Зеркало в серебре (джен)

— Это не должно повториться! — сказала мама.

Щетка, расчесывающая волосы Кимико, резко дернулась.

— Клан… Да что там клан — вся деревня едва не оказалась уничтоженной! — продолжала возмущаться мама. — Эта девчонка совершенно не соображает, что она делает!

Кимико молча смотрела на свое отражение в зеркале. Нет, лицо у нее очень даже симпатичное. Глаза могли бы быть и побольше, зато ресницы — длинные и пушистые. И губы тоже красивые. Немного тонковаты, конечно… Но, вот, нос — то, что надо.

— Полная безответственность! — Мама разделила серебряные пряди, распределяя их по голове. — Девчонке нужен ошейник, иначе она просто погубит клан! Хорошо, что сейчас наш истинный ослабла — есть шанс, что в ближайшее время не случится никакой катастрофы.

Серебряная химе продолжала рассматривать себя в зеркале. Фигура тоже ничего, и грудь вполне выросла. Как жаль, что Тэдэо охранник, у него такие красивые глаза…

— Кимико, ты меня, вообще, слушаешь?!

— Мам, что ты хочешь мне сказать? — вздохнула Кимико. — Что Акира опасна для клана? Прости, но все время Растворения ты провела в убежище, а я на передовой. Думаешь, я этого не понимаю?

— То, что ты понимаешь — это очень хорошо, — сказала мама, укладывая волосы дочери в сложный узел. Ее рука привычно потянулась к шкатулке со шпильками. — Но что ты собираешься с этим делать?

— А что можно сделать? — недоуменно нахмурилась Кимико.

Мама закончила укладывать прическу и, добавив блестящих заколок, присела рядом.

— Ты — серебряная химе и будущая глава клана, и ты уже достаточно взрослая, чтобы начать принимать решения. Акира едва не погубила клан, и сейчас она слаба настолько, что еле ходить может.

«Точка восемь, прорыв шестого плана!».

«Истинный гиннеко растворился в Ткани, но уже готов к возвращению».

«Шевелись! Шевелись!».

«Мы обязаны удержать Очаг».

Кимико стиснула пальцы на бедре. Двое погибших. Пять человек в госпитале. Оплывающие тени.. обжигающий ветер… мальчишка-донеко, полурастворившийся в тени с залитым кровью лицом… Мама права — это не должно повториться. Истинному нужен разумный ошейник, она сама не понимает своей силы и не может ее контролировать.

— Поединок Мэйо, — произнесла Кимико.

Некоторое время мама молчала, потом кончиками пальцев аккуратно погладила волосы дочери.

— Я так горжусь тобой, — прошептала она. — Это решение истинного Серебряного Старейшины.

Шагая к дому Акиры, Кимико чувствовала себя настоящим Правителем из древних хроник. Она защитит клан, потому что только она способна его защитить. Никто больше не должен пострадать. Смотри на меня, папа…

— Неко Акира, ты — позор клана! Твои решения нелепы, а действия вредны! Ты не можешь распоряжаться собой! Тебе нужен поводок, твое место в клетке! Пусть Тень рассудит нас!

Тени сплелись, подтверждая Вызов. Голубоглазая молча пожала плечами и вернулась в дом. Она что — совсем тупая?! Это же Вызов на Поединок Мейо! Может, она просто не знает, что это такое?

Вернувшись домой, Кимико отдалась в заботливые руки прислуги. Поединок Мейо — очень серьезная вещь, к ней надо как следует подготовиться. Массаж, расслабляющая ванна, сон. Мама рядом. Интересно, отец уже знает?

Облачение вызвало у Кимико раздражение. Ну сколько можно следовать этим устаревшим традициям?! Непривычные шорты причиняли дискомфорт, а уж про верх и говорить нечего — дикость какая-то. Обувь тоже оказалась громоздкой и неудобной.

— Я не могу идти в этом! — возмутилась Кимико. — Это некрасиво и неудобно!

— Правила Поединка, — пожала плечами помогающая ей обуться женщина.

— Их можно изменить!

Женщина вскинула на нее светло-серые глаза и некоторое время молчала. Наконец, сказала:

— Для этого придется изменить клан. Никто не любит перемен.

От ее слов Кимико стало не по себе, но она решительно отбросила лишние мысли. Мало ли, что говорят. Люди не очень умны — давно уже пора это понять, хотя так хочется надеяться на иное.

Сопровождение собралось быстро. Папа… ты пришел. Увидев отца, Кимико окончательно утвердилась в мысли, что это решение было верным. Правильно сказала мама — решение истинного Серебряного Старейшины, и папа его оценил. Все складывалось одно к одному — голубоглазая, наконец, получит заслуженное наказание и ошейник, который больше не позволит ей вредить клану. И папа это оценит, и, наконец, похвалит свою дочь.

