Уызыл (джен)

Молли крепко держала Артура за руку и не решалась сделать вперёд и шага. Казалось, она находилась в ступоре или под воздействием заклятия полной парализации тела.

Артур же неловко перешагнул с места на место и нерешительно выдохнул:

— Ну… Здесь очень мило. Правда, дорогая?

Молли с сомнением смотрела на низенький кособокий домик, больше всего похожий на свинарник. Определённо, он совсем не походил на то шикарное родительское поместье, в котором она выросла. Но разве променяла бы она сейчас этот неказистый домик на самые комфортабельные апартаменты?

Она улыбнулась Артуру и потянула его вперёд по тропинке к их собственному дому, в котором они собирались прожить долгую и счастливую жизнь, сбежав от запретов родителей.

Нора находилась в отдалении от маггловской деревни, от случайных посетителей была защищена магглоотталкивающими чарами, так что с того, что домик казался маленьким и кособоким?

Он был наполнен любовью и был их личным, только для них двоих.

Впрочем, вскоре выяснилось, что кое-кто всё же проживает на территории Норы. Семейство гномов особо не докучало Артуру и Молли, хотя та периодически и выдворяла гномов из сада-огорода, когда они уж слишком нагло стаскивали урожай корнеплодов к себе в норки.

А вот непонятное существо под крышей, издающее душераздирающие стоны и бульканье, поначалу доставляло немало хлопот.

В первый раз, когда откуда-то с потолка раздались звуки, Молли ужасно испугалась, хотя никогда не была робкого десятка. Артур был на работе, поэтому Молли решила действовать самостоятельно. Она вооружилась кочергой, вышла наружу, подставила к слуховому окошечку на чердаке лестницу и поднялась наверх.

Окошечко на ржавых петлях не желало открываться, пришлось изрядно повозиться, но всё же спустя какое-то время Молли победно заглянула на чердак с кочергой наперевес. Оказавшись внутри, она достала из кармана фартука палочку, потому что после дневного света глаза никак не могли привыкнуть к темноте.

Она скорее почувствовала, чем услышала шевеление в дальнем углу. Пролезть туда всё равно было нельзя, стропила смыкались с подстропильниками слишком вытянуто и остро.

Сердце гулко бухало в груди, но Молли не привыкла просто так отступать. Она вытянула руку и посветила в угол.

На неё смотрели два больших испуганных глаза, принадлежащих склизкому лысому существу, формами похожему на человека.

— Ты кто? — спросила Молли, совершенно не рассчитывая на ответ — она уже поняла, что это всего лишь упырь.

— Ы-ы-ы! — булькнуло существо и скривило гримасу на манер улыбки. Изо рта у него потекли слюни.

— Фу! — сказала Молли и развернулась, чтобы вылезти наружу, потому что существо, помимо живописного вида, обладало ещё и характерным запахом, схожим с ароматом вышедшей из-под контроля канализации.

Вечером Артур самолично убедился, что существо на чердаке их нового дома на самом деле упырь, и, будто извиняясь за все бытовые неудобства, предложил Молли вызвать комиссию по борьбе с упырями. Эта бригада обычно помогала изгонять упырей из домов, которые по каким-либо причинам переходили в пользование магглам.

Молли погладила Артура по руке, прижалась к нему и вздохнула:

— Да пусть живёт. Чем он мешает? В конце концов, это и его дом тоже.

Так упырь и остался жить в Норе, наблюдая, как из года в год дом рос как на дрожжах: с появлением Билла, Чарли и остальных детей обрастал этажами, новыми комнатами и пристройками.

Возле дома, помимо крохотного кирпичного чулана для мётел, появился сарай-мастерская Артура, крышу Норы украшали уже пять каминных труб, и теперь поместье совсем не походило на тот кособокий домишко, которым было изначально.

Неизменными оставались любовь, царившая в доме, и особый уют Норы, так и не научившейся изображать комфортабельный особняк.

Может, в этом была её исключительность?

