Код «Красный» (джен)

Темнота давила. Здесь, глубоко под Конохой, по коридорам древних катакомб бежали люди. Узкие коридоры с каждым шагом заманивали все глубже под землю. Туда, где граница между мирами становилась все тоньше. Тьма, кромешная, не пропускающая и намека на солнечный свет, словно смотрела на непрошенных гостей. Она была всюду, живая, она обволакивала людей, словно не было коридоров и стен.

С каждым пройденным метром в головах шиноби все громче слышался шепот, едва различимый, такой многоголосый, он звучал со всех сторон и одновременно вгрызался в сознание подобно дикому зверю. Возможно, будь здесь кто-то иной, тьма поглотила бы их в мгновение ока, но… Сарутоби Хирузен был далеко не простым шиноби. Сейчас, двигаясь на пределе собственной скорости, он стремился оказаться в самом центре этого лабиринта.

Одинаковые коридоры сменяли друг друга. Ощущение тревоги становилось все ярче, а время, казалось, утекало сквозь пальцы. Верный отряд АНБУ следовал за Хирузеном в место настолько древнее, что многие давно позабыли о его существовании. Но сейчас Третий Хокаге с сожалением понимал: информация о Храме Мокушироку но Рю попала далеко не в те руки.

Реальность стонала, чем ближе они были к центру храма, тем сильнее чувствовалась зловещая тяжелая чакра, отравляющая это место. Шепот становился все громче, и где-то вдалеке Сарутоби увидел первые отблески света. Ускорившись, шиноби ворвались в залитое потусторонним светом помещение.

— Пробудись Огдру Джахад, Оките Мокушироки но Рю, — Сарутоби вздрогнул, слишком знакомый голос разнесся по помещению. С хрустом разорвалось пространство, запахло озоном, раздался треск молний, вращающих странную установку: все это отошло на второй план, когда огромное кольцо стало окном в иную, гораздо более страшную реальность, из которой на Сарутоби и Орочимару взглянула бездна.

— Вы опоздали, сенсей, Дракон Откровения взглянул на наш мир... — голос бывшего ученика Хирузена доносился до Третьего Хокаге словно через толщу воды. Мир замер, чтобы через мгновение взорваться техниками и голосами. АНБУ были элитой, поэтому прекрасно осознавали, что нужно сделать. Установка Орочимару должна быть разрушена. Резкий порыв ветра от создавшегося разрыва стал тем самым сигналом, начавшим сражение.

Но с Орочимару никогда не было просто — из темноты на опережение техникам бросились иные, готовые отдать жизнь за своего господина, слишком хорошо Сарутоби знал своего бывшего ученика, речи змея, его силу и изворотливость. В свете огня и молний люди Орочимару казались гостями из иных миров: обезображенные лица, измененные тела, лишь через несколько долгих томительных мгновений Сарутоби с ужасом узнал в них жителей Конохи.

Но сейчас не было времени на сожаления и ужас от содеянного, тьма становилась все темнее, словно миры в этом помещении начали постепенно сливаться, становясь чем-то новым, и это ощущение нарождающегося Хаоса влияло на всех без исключения.

— Katon: Gōryūka no Jutsu, — стихия огня заполонила пространство, пламя ревело, пожирая не успевших уйти с линии огня врагов. Пусть лица их казались знакомы, но Сарутоби понимал — они уже давно не были прежними. Крики боли и ненависти заполонили помещение, ставшее в едином моменте воплощением Джигоку. Сам же Хирузен ушел под землю, его интуиция уже не кричала — вопила, предупреждая, что еще несколько минут промедления, и последствия для мира будут необратимы.

Двигаясь сквозь камень, он не видел, как мир вокруг портала менялся, реальность трещала, не готовая к тому, что грядет с той стороны «окна». Не видел он и разрывов, пока еще небольших, в которые пролезет разве что ребенок. Сарутоби не привык отвлекаться, сейчас, когда сражение наверху набирало обороты, он минировал землю под порталом.

Сражение замерло, когда он вновь оказался на поверхности, едва заметный сигнал — и вот АНБУ бросаются врассыпную, подальше от установки портала, который станет эпицентром взрыва. По земле потянулась вязь печатей, Орочимару в последний момент что-то почувствовал, но было слишком поздно. Взрыв. Пол древнего храма пошел трещинами, установка лишь усилила взрыв, по стенам и потолку били молнии, получившая свободу стихия бесновалась, а «окно», потеряв стабильность, начало схлопываться, всасывая в себя всех, кто оказался слишком близко.

Словно в замедленной съемке, Сарутоби видел, как тело Орочимару затянуло в портал, ломая как безвольную куклу, но на душе было неспокойно. Слишком большая концентрация чакры, чтобы принять на веру смерть бывшего ученика. Вскоре все затихло, умолкли крики, не трещали молнии и прогорело пламя, даже трупов не осталось, словно никогда и не было странной установки, открывающей дверь в темницу Мокушироку но Рю.

Но что-то не давало покоя, царапало сознание, незначительная на первый взгляд деталь, но одновременно такая ценная. Сарутоби нахмурился, просчитывая варианты, вспоминая, что он знал про храм Мокушироку но Рю, после чего распахнул глаза, всматриваясь в темноту — время. Слишком долго был открыт портал, достаточно, чтобы в мир попало нечто извне.

— Осветите помещение, начните поиски, мы должны перепроверить все! — резкие рубленые команды. Разгоняя тьму, АНБУ направились в разные стороны, оставив Сарутоби одного. В наступившей тишине он отчетливо услышал чье-то дыхание, совсем легкое, из темного угла полыхнуло любопытством и страхом. За годы управления деревней Хирузен хорошо научился улавливать эмоции собеседников — детей и взрослых, врагов и друзей. Выдохнув под потолок небольшую струйку огня, Сарутоби с удивлением увидел скрывшийся в темноте алый хвост. Совсем небольшой, а вслед за этим в углу вспыхнули желтые глаза — потусторонним отраженным светом. Только вот находились они совсем низко, да и хвост, как заметил Сарутоби, был довольно крошечным. Ребенок.

— А у нас, похоже, гость, да? — Сарутоби постарался вложить в слова лишь положительные эмоции, в то же время оставаясь настороже. Струйка огня потекла по потолку, освещая все больше пространства, тьма отступала, нехотя, но неотвратимо лишая «гостя» спасительного укрытия. Представшее перед Сарутоби существо походило на человека, но с каждой секундой он замечал все больше отличий, и хвост был далеко не самым ярким из них.

Красная кожа, слегка непропорциональное тело, маленькие рожки и огромная по сравнению с общим телом правая рука. Сарутоби слишком часто встречался с улучшенным геномом, да и с призывами был знаком не понаслышке, но такое видел впервые. В глазах существа Сарутоби видел страх и любопытство, поэтому не долго думая достал из подсумка пару шоколадок и, надкусив одну, протянул ее существу. Малыш, принюхавшись, неуверенно протянул руку к шоколадке, словно ожидая удара. Но Сарутоби не двигался, лишь улыбнулся и протянул руку чуть ближе к существу.

Резкий рывок, и вот шоколадка оказалась в руке маленького Они, который, совсем как обычные дети, умял лакомство за обе щеки. Появление вернувшихся АНБУ едва не разрушило гармонию момента, но Сарутоби и не думал нападать.

— Не нападайте, лучше дайте халат или что-то похожее, — авторитет Хокаге и субординация АНБУ не предполагали иного исхода, так что Сарутоби сразу же получил желаемое. Приготовив одеяло, Хирузен достал вторую шоколадку и начал выманивать Они из его темного уголка. Шаг за шагом существо приближалось к приготовленному одеялу, совершенно не отличаясь своим поведением от ребенка, а уж с детьми Сарутоби работать умел.

Отдав шоколадку, Хирузен завернул малыша в один из халатов АНБУ и прижал к груди. Ребенок, наконец полностью успокоившийся и наевшийся лакомств, не спешил вырываться. А Сарутоби размышлял, что же делать дальше. Сегодня он потерял одного ученика, но, кажется, нашел нового…

Коноха гудела, словно растревоженный улей. Сейчас, когда близился финальный этап Чуунин Сэнбацу Шикэн, множество людей из самых разных уголков элементарных стран стекались в деревню шиноби, чтобы посмотреть на лучших из лучших. Торговцы и правители, простые жители и путешественники — будущие заказчики, желающие знать, кто будет представлять деревни на этом экзамене.

Широкие улочки гудели. Наполненные жизнью, они приветливо распахивали двери лавочек и закусочных, приглашая зайти, оставить немного рье и отдохнуть после тяжелого дня. Кто-то приходил один, других же сопровождали целые караваны, усталые и нервные люди толкались, стремясь поскорее попасть в гостиницы, не обращая внимания, что за ними наблюдают.

Множество шиноби Конохи сейчас находились на стенах и улицах, скрытые в тени и гуляющие у всех на виду. Простые люди даже не поняли бы, что их убило, пожелай шиноби напасть. Но к воротам деревни, скрытой в листве, подошел далеко не самый обычный человек. Ощущая на себе взгляды защитников деревни, он лишь улыбался, чувствуя настороженность тех, кто встречал его на своем пути.

