Подарок (гет)

По ночам, когда все спали, Нора всегда начинала жить своей собственной жизнью. Ее половицы поскрипывали. В стенах кто-то громко скребся и хрустел. Иногда слышались будто-то бы чьи-то шаги, то тяжелые неспешные, то, наоборот, легкие и быстрые. Это не считая постоянной возни, вздохов и стонов упыря на чердаке, прямо над головой Гарри.

В голове каруселью крутились воспоминания о последних событиях. Мысли меняли направление, Гарри вертелся с боку на бок. Он нащупал на столе очки и маленький золотой шарик. В рассеянном лунном свете тот казался темно-рыжим, как волосы Джинни. Гарри решил расстаться с ней, но это не означало перестать думать...

Внизу на лестнице послышались крадущиеся шаги. Хотя нет, не послышались. Кто? На всякий случай он отложил снитч и взял палочку. Шаги приблизились, замерли, медленно повернулась дверная ручка. Гарри напряженно сел и затаил дыхание.

В приоткрывшемся проеме мелькнули длинные волосы и блеснули взволнованные и такие нестерпимо родные глаза. Джинни! Заметив, что он не спит, она сверкнула улыбкой и поманила пальцем. Все тревоги, печали, заботы словно смыло теплой волной. Гарри осторожно, чтобы не разбудить мирно сопящего Рона, стек с кровати и на носочках выскользнул из комнаты.

— Джинни! Что?.. — тонкий девичий палец на его губах прервал слишком громкий шепот.

— Тс-с! Пошли… — прошелестела чуть слышно и снова заговорщицки улыбнулась.

Она тянула его наверх, на чердак. В пыльном завешенном паутиной полумраке икнуло и метнулось в угол, под крутой скат, уродливое существо. Джинни не обратила на упыря ни малейшего внимания и, ловко маневрируя между беспорядочно сваленным хламом, упорхнула к маленькому окошку. Она пошарила под ним и, подняв свернутую кольцами веревку, бросила ее вниз. Впрочем, один конец оказался закрепленным на внутренней стороне стены. Девушка призывно мотнула мерцающей темной медью гривой, ловко вскочила на узкий подоконник и, ухватившись за веревку, начала спускаться вниз.

— Что ты творишь? — подбежав, восторженным шепотом спросил Гарри.

Он уже забыл вообще обо всем и тихо смеялся. Подруга не ответила, только, расширив глаза, снова прижала палец — на этот раз к своим хитро улыбающимся губам — и устремилась вниз. Гарри не задумываясь последовал ее примеру.

Предутренняя роса на атласной траве восхитительной прохладой окатила босые ступни. Вплотную к стене, пригибаясь под окнами, они бежали вокруг дома. Джинни впереди. Рассыпались по спине рыжие волосы, мелькали в темноте стройные белые ноги. Гарри ощущал в своей руке ее узкую теплую ладошку, легкий ветерок забирался под пижаму и гладил тело. Было свежо и радостно… и волнительно. За каких-нибудь полминуты они добрались до северо-восточного угла дома и нырнули в заросли жасмина.

Посреди густых кустов скрывалась небольшая поляна.

— Ну, вот! Мы на месте, — срывающимся голосом сообщила Джинни и повернулась к Гарри.

От ее взгляда обдало запретным жаром. Слетело хриплое:

— Зачем?

— Чтобы вручить тебе мой подарок! — грудь девушки вздрагивала неровными толчками.

— И где он? — губы покалывало сотней горячих иголочек, и подчинялись они плохо.

— Вот… — руки обвились вокруг плеч и шеи. Она прильнула всем телом, сводя с ума прикосновением выпирающей через тонкую футболку груди, и одарила поцелуем, еще более чувственным и смелым, чем накануне в своей комнате. — Он не только тебе, но и мне… Мой день рожденья тоже был недавно, — шептала она между поцелуями, касаясь губами губ. — Ты прислал открытку, но я хочу большего…

Чувствуя, что скоро не сможет терпеть нарастающее сладко-болезненное напряжение, что вот-вот перестанет себя контролировать, Гарри попытался оторвать ее от себя.

— Что ты?.. Я не…

— Я понимаю, почему ты решил порвать со мной, — лихорадочно блестя глазами, перебила Джинни. — Догадываюсь, что ты скажешь. Но что бы ты сейчас ни сделал и ни сказал, знай — я все равно буду тебя ждать. Но я не знаю, — она сглотнула, — вернешься ли. И ты не можешь знать, что будет со мной. Молчи!.. Я хочу, чтобы мы… чтобы все случилось. Потому что «потом» у нас может не быть. Скажи мне сейчас! Ты хочешь? — она облизнула пересохшие губы.

— Хочу, — сдаваясь, прошептал Гарри и дрожащими руками притянул девушку к себе. Он все еще боялся поверить в происходящее.

* * *

Они возвращались молча, держась за руки и обмениваясь смущенно-счастливыми взглядами. Подниматься обратно по веревке показалось не такой уж хорошей идеей, но это было лучше, чем случайно наткнуться на кого-нибудь из родителей Джинни и навести их на подозрения. Поцелуй у двери спальни был трепетно-нежным, но недолгим. Потом они расстались, чтобы хоть на пару часов предаться легкому сладкому сну, даже не предполагая, что наступающий день пройдет в свадебной суете, а закончится налетом пожирателей, так что они даже не смогут сказать друг другу: «До свиданья».

Эйфория той ночи схлынула, сметенная горечью расставания, выстуженная холодом скитаний и раздавленная тяжестью несоразмерного возрасту и опыту долга спасителя Британии, которую Гарри вскоре вновь ощутил со всей неумолимой остротой. Но засыпая ночами в палатке или, напротив, борясь со сном на дежурствах, он вспоминал медово-ореховые глаза Джинни, ее улыбку и ее… подарок, сделавший его мужчиной. Эта мысль одновременно согревала и закаляла, напоминая об ответственности перед любимой девушкой. Ответственности, не навязанной кем-то, а принятой добровольно. Он чувствовал ее, как тонкий титановый стержень где-то глубоко за грудиной, и понимал, что теперь точно пойдет до конца.