Два Поттера (джен)

По пути на вокзал Вернон Дурсль, несмотря на активное уличное движение — Лондон по утрам напоминал разворошенный муравейник, — активно смотрел по сторонам, и не только на машины, хотя на те — само собой. Лишь бы не думать о том, кто сидит на заднем сиденье — еще не хватало сорваться, а Вернон был весьма близок к этому. Еще бы — он везет этого гаденыша на вокзал! Лично! На своей машине! Такого никакие нервы не выдержат! Надо срочно отвлечься…

Наверное, по пути на работу надо будет что-нибудь вкусное съесть, успокоиться. Выпить бы… но в начале рабочего дня он такого себе никогда не позволит! От этой мысли он стал еще злее и начал внимательно просматривать вывески — что лучше? Кофейня или чайная? А может, попадется кафе поприличнее?

И вот он увидел весьма заманчивое объявление — скидка в фирменном магазине сыров. Надо сказать, к сыру Вернон был глубоко неравнодушен, и не случайно втайне ото всех ассоциировал себя с самым крупным грызуном-спасателем из детского мультфильма «Чип и Дейл». Дадли любил мультики… А Вернон с хорошо скрываемым удовольствием посматривал их вместе с сыном и в глубине души любил Рокфора и даже считал себя чем-то похожим на него. И вот теперь в его душе боролась страсть к любимому продукту и желание скупить полмагазинчика или хотя бы сортов пять, на которые скидка, со страхом оставить машину на мальчишку. На Поттера.

Он даже притормозил. Нет, последнее точно невозможно. Но он ведь может послать в магазин мальчишку! И на вокзал тот отсюда пешочком дойдет — тут всего квартал. Вернон Дурсль выкрутил руль, машина завернула за угол и — вот удача! — увидел, что невдалеке освобождается свободное место у края тротуара. Правда, пришлось проехать почти до вокзала, ну да ничего, Поттер до магазина пробежится налегке.

— Поттер!

— Да, дядя, — робко откликнулся мальчишечий голосок с заднего сиденья.

Гарри побоялся спрашивать, почему дядя уже припарковался — ничего похожего на вокзал он не видел и просто ждал. Если приехали, ему скажут выметаться, но… куда? А вдруг дядя его решил просто бросить в Лондоне? Стало страшно...

— Магазин «Сыры мира» видел?

— А… да… нет, не совсем. Извините.

— За поворотом налево и дорогу перейти. Сейчас…

Вернон достал кошелек и отсчитал столько, сколько был готов потратить. Гарри сглотнул.

— Возьмешь по полкило всего, что там по скидке. Понял? Одна нога здесь, другая там!

Перечить Гарри не привык, да и было это точно не в его интересах. И до поезда вроде времени было достаточно — он на приборной панели видел. Поэтому он аккуратно взял деньги и не мешкая отправился, куда послали. Вернон Дурсль проводил его взглядом до поворота и успокоился. А зря. Потому что купить-то Гарри купил, что просили, а вот на выходе из магазина…

Невысокий, ростом с самого Гарри, чернявый мальчишка, почти в таких же обносках, выхватил у него из рук покупки и дал деру! В первый момент Гарри обомлел, подумав про то, что с ним сделает дядя, когда он вернется без денег и с пустыми руками, и через секунду бросился вслед за вором. Бегать он умел, но и воришка явно не подкачал — дистанция между ними не увеличивалась, но и не уменьшалась.

Вот только уличное движение никто не отменял.

Воришка — привычный ко всему, в частности, к многополосному движению, маленький лондонец, шустро лавировал между сигналящими машинами, а вот Гарри, выросшему в маленьком тихом городке, на улице, расположенной почти в пешеходной зоне, пришлось нелегко. И определенно не могло закончиться ничем хорошим. Он не успел испугаться, когда услышал особо громкий сигнал, почувствовал сильный толчок и даже не понял, что летит куда-то. Ругани водителя он уже не услышал.

* * *

Вернон Дурсль высматривал племянника, но не видел, а время шло. Он вышел из машины и нахмурился — еще пара минут, и придется отдавать деньги за парковку. Может быть, мальчишку не обслужили? А может, он решил удрать с присвоенными деньгами? Вернон выругался в усы, сел за руль, чтобы развернуться и подъехать к самому магазину.

И уже подъезжая, увидел, как среди машин, едущих впереди, шныряет… Поттер!

Он включил аварийку, просигналил, и выскочил из машины навстречу, кажется, совсем свихнувшемуся племяннику. И с руганью выдохнул, когда тот влепился ему в прямо в живот.

* * *

Маленький воришка с разбегу уткнулся в чье-то огромное пузо, и пикнуть не успел, как его обругали, сгребли за шиворот, отобрали добычу и швырнули в машину.

— Я буду кричать! — заявил он. — Вы не имеете права!

Водитель нажал на газ и даже не повернулся. Машина проехала квартал, и все это время маленький паршивец голосил:

— А-а-а! Отпустите! Я не винова-а-ат!

И быстро зыркал по сторонам, словно определял, где они едут. Но Вернону Дурслю было не до наблюдений за маленьким мерзавцем — он смотрел, где лучше остановиться: машина уже подъехала прямиком к вокзалу.

— Вы кто такой вообще? — начал что-то соображать мальчишка.

— Молчать, Поттер! — прорычал водитель, и неудачливый воришка заткнулся от неожиданности. Этот чокнутый мужик его откуда-то знает? Мамочки...

— Сейчас ты выметешься отсюда и отправишься в эту вашу волшебную школу, и чтобы я тебя не видел! — рявкнул здоровенный толстый мужик. — Повадился бегать непонятно куда! Вылезай! Забирай свой багаж, тележки вон там!

Из багажника полетел какой-то старый сундук, а за ним — клетка со здоровенной белой птицей, вроде совы — но не может же такое быть в Лондоне! Мальчик даже ущипнул себя за руку — это все… его? Что за бред? Этот водитель точно псих! Какая еще волшебная школа? Его мама дома ждет!

Гэри Поттер, а именно так звали воришку, сдаваться не собирался, но с перепугу соображал уже, мягко говоря, не очень, а потому при выдворении из машины оказал сопротивление. Да такое отчаянное, что Вернон совершенно потерял разум: со всей силы вышвырнул мальчишку прочь, не глядя в его сторону, обежал вокруг машины, сел и газанул с места, чего сроду себе не позволял.

Он не видел, как мальчик, которого он считал своим племянником, со всего размаха треснулся головой об угол собственного сундука. Лбом.

Зато это отлично видели другие, в первый момент тоже совершенно опешившие.

— Гарри-и-и! — взвизгнула Джинни Уизли почти в один голос с матерью.

Артур Уизли едва успел поставить звукоизоляционные чары, а потом наложил и магглоотталкивающие. Семья Уизли окружила Гэри, Артур осторожно перевернул его на спину, и мальчик застонал.

— Живой, — выдохнула Молли. — В больницу, живо! А вы все — марш на поезд!

Перси кивнул близнецам, которые подхватили под руки младшего братишку и понеслись к проходу на платформу 9 ¾.

— Гэрри Поттер! — услышал Гэри, на лицо ему капнуло что-то теплое, а сверху склонились какие-то незнакомые лица, все как один рыжие. — Гэрри, ты живой?

И он слабо кивнул.

— Джинни, отойди! Мы аппарируем в Хогсмид, — распорядился рядом мужской голос, в голове словно что-то взорвалось, и Гэри, слабо улыбнувшись рыжей женщине, чье лицо внезапно оказалось ближе всех, уплыл в темноту.

Он не услышал причитаний и слез девочки, не почувствовал, как его подняли чьи-то сильные руки, как взметнулся воздух от аппарации, не видел, как полетела куда-то старая-престарая сова, а за ней — несколько других, как над ним склонился суровый бородатый старик, и что он сказал после того, как долго водил палочкой над его лбом.

Впрочем, совы были особо и не нужны: благодаря братьям Уизли скоро все пассажиры Хогвартс-экспресса задолго до своего прибытия в самую лучшую школу волшебства узнали о несчастном случае и злонамеренном поведении какого-то маггла, который привез на вокзал героя магической Британии.

А вот какая буря разразилась в магическом мире — с этим ему еще придется познакомиться. Хотя не совсем с ней — всего лишь с ее отголосками. И только когда наконец придет в себя. Вот только поверить во все это ему будет трудно…

* * *

Немногим раньше неподалеку, всего в двух кварталах от вокзала Кингс-Кросс, около сбитого машиной такого же темноволосого худенького мальчика собиралась толпа. Полисмен, отогнав зевак, вызвал неотложную помощь и теперь сидел на корточках рядом с ребенком, то и дело щупая его пульс. Тот был рваным, неровным, но, к счастью — был.

Вот только в сознание мальчик так и не приходил, а машина неотложной помощи забрала его только через четверть часа, которые показались служителю закона почти бесконечными…

* * *

— Вот лезут такие дурачки под машины, а нам работать, — ворчал пожилой хирург, заканчивая зашивать большой шрам, идущий через половину лба мальчика, который нынче действительно задал им жару — впрочем, как обычно — что еще могло быть с пешеходом после столкновения с автомобилем...

— Тем не менее, коллега, вы всегда отлично выполняете свою работу, — откликнулся ассистент. — Такой сложный случай! Мы же его ноги едва не по частям собрали! Вы бы могли передохнуть, я бы сам наложил шов. Но вы никогда не отступаетесь от пациента, пока не уверены, что все завершено, за что честь вам и хвала…

Медсестра подала полотенце закончившему работу врачу, тот промокнул вспотевший лоб и удовлетворенно выдохнул:

— Можно увозить.

— В интенсивку?

— В обычную. Очень крепкий мальчик, просто на удивление. Смотрите, уже и щеки порозовели.

Медсестра нажала какую-то кнопку, и появились санитары с каталкой, на которую осторожно переложили пациента и увезли.

— Теперь можно и отдохнуть, — медсестра сняла маску, под которой оказалось немолодое усталое лицо.

— Благодарю вас, Эмили, — улыбнулся ей хирург. — И вас, Чарли.

— Надеюсь, на сегодня это последний, — откликнулась Эмили, снимая операционное облачение. — Закажите кто-нибудь чаю, пожалуйста…

* * *

— Прогноз благоприятный, но вы говорите, что вам не нравится эта ситуация? — Чарли вопросительно посмотрел на своего патрона — хирурга, что называется, от Бога. — Вы… мы же все сделали как нужно. Вы имеете в виду ту хрень, простите, даже не знаю, как это еще назвать, что вытекла у него из лба?

— Не только в этом дело, — откликнулась медсестра. — У мальчика никаких документов, кроме какой-то дурацкой картинки. Вы ее видели?

— Еще нет. А что там такого? — удивился хирург.

— А, вы же не смотрели, — операционная медсестра подошла к небольшому столику у стены, где были разложены личные вещи потерпевшего — разумеется, кроме одежды. Всех вещей было всего ничего: сломанные очки да бумажка.

— Вот, любуйтесь.

— Девять и… три четвери? — расхохотался ассистент. — А почему не пять шестых? Или три десятых?

Он повертел бумажкой и передал ее хирургу.

— Какой-то Хогвартс… вроде как билет, но странный, вы правы.

— Он даже не именной! — возмутилась медсестра. — Намучаемся мы еще с этим потеряшкой.

— Предлагаете сразу известить службу опеки? — встрепенулся Чарльз. — Ребенок явно не в порядке. Недоедание я могу засвидетельствовать. И, кажется, еще несколько старых травм. Сколько ему, лет восемь-девять?

— Да, вроде того. Но, думаю, стоит подождать, когда мальчик придет в себя и сможет ответить на пару вопросов. Надеюсь, травма на нем сильно не отразится — дети все же удивительно устойчивы к подобным ударам.