Упырь по-прежнему проживал на чердаке, хотя за годы, прошедшие с его первого знакомства с Молли и Артуром, его квартирка несколько раз перемещалась при каждом возведении нового этажа и демонтаже крыши.

Артур, наверное, мог бы не делать чердачное помещение таким удобным и пригодным для проживания и уж тем более не обязан был выпиливать чердачный люк, снабжённый верёвочной лестницей.

Но как бы тогда упырь мог выходить из своего укрытия, верно?

К нему привыкли так же, как к домашнему питомцу; спокойно относились к его концертам — а упырь периодически выражал бурные чувства благодарности, лязгая по трубам и завывая.

Особенно он любил устраивать сольные номера, когда ему казалось, что в Норе тихо.

Собственно, многорукая и многоногая Нора, наполненная гомоном детских голосов, редко когда делала передышку и молчала. В ней постоянно что-то падало, стучало, гремело, трещало и пело.

Хлопки и негромкие взрывы из комнаты близнецов, немузыкальное пение Перси в душе, рулады Молли, когда она разносила домочадцев за провинность — всё это составляло то волшебство, которое позволяло Норе все годы оставаться самым уютным домом на свете.

Однажды, как раз в один из таких тихих вечеров, когда вся семья сидела за столом и ничто не гремело и не падало, в камине кухни показалась голова Перкинса, коллеги Артура по работе. Перкинс стал диктовать Артуру поручение, когда почти идеальную тишину нарушил грохот на потолке под аккомпанемент завываний.

Голова Перкинса дёрнулась, и он наглотался золы.

— Тьфу! Кто это у вас там? — спросил Перкинс.

— Это мой двоюродный брат у нас гостит, — пошутила Молли.

— В самом деле? — купился Перкинс. — Артур не говорил мне про него. Никогда о нём не слышал.

— Он маггл, — не моргнув глазом, неслась Молли дальше. — Мы никогда не говорим про него.

— Э… О… Понятно, — сказал Перкинс. — А чем он занимается?

— Он бухгалтер, — тут же ответила Молли. — Больше всего на свете любит работать в полной тишине.

Перкинс, приняв от Молли гренок, исчез в камине, а Артур с удивлением посмотрел на Молли.

Так спонтанно и нечаянно родился слух, что в роду у чистокровных Пруэттов есть настоящий маггл — неведомый двоюродный брат-бухгалтер. Молли лишь посмеивалась, когда её впоследствии спрашивали об этом, а Артур не спешил развенчивать слухи. Какая разница, что там судачили другие?

Им было хорошо и уютно в их Норе.

Рон, кстати, однажды услышав краем уха историю про брата-бухгалтера Молли, много лет считал, что это правда, хотя с семейным упырём был знаком с рождения и даже испытывал к нему определённую симпатию, о причинах которой никому не признавался.

Когда Рону было три, он нечаянно сломал древко игрушечной метлы Фреда, и тот, в свою очередь, умудрился превратить плюшевого медвежонка брата в огромное лохматое восьмилапое чудовище. Страх к паукам так и остался у Рона, тут уж он ничего не мог с собой поделать. А упырь, как выяснилось, излюбленным лакомством считал как раз пауков и моль. Ну, ещё и залежи пыли, которой на чердаке водилось в избытке.

Как-то вечером Рон заметил на стене возле кровати огромного паука. Сон как рукой сняло, а сам Рон забрался с ногами в глубокое кресло и со страхом следил за перемещением врага, который уже спустился почти на самое покрывало с «Пушками Педдл». Он хотел позвать на помощь, но, во-первых, голос куда-то пропал, а во-вторых, не хотелось видеть довольные рожицы Фреда и Джорджа, которые стали бы обязательно потом подтрунивать.

Рон уже подумывал о том, чтобы сигануть из собственной комнаты и переночевать где-нибудь на диванчике на кухне, как вдруг дверь приоткрылась. В сумраке упыря было видно плохо, а вот убийственный запах выдавал его с головой. Рон на минутку даже про свой страх забыл — ему было интересно, зачем пришёл упырь.