— Канеко-сан, мы почти прибыли, — сереброволосый мужчина поправил огромный меч в ножнах за спиной, после чего заглянул в богато украшенный паланкин. Вельможа, нанявший его, не доверял шиноби, так что подвернувшийся мечник, не принадлежавший деревням, стал для него весьма хорошим вариантом. — Позволите передать бумаги?

— Конечно, конечно, Данте-сан, долгая дорога утомила меня, — в тучном теле вельможи скрывался довольно слабый дух, поэтому вопрос был лишь формальностью. Особенностью местного этикета, который Данте был вынужден выучить за долгие годы странствий по миру. Взяв бумаги и пропуск для Канеко и сопровождающих его лиц, Данте направился к шиноби, дежурившим у ворот в деревню.

Врата Конохи подавляли, Данте видел, что многие люди замирали, завороженные их величием, чувствуя себя незначительными перед ними. Данте же поморщился, слишком ярким оказалось воспоминание далекой юности. Тогда он точно так же стоял перед огромными вратами в Темен-ни-гру. В сознании зарычал Цербер, словно довольный эмоциями пес. Знатно они сразились тогда, в их первую встречу.

— Тише, Фидо, тише, — Данте улыбнулся. Несмотря на события давно минувших дней, сейчас Цербер — верное оружие, которое стало родным и выручало множество раз. Данте хрустнул шеей и направился к дежурящим у ворот шиноби. Двое мужчин явно скучали, а возможно, прекрасно скрывали истинные чувства.

— День добрый, парни! — Данте протянул свиток улыбчивому шиноби, отметив, что второй заинтересованно рассматривает его меч. Данте понимающе усмехнулся. Сражения шиноби часто проходили скоротечно, и мастеров меча было не так уж много. Вполне вероятно было встретить одного из них.

— Да, все верно, Ёшиюки Конеко и сопровождающие, а также мечник Данте в качестве охраны, — записав информацию, Изумо поблагодарил Данте за терпение. — Хорошего дня в Конохе, сам понимаешь, служба!

— Кстати, где у вас здесь можно найти нормальное мороженое? — Данте не собирался изменять своим привычкам.

— Мороженое? — Котецу задумался, почесав подбородок, он вдруг вспомнил, что Анко часто упоминала одну кафешку, где кроме данго подавали еще необычные десерты. Уточнив, в какой именно гостинице собирается остановится Данте, Котецу широко улыбнулся. — А ты везучий, буквально в паре минутах ходьбы от твоей гостиницы есть хорошее заведение, цены, сам понимаешь, не скажу, но…

— А ваша деревня начинает мне нравиться! — Данте поблагодарил дежурных за информацию и вернулся к паланкину Конеко-сана. Долгая дорога от владений Конеко-сана до Конохи наконец подходила к концу.

Попасть в деревню было не так уж и сложно, но Данте никогда не отказывался от дополнительного заработка. Поэтому предложение Конеко-сана о сопровождении стало прекрасной возможностью легально попасть в Коноху не просто бродягой, но охранником знатного человека.

Улочки были переполнены самым разнообразным людом, протекторы шиноби отсвечивали на солнце, бросались в глаза. Лист, песок, трава и звук. Разные символы, разные дети и взрослые, которые привыкли убивать. Данте прикрыл глаза, прогоняя наваждение давних дней. Когда он впервые убил? Кто был тем демоном, что прикинулся человеком? Цыкнув, Данте сопроводил паланкин до самой гостиницы и направился в сторону кафе.

Пришло время подкрепиться да узнать нужную информацию. Часто кафе было идеальным местом для подобного, особенно в такое время. Уставшие люди, спешащие выплеснуть накопившуюся за день злость и нервное напряжение, болтали слишком много, давая повод слушать внимательно. За годы путешествий по элементарным странам Данте десятки раз убеждался, что люди совершенно не меняются, будь то разные страны или же миры.

Потому, зайдя в кафе, он рухнул за один из столиков, прислонил меч к столу. Эта деревня нравилась Данте все больше и больше. А возможно, все дело было в мире? Шиноби часто были довольно эксцентричными личностями, поэтому красный плащ, огромный тесак за спиной, тем более белые волосы — все это обыденность. Словно подтверждая его слова, в кафе вбежала розововолосая девчушка, и Данте был абсолютно уверен — это ее натуральный цвет.

Сделав заказ, Данте откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Он направлялся в Коноху не из праздного любопытства, от торговцев он слышал историю о демоненке, который их буквально изводит. разрушает лавки, ворует продукты, мелко хулиганит. Услышь такое от одного — пропустишь мимо ушей, но все больше людей поминали в путешествиях Лисье отродье, которое с каждым годом терроризирует простых жителей все сильнее.

Что толкнуло Данте расследовать эти истории более подробно? Скука? Напоминание о давно желанном агентстве по истреблению демонов? Он, наверное, и сам не смог бы ответить на этот вопрос. Финальный этап экзамена на звание Чуунина всегда был праздником, поэтому не было ничего удивительного в том, что кафе потихоньку заполнялось все новыми и новыми посетителями.

Размышляя, он вслушался в разговор пары уже подвыпивших жителей, зацепившись за вновь прозвучавшее слово «Лис».

— Слышал, что опять натворило это демонское отредье? — голос говорившего дрожал, эмоции переполняли его, видимо, выпитое саке стало тем катализатором, что наконец позволил выплеснуть накопившееся.

— Зная этого демоненка, ничего хорошего! — второй житель явно не уступал по злости первому. Он стукнул по столу опустошенной пиалой. — Почему его до сих пор терпят? На мой взгляд его давно стоило посадить в клетку! Я в свое время отмывал дом от краски несколько дней! А ведь и здоровье шалит, и продукты портятся! Гниет все!

— Согласен, говорил я дочке — не смей гулять с ним! Так пересеклась с ним в Академии, в итоге сейчас лежит в больнице, — мужчина обхватил голову руками, Данте прекрасно понимал этого разбитого человека. Что-что, а осознание потери члена семьи ему было знакомо не понаслышке. — Будь моя воля…

— Ты про дочку рассказать-то хотел? — перебил его третий голос, более спокойный, без ярости, но с большим любопытством. — Неужели дошло до полноценных нападений?

— Ну э-э… — мужчина явно замялся, сбитый с мысли, он нахмурился, помотал головой. — Нет, я хотел рассказать об огромном следе лапы, что остался рядом с госпиталем. Существо, оставившее такое, должно быть размером с гору! А рядом нашли отродье, улыбался еще, лисеныш, довольно так!

— Гора, говоришь? — все больше людей присоединялись к диалогу, такие разные эмоции, но всех объединяло одно — недовольство и... Страх? Данте втянул носом воздух, словно надеясь почувствовать эмоции, наполняющие кафе.

— А ведь и правда, — люди загомонили один за другим. — Видел я недавно на окраине деревни огромную красную гору. Прыгала с места на место, да так, что земля дрожала. Дымила еще, словно внутри нее что-то горело!

Вулкан? Данте попытался вспомнить, встречал ли он демонов с подобным описанием, но в прочитанных им документах не было ничего подходящего. Интуиция цеплялась за прыгучесть горы. Но, поразмыслив над этим вариантом, Данте понял, что ни Дагон, ни подобные ему не подходят. Жабы, но другие?

— Так это из-за демоненка у меня посуда вся слетела с полок! — женский голос, гораздо более эмоциональный, чем все мужчины. — Я дойду до Хокаге, мой муж влиятельный шиноби, меня обязаны услышать!

Жители Конохи все говорили и говорили, добавляя факт за фактом, припоминая старые обиды, приплетая уж совсем невероятные вещи. Гвалт, поднявшийся в кафе, был впечатляющим. Но среди этого шума Данте услышал тонкий девичий голосок. Тихий, и человеческий слух не заметил бы его. Но Данте…

— Наруто не такой! — возможно, девочке казалось, что ее услышат, но люди уже не замечали хоть что-то, кроме своих слов. Ярость толпы становилась все сильнее. А Данте, найдя девочку, которая пыталась перекричать толпу, вздрогнул, взглянув в бельма. Додзюцу. Измененный геном — эта девочка совершенно точно не была простой горожанкой. Возможно, именно поэтому она стала той, кто встал на сторону этого Наруто?

— Он не такой... — девочка резко встала, оттолкнула розоволосую подружку и выбежала из кафе. Последнее, что услышал Данте перед тем, как двери закрылись, была фамилия предполагаемого одержимого.

— Хината! — розоволосая крикнула подруге, но, что удивительно, не бросилась следом.

Подозвав официантку, Данте расплатился за мороженое и напитки, после чего покинул ставшее слишком шумное кафе. Ночь вступила в свои права, полная луна светила так ярко, что по улочкам было комфортно бродить и без огней кафе и фонарей. Прикрыв глаза от воспоминаний, Данте поблагодарил местных богов за то, что небо было чистым. Сейчас только ливня не хватало. Заныла грудь, рана, оставленная Мятежником, давно зажила, порезы от Ямато тоже. Но воспоминания были ничуть не легче.

— Как ты там, брат? — мир демонов забрал у Данте слишком много. Сейчас он шел по улицам, залитым лунным светом, стараясь почувствовать тот яростный привкус демонической энергии, что всегда появляется там, где довольно долго живут демоны. Ночная Коноха была не менее красива, ветер трепал листву на деревьях, создавая легкий шум, горел свет в окнах домов, наполняя уютом даже те места, куда не добирался лунный свет.