— Хорошо, подождем, как вы сказали.

— Благодарю за работу, коллега.

— Вы, как всегда, были на высоте.

— Благодарю. Я просто делаю все, что должно.

— Но все-таки, что за дрянь у него вытекла изо лба? Вы что-нибудь поняли?

— Главное, что мальчику больше ничего не угрожает. Остальное нас не касается.

«Странно это все, — думал молодой ассистент хирурга, сидя в одиночестве в комнате дежурных: операции — операциями, а ночную смену ему никто не отменял. — Никогда такого представить не мог, чтобы из трещины во лбу вылезал какой-то черный червяк, а потом истаивал дымом. И ведь мне не померещилось! Все это видели! Но почему-то говорить об этом не хотят. Ну и я не буду. Любопытство кошку сгубило. И все же я готов побиться о заклад, это очень, очень необычный мальчик. Пойти, что ли, проверить?»

И он отправился обходить палаты… Их последний пациент спокойно спал, только дыхание было немного поверхностным. Чарльз осторожно проверил температуру, пульс, дыхание — все в пределах нормы. Он бегло осмотрел других несчастных — счастливых в экстренной хирургии по определению не бывает — и отправился обратно в надежде немного поспать.

А мальчик проспал целые сутки и открыл глаза уже к вечеру следующего дня.

Гэри, как не очень сильно пострадавший — все же супротив автомобиля Вернон Дурсль был куда менее травмирующим фактором, — очнулся уже рано утром, увидел над собой каменный потолок и широко распахнул глаза. Он лежал на койке в длинном ряду таких же, заправленных явно недешевым чисто-белым, прямо белоснежным бельем, но пустых, а вокруг… была длинная комната с узкими стрельчатыми окнами, какие бывают в замках. Недалеко от его кровати — через две койки — была каменная арка такой же формы, как окна, а за ней виднелась дверь. Как бы тоже не каменная… Это что же за больница такая? Его, наверное, по ошибке сюда привезли, и как только поймут, что он собой представляет, тут же выкинут.

«Офигеть», — хрипло прошептал он и услышал, как за дверью раздался какой-то шум.

Гэри был так ошарашен и испуган, что быстренько закрыл глаза и прикинулся спящим, хотя пришлось бороться с этими самыми глазами — они так и норовили выпучиться от изумления. Потому что уши-то работали, как надо… А еще он прекрасно знал, что со спящих больных — он же больной, правильно? — взять нечего. И будить их тоже не полагается.

Судя по шагам, в палату вошел не один человек, но сколько, Гэри понять не мог, пока не услышал голоса.

— Поразительно! Победитель Того-Кого-Нельзя-Называть потерял магию! Что нас теперь ждет? — спросил высокий и строгий женский голос.

«Победитель кого?» — рвался из Гэри вопрос, но держать язык за зубами он умел почти с самого начала своего трудного детства.

— А старые травмы? Вы это видели?! — возмутилась другая женщина.

— Вы имеете в виду сломанную левую ключицу? — спросил мягкий мужской баритон.

— А еще плохо залеченный вывих запястья, разбитые костяшки пальцев, кучу синяков и ссадин…

— Поттер был хулиганом? — то ли поинтересовался, то ли заявил мужчина. — Нисколько не удивлен.

«Еще каким», — подумал Гэри, но, естественно, промолчал. Мужик был слишком прозорлив, от таких лучше держаться подальше. А потом Гэри сообразил, что фамилии-то у него, и у того, вместо кого он тут находится, одинаковые, но разговор продолжался, а он не хотел пропустить ни словечка.

— А может, его били? — предположила та самая женщина, что говорила про травмы.

«Это вы правильно соображаете», — Гэри даже захотелось скупо кивнуть.

— Героя магической Британии? — фыркнул мужчина. — Поппи, я вас умоляю…

«Героя чего?» — у Гэри похолодело в животе. Они тут все психи! Магии не бывает!

— Но кто тот человек, который выкинул его из машины на вокзале? Вы хотя бы представляете, кем бы он мог быть? Этот, как там у магглов… таксист?

— Вы номер машины знаете? — деловито спросил мужчина. — Уизли сказали?

— Там есть какой-то номер? — включился в разговор первый голос.

Гэри едва не расхохотался, услышав последний вопрос. Куда он попал? В страну дураков?

— Дамблдор вполне мог бы взять у Уизли воспоминания, — предложил мужской голос, и вдруг резко изменил тон: — Вам не кажется, что мальчик не спит?

Гэри похолодел и постарался расслабиться и дышать как можно ровнее. Мужчина хмыкнул и, кажется, сделал шаг к нему, но его остановили:

— В любом случае, Северус, я никому не дам его трогать, пока мальчик сам не откроет глаза! — возмутилась та, которую звали Поппи. — Давайте сюда ваши зелья и пойдем отсюда, ему и так досталось. Минерва, а ты зачем пришла? Посмотреть на Поттера, который никогда не будет твоим учеником?

— Как ты можешь, Поппи?

— Это как Альбус мог?!

— Я обязательно спрошу у него!

— Вот-вот, спроси, дорогая. Потом расскажешь, я с удовольствием послушаю…

«Интересно, эта Поппи медсестра или врач? — подумал Гэри и с ужасом почувствовал, что в его желудке что-то появилось. Что-то противное, как лягушка! Он рвано вдохнул, не сумев сдержаться, но услышал, как скрипнула затворяемая дверь, открыл глаза и перевел дух. Лягушка в животе исчезла, словно ее не было, а голова болеть стала немного меньше. Это лекарство такое? Очешуеть…

«Фу-у-ух. И что это было, точнее, кто? Кажется, эта, которая тут главная местная медичка, тетка нормальная…» — Гэри чувствовал легкую благодарность за то, что та хотя бы сейчас оградила его от явно лишних вопросов. Ему надо было срочно подумать!

Его принимают за кого-то другого. Он точно никакой не герой. Может, тут кино снимают? Тогда было бы здорово, артисты, говорят, хорошие деньги получают. Но если он занял чье-то место… признаваться или нет?

Признаваться! Потому что все равно узнают — ведь были же у того парня родители или какие другие родственники, друзья… Ну, вышвырнут его, подумаешь, первый раз, что ли. Хотя… Он еще долго лежал и ломал голову, и наконец сообразил, что делать, чтобы ему ничего не было за то, что он все понял, но не признался. То, что он был без сознания, кто-то может и не посчитать важным, а оправдываться — последнее дело, Гэри это отлично знал по своему короткому, но весьма насыщенному жизненному опыту.

Он же головой ударился, сильно! А значит… мать говорила, что по голове бить нельзя, можно память отбить. Вот и он прикинется, что помнит какие-то обрывки, вроде своего имени. Тем более что тот, на чьем месте он оказался, ему тезка, тоже Поттер. Этому Гэри не удивился ничуть — встречал он в Лондоне других Поттеров, правда, имена особо были не в ходу там, где он обычно ошивался — в основном клички. Но двух Поттеров он довольно близко знал. То есть даже трех, если еще взрослых считать. Да и имя у него самое обычное, не редкое какое, вроде этого «Северус». Вот наверное, того пацаны в школе дразнили!

Но этот мужик не дурак… Женщина, которая была с ним, пожалуй, не особо умная, а вот с Поппи, которая поместила прямиком в него какое-то лекарство, стоит навести мосты. С такими не шутят! А волшебство, кажется, действительно существует… Охренеть.

И Гэри начал внимательнее осматриваться и думать, как лучше завоевать расположение той, что, судя по всему, его лечила.

* * *

Директор Хогвартса — а именно там находился Гэри Поттер — на месте отсутствовал, причем уже несколько дней. Держать ответ за того, кого сам же восславил как героя, а потом просто упустил из виду, надеясь на своих людей, оказалось крайне неприятно. Кстати, надо будет разобраться с теми самыми «своими людьми» — как они могли его так подвести?

А пока ему пришлось задействовать все возможные рычаги, чтобы остаться на своем посту, точнее, постах, и самое неприятное — каяться в том, что ни разу самолично не убедился, что с ребенком, которого он, по его словам, передал с рук на руки ближайшим родственникам, а именно родной сестре его матери, все в порядке. Но кто бы мог подумать?!

Тем более что для того, чтобы аппарировать и просто задать пару вопросов мальчику, ему хватило бы пары минут — о какой загруженности могла идти речь? Хорошо еще, что про Фоукса не вспомнили, идеального помощника для мгновенных перемещений, а то пришлось бы совсем со стыда сгорать.

Но подумать только — Поттер — и без магии! И крестраж исчез… Что же теперь делать? Объявить об ошибке, указав на нового Избранного? Или как-то вернуть магию мальчику? Но для этого надо его отправить в Мунго, а там его точно начнут расспрашивать, и что он там расскажет? От Альбуса не укрылась худоба и хрупкость мальчика, да и то, что по росту он был, пожалуй, меньше всех первокурсников.

Про травмы Поппи его тоже проинформировала. Вот как? Откуда? Почему?

Альбус был благодарен Снейпу, который мгновенно списал это все на хулиганское наследство, но… Картина жизни Гарри до попадания в школу складывалась весьма неприглядная. Значит, если нужно, надо будет кое-что подтереть в голове мальчика, и, наверное, родственников тоже — ну, это Альбус сумеет. Значит, решено — последнее заседание Визенгамота, и больше никаких встреч и приемов — только Хогвартс. Пора поработать с Гарри. Нужно поддержать мальчика и сделать все возможное, чтобы вернуть ему магию. И заодно побеседовать с Лонгботтомом, так, на всякий случай.

* * *

Альбус даже предположить не мог, что пока он занимается делами в Министерстве, его коллеги и главная опора в школе, между которыми всегда тлел огонь вражды и недоверия, за которым директор, применяя на деле принцип «разделяй и властвуй» старательно следил — и чтобы пламя не полыхнуло, и чтобы совсем не погасло — нашли-таки общий язык.

Северус Снейп, ожидающий увидеть наглого потомка школьного врага, увидел изрядно травмированного мальчишку, да еще и утратившего магию. Такого он пожелать не мог и злейшему врагу. Зародившуюся было слепую ненависть сменило недоумение, которое совершенно закономерно заставило его искать ответ на вопрос: «Как такое могло случиться?», а потом и «Что делать?», странным образом дав ему почувствовать, что этот ребенок для него не просто один из учеников, а имеет какое-то значение. И, похоже, ответы интересовали не только его одного.

Минерва МакГонагалл яснее ясного поняла — начальство ей не доверяет, причем самое важное. Совершенно! И обиделась. Сильно. К тому же Гарри… она его так ждала! Она должна понять! И, кажется, не она одна желает во всем разобраться — поняла она, встретив в Больничном крыле Снейпа, принесшего для Поттера зелья.

А общие цели, как известно, сближают.

При выходе из Больничного крыла Поппи Помфри не сдержалась в комментариях по поводу безответственного поведения Альбуса Дамблдора, и Минерва неожиданно ее поддержала. Северус недоуменно взглянул на нее, но… замедлил шаг, словно бы случайно, и просто пошел рядом.

Декан Гриффиндора не заставила себя долго ждать — она вообще частенько вспыхивала, как спичка. И в настоящий момент была заведена настолько, что ей было все равно, кто перед ней — декан враждебного факультета, настоящий или бывший ученик, или любой из профессоров.

— Как он мог?! Нет, не понимаю! За столько лет ни разу не поинтересоваться, как живет Гарри? Отправил бы меня! Вас, в конце концов! Для чего были нужны все эти тайны — для того, что получилось?! — восклицала она, а Северус молча слушал.

