Превышение власти (джен)

— Похоже, мне не оставили выбора. Да… Проклятие Круциатуса должно развязать тебе язык, — заявила Амбридж, разворачивая колдографию Фаджа, вытащила палочку и разгладила складки мантии.

В комнате повисла напряжённая атмосфера, все затаили дыхание. У Гарри пересохло во рту, он смотрел на остальных, молча моля о помощи, но даже Гермиона, казалось, не могла ничего придумать. Настроение стало ещё более гнетущим, когда все поняли, что Амбридж настроена серьёзно.

— Всё ещё молчите? Никто не хочет рассказать? Ладно. Круцио.

Неистовые крики заполнили помещение, когда волны боли заплясали в каждой клетке тела Гарри, а глаза застлали белые пятна. Амбридж остановила заклинание. Пот бисером катился по лицу Гарри, он задыхался от боли. Когда зрение прояснилось, он увидел бледные лица друзей и инспекционной дружины. Невилл, казалось, был парализован, Гарри успел вспомнить, что случилось с его родителями, и попытался утешить его улыбкой, прежде чем…

— Круцио.

Электрические разряды пронеслись по всему телу, бьющемуся в оковах. Среди криков агонии раздался пронзительный безумный смешок, в глазах Амбридж загорелся огонёк наслаждения. Ей явно нравилась его боль… Гарри постарался замкнуться внутри своего разума, в попытках абстрагироваться от сильнейшей боли, пронзающей тело.

Наблюдая за происходящим с ужасом, Драко и другие члены инспекционной дружины отпустили пленников. Как обычно бледное лицо Драко приобрело болезненный оттенок, и только во время передышки он смог оторвать взгляд от Гарри. Невилл стоял, будто прикованный к месту, его лицо выражало смесь чистого ужаса и странной отрешённости, будто он заново переживает что-то. Раздался высокий крик, и Гермиона поняла, что он вырвался изо рта Джинни.

— О, моя милая, ты можешь всё остановить, если только ответишь, когда я спрошу ещё раз. С кем вы пытались связаться? — произнесла Амбридж убийственно-спокойным голосом, от которого по телу пробежала дрожь.

Прежде чем кто-то успел открыть рот:

— Не надо, ребята! Ничего не говорите, со мной всё будет в порядке, я обещаю! — Гарри послал друзьям страдальческую улыбку, сплёвывая кровь на Амбридж, которая брезгливо отвернулась, чтобы стереть её.

Гермиона воспользовалась случаем, чтобы передать Гарри палочку, которую он успел спрятать. И на последующее «Круцио» он произнёс:

— Легилименс!

Так как Гарри не был силён в этом заклинании, заглянуть в разум Амбридж, конечно, не получилось, но зато она получила слабое эхо боли Гарри, которого оказалось достаточно, чтобы заставить её закричать и отступить. Пока она отвернулась, схватившись за голову, Гермиона и остальные встали между ней и Гарри, а Джинни забрала у неё палочку. Однако, когда они сняли с Гарри верёвки и начали поднимать его, раздалось тихое:

— Поттер… — Все обернулись, а Амбридж в полубессознательном состоянии произнесла ещё одно слово: — Круцио.

Без волшебной палочки, направляющей магический поток, заклинание побежало по комнате и за её пределами, вызвав крики боли, раздавшиеся эхом по всему замку. Ученики и учителя бросились к месту происшествия. Первыми из учителей прибежали Снейп и Флитвик. Одним взмахом волшебной палочки Снейп разорвал магическую связь, а Флитвик усмирил силу заклятия. Мадам Помфри прибежала с аптечкой и парящими в воздухе носилками. Толпа молча наблюдала, как Снейп с мрачным видом отправил через колдографию срочное сообщение Корнелиусу Фаджу.

В первую очередь мадам Помфри занялась Гарри. А вышедший из оцепенения Невилл бросился на Амбридж, взмахивая палочкой, от чего на её животе молниеносно образовался глубокий кровоточащий порез. Он успел взмахнуть ещё дважды, прежде чем его остановил Снейп. Каждый порез был хуже предыдущего: один почти полностью отрубил руку, а последний, нацеленный на голову, рассёк под углом кожу, оголяя кость. Кровь сочилась из каждого разреза, рука беспомощно повисла, разорванные в клочья сухожилия и мышцы обнажились, а из прорезанной артерии хлынул поток крови, покрывая комнату.

