Listen to your heart (гет)

/ 260 год т.э. /

Январь 260 года третьей эпохи был очень значим в Ривенделле. Именно двенадцатого числа на свет появилась маленькая эльфийка, о которой Элронд и Келебриан просили Великого Эру на протяжении пяти лет, ибо эльфы не могли иметь больше трёх детей.

─ Ты наша Менеланна¹, ─ тихо произнёс Владыка, беря на руки малютку. ─ Наш небесный дар.

─ Она очень похожа на тебя, ─ едва улыбаясь от усталости, сказала Келебриан.

В дверь комнаты тихонько постучали, и после короткого «можно» в спальню вошли трое.

─ Это она? ─ разглядывая свёрток в руках отца, спросил Элладан.

─ Да, ─ ответила Келебриан. ─ Можете подойти и посмотреть. Она не укусит.

Арвен подошла первая, а за ней и её братья. Заглянув в свёрток, они увидели свою новорождённую сестрёнку.

─ Она похожа на гнома. Только не такая волосатая и без бороды, ─ с сарказмом произнёс Элрохир.

─ Вот подрастёт, и я расскажу, как ты её с гномом сравнивал, ─ слегка толкая брата локтем в бок, сказала Арвен.

Элронд и Келебриан улыбнулись друг другу, пока их дети разглядывали малютку и спорили между собой о том, кого она будет больше любить, когда подрастёт. В этот день они были поистине счастливы.

/ 277 год т.э /

На улице светало. Солнечные лучи, блуждая по комнате, остановились на лице спящей девушки. Менеланна попыталась спрятаться от них, накрывшись с головой, но поняв, что уснуть уже не получится, откинула одеяло и обречённо уставилась в потолок. Полежав некоторое время, она села на кровать и взяла в руки книгу, которую читала вчера перед сном. В ней рассказывалось о странствиях и сражениях, и не было ни одного упоминания о любви. Именно этим она отличалась от остальных эльфиек и, в том числе от своей сестры. В свои семнадцать лет девочка была достаточно сообразительной и храброй, хотя братья говорили ей, что это безрассудство, а не храбрость. Да и присущее эльфам спокойствие и сдержанность были ей немного чужды. Она была слишком активной и всегда говорила то, что думала, за что потом чаще всего и извинялась.

Пока Менеланна была занята своими мыслями, в дверь постучали.

─ Моя госпожа, вы уже проснулись? ─ В комнату заглянула взрослая эльфийка.

─ Да, Эрианэ, ─ ответила девочка, убирая книгу.

─ Хорошо. Тогда собирайтесь. Вас уже ждут для завтрака.

Юная аранель², соскочив с кровати, побежала умываться. Она очень любила проводить время с родными. Особенно таскаться хвостиком за папой. Это была её маленькая безобидная привычка. Пока мама и сестра занимались каким-нибудь рукоделием, пытаясь приобщить и непоседливую девчушку, та в свою очередь наблюдала за отцом и братьями, мечтая, что однажды и она сможет держать в руках лук и меч. Что когда-нибудь и у неё будет так же, как в книгах. Нет, Менеланна, конечно, любила и мать, и сестру. Они понимали её как никто другой, но постоянно сидеть и вышивать или учиться играть на музыкальных инструментах было не для неё.

Наконец, умывшись и собравшись, она вместе с Эрианэй спустилась в обеденный зал.

─ Доброе утро, Менеланна, ─ поздоровался с дочкой Элронд.

─ Доброе, ада³. И всем остальным добрейшего утра, ─ сонно улыбаясь, пролепетала юная эльфийка.

— Ты снова поздно легла спать? ─ поинтересовалась Келебриан. От неё было трудно что-то скрыть. Она видела, как дочка с интересом наблюдала за тренировками братьев, как внимательно слушала отца, который обсуждал разные дела по защите своих территорий. И как она с замиранием сердца читала рассказы о странствиях и сражениях.

─ Я читала, нана⁴.

После завтрака всё шло по давно заведённой традиции. Отец с братьями и ещё несколькими эльфами тренировались, а Менеланна с Арвен и Келебриан учились этикету, рукоделию, танцам и музыке. Единственное, что любила Менеланна из всего перечисленного — это пение. В пении она могла выразить всё, о чём мечтала. Всё, что было у неё на душе. Боль, обида, надежда — всё это она изливала в музыке.

─ Ты опять задумалась, ─ подходя к своей сестре, заметила Арвен.

─ Скажи, ─ присев у окна и вновь разглядывая братьев, спросила младшая. ─ Как у тебя получается так красиво танцевать?

─ Я танцую так же, как и все. И у тебя так получится. Просто надо учиться упорнее. ─ Потрепав сестрёнку по волосам, Арвен чмокнула её и вышла из залы.

Келебриан же, всё это время наблюдавшая из-за угла за маленькой дочуркой, подошла к ней и, присев рядом, начала заплетать дочке косу из достаточно коротких для эльфийки волос. Они были чуть ниже лопаток, а если отрастали длиннее, их тут же остригала.

─ Почему ты не отращиваешь волосы? ─ доплетая красивую косу, поинтересовалась у дочери мама.

─ Ты же знаешь ответ на этот вопрос. ─ Девушка перебросила косу через плечо. ─ Мне неудобно с длинными. Они мешаются.

Келебриан только утвердительно кивнула и решила сразу перейти к давно интересовавшему её вопросу.

─ А почему же ты тогда не скажешь отцу о своём желании?

─ Каком? ─ Менеланна впервые в разговоре отвлеклась от созерцания тренировки и посмотрела на мать удивлёнными глазами.

─ Ты же мечтаешь тренироваться с ними. Тебе ведь неинтересно всё то, чем мы занимаемся с Арвен.

Девушка всё ещё смотрела на маму и пыталась понять, откуда та узнала.

─ Моя маленькая девочка, этого трудно не заметить. Ты постоянно наблюдаешь за братьями и отцом. Мыслями ты всегда была далеко от наших занятий. Просто сначала я думала, что это всё пройдёт со временем, но вот уже семь лет миновало, а ты всё так же и душой, и мыслями там.

─ Прости меня, мама. Я не хотела. Обещаю, что этого больше не повторится. ─ Молодая аранель почувствовала угрызения совести от осознания того, что у неё и в самом деле никогда не получалось сосредоточиться на занятиях с матерью и сестрой. А ведь они так старались научить её всему, что должна знать эльфийка.

─ Тебе нечего стыдиться, душа моя. В твоих помыслах и желаниях нет ничего страшного. Заставлять тебя что-либо делать никто не вправе. Главное — слушай своё сердце и доверяй ему. Оно всегда подскажет, что правильно, а что нет. Ни я, ни отец, ни твои братья и сестра никогда не пойдём против тебя, какие бы безрассудные мысли ни крутились в твоей голове.

─ Мама, я… ─ Менеланна не знала, как благодарить маму за поддержку и просто крепко обняла её.

─ Думаю, что всё же надо изъявить отцу о своём желании тренироваться с ними, ─ произнесла Келебриан, улыбаясь и целуя свою малышку в лоб.

─ Спасибо.

Радостная и сияющая от счастья, Менеллана побежала в свою комнату. Ведь надо было придумать, как она преподнесет такую новость отцу.

«Даже если бы ты захотела выйти замуж за человека незнатного рода, я не стала бы противиться. Если это сделает тебя счастливой, то так тому и быть», ─ подумала Келебриан, глядя вслед счастливой дочери. ─ О Великий Эру, что же за испытания ты нам уготовил?

Примечания:

¹Менеланна — "небесный дар";

²аранель (синд.) — "принцесса";

³ада (синд.) — "папа";

⁴нана (синд.) — "мама".

Было уже около полудня, а Менеланна, нетерпеливо расхаживая из стороны в сторону по своей комнате, всё ещё не могла подобрать слов для разговора с отцом: как начать и какие аргументы привести? А если он не одобрит такого порыва, если начнет ругать? Всё это не давало ей покоя. Решив отвлечься от мыслей, она направилась в библиотеку, где могла находиться часами.

─ Здравствуй, Аманис, — произнесла эльфийка.

─ И вам доброго дня, юная госпожа, — улыбчиво приветствовал её эльф.

Аманис работал в библиотеке и частенько видел девушку с книгой в руках. Обычно она уходила читать в свою комнату, но иногда эльфийка просила не книги, а древние летописи, составленные эльфами. Изредка Аманис сам рассказывал ей о последнем союзе людей и эльфов, свидетелем которого был он сам, как отец эльфийки доблестно сражался; Менеланна слушала захватывающие истории с замираем сердца. Вот и сейчас она прошла к уже знакомому шкафу с рукописями и, разложив на столе, принялась читать.

─ Тебе ещё не надоело? ─ спросил библиотекарь.

─ Нисколечко, ─ улыбаясь, ответила девушка. ─ Это же так интересно.

Менеланна повернулась обратно к столу и погрузилась в чтение. Краем уха она услышала только короткую усмешку Аманиса, но это было обычным делом с его стороны. Он всегда тихонько посмеивался, когда она с искренним энтузиазмом рассказывала очередную прочитанную накануне историю.

За окном всё так же щебетали птицы и продолжало светить солнце. Однако оно было уже не такое яркое, как раньше, а это означало, что близился вечер, и эльфийка просидела в библиотеке около четырёх часов. Возможно, она осталась бы здесь до утра, если бы её не отвлек столь знакомый голос.

─ Ты всё ещё тут?

─ Ада? Я думала, ты с братьями, ─ неуверенно вымолвила Менеланна, поспешно захлопнув книгу. Она ещё никогда не попадалась на глаза отцу за чтением летописей. Бывало, он заставал её за чтением, но не с военных и исторических записей.

─ Что читаешь? ─ поинтересовался Элронд, видя, как дочь второпях пытается собрать всё со стола. ─ Снова про приключения? ─ Его лица коснулась снисходительная улыбка.

─ Ну, можно и так сказать, ─ пробормотала Менеланна. До этого момента она была решительно настроена поговорить с отцом, но вот он перед ней, и всю храбрость как водой смыло.

─ Так что читаешь? ─ Владыка подошёл ближе и заглянул через плечо дочери. Его лицо постепенно начало приобретать всё более мрачное выражение. ─ Ну и зачем тебе это?

─ Мне просто было интересно.

─ Ты не должна интересоваться такими вещами. ─ С лица эльфа сошла улыбка, и вся мягкость в разговоре с дочерью разом исчезла. Он был серьёзен и уверен в своей правоте. Именно это немного рассердило девушку.

─ А если мне нравится? Что, если это именно то, чем я хочу заниматься? Не танцами, не этикетом, а как раз этим. ─ Эльфийка была тверда и решительна в своих словах. Ни тени былого страха не было в ней. ─ Ада, я хочу обучаться с братьями. Я рассчитываю научиться владеть луком и мечом.

─ Тебе там не место! ─ уставившись на Менеланну, решительным тоном произнёс Элронда. Он был непреклонен в своём решении не подпускать дочь к оружию. И впервые повысил на неё голос.

─ Не место? Откуда ты можешь знать, где моё место, или ты сам его для меня выбрал? Я не буду послушной зверушкой, которой сказали стоять и она стоит. Я сама хочу решать свою судьбу, ─ топнув ногой, громко возразила отцу Менеланна. С чего он взял, что её место не может быть вместе с ними? Ни в каких правилах не было прописано, что девушка не может сражаться. Всё это не более, чем глупые предрассудки.

Выбежав из библиотеки, эльфийка направилась к себе. Она была подавлена. Впервые мама оказалась неправа. Отец никогда не примет её стремлений и желаемый ею образ жизни. Но она не может оставить всё на полпути. Это просто не в её духе. Но и обсуждать с отцом, а уж тем более уговаривать его она не собиралась. Значит, придётся искать другое решение, и Менеланна уже знала, какое.

Время ужина наступило довольно быстро. За столом чувствовалась напряжённая атмосфера, но никто не стал задавать вопросы о том, что же произошло. Келебриан украдкой поглядывала то на дочку, то на мужа. Она сразу поняла, что разговор не задался: они оба были очень упрямы. А она ведь сразу сказала Элронду, что младшая на него похожа, но кто же знал, что и характер у них будет один в один.

─ Я наелась. Пожалуй, пойду к себе, ─ не выдержав давящей атмосферы, сказала Менеланна.

─ Думаю, тебе лучше остаться на месте, ─ спокойно произнес владыка.

─ Опять место. Ну, теперь я хотя бы знаю, где оно, а то мне эта мысль всё не давала покоя, ─ немного с издёвкой проговорила младшая. Она никогда так с ним не говорила прежде, но слово «место» уже начало раздражать её.

Юная аранель прекрасно понимала, что испортила всем ужин, но ничего поделать с собой не могла. Встав со стула, она просто без каких-либо церемоний ушла. Если отец не хочет её тренировать, она сама будет этим заниматься.

─ А я говорила, что она похожа на тебя, ─ заметила Келебриан и как ни в чем не бывало продолжила есть. Она не стала лезть с советами, решив для себя, что эти двое должны сами разобраться.

Ужин закончился в тишине. Дети разошлись по своим делам, а Элронд, подойдя к окну, принялся разглядывать звезды. Ссора с дочерью не давала ему покоя. Она была другой. Её желание научиться владению оружием выбивала его из привычных устоев. Почему она не могла быть похожа на Арвен?

─ Потому что тогда она не была бы собой, ─ подходя к супругу, спокойным тоном сказала Келебриан.

─ Как ты всегда понимаешь, о чём я размышляю? ─ спросил эльф. Его жена была на редкость удивительна. Она всегда знала, о чём он думает, знала, какой дать совет и всегда поддерживала его.

─ У тебя на лице написано. Вы с ней похожи не только внешне. Когда вы уходите глубоко в размышления, всё отражается на вашем лице. Она семь лет старалась скрыть это только для того, чтобы быть похожей на всех и не разочаровать тебя. Но согласись, что хотя бы потому, что она родилась, наша дочь не может быть обычной, да и скучно тогда бы было, ─ обнимая мужа, произнесла эльфийка.

─ Ты права. Она в самом деле особенная, ─ улыбаясь, и обнимая супругу в ответ, произнёс Элронд.

─ Может, стоит дать ей шанс? ─ Келебриан поцеловала мужа и удалилась из залы.

Продолжая стоять у окна и всё ещё глядя на звезды, Элронд думал над словами любимой. Может, и правда стоит дать шанс?

Лунный свет пробивался через окно в комнату молодой эльфийки. Менеланна сидела на своей кровати и всё ещё думала о ссоре с отцом. Её переполняли противоречивые чувства. С одной стороны, ей было очень стыдно, а с другой — она считала, что была права, ведь ничего плохого сделано не было. Девушка просто выразила своё желание, не больше.

— О, Эру, почему всё так несправедливо? Почему я не могу заниматься тем, что мне нравится? — Монолог девушки прервал стук в дверь.

— Я не помешаю? — поинтересовалась Арвен.

— Конечно, нет, сестрёнка. Проходи. — Менеланна пододвинулась, тем самым освобождая место для сестры. Арвен прошла в комнату и присела на кровать. С минуту она молча наблюдала за младшей и только потом решилась на разговор.

— Что у вас произошло с папой?

— Ну, — Менеланна сделала паузу, подбирая слова. — Не сошлись во мнениях.

— Что-то серьёзное? — Арвен очень переживала за сестру. — Ты же знаешь, что можешь мне довериться.

— Знаю. — Девушка прекрасно знала, что может положиться на сестру и рассказать ей абсолютно всё. — Я просто не знаю, как ты к этому отнесёшься. Вдруг ты меня возненавидишь.

— За что? — Старшая действительно не понимала, за что она может ненавидеть свою маленькую сестрёнку. — Ты кого-то убила?

— Нет, конечно, — не скрывая смеха, проговорила Менеланна.

Арвен смотрела на свою наконец-то смеющуюся сестру и тоже не сдержала улыбку. Смех Менеланны был звонким и всегда искренним. Она не пыталась его скрыть за непонятным, едва уловимым хихиканьем. Всегда показывала истинные эмоции. Именно поэтому Арвен немного ей завидовала. Но не чёрной завистью, а самой белой. Ей было немого обидно, что она не может так же просто выражать свои чувства и эмоции, но это никогда не гложило её изнутри.

— Наконец-то ты снова смеёшься, — произнесла Арвен. — Так что же всё-таки случилось?

— Я сказала папе, что хочу обучаться вместе с ними.

Арвен была удивлена. Эльфийка догадывалась, что её сестра не очень интересуется тем, чем ей приходится заниматься, но не думала, что Менеланна скажет об этом отцу так прямо. Неудивительно, что они поругались.

— Я странная, да? — Менеланна посмотрела на Арвен. — Возможно, мне не стоило вообще этого говорить, но мне так надоело притворяться. Наверное, я всё-таки какая-то не такая.

Арвен поняла, что сейчас сестре немного не хватает уверенности в себе. Взяв девушку за руку, она подвела её к зеркалу.

— Милая моя сестрёнка, посмотри на себя и скажи мне, что ты видишь?

Менеланна подняла голову и внимательно посмотрела на себя в зеркало. В отражении стояла довольно миленькая эльфийка с тёмно-каштановыми волосами, собранными в недлинную косу и серыми глазами.

— Себя, — тихо произнесла девушка.

— А вот я вижу очень красивую эльфийку с потрясающей силой воли и звонким смехом, которого мне так не хватает.

— Вот только моя сила воли не гармонирует с теми качествами, которым нас учила леди Идриль, — с усмешкой произнесла младшая.

— О, я помню: «И запомните, девочки, эльфийка должна быть тиха и скромна, изящна, вежлива, а также сдержанна и пунктуальна», — подняв указательный палец вверх, чопорно произнесла в нос Арвен, пародируя их наставницу, после чего обе залились смехом.

— У тебя очень хорошо получается, — сказала Менеланна.

— Но с тобой мне не сравниться. А вообще мой тебе совет: если папа не хочет учить тебя, попроси Элладана. Только не говори, что это я тебе посоветовала — Поцеловав сестру и пожелав ей спокойной ночи, Арвен вышла из комнаты.

После того, как дверь закрылась, молодая аранель легла на кровать. А ведь Арвен была права. Брат не должен был отказать. Оба брата хоть и были близнецами, но отличались друг от друга. Элрохир был более спокойным и рассудительным, а Элладан достаточно активным. Утром девушка собиралась поговорить с братом и попросить помощи. А сейчас, перевернувшись на бок, Менеланна закрыла глаза и, представляя себя героиней одной из прочитанных книг, погрузилась в сон.

* * *

Проснувшись ещё до того, как первые лучи солнца коснулись земли, девушка встала с кровати, быстро собралась и вышла из комнаты. Она двигалась очень тихо, боясь, что её кто-то услышит. Ведь именно сегодня она собиралась поговорить с братом и просить его помощи. Небольшой страх закрадывался в душу. Вдруг он так же, как и папа, не поймёт и накричит на неё? Остановившись у знакомой двери, Менеланна поняла, что отступать некуда и сдаваться было не в её правилах, поэтому, выдохнув, она постучалась. По ту сторону послышалось достаточно бодрое «входите». Открыв дверь, эльфийка поняла, что брат уже давно не спит.

— Что-то случилось? — спросил Элладан. — В такую рань ты обычно не приходишь.

— Братик, у меня к тебе будет немного странная просьба. — Менеланна стояла на пороге, переминаясь с ноги на ногу, не решаясь войти.

— Ты действительно этого хочешь? — Элладан уже понимал, о чём пойдёт речь. Да и сложно было не догадаться. Очень трудно не заметить увлечения сестры оружием.

— Да, очень. — Менеланна с надеждой посмотрела на брата.

— Ты понимаешь, какой это риск? Отец мне стрелу меж глаз пустит, если узнает. — Элладану было жалко свою сестрёнку, но навлекать отцовский гнев не очень-то хотелось.

— Прошу. Кроме тебя мне не к кому обратиться. Если вдруг папа узнает, я скажу, что это я тебя заставила, что ты не виноват. — Менеланна готова была сделать что угодно, лишь бы брат не отвернулся от неё.

— Глупенькая, я не за себя переживаю. Я волнуюсь о тебе. Если отец так разозлился только из-за твоих слов, то в каком бешенстве он будет, если узнает, что ты тренируешься. — Он подошёл к своей маленькой сестрёнке и крепко обнял её и поцеловал в макушку.

— Прошу. Я готова ко всем трудностям. И готова отвечать за последствия. — Менеланна решительно посмотрела в глаза брату. Такого стремления и напора в чём-то он у неё никогда ещё не видел.

— А вот это, милая, слова настоящего воина. Тогда сначала нам придётся обратиться к Элениэль, ведь махать мечом в платье не очень удобно, пусть пошьёт для тебя костюм, а потом уже будем думать над оружием. Только тренироваться придётся рано утром и в лесу, иначе рискуем навлечь на себя гнев отца. — Менеланна кивала на все слова брата. Ещё раз ругаться с отцом ей не очень хотелось, а уж тем более подставлять брата. — Пойдём.

Выйдя из комнаты и оглядевшись по сторонам, чтобы ненароком никого не встретить, они пошли к портнихе. Элениэль была старше Менеланны на пятьсот лет, но разница в возрасте нисколько не мешала их дружбе. Эльфийка была очень красива, и как-то девушка спросила у неё, почему та ещё не замужем. То, что ей рассказала портниха, дало понять, что мир не так хорош и прекрасен, как кажется. Как сейчас она помнила историю, рассказанную ей два года назад.

«Юная аранель, ты же знаешь, что эльфы влюбляются лишь раз в своей жизни, и, когда твоя любовь взаимна, это великий дар и счастье. Но бывает такое, что любовь твоя остаётся только твоей, и никто не может с тобой её разделить, именно в этот момент она становится проклятьем. Такое случается крайне редко у эльфов, но от этого никто не сможет тебя уберечь».

В тот момент Менеланна поняла, что Элениэль любила кого-то, но эти чувства были невзаимны. Из-за этого портниха часто страдала, видя любимого с другой эльфийкой, но продолжала жить.

Наверное, именно поэтому юная аранель решила, что если любовь заставляет страдать, то влюбляться она никогда не будет.

Дойдя до дома портнихи, Элладан постучался. Дверь ему открыла симпатичная эльфийка с черными, как смоль волосами, спускающимися ниже поясницы и слегка вьющимися на кончиках. Её карие глаза были ещё сонными, видимо, она совсем недавно проснулась.

— Утра доброго, Элениэль, — поздоровался эльф. — Прости, что отвлекаем, но Менеланне нужно кое-что пошить.

— И вам доброе утро, но почему в такую рань, да и к тому же именно ко мне? Вы же знаете, что я не самая лучшая портниха — Анорсэль шьёт более изысканные наряды, — изумилась девушка. Что-то простое, например, для прогулки, она спокойно могла сшить, но расшивать камнями или сделать какое-то сказочное платье на приём она была не в состоянии.

— Нам нужно не совсем платье. — Эльф посмотрел по сторонам, чтобы не было лишних ушей. — Ты разрешишь войти? Просто улица — не лучшее место для разговора.

Элениэль хлопнула ладонью по лбу, тем самым упрекая себя в забывчивости, и жестом пригласила гостей в дом. Зайдя в помещение, все трое сели за обеденный стол.

— Так что конкретно вам нужно? Полагаю, это что-то запрещённое, раз вы вдвоём скрываетесь? — усмехнулась портниха и, ставя на стол кружки, начала разливать в них чай.

— Можно и так сказать. С этой просьбой обратиться мы можем только к тебе, — начала было Менеланна, но брат её перебил.

— Сестра права. Нам нужен костюм. Такой, в котором ей будет удобно бегать, стрелять из лука и драться на мечах, чтобы он не сковывал движения, — сказал эльф. Сначала Элениэль подумала, что это шутка, но тот был серьёзен.

— Вы сейчас не шутите? — Портниха присела обратно на стул.

— Элениэль, прошу. Ты единственная, к кому я могу обратиться и быть уверенной, что ты не расскажешь отцу. — Менеланна подошла к эльфийке и села на пол у её ног, взглядом моля о помощи.

— Из всего сказанного я делаю вывод, что Владыка не в курсе ваших действий. — Брат с сестрой покачали головой в знак согласия. — Ох, навлечёте вы на меня беду, но ради твоего счастья, милая, я готова рискнуть.

Девушка действительно очень любила юную аранель и хотела сделать её счастливой — раз своего счастья она не нашла, то старалась хотя бы помочь близким. Она просто не в силах была отказаться, потому что не могла видеть печаль в глазах любимой Менеланны, даже если Владыка, узнав обо всём, в итоге выгонит её саму из Ривенделла. Эти серые глаза всегда смотрят с такой искренностью прямо в душу, что затрагивают все чувства. Наверное, потому, что у Элениэль никогда не будет своего ребёнка, ей не хотелось расстраивать это дитя.

— Хорошо. Но на пошив костюма мне понадобится два дня, не меньше. Как только он будет готов, я принесу его, — сделав глоток чая, сказала портниха.

— Спасибо. Спасибо тебе большое! — Менеланна была счастлива, как маленький ребёнок. Она обняла подругу и, попрощавшись, вышла с братом на улицу.

— Одной проблемой меньше. Теперь осталось самое трудное — достать для тебя лук и меч. — Эльф посмотрел на сестру, потом что-то прикинул в голове и опять посмотрел на сестру. — Тут нам уже точно никто не поможет, поэтому, пока я что-нибудь не придумаю, буду тренировать тебя на своём оружии.

— Прямо сейчас? — с надеждой спросила девушка.

— Нет. Когда костюм будет готов. Если начать тренировку сейчас, ты порвёшь платье, и перед отцом мы не оправдаемся, — потрепав сестру по макушке, с улыбкой произнёс Элладан.

Время шло медленно. По крайней мере, так казалось эльфийке, потому что костюм не был готов ни через два дня, ни через три. Менеланна уже начала переживать, но брат и сестра её успокаивали, говоря, что пока нет смысла беспокоиться и что всё так быстро не делается. Эльфийка понимала прекрасно, что быстро ничего не делается, но ей так хотелось поскорее начать заниматься!.. Что касается отца, то девушка старалась с ним не сталкиваться, даже когда он сам хотел с ней поговорить. Да, это было глупо и несколько невежливо с её стороны, но это был единственный выход — надо было минимизировать всякую возможность общения с ним, чтобы он не догадался.

И вот, наконец, рано утром, спустя четыре дня, Элениэль пришла с подарком, который так ждала юная аранель.

— Тебе нравится? — поинтересовалась портниха.

— Очень. Он потрясающе красивый и удобный, — крутясь около зеркала, проговорила девушка.

Костюм состоял из тёмно-зелёной туники, доходящей до середины бедра, кирасы коричневого цвета, которая была сделана из кожи и представляла собой элегантный предмет лёгкого доспеха, который внешне имел сходство с корсетом, в то же время являясь практичной одеждой для защиты, и такого же цвета штанами.

— Только где ты возьмёшь сапоги? Думаю, в туфлях драться не очень удобно, — сказала Элениэль.

— Сапоги у меня есть. Мне их изготовили для прогулок на лошади. В туфлях ездить верхом тоже не очень-то удобно. — Добродушно усмехнувшись, Менеланна достала свои чёрные сапоги, которые высотой были где-то на два пальца ниже колен.

В дверь постучали, и в комнату к сестре вошёл Элладан.

— Ты готова к своей первой тренировке? — поинтересовался эльф.

— Конечно! — радостно ответила Менеланна.

Выйдя из комнаты, они по-тихому направились в лес подальше от любопытных глаз. Эльфийке очень нравилось в лесу: хоть ей нечасто удавалось здесь бывать, в этом месте она чувствовала себя свободной. Свежий ветерок, тень от листвы и пение птиц — от этого всего веяло спокойствием и умиротворённостью. Если бы было возможно, то она осталась бы здесь жить.

На открытой поляне около ручья Элладан стал подготавливать тренировочную площадку для сестры. Развесив на деревьях подобие мишеней, он протянул девушке свой лук.

— Держи. Только крепко, — начал он. — Теперь берёшь стрелу, натягиваешь её на тетиву и отпускаешь. Главное — не прислоняйся близко щекой, иначе поранишься.

Менеланна встала в позу, которую ей показал брат, аккуратно натянула тетиву и отпустила. Стрела попала ниже мишени.

— Не переживай. С первого раза ни у кого не получается. — Элладан мягко похлопал сестрёнку по плечу. — Запомни, стрела никогда не летит прямо, она двигается по дуге. Также рассчитывай силу ветра и его направление — в стрельбе он твой самый лучший друг. А теперь попробуй ещё разок.

Девушка опять взяла стрелу и уже прицелилась чуть выше; отпустив тетиву, она попала в кусты, растущие неподалеку.

— Учиться придётся долго, — с улыбкой сказала аранель.

Где-то после пятнадцатой попытки у неё начало получаться. Не идеально, конечно, но Менеланна была очень довольна собой и счастлива. Теперь уж ничто не могло заставить её отступить от задуманного.

Прозанимавшись целую неделю, девушка сделала вывод, что стрелять у неё получается намного лучше, нежели фехтовать. В чём здесь была причина, она не понимала. Вроде всё делает так, как говорит ей брат, но не получается.

— Давай передохнём, — попросила эльфийка брата. — Я не понимаю, почему у меня не выходит. Следую твоим указаниям, и всё равно не получается.

— Потому что это не твоё оружие, — послышался до боли знакомый голос.

Брат с сестрой обернулись и увидели того, от кого старались спрятаться всю неделю. Элронд стоял на невысоком пригорке и серьёзным взглядом смотрел на своих детей. Менеланна встала перед братом, готовая принять весь гнев отца на себя, когда тот стал подходить. Элронд рукой указал сыну, что тот может быть свободен.

— Он не виноват, это я его попросила, — твёрдо сказала она.

— Я знаю.

— И я продолжу заниматься, даже если меня никто не будет тренировать. — Девушка продолжала говорить всё так же решительно.

— И это я тоже знаю, — со спокойствием в голосе отвечал Владыка. — Но я думаю, что с этим тебе будет удобнее.

Элронд протянул дочери два кинжала и лук. Менеланна не верила своим глазам. Должно быть, это шутка. Чуть больше недели назад они с отцом ругались на этот счёт, а сейчас он протягивает ей оружие, соглашаясь с её выбором.

— Ада, — девушка не знала что сказать.

— Я был тогда неправ. Ты всегда была особенной, а я старался этого не замечать. Думал, ты будешь такой же спокойной и сдержанной, как Арвен, именно поэтому старался всегда пресекать все твои попытки увлечения оружием, — поправив дочери выбившуюся прядь волос, произнёс Владыка.

— Ада, я тебя очень люблю. Прости. Прости меня за всё. За то, что избегала тебя, за то, что накричала. А особенно за то, что я странная и не такая, какой ты хотел бы меня видеть, — сказала эльфийка, уткнувшись лицом отцу в грудь, лишь бы он не видел её слёз.

— Ты не странная. Ты моя маленькая дочка, и я всегда буду любить тебя такой, какая ты есть. И мне всё равно, что будут говорить о тебе другие, — крепко обнимая дочь, произнёс Элронд. — А теперь возьми эти клинки, они будут удобнее и легче, чем меч, но ничем не хуже. Лук тоже теперь твой. Это всё сделано специально для тебя. Тренировку продолжим завтра, а сейчас тебе надо отдохнуть.

Девушка ощутила свободу и облегчение, которых ей очень долго не хватало. Но и безудержную радость было сложно не заметить, последняя буквально сквозила во всех её движениях. Отец самолично разрешил ей заниматься любимым делом! К тому же он сам возьмётся за её обучение. Это было просто чудо какое-то!

Шли годы, и тренировки становились всё сложнее. Теперь Менеланна тренировалась не одна. Когда воинам сообщили, что дочь Элронда будет заниматься вместе со всеми, особой радости среди никто не выказывал. Во взглядах воинов больше читалось изумление, а у некоторых и презрение. Даже Элрохир был поначалу не очень доволен, но вскоре смирился.

Да, она была не так хороша, как остальные, но вот упорства ей было не занимать. Бывало, что она оставалась на тренировочной площадке до самого восхода луны. Девушка не хотела ни жалости со стороны мужчин, ни всеобщего признания, она просто хотела заниматься тем, что ей нравилось.

К своим 1707 годам Менеланна уже была отличным воином. Никто в Ривенделле не посмел бы сказать, что ей не место в битвах, никто, кроме отца. Владыка не хотел отпускать свою младшую дочь за пределы замка, из-за чего у них опять начали возникать споры. После первого побега девушки в лес Имладриса*, Владыка был сильно возмущён и попытался объяснить непутёвой дочери, что делать ей там нечего. Второй самовольный уход перерос в ссору, а после третьего эльф отправил дочь в Лотлориэн, надеясь, что леди Галадриэль и Арвен смогут наставить девушку на путь истинный.

Лес Лориэна был прекрасен, а город Карас Галадон* был городом деревьев, где эльфы проживали на площадках меж ветвей, называемых флетами. Глубокий ров и высокая стена из зелени окружали город, возвышавшийся на холме. По краю рва бежала вымощенная белым камнем дорога, уводящая к мосту, что вёл к городским вратам. Во всём Лотлориэне лишь в Карас Галадоне флеты использовались в качестве жилища, но немногие эльфы проживали в городе, ибо большая часть жителей Лориэна обосновалась в лесу за его стенами.

— Вот ты мне скажи, Арвен, почему он разрешил тренироваться, но за пределы замка не пускал? — заплетая сестре косу, спросила Менеланна.

— Ты решила спросить меня об этом спустя восемьсот два года? — смеялась Арвен. — Думаю, он переживает.

— Но леди Галадриэль не против моих походов с отрядом Халдира. — На её лице появилась лёгкая улыбка.

— А не любовь ли это? — Арвен посмотрела на сестру.

— Нет. Халдир мой очень хороший друг и отличный учитель. Но не более. — Менеланна не врала. Этот эльф был действительно потрясающим наставником и самым лучшим другом. Он всегда мог развеселить девушку, когда ей было грустно и помочь, если что-то не получалось.

— Ты сегодня опять в патруль? — поинтересовалась Арвен, на что получила радостное «угу». — Не забудь только, что мама приезжает к вечеру.

— Я помню. И я успею. — Вставая со стула, эльфийка помахала сестре и убежала.

Келебриан приехала в Лориэн ближе к сумеркам. В этот день в Карас Галадон* был праздник и веселье. Менеланна и Арвен не отходили от матери, они так по ней скучали. Их разговоры могли продолжаться до самого утра. Эльфийка всегда спрашивала дочерей, не нашли ли они себе женихов, на что Арвен, смущаясь, отвечала отрицательно, а Менеланна всегда твёрдо говорила, что ей и без любви хорошо живётся. Келебриан только смеялась над словами младшей, ведь та просто не понимала, какое это счастье любить и быть любимой.

За всё время пребывания матери в Лориэне младшая ни разу не отправлялась с Халдиром в дозор, но в день отхода Келебриан обратно в Ривенделл Менеланна не смогла проводить её, потому что ушла с отрядом. Ночь перед возвращением матери в Имладрис была последней, когда Менеланна видела мать. В следующем месяце она не приехала. Путешествуя из Ривенделла в Лориэн, переходя через Мглистые Горы, Келебриан была схвачена орками.

Несмотря на отговоры Галадриэль и Келеборна, Менеланна отправилась домой. Всю дорогу её мучило чувство вины. Она винила себя за то, что мало времени проводила с матерью, за то, что не уделяла должного внимания тем урокам, которым обучала её Келебриан, думая совсем о другом. Да и в конце концов за то, что не проводила её в последний раз, а ушла в дозор. На глаза наворачивались слёзы. Менеланна мчалась в Ривенделл, всё быстрее подгоняя коня, и молила Эру о том, чтобы с её мамой всё было в порядке.

Конечно, Элладан и Элрохир спасли Келебриан, а отец смог исцелить физические раны своей любимой. Менеланна ни на шаг не отходила от матери, позабыв о тренировках, она уделяла всё своё время обучению танцами, вышиванию и очень часто пела матушке. Но Келебриан, как ни старалась, не смогла избавиться от ужасных воспоминаний и перестала радоваться жизни в Средиземье.

— Прости меня, мама. Я так подвела тебя. Была слишком своенравна и упряма. Я, правда, старалась быть похожей на других девушек, но у меня не получалось. Обещаю тебе, что больше не проведу ни дня на тренировке с отцом, что буду сдержана и скромна, как все. — Её губы мелко подрагивали. Она щурилась, поднимая взгляд к потолку, и было видно, как серые глаза блестят от накативших слезинок. Менеланна старалась никогда не показывать своих слабостей, а в идеале вообще не плакать при ком-то, но в данный момент она просто не могла сдержаться.

— Малышка, никогда не сравнивай себя с другими. Похожими на тебя они всё равно не будут, так же как и ты не будешь похожа на других. Возможно, тебе это и не понравится, но всегда кто-то будет красивее и талантливее, чем ты. Только не думай, что они из-за этого счастливее тебя. И никогда не бойся своих слёз. В них можно найти новые силы.

Спустя год Келебриан уплыла в Бессмертные Земли, дав последний совет младшей дочери: «Если захочешь мне что-нибудь сказать, помни: я всегда рядом».

2510 год стал самым безрадостным в Ривенделле и Лориэне. После ухода жены на Запад у Владыки Элронда осталось только одна отрада — его дети. Арвен пока оставалась у леди Галадриэль, она была сильно удручена и решила пока не возвращаться домой, сыновья стали проводить долгое время, занимаясь охотой на Орков в качестве мести за муки матери, а Менеланна тихо угасала на глазах. Девушка выходила из комнаты только на очередное занятие по этикету, а потом возвращалась к себе в покои. От былой непоседливости не осталось и следа.

— Не возражаешь, если я войду? — поинтересовался Элронд, заходя в комнату к дочери.

— Ты уже вошёл. — Лежавшая на кровати лицом в подушку девушка косо посмотрела на отца.

— Думаю, тебе стоит прогуляться. — Подойдя к кровати, эльф с толикой сочувствия смотрел на дочь. Ему хотелось видеть ту беззаботную и улыбающуюся девчушку, какой она была раньше. — Глорфиндел ждёт тебя у конюшен.

— Я обещала маме, что перестану этим заниматься. — Голос предательски задрожал. Накатившие воспоминания снова рвали душу на части. Хотелось спрятаться в какую-нибудь тёмную пещеру, чтобы никто не видел и не тревожил. — И мне нравится то, чем я занимаюсь, просто раньше я была глупа и не понимала. Ты был прав, говоря, что мне не место в бою.

— Я чувствую, ты обманываешь, говоря, что тебе нравится проводить время в замке, и в первую очередь ты врёшь сама себе. — Тяжело вздохнув, он посмотрел на дочь и направился к выходу. — Всегда будь честна перед другими, а главное, перед собой. Жизнь у тебя одна. Постарайся наполнить её счастливыми событиями и воспоминаниями.

После того как дверь закрылась, Менеланна посмотрела на небольшой столик, на котором лежала её любимая книга. Встав с кровати и взяв любимый предмет, трясущимися руками она стала перелистывать страницы, вспоминая, как раньше с упоением могла перечитывать её из раза в раз.

— Она не придёт? — Спросил Глорфиндел, стоя с двумя лошадьми, и видя одиноко идущего Владыку.

— Думаю, нет. — После разговора с Менеланной Элронд почти лишился какой-либо надежды на возвращение младшей дочери в привычное состояние.

— Не угадал, ада. — Эльфийка неуверенно подошла к стоящим мужчинам, всё ещё сомневаясь в правильности своих действий. Движения её были немного скованны, а губы поджаты.

— Справишься? — поинтересовался Владыка, отдавая поводья дочери.

— Буду стараться. Думаю, настало время двигаться вперёд. А ещё я знаю, что она бы не обрадовалась, видя меня в таком состоянии. — Поцеловав отца, эльфийка взобралась на коня. — Спасибо, папа.

Примечания:

Имладрис (синд.) — так эльфы называли Ривенделл

Карас Галадон — Эльфийский город в Лотлориэне

Прогуливаться по лесу Имладриса было сплошным удовольствием. Это стало одним из любимых занятий Менеланны, вот только Элронд не отпускал её одну. Он переживал, что с дочерью может произойти то же самое, что и с его женой. Орки стали подходить достаточно близко к границам Ривенделла, поэтому Глорфиндел сопровождал девушку практически везде.

Менеланна искренне не понимала, почему не может выйти в лес одна, ведь непрошеным гостям было очень трудно найти Ривенделл. Поросшие вереском плоскогорья скрывали его от посторонних глаз. Он стоял на краю узкого ущелья реки Бруинен, в долину вела крутая и извилистая тропа, отмеченная искусно спрятанными белыми камнями. Свернувшие с тропы путники рисковали попасть в ямы-ловушки, внешне неотличимые от обычных полян. Высоко на склонах росли ели, а ниже — буки и дубы. Два горных потока из тех, что сливались в реку Бруинен, текли на запад по долине. Узкий каменный мост соединял берега реки. К югу от Ривенделла находилось плато Эттенблат, называемое также Троллистым из-за обитающих в тех местах троллей. Не каждый осмеливался проезжать там.

— О чём ты задумалась? — Глорфиндел стоял позади эльфийки, наблюдая, как та сидела около небольшого озерца и задумчиво смотрела в воду.

— О несправедливости, — посмотрев на эльфа, вздохнула девушка.

— Опять? Ты же знаешь, что Владыка волнуется за тебя. — Эльф облокотился на ствол дерева и закрыл глаза, сосредоточенно слушая монолог девушки.

— Я понимаю, но прошёл уже четыреста тридцать один год, а он всё также просит тебя следить за мной. Думаю, надо было пойти путешествовать с Гэндальфом. — Эльфийка снова вздохнула и поднялась с травы. — Пора возвращаться.

Взобравшись на лошадей, они направились обратно в замок. Менеланна вспомнила серого мага, и на её лице появилась усмешка. Их встреча состоялась триста лет назад, и не самым удачным образом. Менеланна тогда хотела втихаря убежать в лес, а волшебник именно в этот момент решил навестить её отца. Столкнулись они на лестнице, точнее, эльфийка не ожидала, что из-за поворота кто-то выйдет и врезалась в старика. Закончилось всё тем, что её поймали, и она устроила скандал отцу. Гэндальф был удивлён темпераментом девушки, но ничего не сказал.

Однажды Митрандир предлагал Владыке взять Менеланну с собой странствовать, но Элронд оказался против. Эльфийка была этим расстроена, но тогда Гэндальф сказал, что придёт ещё её время, и она верила. Он всегда говорил загадками, но всегда оказывался прав. Когда-нибудь придёт время, и она сможет вырваться из этой клетки.

Менеланна вернулась в Ривенделл, и её изумлению не было предела. Рядом с отцом стоял Гэндальф и гномы. Их было тринадцать. Но больше всего её привлёк маленький карапуз — хоббит.

— Гэндальф. — Эльфийка спрыгнула с лошади и стремительно бросилась к старику. — Рада тебя видеть.

— Я тоже, милая, — улыбнувшись, сказал серый маг.

Подружиться с гномами было достаточно трудно, а вот с хоббитом она сразу нашла общий язык. Он был очень милым и добродушным. Менеланна совершенно не понимала, как он мог очутиться в этой компании. После обеда, на котором гномы устроили полнейший хаос, девушка вышла на огромную террасу, обращённую к водопаду. Около перил стоял тот самый хоббит, разглядывая что-то впереди.

— Мистер Бэггинс. — Девушка подошла к Бильбо.

— У вас тут очень красиво, — слегка улыбнулся хоббит. — Но для меня Шир намного прекраснее.

— Так что же заставило вас его покинуть? — Менеланна действительно не могла понять, чем руководствовался этот карапуз, когда отправлялся с гномами.

— Я и сам понять не могу. — Бильбо пожал плечами и опять посмотрел вперёд.

Разговор их продлился достаточно долго. Хоббит рассказывал о своём доме, и Менеланне захотелось там побывать. Она завидовала его приключениям, побывать в разных местах — вот чего ей так хотелось, но отец не разрешал. Ближе к вечеру девушка вышла к беседке, где сидел Гэндальф и курил трубку. Он выглядел задумчивым, поэтому эльфийка попыталась пройти тихо, чтобы не тревожить его.

— Ты же не пытаешься убежать? — Митрандир* перевёл взгляд на девушку.

— Не совсем. Просто не хотелось тебя тревожить. — Менеланна присела рядом с магом. — Я хочу отправиться с вами.

— Не думаю что это хорошая идея. Твой отец определённо будет против.

— Но ведь ты мог бы, — даже не закончила свою мысль она, видя, как отрицательно качает головой старик. И опять ничего не получается. Опять она остаётся в замке, а все интересные события проходят мимо неё.

Всю ночь девушка просидела у себя в комнате, думая над тем, как убежать из замка. Не обязательно куда-то далеко. Она была бы рада простой вылазке в лес, но только без надзора Глорфиндела. Он был хорошим военачальником, но слишком серьёзным в обыденной жизни.

Менеланне казалось, что отец пытался их сосватать, и было понятно, почему. Глорфиндел был высок и строен, на голову превосходил всех эльфов, родившихся во вторую и третью эпоху. Хоть он и был из числа нолдор, волосы его были золотыми. Он был известен тем, что родился в эпоху древ в Валиноре. Доблестно сражался в первую эпоху с балрогом. Поединок был долгим и упорным. Глорфиндел сумел поразить соперника, но в падении балрог схватился за длинные светлые волосы эльфа, утянув его за собой в обрыв. Эльф погиб при падении. Он был единственным, кто вернулся из Чертогов Мандоса* и отправлен в Средиземье по воле Валар*.

Говорили, что сам Манвэ* приказал ему вернуться в середине второй эпохи и помочь в борьбе с Сауроном, именно тогда, когда было выковано Кольцо Всевластья.

Наверное, многие эльфийки были бы рады связать свою судьбу с ним, но не Менеланна. Ей хотелось путешествий, и такой шанс однажды выпал. Через два дня после того как состоялся белый совет, и гномы спешно покинули Имладрис, отец приказал Элладану с небольшим отрядом отправляться в Лихолесье, и предупредить Владыку Трандуила о возможной опасности со стороны Дол Гулдура. Менеланна прекрасно понимала, что за такое самовольство её по головке не погладят, но сердце требовало приключений. Кое-как проведя Глорфиндела, она тайком отправилась за братом, оставив записку для отца в своей комнате.

Элладан заметил сестру не сразу, только у подступа к Мглистым Горам эльф понял, что за ними следят.

— Что ты здесь делаешь? —Он впервые был так сильно зол на сестру. Его брови были опущены и сведены, он хмурился, отчего на переносице образовывались поперечные складки.

— Я отправлюсь с вами, — с уверенностью сказала Менеланна.

— Нет! Ты возвращаешься обратно. Ты хоть иногда думаешь перед тем как что-то делаешь или надеешься, что все всегда будут потакать твоим капризам? Представь, что будет с отцом, когда он не обнаружит тебя в дома. — Элладан переходил на крик, жестикулируя, пытаясь вразумить сестру.

— Я оставила ему письмо, так что всё будет нормально. А если решишь отправить обратно, то тебе придётся сначала меня связать. — девушка с вызовом посмотрела в глаза брата, уперев руки в бёдра.

— О, Эру, ну за что мне всё это? — Эльф потёр пальцами переносицу и тяжело вздохнул. — Когда-нибудь ты всё же навлечёшь на меня гнев отца. Ладно, пошли. Только пообещай, что больше не будет таких сюрпризов. И будь любезна вести себя спокойно.

— Конечно. Я обещаю. — Эльфийка радостно заулыбалась, хлопая в ладоши от удачно сработавшего плана. — Сколько нам придётся добираться?

— Около пяти суток, — произнес Элладан забираясь на коня. — Так что не пожалей.

Конечно, не пожалеет. Ведь Менеланна впервые в жизни выбралась куда-то за пределы Имладриса. Походы до Лориэна она не брала в расчёт, ведь всё это было настолько приевшимся.

Путь от Ривенделла до Лихолесья, как и говорил брат, занял пять суток. Лес Мирквуда был очень странным, не было зелёной листвы, как в Имладрис, пения птиц, он медленно погибал после того, как на него пала тень Саурона. Заходя в него, Менеланне было немного не по себе. Не хотелось радоваться или веселиться, ей просто хотелось поскорее закончить это дело и уйти отсюда. Подойдя к воротам, девушка увидела дозорного смотрящего наверху.

— Кто вы? И с какой целью пришли? — спросил эльф.

— Я Элладан из Ривенделла. Пришли с поручением Владыки Элронда, — проговорил эльф уже заученную фразу. Дозорный пропал из виду на несколько минут, после чего ворота открылись, пропуская гостей.

— Владыка Трандуил ждёт вас, — произнес подошедший эльф.

Менеланна сделала вывод, что это был, скорее всего, какой-нибудь советник, так как он не был вооружён.

— Ты идёшь? — поинтересовался Элладан, протягивая руку сестре.

— Пожалуй, я подожду здесь вместе со всеми. — Девушка взглядом пробежалась по большой территории, замечая на себе косые взгляды мужчин и презрительные — женщин. — Тут мне будет спокойнее.

Элладан лишь пожал плечами и удалился в замок. Эльфийка ещё раз осмотрела всех, кто за ней наблюдал. Кто-то взирал на неё с удивлением, кто-то с пренебрежением, в основном это были девушки, а кому-то было всё равно. И всё же она чувствовала себя здесь неуютно.

— Не волнуйся. Мы с тобой. — Положив руку на плечо девушке, Алатар, один воин из отряда брата, решил её приободрить.

Менеланна осмотрела всех осуждающих её презрительным взглядом и, повернувшись к ним спиной, добродушно улыбнулась друзьям, тем самым благодаря их. Пока Элладан обсуждал что-то с Владыкой Лихолесья, девушка общалась с отрядом. Они смеялись, шутили, и им было совершенно всё равно, кто на них смотрит. Менеланна рассказывала о своих занятиях танцами, как она постоянно падает, спотыкаясь о подол платья. Она так увлеклась, что даже не заметила, как её брат вышел из замка.

* * *

Закончив разговор с Владыкой, Элладан собирался уже выходить, но путь ему перекрыл светловолосый эльф.

— Давно не виделись, Элладан. — Леголас поприветствовал старого друга.

— Давненько, друг мой. — Элладан был рад видеть старого приятеля. Они с Леголасом знали друг друга около восьмисот лет.

— Ты опять с какими-то вестями?

— Да. Думаю, твой отец тебе всё объяснит, а мне пора, меня ждут. — Элладан поклонился Владыке и попрощался с Леголасом.

— Постой. Мы проводим тебя, заодно и обсудим пару деталей. — Трандуил поднялся со своего трона и направлился к выходу.

Выйдя из замка, они ещё какое-то время стояли у дверей, обсуждая подробности решения проблем с Дол Гулдуром и пауками. Их разговор перебил громкий смех, доносившийся со стороны ворот. Обратив свой взор в сторону источника смеха, они увидели группу эльфов что-то рьяно обсуждающих. Взгляд Леголаса устремился на эльфа, который выделялся из всей это массы. Было что-то, что он не мог понять. Вроде такой же воин, как и все, но немного ниже остальных, хрупковат, да и одеяние не соответствовало остальным. Волосы были заплетены в объёмную косу по центру, а по бокам два жгута, переплетающих низкий хвост. Только присмотревшись лучше, Леголас понял, что это была эльфийка.

— Они такие шумные. — Трандуил указал на отряд Элладана.

— И я даже знаю из-за кого. — Эльф потёр глаз. — Менеланна.

Девушка оглянулась и, увидев, как её подзывает брат, сразу направилась к нему. Подойдя к ним, она поклонилась Владыке и поприветствовала его.

— Это моя самая младшая сестра. — Элладан представил девушку Трандуилу и его сыну. — Это владыка Трандуил и его сын Леголас.

— Для меня большая честь познакомиться с вами, Владыка. — Девушка склонилась в знак почтения и уважения. Подняв голову, она увидела взгляд голубых глаз, внимательно рассматривающих её.

— Скажи мне, разве не страшно было девушке идти сюда? На пути могло быть много опасностей, например, орки или тролли. — Владыка внимательно смотрел на юную эльфику.

— О нет, что вы. Поверьте, Владыка, я смогу постоять за себя. С детства я училась сражаться, так что мне не привыкать. — Менеланна гордо подняла голову, но получила лишь смешок со стороны Леголаса. Резко взглянув на эльфа, она сощурилась. — Я сказала что-то смешное?

— Если не учитывать того факта, что ты можешь сражаться, то ничего смешного. — Леголас еще раз усмехнулся.

— Тогда я с такой же уверенностью могу сказать, что ты владеешь оружием не лучше меня. — Девушка не хотела начинать спор, но давать себя унижать тоже была не намерена.

— Хорошо. Предлагаю поединок на клинках. — Было видно, что эльфа задели её слова.

Брат явно будет недоволен, а потом ещё и выскажет много чего, да и Трандуил был не очень рад такому исходу событий, но отступать Менеланна не собиралась. Поединок так поединок. На это шоу народу собралось много. Всем был интересен исход сражения. Оба отстаивали свою задетую честь, и проигрывать не хотелось никому. Их противостояние длилось минут пятнадцать. Большинство уже думало, что это никогда не закончится, пока в один момент девушка не оказалась прижата к дереву, а клинок Леголаса не очутился около её шеи.

— Я победил, — с тем же самым смешком произнёс эльф.

— Я бы так не спешила. — Эльфийка взглядом указала вниз.

Около живота принца находилось лезвие её клинка. Они стояли так близко друг к другу, что казалось, если эльф придвинется ближе, она проткнёт его.

— А ты не так проста. — Леголас опять усмехнулся, но на этот раз усмешка показалась Менеланне другой.

Наверное, всё так и закончилось бы, если бы не ворвавшиеся на территорию орки и сбежавшие гномы. Девушка узнала их сразу и не могла поверить, что они были всё это время за решёткой. Помогая эльфам лихолесья отбиваться от орков, она также попутно помогала гномам скрыться по реке. Когда всё было закончено, Менеланна увидела, как Леголас натягивает тетиву лука в направлении уплывающих гномов. Не придумав ничего лучше, она взяла небольшой камень и кинула им в эльфа. Этим самым действием она сбила всю его концентрацию, и стрела полетела в другом направлении.

— Ты совсем ненормальная? — Леголас приближался к девушке с грозным видом. Глаза его горели злостью, а зубы были сжаты. Даже виднелся небольшой оскал.

— Это ты ненормальный. Убить их захотел? Вот только я этого не позволю. Не тобой им жизнь дана, не тебе её забирать. — Девушка не уступала ему в словесной перебранке. Тыкала в него пальцем, и с вызовом смотрела прямо в голубые глаза.

— Скажи, у тебя есть муж? — Эльф приподнял одну бровь, дожидаясь ответа.

— Какое это имеет отношение к делу? — хлопая глазами, искренне не понимая, причём тут вообще её замужество, Менеланна смотрела на эльфа. — Нет.

— Оно и понятно, почему. Нужно быть совсем сумасшедшим, чтобы связать свою жизнь с такой взбалмошной девчонкой. — Леголас победоносно глядел на девушку, улыбаясь только одними уголками губ.

— Взаимно многоуважаемый аре­нен*. — Менеланна развернулась и, гордо подняв голову, ушла к брату. — Мы можем ехать?

— Да. — Элладан попрощался с Владыкой, сел на лошадь и они направились домой.

По дороге в Имладрис девушка думала о том, как объяснит свой уход отцу, а главное, мечтала больше не встречаться с тем светловолосым эльфом. Но жизнь штука странная. Кто же знал, что они встретятся ещё раз.

Примечания:

Митрандир — одно из имён, которым называли Гэндальфа.

Чертоги Мандоса — там собираются души умерших эльфов, но они попадают в разные залы, где ожидают своей дальнейшей судьбы

Валар — аналогичны мифологическим богам

Манвэ — Повелитель воздуха, облаков и птиц. Стал Королём Арды (по решению Эру)

Аранен (синд) — принц

Примечания:

Курсивом выделены диалоги на эльфийском в присутствии посторонних.

Возвращение домой не сулило Менеланне ничего хорошего. За то, что обманула Глорфиндела, за самовольный уход и за устроенный поединок с лихолеским принцем отец запретил ей выходить из замка. На подходе к Ривенделлу их уже встречал отряд эльфов. Девушку сразу же взяли под контроль, чтобы она никуда не убежала. Менеланне на тот момент хватило всего лишь взглянуть на своего отца, чтобы понять, что нагоняй она получит хороший. Именно поэтому она молчала, когда он ругался, но не смогла удержаться, когда Элронд запретил ей покидать пределы замка. Уже находясь в своей комнате, эльфийка дала волю эмоциям и заплакала. Сидя на полу у двери, она обнимала свои колени и просила совета у матери, вот только ответом ей была лишь тишина пустой комнаты.

— Мама, ты обещала, что будешь рядом, если я захочу поговорить. Обещала. — Подняв голову к потолку, пытаясь остановить слёзы, Менеланна взывала к матери. — Он не понимает меня. Или просто не хочет понять.

Стук в дверь прервал размышления девушки.

— Я не хочу сейчас ни с кем разговаривать. — Вытирая слёзы, эльфийка встала с пола и направилась к окну.

— И всё же давай поговорим. — Слегка приоткрыв дверь, в комнату заглянул Элронд. Он подошёл к дочери и положил руки ей на плечи. — Почему ты не сказала?

— А ты бы отпустил? — Менеланна резко развернулась к отцу и посмотрела в его глаза. Владыка лишь громко выдохнул, опустив голову. — Вот видишь.

— Милая, пойми, я не отпускаю тебя куда-то не потому что не хочу этого, а потому что переживаю. Вы с Арвен мои любимые дочки, представь себе, что будет со мной, если что-то случится с вами. — Элронд взял её лицо в свои руки и вытер со щёк слезинки. — Я люблю вас больше всего на свете.

— Я тоже люблю тебя, ада. — Эльфийка крепко обняла отца. Она знала, что виновата и была готова просить прощения.

— Думаю, я был слишком строг. Слишком долго считал тебя той маленькой девочкой, что постоянно сидела у меня на руках. Пришло время дать тебе свободу. — Лицо Владыки озарила печальная улыбка.

— Я всегда буду твоей маленькой девочкой. Обещаю. — Искренне улыбнувшись, Менеланна ещё крепче обняла отца, прижимаясь к его груди. Как же ей этого не хватало.

Дальше всё шло как обычно, но слово, данное Элрондом своей дочери, не было нарушено. Теперь Менеланна могла одна гулять в лесу, но дальше своего любимого озерца она не ходила. Годы пролетали очень быстро, опасностей становилось больше, а в Имладрисе появился маленький мальчик. Его звали Арагорн. Менеланна проводила с ним много времени, он был для неё как младший брат. Элронд же дал мальчику эльфийское имя — Элессар. Он был наследником Исилдура, одним из дунадан. Владыка воспитывал мальчика как собственного сына, обучая его всему, что знал сам.

Проходило время, Арагорн рос, и уже не Менеланна считала его младшим братом, а он воспринимал девушку как младшую сестрёнку, за которой нужен был глаз да глаз. Спустя какое-то время в Имладрис вернулась Арвен, и от глаз Менеланны не укрылись тайные переглядывания Арагорна и её сестры. Девушка понимала, что они влюблены, а также понимала, что отец будет не очень рад этому. Помогая их тайным встречам, эльфийка осознавала, что может навлечь гнев Владыки, но что не сделаешь ради любимой сестры и дорогого сердцу друга.

Шоком для всех, конечно же, стало объявление о помолвке. Леди Галадриэль лично обручила их в Лориэне на холме Керин Амрот. Элронд, беспокоясь о том, что после замужества своей дочери он больше её никогда не увидит, поставил Арагорну условие: брак возможен только в случае, если Арагорн станет королём Арнора и Гондора. В тот вечер сёстры провели, беседуя до самого рассвета. Менеланна была одновременно рада и опечалена. Если Арвен свяжет свою судьбу с человеком, то ей придётся отказаться от бессмертия эльфов, но, глядя на сестру, она понимала, что та счастлива, и портить настроение девушке не хотелось.

* * *

Спустя тридцать восемь лет в Ривенделле снова появился хоббит. Менеланна узнала об этом от Элрохира. Брат рассказал ей, что Глорфиндел привёз раненного моргульским клинком карапуза. Сначала в Ривенделл пожаловал мистер Бэггинс, с которым Менелана проводила много времени, слушая увлекательные истории, теперь ещё один хоббит.

Девушка не совсем понимала, что происходит. Как хоббита мог ранить назгул? Почему тот вообще был практически у границ Имладриса? Куча вопросов крутилась в её голове, и единственный, кто мог на них ответить — это отец. Моментально кинувшись на поиски, эльфийка нашла его выходящим из комнаты карапуза.

— Может, объяснишь? — пытаясь отдышаться, проговорила девушка.

— Я и сам толком не владею всей информацией, могу сказать только, что скоро прибудут ещё три хоббита вместе с Арагорном. — Элронд прошёл по коридору замка и вышел на небольшой балкон. — Назревает что-то тёмное. Мы с Гэндальфом собираем совет. Прошу тебя только об одном, не влезай в это дело.

Владыка взял дочь за плечи, с надеждой глядя в её серые глаза. Девушка была в растерянности.

— Я постараюсь. — Эльфийка закрыла глаза и выдохнула. Обманывать она не хотела, ведь любопытство может взять верх.

Обняв отца, она вышла во двор. Осмотревшись по сторонам, Менеланна увидела Арагорна с тремя хоббитами и мигом направилась к нему. Твёрдой и целенаправленной походкой она подходила к страннику и его спутникам, которые, немного испугавшись, спрятались за его спиной.

— Я вас не трону, можете, не бояться. — Девушка слегка поклонилась в знак уважения и улыбнулась самой лучезарной улыбкой. — Приветствую вас в Ривенделле, в доме Владыки Элронда.

— Ух ты. Здорово у вас тут. — В словах одного из хоббитов прозвучал неподдельный восторг.

— Пипин! — Рыжеволосый парень дал подзатыльник своему другу. — Прошу простить его, госпожа, манеры у него не очень. Моё имя Сэм, а это Пипин и Мэри.

— Мне очень приятно познакомиться с вами. — Эльфийка заметила, что Сэм постоянно пытался заглянуть ей за спину. Глаза его бегали в поисках чего-то, и Менеланна поняла, кого он так старательно пытается найти. — Ваш друг сейчас отдыхает. Владыка позаботился о нём. Думаю, вам тоже стоит отдохнуть.

— Арагорн, ты мне тоже ничего не объяснишь? — Смотря прямо в глаза своему другу, эльфийка надеялась услышать от него хоть что-то.

— Дождёмся остальных. Не думаю, что я тот, кто должен что-либо объяснять. К тому же только Гэндальф знает всю правду. — Мужчина поклонился и ушёл, забрав хоббитов с собой.

Немного постояв на том месте, где её оставил Арагорн, Менеланна решила, что лучше всего сейчас отправиться в лес к озеру. Дойдя до конюшен, она зашла в стойло к Гвэйвэ.

Этого коня эльфийка нашла ещё жеребёнком три года назад. Раненный в ногу, он лежал поодаль от озера, истекая кровью. Угольно-чёрный жеребёнок не хотел подпускать девушку к себе, но из-за большой потери крови не мог сопротивляться. Менеланна пребывала в недоумении, откуда в лесах Имладриса оказался конь этой породы — гладкошёрстный тёмный Гондолин. Лошади этой породы самые быстрые и благороднейшие из всех четвероногих созданий. Обгоняющие ветер, верные до самой смерти, они лучшие скакуны, если конечно удастся их приручить. Эти бесстрашные чёрные создания обладали крутым норовом, ненавидели всех, и были ненавидимы всеми живыми существами. Девушка думала, что эта порода давно исчезла, так как королевство Гондолин было уничтожено ещё в первую эпоху.

В тот момент Менеланна кое-как добралась с жеребёнком до дома, выделила ему стойло и проводила с ним всё время, пока малыш был слаб, иногда даже ночуя в конюшне. Когда жеребёнок пошёл на поправку и окреп, девушка выходила с ним в лес и отпускала. Нарезвившись вдоволь, он всегда возвращался. Когда же Гвэйвэ подрос, эльфийка в последний раз вышла с ним на то самое озеро и отпустила. «Скачи же. Теперь ты свободен». Поцеловав коня в нос, девушка отправилась домой, но Гвэйвэ перегородил ей путь, тем самым давая понять, что признал её и станет ей верным другом. Конь никогда не подпускал к себе никого, кроме Менеланны, и она гордилась этим.

Погладив шею Гвэйвэ и оседлав его, девушка направилась уже привычной дорогой к озеру. Отпустив коня, она уютно устроилась у ствола одного из деревьев и запела. Через какое-то время Менеланна услышала шорохи неподалёку, резко вскочив с травы, она повернулась в сторону шума и натянула тетиву лука. Из-за деревьев показались три светловолосых эльфа. Тот, с кем девушка предпочла бы больше не встречаться, тоже был среди них. Ослабив тетиву, Менеланна убрала стрелу обратно в колчан и села опять на траву около дерева.

— Решила проигнорировать? — Леголас был возмущён таким поведением девушки.

— Не вижу смысла начинать разговор, боюсь, он придётся нам обоим не по душе. — Аранель всё так же не обращала никакого внимания на эльфа, но прекрасно ощущала спиной прожигающий взгляд голубых глаз.

Леголас был задет таким немного хамским поведением девушки и стремительно двинулся в её сторону, но буквально в метре путь ему перегородил Гвэйвэ. Менеланна поднялась с земли, отряхнулась и подошла к коню, обняла его за шею и что-то прошептала на ухо. Эльф смотрел на них, не отрывая глаз, находясь слегка в шоковом состоянии.

— Откуда он у тебя? — Леголас указал на коня, не веря своим глазам. Брови его были подняты, а глаза расширены.

— Спасла. И он не очень рад твоему присутствию. Так что всего доброго. — Менеланна посмотрела на эльфа, всем видом давая понять, что не шутит. Блондин лишь хмыкнул, оседлал лошадь и отправился в Ривенделл.

Эльфийка оперлась о ствол дерева и посмотрела на своего спасителя. Тот стоял в шаге от девушки, внимательно наблюдая за ней, будто бы прося объяснений.

— Нет, ты представляешь Гвэйвэ, он оскорбил меня тогда, так ему ещё хватило наглости заговорить со мной сейчас. Он такой… такой. Я даже слов подобрать не могу! — Аранель взмахнула руками, разведя их в стороны. Гвэйве кивал головой весь разговор, будто бы понимая, о чём речь, хотя Менеланне казалось, что он действительно понимал. А на последних словах конь просто заржал. — Это совсем не смешно.

Девушка погрозила пальчиком коню и, надув губы, повернулась к нему спиной. Гвэйвэ мордой толкнул её в спину, отчего эльфийка свалилась на землю, а конь опять заржал.

— Ладно, поехали обратно. Нужно узнать, что происходит.

Менеланна взобралась на коня. Её не покидали мысли, что скоро всё изменится.

У конюшен Менеланна заметила Глорфиндела, рядом с которым стоял Леголас, Арагор и ещё какой-то человек. Его девушка видела впервые. Русые волосы находились в беспорядке от долгой дороги, гордый и суровый взгляд серых глаз был направлен прямо на неё. Он был немного ниже Арагорна, но шире в плечах и более крепкого телосложения. Эльфийка немного поёжилась от такого пристального взгляда, спрыгнула с лошади и, взяв Гвэйвэ под уздцы, пошла к конюшне.

— Владыка искал тебя, — сказал Глорфиндел, прерывая разговор и поворачиваясь к Менеланне.

— Я была в лесу. Что-то случилось? — поинтересовалась девушка, попутно распрягая коня.

— Нет. Скоро начнётся собрание и… — Глорфиндел не успел договорить.

— Он попросил тебя присмотреть за мной? — Менеланна искоса посмотрела на него и улыбнулась.

— К счастью, нет. Мне было достаточно твоей прошлой выходки. — Глорфиндел развернулся и направился в сторону замка.

— Ну и зачем ты с ним так? — Арагорн неодобряюще посмотрел на девушку, нахмурив брови. В ответ Менеланна пожала плечами, мол, с кем не бывает и, отведя Гвэйвэ в стойло, отправилась в замок.

Проходя по коридору мимо одного из балконов, она услышала разговор Гэндальфа с отцом. Остановившись у стены, девушка стала прислушиваться.

— Гэндальф, кольцо не должно оставаться в Ривенделле. Я не могу подвергать опасности свой народ. — Элронд говорил со всей серьёзностью и толикой беспокойства в голосе.

— Надеюсь, на совете что-то решится. — Голос серого мага тоже был обеспокоенным.

— Завтра утром всё станет известно. Сейчас же всем стоит отдохнуть с дороги, особенно Фродо. Он слишком слаб и должен восстановить силы.

Менеланна не стала подслушивать дальше и направилась в свою комнату. Всю ночь девушка не могла выкинуть из головы тот разговор. Она знала, что единое кольцо уцелело, но и подумать не могла, что спустя столь долгое время оно окажется здесь. Теперь она понимала, по какому поводу собирается совет. Случилось то, чего она так боялась, любопытство взяло верх, и даже продуман план того, как попасть на собрание.

Проснувшись рано утром, девушка тихонько вышла из комнаты, оглядываясь, чтобы её никто не заметил. Она старалась действовать тихо, но подходя к лестнице, врезалась в кого-то, и они кубарем покатились вниз. Удара головой не последовало, а под ней кто-то зашевелился. Менеланна подняла голову, обнаружив себя лежащей не на ком-то, а на лихолесским принце.

— Какая же ты неуклюжая, — простонал Леголас, хватаясь за ушибленную голову.

— Если бы ты не мешался под ногами, то и не пострадал бы, — пробурчала девушка и, осознав, в каком положении они сейчас находятся, моментально вскочила на ноги.

— То есть я ещё и виноват? — Вставая с пола, Леголас потирал затылок, удивлённо глядя на Менеланну. — Что ты вообще делаешь здесь в такую рань?

— Гулять собираюсь. — Быстро протараторив, девушка ретировалась к выходу.

Добежав до открытой площадки на возвышении, рядом с дворцом, Менеланна залезла на дерево, спрятавшись в листве, так, чтобы было удобно наблюдать за советом, но и её видно не было. Прождав ещё немного времени, девушка заметила, как на площадку стали заходить эльфы, гномы и люди. Самыми последними зашли Гэндальф с Фродо и Элронд с сыновьями. Владыка встал со своего места и начал речь.

— Чужестранцы из дальних краёв, старые друзья… вас позвали сюда, чтобы ответить на угрозу Мордора. Средиземье на грани уничтожения. Никому не избежать этого. Вы или объединитесь или погибнете. У каждого народа своя судьба, но это общий рок. — Элронд посмотрел на Фродо и показал рукой на стол. — Покажи им кольцо, Фродо.