И надо сказать, ему все больше начинало нравиться излагаемое. Особенно когда МакГонагалл весьма самокритично упомянула, что ведь собиралась посетить Гарри, когда увидела адрес на конверте. Потому что куда это годится — «чулан под лестницей»!

— Чулан? — переспросил Снейп. — Неужели Петунья оказалась настолько плохим опекуном? Насколько я знаю, она ненавидела волшебство как таковое, но при чем тут ребенок?

— Пусть только Альбус вернется, — горячилась Минерва. — Пусть только попробует оставить мои вопросы без ответов!

Снейп выразительно хмыкнул, мол, еще как попробует, и она хотела уже возмутиться, но...

— Ему не впервой, — неожиданно устало и как-то безнадежно проронил Снейп, и Минерва посмотрела на него сердито, но задумчиво.

Манера Альбуса уходить от вопросов была ей прекрасно известна, но она предпочитала не задумываться над этим, а просто считать себя самым главным доверенным лицом директора. Значит, Северус тоже… Ну, конечно, они же вместе идут от Гарри, из Больничного крыла! А мальчик — сын Лили Эванс, которая, кажется, была единственным по-настоящему близким для Снейпа человеком…

— Ты что-то предлагаешь? — не совсем уверенно спросила она.

— Вас это интересует? — удивился Снейп.

— Да, — тряхнула головой Минерва. — Безусловно. Я считаю, что мы… — она взглянула своему собеседнику в глаза и осеклась, — я в долгу у этого мальчика.

— И чего вы хотите?

— Справедливости!

— Увольте меня от общения с использованием таких странных категорий — к жизни они никакого отношения не имеют, — отповедь Северуса в кои-то веки ее по-настоящему задела, особенно то, как он припечатал, усмехнувшись: — Я проверял.

— Прости…

Ей тяжело далось это короткое слово, но видеть, как с лица Снейпа медленно спадает привычная маска, сменяясь искренним удивлением, дорогого стоило. Он понимал, насколько она серьезна… Он вообще — понимал. Раньше она почему-то думала, что на это способен только Альбус.

Альбус. Тот, кого она считала самым близким, и который ей совершенно, как выяснилось, не доверял. Как и своему протеже, который… да к которому она просто-напросто ревновала! А их обоих водили за нос, но если Снейп это понимал, то она… Она выглядела смешно?

— Что вы предлагаете? — Снейп увел разговор в прежнее русло, избавив ее от неловкости, которая уже начинала давить и вызывать странную неприязнь к собеседнику. — Что с Поттером будем делать?

— Мы?

— Ну, что сделал Альбус, точнее, что произошло с его попустительства, — Минерва вздрогнула, но перечить не стала, — мы уже видели, не так ли?

— Ты… предлагаешь… вместе?

— Я предполагаю два варианта, исходя из разных посылок. Если Альбус допустил такое без умысла, то Поттера, скорее всего, препоручат вам или кому-то из… ваших. Если же жестокое отношение было частью воспитания героя, то, подозреваю, мучиться с мальчишкой придется мне.

— Почему?

— Потому что я показательно ненавижу Поттера и все, что с ним связано. Да и вообще не тот человек, кто способен дать кому-либо то, что называют теплом семейного очага.

— Но ведь и я… — она осеклась, обнаружив, что на самом деле у нее, старого профессора и декана, куда больше общего с Северусом Снейпом, чем ей когда-либо казалось. А ведь дело просто в том, что она никогда не давала себе труда об этом задуматься!

«Показательно? Мерлин, я старая дура! — обругала сама себя Минерва. — Я ведь только что вспоминала о Лили и Джеймсе, а Гарри… он последнее, что осталось от Лили, конечно же! А кроме того, декан Слизерина, где за ним наблюдает много, очень много глаз...»

Чем дальше, тем больше Минерва убеждалась в правильности этого союза.

«Поговаривают, что он легилимент — пусть смотрит. Но если что-то из моих мыслей ему не понравится...» — она уже приготовилась к проникновению, но Снейп отвел глаза и молча кивнул.

— Мальчику надо обеспечить защиту, материальное обеспечение и опору. Иными словами, ему нужен опекун.

— Официальным опекуном Поттера с момента поступления в школу является директор. Суть в том, что исполнять эти обязанности придется кому-то из нас.

— Северус… Ты, конечно, можешь не отвечать, но… ты действительно шпионил для Альбуса?

— Почему нет. Вот только чуть позже, чем он всем заявляет. Буквально на сутки, — Северус помрачнел, так, что Минерва догадалась, но снова промолчала, хоть это было ей и не свойственно.

И тут ее осенило.

— Надо поговорить с Хагридом!

— Это еще зачем?

— Затем, что Альбус посылал его к Гарри, чтобы помочь собраться в школу.

Северусу очень хотелось съязвить по поводу доверия директора к своему заместителю, но он как-никак почти десять лет оттрубил в должности декана Слизерина, а значит, умел просчитывать последствия. Минерва МакГонагалл, неожиданно оказавшаяся в союзниках, была куда полезней, чем привычная замдиректора, воспринимающая в штыки почти все, что бы он ни сказал, а значит, стоило придержать рвущиеся с языка ядовитые фразы.

Они договорились о том, что Минерва сходит сама — Хагрид к ней относился с куда большей приязнью, чем к Снейпу — уж слишком он не любил Слизерин и все, что с ним связано.

Вечером Минерва пригласила Снейпа в кабинет директора и, особо не мудрствуя, на его глазах вытянула из виска в думосбор серебристую нить воспоминания.

— Почему он послал не вас, я вроде догадываюсь, но в голове не укладывается… — вынырнул из думосбора Северус, а Минерва тщательно очистила каменную чашу. — Агитация за любимый факультет и любимого директора… — он поморщился. — Но вы бы справились с этим куда лучше! Почему?

— Решения Альбуса не первый раз ставят меня в тупик, — впервые в жизни призналась Минерва. — Приятно, что ты меня ценишь, я действительно бы лучше справилась. Особенно учитывая, что все эти годы обычно именно я занималась магглорожденными.

— Еще этот странный сейф… — Снейп помотал головой. — Нет, пока не до этого. Ты уже подала документы на опекунство?

— Отправила совой перед тем, как позвать тебя.

— Надо бы Поттера в Мунго препроводить, все же там специалисты разных направлений и уровня повыше, чем школьная медиведьма. Ничего плохого не хочу сказать про Поппи…

— Вы с ней накоротке?

— За десять-то лет варки зелий для Больничного крыла?

— Альбус и на этом экономит?

— Ну… не совсем, — признался Снейп. — Я иногда получаю от него весьма редкие и дорогие, а главное, труднодоступные ингредиенты. В целом, это стоит того.

— Он всегда в курсе твоих исследований?

— От него сложно что-либо утаить.

— Он сильнее всех в ментальной магии?

— С ним мог бы сравниться разве что Лорд.

— М-м-м…

— Что?

— Мне кажется… мне бы не хотелось, чтобы… — Минерва замялась — ей было трудно даже думать в этом направлении, а уж говорить вслух…

— Вы хотите, чтобы наш дражайший Альбус считал нас такими же «друзьями», как и раньше? Неужели вы против своего патрона, Минерва?

— Я не одобряю его политические игры, особенно те, в которые втягивают школьников.

— Они рано или поздно вырастут и все равно выберут сторону.

— Многие могли бы остаться нейтральными…

— Я действительно слышу это от вас? Мне ли напоминать вам, кто чаще всего несет больше потерь?

— Но почему именно они, почему те, кто никому не сделал ничего плохого…

— Потому что за ними никто не стоит. Они все одиночки, за которых мстить будут только родственники, и то не факт.

— Поэтому столько чистокровных семей присоединились к…

— В том числе. У всех резоны разные.

Минерва очень хотела поинтересоваться, что за резоны были у Северуса, но, в конце концов, это было не ее дело.

— Пойдемте к Гарри? — предложила она, вставая, и Северус легко поднялся вслед за ней.

* * *

Гарри Поттер очнулся на сероватых, почти как дома, простынях, и застонал от боли, которая, кажется, пронзала каждую его мышцу.

— Пить хочешь? — услышал он чей-то голос, но голова трещала так, что он даже не мог понять, кому он принадлежит — мужчине или женщине. Да это его и не интересовало.

Зато стакан воды, оказавшийся возле его рта, вызвал яркую, ни с чем не сравнимую жажду…

— Погоди, — стакан убрали, когда он не выпил и половины. — Выпей, — ему протянули таблетку. — Это обезболивающее, тебе будет лучше.

Гарри покорно проглотил таблетку и получил возможность допить воду.

— Хочешь еще? Как тебя зовут?

Гарри осторожно помотал головой и с ужасом понял, что не знает, что ответить.

— Не помню, — выдохнул он, сглотнул и повторил испуганно: — Ой… Ничего не помню…

— Не бойся, с черепно-мозговой травмой так часто бывает. Поправишься, и все вспомнишь. У нас хорошая больница, мы тебя вылечим и все будет хорошо.

Лицо перед глазами расплывалось, и Гарри откинулся обратно на подушку.

— Дать тебе снотворного? Говорят, что сон — лучшее лекарство…

Но он и без этого уплывал куда-то, и это было так хорошо, так замечательно, особенно заботливые прохладные руки на висках, что на глаза навернулись слезы.

"Я поправлюсь и все вспомню, и узнаю, кто я..." — было его последней мыслью перед тем, как окончательно уснуть — крепко и без сновидений.

«Кто я? Что со мной будет?» — размышлял Гарри, пялясь в больничный потолок.

Только что прошел обход, сменились дежурившие ночью нянечки и медсестры, а перед глазами Гарри теперь долго будет стоять картина удивленных врачей — как те склонились над его постелью, не веря, что он может двигать руками и даже не загипсованной ногой. Его заставили несколько раз сжать и разжать пальцы, согнуть локти, колено, вытянуть носок ноги и натянуть к себе, и, если бы правая нога не была привязана к какой-то идущей с потолка штуковине, без сомнения, начали бы крутить и вертеть.

Он несколько раз услышал, что у него «потрясающая скорость регенерации», и, кажется, даже сообразил, что это значит, хотя в первый раз очень хотел спросить, хорошо это или плохо. Определенно хорошо. Плохо только то, что он ровным счетом ничего не может вспомнить.

Дни шли один за другим, и вот после того, как его свозили на рентген, правую ногу решили снять с растяжки — правда, гипс снимать пока не решились — вроде бы полагалось это делать не раньше чем через три недели. Гарри подумал, что с ума сойдет, но ему дали костыли и разрешили немного передвигаться по палате и ходить в туалет, который был там же.

Та самая добрая ночная нянечка, миссис Смит, которая была с ним в его первую ночь в больнице, принесла умывальные принадлежности и расческу. А потом и пижаму, которая принадлежала ее сыну, который давно вырос. Так что Гарри скоро перевели из экстренной хирургии в общую палату, и он стал как все. Вот только бы вспомнить, как его зовут, а то было так неловко, когда он не смог представиться соседям по палате — оба мальчика были явно постарше его и тоже на костылях, причем у второго в гипсе были даже обе ноги, вот только не бедро, а голень и стопа.

Дэниел и Уильям оказались братьями-погодками и тоже жертвами автомобильной катастрофы, в которой, увы, погибли их родители. А поскольку к Гарри никто не приходил, хотя объявление было давно разослано и опубликовано, то его приняли как товарища по несчастью, то есть сироту.

Из родственников у братьев оставались только дедушка с бабушкой — и дед был совсем больным, по крайней мене, бабушка все время за ним ухаживала и смогла приехать к ним в больницу всего один раз — передать необходимые вещи. И теперь братья гадали, отдадут их родственникам или поместят в патронатную семью. Тогда Гарри впервые услышал, что такое «Фостер-семья» и немного узнал об этом.

