Две песни (гет)

Можно долго ждать солнца,

Глядя слепыми глазами в зенит;

У нас внутри был хрустальный

колокольчик.

На него наступили, он больше

не звенит.

Эта музыка старее, чем мир;

Она нелепа и смешна;

Но я буду танцевать под неё,

Даже если она не слышна.

Борис Гребенщиков, "Песни нелюбимых"

"Трус!" — крик рвет ночь на лоскуты.

"Трус!" — осколки витража рассыпаются по полу.

"Трус!" — согласно насвистывает ветер.

"Смотрите, Нюниус снова испачкал подштанники!" — сквозь время и смерть презрительно смеется старший Поттер.

"Да, Минерва, трус!" — срывается внутренний голос Северуса Снейпа.

* * *

Все началось с шахмат в первые рождественские каникулы после победы над Темным Лордом. Снейп никогда не любил Рождество, но в этом году оно было особенно тяжелым. Первое Рождество, которого не увидит Лили. Первое Рождество, в котором нет никакой надежды.

Чтобы не сойти с ума, Северус ушел в работу. За два месяца он изобрел волчье зелье и усовершенствовал несколько других. На каникулах, когда студенты и преподаватели разъехались, он решил переписать программу по зельеварению. К следующему году ее утвердят.

Он отправился в учительскую в поисках записей Слагхорна о подготовке к ТРИТОНам и увидел интересную картину: Минерва Макгонагал сидела перед шахматной доской. Она играла черными, белые ходили самостоятельно. Странность заключалась в том, что профессор трансфигурации двигала фигуры вручную. Кажется, она не заметила появление Северуса.

— Лучший ход в этой позиции — конь на G4.

Слова сами вылетели изо рта. Минерва вздрогнула и подняла голову.

— Думаете?

Она скептически осмотрела позицию. Потом, приняв решение, вздохнула и переместила слона на H5. Снейп почти ухмыльнулся. Молча призвал нужные документы и собрался уйти, но вдруг услышал:

— Северус, не хотите сыграть?

Он приподнял бровь:

— Чем я лучше заколдованных фигур?

Макгонагалл вздохнула и пожала плечами:

— Я могу наделить их свободой воли, но ни одно заклинание не даст им человеческий разум.

Сначала хотелось отказаться. Разве можно спокойно играть в шахматы, если Лили умерла из-за него? Разве можно спрятаться от своих грехов за деревянными фигурками?

Нельзя, но со своей виной придется жить. Пока что мальчик в безопасности, но всего лишь пока. Поэтому Северус должен научиться играть в прятки хотя бы с другими людьми. Тогда и только тогда он сможет защитить её сына. Партия с Макгонагалл — маленький, но шаг к успеху.

Они разошлись спустя три часа. Каждый выиграл один раз, а третий вылился в ничью. На следующий день он пришел в учительскую в то же время.

* * *

Он понял, что что-то изменилось, когда варил амортенцию для демонстрации шестикурсникам. Вместо привычно-болезненного аромата ванили, чернил и весеннего озона он ощутил что-то новое. Принюхавшись, Северус поймал мяту, имбирь и хвою. Сочетание было давно знакомым, но в мыслях не всплывало ни одного точного места. Учительская? Большой зал? Кабинет директора? Неужели любовь к Лили превратилась в любовь к школе? Нет, не то. Хогвартс Снейп полюбил еще до встречи с Лили, в тот момент, когда мать рассказала, что он волшебник.

Эти мысли раздражали нестройностью, снежинками-сюрикенами царапали мозг, но долгая практика окклюмента помогла замести их под ковер сознания. Не важно, что зелье поменяло запах. Он любил только одну и будет любить ее всегда.

* * *

— Северус, зайди, пожалуйста, сегодня ко мне. Скажем, часов в семь.

— Да, директор.

Закончив завтрак, Снейп встал из-за стола, кивнул коллегам и быстрым шагом направился к задней двери.

День прошел спокойно, если не считать взорванный гриффиндорским идиотом котел, и без десяти семь Снейп стоял у каменной горгульи в сравнительно неплохом настроении.

— Малиновое варенье.

Горгулья отскочила, и лестница тронулась. Снейп не торопился. Придти слишком рано так же невежливо, как опоздать. Оказавшись у двери, мужчина хотел постучать, но вдруг услышал знакомый женский голос:

— Альбус, скажи, я могу вернуться в замок? После смерти Элфи наш дом кажется слишком большим...

Северус замер. Среди преподавателей и студентов ходили слухи, но всего лишь о разводе.