Но среди ночной тиши Данте услышал легкий, едва уловимый плач. Повторяя снова и снова слова, захлебываясь, дрожа, но продолжая говорить, словно уговаривая саму себя, на одной из скамеек плакала Хината. Темно-синие волосы ее были растрепаны от бега, она сидела, обняв руками колени, и разговаривала сама с собой.

— Почему они так уверены, что во всех бедах виноват Наруто? — погруженная в собственные мысли, она совершенно не замечала Данте, который остановился рядом.

— Привет! — Данте решил привлечь к себе внимание, чтобы не напугать ребенка. Шиноби или же обычная девочка, реакция на неожиданности могла быть весьма сильной. От крика до брошенного ножа или же куная. — Не против, если я присяду?

Хината замерла, когда услышала новый голос совсем близко, опять она пропустила все, что происходит вокруг. Сглотнув, она подняла на него зареванные глаза и пожала плечами.

— Да! Ой, то есть — нет, простите, я не против! — заговариваясь, она постепенно говорила все тише и тише. Потом, полностью засмущавшись, вообще уткнулась лбом в колени. Хмыкнув, Данте снял со спины меч и сел на скамейку рядом с Хинатой.

— Ты очень храбрая, знаешь? — Данте говорил тихо, боясь спугнуть момент.

— Храбрая? Не смейтесь, — Хината явно посчитала, что над ней смеются, в голосе слышалось недовольство. Поэтому Данте поспешил уточнить, что он имел в виду.

— А как назвать человека, способного заступиться за друга перед разъяренной толпой? — Данте посмотрел Хинате в глаза. — Так что да, я считаю тебя храброй.

Смешок Хинаты был едва слышен, а вот грустный вздох, последовавший за ним, был довольно отчетлив.

— Но вы ведь меня не знаете совершенно, да и жителей, и Наруто! — девочка уже не плакала, и Данте похвалил себя, что смог отвлечь ребенка от грустных мыслей.

— Ты права, не знаю, но это ничего не меняет, — Данте пожал плечами, нахмурился, раздумывая, и задал мучивший его весь вечер вопрос: — А кто этот Наруто? Не каждый день встретишь столько «лестных» слов о человеке.

— Наруто, Наруто, — девочка засмущалась, и Данте, улыбнувшись осознал, что Хината к Наруто чувствует далеко не простые чувства. — Наруто, он как стрела, целеустремленный, яркий и такой добрый.

Данте хмыкнул, слишком уж различались слова этого ребенка и толпы разъяренных взрослых. Что-то еще скрывалось за таким отношением.

— Наруто просто хулиганит! Я считаю, что он делает это, чтобы его заметили, — Хината слабо, грустно улыбнулась. — Он совсем один. Взрослые запрещают нам гулять с ним, называя демоном, называя Лисом.

— Лис! Вот что-то вертится на языке, а вспомнить не могу, что это за Лис-то такой и при чем здесь твой друг? — Данте нахмурился, потер подбородок, отметив пробивающуюся щетину.

— При чем здесь Наруто, я тоже не знаю. Но Лис — Девятихвостый демон, что напал на Коноху больше десяти лет назад. Я про этот случай тоже слышала со слов отца. Тогда погибли многие, остались сиротами не меньше. Наруто один из них.

— Но… Не понимаю. Надеюсь, хоть вы поймете. — Хината покачав головой, задумчиво посмотрела на луну. — В любом случае мне пора идти, отец будет волноваться, да и завтра важный день. Кстати!

Лицо ее разгладилось, впервые за разговор она улыбнулась по-настоящему открыто. Мысль, пришедшая ей в голову, явно доставляла Хинате удовольствие. Поэтому Данте ободряюще улыбнулся, прося не томить его ожиданием.

— Завтра ведь финальный этап Чуунин Сэнбацу Шикэн, а значит, вы своими глазами сможете взглянуть на Наруто. Вы его точно узнаете по рыжему костюму и светлым волосам. Он будет сражаться с моим кузеном Неджи! — Хината потерла грудь, поморщившись. Потом все же побежала в сторону дома.

Ночь уже давно вступила в свои права. Данте остался совершенно один, некоторое время он сидел на лавочке, пытаясь уложить в голове всю информацию, накопленную за день. Наруто сирота, но были ли у него родители до нападения?

В родном мире Данте, таком далеком и ином, была легенда о коварных духах, что могут принимать облик человека. Кицуне — лисы-оборотни. Возможно, именно им и был Наруто. Возможно, тогда, больше десяти лет назад, этого монстра победили, пленили в человеческом облике, лишив всех сил.

Данте понимал, что первая же теория не может оказаться правдой, но слишком гладко ложатся факты. Данте не знал, на что способны жители Конохи, но запечатывающие техники были в этом мире на уровне. Если уж они с помощью печатей могут оружие в свитки прятать, то что уж говорить про духов, которых ловили и родном мире Данте.

Вздохнув, он поднялся и направился в сторону гостиницы, завтрашний день обещал быть чертовски долгим, но, по крайней мере, в отличии от сегодняшнего, более насыщенным на события. Удача в этот раз была на стороне Данте, не было нужды разыскивать парня по всей деревне, завтра он сам покажет себя миру. А Данте будет наблюдать, а вот потом…

Дикий крик разорвал ночную тишину и вырвал Данте из собственных мыслей. Он дернулся, запахло смертью. Данте чувствовал кровь, пролившуюся под луной. Он тут же бросился в сторону, откуда раздался крик. Из-за набранной скорости Данте постепенно превращался в смазанную алую тень.

Чем ближе он становился к источнику крика, тем ярче чувствовалось демоническое присутствие. Ночь перестала быть томной. Кто-то решил сразиться в свете луны перед финальными сражениями?

Данте чувствовал, что завтра турнирная сетка изменится. Оттолкнувшись от парочки стен, он запрыгнул на крышу в момент, когда с нее уже практически стекла кровь. Ошметки мяса и костей — все, что осталось от человека, решившего бросить вызов неизвестному демону.

Втянув носом воздух, Данте выругался. Здесь явно был демон, но сейчас его образ был зыбок, и если бы Данте пришел сюда чуть позже, мог и совсем не заметить яростный привкус. Что могло сотворить такое? Кицуне подобным не занимаются, по легендам разных миров они — мастера иллюзий, и совершенно точно не будут задействовать грубую силу.

— Да что здесь творится, — Данте огляделся, стараясь понять, наблюдает ли кто за ним. Все же гость деревни в компании трупа должен вызвать у местного аналога полиции множество вопросов. Поэтому поспешил покинуть крышу как можно скорее. Если демон начал убивать — времени осталось чертовски мало. Слишком дуреют они от крови, сорвавшись раз, потом не могут остановиться. Подобное он встречал не раз и не два. — Почему мне кажется, что время утекает сквозь пальцы словно песок?

Предчувствие опасности резко ударило по нервам. Данте выхватил меч, в последний момент отразив нападение. Удар был такой силы, что Данте протащило по крыше, оставляя от ног борозды в керамической плитке. Усмехнувшись, он крутанул мечом, одновременно с тем пытаясь понять, кто же его противник.

Ощущение демонического присутствия стало ярче, но оно было иным. Новое действующее лицо сейчас замерло напротив Данте: черный полуплащ, скрывающий доспехи, отливающие металлом в лунном свете. Ветер сбросил с головы капюшон, открывая алую маску Они. Полностью скрывающую лицо.

— Смотрю, не я один сегодня гуляю под луной? — Данте улыбнулся и приготовился к атаке. Стойка Мастера меча, готового в любой момент сорваться с места. Лезвие Мятежника слегка светилось в свете луны.

— Чувак с огромным мечом рядом с трупом одного из финалистов экзамена, — пусть голос и был приглушен маской, но даже так Данте услышал в словах насмешку. — Скажешь, что это совпадение?

— Абсолютно верно! — Данте улыбнулся и начал двигаться по кругу. Пусть собеседник не спешил бросаться в драку, но слова — это лишь слова. Вспомнился раздражающий Шут, встретившийся им в Темен-ни-гру, тот тоже любил поболтать перед боем. — Гуляю я по Конохе, любуюсь пейзажами, а тут крики и труп. Уже можно поставить оценку вашей деревне или еще рано?

Смешок был ему ответом. Данте настороженно рассматривал огромную каменную руку, которой был нанесен удар. Вполне возможно, его удар бы не убил, но вырубил точно, да и сейчас на него не спешат нападать, но расслабляться рано. Тем более после того, как Данте поймал блик от Хитай-ате с изображением листа.

— А вы, получается, проверяющий?

— О, нет-нет, я просто путешественник! — Данте не видел лицо собеседника, но воображение успорно дорисовывало ухмылку. — Так вот, если ты позволишь мне продолжить, мистер Они-сан, то, возможно, узнаешь достойна ли твоя деревня пяти звезд!

— Хороший проверяющий должен представиться перед оглашением оценки, — названный Они-саном вытащил из ножен катану, в отличие от его правой руки, левая была человеческих пропорций. — Только помни, проверяющий-сан, твой ответ мне может совсем не понравиться.

— Ах, где же мои манеры, меня зовут Данте. И я ставлю вашей деревне три звезды! Мороженое вкусное, улицы красивые, но жестокое убийство демоном одного из участников... — Данте был готов. Едва услышав про демона, Они-сан бросился в атаку. Ночь становилась с каждым мгновением все интереснее.