Через пару дней его соседям надоело звать его «эй, ты», хотя сам Гарри не видел в этом ничего необычного или неудобного, но новые приятели предложили ему самому выбрать себе имя и даже фамилию, и это привело его к раздумьям, которыми он тут же поделился.

— А вдруг я так и не смогу вспомнить свое настоящее имя?

— А вдруг оно тебе не понравится? — неожиданно спросил Дэн. — Мама говорила, что если человек чего-то очень-очень хочет, то это рано или поздно получается.

— Вот только родителей вернуть это не поможет, — срезал его энтузиазм Уилл и повернулся к Гарри. — Но вспомнишь ты или нет, все равно надо же тебя как-то называть.

И Гарри согласился. Вот только те имена, что он мог припомнить, ему не нравились, а брать имя или фамилию своего доктора или ночной няни, наверное, нельзя без спроса. А если он спросит, они могут подумать, что он хотел бы, чтобы они его…

Гарри прикусил губу. Да, он хотел, чтобы его усыновили, миссис Смит в особенности, но он никогда не будет об этом просить и даже намекать!

А потом Уилл предложил прикольную штуку: написать на бумажке все известные им троим имена и фамилии. Которые нравятся, конечно. И теперь Гарри сидел на постели, а вокруг него была разложена куча рваных бумажек — он выбирал себе имя.

«Оливер, Чарли, Джошуа… нет, Джошуа я быть не хочу, — он отложил карточку в сторону и продолжил. — Гарри, Элфи, Томас, Уильям, Джеймс… Уильям — классное, но точно не мое...»

— Это что за грязь? — возмутилась санитарка миссис Робертс, входя в комнату. — Сейчас же уберите!

Мальчишки дружно воспротивились, с трудом объяснив, что их сосед выбирает, как его будут звать. Та еще немного похмурилась, но, больше не найдя, к чему придраться, выдала всем лекарства и вышла, напоследок приказав все прибрать, как только они закончат.

— Конечно, миссис Робертс! — заявил Гарри. — Обязательно.

— Ты всегда такой правильный? — усмехнулся Дэн, но Гарри только пожал плечами в ответ.

Откуда он знал?

В конце концов у него осталось всего три карточки — Джек, Чарли и Гарри. Еще немного подумав, он вернул на место еще одну карточку — Джеймс. А потом подумал, что не возражал бы называться Дэном или Уильямом, вот только и Дэн, и Уилл уже были. И имели полное право воспротивиться. Хотя, может быть, они не будут против, если он возьмет одно из их имен вторым? Но которое?

Он вздохнул.

— Что, не можешь выбрать? — Дэн подскакал к нему на одной ноге. — А давай я?

— То есть?

— Я буду доставать листочки, но не буду показывать тебе, что вытащил. А ты возьмешь и выберешь, не глядя. Если хочешь, я и сам смотреть не буду.

И Гарри решил, что более крутой идеи он никогда не придумает. Тем более Уилл даже в ладоши захлопал — интересно же!

— Ну? — достал одну их бумажек Дэн.

Гарри помотал головой.

— Это?

Гарри посмотрел на листок и вздохнул:

— Нет.

— Это?

— Ну... давай!

Дэн протянул ему сложенную вдвое бумажку и нетерпеливо уставился, как Гарри ее разворачивает.

— Джек! — немного разочарованно выдохнул Гарри.

— Поздравляю, Джек! — помахал рукой Уильям.

— Привет, Джек, приятель!

Теперь новое имя показалось Гарри куда симпатичнее, и он кивнул.

— Давай сейчас второе имя! — подпрыгнул на постели Уилл.

— А можно, — осмелел наконец Гарри. — Я бы хотел… Вы мне здорово помогли, парни, в общем, можно я возьму вторым Дэн или Уильям?

— Ух ты, прикольно! — просиял Уильям.

— Я не против, — поддержал Дэниел.

Улыбка сбежала с лица Гарри.

— А… два можно?

— Тогда кто будет первым?

— Не знаю…

— Погодите вы!

Все уставились на Дэна, который явно был самым изобретательным в их компании. И он это подтвердил.

— Можно взять наши короткие имена и составить из них одно. Дэнвилл, как тебе?

— Джек Дэнвилл! — широко улыбнулся Уилл.

— Круто… — Гарри действительно нравилось. — Ваще…

— Ура! Получается, мы твои крестные! Классное имечко получилось! Смотри не посрами!

— Да ни за что!

— Это что тут за веселье? — на шум в палате снова явилась миссис Робертс.

— Теперь его зовут Джек Денвилл, круто, правда? — представил Гарри Дэн.

— Ну… Звучит неплохо! — миссис Робертс потрепала новоявленного Джека по голове. — Поздравляю! Кажется, вы получили редкую возможность самому себе выбрать имя и неплохо это использовали. А фамилия?

— Спасибо, миссис Робертс, фамилию еще не успели.

— Вам осталось не более получаса до того, как я погашу свет, имейте в виду! — и она вышла из комнаты, пряча улыбку.

Этим детям совершенно не обязательно знать, что она, едва выросла, побежала менять данное родителями дурацкое имя Офелия на куда более симпатичное Оливия.

— Я думал, она стерва, — прокомментировал Уилл. — А она просто строгая.

— Давай быстрей, Джек Дэнвилл, — ухмыльнулся Дэниел, но Гарри уже перебирал карточки с фамилиями.

— Смотри чтобы к имени теперь подходило! — напутствовал его Уилл, садясь в кровати поудобнее.

«Смит, Робертс, ой, нет, Браун, Уилсон, Джонс… Джон Дэнвилл Джонс? Хм, не слишком ли много "Дж"? Браун… — Гарри вытащил еще две карточки. — Тэйлор и Эванс. Хм. Эванс…»

— Как думаете, Джек Дэнвилл Эванс — звучит хорошо?

— Нормально, — кивнул Уилл. — Ну что, с имянаречением!

— Ур-ра-а! — грянули мальчишки, попутно перейдя на громкий шепот — миссис Робертс раздражать не стоило.

— Джек Дэнвилл Эванс, поздравляю тебя с имянаречением, — поднялся с его постели Дэн и продолжил как мог торжественно: — В этот замечательный день я желаю, чтобы ты пронес свое имя незапятнанным, чтобы оно принесло тебе удачу и друзей, и… — он неожиданно сдулся.

— И семью, — твердо добавил за брата Уильям.

— И семью, — улыбнулся ему новоявленный Джек. — Спасибо вам, парни.

— Да было здорово!

— У нас тут еще не было ничего такого же интересного.

— Скажи лучше, что в жизни не думал поучаствовать в таком!

— Ну да, не думал. Можно подумать, ты…

— Так, имянареченные и не очень, ну-ка быстро спать! — скомандовала миссис Робертс, но не выдержала, чтоб не спросить: — Ну и каков результат?

— Джек Дэнвилл Эванс! — гордо преставился Гарри.

— Кстати, если ты вдруг вспомнишь свое старое имя, может, потом поставить его первым.

— Или третьим. Чур, наше второе не трогать!

— Ах, так вот оно откуда. Ну что ж, гордитесь, желательно молча. А теперь спать! Сможете похвастаться завтра утром, если после обхода вам разрешать выходить из палаты.

— А нам разрешат?

— Только если вы будете как следует спать и выполнять все распоряжения врачей.

В ту же секунду трое мальчишек демонстративно засопели в подушки.

* * *

«Бедные дети», — шептались у них за спиной, когда мальчишки втроем начали выходить в коридор и обследовать все, до чего могли дотянуться. Правда, братья далеко не ходили — из них троих только Гарри первым избавился от костылей. Но смелели они с каждым днем — Гарри и не знал, что так можно. Или забыл… Он узнавал мир заново, и ему это нравилось, а поскольку ребенком он был совершенно непритязательным и в то же время искренним, то нравился практически всем.

Ему заменили очки — первые он получил почти сразу — при обследовании после черепно-мозговой травмы осмотр у офтальмолога был обязателен, но зрение удивительным образом улучшилось, хотя до нормы было еще далеко, но сам факт радовал.

«Такой славный мальчик» стало почти прозвищем Гарри, то есть теперь Джека, конечно же.

Вот только… одно дело — потрепать мальчика по голове, принести ему гостинец, ответить не его бесконечные вопросы, если есть время, пока идет дежурство, в конце концов, принести ему что-нибудь детское почитать. И совсем другое — поселить его у себя дома и ввести в семью и потом всю жизнь, по крайней мере довольно долгие годы за него отвечать.

Медики больницы, где находился Гарри, искренне теперь считающий себя Джеком, были заняты работой и своими семьями и делами — их альтруизм не простирался так далеко. Им и на работе хватало.

— Мы были уверены, что тебе здесь придется провести не меньше полутора-двух месяцев — такие травмы это очень, очень серьезно, — мистер Фергюсон подождал, пока его пациент кивнет, и продолжил: — Но ты всех нас удивил. Мы взяли все, чтобы исследовать твой организм, передали твои данные в исследовательский центр, но они не обнаружили у тебя никаких отклонений. И на плохое самочувствие ты больше не жалуешься, верно?

Гарри снова утвердительно кивнул.

— Мы приготовили твои документы к выписке. Ты сам выбрал себе имя, так что мы его и использовали, Джек. Тебе нужно учиться — учебный год уже идет, догонять, особенно после того, что с тобой произошло, будет не просто, но ты же не хочешь пропустить целый год?

Гарри помотал головой, хотя не очень понял, что это значит, кроме того, что ему придется покинуть больницу — единственное знакомое ему место.

— С-спасибо… И… куда мне теперь? — голос у Гарри чуть не сорвался — он плохо представлял, что будет делать.

— Но отпускать тебя просто так, в никуда, никто не собирается, не беспокойся. Тебя переведут в специальный пансионат, где с тобой продолжат заниматься реабилитолог и психолог. Мы надеемся, что твой организм, так быстро восстановивший твои кости и ткани, справится и восстановит память.

— Я хорошо запоминаю, мы проверяли, — вставил Гарри.

— Я знаю, — просто ответил мистер Фергюсон. — В пансионате ты сможешь и продолжать лечение, и учиться. Там будут другие — и дети, и взрослые, у которых самые разные проблемы с функционированием мозга.

— То есть это пансион для ненормальных?

— Почему ненормальных? Головной мозг — это важнейшая часть человека, и после его травм люди приходят в себя по-разному. Кто-то заново учится ходить, кто-то — разговаривать, а тебе вот надо будет учиться вспоминать. Для этого и существуют такие заведения, где работают специалисты. У нас же несколько другие задачи.

— Вылечить! — подхватил Гарри.

— Правильно, мистер Эванс. Мы не можем помочь вам вернуть память — у нас в штате таких специалистов не предусмотрено. Так что готовься, собирай вещи… и да, провожать тебя будет представитель социальной службы, так что не волнуйся.

Легко сказать «не волнуйся», а как это сделать, если ты не представляешь, что тебя ждет впереди? Гарри немного потряхивало, когда он собирал свои немногочисленные пожитки и прощался с… наверное, это называется друзья.

— Джек, ты адрес-то нам напиши. Мы, конечно, не особо любим письма писать, но на двоих, наверное, страничку будем наскребать, — заявил Дэн.

— А… я не знаю…

— Так сбегай спроси.

Заведующего в его кабинете Гарри не застал, но успел догнать его у самого выхода и адресом все-таки разжился.

— Ну вот, другое дело. Когда мы будем знать свой, мы тебе напишем!

— Ой, а я же могу вам сюда написать?

