Зеркало в серебре (джен)

Ген-йоки внезапно деактивировался сам собой и выпал из ослабевших пальцев. Кимико охватил сотрясший тело мелкой дрожью озноб, и она осела на пол.

— Кимико!

Кэйташи подбежал к ней, потрогал лоб, нащупал пульс. Подхватил на руки и бросился бегом из тренировочного зала.

— Срочно в наш госпиталь! — крикнул он охране. — Тэдэо, сообщи госпоже!

Кимико мелко дрожала, казалось, ее прямо изнутри пробирает ледяной холод. Тело ослабело, а зрение затуманилось. Девушку охватил страх, в душе ядовитым цветком расцвела паника: что с ней происходит? Ее отравили? Когда? Кто? Она заболела? Чем?

— Еще одна, — послышался незнакомый голос.

Почувствовала, как ее положили на кровать. Напряженный голос Кэйташи:

— Что это значит?

— Очаг затухает, — ответил все тот же голос. — Гиннеко не хватает изначальной энергии.

— С этим можно что-нибудь сделать?!

— Разве что с Очагом.

Очаг затухает? Почему?!

Дрожь усиливалась, тело трясло так, что вибрация, казалось, передалась кровати. Кимико впала в беспамятство. Черный лед, холод, пустота. Внезапно горячая, обжигающая волна вышвырнула сознание обратно. Лед внутри стремительно таял, дрожь утихала. Ее снова подняли на руки и куда-то понесли. Вокруг звучали голоса, но она улавливала лишь отрывки.

— …выходит из-под контроля…

— …все гиннеко…

— …если не удержат…

Ее положили на что-то твердое. Стало тепло, даже жарко, зрение прояснилось. В теле еще ощущалась легкая слабость, но быстро проходила. Приподнявшись на локте, Кимико осмотрелась и первым, что она увидела, был Очаг. Ее глаза расширились, а рот непроизвольно приоткрылся. Святая-святых Неко, самое закрытое и охраняемое помещение кланового квартала — Изначальный Зал. Кроме Старейшин, сюда мало кто имел доступ. Почему ее принесли сюда? Вокруг лежали на полу или сидели другие гиннеко, всего человек девять. Трое Старейшин — Внешний, Внутренний и Будущий — полукругом стояли перед постаментом, на котором возвышался Очаг, в руках они держали ген-йоки. Мэдока полуобернулась через плечо и сказала:

— Дышите. Дышите так, как еще никогда не дышали.

Кимико снова взглянула на Очаг, и, внезапно все поняв, окаменела от ужаса — изначальная энергия бушевала, на глазах распаляясь наподобие лесного пожара. Темная, почти черная дымка бесновалась в стенах Очага как обезумевший зверь.

Свою роль как гиннеко Кимико знала с рождения. Тело само приняло привычную с детства позу: ноги переплелись, руки изогнулись, пальцы сомкнулись в круги. Сразу взяв нужный ритм дыхания, Кимико внутренне распахнулась. И чуть не закричала от опалившего жара. Все ее существо в ужасе рвануло прочь от пламени изначальной энергии. Много, слишком много!

— Дышать! — услышала она голос отца. — Мы обязаны удержать Очаг, иначе погибнут все!

Его голос подействовал, как удар хлыста. Сжав зубы, Кимико снова распахнула свое естество, впуская дышащее мощью и смертью пламя. Глаза застила мутная пелена. Дышать. Нужно просто глубоко дышать, преобразовывая этот обжигающий ужас в легкую невесомую дымку. Внутренние резервуары были переполнены, выпускаемая наружу преобразованная энергия не сочилась, как обычно, а хлестала мощным потоком, причиняя боль. Нужно дышать… Они обязаны удержать Очаг…

Словно издалека прозвучал голос Красного Старейшины:

— Мы изменили вектор, но нужна прямая зарядка!

— Забирай всех, — раздался в ответ голос отца. — И запечатывай Зал.