Резко сократив дистанцию, Они нанес колющий удар. Слишком быстро для такого массивного тела. Лишь в последний момент Данте смог отбить лезвие катаны. Используя инерцию, Данте вложил силу в удар и контратаковал сверху вниз. Верный Мятежник гудел в руках, словно рвался в бой. Но Они и не думал сдаваться. Используя каменную руку в качестве щита, он вновь и вновь атаковал Данте. С каждым мгновением Они вкладывал в удары все больше сил, постепенно тесня Данте к краю крыши.

— А ты неплох, — Данте рывком ушел из-под удара, превратившись в смазанное пятно. Они стал неприятным противником, но до мастерства и скорости Вергилия — брата Данте — ему было далеко. — Но скажи мне, Они-сан, ты так стремишься убить меня или мы уже закончим играть?

— Могу сказать то же самое! Я чувствую твою кровь, Данте-сан. Возможно, я и ношу маску Демона, но как мне тогда назвать тебя? — подбросив меч, Они одной рукой сложил печать тигра и выдохнул в сторону противника мощный поток пламени. Понимая, что не сможет уйти от атаки, Данте в последний момент выставил перед собой щит из демонической энергии, впитывая огонь и готовясь контратаковать. — Вот ты и показал себя! Сам сказал — жестокое убийство было совершено демоном, и именно его я сейчас вижу перед собой.

— Ох, Они-сан, как же вы можете говорить такое, — Данте резко исчез. Появившись перед противником, он нанес удар кулаком в скрытое маской лицо. Треск, раздавшийся в наступившей после его слов тишине, был гораздо громче чем предполагалось. Неизвестный Данте материал маски, хоть и защитил лицо Они-сана, но сам не выдержал. На крышу посыпались обломки, открывая красное лицо и желтые, демонические глаза. Спрятать на самом виду — за бутафорским изображением Они, скрывался настоящий демон.

Сражение замерло, пламя давно погасло. Словно вместе с сражением замерло само время. Двое стояли друг напротив друга, так близко, что казалось, еще мгновение — и они вцепятся друг другу в глотки, ведь именно так поступают демоны. Но сегодняшней ночью все было иначе.

— В Конохе действительно есть демон, жители были правы, но это далеко не Наруто-кун, верно? — положив меч на плечо, Данте по-птичьи наклонил голову набок. Представшее перед ним существо не было человеком, но черты демона и людского рода были в нем настолько переплетены, что смотрелись даже гармонично. — А ты рога спиливаешь?

Они втянул носом воздух, словно наслаждаясь свободой от маски. После чего сплюнул: рога его действительны были спилены.

— Странно, что ты не рогатый. Мне выбить из тебя информацию силой, или скажешь, зачем убил Досу? Он хоть и был той еще мразью, но подобной смерти ему никто не желал!

— О, так значит его звали Досу? — Данте окончательно убрал меч, наконец-то Они-сан был готов к диалогу. Сражение было скоротечным, но Данте слишком хорошо понимал: если бы его хотели убить — сейчас бы они не разговаривали.

— Не переводи тему, Данте-сан! — Они вытащил воткнувшийся в крышу меч и убрал его в ножны. Сейчас он все больше напоминал дознавателя, хотя на первый взгляд был самым обычным громилой.

— Учусь у тебя, Они-сан. Но если ты настроен серьезно, то слушай, — Данте бросил взгляд на массу костей и мяса, совсем недавно бывшую Досу. — Когда я пришел сюда, здесь кроме трупа никого не было. Но я почувствовал присутствие демона. Не ты, ты пахнешь, ощущаешься иначе. Возможно, это некий Наруто Узумаки, которого называют демоном? — Они дернулся, видимо, тоже был знаком с Наруто лично и не разделял мнение жителей деревни об этом пареньке. Но ничего не сказал.

— Но я сразу отмел этот вариант, кицунэ действуют иначе, — Данте покачал головой. Судя по твоей реакции, про Наруто ты что-то знаешь, но мне не скажешь…

— Не лезь к Наруто. Ты прав, это не он, — Данте лишь пожал плечами. Убивать ребенка, особенно без веских поводов, он не собирался.

— Тогда ищите неучтенного демона, раз их в Конохе так много, — Данте выделил предпоследнее слово. Коноха с каждым часом продолжала преподносить сюрприз за сюрпризом. — Что-то намечается, Они-сан, я чувствую это очень отчетливо, уж поверь интуиции полудемона, раз не чувствуешь сам. А сейчас, извини, но я вынужден сказать «Adios, amigo!»

Помахав рукой и усмехнувшись на брошенное в спину «Позёр» , Данте направился в сторону гостиницы. Перепрыгивая с крыши на крышу, он с удовольствием отметил разницу в постройках деревни шиноби и обычных городов. Здесь изначально строилось все в расчете на удобство для шиноби, и это было заметно сразу.

Ворвавшись в гостиницу, Данте с наслаждением упал на мягкую кровать. Слишком давно он нормально не высыпался, и даже сейчас, после такого насыщенного дня, мысли его были далеки от удобства подушки и хорошего обслуживания.

— Завтра все изменится, жаль, что интуиция иногда вопит с опозданием… — погруженный в собственные мысли он так и не заметил, что уснул.

Утро началось с пения птиц за окном и шума толпы, что двигалась сейчас в сторону арены. Многие торопились поскорее занять свои места, до финальных боев оставалось всего несколько часов.

Встав, Данте потянулся и через некоторое время все же вышел под палящее солнце, практически сразу же смешавшись с толпой. Прибывшие в Коноху люди были достаточно ярко разодеты, так что Данте в красном плаще быстро стал частью пестрой массы.

Возбуждение, предвкушение и азарт. Многие делали ставки на бои и сейчас предвкушали хороший выигрыш, иные же просто стремились насладиться хорошим зрелищем, третьи — решить, стоили ли шиноби Конохи таких денег, что запрашивают у заказчиков за миссии.

— Теучи-сан, вы не видели Наруто? — Данте прислушался, возможно, сейчас он узнает, где же такой «известный» ребенок.

— Доброго утра, Сакура, Наруто планировал прогуляться перед боями, так что если ты хочешь его догнать, то сейчас он идет в сторону выхода из деревни!

— Спасибо за информацию, Теучи-сан, — Данте хмыкнул, полностью согласный.

Развернувшись он направился в сторону врат, надеясь успеть перехватить парня и пообщаться с ним перед боями. Идти против общего движения всегда сложно, особенно в день, когда нервы каждого жителя этой деревни на пределе. Но на этот раз Фортуна была на его стороне, и, перемещаясь верхними путями, он практически сразу заметил пшеничные волосы и настолько яркий оранжевый костюм, что не осталось сомнений — носит его маленький лисенок.

Наблюдая за тем, насколько поразному к Наруто относятся люди, Данте не мог прогнать мысль, что это ненормально. Не может часть людей так ненавидеть человека. Это было не личное отношение, словно люди когда-то давно вбили себе в голову что-то, связанное с парнем, а после так и не научились видеть самого Наруто, а не придуманный кем-то образ.

Ненавидеть образ легко и сложно одновременно, к сожалению, если дело касается толпы, то переубедить ее становится практически невозможно. Из размышлений Данте вырвали голоса двух мужчин, что преградили Наруто дорогу.

— Слушай, пацан, ты должен проиграть свой бой! — они явно не считали Наруто опасностью. Еще одна деталь в копилку того, что лишь жители Конохи что-то знают о Наруто.

— Да, — второй вытащил меч из ножен и кровожадно улыбнулся. На подобную пантомиму Данте поморщился. Перед ним были не шиноби, да даже не головорезы, лишь тупые громилы, решившие поиграть на ставках. — Наш босс поставил очень крупную сумму денег на победу Неджи Хьюга. И мы не намерены полагаться на удачу!

Вспомнив, о чем говорила Хината, Данте усмехнулся: по ее словам, Наруто никогда не сдавался, так что исход подобного предложения был предсказуем, но какой же это удобный повод познакомиться. Оттолкнувшись от крыши, Данте прыгнул в сторону говоривших, приземлившись ровно между Наруто и шантажистами.

— О, привет, парни, а вам не кажется, что нападать на маленьких нехорошо? — Данте медленно начал доставать меч из ножен, давая насладиться возможным противникам его размерами. — Может, вы, как хорошие песики, отнесете своему боссу весточку от меня?

— Да как ты... — договорить слишком непонятливому мужику не дал меч, прислоненный лезвием к его горлу. Мужчина сглотнул, да и второй явно понял, что с ними не собираются долго болтать.

— Мужик, ты это, успокойся, да, — за бравадой и угрозами ребенку скрывались откровенные ничтожества. Голос говорившего дрожал, словно это его шеи коснулась холодная сталь. — Мы все поняли, да, убери меч, а!

— Да я и сам мог с ними разобраться, даттебайо! — голос у Наруто и впрямь оказался излишне громким. — Я никогда не сдаюсь! Таков мой путь ниндзя!

— Вот и замечательно, и эти парни сейчас побегут к своему нанимателю передадут ему наши слова, — Данте повернулся к Наруто и ободряюще улыбнулся. — Прогуляемся?