— Врачи говорят, мы тут еще на пару недель застряли, так что пиши, конечно! — обрадовался Уилл.

— Наши старые кости не так быстро зарастают, как твои молодые, — Дэн был в своем репертуаре. — Так что не прощаемся.

Тут Гарри приуныл — он сообразил, что для того, чтобы написать письмо, надо как минимум купить конверт — пара тетрадей, альбом для рисования и карандаши у него были, пожертвованные самыми разными людьми, а вот конвертов — ни одного. У братьев тоже не оказалось.

— Попросишь у этого, кто там будет из социальной службы, — успокоил его Дэн. — А может, там, в пансионате, дадут. Это же не заключение без права переписки.

Гарри улыбнулся. Дэн был неистощим на интересные рассказы, и он очень много узнал благодаря ему — тот пересказывал фильмы, которые они смотрели с братом, а иногда просто придумывал истории или вспоминал анекдоты. Делать-то в палате было все равно нечего, а на костылях или на одной ноге далеко не упрыгаешь. Как же будет грустно без них!

— Джек Эванс, за вами приехали, — позвала его новая медсестра. — Поторопитесь.

Гарри очень не хотелось показывать свои слезы, от которых было так горячо глазам, так что действительно прощание вышло коротким и каким-то скомканным. И вот невысокая полная женщина, представившаяся как мадам Браун, открывает ему дверь, он садится в машину, на заднее сиденье, после чего у него перехватывает горло — ему кажется, что сейчас на место водителя опустится крупный толстый мужчина с усами как у моржа, дядя, дядя…

— Джек, с тобой все в порядке? — оборачивается к нему мадам Браун, сверкая очками в яркой золотистой оправе.

— Д-да, — отвечает он, как никогда ясно понимая, что его на самом деле зовут не Джек. Но…

«Мальчишка», «этот», «урод», — всплывает в голове, пока вдруг с полной ясностью не возникает «Гарри».

— Я вспомнил!

— Не отвлекай меня во время движения. — ровным голосом говорит мадам Браун, и Гарри замолкает, настороженный, но счастливый. Он вспомнит. Он обязательно вспомнит!

Северус Снейп понял, что не давало ему покоя с тех пор, как Гарри Поттер оказался в Больничном крыле Хогвартса. Он же был обязан защищать Поттера, почему клятва не сработала — не заставила его, как минимум, вскочить с места, не дала отката? Или это было просто обещание, но все равно — он же маг, он должен был почувствовать!

Да, ему было очень худо утром первого сентября, но… недомогание прошло слишком быстро. Что-то здесь не так. Быть может, Дамблдор поставил какие-то специальные чары на Гарри? То, что дело могло быть в нем самом, Северусу даже в голову прийти не могло. Он твердо знал, что клялся директору защищать Поттера. Вспоминать тот день было адски мучительно, и он делал все, чтобы к этому не возвращаться.

Тогда он был готов заплатить за содеянное своей жизнью, но директор остановил — его жизнь, оказывается, могла еще пригодиться, и расплата откладывалась. Сперва вынужденно: первый год работы не было дня, когда он не проклинал Альбуса, который успел вовремя, на полном серьезе считая, что сдохнуть тогда было бы куда предпочтительней, но потом…

Северус привык. Ему нравилось зельеварение — конечно, не как школьный предмет, который он считал неизбежным злом и, пожалуй, частью расплаты, как и ненавистных учеников, удерживать которых в рамках было воистину титаническим трудом. Зельеварение увлекало, это было уникально — сочетать свойства разных ингредиентов так, как никому раньше в голову не приходило, и получать новые и новые результаты. Он действительно мог все то, что говорил из года в год этим неучам. Сначала в надежде, что кого-то это проймет, затем — по привычке.

Ждал, когда он понадобится такому же сопливому мальчишке, который был ненавистен ему одним тем, что выжил он, а не его мать. И вот Поттер в Больничном крыле — побитый и утративший то, что придавало смысл всему, по мнению Северуса, — без магии. И это было хуже, чем смерть. Много хуже. Почему ему было не плевать? Он и сам не мог сказать.

Может, потому, что на Поттера мальчишка похож был весьма опосредованно: вроде все черты те, но вместе с тем… нет, не он. И светло-серые глаза, то немного отливающие зеленоватым, то голубым, никого ему не напоминали и не бередили старую рану — все, что осталось от его сердца.

Северус не выдержал, чтобы не посетить Больничное крыло, когда Поттер очнулся — благо тому всегда требовались свежие зелья, и понял, что тот боится буквально всего и явно старается подольститься к Помфри. А вот ответов на свои вопросы он получить не смог — мальчишка то ли талантливо симулировал амнезию, то ли действительно не помнил ничего.

Лезть в мозги ребенку после такой травмы, да при утрате магии — настолько сволочью Снейп все же не был. Если Поттеру плохо помогали зелья и совсем не помогала магия, то подобное вмешательство могло стать фатальным. Нет уж, хватит с него смертей по его вине.

Этими мыслями, кроме последней, конечно, он не без труда, но все же поделился с Минервой — с ней оказалось возможным даже перейти на «ты», и довольно быстро. Особенно после ее разговора с Дамблдором, которым та была крайне недовольна, а Северус понял, что совершенно зря ее недооценивал. И они решили искать ответы сами.

И прежде всего отправились, конечно же, на Тисовую улицу, дом четыре. Там им пришлось поделить работу: Снейп просматривал воспоминания Дурслей-старших, а МакГонагалл пришлось приложить все усилия, чтоб он их не убил. Работа для обоих была трудной и напряженной, счастье еще, что Дадли был на учебе — он уехал в свою частную школу и появлялся дома только на выходные.

— А ведь я говорила ему, что эти магглы просто ужасны! И не потому, что это магглы, а… — МакГонагалл взмахнула рукой, потому что подобрать слова для вопиющего безобразия, каким она считала поведение Дурслей, не смогла.

Снейп молчал, понимая, что если он сейчас откроет рот, из него вылетит либо Круцио, либо Авада Кедавра, либо что-то куда больше приличествующее коуквортским подворотням, что Минерва просто не поймет. А то еще попросит истолкование, дочь пастора.

Странным образом эти размышления помогли ему выпустить пар без разрушительных последствий. А потом Минерва предположила, что его неважный вид и, видимо, самочувствие в последние годы как-то связано с клятвой, что он дал, и в очередной раз посетовала на Альбуса — ведь как он мог такое допустить? У нее в голове это не укладывалось, а потому пришла идея — а действительно ли Северус поклялся?

Произнесенное ею заклинание проявления клятвы вогнало их обоих в тихий ступор: на руках у Северуса не оказалось ровным счетом ничего — только левое предплечье дало знать о себе, задергав болью, словно нарыв.

— Как? — только и смог он произнести.

— Выходит, Альбус доверял тебе куда больше, чем хотел показать, — Минерва тоже была удивлена. — Но может… голова не болит?

— Нет, — выдохнул Северус. — Да, это значит, что это не ментальная закладка. Но почему?

— А может быть, ты просто поверил тому, во что, сам не сознавая, хотел верить?

— Я?!

— Альбус умеет быть убедительным.

— Вы правы… Какой же я идиот…

— Теперь ты сбежишь из школы?

Северус во все глаза уставился на Минерву — она, в свою очередь, всматривалась в его лицо очень внимательно и медленно произнесла:

— Эта мысль не вызывает у тебя отторжения?

Он медленно покачал головой, все еще в шоке от того, его, оказывается, просто убедили, а он уже сам повязал себя по рукам и ногам. Совершенно самостоятельно. А значит, сам за это отвечает.

— И что теперь? — спросила Минерва.

— Я… — Северус сглотнул, — все равно в долгу. Перед вами, потому что вы открыли мне глаза… И, как ни странно, перед Поттером. Если бы не то, что случилось, все бы катилось, как катилось, и я даже подумать бы не мог…

— Ты так торопишься возложить на себя новое ярмо?

— Нет. Не знаю. В любом случае мы же с вами решили, что будем делать.

— Ты до сих пор желаешь обеспечить Гарри тем, что необходимо?

— Я хочу попробовать вернуть ему магию.

— Я с тобой, и это не обсуждается. Но и Альбус говорит, что хочет того же.

— Значит, нам всем пока по пути? Ф-фу, — он резко выдохнул. — Так странно это сознавать. Вот только боюсь, что если наши усилия увенчаются успехом, Поттеру не позавидуешь.

— Но что делать тогда?

— Помочь ему адаптироваться в маггловском мире. Дать доступ в сейф, перевести достаточно средств для учебы в средней школе и следить, как он будет себя чувствовать. Потом, если Альбус откажется от него, как от Избранного, тогда…

— А не может быть поздно?

— Думаю, лучше поздно, чем никогда. Но проверить этот момент, конечно, не помешает. Беда в другом — в маггловском мире, как я понял, у Поттера нет других родственников, а до совершеннолетия ему еще семь лет. Да, у магглов это восемнадцать. И мне тут точно нечего предложить.

— Хорошо, я поищу… А может быть, ты поработаешь с Дурслями?

— Вы действительно предлагаете мне сделать ментальные закладки магглам в обход Службы контроля за Статутом?

— Какой Статут, если в этой семье одинна… десять лет жил маленький волшебник?

— Который в результате их стараниями магии все же лишился.

— Может, ее отсутствие как-то смягчит…

— Вы им еще денег предложите. Минерва, вы сперва посмотрите в думосборе, а уж потом судите, ладно?

* * *

Больничное крыло встретило их пустотой, и едва довольная Поппи Помфри сообщила им, что директор наконец распорядился, чтобы Гарри отправили в Мунго, пошли к нему в кабинет. Разговор получился тяжелый и неприятный — для всех. Для начала пришлось признаться, что навестили Дурслей — Минерва явно чувствовала себя не в своей тарелке под взглядом пронзительных, вовсе не старческих глаз Альбуса, хотя в конце концов тот согласился с необходимостью такого шага. С трудом, но все они сошлись на том, что первоочередная задача — помочь Гарри вернуть магию. А потом едва не случился серьезный конфликт, потому что Альбус настаивал при неудаче в Мунго отправить Гарри обратно к родственникам.

— Вы хотите, чтобы он не только магию, но и жизнь потерял, раз уж больше не Избранный?

— Северус, держи себя в рамках! — воскликнула Минерва.

— Тогда смотрите, прах вас побери, и если после этого вы скажете то же самое, — Снейпа передернуло, — то…

— Погоди, Северус. Не говори того, о чем потом можешь пожалеть. Давайте действительно посмотрим.

После экскурса в жизнь Гарри Поттера у Дурслей Альбус Дамблдор понял, что не просто ошибся, а ошибся преступно. И с этим нужно было что-то делать. И расплачиваться за это Гарри Поттер точно не должен — больше никогда!

Выход был только один: вернуть ребенка туда, где он был, предварительно подправив отношение к нему родственников. Это можно было бы поручить Снейпу, но… он может и перестараться. Вообще, в последнее время Альбус получил слишком много неприятностей именно из-за того, что доверял другим, так что лучше всего сделать все самому. А потом проверить. Тоже самому. Впрочем… Он может прихватить с собой Северуса — пусть поработает с Дурслем.

— Другого выхода я не только не вижу, его попросту нет, — хмуро закончил Альбус. — И защита Лили будет действовать до совершеннолетия мальчика, но мы наложим дополнительную…

— Мы? Я не ослышался?

— Если вы все равно уже тем побывали, то какая разница. Вот только если Том вернется, Северус, кое-кому придется дать Непреложный обет.

— Кстати, у меня есть пара вопросов по поводу клятв…

— Каких клятв? Я тебя ни к чему не обязывал.

— Тогда не поделитесь, почему я был уверен в обратном?