— Гиннеко Кимико, тобой был брошен Вызов. Ты подтверждаешь это?

— Подтверждаю! — едва сдерживание ликование крикнула серебряная химе.

— Гиннеко Акира, ты приняла Вызов. Подтверждаешь ты это?

— Подтверждаю, — прозвучал равнодушный голос.

— Поединок Мейо. Пусть Тень рассудит.

Кимико не могла отказать себе в удовольствии рассмотреть полуобнаженную противницу. Ну да, подросла, ну да, немного округлилась — но до серебряной химе ей далеко. Да и следить за собой так и не научилась — хоть бы волосы прибрала, неужели не мешают? Вложив в голос максимум презрения, Кимико прошипела:

— Фальшивка. Ты уже всем надоела своими тупыми выходками. Ошейник тебе пойдет.

В ответ голубоглазая лишь насмешливо улыбнулась. Ах, ты, самонадеянная дрянь! Молниеносно активировав ген-йоки, Кимико нанесла первый удар. Истинная оказалась верткой — все атаки ученицы Кэйташи лишь рассекали воздух. В какой-то момент Кимико даже усомнилась в себе, но тут предплечье противницы украсилось длинным порезом. Запах чужой крови хлынул в ноздри, заставив затрепетать что-то, дремавшее глубоко внутри. Этот запах пьянил и шептал о победе. Кимико почувствовала необычайную легкость в теле. Наконец все было правильно, все было так, как должно было быть.

Шея, бедро, живот. Вспухшие крупными красными каплями линии складывались в совершенный узор, а тонкие алые дорожки на белоснежной коже были векторами победы. Ее — серебряной химе — победы. Вид и запах чужой крови вливали силы и чуть слышно шептали: «Еще немного, еще одно усилие — и ты на вершине. Ты была рождена для этого, осталось только протянуть руку и взять то, что принадлежит тебе по праву».

Внезапно голубоглазая изогнулась под каким-то немыслимым углом и деактивировала ген-йоки. Внутри Кимико яркой вспышкой взорвалось ликование: «Что, дрянь, сдаешься?! Ты наконец поняла, что проиграла?!». В следующее мгновение лицо разорвало дикой, пронзающей болью, а ноздри и чуть приоткрытый рот залило хлынувшей кровью. ЕЕ кровью. Кимико захлебнулась и, взвыв, отпрянула. Своя кровь обожгла язык, а ее запах ударил холодной парализующей струей. Новая вспышка боли, остановившая дыхание и согнувшая тело пополам. Удар о землю. Ломающий пальцы тычок, Кимико почти не ощутила, лишь почувствовала, как внешняя сила вышибла ген-йоки из ее руки. Словно издалека она услышала наполненный болью вой — неужели это ее горло исторгло этот звук? Железные тиски сжали волосы, запрокидывая голову назад. «Пожалуйста, не надо! Я и так не могу дышать!». Боль ломала тело, пульсируя как присосавшийся паразит, запах своей крови удушливым облаком давил волю и лишал сил.

— Фальшивка — серебро в твоих волосах, — услышала она жуткий, пронзающий как иглы, голос. — Ты признаешь это?

Это не могло быть правдой. Это не могло происходить с ней. Нет, это кто-то другой беспомощно распростерт на земле, захлебывается кровью и парализован болью. Она — серебряная химе. Она недосягаема и неприкосновенна. Люди глупы, им нужен правитель, поэтому она необходима клану и обязана жить. Мысли путались, но одна стучала в голове тяжелым молотом: «Мне больно! Пусть это закончится!». Кимико была готова на все, лишь бы этот кошмар прекратился, лишь бы разжались сжимающие ее волосы тиски.

— Признаю, — прохрипела она.

Железные пальцы разжались, отпуская, и освобожденная Кимико, всхлипывая, свернулась в комок. Кошмар закончился, осталась только боль.

— Тряпка.

Короткое слово ударило, словно кнут, в лохмотья раздирая тонкую кожицу души. «Нет! — мысленно возопила Кимико. — Нет!! Нет!!!». Боль выворачивала. Она была везде — справа и слева, вверху и внизу, снаружи и внутри. Она обволакивала липкой пеной, растекалась дурманящими струями, просачивалась в каждый, самый укромный уголок тела и души.

— Тень рассудила, — легкой бабочкой порхнул еле слышный голос. — Поединок Мейо завершен.

И словно мягкая и ласковая ладонь укрыла Кимико, защищая от боли. Она еще была где-то там, за темной стеной, она еще билась о преграду, силясь добраться до девушки, но уже была бессильна. Боль больше была не властна над ней. Кимико укутывалась в шелковистое, приятно-прохладное покрывало, чувствуя, как ее окутывают покой, спокойствие и уверенность. Не стало боли, не стало сомнений, Мир обрел четкие контуры, а ласковая Тень с улыбкой легко дунула ей в глаза, закрывая веки.