Изнутри и извне (гет)

(месяц Вечерней звезды, 201 год Четвёртой эры)

— Свежие раны лечить проще всего, милая моя, — старая босмерка деловито стягивала с её распухшей ноги сапог, заставляя Нерин шипеть от боли. — Там телу лишь сил добавишь магией — и оно само справится. А вот старые раны, да и болезни тоже, так легко уже не одолеть. Надо выискивать, что там внутри у тебя пошло не так, а потом вытягивать эту гадость потихонечку. Ну что, готова, родная?

* * *

(месяц Высокого солнца, 202 год Четвёртой эры)

Телдрин, чтоб его даэдра впятером драли, Серо всё никак не желал приходить в сознание. Мелкие капли пота, выступившие на серой коже, поблескивали в свете костра. Нерин негнущимися от мороза пальцами расстёгивала ремешки его доспеха, матерясь вполголоса, а внутри молясь всем возможным богам.

— Ты, самоуверенный облезлый идиот, не мог мне раньше сказать... Сдохнешь тут — сам виноват будешь...

Виновата была она. Стоило раньше, намного раньше обратить внимание на это. Телдрин кашлял не сильно, но регулярно, как по расписанию, раза по три-четыре за день. Зимний его отъезд на Солстейм — сразу после их ссоры, ровно перед обострением гражданской войны — ситуацию только усугубил. Пеплом или холодом, или тем и другим сразу, кто знает... Но приступы кашля стали скручивать наёмника вдвое чаще, прибавив также в продолжительности и силе. И, похоже, встреченный на востоке Хьялмарка дракон с его ледяным дыханием стал последней каплей.

...Застёжки доспеха наконец поддались, и Нерин размяла озябшие пальцы, возвращая им чувствительность. Она не была ни целителем, ни даже сколько-нибудь сносным магом. Призвать пару мечей — пожалуйста, но магия Восстановления? Просто это не будет...

Ладони на грудную клетку, едва вздымающуюся в такт тихому прерывистому дыханию. Кожа под тонкой рубахой пульсирует лихорадочным жаром. Нерин слышит, как в чужом горле что-то глухо булькает, и прижимает ладони плотнее. Меньше расстояние до тела — выше эффективность. Так ей говорила старая целительница, встреченная в Рорикстеде, а других учителей Восстановления у неё не было.

Поисковое заклинание забирает совсем немного магического запаса, если точно знать, что искать; именно поэтому целители обучаются подолгу, изучая строение тела и виды болезней. Даже самый нерадивый юный лекарь после года обучения способен быстро исправить почти любую проблему с лёгкими, ведь немилосердный Скайримский климат вынудил местных магов начинать обучение именно с этого. Но ей приходится внимательно вглядываться, считывать ощущения каждую секунду, словно просеивать меж пальцев песок, выискивая крупицы золота. Магия утекает слишком быстро, и вот Нерин уже морщится от тянущей боли, исчерпав свой запас. Приходится прерваться, чтобы дотянуться до сумки с зельями. Микстура магических сил на вкус та ещё гадость, но тут не до гурманства — главное, что теперь можно продолжать.

Поиск увенчивается успехом спустя полчаса, хотя Нерин кажется, что прошло полночи. Она уже слышит только своё сердцебиение, горло саднит из-за терпкости бесчисленных зелий магии, в глазах двоится, по спине ледяными мурашками пробегает зарождающееся отчаяние — только чудом Нерин не пропускает нужный сигнал. Вот он! Притаившийся глубоко под рёбрами комок, тяжёлый и вязкий, сочащийся гнилью.

Нерин ставит рядом с ним маячок, крохотную магическую искру, чтобы не потерять, и переключается на подготовку ко второму этапу. Сначала надо прочитать над Телдрином «Лечение» ещё пару раз — Нерин уже не уверена, что без магической подпитки у него сейчас хватает сил дышать. Затем самой хлебнуть воды, наскоро умыться. Нерин привыкла хвалиться своей выносливостью, но сейчас чувствовала себя выжатой досуха. Да и цена излишней самонадеянности может оказаться слишком высокой, ведь кому поможет свалившийся в обморок целитель? Наконец, достать из сумки последние пять бледно-голубых бутылочек и молиться всем аэдра и даэдра, чтобы суммарного запаса магии хватило...

