что-то новое. Моя мечта — совместить магические наработки и маггловские. Придумать лекарство от неизлечимых болезней. Трансплантология. Например, волшебники выращивают новые зубы за сутки, почему бы не адаптировать эту технологию к магглам? Или вырастить новую кость?

— Это похвально, — признал Снейп, смотря на Гермиону с интересом. С ее рвением, как он думал, у нее все получится.

— Для меня магия и наука — это стороны одного и того же. Взять Алхимию — та же химия, но не линейная, а более многогранная. Изучает преобразование молекул в нечто с совершенно другими свойствами. Магглы считают ее шарлатанством — призраком средневековья, ведь они не ощущали магию трансмутации, как, например, от преобразования стола в свинью. Но они тоже экспериментируют с атомом. Зелья — более сильны по свойствам, чем маггловские лекарства, но и наука не стоит на месте и движется в том же направлении. Теперь и у магглов полно лекарств, влияющих на сознание, вызывающих любовь, или боль, как при Круцио, вынуждающих говорить правду, как Веритасерум. А воздействие на геном, чтобы вызвать мутацию… Простите, я, наверное, много болтаю, — смутилась она. — Я люблю науку и могу говорить о ней часами.

— Мне нравятся ваши идеи, Гермиона, — ответил он. — Думаю, что с удовольствием присоединюсь к вашим исследованиям, если позволите.

— Буду рада и рассчитываю на ваш опыт, — оживилась она.

— Но вас не смущало, когда вы меня спасали таким чудным образом, что я предатель и убийца и могу не оправдать ваших ожиданий? — прямо спросил он, резко переводя тему. Его давно занимал этот вопрос.

— Нет, — не раздумывая, ответила она. — У каждого есть прошлое, Северус. Но тем и хорошо, что оно уже в прошлом. Глупо давать ему власть над настоящим и лишать себя будущего. Что касается Дамблдора… На тот момент я уже знала вашу историю, — добавила она и достала из выреза платья часы, что висели у нее на шее.

И Снейп моментально их узнал.

— Маховик… — протянул он, и все встало на свои места, хотя вопросов прибавилось. Похоже, они теперь проговорят всю ночь.