Фея для лисёнка (джен)

— Бабушка, а феи существую?

— Конечно, существуют.

— А я смогу их увидеть?

— Думаю, сможешь, Ники... Главное — верить в них.

* * *

— Значит, Ники отказался ужинать...

Бабушка-лиса с сожалением смотрела на нетронутый кусок любимого пирога внука на тарелке. Её дочь, лисица-мать, отрешенно смотрела в окно.

— Он очень расстроен, мама, — вздохнула она. — И вряд ли выйдет до утра из своей комнаты. Ты же знаешь, что как много для него значил тот детский клуб.

— И все-таки... — бабушка-лиса осторожно тронула дочь за лапу. — Может, можно что-то сделать?

Тяжелый вздох.

— Я не знаю, мама...

— Понятно, — со знанием дела подытожила бабушка-лисица. — Значит, без феи нам не обойтись.

— Без кого? — изумлённо переспросила лисица-мать. Она уже жалела, что послушалась совета бабушки-лисы и купила сыну пресловутую клубную форму.

— Без феи, — спокойно повторила бабушка.

— Что ты такое говоришь, мама? — возмутилась лисица-мать. — Какая ещё фея? Что за глупости!

— Самая обычная. Точнее, волшебная, — хитро прищурилась бабушка-лиса и, не вслушиваясь в ворчание дочери, направилась к себе в комнату.

* * *

Ник сидел на полу, забившись в угол между стеной и комодом и обернув лапы хвостом. Он не хотел никого видеть и слышать. Особенно сожаление в глазах мамы и её сочувствующие интонации. Ему и без того было очень плохо, обидно и хотелось провалиться сквозь землю. Перед глазами вновь всплыл ненавистный намордник и жестокий ехидный смех травоядных... И жгучая обида, раздирая горло, вырвалась наружу тихим скулежом.

— Уши поникшие, хвост поджат, нос тёплый, но влажный, глаза припухшие... Такс, такс, та-а-акс, — донеслось до Ника тихое бормотание. Лисёнок отнял лапы от морды и с удивлением обнаружил перед собой небольшое — в две лапы ростом — крылатое существо в яркой оранжевой одежде, с тонким длинным необычным хвостом на голове. И пока Ник с осторожностью принюхивался, существо опустилось на пол, смерив лисёнка придирчивым взглядом с ушей до кончика хвоста.

— Ну тут всё понятно, — со знанием дела произнесло существо. — Досадус отчаинус, или, в простонародье, Сумбур неразберихикус! — и вскинуло вверх указательный палец.

— Сам ты Кус! — повторил Ник, насупившись ещё больше.

— Неразберихикус, — мягко поправило крылатое существо и протянуло маленькую правую руку. — Давай знакомится, я — Фауна, фея животных. А тебя как зовут?

— Фея? — недоверчиво переспросил Ник, склонив голову набок и с подозрением рассматривая незваную гостью, в то время как в голове невольно всплыл давний разговор с бабушкой.

— Фея, — гордо кивнула Фауна, уперев кулаки в бока, и задорно улыбнулась.

— Но фей не сущ...

— Тише! — резко перебила его Фауна и в мгновение ока подлетела совсем близко, обхватив морду лисёнка маленькими ручками, призывая замолчать. Её и без того огромные глаза испуганно округлились. — Такое нельзя произносить! Разве ты не знаешь, что феи умирают, когда в них не верят?

— Вя вевю! — невнятно пробормотал Ник.

— Чего? — чуть подавшись вперёд, спросила она.

Лисёнок слегка мотнул головой, чтобы дать понять, что не может сейчас говорить. Осознав свою ошибку, Фауна пристыженно улыбнулась и отлетела назад.

— Я верю, верю — поспешно повторил он, когда та перестала удерживать его морду.

— Другое дело, — просияла фея и весело крутанулась в воздухе. — Так как тебя зовут, малыш? — спросила она, после импровизированного пируэта.

— Ник, — нехотя признался лисёнок.

— Ага, — пробормотала фея, а затем опустилась на пол напротив него и уселась, скрестив ноги по-турецки. — Ну, Ник, рассказывай.

— Чего рассказывать?

— Почему ты сидишь в углу и отказывается от вкуснейшего бабушкиного пирога на ужин.

Снова поникшие уши и плотно обёрнутый вокруг лап хвост красноречиво свидетельствовали о том, что рассказ пойдёт явно не о школьных успехах. Но Фауна старалась изо всех сил: приободряла и задавала наводящие вопросы, переспрашивала и внимательно слушала... Поначалу лисёнок не очень-то охотно делился подробностями, но постепенно история обрастала красками и яркими эмоциями.