Фродо ощутил на себе внимательные взгляды всех присутствующих. Услышав слова Владыки, он вздрогнул и неловко выбрался из слишком высокого для него кресла. Хоббит подошел к большому камню посередине и положил на него Кольцо. Затем хоббит вернулся в свое кресло рядом с Гэндальфом и ощутил такое облегчение, что даже слабость в теле наступила. Он словно сбросил с плеч тяжелейшее бремя.

— Так это правда, — в изумлении произнёс полководец. Он всё ещё не верил своим глазам, после чего встал с кресла. — Я видел сон. Я видел, как тьма затянула небо на востоке, но на западе сиял слабый свет. И голос возвестил: «Твой час близится, проклятие Исильдура нашлось».

Боромир подошёл ближе к постаменту и протянул руку к кольцу.

— Проклятие Исильдура, — произнёс он в полголоса, протягивая руку к кольцу.

— Боромир! — крикнул Владыка Элронд и вскочил с кресла.

— Ash nazg durbatulûk, ash nazg gimbatul, ash nazg thrakatulûk, agh burzum-ishi krimpatul. — Гэндальф в ту же секунду стал, мрачный как туча.

Митрандир произносил эти слова, и всё вокруг мрачнело и чернело. Серый маг поднялся, а слова громыхали над этим местом. Листва опадала, синее небо стало хмурым. Все забеспокоились. Владыка Элронд приложил руку к голове и устало опустился в кресло. У Менеланны, сидящей на дереве, закружилась голова, и девушка чудом смогла ухватиться за ветку, чтобы не упасть. Гендальф замолчал. Солнце снова выглянуло из-за туч, и стало намного свободнее дышать, всё стало прежним.

— Никогда ещё здесь, в Имладрисе, не звучали слова этого наречия. — Владыка снова ясным взором смотрел на всех вокруг.

— Я не прошу у вас прощения, Владыка Элронд, ибо чёрное наречие Мордора, возможно, вскоре зазвучит по всему западу. В кольце заключено великое зло. — Гэндальф сел на место. Было видно, как маг устал.

— Это… дар врагам Мордора. Почему не использовать кольцо? Мой отец, наместник в Гондоре, долго сдерживал натиск Мордора. Ценой крови нашего народа уцелели ваши земли! Дайте Гондору оружие врага, позвольте использовать против него! — Боромир продолжал убеждать всех, что именно ему нужно отдать кольцо.

— Оно неподвластно никому из нас. Кольцо Власти подчиняется только Саурону. Только он властелин. — Арагорн не выдержал и как можно более спокойно, но настойчиво ответил Боромиру.

— Откуда следопыту знать про это? — произнёс Боромир и с некой предвзятостью посмотрел на странника.

— Он не просто следопыт. Он Арагорн, сын Араторна. Ты должен подчиняться, — резко произнёс Леголас, не выдержав, и поднялся с места.

— Арагорн? Ты наследник Исильдура? — спросил Боромир, всё ещё пытаясь поверить в то, что это действительно правда.

— И наследник трона Гондора. — Леголас чуть кивнул и уже немного спокойнее ответил за молчавшего Арагорна.

В этот момент Менеланна усмехнулась. «И снова этот эльф лезет туда, куда не надо», — подумала девушка, продолжая внимательно наблюдать за происходящим.

— Сядь, Леголас. — Арагорн почувствовал, что после слов Леголаса всё внимание собравшихся было направлено на него. Это совет, не надо здесь ссориться. Не хотелось наследнику Исильдура сейчас склок, не хотелось ему быть королём Гондора.

— У Гондора нет короля. Гондору не нужен король, — с неким цинизмом произнёс Боромир и вернулся на своё место, пристально посмотрев на Арагорна.

— Арагорн прав. Нам оно неподвластно, — молвил Гэндальф. Из совета может выйти обычная перепалка, возможно, никто не захочет понести кольцо. Это самое страшное.

— У нас выбора нет. Кольцо надо уничтожить. — Элронд расслабился в своём кресле. Дальше пускай говорят другие.

— Так чего же мы ждём, а? — Не дожидаясь ответа, гном вскочил с места, взял секиру и быстро подошёл к камню.

Взмахнув топором, Гимли с воинственным возгласом рубанул по кольцу. Секира разлетелась на куски, а ошеломленный гном отлетел назад. Не веря своим глазам, Гимли с открытым ртом посмотрел на камень, обломки своего оружия и нисколько не повреждённое кольцо, он был изумлён, и не мог даже подняться с земли. Владыка внимательно наблюдал за действиями гнома. Надо было всех убедить, что просто так нельзя уничтожить кольцо.

— Кольцо нельзя уничтожить, Гимли сын Глоина, ни одним известным нам способом, потому что кольцо было отлито в огне Роковой Горы, и уничтожить его можно только там. Его нужно отнести в самое сердце Мордора и бросить в огненную расщелину, из которой оно вышло. Один из вас сделает это, — твёрдо и сурово сказал Элронд.

— Нельзя так просто пройти в Мордор. Его Чёрные Врата стерегут не только орки. Там всегда начеку неспящее зло, и великое око видит всё. Это бесплодная пустыня, разорённая огнём и покрытая золой и пеплом. Даже воздух пропитан там ядом. Будь у вас десять тысяч воинов, вы не справитесь. Это глупо. — Боромир только качал головой, осознавая, какой нелепый поход кто-то должен совершить.

— Ты не слышал, что сказал владыка Элронд? Кольцо должно быть уничтожено, — вскочив со своего места, эмоционально произнёс Леголас, глядя на Боромира.

— И, похоже, ты себя возомнил тем, кто это сделает? — взыграл буйный нрав Гимли. Спокойный вид испарился, гном сверкнул глазами.

— А если вас постигнет неудача? Что будет, если Саурон получит то, что принадлежит ему? — Боромир был уже на взводе, никто вокруг не хотел его выслушать. А этот высокомерный эльф, который постоянно перечил ему, просто выводил его из себя.

Леголас растерянно смотрел на гнома. Постепенно все больше и больше народа подключилось к их спору, зачинщиком которого стал этот мелкий и наглый гном. Растерянность лихолесского принца переросла в негодование. «И за кого он, этот… этот… гном себя считает?» — сверкнул голубыми глазами эльф. Он, конечно же, знал, что гномы и эльфы далеко не самые лучшие на свете друзья, но как он смеет говорить с ним в таком тоне, когда решается судьба не его, а всего Средиземья? Леголас пытался что-то вставить, но шум перекрикивающих друг друга эльфов и гномов заглушал его звуки. Аранен чуть придержал особо вспыльчивых эльфов, не давая превратиться словесной борьбе в физическую, но все сильнее и сильнее становился шум, окружающий их.

Девушке, всё это время сидящей на дереве, было даже забавно наблюдать за этой их перебранкой. Пытаясь не засмеяться, она отвела взгляд от совета, который превратился в цирк, и заметила сидящего в траве рыжего хоббита. Его, видимо, тоже не пригласили, но ему было любопытно.

«Ну, так и знал, что этим всё кончится. Саурон всё сильнее, а мы всё ссоримся. Даже совет свободных народов Средиземья ничего не решил. Только хоббит сможет понести кольцо, но мы не можем его принуждать. Положение безвыходное». Элронд опёрся локтем о стол и задумался. Этот совет и перепалка утомили Владыку.

— Я возьму его. Я отнесу кольцо в Мордор. — Если бы хоть в чьём-то взгляде Фродо прочёл недоверие, он бы зацепился за призрачный шанс и отказался, но теперь он не мог их подвести. — Только я не знаю дороги.

— Я помогу тебе нести это бремя, Фродо Бэггинс — столько, сколько потребуется нести. — Гэндальф встал позади хоббита и положил руку ему на плечо.

— Если моя жизнь понадобится для защиты твоей, я отдам её. — Арагорн встал, подошел к хоббиту и встал перед ним на одно колено. — Мой меч с тобой.

— И мой лук тоже. — Леголас неожиданно даже сам для себя решил, что и он пойдет сражаться за Средиземье, и если надо, падёт в бою среди всех.

— И моя секира, — добавил гном. Он воинственно глянул снизу вверх на Леголаса, но всё же встал с ним рядом и, опершись на топор, оглянулся на подходящего Боромира.

— Наши судьбы в твоих руках. Если такова воля совета, ради Гондора я исполню её. — Недолго думая, он сделал шаг вперёд.

Фродо оказался в такой кампании, такие могучие и великие воины предлагали ему свою помощь, что он готов был прослезиться. Он стоял в окружении своих новых друзей, Гэндальф и Арагорн похлопывали его по плечам, Элронд улыбался ему ободряюще. Теперь хоббиту казалось, что его путешествие в Мордор будет не сложнее обычной прогулки. И в это время послышался тревожный вскрик. Все повернули головы в сторону кустов, и оттуда выскочил взлохмаченный Сэм.

— Эй! Мистер Фродо никуда не пойдёт без меня! — Рыжеволосый встал рядом с другом.

— Да уж, вас трудно разлучить, если ты проник даже на секретный совет, на который он был приглашён, а ты нет. — Элронд улыбнулся. Что-то подсказывало ему, что Сэм ещё сыграет немаловажную роль во всём этом походе.

По обеим сторонам каменной арки одновременно показались две курчавые головы.

— Эй! Мы тоже пойдём! Домой мы вернемся, только если вы отправите нас в мешках! — выбегая из укрытия, прокричал Мэри и встал рядом с Фродо.

— В любом случае вам нужны толковые парни для такого задания… похода… дела. — Пиппин наивно приподнял брови и взглянул на владыку Элронда. Мерри повернулся к другу.

— Это явно не про тебя! — сказал Мерри, недоверчиво оглядев друга, и тоже посмотрел на эльфа. Пиппин сначала довольно улыбнулся и кивнул, а затем, когда смысл слов дошел до него, обиженно уставился на Мэри.

— Девять хранителей. — Элронд не успел договорить, как с дерева кто-то спрыгнул.

— Десять, — послышался знакомый голос из-за спин девятерых членов братства. Девушка встала наравне с Арагорном и посмотрела на отца. Элладан и Элрохир, присутствовавшие там, стали возмущаться.

— Ты не можешь! — кричал Элрохир. — Отец, останови её!

— Менеланна, прошу, подумай. Не делай поспешных решений. — Элладан попытался достучаться до сестры, практически умоляя её передумать.

Эльфийка совершенно не обращала внимания на братьев, смотря отцу прямо в глаза. В его взгляде отчётливо читались ужас и тревога, но не было ни капли удивления. Всем казалось, что между ними происходил какой-то диалог, которого никто не слышал.

— Пусть будет так. — Элронд прикрыл глаза и с грустью выдохнул. — Вы будете Братством Кольца!

— Отлично! Когда начинать? — с энтузиазмом произнёс Пиппин, и все посмотрели на него.

Владыка же развернулся и ушёл, не сказав больше ни слова. Менеланна посмотрела на Гэндальфа и, увидев его кивок, пошла за Владыкой. Отца она нашла в каминном зале. Он сидел на стуле с бокалом вина, разглядывая что-то в руке. Девушка тихонько подошла со спины и увидела рисунок, на котором было изображена она.

— Зачем? — тихо произнёс Владыка. — Я же просил.

— Прости, ада. — Менеланна села на пол перед отцом, положила голову ему на колени. — Я… я хочу знать. Хочу знать, для чего я существую в этой эпохе, на что я способна. Прошу, прости меня за эту выходку. Но ты же видел. Ты видел, что я так поступлю, поэтому в твоих глазах не было удивления.

Девушка подняла голову и взглянула на отца. Тот плакал. Ему не хотелось терять дочь, но она была права. Он прекрасно видел, что она будет присутствовать на совете, и что она изъявит желание пойти с братством. Элронд опустился рядом с дочерью на колени, вытер большими пальцами слезинки, текущие по её щекам, и крепко обнял.

Они просидели у камина до самого вечера, вспоминая былое. Каждый из них понимал, что поход девушки может закончиться трагедией, от этого становилась дорога каждая минута. Когда взошла луна, Менеланна поцеловала отца и отправилась на улицу. Ей хотелось побыть одной и ещё раз всё обдумать. Девушка дошла до мостика, стоящего над небольшой речушкой, окруженной деревьями, и посмотрела на небо. Звёзды горели особенно ярко.

— Ты меня преследуешь? — не оборачиваясь, поинтересовалась Менеланна, чувствуя всё тот же взгляд голубых глаз.

— Скорее, это забавное стечение обстоятельств, — с усмешкой произнёс Леголас, подходя к девушке. — Надеюсь, сейчас твой конь на меня не накинется.

— Всё может быть, уважаемый аранен, — с улыбкой ответила девушка, поворачиваясь к эльфу.

— Зачем ты в это ввязалась? — Леголас остановился в нескольких шагах от неё, и взгляд его стал серьёзен.

— Чтобы действовать тебе на нервы,— с издёвкой проговорила Менеланна.

— Мне и гнома хватает. — В голосе эльфа послышалась толика презрения.

— Тогда нас будет двое. — Девушка всё не унималась. Ей хотелось немного позлить ненавистного принца.

Леголас целеустремлённо двинулся к ней, но, поскользнувшись, свалился в речку. Менеланна закатилась громким смехом, глядя на сидящего в воде эльфа. Леголасу не очень понравилось, что над ним смеются, но, глядя на довольную эльфийку, он едва заметно улыбнулся.

— Давай помогу. — Всё еще смеясь, Менеланна протянула руку эльфу.

Леголас взял её за руку и, ехидно улыбнувшись, потянул девушку на себя. Менеланна не успела сориентироваться и упала в воду. Теперь настала его очередь смеяться. Поднявшись на ноги, девушка уже собиралась начать ругаться, но увидев, как беззаботно этот эльф сейчас смеётся, она подумала, что что-то в нём изменилось после той встречи в Лихолесье.

— Два — два, — произнёс он, поднимаясь.

— Что? — не понимая, о чём речь, переспросила девушка.

— Счёт наш два-два, — подправляя выбившуюся прядку из заплетённых волос девушки, произнёс Леголас.

Щёки Менеланны мгновенно стали пунцовыми от таких действий. И, быстро развернувшись, она направилась в замок. Леголас наблюдал за удаляющейся девушкой, после чего перевёл взгляд на руку, которой поправил эльфийке волосы, не понимая, зачем он это сделал.

Подготовка к походу продолжалась уже месяц. Следопыты севера и некоторые разведчики-эльфы тщательно прочёсывали местности, которые отряду предстояло пройти. Этим занимались, лучшие из лучших, в числе которых были Элладан с Элрохиром. Они всё ещё не могли свыкнуться с мыслью, что Менеланна тоже отправляется в Мордор, и старались как можно меньше пересекаться с сестрой. Практически каждая их встреча заканчивалась ссорой, что не могло укрыться от посторонних глаз.

Вот и сейчас девушка просто тренировалась, когда братья подошли к ней и снова пытались вразумить, но попытка оказалась неудачной. Менеланна в очередной раз говорила, что не собирается отступать, но, поняв, что они не хотят её слушать, развернулась и просто ушла. Менеланна села на скамейку, стоящую в тени деревьев, вытянула ноги и прикрыла глаза, наслаждаясь прохладным осенним ветерком.

— И чего они к тебе пристали? — Гимли, ставший невольным свидетелем перепалки между эльфами, присел рядом с девушкой.

— Переживают, — коротко ответила Менеланна.

— Вы, остроухие, странный народ. — Гном усмехнулся и покачал головой.

— Между прочим, это нетактично. — Девушка всем своим видом давала понять гному, что ей не по душе от такого заявления. — Твой отец был немного любезнее.

— Так значит, вы действительно виделись? Я слышал много рассказов от него про поход к Одинокой Горе, но в основном все эти истории он рассказывал, уже будучи навеселе. — Гимли начал смеяться. — Поэтому многие думали, что встреча с вами и ваше гостеприимство всего лишь выдумка.

— Как видишь, ничего не придумано. — Менеланна слегка улыбнулась гному.

Она была рада тому, что Гимли не проявляет к ней особой враждебности. Общение с ним, конечно, не было похоже на великую дружбу, но и антипатии с его стороны не наблюдалось. Небольшую настороженность и лёгкое недоверие можно было понять, всё же эльфы и гномы не самые лучшие друзья.

— Я вижу, ты нашла себе компанию под стать. — Леголас направлялся к Арагорну, когда увидел беседующих Менеланну и Гимли. Он не смог пройти мимо, не кинув очередную колкость в адрес девушки.

— Именно. Знаешь, это намного лучше, чем вести беседу с тобой. Я же предупреждала, что на нервы тебе будут действовать двое. — Менеланна усмехнулась и, повернувшись к гному, слегка подмигнула.

— Конечно. — Гимли громко засмеялся, видя ошарашенное лицо Леголаса, и рукой показал эльфу, что ему пора уходить. — У вас с ним странные отношения. Почему?

— Кто знает. Наше общение не задалось с самой первой встречи. — Менеланна задумалась, пытаясь понять, почему же всё-таки их знакомство получилось таким.

— Ничего удивительного. Он высокомерный, наглый и напыщенный болван. — Закончив перечисление, Гимли скрестил руки на груди. — Дальше говорить не буду, а то целая неделя уйдёт на это.

Менеланна закатилась смехом, не в силах даже сдержать слёзы. А ведь буквально несколько минут назад между ней и Гимли была небольшая напряженность, потихоньку сходящая на «нет». Этот гном был таким весёлым и милым, когда злился.

* * *

Пока каждый из членов братства был занят своим делом, Гэндальф и Элронд сидели на веранде и обсуждали все возможные пути и обходы. Безопасность хранителя, да и всех остальных участников была очень важна. Поэтому прорабатывался каждый возможный вариант, просчитывалась любая деталь, которая могла способствовать успешному завершению миссии.

— Удивительно, — закуривая трубку, произнёс Гэндальф. — Гном и эльф сидят и мило беседуют.

Элронд оторвал взгляд от уже порядком исписанной карты и оглянулся. В тени деревьев он увидел Менеланну, обсуждающую что-то с Гимли. Они смеялись, периодически о чём-то спорили — это можно было понять по хмурому лицу гнома, но эти споры были скорее дружеские, нежели враждебные.

— Грядут перемены, друг мой. — Владыка кивнул головой и слегка улыбнулся.

— Но не каждому по душе такие перемены. — Митрандир взглядом указал на Леголаса, стоящего рядом с Арагорном и периодически кидающего неодобрительные взгляды на Гимли и Менеланну. — Или же тут сокрыто нечто иное.

— Надеюсь, ты ошибаешься, Гэндальф. — Элронд посмотрел на Леголаса, затем на свою дочь, и тяжко вздохнув, принялся дальше рассматривать карты.

* * *

На улице уже стемнело, когда Менеланна захотела немного прогуляться. Элронд попросил её не ходить в одиночку, поэтому девушке пришлось искать спутника на этот вечер. Гимли с ней не пошёл, так как был слегка подвыпившим и хотел спать, Арагорн куда-то ушёл с Арвен, а хоббиты были не лучшей идей для тихой прогулки. Поняв, что на примете осталось только двое, Менеланна решила выбрать меньшее из двух зол.

— Извини за беспокойство, но не мог бы ты составить мне компанию на прогулке? — как можно тише пролепетала она.

— Ты уверена, что не ошиблась с выбором спутника? — Леголас посмотрел на Менеланну, приподняв одну бровь. Он был озадачен таким приглашением.

— На самом деле я хотела пригласить кого-то другого, но никто не может пойти со мной. — Менеланна переминалась с ноги на ногу, нервно теребя край туники. Она нервничала, ведь знала, что если он откажет, придётся ей сидеть в комнате. — А выбор между тобой и Боромиром очевиден.

— И почему же не он?

— Если не хочешь, так и скажи. И чего я вообще перед тобой тут распинаюсь? Пойду Боромира попрошу. — Резко развернувшись, Менеланна собралась уже уходить, но Леголас остановил её.

— Хорошо, — сказал он, вставая с кресла. — Так и быть, я прогуляюсь с тобой.

— Спасибо. — От радости девушка не смогла сдержать эмоций и обняла эльфа.

Менеланна обещала отцу, что не выйдет за пределы Ривенделла. Поэтому, дойдя до небольшой поляны близ водопада, она присела на траву. Девушка смотрела на небо, наблюдая, как ветер гонит пушистые тёмные облака куда-то вдаль, и наслаждалась этой ночью. Она упивалась красотой и спокойствием, которое дарила ей эта ночь, прохладный ветер и спокойная атмосфера, царящая вокруг. Все уже разошлись по домам, и на смену их смеху пришла тишина, которая ещё больше расслабляла и позволяла погрузиться в свои мысли.

— Тебя что-то тревожит? — Леголас решил нарушить тишину, видя немного мрачный взгляд Менеланны.

— Осенние вечера в Имладрисе практически всегда полны ощущения какой-то неизъяснимой тревоги. — Менеланна рукой похлопала по траве, приглашая Леголаса присесть рядом. — Но она не является мрачной или какой-то негативной, чрезмерно пугающей. Она подобна тому, как небольшой зверек в степи улавливает нечто далекое, какой-то слегка ощутимый запах, возможно, отзвук. Наверное, этим отзвуком является ожидание зимы, на которую запланирован поход.

Леголас внимательно наблюдал за девушкой. Такая спокойная и отстранённая, совсем не похожая на ту, какой он видел её днём. Он никак не мог понять, хорошо это или плохо. Вроде такой и должна быть любая эльфийка, но не Менеланна. Она должна быть чересчур весёлой, активной и вечно действовать на нервы.

— Ты мне так и не ответила. — Леголас решил попытаться вывести её из спокойного состояния. — Почему не Боромир?

— Признаться честно, он меня немного пугает. — Менеланна пожала плечами. — Если от тебя я знаю чего ожидать, то от него нет. От этого становится не по себе.

— И что же ты от меня ожидаешь? — Леголас поднял бровь.

— Что ты трусливо убежишь, как только я вытащу свои клинки. — Менеланна громко засмеялась, толкая в бок своего спутника.

— Вызов принят. — Леголас встал и достал из-за спины пару клинков, после чего посмотрел на девушку. Менеланна поняла его намерения и повторила те же действия.

Они стояли друг напротив друга, глядя в глаза, будто бы стараясь найти в них слабость противника, и никто не решался начать. Менеланна не выдержала первой и сделала шаг вперёд. В этот миг Леголас собрался с силами и отпрыгнул назад. Такого порыва от неё он не ожидал.

— Вы слишком медлите, уважаемый аранен.

Не закончив своей речи, она атаковала с быстротой молнии. Леголас отступил, прикрываясь. Знакомые движения понемногу возвратили ему потерянные достоинство и хладнокровие и вывели из замешательства, в котором он пребывал всего минуту назад. Она наступала яростно, нахмурив брови и так плотно сжав губы, что они превратились в прямую тонкую линию, и заставляла его защищаться сильной частью клинка, ближе к рукоятке, что очень ограничивало его движения. Менеланна продолжала яростно и быстро наступать, заставляя Леголаса пятиться назад, пока он не упёрся спиной в дерево. Это был своего рода тупик. Он понимал, что остается одно — обезоружить соперницу или нанести ей удар в лицо. Он выбрал первый способ, показавшийся ему более эффективным.

Менеланна нахмурилась, затем на её лице внезапно появилось выражение первобытного восторга — она атаковала, и Леголасу пришлось сильно сократить дистанцию. Он мгновенно понял свою ошибку и, прежде чем она успела повернуть кисть и нанести решающий удар, выставил левую руку, чтобы оттолкнуть нацеленный на него вражеский клинок. Леголас резко отбил оружие, и лезвие обожгло ему ладонь. Не теряя времени, Менеланна повалила эльфа на землю и уселась на него, приставив второй клинок к его шее.

— Три-два, — гордо заявила она.

— Три-три, — сказал Леголас, и девушка почувствовала кончик клинка, упирающийся ей в живот.

Менеланна перевела взгляд с оружия на Леголаса. Он внимательно разглядывал её лицо. В свете луны серые глаза будто гипнотизировали. Они напоминали ему весеннее небо перед дождём. Он снова неосознанно потянулся и убрал выбившуюся прядку волос ей за ухо. Менеланна слегка покраснела, после чего резко встрепенулась, краем глаза увидев кровь на его ладони. Она вскочила, поднимая за руку и Леголаса, оторвала небольшой лоскут от своей туники и перевязала его рану.

— Извини, — тихо попросив прощения, она ушла.

Дойдя до своей комнаты, Менеланна легла на кровать и уснула. Ей снилось что-то хорошее, но проснувшись, она не вспомнила, что именно.

Ещё один месяц подготовки пролетел в мгновение ока. За это время Менеланна успела найти общий язык даже с Боромиром. Не сказать, что они подружились, всё же Менеланна относилась к воину немного настороженно, а он не понимал, зачем им в походе нужна девушка, но напряжение в общении потихоньку пропадало. А вот с Леголасом всё оставалось по-старому. Днём они обменивались колкостями или просто не обращали внимания друг на друга, а вот вечером, если пересекались где-то — могли разговаривать вполне спокойно. Это немного путало Менеланну. Ей казалось, что она начинает его понимать, а утром он снова начинал язвить, на что она отвечала с такой же издёвкой.

Рано утром, когда ещё солнечные лучи не коснулись земли, Менеланна стояла в лесу Имладриса — на берегу своего любимого озера. Сегодня Братство отправлялось в путь, поэтому девушка в последний раз решила побывать в дорогих сердцу местах и насладиться тишиной. Но это была не единственная причина. Она прекрасно понимала, что этот поход может быть для неё последним. Дождавшись, когда на небе появятся первые лучики солнца, Менеланна закрыла глаза и глубоко вздохнула.

— Пора, — произнесла она, медленно открывая глаза и поворачиваясь к своему коню.

Гвэйвэ всё это время стоял позади, не издавая и звука, будто понимал всю важность момента. Менеланна подошла к нему и, поцеловав в нос, крепко обняла за шею. Ей было тяжело, но настало время прощаться. Менеланна прекрасно понимала, что когда она уйдёт с Братством, Гвэйвэ никого не подпустит к себе. Он даже есть не будет, если кто-то кроме Менеланны начнёт его кормить. Для неё не оставалось другого выбора, кроме как отпустить коня на свободу. В Ривенделле он просто погибнет.

— Скачи, — сказала Менеленна, стараясь сдержать подступающие слёзы. — Ты свободен.

Гвэйвэ лишь слегка фыркнул. Конь всем видом давал понять, что не собирается оставлять хозяйку.

— Прошу, уходи. Я могу не вернуться, и тогда ты погибнешь здесь. — Менеланна снова обняла коня за шею, зарывшись пальцами в его густую гриву, поцеловала в нос и направилась в сторону замка. — Прощай.

Все члены Братства стояли у ворот, когда девушка вернулась из леса. Подойдя к Арагорну, Менеланна натянуто улыбнулась ему.

— Опаздываешь, — прошептал он, наклонившись к ней. — Где была?

— Прощалась со старым другом, — ответила Менеланна, опустив голову.

Арагорн сразу понял, с кем она прощалась, и не стал приставать с расспросами, лишь ободряюще похлопал по плечу. Через несколько минут во двор вышел Элронд и окинул взглядом каждого члена Братства.

— Хранитель отправляется в поход к Роковой Горе. Те, кто пойдёт с ним, не связаны ни клятвой, ни зароком, — шумно выдохнув, произнёс Владыка и посмотрел на дочь, давая ей понять, что она всегда может вернуться. — Они пройдут столько, сколько смогут. Прощайте. Не отступайтесь от цели. Да будет с вами благословение эльфов и людей и всех свободных народов.

Посмотрев на своих братьев и сестру, Менеланна перевела взгляд на отца, сделала плавное движение рукой к груди, прижала ладонь к сердцу, почтительно наклонив голову.

— Братство ожидает хранителя, — произнёс Гэндальф.

Хоббит в последний раз окинул взглядом так полюбившийся ему Ривенделл. Менеланна заметила, что Фродо был очень напуган и если бы мог, убежал бы обратно в Шир, где его никто не достанет и не потревожит. «Маленькому , никогда не сражавшемуся до этой поры, предстояло проделать огромный путь, да ещё с такой ношей. Тут кто угодно бы сбежал», — подумала Менеланна, не заметив, как Фродо подошёл к воротам и стал растерянно озираться по сторонам.

— Гэндальф, а Мордор — это направо или налево? — спросил он.

— Налево, — шёпотом ответил маг.

Услышав этот диалог, Менеланна тихонько усмехнулась, прикрыв рот рукой.

— Что с тобой? — поинтересовался Леголас.

— Ничего, — коротко ответила она, всё ещё улыбаясь, и прибавила шаг, чтобы догнать Гэндальфа.

* * *

Лёгкий ветерок дул с запада, неся с собой свежесть и прохладу, успокаивая и убаюкивая. Менеланна и Леголас частенько убегали вперёд и окидывали эльфийским взором предстоящую дорогу — на непрошеных гостей нарваться не хотелось.

На четырнадцатый день пути братство пересекло границу Эрегиона. Устроив привал в горах, каждый занялся своим делом в ожидании обеда.

Сэм развёл костёр, достал запасы еды и принялся готовить. Фродо сидел рядом с другом, наблюдая за его действиями. Мерри, Пиппин и Боромир находились чуть поодаль от костра. Гондорец пытался обучить хоббитов самообороне. Менеланна стояла недалеко от Гэндальфа и Гимли, наблюдая за горизонтом.

— Мы должны двигаться к западу от Мглистых Гор сорок дней, — произнёс Гэндальф, прикуривая трубку. — Если нам повезёт, врата Рохана будут ещё свободны, и дальше наш путь пойдёт на восток, в Мордор.

— Хорошо, молодец, — послышался голос Боромира и звук бьющихся друг о друга мечей.

Менеланна обернулась понаблюдать как Боромир аккуратно, не во всю силу нападал на хоббитов, а сидевший неподалёку Арагорн подсказывал им, как лучше отразить удары.

— Живее, — произнёс Арагорн.

— Здорово, Пиппин, — похвалил друга Мэри, после чего Боромир переключился на него.

— Нападай. Два, один. Быстрее, — не унимался гондорец.

— Если кого-то интересует моё мнение, в чём я сомневаюсь, скажу, что мы делаем большой крюк, — раздался вдруг голос Гимли, и Менеланна посмотрела на гнома. — Гэндальф. Мы могли бы пройти через копи Мории. Мой кузен Балин оказал бы нам королевский приём.

— Нападай, нападай, нападай. Хорошо, — доносился голос Боромира.

— Нет, Гимли. — Гэндальф вытащил трубку изо рта и повернулся к гному. — Я рискнул бы идти через Морию, только не будь у нас иного выбора.

Менеланна сначала внимательно слушала разговор гнома и мага, но поняв, что они и без неё разберутся, развернулась и перепрыгнула на другой камень, столкнувшись с Леголасом, который приметил себе то же место. Не удержав равновесия, Леголас упал, и Менеланна громко рассмеялась.

— Неуклюжий, — продолжала она смеяться.

Леголас поднялся и, встав чуть поодаль, уставился вперёд, изредка кидая на всё ещё смеющуюся Менеланну неодобрительные взгляды.

— Два, один, хорошо. Молодец. О, прости, — послышался виноватый голос Боромира, и Менеланна обернулась.

— Вали его! — прокричал Мэри и бросился на Боромира.

— Держи его, держи его, Мерри! — Пиппин поспешил на помощь другу.

Быстро подбежав к Боромиру, Пиппин несильно пнул его по ноге. Тому, конечно, не было особо больно, но эффект неожиданности сыграл свою роль, и хоббиты, весело хохоча, одолели противника, повалив его на землю. Арагор и Менеланна смеялись, наблюдая, как двое маленьких карапузов победили сурового воина.

— Хватит, господа. — Арагорн решил вмешаться, за что и поплатился. Два пронырливых полурослика, схватив его за ноги, опрокинули на землю.

— Что это? — поинтересовался Сэм, посмотрев на небо. Менеланна резко обернулась и прищурилась.

— Ничего. Просто облако, — поспешил ответить Гимли.

— Оно движется против ветра, — заметил Боромир, пытаясь встать на ноги, чего ему не давали сделать два маленьких, но, как оказалось, достаточно сильных хоббита.

— Кребайны из Дунланда, — мгновенно среагировал Леголас.

— Прячьтесь! — крикнул Арагорн. — Фродо, Сэм! В укрытие!

Быстро собрав все вещи и хорошо скрыв следы, члены Братства спрятались. Кто-то залез под кусты, кто-то протиснулся в щели между больших камней. Менеланна, спрыгнув с камня, легла под стоящий рядом куст. Через мгновенье под этот же куст спрятался Леголас.

— Не уверена, что нам двоим хватит здесь места, — прошептала она.

Куст действительно был небольшой. Менеланна одна-то туда помещалась с трудом, а теперь их тут стало двое. Оценив ситуацию, Леголас перевернулся и подвинулся вплотную к Менеланне.

— Искать другое место времени нет, — ответил он.

— А разве вас, уважаемый аранен, не учили, что ложиться рядом с девушкой можно только после свадьбы? — с усмешкой поинтересовалась Менеланна.

Леголас скептически на неё посмотрел и, придвинувшись ещё ближе, полностью скрылся под кустом. Нависая сверху, он прикрыл ей рот рукой, дабы избежать очередной шутки. Менеланна ошеломлённо уставилась на эльфа. Такой наглости с его стороны она не ожидала. Она хотела возразить, но буквально через мгновение над их головами с душераздирающими криками пролетела стая птиц, и Менеланна посмотрела через ветки на пронёсшихся шпионов. Вороны ещё какое-то время кружили над этим местом, ища хранителей кольца. Менеланна чувствовала, как быстро бьётся её сердце, вот только не могла понять почему. То ли от страха быть обнаруженными, то ли от слишком близкого соседства с Леголасом. Наблюдая за пролетающими птицами, Менеланна встретилась с голубыми, словно бескрайнее небо, глазами, внимательно следящими за ней.

— Не волнуйся, — тихо произнёс Леголас, отчего её сердце пропустило удар.

Он внимательно следил за каждым изменением на её лице — от небольшого страха до паники. Повернув голову, Леголас заметил, что вороны улетают и, выдохнув, снова обернулся к Менеланне, посмотрев в её серые глаза. И вновь они его будто гипнотизировали, заманивали в бездну, из которой не хотелось выбираться.

— Шпионы Сарумана, — промолвил Гэндальф, вылезая из-под огромного камня, когда заметил, что кребайны улетели достаточно далеко. — Проход на юг под надзором. Придётся идти через Карадрас.

— Через Карадрас? Это же верная смерть для хоббитов, — как можно тише произнесла Менеланна, подходя к Гэндальфу.

— Иного выбора у нас нет, — ответил маг.

— И всё же я предлагаю… — начал Гимли, но Гэндальф его перебил.

— Нет, Гимли. Мы не пойдём через Морию, — категорично ответил Гэндальф и, скомандовав всем собираться, начал продумывать дальнейший маршрут.

Собрав все свои пожитки, Братство выдвинулось на восток, в самую глубь Мглистых гор.

* * *

Путь до Карадраса занял три дня. У подножья горы Братство решило сделать привал. Подниматься на гору ночью было не лучшей идеей, поэтому, разбив лагерь, Сэм сразу принялся доставать припасы, для того чтобы приготовить ужин. Гэндальф, Арагор и Гимли сидели недалеко от костра и курили трубки. Боромир следил за огнём, чтобы тот не потух, изредка подкидывая веток, а хоббиты о чём-то беседовали, единственный, кого не было рядом — это Леголас. Эльф сразу же после привала куда-то ушёл. Менеланна помотала головой, отгоняя мысли о нём, и уселась на невысокий уступ.

— Менеланна, — раздался голос Пиппина, на что она повернулась и посмотрела на хоббита. — А сколько тебе лет?

— Пиппин, — окликнул его Сэм. — Это невежливо. Простите его, госпожа.

— Ничего, — рассмеялась та, встала и подошла ко всем.

— Нет, ну, а что? — снова начал Пиппин. — Бильбо говорил, что давно тебя знает, вот нам и стало интересно.

— Мне две тысячи семьсот пятьдесят восемь лет, — сказала Менеланна и улыбнулась.

— Вот это да, — удивлённо произнёс Мэри. — Ты такая старая.

После его слов громкий смех раздался у подножья гор. Все члены Братства дружно смеялись, а Мэри получил подзатыльник от Сэма. Их весёлый разговор нарушил Леголас, взявшийся непонятно откуда.

— Леголас, — снова начал Пиппин, и все уже догадались, о чём пойдёт речь. — А тебе сколько лет?

Леголас непонимающе окинул взглядом всех присутствующих, так бесцеремонно уставившихся на него.

— К чему такие вопросы?

— Да ладно тебе. Мы вот узнали, сколько лет Менеланне и, по словам Мэри, она очень старая, — усмехнулся Арагорн.

— И наглая, — добавил Леголас, отчего девушка мгновенно изменилась в лице и повернулась к эльфу.

— Зато я не прыгаю в кусты к девушкам, не наваливаюсь на них и не закрываю им рот рукой, — сердито произнесла Менеланна и пошла прочь.

У костра наступила тишина. Хоббиты стали тихонько шептаться, Гэндальф и Арагорн переглянулись, а Боромир подкинул хвороста в костёр. Гимли же сначала сидел и что-то бурчал на своём языке, затем поднялся и подошёл к Леголасу.

— Даже я понимаю, что ты поступил как последний засранец. Орки — и те любезней тебя будут, — буркнул гном и направился вслед за Менеланной.

— По-хорошему тебе бы извиниться перед ней, — сказал Боромир и снова подбросил хвороста в огонь.

Леголас развернулся, посмотрев в ту сторону, куда совсем недавно ушла Менеланна, но не увидел ничего, кроме темноты. Повернувшись обратно к костру, он заметил кивок Арагорна и устремился в сторону ушедшей Менеланны.

* * *

Менеланна сидела на камне и смотрела на звёзды. Изнутри её жгла обида. Она совсем не понимала поведения Леголаса. Когда они были наедине, он казался ей живым и открытым, но при ком-то совсем не обращал на неё внимания, а если обращал, то обязательно кидал колкости в её сторону, даже если она просто молчала.

— Не обращай внимания на этого остолопа, — сказал Гимли, подойдя к Менеланне, и сел рядом. — Ему просто лихо.

— Неужели нельзя было промолчать? Почему он постоянно меня оскорбляет? — поинтересовалась она.

— Звёздочка, он просто дурак, и тебе не стоит огорчаться из-за его слов. — Гимли посмотрел на Менеланну и, взяв её за подбородок, повернул к себе. — Не печалься, а то на таком милом личике появятся морщинки.

— Спасибо. — Менеланна улыбнулась.

Гимли был прав. Расстраиваться из-за слов Леголаса не стоило. Они не были лучшими друзьями, чтобы придавать большое значение его словам. Вернувшись с Гимли обратно ко всем, она заметила, что члены Братства собираются ложиться спать. Осталось только решить, кто будет дежурить.

— Я подежурю, — сказала Менеланна. — Всё равно спать не хочется.

— Ты уверена? — поинтересовался Арагорн, расстёгивая пояс, на котором висел меч.

— Да, — кивнула та.

— Составить тебе компанию? — спросил Боромир, подходя к ней.

— Не стоит, — покачала головой Менеланна. — Вам лучше отдохнуть. Я справлюсь. Мне не привыкать.

Когда все улеглись, Менеланна села около костра, подкинула ещё дров и снова посмотрела на небо. Звёзды в горах светили особенно ярко. Одна сияла ярче другой, и их были миллионы. Звёздное небо всегда дарило покой и равновесие. Оно было вестником нового дня. Вид звёздного неба менялся в зависимости от времени года: одни созвездия появлялись, другие исчезали.

— Менеланна, — тихо позвал девушку Пиппин, которому явно не спалось.

— Что такое? — поинтересовалась она. — Почему не спишь? Завтра тяжёлый день.

— Я слышал, что эльфы очень красиво поют. Хотелось бы послушать.

Менеланна слегка улыбнулась и, заметив четыре пары глаз, глядящих на неё с мольбой, просто не смогла отказать. Девушка слегка кивнула и, прикрыв глаза, запела. Её голос звучал мягко и мелодично. Он словно окутывал нежностью, что дарила мать своему ребёнку, лаская и убаюкивая. В теле хоббитов наступила такая лёгкость, что они, прикрыв глаза и наслаждаясь тихим и спокойным пением Менеланны, мгновенно уснули. Она окинула взглядом четырёх карапузов и снова посмотрела на звёздное небо.

— Ты красиво поёшь, — послышался до боли знакомый голос.

Менеланна оглянулась и заметила стоящего в тени эльфа. Девушка лишь усмехнулась и отвернулась. Леголас оттолкнулся от скалы и, подойдя к Менеланне, присел рядом.

— Я хотел бы извиниться, — послышалось сбоку. — Мне не стоило говорить такого.

— Это точно, — коротко ответила Менеланна, даже не повернувшись к собеседнику.

— Может, поговорим? — спросил Леголас, глядя на неё.

— А разве есть в этом смысл? — Менеланна повернула голову в сторону сидящего рядом эльфа. — Сейчас мы поговорим, а завтра всё начнётся заново. Знаешь, я совсем тебя не понимаю. Ночью ты открытый и живой, но с утра всё меняется. Ты снова чёрствый и необщительный, местами резкий и даже противный. Если я тебя так раздражаю, будет лучше свести наше общение к минимуму.

— Это не из-за тебя, — выдохнул Леголас и посмотрел куда-то перед собой. — Скорее, из-за моего характера или воспитания, а возможно это наследственное.

Менеланна заинтересовано посмотрела на Леголаса. Она сама не понимала почему, но ей каждый раз хотелось всё больше узнать о нём. Почему он такой чёрствый, общается в основном только с Арагорном, и совсем не улыбается? Даже когда все веселятся, его лицо остаётся серьёзным. Леголас заметил заинтересованный взгляд и повернулся к Менеланне.

— Как-нибудь я тебе обязательно расскажу, но не сейчас, — произнёс он, слегка улыбнувшись. — А сейчас поспи. Я подежурю. Тебе тоже надо отдохнуть.

Менеланна лишь кивнула и, поднявшись с насиженного места, направилась ко всем.

— Прости меня за те слова, — сказал он ей вслед.

Менеланна лишь улыбнулась и, произнеся тихое «угу», закрыла глаза и уснула.

Менеланна проснулась незадолго до рассвета, ощущая ранний ветерок, который лёгким касанием пробежался по её лицу. Ещё нигде не румянилась заря, но уже забелелось на востоке. Она быстро встала и подошла к теплящемуся костру, чтобы подкинуть дров. Потянувшись и окинув взглядом спящих друзей, Менеланна подошла к уступу, на котором сидела вчера и, прикрыв глаза, вдохнула полной грудью — утренний воздух был чист и прохладен.

— Уже не спишь? — раздался неподалёку голос Леголаса.

— А ты даже не ложился. — Менеланна посмотрела на него, слегка улыбнувшись.

— Им отдых нужнее, чем мне. — Леголас указал на мирно спящих членов Братства и подошёл к Менеланне.

Она ничего не ответила, лишь кивнула и снова повернулась к горизонту, наблюдая за приближающимся рассветом. Темнота плотным одеялом постепенно отступала от небосклона, ночные тучи будто растворялись в нём, и открывалась взору небесная красота. Слегка мутная дымка, нависшая над землей, постепенно рассеивалась в воздухе, а потом вовсе исчезала. В атмосфере царила тишина, которую нарушали лишь тонкие голоса проснувшихся птиц.

Менеланна снова прикрыла глаза и вдохнула. Очень необычным ей казался и запах рассвета, его не сравнить ни с чем. Лёгкая свежесть аккуратно касалась носа, вызывая приятные ощущения радости и счастья. Еле уловимый ветерок мягко обволакивал и ласкал тело. Где-то высоко в небе несмело пролетела птица, как будто разминая крылья после ночного сна.

Менеланна вспомнила, как они с сестрой и матерью часто встречали рассвет. Это было их своеобразной традицией, до того момента, как она стала до самого утра зачитываться книгами и древними летописями. Вспомнив о матери, Менеланна мгновенно изменилась в лице. Вся радость от встречи с новым днём сменилась печалью и сожалением.

— Что-то не так? — поинтересовался Леголас. От его глаз не укрылись изменения на лице Менеланны.

— Всё нормально. — Она слегка замялась, не зная, стоит ли рассказывать ему всё. — Просто вспомнила давно минувшее.

— Видимо, это что-то не очень счастливое? — Леголас смотрел на Менеланну в надежде, что она ему что-нибудь расскажет.

— Как-нибудь потом, — коротко ответила она и снова посмотрела на небо. — Спасибо.

Леголас улыбнулся краешком губ, кивнул и тоже посмотрел на небо. И вот наконец-то из-за горизонта начинает показываться солнце. Его первый лучик робко пробивается вверх, устремляется к вершинам гор и вдруг ослепительно вспыхивает на ледниках, покрывающих их. Снег, согретый самым смелым лучиком, искрится, играет и радостно поблескивает. Но это лишь миг. За первым несмелым лучиком устремляется второй, потом третий. И вот уже миллиарды их играют и переливаются на снежном покрове. Они проникают всё выше и выше, спускаются и сбегают с горы вниз к подножию. Менеланна, наблюдавшая за этим великолепием, даже не заметила, как Леголас разбудил всех, и Братство начало готовиться к походу через Карадрас.

— О чём ты думаешь, милая? — Гэндальф подошёл к Менеланне, закуривая трубку.

— Рассвет, — произнесла она, глядя вдаль. — Он всегда новый, всегда разный и всегда желанный. Как же много их уже было. — Менеланна усмехнулась, после чего задумалась и посмотрела на Гэндальфа. — И как много их ещё будет?

— Этого я знать не могу, — произнёс Митрандир, выпуская изо рта колечки дыма. — Пора в путь.

Менеланна посмотрела на собравшихся друзей и направилась вслед за Гэндальфом. Карадрас — один из высочайших пиков Мглистых гор. Единственный перевал через Мглистые горы между Ривенделлом и Вратами Рохана. Карадрас — одна из морийских гор, под которыми был построен великий город гномов — Кхазад-Дум.

— Менеланна, — крикнул Мэри, кое-как пробираясь по снегу. — А что значит «Карадрас»? — Менеланна взглянула на хоббита, не совсем понимая вопроса. — Я просто уже понял, что на эльфийском каждое название чего-то да означает.

— Ах, ты об этом? — произнесла она, понимая смысл вопроса. — Карадрас в переводе означает красный рог или Краснорог.

— Почему? — поинтересовался Пиппин, еле-еле догнавший беседующую парочку.

— Говорят, что ниже уровня снега склоны Карадраса были красноватыми по цвету, что, видимо, и послужило происхождением его названия, — пояснила Менеланна.

— Ого, — восторженно произнесли хоббиты. — А ещё что-нибудь расскажешь? — спросил Мэри, стряхивая снег со своей макушки.

— Врата Карадраса изначально соединяли бывшее государство Эрегион на западе с долиной Азанулбизар и далее с долиной Андуина на востоке, — начал рассказывать Гэндальф, даже не дав Менеланне сказать и слова. — После того, как Эрегион был уничтожен в войне эльфов с Сауроном, этот проход в основном использовался эльфами для путешествий между Лориэном и Эриадором. — Менеланна резко изменилась в лице и, не став слушать дальше, пошла вперёд. — Кстати, — громко произнёс Митрандир, поворачиваясь к хоббитам. — Хоббиты использовали этот перевал при миграции в Эриадор с Ирисных полей.

Двигались они довольно медленно — ноги утопали в снегу, ветер обдувал путников со всех сторон. Вокруг не было ничего, кроме толстого слоя снега, который не сходил уже многие века. Тяжелее всего было хоббитам — если людям снегу было где-то по колено, то полурослики утопали в нём практически по пояс. Это основательно замедлило темп всего Братства. Чем выше хранители поднимались в горы, тем толще был уровень снега. В этот момент все завидовали эльфам, не проваливавшимся в снег. Менеланна шла и беседовала с Гимли, как вдруг почувствовала прилетевший в плечо снежок. Вздрогнув от неожиданности, она подняла голову и увидела ухмыляющегося Леголаса.

— Ты чего? — поинтересовалась она, не понимая, что происходит.

— Сама же первая начала, — ответил Леголас и, развернувшись, пошёл дальше.

Менеланна оглянулась и увидела хихикающих Мэри и Пиппина. Поняв, в чём дело, она хотела просто проигнорировать насмешку, но, показав кулак двум карапузам, нагнулась к земле, набрала снега и слепила из него аккуратный шарик.

— Леголас, — крикнула Менеланна, и он моментально повернулся к ней. — Осторожно. — Она кинула в него слепленный снежок, и тот с эльфийской меткостью попал Леголасу точно в лицо. Увидев это, Гимли громко рассмеялся, а Менеланна летящей походкой пошла вперёд, обходя стороной ошарашенного принца.

Через сутки Братство приблизилось к вершине Карадраса. Сугробы уже были по пояс, а в лицо дул сильнейший ветер со снегом. Вокруг бушевала настоящая буря. Не было видно ничего дальше вытянутой руки. Из-за того, что хоббиты уже не могли идти, Боромир и Арагорн несли их на руках.

— Что за злобный голос? — воскликнул Леголас, расслышавший слова на неизвестном ему наречии среди странных звуков, издаваемых ветром.

— Это Саруман! — прокричал Гэндальф, и сразу над их головами послышался треск, от которого кровь в жилах леденела. Огромные снежные глыбы полетели со скалы. Менеланна, шедшая позади всех, пробралась вперёд к Гэндальфу и Леголасу.

— Гэндальф, давай повернём, — произнесла она, но тут послышался ещё один треск.

— Он пытается обрушить скалу! — закричал Арагорн.— Гэндальф, надо повернуть назад!

— Нет! — Гэндальф осознавал, что, если они не пройдут через Карадрас, скорее всего, их путь ляжет через копи Мории, чего он не хотел больше всего.

Он поднял свой посох и начал творить заклинания, пытаясь перекричать бурю, чтобы хоть одно его слово было слышно при этом жутком ветре. Но, несмотря на все его усилия, через мгновение со скалы вновь послышался гул, и на них сошла настоящая лавина. Леголас схватил стоящего на краю Гэндальфа и притянул ближе к скале. Все оказались под снегом с головой, и как только появилась хоть малейшая возможность, начали пытаться вылезти из сугроба.

— Нужно убираться с этой горы! — Боромир закричал что есть мочи, чтобы его точно услышали в этой суматохе. — Пойдём через врата Рохана и свернём на запад, в мой город!

— Врата Рохана приведут нас слишком близко к Изенгарду! — возразил Арагорн, пытаясь откопать свой меч.

— Нам не перебраться через гору! Пройдём под ней. Пойдём через копи Мории! — встрял в разговор Гимли.

— Это решит хранитель Кольца, — колеблясь, медленно, почти по слогам произнёс Гэндальф.

— Нам нельзя здесь оставаться! Это будет смертью для хоббитов! — опять начал Боромир.

— При всём моём уважении, но копи — не лучший выбор, — произнесла Менеланна, влезая в спор.

— И что же прикажешь? Помереть в снегах? — возмущался Боромир, глядя на Менеланну. — Вам, эльфам, хорошо. Вы не чувствуете ни мороза, ни усталости, но подумай о хоббитах.

— Мы пойдём через копи, — произнёс продрогший до костей Фродо, до конца не понимая важности этого решения.

— Да будет так, — с ноткой страха и разочарования в голосе промолвил Гэндальф.

Братство вновь двинулось за волшебником, серьёзным и мрачным как никогда. Около суток Гэндальф вёл их в направлении, известном только ему. К вечеру следующего дня они подошли к отвесной скале, распростершейся на несколько лиг вперёд. Небо было укутано серыми тучами, настолько тёмными, что, подняв голову, невозможно было найти границу между ним и скалой. Вокруг не было ничего, кроме камней и гор. Ближе к полуночи они нашли подходящую под скудное описание Гэндальфа местность. Все двинулись за волшебником и стали внимательно разглядывать каменную стену.

— Двери гномов не видны, когда они закрыты. — Гимли, радовавшийся скорой встрече с родичами и кузеном, чувствовал воодушевление. Он шёл, рассказывая хоббитам об обычаях и традициях гномов, и постукивал секирой по скале, дабы проверить, не прошёл ли Гэндальф врата.

— Да, Гимли. Даже хозяева их не найдут, если их тайна будет забыта, — подтвердил слова Гимли Гэндальф.

— Почему-то меня это не удивляет, — добавил Леголас, заставив Гимли презрительно хмыкнуть.

Менеланна внимательно оглядела местность. Кругом стояла такая напряжённая тишина, что невозможно было определить, то ли потому, что спокойно, то ли потому, что опасность поджидает их где-то здесь. Она внимательно посмотрела на Арагорна, ища в его глазах ответа или поддержки, но не нашла ничего, кроме настороженности и напряжения, которое теперь стало его обычным состоянием.

— Жутковато, — произнесла она, озвучивая мысли всех членов Братства.

Пройдя ещё немного, слушая увлечённые рассказы о гномах и их гостеприимстве, члены Братства остановились около двух деревьев, словно указывавших на небольшое углубление в скале, на котором под слоем пыли и грязи Гендальф сумел различить рельефы и высеченные надписи на синдарине.

— Так. Посмотрим. Итильдин. — Гэндальф водил рукой по скале, будто отряхивая её от пыли. — Вход светится только в звёздном и лунном свете. — Он повернулся спиной к стене и стал вглядываться в тучи, закрывавшие землю от лунного света. Под взором Гэндальфа тучи расступились, и показалась луна, осветившая гору, и врата засияли белым звёздным светом.

— Красиво, — сказала Менеланна, наблюдая за проявившимся рисунком.

— Здесь написано: «Врата Дарина, Владыки Мории. Молви друг и войди». — Гэндальф провёл посохом по эльфийским буквам.

— Что это, по-вашему, значит? — Мэри удивлённо посмотрел на волшебника.

— Всё просто. Если ты друг — скажи пароль, и двери откроются. — Гэндальф повернулся к стене и, приложив посох к изображённой звезде Феанора, начал произносить заклинания, но врата никак не открывались, сколько бы усилий Гэндальф ни прилагал.

— Ничего не происходит, — нарушил тишину Пиппин.

— Раньше я знал каждое заклинание на языках эльфов, людей и орков. — Гэндальф выглядел мрачно и встревоженно. Если не получится открыть эти врата, придётся делать очередной крюк и идти через Гондор, а этого он делать не хотел.

— Так что же ты будешь делать? — прервал мысли волшебника Пиппин, чем изрядно рассердил его.

— Постучу твоим лбом об эти двери, Перегрин Тук. Если уж и это их не откроет, то, по крайней мере, мне это позволит отдохнуть от глупых вопросов, и я попробую отыскать пароль. — Он отвернулся от хоббита, стараясь сосредоточиться. Пиппин виновато опустил голову и отошёл к находящемуся неподалёку валуну.

* * *

Минуло несколько часов, а Гендальф всё так же стоял у стены, вслух проговаривая все приходившие в голову заклинания, надеясь, что хоть одно из них подойдёт. Мэри и Пиппин, сидевшие на камне вместе, вскочили и подошли к стоявшей неподалёку Менеланне.

— А почему надписи на вратах на эльфийском, если строили Морию гномы, а они с эльфами не очень ладят? — Мэри взглянул ей в глаза, ожидая ответа.

— Объяснить будет довольно трудно. — Менеланна посмотрела на хоббита, мило улыбнувшись. — Врата Мории были созданы в середине второй эпохи и стали символом дружбы двух народов: гномов Кхазад-Дума и эльфов Эрегиона. Тогда ещё гномы и эльфы были очень дружны. Сами врата были созданы великим мастером-гномом — Нарви, а пароль, позволяющий открывать и закрывать их, был наложен самим Келебримбором. — Она подняла взгляд на звёздное небо, которое в некоторых местах всё ещё покрывали тучи, и тяжело вздохнула, заметив ещё несколько внимательно слушающих её друзей. — Гномы Кхазад-дума и эльфы Эрегиона вели торговлю друг с другом, и эти врата были сделаны для того, чтобы облегчить сообщение между двумя королевствами. В этот мирный период они обычно были открыты и охранялись привратниками. — Менеланна сделала небольшую паузу и посмотрела на Гэндальфа, который всё ещё пытался подобрать пароль. — Эрегион был разрушен во время войны эльфов и Саурона в одна тысяча шестьсот девяносто седьмом году Второй Эпохи. Королём Кхазад-дума в это время был Дурин III. Он отправил на помощь эльфам армию гномов, но в итоге она была вынуждена отступить. И врата закрыли, чтобы силы Саурона не смогли проломить их.

— Ого. Откуда ты все это знаешь? Неужели все эльфы так хорошо знают историю? — Пиппина распирало любопытство, и он всё-таки решился задать вопрос.

Менеланна лишь загадочно улыбнулась и кивнула, переводя взгляд на стоящего у дерева Леголаса.

— Я поражаюсь тому, насколько умны эльфы, — не скрывая восхищения, произнёс Боромир.

Менеланна улыбнулась ему и, встав с валуна, подошла к Леголасу.

— Почему стоишь поодаль ото всех? — поинтересовалась она, прислонившись спиной к дереву.

— Здесь спокойнее и тише, — ответил Леголас, глядя на озеро. — Но тебя что-то тревожит. Ещё с того момента, как надо было идти через Карадрас. — Заметив, что Менеланна немного напряглась, Леголас перевёл разговор на другую тему. — Ты действительно очень хорошо знаешь историю.

— С детства я любила читать книги о разных путешествиях и сражениях, но самыми любимыми для меня были старинные летописи по истории и о военных временах, — говорила Менеланна, глядя на небо. — Я по-тихому убегала в библиотеку и читала, чтобы никто не видел. Отец был против моих увлечений, а вот мама всегда поддерживала, до тех пор пока… — Она запнулась.

— Если это трудно, можешь не рассказывать, — сказал Леголас, внимательно наблюдая за Менеланной.

— Пятьсот девять лет назад она попала в засаду в проходе Карадраса. — Менеланна глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. — Её схватили орки. Когда братья нашли её, она была в ужасном состоянии, вся израненная. Над ней издевались: били и насиловали. Отец залечил физические раны, но не душевные. Я много раз слышала, как она с криками просыпалась и молила остановиться. — Менеланна сглотнула ком, стоящий в горле. — Спустя год она уплыла на Запад, а я понимаю, что лучше смерть, чем то, что она пережила.

— Мне очень жаль, — произнёс Леголас и взял Менеланну за руку. Он чувствовал, что в данный момент ей нужна поддержка, но не знал, как её оказать. — Я свою мать не помню. Она покинула этот мир, когда я был совсем маленький, поэтому воспитывал меня отец. — Леголас тяжело вздохнул. — Я воспитывался в строгости, где отцовская любовь проявлялась по-своему. Возможно, именно поэтому я, как ты говорила, чёрствый.

— Раньше, — сказала Менеланна, встретив удивлённый взгляд Леголаса. — Раньше был таким, но сейчас ты будто живой. Словно в своей жизни ты нашёл смысл. — Она внимательно посмотрела в его глаза. — Будто появилось что-то, что меняет тебя.

— Это загадка, — вдруг сказал Фродо, но кроме Гэндальфа никто не обратил на это внимания. Все смотрели на озеро. — Молви «друг» и войди. Как будет по-эльфийски «друг»?

— Мелон, — произнёс Гэндальф, и послышался грохот и скрежет. Врата распахнулись настежь, позволяя лунному свету проникнуть в копи, которые так давно находились во мраке и тьме.

— Скоро, господин эльф, вы познаете легендарное гостеприимство гномов, — начал говорить Гимли, обращаясь на этот раз к Леголасу. — Жаркий огонь, хмельное пиво, свежее мясо без косточек. Это, мой друг, дом моего родича Балина. А они называют это копями, шахтами. — Гэндальф зажёг на посохе маленький огонёк, сияющий синим светом, он был довольно тусклым, но во мраке этого было более чем достаточно.

— Это не шахта. Это склеп, — опроверг слова Гимли Боромир, увидев, что находится перед ним.

Лишь сейчас Гимли заметил, что хрустело у него под ногами. Кости. Скелеты. Мёртвые гномы. Гимли взвыл от ужаса, негодования и шока. Хоббиты начали в ужасе озираться по сторонам, пятясь все ближе к входной двери.

— Гоблины! — сказал Леголас, вытащив одну стрелу из черепа сидящего скелета гнома, рассмотрел её, кинул на землю и сразу схватился за лук.

Менеланна быстро потянулась к колчану за спиной и, схватив стрелу, слегка натянула её на лук. Арагор и Боромир достали из ножен мечи. Нападения можно было ожидать в любую минуту.

— Идём через врата Рохана. Здесь нам не пройти. Пошли отсюда, уходим! — вглядываясь в темноту, кричал Боромир.

Крик Фродо прервал вновь окутавшую Морию тишину. Первые секунды никто не понимал, что произошло. Лишь Сэм, Мэри и Пиппин схватили Фродо за руки, стараясь ни в коем случае не отпустить.

— Мистер Фродо! — испуганно вскричал Сэм. — Странник!

Арагорн и Боромир направились в озеро, попутно отрубая щупальца монстра, что сильно злило его. Менеланна и Леголас стреляли из лука в то щупальце, что держало Фродо над водой. Гимли своей секирой защищал хоббитов, оставшихся на берегу. Вдруг из воды показалась ужасная голова стража Мории. Лишь только он открыл свою зловещую пасть и занёс над ней щупальце, держащее Фродо, ему прямо в глотку и в глаз угодило две стрелы. Это заставило его отпустить хоббита. Фродо упал прямо на Боромира, ловко схватившего его и опустившего на землю.

— В шахту! — закричал Гэндальф, увидев, что все уже стоят на земле, и страж на мгновение отступил.

— Бежим! — крикнул Арагорн Менеланне, которая всё ещё стреляла в монстра.

Стоило лишь Братству укрыться в шахте, как он с новой силой ударил щупальцем по вратам, чем спровоцировал обвал. Грохот камней, пыль и отсутствие света дали понять, что вход был завален за каких-то несколько секунд.

— Теперь у нас не осталось выбора. Придётся идти через бесконечный мрак Мории. Будьте начеку. — Гэндальф осветил пещеру своим посохом, шепнув что-то, и подошёл к лестнице, заваленной костями. — Зло ужаснее и древнее орков обитает в этих глубоких туннелях. Идите как можно тише. Путь на другую сторону займёт четыре дня. Будем надеяться, что наше присутствие останется незамеченным. — Подобрав испачканный в пыли и грязи подол своего одеяния, он ступил на лестницу, ведя за собой остальных.

Примечания:

Прошу прощения за такую огромную задержку. Был творческий кризис поэтому разрешается кидаться в автора тапками и помидорами (только не гнилыми).

А вообще приятного чтения.

Лотлориен. Леса владыки Келеборна и его жены леди Галадриэль — величайшей и прекраснейшей из всех эльфийских женщин. Самой могущественной и мудрой из эльфийских владык, оставшихся в Средиземье в Третьей Эпохе. Её волосы были удивительной красоты, так как в них смешалось золото волос отца и серебро волос матери, поэтому их сравнивали со свечением Лаурелин и Тельпериона — Древами Валар. В её глазах читалась вековая мудрость, а о красоте слагали легенды. Но не только красота таилась в этой эльфийке.

Внучка Финвэ, дочь Финарфина. Она была одним из лидеров мятежа эльфов-нолдор против Валар. Стала владычицей Лотлориэна и хранительницей кольца Нэнья, главного из Трёх Колец эльфов. Созвала Белый Совет и являлась мудрым советником в борьбе с Тёмным Властелином Сауроном.

Когда Менеланна оказалась в лесах родного Лориэна, напряжение с её лица спало, и она наконец вздохнула с облегчением. Она прекрасно знала, что эти леса были хорошо защищены, а значит, пропала острая необходимость постоянно держать наготове лук и клинки.

Трава под ногами, как и всегда, казалась такой мягкой, а деревья дарили небывалую прохладу, и воздух был такой свежий, что дышать им было одно удовольствие. Менеланна заметила, с каким удивлением хоббиты разглядывали окружающую их красоту. Лотлориен действительно был великолепен. Войдя сюда, Менеланна будто вернулась в те времена, когда жила здесь. Она знала каждую тропинку в этом лесу. Прикрыв глаза и глубоко вздохнув, наполняя лёгкие воздухом, Менеланна услышала в своей голове родной голос: «Добро пожаловать домой, милая». Леди Галадриэль всегда знала, когда в лес приходили гости. Менеланна улыбнулась и едва слышно произнесла:

— Я дома.

Так приятно было вновь ходить по этому лесу. Умиротворяющая, спокойная тишина накрыла сердце словно одеялом, излечивая душевные раны.

— Ты выглядишь счастливой, — произнёс Арагорн, подходя к Менеланне.

— Я рада оказаться здесь. — Она посмотрела на Арагорна и улыбнулась.

— Держитесь поближе, хоббиты, — сказал Гимли, пропуская их вперёд. — Говорят, в этих лесах живёт великая колдунья, эльфийская ведьма ужасной силы. — Он крепче сжал свою секиру и медленно оглядывался по сторонам. — Кто на неё ни взглянет, попадает под её чары и пропадает навеки.

— Впервые слышу о таком. — Менеланна подмигнула озадаченному Фродо.

— Хорошо, что у вас есть гном, которого так просто не поймать. У меня острый глаз орла и слух лисицы, — гордо продолжил Гимли.

Менеланна лишь усмехнулась и закатила глаза. Но потом стало не до смеха, когда стрела в сантиметре от лица опасно сверкнула наконечником. Эльфы Лориэна окружили братство, и только Леголас не растерялся, взяв на прицел одного из стражников.

— Опусти лук, — произнесла Менеланна, подойдя к Леголасу.

— Гном дышит так громко, что его можно подстрелить в темноте. — Из-за дерева вышел светловолосый эльф, чей голос Менеланна всегда узнала бы.

— Халдир из Лориэна, — обратился Арагорн с поклоном. — Мы пришли за помощью. Нам нужна ваша защита.

— Арагорн, эти леса опасны, мы должны вернуться, — вмешался Гимли.

— Вы в царстве лесной владычицы, вы не можете вернуться, — ответил ему Халдир. Он перевёл взгляд чуть правее от Арагорна и заметил Менеланну, стоявшую рядом с Леголасом. — Не может быть.

— Давно не виделись, Халдир. — Менеланна широко улыбнулась.

Она всегда позволяла себе вольности рядом с ним. Вот и сейчас, наплевав на этикет и все правила приличия, Менеланна обняла эльфа. Халдир улыбнулся и обнял её в ответ.

— Позже ты обязательно мне всё объяснишь, — с улыбкой произнёс он и встретился с недовольным взглядом Леголаса.

Леголас внимательно смотрел на Халдира. Было видно, что встреча с Менеланной — приятная неожиданность для него, и Халдир был несказанно этому рад.

— Мы были уведомлены о том, что вы появитесь, но, к сожалению, я не могу вас пропустить. — Халдир серьёзно посмотрел на Фродо.

Дело уже близилось к ночи, когда отряд расположился на талантах — деревянных платформах, закреплённых на раскидистых ветвях деревьев.

— Здравствуй, сын и посланник Трандуила, — с холодной вежливостью обратился Халдир к Леголасу.

— Наше Братство многим вам обязано, — с той же холодной учтивостью ответил эльф. Менеланна заметила некую неприязнь между ними.

— Арагорн, сын Араторна, мы слышали о тебе.— Халдир поклонился.

— Вот она, знаменитая учтивость эльфов, — прервал беседу Гимли. — Говори так, чтобы всем было понятно.

Халдир развернулся и презрительно посмотрел на Гимли.

— С тёмных дней мы не ведем никаких дел с гномами.

— А хотите знать, что думает об этом гном? — спросил в свою очередь Гимли и произнёс что-то на гномьем наречии. Судя по интонациям, как поняла Менеланна, это вряд ли было проявление вежливости.

— Это было не слишком учтиво, — строго прошипел ему Арагорн.

— Прости его за это, — извинилась Менеланна перед Халдиром. — За последнее время все мы перенесли слишком много горя и потрясений.

Халдир кивнул ей, а затем перевёл взгляд на Сэма и стоявшего рядом с ним Фродо.

— Ты несёшь с собой великое зло, — произнёс он, а затем быстро перевел взгляд на Арагорна. — Вы не можете идти дальше!

Эти слова прогремели как гром среди ясного неба. Боромир тяжело вздохнул, Леголас опустил руки, а надежда в глазах Арагорна угасла. В сердце Менеланны закралась лёгкая дымка обиды и непонимания. Она не рассчитывала на такой враждебный приём со стороны давнего друга. Про хоббитов и говорить было нечего, ведь они мало что понимали из того, что происходило, и были сильно растеряны подобным заявлением.

— Халдир, — крикнула Менеланна и подошла к эльфу. — Почему мы не можем пройти дальше?

— Твои друзья несут великое зло, — произнёс он. — Мы не можем дать ему пройти в Лориэн.

— Прошу тебя, Халдир. — К их беседе присоединился Арагорн. — Нам нужна ваша помощь. Хоббиты измучены больше всех такой долгой дорогой.

Менеланна прошлась по деревянному помосту в сторону Гимли, оставив Арагорна и Халдира вдвоём. В свете луны, на большой высоте лес Лориэна выглядел ещё прекраснее.

— Ты его знаешь? — нарушил тишину Гимли.

— Кого? — Менеланна сначала не поняла, о ком речь, и гном кивнул сторону Халдира. — А, ты про Халдира? — Она снова повернулась к лесу и вздохнула. — Он мой наставник и хороший друг.

— Значит, по этой причине ты повисла у него на шее? — ехидно спросил подошедший к ним Леголас.

— Что? — Менеланна не понимала, с чего мог быть такой упрёк в её сторону.

— Не уверен, что такое поведение делает из тебя достойную эллет*. — Он повернулся к ней с серьёзным видом. — Скромности тебе явно не хватает.

— Ты… — глаза Менеланны расширились от удивления. Она заскрежетала зубами от злости, и даже стоявший рядом Гимли немного испугался её вида. — Ты просто невыносим!

Она произнесла это намного громче, чем рассчитывала, отчего все присутствующие моментально обратили на них внимание. Развернувшись на пятках, она направилась к Арагорну и Халдиру.

— Халдир, прошу. — С мольбой в голосе Менеланна обратилась к эльфу. — Она ждёт.

Несколько секунд Халдир стоял молча, глядя ей в глаза. Потом вздохнул и, быстро пройдя мимо неё, подошел к остальным членам братства. Они подняли на него глаза и уставились в ожидании.

— Следуйте за мной, — произнёс он и, встретившись со счастливым взглядом Менеланны, улыбнулся ей в ответ.