Обогнув застывших в ступоре шантажистов, Данте и Наруто направились в сторону леса. Некоторое время они шли молча и каждый думал о своем. И если Данте с любопытством поглядывал на Наруто, то тот делал вид, что идет в одиночестве.

— Слушай, дядя, а ты вообще кто? — не выдержал и задал вопрос Наруто, когда они с Данте наконец-то остались одни. Узумаки с подозрением смотрел на него, явно не готовый вести диалог с человеком, которого только что увидел.

— О, я Данте! Странствующий мечник!

— Хм, я вот недавно встретил одного странствующего отшельника. Так извращенец оказался редкостный! — Наруто нахмурился, после чего, что-то для себя решив, помотал головой. — В любом случае это было круто, Данте-сан. Мне бы не хотелось тратить силы перед боями, говорят, Неджи серьезный соперник.

— А я в Коноху только вчера прибыл, так что мало что знаю, но про тебя и Неджи слышал от Хинаты… — договорить Данте не дала полыхнувшая от Наруто демоническая ярость. В единый момент этот излишне крикливый, но все же безобидный ребенок изменился. Зарычав, он с силой сжал кулаки, упоминание Хинаты и Неджи в одном предложении вызвало в Наруто гораздо больше эмоций, чем Данте мог предполагать.

Наруто остановился как вкопанный и некоторое время рассматривал свои вдруг заострившиеся ногти. Тяжело дыша, он старался успокоиться, медленно сжимая и разжимая кулаки. Поморщившись от боли, когда ногти все же впились в кожу, Наруто начал говорить.

— Месяц назад Неджи едва не убил Хинату. Он снова и снова продолжал бить ее, а она, — Наруто посмотрел на небо и сглотнул. — Она продолжала сражаться, повторяя те слова, которые я ей сказал. «Я никогда не сдамся, таков мой путь шиноби». А он бил пусть не родную, но все же сестру до крови, до отказа внутренних органов, и тогда…

— Ты пообещал, что убьешь его? — Данте понимающе кивнул.

— Не убью, но буду бить, пока мозги не встанут на место. А свои обещания я не нарушаю, — Наруто кивнул, посмотрел вдаль и, радостно улыбнувшись сорвался с места. Сбегая от неприятной темы, а возможно, действительно настолько быстро переключившись на противоположные эмоции. — Хината!

Данте посмотрел и улыбнулся. Действительно Хината, днем она казалась более хрупкой, да и на Наруто среагировала как-то странно, смущенно улыбнувшись и что-то пролепетав. Кардинально отличаясь от той храброй девочки, что решила пойти против пьяной толпы.

Данте не спешил мешать их разговору, это было слишком личным. Как он и предполагал, Наруто чертовски много значил для Хинаты. И его слова затронули что-то очень глубоко в ее душе, раз она снова и снова кидалась в бой, который закончился больницей.

— Я считаю, что ты очень сильный, Наруто, и благодаря тебе я стала лучше, я верю, что ты сегодня победишь, — этот ребенок видел в Наруто луч солнца, а вот остальные — демона, а Наруто отвечал им взаимностью.

— Ты считаешь меня сильным, но это не так. Я часто все только порчу. Веду себя грубо, потому что нервничаю. В глубине души я чувствую себя обычным неудачником! — Наруто опустил голову и практически шептал. Слова Хинаты задели его, сковырнули старую рану, спрятанную так глубоко в душе, что и сам Наруто страшился ее трогать.

Подойдя к детям, Данте потрепал Наруто по волосам, отвлекая от грустных мыслей и возвращая на бренную землю. Хината явно узнала его, и, поздоровавшись с ней в ответ, Данте решил поговорить с Наруто откровенно.

— Наруто, знаешь, все мы разные, кто-то хорошо готовит, а кто-то мастерски владеет мечом, — Данте понимал, что выбрал не самое лучшее сравнение, но поделать с собой ничего не мог. — Понимаешь, у каждого есть своя сила, и возможно, если тебе кто-то сказал, что ты неудачник или демон, стоит согласиться, а после показать всем, на что способны неудачники и тем более демоны.

— Наруто! — Хината явно была согласна с Данте. — Ты даже если проигрывал, ты снова вставал и пробовал снова и снова. Неудачник? Данте-сан правильно сказал, неудачники не так просты, каждая неудача — это еще одна ступенька к победе!

— А если тебя назвали демоном не за красивые глаза, а за силу? — Данте присел на корточки и заглянул в такие же голубые глаза Наруто, как и его собственные. — То стоит показать им эту силу. Главное, помни, ты владеешь силой, а не она тобой.

— Откуда вы… — Наруто, распахнув глаза смотрел на то, как голубая радужка Данте вдруг запылала, и на краткий миг между синевой неба и чернотой бездны мелькнуло пламя Джигоку.

— Я чувствую, ты человек, Наруто, и ты же — Демон. Так прими себя таким, какой ты есть! А сейчас, думаю, нам всем пора отправиться в сторону Арены. Скоро у тебя будет возможность показать всем жителям, на что ты способен!

* * *

Первое, что испытал Наруто, когда из глаз Данте-сана на него взглянула бездна, — страх. Яркий ужас, который тут же был задавлен яростью Лиса и уверенностью Наруто в том, что демон, стоящий перед ним, не причинит вреда. Сердце бешено колотилось, ему было тесно в груди, но почему-то вера в слова Данте-сана стала той песчинкой, что окончательно убедила Наруто, что он победит.

— А еще клан Узумаки часто называли демонами! — Хината нахмурилась, стараясь вспомнить что-то еще из академического курса истории, но потом покачала головой. Признавая, что больше ничего не знает.

— А ты полон сюрпризов, пацан! — Данте подмигнул и, подавая пример, направился в сторону Конохи. — Пойдем, покажешь всем, на что способны настоящие демоны! Ведь говорю как полудемон, мы способны на многое, но ты, главное, оставайся и человеком, идет?

Настоящие демоны? Все годы, которые Наруто себя помнил, он был изгоем среди жителей деревни, десятки, сотни раз он слышал в свой адрес такие пугающие слова — Демон, Лис. Он не знал, что это значит, отвечал пакостями, а потом, потом он узнал, что значат эти слова. В нем был заперт демон, убивший многих жителей деревни, убивший его родителей и Ируки.

А теперь выясняется, что его клан — пусть от него и остался только он — называли демонами. Запутавшись в собственных эмоциях, Наруто шел рядом с Хинатой и даже не сразу заметил, что к ним присоединился Киба. Слишком многое значили для него слова Данте. Незнакомца, который принял самого себя. Он не боялся Наруто, потому что сам был демоном, или же он хотел, чтобы Наруто принял себя?

Время утекало сквозь пальцы, и, стараясь разобраться в собственных мыслях, Наруто не заметил, как вновь оказался в подсознании, коридоры печати были все так же заполнены водой, но на этот раз помещение изменилось, освещение стало ярче или же коридоры шире, но итог один — клетка, а за ней демон. Беснующийся, яростный сгусток чакры, Девятихвостый демон Лис. Сейчас Наруто видел его полностью, а не только глаза, спасительная тьма не скрывала ни зубы, ни когти. Ни тем более хвосты.

— Человечишка, ты все же пришел за моей силой, — голос Кьюби был подобен грому. В голосе, его кроме ярости, Наруто с удивлением услышал удовлетворение. Словно ждал он этого момента все эти годы.

— Нет, я пришел поговорить! — Наруто смотрел снизу вверх, стараясь понять, как жители Конохи видели в его тщедушном теле эту гору. Которая была никак не меньше жабьего босса Гамабунты. — Они говорили, что я демон, но я человек. Они боятся тебя, но при этом избегают меня. Как бы ни было, но мы с тобой один человек.

— Ха-ха-ха! — Наруто впервые слышал, как Лис хохочет, неужели хвостатые звери по эмоциям столь мало отличались от людей? Захлопнув пасть у самой клетки, показав Наруто, насколько он меньше лиса, Кьюби улыбнулся, пусть улыбка эта была больше похожа на оскал. — Меня заперли в тебе, ты рос, живя моей чакрой. Я был с тобой с рождения и до рождения тоже, ты мой, Наруто Узумаки. Но разве ты хочешь быть полудемоном?

— Я хочу быть Хокаге. — Наруто твердо посмотрел в глаза Кьюби, пусть каждый из узких зрачков зверя был больше, чем весь Наруто, но это ему ничуть не мешало. — Я не выбирал, кем родиться, я не выбирал, куда запрут тебя, но ты часть меня. Ничуть не меньшая, чем я сам. Возможно… Пора признать это. Я клетка, но не тюремщик.

— Ты ребенок, Наруто, — Лис вздохнул. — Букашка, которую разорвет даже одна девятая моей силы, но если ты готов принять себя, то я дам тебе чакру, но помни. Если ты не сможешь с ней совладать, я займу твое тело, а потом…

— Я услышал тебя, Лис.

— Наруто! Ау, Данте вызывает Наруто, прием, вы прибыли в пункт назначения! — проморгавшись, Наруто вдруг отчетливо осознал, что все это время двигался на автомате, не отвечая на вопросы и не реагируя на события. Слишком погрузившись в разговор с девятихвостым. — Ты в порядке, парень?

