Отец василисков (джен)

Невилл понравился Тревору сразу: спокойный и любознательный мальчик, который явно не будет запихивать в рот петарды, трансфигурировать во что попало или запускать в пруд блинчиком. Возможно, слишком спокойный, чтобы участвовать в захватывающих приключениях, но для Тревора это было поправимо. Фамильяр обладал удивительной способностью сбегать из любой банки, любого террариума, стоило Невиллу отвести в сторону свой бдительный взгляд. Бабушка Августа нередко ругала внука, обнаружив жабу где-нибудь в рукомойнике, в вазочке для конфет или даже в миске с тестом, которую она поставила на окно. Она думала, что Невилл недостаточно следит за Тревором, но на самом деле это Тревору становилось скучно в своем террариуме, и он отправлялся посмотреть мир, несмотря на любые препятствия или заклинания.

Хогвартс пришелся Тревору по душе. В нем было много других животных и неразгаданных тайн. В свободное время Тревор любил дразнить трехголового пса, а когда ему это надоедало, шел прыгать с потолка на голову троллю. Когда на втором году обучения Невилла в замке объявился василиск, Тревор был счастлив. Как известно, василиски появляются из куриных яиц, высиженных жабой, так что отношения между этими двумя представителями магического животного мира вполне мирные, а опасный взгляд василиска на амфибий не действует. И хотя василиск был слишком большой, чтобы хотя бы заметить Тревора, это не мешало жабе забираться ему на голову и кататься, когда забавное приведение из книжки отправляло василиска ползать по трубам.

"Кровь, убивать-ссс", — шипел василиск.

"Бре-ке-кекс!" — вторил ему Тревор. К счастью, Гарри Поттер жабьего языка не знал, иначе у Тревора могли начаться проблемы.

Однако он забеспокоился, когда василиск принялся нападать на студентов, ведь пострадать мог и Невилл. Тревор не нашел ничего лучше, чем попытаться вырастить своих василисков. По весне он нашел подходящую нору на берегу озера, натаскал туда травы, носков, которые утащил из спальни мальчиков, принес три куриных яйца и начал высиживать. Через месяц Тревор стал счастливым отцом трех молодых василисков. Правда, змейки были еще совсем малы, чтобы их взгляд мог кого-либо окаменить. Но, к счастью, с самим василиском разобрался Гарри Поттер. Тревору же пришлось оставить малюток на лето, а феникс Фоукс по дружбе обещал за ними приглядывать.

Весь следующий год Тревор буквально разрывался между замком, где был Невилл, и Запретным лесом, где его ждали дети, которых надо было кормить, учить и объяснять, что не все в Хогвартсе заслуживают окаменения. Правда, под конец года случился небольшой эксцесс — младшенький сожрал Коросту, крысу Рона, когда она ночью бежала через поле по направлению к Хогсмиду. Тревор строго отчитал его, так как обитатели Хогвартса были неприкосновенны. Правда, несколькими часами ранее они наблюдали, как Короста укусила Рона за палец — а разве это подобающее поведение для фамильяра? Так или иначе, но семейство Тревора, сами того не ведая, покончили с Питером Петтигрю.

На следующий год Хогвартс принимал у себя Турнир трех волшебников. У Тревора разбегались глаза, глядя на увлекательнейшие вещи, которые происходили в замке, но нужно было следить и за детьми. Василиски достигли в размере не меньше метра, так что прятать их становилось все сложнее. Тем не менее, Тревор успел познакомиться с драконами, проследить, чтобы драконы не сожрали василисков, а василиски не грубили драконам, полетать на хвостороге, соскользнуть с хвостороги на высоте нескольких десятков метров, ощутить ужас свободного падения, быть спасенным Фоуксом, наврать Фоуксу про восторг от свободного падения, научить детей плавать и всей семьей вместе с гигантским кальмаром понаблюдать за вторым испытанием… Тревор лишь расстраивался, что за всей суматохой ему не остается времени на своего волшебника. К счастью, новый профессор по защите от темной магии — Алстор Грюм — был достаточно внимателен к Невиллу, и Тревор решил положиться на него. Ах, какая же это была ошибка! Фамильяр выгуливал свое семейство как раз около того места, где Бартемиус Крауч, насилу поборов Империус, обличал Грюма. Тревор сделал знак детям подождать и прислушался. Из разговора он узнал, что под личиной Грюма скрывался тот самый пожиратель, который принимал участие в пытках родителей Невилла. Молодой Крауч вскинул палочку, собираясь произнести смертельное заклинание и убить своего отца, но Тревор собрал все силы и издал очень громкое кваканье:

— Бре-ке-кекс!

Лже-Грюм обернулся — с земли на него смотрели шесть глаз — шесть очень злых глаз молодых василисков. Барти окаменел. Конечно, силенок у Треворовых детей было еще не очень много, и молодого Крауча потом отпоили мандрагоровой настойкой и отправили в Азкабан. Старший Крауч остался жив, Грюма выпустили из сундука, Гарри и Седрик получили кубок, а Волдеморт в тот год так и не возродился.