* * *

Когда она открыла глаза, солнце уже подбиралось к зениту. Под щекой мягко и тепло, но в голове будто имперская кавалерия скачки устраивала... а в горле и нагадила, судя по ощущениям. Первое же желание — упасть обратно в тепло и сон, подальше от мирской суеты. Драконы, тролли, бандиты и прочая нечисть пусть катятся к Шеогорату в задницу, а ей позволят помереть спокойно, в тишине и уюте.

Вторая мысль — вспышкой под закрытыми веками.

— Телдрин!

Вместо вскрика получилось жалкое полузадушенное сипение, расслышать которое, по мнению Нерин, было совершенно невозможно. Но в ответ тут же донеслось:

— Тут я.

Нерин приподнялась со спальника — и как только на нём оказалась? — и увидела наёмника, сидевшего неподалёку, укутавшись в тёплый меховой плащ. Его голос, как и её, по звучанию был далёк от бардовских идеалов. Да и выглядел лучший мечник Морровинда примерно столь же паршиво — не лучше самого больного и облезлого из злокрысов.

Зато живой.

Живой.

Нерин показалось, будто её голову до этого сжимал тугой стальной обруч — а тут он рассыпался, даровав долгожданное облегчение. В груди больно потянуло, и Нерин вспомнила, что надо дышать. В то, что эта дрянная, немыслимо тяжёлая ночь закончилась, почти не верилось. Её начинала бить мелкая дрожь — наследие всей горечи, страха и отчаяния, что она испытала.

— Выглядит так, будто вчера тут была знатная попойка, — проскрипел Телдрин, смешливо щурясь и указывая на пустые бледно-голубые склянки, валявшиеся вокруг. — Представь, как я удивился...

— Как ты удивился?! — взвилась Нерин.

О да.

Шуточки эти его.

Дай Азура сил не добить этого засранца!

— Как я, мать твою через скампа, удивилась вчера, ты не хочешь узнать?! Ты тупой кусок безответственного гуарьего дерьма, Телдрин Серо! Какие даэдра тебе мешали сказать, что тебе херово? Даэдра выебонов?! Кретин!

Телдрин снёс вспышку гнева молча, не переменившись в лице, но на мгновение Нерин почудилось, что в его алых глазах плещется море вины... Это у Телдрина-то? Но раньше, чем Нерин успела в это поверить, он отвернулся к кипящему над костром котелку, а затем протянул ей чашку с горячим ароматным отваром.

...Как давно он очнулся, что вода уже успела вскипеть?

Нерин не успела задать вопрос.

— Ты где таких слов набралась, Швабра? Юным леди не полагается такое знать.

Она мрачно уставилась на чашку, которую приняла от Телдрина совершенно автоматически. Клубы пара, вьющиеся в морозном воздухе, пахли снежноягодником и чем-то ещё. Гнев понемногу утихал, взамен приходила усталость и глухое раздражение.

— Юным леди не полагается и за драконами по горам гоняться. — мрачно пробормотала Нерин. — Нанимать старого друга родителей им тоже не полагается. Сплошные ограничения у этих юных леди, гуар им в дышло.

— Нерин! — Телдрин издал короткий смешок, затем укоризненно покачал головой: — Не выражайся.

— ...Говорит мне образец добродетели Телдрин Серо.

— Вот же язва выросла! — в его голосе почти восхищение. — Выпороть бы тебя за неуважение к старшим.

— Валяй, — буркнула Нерин, смерив его угрюмым взглядом исподлобья.

И отвернулась, уткнувшись лбом в колени. Ну его к Шеогорату, пусть несёт, что пожелает! Сил на пререкания не оставалось совершенно. Кажется, их не оставалось вообще ни на что. В груди саднило, а недавний страх, в котором так не хотелось себе признаваться, холодно сжимал рёбра.

За спиной заскрипел снег, приминаемый медленными шагами.

На плечи Нерин опустился меховой плащ, пахнущий выделанной кожей и чем-то пряным.

Тёплая рука взъерошила волосы, и за шорохом Нерин едва расслышала тихий хриплый голос.

— Спасибо.