— Да. Теперь да, спасибо, Данте-сан! Приглядите, пожалуйста, за Хинатой и Кибой, а мне нужно выполнить обещание, — Наруто вскинул кулак, после чего поспешил на арену.

Сейчас собрались практически все. Трибуны были заполнены, зрителей было так много, что от пестроты одеяний рябило в глазах. С самого первого экзамена финальный этап считался праздником. Сегодня решится многое. Поэтому Наруто должен был показать все, на что был способен.

Некоторое время они стояли молча, чувствуя, как сердце бьется в груди, отсчитывая мгновения до начала экзамена. Турнирная сетка изменилась, Наруто с удивлением узнал, что Досу нашли мертвым. Видимо, не одному ему не спалось этой ночью. Осознание того, что каждый из них может умереть, больно резануло по восприятию. В свете подобного знания отсутствия на арене Саске стало тревожным.

Но никто и не думал ждать опаздывающих, бой Учихи был далеко не первым, поэтому не было ничего удивительного в том, что начать решили без него. И это значило, что мгновение истины настало.

— Первый бой: Наруто Узумаки против Неджи Хьюга. Остальных прошу покинуть площадку, — голос нового судьи разнесся по стадиону. — Готовы? Начали!

Толпа замерла в ожидании, слишком хорошо они знали репутации Неджи — гения своего клана, лучшего из прошлого выпуска и чертовски сильного генина. Наруто же был для многих темной лошадкой. И лишь жители в страхе и ненависти осознали, что сейчас Демоненок-лис будет сражаться.

— Сдавайся, неудачник, ты проиграл, как только тебе выпало сражаться против меня, — за месяц, который прошел с прошлого этапа, Неджи мало изменился, все такой же напыщенный индюк. Сейчас он встал в стойку Джукена, заставив Наруто рычать, слишком ярки были воспоминания, как после ударов Хината заходилась в болезненном, кровавом кашле. — Твоя судьба…

Наруто бросился на врага, напитав чакрой тело, он постарался нанести удар, но промахнулся, а после Неджи контратаковал — болезненные тычки пальцами, страшные не болью. Джукен — стиль клана Хьюга — был опасен не силой, Бьякуган видел точки выхода чакры их тела и каждый удар нарушал работу организма. Наруто призвал теневых клонов, разделив чакру между ними, одновременно с этим постаравшись выработать тактику, которая позволит ему победить.

Разорвав дистанцию, Узумаки окинул взглядом поле боя и с удивлением обнаружил, что как бы клоны ни атаковали, Неджи реагировал на нападения, словно видел их. Видел их везде, спереди и сзади, сверху и снизу.

Пуф, пуф, пуф. Арену заволокло дымом. Удары Хьюги разрушали клонов слишком быстро, нарушая ток чакры в искусственных телах, он высвобождал всю заложенную в них энергию. И на этом Наруто вполне мог сыграть. Чтобы видеть тенкецу, нужно видеть чакру, а чакры сейчас в тумане было слишком много. Наруто припал на руки, словно на лапы, после чего буквально выстрелил собой туда, где он ощущал запах Неджи. Человек был на такое не способен, но Наруто уже понял — он не человек.

Один удар, набрав, как ему казалось, достаточную скорость Наруто нанес удар в голову Неджи, к сожалению, тот смог уклониться в последний момент. Массивный ботинок чиркнул по коже, не ударив, но сбив со лба Хитай-ате. Открывая странную, зеленую вязь.

На мгновение Неджи замер, шокированный произошедшим, а потом буквально взорвался множеством ударов. Наруто понял, что чувствовала Хината, когда отказали руки, сжалось сердце, а Неджи все продолжал и продолжал наносить удары. Шестьдесят четыре удара Небес. Техника, что способна убить. От силы последних четырех ударов Наруто протащило по земле, словно сломанную куклу. Но, перестав ощущать собственное тело, Наруто и не думал сдаваться.

— Экзаменатор, мы закончили, но я убью его, если он встанет. Прошу снять…

— Ты слишком много болтаешь! — Сплевывая кровь, Наруто пытался опереться на непослушные руки, чувствуя, как разрываются мышцы,чакра пропала, словно ее не существовало, такой слабый ребенок.

Неджи что-то говорил, но Наруто его уже не слышал, слишком громко шумела в ушах кровь. Стук сердца набатом отдавался в висках, словно колокол в пустом здании. Лишь тело, не более чем пустой сосуд. Засмеявшись пришедшему на ум сравнению, Наруто не заметил, как вновь перебил своим смехом Неджи.

— Я, Неджи Хьюга, я член побочной ветви! Но не смей, не смей перебивать меня, неудачник! — Неджи дрожал, от переполняющей его ярости. — Я родился с печатью, которую не выбирал, я живу с ярлыком, который навесили насильно. Я лишь существо, не человек, запертый в клетке собственным кланом. Хотя о чем это я. Такому как ты меня никогда не понять. Твоя судьба — умереть. Так прими же ее с честью!

Наруто, превозмогая боль, встал опершись на все четыре конечности. Подобно дикому зверю он оскалился, продемонстрировав противнику клыки.

— Ты несешь чушь, пафосную и мерзкую чушь, — чакра Кьюби разрывала закупоренные тенкецу, с болью принося силу и наслаждение. — Говоришь, ты родился с печатью на лбу? Что ж, позволь показать тебе, что такое печать демона.

Наруто чувствовал, как красная чакра Курамы обволакивает его тело, как обжигает и тут же лечит. Концентрация ее была такой высокой, что постепенно каждый зритель смог увидеть ее собственными глазами. Наруто оскалился, чувствуя, как удлинились клыки, когти впились в площадку. А в белых глазах Неджи плескался ужас. Втянув этот сладостный запах носом, Наруто сорвался с места, практически сразу преодолев свой старый предел скорости. Образ его смазался, исчез, чтобы через мгновение возникнуть возле соперника. Удар снизу вверх, подбрасывающий Неджи на пару метров.

Прыжок следом, схватить противника за ногу и буквально швырнуть его в стену арены. Наруто бежит за ним на четвереньках, с каждым мгновением все сильнее уподобляясь Лису. Но цель еще не достигнута. Неджи еще может стоять на ногах, он уже выбрался из стены и стоял, шатаясь, но упорно продолжая отрицать действительность.

— За Хинату и за судьбу, — Хьюга успел увидеть кулак, летящий в лицо, но разбитое тело не успело среагировать на сигналы мозга. — Сломай судьбу, или я снова сломаю тебе нос, придурок.

Наруто смотрел на окровавленное лицо Неджи, чувствуя, как ярость постепенно успокаивается. На этот раз Кьюби не спешил захватывать его тело, наслаждаясь эмоциями и мгновениями единения. Пока еще короткими, но такими яркими. Чарка впитывалась в тело, залечивая раны, а Наруто радостно улыбался приветственным крикам толпы. Его заметили, его увидели, за него были рады.

Наруто чувствовал направленные на него эмоции, слышал, как беснуется толпа, он вместе с тем ощущал чье-то присутствие, родное и знакомое, но и новое. Демоны, теперь Узумаки Наруто был одним из них. Вскинув кулак после слов о его победе, Наруто нашел Данте, а после перевел взгляд на ложе Хокаге. Встретившись взглядами с стариком Сарутоби и АНБУ в маске Они. Пламенные глаза в прорези маски были ему ответом.

— Так вот какой ты, Они-сан! — радостно улыбнувшись, Наруто направился на трибуны, его следующий бой будет ой как нескоро, нужно было поговорить с Данте-саном и узнать, неужели Казекаге и Гаара тоже одни из них?

Шум толпы внизу был поистине грандиозен. Они, в среде АНБУ прозванный Красным, в который раз отметил для себя — насколько же людьми легко управлять. Совсем недавно большинство из них ненавидели Наруто, но стоило дать им зрелищ, и вот они беснуются после хорошего шоу. История Чуунин Сэнбацу Шикэн была полна крови и смертей. Они помнил, как когда-то в Тумане один из экзаменов закончился полным провалом, когда Момочи Забуза вырезал всех. Человек стал демоном для того, чтобы люди поняли цену жизни.

Мир, в который Они попал много лет назад, стал для него домом, кровавым, постоянно воюющим домом. Военные столкновения происходили с завидной регулярностью, поэтому нынешний экзамен на чуунина был так важен. Впервые за историю столько различных деревень встречаются вместе, стремясь не резать друг другу глотки, а сражаться.

Вспомнив слухи, ходившие о приемном отце, Красный скривился, радуясь, что маска надежно скрывает эмоции. То, что Коноха стремится защитить своих генинов, многие считали проявлением слабости. Но разве может быть иначе? Воля Огня вела Красного, сколько он себя помнил. Отец часто рассказывал историю Конохи, историю его учителей и учеников. Десятков и сотен людей, которые были готовы умереть, но защитить дом, друзей и семью.

Поэтому иной уклад жизни казался Красному дикостью. Сейчас, когда Сарутоби Хирузен, прозванный за накопленные знания Профессором, следил за боем Шикамару из клана Нара, его приемный сын размышлял о событиях прошедшей ночи. Убийство Досу и Хаяте были очень плохим предзнаменованием. И если по Досу никто в Конохе горевать не собирался, то тело Хаяте, найденное под утро, взбудоражило многих. Красный чувствовал, что времени оставалось все меньше с каждым мгновением. Слишком много самых разномастных людей собрались сейчас внутри стен Конохи. Замечательное время для нападения.