Тот огляделся по сторонам, булькнул, хлюпнул и пошёл к кровати. Молниеносным движением склизких рук с длинными пальцами схватил паука со стены и закинул в рот. Потом повернулся к Рону, выдувая носом пузыри.

— Буэ! — сказал упырь.

— Гадость, конечно, — согласился Рон. — Как ты их ешь? Это… Спасибо.

Упырь расплылся в подобие улыбки, обильно пуская слюни.

— Помыться бы тебе, — проворчал Рон. — Пахнешь, как бабушка Тесси.

Наверное, некое подобие дружбы с упырём позволило Рону уговорить его стать своим двойником в тот суровый год, когда они втроём, с Гарри и Гермионой, отправились на поиски крестражей.

Артур с Фредом и Джорджем помогли зачаровать упыря так, чтобы на его лысой голове появилась рыжая шевелюра, а склизкую кожу покрыли красные прыщи. Молли долго сопротивлялась, но в конце концов смирилась с решением Рона.

Время было тревожное. Исчезли шутки и веселый смех на этажах. Нора словно замерла в ожидании.

Лишь только один упырь был счастлив, по праву переселившись в комнату Рона. А ещё ему, кажется, пришлась по душе пижама — он подолгу стоял перед зеркалом, разглядывал себя и издавал булькающие звуки.

Как и предполагал Артур, приспешники нового режима не заставили себя долго ждать и объявились в Норе буквально через пару дней после скандала в Министерстве, когда кто-то посторонний проник в здание.

Двое Пожирателей явились в ближайшую субботу, шестого сентября, когда Молли возилась с завтраком.

Они зашли без стука, бесцеремонно прошествовали грязными сапогами по лестнице, отпихнув Молли, требуя незамедлительно предоставить им доказательства того, что Рональд Уизли в данный момент находится в доме.

— Но Селвин, — попытался вразумить визитёров Артур, выскочивший на шум. — Я же уже неоднократно писал в объяснительной записке. Рональд болен обсыпным лишаем. Мы вынуждены изолировать его, чтобы не допустить распространения заболевания.

— Уизли, если не хочешь неприятностей, лучше отойди в сторону, — нехорошо улыбнулся тот Пожиратель, которого Артур назвал Селвином.

— Я предупредил, — железным тоном спокойно сказал Артур.

Руки его дрожали.

Они здорово рисковали. К сожалению, после того, как Пожиратели разрушили чары Доверия на свадьбе Билла, Нору невозможно было укрыть от таких внезапных вторжений. Да и на работу Артур и Билл исправно ходили; нельзя было кинуть и тень сомнения на то, что Уизли в чём-то замешаны.

Пока было не время. Да и Перси тоже как на ладони. Неважно, что сейчас он потерял связь с семьёй, Артур был уверен, что рано или поздно Перси вернётся.

Сейчас всё зависело от того, поверят ли проверяющие, что упырь в пижаме — Рон.

— Трэверс, это ты воздух испортил? — хохотнул Селвин, поднимаясь к площадке на лестнице, где располагалась комната Рона.

— Очень смешно, — угрюмо отозвался Трэверс. — Эти Уизли живут в свинарнике.

Селвин распахнул дверь и в нерешительности застыл на пороге. Даже Артур, который давно привык к запаху упыря, сейчас поморщился.

Трэверс взмахом палочки заставил занавески на окнах раздвинуться, пуская в комнату тусклый свет пасмурного утра.

Упырь на кровати завозился и натянул поплотнее одеяло на голову.

— Чёрт его знает, Селвин. Вдруг он правда заразный?

Селвин заклинанием попытался скинуть одеяло с упыря, но это оказалось не так-то просто. Упырь издал угрожающее рычание и хрюкнул.

— Да он вообще не в себе, — сказал Селвин. — Эй, ты! Назови своё имя!

Упырь перестал возиться. Откинул одеяло, обнаружив страшную рожу в язвах, и старательно проговорил:

— У-ы-ы!