Карас Галадон — сердце эльфийских земель. Город на высоком холме в центре земель Лотлориена, в излучине рек Андуин и Келебрант. Город окружали ров и защитная стена из зелёных растений. Река Келебрант была серьёзной и агрессивной по сравнению со спокойным Андуином. Здесь было глубоко и течение сильное, а вода холодная. Хоббиты изрядно побледнели, глядя на то, как бурно течет река внизу.

— И как нам перебраться на другую сторону? — едко поинтересовался Боромир.

— Вход в город находится на южной стороне холма, — ответила Менеланна. — Правда, идти до него ещё около суток.

— Можно перебраться прямо здесь, — произнёс Халдир, положив руку на плечо Менеланны, и посмотрел на недовольного Леголаса. — Так будет быстрее.

— Боюсь, хоббиты не смогут. — Менеланна взглянула на усевшихся на землю карапузов. — Они слишком измотаны.

Немного посоветовавшись, они решили не тратить время, а переходить в этом месте по самодельному верёвочному мосту. Стоило только Халдиру крикнуть, как из-за кустов на противоположном берегу вышел эльф. Он ловко поймал верёвку, брошенную Халдиром. Закрепив свой конец веревки, Халдир принялся перебираться на другую сторону.

— Вы сейчас шутите? — Боромир скептически посмотрел на стоящих рядом эльфов из отряда Халдира. — Ладно, эти двое. — Он указал на Менеланну и Леголаса. — Но мы-то как будем перебираться по верёвке? У нас нет присущего эльфам равновесия.

Эльфы переглянулись и быстро перебросили ещё несколько верёвок, чтобы все, кому это потребуется, могли держаться. Первым на тот берег перебежал Леголас, который, как казалось, и вовсе не касался ногами верёвки. Менеланна решила пройти одной из последних, следя за тем, чтобы никто случайно не искупался в холодных водах Келебранта.

Дольше всех пришлось ждать Сэма, который в буквальном смысле прилип к верёвочным перилам и никак не мог сделать и шага. С горем пополам у него всё-таки получилось это сделать. Менеланна уверенно ступила на верёвку и, уже преодолев половину пути, вовремя схватилась руками за две другие, когда «мост» под её ногами начал ходить ходуном от сильного порыва ветра.

Кое-как добравшись до противоположного берега, она увидела Леголаса, протягивающего ей руку. До сих пор обиженная на его слова, она лишь фыркнула и, проигнорировав помощь, ступила на землю, пройдя мимо него с гордо поднятой головой.

Склоны холма были усажены мэллорнами, среди которых множество тропинок и лестниц уводили на вершину, где рос самый высокий мэллорн. Его ствол блестел в свете полуденного солнца. В ветвях этого гигантского дерева располагалось множество флетов, соединённых между собой лестницами и мостами, а также огромный талан, на котором было выстроено жилище владык Келеборна и Галадриэль. На зелёной лужайке под величайшим деревом города был устроен фонтан, а истекающая из него вода сбегала вниз по склону холма и служила для наполнения Зеркала Галадриэль, укрытого за оградой сада владычицы от посторонних глаз.

Поднявшись по крутой винтовой лестнице наверх, братство предстало перед владыками Лориэна.

Галадриэль и Келеборн спустились к ним по небольшой лестнице и остановились, всматриваясь и изучая путников. Арагорн, Леголас и Менеланна поклонились им.

— Врагу известно о вашем приходе сюда, — первым сказал Келеборн. — Ваша надежда на тайну тщетна. Я вижу девятерых, но знаю, что из Ривенделла вышло десять. Скажите мне, где Гэндальф, ибо я желаю говорить с ним. Я более не могу узреть его издалека.

Тяжёлой ношей на всех легло воспоминание о его гибели. Хоббиты опустили глаза, Боромир тоже потупил взор.

— Гэндальф Серый не пересекал границы этой земли, — произнесла Галадриэль, всматриваясь в лица путников. — Он упал во мрак.

— Его поглотили тень и пламя, — ответила ей Менеланна. — Балрог из Моргота.

— Напрасно мы отправились в Морийскую ловушку, — добавил Леголас.

Гимли поник головой, и Менеланна ободряюще положила ему руку на плечо, слегка улыбнувшись, пытаясь подбодрить его.

— Ни один поступок Гэндальфа не был напрасным, — сказала Галадриэль. — Нам неизвестны его истинные замыслы. — Она посмотрела на Гимли. — Не позволяй великой пустоте Кхазад-Дума заполнить твоё сердце, Гимли, сын Глоина, ибо мир стал полон опасностей. И во всех краях любовь ныне омрачена печалью.

— Что теперь станет с братством? — спросил Келеборн. — Без Гэндальфа надежда потеряна.

— Вы идёте по лезвию ножа. Стоит чуть оступиться, и вы сорвётесь, неся гибель всем. — Галадриэль посмотрела на Боромира, которого в буквальном смысле трясло. — И всё же надежда остаётся, пока братство едино. Не точите сердца тревогой. Идите, отдыхайте, ибо вы истомлены трудами и печалью. Сегодня вы будете спать спокойно.

Келеборн первым покинул талан, вслед за ним, поклонившись, начали расходиться члены братства. Для проживания и отдыха им устроили большой шатёр у фонтана.

— Менеланна. — Галадриэль окликнула уходящую девушку. — Прошу тебя остаться ненадолго, потом ты присоединишься к своим друзьям.

Менеланна кивнула и улыбнулась вслед уходящим членам братства, сказав, что вернётся чуть позже.

— Звёздочка, если она будет тебя пытать, ты кричи, я сразу прибегу к тебе на помощь, — прошептал Гимли.

— Не думаю, что именно это она будет делать, — рассмеялась Менеланна. — Но благодарю за предложенную помощь. Теперь я буду знать, что ты, Гимли, единственный мужчина, который не побоится стражников и придёт мне на выручку.

Она улыбнулась гному, но затем встретилась взглядом с Леголасом, улыбка сошла с её лица, и уже с серьёзным видом Менеланна повернулась к Галадриэль. Она понимала, о чём будет разговор.

— Когда твой отец сообщил нам, что ты вызвалась в этот поход, как думаешь, что мы почувствовали? — Галадриэль медленно подходила к стоящей в центре талана Менеланне.

— Разочарование? — Она смотрела вниз, боясь поднять взгляд и встретиться с глазами, полными упрёка.

— Тревогу. — Галадриэль подошла к Менеланне и, взяв за подбородок, подняла её голову. — Милая, мы переживаем за каждого из вас: Элладана, Элрохира, Арвен и, конечно же, за тебя. — Она тепло улыбнулась. — Я не буду тебя отчитывать, ведь это твой выбор, на который не каждый способен, но сейчас я чувствую, что тебя что-то печалит. — Менеланна распахнула глаза. — Тебя печалит его поведение. Ты испытываешь то, чего раньше никогда не чувствовала. — Владычица погладила её по голове. — Не хочешь заглянуть в зеркало, дорогая?

— Нет. — Менеланна привела мысли в порядок. — Думаю, вы ошибаетесь. — Она всегда разговаривала с Галадриэль только формально, и даже факт того, что та была её бабушкой, не позволял Менеланне хоть раз обратиться к ней на «ты». — Кроме смерти Гэндальфа, меня ничего сейчас не печалит.

— Выбор твой, но когда-нибудь тебе придётся принять это, а сейчас искупайся и переоденься. Твои друзья ждут тебя. — Галадриэль поцеловала Менеланну в лоб и, передав её в руки эльфиек, покинула талан.

Менеланна поднялась по лестнице в свою комнату, в которой когда-то жила. Там уже вовсю хлопотали несколько эльфиек, наполняя ванну тёплой водой. По флету разносились ароматы цветов. Всюду стояли различные скляночки с маслами разнообразных растений.

Менеланне быстро помогли избавиться от оружия, доспехов и одежды, распустили волосы, которые за время похода слегка отросли, и довели до ванны. Менеланна опустилась в горячую воду, чуть ли не застонав от удовольствия. Уставшее тело тут же расслабилось. В это время одна из эльфиек добавила несколько капель ароматного масла в воду. Менеланна окунулась с головой, полностью намочив волосы.

От огромного количества бальзамов и масел её волосы заблестели здоровьем и больше не казались сухими и серыми от грязи. Выйдя из ванны, Менеланна начала осматриваться по сторонам в поисках своей одежды.

— Госпожа, вашу одежду унесли на чистку, — произнесла светловолосая эльфийка.

— Ты же Лаириэль? — Менеланна не сразу узнала юную эльфийку, которая была приставлена к ней ещё во время проживания в Лотлориене. — Ты прекрасно выглядишь, прости, что не узнала с самого начала.

— Ничего страшного, моя госпожа. — Лаириэль улыбнулась. — Вы давно не были в Лориэне. Многое здесь изменилось, и вы тоже изменились. — Она протянула Менеланне платье. — Вот, оно приготовлено специально для вас.

Эльфийка помогла Менеланне облачиться в платье фиалкового цвета с вышитыми серебряными узорами. Менеланна не любила платья, так как они сковывали движения и казались ей тяжёлыми, но это было на удивление лёгким, а рукава из шёлковой вуали делали его как будто невесомым. Лаириэль затянула корсет и приступила к расчесыванию волос, залетая красивые косы и собирая их в один пучок.

— Эту диадему приготовила специально для вас Леди Галадриэль, — произнесла Лаириэль и протянула Менеланне аккуратную сделанную из нейзильбера диадему, в центре которой сверкал голубой камень. Его цвет напомнил Менеланне цвет глаз Леголаса. — Позволите? — Лаириэль обратилась к Менеланне, отвлекая её от своих мыслей.

Менеланна кивнула в знак согласия и позволила эльфийке надеть на себя диадему.

— Вы выглядите прекрасно. — Лаириэль с восхищением посмотрела на Менеланну. — Уверена, что любой эллон* будет рад связать с вами свою жизнь.

— Я не настолько уверена в этом. — Менеланна мельком взглянула на голубой камень в диадеме, и мелькнувшая в её глазах грусть не скрылась от взгляда Лаириэль.

— Что-то не так? — поинтересовалась эльфийка, но Менеланна лишь покачала головой.

Она встала со стула, надела удобные ботинки на небольшом каблуке и вышла из комнаты.

— Ты выглядишь превосходно. — У выхода из комнаты её встретил Халдир.

— Благодарю. — Лицо Менеланны озарила улыбка.

— Не расскажешь мне историю, как ты оказалась в этом походе?

— Не сегодня, — произнесла Менеланна, опустив взгляд. Она очень хотела поделиться с Халдиром абсолютно всем, но не сейчас. Сейчас она мечтала вернуться к друзьям.

— Хорошо. — Халдир понимающе кивнул. — Тогда на рассвете жду тебя на тренировочной площадке. — Менеланна непонимающе посмотрела на него. — Послушаю историю, проверю твои навыки, и ещё у меня для тебя будет подарок, — пояснил он.

— Хорошо. — Менеланна довольно улыбнулась, а Халдир рукой указал ей на лестницу, пропуская её вперёд.

Менеланна с улыбкой на лице спустилась к друзьям, но услышала эльфийскую песнь, предназначавшуюся Гэндалфу, и улыбка моментально сошла с её лица. Она сглотнула стоящий в горле ком. Идущий позади неё Халдир ободряюще положил руку ей на плечо. Менеланна выдавила из себя улыбку и пошла дальше.

Подходя ближе к шатру, она услышала Сэма, читающего стихи. Он был недоволен тем, как у него это получилось, свалив всё на долгую дорогу без отдыха.

— У тебя получились замечательные стихи, — произнесла Менеланна. — Ты зря расстраиваешься.

Все моментально обратили взгляд на стоявшую около лестницы Менеланну.

— Провалиться мне на этом месте! — Глаза Гимли расширились от удивления. — Звёздочка, это точно ты, или мне уже изменяют собственные глаза? — Менеланна лишь рассмеялась в ответ ошеломлённому гному. — Ты сияешь лучше любых драгоценностей Средиземья. Правду говорят, эльфийские девы поистине прекрасны.

— Спасибо Гимли, — так искренне Менеланна не улыбалась со смерти Гэндальфа.

Из всех взглядов, обращённых на неё, она заметила тот, который, как ей казалось, выделялся. Леголас, одетый в великолепные эльфийские одежды, смотрел на неё с улыбкой, которая моментально превратилась в неприязнь, стоило только показаться Халдиру из-за спины Менеланны.

— Тебя кое-кто ждёт, — указал он на стоящего неподалёку Келеборна, потом взглянул на Леголаса и, усмехнувшись, наклонился к уху Менеланны. — Не забудь, я буду ждать на рассвете. — Улыбнувшись, он поклонился ей и ушёл.

Менеланна извинилась перед друзьями и, подцепив подол платья, побежала к ждущему Келеборну.

— Я думал у эльфов нет такого понятия как измена, — произнёс Боромир указывая на обнимающего Менеланну Келеборна и целующего её в лоб.

— Я тоже слышал, что эльфы верны друг другу, — подключился Мэри.

— Тогда почему эти двое так себя ведут? — Боромир всё не унимался, пытаясь выяснить всё.

Леголас мельком бросал взгляд на счастливую Менеланну.

— Ты бы ей цветочки, что ли, подарил, — произнёс Гимли, чтобы слышал только один Леголас. — А то уведут девчонку, глазом не моргнёшь.

— Не понимаю, о чём ты, — изогнул бровь Леголас.

— Ну, — протянул Гимли. — Дело ваше. — Он пожал плечами. — Только потом поздно будет, я-то видел, как начальник стражи крутится около неё.

— И всё же что-то тут не так, — опять начал Боромир. — Почему они так себя ведут?

— Потому что он её дедушка, — не выдержал Арагорн глупых вопросов гондорца, и все тотчас уставились на него.

— Тогда получается, что та эльфийка её бабушка? — спросил Мэри, и Арагорн кивнул.

— Ничего себе! — удивился Пиппин. — Это сколько же ей лет?

— Намного больше, чем ты можешь себе представить, — произнесла Менеланна, напугав хоббита.

Все члены братства были измотаны дорогой, поэтому долго разговаривать они не стали, да и не о чем было. Хоббиты с Гимли моментально уснули, Арагорн о чём-то беседовал с Боромиром.

— Менеланна. — Леголас обратился к стоящей неподалёку от него девушке. — Я…

Не дав ему закончить, она демонстративно отвернулась и отправилась в свою комнату. Оставаться с ним наедине она не хотела. Ей было до сих пор обидно от сказанных им слов, там, в лесу.

Впервые за долгое время Менеланна засыпала с лёгким сердцем, не думая о том, что от любого шороха придётся хвататься за оружие. Находясь в Лотлориэне, она даже думала, что боль от утраты Гэндальфа немного притупилась. Менеланна полежала ещё немного на кровати и резко встала, вспомнив, что Халдир будут ждать её на рассвете. Заметив на небольшом столике свои уже выстиранные вещи, она быстро оделась и побежала на тренировочную площадку.

Спустившись к шатру, Менеланна убедилась, что все ещё спали глубоким сном. Они были сильно измотаны долгой дорогой, наполненной печалью и скорбью. Схватив свой лук со стрелами, она уже собралась было отправиться в сторону назначенного места, когда знакомый голос окликнул её:

— Куда ты? — Менеланна обернулась и увидела стоявшего у дерева Леголаса.

— На встречу с Халдиром. Он попросил встретиться с ним на рассвете. — Взгляд эльфа тут же похолодел, стоило ей упомянуть это имя.

— Опять? — спросил он стальным голосом.

Менеланна нахмурилась. За два дня она была сыта по горло этими упрёками. Казалось бы, их отношения налаживаются, и она решила, что они смогут стать друзьями, но Леголас опять начинает относиться к ней так же, как и при первой встрече.

— Ты мне не отец и не муж, чтобы я постоянно отчитывалась перед тобой. — Голос Менеланны потихоньку срывался. — Я надеялась, что мы прошли стадию взаимной неприязни. Думала, что хоть немного стала тебя понимать. Халдира я не видела очень давно и неизвестно, увижу ли снова.

— Кто он для тебя? — Леголас попытался смягчить тон своего голоса, но получилось не очень. — Не похоже, что он для тебя простой наставник.

— Ты прав. — Менеланну возмутило, что Леголас позволяет себе задавать напрямую такие личные вопросы. — Но тебя это не касается.

— Что ты скрываешь? — Он подошёл практически вплотную, схватив её за локоть. — Почему у меня чувство, что все вокруг что-то знают, и только я один остаюсь в неведении?

— Прошу меня простить, Ваше Величество, что не докладываю и не посвящаю вас в свои личные дела, в которые вы начали так бестактно совать свой царский нос! — съязвила Менеланна. — Утро доброе. — Поприветствовала она Арагорна и Гимли, проснувшихся от перебранки двух эльфов и, воспользовавшись растерянностью Леголаса, высвободила локоть из его хватки и направилась к Халдиру.

Примечания:

Эллет — Женщина (из эльфов)

Эллон — Мужчина (из эльфов)

Дойдя до тренировочной площадки, Менеланна огляделась в поисках Халдира, но не обнаружила его. Ей показалось это странным, ведь он никогда не опаздывал, да и она не могла прийти рано, учитывая перепалку с Леголасом, из-за которой она задержалась.

Менеланна вспомнила утреннюю ссору, злость снова взяла над ней верх, и Менеланна с силой натянула стрелу на лук, выстрелив в одну из мишеней. «Да что он о себе возомнил?» — подумала она, снова прицеливаясь.

— Если будешь с такой силой натягивать стрелу, тетива порвётся, — послышался из-за спины голос Халдира. — Прости, опоздал. Были неотложные дела у границ Лориэна.

— Орки? — поинтересовалась Менеланна, слегка ослабляя натяжение лука и отпуская стрелу в полёт.

— Да. — Халдир подошёл ближе и встал рядом с Менеланной, снова натягивавшей стрелу. — Чуть мягче и выше, — произнёс он, и Менеланна послушно выполнила команду.

Стрела со свистом слетела с лука и попала точно в середину мишени.

— Ты напряжена, что случилось? — Халдир внимательно посмотрел на Менеланну.

— Всё в порядке. — Говорить о том, что она раздражена поведением Леголаса, ей не хотелось.

— Не в порядке, — произнёс он серьёзным тоном. — Таких глупых ошибок ты никогда раньше не допускала. — Он указал на парочку стрел, которые, не долетев до мишени, валялись на земле.

— Просто утро не задалось с самого начала. — Менеланна постаралась улыбнуться, но, вспомнив ссору, снова помрачнела от злости.

— Это как-то связано с Лихолеским принцем? — с усмешкой произнёс Халдир.

— И с ним тоже, — ответила Менеланна и присела на землю. — Но больше всего я озадачена смертью Гэндальфа. До сих пор не могу поверить, что его больше нет с нами. — Она подняла взгляд к небу, чтобы остановить подступающие слёзы.

— Смерть Гэндальфа не была напрасной. — Халдир положил руку на плечо Менеланны. — Он пожертвовал собой, чтобы вы смогли продолжить этот путь. Мёртвые живы, пока есть живые, чтобы о них вспоминать. Помни об этом.

— Возможно, ты прав. — Менеланна посмотрела на Халдира с благодарностью. — Спасибо.

— Ладно, давай посмотрим, на что ты способна, — произнёс Халдир и улыбнулся.

— А как же подарок? — Менеланна посмотрела на друга, вскинув брови и хлопая ресницами, наигранно состроив самое невинное лицо.

— Хорошо, хорошо. — Халдир рассмеялся и пошёл в сторону ближайшего дерева. — Вообще, я планировал отдать тебе его ещё девятьсот шестьдесят лет назад, но тебе пришлось уехать в Имладрис. — Он с грустью посмотрел на Менеланну, ведь напоминать ей о матери совсем не хотелось. — Это по праву твоё. — Халдир достал из-за ствола дерева лук Галадримов и протянул его Менеланне. — Он был изготовлен специально для тебя.

— Я… — Менеланна запнулась на секунду, ведь получить лук Галадримов было дано не каждому. Расплывшись в благодарной улыбке, она медленно потянулась к луку, до сих пор не веря своим глазам. — Спасибо большое. — Она обняла Халдира. — Это поистине прекрасный подарок.

Тренировка продлилась недолго, большую часть дня они просто беседовали. Халдир рассказывал, что за эти годы происходило в Лориэне, а Менеланна поведала другу свою историю, как она проводила Келебриан в Бессмертные земли, как проходили её дни в Ривенделе, и каким образом она оказалась с братством в этом походе. Халдир всё внимательно слушал и только под конец рассказа решился задать вопрос:

— Как ты познакомилась с молодым араненом?

Менеланна удивилась такому вопросу. Она даже не знала, что ответить. Начать рассказ с того места, как она увязалась за братом, когда Элладан отправился с поручением в Лихолесье? Или сразу о том, что спасла гномов и устроила поединок с Леголасом?

Халдир с интересом наблюдал за изменениями на её лице. Эмоции, что сейчас испытывала Менеланна, он практически никогда не видел. Раздражение или неприязнь он наблюдал у неё часто — когда что-то не получалось или при сражении с орками, но было что-то ещё, что мелькало в её глазах при воспоминании о Леголасе.

— У вас с ним напряжённые отношения? — Халдир решил не ждать полного рассказа, а задавать наводящие вопросы. — Кажется, с гномом ты в более дружеских отношениях.

— Не то чтобы напряжённые, — задумалась Менеланна. — Просто иногда я его совершенно не понимаю. — Она тяжело вздохнула. — Поначалу всё было странно, мы постоянно ругались, но потом он как будто открылся. А после пересечения границ Лориэна всё вернулось к изначальной точке. А сегодня утром… — Она не договорила и лишь с грустью посмотрела на Халдира, закусив щёку изнутри. — Неужели со мной что-то не так?

— Нет. — Халдир провёл рукой по её голове и мягко улыбнулся. — Думаю, у него другие причины вести себя именно так. И, кажется, он сам их не до конца понимает. Пойдём. — Он посмотрел на небо, на котором виднелось начало заката. — Скоро стемнеет, а мы даже не обедали.

На пути к друзьям к Менеланне и Халдиру подошёл один из стражей Лориэна. Прошептав что-то на ухо Халдиру, он поклонился Менеланне и ушёл. Она вопросительно посмотрела на своего друга, дожидаясь ответа.

— Я вынужден покинуть тебя, — с сожалением произнёс Халдир.

— В дозор? — поинтересовалась Менеланна и взглядом заметила наблюдающего за ними из далека Леголаса. — Можно с тобой?

— Ты разве не хочешь провести время с друзьями? — Халдир слегка нахмурил брови.

— Хочу, кроме одного, — твёрдым, немного топорным голосом сказала Менеланна.

Халдир лишь рассмеялся, понимая, о ком идёт речь. Кивнув в знак согласия, он попросил предупредить членов братства и Владык, куда именно она отправляется. Менеланна, сияя от счастья, побежала к стоящему у фонтана Арагорну и, заверив, что она в надёжных руках, помчалась к Келеборну и Галадриэль.

— Куда она побежала такая счастливая? — поинтересовался Гимли, подойдя к Арагорну.

— Предупредить Владык, что сегодня на ужине её не будет, — спокойно ответил Арагорн. — Она сказала, что уходит в дозор с Халдиром. — От Арагорна не укрылся презрительный смешок стоящего неподалёку Леголаса.

— Она не хочет проводить с нами время? — послышался голос Пиппина.

— Думаю, что не со всеми. — Арагорн взглянул на Леголаса, давая понять, что ему следовало бы извиниться за утренний инцидент.

На протяжении уже двух недель пребывания в Лотлориене Менеланна игнорировала Леголаса. Утром она находилась на тренировочной площадке, зачастую тренируясь с Арагорном и Боромиром, днём проводила время с Гимли и хоббитами, которые вечно просили рассказать какую-нибудь интересную историю, а вечером уходила с Халдиром в дозор.

Отношения с Леголасом никак не налаживались. Когда он хотел поговорить, Менеланна молча уходила, ведь оставаться с ним наедине она не хотела. А стоило появиться рядом с ней Халдиру, со стороны Леголаса сразу звучали едкие комментарии.

— Менеланна, а расскажи какую-нибудь историю. — Мэри, сидевший у небольшого костра, с любопытством посмотрел на Менеланну.

— Мне кажется, я уже рассказала вам всё, что знаю, — усмехнулась она, глядя на хоббита. — Ну, да ладно. Что вы хотите услышать?

— Как-то я услышал от Гэндальфа, что у эльфов есть разделения на разные народы, — отозвался Сэм. — Это правда?

— Правда. — Она кивнула, и хоббиты в предвкушении интересного и длинного рассказа устроились поближе к Менеланне. — Примерно тогда же, когда Варда, Королева Валиэр, закончила свои труды по созданию звёзд, проснулись эльфы у озера Куивиэнен. Первое, что они увидели, были звёзды, и с тех пор они поклонялись им. Первый звук, который они услышали, было журчание реки, и они полюбили воду. Они создали речь и назвали себя Квенди. — Она сделала небольшую паузу, чтобы усесться удобнее. — Мелькор первым узнал о них и выслал злых духов. Небольшие группы эльфов и одиночки, бродившие в глуши, часто исчезали. Скорее всего, Мелькор создал орков из тех пойманных эльфов. — Она слегка поёжилась от упоминания этих тварей. — Оромэ — охотник Валар, случайно наткнулся на пробудившихся эльфов, когда услышал, как они пели вдали. Он был поражён, увидев их, и прозвал их Эльдары — Народ Звёзд.

— Менеланна, а кто такой Мелькор? — спросил Пиппин и получил тычок локтем от Мэри.

— До своего падения он являлся одним из Валар, пока не взбунтовался против самого Эру, — пояснила Менеланна, а Пиппин многозначительно промычал.

— Я могу продолжать? — спросила Менеланна, и хоббиты дружно закивали. — В общем, хоть Квенди и боялись Оромэ, самый благородный из них заметил, что он не был чёрным всадником, в глазах Оромэ сиял свет Амана, и эльфы тянулись к нему. — Гимли перестал курить трубку и стал внимательно слушать историю. — Оромэ провёл некоторое время с Квенди, а затем вернулся в Валинор и посоветовался с другими Валар. На совете Манвэ король Валар принял решение воевать с Мелькором ради безопасности эльфов. После великой битвы и Осады Утумно, которая изменила саму землю, Мелькор был связан и брошен в темницу Мандоса. Тогда довольные Валар призвали эльфов в Валинор, ища общения с ними. Первое разделение эльфов, пробудившихся у озера Куивиэнен, произошло перед началом Великого Похода. Разделение также продолжалось и во время самого Похода, и по его окончании. — Менеланна посмотрела на слушающих её друзей и заметила улыбающегося Арагорна и стоящего рядом с ним Леголаса. — В итоге в Бессмертных землях было всего три народа эльфов: Ваниар, Нолдор и Телери.

— А какие народы эльфов живут в Средиземье? — спросил Сэм.

— Синдар — часть народа Телери и Нолдор, что были изгнаны из Амана, — с грустью сообщила Менеланна.

— К какому принадлежишь ты? — не унимался с вопросами Пиппин, за что в очередной раз получил оплеуху от Сэма.

— К Нолдор, — улыбнулась Менеланна. — Думаю, на сегодня пора заканчивать с историями. Меня ждёт Халдир.

— Кто бы сомневался, — послышался недовольный тон Леголаса.

Менеланна только фыркнула и, попрощавшись с друзьями, побежала к месту встречи с отрядом.

— Тебе не кажется, что твои упрёки немного лишние? — послышался голос Халдира. — Она и так тебя избегает, а возможно, скоро начнёт ненавидеть. — От замечания начальника стражи Леголас стал ещё более рассерженным.

— А ведь я ему предлагал подарить нашей Звёздочке букетик, — усмехнулся Гимли и закурил трубку. Халдир мельком взглянул на гнома, а затем пристально уставился на Леголаса.

— Когда несколько сотен лет назад Менеланна только пришла в Лориэн, она ни с кем не общалась, за исключением Владык и своей сестры. В тот момент мы ещё не подозревали, как сильно изменятся наши жизни с её появлением. — Все внимательно посмотрели на Халдира. Он заговорил с ними впервые за всё то время, что братство находилось здесь. — Однажды ночью я заметил её на тренировочной площадке. Она тренировалась в гордом одиночестве, и только звёзды, освещающие поляну, были её верными спутниками. — Он прислонился к дереву. — Я наблюдал издалека на протяжении нескольких дней. Столько усилий, как она, не прилагал ни один из моих воинов. И вот спустя время я подошёл к ней днём с предложением тренироваться вместе с моим отрядом. Я признался, что наблюдал достаточно долго и что восхищаюсь её упорством. Она, конечно же, согласилась, на радостях обняв меня. — Халдир заметил, как Леголас напрягся от этих слов. — Вот только мой отряд был не согласен с этим. Менеланну совершенно не щадили и тренировались с ней во всю силу. Ссадины и синяки — меньшее, чем она могла отделаться, но она молчала. С её стороны не было ни единой жалобы. А когда её спросили, почему она всё это терпит, ведь спокойно могла бы приказать, так как является внучкой Владык Лориэна, её слова повергли всех в глубочайший шок. — Халдир тепло улыбнулся, поддавшись воспоминаниям. — Она сказала, что в бою мы все едины и нет никакого разделения на сословия. После этого мой отряд потихоньку стал принимать Менеланну в свой круг. На тренировках она всё так же не требовала снисхождения и поражения принимала с честью. В бою она всегда умела отступить, но не сломаться; упасть, но никогда не вставать на колени; проиграть, но вернуться в десять раз сильнее. Она всегда помогала и прикрывала спину и никогда не бросала друзей. — Халдир оглядел всех членов братства и с серьёзным лицом подошёл к Леголасу. — Вот поэтому я хочу предупредить — если она будет страдать из-за тебя, я лично пущу стрелу тебе между глаз. — На этих словах он поклонился членам братства и покинул их.

Раздражённый словами Халдира, Леголас ударил кулаком о дерево и направился в сторону Лориэнских садов. Ему хотелось побыть одному и хорошо подумать. Сидя у одинокого дерева, Леголас пытался понять, почему он так поступает. С детства он привык не поддаваться на провокации, старался во всём сохранять спокойствие и холодный рассудок, до того момента, пока судьба не столкнула его с Менеланной. В тот день, когда она впервые прибыла в Лихолесье, одним только взглядом своих серых, словно сталь, глаз, она смогла пошатнуть всё его самообладание. Её громкий и звонкий смех заставлял его улыбаться, а истории, которые она рассказывала, хотелось слушать часами. Тогда, на границе Лориэна, Леголас не хотел её оскорбить или обидеть. Сказанные им слова будто сами вырвались из его рта.

— Что же теперь делать? — Леголас взглянул на звёзды.

— Думаю, стоит извиниться, — раздался за его спиной голос Арагорна.

— Как? — Леголас поднялся и взглянул на друга. — Я пытался, но она не хочет меня слушать. — Он вздохнул, потупив взгляд.

— Надо дождаться подходящего момента. — Арагорн подошёл к своему другу, положил руку ему на плечо.

— Такой момент представится завтра. — Из сада вышла Галадриэль, держа в руках небольшой кувшин.

— Госпожа Галадриэль, — произнёс Арагорн и поклонился вместе с Леголасам, приветствуя владычицу Лориэна.

— Завтра в Лотлориене праздник — ночь зимнего звездопада. — Она с улыбкой взглянула на Леголаса. — Думаю, это хороший момент, чтобы поговорить. Арагорн, — произнесла Гладриэль и посмотрела на него. Арагорн ещё раз поклонился владычице и, оставив их с Леголасом, ушёл к братству. — Тебя что-то беспокоит, юный Аранен? С тех пор, как ты переступил границу Лориэна, твои мысли стали путаться. — Галадриэль указала рукой в сторону, предлагая Леголасу пройтись.

— Вы правы, Госпожа, есть вещи, в которых я совершенно запутался. Я делаю так, как раньше никогда бы не поступил. И это не даёт мне покоя, — с толикой грусти произнёс Леголас. — Порой мне кажется, что я совершенно не знаю, как поступить.

Их разговор продолжался на протяжении всей дороги до фонтана, где расположилось братство. Сидя у дерева, наблюдая за спящими друзьями, Леголас думал о словах Владычицы, сказанных напоследок: «Достигнув конца того, что следует знать, ты окажешься в начале того, что следует чувствовать».

С самого утра в Лориэне царила суматоха. Эльфы носились туда-сюда, таская еду, украшения и вино. Отовсюду доносился смех, казалось, что радость и счастье витают в воздухе, стоит только дотянуться рукой, и можно его ощутить.

Менеланна стояла на талане у своей комнаты и с интересом наблюдала за происходящим на поляне. Она не понимала, как в такое время можно было устроить праздник. Тяжело вздохнув, она взглянула в сторону. Недалеко от фонтана сидел Арагорн, разглядывая что-то в своей руке. Менеланна улыбнулась и быстро спустилась к другу.

— Скучаешь? — поинтересовалась она, присаживаясь рядом. — По Арвен, — уточнила Менланна, указывая взглядом на кулон, который Арагорн держал в руке.

— Да. — Арагорн сжал кулон в руке. — Ты ведь тоже. — Он с серьёзным видом посмотрел на Менеланну. — Ты ведь можешь вернуться.

— Могу. — Она улыбнулась сидевшему в тени деревьев Гимли. — И ты можешь. Все мы можем уйти. — Менеланна повернулась к Арагорну и взглянула ему в глаза. — Понимая, что шанса на победу может не быть, я думаю, что в братстве нет того, кто мог бы, бросив всех, бежать, спотыкаясь о тела своих товарищей и брошенное ими оружие.

— Ты права. — Арагорн тепло улыбнулся, потрепав Менеланну по голове. — Твой кулон всё ещё у тебя? — Он быстро перевёл разговор.

— Конечно. — Менеланна достала висевший на шее кулон, спрятанный под невысокой горловиной туники. Кулон состоял из двух Лориэнских листов, между которыми красовался цветок эланор.

Время близилось к закату, когда они закончили разговаривать. Поднявшись к себе в комнату, Менеланна увидела несколько эльфиек, которые ждали её, чтобы помочь приготовиться к празднику. Они помогли ей искупаться и вместо привычного костюма одели на неё платье. Распустив Менеланне волосы, эльфийки закрепили на её голове подаренную Галадриэль диадему. Встав около зеркала, Менеланна по привычке одёрнула платье и направилась на поляну, где начался праздник.

На небе уже виднелся полумесяц, озарявший округу нежным молочным светом. Эллоны и эллет в роскошных нарядах кружились в плавном танце. Пахло яблоками и мёдом. Арфисты бренчали весёлую ритмичную музыку, которая эхом отдавалась по всей округе, наполняя её праздничной атмосферой. Музыка сегодня лилась щедро, как и вересковое вино.

Менеланна вышла на поляну, взглядом выискивая друзей. Разглядев стоящих вдалеке Гимли и хоббитов, Менеланна хотела подойти к ним. На половине пути один из стражей перехватил её, сообщив, что её ждут Владыки.

Леголас хладнокровно оценивал Менеланну, не сводя с неё взгляда. Она словно плыла по поляне, нежно улыбаясь стоящим вдоль эльфам. Её волосы струились по плечам, спускаясь на мятного цвета платье, вышитое серебром. Поговорив с Владыками, Менеланна взяла кубок с вином и встала около дерева, наблюдая за танцами Мэри и Пиппина.

— Сегодня праздник, а ты стоишь совсем одна, — проговорил мягкий мужской голос почти над самым ухом Менеланны.

От неожиданности она вздрогнула, едва не расплескав кубок с вином и не перепачкав платье, так тщательно выбранное Лаириэль.

— Халдир, ты до смерти меня напугал! — воскликнула Менеланна, с удивлением обнаружив подле себя командира лориэнской стражи.

Он улыбнулся и поднял свой кубок, предлагая Менеланне выпить.

— А ты сегодня весел. Неужели доблестный Халдир сегодня обзаведётся динет*? — Она улыбнулась и присела на скамейку.

— Увы, а может быть и к счастью, но нет! — Воин добродушно рассмеялся, присаживаясь рядом с Менеланной.

Они разговаривали, смеялись и веселились. Менеланна уверяла Халдира, что ему уже пора бы связать себя узами с достойной эллет. Халдир в отместку то же самое говорил Менеланне.

Леголас, наблюдавший за происходящим на скамейке со стороны, раздражался всё больше. Последней каплей для него стало то, что Халдир протянул Менеланне руку, приглашая на танец. С силой поставив кубок с вином на стол, он развернулся и собрался уходить, дабы не видеть всего этого.

— Ну, нет, — произнёс Гимли и перехватил его. — Ты идёшь танцевать. — Он подтолкнул Леголаса прямо в руки одной из эльфиек, что кружилась в танце. Заметивший махинации гнома Арагорн засмеялся и одобрительно кивнул, подняв кубок.

Когда музыканты извлекли из струн арф первые аккорды самой любимой в Лориэне мелодии, эльфы закружились в танце. Они менялись партнёрами и делали всё так плавно и грациозно, от чего хоббиты замерли в восхищении.

Менеланна переходила от партнёра к партнёру, стараясь на счёт «раз» не наступить очередному эльфу на ногу, на счёт «два» — удержать равновесие, а на счёт «три» — не дать наступить на ногу себе. Она тщательно следила за своими движениями, чтобы нигде не оступиться, до тех пор пока неожиданно не почувствовала тепло ладони, мягко обхватившей её талию.

Ойкнув от неожиданности, Менеланна резко остановилась, встретившись взглядом с голубыми глазами Леголаса. Улыбнувшись ей одними лишь уголками губ, он закружил её в танце. Этот танец стал полной неожиданностью. Менеланна смущалась, не смея посмотреть Леголасу в глаза, и постоянно отводила взгляд в сторону. Он же, напротив, не сводил с неё глаз, заставляя нервничать. Менеланна ощущала это. Его прямая спина, проницательный взгляд голубых глаз, полуулыбка… Встретившись с ним взглядом на мгновение, она тут же почувствовала, как по коже пробежали мурашки.

«Кого ты представляешь на моем месте, Леголас? Так не смотрят на эллет, с которой тебя почти ничего не связывает. Так не смотрят на ту, которой лишь дарят танец. Так не касаются временной партнерши, едва знакомой», — думала Менеланна, робко надеясь на то, что это её домыслы. И лишь чертящие рисунок на траве стопы, отдающиеся лёгкой болью, напоминали, что это всё — реальность.

Музыка постепенно сходила на нет и наконец совсем смолкла. Менеланна с Леголасом замерли в поклоне, благодаря друг друга за танец.

— Я понимаю, что прошу о многом, но всё же: позволишь поговорить с тобой? — прервал неловкое молчание Леголас.

Менеланна кивнула в знак согласия, приглашая Леголаса отойти в более тихое место.

Влажный ночной воздух мягко окутал её ароматами цветов, когда они наконец оказались в отдалённой, почти заброшенной части сада. Ветер, гуляя в раскидистых кронах деревьев, гонял вздрагивающие тени по траве, по каменным плитам и раскачивал высоко взошедшие звёзды.

— Я хотел сказать, — Леголас резко остановился, — прости.

Менеланна распахнула глаза — выразительные, глубокие, обрамлённые густыми ресницами.

— Я правда не хотел тебя как-то обидеть или оскорбить. Просто… — Леголас завороженно смотрел на неё. О, как непривычно и странно было ему, неизменно хладнокровному и расчётливому воину, действовать, повинуясь чувствам, а не рассудку. Менеланна слегка улыбнулась и, пройдя чуть дальше, сошла с каменной дорожки.

— Знаешь, ты очень похож на него. — Она указала на растущий рядом куст.

— На куст? — Леголас непонимающе уставился на Менеланну.

— Да. — Она поближе подошла к растению. — Это Алитерий — он же остролист. Чудесное растение с кожистыми и колючими листьями. Пораниться ими очень легко. — Менеланна присела около колючего кустика и просунула обе руки в самый центр, раздвигая острые листья в сторону. — Но эти колючие листья скрывают очень красивый цветок от посторонних глаз. — Она слегка отодвинулась, открывая Леголасу обзор на прекрасный голубой цветок, который своим цветом походил на цвет глаз Леголаса. Она наклонилась чуть ниже, дабы вдохнуть сладкий аромат цветка.

— Что это? — поинтересовался Леголас, заметив висящий на шее Менеланны кулон.

— Кулон, подаренный мамой. — Менеланна поднялась и прикоснулась к цепочке. — Она подарила нам с Арвен одинаковые кулоны. Её кулон сейчас находится у Арагорна. Леди Галадриэль вручила его ему, когда обручила их на холме Керин Амрот. Когда-нибудь и мой кулон окажется на шее возлюбленного. — Она сильнее сжала цепочку и с улыбкой посмотрела на Леголаса.

В неровном сиянии месяца его силуэт сильного и статного воина смотрелся ещё более величественно. Менеланна к своему стыду почувствовала, как щёки её залил румянец. Ей сделалось душно, несмотря на прохладу февральской ночи. Не в силах больше вынести пристальный взгляд голубых глаз, от которого она так нещадно краснела, Менеланна поклонилась Леголасу. И, бросив тихое «до завтра», поспешила в свою комнату.

Леголас молча наблюдал за удаляющейся эльфикой. Ему наконец-то удалось с ней поговорить, и Менеланна, мало того что выслушала, так ещё и простила его. Он стоял ещё некоторое время, смотря с улыбкой вслед ушедшей Менеланне, а за его спиной виднелись тихо падающие звёзды.

Примечания:

Динет (синд) — невеста

Менеланна в представлении Keeper of the Stars https://vk.com/album562446740_272682253

А так представляет Менеланну Crazy_Ezhik https://vk.com/photo562446740_457239073

Утро в славном цветущем крае начиналось мирно и тихо, лишь редкие птицы пели свои песни. Совсем скоро братство должно было отправиться в путь. После праздника они пробыли в Лориэне ещё около двух недель, теперь пришла пора отправляться. Менеланна сидела в комнате напротив зеркала, на полу были разбросаны волосы, которые она отрезала до привычной ей длинны. Лаириэль, стоявшая рядом, долго возмущалась поступком Менеланны, но в итоге заплела ей волосы — одну крупную косу в центре, два тугих, маленьких жгута у висков соединила в низкий хвост, чтобы не мешались в бою.

— Пора, — тихо произнесла Менеланна, поднимаясь со стула.

Схватив оружие, она быстро спустилась к месту сбора братства.

Когда все сложили свои пожитки в дорожные торбы и позавтракали, за ними пришёл Халдир. Начальнику эльфийской разведки было велено проводить членов братства к причалу. Они долго спускались по многочисленным лестницам Карас-Галадона, пока наконец не пришли к раскрытым белым вратам. Миновав врата и мост, они стали спускаться по вившейся меж стволов Мэллорнов тропе. Идти пришлось не менее пять миль. Хоббиты порядком устали, когда неожиданно оказались на открытом пространстве. Перед путниками расстилался изумрудный, усеянный золотыми эланорами луг — мыс между сливающимися реками. Справа сверкал на солнце водами Келебрант, слева тянулась тёмная полоса Андуина Великого. Дальние берега тоже были покрыты лесом, но в сравнении с Лориэном он казался невзрачным и угрюмым. Ни одного Мэллорна не было за пределами эльфийских владений.

На берегу, недалеко от устья, на волнах качались три серые лодки, предназначенные для братства. Возле них в сопровождении свиты ожидали Владыки Келеборн и Галадриэль.

— Отряду Хранителей пора в путь, — произнесла Галадриэль. — Перед вами снова открывается выбор. Восемь из вас могут выбрать — продолжить его или остаться. — Она оглядела всех членов братства, но ни один из них не изъявил желания бросить друзей.

— Они решили продолжить поход, — оглядев присутствующих, сказал Келеборн.

— Для меня поход — это путь домой, — объявил Боромир. — Мой выбор прост.

— Мы ещё не знаем, как нам идти, — озабоченно ответил Владыке Арагорн.

— Что же. — Келеборн глубоко вздохнул. — Раз вы решили. — Он посмотрел на нескольких эльфов и те подошли к братству. — Никогда ещё мы не одевали чужестранцев в одежды нашего народа. Пусть эти плащи укроют вас от вражеских глаз, — молвил Келеборн, когда все члены братства были одеты в серые плащи с застёжкой в виде зелёного лориэнского листа.

Все стояли, глядя на Владык, ожидая напутствия или чего-либо подобного, кроме неугомонного Пиппина. Он с удивлением разглядывал застёжку на плаще, которую чуть не оторвал в тот же момент.

Тем временем Галадриэль подошла к каждому и дала прощальный подарок.

— Тебе, Леголас, я дарю лук галадримов. Он достоин мастерства наших лихолесских сородичей.

Леголас с осторожностью взял лук и начал внимательно его осматривать.

— Это нолдорские кинжалы. — Она протянула два кинжала Мэри и Пиппину. — Они уже проверены в бою. Не бойся, юный Перегрин, ты найдёшь в себе храбрость

— А для тебя, Сэмуайз Гэмджи, эльфийская верёвка из хитлайна, — обратилась она к Сэму.

— Спасибо, Госпожа, — поклонился Сэм. — А тех чудесных блестящих кинжалов больше не осталось? — с надеждой спросил Сэм, но сразу же примолк. Галадриэль лишь рассмеялась и пошла дальше.

— А что бы гном захотел получить в дар от эльфов? — Она внимательно посмотрела на Гимли.

— Ничего, — буркнул тот, а затем поднял голову, — разве ещё только раз взглянуть на госпожу галадримов, ибо она прекрасней всех драгоценностей подземного царства. — Галадриэль улыбнулась и засмеялась. — На самом деле есть одна вещь… — осадил себя Гимли. — Нет, нет, нет, не стоит. Это, возможно, глупо спрашивать.

— У меня нет для тебя дара, больше чем ты уже обрёл. — Галадриэль провела рукой по кулону Арвен, висящему на шеё у Арагорна. — Во имя её любви, я опасаюсь, что благоденствие Арвен не вечно.

— Может, ей лучше покинуть эти берега и жить со своим народом? — произнёс Арагорн, и Менеланна озадаченно взглянула на него. — Она могла бы отправиться на корабле в Валинор.

— Выбор всё ещё за ней, — возразила Галадриэль. — А твой выбор за тобой, Арагорн. Возвыситься над всеми своими предками со времён Элендиля или пасть во тьму вместе с остатками твоего народа. Счастливого пути. — Арагорн лишь поклонился, она взяла его за подбородок и заставила поднять голову. — Тебе ещё многое предстоит сделать. Мы больше не увидимся, Эллисар.

— Прощай, Фродо Бэггинс. Я дарю тебе свет Эарендиля — нашей любимой звезды Намарии. Пусть он светит тебе во мраке, когда весь прочий свет угаснет.

Фродо с благодарностью принял фиал.

— Ты намного сильнее, чем думаешь. — Галадриэль подошла к Менеланне и подняла её лицо за подбородок.

— Я боюсь не оправдать ожиданий других. — Она взглянула на друзей, складывающих вещи в лодки.

— Ты никогда не сможешь оправдать чужие ожидания, — произнесла Галадриэль. — Другие всегда будут недовольны чем-то, потому что их причина внутри них, а не внутри тебя. — Она поцеловала Менеланну в лоб, а затем мельком бросила взгляд на Леголаса. — Величайшее в жизни счастье — это уверенность в том, что нас любят, любят за то, что мы такие, какие есть или несмотря на то, какие мы есть.

Менеланна непонимающе посмотрела на Галадриэль, но в ответ увидела лишь улыбку.

— Лембас — эльфийский дорожный хлеб, — услышала Менеланна Леголаса, подходя к лодке и складывая провиант. — Взрослому мужчине достаточно кусочка, чтобы наесться, — произнёс Леголас и откусил маленький кусочек.

Когда он отошёл, Мэри повернулся к Пиппину и спросил:

— А ты сколько съел?

— Четыре, — тихо ответил Пиппин.

Менеланна засмеялась и посмотрела в сторону леса, где Келеборн разговаривал с Арагорном, по лицу которого было видно, что разговор идёт серьезный.

— Опять прощаемся? — спросил Халдир, подходя к Менеланне. Она с грустью посмотрела на него и кивнула, пытаясь выдавить из себя улыбку. — Береги себя.

— Я постараюсь. — Менеланна крепко обняла его, будто видела в последний раз.

Вот и настала минута расставания с Лориэном и его Владыками. Под лучами полуденного солнца вода ослепительно сверкала. В первую ладью сели Арагорн и Сэм с Фродо, Менеланна же с Мэрри и Пиппином направились ко второй.

— Сможем грести вместе? — шёпотом спросил Мэрри.

— А то, — задорно подмигнул ему Пиппин.

— Менеланна, — окликнул Арагон, — с ними поплывёт Боромир, твоё место в третьей ладье.

Хоббиты расстроенно переглянулись, не удался намеченный ими заплыв с интересными историями. Менеланна, усмехнувшись, отошла к третьей ладье, освобождая место Боромиру. Она села в ладью, и эльфы оттолкнули их от берега, и лодки легко понеслись по волнам. Арагорн повёл братство вверх по Келебранту. Грести против течения было очень трудно, поэтому продвигались они вначале медленно. Но затем вошли в Андуин, и могучий поток повлёк ладьи на юг. Вскоре белые фигуры Владык, махавших им с берега, стали крохотными, а затем совсем исчезли.

— Тебе понравилось в Лориэне, Гимли? — поинтересовалась Менеланна у гнома, нарушая тишину.

— Я забираю свои слова назад насчет «Лориэнской колдуньи», — уверенно сказал он. — Это расставание нанесло мне глубокую рану. Когда я взглянул в последний раз на ту, что прекрасна. Ох, впредь я не назову ничего прекраснее её дара.

— Что же она подарила тебе? — улыбаясь, спросил Леголас.

— Я просил лишь один локон её волос. Она дала три.

Менеланна с Леголасом улыбнулись друг другу.

— Ты счастливчик, Гимли. — Она положила руку на его плечо.

Широкая быстрая река несла ладьи на юг. Открывавшийся по обеим сторонам берега пейзаж становился всё более унылым. Ветер стих, и над Андуином стояла тишина, не нарушаемая даже птичьими криками. Солнце клонилось к западу.

— Как давно вы знакомы с Халдиром? — неожиданно спросил Леголас.

От такого вопроса Менеланна уставилась на него, хлопая глазами. Ей не верилось, что он снова поднимает эту тему. Гимли переводил заинтересованный взгляд с одного на другого. Подобного рода вопрос она не ожидала услышать в такой момент.

— Это не важно, — отмахнулась Менеланна. Но вновь взяв себя в руки, через несколько секунд добавила: — Это произошло много лет назад. Он многому меня научил и стал отличным другом и наставником. Я благодарна ему.

Менеланна украдкой взглянула на Леголаса, который внимательно вглядывался в горизонт. Глаза его в полумраке стали совсем синими, красиво очерченные губы сосредоточенно сжались. Её мучал вопрос, что же происходит у него в голове, и почему он так не любит Халдира. В последнее время Менеланна хотела знать о Леголасе абсолютно всё, но спросить не решалась. Обернувшись, Леголас поймал её взгляд: глаза его потемнели, будто он прочёл её мысли. Вспыхнув, она отвернулась и, перегнувшись через борт ладьи, зачерпнула ладонью холодной воды.

Ближе к закату хранители причалили к берегу и разбили лагерь.

— Эта ночь будет холодная, — предупредил Арагорн, разводя костёр.

Отойдя чуть подальше от лагеря, Менеланна уселась на каменистый берег и уставилась на ровную водную гладь. Мысли путались, смешивались в кучу, носились в лихорадке от одной крайности к другой, словно пытаясь разорвать голову на части. Ещё немного, и она действительно разорвётся. Менеланна даже не заметила, как Леголас подошёл к ней и присел рядом, как только заметил её отсутствие.

— С тех пор, как мы покинули Лориен, ты стала мрачна как никогда прежде. Это всё из-за Халдира? — произнёс он.

— Да что ты привязался к нему?! — резко набросилась на него Менеланна. — Причём здесь вообще он?! Он не имеет никакого отношения к тому, что со мной происходит! Мы с ним никак не связаны, ясно?!

Леголас изумлённо посмотрел на Менеланну, а она тут же замолчала, осознавая, что натворила.

— Прости меня, — проговорила она через мгновение.

— Тебе не стоит извиняться, — перебил её Леголас. — Я не должен был снова затрагивать эту тему. Последнее время со мной происходит что-то странное.

Менеланна не ответила и отвернулась. Она была готова вот-вот расплакаться, но сдерживала себя из последних сил. Нет, нельзя. Сейчас не время быть слабой.

Арагорн был прав, ночь действительно выдалась холодной. Менеланна с Леголасом даже сняли свои плащи и накрыли ими хоббитов, чтобы им было теплее. Утром, позавтракав, они вновь отправились в путь. Арагорн решил, что плыть они будут с раннего утра до позднего вечера, на ночь выбираясь на берег.

Так прошло три дня. Унылые пейзажи сменяли друг друга. Река то набирала силу, то мельчала так, что проступали островки. Причалив к берегу, они решили устроить ночлег, вытащив на берег лодки.

Гимли, получив во всех лицах благодарных слушателей, много рассказывал об Эреборе, часами описывая битву у Одинокой Горы. Также он долго рассуждал, из какого драгоценного камня сделает шкатулку, в которую положит бесценный дар Галадриэль.

Однажды даже Леголас поведал им о месте, где провёл много чудесных бессонных ночей.

— Далеко на Севере есть буковый лес. Бывая там, я словно очищаюсь душой, — задумчиво рассказывал он. — Летними ночами звёзды светят там столь ярко, что, кажется, своими лучами касаются изумрудной травы на лугах. Я люблю бродить меж буками после заката, любуясь восходящей луной.

Менеланна с улыбкой слушала его рассказ, мечтая однажды побывать в этом месте. Она любила лес, особенно леса Имладриса. Вспомнив родной дом, Менеланна погрустнела. Она скучала. Скучала по веселью с Арвен, по запретам отца, по тренировкам с братьями и даже по надзору Глорфиндейла.

— Менеланна, — позвал её Мэри. — Эй, Менеланна. — Он подёргал её за руку, выводя из транса.

— Что такое? — Она взглянула на хоббита.

— Расскажи историю, — произнёс Пиппин.

— Про любовь, — дополнил Сэм.

Менеланна задумалась ненадолго, а потом посмотрела на хоббитов.

— Думаю, она вам не понравится. — Она еле заметно улыбнулась. Все вопросительно посмотрели на неё. — Она грустная.

— Ну и ладно, — махнул рукой Гимли. — Всё равно интересно.

— Хорошо. — Она глубоко вздохнула и посмотрела на звёздное небо. — Берен, сын Барахира, оказался единственным выжившим после нападения орков на отряд Барахира. После смерти отца Берен четыре года в одиночку сражался с тёмными силами. Но когда против него было выслано войско под предводительством Саурона, Берен был вынужден бежать в эльфийское королевство Дориат. — Менеланна сделала глоток горячего чая, который приготовил Сэм. — Чтобы попасть в Дориат, Берену пришлось пройти через пустыню, населённую огромными пауками и чудищами.

— Ого, — воскликнул Пиппин.

— Да. — Менеланна кивнула и продолжила: — Берен пришёл в Дориат нетвёрдым шагом, поседевший и сгорбленный, словно бы под тяжестью долгих мучительных лет — так тяжел был его путь, — пояснила она. — Но, бродя в разгаре лета по лесам Нелдорета, он повстречал Лютиэн, дочь Тингола и Мелиан, когда в вечерний час, при восходе луны, танцевала она на неувядающих травах прибрежных полян Эсгалдуина. Тогда память о перенесённых муках покинула его, и был он очарован, ибо Лютиэн была прекраснейшей среди Детей Илуватара. Её одеяние было голубым, как ясное небо, а глаза темны, как звёздная ночь, плащ усеян золотыми цветами, волосы же черны, как ночные тени. Свету, играющему на листьях деревьев, пению чистых вод, звёздам, встающим над туманной землёй подобна была её красота, а в лице её был сияющий свет.

— Видимо, она была поистине прекрасна, — произнёс Боромир, и Менеланна кивнула.

— Но она исчезла, а Берен потерял дар речи, словно кто-то наложил на него заклятие. Он долго бродил в лесах, подобно дикому зверю, разыскивая её. В душе он называл её Тинувиэль, что означало Соловей, Дитя Сумерек в наречии Сумеречных Эльфов, ибо другого имени он не знал для неё. Он видел её издалека, словно лист на осеннем ветру, словно звезду над зимней вершиной, но незримые цепи сковывали его. — Она улыбнулась. — Близился исход зимы, и как-то на заре Лютиэн танцевала на зелёном холме и вдруг запела. Её песня пронзала сердце подобно песне жаворонка, что взлетает над вратами ночи и рассыпает трель свою среди гаснущих звёзд, видя, как из-за пределов мира встаёт солнце. Песнь Лютиэн разбила оковы зимы, и заговорили скованные морозом воды, а там, где ступала дева, проросли цветы. Тогда заклятие безмолвия спало с Берена, и он громко закричал, называя её Тинувиэль, и лесное эхо вторило ему. Лютиэн замерла, изумлённая, но не убежала, и Берен подошёл к ней. Едва она взглянула на него, жребий её свершился, и она полюбила Берена.

— А почему это грустная история? — Мэри посмотрел на Менеланну.

— Берен был человеком, а Лютиэн была эльфом. — Менеланна посмотрела на Арагорна. Его передёрнуло. — Поэтому король Дориата Тингол, отец Лютиэн, был против их любви. Тингол согласился отдать руку Лютиэн лишь при условии, что Берен принесёт в своей руке драгоценный волшебный камень Сильмарил из короны тёмного властелина Моргота. Берен заручился помощью эльфийского короля Финрода Фелагунда, и они вместе с десятью спутниками отправились добывать Сильмарил, однако были пленены Сауроном. Лютиэн узнала об этом и хотела отправиться спасать Берена, однако отец заточил её в деревянном тереме, построенном на большой высоте между трёх стволов огромного дерева. Лестницы, ведущей вниз, у терема не было, а дерево охранялось. Лютиэн пустила в ход магию и сделала так, что волосы её выросли до необычайной длины. Из них она сплела чёрный плащ, который, как тень, сокрыл её красоту, а в нём было заключено заклятие сна. Из оставшихся прядей сплела она верёвку и спустила из окна. Когда конец верёвки закачался над головами стражников, сидящих под деревом, их объял необоримый сон. Тогда Лютиэн выбралась из своей темницы и, закутанная в плащ, подобный тени, незамеченной покинула Дориат. Лютиэн была обнаружена волкодавом Хуаном братьев-эльфов Келегорма и Куруфина. Лютиэн обратилась к ним за помощью, однако Келегорм влюбился в Лютиэн и не захотел отпускать её. В заточении Лютиэн сдружилась с псом Хуаном. Будучи одинока, Лютиэн часто говорила с ним о Берене, который был другом всех зверей и птиц, не служивших Морготу, и Хуан понимал всё, ибо ему доступна была речь любого живого существа, обладающего голосом. Самому же ему лишь трижды в жизни дозволено было заговорить.

История была настолько интересная, что никто не хотел перебивать Менеланну.

— Хуан придумал, как помочь Лютиэн. Однажды ночью он принёс Тинувиэль её плащ и тогда заговорил впервые, советуя ей, как надо поступать. Потом он тайными тропами вывел её из Нарготронда, и они вместе направились на север. Хуан, забыв о гордости, дозволил Лютиэн ехать на нём верхом, как порой ездили орки на волках. Мчались они быстро, ибо Хуан был скор и неутомим. Тем временем Саурон убивал по одному своих пленников. Убив всех спутников Берена и Финрода, Саурон послал волколака убить Берена, однако Финрод, желая спасти друга, убил волколака, при этом и сам был смертельно ранен. В тот час явилась Лютиэн и, встав на мосту, что вёл на остров Саурона, запела песнь, которой не могли сдержать каменные стены. Берен услышал её, и показалось ему, что это сон, ибо звёзды засияли над ним, и в ветвях запели соловьи. Берен спел ей в ответ, и Лютиэн услышала его. Саурон решил захватить Лютиэн в плен, однако всех волколаков, которых посылал к Лютиэн Саурон, убил Хуан. Тогда Саурон сам принял образ волколака и напал на Хуана. Так велик был ужас от его приближения, что Хуан метнулся прочь. Тогда Саурон прыгнул на Лютиэн, и от мерзкого дыхания и злобы, горящей в его глазах, она лишилась чувств. Но, падая, она развернула перед его глазами свой чёрный плащ, и Саурон, ещё в прыжке, замешкался, ощутив мимолётную дремоту. И тогда Хуан прыгнул. Так началась схватка Хуана с Волком-Сауроном, и вой вперемешку с лаем отдавался эхом в горах. И стражи на склонах Эред-Ветрин, на другой стороне долины, услышали эти звуки, и пришли в смятение. Но ни чары, ни заклятья, ни клык, ни яд, ни искусность демона, ни сила зверя не могли одолеть Хуана из Валинора. Он вцепился в горло врага и поверг его наземь. Начал тогда Саурон менять облик, из волка став змеёй, а потом принял свой обычный вид, но не мог избавиться от хватки Хуана иначе, как покинув совершенно своё тело. Едва его отвратительный дух оставил своё пристанище, Лютиэн приблизилась к нему и сказала, что он будет лишён своей телесной оболочки, а его тень вернётся, дрожа, к Морготу. И там, — прибавила она, — ты, призрачный, будешь вечно мучиться под пыткой его презрения, если только не отдашь мне власть над этой крепостью. Тогда Саурон покорился, и остров со всем, что было на нём, оказался под властью Лютиэн. Хуан выпустил Саурона, и тот мгновенно принял облик летучей мыши-кровососа, подобно чёрной туче, заслонил луну и полетел, роняя из горла на деревья капли крови, и, прилетев в Таур-ну-Фуин, остался там, наполняя лес ужасом. Так Лютиэн и Хуан спасли Берена. После этого Хуан вернулся к своему прежнему хозяину Келегорму. — Менеланна посмотрела на засыпающих хоббитов и улыбнулась. — Думаю, на сегодня хватит.

— Нет! — закричали Мэри, Пиппин и Сэм. — Нам интересно, что было дальше.

— Вы уже спите практически. — Гимли засмеялся. — Сейчас все спать, а завтра звёздочка продолжит. — Менеланна закивала, а Мэри с Пиппином недовольно заворчали, как маленькие дети.

— Чья очередь быть на посту сегодня? — спросил Арагорн, черпая ложкой похлёбку, приготовленную Сэмом.

— До полуночи — моя, после — Пиппина, — ответил Мэри.

— Плохо, — отозвался Арагорн. — Вас на посту здесь не оставить. Орки шастают, вы не то что лагерь не защитите, вы нас быстро даже разбудить не сможете. Тогда до полуночи дежурю я, после будет Боромир. Все согласны? — остальные закивали. — Боромир? — Арагорн вопросительно взглянул на сидевшего рядом гондорца.

— Я могу. Тогда разбудишь меня в полночь? — произнёс Боромир, укладываясь поудобнее.

Менеланна проснулась ночью в холодном поту. Ей приснилась мама, стоявшая на берегу Андуина. Дальнейшее она вспоминать не хотела. Сердце разрывалось и бешено колотилось. Сделав глоток воды, Менеланна огляделась и увидела Боромира, сидевшего около ствола дерева.

— Не спится? — Он посмотрел на подошедшую Менеланну.

— Вроде того. — Она присела рядом с ним. — Что-то случилось? — Менеланна посмотрела на Боромира, протирающего свой меч. — С приходом в Лориэн и по сей день тебя что-то гложет.

— Я не знаю, что мне делать, — тихо произнёс Боромир. — Я отчаялся. Я не вижу надежды. У меня давно её не было. Как мне обрести её снова? — Боромир взглянул на Менеланну, пытаясь найти ответ в её глазах, в темноте казавшихся чёрными.

— Надежда была бы величайшей из сил человеческой души, если бы не существовало отчаяния, — молвила она, приложив ладонь ко лбу Боромира. — Только из глубины отчаяния может родиться надежда. — Она прошептала что-то на эльфийском и, убрав руку со лба Боромира, взглянула на мирно спящих друзей.

— Чем закончилась та история? — спросил Боромир и устремил взгляд вдаль. — Берен нашёл тот драгоценный камень?

— Да, — тихо произнесла Менеланна. — Правда, потом заплатил за это своей жизнью.

— О, так он умер?

— Не совсем. — Менеланна посмотрела на звёзды. — Лютиэн умоляла Мандоса, чтобы тот не разлучал их. И был милостив он, позволив эльфийской деве выбирать: уйти в Валинор и обитать там до скончания мира, забыв обо всех горестях, которые знала её жизнь, или стать смертной и жить с Береном в Срединной Земле, без радости и без уверенности в жизни. Лютиэн выбрала второе. Она отдала своё бессмертие, чтобы вернуть Берена к жизни. Но так как никто из смертных никогда не возвращался в мир, Мандос предупредил их, что они не смеют говорить ни с одним живущим, будь то эльф или человек, чтобы не нарушились судьбы Арды. После воскрешения Берена они поселились на Зелёном Острове посреди Адуранта. Там у них родился сын Диор. Ни один смертный не говорил с тех пор с Береном, сыном Барахира. И никто не видел, как Берен и Лютиэн покинули сей мир, и никто не возвёл кургана над могилой, где неведомо когда упокоились их тела. Так стало по воле Владыки Судеб. И Сильмарилл, искупленный их болью и кровью, стал камнем памяти и скорби для Тингола — отца Лютиэн.

— Поистине печальная история, — произнёс Боромир. — Я, наверное, не смог бы так.

— Но я знаю ту, которая смогла бы. — Менеланна встала с земли, вспомнив, что сказала Галадриэль Арагорну. — Я отойду ненадолго.

Боромир удивлённо уставился на скрывающуюся в кустах эльфийку и заметил стоящего поодаль Леголаса.

— Я скоро. Поодиночке сейчас ходить опасно. — Он скрылся в направлении, куда только что убежала Менеланна.

Леголас шёл сквозь деревья, стараясь расслышать хоть хруст ветки, хоть шелест листьев, хоть шёпот ветра, который подскажет, куда она убежала. Забравшись на дерево, он осмотрелся и заметил на соседнем дереве фигуру. Она сидела к нему спиной, и стоило ему потянуться к соседней ветке в попытке добраться до неё, жёсткий, холодный голос разрезал тишину, словно ледяным клинком.

— Леголас, прошу тебя, уходи.

— Менеланна, сейчас нам нельзя отходить от лагеря, тем более поодиночке. Орки шастают в этих краях. — Он протянул к ней руку, чтобы успокоить.

— Прошу тебя, уходи. Я скоро вернусь.

Леголас колебался. Её нельзя было оставить одну и нельзя было оставаться с ней. Он вернулся назад, на то дерево, где и начал свой путь. Сымитировав возвращение в лагерь, он уселся на ветке. Менеланна была прекрасна, укрытая серебряным лунным светом, словно кружевом. Она сидела и глядела по сторонам. Смотрела на то, как спала природа и просыпались звезды. Чувствовала, как ветер становился прохладней. Она запела. Песнь о Варде — создательнице звёзд, одной из самых почитаемых эльфами Валар. Песня тихо разносилась вместе с ветром над верхушками деревьев, словно убаюкивая не только свои душевные раны, что стали так часто вскрываться в этом походе, но и всю природу.

— Мне приснилась мама, — произнесла Менеланна, закончив петь. — Она была как обычно весёлой и жизнерадостной. — Она повернулась к Леголасу. — А потом вдруг всё резко потемнело, и я увидела её измученное лицо и израненное тело. Она лежала в башне, а в глазах её была лишь пустота. Она пыталась что-то сказать, но я не слышала. Видела только, как шевелятся её губы, но не было ни единого звука. — Её глаза начало щипать от слёз, а дыхание стало прерывистым. Менеланна хватала ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание.

Леголас перепрыгнул со своей ветки на ту, где сидела Менеланна. Он крепко обнял её, пытаясь успокоить. Менеланна сначала вздрогнула от неожиданности, а потом уткнулась в его грудь, будто хотела скрыться в его руках от всего мира.

— Это был всего лишь сон. — Леголас гладил её по спине, шепча успокаивающие слова.

— Нет. — Менеланна шмыгнула носом и посмотрела в голубые глаза, что в ночном свете казались синими, как бездонный океан. — Она хотела о чём-то предупредить. О чём-то ужасном. — Она снова прижалась к его груди, слушая, как бьётся его сердце. Оно то скакало как сумасшедшее, будто вот-вот выпрыгнет, то билось размеренно, успокаивая и убаюкивая.

Объятья Леголаса отличались от родительских. Отличались от того, как её обнимали и успокаивали братья или сестра. Даже от того, как её обнимал Арагорн. Менеланне было так спокойно и комфортно в руках Леголаса, словно так и должно быть. Слушая его сердцебиение, она незаметно для себя уснула. Леголас удобнее устроился на ветке, облокотившись на дерево. Улыбнувшись уголками губ, он прижал Менеланну ближе, чтобы она не свалилась, и посмотрел на небо. На небосклоне пролетела одинокая падающая звезда.

Менеланна проснулась за пару часов до восхода солнца. Так она не высыпалась с самого Лориэна.

— Доброе утро. — Подняв голову, она встретилась со взглядом Леголаса. — Ты не спал?

— Ну, если бы я уснул, ты бы упала. — Он крепче обнял Менеланну и посмотрел вниз.

Поняв, что она находится в объятьях Леголаса, Менеланна резко отодвинулась от него и столкнула с ветки.

— Вот так упала? — рассмеялась она, взглянув на ухватившегося за нижнюю ветку Леголаса.

— Нет. — Он встал на ветку и, схватив Менеланну за ногу, потянул вниз. Вовремя сгруппировавшись, она приземлилась на ноги и глянула на сидевшего сверху Леголаса. — Вот так, — рассмеялся он. — Три-два. Я веду.

Менеланна закусила губу и незаметно для глаз Леголаса исчезла. Спрыгнув с дерева, он оглянулся в поисках Менеланны. Её нигде не было.

— Менеланна? — крикнул Леголас в надежде получить ответ, которого не последовало.

Он поднял голову, всматриваясь в кроны деревьев, пытаясь найти её, вглядывался в кусты с мыслью, что она может сидеть там. Леголас пошёл по направлению к лагерю, не забывая осматривать каждый метр, пока, задрав голову, глядя на очередное дерево, не почувствовал стоящую сзади Менеланну и холодное лезвие клинка, прижатое к своей шее.

— Три-три, — усмехнулась Менеланна. — Вы потеряли бдительность, юный Аранен, — шепнула она ему на ухо и, смеясь, убежала в лагерь.

— Только с тобой. — Леголас улыбнулся и направился вслед за убежавшей Менеланной.

