Образы ночи (джен)

Галогенная фара лунного диска озаряет землю.

Белый металлический свет заливает собою мир. Неуловимо скользящие тени накладывают на него живой узор. Лишь немногие места, редкие углы, заросли и впадины на теле мира остаются укрыты от всепроникающего скальпеля лунных лучей. Они зияют бездонными провалами в неисчерпаемые колодцы тьмы. Чернь на серебре...

Травы и листва блестят шелком. Булавки звёзд на бархатном занавесе неба сверкают потерянными в веках алмазами. И даже человеческое лицо выглядит застывшею ртутною маской. Декорации мира готовы для мистерии, где никто не зритель, но каждый соучастник.

Окно распахнуто в ночь. Комнату затопляют смутные запахи и нездешние шорохи, одинокие шаги далеких невидимых людей и едва различимое урчание неведомых механизмов. Дыхание ночного мира. Оно льется в неизвестность, его источники сокрыты под вуалью тёмной дали, но здесь и сейчас оно наполняет собою жилище случайного неспящего. Свидетеля ночи.

Чувства раскрыты, а мысль несется сквозь тёмные пространства. Тонкие ниточки ощущений, приглушенные сигналы глухо ворочающегося в ночи мира дарят представление о тотальном соучастии и несокрушимой связи. Связи со всем и во всём. Иллюзорной или реальной? Правдивой.

Ночной сумрак пульсирует биением жизни. Жизни часто трудноразличимой, нередко вовсе невидимой, но в действительности всеобъемлюще обнимающей наш мир. Возможно, однажды наш мир без следа исчезнет. Возможно, однажды жизнь окончательно развеется-растворится на просторах космоса и её пульс навеки замрёт. Но тот миг, когда она держала мир в своих объятиях, навсегда останется в вечности.

Зыбкое дуновение ночного ветра доносит отдалённый возглас. Внезапный гомон птиц раздается совсем рядом, а за мгновенье неожиданно смолкает. Дремота мягким крылом касается чела и сонною водой омывает веки. Часы замирают в двух делениях после полуночи.

Не видно звезд и нет луны. Тучи толстым одеялом закрывают собою небо. Ночной мир дышит душною тревогой.

Зарницы. Зарницы... Зарницы над головой и по всему горизонту! Нет, этой ночью покоя не будет. Стихии разошлись-расплясались, настало время их буйной игры. Плети ветра неистово стегают дома и деревья, а гроза крушит небесный свод. Воробьиная ночь начинает свой полёт.

Канонада грома сотрясает оконные рамы, а дождь швыряет небесную влагу в стекло целыми пригоршнями, не скупясь и не вымеривая. Огонь молний озаряет весь полог неба, высвечивая разметавшиеся гривы деревьев. Лихой ветер терзает их, рвет на части, сотрясает и раскачивает самые стволы. В ночной мгле проносятся сорванные ветки.

На земле и в небе владычествует сокрушительный хаос. Всё, что недостаточно окрепло или хоть чуть-чуть подгнило, что оказалось лишним и ненужным, не имеет шанса уцелеть — стихия безжалостно разрушит его, сорвёт с места и унесёт с собой во тьму. Обряд очищения, неодолимый и завораживающий, разыгрывается сейчас под покровом ночной мглы.

Злая, могучая, словно напоённая колдовскою силой гроза буйно пляшет над миром. Иногда начинает казаться, что она отдаляется, уже уходит и словно вот-вот готова рухнуть за горизонт. Но то лишь коварная игра с поверженною землёй. Проходит пара летящих мгновений — и гроза с новою силой возвращается на облюбованное место, выворачивая кроны деревьев и выжимая тучи. Досуха. Выметая и вымывая улицы. Дочиста.

В такт с раскатами грома, вровень с порывами ветра бегут вдаль мысли. Вспышками молний они озаряют тьму прошлого, распахивают окно в широкую неизвестность будущего. Приводят из глубин памяти отголоски жизненных гроз. Фотографическими карточками проносятся перед мысленным взором картины роковых мгновений, когда привычное существование оказывалось вывернуто наизнанку, а казавшееся крепким и незыблемым рассыпалось в прах и бывало смыто потоком стремительных событий. Что за неведомая сила обрушила те грозы? Сколько их ещё ожидает впереди, за поворотом дороги судьбы?

Насытившись разрушением, напившись треском и грохотом, гроза незаметно отступает, словно стираясь из этого мира. Очищенная земля сверкает лужами и мокрыми листами, рассыпая свет фонарей тысячами бликов. На протёртом от туч небе ярко блестят звёзды. Густой влажный воздух словно бурлит разлитою в нём в эту ночь силой. Мир вновь молод и свеж. Одеяло покоя нежно укрывает его.