Невилл рухнул, почувствовав, как руки Снейпа обвились вокруг него, и разрыдался, когда в его голове вспыхнули образы аналогичного инцидента, который произошел с его родителями. Он вспомнил, как увидел их в больнице Святого Мунго, прижимающихся к его бабушке. Как протягивал к родителям руки, как текли слёзы, когда осознал, что они не узнают его, но всё равно не против, чтобы их обнимали. Подойдя ближе, он тогда забрался на их кровать и крепко обнял, надеясь получить в ответ хоть что-то, кроме бессмысленных взглядов. С надеждой улыбнулся бабушке, когда мама погладила его по волосам, тихонько напевая себе под нос. Как кричал и звал маму, когда его оттаскивали от неё. Как сжимал пустую пачку от жвачки, которую вручила мама. С тех пор визиты в больницу стали еженедельными. Он рос в окружении целителей, и когда бабушка уходила в кафетерий, они не раз наблюдали его спонтанную магию. Когда пришло письмо из Хогвартса, он взволнованно помчался в палату, чтобы показать его родителям, убеждая себя, что увидел на их лицах гордые улыбки. Всю первую неделю в школе он плакал по ночам, скучая по маме и папе, клялся себе, что обязательно станет таким сыном, каким они могли бы гордиться. Еженедельно писал письма и отправлял в больницу, представляя, как целители зачитывают сообщения, и как родители на них реагируют. Он снова и снова переживал момент своего первого посещения больницы, когда в школе находились дементоры, почти не спал, потому что его мучили кошмары. Испытал облегчение, когда кошмары прекратились, ровно до того момента, когда Грозный Глаз показал в действии заклинание круциатуса. А ещё хуже стало, когда он узнал, что под маской учителя скрывался Барти Крауч-младший — тот самый, который пытал его родителей. Всё то лето он провёл в больнице с родителями, а целители ежедневно давали ему зелье снов-без-сновидений. Записался в Армию Дамблдора он охотно, движимый целью вызвать гордость мамы и папы. И сейчас, глядя на то, как Амбридж пытала Гарри, Невилл представлял на его месте своих родителей.

Прибывшая Тонкс внимательно посмотрела на Гарри и сосредоточенно зажмурилась, изменяя лицо и телосложение. Переодевшись в одежду Гарри, она направилась к камину Амбридж, чтобы переместиться по каминной сети в Министерство и соединиться с Орденом по указанию Снейпа. Остальные члены Ордена направились за ней под чарами разнаваждения, а позже прислали новости: Пожиратели смерти побеждены, Волдеморт обнаружил себя, сражаясь в атриуме с Дамблдором, показания захваченных Пожирателей, данные под веритасерумом, весьма помогли работе Ордена. Амбридж арестовали, её ждал Азкабан.

Всю следующую неделю Гарри провёл в больничном крыле, не приходя в сознание. У него было много посетителей, включая Сириуса Блэка, остававшегося в собачьем обличии, не отходящего от его ног. Сириус похудел сильнее прежнего, его вес граничил с критическим. Невилл, Гермиона и семейство Уизли так же дежурили у кровати Гарри. Невилл изо всех сил молился, чтобы Гарри проснулся. Ремус с тоской смотрел на Гарри, хмуро переводя взгляд на соседнюю кровать, где недолго пролежала Амбридж, прежде чем её отправили в Мунго: её раны были слишком серьёзны, одна мадам Помфри была не в силах их вылечить. Приходил Фадж, чтобы сообщить об аресте Амбридж и о том, что теперь Министерство верит, что Волдеморт вернулся, а также чтобы принести свои извинения за всё произошедшее в школе в этом учебном году.

Гарри проснулся только через две недели, уже находясь в больнице Святого Мунго. Его состояние было нестабильно: в один момент он мог поддерживать беседу, а в другой — застывшим взглядом смотреть в окно. Друзья надеялись, что его состояние нормализуется, а целители говорили, что время покажет.