Ночь прошла спокойно. Когда, наконец, на тёмном небе начали играть розовые краски рассвета, члены братства начали подниматься и отправились в путь. В тот день они впервые увидели Урук-хаев, о которых говорил владыка Келеборн. Странные существа, похожие на орков, но куда выше и крепче, с синеватой кожей и выступающими клыками. Выглядели они устрашающе. Их отряд вышел из лесу, когда хранители проплывали мимо. В тот момент казалось, даже птицы перестали петь, пчёлы жужжать, а листья шелестеть на ветру. Орки издали странный клич, но нападать не стали, и, пробежав параллельно лодкам пару километров, скрылись в зелёной листве. Более их не было видно, что не могло не радовать.

Восьмая ночь путешествия по воде была тихой и ясной. Нескончаемая река уже начала надоедать Менеланне. Впрочем, как и всем остальным. Хоббиты изрядно намучались этим спуском. Лодки и река им осточертели. Они стали молчаливыми и грустными.

Делать в лодке абсолютно нечего, поэтому с каждым новым днём Менеланна выдумывала всё более сложные косы, намереваясь воплотить свои самые сумасшедшие и невообразимые идеи на бороде Гимли. Он, конечно же, был категорически против.

— Сейчас спешить не станем, — громко произнёс Арагорн. — Я плохо знаю этот участок реки, хаживал тут лишь берегами. До Сарн-Гебира ещё далеко, но осторожность не помешает. Чем ближе к порогам, тем чаще будут попадаться отмели и островки.

Высматривали эти островки Менеланна и Сэм, так как были свободны от вёсел. Было уже за полночь, когда Сэм увидел выступавшие из воды чёрные камни. Менеланна успела только открыть фляжку с водой, как заметила бушующую впереди реку. Она вскочила на ноги, отчего лодка начала нервно качаться из стороны в сторону. Глаза не подвели её. Вода забурлила, течение стремительно усилилось. Лодку понесло к восточному берегу, где вода пенилась и клокотала вокруг острых скал. Остальные лодки попали в ту же стремнину. Их нещадно обдавало холодными брызгами. Леголас с Гимли прилагали невероятные усилия, пытаясь выгрести из бурлящего потока.

— Арагорн, нужно разворачивать лодки! — во всё горло крикнула Менеланна, привлекая внимание всего отряда. — Возможно, мы бы и смогли пройти Сарн-Гебир днём, но сейчас никто из вас, кроме меня и Леголаса, даже не увидит порогов! — продолжала кричать она Арагорну.

— Арагорн! — крикнул Боромир, когда его лодка столкнулась с передней. — Это безумие! Нам не одолеть Сарн-Гебир в темноте, тут и днём не переплывёшь!

— Назад! — приказал Арагорн. — Поворачивайте! Андуин течёт быстрее, чем я думал, нас тянет в Сарн-Гебир!

Все, кто держал в руках вёсла, начинали работать усерднее, пытаясь развернуть лодки. Течение с каждой секундой всё усиливалось, а силы друзей уходили. Тем временем восточный берег всё приближался, лодки начинали цепляться днищем за редкие камни. Развернуть лодки не сразу, но удалось, грести против ускорившегося течения было очень трудно.

Но не это сейчас беспокоило их больше всего. Главная проблема появилась словно из ниоткуда. Град стрел полетел в их сторону.

— Орки! — крикнул Гимли.

Все принялись грести с удвоенной силой. Даже Сэм схватился за весло и начал помогать остальным. Менелана достала лук и, натянув стрелу, пустила в сторону берега. Стрела попала точно в орка, и тот зарычал, забившись в агонии. Прикладывая невероятные усилия, они всё-таки смогли одолеть стремнину. В конце концов вода перестала бурлить, и восточный берег растворился в темноте. Убедившись, что выбрались на середину реки подальше от коварных камней, они развернули лодки и поплыли к западному берегу.

Выплыв на мелководье, путники повыпрыгивали из лодок и стали вытаскивать их на каменистый берег. Схватив лук, Леголас натянул стрелу и принялся высматривать с криками мечущихся на противоположном берегу орков. Менеланна медленно подняла голову, всматриваясь в ночное небо. С юга неслись рваные облака, и небо меркло. Вдруг она почувствовала, как на речную долину пал ужас.

— Леголас, — произнесла Менеланна.

— О, Элберет-Гилтониэль! — Он обратил свой взгляд на небо, а рука с луком замерла на месте.

Диковинная тень, словно пожирая звёзды, скользила слишком быстро для облака. Через несколько мгновений она обрела очертания огромной крылатой твари, чёрной, словно провал в ночи. Фродо в этот миг рухнул возле лодки и, прячась за ней, накрылся плащом, словно пытался пропасть из виду. За рекой, радуясь новому союзнику, завыли орки.

Просвистела спущенная тетива большого лориэнского лука. В небо со свистом взвилась стрела. Сверху раздался хриплый птичий крик. Крылатая тень вильнула и скрылась на востоке. Орки разразились полными отчаяния и злобы воплями, а потом всё стихло, наступила гнетущая тишина. Члены братства переждали некоторое время, затем Арагорн велел вновь садиться в лодки.

Плывя вдоль западного берега, они увидели залив. Скалистые берега, которые густо поросли деревьями. Там и решили укрыться до рассвета. Высаживаться на берег не стали. Связав лодки, они достали одеяла и, укутавшись в них, устроились спать.

— Благословенны твой острый глаз и твёрдая рука, — сказал Гимли. — Это был славный выстрел.

— Хотелось бы мне знать, кого я подстрелил, — отозвался Леголас, вглядываясь в сторону, куда упало существо.

— Не знаю, кто это был, — произнёс в это время Гимли. — Но орки на том берегу явно струхнули.

— Похоже, что так, — согласился Арагорн. — Плохо, что мы не знаем, куда делись орки, и сколько ещё таких тварей может быть. До завтра мы, может, и отсидимся, в темноте под деревьями нас не видно, но что будет дальше? Держите оружие наготове.

Менеланна начала потихоньку засыпать, как услышала разговор Леголаса и Фродо.

— Вам повезло, — произнёс Фродо. — Вы бессмертны.

— Да, — хмуро ответил Леголас. — Смерть — это неотъемлемая часть жизни. Мы рождаемся и умираем. Поколения сменяют поколения. Но не для таких, как мы. Для вас бессмертие это дар, для нас же — проклятие.

— Почему? — Фродо с интересом смотрел на Леголаса.

— Друзья, родные и любимые, погибшие когда-то, ты живёшь воспоминаниями о них сотни лет, но ничего не можешь с этим поделать. Время проходит, а ты продолжаешь жить с этой мыслью, терзая себя изнутри.

— Но разве у эльфов время не стоит на месте? — поинтересовался Фродо.

— Время нигде не стоит на месте. Для эльфов мир тоже меняется, причём меняется и медленно, и быстро. Быстро потому, что сами эльфы почти неизменны, события и времена летят мимо, мало задевая их, — ответил Леголас. — В этом печаль эльфийского народа. А медленно потому, что эльфы не считают уходящих лет. Смена времени года — только рябь для них, вечно бегущая по поверхности реки времени. Но всё под солнцем имеет свой конец.

— Как вы можете одновременно печалиться от изменения мира и не замечать смены времён года? — Неожиданно в разговор вклинился Боромир.

— Мир меняется постепенно, Боромир, — произнесла Менеланна. — Собственный опыт доказал мне, что некоторые изменения были медленными, долгими, а в итоге стали плачевными для многих эльфов. — Она уверенно посмотрела на Боромира, который, кажется, всё ещё не понимал, о чём она говорит. — Когда-то на картах Средиземья не было такого государства, как Лихолесье. — Менеланна заметила, как Леголас напрягся. — Вместо него лес носил название Великого Зеленолесья. Там было так же прекрасно, как и в любых обителях эльфов. Царили мир и гармония. Лесные эльфы не боялись прогуливаться среди вековых деревьев, которые пестрели всеми оттенками зелёного. Великая Пуща была домом для множества зверей. Пусть многие люди сейчас и считают этот лес тёмным и опасным, но это не вина самих эльфов. Они так же страдают об утрате своего дома, как и любой живущий на этой земле, когда у него отнимают дом, в котором он вырос.

— Лихолесье — не просто тёмное место, — тихо прошептал Леголас. — Оно кишит пауками, а лесные эльфы живут в страхе, что однажды Тьма окончательно поглотит их всех. — От этих слов сердце Менеланны больно сжалось в груди.

Она подсела к Леголасу и взяла его за руку. Он посмотрел на неё с грустью.

— Ты же видела эти леса, — прошептал Леголас. — Не думаю, что их можно считать сказочными, как раньше.

— Однажды всё изменится, — уверенно произнесла Менеланна, сжимая его ладонь в своей руке.

Настроение всего отряда упало, словно они все осознали, насколько важна и опасна миссия. И сколько потеряют, стоит им оступиться. Менеланне не хотелось видеть своих друзей такими, словно битва уже проиграна. Поэтому она сделала то, что умела, что всегда помогало ей в моменты грусти и отчаяния. Она закрыла глаза и начала петь.

Примечания:

Предлагаю послушать эту песню "Любэ и Наталья Княжинская — Пёрышко". Я бы хотела, чтобы её спела Менеланна

Как только рассвело, члены братства, спустив ладьи на воду, вновь отправились в путь. Дождь вскоре прекратился, оставив за собой белый туман. Менеланна тихо сидела в ладье, думая о вчерашней ночи и истории Леголаса. Она бы хотела побывать в бывшем Зеленолесье. Хотела бы увидеть этот лес во всей его красе — зелёным, цветущим и без того зла, что сейчас в нём обитало.

Леголас же наоборот пребывал в прекрасном настроении. Он без устали болтал, превзойдя в этом даже удивлённого Гимли. Гном внимательно разглядывал добродушного эльфа и не мог понять его разговорчивости.

— Посмотри вперёд, — прошептал Леголас на ухо Менеланне.

Приглядевшись, она различила две огромные каменные колонны, возвышавшиеся по обе стороны потока. Вода, ускоряясь, стремилась в ущелье между ними.

— Это Аргонат, — донёсся сзади голос Арагорна. — Я давно мечтал увидеть королей древности, родню, — с досадой добавил он. — Аргонат был высечен из серого камня. Статуи изображают Исильдура и Анариона, двух сыновей Элендиля. Их лица обращены на север, а их левые руки подняты в запрещающем жесте. Правые руки сжимают топоры, а головы их увенчаны шлемом и короной. Лица статуй суровы, и каждый, кто смотрел на них, чувствовал благоговение, — продолжал Арагорн, не прекращая грести. — Аргонат был построен как знак северной границы Гондора, примерно в одна тысяча двести сороковом году третьей эпохи королём Ромендакилем II. Путешественникам не разрешалось проходить далее на юг без разрешения. Но сила Гондора со временем уменьшилась, и эти изваяния потеряли прежнее значение. — В лодке с Арагорном сидел Фродо, и от удивления и восхищения он ослабил хватку, чуть было не утопив одно из вёсел. — Мы проплывём между ними — держитесь середины реки и подальше друг от друга, чтобы ладьи не столкнулись.

От увиденного действительно захватывало дух. Широчайший Андуин с кристально чистой водой, две скалы по бокам, на верхушках которых росли деревья и кусты, и две статуи невообразимых размеров, создать которые, казалось, не мог ни человек, ни эльф, ни гном.

Спустя сутки после того, как братство миновало Аргонат и пересекло границу Гондора, встал вопрос, по какому пути двигаться дальше.

— Это ещё что такое? — прокричал Пиппин, указывая на высокую скалу, стоящую прямо посередине озера.

— Это Тол-Брандир или же Тиндрок — остров в озере Нен Хитоэль на Андуине, — произнесла Менеланна и оглядела высокий остров с крутыми склонами. Отвесные скалы, поднимавшиеся из воды, образовывали его основу. Выше склоны становились пологими, и на них росли деревья. На вершине был шпиль из серого камня. — Говорят, что туда не ступала нога ни человека, ни зверя. Только кружащие над островом птицы бывали на его верхушке.

— А дальше что? — поинтересовался Мерри.

— А дальше водопад Рауроса. На западном берегу, чуть южнее Тиндрока, находится Амон Хен — холм Зрения, а на восточном берегу Амон Лау — холм Слуха.

Причалив к травянистому западному берегу Эмон-Хэн, Менеланна моментально выпрыгнула из ладьи. Только ступив на эту землю, она почувствовала какую-то подсознательную тревогу. Менеланна внимательно смотрела в рощу, возле которой они остановились.

— Озеро пересечём ночью, — произнёс Арагорн, выгружая пожитки. — Спрячем лодки и пойдём пешком. Мы зайдём в Мордор с севера.

— Неужели? — возмутился Гимли. — Вот так запросто пройдём через Эмен-Муй, непроходимый лабиринт из острых как бритва камней, а потом, — он сделал паузу, — ещё приятнее! Бескрайнее зловонное болото, которому не видно конца и края!

— Иной дороги нет. Советую отдохнуть и набраться сил, господин гном, — бросил Арагорн, делая вид, что ищет что-то в сумке, дабы прекратить разговор, не имеющий смысла.

— Отдохнуть? — ещё более возмущённо воскликнул Гимли. — Гному набраться сил! Нам не нужен отдых!

Леголас подошёл поближе к Арагорну и почти шёпотом проговорил:

— Лучше сейчас.

— Нет, — покачал головой Арагорн. — Восточный берег стерегут орки. Надо ждать когда стемнеет.

— Меня тревожит не восточный берег. Тьма и угроза ширится в моём сознании. Что-то назревает. Я чувствую, — произнёс Леголас.

— Я согласна с Леголасом. — Менеланна подошла к ним и ещё раз оглядела лес позади себя. — Тут что-то не так.

— Хорошо. — Арагорн вздохнул и потёр переносицу. — Передохнём немного и будем собираться.

Менеланна кивнула и, отойдя чуть дальше от лагеря, взобралась на дерево. Сон, в котором она видела маму, не давал ей покоя. Было ощущение, что она хотела о чём-то предупредить, но Менеланна не могла расслышать её голоса. Достав из-за пазухи кулон, Менеланна стала перебирать его пальцами.

— Что же ты хотела сказать? — задала она вопрос, глядя на украшение.

— Сейчас не лучшее время, чтобы расходиться. — Менеланна повернула голову в сторону доносившегося голоса. — Мне не нравится чувство тревоги, которое я ощущаю в этом месте. — Леголас легко и бесшумно перепрыгнул с ветки дерева, на котором стоял, на ветку к Менеланне.

— Мне тоже тревожно, — тихо прошептала она. — Думаю, орки уже перебрались на Эмон-Лхау. К Эмон-Хэн они никогда не приближались, но то было раньше. Кто знает, каковы их действия будут теперь. — Она прислушалась. — Слышишь? — Леголас прислушался и отрицательно замотал головой. — Вот именно. Слишком тихо.

— Арагорн даст всем передохнуть, и тогда мы переберёмся на ту сторону. — Леголас посмотрел вперёд и прищурился. — Но бдительность терять не стоит. — Он взглянул на Менеланну и потянулся к её щеке, чтобы убрать прядь волос, прилипшую к губам.

Качнув головой, она, к удивлению Леголаса, перехватила его руку и вложила свои пальцы в его ладонь. Прикосновение было столь приятным. Менеланне на секунду показалось, что раньше это ощущалось по-другому. Почувствовав, как Леголас сжимает её пальцы, Менеланна заглянула в его голубые глаза. В них не было обычной неприязни, они полнились неизвестным ей теплом.

— А где Фродо? — вдруг послышался голос Мерри.

Менеланна с Леголасом моментально спрыгнули с дерева и подбежали к друзьям.

— Боромира тоже нет. — Засуетившись, Менеланна быстро оглядела округу, но гондорца не было поблизости.

— Надо найти их, — крикнул Пиппин и побежал в лес вместе с Мерри.

Недолго думая, все остальные тоже бросились в лес вслед за друзьями. Менеланна бежала вверх по склону. Ветки кустов и деревьев царапали ей лицо. Она не знала, куда бежать, поэтому просто надеялась, что найдёт кого-то из них, полагаясь на своё чутье. Дыхание спёрло, а эльфийские уши уловили чьи-то тяжёлые шаги вдалеке. Стало очень страшно.

— О нет, — тихо прошептала она. — Нужно найти Фродо с Боромиром и отплывать! Они приближаются! — обратилась она к Арагорну, догнавшему Пиппина и Мерри.

— Вы двое. — Он указал на хоббитов. — Бегите ближе к лагерю. Остальные идут на поиски. Если увидите орков, в бой не вступайте. Спрячьтесь и сидите тихо. А если всё же вам не повезёт и орки увидят вас — бегите и зовите нас. Сами вы с ними не справитесь.

— Хорошо, — закивал Мерри. Было немного обидно, но он понимал, что Арагорн прав.

— Тогда расходимся, — скомандовал Арагорн, первым устремляясь вглубь леса.

Менеланна бежала по лесу, высматривая маленького хоббита. Надо было действовать максимально тихо, дабы не накликать на себя беду. Закусив губу, Менеланна сделала ещё несколько шагов, вдруг услышав странный шорох неподалёку. Тихо подкравшись к кустам, она заметила между деревьями около десяти Урук-Хайев.

Внезапно сзади послышался свист разрезаемого воздуха. Реакция не подвела Менеланну, и она отскочила в сторону. Из земли, где она сидела секунду назад, торчал грязный меч. Натянув тетиву, Менеланна резко развернулась и пустила стрелу в стоящего в соседних кустах Урук-Хая. Тот издал невнятные звуки и упал на землю. Его предсмертный вскрик услышали остальные. Обернувшись, они гадко ухмыльнулись, увидев Менеланну, и достали своё оружие. Снова натянув тетиву, она начала стрелять в противников, убивая их одного за другим. Стрелы летели довольно быстро, но на место одного погибшего Урук-Хайя приходило двое или трое новых.

В очередной раз натягивая лук, она почувствовала, как сзади кто-то приближается. Повернувшись, она увидела Урук-Хая. Он замахнулся и ударил Менеланну. Эльфийка отлетела в сторону, ударившись спиной о дерево. Пока Менеланна пыталась подняться от болезненного удара, Урук-Хай подошёл к ней, замахиваясь мечом. Достав из-за спины кинжалы, Менеланна замахнулась для удара, но Урук-Хай уже свалился замертво с вонзённой в шею стрелой.

— Ты в порядке? — Обеспокоенный Леголас подбежал к Менеланне и помог ей подняться.

— Да, — кивнула она, опираясь на его руку. — Теперь да. Спасибо. — Менеланна убрала кинжалы в ножны и подобрала лежащий на земле лук.

— Не хочу прерывать вашу идиллию, — раздался голос Гимли. — Но надо искать остальных.

Пробежав по лесу, все трое вышли на смотровую площадку, где Арагорн в одиночку сражался с толпой Урук-Хаев. Натянув стрелу, Менеланна выстрелила в Урук-Хая, занёсшего меч позади Арагорна. У следующего нападающего Менеланна прошмыгнула между ног и, достав в движении кинжалы, рассекла сухожилия под коленками. Леголас удивлённо приподнял бровь и натянул тетиву, добив её противника единственной стрелой в голову.

— Арагорн, сюда, — крикнул Леголас.

Арагорн прошмыгнул между колоннами, уходя вниз по склону. Менеланна запустила стрелу в преследовавшего Арагорна Урук-Хая. Кивнув ей в знак благодарности, Арагорн побежал дальше, а Менеланна, достав стрелу из колчана, моментально развернулась и воткнула её в шею приближающемуся орку.

Каждый старался оттеснить орков друг от друга, прикрывая, дабы они смогли спастись от острых мечей Урук-Хаев. Менеланна со всей силы ударила плечом лука по морде близко подошедшего орка, после чего Арагорн проткнул его мечом. Гимли своей секирой сносил головы, руки и ноги. Но на место одного Урук-Хая сразу приходил следующий. И они всё наступали и наступали, словно появляясь из ниоткуда.

Внезапно из глубины леса раздался странный трубный звук. Все на секунду замерли.

— Рог Гондора, — произнёс Леголас, и все моментально напряглись.

— Боромир, — крикнул Арагорн и помчался в сторону ещё раз протрубившего гондорца.

Менеланна опрометью бросилась бежать вниз по склону, вслед за Арагорном. Стрелять из лука в данной ситуации было не лучшим решением, поэтому она вытащила клинки из ножен. Хоть она больше всего любила лук, руки её ловко управляли и клинками, так, что она на бегу убивала врагов. Какие бы отношения у них ни были с Боромиром, она не могла позволить ему умереть. Он такой же член братства, как и все они. Он не должен умереть.

Орки окружали их со всех сторон, и теперь приходилось задерживаться на несколько секунд, чтобы их одолеть. Звуки рога стихли, и Менеланна насторожилась.

— Арагорн, мы задержим их, — крикнула Менеланна. — Беги к Боромиру.

Арагорн кивнул и побежал глубже в лес, уворачиваясь от ударов. Надо было сдержать их здесь хоть немного, чтобы Арагорн успел, чтобы не биться с целым полчищем Урук-Хаев одновременно. Большинство врагов с криками бросились вслед за Арагорном. Но были и те, которые поставили своей целью разделаться с Менеланной, Гимли и Леголасом.

Едва Менеланна пронзила клинком грудь одного Урук-Хая, как на неё тут же набросился здоровый громила. Глаза его горели ненавистью, а мечом он орудовал отменно.

Замахнувшись в очередной раз, она смогла лишь оцарапать руку Урук-Хая. Земля настолько пропиталась кровью, что Менеланна поскользнулась. Падая на колени, она в отчаянном рывке швырнула клинок в противника. Взвыв, Урук-Хай рухнул на неё. Она оказалась прижата к земле его весом. Вонь и масса омерзительного тела оглушили, и сил оттолкнуть от себя гадкую тушу не было. В этот миг Урук-Хай, хрипя, поднялся над ней из последних сил и, хватая за шею, потянул вверх. Менеланна попыталась вырвать вонзённый в его тело клинок, но влажная рукоять выскользнула из пальцев.

Глядя на Менеланну, Урук-Хай поднял её и ударил о дерево, всё ещё держа за шею. Менеланна почувствовала, как от сильного удара из носа потекла кровь, а кора дерева впилась в спину. Пальцы на её шее стали сжиматься всё сильнее, перекрывая доступ кислорода, а Урук-Хай победно заулыбался и облизал губы.

— Было бы весело с тобой поразвлечься, — усмехаясь, произнёс он, брызжа слюной от перевозбуждения.

— Это вряд ли, — прошипела Менеланна, и, схватив клинок на этот раз не за рукоятку, а за лезвие, вынула его из тела орка и резко воткнула ему в шею.

Кровь Урук-Хая брызнула ей на лицо, хватка на шее ослабла, и он замертво упал на землю.

— Менеланна, — послышался голос Леголаса.

Они с Гимли подбежали к сидящей у дерева Менеланне.

— Ну же, звёздочка, ну же! — причитал Гимли, оттирая краем плаща её лицо, в то время как она жадно вдыхала в горящие лёгкие прохладный воздух. — Твоя рука.

Менеланна не помнила того момента, когда успела оставить позади себя этих двоих. Она просто сражалась с Урук-Хаями, следуя за Арагорном на помощь Боромиру.

— Арагорн, Боромир! — прокричала она, вскакивая на ноги, забыв о порезанной о собственный клинок ладони и о горящих от недостатка кислорода лёгких. Все трое переглянулись и побежали на помощь друзьям.

Леголас и Менеланна прибежали на поляну первыми и в ужасе застыли на месте. Кругом валялись трупы орков. Услышав хрип, Менеланна посмотрела на корни большого дерева, на которых лежал Боромир. Из его тела торчало три орочьих стрелы, а по одежде расползались красные пятна крови.

— Менеланна, помоги. — Арагорн, сидевший около Боромира, с мольбой в глазах посмотрел на Менеланну.

— Извини, но я смогу лишь облегчить его боль, — тихо ответила она, стараясь скрыть подступающие слёзы.

Поднимая глаза к небу, Менеланна произнесла молитву на эльфийском. Она просила Эру позаботиться о славном воине и верном друге.

— Наш народ. Наш народ… Я пошёл бы за тобой, брат. Мой вождь. Мой король, — произнёс Боромир из последних сил.

— Покойся с миром, сын Гондора. — Арагорн поцеловал Боромира в лоб. По щеке Менеланны скатилась одинокая слеза. — На белой башне будут ждать его возвращения, но он не вернётся. — Печально вздохнув, Менеланна опустила взгляд.

— Надо похоронить Боромира, — произнесла она, подходя к Арагорну. — Нельзя оставлять его рядом с гнусными орками.

— У нас нет времени на это, — покачал головой Леголас. — Но мы можем спустить его на лодке к водопаду. Вода похоронит его тело.

Арагон подхватил тело Боромира и понёс к берегу. Положив его в ладью, он выдернул из его тела стрелы и, брезгливо поморщившись, выкинул их в сторону. Гимли вложил меч Боромира в его руку, а Леголас положил щит на его тело. Подойдя к погибшему, Менеланна обтёрла его лицо влажной тряпкой, убирая грязь и не до конца засохшую кровь. После они вчетвером оттолкнули ладью, и та, повинуясь течению, поплыла к водопаду.

— Скорее! — первым спохватился Леголас, спуская ладью на воду. — Фродо и Сэм подошли к восточному берегу! — Он остановился, когда понял, что никто из них троих даже не сдвинулся с места.

Менеланна только закончила перевязывать рану на руке, Арагорн смотрел на другой берег, где виднелись едва заметные силуэты двух хоббитов.

— Мы не пойдём за ними? — Леголас разочарованно посмотрел на всех.

— Судьба Фродо больше не в наших руках, — ответил Арагорн.

Леголас с неверием перевёл взгляд на противоположный берег и снова на Арагорна. Он выглядел до боли печальным и растерянным. Да и остальные тоже понимали, что произошло то, чего они так боялись. Они все пошли разными путями, разминулись. И осознание этого тяжким грузом ложилось на сердца.

— Тогда всё было напрасно, — произнес Гимли. — Братство распалось.

Арагорн, Леголас и Менеланна опустили головы, осознавая всю правдивость слов гнома.

— Нет, если мы будем вместе, — покачал головой Арагорн, глядя на двух эльфов и гнома. — Мы не оставим Мерри и Пиппина на растерзание оркам. Не оставим своих братьев. — Он развернулся к лесу, поднимая с земли кинжал и кладя его в ножны. — Бросайте здесь всё, что можно. Пойдём налегке. Поохотимся на орков!

Переглянувшись, друзья улыбнулись, предчувствуя интересное путешествие.

— Да! — воскликнул Гимли и, рассмеявшись, первым бросился вслед за Арагорном.

Менеланна усмехнулась и, затянув узел на забинтованной ладони, подмигнула Леголасу. Он улыбнулся, и они побежали в лес следом за Гимли и Арагорном.

Надвигалась ночь. Позади, в низине, сгустилась вечерняя дымка, туман окутал стволы деревьев, облёг тусклые берега Андуина, но небо оставалось чистым. Зажигались звёзды. На западе плыл месяц. Под камнями залегали чёрные тени. Четверо охотников вышли к подножию скал, где шаг пришлось убавить — отыскивать след стало труднее. Нагорье Эмин Муйл тянулось с севера на юг двумя неровными грядами. Неприступные западные склоны обоих каменных хребтов обрывались в пропасть; восточные, прорезанные ущельями и узкими расселинами, сбегали вниз более полого. Всю ночь пробирались по камням четверо преследователей. Путь их лежал вверх, на крутой перевал, а оттуда — снова вниз, в темноту, в глубокую, извилистую долину между хребтами. Здесь, в долине, в тихий и холодный предрассветный час охотники ненадолго остановились. Месяц, светивший поначалу прямо в лицо, давно закатился, вверху мерцали звёзды. Первые лучи нового дня в долину ещё не проникли — их заслоняли высокие горы, замыкавшие долину позади. Арагорн встал в тупик: следы орков спускались со склона и пропадали.

— Куда же они свернули, как ты думаешь? — спросила Менеланна. — На север, чтобы короткой дорогой попасть в Изенгард или Фангорн, если ты угадал, и они метят именно туда? Или на юг, к переправе через Энтвейю?

— Какой бы ни была их цель, к реке они не пойдут, — ответил Арагорн. — Я думаю, наши враги не рискнут долго разгуливать по роханским степям и выберут кратчайший путь через них, если только в Рохане всё по-прежнему, и могущество Сарумана не слишком возросло. Будем искать на севере!

Долина каменным желобом врезалась в скалистое, зубчатое взгорье. По дну, журча среди валунов, бежал ручей. Справа хмурились мрачные утёсы, слева вздымались покатые серые склоны, смутно темневшие в сумраке поздней ночи. Друзья прошли ещё версты с полторы на север. Арагорн то и дело нагибался, внимательно осматривая входы в каждое ущелье и каждый овраг на западном склоне.

Вся дорога слилась в единое расплывчатое пятно, где есть только бег, орочья тропа и снова бег. Менеланна не думала, что всё окажется настолько серьёзно. Обычно орки медлительны, но эти — совсем другое. Они бежали уже третий день без отдыха следом за отрядом Урук-Хаев и всё равно отставали на несколько дней. Есть приходилось на ходу. Конечно, это было неудобно, однако останавливаться было некогда. С таким Менеланна столкнулась впервые, но, к счастью, ей по-прежнему хватало сил, чтобы продолжать бежать, как и Леголасу. Они бежали впереди, ловко перепрыгивая камни и ямы. Арагорн, который долго и много путешествовал, привык к таким нагрузкам. Однако было заметно, что он начинал утомляться. А вот Гимли приходилось тяжелее всех — на это указывали его бесконечные жалобы. На нём была довольно тяжёлая гномья броня и отнюдь не лёгкая секира.

На одном из холмов Арагорн остановился и приложил ухо к камню. Менеланна остановилась чуть поодаль и стала вглядываться вдаль.

— Они ускорили шаг, — произнёс Арагорн, поднимаясь. — Должно быть, почуяли нас. За мной!

— Этого ещё не хватало. — Менеланна оглянулась на подбегающего сзади Леголаса и отстающего Гимли.

— Быстрее, Гимли, — поторопил Леголас.

— Три дня и три ночи погони. Ни поесть, ни поспать. — Гимли остановился, запыхавшись, и облокотился на секиру. — Никаких признаков этих тварей, кроме следов на голых камнях.

— Не бойся, Гимли. Мы отыщем хоббитов, и ты тогда сможешь отдохнуть, — крикнула Менеланна, нагоняя Арагорна.

После этого друзья ускорились. Они бежали, как казалось, по бесконечным холмам. Вскоре они спустились в каменное ущелье, по которому недавно бежали Урук-Хайи. Менеланна поморщилась от очень сильного орочьего запаха. Внезапно Арагорн остановился и присел на корточки, что-то рассматривая в земле. Подойдя ближе, Менеланна увидела зелёную брошь в виде Лориэнского листа.

— Лориэнские листья сами не падают, — произнёс Арагорн, внимательно рассматривая находку.

— Может быть, они ещё живы. — Леголас подошёл к Арагорну и внимательно посмотрел на брошь.

— Нас обгоняют меньше чем на сутки. — Арагорн поднялся на ноги и снова бросился в погоню.

— Надеюсь, они остановятся на привал. — Менеланна с надеждой посмотрела на Леголаса и побежала за Арагорном.

— Поднажми, Гимли! — Леголас обернулся, услышав тяжёлый грохот за спиной. — Мы настигаем их!

— Меня измотала бесконечная погоня. — Его голос сильно охрип, а дыхание было сбивчивым. — Гномов ценят не за выносливость, а за скорость. Мы незаменимы на коротких бросках.

Поднявшись чуть выше по склону, они увидели раскинувшиеся перед ними широкие зелёные поля, простирающиеся на несколько километров вперёд. Воздух был здесь чист и свеж. Прохладный ветер гулял по равнинам, шевеля траву. Менеланна прикрыла глаза, вдыхая воздух полной грудью.

— Рохан, страна коневодов, — проговорил Арагорн, остановившись на краю скалы и внимательно оглядывая местность, а затем обратил свой взор в сторону, куда удалялись орки. — Странные дела творятся. Этих тварей подстёгивает чья-то злая воля. Воля, направленная против нас.

Леголас спустился вниз по склону, устремляя свой взгляд вдаль. Менеланна подошла к Гимли, дала ему фляжку с водой, чтобы гном хоть немного перевёл дыхание и избавился от охриплости.

— Леголас, — окрикнул его Арагорн. — Что видит твой эльфийский взор?

— След уходит на северо-восток! Они уносят хоббитов в Изенгард! — ответил Леголас.

— Что? — Менеланна чуть не выронила флягу из рук.

— Саруман, — догадался Арагорн.

— Надо двигаться дальше. — Менеланна подошла к Арагорну. — Если мы ещё задержимся здесь хоть на минуту, неизвестно, что случится с Пиппином и Мерри.

— Согласен, — кивнул Арагорн. — Вперёд!

Они снова пустились в путь. Гористая местность сменилась на более лёгкий для передвижения ландшафт. Четвёртый день погони подходил к концу, солнце начинало садиться, и вскоре стемнело, а на небе засверкали звёзды. Силы у Гимли практически были на исходе.

— Не сбить дыхание, главное, не сбить дыхание, — бубнил себе под нос Гимли.

Заметив это, Менеланна окликнула Арагорна, который бежал уже не так быстро, как раньше, видимо, и его выносливость не была бесконечной. Арагорн остановился, ожидая её.

— Давайте остановимся, передохнём! — крикнула она ему, когда расстояние между ними сократилось. — Иначе от усталости мы потеряем кого-нибудь. — Она посмотрела в сторону Гимли, еле бежавшего позади. — Я не чувствую, как сотрясается земля от тяжёлых ног этих тварей. Видимо, они остановились на привал. Мы недалеко от них. В темноте, я боюсь, мы не справимся вчетвером с ними, когда силы на исходе. Поэтому лучше передохнуть.

— Согласен со Звёздочкой, — с отдышкой пробурчал Гимли, подходя к друзьям.

— Хорошо, отдыхайте, — наконец согласился Арагорн. — Но с первым лучом солнца мы пустимся снова в путь.

Они расстелили плащи прямо на земле и перекусили лембасом, после чего Гимли моментально заснул. Арагорн сел на камень и принялся всматриваться вдаль.

— Иди, поспи. — Менеланна присела рядом, положила руку ему на плечо. — Тебе тоже, как и Гимли, надо отдохнуть.

— Не могу отдыхать в такой момент. — Он покачал головой и тяжело вздохнул.

— Мы обязательно их догоним. — Менеланна похлопала Арагорна по плечу. — Мерри и Пиппин, хоть и полурослики, но очень боевые. Они не дадут себя в обиду, и мы спасём их. — Она улыбнулась. — Если понадобится, они смогут постоять за себя. Эти двое слишком смышлёные для хоббитов. — Арагорн усмехнулся её словам, но согласился, что эти два хоббита не так просты, как кажутся. — Ступай, отдохни. Тебе это нужно. — Арагорн кивнул в знак согласия и направился в сторону спящего Гимли.

Как и говорил Арагорн, незадолго до рассвета они начали собираться в путь. Сумерки рассеялись, и солнце показалось из-за гор, осветив пушистые облака ярко-красным светом.

— Алый рассвет, — прошептал Леголас. — Ночью пролилась кровь.

Менеланна напряглась от его слов. «Главное, чтобы это были не хоббиты. Нет, они должны быть живы», — крутилось у неё в голове. Они уже и так потеряли Гэндальфа и Боромира. Нельзя больше допускать никаких потерь. Ещё одну жертву она не переживёт. Арагорн приказал поторапливаться, и все ускорили бег.

Они спустились по склону очередной горы, когда неожиданно Арагорн остановился. Менеланна услышала, что где-то вдалеке несётся сотня коней. Она посмотрела вдаль, где к небу поднимался клуб чёрного дыма. Жестом Арагорн приказал следовать за ним, и вскоре они спрятались за ближайшим валуном. Топот копыт приблизился к месту их укрытия. Мимо промчался отряд всадников в шлемах и с копьями в руках. Переглянувшись с Леголасом, Арагорн вышел из-за камня, а следом все остальные.

— Всадники Рохана! — окликнул их Арагорн. — Нет ли вестей с севера?

Вместо ответа полк угрюмым потоком развернулся в их сторону, услышав голос незнакомца, и минуту спустя окружил плотным кольцом из острых копий. Одно даже больно упиралось Гимли в плечо, чему он отнюдь не обрадовался, но пока не предпринимал никаких необдуманных действий. Всадники нависали над ними, всем своим видом выражая недовольство, и создавалось впечатление, будто четверо друзей попали в засаду. Арагорн поднял руки, давая понять всадникам, что они не собираются с ними сражаться.

— Что привело эльфов, человека и гнома в наши края? — прохрипел усталым голосом один из рохирримов и даже выступил вперёд. — Отвечайте!

— Сперва сам назовись, всадник, тогда и я представлюсь, — ответил Гимли.

Отдав своё копьё близстоящему воину, блондин спрыгнул с коня и подошёл к гному, внимательно осматривая его. Менеланна напряглась, готовясь в любой момент достать стрелу и пустить её в этого человека.

— Я бы снёс тебе голову, гном, да уж больно низко она от земли, — презрительно произнёс он.

— Ты умрешь прежде, чем взмахнёшь мечом! — Сверкая глазами, Леголас выхватил лук и стрелу, направляя её в сторону всадника.

Казалось, воздух стал густым и горячим. Количество направленного на них оружия выросло как минимум в два раза. Арагорн рукой опустил лук Леголаса, успокаивая его. Гимли незаметно облегчённо выдохнул, переводя взгляд на Арагорна. Менеланна была слегка шокирована таким поведением Леголаса.

— Я Арагорн, сын Араторна. Это Гимли, сын Глоина, Леголас из лесного королевства и Менеланна, дочь Владыки Элронда, — представил всех Арагорн. — Мы друзья Рохана и вашего короля.

Всадник задержал заинтересованный взгляд тёмных глаз на Менеланне, и только потом снова перевёл его на Арагорна.

— Теоден уже не узнаёт ни друзей, ни врагов, — с сожалением произнёс воин. — И даже своих родных. Меня зовут Эомер.

Он снял шлем, открывая лицо, покрытое лёгкой щетиной. Волосы цвета спелой пшеницы упали ему на плечи, а пытливые и настороженные карие глаза снова взглянули на Менеланну. Ей почему-то было неловко от его взглядов. Всадники подняли копья вверх, видя расположение их предводителя.

— Саруман поработил его разум и завладел этими землями. Мой отряд остался верен Рохану, и за это нас изгнали. — Он пронзал взглядом четверых друзей. — Белый Колдун хитёр. Говорят, он рыщет здесь в облике старца, в белом плаще с капюшоном. И повсюду его шпионы. — Он внимательно всмотрелся в лицо Леголаса.

— Мы не шпионы. — Арагорн поспешил исправить конфликт, который мог вновь возникнуть, когда Эомер и Леголас обменялись пристальными взглядами. — Мы гонимся за Урук-Хайями, по равнине на запад. Они захватили двух наших друзей.

— Урук-Хайи убиты. Мы перебили всех ночью, — покачал головой Эомер.

— Там были хоббиты, — обеспокоенно воскликнул Гимли. — Вы видели хоббитов среди них?

— Полурослики, — уточнил Арагорн, тон которого сменился на не менее взволнованный. — Вы бы приняли их за детей.

Эомер потупил взор. Он прокрутил в памяти прошлую ночь, пытаясь вспомнить, видел ли он среди Урук-Хаев двух хоббитов.

— Никто не уцелел. — Сердце у всех упало куда-то вниз. Надежда в их глазах потухла. — Мы сложили трупы и подожгли их. — Он указал на клубы дыма вдалеке, на который ранее Менеланна обратила внимание.

Глядя на дым, Менеланна начала корить себя. Они были так близко от Урук-Хаев, которых преследовали.

— Всех? — прошептал Гимли, отказываясь поверить в услышанное.

— Сожалею, — тяжело вздохнул Эомер. — Хазуфэль! Арод! — крикнул он, и к ним подошли два коня. — Надеюсь, эти кони принесут вам больше удачи, чем прежним хозяевам. Ищите своих друзей, но не верьте надежде, она давно покинула эти края, — произнёс он на прощанье и, надев шлем, взобрался на коня. — Прощайте. — Он печально вздохнул. — Едем на север! — обратился он к войску, и через несколько секунд толпа всадников растворилась за холмами.

Слова его абсолютно не вселяли надежды на то, что хоббиты остались живы. Леголас опустил голову, потом посмотрел на Менеланну. Она отвернулась, стараясь не показывать своих эмоций. Менеланна считала себя виноватой в том, что они не смогли настичь Урук-Хаев раньше отряда. Если бы не она, хоббитов можно было спасти. Менеланна сжала кулаки. Кони не заменят им ушедших товарищей. Никогда. Как какие-то лошади не смогут заменить им тех, кем они так дорожили, с кем они пережили так много всего.

— Менеланна. — Арагорн положил руку ей на плечо. — Поедешь со мной. Гимли с Леголасом.

Менеланна лишь кивнула. Гимли же, очень долго ворча и проклиная весь род человеческий, всё-таки подошёл к Леголасу и его коню. Арагорн кое-как сумел посадить гнома на спину коню позади эльфа. Зрелище достаточно забавное, но Менеланне было не до веселья. Погружённая в свои мысли, она взобралась на коня сзади Арагорна, и они направились к тому месту, откуда виднелся дым.

Прибыв на место, они обнаружили большую кучу мёртвых тел. Все они были изуродованы, разрублены, проткнуты. Пахло палёным мясом, откуда-то доносился смрад падали. Вокруг валялись мечи и копья, поломанные лезвия. Посреди всего этого хаоса возвышалась гора из сваленных в кучу, подожжённых трупов. Земля была чёрной от орочей крови. Сбоку от кучи, на вогнанном в землю копье развевались волосы на отрубленной голове с открытой пастью и гнилыми зубами. Слезши с коня, Гимли подошёл к куче, состоявшей из отрубленных частей тел, и начал исследовать её своей секирой. Гимли вытащил что-то и повернулся к друзьям со скорбным выражением лица.

— Один из их поясков, — произнёс Гимли, держа в руке обрубок пояса с ножнами для кинжала. Леголас склонил голову.

— Пусть они найдут покой после смерти, — прошептал Леголас.

Арагорн пнул орочий шлем, что лежал рядом с ним, и упал на колени, издав отчаянный крик, полный боли. Менеланна отошла подальше, не в силах больше сдерживать гложущее её чувство вины. Почувствовав на своём плече руку, она скинула её и обернулась.

— Это моя вина, — тихо произнесла она, глядя в глаза стоявшего рядом Леголаса. — Если бы я не предложила тогда остановиться. Если бы я не уверяла, что ничего страшного не будет от нескольких часов отдыха. — Голос её дрожал от нахлынувших эмоций. — Мы бы успели их спасти. Это я виновата.

— Ты не виновата. — Леголас сделал шаг вперёд и обнял её. — Мы не могли знать, что будет. Будущее всегда выглядит иначе, нежели мы способны его себе вообразить. — Он взял её лицо в ладони и вытер большими пальцами слёзы с её щек. — Оно укрыто даже от тех, кто его делает.

В этот момент она краем уха уловила бормотание Арагорна, а затем увидела, что он ползёт по траве, будто выслеживает что-то или кого-то.

— Арагорн, что ты делаешь? — спросила Менеланна.

— Хоббит лежал здесь, — неожиданно сказал Арагорн, вглядываясь в землю и проводя рукой по траве. — Другой рядом. Они ползли. — Менеланна посмотрела на Леголаса и Гимли. — Руки были у них связаны. — Арагорн поднял из травы верёвку. — Они разрезали путы. Они побежали сюда. За ними гнались. — Леголас, Менеланна и Гимли следовали за Арагорном. — Следы уводят от места битвы, — произнёс Арагорн, подбегая к лесу. — В лес Фангорн. — Арагорн остановился, глядя на деревья.

— Фангорн… Что за лихо понесло их туда? — удивился Гимли.

— Идёмте, — решительно произнесла Менеланна.

Туда? — По лицу Гимли было заметно, что он не очень хочет идти в этот лес.

— Если Мерри и Пиппин живы, я пойду куда угодно, лишь бы убедиться, что с ними всё в порядке, — твёрдо сказала Менеланна.

— Подожди, — произнёс Леголас, останавливая Менеланну. — Если они и живы, то сейчас уже темнеет, и мы ничего не найдём.

— Лучше дождаться утра, — поддержал его Арагорн.

Менеланной овладело нетерпение, но она вынуждена была признать, что её спутники правы. Они разбили небольшой лагерь, Гимли собирался за хворостом для костра, ночь выдалась холодная и ветреная.

— Только не руби ветвей, — попросила его Менеланна.

— Почему? — удивлённо спросил Гимли.

— Здесь и обломанных непогодой хватает.

Гимли кивнул и принялся собирать ветки.

— Если хоббиты блуждают в лесу, то могут выйти на огонь, — произнёс Леголас, помогая Гимли собирать сухие ветки.

— Весьма может быть, что орки — тоже, — скептически взглянул на него Арагорн. — Не забывайте, отсюда недалеко до владений Сарумана.

Вскоре Гимли и Арагорн спали, согретые теплом очага. Менеланна с Леголасом уселись у костра, периодически подбрасывая в огонь собранные ветки. Леголас внимательно и настороженно вглядывался в лес, пытаясь различить что-то среди стволов деревьев. Менеланна же засмотрелась на небо. Оно переливалось миллионами звёзд, пестрило плавными переходами от ярко-голубого до чёрного. На него можно смотреть бесконечно. Вернее, всё то время, когда это можно делать. Самый лучший вид открывался в какую-нибудь безоблачную ночь. Порыв ветра трепал волосы Менеланны, а она просто смотрела на небо, совершенно не замечая ничего вокруг.

Затем её взгляд скользнул на Леголаса. Он был напряжён, спина его была ровна, черты лица заострились, глаза полыхали тёмным светом, а губы были плотно поджаты. Ей захотелось провести по ним пальцами, чтобы хоть немного смягчить, хотелось прикоснуться своими губами к его. Но она лишь немного отодвинулась от Леголаса, в глубине души понимая, что до хорошего такие желания не доведут. Закрыв глаза, Менеланна попыталась подавить нежность, которая яркой волной всколыхнулась в её сердце. Не нужна ему её нежность. Если бы подобные чувства Менеланна испытывала к кому-то другому, возможно, они были бы счастливы. Но нет, сердце её трепетало лишь от прикосновений безразличного к ней эльфа. Вновь взглянув на Леголаса, Менеланна поняла, что чувства, которые она испытывала, были отнюдь не дружеские. С самого детства она убеждала себя, что не пустит любовь в своё сердце. А сейчас оно замирало лишь от одного взгляда и прикосновения Леголаса.

«Величайшее в жизни счастье — это уверенность в том, что нас любят, любят за то, что мы такие, какие есть или несмотря на то, какие мы есть». Она закрыла глаза, вспоминая слова Галадриэль. «Этого не произойдёт», — с сожалением подумала Менеланна и, открыв глаза, увидела, что Леголас смотрит на неё. Резко отвернувшись от него, Менеланна увидела на самой границе освещённого круга старца. Он стоял, опершись на палку, согбённый, в длинном плаще. Глаза его скрывала низко надвинутая широкополая шляпа. Леголас вскочил от изумления. Арагорн и Гимли, потревоженные его резким движением, приподнялись — и тоже увидели незнакомца. Тот не пошевелился и не издал ни звука.

— Что тебе нужно, дедушка? — спросила Менеланна, резко встав и выпрямившись. — Может, ты озяб? Тогда подходи и грейся!

Она шагнула вперёд, но старика на краю освещённого круга уже не было. Следов поблизости отыскать не удалось, а отходить от костра друзья не решились. Месяц давно закатился, и тьма вокруг стояла такая, что хоть глаз выколи.

— Кони! Кони! — вдруг вскликнул Леголас.

Кони пропали бесследно. Они вырвали из земли колья, к которым были привязаны, и унеслись прочь. Издали едва слышно донеслось их звонкое ржание.

— Ну, думаю, коней мы не найдём, — нарушил молчание Арагорн. — Придётся продолжать путь пешком.

Гимли недовольно пробурчал. Снова идти пешком ему не очень хотелось.

— Что же я слышу? — изумился Леголас. — Ещё днём тебя было не затащить на лошадь, а теперь ты печалишься, что не сможешь продолжить путь верхом?

— Сомневаюсь, что ты печалишься меньше, чем я, — пробормотал, надувшись, гном. — Но если хотите знать моё мнение — это был Саруман.

— Вполне возможно, — отозвался Арагорн и принялся тушить костёр. — Постараемся больше не привлекать лишнего внимания.

В восторге от его действий никто не был, но и возразить было нечего. Вскоре все снова улеглись. Менеланне не спалось. Она думала о двух хоббитах, что блуждали сейчас по лесу, и о Леголасе. Свои чувства, которые она старалась не замечать, и мысли о нём не давали ей покоя. Ей надо было собраться с мыслями, поэтому она осталась караулить лагерь от новых непрошеных гостей.

Ночь выдалась довольно сырая и ветреная.

— Промёрз до костей, — пожаловался Гимли, хлопая в ладоши и притопывая, чтобы согреться.

Рассвело. На заре друзья, как могли, приготовили себе завтрак и решили ещё раз осмотреть место битвы, благо день обещал быть ясным. Они всё ещё надеялись отыскать следы хоббитов.

— Не забудьте про вчерашнего старика! — напомнил Гимли. — Право, мне было бы спокойнее, если бы я увидел на земле его следы!

— Что же в этом успокоительного? — пожал плечами Леголас.

— Тогда стало бы ясно, что это был просто старик, чьи ноги оставляют обыкновенные следы, — пояснил Гимли, — а не кто-нибудь иной.

— Может быть, ты и прав, — согласилась Менеланна, — но тут и тяжёлые сапоги следов не оставят. Слишком высокая и упругая здесь трава.

— Следопыта этим с толку не собьёшь, — возразил Гимли. — Арагорну примятого стебелька хватит. Только, боюсь, ничего он не найдёт. Даже теперь, когда стало светло. Это был призрак Сарумана. Я в этом совершенно уверен. А вдруг он и сейчас ещё следит за нами из Фангорна?

— Вполне может быть, — сказал Арагорн. — И всё же я в этом не уверен. Мне не дают покоя кони. Ты, Гимли, говоришь, что их кто-то спугнул и они умчались. А мне кажется, тут совсем другое. Вы слышали, как они ржали? Разве похоже было, что они обезумели от страха?

— Нет, — отозвался Леголас, подходя к самой опушке.

— Я чётко слышала их, — произнесла Менеланна. — Но из-за темноты и наших собственных страхов я бы предположила, что они были возбуждены какой-то случайной радостью. Они разговаривали, словно встретили давно потерянного друга.

— Вот именно, — сказал Арагорн. — Но мне не разрешить этой загадки, если они не вернутся. А пока к делу! Скоро взойдёт солнце. Оставим догадки на потом! Начнём прямо отсюда, от нашего лагеря, а потом как можно тщательнее обследуем округу и будем подниматься к лесу, — скомандовал Арагорн. — Что бы мы ни думали о ночном госте, наша задача — найти хоббитов. Если им каким-то образом удалось бежать от орков, то спрятаться они могли только в лесу. Иначе бы их сразу увидели. Если отсюда и до самой опушки следов не отыщется — вернёмся и ещё раз осмотрим поле боя, а потом разворошим пепел. Правда, среди пепла мы вряд ли что-нибудь найдём: роханцы слишком хорошо знают своё дело.

Друзья принялись исследовать землю, ползая на коленях и ощупывая каждую былинку. Дерево печально смотрело на их старания. Листья его безжизненно повисли, чуть шурша на холодном ветру. Ветер дул с востока. Наконец Арагорн начал постепенно отходить в сторону. Он миновал чёрные головешки маленького сторожевого костерка, который был ближе к реке, и двинулся по направлению к холму, где разыгралась битва. Внезапно он остановился, нагнулся ещё ниже, почти зарывшись лицом в траву, и громко окликнул друзей. Леголас и Гимли поспешили к нему.

— Наконец-то! — воскликнул Арагорн, поднимая с земли измятый древесный лист, уже начинавший буреть, большой, светлый, золотистого оттенка, слегка подсохший.

— Это лист лориэнского мэллорна! К нему прилипло несколько крошек — видите? И в траве тоже крошки. А это что? Смотрите! Обрывки перерезанной верёвки!

— И кинжал, которым её перерезали, — добавил Гимли, вытаскивая из ближайшей кочки по рукоять втоптанный в землю короткий зазубренный кинжал. Отыскались и ножны.

— Орочий, — определила Менеланна, с омерзением поднимая кинжал за рукоять, вырезанную в виде отвратительной головы с косящими глазами и глумливо оскаленным ртом.

— Вот загадка так загадка! — воскликнул Леголас. — Итак, связанный по рукам и ногам пленник спокойно уходит от своих похитителей, проникает через роханское окружение, усаживается среди чиста поля у всех на виду и перерезает путы орочьим кинжалом. — Леголас попытался воспроизвести события. — Но как он всё это проделал и почему? Если у него были связаны ноги, разве он смог бы убежать, да ещё так далеко? А если руки — то каким образом верёвка оказалась перерезанной? Если же он вообще не был связан, то зачем ему понадобилось перерезать верёвку?

— Ладно. Допустим, он всё это проделал, — начала Менеланна. — Что же дальше? Дальше он, довольный собой, усаживается на кочку и не торопясь разворачивает лембас! Как же не хоббит?! Тут и лориэнского листика не надо, чтобы догадаться, — усмехнулась она. — Ну, а покушав, он, я полагаю, выпростал крылышки, зачирикал и полетел в лес. Найти его будет проще простого — надо только выучиться летать!

— Колдовство! — решил Гимли. — А то зачем бы тут околачиваться этому старику? Что скажешь, Арагорн? Может, ты что-нибудь добавишь?

— Может, и добавлю, — улыбнулся тот. — Дело в том, что тут есть и другие следы. Вы просто не обратили на них внимания. Согласен, хоббит тут побывал, причём, либо руки, либо ноги были у него свободны. Я думаю, руки — это сразу упрощает мою задачу. Дело в том, что его сюда принесли. Тут неподалёку пролилась кровь — орочья кровь, — уточнил Арагорн. — Земля вокруг изрыта копытами, и, кроме того, отсюда волокли по земле что-то тяжёлое. Всадники, видимо, настигли здесь какого-то орка, убили, а тело бросили в общий костёр. Ну, а хоббита они просмотрели по самой простой причине — всё это происходило ночью, а на беглеце был эльфийский плащ. Разумеется, бедняга до смерти устал и проголодался. Нет ничего удивительного в том, что, перерезав путы кинжалом убитого врага, он решил малость передохнуть, а заодно заморить червячка, прежде чем подобру-поздорову убраться из опасного места. Большое утешение знать, что у него в кармане завалялся кусочек лембаса. Это по-хоббичьи! Ведь он не успел взять с собой котомку… Я говорю «хоббит» и «он»; однако их вполне могло быть двое, и я на это крепко надеюсь. Прямых тому доказательств у меня, правда, нет.

— Как же ему или им удалось освободить руки? — недоумевал Гимли.

— Этого я сказать не могу, — признал Арагорн. — И ещё, хотелось бы понять, куда и зачем тащил их этот орк? Ручаюсь, не затем, чтобы помочь им улизнуть! Впрочем, дело постепенно проясняется. Я давно задаюсь вопросом: почему орки, убив Боромира, пощадили Пиппина и Мерри? И почему они ограничились хоббитами? Они вполне могли напасть на лагерь, но предпочли поскорее рвануть восвояси, в Изенгард.

— Может, они полагали, что взяли в плен Хранителя Кольца и его верного слугу? — предположила Менеланна. — Хотя вряд ли… Хозяева не решились бы дать им столь недвусмысленные указания, даже если сами и знали, что к чему. Орки — народ не очень-то надёжный.

— Думаю, что им приказано было попросту нахватать побольше хоббитов, причём, любой ценой и обязательно живыми. Но кто-то из орков попытался ускользнуть с драгоценной добычей, пока не началась битва. Здесь, как всегда у орков, объяснение надо искать в предательстве. Наверное, какой-нибудь сильный и дерзкий орк собирался загрести себе всю награду, а может, у него были ещё какие-нибудь цели. — Арагорн на минуту задумался. — Так мне видится. Можно, конечно, повернуть всё как-нибудь по-другому. И всё же мы теперь знаем твёрдо: кому-то из наших друзей, а может, и обоим, удалось бежать. Наша задача — найти их и помочь. Роханцам придётся подождать. Если один из наших друзей поневоле оказался в этом тёмном и странном лесу, нам тем более негоже робеть.

— Не знаю даже, перед чем я робею больше: перед Фангорнским лесом или перед пешим походом обратно через Рохан! — поёжился Гимли.

— Стало быть — в лес! — заключил Арагорн.

Не успели они дойти и до опушки, как Арагорн обнаружил новые следы: на берегу Энтвейи виднелись отпечатки хоббичьих ног — правда, слишком слабые, чтобы прояснить дело. Под огромным деревом на самом краю леса нашлись ещё следы. Но земля была сухой, и по нескольким едва заметным вмятинкам ничего нельзя было сказать наверняка.

— Тут были хоббиты, по крайней мере, один хоббит. Он постоял, посмотрел назад, повернулся и отправился вглубь леса, — определил Арагорн.

— Стало быть, и нам туда же, — сказал Гимли. — Только не по сердцу мне что-то этот Фангорн. Помнится, нас отговаривали ходить сюда. Лучше бы следы вели куда-нибудь в другое место!

— Как бы меня ни пугали сказками про здешний лес, я не думаю, чтобы тут обитало зло, — возразил Леголас.

Он наклонился вперёд, напряжённо прислушиваясь и широко открытыми глазами вглядываясь в сумрак.

— Нет, этот лес не злой, — уверенно сказал он наконец. — Если в нём и обитает зло, то далеко отсюда. До меня доносится еле слышное эхо тёмных урочищ, где растут деревья с чёрным сердцем. А здесь я не чувствую злобы — только настороженность и гнев.

— Ну, на меня им гневаться не за что, — повеселел Гимли. — Я твоему лесу пока ещё никакого вреда не причинил.

— Не хватало ещё, чтобы ты причинил ему вред! — Менеланна сердито посмотрела на гнома. — И всё же лес затаил на кого-то жестокую обиду. Там, в глубине, что-то назревает и вот-вот вырвется наружу. Чувствуете, какое во всём напряжение? Мне даже дышать трудно.

— Да, пожалуй, душновато, — согласился Гимли. — Тут посветлее, чем в Чёрной Пуще, но всё-таки больно уж затхло и пыльно!

— Фангорн стар, очень стар, — вздохнул Леголас. — Здесь даже я чувствую себя чуть ли не юным — впервые за всё время, что путешествую с вами: ведь вы совсем ещё дети, кроме неё. — Он посмотрел на Менеланну. — Он стар и полон памяти о минувшем. В мирное время я мог бы быть счастлив тут.

— Вот уж в чём не сомневаюсь! — фыркнул Гимли. — Ты же Лесной эльф! Впрочем, эльфы все не без странностей.

— Эй, — воскликнула Менеланна, прожигая Гимли взглядом.

— А знаешь, ты меня немного утешил. Если Звёздочка решила идти — я иду тем более! Только держите наготове лук, а я достану из-за пояса топорик. Деревьев я не трону, нет, — поспешно добавил он, опасливо поглядев на дерево, под которым они стояли. — Но если нам опять встретится вчерашний старик, на этот раз он меня врасплох не застанет. Вперёд!

И они шагнули в сумрак Фангорнского леса.

Фангорн — лес на восточном склоне горной цепи Мглистых Гор в южной её части. Его границы проходили по рекам Энтава и Кристалимка. Фангорн был последним пристанищем энтов и хуорнов. Лес был назван в честь Древня — главы энтов. Фангорн представлял собой остаток первобытного леса, некогда покрывавшего весь Эриадор.

Толстые длинные ветки деревьев не пропускали даже слабых лучей света. Под ногами бежали мелкие водяные потоки, камни обросли мхом и зеленью. Лес угрюмо нависал над головами друзей, и создавалось чувство, будто кто-то следил за каждым шагом. Здесь не было слышно шороха ветра, но деревья недоверчиво скрипели, шепчась между собой, а воздух казался сладким, даже приторным.

Арагорну предоставили право искать след и выбирать дорогу. Но следов видно не было: землю под ногами устилал толстый сухой ковёр из прошлогодних листьев. Приходилось надеяться, что беглецы догадались не отходить от ручья, и в конце концов Арагорн, то и дело возвращавшийся к воде, действительно набрёл на след. Это было то самое место, где Пиппин и Мерри остановились напиться и поболтать ногами в воде. Сомнения развеялись: хоббитов было двое, причём один покрупнее, потяжелее, а второй — поменьше.

— Орочья кровь. — Гимли коснулся отвратительного тёмного пятна на кусте пальцами, пробуя его на вкус.

— Очень странные следы. — Арагорн коснулся земли и задумчиво поднял взгляд.

— Воздух здесь словно загустел. — Гимли посмотрел вверх, ища глазами небо.

— Это старый лес, очень старый. — Леголас осмотрелся вокруг. — Всё помнит и гневается. — Послышался шелест листвы, однако ветра не было. — Со всех сторон послышался глухой зловещий скрежет.

— Деревья говорят друг с другом. — Менеланна огляделась, пытаясь вслушаться в разговор деревьев, но не смогла понять их.

— Гимли, опусти топор, — спокойно произнёс Арагорн, видя, как Гимли схватился за секиру.

— Они чувствуют, мой друг. — Леголас взглянул на Гимли. — Эльфы начали это. Разбудили деревья. Научили их говорить

— Говорящие деревья? — удивился Гимли. — О чём деревьям разговаривать? Разве что о том, как белки гадят. — Менеланна усмехнулась от слов Гимли.

— Хорошие новости! — крикнул Арагорн. — Но этим следам уже два дня. К тому же отсюда хоббиты, судя по всему, свернули в чащу.

— Что же нам делать? — помрачнел Гимли. — Не гнаться же за ними через весь Фангорн! Припасов у нас почти нет. Если мы будем искать их слишком долго, то и помочь уже ничем не сможем — разве что сядем с ними рядышком и все вместе помрём с голоду, чем и выкажем свою дружбу.

— Если мы не сможем сделать ничего другого — что ж, значит, так и будет, — твёрдо сказал Арагорн. — Идём!

Вскоре они стояли перед отвесной Скалой Древоборода и смотрели на грубые каменные ступени, ведущие наверх, на обзорную площадку. Сквозь бегущие облака проглянуло солнце, и Лес на миг показался друзьям уже не таким серым и безотрадным.

— Давайте заберёмся наверх и оглядимся, — предложил Леголас. — Здесь нечем дышать. Хорошо бы глотнуть свежего воздуха!

Сказано — сделано, и вскоре гном с эльфом оказались наверху. Арагорн и Менеланна задержались. Они изучали ступени.

— Почти уверен, что наши друзья здесь побывали, — проговорил наконец Арагорн. — Но тут есть ещё какие-то следы, правда, очень уж странные. Я их прочитать не могу. Может, с этого выступа мы увидим какую-нибудь подсказку и поймём, куда пошли хоббиты?

Взойдя на площадку, он выпрямился и огляделся, но ничего особенного не увидел. Карниз выходил на юг и восток, но вид на юг загораживала скала, а на востоке взору представали однообразные ряды деревьев, спускавшиеся к равнине, — и больше ничего.

— Мы сделали изрядный крюк, — сказал Леголас. — А могли бы сейчас стоять здесь всем отрядом и вне опасности. Стоило только на второй или третий день пути по Реке свернуть к западу. Верно говорят, что никто не знает, куда заведёт его дорога.

— Мы не хотели идти в Фангорн, — заметил Гимли.

— Не хотели, да забрели… и забрели в ловушку, — вдруг оборвал себя Леголас. — Глядите!

— Куда? — удивился Гимли.

— Вниз, под деревья! — уточнил Леголас.

— Ничего не вижу! Не у всех такое острое зрение, как у эльфов! — буркнул Гимли, пытаясь вглядеться.

— Тсс! Тише! Глядите! — Леголас показал вниз. — Внизу, откуда мы пришли! Это он! Разве ты его не видишь? Вон там, под деревьями!

— Теперь вижу! — шёпотом отозвался Гимли. — Смотри, Арагорн! Что я говорил?! Вчерашний старик! Ну и тряпки на нём — грязные, серые. Не сразу и разглядишь!

Арагорн с Менеланной присмотрелись. Действительно — к скале, сгорбившись, медленно приближался человек. Он брёл, устало опираясь на корявую палку, и больше всего походил на старого нищего. Шёл он, опустив голову и не глядя на скалу. Если бы такой нищий встретился им в другом месте, они не задумываясь приветили бы его добрым словом, но теперь все четверо молчали и ждали, сами не зная чего. Ощущение было странное. В человеке, который шёл к ним, угадывались недюжинная власть и сила — и, скорее всего, сила враждебная. Неизвестный подходил всё ближе. Гимли смотрел на него широко раскрытыми глазами и вдруг, потеряв терпение, взорвался:

— Где же твой лук, Леголас? Бери скорее стрелу! Готовься! — не унимался Гимли. — Это Саруман! Если он заговорит, мы пропали. От чар нам не спастись. Стреляй же!

Леголас снял с плеча лук, медленно натянул тетиву — и отпустил снова. Казалось, его удерживает какая-то сторонняя сила. Вкладывать стрелу во второй раз он почему-то не спешил. Менелана стояла молча, лицо её было напряжено.

— Чего ты ждешь? Что с тобой? — спрашивал Гимли свистящим шёпотом.

— Леголас прав, — спокойно ответила Менеланна. — Мы можем бояться и сомневаться — это наше право, но стрелять в неизвестного старика, вот так, не поговорив с ним, без предупреждения, права у нас нет. Смотрите и ждите!

В это мгновение старик ускорил шаг и на удивление быстро оказался у подножия скалы. Остановившись, он неожиданно вскинул голову. Друзья глядели на него сверху, не двигаясь. Все молчали. Лица неизвестного видно не было — на глаза его был надвинут капюшон, а поверх капюшона красовалась шляпа с широкими полями, так что щёки и подбородок скрывала густая тень — выглядывал только кончик носа да седая борода. Но Арагорну показалось, что из-под скрытых капюшоном бровей сверкнул острый и зоркий взгляд. Наконец старик нарушил молчание.

— Вот так встреча, друзья мои! Весьма удачно! — спокойно сказал он. — Давайте поговорим! Вы сойдёте ко мне? Или, может, мне самому к вам подняться? — И, не дожидаясь ответа, он быстро зашагал вверх по ступеням.

— Да что же это?! — вскричал Гимли. — Леголас, останови его!

— Я, кажется, сказал, что хочу поговорить с вами, и ничего больше, — произнёс старик, не останавливаясь. — Брось-ка свой лук, господин эльф! — Леголас выронил лук и стрелы, руки его бессильно повисли. — А ты, достойный гном, будь так добр — убери руку с топорища, дай мне подняться к вам. И впредь к таким сильным доводам лучше не прибегай!

Гимли вздрогнул и замер, уставившись на старика. А тот легко, как горный козёл, прыгал вверх по грубым ступеням. «Куда только подевалась его усталость?» — подумала Менеланна, не сводя глаз со старика. Когда он ступил на карниз, под серыми тряпками на миг сверкнуло что-то белое, словно под дорожной одеждой незнакомца скрывалось другое одеяние, — но в следующий миг никто уже не был уверен, показалось это или нет. Гимли судорожно глотнул воздуха. В тишине его вдох прозвучал как громкий свист.

— Повторяю — весьма удачная встреча! — молвил старик, подходя ближе. В двух шагах от друзей он остановился, оперся на посох и нагнулся вперёд, пристально глядя на них из-под низко надвинутого капюшона. — Что же вы делаете в здешних краях? Эльфы, гном, человек — и все одеты по-эльфийски! Несомненно, вы могли бы рассказать много интересного. Такую компанию здесь редко увидишь!

— Похоже, ты хорошо знаешь Фангорн, — сказал Арагорн. — Я не ошибся?

— Не то чтоб очень хорошо, — ответил старик. — Чтобы узнать Фангорн по-настоящему, пришлось бы изучать его несколько жизней подряд. Но я иногда захаживаю сюда. Что верно, то верно.

— Нельзя ли узнать, как твоё имя, и что ты хочешь нам сказать? — произнесла Менеланна. — Утро уже почти минуло, а наше дело не терпит отсрочки.

— Я уже сказал всё, что хотел, — усмехнулся старик. — А именно — спросил, что вы тут делаете и что вас сюда привело. Что же до моего имени… — Он прервался на полуслове и засмеялся долгим тихим смехом.

У Арагорна пробежал по спине странный озноб, но не от страха — так бывает, когда налетит внезапный порыв свежего ветра или когда спишь под открытым небом — и вдруг хлынет ледяной дождь.

— Моё имя!.. — повторил старик, отсмеявшись. — Неужто до сих пор не угадали? А ведь оно вам знакомо. Да, да, думаю, что знакомо… Итак, говорите! Как вы тут очутились? — Друзья стояли неподвижно и молчали. — Другой на моём месте мог бы истолковать это молчание далеко не в вашу пользу, — покачал головой старик. — К счастью, я уже кое-что знаю. Как я полагаю, вы идёте по следу двух юных хоббитов. Подчёркиваю — хоббитов. И не надо смотреть на меня так, словно вы никогда не слышали этого странного слова. Слышали, и не раз! Как, впрочем, и я, — уточнил старец. — Так вот, позавчера они посетили эту скалу, и здесь у них произошла некая неожиданная встреча. По-видимому, вы желали бы узнать, куда увели ваших подопечных? Что ж, не исключено, что я мог бы вам подсказать. Кстати, почему мы разговариваем стоя? Как видите, спешить вам пока некуда, так что давайте сядем и побеседуем спокойно!

Старик повернулся и направился к подножию утёса — там лежала груда камней и щебня. Остальные тут же пришли в себя и обрели способность двигаться, словно с них спали чары. Гимли немедленно схватился за топор, Арагорн зазвенел мечом, Менеланна и Леголас вскинули луки. Не обращая на них ни малейшего внимания, старик оперся рукой о низкий, плоский камень и сел. Пола серого плаща откинулась, и все ясно увидели, что незнакомец с головы до ног одет в белое.

— Саруман! — крикнул Гимли и бросился вперёд с топором в руке. — Отвечай! Куда ты дел наших друзей? Что с ними сделал? Отвечай немедленно, а не то я прорублю в твоей шляпе такую прореху, что и волшебнику не заштопать!

Но старик оказался проворнее. Он тут же вскочил и ловко вспрыгнул на высокий обломок скалы. Всем почудилось, что он внезапно стал гораздо выше ростом. Капюшон и серые лохмотья полетели на землю. Сверкнули белые одежды. Незнакомец поднял посох, и топор Гимли, выпав, звякнул о камень. Меч в застывшей руке Арагорна засверкал, как огненный, Леголас с громким возгласом пустил стрелу в воздух, и та, вспыхнув, бесследно исчезла.