Одним из гостей был Данте. Странный полудемон, который оказался рядом с телом Досу этой ночью. Сражение с ним было скоротечным, но слишком показательным. Прошлой ночью ни один из них не собирался убивать, и Красный, бросив взгляд на трибуны, с удивлением отметил, что Наруто подошел после боя именно к Данте, сидящему рядом с Хинатой Хьюга. Именно в этот момент Наруто что-то оживленно рассказывал Данте — видимо о том, что чувствовал, используя силу демона. Усмехнувшись Красный уже хотел продолжить следить за боем Шикамару и дочери Казекаге, но в последний момент заметил, как Наруто загибает пальцы, показывая на совершенно разных на первый взгляд людей.

Красный нахмурился, стараясь прочитать диалог по губам, но одновременно с ним Наруто ткнул пальцем в себя, Данте, самого Красного, а потом… От осознания дальнейшего волосы у Красного встали дыбом. Наруто чувствовал полудемонов, гораздо сильнее, чем он сам или Данте. Ведь мечник казался удивленным не меньше него. Вот он показал на комнату наблюдения, где ждали своей очереди другие участники. Среди которых находился сын Казекаге — Гаара, но в следующее мгновение парень неуверенно нахмурился, после чего вновь показал на ложу Каге, но почему, ведь кроме Красного здесь демонов не было, или…

— Казекаге, Данте, почему Казекаге ощущается так странно? — Красный постарался не выдать своего волнения. Слишком невероятной была догадка о том, что Казекаге не тот, за кого себя выдает, а если так, то Гаара…

Досу умер от сдавливания, почему же они не заметили этого сходства, когда нашли тело? Несколько подобных смертей уже случались — месяц назад, среди генинов, что навечно остались в Лесу Смерти. Песчаная гробница, казнь для тех, кто посмел напасть на Гаару.

Данте встретился взглядом с Красным, бросил заинтересованный взгляд на Казекаге и, встав, тут же куда-то направился. Наруто наконец заметил, что бой закончился, и начал подбадривать появившегося Учиху. Сердце бешено колотилось, Красный с сожалением понял, что они не успели. Момент истины настал слишком быстро.

Запахло безумием. Гнилостный демонический привкус заполнил арену. Пение птиц, рев раненого демона в ответ. Саске Учиха смог достать Гаару. А дальше события понеслись вскачь, слишком быстро, чтобы иметь возможность адекватно среагировать. Красный стал живым щитом для отца, принимая кунай на свою каменную руку. Трибуны затихли, площадное гендзюцу погрузило практически каждого в сон. И в тот же миг до Арены донесся звук взрыва. Нападение на Коноху началось.

Казекаге смеялся, впервые за встречу проявляя настолько яркие эмоции. Смотря на Красного и Хирузена желтыми глазами с узким зрачком, он снова и снова заходился в хохоте, словно окончательно сошел с ума. И если Красный пытался вспомнить, где он мог слышать подобный смех, то Хирузен, напротив, замер в оцепенении узнавания.

— Так значит, ты смог вернуться? — жестом отдав команду следовать за ним, Хокаге запрыгнул на крышу. Красный следовал за ним по пятам, понимая, что оставлять отца одного — подписать ему смертный приговор. Данте не зря говорил ему слушать интуицию, и сейчас Красный следовал ей неукоснительно. Казекаге прыгнул следом. И в то же мгновение практически всю крышу накрыл барьер Фиолетового Пламени. Нападающие продумали все до мельчайших деталей. Сейчас они оказались заперты вдвоем против врага, без возможности уйти, но и он оказался заперт с ними. Красный настороженно следил за действиями противника: если его присутствие и было предусмотрено, враг ничем не выдавал своих эмоций. Он был один против двух, но ничуть не волновался. Настолько уверен в собственных силах или припрятал еще один козырь в рукаве?

— На этот раз вы не сбежите, учитель, и Анунг ун рама наконец-то примет свою судьбу! — Красный, нахмурившись, переводил взгляд с Казекаге на отца, пытаясь понять о чем идет речь. Отец явно понимал, о чем говорит противник, слишком ярко он реагировал на слова Казекаге. А тем временем враг схватил себя за лицо и начал отдирать кожу. Лицо его исказилось, Красный осознал, что это не маска. Неизвестный действительно убил Казекаге и натянул его кожу на свое лицо. Но сейчас с каждым мгновением Красный видел, как проступает истинное лицо врага. Бледная кожа, фиолетовый рисунок и змеиные, желтые глаза с узким зрачком.

— Ты ничуть не изменился, Орочимару, мой бывший ученик, — отец сбросил мешающее одеяние каге и приготовился к бою. — Ты выжил тогда, но сегодня я подобной ошибки не допущу!

— Учитель, разве так принято встречать ученика, который подарил вам сына? — Орочимару улыбнулся, продемонстрировав длинный змеиный язык, и бросил быстрый взгляд в сторону готового к сражению Красного. — О, кстати, а ты не знал, как появился в этом мире?

Красный нахмурился, но ничего не ответил, у них будет достаточно времени для того, чтобы поговорить с отцом. Сейчас не следовало поддаваться эмоциям, если уж Наруто с чакрой Кьюби — самим воплощением ненависти, мог держать себя в руках, то Красный наверняка сможет потерпеть.

— Вот так всегда: маски-шоу, а меня опять не позвали на вечеринку, — голос, знакомый Красному, но ставший полной неожиданностью для остальных. Повернулись они к нему одновременно. Ветер трепал серебристые волосы, огромный меч сверкал на солнце, а нахмурившийся Данте переводил взгляд с одного участника сражения на другого. — Как интересно…

— И что же тебе интересно, Данте-сан? — нарушил тишину Красный, напряженно следя за действиями всех вокруг. Орочимару удивился появлению Данте гораздо сильнее, чем сам Красный, но было ли это правдой? Что-что, а лицедейство у шиноби в крови. Иначе это уже не шиноби.

— Мне интересно, откуда так называемый Орочимару достал такого красного тебя, и виноват ли он, что я застрял в этом мире, вместо того чтобы вернуться в свой? — Данте крутанул меч и встал в стойку, наконец-то сместившись ближе к Хокаге и Красному, показывая, на чьей он стороне. — Я уже говорил, что у вас слишком много демонов, не помешало бы немного сократить их число?

— Сражаться вместе против урода, который напал на мою деревню и мог навредить отцу? — Красный хмыкнул, выхватив катану. — Как я могу от такого отказаться, Данте-сан? Мы, полудемоны, должны держаться вместе.

— Это не твоя судьба, Анунг ун рама! — Орочимару зашипел и, сложив несколько печатей, совершил призыв. Надкусив свои пальцы, он хлопнул руками по крыше, из которой тут же начали расти деревянные гробы. Предчувствуя надвигающиеся проблемы, Красный с Данте бросились в атаку, оставив Хокаге прикрывать их спины и координировать действия.

— Это Kuchiyose: Edo Tensei, он призывает мертвых на свою сторону! — отец явно знал об этом гораздо больше, но на объяснения совершенно не оставалось времени. Сражение приняло совсем скверный оборот, трое на трое, и почему-то Красный не сомневался — бой будет отнюдь не легким. Пустив пламя по лезвию меча, Красный буквально запрыгнул на врага, оказавшегося Первым Хокаге.

— Не знал, что теперь на службе у Конохи демоны! Видимо, прошло слишком много времени! — хотя голос врага был полон удивления и даже теплоты, тело его двигалось совершенно иначе. Пусть в первые мгновение враги действовали как марионетки, с каждой секундой они становились все опаснее. Красный наносил удар за ударом, но Хаширама Сенджу не зря носил в свое время титул Бога Шиноби, движения его находились за гранью понимания, быстрота реакции и сила ударов были настолько велики, что будь Красный обычным человеком, кости его давно были бы сломаны.

Подсечка, но Хаширама подпрыгнул, пропуская ногу Красного под собой, и тут же резко ударил ногой в голову. Он все еще продолжал вести светскую беседу с отцом, иногда переключаясь на собственного соперника. Лишь в последний момент Красный успевал использовать каменную руку в качестве блока.

— А ты молодец, реакция хорошая, — Хаширама улыбнулся, слишком радостно и слишком открыто. Хотелось бы Красному улыбнуться учителю отца в ответ, но ему не хватило скорости, чтобы хоть что-то ответить. — Узнаю стиль малыша Тоби.

Красный швырнул катану в Хашираму, одновременно с этим ударяя освободившейся рукой по крыше. Техники земли прекрасно работали с керамикой, поэтому не было ничего удивительного в том, что крыша в то же мгновение обзавелась острыми кольями. Техника Дотон: Ганчуусоо отличалась невероятной скоростью, но Хаширама был далеко не простым противником. Сейчас он стоял на острой пике, словно на широкой поляне, и с удивлением наблюдал, как поле боя заполняется водой.

— Быстро, но недостаточно, постарайся высвободить всю свою силу! — Хаширама, чувствуя замешательство Красного, поспешил объяснить собственные слова, в то время как тело его снова бросилось в атаку. — Я вырос во время войн Кланов, я прошел столько войн, сколько, надеюсь, тебе и не снилось. Поэтому поверь мне: я могу отличить сражение в полную силу от того, что происходит сейчас.