— Я просто убедил тебя в том, что будет лучше для тебя самого. Или ты считаешь, что тогда был готов предложить вариант лучше?

Крыть было нечем. С меткой, после показаний Каркарова, после суда Северус не имел шансов устроиться в мире победителей — желания, правда, не имел тоже. Дамблдор привязал его к жизни, как пса на цепь посадил. И именно за это, как ни странно, Северус был в долгу. Потому что… просто потому, что он все же дал слово. Самому себе.

— Я предлагаю вернуть Гарри возможность распоряжаться частью денег из его сейфа, — предложила Минерва. — Но давать деньги его опекунам после всего, что они натворили — это уже слишком. Может, нанять мальчику консультанта?

— Это возможно, но я бы предложил просто ограничить траты. Скажем, не более ста галлеонов в месяц. Как опекун я могу внести это требование.

— Если Поттер не сможет учиться в Хогвартсе, вы, наверное, оформите документы на опекунство — ведь автоматически оно распространяется только на сирот и магглорожденных на время их обучения?

— Вы интересовались законами, Северус? — острый взгляд над очками-половинками, казалось, хотел просветить Снейпа насквозь, но тот сохранил равнодушно-непрошибаемый вид.

— Нет, меня просветили. Желаете уточнить?

— Это твои дела, — вздохнул Альбус так, что захотелось тут же покаяться во всех грехах — только острый локоток МакГонагалл остановил Снейпа от очередного искреннего признания.

* * *

— Вот как он это делает? — первым делом спросил Снейп, когда они вышли. — Кстати, благодарю вас…

— Мы вроде уже были на ты, — Минерва вздохнула. — Зато я теперь понимаю, что такое Альбус-политик. Он действительно очень могуществен. И я рада, что нам не придется идти против него — он не желает мальчику зла. И нам, кстати, тоже.

— Пока мы делаем то, что нужно ему.

— Не только. Наша инициатива ему понравилась.

— Почему вы… ты так считаешь? — Снейп был поражен.

Они не заметили, как задумчиво смотрел им вслед Альбус Дамблдор, думая, как дальше работать с этим неординарным, случившимся без его ведома, союзом.

«Кстати, Северуса стоит сразу отправить в Мунго, — подумал Альбус. — Он снова почувствует доверие, поскольку ему будет поручено не только варить зелья для выздоровления Гарри, но и докладывать о том, как продвигается лечение. А вот Минерва… Она поймет, что меня разочаровала. И Северус в ее глазах снова станет конкурентом. Разделяй и властвуй».

Гэри, получивший доказательства того, что магия существует, был совершенно очарован данным фактом, невзирая на то, что все вокруг смотрели на него, как на инвалида. Его еще никогда так не жалели — даже мать. Вон, страшно строгий мужик со здоровым носом, который оказался не только зельеваром, но еще и целым профессором — колдоведьма миссис Помфри рассказала, не только зелья ему варит, бесплатно, между прочим, но и на вопросы пытается отвечать и смотрит, как… ну, как будто он, Гэри, ему родственник какой. И при том тяжело больной.

Ну а Гэри парень не гордый, уж он из этой жалости постарается себе как можно больше вытянуть интересного. Пару книжек, например. Читать-то ведь можно?

Одно страшно — вдруг он в голову полезет? Тогда рухнет все! Нет, Гэри сознавал, что когда-нибудь то, что он не герой по имени Гарри Поттер, все равно раскроется, но ото всей души желал, чтобы произошло это как можно позже.

Он еще немного беспокоился за мать, но ей, может, даже и полегче будет — минус один рот. Он хорошо помнил, как за пару дней умерла от лихорадки, подхваченной в порту, старшая сестра: мать погоревала, конечно, но… ничего страшного не произошло. У нее их еще четверо осталось. Хотя Кэти, конечно, жаль, но и правда ничего страшного — все умирают. Просто теперь он стал старшим и должен был помогать, как мог.

Мог он немного — в таком возрасте на работу не брали. Ходить в школу? Ну да, поначалу было интересно. Потом некогда. А потом его и вовсе выставили, потому что он видеть не мог то, что плохо лежало… и не у него.

Службе опеки мать несколько раз порассказывала такое, что их дом они обходили стороной. Тем более в последний раз угораздило их припереться аккурат когда Кэти заболела. И ведь ничего не сделали, не успели. Платить за лечение им было все равно нечем, страховки не было. Только в больницу потом их стаскали всех, да кровь взяли. Бесплатно. Хотя… после того их дом долго еще все стороной обходили, видать, правда было что-то опасное, но Гэри не вникал — не до того.

Сколько у него было приводов в участок — он давно сбился со счета. Кое-кто даже «крышу» предлагал, но Гэри воровал деньги только когда не хватало на оплату жилья. И умел талантливо прикидываться недалеким, но упертым дурачком, которому что-то объяснять — напрасный труд. Криминальную карьеру ему еще не прочили — Гэри в определенных кругах известен был, но считался да и выглядел сущим ребенком. Но он и сам знал, куда пойдет и кем будет. Вором. Потому что не представлял другого пути.

И вот — перед ним оказался целый мир. Волшебный. И либо Гэри унесет из него все, что сможет, либо… Нет, унесет в любом случае. Он был готов на все, пусть даже ему больше никогда не будет сюда ходу — хотя бы кусочек (а лучше несколько) этого мира всегда останется с ним. И это было до дрожи страшно и… восхитительно.

Он представить себе не мог, что профессор Снейп, осторожно присматриваясь — нет, не применяя легилименцию, но у тех, кто пользуется ментальными практиками, имеется не одно заклинание — попал как раз на это его ощущение. Гэри не понял, отчего тот скривился, словно от раны в живот… И потом стал как-то совсем по-другому смотреть на него и даже кое что объяснять. Почти все, что Гэри спрашивал. Хотя ему иногда казалось, что профессор хочет его придушить, но он быстро начал понимать, когда следует остановиться.

Живой и пытливый ум, столкнувшийся с потрясающей новостью, работал как миленький, и Гэри начал просить книги. Какие же они были! Ух! С живыми картинками! Правда, читать было сложновато — буквы закорючистые, неудобные… хорошо, что только в некоторых учебниках — а как еще назвать «Тысяча магических растений и грибов» или «Курсическая книга заклинаний»?

Вот только жаль, что пришлось их оставить в школе, когда его в Мунго перевели. Но он таки спер «Историю магии», «Защиту от Темных сил для начинающих» и «Быт и нравы британских магглов» — иначе он не был бы собой. Правда, обложками пришлось пожертвовать… Библиотекарь, наверное, скажет немало нехороших слов, если она их знает, конечно, когда обнаружит кучу старых листков и пару историй болезни в корочках вместо трех учебников. Главное, что он будет в это время уже далеко.

В Мунго на книги внимания не обратили никакого, но каждый день по утрам его крутили, вертели, поили какой-то гадостью, махали палочками, отчего кожу то покалывало, то щекотало, то вообще ничего не было, и только потом оставляли в покое до следующего утра.

К нему приходил профессор Снейп, с которым Гарри вел себя как можно более уважительно — кто-кто, а он прекрасно понимал, что с ним не следует ни шутить, ни позволять себе что-либо кроме робких и вежливых вопросов. Хоть Гэри уже начинало немного бесить то, с каким сожалением тот на него смотрел, он терпел: возмущаться было не в его интересах.

И это была правильная стратегия, судя по тому, как профессор, у которого был весьма ядовитый язык — Гэри слышал прекрасно, как тот разговаривает с его врачами, то есть колдомедиками, каждый раз сдерживался, когда отвечал на его очередной дурацкий вопрос.

Гэри не представлял, как переворачивал все представления несчастного профессора своим невинным видом, робкой любознательностью и неуклюжей, но, кажется, вполне искренней вежливостью. Нет, Снейп не был им очарован — этот паршивец стал его больной мозолью. Больной. Но — его.

А поскольку Гэри услышал, что он все-таки не маггл, а сквиб, после чего выспросил все что мог по поводу этих двух странных слов, то надежды вернуть, точнее, приобрести магию, проросли и в нем. Хотя он постоянно твердил себе, что чудес не бывает, поверить в это не удавалось — вот же они! Колдоведьма зажигает свет в палате… чашка чая плывет ему в руки прямо по воздуху. С картинки в учебнике подмигивает русалка — страшненькая, но почти живая! Были бы у него в школе такие учебники, ни за что бы не ушел.

Правда, об одном учебнике Гэри пожалел — уж лучше бы взял что попутевее. Но через некоторое время все-таки свои действия одобрил — как же он ржал, читая «Быт и нравы британских магглов»! Ох, как он ржал! Да, книженция того стоила.

Ну и раз Гэри мог свободно передвигаться, то начал понемногу претворять в жизнь свой план. Он был прост: получить в этом мире как можно больше преференций. Конечно, он думал об этом совсем другими словами, но суть была одна. Ему посчастливилось поймать за хвост Удачу, и пусть эта Удача — не его, но выдрать побольше перьев из хвоста — надо. Иного он себе не простит!

Какие дети нравятся взрослым? Правильно, тихие, послушные и способные помогать. А там уже индивидуально — кому-то нравится, когда ему в рот смотрят, кому-то — когда им восхищаются, кому-то — когда перед ним трепещут… Уж он, Гэри, и восхитится, и потрепещет сколько надо, ему не в лом, а уж в рот смотреть он и так готов всем и каждому — они же такое рассказывают, такое! В том числе про «его» семью. Только успевай на ус наматывать.

Он начал предлагать свою помощь направо и налево. А что, постели он и ручками может застелить, по-матросски, еще покойный отец научил. И помыть что, если надо, и просто принести.

— Вы не смотрите, что я такой маленький, я сильный, — всякий раз заявлял он, и частенько после этого кто-то в лимонной мантии отворачивался, смахивая слезу. И не всегда это были женщины.

Не миновала сия участь и Минерву МакГонагалл — Северус после Мунго далеко не всегда шел первым делом к директору — чаще заглядывал к ней, парой фраз сообщал, как идут дела, и возвращался уже после доклада Дамблдору — чтобы обговорить все подробно. Он даже научил ее просматривать его воспоминания, несмотря на то, что она к ментальным практикам сроду никакой склонности не имела, но ведь бегать к думосбору директора каждый раз они в любом случае не могли.

Сам же Снейп чувствовал себя иезуитом, сливая воспоминания Дамблдору — ему удалось пару раз скользнуть возле его разума — как однажды с Гарри, и то, что он там увидел…

Старик готов был биться головой о стену — он действительно страдал. А когда тот простонал что-то вроде «голову бы себе оторвал… да не поможет», Снейпу даже стало немного не по себе. Все-таки Альбус Дамблдор не желал Гарри Поттеру зла… Правда, чего желал, непонятно, но искал все способы возвращения магии ничуть не менее активно, чем колдомедики и Северус с Минервой.

Найдено было многое, но… результатов не было. Шли недели. Магия к Гарри Поттеру не возвращалась, и о том скорбела, кажется, вся Магическая Британия. Особенно те, кто был подключен к «сарафанному радио» напрямую — а родственников и друзей у колдомедиков было достаточно. Новости распространялись едва не лучше, чем «Ежедневным пророком» — журналистов, ясное дело, к Гарри близко не пускали. И кто-то даже поставил Абсолютную защиту, причем на самого мальчика.

Дамблдор же снова сумел всех удивить. Ради того, чтобы добраться до известной библиотеки темных магов в поисках ритуалов возвращения магии, он выбил-таки свидание с предателем Сириусом Блэком, съездил в Азкабан, после чего случилось небывалое — Сириус Блэк был оправдан и переведен… к себе домой, под наблюдение колдомедиков, конечно. Ради Гарри Поттера даже Министерство было готово на многое.