— И они сказ... али... — захлебывался словами Ник. — А я... Так нельзя!.. Я только хотел...

— Тише, тише, малыш, — ласково приговаривала Фауна, обосновавшись на плече нового друга и почесывая его за ушком. — Я понимаю, что для тебя важно было вступить в клуб «Следокопытов». И я полностью согласна, что они поступили просто отвратительно. Жаль, меня там не было. А то бы я им показала, как надо себя вести! — и она грозно потрясла в воздухе кулаком.

— Отвратительно, — согласился Ник и вытер нос лапой.

— А знаешь, что я думаю?

Лисёнок слегка повернул голову и вопросительно посмотрел на фею.

— Они так поступили, потому что боятся, — сделала вывод Фауна.

— Боятся меня? Но я разве такой страшный? — ужаснулся Ник. — Я ведь даже не кусаюсь!

— Верно, малыш. Но они боятся не тебя.

— А чего же?

— Своих страхов.

— Это как?

— Они очень боятся оказаться неправыми, потому что при этом будут выглядеть глупо.

— Потому, что испугались своих страхов?

— Верно. Теперь ты понимаешь, почему не стоит обижаться на таких, как они. Их стоит только пожалеть.

— Потому что они — тру́сы?

— Не совсем. Они ошибочно принимают какое-то одно мнение за правду и боятся предположить что-то другое. Боятся изменить мир вокруг себя. А ты другой. Ты не боишься быть таким, какой есть.

И только договорив, Фауна на мгновение задумалась, а не перегнула ли она палку. Вряд ли лисёнок понял хотя бы половину из сказанного ею. Вот только Ник уже не выглядел таким удручённым. А в его глазах отражалось понимание и множество новых вопросов.

— А феи совершают ошибки? — наконец решился задать вопрос Ник.

— Ну-у-у... — фея состроила невинное лицо, закатив глаза к потолку и сложив губы трубочкой. А затем натянуто заулыбалась.

Ник, склонив голову набок, с удивлением наблюдал за гримасами феи.

— Совершают, — нехотя призналась Фауна и сокрушённо вздохнула.

— И даже ты?!

— И даже я...

— Расскажешь? — осторожно спросил Ник.

— Конечно, — задорно улыбнулась фея.

Ещё никто с таким нескрываемым интересом не слушал её истории про детенышей опасных птиц и животных, которых сердобольная Фауна время от времени пыталась приютить в Долине фей. Особенно Нику понравилась история про огромное, но очень дружелюбное чудовище по имени Граф. Фауна парила под потолком, показывая, как они с Графом собирали молнии, грозившие уничтожить долину.

— Что это? — спросил Ник, слегка зачарованный блестящим золоченым следом, оставшимся от волшебной пыльцы, когда фея пролетела рядом с ним. Он даже протянул лапу, чтобы потрогать исчезающие искорки.

— Волшебная пыльца, — загадочно произнесла Фауна и поднесла указательный палец ко рту, будто собиралась поведать Нику самую сокровенную тайну. — Именно благодаря ей я могу летать. Или ты, например.

— Как это? — глаза лисёнка загорелись неподдельным интересом.

— Встань. А теперь закрой глаза и представь что-то очень-очень хорошее. Что-то тёплое и самое счастливое.

— Как солнце? — хихикнул Ник, приоткрыв один глаз.

— Ну если солнце делает тебя счастливым, то да, — с улыбкой ответила Фауна, а затем сунула руку в мешочек, прикреплённый на поясе, зачерпнула немного пыльцы и распылила её над лисёнком. — Давай, Ник. У тебя получится! Главное — верить...

* * *

— Бабушка, бабушка! Ты была права — феи существуют!

— Конечно, существуют, Ники.

— Нет, ты не понимаешь, я её видел! Она такая, такая... маленькая и добрая! И умная! И весёлая! И такие истории рассказывает про фей, и про долину, и про Графа! А еще я летал! По-настоящему...

— Это хорошо, внучок. Очень хорошо, — довольно улыбалась бабушка-лиса, поглаживая счастливого Ника по голове.

Повернувшись к окну, она увидела тающий золотистый след и яркий огонёк, стремительно растворяющийся в ночи. Теперь точно всё будет хорошо.

— Главное — продолжай верить, Ники.