— Эк его разобрало, — отпрянул Селвин. — Ну и рожа! Язык, похоже, совсем распух от этой заразы.

Они с Трэверсом, громко топая, спустились по лестнице, не прощаясь, громко хлопнули дверью и ушли, оставив Нору отдуваться от потрясения.

Всё получилось.

Артур сел на ступеньку лестницы возле комнаты Рона, Молли, поднявшаяся к нему, села рядом и положила ему голову на колени.

— Ничего, — сказал Артур. — Ничего… Всё будет хорошо.

— До-о-о, — раздалось от кровати Рона.

И всё же эта маленькая передышка была временной.

Весной, когда Рон с друзьями попались егерям, Биллу пришлось в срочном порядке перевозить своих из Норы к тётушке Мюриэль. Джинни, Молли и Артур не могли больше находиться дома, поскольку теперь было точно известно, что всё это время Рон был с Гарри Поттером, а значит, вся семья Уизли — нарушители порядка нового режима.

Спешные сборы, поджатые губы Молли, растерянный взгляд Артура и тишина…

Нора прислушивалась к внешним звукам, больше похожая сейчас на осторожного зверя, по недоразумению покинувшего своё логово ночью.

Казалось, хищники бродили где-то рядом с прудом, вокруг сада и кирпичных пристроек. Нора вглядывалась тёмными окнами в неизвестность и боялась.

И, разумеется, то, чего боишься больше всего на свете, случается с неизбежностью.

Они нагрянули за полночь.

Злые, раздосадованные, страшные в своей жажде мести.

Они швырялись Адским огнём, который моментально подхватил прошлогодний сухостой, занялся бешеными языками и понёсся к дому, сминая на своём пути всё.

Они глумились и смеялись в предвкушении.

Им бы очень хотелось посмотреть, как этот магглолюбец, никчёмный Артур Уизли, будет бегать вокруг дома, пытаясь спасти жалкое имущество от огня, обладающего собственным разумом.

От души повеселиться, наблюдая, как клуша Молли Уизли будет носиться рядом, тщетно пытаясь отстоять хоть что-то.

Не дождались.

Не потому, что в доме никого не было и, собственно, мстили они сейчас лишь стенам.

А потому, что неожиданно с верхнего этажа, перекрывая рёв огня, раздался страшный рык.

Что-то случилось с самим воздухом. Он стал липким, тусклым, а потом будто обволок собой на манер киселя. Болотного, с гнилостным запахом, проникающего в каждую пору, в каждую клетку.

Морок разъедал сознание, залеплял глаза, заставлял терять разум.

И они побежали, не разбирая дороги, пытаясь аппарировать, но в страхе не справляясь и разлетаясь на ошмётки от жутких расщепов. Не видя, как темное склизкое существо поднимает нитями воду из пруда и обрушивает её на пламя, заставляет его отступить в неравной схватке с незнакомой магией.

Существо со страшными кровавыми язвами, которые были не маскировкой обсыпного лишая, но результатом смертельных ожогов.

Оно со стонами и бульканьем медленно подалось в сторону пруда... Не обернувшись к испуганно молчащей Норе.

* * *

Нора потихоньку приходила в себя. Нет, внешних повреждений почти не было, если не считать выжженного камыша и прошлогоднего сухостоя.

Нора залечивала свои душевные раны вместе с хозяевами.

Не сразу, исподволь, робко…

И вот раздался уже на лестнице нечаянный смех; вот Молли спокойно смогла зайти в комнату близнецов; вот Рон, смущаясь и краснея, признался родителям, что они с Гермионой решили быть вместе.

А однажды, ближе к осени, когда Нора молчала уже не траурно, но спокойно, Молли, находившаяся в доме одна, услышала шум наверху.

Она вздрогнула, направила палочку на потолок и на всякий случай спросила вслух:

— Кто здесь?

Лязг прекратился. Знакомый, почти родной булькающий голос произнёс, старательно растягивая звуки:

— У-ы-зыл…