— Митрандир! — воскликнул Менеланна. — Митрандир.

— Я же говорил, Менеланна, что это весьма удачная встреча, — откликнулся старик.

Все четверо смотрели на него, потеряв дар речи. Волосы старца были белы, как снег на солнце, одежды сияли белизной, глаза из-под густых бровей сверкали, как солнечные лучи. От него исходила неодолимая и неоспоримая сила. Друзья стояли, окаменев, не зная — дивиться? радоваться? страшиться? Наконец Арагорн очнулся.

— Гэндальф! — выдохнул он. — Паче всякого чаяния возвратился ты к нам в этот роковой час! Что за пелена заслоняла мне глаза? Гэндальф!

Гимли промолчал — только опустился на колени и прикрыл глаза ладонью.

— Гэндальф… — повторил старец, словно вызывая из памяти что-то давно позабытое. — Да, так было. Когда-то меня звали Гэндальфом. — Он сошёл с камня, подобрал свой серый плащ и снова завернулся в него, и всем почудилось, что в небе только что сияло солнце — и вдруг скрылось в тучах. — Можете по-прежнему называть меня Гэндальфом, — сказал волшебник, и это снова был голос их старого друга и проводника. — Встань, мой добрый Гимли! Я цел, а ты невиновен. На самом деле, друзья мои, ваше оружие не способно мне повредить. Смотри веселей, Гимли! Мы снова вместе. История принимает иной оборот. Отлив сменился приливом. Надвигается великая буря, но ветер уже сменил направление! — Он положил руку на голову Гимли.

Гимли поднял глаза — и вдруг засмеялся от радости.

— Это и вправду ты, Гэндальф! — воскликнул он. — Но почему ты одет в белое?

— Теперь мой цвет — белый, — ответил Гэндальф. — Я, можно сказать, и вправду Саруман — Саруман, каким он призван был быть! Но расскажите мне, наконец, о себе! С тех пор, как мы расстались, я прошёл через огонь и глубокие, глубокие воды. Я забыл многое из того, что мнил знать, и вновь научился многому из того, что забыл. Мне видны самые далёкие дали — и в то же время зачастую я не могу рассмотреть того, что лежит под ногами. Одну задачу вы выполнили, теперь вас ждёт другая. Рохану грозит война. Мы должны мчаться в Эдорас как можно быстрее.

— Путь неблизкий, — возмутился Гимли.

— Мы слышали о бедах Рохана. Что-то недоброе творится с королём, — произнёс Арагорн.

— Да, и это будет нелегко исправить. — Гэндальф тяжко вздохнул.

— Значит, мы зря проделали весь этот путь? — опять начал ворчать Гимли. — Покинем бедных хоббитов здесь, в этом ужасном, тёмном, сыром, кишащем деревьями… — снова усилился звук, издаваемый деревьями, и на этот раз он был более угрожающим, — то есть… милом… совершенно очаровательном лесу.

— Будь осторожен со словами, Гимли, — сказала ему Менеланна и рассмеялась.

— Нечто большее, чем простой случай, привело Мерри и Пиппина в Фангорн. — Гэндальф обернулся, глядя на Гимли. — Великая сила спала здесь долгие годы. Приход Мерри и Пиппина будет сродни падению мелких камней, что начинают лавину в горах.

— Уж в чём, а в этом ты ничуть не изменился, дорогой Гэндальф, — заметил Арагорн. — Как всегда, говоришь сплошными загадками!

— Загадками? — переспросил Гэндальф. — Да нет, нет, что ты. Я просто разговариваю сам с собой. Так поступали когда-то древние: обращались к самому мудрому в собрании, минуя остальных. Молодым пока ещё растолкуешь! — Он рассмеялся, но теперь его смех показался тёплым и ласковым, как луч солнца.

— Даже долгожители Древнего Запада не назвали бы меня молодым, — заметил Арагорн. — Может, ты всё-таки приоткроешь мне завесу над всеми этими тайнами?

— Что ж вам сказать? — промолвил Гэндальф и задумался. — Ладно, так уж и быть: если хотите, чтобы я с вами, по возможности, поделился своими мыслями, то вот они. Враг, разумеется, давно уже знает, что Кольцо покинуло своё убежище, и что оно у хоббита. Он знает, сколько пеших вышло с этим хоббитом из Ривенделла, знает, какого мы роду и племени. Но он ещё не совсем понимает, что у нас на уме. Он считает, что мы, по всей видимости, стремимся поскорее попасть в Минас-Тирит, поскольку так поступил бы на нашем месте он. По его понятиям мы представляем для него серьёзную угрозу. Он трепещет при мысли, что среди нас может объявиться какой-нибудь богатырь с Кольцом на пальце, который отважится пойти войной на Мордор, чтобы сокрушить мощь Барад-дура и самому воссесть на чёрный трон. Ему и в голову не приходит, что, сокрушив мощь Барад-дура, мы никого не захотим возводить на трон Саурона. Даже в самых чёрных снах ему не грезилось, что мы пытаемся попросту уничтожить Кольцо!

Пока Гэндальф рассказывал, Менеланна оглядывалась по сторонам. Она пыталась вслушаться в разговор деревьев, но лес был настолько стар, что Менеланна не понимала языка, на котором он разговаривал.

— Но не омрачайте сердца мыслью об испытаниях, которым подверглись бы в Чёрном Замке верность и мужество наших малышей! Ибо Враг потерпел неудачу — по крайней мере, на этот раз. Спасибо Саруману! — закончил Гэндальф, и Менеланна непонимающе уставилась на него.

— Разве Саруман не предатель? — удивилась она.

— Конечно, предатель, — сказал Гэндальф. — Причём дважды. Есть в этом некая странность. Из всего, что случилось за последнее время, измена Изенгарда — беда самая горькая, настоящий нож в спину. Саруман стал нынче весьма силён — и не только как волшебник: он теперь и властитель, и военачальник. Он угрожает роханцам войной, лишая Минас-Тирит поддержки как раз в то время, когда Гондор ждёт удара с востока. Но оружие измены всегда опасно в первую очередь тому, у кого оно в руках. Саруман тоже намерен завладеть Кольцом или, по крайней мере, добыть себе парочку хоббитов для каких-то тёмных целей. Но, объединив усилия, наши враги добились только одного: Мерри и Пиппин с невероятной скоростью перенеслись в Фангорн, куда иначе им ни за что не попасть бы, — и поспели как раз вовремя. Теперь Саурона и Сарумана точат сомнения, и планы их спутались. В Мордоре не знают о происшедшем сражении — спасибо всадникам Рохана! Но Чёрному Властелину доложили, что у Эмин Муйла были схвачены какие-то два хоббита. Знает он и то, что пленников, вопреки настояниям его слуг, повели в Изенгард. Значит, теперь ему надо бояться не только Минас-Тирита, но и Орфанка! Если Минас-Тирит падёт, Саруману не поздоровится.

— Жаль только, что между этими двумя властолюбивыми злодеями лежат земли наших друзей, — вздохнул Гимли. — Не будь меж Изенгардом и Мордором других стран, — что бы им не повоевать друг с дружкой? А мы бы на них смотрели да ждали, чем это кончится.

— Победитель стал бы сильнее, чем оба они, вместе взятые, а главное, перестал бы тратить время на сомнения, — возразил Гэндальф. — Но Изенгард не может воевать против Мордора, покуда Саруман не заполучит Кольца. А этого уже не случится. Он ещё не знает, что ему грозит! Впрочем, он многого не знает. Он так спешил наложить лапу на драгоценную добычу, что не мог усидеть дома и сам вышел навстречу — проследить за своими слугами. Но он пришёл слишком поздно: битва закончилась без него, и он уже ничего не мог изменить. Надолго он здесь не задержался. Его мысли открыты мне, и я вижу, что он колеблется. В лесу он чувствует себя неуверенно. Кроме того, он думает, что роханцы убили и сожгли всех, кого нашли на поле боя, а удалось ли его слугам захватить пленников, он не знает. Не знает он и того, что его орки умудрились поссориться с мордорскими. Да и о Крылатом Посланце он ещё не слышал.

— О Крылатом Посланце?! — вскричала Менеланна. — У переката Сарн Гебир Леголас подстрелил из лука какое-то летающее чудовище, и оно рухнуло за реку. Какой нас тогда охватил ужас! Что это было?

— Стрелы ему не страшны, — вздохнул Гэндальф. — Ты попал в его крылатую лошадку, только и всего. Это был славный выстрел. Но всадник уже обзавёлся новой. Ибо это был Назгул, один из Девятерых — да, да! Теперь кони Чёрных Всадников летают. Скоро тень их крыльев падёт на последние армии наших друзей и закроет солнце. Но им ещё не дано разрешения показываться за Великой Рекой, и Саруман ничего не знает о том, что Кольценосные Призраки приняли новый облик. Он думает только о Кольце. Побывало ли оно на месте битвы? А если побывало — кто его подобрал? Что произойдёт, если оно попадёт к Теодену? Это опасность, и немалая! Вот почему он спешил обратно в Изенгард, чтобы удвоить, а лучше — утроить армию, которая воюет с Роханом. Между тем ему грозит другая опасность, которой он не видит, сжигаемый своими мечтами, хотя она у него под боком. Он забыл о Древобороде.

— Ты опять говоришь сам с собой, — посетовал Арагорн. — Растолкуй, кто такой Древобород? Я, правда, начинаю понимать, почему ты сказал, что Саруман дважды предатель, но никак не могу взять в толк, что проку, если двое хоббитов случайно забрели в Фангорнский лес? Что мы выгадали, кроме долгой и безуспешной погони?

— Минуточку! — воскликнул Гимли. — Первым делом я хочу прояснить один вопрос. Тебя или Сарумана мы видели вчера вечером, Гэндальф?

— Уж никак не меня, — заверил Гэндальф. — Видимо, это и впрямь был Саруман. Неужели мы с ним так похожи? Вот почему ты покушался на мою шляпу! Раз так — прощаю!

— Ладно, ладно! — смутился Гимли. — Хорошо, что это был не ты, и хватит об этом!

— О да, мой добрый гном! — снова рассмеялся Гэндальф. — Приятно бывает узнать, что ошибался не во всём! Я знаю это по себе. Но я ничуть не в обиде за прохладную встречу, о нет! Как я могу тебя винить, я, Гэндальф, без конца твердивший всем и каждому: когда имеешь дело с врагом, не доверяй никому и ничему, даже собственным рукам! Мир тебе, Гимли, сын Глоина! Может быть, тебе ещё доведётся увидеть нас с Саруманом одновременно. Тогда у тебя будет случай сравнить.

— Но что же хоббиты? — вмешался Леголас. — Мы положили столько сил на поиски, а ты, похоже, знаешь, где Мерри с Пиппином, и молчишь!

Они гостят у энтов, у Древоборода, — пояснил Гэндальф.

— У энтов?! — воскликнул Арагорн. — Так что же, получается, не лгут легенды о великанах, которые обитают в глуби лесов и пасут деревья? Значит, энты существуют до сих пор? Я был уверен, что они жили в Старшую Эпоху, если жили вообще, и их не выдумали роханцы!

— Роханцы? Выдумали?! Что ты! — возмутился Леголас. — Нет! Любой эльф споёт тебе с добрый десяток песен про древний народ Онодримов. Но для нас они тоже только память о былом. Право, доведись мне повстречать хотя бы одного энта, я бы решил, что снова молод!

— Древобород! Подумать только! — удивилась Менеланна. — Да ведь это и значит Фангорн, если перевести на эльфийский. А ты, Гэндальф, говоришь о нём как о существе из плоти и крови. Кто же он?

— Вы, дружочки, слишком прыткие, — сказал Гэндальф. — Фангорн прожил долгую, неторопливую жизнь. Я знаю о нём совсем немного, но даже из этого немногого получится очень и очень длинная история, а у нас нет времени. Древобород — это действительно Фангорн, хранитель Фангорнского леса, старейший из энтийских патриархов, да и не только из них: старше его среди обитателей нынешнего Средьземелья вообще никого не сыщешь. Очень надеюсь, что ты с ним повстречаешься, Менеланна! Утро кончается, — молвил он. — Пора в дорогу.

— Будем ли мы разыскивать хоббитов и Древоборода? — спросил Арагорн.

— Нет, — ответил Гэндальф. — Твой путь лежит в другую сторону. Я постарался вселить в вас надежду. Но надеяться — ещё не значит победить. Нас и всех наших друзей ждёт битва, такая битва, где уверенность в победе может дать только Кольцо. В сердце моём — великая печаль и великий страх, ибо многое будет уничтожено, и, может статься, мы потеряем всё, что имеем, — печально вздохнул он. — Я — Гэндальф, Гэндальф Белый, но чёрное всё ещё сильнее меня.

Он встал и устремил взгляд на восток, заслонив глаза от солнца. Казалось, он видит нечто такое, чего остальным видеть не дано. Покачав головой, он негромко молвил:

— Нет, изменить что-либо уже не в нашей власти. Кольцо ушло. По крайней мере, у нас нет больше искушения им воспользоваться. Придётся встречать опасность лицом к лицу. Вряд ли мы выстоим, но давайте радоваться, что избежали ещё большей опасности, против которой мы были бы бессильны! — Он обернулся. — Ну что ж, Арагорн, сын Араторна! Не жалей о выборе, который ты сделал у стен Эмин Муйла! Погоня была не напрасной. Ты преодолел сомнения, внял голосу совести — и сделал правильный выбор. Вот и награда: наша встреча состоялась вовремя. Ещё немного, и было бы поздно. Твои спутники исполнили свой долг.

— Значит, мы так и не свидимся с нашими весёлыми хоббитами? — спросил Леголас.

— Я этого не говорил, — возразил Гэндальф. — Кто может знать наперёд? Имейте терпение. Идите, куда зовёт вас долг, и не теряйте надежды. В Эдорас! Мне по пути с вами.

— Далека дорога до Эдораса, и пешему нелегко одолеть её, старец он или юноша, — покачал головой Арагорн. — Боюсь, что, пока мы доберёмся туда, все битвы уже отгремят.

— Посмотрим, посмотрим, — сказал Гэндальф. — Так вы идёте со мной?

— Выйдем-то мы вместе, — ответил Арагорн. — Но подозреваю, что ты будешь там прежде меня, стоит тебе только захотеть.

Встав, Арагорн посмотрел Гэндальфу в глаза. Долго оставались они в неподвижности, а Леголас, Менеланна и Гимли в молчании глядели на них. Арагорн, высокий и суровый, как скала, стоял, положив руку на меч, словно древний король, что ступил некогда из морских туманов на берег Средеземья, чтобы властвовать над меньшими человеческими племенами. Но стоявший перед ним, опираясь на посох, согбенный старец в белом обладал властью, пред которой блекла власть земных королей, и фигуру его окружал ореол света.

— Разве я ошибаюсь, Гэндальф? Ты доберёшься быстрее меня, куда ни пожелаешь, — стоит тебе только захотеть, — повторил Арагорн. — Но вот что я ещё скажу тебе: ты — наш проводник и наше знамя. У Чёрного Властелина есть Девятеро. У нас — один Белый Всадник, но он сильнее Девятерых. Он прошёл огонь и бездну. Девятеро не могут не страшиться его. Мы пойдём за ним всюду.

— Так и будет, — сказал Леголас. — Но сперва разреши моё недоумение и расскажи, что случилось с тобой в Мории! Неужели ты так ничего и не откроешь? Неужели нельзя уделить нам ещё минуту и объяснить, как же ты всё-таки спасся?

— Я уделил вам уже столько драгоценных минут, что, право, не знаю, — вздохнул Гэндальф. — Но будь у меня и год в запасе, я не стал бы рассказывать всего. В путь, друзья! — сказал, вставая, Гэндальф. — Время, отведённое для разговоров, истекло. Надо спешить.

Он снова накинул на плечи потрёпанный серый плащ и первым спустился по ступеням каменной лестницы. Остальные последовали за ним. Дальше путь их лежал вниз по склону, к берегу Энтвейи. Пока они не оказались на траве Рохана, за опушкой, никто не проронил ни слова.

— Не вернулись кони, — вздохнул Леголас. — Нелегко нам придётся!

— Нет! Пешком я не пойду. Время не терпит, — решительно сказал Гэндальф, выпрямился и свистнул, да так пронзительно, что остальные переглянулись, поражённые.

В ответ ветер донёс с равнины конское ржание. Все услышали приближающийся перестук копыт.

— Там не одна лошадь, — сказал Арагорн.

— Разумеется, не одна, одной нас всех не снести, — невозмутимо подтвердил Гэндальф.

— Смотрите! — молвил Леголас, всматриваясь в степь. — Вон скачет Хазуфэл, а за ним и мой друг Арот!

Ещё раз свистнул Гэндальф, и из-за холма показался прекрасный белый конь.

— Конь из породы Мэарос, — обратил внимание Леголас, с восхищением глядя на ослепительно белого коня. — Если мои глаза не обманывают, какое это колдовство.

— Серогрив. Вожак всех коней и друг, не раз меня спасавший, — проговорил Гэндальф, потрепав коня по гриве, а тот преданно посмотрел в глаза магу.

Менеланна с грустью вздохнула. Гэндальф посмотрел на неё и слегка улыбнулся.

— Позови, — произнёс он, подходя к ней. Менеланна непонимающе взглянула на него. — Давай.

Менеланна набрала в лёгкие воздуха и свистнула. С правой стороны послышалось громкое ржание, которое Менеланна ни с чем бы не спутала. Обернувшись, она увидела того, с кем и не мечтала больше встретиться. Огромный конь поднимался по склону крупной рысью. Бока его лоснились, грива развевалась на ветру. Завидев Менеланну, конь перешёл на шаг, громко заржал и, приблизившись, коснулся ноздрями её плеча. Менеланна погладила коня по щеке.

— Гвэйвэ. — Не веря своим глазам, Менеланна обняла своего старого друга. — Но как?

— Я встретил его у границ Лориэна, — пояснил Гэндальф. — Видимо, он шёл за тобой, пока вы не пустились в путь по реке, — улыбнулся он. — Такой преданности я никогда не видел.

Гвэйвэ уткнулся своим носом в щёку Менеланны и довольно фыркнул.

— Я скучала. — Она поцеловала коня и, проведя рукой по его шее в надежде, что это не сон, уселась верхом. — Далеко отсюда наш дом, друг мой! — сказала она. — Но ты не только быстр — ты ещё и мудр, и поэтому успел вовремя. Теперь мы поедем вместе, и в этом мире нас уже не разлучит ничто!

— Я начинаю догадываться, что случилось ночью, — сказал Леголас, легко вспрыгнув на спину Арода. — Если наших коней кто и спугнул, ржали они всё-таки от радости — встретили в поле своего вожака.

Посадив Гимли с собой, Гэндальф что-то шепнул Серогриву, и тот сразу перешёл на галоп. Вскоре они резко свернули, отыскали пологий спуск к реке, перешли её вброд — и помчались на юг, по ровной, безлесной, бескрайней равнине. Ветер колыхал неоглядное море серой травы. Дороги через степь не было, но они ни разу не замедлили шага и не остановились.

— Это кратчайший путь ко дворцу, который стоит у подножия Белых Гор, — объяснил Гэндальф. — В Восточном Эмнете, где пролегает главный северный тракт, земля гораздо твёрже, зато в этих краях Серогрив знает каждое болотце и каждую ложбинку и поведёт нас напрямик.

Много часов скакали они по степям и прибрежным лугам Энтвейи. Часто трава хлестала всадников по коленям, и не раз им чудилось, что лошади плывут по волнующемуся серо-зелёному морю. Иногда впереди блестело укрытое в траве озерцо, иногда путь преграждали целые заросли камышей, шумящих над предательской топью, но Серогрив хорошо знал дорогу, а три других коня следовали точно за ним.

Солнце постепенно клонилось к западу, и наконец в глаза всадникам сверкнуло алое пламя закатного диска, тонущего в море травы между двух далёких горных отрогов, облитых последними лучами зари. Казалось, горы расступились и разняли руки только для того, чтобы пропустить огненное светило. Из-за горизонта поднимался к небу столб дыма, обращая алый шар в кровь, будто, опускаясь за край земли, солнце задело степную траву и подожгло её.

— Вот она — Роханская Щель! — указал в ту сторону Гэндальф. — Взгляните на запад! За горами — Изенгард.

— Я вижу дым, — сказал Леголас. — Что бы это значило?

— Война, — бросил Гэндальф. — Скорее!

Солнце зашло, а друзья всё неслись вперёд. Кончились долгие сумерки, наступила ночь. Когда всадники наконец остановились и спешились, даже у Арагорна спина затекла и онемела. Гэндальф дал своим спутникам всего несколько часов на отдых. Гимли и Леголас заснули сразу же. Арагорн лежал без сна, распростёршись на земле лицом к небу. Гэндальф так и простоял всё это время, опершись на посох и вглядываясь в темноту, окутавшую горизонт, а Менеланна пристально рассматривала умиротворённое лицо Леголаса. Вокруг царила тишина, ничто не нарушало безмолвия. Степь словно вымерла. Когда Гэндальф поднял остальных, по ночному небу протянулись длинные облака, подгоняемые ночным ветром. В темноте, под холодными лучами луны, всадники помчались дальше — так же быстро, как и при свете дня.

Час уходил за часом, а кони всё мчались и мчались по степи. Гимли клевал носом, и один раз чуть было не упал, но Гэндальф вовремя успел подхватить его и растолкать. Арод и Хазуфэл, усталые, но гордые, не отставали от Серогрива и Гвэйвэ, лёгкой тенью мчавшихся впереди. Версты уносились прочь. Горбушка луны медленно опускалась в тучи, затянувшие западный горизонт.

Внезапно потянуло пронизывающим холодом. Тьма на востоке сменилась холодным серым рассветом, и наконец сверкнули алые лучи солнца. Встала прозрачная, светлая заря. В склонённых травах зашумел ветер, словно спеша наперерез всадникам. Внезапно Серогрив остановился как вкопанный и громко заржал. Гэндальф указал рукой вперёд.

— Смотрите! — воскликнул он, и его друзья подняли усталые глаза.

Впереди высились горы Юга — снежноверхие, изрезанные чёрными линиями ущелий. К предгорьям поднимались луга, длинными зелёными языками уходя вверх и пропадая в узких, мрачных теснинах, проложивших себе путь к самому сердцу гор, где утро ещё не заступило место ночи. Среди них открывалась широкая долина, которая вдавалась в горы, как морской залив. На дальнем конце её высилась огромная выветренная скала с острой вершиной, а у входа в долину, как часовой, стоял одинокий холм. У подножия холма вилась серебристая нить реки, а верхушек уже коснулись рассветные лучи. В глаза путникам блеснула золотая искра.

— Говори, Менеланна! — велел Гэндальф. — Скажи нам, что ты видишь?

Менеланна заслонила глаза от низких лучей рассветного солнца.

— С ледников катится вниз белый поток, — начала она. — Там, где он выбегает из сумрака долины, стоит зелёный холм. Холм обнесён мощной стеной, рвом и колючей изгородью. За изгородью видны крыши домов, а посередине, на зелёной поляне, высятся палаты, построенные, по-моему, не кем-нибудь, а людьми. Кажется, эти палаты крыты золотом. Блеск их виден издалека. Столбы у дверей тоже золотые. У порога стоят воины в блестящих кольчугах, но вокруг пусто, — должно быть, роханцы ещё спят.

— Город называется Эдорас, — сказал Гэндальф. — А золотые палаты зовутся Метузельд. В них живёт Теоден, сын Тенгела, король Рохана. Великий и доблестный правитель, чей разум стал добычей злых чар. Саруман поработил его волю. Мы прибыли сюда на рассвете. Вот он, Эдорас — дорога открыта! И всё же будьте осторожны! У границ Рохана идёт война, и Рохирримы не спят, что бы нам издалека ни казалось. Мой совет: не вынимайте оружия и не будьте слишком высокомерны. Иначе не стоять нам перед троном короля Теодена!

Утро, чистое и звонкое, ещё только разгоралось, и в вышине пели птицы, когда всадники подъехали к берегу реки. Поток спускался на равнину с холмов и, описав широкую петлю, перерезал дорогу, а потом бежал дальше, к востоку, чтобы там, вдали, соединиться с Энтвейей, лениво текущей в своих камышовых берегах. Всё вокруг зеленело. По влажным луговинам и травянистым берегам потока росли ивы. Здесь, в этой южной стране, кончики их ветвей уже по-весеннему малиновели. Через реку, судя по всему, переправлялись вброд — низкие берега испещрены были следами конских копыт. Всадники вступили в воду, переправились на другой берег и оказались на широкой наезженной дороге, поднимавшейся в гору.

Вблизи от подножия обнесённого стеной холма дорога вошла в тень высоких зелёных курганов. Западные склоны их были словно запорошены снегом. Трава цвела бесчисленными крошечными цветами, похожими на звёзды.

— Взгляните! — показал на цветы Гэндальф. — Какие ясные глаза у этой травы. Они зовутся «вечно помни» или симбэльминэ, как их именуют здешние люди. Цветы эти цветут круглый год, но встречаются только на могилах. Сейчас мы с вами едем вдоль курганов, где спят великие предки Теодена.

— Семь курганов слева и девять справа, — сосчитал Арагорн. — Много же поколений минуло в мире с тех пор, как были построены Золотые Палаты!

— Пятьсот раз успели облететь багряные листья в Чёрной Пуще, у меня дома, — молвил Леголас. — Но нам это не кажется таким уж большим сроком.

— По роханским меркам, первый король воцарился в Рохане очень и очень давно, — возразил Арагорн. — От времён, когда строили эти Палаты, остались только песни, а годы ушли и канули в туманы прошлого. Теперь жители этого края называют его своей родиной и землёй отцов, а язык их так изменился, что, пожалуй, они уже не поняли бы своих северных сородичей. — И он негромко запел на языке, которого ни эльфы, ни гном не знали, но музыка незнакомых слов заставила их прислушаться внимательнее.

Безмолвные курганы остались позади. Извилистая дорога вела дальше, вверх, по зелёным холмам, к мощному обветренному валу и воротам Эдораса. У ворот сидело множество людей, облачённых в блестящие кольчуги. Завидев пришельцев, они вскочили и скрестили свои копья, преграждая им путь.

— Стойте, чужеземцы, ибо мы не знаем вас! — крикнули они на своём языке и потребовали от непрошеных гостей, чтобы те назвали свои имена и открыли, зачем пожаловали в Эдорас.

В глазах стражников читалось скорее удивление, чем радушие, а на Гэндальфа они смотрели и вовсе неприязненно.

— Я хорошо понимаю ваш язык, — ответил им по-рохански Гэндальф. — Но мало кто из чужеземцев владеет роханским наречием. Почему вы не говорите на Общем Языке, если хотите, чтобы вам ответили?

— Так повелел король Теоден. Чужеземцам, не говорящим по-рохански, возбраняется переступать этот порог, — отвечал один из часовых. — В дни войны мы не принимаем у себя никого, кроме единоплеменников и гондорцев из Мундбурга. Кто вы такие, и почему никто не остановил вас по дороге? Почему вы так странно одеты? И почему ваши кони похожи на роханских? Мы давно стоим на страже и заметили вас издалека. Никогда ещё здесь не видели таких всадников! А твой конь? Если ты не заколдовал мои глаза, то я скажу, что он из породы меарасов! Уж не волшебник ли ты? А может, шпион Сарумана? Или все вы — только призраки, созданные им? Отвечайте и не медлите!

— Мы не призраки, — сказал Арагорн. — И глаза не обманывают тебя. Это действительно ваши кони, и ты знал это ещё до того, как задал вопрос. Разве конокрады приводят коней обратно в стойло? Перед тобой Хазуфэл и Арод, скакуны, которых одолжил нам два дня назад Эомер. Мы обещали привести их назад и привели. Разве Эомер ещё не вернулся и не предупредил вас?

В глазах часового мелькнуло беспокойство.

— Об Эомере я не могу сказать ничего, — запнувшись, проговорил он. — Но если вы говорите правду, то, без сомнения, Теоден слышал о вас. Может, ваше прибытие и не будет для него неожиданностью. Два дня назад под вечер сюда наведался Грима Гнилоуст и объявил нам волю короля: отныне вход в Эдорас чужеземцам заказан.

— Грима? — переспросил Гэндальф, испытующе глядя на стражника. — Ни слова больше о нём! Я приехал не к нему, а к Теодену. Моё дело не терпит отсрочки. — Глаза Гэндальфа сверкнули из-под густых бровей, и он пристально поглядел в лицо роханцу.

Тёмные створки ворот распахнулись, и гости один за другим переступили порог. От ворот начиналась широкая улица, вымощенная тёсаным камнем. То полого петляя, то поднимаясь круто вверх короткими лестничными переходами из добротного камня, взбиралась она на холм, минуя деревянные дома с тёмными дверными проемами. Вдоль дороги журчал в каменном русле прозрачный искрящийся ручей.

— На кладбище и то веселее, — подметил Гимли.

Наконец показалась вершина. Там, на зелёном лугу, возвышалась обширная насыпь, у основания которой из каменной лошадиной головы бил источник. Вода хлестала в большую каменную чашу, а оттуда — в желоб, проложенный обок дороги. К насыпи вели каменные ступени, высокие и широкие. По обеим сторонам последней ступени стояли вырубленные из камня скамьи, на которых восседали стражники с обнажёнными мечами на коленях. Золотые волосы воинов были заплетены в косы, зелёные щиты горели на солнце, доходившие до колен стальные латы сверкали.

Оставив коней у каменной лестницы, друзья поднялись ко входу во дворец, оказавшись на небольшой террасе, с которой открывался вид на весь город, долину и заснеженные горы. Перед ними распахнулись тяжёлые двери, ведущие во дворец, и им навстречу вышли воины Рохана в железных латах. Это не могло не насторожить путников. Определённо, здесь их не ждали и были не рады, как и сказал Гэндальф.

— Я не могу допустить вас к Теодену с оружием, Гэндальф Серый, — произнёс один из стражников без шлема и с рыжеватыми волосами и бородой. — Приказ Гримы Гнилоуста.

Гэндальф удивился, но всё равно кивнул друзьям, приказывая сдать оружие.

Леголас и Менеланна сняли колчаны со стрелами, луки и отдали клинки.

— Стереги их получше! — произнесла Менеланна. — Это оружие из Золотого Леса: оно досталось мне от Владычицы Лотлориэна.

Глаза стражника расширились от изумления. Поспешно нагнувшись, он положил оружие эльфов под стеной и сразу же отступил, будто боясь обжечься.

— Никто к ним не прикоснётся, — заверил он.

Оставшись без оружия, Менеланна ощутила себя ужасно уязвимой. Даже уверенность в себе пропала. Ко всему прочему, воины кидали на неё очень странные взгляды, видимо, удивляясь присутствию женщины. Какзалось, что недоверие их только усилилось. Гимли и Арагорн тоже поспешили сдать своё оружие.

— Ну что ж, — смягчился Гимли. — Не оставлять же оружие Звёздочки в одиночестве. С таким соседом и моему топорику не зазорно будет постоять у стеночки. — И он поставил своего любимца рядом с луком Менеланны. — Ну что ж, мы выполнили требование. Веди нас к своему хозяину. — Стражник помедлил.

— Ваш посох, — обратился к Гэндальфу воин.

— Что за чепуха! — отмахнулся Гэндальф. — Одно дело — благоразумие, другое — неучтивость! Я стар. Если мне запретят опираться на посох, я, пожалуй, сяду у порога и подожду, пока Теоден сам не соизволит выйти ко мне.

— Каждому из нас чего-нибудь да жаль отдать в чужие руки. — Менеланна рассмеялась. — Но послушай, — она обратилась к стражнику, — неужели ты хочешь лишить старца его единственной опоры? Пропусти же нас, наконец.

Стражники отодвинули тяжёлые засовы, толкнули двери, и створки, скрипя на огромных петлях, медленно открылись. Гости вступили на порог. Жарким и сумрачным показался им дворец после свежего ветра, обдувавшего вершину холма. В длинной, широкой зале, уходящей в темноту, царили тень и сумрак — лишь из узких окон, из-под самого потолка, падали яркие лучи солнца. Потолок покоился на мощных столбах. К отверстию в крыше от пола поднимались тонкие струйки дыма, сквозь них виднелось бледно-голубое небо. Когда глаза привыкли к сумраку, стало видно, что пол выложен цветными камнями, а под ногами ветвятся руны и переплетаются непонятные узоры. Богато украшенные резьбой колонны тускло поблескивали золотом и пестрели еле угадываемыми красками. Стены скрывались за огромными коврами, на которых вытканы были изображения древних героев и их подвигов. Некоторые потемнели от времени, некоторые скрывала тень, и только на одну из фигур падал яркий солнечный свет. Это был молодой всадник на белом коне. Всадник трубил в огромный рог, его светлые волосы развевались по ветру. Конь поднял голову, раздувая алые ноздри в предвкушении битвы. У копыт скакуна бурлили зелёные волны и белая пена.

Менеланна заметила, что вдоль зала двигались на уровне них какие-то мужчины в тёмных одеждах и с разбойничьими лицами. От этого ей стало жутко. Она ощутила себя зверьком, загнанным в ловушку. Успокаивало только то, что рядом были Гэндальф, Арагорн, Леголас и Гимли.

— Неучтиво встречают нынче гостей во дворце твоём, король Теоден, — произнёс Гэндальф.

Пятеро друзей миновали открытый очаг посередине залы и остановились. В дальнем конце, напротив дверей, виднелось возвышение, к которому вели три ступени, а на возвышении стоял большой позолоченный трон. На троне восседал сгорбленный старец, от дряхлости казавшийся чуть ли не гномом. Из-под тонкого золотого обруча на плечи короля ниспадали седые волосы. Глаза из-под клочковатых бровей смотрели тускло и блекло, словно Теоден был слеп. Никакой жизни не было в его движениях и слабых покачиваниях укутанного в меховую шубу тела. Советник короля имел такой же странный, нечеловеческий вид. У него были чёрные сальные волосы, бледное зеленоватое лицо и злые, вселяющие ужас, глаза.

— С чего мне быть учтивым с тобой, Гэндальф Горевестник, — проскрипел король безжизненным голосом.

— Справедливый вопрос, господин, — прошипел Грима, неожиданно направляясь им навстречу. — Лихо носит за собой этот бродячий колдун, куда бы ни отправился. «Лацпел» нарекаю тебя — вестник зла, вестник горя.

— Молчи! — властно оборвал его Гэндальф, — держи свой гнилой язык за зубами! Я не для того прошёл огонь и мрак, чтобы слушать поганые речи жалкого червя.

Гэндальф выставил вперёд посох, и Грима отступил. Менеланна хорошо видела, как глаза Гримы наполнились страхом и яростью, когда он заметил посох в руках Гэндальфа. Смелости, с которой он поднялся к ним навстречу, в нём заметно поубавилось.

— Посох… — проговорил он, отступая назад. — Я же велел вам забрать у колдуна посох!

Далее всё случилось очень быстро. Те самые люди, преследовавшие их процессию по залу, неожиданно бросились на них. Менеланна, сосредоточенная целиком на Гриме, не успела вовремя среагировать и почувствовала, как сзади её обхватывают за талию, пытаясь остановить. Менеланна быстро вывернулась из захвата, и вырубила нападавшего в два удара: ногой в пах, и тут же боковым с левой руки в открывшуюся челюсть.

Заметив ещё одного нападавшего, она слегка втянула голову в плечи, сгорбилась, и опустила взгляд, делая вид, что боится его. Но, во-первых, голову всегда следует держать пониже. А во-вторых, любой человек перед ударом переступает, слегка смещает корпус. Вот за ногами противника она сейчас и следила, ждала, чтобы ударить навстречу. Уклонившись от удара, она резко ударила мужчину в солнечное сплетение. Тот упал на колени, откашливаясь, в этот момент Гимли ударил его кулаком по голове, и противник повалился на пол.

— Внимай мне! — громко приказал Гэндальф. Все отвлеклись от драки, подходя ближе к волшебнику. — Я разрушаю все чары.

— У тебя ведь нет власти, Гэндальф Серый, — хрипло засмеялся старик.

Однако в следующую секунду серый пыльный балахон был скинут на пол, а Гэндальф предстал перед всеми в белоснежном одеянии. Взмах посоха придавил старика к трону, не давая тому пошевелиться. Послышался раскат грома. Солнце в боковых окнах померкло, зала погрузилась в кромешную тьму. Огонь в очаге начал быстро гаснуть, наконец от него остались только мрачные угли. Всё ушло в темноту, кроме фигуры Гэндальфа, высокой и белой. За ней багровел подёрнувшийся пеплом очаг.

— Я изгоню тебя, Саруман, как яд изгоняют из раны. — Свет разливался от мага, и все замерли, вскинув головы и безмолвно наблюдая за происходящим.

Внезапно в зал ворвалась красивая девушка в белом платье. Она было бросилась к старику на троне, однако Арагорн схватил её за руку, не давая вырваться. Что-то тихо шепнув ей, он вновь взглянул на мага. Менеланна внимательно посмотрела на девушку. Хрупкой казалась ей эта дочь королей, стройная и высокая, в белом платье, схваченном серебряным поясом, и в то же время сильной и твёрдой духом, твёрже стали, как и подобает наследнице древнего державного рода воинов.

— Изыйду я — умрёт Теоден! — хрипло рассмеялся король, но новый взмах посохом вновь прижал его к трону.

— Ты не убил меня и не убьёшь его, — произнёс Гэндальф, сильнее вдавливая того в кресло.

— Рохан мой! — прохрипел Теоден.

— Изыди, — холодно произнёс Гэндальф.

Король что-то прохрипел и рванулся было к Гэндальфу, однако точный удар посоха по лбу вышиб Сарумана из короля. Теоден покачнулся, медленно падая вниз, однако девушка, вырвавшаяся из рук Арагорна, успела вовремя подхватить короля, с мольбой глядя в быстро теряющие муть глаза. Мрак спал с его разума. Король стал меняться на глазах. Он помолодел, превращаясь из немощного старика в сильного мужчину. Он поймал радостную улыбку девушки и коснулся грубой ладонью её щеки.

— Я узнаю твоё лицо… — проговорил он, всматриваясь в неё. — Эовин. — Девушка кивнула, радостно улыбаясь. — Теоден оглядел залу и остановил живой взгляд на волшебнике в белом. — Гэндальф? — удивлённо спросил он.

— Вдохни полной грудью, мой друг, — улыбнулся Митрандир.

— Чёрным сном спал мой разум.— Теоден смотрел на свои руки, словно впервые видя их.

— Твоя рука быстрее нальётся былой силой, если возьмётся за свой меч. — Гэндальф улыбнулся, глядя на старого друга.

Теоден поднялся на ноги, обводя взглядом присутствующих. Ему поднесли меч, и он сильной рукой освободил его из ножен. Сталь заскрипела. Её явно давно не чистили. Король с удивлением рассматривал клинок, что-то вспоминая. Потом, глубоко вздохнув, он взглянул на Гнилоуста. Властный взмах руки, и двое стражников вынули Гриму из-под ноги Гимли и, подхватив подмышки, выкинули в раскрытые двери.

Все вышли вслед за ними на каменную террасу перед дворцом. Воины с силой бросили Гриму с лестницы, и он кубарем покатился со ступенек. Менеланна с каким-то ожесточением наблюдала эту сцену. Жалкий вид был у этого существа, которое она затруднялась даже назвать человеком.

— Я всего лишь верно служил тебе, господин, — произнёс Грима, с отчаянием глядя на короля, который, пошатываясь, шёл на него с явным желанием убить.

— Твоими заботами мне бы давно ползать на четвереньках, как зверю, — произнёс он, спускаясь по лестнице.

— Не отсылай меня прочь, — взмолился Гнилоуст, отползая назад.

Теоден вскинул меч, дабы убить мужчину.

— Нет, государь! — Арагорн перехвалил руки с занесённым мечом. — Не надо. Отпусти. — Король удивлённо посмотрел на Арагорна. — Довольно крови, пролитой его стараниями.

Арагорн протянул Гнилоусту руку. Однако тот, презрительно взглянув на Эстеля, лишь плюнул и побежал в сторону стелившихся у конца лестницы людей, расталкивая их.

— Да здравствует король Теоден! — громко произнёс один из стражников.

Все люди преклонили колени, с восхищением и радостью глядя на вернувшегося короля Рохана.

— Где Теодред, где мой сын? — неожиданно произнёс король, поворачиваясь к Эовин.

Она объяснила дяде, что случилось с его единственным сыном, после чего король молча ушёл во дворец. Никто не проронил ни слова. На заходе солнца состоялись похороны. Тело молодого и красивого воина снесли к кургану, где его и захоронили недалеко от останков его предков. Множество людей пришло проводить в последний путь молодого принца. Мужчины стояли с потухшими лицами, а женщины горько плакали. Менеланна никогда не забудет, как пела Эовин. Все её чувства — утрата, скорбь, горечь слились в этой песне. Звуки голоса Эовин проникали во все уголки её сердца, вызывая рыдания, которые Менеланна с трудом сдерживала.

После похорон Менеланна стояла на крыльце дворца, вглядываясь вдаль. С высокой вершины холма, на котором располагался дворец, взору открывались зелёные роханские степи, начинавшиеся сразу за рекой и уходившие в серую даль. Ветер подгонял косые занавеси далёких дождей. На западе ещё клубились грозовые тучи, прорезанные молниями, но ветер уже сменился на северный, и буря, пришедшая с востока, постепенно уходила на юг, к морю. Внезапно в землю, проткнув облака, вонзился луч заходящего солнца. Нити дождя засверкали серебром, а река вдали заблистала, как хрустальная лента. Переведя взгляд чуть влево, Менеланна заметила чёрного коня, на спине которого ехало двое детей. Сообщив об этом стражнику, сидевшему у дверей дворца, она снова взглянула в сторону холма и, увидев падающего с лошади ребёнка, взобралась на Гвэйвэ и помчалась к детям. Вернувшись с ними во дворец, Менеланна усадила их за стол. Дети выглядели уставшими, измотанными и голодными. Эовин принесла им еду, и они вместе с Менеланной сели рядом с ними.

Теоден сидел на троне, прикрыв рукой усталое лицо. Гэндальф, чей нетерпеливый вид в этот момент был чрезвычайно сходен с видом хитрого заговорщика, желающего побыстрей приступить к делу, сидел рядом с королём. Вокруг царила полнейшая тишина.

— Ну же, поешь. — Менеланна улыбнулась девочке и подвинула ей миску с едой.

— Ты эльф? — спросила она, ковыряясь в тарелке.

— Да, — ответила Менеланна, убирая мешающиеся грязные волосы с лица ребёнка.

— Ух ты! — улыбнулась малышка, рассматривая её.

Менланна и Эовин расспрашивали детей о произошедшем. Арагорн ел, как и Гимли, Леголас стоял у колонны.

— Их застали врасплох, безоружными, — произнесла Эовин, услышав рассказ двух маленьких детей, которые выжили и смогли сбежать. — Теперь дикари шествуют по западным землям, сметая всё на своём пути. Рубят, режут и жгут.

— Это лишь малая часть уготованных Саруманом бедствий, — сказал Гэндальф, глядя на короля. — Грядут большие напасти, ибо его подгоняет страх перед Сауроном. Выведи против него войско. Защити от него своих детей и женщин. Прими бой.

Теоден лишь задумчиво посмотрел на детей.

— Две тысячи твоих лучших воинов идут на север, — добавил Арагорн. — Эомер верен тебе. Его отряд вернётся и будет сражаться за своего короля.

— Они уже отошли отсюда на триста лиг, — возразил Теоден. — Эомер не поможет нам. Я понимаю, что вам от меня нужно, но я не хочу умножать жертвы среди своего народа, — произнёс он и, поднявшись с трона, направился в центр залы. — Я не развяжу эту войну.

— Хочешь ты или нет, но война уже развязана, — произнёс Арагорн, покуривая трубку.

— Насколько я помню, Теоден, не Арагорн был королём Рохана, — довольно холодно сказал Теоден, бросив на него суровый взгляд.

Менеланна поднялась из-за стола, подошла к друзьям и внимательно посмотрела на Теодена.

— Так что же решит король? — поинтересовался Гэндальф, подходя к Теодену.

— Мы оставим Эдорас. — Теоден повернулся к Гэндальфу. — Здесь у нас нет шансов защититься. Мы отправимся в Хельмову Падь, в крепость, не раз спасавшую роханцев. Возможно, это не то, что ты ждал от меня, Гэндальф, но я действую во благо своего народа.

— Что ж, — вздохнул Гэндальф, определённо недовольный его ответом. — Пусть будет так.

Теоден отдал приказ о сборе в Хельмову Падь. В городе поднялась сильная суета. Улицы были переполнены народом. Люди собирали вещи, укладывали в большие корзины провизию, снаряжали лошадей.

— Хельмова Падь! — бурчал Гэндальф, стремительно спускаясь вниз по склону. — Они бегут в горы, когда им должно принять бой! Кто защитит их, если не их король!

— Принимая решение, он желает народу блага. Хельмова Падь не раз спасала их народ, — произнёс Арагорн, и они с Гэндальфом вошли в конюшню.

Менеланна, Леголас и Гимли остались снаружи. Они смотрели на роханцев, собирающих второпях свои самые ценные вещи и провизию. В этот момент мимо них пронёсся Гэндальф на своем коне. Менеланна с удивлением смотрела ему вслед, не веря в то, что он уезжает. Леголас и Гимли тоже были поражены.

— Куда он? — спросила Менеланна подошедшего к ним Арагорна.

— Он вернётся через четыре дня, — ответил Арагорн, беря седло в руки.

— А как же мы? — поинтересовался Гимли.

— А мы едем в Хельмову Падь, — проговорил Арагорн. — Отныне защита Рохана и на наших плечах тоже. Мы должны им помочь.

Менеланна обратила внимание на то, что Леголас остался недоволен этим решением. Он лишь хмуро посмотрел в сторону, где исчез Гэндальф, и направился к своему коню. Менеланна услышала недовольное ржание Гвэйвэ и заметила одного из стражников, взявшего коня за поводья. Гвэйвэ был рассержен и очень взбешён. Он громко топал передней ногой, мышцы его были напряжены, а уши были заложены назад и плотно прижаты к черепу. Глаза Гвэйвэ были насторожены, открыты, направлены на стражника, вызвавшего агрессию. Менеланна заметила, как ноздри коня расширились, вокруг них образовались морщинки, а рот был приоткрыт. Менеланна подоспела в тот момент, когда Гвэйве готов был встать на дыбы и ударить стражника копытом.

— Тише, мальчик, — произнесла она, подбегая к коню.

Она забрала у стражника поводья и погладила успокоившегося коня по шее.

— Я просто хотел отвести его в стойло, — заговорил стражник, отходя от шока. — А он будто взбесился. Я пытался успокоить его, госпожа, но он совершенно не слушался. — Мужчина был полностью растерян.

— Он будет слушаться только её, — сказал Леголас, подходя к ним. — Вам с ним не совладать.

Стражник с удивлением посмотрел на Менеланну, а затем, поклонившись, ушёл прочь.

— Не могу поверить, что он прошёл такой путь вслед за тобой. — Леголас слегка улыбнулся и стал подходить к Менеланне, но Гвэйве перегородил ему путь, недовольно фыркнув.

— Ты ему определённо не нравишься. — Менеланна рассмеялась.

Леголас выгнул бровь, внимательно глядя на Менеланну. Она потупилась, почувствовав себя неловко под его пристальным взглядом. Уткнувшись в шею Гвэйвэ, будто пытаясь скрыться, она изредка поднимала взгляд на Леголаса, а потом резко опускала обратно. Ей казалось, что чем дольше они будут смотреть друг на друга, тем больше он сможет прочитать в её взгляде.

— Звёздочка, — послышался голос Гимли, чему Менеланна была несказанно рада. — О, и ты здесь, Леголас? — Гимли переводил взгляд с одного эльфа на другого, а затем, увидев мольбу о помощи в глазах Менеланны, забрал Леголаса под предлогом помощи Арагорну.

— Что же мне делать, Гвэйвэ? — Менеланна вздохнула и уткнулась лбом в шею коня.

Через несколько минут пропели трубы. Кони заржали и встали на дыбы. Наконец король поднял руку, и народ Рохона, словно степной шквал, стал держать путь в Хельмову Падь.

Когда всадники выехали из Эдораса, солнце уже клонилось к западу и светило им прямо в глаза, заливая убегающие вдаль роханские степи расплавленным золотом. Вдоль подножия Белых Гор тянулась утоптанная дорога. По ней-то и повёл Теоден своих людей, то в гору, то под уклон, то вброд через быстрые горные ручьи. Далеко справа тянулась цепь Туманных Гор. Войско мчалось вперёд во весь опор, ибо времени оставалось мало.

Над степью сомкнулась ночь. Наконец Король дал приказ остановиться. Прошло пять часов с тех пор, как они выступили, и за спиной осталось немало лиг, но впереди лежала ещё добрая половина пути. Роханцы расположились широким кругом под звёздами в бледном свете растущей луны. Костров решили не жечь — ожидать можно было всего. Вокруг лагеря выставили кольцо конной стражи, в степь послали разведчиков. Но тягучие ночные часы прошли спокойно.

На рассвете протрубили рога. Не минуло и часа, как Роханцы снова тронулись в путь. Небо оставалось чистым, но воздух налился тяжестью. Для этой поры года было что-то уж чересчур жарко. Восходящее солнце тускло просвечивало сквозь дымку, а у горизонта клубилась тьма, казалось, с востока надвигается буря. Вдали, на северо-западе от Туманных Гор, из Чародеевой Долины расползалась по степи волна мглы. Теоден повернулся к Менеланне и Арагорну, ехавшим бок о бок.

— Мне нужны эльфийские глаза, — произнёс он. — Взгляни-ка туда, Менеланна! Ты за лигу отличишь воробья от зяблика. Что творится у стен Изенгарда?

— До Изенгарда ещё много вёрст, — ответила Менеланна, приставляя ладонь ко лбу и вглядываясь вдаль. — На окрестных склонах залегла плотная мгла. В ней что-то движется, но что — непонятно. — Она прищурилась. — Странная мгла! Это не туман и не облако. Это скорее похоже на густую тень, но каково её происхождение — не знаю. Такое чувство, что её кто-то или что-то наводит. Можно подумать, что долину окружил сумрак бескрайнего леса. Но тень не стоит на месте, а медленно ползёт вниз по склонам, вдоль реки.

— А по пятам за нами гонится мордорская буря, — сказал Арагорн. — Ночь будет тёмная.

Менеланна пришпорила коня, решив не слушать и не участвовать в разговорах Арагорна и Теодена. Она проехала немного вперёд и остановилась рядом с Эовин, которая вела под уздцы гнедую лошадь, любезно уступив её уставшему идти пешком Гимли.

— Это правда, гномьих женщин редко кто видел, просто они так похожи голосом и внешностью, что их часто принимают за гномов-мужчин, — повествовал с важным видом Гимли.

— Из-за бороды, — уточнил Арагорн повернувшейся к нему Эовин.

— Это породило ошибочное поверье, — продолжал важно Гимли, — что у гномов нет женщин, и гномы просто рождаются из отверстия в земле, что, конечно же, глупости.

Лошадь неожиданно понесла Гимли вперёд, и Эовин не смогла её удержать. Гном неуклюже слетел на землю, и Эовин помчалась к нему.

— Всё в порядке, без паники, — спокойно проговорил Гимли, пытаясь встать на ноги. Его тщетные попытки подняться лишь ещё сильнее веселили Роханцев. — Я специально, гномы так спешиваются. — Он нашёл отговорку, которая не уменьшила у всех приподнятого настроения.

Менеланна засмеялась. Эовин принялась оттряхивать Гимли от травы, зацепившейся за его одежду. Менеланна снова сравнялась с Арагорном, и они засмеялись, глядя на неуклюжего Гимли.

— Давно я не видел улыбки моей племянницы, — произнёс Теоден, нагоняя Арагорна и Менеланну. — Она была ещё девочкой, когда её отца принесли мёртвым, зарубленного орками. Она видела, как её мать умерла от горя, а сама осталась одна в растущем страхе присматривать за своим королём, обречённая прислуживать старику, которому следовало любить её как отцу.

Улыбка сошла с лица Менеланны. Она внимательно посмотрела на всё ещё пытающуюся поднять Гимли Эовин и заметила её нежный взгляд, направленный на Арагорна. Менеланна вздохнула и перевела взгляд, встречаясь с взглядом Леголаса. Он стоял на одном из камней впереди всей процессии и смотрел на неё. Леголас выглядел расслабленным, а глаза его лучились радостью. Почему-то именно сейчас хотелось махнуть на всё рукой, сесть позади него в седло и скакать куда глаза глядят. Лишь вдвоём. А потом, после долгих странствий, вернуться домой.

Через несколько часов было решено устроить привал около небольшого озерца, чтобы люди смогли немного передохнуть, в особенности женщины и дети, не привыкшие к таким длинным походам. Воины разожгли костры, дабы женщины могли приготовить ужин. Эовин вызвалась им помогать и вскоре усердно трудилась над одним из котелков, готовя мясную похлёбку.

Менеланна спрыгнула с Гвэйвэ и встала на высокий уступ, чтобы осмотреть территорию. Она оглядела поляну и вдруг почему-то вспомнила о Ривенделле. О доме, который она покинула, о сестре, братьях и об отце. Всё это время она мечтала вырваться на свободу и увидеть, что же происходит за горами, что окружали долину. Этот необъятный мир, который она так стремилась увидеть, обернулся для всех кошмаром. Они были словно беглецами, скрывавшимися от Ока Саурона и его приспешников. В голове стали крутиться разные мысли: вернётся ли она домой? Выживет ли в очередной битве? Это был лишь вопрос времени, и ответы на эти вопросы никто дать не мог.

— Ты слишком задумчивая, — произнёс Леголас, подходя к Менеланне.

Менеланна повернулась в его сторону, и сердце её замерло при виде голубых глаз, которые смотрели ей будто бы в душу. Менеланна не знала, как давно это началось, но была уверена, что чувствует нечто большее, чем просто симпатию и уважение к Леголасу. Она никому не решалась говорить об этом, лишний раз даже себе боялась упомянуть. Поймав на себе задумчивый взгляд Леголаса, она улыбнулась ему. Пусть он и равнодушен к ней — это его право, но её-то сердце учащённо билось при одном взгляде на него. И билось не от ненависти, оно билось от радости, что он рядом.

Эовин за время похода стала близка с Менеланной, иногда спрашивала про их отношения с Леголасом, но Менеланна тактично отходила от этой темы, ссылаясь на то, что у эльфов не всё так же, как у людей. На этот ответ Эовин только понимающе кивала.

— Менеланна. — Она дёрнулась от прикосновения руки Леголаса к её щеке. — Что-то случилось?

— Нет, — резко ответила она и, найдя взглядом Араорна, указала на него. — Пойду к Арагорну и Гимли.

Менеланна присела на камень рядом с Арагорном, который точил свой меч. Рядом сидел Гимли и, напевая себе под нос, поджаривал кусочки солонины на костре. Покачав головой и усмехнувшись поведению довольного гнома, она скользнула взглядом по женщинам, что, сидя у костров, укачивали своих малышей, и нескольким ребятам постарше, затеявшим игру в пятнашки.

Через некоторое время Менеланна услышала приглушённые голоса воинов, которые раздражённо обсуждали, как худо готовит Эовин. Оглянувшись, она увидела, как Эовин разносит стражам миски с похлёбкой и, как только девушка отворачивалась, те тут же, не пробуя, выливали содержимое в огонь. Менеланна фыркнула от такого грубого поведения воинов. Гимли, заметив направляющуюся к ним Эовин, поспешил ретироваться, но не успел.

— Гимли… — Эовин протянула ему котелок, предлагая поесть.

— Нет, я не могу, — замахал руками Гимли, а потом принюхался. — Правда, не могу.

Эовин с грустью смотрела на удаляющегося Гимли, что-то бормочущего себе под нос, но вскоре взгляд её посветлел, когда она заметила Менеланну и Арагорна.

— Я потушила мясо. — Лёгкой походкой Эовин подошла к ним. — Здесь немного, но оно горячее. — Она показала котелок, в котором Менеланна смогла узреть не очень умело потушенные кусочки мяса, плавающие в непонятной мутной жиже.

В глазах её проскользнула надежда, и Менеланна с Арагорном просто не смогли ей отказать. Наложив в плошки свою стряпню, Эовин протянула их Арагорну и Менеланне.

— Спасибо. — Арагорн двумя руками забрал миску и, зачерпнув ложкой мясо, попробовал его на вкус.

Менеланна внимательно наблюдала за Арагорном, который старался не кривиться, проглатывая первую ложку похлёбки. Менеланна с сочувствием смотрела, с каким трудом он заставил себя проглотить похлёбку, и надеялась, что её минует такая участь, но Эовин с надеждой взглянула на неё. Менеланна под заинтересованным взглядам Эовин вынуждена была зачерпнуть варева и отправить его в рот. С вымученной улыбкой она поблагодарила Эовин. Недавно злясь от выходок воинов, выливавших в костры похлёбку, Менеланне теперь хотелось сделать так же.

— Мой дядя сказал странную вещь, будто вы воевали вместе с Тенгелем, моим дедом. — Уже уходя, Эовин вновь повернулась к ним и чуть с поличным не поймала Арагорна и Менеланну, пока те выливали всё содержимое чашки с похлёбкой. — Но, должно быть, он ошибся.

— У короля Теодена хорошая память, — с улыбкой произнёс Арагорн. — Тогда ещё он был ребёнком.

— Значит, вам должно быть, по крайней мере, шестьдесят. — Польщённый преуменьшением своего возраста, Арагорн лишь улыбнулся. — Семьдесят? Но вам же не может быть восемьдесят!

— Восемьдесят семь, — ответил Арагорн.

— Точнее, восемьдесят восемь, — уточнила Менеланна. — Исполнилось совсем недавно.

— Значит, вы один из дунедайнов. — Арагорн лишь слегка кивнул. — Потомок нуменорцев, благословлённый на долгую жизнь. Говорили, от вашего народа остались лишь легенды.

— Нас немного осталось, северное королевство давно уничтожено, — с грустью произнёс Арагорн, рассматривая землю под ногами.

— Простите, — с сожалением сказала Эовин. — Пожалуйста, ешьте. — Она указала на миски в руках Менеланны и Арагорна. Под её пристальным взглядом двое друзей принялись снова есть непонятное варево.

Менеланна с Эовин беседовали до тех пор, пока на тёмно-синем небосводе не зажигались первые звёзды. Ветер гулял в зелёных травах, низко пригибая их к земле. Воздух наполнился ароматным дымом из-за обилия зажжённых костров. Пожелав спокойной ночи новой подруге, которая уже во всю зевала от усталости, Менеланна присела около курящего трубку Арагорна.

— Леголас, ты в следующий раз как увидишь милую кулинарную кудесницу в лице Эовин, так предупреди, — произнёс Гимли, подходя вместе с Леголасом к Арагорну и Менеланне. — Чтобы эти двое хоть убежать успели. — Он протянул флягу с водой закашлявшейся от воспоминаний о кулинарном шедевре Менеланне.

— Совсем всё плохо? — спросил Леголас, с сочувствием глядя на неё.

— Если бы я не знала, что она племянница Тэодена, подумала бы, что задалась целью всех перетравить, — простонала Менеланна, жадно припадая к фляге гнома. — Думается мне, что это был бы первый раз за все три эпохи, когда эльф умер от простого тушёного мяса, а не в бою. — Все четверо дружно засмеялись, чуть не разбудив спящих рядом женщин и детей.

Через некоторое время даже разговоры воинов в лагере стали стихать. Все ложились спать, ведь завтра предстоял трудный переход. Вскоре заснули и Арагорн с Гимли. Менеланна, прижавшись к дереву, тоже начинала дремать, мечтая о спокойном времени и прогулках по лесу Имладриса, но тут кто-то потряс её за плечо. Недовольно разомкнув тяжёлые веки, она увидела перед собой Леголаса.

— Пойдём. — Леголас потянул её за руку, и она вынуждена была, поднявшись, последовать за ним.

В темноте, освещаемой лишь отсветами затухающих костров, они бесшумно миновали выставленных дозорных и вышли за пределы лагеря.

— Чего ты хочешь? — тихо спросила Менеланна, не понимая, что взбрело в голову Леголасу.

— Нам нужно поговорить, — ответил он, опускаясь в высокую траву, когда они отошли на достаточное расстояние от стражи.

— О чём? — испугавшись, спросила Менеланна, глядя на него сверху вниз.

Молча потянув за руку, Леголас, легко преодолевая сопротивление, усадил её на землю.

— Посмотри на небо. — Леголас поднял голову вверх. — Что ты видишь?

— Звёзды, — прошептала Менеланна, с удовольствием взирая на небесные огоньки. — Множество звёзд.

— Я вспомнил, как в Ривенделле ты позвала меня на ночную прогулку. — Он улыбнулся и взглянул на Менеланну, внимательно разглядывающую небосвод.

— Это когда ты проиграл мне в честном поединке? — поинтересовалась она с лёгкой издёвкой в голосе.

— Смею напомнить, что счёт был три-три. — Леголас рассмеялся, а потом, поднявшись, протянул руку Менеланне. Она удивлённо посмотрела на него. — Хочешь, покажу, что я нашёл? — загадочно спросил он.

Менеланна кивнула и вложила свою ладонь в его. От прикосновения сердце её на секунду замерло. Вздохнув, она хотела выдернуть свою руку, но Леголас крепче сжал её и, улыбнувшись одними уголками губ, повёл Менеланну к небольшому камню.

— Я и подумать не мог, что в такой засохшей траве могут расти цветы. — Он указал на несколько голубых цветков. — Ты в последнее время какая-то поникшая. Мне показалось, что это должно немного тебя отвлечь. — Леголас присел рядом с Менеланной и пальцем убрал грязь с её щеки.

— Леголас, я… — Она перехватила его руку, сжимая её в своей. — Спасибо, — осеклась Менеланна, понимая, что только что чуть не испортила всё. — Правда, спасибо. — Она поднялась на ноги и направилась в сторону лагеря. — И спокойной ночи, — произнесла она, повернувшись к Леголасу, а потом скрылась в ночи.

На следующий день их путь продолжился. Менеланна шла рядом с Эовин и Арагорном, ведущими своих лошадей за поводья. Всю дорогу она думала о ночной прогулке. Благодаря Леголасу у неё немного отлегло от сердца, которое и так слишком тревожилось и тосковало. Радость от вчерашней ночи, проведённой в компании Леголаса, перекрывала безотчётная нервозность, заставлявшая Менеланну то и дело осматриваться и вглядываться вдаль. Гвэйвэ, шедший рядом, почувствовал отстранённость Менеланны и толкнул её носом в спину. Менеланна, не ожидая такой грубости от собственного коня, чудом не упала.

— Ах ты. — Она посмотрела на довольного Гвэйвэ. — Весело тебе? — Конь радостно заржал.

— Никогда не видела такого коня. — Эовин посмотрела на Менеланну, а затем на Арагорна.

— Я тоже никогда не думала, что встречу коня такой породы, — произнесла Менеланна. — И уж тем более не представляла, что он выберет и признает меня. — Гвэйвэ довольно зафыркал.

— Ты так говоришь, будто это не ты выбирала себе коня. — Эовин удивилась.

— Ты права, — сказала Менеланна. — Я бы не смогла его выбрать, если бы он мне не разрешил. — Она погладила Гвэйвэ, а глаза у Эовин от удивления округлились ещё больше. Было видно, что она не совсем понимает. — Эта порода коней могла встретиться только в эльфийском королевстве Гондолин в Первую Эпоху, — пояснила она. — Эти кони были дикими существами и отличались своим норовом. Никому не под силу было их приручить, если они сами того не желали. Никому не подчиняясь и не слушаясь, они жили сами по себе. После падения Гондолина никто из ныне живущих эльфов не видел больше этих коней, пока я не встретила маленького раненого жеребёнка. — Менеланна снова погладила Гвэйвэ по шее, а он прочертил губами по её щеке.

— То есть, они сами выбирали себе хозяина? — поинтересовалась Эовин.

— Не хозяина, — поправила её Менеланна. — Друга. Того, с кем они будут до самой смерти. Они понимают каждое слово и не подпускают к себе никого, кроме тех, кого признали. Ходят легенды, что конь этой породы умирает в тот момент, как умирает тот, с кем он связан. — Она посмотрела вдаль, слегка прищурившись. — Но это, скорее всего, просто легенда.

Мимо них вперёд проскакали два стражника. Проводив их взглядом, Менеланна слегка напряглась. Она отпустила узду Гвэйвэ и успела дойти до Леголаса прежде, чем он взошёл на один из холмов. Леголас выглядел сосредоточенным и серьёзным. На его лице появилась слабая улыбка, когда он увидел приближающуюся Менеланну.

— У меня плохое предчувствие, — бросила она Леголасу. — Пойду, проверю там. — Она указала на соседний холм.

— Осторожнее, — с тревогой в голосе произнёс Леголас, удержав Менеланну за руку.

Она мягко улыбнулась и, кивнув в ответ, направилась на соседний холм. Не успев дойти до холма, Менеланна услышала странные звуки и ужасающий крик начальника стражи, который буквально недавно проехал мимо неё вместе с дружинником, разведывая дорогу.

Менелана побежала вперёд, чтобы посмотреть, что произошло. Она столкнулась по пути с Арагорном, и они оба ринулись в сторону оглушительного визга.

— Лазутчик! — сплюнул Леголас, пнув добитого орка.

Арагорн развернулся к путникам. Надо было предупредить остальных об опасности. Менеланна понимала, какую панику посеет эта новость в рядах жителей, которые были измотаны длинной дорогой, но другого варианта не было. Кивнув Арагорну, она побежала вперёд в сторону Леголаса. Надо было выиграть хотя бы немного времени для безопасного отступления женщин и детей.

Она встала рядом с Леголасом, и её глаза округлились от увиденного. Несколько десятков варгов, на которых сидели орки, неслись к ним через расстилающуюся впереди долину. В воздухе в эту же секунду начало вонять гнилью и затхлостью. Менеланна крепче сжала лук в руке и громко свистнула, призывая Гвэйвэ. Натянув стрелу, она выстрелила, попав точно в голову варга. Леголас, завидев Гимли на своём коне, ловко вскочил в седло перед гномом. Менеланна выстрелила ещё раз и, услышав позади себя ржание Гвэйвэ, запрыгнула на него, галопом помчавшись на стремительно несущихся ей навстречу варгов.

Приблизившись к противникам, Менеланна убрала лук и достала клинки. В ближнем бою они были более эффективны. Она заметила, как один из противников стремительно нёсся на неё. Менеланна резко развернув Гвэйвэ, варг в прыжке пролетел мимо, а она смогла перерезать орку горло.

Начался жестокий бой. Всюду летали стрелы и копья, слышались крики, звуки ударов мечей, злобное рычание орков и варгов. В очередной раз, убив варга, Менеланна увидела Гимли, оказавшегося на земле и придавленного мёртвым варгом.

Менеланна сразу же поскакала к нему на помощь. Увидев, что она делает, на неё направил своего варга один из орков. Она попыталась увернуться, но всё равно попала под его когти. Её спину пронзила невыносимая боль: варг сумел глубоко оцарапать Менеланну мощными когтями. Поравнявшись с ним, Менеланна спрыгнула с коня, пронзая клинками мохнатую шею злобного животного. Свалившийся с него орк кинулся на Менеланну, размахивая мечом, который своим загнутым концом напоминал кочергу. Из-за сильной боли от полученного ранения Менеланна кое-как отбила несколько ударов и упала на землю. Приближаясь к ней, орк замахнулся, но свалился на землю от сильного удара Гвэйвэ копытами по голове. Конь снова встал на дыбы, приземляясь двумя ногами на череп валяющегося орка, тем самым размозжив ему голову.

Битва подходила к концу. Менеланна оглядела долину. Трава была устлана телами окровавленных лошадей, еле шевелящихся воинов, глухо рычащих раненых варгов и орков. Оставшиеся ещё в живых враги начали покидать поле боя. Пытаясь абстрагироваться от одолевающей её боли, Менеланна снова оглядела долину. Воины подходили к своим раненым соратникам, усаживали их на землю, исследуя раны. Гимли добивал ещё шевелящихся орков и варгов. Поле явно опустело, да и суматоха, которая царила здесь ещё минуту назад, бесследно пропала.

— Арагорн! — услышала Менеланна крик Леголаса.

— Арагорн! — вторил ему Гимли.

Позабыв про боль, Менеланна побежала к друзьям.

— Элессар! — Менеланна испуганно окликнула Арагорна.

Плохое предчувствие закрадывалось ей в душу. Менеланна оглядела всё поле эльфийским взором в надежде найти хоть какой-то признак присутствия Арагорна. Но всё тщетно. Они поднялись к краю обрыва. Слышно было, как далёкая бурная река билась о каменные своды. Но в этот раз пение вод пугало, а не даровало успокоение. Леголас сел на корточки, внимательно рассматривая след волочения на земле. Менеланна снова огляделась. Хриплый и довольный смех за спиной привлёк их внимание. Это был раненый орк, пребывавший на пороге смерти.

— Скажи, что с ним стало, и твоя смерть станет лёгкой, — приставляя лезвие секиры к горлу орка, сурово выговорил Гимли.

— Он мёртв, — произнёс орк. — Немного полетал со скалы.

— Ты лжёшь! — Леголас вцепился в орка и посмотрел в его глаза безумным и яростным взглядом.

— С тобой бы долго развлекались прежде, чем убить, эльфийка. — Орк повернул голову к Менеланне, а его смех стал лишь омерзительнее.

Его слова пришлись не по нраву Леголасу и Гимли, которые норовили убить эту тварь медленно и мучительно. Менеланна же старалась не верить в то, что Арагорн мёртв. Она в очередной раз с надеждой оглядела место битвы. Ничего. Никаких следов Арагорна. Справившись с эмоциями, она повернулась к друзьям. Она заметила, как Леголас что-то с интересом разглядывал на своей ладони, после чего продемонстрировал ей подвеску, некогда принадлежавшую Арагорну, а ещё раньше — Арвен.

Все её надежды рухнули. Менеланне уже самой хотелось броситься со скалы следом за Арагорном. Она ринулась к краю обрыва. Внизу, как Менеланна ранее заметила, бушевала водная стихия. Она смертоносной силой обрушивалась на камни. Никто бы не смог выжить, к тому же здесь было слишком высоко. Стеклянный взгляд серых глаз был устремлён куда-то прямо перед собой, но Менеланна не видела ничего, кроме серой дымки, которая словно окутала её глаза. «Он мёртв! Мёртв! Мёртв! Мёртв!» — бесконечно продолжал говорить голос в её голове.

— Менеланна! — тревожно воскликнул Леголас, подбегая к ней. — Твоя спина.