Пропустив ногу Хаширамы над головой, Красный схватил его за открывшуюся руку и, крутанувшись вокруг своей оси, отшвырнул обратно на колья, надеясь насадить на пики, как бабочку. Стремясь закрепить успех, Красный сложил печати и выдохнул пламя в сторону Хаширамы, вкладывая куда больше чакры в атаку, чем в бою с Данте. Огонь с ревом захлестнул арену, пожирая тело Хаширамы, разрушая пики и испаряя каменные колья. Сконцентрировавшись на атаке, Красный совершенно забыл про оборону, и вырвавшиеся из-под земли деревянные побеги стали почти смертельной неожиданностью. Пламя было где-то там далеко, а каменная ловушка, постепенно превращающаяся в огромный лес, здесь и сейчас. И в клетке этого леса, словно часть дерева, замер Красный.

— Перестань сдерживаться, Они-сан. Иначе вам не победить! — тело Хаширамы начало восстанавливаться: на скелет постепенно нарастало мясо, натягивалась кожа, голова, от которой после техники огня осталась лишь нижняя часть, продолжала говорить. Мерзкое зрелище. — Назови мне свое имя, Они-сан!

— Анунг ун рама, — вспыхнуло пламя, мир на секунду замер, словно задрожав от ощущения надвигающегося апокалипсиса, а после вспыхнул тысячей огней. Маска Они треснула, не в силах сдержать рост рогов. Носящий огненный венец — пришло осознание, что же значит его имя на языке древних богов. И венец вспыхнул в пламени над головой. И пламя это начало пожирать все вокруг, каждую частицу леса, все, что могло стать пищей, лишь Красный, пышущий жаром демон в эпицентре этого пожара оставался невредимым.

— Посмотри, Орочимару, мой сын совсем вырос, — слова Хирузены были наполнены гордостью за ученика. И это стало тем якорем, что позволил Красному остаться собой, одновременно полностью высвободив силу.

— Огдру Джахад, услышь мой зов, — Орочимару же счастливо улыбался. Сражение с учителем оказалось гораздо интереснее, чем он мог себе представить. Но в битве подобного уровня нельзя отвлекаться. Даже если начался конец света. Красный пылал, сейчас, смотря на поле битвы, он пытался окончательно сжечь тело человека, толкнувшего его за порог. Первый Хокаге помог сделать шаг, которого Красный страшился долгие годы, но сейчас идти дальше он не желал. А сражение тем временем набирало обороты.

Красный бросил взгляд в сторону, отметив, что Данте сменил оружие и сейчас, используя нунчаки, замораживает техники второго, отправляя получившиеся глыбы льда обратно в сторону Тобирамы.

— Молния, вода, отступление! — Красный понял его правильно, тут же запрыгнув на одну из уцелевших пик, он поблагодарил богов за реакцию и отменный слух, способный услышать предупреждение в какофонии звуков, царившей на поле боя. Нунчаки Данте вдруг заискрились, а в следующее мгновение все вокруг него заполонили молнии, поджаривая окруженного водой Тобираму.

Тело второго начало разрушаться, но Данте и не думал прекращать атаку, понимая, что труп лучше всего уничтожать полностью, он словно из воздуха вынул два странных меча, увидев которые, Орочимару распахнул глаза, пропустив пару неприятных ударов от Третьего, в глазах врага мелькнуло узнавание.

Второй, не собираясь ждать, пока его тело полностью уничтожат, бросился в контратаку. Практически без печатей он создал множество клонов, что тут же кинулись на не готового к такому Данте. Но стоило им оказаться на расстоянии удара, как Данте, соединив странные яблоки мечей друг с другом, начал вращать их с бешеной скоростью, создавая воздушное торнадо, которое вскоре объяло пламя. Огненный вихрь становился все больше, а Данте счастливо улыбался, словно ребенок, наконец-то дорвавшийся до сладкого.

— Так вот на что способны Агни и Рудра, — донесся до Красного голос Тобирамы. Видимо, не один Орочимару знал, что за мечами обладал Данте. Являясь эпицентром огненного Шторма, Данте был не готов к тому, что Тобирама окажется рядом с ним. По крыше разнесся крик, Второй оказался все же хитрее своего врага. Когда ветер и пламя опали, Красный увидел, что Тобирама буквально пробил живот Данте насквозь. Некоторое время они стояли молча. Двое сереброволосых нелюдей. Призванный труп и полудемон, разве могла их битва закончиться так просто?

Красный сконцентрировал пламя, выжигая остатки первого, словно чувствуя и желая, чтобы этот мертвый герой наконец обрел покой. А в это время на руке Второго начал нарастать лед. Постепенно, слой за слоем, он покрывал его руку, а в следующее мгновение словно живой перекинулся на плечо и остальное тело. Пленяя бессмертного в клетку из льда.

— Уж поверь мне, этот лед тебе не разрушить, отдыхай, Хокаге-сан, — Данте рубанул заледеневшую руку, отделяя ее от получившейся статуи, и вытащил из своего живота. — Ох и давно меня не протыкали насквозь.

Видимо, подобное совершенно не входило в планы Орочимару. Окажись здесь только Сарутоби — и, возможно, он бы еще поборолся, но сейчас численное преимущество было не на его стороне. Замерев, он счастливо улыбнулся, словно услышав что-то недоступное простым смертным. А после, сложив печати призыва, ударил себя раскрытой пятерней в грудь.

— Вы победили меня, но убить меня невозможно! — Орочимару упал на четвереньки и зашелся в болезненном смехе, тут же сменившимся кашлем, из рта его бурным потоком лилась кровь. Что-то рвалось из него, словно тело Орочимару стало вратами в иной мир — Так поприветствуйте Бога!

Трое стояли над телом Орочимару, такие разные, но объединенные единственной целью: остановить надвигающийся ужас. Из рта Орочимару вырвались щупальца, разрывая рот, они с бешеной скоростью начали расти, не чувствуя ни жара Красного, ни холода Цербера. Постепенно существо, посланное Огдру Джахад, стало настолько велико, что под ним начала разрушаться крыша. На долю которой за сегодня выпало чертовски многое.

— Огдру Хэм. Семя разрушения, — Хирузен нахмурился, пытаясь вспомнить, что же способно остановить это порождение хтонического безумия Мокушироку но Рю. Но единственный запомнившийся ему способ был практически смертелен. — Пока он не вырастет, полностью его не победить, а после, как бы много щупалец мы ни срубили, он будет продолжать разрастаться, пока не пожрет все вокруг.

— Ну хоть в чем-то Орочимару оказался полезен. У нас есть пространство для маневра внутри барьера, не подвергая опасности простых горожан, — Данте оптимистично улыбнулся, перехватив оружие, поудобнее приготовился броситься в атаку. — Но я так понимаю, так мы его не убьем.

— Единственный шанс — изнутри, — кивнул Сарутоби, подтверждая мысль Данте о способе убийства. — Но кто выдержит нахождение внутри и одновременно взрыв?

— Отец, у тебя еще остались те свитки взрывных печатей, что я всунул тебе с утра? — Красный хрустнул шеей, слишком явно указывая на то, кому именно предстоит стать закуской. Поймав брошенный Сарутоби свиток, Красный усмехнулся. — Устроим ему несварение, Данте-сан?

— Время приготовить пару щупалец, Они-сан! — Данте засмеялся и бросился в атаку, на ходу трансформируясь в нечто невероятное, сейчас от миловидного мужчины не осталось и следа, на Огрду Хэм несся демон, сохранивший разве что гуманоидные черты. Распахнув крылья за спиной, он со смехом начал отрезать кусок за куском, в мгновения меняясь, чтобы атаковать иным оружием, которые теперь стали часть этого странного полудемона.

Красный же и не думал оставаться позади, прыгая по щупальцам, он постепенно приближался к странной голове этого создания, которое, не чувствуя надвигающуюся опасность, лишь раскрыло пасть еще больше, заглатывая наживку.

— Как же я буду потом вонять, — было последнее, что сказал Красный перед тем, как его проглотили. Заметив произошедшее, Данте в ту же секунду отскочил, уходя из зоны поражения. Раздавшиеся глухие взрывы стали финалом этого затянувшегося сражения. Огдру Хэм разрывало изнутри, сначала чуть-чуть, потом сильнее, начавшиеся взрываться печати вызвали цепную реакцию, постепенно убивая семя Огдру Джахад. Чтобы в конечном итоге разорвать на куски, которые тут же поглотило пламя.

Стоявший в стороне Сарутоби рассматривал демонов перед ним, таких разных, но в чем-то неуловимо похожих. Знал ли он годы назад, что попавший в их мир маленький Они станет для него учеником и сыном? Был ли готов к тому, что рано или поздно Анунг ун рама — вестник конца света — наденет уготованный судьбой венец? Возможно в будущем их ждет еще немало сражений, у сегодняшнего боя будут последствия — это уже решено. Но в который раз он осознал: не рождение делает тебя человеком или же демоном.

Неджи Хьюга очень сильно ошибался, обвиняя во всем судьбу. Ведь судьбу каждого человека, а иногда и целых миров, люди решают сами. Он воспитал человека, ставшего демоном. Но точно так же он видел перед собой демонов, решивших во чтобы то ни стало оставаться людьми.