Принцесса в белом халате (гет)

Два ровных ряда дубов стояли по обе стороны парковой аллеи, будто королевская гвардия. Между деревьями через равные промежутки выстроились коричневые лавочки. Ровные. Строгие. Серьезные. Элисон присела на одну из них, крайнюю справа. Тут же у нее на коленях оказался желто-коричневый дубовый листок, приземлившейся на полу темно-зеленого пальто.

— Здравствуй, дорогая. Ты решила? — спросил высокий мужчина в темном пальто низким и теплым, но одновременно и тревожным голосом.

Элисон, скрывавшая под пальто белый халат, встала на встречу мужчине. Он был королевской особой инкогнито, а практически безлюдная парковая аллея в обеденный час давала понять, что охрана принца позаботилась о секретности их встречи.

— Мне… приснился сон, — ответила врач, вскользь про себя отмечая, что ее губы пересохли.

Она сделала еще шаг и остановилась, стоя вплотную перед принцем. Серьезно смотрела снизу вверх, ловя теплоту и тревогу во внимательном взгляде, наслаждаясь запахом его туалетной воды.

— Я шла по длинному коридору, — продолжила она, — и… у меня был выбор. Я могла бы стать твоей женой, как ты и предлагал, и — ты ведь знаешь — мне бы этого очень хотелось. — сердце защемило, но Элисон рассказывала дальше: — Я не вошла в ту комнату, где ты ждал меня, где я могла бы стать твоей принцессой. Из другой комнаты я услышала крик ребенка и… я должна была помочь. Я все еще веду пациента с почечной недостаточностью. Сэма. Ему восемь. Во сне у ребенка был жар, и я не могла его оставить. Всю ночь с ним просидела, давала лекарства, следила за температурой… Не знаю, куда в моем сне подевались медсестры, — Элисон устало моргнула.

Принц внимательно смотрел на нее. Внимательно и серьезно. От его взгляда становилось не по себе. И сердце тоскливо билось внутри, будто задыхалось.

— Что было потом? — спросил он спокойно и отчужденно.

— Я оказалась снова на том же месте, в коридоре. И снова передо мною были две приоткрытые двери. За одной меня ждал ты, у алтаря. За другой была больничная палата… — Элисон опустила взгляд.

— И ты выбрала одну из дверей, — скорее сказал принц, чем спросил.

Элисон кивнула, все еще не решаясь поднять на него взгляд. Она прекрасно знала, как он выглядит: высокий, красивый, подтянутый и серьезный. Во всех смыслах положительный. Легкая седина на висках добавляла его темно-каштановым волосам особого аристократического благородства. Тонкий нос и волевой подбородок наряду с льдисто-серыми глазами, гордая осанка и полный достоинства взгляд. Ей не нужно было смотреть на него, чтобы знать, как он выглядит, и даже — как он выглядит в этот самый миг. Его образ вытравлен на внутренней стороне ее сердца — она не смогла бы его забыть, даже если бы захотела. Но она не хотела. И никогда не захочет, по крайней мере, она была в этом уверена. Сейчас она не решалась встречаться с принцем взглядом, но очень-очень хотела на него посмотреть.

— Выбрала, — тихо промолвила она, осторожно глядя на него сквозь ресницы.

— Что это за дверь? — спросил он. Любому показалось бы, что бесстрастно. Но Элисон хорошо его знала. Так хорошо, что понимала, какой ураган эмоций скрывается за его полной достоинства напускной бесстрастностью.

— Я не могу оставить своих пациентов. Как и ты — свой народ, — последнее предложение Элисон произнесла почти шепотом. Теперь она посмотрела в его глаза не таясь, жадно запоминая такие знакомые и очень любимые черты. Она бы вдыхала его изображение на сетчатке своих глаз, если бы могла.

Принц вежливо и с достоинством усмехнулся, будто вел серьезные и сложные переговоры. Элисон сцепила зубы, чтобы не заплакать.

— Не могу, — повторила она отчаянным шепотом и пошире распахнула глаза, силясь не дать слезам пролиться.

— Тогда прощайте, герцогиня… — сказал принц и резко развернулся, чтобы уйти. Он сделал шаг от нее, развернулся, снова шаг к ней и поцеловал, порывисто обняв. Несмотря на холодный голос, поцелуй был теплым, горько-сладким, как темный шоколад. Прощальным. И самым-самым последним.

Элисон обвила его руками, прижимаясь и отвечая на его последний поцелуй, наслаждаясь им, как обреченный на казнь наслаждается последними вдохами и выдохами.

— Надеюсь, ты правильно выбрала, — прошептал он, все еще прижимая ее к себе, целуя в линию волос и грустно усмехаясь. — Я бы умер за тебя, но отказаться от долга ради любви — не могу. И ты себе крылья отрезать не желаешь. Я люблю тебя! — попрощался принц и мягко отцепив ее руки от себя, быстро зашагал прочь.

— Я люблю тебя! Прощай… — ответила Элисон, но не сдвинулась с места.

Она смотрела на удаляющуюся фигуру принца. Если она, герцогиня, согласилась бы на его предложение руки и сердца, ей следовало стать принцессой и отказаться от всех обязанностей, кроме тех, что пристали членам королевской семьи: приемы, дипломатия, благотворительность. Элисон, как и принц, выбрала крылья: долг, работу, призвание.

Он ласково называл ее принцессой в белом халате. Но это никогда не была правда. Ей следовало выбрать: либо стать принцессой, либо остаться врачом.

Принц скрылся из виду. Элисон тяжело опустилась на скамью. Дуб над ее головой уронил отнятый ветром ворох пожелтевших листьев. Сейчас их сердца разбиты, но, возможно, когда-нибудь они заживут. Если же отрезать крылья… Элисон, как врач, знала: на месте удаленной плоти не отрастает новая. Трудно было представить, что для частей души это не так.

Запах дорогой туалетной воды принца сменился запахом осени. Из-под закрытых век не принцессы в белом халате скатились две слезинки.