Только после упоминания о ране Менеланне снова почувствовала неприятную боль. Но эту боль можно было терпеть, а вот боль от потери друга и практически брата терпеть было невыносимо.

— Звёздочка, как же так? — взволнованно поинтересовался Гимли. — Надо срочно что-то делать. — Он указал на кровоточащую рану.

— Немного трав, эльфийская медицина, и через пару часов рана затянется, — успокоила она Гимли. — Но только эта рана не так важна, — с грустью произнесла Менеланна.

Она снова просмотрела на бушующий поток реки внизу. Глаза больно защипало, и слёзы полились обильным потоком. Печально вздохнув, Гимли оперся на секиру и потупил взгляд. Менеланна постаралась склониться ещё ниже, в надежде рассмотреть Арагорна сквозь толщу воды. Ещё пара сантиметров, и Менеланна соскользнула бы вниз, но чьи-то руки, схватив её, оттащили от края обрыва, не дав сделать этого. Присмотревшись, она поняла, что это Леголас. Лицо эльфа было напряжено, глаза темны от боли и сострадания. Он развернул её и обнял, стараясь не касаться места, где у Менеланна была рана. Она крепче обхватила Леголаса за талию, утыкаясь лицом в его грудь, чтобы никто кроме него не мог услышать её всхлипывания.

— Посадите раненых на коней, — услышала Менеланна голос Теодена. — Волки Изенгарда ещё вернутся. Оставьте мёртвых.

Эта фраза вернула её в реальность. Она с ненавистью в глазах посмотрела на короля, будто он предал её самым подлым способом. Леголас тоже был недоволен таким приказом Теодена. Он смерил короля суровым взглядом и ещё крепче сжал в объятиях Менеланну, ощутив, как она напряглась от этих слов.

— Идём. — Теоден положил руку на плечо Леголасу и с сожалением посмотрел на испепеляющую его взглядом Менеланну.

Менеланна зло фыркнула и, вырвавшись из рук Леголаса, направилась в сторону Гвэйвэ.

— Я понимаю, что вы чувствуете из-за потери друга, — произнёс Теоден, отчего Гимли с Леголасом сердито взглянули на него. — Но подумай о ней. — Он указал Леголасу на Менеланну, у которой из-за раны с трудом получалось забраться на коня. — Ей надо обработать рану. — Теоден похлопал Леголаса по плечу и направился к своему коню.

— Ты поедешь с ней. — Гимли толкнул Леголаса в сторону Менеланны. — Ей нужна помощь. А зная Звёздочку, она вряд ли её попросит. — Он подмигнул Леголасу и направился в сторону роханцев.

Леголас проводил Гимли взглядом и, улыбнувшись уголками губ, направился к Менеланне. Подойдя к ней сзади, он аккуратно поднял её за талию, помогая сесть на коня. Щёки Менеланны покраснели, она удивлённо посмотрела на Леголаса, и, опустив взгляд от смущения, прошептала тихое «спасибо». Гвэйвэ лишь недовольно фыркнул.

— Не возражаешь, если я поеду с ней? — Леголас обошёл коня и посмотрел ему в глаза.

— Со мной всё в порядке, — возразила Менеланна, но Леголас даже не взглянул на неё.

— Я понимаю, что не очень нравлюсь тебе, но ей нужна помощь. — Леголас указал на Менеланну, которая была явно недовольна такой опекой.

Гвэйвэ с минуту молчал, пристально глядя в глаза Леголаса, будто пытаясь найти в них какой-то подвох или угрозу, а потом закивал в знак согласия и ткнулся мордой в плечо Леголаса, проявив тем самым доверие. Леголас обошёл коня, проводя рукой от шеи до туловища и, запрыгнув на него позади Менеланны, аккуратно прикоснулся к её спине.

— Кровоточить перестала, — почти шёпотом произнёс он.

— Не обязательно было ехать со мной, — язвительно заявила Менеланна.

— Тебе нужна помощь и отдых. — Леголас взял Гвэйвэ за поводья и направил в сторону уходящих роханцев.

Менеланна лишь пожала плечами, смирившись с положением, и облокотилась на Леголаса. Ощущая исходящее от него тепло, чувствуя, как ровно вздымается его грудь, она слегка улыбнулась своим мыслям и провалилась в сон. До прибытия в Хельмову Падь Менеланна решила всё же послушаться Леголаса и отдохнуть.

Прижимаясь к груди Леголаса, Менеланна то забывалась, оглушённая страшной потерей, то, вновь открыв глаза, осматривалась. Они ехали по холмам, поросшим местами молодыми деревцами и вереском. Стоявшее высоко солнце озаряло пригорки своими щедрыми лучами. Спустя какое-то время измученная и опустошённая Менеланна полностью провалилась в сон.

— Менеланна, — спокойно шепнул Леголас, едва касаясь губами её уха.

Она открыла глаза и, повернув голову, встретилась с печальным взглядом Леголаса.

— Мы почти приехали, — тихо сообщил он.

Менеланна кивнула и перевела опустошённый взгляд вперёд. Гвэйвэ скакал лёгкой рысцой, и вскоре она увидела, как впереди, в десятке вёрст, на противоположном конце Западной Долины в горы зелёным заливом вдавался луг, постепенно сужавшийся к ущелью. Местные обитатели называли это ущелье Хельмова Падь. Ущелье уходило наверх, в тень Тригирна, постепенно становясь всё уже, пока с обеих сторон не сдвигались, загораживая солнце, могучие башни утёсов, где в каменных складках скал гнездилось вороньё. У входа, возле Хельмских Ворот, в долину вдавался скалистый утёс, который соединяла с правым отрогом Туманных Гор каменная перемычка. На утёсе высилась башня, окружённая могучими крепостными стенами. С противоположным отрогом крепость соединяла стена, построенная в древности и загораживавшая вход в Хельмову Падь. Под ней пролегала каменная труба, через которую тёк в долину Хельмский ручей. Он разрезал пологий зелёный язык луговины надвое и бежал к Хельмовой Пади, а оттуда — вниз, к холмам Западной Долины.

Роханцы ещё не успели доскакать до входа в Хельмову Падь, когда до их ушей донеслись какие-то крики и звуки рога — разведчики, высланные в степь, подняли тревогу.

— Благословенный миг! — воскликнул один из разведчиков, встречая отряд у врат. — Мы уже и не надеялись вас дождаться! Поспешите: женщины, дети и старики прибыли около двух часов назад с госпожой Эовин.

— У нас наберётся около тысячи пеших воинов, способных держать оружие, — сообщил Гамлинг, пожилой командир отряда, подъезжая к Теодену на лошади. — Но у большинства, как и у меня, за плечами слишком много зим. А у других, наоборот, слишком мало.

Они быстро пересекли плато, а затем узкой цепочкой по насыпной плотине добрались до скалы, откуда по наклонной дороге поднялись к Башне. Когда они въехали в открывшиеся врата, то увидели многих из тех женщин, которых сопровождали сюда. Ребятишки, не чуя беды, весело шумели и играли в догонялки. Менеланна видела, как один из воинов помог спешиться кряхтящему Гимли. Похоже, конь радовался этому не меньше, чем его ездок.

Легко спрыгнув с Гвэйвэ, Леголас бережно снял Менеланну с коня. В этот миг с радостным криком выбежала Эйовин. Увидев печальное лицо Менеланны, дева побледнела. Она с нескрываемой грустью осмотрела помельчавшие ряды воинов. Менеланне не нужно было гадать, чтобы понять, кого именно она хочет отыскать. Девушка неуверенно подошла к своему дяде.

— Так мало, вас вернулось так мало, — с подступающими к глазам слезами произнесла Эовин.

Менеланне захотелось подойти к ней и крепко обнять, сказать, что всё будет хорошо, но врать не хотелось. Она ещё не знала, чего ждать от грядущей ночи. Эта ночь может стать последней для всех. Менеланна заметила, как Гимли приблизился к Эовин. Его короткое «госпожа» дало ей понять, что молчать он не намерен. Менеланна нерешительно встала позади гнома, Леголас присоединился к ним, но не для того, чтобы успокоить несчастную деву, а лишь хотел убедиться, что Менеланна прямо здесь не упадёт в обморок.

— Где Арагорн? — Эовин заискивающе осмотрела всех и остановила взгляд на Менеланне. — Где он? — уже напрямую обращаясь к ней, вновь задала вопрос рохиримка.

— Он храбро сражался, — произнёс Гимли, понимая, что Менеланна не сможет ответить на этот вопрос. — Он пал.

Нескрываемая боль плескалась во взгляде Эовин.

Опустошённым взглядом Менеланна осмотрела всех людей. Уставшие от долгой дороги старики и радостно бегающие дети, не понимающие всей опасности, которая нависла над ними. Женщины, которые понимали, что их мужья в эту ночь возможно больше не вернутся. «Не жалей умерших, Менеланна. Жалей живых. Ведь умершие находятся в лучшем мире», — вспомнила Менеланна слова отца. Глубоко вздохнув, она приняла решение, что смерть Арагорна не должна быть напрасной, и надо сделать всё возможное, чтобы победить.

— Менеланна, — произнёс Леголас, касаясь её плеча. — Нам с Гимли нужно осмотреться в крепости, ты пойдёшь с нами?

— Нет, — качнула она головой, склоняя голову под пытливым взглядом эльфа. — Я останусь с Эовин.

— Хорошо. — Леголас тяжело вздохнул. — Только, — он заправил выбившуюся прядь волос ей за ухо, — обработай, пожалуйста, рану. — От смущения Менеланна потупила взгляд и, поджав губы, кивнула.

Леголас слегка улыбнулся и направился в крепость вместе с Гимли. Менеланна чувствовала, как Леголас, уходя в сторону Горнбурга, то и дело оглядывался на неё. Подняв голову, она поймала его встревоженный взгляд и попыталась улыбнуться.

Первым делом Эовин повела Менеланну промыть полученные раны. Одна женщина, увидев окровавленную спину Менеланны, протянула Эовин ковш с водой. Та вежливо её поблагодарила, взяла один из пустых медных тазов и поставила его на лавочку.

— Позвольте вашу одежду, госпожа, — обратилась к Менеланне пожилая женщина. — Я не так искусна в пошиве, как эльфы, но обещаю быстро зашить вашу тунику, чтобы это было прочно и незаметно, пока вы обрабатываете раны.

Менеланна сняла с себя тунику и отдала женщине, поблагодарив её за помощь. Эовин попросила Менеланну повернуться спиной и принялась осторожно промывать раны водой из ковша, которая красными разводами стекала в таз. Потом Эовин попросила у кого-то полотенце и промокнула кожу вокруг ран. Менеланна достала из узелка на своём поясе небольшой флакончик с прозрачной жидкостью и попросила Эовин капнуть немного этой жидкости на каждую царапину. Та скептически посмотрела на Менеланну, но спорить не стала. Она капнула немного жидкости, и на её глазах раны начали затягиваться, а боль у Менеланны потихоньку исчезала, сопровождаемая лёгким покалыванием. На месте открытых царапин образовались коросты.

— Впервые вижу эльфийскую медицину, — с восхищением произнесла Эовин, отдавая флакончик Менеланне.

— Этот отвар может моментально затянуть полученные раны, если только они не смертельны. Но шрамы остаются, — сказала Менеланна, надевая принесённую тунику. — Спасибо, — поблагодарила она пожилую женщину.

Потом они пошли на кухни, чтобы узнать, успеют ли приготовить еду для такого количества людей из Эдораса. Время тянулось бесконечно медленно. День был в разгаре, работы в крепости много, как и людей. Они все перепуганы, и Менеланне с Эовин не хватит слов, чтобы хоть как-то их успокоить. Остается лишь помогать им обустроиться и найти хоть какой-то укромный уголок.

— Передай, пожалуйста, вон ту корзинку, — произнесла Эовин, указывая Менеланне на предмет, стоявший чуть поодаль.

— Конечно, Эовин. Держи. — Менеланна подала ей покрывало и корзинку, накрытую полосатым полотенцем.

Пока Эовин передавала покрывала старикам, Менеланна осмотрелась и заметила знакомую фигуру, которую уже не надеялась увидеть. Арагорн направлялся в крепость, но резко остановился, чуть не врезавшись в Леголаса. Не веря своим глазам, она застыл в изумлении. Сердце вырывалось из груди и колотилось как сумасшедшее, глаза блестели от подступающих слёз, а улыбка застыла на губах.

— Ты припозднился, — произнёс Леголас. — Ужасно выглядишь. — Он осмотрел друга с ног до головы, а затем протянул руку и отдал кулон.

— Благодарю. — Арагорн с признательностью посмотрел на Леголаса.

Не теряя ни минуты, Менеланна оставила Эовин и на ватных ногах поспешила в сторону входа. Шаг, второй, третий… Ноги почему-то стали терять свою силу. «Это сон? Всё происходит на яву?» Она похлопала себя по щекам. «Вроде всё нормально, я не сплю», — подумала она про себя. На глаза проступали слёзы радости, слёзы счастья, которые невозможно было контролировать. Сломя голову Менеланна бежала навстречу к Арагорну. Люди оборачивались и смотрели с удивлением. Подбежав к нему, она резко остановилась, всё ещё не веря своим глазам. Внутри Менеланны закипала кровь, колени дрожали. Они ещё минуту просто смотрели друг на друга и молчали.

— Элессар! — шёпотом произнесла Менеланна, боясь, что от громкого звука Арагорн просто растворится.

— Прости меня. Я заставил тебя сильно поволноваться.

Со слезами счастья на глазах она кинулась ему на шею, крепко обнимая. Арагорн прижал её к себе, поглаживая по спине, давая понять, что он не просто её выдумка. Что они снова рядом, как раньше, как в те детские времена. Менеланна не могла поверить… Не хотела его отпускать ни на минуту, ни на долю секунды. Вот он! Целый и невредимый! Он живой! Он настоящий! Эмоции переполняли её, а душу грела вновь загоревшаяся надежда.

— Ты вернулся! — Слеза скатилась у неё по щеке от счастья.

— Да, я вернулся. Но у меня не очень хорошие новости. — Арагорн поцеловал Менеланну в лоб и направился к Теодену.

Переглянувшись, Леголас и Менеланна поспешили за ним. Входя в крепость, Менеланна заметила наблюдавшую за ними опечаленную Эовин. «Если выживу, обязательно с ней поговорю», — решила она для себя.

* * *

— Несметная рать, значит. — Теоден задумчиво расхаживал по комнате из угла в угол, потом приостановился, устремляя задумчивый взгляд в стену.

— Все, кто были в Изенгарде, — добавил Арагорн.

— Сколько их?

— Десять тысяч, не меньше, — ответил Арагорн, и Менеланна округлила глаза от ужаса.

Теоден посмотрел на него слегка расширенными от ужаса глазами, словно не верил и в то же время боялся, что это правда.

— Десять тысяч? — уточнил он.

— Эта армия создана с одной целью — уничтожить людей под корень, — сказал Арагорн, многозначительно глядя на Теодена. — Они будут здесь к ночи.

Последние слова Арагорна эхом отозвались в голове Менеланны. «К ночи десять тысяч беспощадных и кровожадных орков прибудут в крепость, где скрывается одна тысяча человек, большая часть из которых — это старики, женщины и дети».

Только теперь Менеланна начинала осознавать, что опасность стремительно движется на них. Без чьей-либо поддержки Рохану не по силам сдержать войско Изенгарда. Все погибнут, изрубленные орками.

Теоден направился к дверям, нервно потирая рукоятку своего меча, висящего на поясе.

— Пусть приходят, — смело заявил он. — Нам некуда бежать. Остаётся только сражаться. — Он остановился у дверей и обернулся ко всем. Его глаза горели решимостью, но на лице читались обречённость и смятение. — Идёмте, — произнёс он. — Нужно отдать приказания и посмотреть, как можно укрепить ворота и расположить воинов. К ночи Рохан будет готов ответить на вызов Сарумана!

Леголас с сомнением посмотрел на Менеланну.

— Нас слишком мало, — тихо проговорил он.

Услышав его слова, Арагорн не посчитал нужным ответить на них, он сам прекрасно понимал, что количество воинов Рохана плачевно по сравнению с десятитысячной армией орков. Это понимала и Менеланна, и Гимли. Но, похоже, все здесь решили стоять не на жизнь, а на смерть.

— Гамлинг, — крикнул Теоден. — Собери всех мужчин и юношей. Пусть готовятся к битве этой ночью.

Гамлинг поклонился и вышел. Страх перед грядущей битвой тяжким грузом лёг на сердце Менеланны. Теперь все их прошлые битвы казались ей ничтожно мелочными перед той, что предстояла грядущей ночью. Люди по-прежнему пытались сопротивляться натиску Сарумана, но тут даже дураку понятно, что люди, которые никогда не держали в руках оружие, не выстоят против армии, которую готовили к войне и растили специально для того, чтобы истребить людской род.

Они спустились к воротам и вышли на мост, ведущий к крепости. Несколько стражников набивали на ворота толстые деревянные доски. Высокие горы открылись взору. Солнце сияло, но его лучи не доходили до крепости, оставляя её в тени. Глядя на открывающиеся за рекой просторы, освещённые солнечными лучами, Менеланна ощутила какое-то жуткое желание вырваться из этого мрака, пропитанного страхом, горем и безнадёжностью находящихся здесь людей.

— Мы прикроем ворота и мост со стены, — объяснил Теоден, оглядывая большие дубовые двери. — Ни одна армия не пробивалась через эти стены и не прорывалась в Хорнбург.

Последние его слова звучали словно утешение для самого себя и для всех. Что ж, сейчас было главным не терять надежду и веру в собственные силы.

— Это не сборище безмозглых орков! — подал голос Гимли, до этого всё время молчавший. — Это Урук-Хаи. У них крепкие латы и прочные щиты.

— Я прошёл много войн, господин гном. И я знаю, как защитить свою крепость.

Гимли притих, решив не издавать больше не звука. Менеланна похлопала друга по плечу и направилась вслед за Теоденом и Арагорном. Они поднялись на стену, откуда хорошо была видна равнина перед крепостью.

— Если обстрелять стрелами приближающихся орков, то есть шанс убить хотя бы пятьсот до их подхода к стенам крепости, — сказала она Леголасу.

Он невесело рассмеялся ей в ответ.

— Что такое пятьсот орков из десяти тысяч? — тихо проговорил он. — Лишь двадцатая часть. Да и хороших лучников среди роханских воинов не так много.

— Они налетят на эти стены как коса на камень, — продолжал рассуждать Теоден. — Орды Сарумана опустошат наши земли и сожгут дома, но нам не привыкать. Мы вырастим новый урожай и восстановим жилища. Эти стены… выдержат любую осаду.

— Они идут не для того, чтобы сжигать урожаи или деревни! — возразил Арагорн, слегка повысив голос. — Они идут истреблять людей, до последнего ребёнка!

Король резко схватил его за рукав.

— Что ты хочешь от меня? — раздражённо спросил он. — Взгляни на воинов. Их храбрость висит на волоске. Если нам уготован конец, пусть они встретят смерть так, чтобы об этом слагали легенды.

— Отправьте всадников, государь, — попросил Арагорн. — Позовите подмогу!

— И кто явится? — поинтересовался с сомнением Теоден. — Эльфы? Гномы? Нам не везёт с друзьями так, как тебе. Прежние союзы отжили.

— Гондор отзовётся, — уверенно заявил Арагорн.

— Гондор?! — возмущённо вскричал Теоден. — Где был Гондор, когда Вестфолл пал? Где был Гондор, когда враги начали окружать нас? Где был Гон… — Теоден резко замолчал. — Нет, мой друг Арагорн. Мы одни.

Теоден бросил на Арагорна сокрушённый взгляд, развернулся и направился к замку. Арагорн с минуту смотрел ему вслед, а потом повернулся к друзьям.

— Что ж, — произнёс он с глубоким вздохом, — будем готовиться к бою.

Началась суета. Женщин и детей уводили в пещеры, воины прощались с родными, точились мечи, гремели кольчуги. Менеланна помогала переносить провизию в пещеры. Кругом стояли рыдания, беспокойные разговоры и крики детей. Не было ни одной женщины, чей сын или муж не пошёл бы на войну. Воины забирали мальчиков, способных хотя бы держать оружие, обрекая их на неминуемую гибель. Дети тревожно смотрели, не понимая ещё грозившей беды, но интуитивно чувствуя её. Сердце Менеланны сжималось при каждом взгляде на женщин и детей. Их лица стали ещё темней, надежда стала угасать в их заплаканных глазах, усиливая чувство безысходности и ужаса перед приближающейся смертью.

— Заставлять мальчишек сражаться — это неправильно, — прошептала Менеланна, взглянув на подошедшего Леголаса и стискивая руки в кулаки. — Это обязанность старших. Дожили, подставляем детские тела под удар Урук-Хаев. Да никогда в жизни такое не было допустимо. — Она посмотрела на Арагорна. — Тебе надо отдохнуть. От полуживого тебя не будет толку.

— Господин! — Послышался голос Эовин. — Арагорн! — Она сквозь толпу пробиралась к Арагорну. — Меня посылают в пещеры вместе с женщинами.

— Это почётное поручение, — произнёс Арагорн.

— Присматривать за детьми, готовить пищу и ночлег, пока мужчины не вернутся — какая в этом слава? — раздражённо проговорила Эовин, глядя Арагорну в глаза.

— Госпожа. — Арагорн взял её за плечи и посмотрел в глаза. — Может настать время для доблести без славы. На кого ещё ваш народ может надеяться в решающий момент?

— Позвольте мне остаться с вами, — умоляюще прошептала Эовин.

— Не в моей власти отдать такой приказ, — коротко отозвался Арагорн и, развернувшись, стал уходить.

— Но вы не приказываете другим остаться, — возразила Эовин, и Арагорн вновь посмотрел на неё. — Они сражаются рядом с вами, потому что не могут без вас, — продолжала гнуть свою линию Эовин. — Я люблю вас. — Менеланна напряглась от этих слов. Ей было жалко Эовин, но с другой стороны, кто она такая, чтобы указывать людям, кого и как им любить. Арагорн с сожалением потупил взгляд. — Простите, — прошептала Эовин, осознавая сказанное, и направилась вслед за остальными женщинами в пещеры.

Менеланна подошла к Арагорну и дотронулась до его плеча. Он слегка улыбнулся, кивнул ей и пошёл прочь.

— Ты должна пойти с ними, — произнёс Леголас, глядя на Менеланну.

— Что? — Она удивлённо посмотрела на него. — Я останусь и буду сражаться.

— Ты не можешь здесь остаться. — Он практически вплотную подошёл к Менеланне. В его глазах она видела беспокойство, но она не могла просто взять и спрятаться со всеми. Не сейчас, когда не хватало воинов. — Я переживаю за тебя. Ты могла погибнуть ещё при встрече с варгами. — Он закрыл глаза, вспоминая рану на спине Менеланны.

— Но не погибла, — возразила Менеланна.

— А что, если погибнешь этой ночью? Я не смогу… — Леголас запнулся, глубоко вздохнул и снова посмотрел на неё. — Мы не сможем пережить этого.

— То же самое я могу сказать о вас. — Менеланна с вызовом взглянула в голубые глаза Леголаса. — Я не смогу спокойно сидеть в пещерах, зная, что вас могут убить. Понимая, что я могла бы помочь, но просто отсиживалась в укрытии. — Она взяла его за руку. — Я буду сражаться, хочешь ты того или нет.

Отпустив его руку, Менеланна направилась в оружейную. Спустившись по каменным ступеням, она оказалась в сыром полуподвальном помещении. Тут было множество высоких деревянных подставок с мечами, копьями, щитами и кольчугами, на широких столах лежали топоры, ножи, луки и стрелы.

Через пару часов стражники вызвали всех и начали раздавать мечи. Менеланна взяла один и посмотрела на него: тупой и не заточенный. Она отдала меч воину и направилась к Леголасу, Арагорну и Гимли.

— Кузнецы, конюхи, фермеры, но нет воинов, — покачал головой Арагорн, глядя на переполненный зал крестьян.

— А ещё — дети, — добавила она со вздохом.

— Они прожили слишком много зим, — заметил печально Гимли.

— Или мало. Взгляните на них, — сказал Леголас. — Им страшно, это видно по глазам. — Разговоры и шум утихли. Все уставились на эльфа. — И не зря. Три сотни против десяти тысяч.

— Здесь у них больше надежды защитить себя, чем в Эдорасе, — ответил ему удивлённый Арагорн.

— Они не смогут победить в этой битве, — упрямо произнёс Леголас. — Они все погибнут.

— Значит, я погибну с ними! — крикнул Арагорн, выходя из себя.

Он произнёс это так громко, что стоявшие вокруг будущие воины вздрогнули. Похоже, сейчас Менеланна стала свидетелем редчайшего явления. Никогда она ещё не видела ссоры между Арагорном и Леголасом. Вот результаты того мрака, который повис над крепостью. Страх проникает и в их сердца, злу становится легче одолеть и разъединить их.

Арагорн и Леголас с секунду смотрели друг другу в глаза, словно встретившиеся на поле боя враги. Затем Арагорн угрюмо развернулся и покинул оружейную. Леголас, лицо которого уже приняло виноватое выражение, хотел его догнать, но Гимли остановил его. Леголас поднял на Менеланну свои голубые глаза, в которых как будто угасло прежнее сияние и улетучилось прежнее тепло. Встретившись, с серыми стальными глазами Менеланны, он виновато опустил голову.

Менеланна оставила зал и поднялась на самую высокую каменную башню, где располагалась небольшая смотровая площадка, и где, на её радость, никого не было. Ей было видно людей, суетящихся внизу, и расстилающуюся равнину перед крепостью. Небо стягивали серые тучи, намереваясь скрыть сиявшее ещё с утра солнце. Сейчас, в такой напряжённый момент, больше всего ей хотелось петь. Она закрыла глаза, вспоминая подходящую песню, что когда-то слышала в Ривенделле от знакомого воина. Она вспомнила мелодию, и слова песни словно сами полились из её уст.

Тебя постель под крышей ждёт,

В камине там горит огонь,

Тепло и сухо. Время спать,

Но не успели мы устать.

Зовёт нас путь, узнать манит,

Что мы увидим лишь одни.

Трава и древо, лист и цветок —

Всё это ждёт, всё это ждёт.

Под небом дом наш у реки —

Всё позади, всё позади.

Тут — неизвестность впереди,

Дверь в тайну и изгиб пути.

И пусть оставим их сейчас —

Вернёмся завтра в сей же час,

Найдём секрет, пройдём тропой

Вперёд — под солнцем и луной.

Менеланна открыла глаза и, постояв так какое-то время, вздохнула и снова направилась в оружейную.

Только зайдя внутрь, она увидела Леголаса, передающего меч Арагорну. Слегка улыбнувшись их примирению, Менеланна стала помогать старикам и детям надевать обмундирование.

* * *

— Мы верили в тебя всегда, и ты не подводил нас, — проговорил Леголас. — Прости, я напрасно отчаялся.

— Нечего здесь прощать, Леголас. — Арагорн покачал головой и с улыбкой на лице положил руку на плечо другу. — Ты уже сказал ей? — Он кивнул в сторону Менеланны.

— Я не понимаю. — Попытался уйти от этого разговора Леголас.

— Друг, послушай. — Арагорн резко остановил Леголаса рукой. — Какими бы бессмертными вы ни были, даже сегодняшняя ночь может стать последней для кого-то из нас. Вся наша жизнь пропитана опасностями, Леголас. Вы с Менеланной, как и обычные люди, можете поймать лихую стрелу, утонуть, разбиться или пасть от меча врага. Если бы вы были обычными придворными эльфами, которые и носа за территорию королевства не высовывают, то вполне могли бы рассчитывать на светлое будущее. Но мы сейчас здесь, рискуем жизнями точно так же, как и все остальные. — Он развёл руками, пытаясь донести до Леголаса простую истину. — Кстати, ты так и не ответил на вопрос. Что для эльфа любовь? — Арагорн выжидающе посмотрел на друга.

— Это значит полностью отдаваться своим чувствам и своему избраннику. В какой-то степени бросать на ветер свою собственную жизнь. Отчаянно и искренне вручать возлюбленному не только своё сердце, но и душу, и разум, — ответил на пронзительный взгляд Арагорна Леголас. Его голос звучал уверенно, он бросил взгляд на Менеланну. Она повернулась, словно почувствовав взгляд его голубых глаз. — Поверь, лучше провести человеческую жизнь, полностью отдаваясь любви, чем вечность страдать в одиночестве. В таком случае любовь становится не даром, а проклятьем.

— Понятно, — задумчиво произнёс Арагорн. — Тогда не совершай моих ошибок. У тебя нет мирного неба над головой, чтобы понять, насколько сильно ты любишь её.

— Я смотрю, вы помирились. — Голос Менеланны застал их врасплох. Они даже не заметили, как она подошла.

Леголас хотел спросить, слышала ли она их разговор, но откуда-то из коридора послышался звон кольчуги. В проёме показался Гимли, который сосредоточенно пытался надеть кольчугу на себя, кряхтя и бурча что-то себе под нос.

— Будь у нас время, я подогнал бы кольчугу, — сказал он, отпустив её. Мелкие колечки со звоном упали на пол. Менеланна тихо хихикнула. — Немного тесна в груди.

— Надо же! — Она улыбнулась и подошла к другу. — Тебе помощь не нужна?

— Нет, Звёздочка, я сам справлюсь, — сказал Гимли.

В этот момент где-то на улице послышался вой рога. Глаза Менеланны расширились, сердце подпрыгнуло от счастья. Звук этого рога она узнала бы из тысячи. Он словно магнитом притягивал её к себе. Как же порадовал её слух этот протяжный зов.

— Это не орочий рог! — Леголас взбежал вверх по ступеням, выходя из зала, за ним последовали и все остальные.

Ворота были тут же отперты, и несколько сотен высоких, как на подбор, эльфов в плащах вошли в крепость. Они были одеты в синие плащи с капюшонами, а в руках у каждого был изящный узорчатый лук. Несколько из них несли знамёна. Навстречу гостям спустился король Теоден, встречаясь поражённым взглядом с беловолосым эльфом, ведущим армию. Эльф легко поклонился королю, внимая последовавшему вопросу.

— Как это возможно?

— Нас прислал Элронд из Ривенделла. — Его голос был прохладен и тяжёл. — Эльфы и люди когда-то объединились в союз. В далёком прошлом мы сражались и умирали вместе. — Он перевёл взгляд на выбежавших навстречу ему Леголаса, Арагорна и Менеланну. — Мы пришли отдать дань этому союзу.

— Эльфы Лориэн! — воскликнул Арагорн, выбегая вперёд и крепко обнимая пришедшего гостя. — Мы так рады вам, — произнёс он искренне и откровенно, с облегчением.

Леголас поклонился в знак приветствия и с благодарностью посмотрел на Халдира, но моментально напрягся, стоило Менеланне словно ветер пронестись мимо него и прыгнуть в объятья Халдира.

— Халдир, — радостно вскликнула Менеланна, повисая на шее старого друга. — Не могу поверить. — Она отстранилась от друга и с улыбкой оглядела его с ног до головы.

— Я боялся, что ты не будешь рада меня видеть. — Халдир улыбнулся в ответ.

— Я могу не захотеть видеть кого угодно, но только не тебя. — Менеланна ещё раз обняла его. Халдир улыбнулся и только сейчас заметил, как до этого спокойный Леголас моментально напрягся.

Менеланна ещё раз улыбнулась и, отойдя от Халдира, встала сбоку от него. Халдир выпрямился и с серьёзным видом посмотрел на Теодена, который до сих пор не верил своим глазам.

— Мы гордимся, что вновь будем сражаться вместе с людьми. — Словно по немому приказу отряд эльфов синхронно развернулся в сторону короля и встал ровно, ударив луками о землю.

Менеланна с улыбкой и надеждой смотрела в ночное небо. Сейчас её казалось, что они смогут выстоять эту битву и дождаться Гэндальфа на рассвете.

Стена, имевшая в высоту около двадцати локтей, была так широка, что на ней умещалось плечом к плечу четыре воина. Из-за ее зубцов мог выглянуть разве что только очень рослый человек. В камне ограды там и сям темнели бойницы, а изнутри к стене прилегала лестница, по которой можно было попасть во внутренний двор. Однако с внешней стороны стена была безукоризненно гладкой, и столь искусно подогнаны были друг к другу огромные камни кладки, что ни один ловкач не сыскал бы между ними малой щербинки, куда поставить ногу.

Лесные эльфы растянулись по стенам города, заняв большинство удобных позиций для стрельбы, и это было наиболее логичным размещением войск, ведь лучника лучше эльфа не найти. На некоторое время воцарилась относительная тишина, и лишь Гимли изредка разбавлял её, бормоча что-то себе под нос, стоя между Менеланной и Леголасом. Позади них в ожидании врага прохаживался Арагорн. Халдир вскинул голову, напряжённо всматриваясь вдаль, как и остальные эльфы. Люди даже не пытались последовать их примеру — на таком расстоянии и в сгустившейся темноте мог увидеть лишь эльфийский взор.

— Это место мне по нраву, — сказал Гимли, топая ногой о камень. — Как ближе к горам — так сразу легче на сердце. Добрая скала! У этой земли крепкий костяк. Я почувствовал это, ещё когда мы добрались сюда. Мне бы годик сроку да сотню моих сородичей — и мы сделали бы из этой крепости такую твердыню, что армии разбивались бы о неё как волны об утёс!

— Не сомневаюсь, — откликнулась Менеланна. — И не удивляюсь.

— Вы, гномы, странный народ. — Леголас усмехнулся. — А мне, говоря по совести, это место совсем не нравится. Даже рассвет меня в этом не разубедит. — Он посмотрел на Гимли с улыбкой. — Но ты с нами, Гимли, и это меня утешает. Я рад, что ты рядом, что ты твёрдо стоишь на ногах и как всегда крепко сжимаешь топор. Жаль, что ты один, и с нами нет никого из твоих сородичей.

Менеланна в изумлении открыла рот. Таких слов от Леголаса в сторону Гимли она даже не ожидала услышать.

— Для стрельбы из лука теперь темновато, — сказал Гимли, пребывая в лёгком замешательстве от слов Леголаса. — В такое время надо спать! Эх! Наверное, никогда ещё ни одного гнома не клонило в сон так, как меня! Верхом ездить — дело нелёгкое. — Он покрутил свою секиру в руке и улыбнулся. — Но мой топорик просится в бой. Дайте мне десяток орков, да чтоб можно было развернуться — от усталости и следа не останется!

Время ползло медленно.

— Они близко, — произнесла Менеланна, вглядываясь в темноту и крепче сжимая лук.

Полночь миновала. С неба глядела слепая чернота. Неподвижный, душный воздух предвещал грозу. Вдруг облака озарила слепящая вспышка, и на востоке в холмы вонзилась исполинская ветвистая молния. На мгновение все, кто был на стене, увидели, что внизу кишмя кишат чёрные фигурки: одни — широкоплечие и приземистые, другие — высокие, мрачного вида, с угольно-чёрным щитами, в высоких шлемах. Тёмная волна прилива заливала равнину перед стеной Хельмовой Пади. Над долиной прогромыхало. Хлестнули плети ливня.

Менеланна сглотнула, глядя на всё прибывающих орков. В руках некоторых из них были факелы, свет которых отражался в свирепых глазах орков, поблескивавших под тенью шлемов.

— Мог бы выбрать место получше, — проворчал Гимли, не имея ни малейшей возможности посмотреть на надвигающуюся орду. Это замечание вызывало на лице Менеланны улыбку. Тем временем, проходя между стройными рядами галадримов, к ним подошёл и Арагорн. — Тебе до сих пор везло, надеюсь, повезёт и сегодня.

— Твои друзья с тобой, Арагорн, — напряжённо вглядываясь вдаль, добавил Леголас.

— И, надеюсь, переживут эту ночь. — Гимли, как и всегда, лишь подливал масла в огонь, за что и был награждён злобным взглядом Менеланны.

— Мы выстоим. — Она сжала в руках лук.

Раздался протяжный рык, и орки остановились в нескольких десятках шагов от стены крепости.

— Никакого милосердия врагу, ибо с их стороны милосердия не дождёшься, — прокричал Арагорн.

Нападавшие, растерявшись перед грозным молчанием стен и утёсов, замешкались. То и дело темноту разрывала молния, и каждый раз орки, вопя, размахивали мечами и копьями.

— Что там происходит? — Гимли в очередной попытке хотя бы что-то увидеть начал чуть ли не прыгать на месте.

— Тебе описать, Гимли? Или найти для тебя подставку? — Пребывая в приподнятом настроении, Леголас не терял возможности подколоть своего друга.

Менеланна улыбнулась. Этот вопрос немного разогнал напряжение. А смех гнома это только подтверждал. И вот уже все десять тысяч орков, яростно рыча, ритмично застучали копьями о землю, создавая звуки наподобие военного марша. Тетива луков была натянута до предела, а земля содрогалась. И, казалось, даже воздух замер, когда одна из стрел, так неосторожно выпущенная старым лучником, взмыла в воздух, ястребом обрушиваясь на врага. Пронзая шею насквозь, стрела заставила орка пошатнуться и упасть замертво.

— Не стрелять! — Крик Арагорна охватил воздух вокруг, сдавливая и заставив невольно задержать дыхание.

Орк, стоявший слева от убитого, с отвращением сплюнул на землю и, широко раскинув руки, взвыл ужасным рёвом. Монстры жутко оскалились, однако не сделали и шага, не услышав крик своего командира. И вскоре Менеланна услышала его, орка, окрашенного белой дланью Сарумана. Он неподвижно стоял на валуне, затем вдруг вскинул меч и зарычал, давая сигнал к наступлению. «Началось…» — мелькнуло у Менеланны голове, и она закинула руку назад, касаясь стрелы ладонью, напряжённо выжидая приказа Арагорна.

— Приготовились стрелять! — послышался приказ Арагорна. Менеланна достала стрелу и натянула её на тетиву.

Орки-копейщики вырвались вперёд и почти достигли стен неприступной крепости.

— У них шея не защищена и подмышки, — произнёс Леголас.

— Выпустить стрелы! — Громогласный крик, и с силой натянутая тетива ослабела, а выпущенные стрелы с огромной скоростью полетели вниз, поражая врагов одного за другим.

— Попали в кого-нибудь?! — с нескрываемым любопытством поинтересовался Гимли.

Менеланна негромко усмехнулась в ответ, заряжая уже следующую стрелу.

— Не переживай, и до тебя очередь дойдёт. — Краем глаза Менеланна заметила улыбку Леголаса.

— Приготовились… — Арагорн обернулся, замахиваясь мечом. — Бей! — И сотни стрел слетели с крепости, взмыли вверх и лавиной обрушились на противника. Далее приказ стих, и все лучники выпустили одну за другой стрелы на приближающихся врагов.

— Дайте их мне! — закричал Гимли в предвкушении, сжимая свой топор ещё сильнее. — Дайте!

Ужас застыл в жилах Менеланны, когда враг, достигнув стен крепости, поднял арбалеты вверх, нанося ответный удар. Сердце билось неровно, когда свистящие прямо над ушами стрелы вонзились в эльфов неподалёку от неё. Она опустила взгляд и лук вниз и встретилась с кровожадным взглядом одного из арбалетчиков. Глаза Менеланны широко распахнулись, завидев прицел, направленный на неё. Пальцы не успели зарядить следующую стрелу, как вражеская уже со свистом устремилась в её сторону. Всё происходило быстро и медленно одновременно. Течение времени будто замедлилось, позволяя тысяче мыслей о том, как избежать смертельного попадания стрелы, мелькать в её голове, однако тело ни на сантиметр не сдвинулось с места, словно окаменевшее. Звон металла, скрежет кинжала, отклоняющего метко выпущенную стрелу, и она, задыхаясь, увидела всколыхнувшиеся перед ней белоснежные волосы, сейчас взмокшие и потерявшие былой блеск.

— Будь осторожнее! — с тревогой произнёс Леголас.

Крики и кровь оросили землю и камень крепости, как с одной, так и с другой стороны.

— Лестницы! — закричал Арагорн, и Менеланна, переводя взгляд вниз, поняла, что орки уже успели подкатить лестницы к стенам крепости.

— Наконец-то! — воскликнул Гимли.

Менеланна, нервно поведя плечом, сместилась в сторону, уходя из-за спины Леголаса. Натянув тетиву лука и прицелившись, она выпустила стрелу в одного из орков, несущих ближайшую лестницу. Стрела метко вонзилась в шею, и лестница упала на землю вместе с мёртвым врагом.

— Мечи! — скомандовал Арагорн, и Менеланна выхватила из ножен клинки.

— Мечи! — словно эхом повторили кругом, и вот первые лестницы, приставшие к стенам, открыли путь врагу.

Менеланна крепко сжимала рукояти клинков, напряжённо следя взглядом вокруг. Ловко увернувшись от первого орка, что ринулся на неё, она сделала сильный упор задней ногой. Хлёсткий выпад вперёд, скрещенные лезвия, и горло противника перерезано.

Отталкивая от себя следующий вражеский меч, Менеланна попыталась нанести удар, но орк блокировал его, грязно рассмеявшись. Шипя сквозь зубы, Менеланна отшатнулась назад, пытаясь уклониться от последовавшего удара.

— Менеланна! — Крик Халдира достиг её ушей как раз в ту секунду, когда она собиралась вновь отбить оружие врага.

Резко опустившись вниз, Менеланна увидела, как метко пущенная из-за её спины стрела вонзилась в орка.

— Спасибо. — Кивнув ему, она тут же вернулась к бою, замечая пристающую к стенам лестницу.

Менеланна бросилась к ней, убирая кинжалы и запуская стрелу в орка, который мёртвым повалился на землю. Далее с напрягом она с помощью ближайших эльфов оттолкнула лестницу со стены, заставляя её сменить вертикальное положение на горизонтальное.

— Леголас, у меня уже два! — С трудом отбиваясь от врагов и изрядно устав, Менеланна услышала весёлый голос Гимли, подтверждающего свои слова пальцами руки.

— У меня семнадцатый! — Леголас обернулся, громко выкрикивая и выпуская стрелу.

— Как?! Чтоб какой-то остроухий обошёл меня? Нет, не бывать этому! — Гимли, воинственно размахивая секирой, сбивал орков с приставшей к стене лестнице.

— Вам, что… — уклонившись от выпада и перерезав врагу глотку, — делать больше нечего?! — крикнула Менеланна, пнув ногой орка. — О-оу… — Обернувшись и заметив прыгнувшего со стены на неё орка, Менеланна резко присела, позволяя орку с диким визгом пролететь мимо, и, не позволяя ему даже нормально встать на ноги, ударила ногой в спину, вынуждая перевалиться внутрь стен крепости и упасть с огромной высоты.

— Девятнадцать, — снова крикнул Леголас.

— Тогда я тоже соревнуюсь, — произнесла Менеланна, запуская стрелу в поднимающегося орка.

— Мост! Они на мосту! — пробегая между лучниками Лориэна, крикнул Арагорн.

Повернув голову в сторону моста, Менеланна увидела отряд орков, пробирающихся к воротам. Над головой они держали огромные щиты, защищавшие их от камней, как добрая крыша. Менеланна пробиралась по стене, стреляя в орков, штурмовавших мост. Продвигаясь всё дальше, Менеланна стреляла в орков, но было такое ощущение, что их становилось всё больше.

* * *

В этот момент Арагорна привлекло нечто другое. К подножью стены, где находился водосток, стремительно нёсся Урук-хай с дымящимся факелом.

— Сбей его, Леголас! — закричал Арагорн. — Убей его! Убей его!

Стрела эльфа впилась в плечо Урук-Хая, но тот продолжал нестись к стене.

— Леголас, Менеланна! — Арагорн указал на стоявшую недалеко от водостока Менеланну, расстреливавшую орков на мосту, и продолжил пробираться к ней.

Леголас с ужасом посмотрел в её сторону. Глаза его расширились, а руки затряслись от страха. Переведя взгляд с Менеланны на Урук-Хая, Леголас натянул сразу две стрелы, которые пронзили грудь Урук-Хая, и он стремительно влетел в водосток. Раздался оглушительный взрыв.

* * *

Менеланна поздно заметила бежавшего с факелом Урук-Хая. Он залетел в водосток, и она ощутила, как стена сотряслась у неё под ногами, проваливаясь вместе с ней вниз.

— Менеланна! — Арагорн тряс её, пытаясь привести в чувство.

Оглушённая взрывом Менеланна открыла глаза, пытаясь сконцентрироваться. Она громко сглотнула вязкую горькую слюну и попыталась встать. Боль новой волной накатывала куда-то в позвоночник. Из носа текло что-то тёплое и тягучее, она видела, как густая капля падает на землю. Больше она не видела ничего. В лёгких неожиданно закончился весь кислород. Он исчезал, оставляя вместо себя неприятное жжение.

Менеланна хватала ртом воздух, но не могла вдохнуть. Кислороду что-то мешало, и поэтому он не продвигался дальше глотки. Красные круги в глазах сменялись синими вспышками, которые спицами насквозь пробивали глаза. Менеланна хотела заплакать, не в силах сдержать эту боль, но не могла. В глазах пусто, будто их и нет вовсе. Она чувствовала, как на землю продолжает капать кровь, но теперь уже не только из носа, но и из виска; она стекала тонкой струйкой по скулам и подбородку, до чего же густая и тёплая. Размазывалась по щекам, спускаясь к шее, и текла за ворот туники.

Ледяной озноб волнами раскатывался по всему телу Менеланны. Приливал к мозгу, холодной дрожью отдавал в конечности, иголками впивался под кожу и ногти. В ушах звенело, и будто издалека доносилось её имя из уст Арагорна. Сильно зажмурившись, Менеланна вновь открыла глаза, немного проясняя свой взор.

— Арагорн, Менеланна! — крикнул Гимли, спрыгивая со стены вниз, на поток орков, врывающихся через проделанную дыру в стене.

— Безумец! — воскликнула Менеланна, приходя в себя, стараясь подняться с помощью Арагорна.

— Гимли! — вторил ей Арагорн, наблюдая за другом. — Обрушьте лавину! — Сотни стрел взвились в воздух и обрушились на вбегающих орков. — Ты как? — поинтересовался Арагорн, всё ещё придерживая пошатывающуюся Менеланну.

— Жить буду, — с усмешкой ответила она и достала клинки. Арагорн кивнул и, подняв свой меч, повернулся к эльфам.

— В атаку! — скомандовал он, и воины обнажили мечи, вслед за своим командиром устремляясь в гущу врагов.

Подобно столкновенью бурных волн, сошлись две армии, проливая кровь и разрывая плоть своих врагов. Отбивая нападение очередного орка, Менеланна заметила, как ловко Леголас кидает щит и проезжает на нём по ступеням вниз. На протяжении всего спуска он умудрялся ещё и стрелять в орков, что были внизу. Леголас спрыгнул со щита, а тот направился по инерции вперёд, вонзаясь в горло одному из врагов.

— Арагорн! — послышался крик Теодена. — Отступайте в крепость! Уводи людей и эльфов!

- В крепость! — Громкий крик Арагорна разнёсся по воздуху. — Отходим в крепость! — кричал Арагорн, продолжая отбиваться. — Халдир, отходим,— крикнул Арагорн, заставляя командира Лориэнских эльфов обернуться и отзывать своих.

— Отступаем в крепость, — сразу же последовал ответный крик Халдира.

— Куда вы меня тащите?! — бурчал Гимли, которого уносили Леголас и ещё один эльф. — Пустите, я им покажу!

Продолжая отбивать атаку, Менеланна повернулась к стене, замечая ещё сражающегося Халдира. Она перевела взгляд, полный ужаса, на неожиданно набросившегося на него орка, удар которого он не успел отбить. Его лицо ужасно исказилось от боли. Халдир собрал все силы и рассёк в ответ орку плечо, тот упал перед ним. Менеланна кинулась по лестнице вверх к Халдиру, отчётливо различая боль в его глазах. С замирающим сердцем она заметила, как один из орков занёс свой ятаган для удара.

— Халдир! — закричала Менеланна что есть мочи, в надежде, что он обернётся и успеет увернуться от удара.

Но Халдир был оглушён болью. Он не слышал её. Орк резко опустил ятаган, который в последний момент Менеланна смогла остановить клинками. Оттолкнув врага, она резко сделала выпад вперёд, в очередной раз блокируя удар одним клинком, а вторым проткнула живот орка. Пошатнувшись, орк сделал пару шагов назад, и Менеланна с двух сторон вонзила ему клинки в шею.

— Уходи, Менеланна! — прохрипел Халдир, жадно хватая ртом воздух. — Уходи!

— Нет! — пробормотала она, с трудом удерживая его за плечи. — Нет!

— Халдир! Менеланна! — Крик Арагорна, и он, прорываясь через бегущих врагов, вбежал вверх по лестнице, перешагивая через трупы эльфов, людей и орков. — Уводи его. — Он помог Менеланне и Халдиру подняться, прикрывая их отступление от нападения орков.

— Леголас убьёт меня, — с толикой иронии произнёс Халдир, оглядывая сотни трупов под ногами.

Зайдя в крепость, Менеланна увидела, что орки разрушили часть ворот. Дотащив Халдира до безопасного угла, она положила его на пол и с ужасом оглядела кровоточащую рану.

— Ты очень храбро сражалась, — прохрипел Халдир, взяв её за руку.

— Не смей говорить так. — Менеланна злобно посмотрела в глаза другу, крепче сжимая его ладонь. — Не смей говорить так, будто прощаешься со мной! — Слёзы предательски жгли глаза, спускаясь потоком по щекам к подбородку.

Вытерев окровавленной рукой и без того грязное лицо, Менеланна достала небольшой флакончик с жидкостью из своего узелка на поясе. Трясущимися руками она освободила Халдира от доспехов и снова взглянула на ужасную рану у него на боку. Капнув несколько раз на неё, Менеланна в ожидании уставилась на рану, но она не затягивалась.

— Нет, — в панике прошептала она. — Нет, пожалуйста. — Она снова капнула на рану. — Прошу, Эру, — молилась она, продолжая понемногу выливать содержимое флакона.

Происходящее вокруг стало совсем не важно. Её совершенно не волновало, что короля Теодена ранили, что орки практически прорвались через ворота, и что Арагорн и Гимли ринулись в самую гущу событий. Её друг, наставник, эльф, который был ей как брат, сейчас истекал кровью у неё на руках. Продолжая капать на рану жидкостью из флакона, она молила Эру о помощи. Горькие рыдания сдавливали грудь. Менеланна посмотрела на свои руки, которые были в алой крови Халдира, и ей захотелось громко завыть. В отчаянии, склонившись, она прижалась лбом к его лбу.

— Помоги, Эру, — прошептала она и заметила, как рана Халдира стала понемногу затягиваться. — Халдир. — Она с радостью посмотрела на потихоньку приходившего в чувство друга. — Спасибо, Эру.

Укладывая его удобнее, она с облегчением поднялась на ноги и направилась к укрепляющим ворота друзьям. Воины Рохана вместе с Арагорном, Гимли и Леголасом, пытались подпереть дубовые двери, препятствуя попыткам орков прорваться внутрь.

— Что будем делать? — поинтересовалась Менеланна, устремляя взор в потолок, невольно подумав о том, что, возможно, это конец для них всех.

— Крепость захвачена. — Теоден обернулся в сторону старательно вышибаемой двери. — Все кончено.

— Ты говорил, эту крепость не взять, пока её защищают твои воины! — Арагорн перебил речь короля, отбегая от двери в сторону и с помощью Леголаса поднимая огромное бревно, предназначенное для подпорки дверей в крепость. — Они и сейчас защищают! — Леголас забрал бревно у друга, быстро отнёс его к двери. — Умирают, но защищают её! — продолжил Арагорн, в подтверждение своих слов указывая рукой на дубовую дверь, где роханцы старательно сдерживали напор тарана с наружной стороны.

Новый удар тарана о дверь — и воины практически отлетели от неё, лишь за счет собственной силы воли продолжая удерживать дубовые опоры. Откуда-то снизу доносились крики и плач.

— За вас сражались лориэнские эльфы, они гибли здесь, защищая твоих людей. И сейчас ты говоришь, что всё кончено? После сотен смертей, после того, как мы сдерживали армию Изенгарда, ты говоришь, что мы зря боролись?! — крикнула Менеланна. В голове всё ещё мерцали воспоминания об эльфах, павших на стенах Хельмовой Пади. Те, кого она знала не один десяток лет, сейчас лежали мёртвые у стен замка. Менеланна в упор смотрела на короля, желая увидеть в его глазах хоть каплю понимания. — Так почему бы сразу не сдаться на милость Сарумана, раз ты считаешь всё это бессмысленным?

— Из пещер есть выход, чтоб ушли женщины и дети? — Арагорн нервно прошёл в сторону лестницы, слегка оборачиваясь назад, ожидая ответа. — Есть другой выход? — Он говорил низким голосом, пропитанным крушащейся на глазах надеждой.

— Есть один ход, — наконец ответил военачальник Рохана. — Он ведёт в пещеры. Но далеко им не уйти — Урук-Хаев слишком много. — Новый удар тарана огласил крепость.

Помимо женщин и детей мысли Менеланны занимали все те галадримы, что отдали свои жизни, защищая Хельм. И почему-то ей хотелось повернуть время вспять и велеть им не приходить. Возможно, так они смогли бы избежать смерти стольких эльфов. Этот груз теперь навсегда останется на её сердце.

— Велите женщинам и детям уходить в горы! И завалите вход! — Арагорн коснулся плеча Теодена, а затем сразу обернулся к Менеланне. — Менеланна, — он подошёл к ней и серьёзно посмотрел в глаза, — уходи вместе с Халдиром.

— Что? Нет, вы же просто… — «Умрёте!» — мелькнула мысль в её голове, однако она просто не могла произнести её. Губы безмолвно замерли, так и не издав и звука.

— Столько смертей, — потеряв всю надежду, произнёс Теоден, и Менеланна не поверила своим ушам. — Что могут сделать люди против такой свирепой злобы.

— Крушить их, — твёрдо заявил Арагорн. — Сделать вылазку.

— В смерти и славе, — подхватил король, делая шаг навстречу Арагорну.

— За Рохан. За твой народ, — прозвучало настолько уверенно и сильно, что Менеланна не смела даже вымолвить и звука, молча наблюдая за этим.

— Солнце восходит, — между тем вклинился в разговор Гимли. Как и многие, Менеланна повернула голову к узким окнам, через которые начинали пробиваться слабые солнечные лучи.

— Менеланна, уходи. — С молящим взглядом Леголас подошёл к ней, пока остальные взбирались на лошадей.

— Я не могу бросить вас. — Мотнув головой, Менеланна нервно запустила руку в свои волосы. Леголас лишь покачал головой, медленно отходя назад. - Леголас! — Она сделала шаг к нему, однако взор его резко сменился на уверенно-холодный.

— Уходи, — прошептал он, отступая к воротам.

— Леголас!!! — Сердце Менеланны пропустило удар, и с её губ сорвался вскрик.

— Рог Хельма Молоторукого огласит Падь в последний раз! — Теоден подошёл к Арагорну, а в его глазах горел огонь. — Пусть в этот час мы обнажим мечи вместе.

Менеланна обернулась к Халдиру. Он, глядя на неё, аккуратно поднялся на ноги, и лишь коротко кивнул ей, будто давая своё согласие. Менеланна подбежала к Гвэйвэ, запрыгнула на него и встала на одной линии с Арагорном и Леголасом.

— Что тебе было сказано? — Арагорн смерил Менеланну гневным взглядом.

— Если мне и суждено умереть, — она перевела взгляд с Арагорна на Леголаса и Гимли, — то только рядом с вами.

Горн рога разнёсся в ущелье. Этот миг был незабываем. У воинов словно открылось второе дыхание, и они готовы были заново броситься в бой, даже если и понимали, что это их последняя битва.

— Вперёд, Эорлинги! — воинственно прокричал Теоден.

С этим кличем, в грохоте и шуме, всадники лавиной обрушились на врага. Смерчем пронеслись они от ворот к реке, сминая на пути полки Изенгарда, как ветер траву. Со стороны ущелья послышались громкие возгласы. Тесня противника, вышли из пещер остальные защитники Крепости. Все, кто мог держать оружие, покинули Скалу и вступили в бой. А рог всё трубил, и эхо все множилось. Король и его свита мчались вперёд. Лучшие вражеские бойцы и военачальники падали мёртвыми — или бежали прочь. Никто не мог противостоять всадникам. Повернувшись спиной к мечам и копьям, враги разбегались, крича и воя, ибо заря нового дня повергла их в ужас и великое недоумение. У Вала всадники остановились. Разгорался день; вершины восточных гор и кончики копий озарило солнце. Но воины не смотрели вверх. Их взгляды были прикованы к долине, ибо она изменилась до неузнаваемости.

Там, где вчера, омывая подножия гор, простирались зелёные волны холмов, темнел дремучий лес. Деревья-великаны, нагие и безмолвные, стояли рядами, переплетя ветви и сомкнув серые кроны. Корни их прятались в высокой зелёной траве. Под деревьями залегла тьма. От этого безымянного леса Вал отделяло всего каких-нибудь полверсты открытого поля. Там-то и сгрудились гордые полки Сарумана. С одной стороны — грозный Король, с другой — грозный Лес. Солдаты Изенгарда оказались меж двух огней. У Хельмских Ворот в мгновение ока не осталось ни одного врага. Как чёрные мухи, суетились они на узкой полосе травы, отделявшей Вал от леса.

Напрасно орки пытались взобраться на склоны, окружающие долину. С востока горы были слишком круты, а с запада надвигалась окончательная, последняя погибель. На гребне внезапно показался всадник, облачённый в белое, сияющий, как звезда в лучах восходящего солнца.

— Гэндальф, — радостно произнесла Менеланна.

Над пологими вершинами гор, не смолкая, трубили в рого. Вслед за Белым Всадником на горе показался ещё один всадник. Менеланна узнала в нём Эомера, с которым они встретились, когда гнались по следу Мэрри и Пиппина. Эомер поднял свой меч, и за ним выросла конница с обнажёнными мечами. Вскоре по склону рассыпалось тысячное войско.

— Смотрите! Белый Всадник! — раздался могучий голос Арагорна. — Гэндальф снова с нами!

— Митрандир! Митрандир! — воскликнул Леголас. — Вот это волшебство так волшебство! Скорее! Я хочу взглянуть на этот лес, пока не рассеялись чары!

Полки Изенгарда взревели. Орки заметались, кидаясь от одной напасти к другой. С Башни снова затрубил рог, и гвардейцы короля галопом ринулись вниз. С холмов спускался со своими воинами Эомер, а спереди него вниз по склону легко, как олень, который чувствует себя в горах как дома, летел Серогрив. При виде Белого Всадника войско Сарумана вконец обезумело. Орки бросали на землю мечи и копья, визжали, спотыкались и сломя голову неслись прочь, словно чёрный дым, гонимый ураганом. Один за другим, стеная и воя, скрылись они в выжидающей мгле леса.

— Не заходить в лес! — закричал Эомер, останавливая всех. — Держитесь подальше от деревьев!

Как только последний орк вбежал в темнеющий лес, деревья неожиданно задвигались, кроны заколыхались, и из леса послышался душераздирающий вопль орков. Так были уничтожены остатки несметной рати Сарумана.

Менеланна повернулась к крепости. При взгляде на множество окровавленных тел людей и эльфов радость победы начала сменяться в ней нарастающим ужасом воспоминаний о битве.

Вернувшись в крепость, роханцы начали разбирать завалы. Менеланна стояла рядом с Арагорном, прислонившись к стене и вытирая лезвия на клинках.

— У меня на счету сорок два, — гордо произнёс Леголас, подходя к сидящему на одном из убитых окров Гимли.

Менеланна оторвала свой взгляд от клинков и посмотрела на опять образовывающийся спор между гномом и эльфом.

— Сорок два? Ого! — саркастично воскликнул Гимли, покуривая трубку. — Совсем неплохо для остроухого эльфийского князька. — Менеланна с Арагорном переглянулись, стараясь сдержать смех. — А я вот так неплохо сижу на сорок третьем, — вновь делая затяжку, гордо произнёс гном.

Задетое самолюбие Леголаса дало о себе знать, когда он с достойной быстротой достал стрелу и запустил её в того же орка, на котором гордо восседал достопочтенный Гимли.

— Сорок три, — огласил Леголас, прищурившись. А Менеланна, наблюдавшая со стороны, залилась смехом от его ребячества.

— Он уже был мёртв. — Гимли негодующе смотрел на Леголаса.

— Дёргался, — возразил Леголас, отчего Менеланна начала смеяться ещё громче.

— Дёргался? — удивлённо прокричал гном. — Это потому что моя секира вонзилась ему в нервы. Звёздочка, ну хоть ты ему скажи.

Менеланна лишь пожала плечами, убирала клинки обратно в ножны и запустила стрелу в того же орка, из-за которого и разразился спор. Леголас и Гимли перевели удивлённый взгляд на неё.

— Сорок пять, — усмехнувшись, произнесла Менеланна, и Арагорн закатился смехом.

— Да вы издеваетесь надо мной! Вы в сговоре! — воскликнул раскрасневшийся Гимли, сверкая злыми глазками то в сторону Менеланны, то в сторону Леголаса. — Парочка остроухих. Вот разберёмся с Сауроном, я устрою вам весёлую жизнь.

Радостно смеясь, Менеланна заметила стоявшего за спинами друзей Халдира с оставшимися лориэнскими воинами. На глазах сразу же проступили слёзы радости, и она, не обращая больше внимания на друзей, побежала к Халдиру.

— Халдир! — Менеланна бросилась к нему на шею, крепко обнимая. — Хвала Эру с тобой всё в порядке.

— Если бы не ты и Арагорн. — Он крепко обнял её. — Я бы не смог вернуться к моей Лаириэль. — Менеланна отстранилась, удивлённо глядя на Халдира.

— Неужели доблестный Халдир обзаведётся динет*? — Менеланна приподняла бровь, и Халдир застенчиво отвёл взгляд. — Я так рада! — воскликнула Менеланна, ещё крепче обнимая друга.

— Жду не дождусь, когда прекрасная Менеланна обзаведётся диер*. — Менеланна украдкой взглянула на Леголаса. Он стоял и наблюдал за Халдиром и Менеланной, не сводя с них серьёзного взгляда. — Скажи ему. А то может быть слишком поздно. — Халдир поцеловал Менеланну в лоб. — Нам пора. — Поклонившись, он попрощался со всеми и покинул Хельмову Падь с остатками своих воинов.

Менеланна ещё какое-то время провожала Халдира взглядом, а когда они скрылись из виду, тяжко вздохнула. Он не понимал, как трудно ей переступить через себя и признаться в чувствах тому, кто, возможно, никогда и не посмотрит на неё так же, как её отец смотрел на мать, или как Арагорн и Арвен смотрят друг на друга.

Примечания:

Динет (син.) — невеста

Диер (син.) — жених

Примечания:

С праздником мои любимые девочки ❤ Желаю вам счастья, любви и самое главное здоровья. Спасибо, что читаете мой фанфик. Это делает меня счастливой. Ещё раз поздравляю всех с 8 марта и желаю приятного чтения.

Чуть позже на зелёной траве у Хельмского ручья встретились король Теоден и Гэндальф. С ними были Арагорн, Леголас, Менеланна, Гимли и Эомер, а также несколько всадников из его отряда. Они до сих пор невольно бросали удивлённые взгляды в сторону леса.

— Я рад видеть вас невредимым, король Теоден! — поклонился Эомер.

— Ночь миновала, наступил день. Но он принёс с собой много странного! — Теоден обернулся и ещё раз окинул изумлённым взглядом лес и Белого Всадника. — Ты вновь являешься, когда нужен больше всего и когда тебя уже никто не ждёт! — воскликнул он.

— Как это — не ждёт? — поднял брови Гэндальф. — Я же сказал, что вернусь, и назначил вам встречу у Хельмского Вала.

— Но ты не назвал часа и не сказал, как это произойдёт, — произнёс король. — Доброе ты привёл нам подкрепление! Воистину, ты — великий кудесник, о Гэндальф Белый!

— Может быть, может быть… — Гэндальф загадочно оглядел всех присутствующих. — Но если и так, кудесничать я ещё не начинал. Что я сделал? Дал добрый совет, видя, что вы в опасности, да воспользовался быстротой Серогрива — вот и всё! — Он усмехнулся. — Победой вы обязаны собственной доблести да ещё выносливости воинов Эомера — они шли всю ночь.

Но на Гэндальфа смотрели с прежним, если не большим удивлением. Всё чаще люди с подозрением оглядывались на лес и проводили руками по глазам. Неужели Гэндальф ничего не видит?

— Вы говорите о деревьях? — Гэндальф рассмеялся долгим и весёлым смехом. — Не пугайтесь, я вижу их не хуже вашего. Но я тут ни при чём. Даже Мудрые не могут приказывать Лесу. Просто всё обернулось гораздо удачнее, чем я замышлял, и удачнее, чем я мог надеяться!

— Чьи же это чары, если не твои? — не поверил Арагорн. — Не Сарумановы же! Неужели тут замешан какой-нибудь третий волшебник, о котором нам ещё предстоит узнать?

— Это не чары. Здесь сила куда более древняя, — покачал головой Гэндальф. — Она явилась на землю раньше, чем раздалась первая песня эльфа, раньше, чем первый гном взял в руки первый молот.

Ещё не выкован был топор,

И юны были вершины гор,

И спали Кольца в глухой руде,

И зла не знали ещё нигде,

И безмятежными были дни,

Когда по лесу брели Они…

— И какой же ответ у твоей загадки? — спросил Теоден.

— Если хочешь узнать ответ, тебе придётся поехать со мной в Изенгард, — ответил Гэндальф.

— В Изенгард? — поразилась Менеланна.

— В Изенгард, — повторил Гэндальф. — Во всяком случае, я еду в Изенгард, и никому не возбраняется ко мне присоединиться. Там мы увидим кое-что любопытное.

— Даже собери ты воедино всех моих воинов, даже исцели их от ран и усталости — и то не наберёшь ты войска, с которым мы могли бы напасть на твердыню Сарумана, — нахмурился Теоден.

— И всё же я еду в Изенгард, — невозмутимо повторил Гэндальф. — Правда, ненадолго. Мой путь лежит на восток. Жди меня в Эдорасе, король! Ещё не сменится месяц, как я буду там.

— Нет! — возразил Теоден. — В чёрный час перед самой зарёй я усомнился в тебе, но теперь мы уже не расстанемся. Если таков твой совет — я поеду с тобой!

— Мне надо потолковать с Саруманом, и как можно скорее, — сказал Гэндальф. — Саруман причинил тебе много зла, король, и я хочу, чтобы ты присутствовал при нашем разговоре. Когда вы сможете выступить в поход, и быстро ли поскачут ваши кони?

— Мои люди устали в бою, — ответил Теоден. — Устал и я. Мы долго были в пути и давно не смыкали глаз. Увы! Мой преклонный возраст — не наговор Гнилоуста. Это — болезнь, которой не вылечить даже Гэндальфу.

— Тогда скажи всем, кто отправится с нами, что они могут пока отдохнуть, — согласился Гэндальф. — Мы поедем под покровом сумерек. Это тоже неплохо: наш поход должен оставаться в тайне, если, конечно, это возможно. Но не бери большого отряда, Теоден. Мы едем вести переговоры, а не биться.

Король выбрал несколько быстрых всадников, оставшихся невредимыми в бою, и приказал им скакать во все концы Рохана с вестью о победе. Всем, молодым и старым, велено было спешить в Эдорас: на второй день после полнолуния туда должны были явиться все роханцы, способные держать в руках оружие. В Изенгард Король пригласил Эомера и Гамлинга. Вызвался ехать с Гэндальфом и Арагорн, а с ним — Менеланна, Леголас и Гимли. Несмотря на то, что ещё полностью не отошла от подрыва стены, Менеланна не пожелала оставаться в крепости.

Солнце уже приближалось к вершинам гор на западе от Лощины, когда, наконец Теоден с Гэндальфом и свитой выехали из Хельмовой Пади. Проводить их собралось великое множество людей: всадники, женщины и дети — все, кто сражался, и кто во время боя прятался в пещерах. Чистые, звонкие голоса пропели гимн победе — и все смолкли, гадая, что будет дальше. Ибо все взоры со страхом устремлялись к деревьям. Отряд подъехал к лесу и остановился: ни люди, ни кони не решались вступить под сень загадочного леса. Стволы стояли перед ними грозной серой стеной, повитые не то густой, осязаемой тенью, не то сумрачным туманом. Длинные, метущие землю ветви, казалось, шарили в траве длинными пальцами сучьев. Обнажённые корни походили на щупальца неведомых чудовищ, а под корнями зияли тёмные ямы.

Но Гэндальф без колебаний двинулся вперёд, а за ним последовали и остальные: там, где дорога, ведущая из Хорнбурга, ныряла в лес, стал заметен просвет под аркой из могучих сучьев. Туда-то и въехал Гэндальф, а следом — и весь отряд. Вскоре всадники с удивлением обнаружили, что дорога вьётся дальше, а вдоль неё, как и прежде, журчит Хельмский ручей. Над головами виднелась полоска неба, залитого золотым светом. Но деревья по сторонам дороги окутывала мгла, уже в нескольких шагах сгущавшаяся до непроглядной черноты, и в черноте этой что-то скрипело и стонало. Издали доносились приглушённые крики, слышался гневный бессловесный ропот, невнятные голоса. Но ни орков, ни других тварей на пути отряда не встретилось. Леголас и Гимли ехали теперь вместе — гном побаивался леса.

— Тут жарко, — сказала Менеланна Гэндальфу. — Я кожей чувствую, как велики гнев и ярость этого леса. Неужели у тебя не стучит в ушах?

— Ещё как, — ответил Гэндальф.

— Что сталось с этими злосчастными орками? — спросил Леголас, поравнявшись с Менеланной и Гэндальфом.

— Этого, наверное, никто никогда не узнает, — ответил Гэндальф.

Некоторое время отряд ехал в молчании. Правда, Леголас и Менеланна вертели головами и один раз хотели было остановить коней, чтобы послушать лесные шорохи, но Гимли этому воспротивился.

— Таких странных деревьев я ещё не видел, — удивлялся Леголас. — А ведь я знавал много могучих дубов и наблюдал за ними от желудя до глубокой старости! Хорошо бы побродить здесь без помех! Эти деревья умеют переговариваться по-своему, и со временем я научился бы понимать их язык.

— Только не это! — испугался Гимли. — Давай лучше оставим деревья в покое! Я и так прекрасно их понимаю. Они горят ненавистью ко всем двуногим, вот и всё. А разговоры у них об одном: давить! душить! ломать!

— Не всех же подряд, — возразила Менеланна. — Тут, я думаю, ты не прав. Счёты у них только с орками. Дело в том, что эти деревья не отсюда. Об эльфах и людях они знают мало. Они из глухих Фангорнских урочищ, Гимли, — вот откуда! Так мне кажется.