— Минерва, — Дамблдор говорил удивительно ласково, — ты же знаешь, двери школы всегда для тебя открыты. Я сейчас же скажу эльфам забрать оттуда вещи, согласна?

— Спасибо, Альбус, — ее голос не дрожал. В нем вообще не было эмоций, но Снейп слишком хорошо был знаком с болью потери. — Лучше завтра днем во время уроков.

— Хорошо, дорогая.

— До завтра, Альбус.

— До завтра, Минерва.

Послышался характерный шум, и Северус понял, что Макгонагалл ушла через камин. Выждав минуту, он постучал. Усаживаясь в кресло напротив директора, Северус чуть не задел фарфоровую чашку, не убранную со стола. На дне остались чаинки, мята и имбирь.

* * *

Несколько раз он приходил к двери ее кабинета и каждый раз уходил, не осмелившись постучать. Но однажды она вышла раньше, чем он успел передумать.

— Северус? Чем я могу помочь?

Что-то кольнуло Северуса между ребер.

После возвращения в школу Минерва изменилась. Нет, она вела уроки, шутила, улыбалась, была внимательна к ученикам, болела за команду факультета. Но Северус угадывал боль по движениям рук, замечал, как глаза становились пустыми, стоило Минерве решить, что никто не смотрит.

Северус поражался. Макгонагалл всегда была вспыльчивой, слишком бурно реагировала на мелочи. Он бы никогда не подумал, что Минерва способна так хорошо прятаться.

Вот и сейчас перед ним вежливая, несколько удивленная маска замдиректора, которая появилась тут же, как Минерва заметила Северуса.

Только Северус много лет играет в маски. Он знает, какие от них ожоги.

— Мне надоело играть с самим собой, — он показал маггловский набор, который забрал из учительской после ее свадьбы.

Секунда, две, пять...

— Проходите.

И снова потянулись молчаливые вечера, как было при зарождении их прерванной традиции. Северусу казалось, что, пусть и медленно, Минерва оживала. Он чувствовал себя почти счастливым, когда её глаза окончательно оттаяли.

В один из таких вечеров Северус узнал сочетание запахов: мятно-имбирный чай и рождественский еловый венок. Только что теперь делать?

* * *

— ...так и надо драной кошке, — довольно посмеивался Драко Малфой в общей гостиной.

— О чем вы, мистер Малфой?

Слизеринцы вздрогнули, обнаружив в комнате декана.

— Профессор Макгонагалл пыталась защитить лесничего от министерских работников, сэр. Судя по тому, что ее внесли в замок, сейчас профессор в больничном крыле.

Драко не смог скрыть злорадство.

— Двадцать баллов со Слизерина за неуважение к преподавателям. И еще десять за шум после отбоя. Спокойной ночи.

Снейп развернулся и быстро вышел из гостиной.

В больничном крыле он увидел мрачную мадам Помфри, склонившуюся над Минервой. Лицо последней походило на гипсовый слепок. Издали могло показаться, что на кровати лежит мертвец.

Сердце пропустило удар.

— Что случилось?

— Четыре Оглушающих в грудь. Боюсь, ее придется отправить в Мунго.

"Она выживет. Должна выжить!" — стучало в висках.

— Я могу чем-то помочь?

— Нет, Северус, — устало вздохнула целительница. — К сожалению, сейчас мы можем надеяться только на ее силы.

Снейп искренне жалел, что не может запустить в Амбридж Круциатусом.

* * *

С площади Гриммо он отправился в больницу. Школа не развалится за два часа, а ему жизненно необходимо знать, что с Минервой все будет в порядке.

Ответственный целитель сообщил, что "профессор еще не приходила в себя, но это вопрос времени". Удивился просьбе, но разрешил Снейпу посещение.

Северус опустился на стул рядом с кроватью, взял ее запястье, нащупал пульс. Раз, два, три... Сердце бьется, можно выдыхать. Наклонился к лицу, прислушался к дыханию. Все хорошо, скоро она вернется, к своим студентам, к коллегам, к нему…

Такой расслабленной Северус не видел Минерву никогда. Морщины разгладились, черты смягчились. Он наклонился, чтобы убрать прядь волос, но не смог удержаться, прильнул к губам. Мягкие, теплые, тонкие, отдающие мятой. Чуть сжал запястье, лбом коснулся лба, закрыл глаза. Прошептал:

— Пожалуйста, прости меня.

И сам не знал, к кому обращается: к женщине на постели или к рыжеволосой девушке, истлевшей много лет назад.

* * *

"Мальчик должен умереть".