Мир спит.

Сны, причудливые сны бесконечною чередой проносятся сквозь сознание, наполняя его кишащею толпой образов, иногда отталкивающе-чуждых, порою странно-знакомых. Изнанка сознания, ночная сторона бытия сейчас как никогда ощутимы, а знакомый мир словно рассыпается на бесчисленное множество осколков-отражений.

Временами удаётся подняться из тёмной глубины сна на ласковые волны поверхностной дремоты. Чтобы после вновь рухнуть обратно. Или проснуться. Когда ткань сознания разорвана потоком снов, когда образы реальности ещё не сшиты бодрым взглядом в единое стройное целое, граница между грёзами и действительностью является необычайно зыбкой. Тени невозможного свободно гуляют сквозь неё.

Неизвестные лица, хорошо знакомые дома и улицы — картинками калейдоскопа они мелькают в затуманенном сном сознании. Вдруг остановка: пыльный пустырь расстилается во все стороны. Иди куда хочешь. Куда двинуться?

Чаще всего случается бродить по пустынным ущельям улиц — ни людей, ни машин — среди обшарпанных, потёртых временем громад домов. Родной город... каким он был когда-то. Ветер несёт по его улицам какой-то мусор, обрывки бумаги, опавшие листья... Кажется, на этих улицах навсегда осталась некая частица души. Возможно, даже после смерти тела она так и продолжит брести меж этих застывших в своей старости домов. Останется навеки заключенной в своей личной Каркозе.

Сон — непременное условие нашей жизни. Нам не уйти от него, не спрятаться от навеваемых им грёз. Кто-то стремится постичь клинопись снов, кто-то уверен, что в них вовсе нет никакого смысла. Быть может, наши сны — лишь искривлённое отражение реальности, тень пережитых событий и затаённых устремлений. Быть может, наша реальность — только сон единой сущности, которая грезит мир и всё пребывающее в нём. Быть может...

Однажды вереница снов расступается и удаётся вынырнуть в явь. Из наполняющей комнату тьмы, которая столь непривычна после тусклого света, озаряющего грёзы, проступают смутно распознаваемые черты реальности. Хочется вздохнуть полной грудью. Почувствовав, как в глубине её мерно бьётся сердце.

Перед воротами рассвета ночь необычайно спокойна. Ветер стих, и даже шаги одиноких прохожих слышатся всё реже. Ощущая близящийся восход солнца, начинают гомонить птицы. Подобно спящей женщине, город дышит глубоко, тепло и ровно. Падения и полёты этой ночи остались позади, теперь с ним пребывает лишь покой.

Меж тем ночная мгла редеет. В прозрачном воздухе отчетливо чувствуется, как вместе с ней начинает истончаться и ткань покрывала снов, накинутого на спящих. Уже скоро его прорвут клинки реальности.

Но пока ещё есть время насладиться чувством ночи. Несколько мгновений, чтобы впитать то мерцающее ощущение ночной весомой пелены и ночных неуловимых связей. Когда человек один и среди всех. Чувство ночной свободы.

Из тьмы за окном проступают знакомые очертания: мохнатые шапки деревьев, могучие монолиты домов. Ночной мир съеживается, сжимается, скрывается в тенистых углах и провалах. Там он останется до истечения рассветного часа, а после исчезнет совсем, уступив место побеждающей очевидности дня.

На зияющем чернотой щите дома напротив загорается окно. Второе, третье... Вот рыскающий фарами грузовик проезжает по улице. Чуткое дуновение ветерка вторгается в комнату. Оно приносит с собою растущий регистр звуков и ощущений. Не ночных — дневных. Город пробуждается. Вновь день — и вновь жизнь.

Скоро идти к делам, скоро идти к людям. Раскручивать маховик дневной жизни. Пожимать руки и передавать сообщения. Укреплять не призрачно-ускользающие, но материально-вещественные контакты каждодневного общения. Прокладывать твердую дорогу к будущему.

Ночь истекла.

Кружевная паутина её образов, воздушная пряжа её сигналов обращается крепкотканым полотном зримой и чувственной дневной данности. Лишь изредка в нём сквозят сплетенные ночною порой нити. Чуткие ноты нездешнего и нереального. Знак того, что и во дне ночь жива.

Пролетит чуть больше половины дня, и ночь вернётся к нам в полной своей силе. Неслышным шагом выступит из аллей парка. Внимательно выглянет из-за бастионов людских домов. Спокойно поднимется над восточным краем неба.

И тогда я скажу: вновь здравствуй, ночь!