Как ни странно, Сириус остался благодарным своему спасителю, и дал ему желанный доступ к фамильным архивам, даже помогал с ними, когда был в состоянии, конечно. Все же лечиться ему было еще и лечиться. Зато на Снейпа свалилась варка успокоительного почти в промышленных масштабах. Не то чтобы он был за это благодарен Блэку, отнюдь… К счастью, их пути пока никак не пересекались, и директор делал все, чтобы и впредь такого не случилось. Знакомить Сириуса с крестником он тоже благоразумно не стал.

Увы, сделать он мог не много — править мозги Блэку было еще рано, для начала его надо было подлечить. Изрядно подлечить.

* * *

Гарри Поттер — он теперь знал, что это его имя — изо всех сил сопротивлялся лечению. Точнее, симулировал и притворялся как мог, что ничего не помнит. Занятия с психологом были для него сущим адом — они доставали из памяти такие гадкие вещи, о которых сразу же хотелось забыть. Как было здорово быть Джеком Денвиллом Эвансом, который знать ничего не знал! Кстати… имя Денвилл он в любом случае оставит, он не откажется от него ни за какие коврижки!

Гарри Поттеру, недалекому и наивному, да что там — глупому мальчишке эти ребята открыли целую новую жизнь, и он не собирался от нее отказываться. Он многое теперь прекрасно понимал, в том числе, что стоит ему рассказать хоть что-то, его тут же вернут ненавистным и ненавидящим его родственникам. Что угодно, только не это! Значит, он останется Джеком Денвиллом, пусть его усыновят или как там — в любом случае это будет лучше треклятых Дурслей!

Стоило Гарри все для себя решить, как сразу стало легче. И голова, кстати, работала теперь куда лучше — может, давно надо было разбежаться, да об стену? О том, чтобы шагнуть в поток машин на мостовую, Гарри думать не мог — он до сих пор боялся — и эта память останется с ним навсегда. Ему даже внутри автомобиля было не по себе. К счастью, его пока никто и никуда вести не собирался.

* * *

— Коллега, мне кажется, Джек Эванс попросту не хочет ничего вспоминать! — в сердцах признался молодой, но уже довольно известный в своих кругах психолог лечащему врачу Эванса.

— А без контакта с пациентом, точнее, без его желания…

— Это становится невозможно, — развел руками психолог. — Во всем остальном мальчик совершенно нормален…

— Да, и травмы, с которыми он поступил, выглядят так, словно он получил их не полтора месяца назад, а пару лет. Что весьма любопытно. Но в институте никаких патологий не нашли, как не нашли и ничего странного ни в одной из жидкостей организма. Кроме повышенного лейкоцитарного фона, что все-таки естественно в его положении.

— Я не о том хотел поговорить. Понимаете, он все время вздрагивает при упоминании машин, и только головой мотает, когда я прошу его представить, как он едет в машине. Всего лишь воспоминание о том, как его перевозили из клиники сюда, ничего травмирующего!

— Возможно, у него еще есть одна травмирующая ситуация, связанная с тем, что он куда-то ехал?

— Я думал об этом, но ведь он не признается! А он должен прожить ее о отпустить… Никогда мне еще не попадалось такого трудного пациента.

— В конце концов, это ваша работа. Просто сделайте ее. Или… не сделайте. Правда, неудачи случаются, и кто вы такой, чтобы быть исключением из правила? Давайте встретимся через неделю и еще раз все обсудим…

Гарри Поттер каждый день смотрел и выбирал себе покровителя. Он уже понимал, что это все временно, что никто из персонала не захочет усыновить его, а значит, будущие «родители» будут ему незнакомы. Но от братьев, поделившихся с ним своими именами, он научился многому, и прежде всего — наблюдательности. Ему было смешно и стыдно вспоминать, каким он был… недоразвитым. А еще обидно до слез — чему он мог научиться в чулане? Хотя… когда его оттуда выпускали, тоже почему-то не очень старался. Ничего, теперь-то он все изменит. Он, Джек Денвилл, и только потом Гарри.

И он вгрызался в учебу изо всех сил. Было очень трудно — но память, словно обновленная, помогала, и мыслить ясно становилось с каждым разом все легче.

— Очень запущенный мальчик, — говорили о нем учителя, качая головами.

— Но как старается! — возражали другие.

— У кого как, а я уже могу отметить, что этот ребенок несмотря ни на что делает определенные успехи, — гордился собой учитель математики. — Пока не очень большие, но перспектива меня определенно радует.

— И не только вас, коллега, — не преминул похвастаться географ. — Погодите, он еще всем покажет.

— Но орфография…

— Полагаю, мальчик просто мало читал.

— Зато теперь Эванса почти постоянно видят с книгой.

— Это же прекрасно!

— Я слышала, его скоро собираются выписать. Как думаете, мальчик готов вернуться в школу?

— Ему будет не просто, но… полагаю, Джек справится. Еще бы попасть в хорошую семью… Хотя бы такую, где родители имеют высшее образование.

— Об этом можно только мечтать.

— Нет, не реально. Я узнала, документы в Фостер-центр уже подали, но про отклики, естественно, ничего пока неизвестно.

* * *

— Но… вам не кажется, что это просто жестоко? — вопрошал Альбус Дамблдор Януса Тики, заведующего отделением Мунго, в котором всеми силами лечили Гарри Поттера. — Зачем вы даете ему знания о мире, в котором он больше никогда не сможет быть?

— Мне кажется, о жестокости надо было думать раньше, — парировал Тики. — И не нам. Мои сотрудники не могут и не хотят ограничивать любознательность мальчика. В конце концов, Статут мы этим не нарушаем, Гарри — сквиб, это давно установлено… Тем более что мальчик уже освоил контрабанду, точнее, заимствование, заискивание и заговаривание зубов. В конце концов, дежурным колдомедикам стократ проще дать ему книгу, чем отвечать на бесконечные дурацкие вопросы.

— Давно вы поняли? — переспросил Альбус.

«Значит, Снейп мне... лгал? Или сам не знал всей правды? Надо узнать!»

— А Северус… как он отнесся к этому?

— К чему?

— К… что вы мне только что сказали.

— А мы и его должны были просвещать во всех подробностях? Он не является опекуном, только добровольным, — Тики сделал паузу, словно сомневался в последнем слове, и хитро взглянул на Альбуса, — помощником. Кстати, спасибо вам за отличного зельевара, мистер Дамблдор.

Он уже хотел было сказать, что Мунго и он лично не собирается прекращать сотрудничество с отличным мастером, но решил, что это в конце концов только их дело. Захочет Снейп — сам расскажет своему директору.

Репутация Верховного чародея после всех этих событий изрядно пошатнулась, и Альбусу постоянно приходилось сталкиваться с последствиями. Это было крайне неприятно, но деваться было некуда — либо расстаться со всеми, такими нужными ему постами, либо терпеть. Так что скорбел он втройне — и по мальчику, которому совершенно точно не желал такой доли, и по несостоявшейся, уже понятно, партии с Пророчеством, и по собственной репутации. А самым сложным было то, что именно сейчас он должен выглядеть непогрешимым! И это при том, что он нашел ритуал, который мог бы магию мальчику вернуть — страшный, кровавый, но… Альбус был склонен к тому, чтобы все же его провести, хотя тот самый шрам на лбу Гарри странным образом начал по-настоящему зарастать.

Вот только Сириус Блэк молчать не будет и клятву не даст — просто потому, что дееспособным его назвать пока сложно. И кто будет проводить ритуал? Кроме Снейпа и некому… Вот только тот зельевар, а не ритуалист. А главное, как его подвести к этому, а самому остаться в стороне — компрометировать себя сейчас нельзя ни в коем случае.

Значит, только ждать. Столько, сколько понадобится. И следить за состоянием шрама. Альбус вздохнул, прекрасно понимая, что может и не дождаться. Хотя… может, это и к лучшему. Ничего, он что-нибудь придумает, на этот раз без детей. Уж очень с ними неудобно — все время чувствуешь себя виноватым.

* * *

Немного позже Гэри подслушал один очень, очень грустный для него разговор. Да, мистер Тики поставил на свой кабинет защиту от магического прослушивания, но спереть, точнее, на время позаимствовать обычный стетоскоп, давно заменивший в Мунго старинные слуховые трубки, и приложить его к стене — много ума не надо, как считал Гэри, а вот защититься от такого никому и в голову не пришло.

Он проделывал это всякий раз, когда к завотделения приходил кто-то интересный. Узнал много нового, правда, далеко не все понял. Много думал — профессор Снейп говорил, что это полезно, ну так кто бы спорил-то?! Гэри, то есть Гарри, был всеми руками за. И теперь уже ногами — они наконец почти перестали болеть и двигались более-менее как надо.

— Руку можно прирастить, если она сохранилась, или сделать протез, если нет. Но сделать протез для магии — боюсь, таких специалистов еще не рождалось на свет. И одними зельями тут не помочь.

— Ритуалы? — Снейп, как обычно, был скуп на слова.

— Ритуалы, да. Темные и довольно жестокие.

— Вы знаете что-то конкретное?

— Я только нашел, как в свое время отнимали магию.

— Полагаю, если есть способ провести изменения в одну сторону, должен быть и в обратную?

— Только если вы готовы представить и реализовать способ влить обратно кровь из медленно обескровленного волшебника. Точнее, семи волшебников, — Янус Тики явно разозлился. — При том, что процедура, как вы изволили выразиться, в одну сторону, длится не менее пяти часов.

— Это невозможно, — то ли прошептал, то ли выдохнул Снейп.

— А я вам о чем? Кроме того, это Азкабан, сами понимаете. Я даже не назову источник этих сведений.

— Я и не прошу.

— И правильно делаете.

— Значит, надежды никакой?

— Да, это окончательно. Идите порадуйте директора. Совсем упустил мальчонку, а ведь неглупый пацан. Его бы пристроить… Вот только как бы ему хуже не стало — все видеть и ничего не мочь — сами понимаете.

— Очень может быть, для мальчика случившееся не так и плохо. Альбус одно время поговаривал о возвращении сами-знаете кого.

— И собирался спрятаться за мальчишку?

— И спрятать весь магический мир.

— О. Тогда забудем обо всех ритуалах, возможных и невозможных. Пусть просто живет. Надеюсь, есть кому о нем позаботиться.

— Можете не сомневаться.

* * *

Минерва МакГонагалл была глубоко впечатлена, особенно намеком, какой существует ритуал и чего, точнее, кого он требует — да так, что не дала Северусу сказать ни слова, пока не стребовала с него клятву о том, что тот никогда не будет таким заниматься.

А потом их вызвал директор — Снейпу пришлось срочно делать вид, что пришел к Минерве по поводу якобы несправедливо заниженных оценок парочки его слизеринцев…

Там они с подобающе скорбным видом еще раз услышали, что шансов стать магом у Гарри Поттера больше нет.

— Тогда отдайте мальчику то, что принадлежит ему по праву рождения, — заявила Минерва.

Впрочем, именно этого, кажется, Альбус от нее и ожидал.

— Безусловно! Это деньги его предков и его дом! Хотя придется доказать Министерству, что дом в Годриковой лощине — не просто мемориал, а место, где должен жить мальчик. Он имеет на это полное право!

— При вашем старании, полагаю, его еще и отремонтируют… за счет Министерства, — не мог не съязвить Снейп.

— Вы полагаете, что надо было бы иначе? Не я делал из дома мемориал, и никак этому не способствовал, уж поверьте.

— Конечно-конечно. Главное, чтобы мальчик не остался один.

— Ни в коем случае.