— Значит, Фангорн — самый опасный из всех лесов Средиземья, — подхватил Гимли. — Они много сделали для нас, эти деревья, и я вроде бы должен быть им благодарен, но полюбить их — увольте, — пробурчал Гимли. — Восхищайтесь ими сколько хотите, но я нашёл в этих краях куда большее диво! Я отдал бы за него все рощи и все леса всех времён. Я полон им до краёв! Люди — странные существа. Они владеют чудом из чудес, какого нет на всём Севере, и как они его называют? «Пещеры!» — возмутился он. — Пещеры, которые в дни войны служат им убежищем, а в дни мира — хранилищем зерна! Дорогие мои, известно ли вам, что подземные чертоги Хельмовой Пади обширны и прекрасны? Да если бы гномы о них прознали, они бы потянулись сюда бесконечной чередой, чтобы только взглянуть на них, да, да, и платили бы за это чистым золотом!

— Лично я не пожалею золота, только бы меня избавили от лицезрения твоих пещер, — сказал Леголас. — А если бы я ненароком забрёл туда, то дал бы вдвое больше, только чтобы меня выпустили на волю!

— Ты не видел подземных чертогов Хельмовой Пади, а потому я прощаю тебе эту неуместную шутку, — милостиво согласился Гимли. — Но ты пошутил неумно. Разве не прекрасен дворец под горой, в котором живёт король Лихолеских эльфов, и выстроить который вам помогли гномы? А ведь тот дворец попросту жалкая хижина в сравнении со здешними пещерами! — констатировал Гимли и посмотрел на Менеланну. — Чего стоят одни только эти огромные залы, где вечно звенит музыка воды, капающей в озёра, прекрасные, как Келед-зарам в звёздном свете? А когда зажигаются факелы, и люди вступают на песок под высокими гулкими куполами. Ох! Тогда в гладких стенах загораются вкраплённые в гранит самоцветы, кристаллы горного хрусталя и прожилки драгоценной руды, — протянул гном. — Тогда свет согревает мраморные складки, и они светятся, как раковины на солнце, как улыбка нашей Звёздочки! — Леголас взглянул на смутившуюся от такого сравнения Менеланну. — Пещеры! Подземные дворцы Хельмовой Пади! Благословенна стезя, что привела меня в эти чертоги! Я плакал, когда покидал их.

— Могу тебя утешить, друг мой Гимли, — улыбнулась Менеланна. — Если ты останешься цел, никто не помешает тебе вернуться сюда! Только не спеши сообщать об этих пещерах всему гномьему племени! Ты говорил, что на прежних местах гномам уже почти нечего делать. Может быть, здешние люди поступают мудро, помалкивая об этих пещерах. Наверное, одного трудолюбивого гномьего семейства с молотками в руках хватило бы, чтобы напортить столько, что потом никаким гномам не поправить!

— Ты не права, — возразил Гимли. — Сердце гнома не может остаться равнодушным к такой красоте. Дети Дьюрина не стали бы добывать тут каменья. Даже золото и алмазы нас не соблазнили бы. Разве ты срубила бы на дрова цветущую весеннюю рощу? — поинтересовался он. — Мы бы сохранили эти цветущие камни, мы бы не причинили им даже самого малого вреда. Вся наша работа заключалась бы в том, чтобы стучать потихоньку молотком, откалывая иной раз по крошечному кусочку камня за целый день, и так из года в год, чтобы в конце концов открыть доступ к новым галереям и новым залам, которые сейчас погружены во тьму и о которых догадываешься, только заметив пустоту за трещиной в скале. — Гимли мечтательно прикрыл Глаза. — А лампы, Звёздочка! Мы зажгли бы там такие же светильники, какие горели некогда в Казад-думе. Мы бы изгнали ночь, которая залегла там со времени, когда созданы были эти горы. А когда нам потребуется отдых, мы позволим ей вернуться.

— Твои слова трогают меня, Гимли, — признался Леголас. — Я ещё никогда не слышал, чтобы ты говорил так красноречиво. Ты почти заставил меня пожалеть, что я не видел пещер Хельмовой Пади! Знаешь что? Давай заключим договор. Если мы уцелеем вопреки всем опасностям, что ждут впереди, давай постранствуем по Средиземью! Ты посетишь со мной Фангорн, а я спущусь с тобой в пещеры Хельмовой Пади. По рукам? — улыбнулся Леголас, а Менеланна переводила удивлённый взгляд с гнома на эльфа. Никогда она ещё не видела этих двоих так мило разговаривающими друг с другом.

— Я бы предпочёл вернуться другой дорогой, — вздохнул Гимли. — Впрочем, будь по-твоему! Фангорн так Фангорн. Но ты должен пообещать мне, что после Фангорна мы отправимся в пещеры, и вы, — он указал на Менеланну, — да-да, Звёздочка, ты должна быть с нами в этот момент. — Он подмигнул. — Так вот. Вы разделите моё восхищение!

— Решено! — заверил его Леголас.

— Но — увы! — прервала эту идилию Менеланна. — Пока что нам придётся забыть и о пещерах, и о лесе. Смотрите! Деревья кончаются. Гэндальф! — обратилась она к нему. — Скажи, далеко ли отсюда до Изенгарда?

— Для Сарумановых воронов — около пятнадцати лиг лёту, — ответил Гэндальф. — Пять от устья Пади до Брода, десять — от Брода до ворот Изенгарда. Но ехать всю ночь нет никакой нужды.

— А что мы увидим в конце пути? — спросил Гимли. — Ты, может, уже знаешь, а я так даже не догадываюсь!

— Я и сам ничего не знаю, — уклонился от ответа Гэндальф. — Я побывал там вчера после заката, а за это время многое могло случиться. Но я всё же думаю, что мы едем не напрасно, хотя тебе и пришлось ради этого расстаться с Блистающими Пещерами Агларонда!

Наконец лес остался позади, и все увидели, что находятся у выхода из Лощины, близ развилки дорог: одна вела на восток, в Эдорас, другая — на север, к Броду. Оказавшись на краю леса, Леголас, придержав коня, с сожалением оглянулся и вдруг вскрикнул:

— Глаза! Смотрите! На нас кто-то смотрит из-под ветвей! Таких глаз я ещё никогда не видел!

Остальные, удивлённые его возгласом, приостановились и тоже обернулись. Леголас уже поворачивал коня, чтобы скакать обратно.

— Стой! — закричал Гимли. — Если ты сошёл с ума, это твоё дело, но дай мне сперва слезть! Я никаких глаз видеть не желаю!

— Не спеши, Леголас! — удержал эльфа Гэндальф. — Возвращаться в лес ещё рано! Ваше время пока не наступило. — Он перевёз взгляд на Менеланну, готовую помчаться вместе с Леголасом.

Оставив лес в стороне, отряд повернул к Броду. Поборов себя, Менеланна и Леголас последовали за остальными. Солнце уже скрылось за краем земли, но, когда они выехали из тени гор и повернули на запад, к Роханской Щели, небо всё ещё алело, и нижний край облаков горел огнём. На фоне багряного зарева кружили чёрные птицы. Кони перешли на неспешную рысь. Стемнело. Округлившаяся луна медленно взбиралась наверх по небосводу, и залитые холодным серебристым светом холмы вздымались и опадали, как волны огромного серого моря. Через четыре часа всадники подъехали к Броду. Река растекалась здесь по галечным отмелям посреди высоких, поросших травой террас. Ветер издали донёс до слуха вой волков. Дорога нырнула в лощину, выбежала к берегу реки и ушла в воду, чтобы вновь появиться на противоположном берегу. Поперёк течения тянулось три ряда плоских камней. Между камнями пролегали броды для лошадей, а посредине реки высился небольшой голый валун. Обычно Брод шумом и плеском воды у камней переправы давал о себе знать издалека. Теперь здесь царила тишина. Русло почти пересохло, обнажив россыпи гальки и серые песчаные отмели.

От Брода к Изенгарду вела древняя дорога. Сначала она следовала за рекой, вместе с ней поворачивая сперва на восток, а потом на север, но вскоре отошла от берега и устремилась прямо к воротам Изенгарда, к подножию гор, замыкавших долину верстах в двадцати четырёх от устья. Всадники ехали вдоль дороги, по обочине: земля здесь была твёрдая и ровная, на много вёрст вперед тянулся короткий упругий дёрн. Отряд перешел на быструю рысь — и к полуночи Брод остался уже лигах в пяти позади. Здесь ночное путешествие пришлось прервать. Впереди сгустилась зловещая темнота — луна ушла на запад и скрылась за горами. Но её последние лучи все ещё высвечивали поднимавшийся из непроглядной мглы огромный столб дыма, а по звёздному небу растекались чёрно-серебряные сверкающие кольца. Ночью никто из отряда не сомкнул глаз, а утром, не дождавшись восхода солнца, они продолжили путь.

Приближаясь к Изенгарду, Менеланна стала замечать, что закованные в цепи дороги сходились к центру котловины, где высилась башня весьма необычного вида. Ей было трудно поверить, что эта башня — творение рук человеческих. Казалось, в глубокой древности сами горы породили её в муках — плоть от плоти своей, кость от кости своей. Походила она на остроконечный утёс или скалу — чёрная, жёстко поблескивающая, составленная из четырёх мощных колонн-многогранников. Наверху эти колонны расходились четырьмя острыми, словно копья или рога, вершинами с отточенными, как ножи, лезвиями граней. Между рогами оставалось узкое пространство, где на высоте пятисот футов над равниной, на гладком каменном полу, покрытом странными знаками, мог свободно поместиться человек.

— Это Орфанк — крепость Сарумана, — произнёс Гэндальф. — Название это — может, умышленно, а может, и нет — имеет двойной смысл: на языке эльфов слово орфанк означает «гора-клык», а на роханском — «коварный ум».

— Жутковатое место, — добавил Гимли, слегка съёжившись.

— Да, но когда-то он был ещё и прекрасен. — Гэндальф остановился и оглядел местность. — В нём жили благородные князья и властители, нёсшие стражу на западных окраинах Гондора, и мудрецы, наблюдавшие за звёздами. Но Саруман постепенно приспособил башню для своих меняющихся планов и, как ему казалось, немало её усовершенствовал, без конца оснащая всё новыми и новыми приспособлениями и искренне думая, что честь их создания принадлежит ему одному. — Он слегка прищурился, будто ища вход. — Но он ошибался: все искусные выдумки и многосложные изобретения, ради которых он оставил свою прежнюю мудрость, исходили из Мордора, и только из Мордора.

Гэндальф первым миновал каменный столб с белой рукой. Только тогда всадники, к великому своему удивлению, заметили, что рука не сплошь белая, а испачкана как бы запёкшейся кровью. Присмотревшись, они различили, что ногти на руке выкрашены в красный цвет. Но Гэндальф все так же спокойно ехал вперёд, и наконец остальные скрепя сердце последовали за ним, начиная поневоле подозревать, что в долине случилось наводнение: у дороги мутно отсвечивали лужи, и среди камней бесчисленными ручейками сочилась вода.

Наконец Гэндальф остановился и дал своим спутникам знак подъехать ближе. Ворота Изенгарда были перед ними. Вернее, ворот-то как раз и не было. Створки лежали на земле, треснувшие, искорёженные, а вокруг валялось множество камней, разбитых на бесчисленные острые осколки. Арка ворот еще стояла, но за нею была пустота. Котловину до краёв заливала дымящаяся вода. В этом горячем чане, покачиваясь, плавали балки, брёвна, сундуки, шлемы и ещё какие-то покорёженные обломки. Погнутые, накренившиеся столбы — многие из них треснули, а иные и раскололись — ещё торчали над водой, но все мостовые были затоплены. Вдали, обвитый дымом, возвышался одинокий скалистый остров — башня Орфанк, по-прежнему высокая и чёрная. Буря не причинила ей никакого вреда.

Все молча сидели в сёдлах, дивясь увиденному. Было ясно, что владычеству Сарумана пришёл конец, но как это могло случиться, никто не понимал. Обведя взглядом развалины, роханцы подняли глаза на разрушенные ворота — и увидели, что на огромной груде щебня рядом с покорёженными створками лежат, удобно устроившись, два маленьких человечка. Рядом стояли бутылки, кубки и блюда — похоже было, что странные привратники только что как следует закусили и теперь отдыхают. Один, судя по всему, дремал, другой развалился, положив ногу на ногу и откинувшись на камни. Изо рта у него вылетали струйки и маленькие колечки прозрачного сизого дыма.

Теоден, Эомер и Гамлинг смотрели на маленьких незнакомцев с нескрываемым изумлением. Странные привратники поразили их едва ли не больше, чем опустошение Изенгарда. Но прежде, чем король обрёл дар речи, человечек, пускавший дым изо рта, увидел застывших на границе всадников. Миг — и он был уже на ногах. Рохонцам сразу бросилось в глаза, что на плечах у него потрёпанный плащ такого же цвета и покроя, как те, что были на друзьях Гэндальфа. Маленький юноша поклонился до земли, приложив к груди руку.

— Добро пожаловать, господа, в Изенгард, — воскликнул Мерри.

— Ах вы пройдохи! — вскричал Гимли, не в силах сдерживаться. — Мы вас искали, разыскивали, а вы сидите здесь, пируете и… курите! — проворчал гном, на что сидящий хоббит весело пожал плечами, а Арагорн — счастливо улыбнулся, как и Менеланна, вновь увидевшая своих маленьких друзей живыми. Никогда она не была так рада видеть этих двух хоббитов целыми и невредимыми, как сейчас.

— Мы сидим на поле победы и вкушаем её заслуженные плоды, — довольно помотал босыми ногами Пиппин, а Мерри глубоко вдохнул воздух из трубки и выдохнул его большими белыми кольцами. — Солонинка особенно хороша! — закончил грандиозную речь Пиппин.

— Солонинка? — Весёлый смех охватил Менеланну и её спутников, видящих замешательство Гимли.

— Мы тут по приказу Древня, — деловито отзывался Мерри, показав в сторону крепости. — Он теперь здесь главный, в Изенгарде.

Отряд двинулся дальше вглубь территории. Энты ходили туда-сюда и что-то переносили, таскали.

— Мой юный господин Гэндальф, — обратился к Митрандиру энт. — Я так рад, что ты явился. С камнями и завалами я справлюсь, но нужно разобраться с колдуном, запертым в башне.

— Покажи себя, — прошептал Арагорн, вглядываясь в башню.

— Будь осторожен. — Гэндальф мельком взглянул на Арагорна. — Даже побеждённый Саруман очень опасен.

— Отрубить ему голову и делу конец, — вставил своё слово Гимли.

— Нет, — произнёс Гэндальф. — Он нужен живым. Надо кое о чём с ним поговорить.

— Ты много воевал, убил многих воинов, король Теоден, — послышался голос откуда-то сверху. — А после заключал перемирие. — Взглянув наверх, они увидели Сарумана, стоявшего на крыше своей башни. — Неужели мы не можем собрать совет как в старые добрые времена, мой друг? Неужели мы не заключим мир — ты и я?

— Мы заключим мир, — произнёс Теоден. Менеланна и Арагорн взглянули на него. — Мы заключим мир, после того как ты ответишь за то, что сжёг Вестфольд, за тех детей, что ты погубил! — воскликнул король в гневе. — Мы заключим перемирие, когда отомстим за жизни воинов, чьи мёртвые тела были изрублены перед вратами Хорнбурга, когда ты будешь повешен на потеху воронам, — ядовито выплюнул Теоден. — Тогда и настанет мир.

Менеланна согласно кивнула и вновь обратила взор на врага. Неприятное чувство закралось куда-то ей в душу и комом встало поперёк горла.

— На потеху воронам? — уточнил Саруман. — Ненормальный старик. И чего тебе здесь надо, Гэндальф Серый? Дай угадаю… ключи от Ортханка. Или, может, ключи от самого Барад-Дура? Вместе с коронами семи королей и жезлами пяти магов?

— Твоё предательство стоило многих жизней, — спокойно ответил Гэндальф. — Многие тысячи подвергали себя риску, а ты мог их спасти, Саруман. Но ты слишком погряз в делах врага.

— Так вот зачем ты пришёл сюда — чтобы выведать. — Саруман достал чёрный шар из-за пазухи. — У меня есть что тебе сообщить. В Средиземье кое-что начинает гнить. То, чего ты не увидел. Но великое око видит всё. Даже сейчас оно использует эту возможность. Скоро он нападёт на вас. Вы все умрёте. Ты знаешь это, Гэндальф, не так ли? — Саруман убрал палантир и с презрением посмотрел на Арагорна. — Уж не думаешь ли ты, что бродяга сможет сесть на трон Гондора? Этот изгнанник, скрытый тенями, никогда не будет коронован. Гэндальф никогда не поколеблется, чтобы пожертвовать теми, кто близок к нему, кто исповедует любовь. Скажи-ка, какими словами ты напутствовал полурослика перед тем, как отправить его на гибель? Тропа, на которую он ступил, ведёт лишь к смерти.

— Я достаточно наслушался! — взвыл Гимли. — Леголас, убей его! Вонзи стрелу ему в глотку!

— Нет! — остановил их Гэндальф, когда Леголас потянулся за стрелой. — Спустись, Саруман, и ты спасёшь себе жизнь.

— Оставь свою жалость и милость, мне они не нужны! — Маг направил на него свой посох, из которого появилась вспышка, и пламя окутало Гэндальфа.

Весь отряд стоял поражённый после того, как огонь развеялся, а Гэндальф стоял совершенно цел и невредим. Он взглянул на недоумевающего Сарумана.

— Саруман, твой посох сломан, — произнёс Гэндальф, и в этот момент посох разлетелся на несколько кусочков.

Растерянный и озлобленный, он не заметил, как со спины к нему подошла фигура в чёрном, выглядевшая так жалко по сравнению с магом.

— Грима… не стоит следовать за ним, — крикнул Теоден, в надежде в последний раз образумить своего бывшего советника. — Ты не всегда был таким как сейчас. Когда-то ты был воином Рохана. Спускайся.

— Воин Рохана? Что такое Рохан как не соломенный хлев, где пьянствуют вонючие разбойники, а их отродья валяются на полу с собаками. — Саруман с презрением скривил лицо. — Победа в Хельмовой Пади не твоя заслуга, Теоден Конюх. Ты всего лишь жалкий потомок своих великих предков.

Гвэйвэ беспокойно зафыркал, переминаясь с ноги на ногу. Менеланна погладила коня по шее, успокаивая его.

— Менеланна, — обратился к ней Саруман, отвесив шуточный поклон. — Твоё имя означает «небесный дар», но кто ты на самом деле? Дочь полуэльфа Элронда и той, с кем неплохо позабавились окри. — Он усмехнулся, не сводя взгляда с Менеланны. — Та, кто не должна была рождаться в эту эпоху. Жалкая девчонка, которая не может найти себя в этом мире, презирая каждый свой сделанный шаг. Ты никто и ничто. Страшна и тяжела твоя судьба, эльфийка из Ривенделла!

Воспоминания о матери накатили с новой волной. Только на этот раз Менеланна испытывала не грусть, а гнев. Гнев от того, что Саруман посмел упомянуть о ней своим поганым лживым ртом. Но постепенно приходило и осознание того, что он был в чём-то прав. И от этого глубоко внутри себя Менеланна стала задыхаться от мучительной боли. Наблюдая за растерянной и сбитой с толку Менеланной, Леголас выхватил стрелу из колчана, приложил её к лориэнскому луку и направил на безумствующего старца.

— Леголас, сын Лихолеского короля Трандуила! — ещё пуще зашёлся хохотом Саруман. — Твой отец безумен, как и все его планы! Ты никогда не получишь девы, которую столь страстно вожделеешь, так же, как и Гриме не видать племянницы семнадцатого короля Рохана! — Саруман повернулся к Гриме и ударил его по лицу, отчего тот упал.

— Саруман! — перебил его тираду Гэндальф. — Ты знаешь всё о делах врага. Расскажи всё без утайки.

— Отзови своё войско, и ты узнаешь, где свершится твоя судьба. Я не позволю держать себя заложником.

За спиной у смеющегося мага раздался яростный крик. Грима с размаху вонзил длинный кинжал в спину того, кому прежде так рьяно служил. В этот же миг Леголас пустил стрелу, которая пронзила бывшего советника Теодена. Саруман полетел вниз со скалы и упал на острый наконечник водяного колеса.

— Передай нашим союзникам во всех краях Средиземья, которые ещё не порабощены, враг идёт войной, а мы должны узнать, где он нападёт, — произнёс Гэндальф, обратившись к Теодену.

Водяное колесо заскрипело, погружая Сарумана в воду.

— Мерзость Сарумана всю водой смыло. Деревья вернутся и снова будут здесь жить. Молодые деревья, дикие деревья. — Древобород окинул взглядом местность и стоящих неподалёку энтов.

Внезапно Пиппин спрыгнул с коня, на котором сидел Арагорн, и пошёл в сторону водяного колеса.

— Пиппин, — крикнул Арагорн, и все обратили внимание на хоббита.

Он продвигался всё дальше и дальше, а затем, наклонившись, достал из воды большой чёрный шар.

— Тресни моя кора. — Древобород уставился на палантир.

— Перегрин Тук, дай мне это, дружок. — Гэндальф наклонился и забрал у хоббита шар, предварительно завернув его в рукав своей мантии.

Взглянув ещё раз на башню, они двинулись к разрушенным воротам. Как только арка осталась позади, Древобород приветствовал выходивших из леса дюжину энтов. Арагорн, Менеланна, Леголас и Гимли смотрели на них и дивились.

— Позволь теперь полностью представить тебе моих друзей, Древобород, — сказал Гэндальф. — Я рассказывал тебе о них, помнишь? Теперь они перед тобой. — Гэндальф назвал имена своих спутников.

Древобород осмотрел Менеланну, Арагорна, Гимли и Леголаса долгим, изучающим взглядом, а затем по очереди обратился к каждому с приветствием. Особое благоволение он выказал Менеланне и Леголасу.

— Говорят, ты прибыл издалека, из самой Чёрной Пущи, мой добрый эльф? — обратился он к Леголасу. — Некогда это был очень большой лес!

— Чёрная Пуща и сейчас велика, — ответил Леголас. — Но не настолько, чтобы мы, её обитатели, устали от общения с деревьями! Я мечтаю побродить по Фангорну. Ведь я успел пока побывать только на опушке. И мне жаль было покидать ваш лес так скоро. Глаза Древоборода засветились от удовольствия.

— Надеюсь, твое желание исполнится раньше, нежели состарятся эти горы, — торжественно произнёс он.

— Я бы хотел, чтобы оно исполнилось побыстрее! — воскликнул, поклонившись в ответ, Леголас. — Я заключил с моими друзьями договор: если всё сложится удачно, мы навестим Фангорн вместе — с твоего соизволения, конечно!

— Эльфы для нас всегда желанные гости, — кивнул Древобород, глядя на Менеланну.

— Речь не только об эльфах, — сказала Менеланна. — Речь о Гимли, сыне Глоина.

Гимли поклонился энту в пояс, отчего топорик выскользнул у него из-за пояса и со звоном покатился по камням.

— Гм! Гном, да ещё с топором?! — прогудел Древобород, с подозрением глядя на Гимли. — Эльфам я мирволю, но ты просишь от меня слишком многого, любезная Менеланна! Что за странная дружба!

— Может быть, она и покажется кому-то странной, — возразил Леголас, — но, пока Гимли жив, без него мы в Фангорн не пойдём. — Леголас и Менеланна поравнялись с Гимли, положив руки ему на плечи. — Знай, о Фангорн, владыка Фангорнского леса, что топор моего друга предназначен не для стволов, а для орочьих шей. В битве за Хорнбург он обезглавил целых сорок орков и ещё троих в придачу!

— Ну что ж, — смягчился Древобород. — Это мне по душе. Добро же! Что будет, то будет — не надо спешить и бежать событиям навстречу. Тем более сейчас всё равно время расстаться. День клонится к вечеру, а Гэндальф говорил, что хочет выехать до наступления темноты. Да и король Рохана спешит к себе домой.

— Да, мы должны ехать, и немедленно, — подтвердил Гэндальф. — Кстати, боюсь, привратников нам придётся забрать с собой! Вы отлично справитесь и без них.

— Справиться-то я справлюсь, — вздохнул Древобород. — Но мне будет их не хватать. Мы знакомы без году неделя, а уже подружились. Похоже, с возрастом я становлюсь не в меру тороплив. Под старость время иногда оборачивается вспять… Но в мире так давно не появлялось ничего нового — ни под солнцем, ни под луной… И вот — поди ж ты! Ну, теперь я их не забуду. Наши два племени будут отныне дружны между собой, и дружба эта продлится до тех пор, пока обновляются листья по весне. Доброго пути!

Солнце уже садилось за длинный западный отрог, когда отряд выехал из Изенгарда. Гэндальф посадил за собой в седло Мерри, Арагорн — Пиппина. У ворот выстроились энты. Они стояли вдоль всего пути торжественным рядом, как статуи с поднятыми руками. Когда отряд миновал эту безмолвную аллею и двинулся вниз по вьющейся дороге, Мерри и Пиппин оглянулись. Небо ещё светилось, но на Изенгард уже надвинулась тень горных склонов, и серые руины медленно погружались во тьму. Энты ушли, у стен остался только Древобород. Издали он казался старым деревом с обломанной верхушкой, и хоббитам вспомнилось, как они встретили его впервые — на солнечной скале у границ Фангорна. Впереди показался столб. Он стоял на прежнем месте, но Белая Рука лежала на земле, расколотая на мелкие кусочки. Прямо посреди дороги белел в сумерках длинный указательный палец. Теперь ноготь на пальце казался чёрным.

Извилистая дорога неторопливо приближалась к выходу из долины. Шум Исены, бурлившей в каменном русле, то приближался, то отдалялся. С гор спустилась ночь. Туман рассеялся без остатка. Подул свежий ветер. Округлившаяся луна заливала восточную половину неба холодным бледным сиянием. Справа горы плавно перешли в голые холмы. Впереди раскинулись бескрайние серые степи. Наконец всадники приостановились. Отряд свернул вправо, на мягкую горную траву. В полутора верстах от дороги отыскалась удобная лощина. По склонам лощины лохматились буйные заросли прошлогоднего папоротника, из остро и приятно пахнувшей земли уже торчали туго скрученные весенние побеги. Всадники разбили лагерь под колючими терновыми кустами, густо росшими понизу. До полуночи оставалось ещё часа два. Костер разожгли у корней огромного раскидистого, как дерево, шиповника, огрубелого от старости, но крепкого.

Менеланне не давали покоя слова Сарумана, поэтому она вызвалась дежурить ночью. Остальные, поужинав, завернулись в плащи да одеяла и заснули. Хоббиты улеглись в сторонке, на куче прошлогоднего папоротника. Мерри клонило в сон. Пиппину, наоборот, словно соли на хвост насыпали. Он ворочался с боку на бок и всё никак не мог устроиться. Листья папоротника под ним шуршали и потрескивали.

— Ты что там ёрзаешь? — шёпотом спросил Мерри, не выдержав копошения друга. — На муравейник, что ли, улёгся?

— Да нет, — отозвался Пиппин. — Не очень-то здесь удобно, понимаешь? Я всё пытаюсь вспомнить, когда я в последний раз на кровати спал.

— Посчитай на пальцах, — зевнул Мерри. — Но вообще ты и без меня должен помнить, когда мы уплыли из Лориэна.

— Это не то, — возразил Пиппин. — Я имел в виду настоящую кровать, в настоящей спальне!

— Значит, надо считать от Ривенделла, — произнесла Менеланна.

— Спать пора, — хмыкнул Мерри. — Ёще один зевок, и рот у меня разорвётся до ушей. Спокойной ночи!

Пиппин не ответил. Он перестал ворочаться, но сна у него по-прежнему не было ни в одном глазу. Пример мирно посапывающего Мерри — тот уснул, едва успев договорить «спокойной ночи» — не вдохновил его.

— Менеланна. — Пиппин аккуратно поднялся и сел рядом с эльфийкой. — Что имел в виду Саруман, когда сказал, что тебя не должно быть в этой эпохе?

— Тактичности тебе явно не занимать, — усмехнулась Менеланна, подкинув дров в костёр. — Эльфы рождают мало детей. И это происходит в юности или ранней молодости. Это связано с тем, что в зачатии, а ещё более — в вынашивании ребенка наш дух и тело принимают большее участие и тратят больше силы, чем у смертных. — Менеланна слегка улыбнулась. — Я четвёртый ребёнок, который не должен был появиться, но родители каждый день просили Эру Илуватара, и он смилостивился, подарив им меня.

— То есть, у вас может родиться не больше трёх детей?

— В принципе да. — Менеланна вздохнула. — Но есть и исключения. Самое большое количество детей было у Феанора и Нерданели — семь сыновей.

— А теперь ещё и ты, — произнёс Пиппин, но моментально осёкся. — Извини.

— Ничего страшного. — Менеланна печально улыбнулась, ковыряясь тонкой палкой в горевшем костре. — Тебе надо поспать. Нас ждёт долгая дорога.

Спустя пару часов отдыха отряд был готов продолжить путь. Они затушили костёр, собрали вещи, и через полчаса всадники уже мчались в Рохан. Но не успели они миновать брод на Исене и курган, как Менеланна подъехала к королю и сообщила:

— Государь, нас догоняют двое всадников. Ещё у брода мне показалось, что я слышу конский топот, а теперь я в этом уверена. Всадники скачут гораздо быстрее и вот-вот настигнут нас.

Теоден немедленно велел отряду остановиться. Эомер и Гамлинг развернулись, держа мечи наготове. Арагорн спешился и, опустив Мерри и Пиппина на траву, застыл у королевского стремени с обнажённым мечом в руке. Менеланна и Леголас натянули стрелы на луки, а Гимли, спрыгнув с коня, достал свою секиру. Мерри и Пиппин как никогда чувствовали свою ненужность и лихорадочно соображали: как должен вести себя в бою ненужный мешок? И что будет, если весь немногочисленный королевский отряд погибнет? Пусть даже двум маленьким хоббитам удастся скрыться, благо в поле темно, — но что дальше? Куда они пойдут одни, без дороги плутая в бескрайних лугах Рохана?

— Плохо дело! — решил Мерри, вытащил меч и потуже затянул пояс. Пиппин, посмотрев на друга, сделал то же самое.

Тем временем луна на небе скрылась было в облаке, но тут же опять выплыла, ясная и огромная. От брода явственно донёсся стук копыт, и на дороге показались тёмные силуэты всадников. В лунном свете блеснули мечи.

— Стой! Кто скачет по лугам Рохана? — громко крикнул Эомер, когда двое всадников приблизились шагов на пятьдесят.

Преследователи резко осадили коней. Наступила тишина. Один из чужаков, спешившись, медленно направился к королевскому отряду. Лунный свет упал на его белую в темноте ладонь, которую он протянул вперёд в знак мира, но никто не пошевелился.

— Рохан? Так это Рохан? — Тёмная высокая тень незнакомца, озарённая луной, остановилась. Он помедлил. — Мы рады слышать это слово, ибо спешили сюда издалека.

Голос показался Менеланне до боли знакомым, и она сделала пару шагов вперёд.

— Вы на роханской земле, — молвил Эомер. — Перейдя брод, вы пересекли границу. Этой землёй правит король Теоден, и никто не смеет вступать в его владения, не имея на то королевского соизволения. Кто вы? Куда держите путь и почему так спешите?

— Элладан. — Менеланна убрала стрелу в колчан, бросилась к брату и крепко обняла его. — Я ожидала всего, но только не этого!

Мерри и Пиппин вздохнули с облегчением и сунули мечи в ножны.

— Всё в порядке, — объявила Менеланна, обращаясь к друзьям. — Это мои братья. Что вы тут делаете?

— Мы приехали за тобой. — Элрохир спрыгнул с коня и подошёл к Менеланне.

— Если ты решил, что я всё брошу и просто уеду, то ты глубоко заблуждаешься. — Менеланна резко развернулась и пошла в сторону отряда.

— Думаю, ты достаточно наигралась в героя, пора возвращаться домой, — крикнул Элрохир, делая шаг в сторону сестры.

— Наигралась? — возмутилась Менеланна. — По-твоему, это всё игры?

— Война не игры. — Элрохир гордо посмотрел на неё. — А вот твоё участие в ней всего лишь детская забава. Ты всегда была слишком безрассудна и своевольна. — Он выдохнул. — Почему ты не можешь хоть немного походить на сестру?

— Потому что я не Арвен! — Голос Менеланны сорвался на крик, который, как показалось всем присутствующим, был слышен даже в Мордоре. — Возможно, в самом начале этот поход и был всего лишь моей прихотью, чтобы доказать всем, что я на что-то способна, что я не просто так была рождена в этой Эпохе, что я хоть чего-то да значу. — Она прожигала Элрохира взглядом, стиснув зубы и стараясь сдерживать слёзы. — Но сейчас я как никто понимаю, что такое война! Когда твои друзья гибнут у тебя на руках, когда родители лишаются своих детей и наоборот, когда каждый день может стать последним. — Менеланна вплотную подошла к брату и ткнула в него пальцем, сжав зубы. — Поэтому не смей говорить мне, что это всего лишь моя глупая прихоть. Если мне суждено погибнуть, я умру сражаясь. Сражаясь не за себя, а за своих друзей и всех, кто мне дорог.

— Что ж. — Элрохир выдохнул. — Я передам твои слова отцу. — Он обнял Менеланну и поцеловал её в лоб. — Будь осторожна. И, — он провёл тыльной стороной ладони по её щеке, — прости, что сравнил тебя с Арвен. Помни, что мы любим тебя и переживаем. Особенно отец.

— Я тоже люблю вас. — Менеланна улыбнулась и направилась в сторону Гимли и Леголаса.

— Арагорн. — Элладан и Элрохир подошли к Арагорну. — Мы хотим передать тебе дар от сестры нашей, — произнёс Элладан. — Она ткала его втайне, ткала долго — и вот теперь шлёт тебе со словами: «Дни коротки! Надежда наша вскоре сбудется, а если нет — конец всем надеждам! Посылаю тебе работу своих рук. Счастья тебе в пути, Элессар!»

— Я знаю, что в этом свёртке, — молвил Арагорн. — Но пока пусть он останется у тебя! Сохрани его, друг мой.

— Хорошо, брат, — произнёс Элладан. — Но у нас к тебе есть ещё одна просьба. — Элладан взглянул на Менеланну, беседовавшую с Леголасом и Гимли. — Присмотри за ней. Порой она бывает импульсивна.

— Думаю, — Арагорн улыбнулся, глядя на то, как Леголас убирает прядь волос за ухо Менеланне, — есть кое-кто другой, кто присмотрит за ней лучше, чем я.

Близилось утро, и край неба уже побледнел, когда отряд прибыл в Эдорас. В чертогах Медусельда было тихо, но каждый знал, что тишина эта долго не продлится. По залу разнесся громогласный голос Теодена, возвещавший о том, чтобы все готовились к пиру в честь победы в Хельмовой Пади.

В зале царила тишина, лишь тихие шаги Эовин отдавались от стен. Девушка подошла к дяде и протянула ему кубок, наполненный до краёв вином. Эовин выглядела воистину прекрасно в своём бежевом платье, украшенном золочёной вышивкой. Сложно сейчас в ней было узнать ту девушку, которая успокаивала и поддерживала стариков во время осады в Хельме.

— Сегодня мы поминаем тех, кто пролил кровь, защищая нашу страну, — возводя кубок вверх, произнёс Теоден. За ним последовали и остальные, люди поднимались со своих мест, держа в руках деревянные кружки. — Слава павшим воинам. 

Чувство сострадания и какого-то духовного единства охватило, наверное, каждого в эту секунду. И стало абсолютно не важно, кто ты, эльф, гном, человек или хоббит.

— Слава! — крикнули ему в ответ.

Менеланна стояла возле Леголаса и Гимли, которые так же, как и все остальные, поддались всеобщей скорби и почтению к погибшим. Она преуменьшила бы, если бы сказала, что сопереживает каждому, кто потерял близких и родных в этой битве. Мысленно она молилась Валар Намо Мандос о справедливом суде над всеми умершими галадримами. «Пусть их судьба будет столько беспечальна, как была когда-то», — произнесла про себя Менеланна.

Спустя какое-то время залы Медусельда оглушила весёлая музыка, песни не очень трезвых рохиррим, смех, топот и звук льющегося пива. В залах было тепло и уютно, в каминах горел огонь, а изнутри согревал эль.

Менеланна оглядела зал. Разносилось весёлое пение Мерри и Пиппина, танцевавших, топая босыми ногами по столу. С самого утра у хоббитов начался праздник: в Изенгарде нашлись два бочонка их любимого табака, потом они наконец встретились с друзьями, а теперь пир с бесконечным элем и публикой, способной до самого утра слушать резвые песни. Менеланна невольно рассмеялась.

Она осмотрела залу, и её взгляд упал на Арагорна, который в отличие ото всех не веселился, а наоборот был хмурым и напряжённым. Она взяла со стола две кружки роханского эля и направилась в сторону Арагорна.

— Не вино из Ривенделла, но всё же. — Менеланна протянула ему кружку и присела рядом.

— Благодарю.

— Что с тобой? Всё ли хорошо? Чувствую, тебя что-то тревожит, — произнесла она, делая глоток.

— Мы выиграли битву, но не войну. Мы разгромили войска Изенгарда, но в Мордоре орков целые легионы. Если все народы Средиземья не соберутся вместе против общего врага, мы все падём, один за другим. — Арагорн всматривался в свою кружку, будто пытаясь найти на её дне сокровища.

— Я знаю. Но сомневаюсь, что это терзает тебя сейчас. Всё дело в ней? В Арвен? — Она положила свою руку поверх его.

— Арвен уплывает на запад. Она будет в безопасности в Валиноре, но я не могу отпустить её, не могу представить, что больше никогда её не увижу. — Арагорн крепко сжал серебристый кулон на шее.

— Ты же знаешь, что она не поплывёт в Валинор. Даже если будет умирать, она ни за что не откажется даже от малого шанса быть с тобой. — Менеланна слегка улыбнулась, крепче сжимая руку друга.

— Знаю, — произнёс он, допивая эль. — И это пугает меня больше всего. Мысль о том, что она умрёт, выбрав меня, не даёт мне покоя.

— Так же, как и ей не даёт покоя мысль, что она проживёт все эпохи мира без тебя, — произнесла Менеланна и, допив последний глоток эля, ушла к образовавшейся неподалёку толпе.

По пути она заметила Гэндальфа. Он с улыбкой на лице наблюдал за хоббитами. Даже такому могущественному волшебнику иногда надо развлечься, не всегда же ему блюсти за порядком в Средиземье. Они с Менеланной встретились взглядами, улыбнулись друг другу и поклонились, и Менеланна продолжила путь к толпе.

— Прекрасная Менеланна, — произнёс громко Эомер. — Прошу сюда.

Она заметила в центре этой толпы Леголаса и Гимли, которые стояли около стола. Возле них скопилась достаточно большая толпа рохирримов, которые, к слову, притащили сюда четыре бочки эля. На секунду она остановилась, с наслаждением глядя на расслабленное и умиротворённое лицо Леголаса. Он, словно бы чувствуя её взгляд на себе, быстро нашёл её среди людей. Менеланна слегка кивнула и, желая утолить любопытство, пробралась через всю толпу и заняла место около Эомера за столом.

— Звёздочка, ты как раз вовремя! — возбужденно произнёс Гимли, потирая ладони. Мужчины зашлись заразительным смехом, Менеланна же вопросительно выгнула одну бровь.

— Я что-то пропустила? — поинтересовалась Менеланна, наклонившись к Эомеру.

— Самую малость, — прошептал Эомер на ухо Менеланне, совершенно не замечая сурового взгляда Леголаса. — Всего лишь небольшой спор.

Услышав это объявление, Менеланна тяжело вздохнула — чего уж только не придумают мужчины для поддержания веселья. Хотя после всех выходок и поединков между Гимли и Леголасом это казалось детской забавой.

— Не останавливаться и не проливать! — С этими словами Эомер, который, видимо, был тем, кто не поставил кружки пустыми, протянул им эль.

— И не отрыгивать, — добавил Гимли, любовно поглядывая на свою кружку, полную эля. Леголас же скептически перевёл взгляд с Менеланны на свой напиток.

— Что? Кто кого перепьёт? — уточнил Леголас.

— Побеждает то, кто останется на ногах, — заявил Гимли.

И гном чуть ли не с головой окунулся в кружку и начал с огромной скоростью глотать содержимое.

— Я, конечно, в соревновании не участвую. — Менеланна протянула Эомеру свою кружку. — Но не нальёшь ли ты мне эля?

— Всё, что пожелает госпожа. — Он улыбнулся, открыл в бочке кран и наполнил кружку Менеланны.

Ей нравилось наблюдать за этим ребячеством. Смотреть на то, как нехотя и без энтузиазма Леголас опустошает кружку за кружкой, не сводя глаз с Менеланны, было одно удовольствие. Гимли же пытался не отставать. Чем больше пустых кружек выстраивалось на столе, тем веселее становилось. Менеланна, громко смеясь над очередными шутками Эомера, наблюдала за стараниями Гимли. Он всячески пытался перепить эльфа, хотя уже было видно, что хмель ударила в голову.

— Гимли, тебе пора остановиться, — встревоженно произнесла Менеланна, но тот, кажется, её и вовсе не слышал.

Состояние гнома её несколько тревожило. Она перевела взгляд на Леголаса и встретилась с его блестящими азартом глазами. Тяжело вздохнув, Менеланна закатила глаза. Они вели себя словно дети, которые пытались догнать друг друга в догонялках. Впрочем, она не лучше, ведь веселилась от всего этого.

— Сейчас гномы пойдут купаться, — подпрыгивая на своём месте, пьяно произнёс Гимли. Его слова вызвали смех у рохирримов. — С маленькими волосатыми женщинами, — веселясь, произнёс Гимли и рыгнул, отчего Менеланна залилась смехом и, пряча лицо в ладони, уткнулась в плечо Эомеру, чтобы её смех не было слышно.

— Я что-то чувствую, — неожиданно для всех произнёс Леголас, который до данной секунды молчал и был крайне серьёзен в своём занятии. Менеланна и Эомер удивлённо уставились на него. — Какое-то покалывание в кончиках пальцев. — Услышав это, Менеланна подавилась сделанным глотком эля из-за нового приступа смеха. — Кажется, мне от него плохо. — Леголас кинул встревоженный взгляд на Менеланну, которая никак не могла успокоиться и продолжала звонко смеяться.

— А я что сказал? — вставил свое слово гном, стукнув кружкой о стол. — Он не умеет пить. — Протянул Гимли и свалился под стол.

— Игра окончена! — не скрывая радости объявил Леголас.

Менеланна громко расхохоталась при виде лежащего на полу гнома, а затем увидела подбегающих к ней Мерри и Пиппина. Они взяли её за руки и потащили в центр залы.

— Твоя очередь петь, Менеланна, — произнёс возбуждённый Мерри.

— Ребята, — подавив шок, заговорила Менеланна. — Я не думаю, что это хорошая идея.

— Спой! — поддакивали хоббитам воины. Двое рохиррим подхватили её под руки и подняли на стол, туда, где раньше танцевали хоббиты. Весь зал стал скандировать «Спой! Спой!». Каждый считал своим долгом на каждое «Спой!», ударить кружкой по столу или рукой. Когда гул стал невыносим, Менеланна сдалась.

— Ну, всё, хватит! — После её слов все разом замокли. — Хорошо, я спою.

И зал вновь взорвался воплями, но теперь радостными.

— Даже не знаю, о чём спеть.

Воцарилась тишина. Первые несколько секунд Менеланна выбирала, что ей спеть, блуждая взглядом по собравшимся вкруг неё воинам, пока в конце зала не заметила улыбающегося ей Леголаса.

— Спою о нелёгком выборе, что когда-то пришлось совершить двум братьям. — Она вспомнила одну из песен, что была переведена с эльфийского на весторн*.

Три крови в нас. Мы равно принимали

Трёх рас и недостатки, и дары,

Мы предков разделять не помышляли…

Но изменились правила игры.

Наследникам невероятных судеб,

Теперь из двух нам выбирать одно:

Жить медленно, как недоступно людям,

Или взахлёб, как эльфам не дано.

Восхищённо вздохнув, рохирримы поняли, что Менеланна поёт одну из самых знаменитых баллад эльфов о двух братьях, которым представился удивительный выбор: прожить человеческую жизнь или выбрать бессмертие эльфов. Необычная история и эльфийское происхождение в сочетании с чистым нежным голосом вызывало восхищение даже у самых мрачных и скупых на эмоции и похвалу мужчин.

Но что есть ткань: уток или основа?

Едины в бронзе олово и медь,

Едины в песне музыка и слово,

Иначе песне вовсе не звенеть!

Жестокий выбор предоставлен братьям:

Самим решать, кто эльф, кто человек.

Бессмертие — дар эльфов и проклятье,

Или людской короткий долгий век?

Допев и выслушав похвалу, Менеланна взглянула в ту сторону, где раньше стоял Леголас. Эльф по всей видимости ушёл, что немного взволновало её. Пробравшись сквозь толпу изрядно подпивших людей, Менеланна вышла из замка. Оказавшись на улице, она вдохнула прохладный ночной воздух. В долине было тихо и пусто. В ночном небе сверкали редкие звёзды, кое-где жужжали насекомые. Так хорошо и так спокойно! Только сейчас она по-настоящему почувствовала, как сильно устала.

— Не хочешь поговорить? — Заметив одиноко стоявшего Леголаса, Менеланна подошла к нему и встала рядом. — Я вижу, что тебя что-то беспокоит после отъезда из Изенгарда.

— Песня, которую ты пела, — произнёс Леголас глядя куда-то вдаль. — Она ведь о твоём отце?

— Да. — Менеланна взглянула на небо. — Но я считаю, что она скорее о выборе, который не каждый осмелится сделать. Отец выбрал бессмертие эльфов и пережил смерть брата, а Арвен готова прожить человеческую жизнь из-за любви к Арагорну. — Леголас усмехнулся, всё так же всматриваясь в горизонт. — Их любовь тебе кажется безумной? — возмутилась Менеланна, переводя сердитый взгляд на Леголаса.

— Не безумнее, чем моя, — еле слышно произнёс Леголас, и от его ответа у Менеланны кольнуло в сердце.

«Ты никогда не получишь девы, которую столь страстно вожделеешь», — вспомнились Менеланне слова Сарумана.

— Какая она? — Менеланна сама не поняла, зачем задала этот вопрос. Возможно, из-за простого любопытства, а возможно, из-за того, чтоб понять, какой она должна была бы быть для того, чтобы хоть немного понравиться Леголасу.

— Кто? — Леголас удивлённо взглянул на Менеланну.

— Эллет, что не даёт покоя твоему сердцу. — Менеланна смотрела на Леголаса и надеялась, что сейчас он просто рассмеётся и скажет, что он просто пошутил и никакой эллет нет, но Леголас внимательно смотрел в глаза Менеланны, а на лице у него не было и намёка на улыбку.

— Она единственная, — промолвил он, не отводя взгляда. — Безрассудная и своевольная, и этим — особенная. Я слышу её всегда потому, что она единственная, кого я хочу слушать. Я готов молить Эру, лишь бы она ещё раз позвала меня или просто назвала имя. Я готов быть кем она хочет… кем прикажет. Лишь бы не исчезала. Не прогоняла. Не молчала. — Леголас смотрел на Менеланну и при каждом его слове она видела, как поблёскивает огонёк в его голубых глазах, когда он описывал свои чувства к неизвестной эллет.

Ей безумно хотелось расплакаться, убежать и спрятаться где-нибудь так, чтобы никто не нашёл её, как бы ни старался. Сердце билось, в венах начинала кипеть кровь то ли от злости, то ли от отчаяния, а к горлу подступал комок горечи и обиды.

— Ты помнишь нашу первую встречу? — неожиданно поинтересовался Леголасc, переводя взгляд на неё.

— Да. — Менеланна проморгалась, стараясь убрать подступающие слёзы. — Я тогда приехала с Элладаном в Лихолесье.

— И устроила целое представление, начиная от поединка со мной, заканчивая брошенным в меня камнем из-за сбежавших гномов. — Леголас усмехнулся, и Менеланна улыбнулась, вспомнив события их первой встречи. — Помнишь ли ты слова, что я сказал тебе тогда?

— Что нужно быть совсем сумасшедшим, чтобы связать свою жизнь с такой взбалмошной девчонкой, — процитировала его слова Менеланна, ещё больше осознавая, что в тот момент он был абсолютно прав. С такой как она свою жизнь захочет связать только орк и то лишь для того, чтобы позабавиться.

— Да, — произнёс Леголас и, повернувшись к Менеланне, снова взглянул в её печальные серые глаза. Она резко опустила голову, пряча текущие по щекам слёзы, и отвернулась, собираясь уйти. — Видимо, я стал совсем сумасшедшим. — Леголас развернул Менеланну, и она вынуждена была взглянуть на него. В синеве глаз, устремлённых на неё, виднелась теплота и искренность. — Знаешь ли ты, как сильно я возненавидел тебя, когда Элладан впервые привёз тебя во дворец моего отца? Ты пробудила во мне безумную страсть с первого взгляда. Почти за три тысячи лет со мной ни разу такого не случалось, и вот появляешься ты, которая ввергает меня в пучину безудержного вожделения. Я возненавидел и себя за то, что обезумел от влечения, за то, что позволил вывести себя из привычного состояния. Я был мучим этим разрушающим чувством. За семьдесят семь лет я едва ли смог оправиться, но ты появилась вновь! — Вытерев со щёк Менеланны слёзы, он аккуратно, словно боясь спугнуть, взял её за руку. — Потом на совете ты ввязываешься в этот поход, и от этого я начинаю переживать ещё больше. Я говорил тебе, что переживаю за всех тех, кому суждено погибнуть, когда на самом деле переживаю всего лишь за одну жизнь — твою. И это чувство стало для меня таким болезненным, противоречивым, нелогичным и противоестественным… Твои серые глаза с первой встречи преследовали меня. Но я должен был презирать тебя. И я обманывал себя, я обижал тебя и делал тебе всё больнее. Я уверял себя, что это ненависть… — Леголас вздохнул. — Я злился, глядя на тебя, злился оттого, что мне хотелось дотронуться до твоих волос, ощутить биение сердца и увидеть улыбку в глазах лишь для меня одного. Ты разбудила во мне вулкан, который пожирал меня, который был чужд тем светлым томным чувствам, которые испытывает эльф, глядя на возлюбленную. И я презирал тебя за это. И… любил.

— Леголас. — Менеланна едва коснулась кончиками пальцев щеки Леголаса. Она не могла поверить, что он испытывает к ней такие чувства. Боялась, что это просто его глупая шутка или очередной спор с Гимли. — Я никогда не верила в любовь. — От этих слов сердце Леголаса пропустило удар. — Я знаю эльфов, что, полюбив, были несчастны, ведь их любовь была не взаимна, и мне не хотелось испытать такого же чувства. Когда ты начал говорить об эллет, которая украла твоё сердце, мне было больно. Захотелось убежать. А лучше умереть, лишь бы не мучиться. — Она положила руку ему на грудь. — Ты сказал, что она единственная, кого ты хочешь слушать. — Менеланна сделала шаг вперёд, потупив взгляд. На щеках её горел румянец, который в ночи было не разглядеть, но ей казалось, что Леголас отчётливо его видел. — Ты единственный, Леголас, кого я хочу слышать. Прошу лишь об одном — не исчезай. Я люблю тебя.

Она посмотрела на него своими большими серыми глазами, полными нежности. Теперь, зная о её чувствах, Леголас неловко улыбнулся, положил руку ей на щёку и, поборов робость, коснулся её губ. Это было лёгкое, почти невесомое прикосновение, но им казалось, что от него закружилась голова. Сделав шаг назад, он заглянул в глаза Менеланне и, по привычке нежно коснувшись щеки, убрал прядь волос ей за ухо. Ему казалось, что от прикосновения его губ она расцвела для него, как цветок. Что она стала ещё прекраснее. Менеланна коснулась горловины своей туники, а затем завела руки себе за шею и расстегнула цепочку, подаренную ей матерью.

— Я дарю её тебе. — Она подошла к Леголасу и застегнула цепочку с кулоном у него на шее. — Она теперь принадлежит тебе, как и моё сердце. — Менеланна робко посмотрела на него из-под густых чёрных ресниц. — Доброй ночи. — Приподнявшись на цыпочки, Менеланна поцеловала Леголаса в щёку и быстро ретировалась, столкнувшись в дверях с Арагорном.

Сейчас, в этот момент, счастью её не было предела. Казалось, что мир заиграл новыми красками и что все невзгоды отошли на второй план и остались где-то позади. Но не успев пройти и пятисот метров, Менеланна ощутила присутствие Ока и услышала душераздирающий крик Пиппина и зовущего на помощь Мерри. Она сорвалась с места и побежала со всех ног в комнату. Ворвавшись в помещение, она на секунду застыла от ужаса при виде корчащегося на полу Пиппина, который не выпускал из рук палантир. Всё пространство вокруг хоббита стало похоже на чёрную дыру, затягивающую в себя весь свет, но руки хоббита, соприкасаясь с шаром, пылали.

— На помощь. Помогите, — едва шевеля губами, говорил Мерри.

Менеланна дёрнулась вперёд, порываясь забрать палантир из рук Пиппина, но вбежавший в комнату Леголас остановил её, прижав к себе. Арагорн немедля кинулся на помощь извивающемуся в болезненном хрипе хоббиту, вырывая огненный шар из рук. Но сила зла была непреодолима: колени Арагорна вмиг подкосились, и он выронил шар, падая на деревянный пол. Подорвавшись со своего места, Гэндальф взглянул на лежащего на полу Пиппина. Менеланна кинула Митрандиру шарф, и он накрыл им катящийся по полу палантир.

— Болван Тук! — Гэндальф обернулся, взглянув на бессознательно лежащего на полу хоббита. Леголас сидел возле Арагорна, помогая ему привстать, а Менеланна и все остальные тем временем не спускали глаз с хоббита, пустым взглядом уставившегося в потолок. Гендальф метнулся к Пиппину, коснулся рукой лба и прочёл заклинание. Кажется, все задержали дыхание, а Менеланна невольно сделала шаг вперёд, переживая за мальчишку. Облегчённый выдох охватил комнату, когда Пиппин, несколько раз моргнув, дёрнулся и вновь задышал. — Успокойся, — держа его за руку, шептал Гендальф.

— Гэндальф, прости, — хватая ртом воздух, произнёс Пиппин.

— Что ты видел? — Гендальф гладил мальчишку по голове, успокаивая.

— Дерево… Белое дерево в каменной крепости… Всё в огне. — Пиппин расплакался.

— Минас Тирит, — произнёс Гэндальф. — Это всё, что ты видел?

— А ещё я… я видел его… Я слышал в себе его голос! — Страх отразился на лице Пиппина.

— Что ты сказал ему?!

— Он спрашивал моё имя. Я не сказал, — ответил хоббит.

— Что ты сказал ему про Фродо и кольцо? — Гэндальф тряхнул лежащего хоббита.

— Ничего.

После этого происшествия был незамедлительно созван совет.

— Глаза Пиппина не лгали. — Гэндальф расхаживал по залу. — Он — дуралей… но дуралей честный, — добавил Гендальф, опустив взгляд.

Всё братство и король с несколькими слугами собрались в тронном зале обсудить произошедшее. Мерри внимательно вслушивался в каждое слово, Пиппин же уже в который раз сидел с виноватым взглядом, глядя в пол. Менеланна оперлась на колонну плечом, сложив руки на груди, и пока не принимала участия в разговоре.

— Он не сказал Саурону ни слова про Фродо и кольцо, — продолжил Гэндальф.

— Что это вообще за шар такой? — вдруг вклинился в разговор Мерри.

Менеланна закрыла глаза вспоминая слова песни:

Трижды три королей,

Трижды три кораблей

Из-за моря явились давно.

Из погибшей земли

Корабли привезли

Семь звёзд, семь камней

И белое древо одно…

— О чем это ты поёшь, Менеланна? — спросил Мерри.

— Да так, — отозвалась она. — Вспоминаю кое-что. В этих песнях хранится древнее предание.

— Эта песня о палантирах древних королей, — ответствовал Гэндальф.

— Палантиры? А что такое палантир? — не унимался Мерри.

— Это значит «далеко видящий». Шар Ортфанка, в который сегодня заглянул Пиппин — один из нескольких. — Менеланна взглянула на поникшего Пиппина. — Ты же хотел узнать, что это за шар, Мерри. — Она перевела взгляд на другого хоббита.

— Так его… — Пиппин запнулся, — его, получается, не враг сделал?

— Нет, — успокоил его Гэндальф. — Саруман таких делать не умел, да и Саурону это не по плечу. Палантиры привезены в Средьземелье из дальнего Элдамара, страны, лежащей на Западе Солнца. Их изготовили Нолдор, а возможно, и сам Феанор — как знать? Возраст их в годах не исчисляется. Но нет такой вещи, которую Саурон не мог бы использовать для своих чёрных целей. Увы Саруману! Палантир погубил его. Пользоваться вещью, в которую вложена мудрость, много превосходящая твою собственную, всегда губительно. Но вина остаётся на нём. Глупец! — выругался Гэндальф. — Держать этот шар в тайне, пользоваться им ради собственной корысти! Какое безумие! На Совете он о палантирах никогда и словечком не обмолвился. А нам было недосуг думать о палантирах Гондора и о том, какие судьбы постигли их за время пронёсшихся над этим королевством разрушительных войн. Сами же люди просто-напросто позабыли о волшебных камнях. Даже в Гондоре о тайне палантиров знали разве что немногие, а в Арноре, у дунадайнов, сохранилась о них одна-единственная песня — и всё.

— А как люди прошлых времён использовали эти самые палантиры? — подкинул новый вопрос Пиппин, дивясь, что получает ответ за ответом.

— С их помощью они видели, что происходит вдали, и могли мысленно беседовать друг с другом. Именно благодаря палантирам им так долго удавалось сохранять Гондор единым и успешно защищать его границы. Палантиры были и в Минас Аноре, и в Минас Итиле, и в Ортфанке — везде по одному. Главный гондорский палантир, которому подвластны были все остальные, находился под Звёздным Куполом в Осгилиате, пока город не подвергся разрушению. Остальные три хранились далеко на севере, — объяснил Гэндальф.

— В Ривенделле, — вклинилась в разговор Менеланна. — Отец рассказывал, что один из них обретался в Аннуминасе, другой — на Амон Суле, а третий — Кристалл Элендила — среди Башенных Холмов, что смотрят на реку Митлонд и серые корабли, выстроившиеся в заливе Льюн. Палантиры могли свободно сообщаться друг с другом, причём Осгилиату Гондорские камни были открыты постоянно.

— Скала Ортфанка выдержала все бури — и, видимо, Изенгардский камень никогда не покидал своей башни, — констатировал Гэндальф. — Но что мог дать своему хозяину палантир, лишённый связи с остальными? Он мог только показывать разрозненные картинки, наугад выхваченные из давнего прошлого или дальнего далёка, вот и всё. Конечно, Саруману и это было как нельзя кстати, но он желал большего. Он искал, он вглядывался, и наконец взгляд его упал на Барад-Дур. Тут-то он и попался. — Он усмехнулся. — Кто знает, где нынче камни Гондора и Арнора, земля их скрывает или толщи морских вод? Но по крайней мере одним из них, по всей видимости, удалось завладеть Саурону. Я думаю, что это камень Итиля, ибо Минас Итиль уже много лет как принадлежит Чёрному Властелину. Он сделал крепость обителью зла и превратил в Минас Моргул. Нетрудно представить, как, один раз глянув не туда, куда следует, пытливый взгляд Сарумана оказался в ловушке и уже не смог выбраться из неё. А оттуда, издалека, начали потихоньку управлять им. С того времени Саурон действовал беспрерывно — то убеждением, то, если не помогало, угрозами. Хотел бы я знать, сколько лет он вынужден был вот так являться перед камнем, чтобы доказать свою благонадёжность и услышать очередные приказы? Должно быть, немало — иначе как могло получиться, что любой, кто ни посмотрит в этот палантир, немедленно переносится именно в Чёрную Крепость, если только воля его не твёрже адаманта?

— И что теперь? — поинтересовался Мерри.

— Нам странным образом повезло. — Гэндальф посмотрел на хоббитов. — Пиппин увидел мельком в палантире планы врага. Саурон готовится нанести удар по Минас-Тириту. Его поражение при Хельмовой Пади кое-что показало ему. Он узнал, что в битву вступил наследник Элендиля. — Гэндальф перевёл взгляд на Арагорна. — Род людей не так слаб, как он думал. Они готовы бросить ему вызов. Саурон боится этого. Он не станет рисковать, позволив народам Средиземья объединиться под одним знаменем. Он сравняет Минас-Тирит с землёй, но не допустит возвращения короля людей на трон. — На этих словах Арагорн вздохнул полной грудью и задумчиво почесал подбородок. — Если зажгутся сигнальные огни Гондора, Рохан должен готовиться к войне, — предупредил он.

— Скажи мне, — подал голос Теоден, подняв голову, — почему мы должны идти на помощь тем, кто не помог нам? — От этих слов все находящиеся в зале напряглись. — Чем мы обязаны Гондору? — Менеланна оттолкнулась от колонны и, подойдя к Арагорну, положила ему руку на плечо.

— Я пойду, — твёрдо сказал Арагорн.

— Нет. — Гэндальф даже не обратил взгляд на него.

— Надо предупредить их! — произнёс Арагорн.

— Предупредят. — Гэндальф подошёл ближе к Арагорну и тихо промолвил: — Ты отправишься в Минас Тирит другой дорогой. Следуй вдоль берега реки и перехвати чёрные корабли. — Дальше он говорил громко. — И запомните! Теперь у нас нет права на ошибку. Я отправлюсь в Минас Тирит. — Гэндальф выдержал паузу и взглянул на Пиппина. — И отправлюсь не один.

Совет был окончен. Гендальф принял решение отправиться в Минас-Тиррит вместе с Пиппином, остальных же ждал другой путь. Они должны были ждать сигнальные огни Гондора и явиться на зов вместе с армией Рохана. Менеланна стояла на небольшом пригорке, наблюдая за горизонтом. Она увидела, как из конюшен выскочили Гэндальф и Пиппин верхом на Серогриве, а затем заметила бежавшего к стене Мерри. Кинувшись в его сторону, Менеланна взбежала по лестнице. На стене с группой воинов стояли Мерри и Арагорн.

— Он всегда был со мной. — Мерри прислонился к деревянной стене, глядя на удаляющихся Гэндальфа и Мерри. — Куда бы я ни пошёл, ещё с детства. Я втягивал его в самые большие неприятности, но всегда был рядом, чтобы спасти его, а теперь его нет, как нет Фродо и Сэма. — Мерри взглянул на стоящих рядом Арагора и Менеланну.

— Одно точно я знаю о хоббитах — вы смелые ребята. — Арагорн смотрел на карапуза, улыбаясь, А Менеланна, подойдя сзади к Мерри, обняла его, прижимая спиной к себе.

— Скорее, безрассудные, — усмехнулся Мерри и, запрокинув голову посмотрел на Менеланну. — Он же Тук.

Менеланна и Арагорн потрепали Мерри по волосам. И, улыбнувшись, снова взглянули на горизонт, за которым скрылись Гэндальф и Пиппин.

Примечания:

Весторн* — всеобщий язык в Средиземье

Примечания:

Прошу прощения, что так на долго пропала. У меня были серьёзные проблемы со здоровье, да и в самой жизни случилось много всего не очень хорошего и уж точно не позитивного. Надеюсь, что вы меня поймёте и простите, а если нет, то я готова принимать тапки и помидоры. ))) Приятного чтения.

По прошествии двух дней с отъезда Гэндальфа и Пиппина в Гондор все были будто на иголках, не сводили глаз с горизонта, ожидая увидеть среди горных вершин пламя сигнальных огней Минас-Тирита. Но каждый день мучительного ожидания тянулся бесконечно долго. Настолько, что минута казалась часом, час — днём, а день — неделей.

Менеланна стояла в тронном зале и беседовала с Эовин. Ей давно хотелось рассказать роханской деве, чтобы та не питала особых надежд об Арагорне. Тщательно подбирая слова, Менеланна старалась более тактично объяснить, что сердце Арагорна уже давно занято.

Арагорн, Леголас и Гимли сидели около конюшен, вглядываясь в вершины гор. Покуривая трубку, Гимли периодически поглядывал на Леголаса и на красовавшийся на его шее кулон. Сделав очередную затяжку, он передал трубку Арагорну и уставился на эльфа.

— Ты ей хоть цветочки подарил?

Леголас удивлённо уставился на друга.

— Ты о чём? — поинтересовался он. — Какие цветочки?

— Вот тебе на. — Гимли взмахнул руками. — Полевые, конечно. Вон их сколько растёт. — Он обвёл руками вокруг, показывая простор полей, на которых росли цветы.

— Нет, не дарил, — ответил Леголас, всё ещё не понимая, к чему клонит Гимли. — Зачем?

— Как это зачем? Тоже мне эльфийский принц, — буркнул гном, подскакивая с насиженного места. — Наша Звёздочка заслуживает того, чтобы ей цветы приносили каждые пять минут, а ты за столько времени ей даже одного букетика не подарил. А ещё говорят, что эльфы очень романтичные, — усмехнулся Гимли. — Орк и тот романтичней тебя будет. Что ж, — Гимли радостно потёр ладони в предвкушении, —я как опытный сердцеед смогу дать тебе много полезных советов.

— Чувствую, они будут весьма дельными, — скептически хмыкнул Леголас. — Смею напомнить тебе, друг мой, мы ждём сигнала от Гэндальфа, поэтому сейчас нам всем не до романтики.

— Мы в ожидании уже вторые сутки, — произнёс Гимли. — И сигнала точно не пропустим, а вот Звёздочку и увести могут. — Он указал на стоявших на крыльце и заливавшихся смехом Менеланну и Эомера.

Вечерело. Солнце близилось к горизонту, стараясь скрыться за горами. Менеланна стояла на крыльце, наблюдая за ним. Ей очень нравилось наблюдать за сменой времени суток.

— Менеланна, — позвала Эовин, подойдя к ней. — Почему ты стоишь здесь? Все собираются ужинать.

— Я любуюсь красотой заката. — Менеланна мельком взглянула на неё и снова повернулась к горизонту. — Многие восхищаются солнцем, когда оно только встаёт. Рассвет действительно великолепен. Но и закат по своей красоте ему не уступает. — Она улыбнулась, наблюдая за Эовин, которая теперь тоже разглядывала небо. — Невероятное зрелище, когда солнце трудилось весь день, а теперь уставшее отправляется спать.

Солнце медленно опускалось за горизонт. От этого всё вокруг окрашивалось в другие цвета. Само солнце из жёлтого превращалось в оранжевый или практически красный диск. Небо будто полыхало пламенем. Только тёмная полоса гор не менялась вдалеке. За неё постепенно закатывался огненный диск, виднелся только его небольшой край.

Очень красивы на закате в этот момент облака. Подсвеченные последними лучами, они были прекрасны, завораживали своими формами и цветовой гаммой. Они из белых превращались в огненные, пурпурные, тёмно-фиолетовые. Их оттенок постоянно менялся. Сочетание оттенков оранжевого и синего — это очень красиво, такой яркий контраст.

— В закате действительно есть что-то волнующее, — вдруг произнесла Эовин. — Кажется, что солнце уходит насовсем. Ещё чуть-чуть, и исчезнут его последние лучики, всё вокруг погрузится в темноту. Но утром оно снова будет сиять.

— Да, — согласилась Менеланна. — Ещё я поняла, что красота заката в том, что двух одинаковых не бывает. Каждый раз цвета неба и облака совершенно другие, оттенок солнца не такой, как был вчера. — Она мечтательно закрыла глаза. — Великолепие природы в этом и состоит: она рисует ежедневно шедевры, никогда не повторяясь. Небо — это её огромный холст.

Эовин улыбнулась. До знакомства с Менеланной она даже и подумать не могла, что закат может быть разным. Но эльфийка научила её многому. Менеланна была для неё не просто подругой, но и примером для подражания. Менеланна же наоборот восхищалась Эовин — она была красивая, смелая, сильная духом, как и подобает роханской деве. Простояв так ещё какое-то время, девушки зашли во дворец, где уже были накрыты столы. Оглядевшись в поисках своих друзей, она не заметила никого, кроме Арагорна и Мерри. Они сидели рядом с Эомером, что-то обсуждая.

— Менеланна, Эовин. — Эомер поднялся за столом, указав на свободные место рядом с ними. — Не присоединитесь к нам?

Переглянувшись с Эовин, Менеланна направилась к Арагорну и Эомеру, попутно высматривая Леголаса среди людей. После отбытия Гэндальфа и Пиппина в Гондор они практически не разговаривали, и Менеланне казалось, что всё произошедшее — просто её фантазия. Плод воображения после тяжёлой битвы.

Ужин проходил вполне обычно. Эовин не теряла надежды и ухаживала за Арагорном, предлагая ему различные блюда, а Менеланна слушала рассказы Эомера и некоторых воинов. Истории их были настолько нелепые и забавные, что Менеланна звонко смеялась, совсем позабыв про отсутствие Леголаса и Гимли.

— Интересно, почему не пришли к ужину Гимли и Леголас? — тихо спросила у Менеланны Эйовин, с изяществом зачерпывая рагу из своей тарелки.

— Возможно, ждут сигнальных огней. — Менеланна пожала плечами и снова рассмеялась над очередной шуткой Эомера.

Эовин неожиданно коснулась плеча Менеланны. От внезапности Менеланна вздрогнула и ударила Эомера рукой по носу. Запрокинув ему голову, она начала извиняться и рассматривать, всё ли с ним в порядке и не идёт ли из носа кровь. Эовин подёргала Менеланну за край туники, привлекая её внимание, и указала на вход в зал.

Повернувшись, Менеланна увидела Гимли и Леголаса. Взгляд Леголаса был устремлён на Менеланну. Он перевёл взгляд с неё на Эомера, потом взглянул на руки Менеланны, обхватившие лицо роханского воина, а затем резко развернулся и вышел.

Гимли, повернувшись к Менеланне, окинул её грозным взглядом и предупреждающе погрозил пальцем.

— Прошу меня простить, — произнесла Менеланна и направилась вслед за Леголасом.