"Только вам известно, потерпит ли ваша душа ущерб от того, что вы поможете старику избавиться от боли и унижения".

"Северус, умоляю!"

Зеленый луч, тело, устремившееся к земле. Начало конца.

Северус успел забыть, что такое настоящая боль, но за несколько месяцев вспомнил все. Смерти, холодные взгляды, глупые дети, снова смерти, серо-зеленые, ненавидящие глаза Минервы, которую он иногда встречал при ночном обходе. За несколько месяцев боль снова стала его единственным другом.

* * *

Трус. Трус, потому что за десять лет так по-настоящему и не признался. Убеждал себя в вечной любви к миссис Поттер. Да, он не смог убедить себя, но сумел спрятать чувства от других. В первую очередь, от Минервы.

Северус знал, что взаимности не бывает. Знал, что, сказав правду, потеряет Минерву навсегда. Знал, что война еще не выиграна. Северусу осталась только надежда. Надежда, что профессор Макгонагалл по праву займет кабинет директора. Надежда, что Минерва выживет.

Северус знает, что сегодня ему, как и Поттеру, придется умереть. Ему не страшно. Он летит к смерти ради общего блага. Ради дважды преданной Лили. Ради вечерних шахмат. Ради тайком украденного поцелуя.

Я ищу тебя словно нищий

Ищет свой настоящий дом,

Обратившийся в пепелище,

В образ, вымазанный углём.

В слово, что я сберёг когда-то,

Спрятав чувство в грудную клеть.

Трусость — слишком большая плата,

Если следом приходит смерть.

В. Ток, "Сайонара"⁽¹⁾

В Большом зале будто взрывается шумовая граната.

— ПОБЕДА!

— УРА!

— УРА ГАРРИ ПОТТЕРУ!

Ее голос сливается с остальными. Растрепанная Минерва Макгонагалл бежит к своему ученику-герою. На лице сияет улыбка, в глазах стоят слезы. Живой. Победа. Обнять, поздравить и прошептать:

— Гарри, где тело профессора Снейпа?

— В Визжащей хижине, — тихий, несколько виноватый ответ.

Никто не замечает, как хромая полосатая кошка исчезает за дубовыми дверями.

* * *

Еще в туннеле Минерва чувствует густой запах железа. Хочет побежать быстрее, но не позволяет раненая нога. Да и куда теперь бежать? Смерть не поймаешь. Как хорошо, что кошки не умеют плакать. Как жаль, что Минерва — человек.

Кошка взбирается по ступеням и через секунду превращается обратно в женщину. Куски ее порванной мантии волочатся по полу, впитывая еще не успевшую свернуться кровь. Перед Минервой лежит Снейп, которого она считала предателем. Снейп, убивший Дамблдора. Северус, который много лет вел двойную игру. Северус, слизеринец с гриффиндорским сердцем, которого она посмела назвать трусом. Северус, который стал частью ее жизни. Северус, которому больше не больно. Северус, который наконец-то свободен.

Минерва — человек, поэтому окружающее искажается, надломанное призмой слез.

Она садится рядом и осторожно кладет его голову себе на колени. От боли отчаянно хочется выть, нельзя, поддаться желанию — слабость, которую они оба презирали. Можно оплакивать. Можно задыхаться, перебирая черные слипшиеся пряди. Можно петь старую колыбельную, как Фоукс пел Альбусу, как она сама пела Элфи. На время можно забыться и вспомнить...

* * *

То Рождество было очень тяжелым. Первое послевоенное Рождество, первое Рождество, которое Минерва провела в Хогвартсе. Потому что ей больше некуда было ехать. Потому что отец и мать умерли давно, а младших братьев незадолго до победы убили Пожиратели.

В ее комнатах стояло множество колдографий, и Минерва сбегала от них к Альбусу или в учительскую. Там на неё не смотрели инферналы памяти.

Минерва всегда играла в шахматы маггловским способом, как учил папа. Он говорил, что привычка двигать фигуры по доске поможет научиться просчитывать ходы. И, даже узнав о волшебных шахматах, Минерва не стала менять эту привычку.

Она не успела понять, зачем предложила Северусу партию. Возможно, ей надоело играть с собой. Возможно, ей хотелось помочь новому профессору. Возможно, ей хотелось помочь себе.

Минерва не видела в нем бывшего Пожирателя. Только юношу, которого разъедало изнутри.

Так начались их еженедельные вечера. Первое время они просто играли, но после летних каникул партии сопровождали приятные дискуссии. Ни он, ни она не говорили о личном.

