Congratulations, Harry! You're a Snape! (джен)

Ни о чем не подозревавший Северус Снейп спокойно спал в своей спальне в подземельях. В его постели лежало множество подушек, а сверху его укрывало любимое черное одеяло, с которым он чувствовал себя так уютно, что покидать эти теплые объятия не хотел. Поэтому профессор пользовался одеялом только в выходные, ведь, чтобы соответствовать статусу самого строгого преподавателя, не стоило давать повода для обсуждений из-за опоздания на уроки.

Проснувшись, Снейп неторопливо потянулся, не в силах расстаться с окружающим его комфортом. Каждый вечер профессор накладывал чары, чтобы в его спальне тихо играли классические мелодии, с которыми ему лучше спалось. Сегодня это была «Лунная соната» Бетховена, чьи сочинения довольно часто звучали в спальне профессора. Снейпу нравился и Моцарт, однако его гениальные работы звучали чересчур задорно и в слишком быстром темпе, что совершенно не способствовало сну.

Взглянув на часы, стоявшие на каминной полке, Северус решил, что пора вставать. После освежающего душа профессор выбрал повседневную одежду и одну из многочисленных черных мантий, после чего покинул свои комнаты.

На портрете, охранявшем вход в покои Снейпа, был изображен Урик Странный, пытавшийся проткнуть спящего дракона простой палкой. Северус усмехнулся, когда дракон фыркнул во сне, едва не подпалив одежду Урика, и пошел по длинному коридору к выходу из подземелий.

В Большом зале учителей было немного — посещение завтраков, как и постоянное пребывание в школе, на каникулах не было обязательным. Северус занял место рядом с директором, собираясь обсудить свое задание, связанное с Орденом.

— Ах, Северус! Как дела? — участливо поинтересовался Дамблдор.

— Не очень, — ответил Северус, хмуро поглядев на собеседника. — Я бы хотел поговорить с вами о предстоящей миссии…

Дамблдор в ответ только рукой махнул.

— Не думаю, что стоит обсуждать это во время завтрака, — ответил директор. — Поговорим об этом позже.

Через окна в зал влетели совы и, кружа по помещению, сбросили письма перед адресатами. Северусу принесли «Ежедневный Пророк», который он собрался было прочесть, но, заметив письмо со своим именем на конверте, передумал. Почерк, который вывел такие каллиграфически-красивые буквы, не был профессору знаком.

Снейп с непонятным для самого себя волнением поспешил в подземелья, чтобы вскрыть письмо вдали от любопытных глаз. На портрете, охраняющем комнату, Урик защищался от уже проснувшегося дракона, размахивая волшебной палочкой. Заметив приближение профессора, Урик, не отвлекаясь от сражения, спросил:

— Пароль?

— Змеиная яма! — ответил профессор и скрылся за сразу открывшейся дверью. Проверив письмо на наличие проклятий и ядов всеми известными ему способами, Снейп устроился за столом и наконец вскрыл конверт. Внутри оказалось письмо от его бывшей жены, покойной Лили Эванс.

Мой дорогой Северус!

Если ты читаешь это письмо, значит, мы с Джеймсом мертвы. Я надеюсь, что это случилось, когда я защищала нашего сына, и уверена, что найденный мною способ помог спасти его. Да, Северус, Гарри — твой сын. Я не хотела открывать тебе эту тайну, потому что знала о твоей службе у Темного Лорда и боялась за тебя. Согласна, это далеко не самый лучший мой поступок, но неизвестно, что сделал бы с тобой Лорд, если бы узнал правду. Гарри — наследник твоего рода, но об этом я рассказала только Джеймсу. Он — настоящий друг, раз смог понять меня и пойти на жертву ради Гарри. Мы с Джеймсом сделали все, чтобы наш сын выжил в этой войне.

В ту ночь, когда я собиралась рассказать тебе о своей беременности, я увидела на твоей руке метку. Тогда в моей голове наконец-то сложился паззл из разговоров между тобой и Дамблдором, твоих внезапных исчезновений и прочих мелочей… Я поняла, что ты шпион, а потому промолчала. Я весь день проплакала, злилась на себя, на пророчество, на всех и всё, что было хоть как-то было связано с нами и Гарри. И тогда я пришла к Джеймсу, рассказав ему всю правду о тебе и о Гарри: он сам предложил свою помощь.

Когда Гарри родился, он выглядел как твоя копия. Джеймс сумел наложить на него чары, изменив ребенку внешность, чтобы никто и не подумал связать Гарри и тебя.

Я написала тебе это письмо, чтобы ты позаботился о нашем сыне. Ты получишь его в день шестнадцатилетия Гарри. Я пишу это в первый день рождения малыша, и, когда я смотрю на него, спящего у меня на коленях, я снова начинаю плакать. Я знаю, что мой конец близок.

Прошу тебя: не отталкивай Гарри, потому что знаю — даже сейчас тебе нужна семья. Пожалуйста, забери его из дома моей сестры, где волшебников считают неполноценными и ущербными: ему там не место.

С любовью, Лили Эванс.

Северус Снейп бережно положил это письмо в ящик стола — к другим, полученным от бывшей жены ранее.