Выйдя на каменную террасу, она с удовольствием глотнула прохладного ночного воздуха. В небе, окружая бледную луну, светили миллиарды звёзд. Менеланна окинула взглядом округу в поисках Леголаса, но не обнаружила его. Потупив опечаленный взор, она увидела, что у её ног что-то лежит. Наклонившись, Менеланна подняла маленький букетик первых, едва раскрывшихся полевых цветов. Вдохнув сладкий, едва уловимый аромат, Менеланна нежно провела пальцами по трепещущим лепесткам. Это были первые цветы, которые были сорваны для неё, сама мысль, что сорваны они были именно Леголасом, наполняла сердце теплом. Менеланна прижала букетик к груди и направилась в сторону конюшен. Леголас сидел за конюшней на одной из лавок, наблюдая за вершинами гор.

— Я искала тебя.

Леголас неторопливо повернул голову на встревоженный голос Менеланны. На его лице красовалась слабая улыбка, а вся его поза говорила о крайней степени напряжённости.

— Хотел немного побыть один. — Он грустно улыбнулся и снова перевёл взгляд на горы.

— Тогда я считаю своим долгом избавить тебя от мрачных мыслей. — В голосе Менеланны была слышна улыбка. Леголас снова повернулся к Менеланне, но на этот раз взгляд его упал на прижатые к её груди руки. — Я нашла их на террасе. — С озорной улыбкой она показала ему нежные стебельки цветов, которые всё ещё бережно сжимала в руке.

— И кто бы это мог быть? — Леголас скептически оглядел маленький букетик.

— Наверное, тот, кто неправильно понял ситуацию. — Менеланна покосилась в сторону дворца. — И даже не разобравшись с тем, что произошло, сделал свои выводы.

— И что же произошло? — поинтересовался Леголас, приподняв одну бровь.

— А то, что я чуть не сломала нос Эомеру. — Менеланна улыбнулась.

— Несладко тебе с ним придётся, если он столь вспыльчив, — глядя на ярко освещённые окна тронного зала, пояснил Леголас.

— Я привыкла к трудностям. — Она гордо вздёрнула подбородок. — Ну, и что-то же заставило его искать их в поле? — улыбнулась Менеланна, прижимая цветы к лицу.

— Быть может, чересчур навязчивый гном его допёк? — произнёс Леголас.

— Тогда мне стоит поблагодарить его. — Менеланна уткнулась носом в цветы, вдыхая их аромат и стараясь скрыть смущение. — Спасибо. Они прекрасны. — Она подошла к Леголасу и с наслаждением забралась в его надёжные и уютные объятия. Эльф с присущей ему осторожностью погладил её волосы, словно боясь причинить вред. Менелана слегка отстранилась и обратила свой взор на равнины.

— На что смотришь? — Леголас кивнул головой на далёкие равнины Рохана.

— Там лежит Вестфолд, а левее от него дорога на Изенгард, — словно вызубрив всю карту, произнесла Менеланна. — А ты видишь что-то ещё? — вопросительно приподняв бровь и взглянув на Леголаса, поинтересовалась она. Несколько ленивая и столь соблазнительная для неё улыбка появилась на его лице.

— Я вижу сильную эльфийку, которая прошла долгий и трудный путь, — глядя на Менеланну, произнёс Леголас. Его голос не дрожал, и каждое слово было уверенным и чётким. — А ещё я вижу перед собой прекрасного воина и удивительную эллет.

— Вам не стоит разбрасываться этими словами, юный аранен. — Несмотря на то, что она произнесла вслух, признание Леголаса тронуло Менеланну до глубины души.

— Ты неисправима, Менеланна, — начал смеяться Леголас, притянув её к себе. Менеланна лишь закатила глаза, утопая в ласке и нежности лихолесского принца. — Как ты?

Менеланна знала, что это простой вопрос. Но у неё редко спрашивали что-то подобное. Как правило кто-то вечно пытался её отгородить от всяких опасностей.

— Не поверишь, но я бы сейчас не отказалась от мягкой кровати. — Демонстративно потянувшись, Менеланна немного отошла от Леголаса. — Желательно в Ривенделле.

Вновь оказавшись подле Леголаса, Менеланна медленно провела пальцами вдоль его лица, по широким скулам. Леголас повернулся к её ладони, прижимаясь к ней губами и оставляя нежный и аккуратный поцелуй. В его голове билась лишь одна мысль: «Я рад, что она сейчас здесь».

Почувствовав, как длинные и тонкие пальцы эльфа пробежались по её рёбрам, остановились на талии, крепче стискивая её в своих руках, Менеланна закусила губу и, смутившись, отвела взгляд. Леголас бы всё отдал в своей жизни, чтобы вот так просто стоять и наслаждаться компанией друг друга. Последние несколько месяцев они только и делали, что бежали, пытались кого-то догнать, сражались и боролись за свою жизнь.

— Ты когда-нибудь жалела о времени, когда познакомилась со мной? — неожиданно спросил Леголас.

— Только если поначалу. — Менеланна подняла взгляд на него. После этого положила ладонь ему на грудь. — Потом я поняла, что это была всего лишь маска, к которой ты привык. Я не знаю, в какой момент это произошло, но ты стал для меня тем, за кем я без сомнения пойду в чертоги Мандоса. — Менеланна заглянула в голубые глаза Леголаса. — А ты? Ты жалел о встрече со мной? — Он крепко сжал её ладонь.

— Да. — Леголас опустил голову, сильнее сжимая ладонь Манеланны. — Ты появилась в моей жизни как гром среди ясного неба. Вывела меня из привычного состояния. — Он поднял голову и посмотрел в серые глаза Менеланны, что в ночи казались чёрными. — Ты не была похожа ни на одну эллет, кого я знал. Своевольная, дерзкая и наглая девчонка — вот что я о тебе подумал при первой встрече. — Леголас провёл тыльной стороной ладони по щеке Менеланны. — Я привык сохранять сдержанность и холоднокровие, которым меня учил отец, но твоё присутствие будто блокировало всё это. И тогда я понял, что ты единственная, кому я не могу сопротивляться, от кого не смогу спрятаться за давно возведённой стеной. И это было до ужаса непривычно и страшно. — Менеланна нежно провела по щеке Леголаса, едва касаясь кончиками пальцев. Она поднялась на носочки и невесомо коснулась его губ своими.

Поцелуй казался нежным и шелковистым, а каждое соприкосновение губ дарило трепетное чувство в груди. Сердце билось тяжело и быстро. И Менеланна не могла не заметить, что под её ладонями в точно таком же ритме билось сердце и Леголаса. Это поднимало внутри неё волну восторга и нескончаемой любви.

Тем временем поцелуй переходил на новый уровень. Им перестало хватать этих лёгких и еле ощутимых прикосновений. Менеланна пальцами зарылась в длинные золотистые волосы Леголаса. А его губы становились лишь напористей и ещё более желанными. Она утопала в ощущениях, которые окутывали всё её тело, словно одеялом, столь же страстно и безропотно отзываясь на ласки Леголаса. Когда он отпрянул от губ Менеланны, она опустила взгляд, скрывая смущение. А вместе с тем Леголас пытался вернуть себе контроль, который так быстро ему удалось растерять. Всего лишь один поцелуй. «Ох, Валар, как один поцелуй может настолько сильно выбить из колеи, так сильно свести с ума?» — думал он, прижавшись подбородком к макушке Менеланны.

На следующее утро Менеланна, Гимли, Леголас и Теоден с несколькими советниками обсуждали стратегию на будущие бои, когда в зал внезапно ворвался Арагорн.

— Сигнальные огни Минас-Тирит! Зажглись огни! — кричал он. — Гондор зовёт на помощь!

В зале повисла тишина. Все присутствующие устремили взор на короля, ожидая его решения.

— И Рохан явится. Собрать Рохирримов! — Он бросил взгляд на племянника. — Собери армию в Дунхарроу — столько воинов, сколько сможешь найти. У тебя два дня. На третий мы пойдём в Гондор — на войну. — Эомер поклонился своему королю и тут же покинул зал. — Гамлинг! — воскликнул Теоден.

— Да, владыка.

— Надо объехать Риддермарк, призови всех, кто годен к войне в Дунхарроу.

— Слушаюсь. — Гамлинг поклонился и тут же вышел из замка.

— Пойдёшь с нами? — поинтересовался Арагорн, подходя к Эовин.

— Только до лагеря. По традиции придворные дамы провожают мужчин. Воины нашли своего предводителя. Они пойдут за тобой даже на смерть. Ты дал нам надежду. — Она слегка улыбнулась и опустила взгляд.

Менеланна наблюдала за этим издалека и ей искренне было жаль Эовин. Она стала за это малое время для неё хорошей подругой, и Менеланна хотела всячески поддержать её, но не могла.

Все тут же засуетились, в глазах некоторых даже загорелось некое подобие надежды. Теоден был готов выступить, прийти на помощь Гондору. Он отправил своих военачальников на объезд территорий Рохана, дабы призвать на войну мужчин и собрать многочисленную армию. По приказу Теодена уехал и Эомер. Потребовалось два дня, чтобы собрать всех воинов.

— Простите, у меня есть меч, — кричал Мерри, стараясь поспеть за королём Теоденом. — Примите его, прошу. Примите мою службу, король Теоден.

— С радостью принимаю. Отныне Мериадок — оруженосец Рохана.

Все вышли из залы. Менеланна шла позади Леголаса и Гимли в сторону конюшен.

— Конница. Хотел бы я вести легион гномов, вооружённых до зубов и вонючих. — Гимли тяжело вздохнул и остановился.

— Твоим родичам не надо ехать на войну. — Леголас похлопал друга по плечу. — Война сама шагает по их землям.

— Итак, судьба нашей эпохи решится у стен Минас Тирита, — произнёс Теоден и, надев на голову шлем, взобрался на коня.

— Пробил час, всадники Рохана, вы дали клятву? Пришло время исполнить её! За короля и страну! Хэй! — Эомер пришпорил коня, и воины под воодушевлённые возгласы двинулись в путь.

К ночи войско поднялось по петляющей дороге, высеченной под крутым углом в утёсе. На каждом повороте стояли каменные изваяния, высеченные предками Друэдайн, называемые Бесовы камни. На вершине разбили лагерь и решили отдохнуть. Некоторые воины уселись вокруг разведённых костров, кто-то был в патруле, а некоторые отдыхали в палатках перед предстоящим долгим походом. Менеланна сидела у костра рядом с друзьями. Теоден и Арагорн обсуждали количество воинов, которых удалось собрать, а Гимли потягивал свою трубку.

Дуновение ветра из-за ущелья между горой заставило коней заржать.

— Кони встревожены, а люди подавлены, — заявил Леголас, оборачиваясь.

— Рядом с этой горой им не по себе. — Эомер, сидевший рядом, подбросил веток в костёр.

— Что это за дорога? Куда она ведёт? — Гимли указал на расщелину.

— Это дорога на Димхольт, подгорный проход, — ответил Леголас.

— Оттуда никто не возвращался. — Эомер огляделся и слегка поёжился. — Это дурное место.

К середине ночи большинство воинов уже спали. Менеланна сидела около костра, не давая ему потухнуть. Закрыв на секунду глаза, она вдруг увидела образ Арвен, сидящей в их беседке с книгой в руках и улыбающейся. Лицо её было до ужаса бледное, а под глазами залегли синяки, что было так не присуще эльфам. Отложив книгу, Арвен подошла к сестре и еле слышно прошептала: «Не бросай его, прошу. Помоги справиться с этим бременем». Менеланна лишь кивнула, и видение исчезло. Девушка стала оглядываться по сторонам и заметила Арагорна, спешащего в палатку к Теодену.

— Ты в порядке? — Леголас подсел рядом, передавая Менеланне флягу с водой.

— Да, — она сделала глоток, — куда направился Арагорн?

— Говорят, кто-то из эльфов решил нас посетить, — вмешался подошедший Эомер.

— Эльфов? — Хором отозвались Менеланна и Леголас.

Девушка посмотрела на палатку, заметила выходящую фигуру в плаще и Арагорна. Арагорн поклонился незнакомцу и взглянул на Менеланну. Она поднялась со своего места, осторожно начала подходить к другу. Незнакомец развернулся и снял капюшон. Менеланна резко остановилась, не веря своим глазам. От подступавших слёз глаза стало слегка пощипывать. Бросив флягу с водой, Менеланна подбежала к мужчине и обняла за шею, вдыхая такой родной запах.

— Ада, — произнесла она, крепче сжимая отца.

— Менеланна. — Элронд обнял дочь, поцеловал в макушку.

— Что ты ту делаешь? — Она резко отстранилась от отца. — А как же Арвен?

— Ты знаешь? — Элронд с горечью в голосе посмотрел на дочь.

— Недавно узнала.

— Ты не хочешь вернуться? — Владыка взял дочь за руку и с надеждой посмотрел на неё. Менеланна лишь покачала головой.

— Не могу. Не теперь, — еле слышно произнесла она. — Я обещала.

Элронд одобрительно кивнул и обняв дочь ещё крепче, чем раньше, снова поцеловал в макушку.

— Будь благословен твой путь, — прошептал он. — Я люблю тебя, моя малышка.

— И я тебя, — произнесла она. Менеланне не хотелось прощаться, но она прекрасно понимала, что отец не сможет остаться с ними и продолжить путь. В Ривенделле его возвращения ждут эльфы, которые ещё не уплыли. И самое главное — Арвен. Она нуждается в отце больше, чем кто бы то ни было.

Поклонившись отцу, Менеланна направилась обратно к костру, по дороге подбирая флягу, которую выронила.

— Арагорн, прошу как отец, — произнёс Элронд, внимательно глядя на него, — присмотри за ней.

— Думаю, — начал Арагорн, — есть тот, кто справится с этим лучше меня. — Он кивнул в сторону костра, где сидели Менеланна и Леголас.

— Возможно, ты прав, — с ноткой грусти ответил Владыка. — Но им придётся очень трудно. Трандуил ни за что не одобрит этот союз, вспоминая историю прошлых лет.

— А вы? — поинтересовался Арагорн.

— А для меня самое важное, чтобы мои дети были счастливы. — Элронд слегка улыбнулся и поспешил удалиться.

Менеланна взглянула в сторону, где стояли отец и Арагорн, но там уже никого не было. Она попросила Леголаса найти Гимли и готовиться в путь. Она прекрасно понимала, что хочет сделать Арагорн, и не могла позволить пройти ему этот путь в одиночку. Дойдя до Гвэйве, Менеланна погладила коня и отвязала его. Спустя пару минут к ней подошёл Леголас.

— Путь предстоит трудный, — сообщил он.

— Но мы обязаны его пройти. — Менеланна взяла коня под уздцы.

— Куда это ты собрался? — раздался голос Гимли около палатки.

— Не в этот раз. На этот раз ты должен остаться, Гимли. — Арагорн серьёзно посмотрел на друга.

— Ты ещё не привык к упрямству гномов? — ехидно подметил, подходя к ним, Леголас. Арагорн обернулся, увидел друзей.

— Тебе лучше смириться. — Гимли поднялся на ноги и затушил трубку. — Мы пойдём с тобой, дружище.

— Мы столько прошли вместе, — добавила Менеланна. — И этот путь мы тоже пройдём вместе.

Арагорн усмехнулся и направился в сторону ущелья, где проходила дорога на Димхольт. Менеланна подмигнула Гимли и, крепче сжав удила, пошла вслед за Арагорном.

Солнце ещё не поднялось над высоким чёрным гребнем Заклятой Горы, и друзей окружал полумрак. Страх начал закрадываться в сердца сразу, как только кончилась гряда старых камней и они въехали в урочище Димхольт, заросшее тёмным лесом. Когда кони вступили в тень чёрных деревьев, склонившихся над дорогой, всем стало не по себе. Впереди открывался вход в тёмную, глубокую расселину, а посреди дороги, как перст, возвещающий гибель, высился огромный камень.

— Кровь стынет, — пробормотал Гимли. Остальные промолчали.

Голос гнома глухо упал на влажную хвою, устилавшую землю под ногами. Кони отказывались идти дальше зловещего камня, Менеланне и Леголасу пришлось спешиться и вести их в поводу. Один за другим спустились они в расселину — и оказались перед каменной стеной, в которой, словно пасть самой ночи, зияли разверстые Чёрные Ворота. Над входом смутно виднелись неясные символы, а изнутри, словно серый туман, выползал страх.

— С тех пор как роханцы осели в здешних краях, ещё никто из смертных не прошёл этой Тропой, — произнесла Менеланна. — Она закрыта. Но сказано, что в чёрный час наследник Исилдура найдёт в себе мужество и сумеет пройти по ней. Отец как-то говорил мне о словах провидца.

— Как же звучали слова провидца? — спросил Леголас.

— Вот что изрёк предсказатель Малбет во времена Арведуи, последнего короля Форноста:

Над равнинами тень простёрлась,Покрывая крылами запад.Дрогнул камень, могилы предковЖдут своих судеб. Скорей восстаньте,Неживые, бесчестье смойте!Час для тех, кто нарушил клятву,Собираться к Чёрному Камню:Рог трубит над вершиной Эреха.Кто воззвал вас? Кто кличет тени?Кто к забытым из тьмы взывает?Чьей он крови? — Принявших клятву.Чьих земель он? — Грядёт с полночи.Чем влеком он? — Нуждою бранной.Он нарушит круги заклятья,Он осилит Ворота Мёртвых.

— Вот они, эти страшные ворота, за которыми, возможно, находится наша смерть, — прошептал Гимли. — Но мы всё-таки войдём в них. А вот коней туда будет не заманить.

— Туда идём мы, значит, должны идти и кони, — твёрдо сказал Арагорн. — Если мы пройдём сквозь тьму, за её пределами нас ждёт ещё много долгих лиг пути, а каждый потерянный час играет на руку Саурону. За мной!

Он переступил порог — и так непреклонна была его воля, что Менеланна шагнула следом, и Гвэйве беспрекословно подчинился ей. Ибо конь любил свою хозяйку так сильно, что готов были идти за ней даже за порог страшной Двери, — только бы тверда была её воля. Один Арод, конь из Рохана, не двинулся с места: он дрожал, обливаясь потом, да так, что жаль было на него смотреть. Леголас закрыл ему глаза руками, пропел несколько слов, растворившихся в темноте и ещё дрожащего перевёл через порог. Гимли остался один. Ноги у него подгибались, и он рассердился на себя:

— Где это слыхано? Эльфы идут под землю как ни в чем не бывало, а гном стоит у порога и трясётся! — С этими словами он пересилил страх и ступил во тьму, но его ноги сразу же налились свинцом, а вокруг сделалось так чёрно, что даже ему, Гимли, сыну Глоина, бесстрашно спускавшемуся в глубочайшие пещеры Средьземелья, показалось, что он лишился зрения.

В Дунхаргской Крепости Арагорн запасся факелами. Второй факел нёс Леголас, шедший за Арагорном и Менеланной. Гимли, оступаясь на каждом шагу, пытался поспеть за ним. Перед собой он не видел ничего, кроме чадного пламени факелов, но каждый раз, когда друзья останавливались, гному чудилось, что со всех сторон до его ушей доносится многоустый шёпот — приглушённый, настороженный, на языке, которого он не слышал ни разу в жизни.

Никто не напал на отряд и никто не преградил дороги, но с каждой минутой Гимли становилось всё страшнее — главным образом потому, что теперь он знал: возврата быть не может. Они шли, не считая и не замечая времени, пока не наткнулись на нечто, о чём гном не мог впоследствии вспоминать без содрогания. Подземелье, насколько мог судить Гимли, было достаточно широким — но вдруг стены и вовсе расступились, и они оказались в просторном зале. Здесь гнома охватил такой ужас, что у него чуть не отнялись ноги. Далеко слева, поймав свет факелов, что-то блеснуло; Арагорн приостановился — и направился прямо туда. «И как ему только не страшно? — подумал гном. — Попади мы в любую другую пещеру, Гимли, сын Глоина, первым бросился бы на блеск золота. Но здесь — ни за какие блага! Лежит, и пусть бы себе лежало!»

Но он всё-таки последовал за остальными и увидел, что Арагорн стоит на коленях, рассматривая что-то, а Леголас светит ему двумя факелами, своим и его. Перед Арагорном, у самой стены, лежал огромный скелет. На рёбрах поблескивала кольчуга; рядом лежало оружие, нетронутое ржавчиной, — воздух в пещере, Гимли это почувствовал сразу, был необыкновенно сух. На кольчуге ещё держалась позолота. Золотой пояс, который охватывал когда-то тело, был украшен тёмно-красными каменьями, шлем на костяном затылке сверкал чистым золотом.

Смерть настигла воина у дальней стены подземного зала, когда он пытался открыть запертую каменную дверь. Костяные пальцы впились в зазор между дверью и стеной. Зазубренный меч, брошенный рядом, говорил о том, что воин в предсмертном отчаянии рубил им камень. Арагорн не притронулся к останкам; долго он смотрел на них, ничего не говоря, затем встал и глубоко вздохнул.

— Симбэльминэ здесь не расцветут никогда, хотя бы настал и конец мира, — тихо проговорила Менеланна. — Девять и семь курганов поросли с тех пор зелёной травой, а он всё лежит тут, под дверью, которую так и не открыл. Куда она ведёт? Зачем он хотел пройти в неё? Этого никто никогда не узнает…

— Но я пришёл не за этим! — вдруг громко крикнул Арагорн, оборачиваясь к шепчущей тьме. — Оставьте себе ваши сокровища и свято хранимые тайны проклятых лет! Всё, что мне нужно, — это скорость. Пропустите нас и следуйте за нами! Я призываю вас к Камню горы Эрех!

Ответа не последовало — если не считать ответом мгновенно наступившую мёртвую тишину, ещё более зловещую, чем шёпот, только что наполнявший пещеру. Дохнуло холодом. Огонь заметался и погас, разжечь факелы больше не удалось. Что произошло потом и сколько минуло часов — один или несколько, — они не помнили. Отряд шёл вперёд. Гимли с трудом поспевал за остальными: в затылок ему дышал нестерпимый страх, — вот-вот настигнет и вцепится! — а в ушах стояло шарканье несметного множества ног.

Гимли оступался, падал, вставал снова — и наконец пополз на четвереньках, чувствуя, что больше не выдержит, что того и гляди потеряет рассудок и сам кинется назад, в объятия настигающего ужаса. Вдруг до слуха донёсся звон падающих капель — чистый и ясный, словно кто-то бросал камешки в тёмный колодец сна. Стало светлее. Но что это?.. Впереди показались ещё одни ворота, с более высокой аркой; у порога журчал быстрый ручей. Они скрылись в белеющем проеме и — конец пещере! Глаза Менеланны различили впереди дорогу, бегущую вниз между почти отвесных скал, острыми зубцами вонзавшихся в далёкое небо. Ущелье было таким узким и глубоким, что на тёмном синем небе вверху блестели крохотные звёзды, хотя, как узнала потом Менеланна, до заката оставалось ещё целых два часа. Впрочем, она не удивилась бы, скажи ей кто-нибудь, что это вечер иного, забытого в веках, давно минувшего дня — или, может быть, чужого, неизвестного мира. Друзья снова сели на лошадей и вытянулись в цепочку.

Наступил вечер, сгустились плотные синие сумерки. Страх по-прежнему шёл за ними по пятам. Леголас, говоря что-то Гимли, обернулся — и гном увидел, как блеснули зоркие глаза эльфа.

— Мёртвые не отстают! — воскликнул Леголас. — Я вижу их! Они растянулись по всей дороге. Призрачные люди и призрачные лошади, бледные знамёна, похожие на обрывки облаков, копья, словно зимний лес в тумане… Мёртвые не отстают!

— Это так, — подтвердила Менеланна. — Мёртвые следуют за нами. Они вняли зову.

Отряд выехал из ущелья внезапно, словно вынырнув из трещины в скале. Впереди раскинулась широкая горная долина. Поток, бурля и пенясь на широких уступах, с холодным шумом устремился вниз.

— Где мы? — спросил гном.

— Мы спустились вниз от истоков Мортонда, длинной реки с ледяными водами, которая вдали отсюда впадает в море, омывающее скалы Дол Амрота. Думаю, ты не будешь спрашивать, откуда взялось другое имя этой реки, которым люди зовут её испокон веков, — Чёрный Корень? — ответила Менеланна.

Долина Мортонда широким полукругом раскинулась среди обрывистых скал, глядевших на юг. Сплошь поросшая травой, в этот час она казалась серой.

— Забудьте об усталости! Вперёд! Вперёд! Мы должны успеть к Камню Эреха до полуночи, а дорога туда ещё неблизкая! — произнёс Арагорн сидя за спиной Менеланны.

Не оглядываясь, помчались они вниз по горным лугам, пока не выехали на мост, перекинутый через набравший силу поток, и не отыскали дорогу, ведущую в низины. Всадники мчались не останавливаясь, как охотники, настигающие зверя, пока кони не начали спотыкаться от усталости. И вот незадолго до полуночи, когда воздух и земля слились в одну сплошную тьму, подобную тьме самых глубоких подземных пещер, — они въехали наконец на гору Эрех.

Ужас перед Мёртвыми с давних времён владычествовал над этой горой и пустынными полями вокруг неё. На её вершине водружён был огромный каменный шар, наполовину врытый в землю. Верхняя часть шара выступала над горой на высоту человеческого роста. Круглый чёрный камень выглядел здесь странно и неуместно. Некоторые верили, что он упал с неба, но старожилы ещё помнили сказания Закатного Края, в которых говорилось, что камень этот был некогда вывезен из гибнущего Нуменора, и поставить его здесь повелел сам Исилдур.

К этому-то камню и подъехали глубокой ночью друзья. Натянув поводья, они остановили коней. Менеланна подала Арагорну серебряный рог, тот поднял его к губам, протрубил — и всем, кто стоял поблизости, показалось, будто откуда-то послышался отклик, словно из дальних пещер долетело приглушённое эхо. Ничего больше слышно не было, но все чувствовали: вокруг горы собралось огромное войско. С гор дунул ветер, холодный, как дыхание призраков. Арагорн подошёл к Камню и воззвал громким голосом:

— Клятвопреступники! Зачем вы сюда явились?

— Дабы исполнить клятву и обрести покой. — Из тьмы послышался голос, доносившийся словно из дальнего далека.

— Ваш час настал! Я иду в Пеларгир, что на Андуине. Вы пойдёте со мной. Когда весь этот край будет свободен от прислужников Саурона, я признаю, что ваша клятва исполнена. Тогда вы покинете эти места и обретёте вечный покой. Это говорю я, Элессар, наследник Исилдура, Короля Гондора! — воскликнул Арагорн.

С этими словами он велел Леголасу развернуть знамя, которое ему Элладан и Элрохир привезли из Ривенделла. Но полотнище оказалось совершенно чёрным. Если и были на нём вышиты какие-либо знаки или слова, в темноте их разглядеть было невозможно. Наступила тишина, и с этого момента вздохи и шёпот больше её не нарушали. Они разбили у Камня лагерь, но почти никто глаз так и не сомкнул, ибо страх всю ночь стоял вокруг плотной стеной.

С первым лучом зари, холодной и бледной, Арагорн поднялся и вновь повел друзей вперёд. Это была неслыханная, изнурительная скачка. Мало кто из воинов выдержал бы её, если бы не воля Арагорна, что по-прежнему вела всех за собой. Никто из смертных не смог бы совершить такого похода, кроме дунаданов с Севера, а с ними — гнома Гимли и эльфов Леголаса и Менеланны! Миновав перешеек Тарланг, они понеслись по Ламедону. Войско призраков не отставало от них ни на шаг, а впереди летел страх. Так добрались они до Калембэла, города на реке Кирил, и солнце цвета крови село за Пиннат Гэлин, оставшийся далеко позади, на западе.

Город был пуст, броды свободны — большинство мужчин ушло на войну, остальные жители разбежались и попрятались, заслышав, что грядёт Король Мёртвых. На следующий день заря не встала. Тьма Мордорской Бури поглотила небольшой отряд, скрыв её от взора смертных. Но Мёртвые следовали за ними неотступно.

Дойдя до ещё одной пещеры, Менеланна поёжилась. Впервые с тех пор, как они ступили на тропу мёртвых, ей стало не по себе. Это место отличалось от всех, что они проходили раньше.

— Путь закрыт. Этот путь проложен мёртвыми. И мёртвые хранят его. Путь закрыт, — словно эхом разнеслись среди гор последние строки, сказанные Леголасом.

Из расщелины резко вырвался гнилой, могильный ветер с туманом, заставляя лошадей вздыматься на дыбы.

— Я не боюсь смерти. — Несколько небольших, но уверенных шагов, и вот Арагорн уже скрылся в небольшой пещере. Менеланна быстро переглянулась с Леголасом, в его глазах не было страха, лишь твёрдая уверенность в происходящем. Она кивнула, поглубже вдыхая, и, расседлав Гвэйве, прислонилась к его уху.

— Тебе с нами нельзя, — прошептала она. — Встретимся в Гондоре.

Слегка улыбнувшись коню, Менеланна развернулась и устремилась вслед за Арагорном. Они шли довольно долго, настороженно и максимально тихо, шаг за шагом вглубь пещеры, отчего становилось лишь холоднее. Удерживая в руках лук с заряженной стрелой, но опущенный, Менеланна осторожно оглядывалась по сторонам в предчувствии опасности. Что-то приближалось с каждым шагом. Что-то необъяснимое, и от этого кровь стыла в жилах, а дыхание учащалось. Шумом и тихим хрипом мертвецов было наполнено мрачное место, в которое они забрели. Однако пути назад нет, их друзьям потребуется помощь в войне, и кто, как не они, сумеют оказать её.

Погрузившись в раздумья, Менеланна и не заметила, как пещера впереди начала расширяться, и вскоре они оказались в огромном подземелье. Арагорн словно куда-то спешил, выбегая вперёд и осматриваясь вокруг. Всё вокруг теперь казалось не только тёмным, но и неестественно, мертвецки-зеленоватым, что не могло не пугать. Впереди показались огромные каменные ступени и что-то вроде странной статуи над ним. Шипение и туман расползались вокруг, заставив сбиться плотной кучкой и оборачиваться по сторонам в поисках врага.

— Кто вторгся в мои владения? — эхом разнёсся по подземелью мёртвый голос, и они обернулись, встречаясь с оживающим из зелёного тумана призраком.

— Тот, кому ты будешь служить, — молвил Арагорн.

— Мёртвые никогда не пропускают живых. — Хриплый смех быстро наполнил пещеру, однако Арагорн не потерял даже капли своей решимости, делая шаг вперёд.

— Ты меня пропустишь. — Шипение, шум, скрежет — со всех сторон, прямо из воздуха появлялись живые мертвецы — призраки. Холод пробрал Менеланну до костей, заставляя до боли сжимать в руках лук. Гимли же, подняв секиру, что-то тихо ворчал.

Лишь Леголас с Арагорном оставались спокойно-уверенными, не сводя взгляда с предводителя мертвецов.

Мертвецы окружили их. Плотным кольцом сжали со всех сторон призраки убийц и воров.

— Путь закрыт! — раскатился голос призрака по пещере. — Этот путь проложен мёртвыми… и мёртвые хранят его. Путь закрыт. Тебе придётся умереть! — Шаг в сторону, и Леголас незамедлительно выпустил стрелу в голову призраку, однако та пролетела сквозь их предводителя и несколько десятков других призраков, стоявших за ним. Менеланна обернулась, глядя на приближающихся мёртвых, понимая, что ни лук, ни любое другое из человеческих орудий им не поможет. Вся надежда лишь на Арагорна.

— Я призываю вас исполнить клятву! — серьёзным тоном произнёс Арагорн, чем вызвал неутомимый гнев призрака.

— Никто, кроме короля Гондора, не может повелевать мной! — наступал призрак, удерживая рукоять меча.

Арагорн же поднял вверх лезвие своего меча, следя за противником. Крик. Удар. Звон скрещивающихся клинков.

— Клинок был сломан! — зашипел мертвец, и Арагорн резким движением выбил у него меч, приставил лезвие к его шее, удерживая рукой.

— Его перековали! — сквозь зубы выдавил он, с силой отталкивая от себя призрака. — Бейтесь за нас и восстановите честь! — воскликнул Арагорн, медленно прохаживаясь среди призраков. — Что скажете? — Словно расчищая себе путь, он поднял клинок, и призраки расступились перед ним, с опаской глядя на восстановленный меч.

— А, не теряй времени, Арагорн. — Гимли рисковал нарваться, однако продолжал. — У них не было чести при жизни, нет и после смерти.

— Я наследник Исилдура. — Словно и не слушая гнома, Арагорн продолжал идти меж призраков, проводя остриём меча ровный круг в воздухе вокруг себя. — Идите со мной в бой! И я сочту ваши клятвы исполненными. Что скажете?

Призраки, собравшиеся вокруг них, лишь рассмеялись и исчезли. Пещера снова погрузилась во тьму.

Примечания:

Я потихоньку возвращаюсь в привычный режим. Надеюсь, вам понравится глава. Приятного чтения)))) Не забывайте оставлять отзывы и критику. Они очень важны для меня. Люблю вас :*

Менеланна стояла и вглядывалась во тьму. После того как призраки исчезли, лишь рассмеявшись, пещера погрузилась во мрак. Ей не верилось, что они проделали такой путь и у них ничего не получилось. Гимли лишь тряс головой, бурча под нос, что мёртвым доверять нельзя. С минуту ничего не происходило, но потом стены пещеры сотряслись, и из всех разломов волной покатились человеческие кости, грозя похоронить путников под собой. Арагорн схватил Менеланну за руку, поволок прочь из грота, наполнявшегося останками.

— Уходим! — крикнул Арагорн, направляясь в ближайшую расщелину, что служила небольшим источником света. — Леголас! Бежим!

Они разбрасывали завалы, пробираясь к выходу, и в конечном итоге вышли на отвесный выступ в скале, покрытый пожухлой травой. Внизу, у подножия тёк могучий Андуин, а по нему плыли чёрные корабли пиратов. Их паруса были сшиты из обугленной кожи. Арагорн в отчаянии швырнул меч на землю, а Менеланна, почувствовав трупный холод за спиной, резко развернулась. Сквозь скалы просочился Король Мёртвых.

— Мы с тобой, — произнёс он, подойдя к Арагорну.

Гимли облегчённо выдохнул. Было решено перехватить пиратские корабли у подножья скалы. Спустившись к берегу Андуина, друзья встали в ряд, всматриваясь в приближающиеся корабли.

— Дальше нельзя, — прокричал Арагорн, чтобы на корабле его слышали. — В Гондор вам путь закрыт.

— Да кто ты такой, чтобы запрещать нам? — Один из пиратов поднялся и подошёл к борту.

— Леголас, сделай предупредительный выстрел, — обратился Арагорн к другу.

— Прицелься как следует, — произнёс Гимли. Леголас натянул тетиву, и Менеланна заметила, как гном слегка подвинул своей секирой лук, из-за чего выпущенная стрела угодила в одного из пиратов. — О! Вот так, хорошо. Мы предупредили!

Леголас в удивлении уставился на Гимли, а затем перевёл взгляд на Менеланну. Та лишь пожала плечами, слегка ухмыляясь.

— Приготовьтесь к захвату корабля! — крикнул Гимли.

— Захвату? А где же ваша армия? — поинтересовался пират.

— Вот армия, — спокойно ответил Арагорн, и из скал вышло войско мёртвых.

Лица пиратов моментально исказились. Ничего не успев толком предпринять, они погибли все до единого, задавленные светло-зелёным облаком войска мёртвых. Забравшись на борт, Менеланна прошла к носу корабля. Призрачное войско спустило паруса и ушло под воду, толкая днища кораблей и заставляя их идти быстрее положенного.

Андуин был прекрасен и спокоен. Менеланна, решив насладиться этим моментом и перенять спокойствие такой могучей реки, забралась на бушприт корабля. Она с тревогой вглядывалась вдаль, стараясь увидеть порты Минас-Тирита.

— Тебя что-то тревожит? — Леголас сел рядом с Менеланной.

— Я боюсь, как бы не было поздно, — выдохнула она. — Боюсь приплыть туда и увидеть горы трупов и Минас-Тирит, полыхающий огнём. Боюсь не увидеть друзей, которые сейчас находятся там. А ещё боюсь, что, если всё же нам предстоит сражаться, а я в этом не сомневаюсь, то не смогу смотреть в глаза Арвен, если с Арагорном вдруг что-то случится. — Она посмотрела на Леголаса. — Но больше всего я боюсь, что потеряю тебя.

— Менеланна, — Леголас взял её за руку, — тогда, в Хельмовой Пади, когда под тобой взорвалась стена, вся моя жизнь пролетела перед глазами. Если бы ты тогда умерла, я бы отправился вслед за тобой в Чертоги Мандоса. — Он провёл тыльной стороной ладони по её щеке. — Прошу тебя, пережди эту битву в трюме корабля. Я не переживу, если с тобой что-то случится.

— Пожалуйста, Леголас, не проси меня о том, что я не смогу выполнить. — Менеланна опустила взгляд. — Это равносильно тому, если бы я попросила тебя о том же. Ты так же как и я не сможешь сидеть в трюме, зная, что мог помочь друзьям.

— Но… — Менеланна подалась вперёд, едва касаясь губами губ Леголаса.

— Если кому-то из нас суждено умереть сегодня, да будет так. — Она взяла его лицо в свои руки, нежно провела большими пальцами по щекам. — Обещай мне только одно, что мы встретимся в Чертогах Мандоса.

Леголас нежно поцеловал Менеланну и прижал её к себе так крепко, будто в последний раз они видят друг друга.

— Обещаю, — прошептал он. — Порт Минас-Тирита.

Впереди показалось очертание Белого города. Менеланна немного выдохнула, видя, что битва ещё идёт. Не всё потеряно, и у них ещё есть шанс на победу. Чем ближе они подходили, тем громче становились звуки сражения. Четверо друзей пока что стояли на палубе — на таком расстоянии их ещё не было видно. Каждый о чём-то думал и смотрел вперёд.

— Интересно, — Менеланна привлекла внимание друзей, — как там Фродо и Сэм? Всё ли у них в порядке, дошли ли они или потерялись?

— Мы ещё сражаемся, значит, Фродо не отдал кольцо врагу. Значит, надежда всё ещё есть, — произнёс Гимли.

Гимли лишь улыбнулся, и все поддержали его тем же. Сейчас их всех тяготили мысли, и как никогда было важно находиться в кругу друзей. В кругу тех, на кого можешь положиться.

— Пора. Спускаемся, — скомандовал Арагорн. — Нас не должны видеть.

Через какое-то время корабли причалили к берегу неподалеку от Белого города. Братство старалось не выдать себя раньше времени. Они слышали тяжёлые шаги там, на земле. Как же они будут удивлены, когда навстречу им выйдут живые мертвецы. Меньше чем через минуту послышался голос одного из орков, что послужило сигналом к действию.

— Вечно вы опаздываете, пиратское отродье! Слезайте со своих кораблей!

— Тут нам обоим хватит. — Гимли спрыгнул с палубы на землю. — Посмотрим, кто лучший гном!

— Согласен, — ответил Леголас, приземляясь рядом.

Арагорн и Менеланна спрыгнули следом, и за ними показалось войско мёртвых.

— Вперёд, — величественно крикнул Арагорн и ринулся в бой.

Дружно достав своё оружие, они кинулись в орочью кучу. Зелёная армия призраков появилась неожиданно, обращая их в бегство. В какой-то момент Менеланна поняла, что находится на основном поле битвы. Леголаса она не видела, как и Арагорна с Гимли. Очередной орк упал от удара в горло, от следующего пришлось увернуться и нанести удар ему в спину. В определённый миг появляется азарт, перемешивающийся с адреналином. Тебе не страшно, ты просто не можешь остановиться. Менеланна быстро и почти не прерываясь наносила удары по врагам. Особо крупный орк застал её врасплох, и эльфийка пропустила удар, упав на землю. Увидя замахивающегося мечом врага, она перекатилась и вскочила с земли, достав кинжалы из-за спины. Через мгновение два острия кинжалов пронзили глазницы.

Тяжело вздохнув, Менеланна покрепче сжала рукояти и с новой силой обрушила град ударов на подобравшихся к ней тварей. Она чувствовала, что дыхание окончательно сбилось, и чужая кровь стекала по лицу.

— Двадцать пять! — донеслось до ушей Менеланны. Она обернулась и увидела Гимли, разрубившего голову орку.

К нему нёсся еще один, и Гимли уже поднял свою секиру, как в грудь орка вонзилась стрела эльфийки.

— Двадцать семь! — крикнула она.

— Это нечестно, — забурчал гном. — Он был мой.

Вдруг огромная тень заслонила Менеланну и Гимли, пряча их от солнца. Девушка вскинула голову и не смогла сдержать удивлённого вздоха. Огромный олифант нёсся вперёд, топча и сбивая всё на своём пути. Один только его бивень заставлял нервно дёрнуться. Олифант не разбирал между союзниками и врагами, а просто превращал всех в единую кашу.

— Леголас! — крикнул Арагорн, указывая на олифанта.

Сбоку от Менеланны мелькнула знакомая белая макушка, и она мгновенно зацепилась за неё взглядом. Эльф ловко и уверенно взобрался на бок олифанта и перерезал один из канатов. Увидеть, что было дальше, Менеланна не смогла, так как на неё сбоку резко кинулся орк, сбивая с ног. Менеланна почувствовала, как что-то острое чиркнуло ей по левой нижней челюсти, и это место зажгло и защипало.

Гимли метнул свою секиру в нависшего над Менеланной орка, и тот замертво свалился на эльфийку. Дышать с этой тушкой на себе было сложно, и Менеланна старательно скидывала его с себя. На помощь сразу же прибежал Гимли. Гном, напрягшись, помог Менеланне скинуть орка.

— Спасибо, — произнесла она, откашливаясь. — Пахнет от этих тварей прескверно.

В этот момент олифант рухнул рядом с ними, и по его хоботу съехал Леголас.

— Это считается за одного! — возмутился Гимли. — Мне нужно ещё пять до круглой сотни.

Битва предстояла свирепая и долгая. Южане слыли отчаянными смельчаками и, загнанные в тупик, дрались с удесятерённой яростью: солдаты восточных племён были испытаны в боях и могучи, никто из них сдаваться не собирался. Везде — на поле, под горой, у каждого холмика и полуразрушенного забора — собирались отряды врагов, готовых сражаться до последнего. Близился вечер, а конца битве всё не предвиделось.

Оставив за собой багряное зарево на полнеба, солнце скрылось за Миндоллуином. Вершины гор озарились кровавым светом; в реке, казалось, текла не вода, а жидкий огонь, трава стала багряной в лучах заката… Лишь тогда кончилась великая битва за Минас-Тирит, и ни одного живого врага не осталось на опоясанном стенами Раммаса поле. Одни были убиты, другие, бежав, умерли впоследствии от ран, третьи утонули в рдяной пене Великой Реки. В Моргул и Мордор удалось вернуться лишь единицам, а в Харад и вовсе никому — только весть о поражении докатилась до родины харадцев, только грозный слух о страшной мести Гондора и его великой мощи. Когда все враги были уничтожены, призраки предстали перед Арагорном.

— Отпусти нас, — произнёс Король Мёртвых.

— Не стоит, — вмешался Гимли. — Очень полезные парни в бою. Несмотря на то, что мёртвые.

— Отпусти. Ты дал нам слово.

— Я считаю вашу клятву исполненной. — Арагорн кивнул. — Идите. Мир вам.

Призраки тотчас растворились.

На заходе солнца Арагорн, Менеланна, Леголас, Гимли и Эомер возвращались в город в сопровождении своих латников и полководцев. У Ворот Арагорн молвил:

— Посмотрите на пожар, который зажгло Солнце! Это знак конца и начала. Грядут великие перемены. Но город и королевство Гондор так долго состояли под опекой наместников, что негоже мне входить в эти ворота непрошеным гостем. Я не желаю стать причиной споров и нестроений. В дни войны это лишнее. Я не войду в город и не заявлю никаких прав на престол, пока не станет ясно, кто превозмог — мы или Мордор. Мои шатры будут стоять здесь, на поле, и здесь я буду ждать, пока Правитель Города не окажет мне должного гостеприимства.

— Но ты уже развернул королевское знамя, и все видели на нём герб Элендила, — возразила Менеланна. — Стерпишь ли ты, если этому знаку окажут неуважение?

— Нет, — ответил Арагорн. — Не стерплю. Но я думаю, мой час ещё не пробил. Я хочу мира со всеми, кроме врага и его слуг.

— Арагорн, — влез в разговор Гимли, — нам в любом случае надо найти Гэндальфа. Так что хочешь ты того или нет, а в город тебе войти придётся. — И гном пнул друга в спину, заталкивая его в ворота.

Пройдя сквозь шум и ликование улиц, они поднялись в Цитадель и вступили в Башенный Зал, надеясь увидеть там Наместника. Но кресло Дэнетора пустовало, а перед троном покоился на высоком одре Теоден, король Рохирримов; двенадцать факелов пылало вокруг, и двенадцать воинов Рохана и Гондора несли стражу при усопшем. Смертный одр короля убран был в цвета Рохана — зелёный и белый, но покрывало, немного не доходившее до плеч, переливалось золотом; на груди Короля лежал обнажённый меч, а у ног его покоился щит. Свет факелов мерцал в белоснежных кудрях, как солнце в струях фонтана, и лицо Теодена было прекрасно; оно даже казалось бы молодым, если бы не отметившая чело усопшего печать покоя — покоя, какого молодости стяжать не дано. Казалось, Король не умер, но спит. Долго стоял Эомер у тела Короля.

Наконец Менеланна нарушила молчание:

— Где же Наместник? И где искать Митрандира?

— Наместник Гондора пребывает в Обителях Целения, — ответил ей один из воинов, стоявших в карауле.

— А сестра моя, Эовин? — спросил Эомер. — Почему ей не нашлось места подле Короля? Она достойна таких же почестей. Где её положили?

— Госпожа Эовин была ещё жива, когда её принесли сюда. Разве вы не знаете об этом? — ответил тот же воин. И в сердце Эомера вошла надежда, а с нею — новая тревога и новый страх.

Без единого слова он повернулся и быстро зашагал к выходу. Арагорн и Менеланна последовали за ним. Леголас и Гимли отправились с Гамлингом, чтобы проверить, есть ли ещё выжившие. Уже наступила ночь; в небе вызвездило. Гэндальф тем временем спешил туда же, куда и они. Все четверо встретились у двери Обителей, и Эомер, приветствовав Гэндальфа, молвил:

— Мы ищем Наместника. Нам сказали, что он пребывает в Обителях. Неужели его настигло оружие врага? И где Эовин? Где моя сестра?

— Эовин здесь. Она жива, но при смерти, — ответил Гэндальф. — Здесь и Фарамир — вы, должно быть, знаете, что его задело отравленной стрелой. Увы, кроме Фарамира, другого Наместника в Гондоре нет, ибо Дэнетор отошёл к праотцам, и дом его стал пеплом.

— Воистину, в победе нашей нет радости, ибо заплатить нам пришлось дорого, — молвил Эомер. — В один день потеряли своих государей Рохан и Гондор. Рохирримами правлю отныне я. Но кто будет править Минас-Тиритом?

Все дружно посмотрели на Арагорна, но он лишь покачал головой.

— Пока что я — только командир дунаданов из Арнора. Править Городом, пока не очнётся Фарамир, будет Гэндальф.

— Я бы советовал не тратить времени, — произнёс Гэндальф. — Скорее в Обители! Вся надежда — на Арагорна. Ибо мудрая Иорэт вспомнила и пересказала нам древнее слово: «В руке Короля исцеление найдёшь. Сим познаётся истинный Владыка».

Арагорн вошёл первым, остальные — за ним. У дверей несли стражу два гвардейца в цветах Цитадели: один был высок и широкоплеч, другой — не выше ребёнка. При виде входящих низкорослый стражник разинул рот от удивления, потом рожица его расплылась в радостной улыбке, и наконец он воскликнул:

— Бродяга! Вот так встреча! Я-то вмиг догадался, что на чёрных кораблях приплыл именно ты! Но все голосили: «Пираты, пираты!» — и ничего слушать не хотели. Как ты это проделал, а?

Арагорн, рассмеявшись, взял маленького стражника за руку.

— Встреча и впрямь замечательная! — согласился он. — Но ты уж прости — сейчас не до рассказов.

Эомер, подняв брови, повернулся к Гэндальфу:

— Слыхал ли ты, как у нас разговаривают с Королями? «Бродяга»! Смею ли я надеяться, что короновать мы его будем всё-таки не под этим именем?

Арагорн обернулся и ответил:

— Конечно, не под этим, ибо на высоком древнем языке я зовусь Элессар — Эльфийский Камень и Энвиатар — Обновитель. — И, сняв с груди зелёный камень, он высоко поднял его. — Но мой род — если мне суждено стать основателем рода — примет и то имя, которое вы только что слышали. На высоком языке Нуменора оно звучит не так уж и плохо: Телконтар. Так будут зваться и все мои потомки.

С этим он вошёл в Обители и направился в покои, где лежали раненые. По пути Гэндальф поведал остальным о подвиге Эовин и Мериадока.

— Я узнал об этом от них самих, — прибавил он. — Немало времени провёл я у их постелей. Прежде чем погрузиться во тьму и оцепенение, они много разговаривали во сне. Вдобавок мне даровано видеть многое из того, что происходит вдали от меня.

Менеланна подошла сперва к Фарамиру, потом — к Эовин и, наконец, к Мерри. Взглянув в их лица и осмотрев раны, она вздохнула.

— Придётся пустить в ход все силы и знание, какими я обладаю, — промолвила она. — Жаль, нет здесь отца — он старший в нашем роду, и ему дана власть над недугами. Арагорн, поможешь?

Арагорн кивнул.

Эомер, видя, что Арагорн обременён великой усталостью и печалью, заметил:

— Тебе, верно, следовало бы отдохнуть или хотя бы вкусить пищи!

— Нет, отдыхать я не стану. Раненым, особенно Фарамиру, каждая минута может стоить жизни. Теперь не до отдыха, — ответил Арагорн и позвал одну из лекарей. — Есть ли у вас в Обителях запасы целебных трав?

— Есть, господин, — отвечала женщина. — Но, боюсь, мало, на всех нуждающихся не хватит. Знать бы, где найти эти травы! Но в городе по нынешним временам среди огня и пламени всё вверх дном перевернулось, а мальчишек, что бегают по нашим поручениям, — раз-два и обчёлся. Ну, и дороги все перекрыты. Мы уж запамятовали, когда в последний раз видели на рынке телегу из Лоссарнаха! Но пусть высокородный господин не сомневается, что мы делаем всё возможное, даже при нынешней скудости…

— Ну, это мы ещё увидим, — ответил Арагорн. — Запомни только, что у нас не только трав, но и времени в обрез, а потому на разговоры его надо тратить осмотрительнее.

— Есть ли у вас листья травы ателас? — поинтересовалась Менеланна, подходя к лекарше.

— Ах, ума не приложу, госпожа, — всполошилась женщина. — Я и названия-то этого не слыхала. Пойти, что ли, спросить у главного знатока зелий? Он знает все старые названия…

— Другое название этой травы — королевский лист, — терпеливо пояснил Арагорн. — Может, припомнишь? Так называют её теперь простолюдины в деревнях.

— Ну, эту-то! — махнула рукой лекарь. — Так бы высокородный господин и говорил с самого начала. Нет, мы её не держим. Мне и невдомёк было, что она годится на что-нибудь, эта трава. Бывало, идём мы с сёстрами по лесу, а я им и говорю: «Вот королевский лист, сестрички, — так прямо и говорю. — Странное, говорю, название! И почему эти листики так кличут, ума не приложу! Будь я королём, уж я бы для своего сада выбрала что-нибудь попригляднее». — Менеланна театрально закатила глаза, слушая болтовню этой женщины. — Пахнут они, правда, приятно, если растереть их в ладонях. Хотя «приятно» — не то слово. Если у свежести есть запах, то это он и есть…

— Всё правильно, — остановил её Арагорн. — Послушай-ка, матушка! Если ты любишь Фарамира, дай отдых языку, а я дам работу твоим ногам. Эту траву надо разыскать, слышишь? Весь город перетряхни, госпожа, а хоть один листочек да принеси!

— А если не отыщется, — вмешался Гэндальф, — я сам поскачу в Лоссарнах, а её посажу за спиной — и пусть она покажет мне лес, где растёт эта трава, только к сёстрам ее мы съездим как-нибудь в другой раз!

Отправив женщину, Арагорн приказал сиделкам нагреть воды, а сам сел возле Фарамира и, держа его за руку, положил ладонь ему на мокрый от пота лоб. Фарамир не пошевелился и ничем не показал, что он чувствует прикосновение Арагорна. Казалось, дыхания в его груди почти нет.

— Жизнь уходит из его тела, — молвила Менеланна, поворачиваясь к Гэндальфу. — Но причиной тому вовсе не рана. Смотрите! Она уже затягивается! Если бы ты оказался прав и его действительно ранил Назгул, Фарамир умер бы той же ночью. Скорее всего, это была стрела какого-нибудь южанина. Её сохранили?

— Стрелу вынул я, — припомнил один из воинов, стоявших недалеко. — Но где же было её сохранить, когда меня ждала битва? Стрела как стрела — точнее, это была даже не стрела, а дротик, какими действительно пользуются все южане. Но мне показалось, что дротик всё-таки летел сверху и был выпущен Крылатой Тенью. Иначе как объяснить жар и беспамятство? Ведь рана не так уж и глубока, да и для жизни не опасна. Как ты это объясняешь?

— Думается, здесь всё сошлось воедино, — сказала Менеланна. — Усталость, гнев отца, рана — и, что хуже всего, Чёрное Дыхание. Воля Фарамира крепка, но он побывал в опасной близости от Тьмы ещё до битвы за стенами. Тень её наползала на него постепенно, исподволь, а он, сражаясь за сторожевые посты, не замечал этого.

В покои вошёл Главный Знаток зелий.

— Высокородная госпожа спрашивала про королевский лист? — осведомился он с поклоном. — Да будет ей известно, что это название простонародное. Наука именует сию траву ателас. Но те, кто не забыл ещё высокого языка Валинора…

— Мне нужна трава, и мне всё равно, как её называть — асеа, аранион или королевский лист, лишь бы она отыскалась, — прервала его Менеланна.

— Прошу простить меня, госпожа, — снова поклонился Знаток. — Вижу, вы эльфийка. Но увы! Мы не держим этого снадобья в Обителях Целения. Сюда попадают только тяжелораненые и одержимые различными недугами. Эта же трава, насколько мне известно, не имеет целительной силы — только освежает воздух и распространяет приятное благоухание, рассеивая мимолётную усталость… Если, конечно, не принимать всерьёз разных стишков сомнительного происхождения, которые женщины, вот как досточтимая Иорэт, — он указал на лекаршу, — например, повторяют, не вникая в значение слов:

Когда повеет чёрной мглой

И встанут призраки стеной,

Чтоб свет в кромешной тьме не гас,

Приди на помощь, ателас,

И, умирающих целя,

Вернись в ладони Короля!

— Мне известны сии слова, но я привык считать, что это просто побасенка из тех, что вечно на языке у говорливых кумушек. Посудите сами, любезнейшие, много ли тут смысла? Однако справедливости ради следует отметить, что старожилы лечатся от головной боли, дыша отваром этой травы…

— Тогда, именем Короля, беги и отыщи мне какого-нибудь запасливого старика — только, ради всего святого, посообразительнее и не слишком начитанного, а то, чувствую, толку не будет! — вскричал Гэндальф.

Менеланна опустилась на колени подле Фарамира и положила руку ему на лоб. Видно было, что идёт жестокая борьба. Она побледнела от усталости. Время от времени Менеланна повторяла имя Фарамира, но голос её звучал всё тише и тише, будто она углублялась в неведомую тёмную долину в поисках заблудившегося друга и звала его по имени. От потраченных сил рана на нижней челюсти, полученная в бою, не затягивалась. Кровь стекала по подбородку и шее за ворот туники.

— Менеланна, — обеспокоено произнёс Арагорн. — Остановись, ты начинаешь вредить сама себе.

— Если до тех пор, пока нам не принесут ателас, я не буду его звать, он погрузится во тьму, — еле слышно произнесла она.

Менеланна не была так же сильна в исцелениях, как её отец, но всячески старалась не дать свету Фарамира угаснуть. Ей надо продержаться лишь до тех пор, пока не принесут траву, дальше всё будет зависеть лишь от Арагорна. В Цитадель зашли Леголас, Гимли и Пиппин. Менеланна вымучено посмотрела в их сторону и, повернувшись опять к Фарамиру, снова позвала его по имени.

— Фарамир, — прошептала она, — борись, слышишь меня? Не пускай тьму. Ты сможешь. Борись.

Леголас, видя, в каком состоянии находится Менеланна, подбежал к ней и попытался остановить её.

— Нет, — строго произнёс Гэндальф. — Не трогай её.

— Что? — Леголас с непониманием посмотрел на мага. — Гэндальф, силы покидают её, а ты говоришь мне её не трогать?

— Звёздочка. — Гимли с сожалением взглянул на измученное лицо Менеланны.

Она не моргала, будто это была просто игрушка, а не живое существо. По лицу текла кровь вперемешку с потом. Менеланна повторяла только одну и ту же фразу: «Борись. Не пускай тьму».

— Если ты её сейчас остановишь, — продолжил Гэндальф глядя на Леголаса, — Фарамир умрёт.

— Да пусть все умрут в этом зале, Гэндальф, — Леголас повысил голос, — лишь бы она была жива. — Он взглянул на Менеланну и с ужасом распахнул глаза. Почти зажившая рана от встречи с варгами на её спине открылась и начала кровоточить. Туника на спине стала быстро пропитываться кровью.

Леголаса охватила паника. Он не хотел потерять Менеланну. И пусть весь мир погрузится во тьму, лишь бы только она была жива. Но он понимал, что, если сейчас вмешается, она никогда его не простит за это. Поэтому сейчас он стоял позади любимой и молился Эру, чтобы с ней всё было хорошо. Наконец в комнату влетел мальчик и вручил Арагорну шесть листиков, завёрнутых в тряпицу.

— Вот королевский лист, господин, — задыхаясь, выпалил мальчик. — Правда, не больно-то свежий. Уже недели две, как сорвали, а то и больше. Сгодится?

Он взглянул на Фарамира и разразился рыданиями. Но лицо Арагорна просветлело.

— Конечно, сгодится! — заверил он мальчонку. — Самое страшное позади. Оставайся здесь и не грусти!

Взяв два листа, он подышал на них, растёр в ладонях — и комната наполнилась живым и свежим запахом; всё вокруг как будто очнулось ото сна и, звеня, заискрилось радостью.

— Менеланна, — позвал он её, и девушка моментально взглянула на него. — Ателас принесли. Отдохни.

Менеланна кивнула и убрала руки ото лба Фарамира. Ощутив слабость во всём теле, она стала терять сознание. Леголас моментально подскочил к ней, придержав, чтобы Менеланна не повалилась на пол.

— Господин, — позвала его одна из целителей, — её нужно отнести в покои, чтобы госпожа отдохнула. А я промою ей раны. — Леголас поднял Менеланну на руки и пошёл в след за женщиной.

Настало первое утро после битвы, и было оно ясным. По небу плыли лёгкие облака, ветер сменился на восточный. Леголас всю ночь провёл у постели Менеланны, ни разу не сомкнув глаз. Эльфийке всю ночь снились кошмары. Её бросало то в жар, то в холод, а Леголас не смыкая глаз молился Эру. Только к утру эта непонятная агония прошла у Менеланны, и сейчас она умиротворённо лежала на кровати.

— Как она? — Гимли зашёл в комнату и встал в проходе.

— Её терзания закончились, — проговорил Леголас, подходя к другу, — сейчас она просто спит.

— Уже не сплю, — прохрипела Менеланна, стараясь сесть на кровать. Леголас моментально подбежал к ней, помогая удобнее устроиться. — Как Фарамир? И Эовин с Мерри?

— Они выжили, — ответил Гимли, — благодаря тебе и Арагорну.

— Я рада. — Она улыбнулась, а Леголас смерил её скептическим и недовольным взглядом. — Что? Ты же знаешь, я должна была это сделать.

— Но не ценой своей жизни, — возмутился он. — А если бы ты умерла?

— Но я жива, Леголас, — она потёрла виски, — жива, видишь?

— Звёздочка, — вмешался Гимли, — Леголас прав. Иногда ты чересчур безрассудна. Не пугай нас так больше. Да, кстати, — Гимли стукнул себя по лбу, — Арагорн собирает совет.

— Подождите меня, — произнесла Менеланна видя, что Леголас и Гимли собираются уходить. — Я одеваюсь и иду с вами.

— Наберись сил, Звёздочка. — Гимли сурово посмотрел на подругу. — Успеешь ещё на советах побывать.

— Это не обсуждается. — Менеланна вскочила с кровати, забыв, что на ней не так много одежды. Леголас и Гимли моментально отвернулись. — Ждите за дверью, я быстро.

Выйдя за дверь, Гимли заметил, что лицо Леголаса приобрело красный оттенок. Он не мог оставить это дело незамеченным и решил немного подколоть друга.

— Эх, — протянул Гимли, — была бы она моей любимой, уж я бы вдоволь налюбовался столь прекрасным телом. — Леголас удивлённо посмотрел на гнома. — Что? У вас любовь, поди свадьба скоро будет. Я бы не смог столько ждать и не иметь возможности прикоснуться к телу любимой. — Гимли ехидно ухмылялся. Ему нравилось наблюдать за краснеющим Леголасом. — Признавайся, сколько раз представлял её в своих объятиях? — Он толкнул эльфа локтем в бок, отчего Леголас покраснел ещё больше. — А говорят эльфы непорочны, — рассмеялся Гимли. — Порочны или нет, а вот мыслишки-то относительно этого закрадываются в твою голову.

— Чего ты так смеёшься, Гимли? — поинтересовалась Менеланна, выходя из комнаты.

— Да так, — отмахнулся Гимли и последний раз взглянул на смущающегося Леголаса. — Арагорн ждёт. Пойдёмте.

Эльфы с гномом рука об руку шли по Минас-Тириту, и горожане на улицах дивились, видя столь странный союз. Леголас и Менеланна были прекрасны лицом, как ни один человек никогда не был и не будет. Леголас шёл по утренним улицам, напевая какую-то эльфийскую песню чистым, звонким голосом, а Гимли тяжело шагал рядом, поглаживая бороду и глазея по сторонам.

— В работе с камнем они поднаторели, — сделал он заключение, внимательно осмотрев стены домов. — Но кое-где кладка могла бы быть получше, да и камни мостовой я бы пригнал ровнее. Когда Арагорн примет здешние дела, надо будет предложить ему службу каменщиков из Одинокой Горы. Тогда у него будет столица всем на зависть!

— Тут слишком мало садов, — посетовал Леголас. — Эти дома мертвы. Здесь недостает зелени, которая росла бы и радовалась солнцу. Если Арагорн действительно примет здешние дела, Лесной Народ пришлёт ему в дар певчих птиц и деревья, которые никогда не умирают…

— Я хотела сначала проведать Мерри и Пиппина, — произнесла Менеланна.

— Тогда нам в Обители Целения, — ответил Гимли.

Хоббитов они застали в саду, и встреча получилась радостной. Друзья долго гуляли среди деревьев и беседовали, наслаждаясь временным покоем и отдыхом на утреннем ветру, что овевал верхние ярусы города. Когда Мерри устал, все пятеро устроились на стене спиной к зелёному саду и лицом к сверкающему на солнце Андуину, катившему волны в такую даль, где даже зоркие глаза Леголаса и Менеланны не могли ничего разглядеть, — к широким равнинам, в зелёную дымку Лебеннина и Южного Итилиэна.

Беседа продолжалась, но Менеланна и Леголас смолкли и вглядывались вдаль — туда, откуда светило солнце. В небе над Андуином парили большие белые птицы, явно прилетевшие с моря.

— Смотрите! — вскричал Леголас, заметив их. — Чайки! Они летят вглубь Средиземья. Но почему? Эти птицы снова растревожили мне сердце! В первый раз я увидел их у Пеларгира, когда мы спускались к кораблям, на бой. Я услышал их крик и сразу остановился как вкопанный. Война сразу вылетела у меня из головы. Чайки кричали и плакали, и в их жалобах звучала весть о море. Увы! Море! Я так его и не увидел. Но у каждого из моих сородичей в сердце заложена тоска по морю, и будить её опасно. Зачем только я услышал тех чаек?.. Не будет мне больше покоя под сенью дубов и вязов… — Менеланна нерешительно взяла Леголаса за руку, понимая, о чём он говорит. Теперь море будет звать их.

— Не говори так! — возразил Гимли. — Нам ещё предстоит многое увидеть в Средьземелье! Нас ждут великие дела. Ежели всё Благородное Племя надумает отправиться в Гавани, мир для тех, кто обречён остаться, сделается гораздо скучнее!

— Да уж, скука будет ужасная, — поддержал его Мерри. — Вы уж не уходите в Гавани, Леголас, Менеланна! — Он посмотрел на них с грустью. — Тут, в Средьземелье, всегда найдутся существа, кому вы будете нужны, большие и маленькие, — и будьте уверены, среди них не преминет затесаться парочка мудрых гномов вроде Гимли. Во всяком случае, я очень на это надеюсь! Правда, сдаётся мне, худшее в этой войне ещё впереди… Скорее бы, что ли, она кончилась, и в нашу пользу, если можно!

— Да что ты каркаешь? — взвился Пиппин. — Ты что, не видишь — солнце светит вовсю, и мы будем вместе ещё целый день, а глядишь — и два. К тому же мне не терпится вас послушать. Не тяни, Гимли, начинай! Вы с Леголасом уже раз пятнадцать намекали, что Арагорн втянул вас в какое-то невероятное приключение, но толком от вас ничего не добьёшься!

— Тут-то оно светит, солнце, — вздохнул Гимли. — Но я предпочёл бы не вызывать из тьмы память о нашем последнем походе. Знай я тогда, что мне предстоит, ни за что не вступил бы на Тропу Мёртвых — даже ради дружбы!

— На Тропу Мёртвых? — переспросил Пиппин. — Я слышал эти слова от Арагорна и всё думаю — что бы они значили? Объясни!

— Без особой охоты, — сказал Гимли. — Честно сказать, я там не на шутку опозорился. Это я-то — Гимли, сын Глоина, который всегда считал себя выносливее любого человека и был уверен, что под землёй гном всегда даст эльфу десяток очков вперёд! Но вышло не так… Меня удержала только воля Арагорна.

— Да, странно и чудно, — согласилась Менеланна. — В тот час я думала, глядя на Арагорна: каким великим и грозным властелином мог бы стать человек с такой сильной волей, если бы взял Кольцо себе! Нет, не зря Мордор трепещет перед ним. Но дух Арагорна слишком благороден, чтобы Саурон мог постичь его.

— Разве наш друг не из потомков Лутиэн? — поинтересовался Леголас. — А её род никогда не оборвется, хотя бы прошло ещё бессчетное множество лет…

— Ну, гномьи глаза так далеко не видят, — усмехнулся Гимли. — Но Арагорн в тот день и правда был велик. Не чудо ли? Вся чёрная армада перешла в его руки! Он выбрал самый большой корабль и взошёл на борт. Затем он приказал трубить во все боевые трубы, какие остались после бегства врагов. Призрачное войско хлынуло с кораблей на берег и собралось там. Мёртвые стояли молча. Их было бы трудно заметить, если бы не множество поблескивавших алым блеском глаз — в них отражалось всё ещё бушевавшее на кораблях пламя. Арагорн во всю мощь своего голоса обратился к ним: «Слушайте слово того, кто наследует Исилдуру! Ваша клятва исполнена. Идите и не нарушайте более мира в долинах! Идите и обретите покой!» Тогда Король Мёртвых выступил вперёд и переломил пополам своё копьё. Бросив обломки наземь, он отвесил низкий поклон, повернулся — и войско призраков стало быстро удаляться и рассеялось в воздухе, что твой туман, когда внезапно подует сильный ветер. Мне показалось, что я спал и проснулся… В эту ночь мы отдыхали, но остальным пришлось крепко потрудиться. — Гимли взглянул на Менеланну.

Она тяжело вздохнула. После того, как Менеланна не дала Фарамиру провалиться во тьму, все её зажившие раны снова открылись. Она потеряла много сил и крови, но сейчас среди друзей чувствовала себя намного лучше. Шрамы от когтей варга на её спине так и останутся. Со временем они затянутся, но полностью не исчезнут. Так же, как и шрам на лице, который она получила вчера в сражении.

Гимли с Мерри и Пиппином ушли далеко вперёд, о чём-то беседуя. Менеланна ещё раз посмотрела на летающих чаек и дотронулась пальцами до рубца на нижней челюсти. Эльфы должны быть прекрасны, а она будет теперь со шрамами. И если ссадины на спине можно скрыть одеждой, то на лице такого явно не сделать. Мысль о том, что такая она будет не нужна Леголасу, закралась в её сердце. В Средиземье полно прекрасных эллет, её же красота на веки испорчена. Леголас подошёл к Менеланне и аккуратно взял её руку, которой она дотронулась до шрама. Он поднёс её к губам и нежно коснулся пальцев. Менеланна повернула голову влево, чтобы скрыть шрам, но Леголас, взяв её пальцами за подбородок, нежно повернул к себе, заставляя взглянуть в глаза.

— Что случилось? — ласково поинтересовался он. — Расскажи, что тебя гложет.

— Не хочу, чтобы ты видел мои шрамы, — произнесла Менеланна, стараясь не поддаваться слезам.

— Ты переживаешь, что теперь я возненавижу тебя? — Леголас в изумлении выгнул бровь, а Менеланна лишь слегка кивнула.

— Вокруг будет полно прекрасных эллет, а я с этими шрамами… — она запнулась. — Боюсь, ты будешь несчастен со мной.

— Менеланна, настоящее счастье для меня наступает тогда, когда ты рядом. — Он провёл пальцем по рубцу на её левой нижней челюсти. — Для меня ты как воздух, без которого просто невозможно прожить, ты — моя мечта, воплотившаяся в реальность. Моя любовь к тебе навсегда и вопреки, всем назло она сильнее с каждым днём.

Он обхватил её лицо ладонями, подошёл ближе и посмотрел в глаза Менеланны. Её сердце учащённо забилось. На своих щеках она чувствовала тепло его рук. Она не могла без него ни жить, ни существовать, ни дышать. Наклонившись, он припал к её губам, вложив в этот поцелуй всю страсть, вожделение и нежность.

— Не предавайся всяким нелепым раздумьям, — прошептал Леголас, прислонившись своим лбом ко лбу Менеланны. — Мне всё равно, кто и что будет говорить. Я люблю тебя и живу только тобой, моя динэт.

Менеланна округлила глаза и взглянула на Леголаса, который искренне и с нежностью улыбался. Она зарделась от его слов и прижалась ближе, утыкаясь в грудь Леголаса. Но тень сомнения всё же закралась в её сердце. Менеланна прекрасно понимала, что Трандуил не одобрит смешение крови. Он как никто другой знает и помнит, как началась вражда между их народами.