Сильные руки снова подняли Кимико. Концентрация немедленно нарушилась, дыхание сбилось, и болезненный жар хлещущей изначальной энергии исчез. Кимико мгновенно пришла в себя и, воспротивившись, вывернулась из державших ее рук. Несущий ее мужчина безропотно отпустил ее. Утвердившись на немного трясущихся ногах, Кимико обернулась. В Изначальном Зале остались только трое Старейшин — Внешний, Внутренний и Будущий. Они все так же полукругом стояли у подножия постамента. В Очаге по-прежнему бесновалась изначальная энергия. Трое Старейшин одновременно вскинули вперед руки с зажатыми в них ген-йоки. Кимико мгновенно узнала эту технику и заледенела — Высшая техника гиннеко. Папа… Ее рот открылся в беззвучном крике…

Двери Изначального Зала захлопнулись. Красный Старейшина приложил руку к еле заметной щели между створками, и по двери расползлась сетка теневых язычков, блокируя Зал.

— Они же погибнут!! — воскликнул кто-то за спиной Кимико.

Красный Старейшина обернулся и обвел тяжелым взглядом гиннеко.

— Они должны удержать Очаг, — так, словно он говорил о чем-то само собой разумеющемся, сказал он. — Если нет — мы сведем разрушения к минимуму. Истинный гиннеко растворился в Ткани, но уже готов к возвращению. Если это произойдет в Очаге, от Конохи не останется даже щепки. Сейчас донеко изолируют наш квартал — это должно обезопасить деревню. Нам удалось изменить координаты возвращения истинного, но, чтобы сдвинуть его туда, нужна переработанная энергия Ткани. Много переработанной энергии, направленной по определенному вектору. Донеко просят помощи гиннеко.

— Мы все — Неко, — раздался чей-то голос. — Не стоит просить помощи, просто скажи куда идти.

Только сейчас Кимико заметила, что в коридоре, ведущем к Изначальному Залу, помимо гиннеко, находились тетсунеко.

— Каждого из вас проводят к группе, — сказал Красный Старейшина, и подал рукой знак.

Серые, до сих пор стоявшие неподвижными изваяниями, отмерли и, словно повинуясь палочке дирижера, подошли к гиннеко.

— Идем, — сказал Кимико ее провожатый. — Нам стоит поторопиться.

Серебряная химе молча кивнула.

…Они бежали по извилистым коридорам гнезда Красных — Оружейной. Сознание выхватывало отдельные картинки и слова.

— Быстрее! Быстрее!

…Двое тетсунеко бегом тащат какой-то зеленый ящик…

— Точка восемь, прорыв шестого плана!

— Шевелись! Шевелись!

…Очередь из донеко. Совсем дети, самому старшему лет семь максимум. Ровесник самой Кимико кидает им ген-йоки, которые те ловят на лету, и тут же исчезают в тени…

— Точка двадцать один, искажение на Тень!

— Шевелись! Быстрее!

— Периметр два-восемь готов, нужна энергия!

…Тетсунеко, обвешанный лентами черных жемчужин, обгоняет их, едва не сметя со своего пути…

— Быстрее! Пошел-пошел!

Кимико задыхалась, пот застилал глаза, но она упрямо бежала за своим провожатым. Старейшины-гиннеко удержат Очаг… Донеко удержат векторы… Им просто нужна направленная энергия… Быстрее… Ноги, шевелись!

За стенами Оружейной творилось настоящее безумие: тени оплывали и искажались, вихри раскаленного воздуха хлестали по лицу, дома раскачивались, грозя обрушиться, по брусчатке расползались трещины. То здесь, то там попадались замершие в коленопреклоненной позе донеко, вокруг которых трепетал распустившийся цветок личной тени. Тетсунеко — и совсем юные, и совсем старые — эвакуировали простых Неко, буквально вытаскивая их из шатающихся зданий.