Однако на следующий год Хогвартс не избежал напасти в виде Долорес Амбридж. Дети прозвали ее жабой, но Тревор был с ними не согласен: ни одна жаба не была настолько же омерзительна и не вела себя так нагло. Он терпел ее выходки достаточно долго, но чаша терпения переполнилась, когда Амбридж заставила весь Отряд Дамблдора писать на отработке кровавыми перьями. Тревор мрачно наблюдал из своего террариума, как его хозяин залечивает раны младшекурсникам и тайком морщится от боли, которую доставляли алые разводы на тыльной стороне ладони. Ночью Тревор отправился в лес за старшеньким и отправил его в кабинет Амбридж. Там как раз происходила ссора между Долорес и профессором Макгонагалл:

— Вы не имеете права использовать на детях запрещенные артефакты!

— Минерва, это нужно еще доказать.

— Что здесь доказывать? Посмотрите на их искалеченные руки!

— Так уж и искалеченные. Разве от мытья котлов или уборки помещений не появляются мозоли? Немного строгости им не повредит. Дети совсем потеряли уважение к авторитетам, учитывая, что некоторые учителя покрывают любые их шалости — даже направленные против министерства. Может быть, вы, как и Дамблдор, настроены против Фаджа? Тогда вам нечего делать в Хогартсе, Минерва.

Макгонагалл, задохнувшись от возмущения, развернулась на каблуках и поспешила выйти, чтобы не сделать чего-нибудь непоправимого. Долорес усмехнулась, но тут из угла раздалось шипение, и она нагнулась, чтобы посмотреть, что там.

— Баба с возу — кобыле легче, — буркнул Филч после того, как они с Хагридом поместили окаменевшую Амбридж на тележку, запряженную фестралами. Фестралы неспешно тронулись, увозя все, что осталось от генерального инспектора. Восстановленный в своей должности директор Дамблдор задумчиво поглаживал бороду.

— Кто бы мог подумать, что яд василиска сможет снять проклятие крестража, — улыбнулся Дамблдор и подмигнул Фоуксу. Каждый вечер он протирал почерневшую руку тряпочкой, смоченной в свежем яде василиска, и рука постепенно приходила в норму. Альбус уничтожил тряпочку заклинанием и с удовольствием повертел запястьем. У его ног мирно лежали три змееныша. — А я, дурак, помирать собрался.

Тревор не слишком доверял директору, однако, когда расстроенный Фоукс сообщил, что его хозяин безнадежно болен, и ничего не помогает, согласился посодействовать. Ведь даже если слезы феникса бесполезны, дело действительно швах. Дамблдор отнесся к появлению василисков с оптимизмом и даже сконструировал для них магические очки, которые позволяли смотреть на других существ, не превращая их в камень. А глядя, как заботится о них Хагрид, Тревор и вовсе успокоился. Все возвращалось на круги своя.

Правда, один раз Пожиратели устроили нападение на замок. Они появились из шкафа Монтегю в выручай-комнате и нанесли бы большой урон, если бы несколько дней назад Альбус Дамблдор не поймал шпионящего Драко Малфоя за ухо и не отвел в свой кабинет на разговор. Пожирателей ждали. Ученики были в спальнях под присмотром старост, члены ордена феникса рассредоточились по замку, с василисков сняли очки. Пожиратели каменели один за другим, а Беллатрикс Лестранж так и осталась на столе в Большом зале — на одной ножке и с направленной куда-то вверх палочкой. Альбус хотел оставить ее и еще несколько наиболее удачных статуй для украшения Хогвартса, но авроры не позволили. Тревор же раздувался от гордости за своих чад.

В один осенний день Тревор совершал прогулку с детьми, которые достигали уже пяти метров в длину. Он привычно ехал на голове своего средненького и лениво ловил пролетавших мимо мух. Вдруг василиски насторожились, почувствовав на территории другую рептилию. Старшенький пополз вперед на разведку, а средненький и младшенький свернули в сторону. Но не успели они проползти и полсотни ярдов, как наткнулись на неизвестного волшебника — если это существо можно было назвать волшебником. Он был невысок, очень бледен, а чертами лица походил на змею. В его руке была волшебная палочка, а аура, исходящая от него, была темной и внушающей ужас. Младшенький пополз вперед, и неизвестный заговорил с ним. К сожалению, Тревор не понимал парселтанг. Он лишь видел, что чужак что-то приказывает его сыну, младшенькому это совершенно не нравится, но ослушаться он почему-то не может. Окаменить супостата ему мешали Дамблдоровы очки. Тревор потер лапки и принялся развязывать ремешок очков средненького. Он умел убегать из любых террариумов, сдвигать в сторону зачарованные крышки, распутывать любые узлы, и это умение пригодилось ему сейчас. Пока младшенький мотал головой, пытаясь сбросить с себя чары, на выручку к брату пришел средненький, одного взгляда которого хватило, чтобы Волдеморт (а это был, разумеется, он) превратился в неприятного вида статую. Чары с младшенького спали, и потревоженное семейство продолжило прогулку. Тревор так разволновался, что даже не стал спрашивать у подоспевшего старшенького, почему у него изо рта торчит змеиный хвост.

Вечером Тревор вернулся в спальню Гриффиндора и приветственно квакнул.

— Вот ты где, — сказал Невилл, ласково беря жабу в руки. — А я уже начал волноваться. Все-таки по замку ползают настоящие василиски. Вроде, они мирные, но вдруг обидят гуляющую без присмотра жабу. — Он посадил Тревора в террариум и положил перед ним несколько гусениц. Тревор довольно квакнул и принялся за еду. Его волшебник был в порядке, детям ничего не угрожало — все было хорошо.