Еще через год Минерва вышла замуж за Элфинстоуна, и вечерние игры прекратились. Семейная жизнь была спокойной и счастливой. Элфи любил Минни, а Минни наконец-то смогла позволить себе любить в ответ. Три года она просила мужа быть осторожнее с любимцами. Три года, и любые просьбы потеряли смысл. Укус Ядовитой тентакулы, скромные похороны, проданный дом.

Среди учителей и учеников профессор Макгонагалл пустила слухи о разводе, потому что нет ничего хуже сочувственных взглядов. Ей тогда хотелось кричать умирающей птицей, но не всегда желания совпадают с возможностями.

В один из вечеров Минерва собралась на прогулку в Запретный лес. Прогулка могла быть смертельной, но в смертельной опасности можно вспомнить о любви к жизни. Выходя из кабинета, она обнаружила Северуса с тем самым шахматным набором.

Никаких вопросов, только игра, как было в самом начале. Вечерами у нее не хватало сил держать лицо, но он все равно оставался, просто был рядом, просто двигал фигуры. И постепенно существование Минервы превратилось в жизнь.

* * *

Минерва не знала, когда появились чувства, но осознала их в больнице, выйдя из комы.

Между яркой вспышкой красного и приветливой улыбкой медсестры она бродила по собственному сознанию. Минерва запомнила белый прохладный туман и множество силуэтов. Она бежала к ним, кричала, пытаясь поймать, но те растворялись в молочной взвеси. В конце концов она упала, мелкие капли въедались в кожу, растворяли заживо, а тени все мелькали, мелькали... Роберт, папа, Альбус, Элфинстоун, Малькольм, мама, Северус...

— СЕВЕРУС! Пожалуйста, найди меня! — из последних сил.

Он пришел на зов. Пришел, хмурый и молчаливый, поцеловал, поднял, вылечил, разогнал туман, вывел из ее собственной тюрьмы.

Минерва растерялась. Она стыдилась своих чувств и изо всех сил прятала, потому что они неправильные, потому что так нельзя, потому что он был ее учеником, потому что она старая, потому что... Потому что она его потеряет, если признается. Даже у декана Гриффиндора есть страхи.

Тем более, идет война, а на войне нет места для лирики. А на войне...

* * *

Снейп убил Альбуса Дамблдора.

"Нет, нет, НЕТ!" — барабанная дробь.

"Он не мог" — почти молитва.

"Профессор, я видел..." — и снова в пучину, где живьем срезают кожу, а в оголенные нервы вонзают иглы.

Нельзя горевать. На Минерве школа. На Минерве похороны. На Минерве перепуганные студенты и родители.

— Примите наши соболезнования.

— Альбус Дамблдор был великим человеком.

— Хогвартс без него не Хогвартс.

— Что же нам теперь делать?

Минерва кивала, не выпуская из рук клетчатый платок. Можно плакать об убийстве друга и наставника. Нельзя выть раненым оборотнем о предательстве. Нельзя рыдать о человеке, которого не знала. Нельзя обижаться на обман, если сама оказалась дурой. Нельзя, нельзя, нельзя...

Днями Минерва писала письма, готовилась к новому семестру, говорила с попечителями, работала для Ордена, утешала коллег. По ночам она рассматривала узор на обоях, временами надеясь, что больше не проснется.

* * *

— Профессор Макгонагалл, нам жаль, но Министерство настаивает на вашем смещении.

— Кем?

— Профессором Снейпом. Алекто и Амикус Кэрроу — его новые заместители.

Живительная пощечина. Где-то внутри закипала ярость, но Минерва нужна ученикам. Нужна, чтобы защитить. Чтобы, если придется, убить за них или умереть вместо. Теперь Пожиратели в школе, а студенты и преподаватели — в заложниках. Минерва весь год ждала, когда начнется настоящая буря. И, когда грянуло, постаралась вернуть долги.

* * *

"Гарри Поттер мертв!" — Нет, НЕТ!

Не жди, Реддл, мы не сдадимся.

"Всегда был на стороне Дамблдора" — ранил.

"Убил по его приказу" — ранил.

"Он всю жизнь любил мою мать" — убил.

"Мертв!" — контрольный в голову.

* * *

Минерва первый и последний раз целует Северуса в губы, холодные, твердые, отдающие соленой смертью. Очищает тело и осторожно левитирует его к замку. В рассветном солнце Минерва видит, что на ее пальцах, одежде и волосах — кровь. Кровь, воспоминания и посмертный поцелуй — все, что осталось выжившей трусихе.

1) Стихотворение исполняется группой Помни имя своё, поэтому попало под определение песни.

Вернуться к тексту