Провожатый Кимико, наконец остановился. Перед ними была цепь из шести донеко, соединенных тенью, от краев этой цепочки отходили два язычка, соединяющиеся в круглый пятачок прямо перед Кимико.

— Первый периметр, — сообщил сопровождающий. — Пока ждем. Действуй по сигналу.

Опустившись на колени перед пятачком, Кимико погрузила ладони в темный кругляш — руки словно обволокло маслянистой пленкой. Томительно тянулись минуты. Сопровождавший Кимико тетсунеко замер рядом с ней, прижав руку к наушнику в ухе.

— Готовность, — наконец сообщил он. — Три, два, начали!

Кимико пустила в пятачок поток переработанной энергии, и буквально почувствовала, как, пробежав по язычкам, он растекся по соединяющей донеко тени. Она не знала, что именно делают Красные, но внутренние резервуары стремительно пустели. Изменив позу, она снова раскрылась. На расстоянии Очаг ощущался менее остро, но все равно обжигал. Кимико взяла ритм дыхания и начала преобразовывать изначальную энергию, сразу передавая ее в пятачок. Тело ломило от переизбытка энергии, сведенные в круг пальцы дрожали.

«Мы обязаны удержать Очаг».

«Запечатывай Зал».

«Они же погибнут!!».

Папа… Кимико крепко зажмурилась и до боли сжала зубы. Ты удержишь Очаг. А я дам донеко столько энергии, сколько им нужно, чтобы сдвинуть истинного. Неко не пострадают. Обязанность настоящего правителя — защищать клан.

Медленно тянулись минуты. Боль стала привычной и отошла на второй план. Ничего сложного — надо просто потерпеть. Остро и безошибочно Кимико почувствовала момент, когда истинный вернулся: мгновенный опаляющий всплеск и следом — стремительное падение напора Очага. Акира «дышала» так, что с ней не могло сравниться «дыхание» всех гиннеко.

— Получилось, — выдохнул сопровождающий-тетсунеко.

Кимико открыла глаза. Донеко лежали на земле. Кто-то, раскинув руки, просто смотрел на небо. Кто-то сжался в комок. Кто-то вытирал струившуюся из носа кровь. Соединяющая их тень исчезла. Язычки втянулись в пятачок, и он тоже растворился — маслянистый захват на руках тут же исчез. Кимико осела на пятки и длинно выдохнула.

— Ты молодец, — уголки губ тетсунеко сложились в улыбку. — Наш периметр был основным.

— А сразу нельзя было сказать? — недовольно буркнула Кимико.

— Зачем? — искренне удивился Серый. — Как это повлияло бы на поставленную перед тобой задачу?

У нее не было сил спорить и что-то объяснять, поэтому она просто спросила:

— Я еще нужна здесь?

— Нет, — качнул головой тетсунеко. — О Красных я позабочусь.

Собравшись с силами, Кимико поднялась на ноги и, коротко кивнув Серому, побрела в сторону Оружейной. Папа…

В квартале ничего не напоминало о том, что он едва не превратился в воспоминание. Только брусчатку надо починить в некоторых местах. Эвакуированных еще не вернули, поэтому улицы были пустынны. То здесь, то там встречались лежащие на земле донеко. Кимико присела возле первого же встреченного.

— Помощь не нужна, — услышала она прежде, чем успела задать вопрос. — Все в порядке.

Молча кивнув, Кимико побрела дальше.

Коридоры Оружейной были безлюдны, а двери Изначального Зала распечатаны. Трое Старейшин неподвижно лежали возле постамента, над Будущим склонился Нобу.

— С ними все в порядке, — сказал он, заметив Кимико. — Отоспятся, и будут как новенькие.

Прислонившись спиной к стене, серебряная химе сползла на пол.

Они удержали Очаг… И они живы…

Кимико на мгновение закрыла глаза, и тут же погрузилась в темную перину беспамятства.