Минерва понимала — случившееся действительно было ударом для Альбуса Дамблдора. Вот только понять — одно, а простить… простить она не могла. И даже не столько того, что произошло с Гарри, сколько недоверия к ней, единственной, кто никогда бы не подвел.

— Гарри нельзя отпускать, как нельзя и выпускать из виду — ему может грозить опасность. Я виноват, что несколько… раздул его славу, — неожиданно признался Альбус. — Я сам займусь мальчиком, верну ему ключ от сейфа и помогу разобраться. Пока поживет там же, где раньше — все же защита — не пустой звук. Вы же видели. Надеюсь, вы мне поможете?

— Значит, снова к Дурслям? — возмутилась Минерва.

— Только временно, и да, мы с ними поработаем, чтобы не доставляли больше Гарри неприятностей, правда, Северус?

И наконец Альбус услышал долгожданное:

— Располагайте мною, директор…

— Я готов… Когда отправимся?

— Послезавтра я иду к Гарри, так что, наверное, завтра, Северус, если удобно, то прямо утром.

«Вот так дела, — подумал Гэри, — как хотелось мне магию, но, похоже, лучше обойтись без нее, иначе мне светит что-то очень, очень нехорошее. Да уж. Ладно, жил без магии и дальше проживу, но, черт побери, обидно! И все благодаря директору. Ну ясное дело, от начальства лучше держаться подальше…»

Однако на следующий день он понял, что такое во всех смыслах благое начинание уже не пройдет. Через час после завтрака в палате появился высокий старик в фиолетовом халате с замысловатыми узорами. Гэри помнил, он осматривал его не первый раз, но раньше почти не говорил с ним, а теперь вот приветствует, словно добрый дедушка любимого внука.

Гэри сжался, но внутреннее чутье странным образом успокаивало — от старика угрозы не исходило — только усталость и недовольство, кажется, не им, не «Гарри Поттером». И много-много слов. Гэри хорошо понимал, что такого лучше не разочаровывать, и старался прислушиваться, но рациональное звено выцепить при всем старании не смог. Только голова начала кружиться от сплетения слов, так что в конце концов он уже плохо расслышал, что говорил ему этот, несомненно, великий волшебник. Видимо, перестарался.

Гэри глубокомысленно и с максимально честными глазами кивал на все, что вещал ему директор Дамблдор, а когда тот выпрямился и предложил ему руку, послушно встал и принял ее, после чего его закружил фиолетовый вихрь, и он оказался перед распахивающимися здоровенными дверями, а через секунду — нос к носу со странным и опасным коротышкой в богатой ливрее. А что служащие в таком облачении в состоянии надавать по шее, а то и что похуже, Гэри неплохо представлял.

— З-з-здрас-с-тути, — от неожиданности у него начал заплетаться язык.

Директор отошел, видимо, давая Гарри возможность самому все рассмотреть и освоиться. Ну он и… занялся.

Служащий оскалился во все трид… ой, нет, минимум шестьдесят четыре, и Гэри с восхищением уставился в его рот. Небось, такими можно и полудюймовую проволоку перекусить…

— Простите, — Гэри покраснел, совершенно справедливо, как он считал, ожидая, что его сейчас просто возьмут за шкирку и выкинут прочь.

— Дюймовую, — услышал он, нервно сглотнул и уставился на чудо в ливрее еще более восхищенно.

Существо — то, что это не могло быть человеком, это совершенно точно, но не было и эльфом, и… стоп! Это же гоблин! Он читал! Как там с ними разговаривать полагается?

Однако природа и вся его предыдущая жизнь все-таки взяли свое:

— Гонишь, — хриплым шепотом выдохнул Гэри и удостоился настолько уничижающе-ехидного взгляда, что подумал, не было ли среди предков Снейпа кое-кого… вот такого. И тут же выдавил: — Простите.

И потупил глазки.

Гоблин еще раз ухмыльнулся, но тут Гэри подозвал Дамблдор, удивительно смирно ожидавший, когда другой гоблин за конторкой закончит с предыдущим посетителем и пригласит его к себе.

— Сейф Гарри Поттера, пожалуйста! — провозгласил директор, выкладывая на конторку небольшой аккуратный ключик.

— Гарри Поттер уже не является вашим учеником, — ответил гоблин, рассматривая ключ и кивая. — Вы не можете проследовать с ним в его сейф, если он не пригласит вас сам.

— Гарри Поттер пока что находится в Хогвартсе, а значит, остается под моей опекой, — парировал Дамблдор.

Сейф?! Кажется, с этой штукой Гэри определенно хотел бы встретится наедине… Ой, тут же все волшебное, а он...

— В документах указано…

— А что, если я не Гарри Поттер? — не выдержал Гэри, припомнивший, что с колдовством, а значит, и с волшебным сейфом могут быть шутки плохи и лучше бы признаться сейчас и вылететь отсюда с позором, чем когда вылетать будет уже некому, а может, и нечему!

Гоблин затрясся и заскрежетал — кажется, это был такой смех, а потом…

— Мистер Поттер! — окликнул его директор.

— Да, сэр? — автоматически откликнулся Гэри, и лицо директора приобрело укоряющее выражение.

— Отправляйтесь в ваш сейф и не вздумайте больше увлекаться дурацкими розыгрышами. Здесь, — он особо подчеркнул это слово, искоса глянув на гоблина, — этого не любят.

— Но… — но гоблин уже сцапал Гэри за руку, а при таком количестве зубов перечить их хозяину желания не оказалось.

— Вы же пришли со своим ключом! — фыркнул гоблин, когда они повернули в какой-то тоннель и отпустил руку Гэри. — Что за глупости вы выдумываете?

— Вообще-то с ним директор пришел, а я его первый раз вижу!

— А вы к нему прилагались, — припечатал гоблин.

Они подошли к тележке на одном рельсе, и увиденное сразу навело Гэри на некоторые мысли — конечно, о парке аттракционов.

— То есть если кто угодно придет с таким вот ключом, вы пустите его в сейф?!

— Кто угодно это сделать не может, — просветил его гоблин. — Где вы видели идиота, который отдал бы неизвестно кому собственный ключ — если, конечно не по доверенности и не в экстренной ситуации?

— Я не отдавал! Я его вообще сроду не видел!

— Значит, отдали ваши родители. При чем тут вы? Давайте садитесь!

Гэри быстро залез в тележку с радостным предчувствием, что вот сейчас сбудется его мечта — как следует покататься, которая тут же оправдалась, да еще как!

Аттракцион был что надо. Гэри вопил от восторга и едва не выпрыгивал из тележки — так, что его сопровождающий недоверчиво хмурился, а потом даже пару раз приподнялся, чтобы вернуть его на место. И когда они оказались возле двери сейфа, смотрел на него куда более доброжелательно.

«Видимо, это такой тест, — подумал Гэри. — На устойчивость. Клево-о-о...»

И умиротворенно вздохнув, сообразив, что сегодня прокатится еще разок — обратно. И совершенно бесплатно!

— А я правда могу взять с собой сюда… кого угодно?

— Не более одного человека.

— А двух маленьких?

Гоблин смерил его нечитаемым взглядом и отвернулся к двери, доставая ключ. И вот она распахнулась…

Гэри замер на пороге. Мало ли какая гадость может ждать его на входе.

— Вы Поттер или нет, в конце концов? — гоблин начал сердиться.

Гэри кивнул — глупо было отрицать то, что он знал с детства. Поттер он, Поттер. Хотя… а вдруг у него действительно были такое вот… предки?

— Это все принадлежит Поттерам, — гоблин сделал приглашающий жест, и Гэри, словно завороженный, последовал ему.

Вот он миновал дверной проем, и… ничего не случилось.

В тихом офигении, забыв даже выругаться, он, разинув рот, рассматривал старинные латы, оружие, стоявшие на полках книги и еще какие-то штуковины — «артефакты» — вовремя всплыло в голове, а гоблин наслаждался этой картиной. Не часто ему доводилось видеть столь родственную его народу душу — мальчик явно кайфовал от свалившегося на него богатства.

Он даже подумать не мог, что все это — чистое представление для него, как для единственного зрителя. Потому что сам Гэри все это время думал, и очень напряженно.

Потому что одно дело — заменить кого-то на месте, которое может оказаться даже опасным, и совсем другое — обчистить чужой сейф, пусть даже по приглашению. По закону первое вполне может сойти за мелкое хулиганство, даже непредумышленное, а вот второе…

Настоящего хозяина всех этих почти несметных богатств Гэри очень даже неплохо себе представлял — дураком он не был. Который раз он вспоминал тощего, как он сам, черноволосого паренька, которого он принял за такого же хулигана и мелкого воришку или прислужника одного из уличных королей. Да что там, в последнее время Гарри Поттер частенько стоял перед ним, как живой. А ведь он слышал сзади ругань шоферов, сигналы, и не догадаться, что случилось — надо было быть конченым идиотом. Гарри попал под машину. Но чем там дело закончилось?

— А что будет с сейфом, если волшебник, его хозяин, умрет?

Гоблин едва не поперхнулся от неожиданного вопроса, но ответил:

— Сейф закроется и пустит только тех, кто указан в завещании.

«Вряд ли тот пацан писал завещание. И вообще был в курсе».

— А если завещания нет?

— Тогда самого ближайшего по крови родственника.

— А если и его нет?

— Тогда сейф закроется.

— Навсегда?

— Пока не появится подходящий по крови наследник.

«Значит, Поттер жив, — вдруг обрадовался Гэри. — Стоп, а я что — тоже подходящий по крови, получается? Фигассе... Но Гарри надо будет разыскать. Тут не на двоих, тут на два десятка таких, как мы, хватит!»

— Получается, я подходящий по крови? — на всякий случай переспросил Гэри.

После чего удостоился длинного и сердитого нравоучения о том, что вполне достаточно… ключа, просто потому что ни один волшебник не оставляет свой ключ не зачарованным, без присмотра и так далее. И изо всех сил постарался скрыть собственное отношение к этому — потому что понял, что в мире волшебства не просто действуют немного другие законы, но и мыслят… по-другому. Совсем по-другому.

— Вы деньги брать будете? — нахмурился гоблин.

— А можно?

— Вы идиот, мистер Поттер? Вы думаете, что на экскурсию сюда пришли?

Гэри сглотнул. И мысленно пообещал вернуть столько, сколько останется после розысков Гарри. А там… тот же поделится? Почему-то он чувствовал себя обязанным так сделать. А поскольку ум и практическая сметка у него были на высоте, к тому же совсем недавно учитель математики хвалил его, и очень даже за дело…

Гоблин удивленно смотрел, как Поттер, шевеля губами — явно подсчитывая что-то в уме, отсчитывает золотые монеты. Десяток, второй, третий… Пять. И столь же деловито переходит к серебряным сиклям. Оставалось только поморщиться от плебейской манеры засовывать деньги просто в карман.

— А обычные фунты тут есть? — деловито спросил Поттер.

— Сколько желаете?

«Из обычного мира сюда добираться проблематично, да и так я понятия не имею, где это все находится, — промелькнуло у Гэри в голове. — Спросить стоит».

— Уважаемый, а смогу я снять деньги, находясь в обычном Лондоне?

— Если вы приобретете нашу чековую книжку, то в любом банке.

— А проценты?

— Их снимают наши специалисты при конвертации валют.

Гэри не очень понял, а потому решил переспросить.

— То есть они всегда одинаковые?

Гоблин кивнул и назвал цифру.

— У вас самый крутой банк на свете.

— Я знаю. Так вы берете фунты или нет?

«Поди еще директор поинтересуется, сколько я набрал и зачем, — сообразил Гэри. — И врать ему себе дороже, он же этот, легилимент».

— Я лучше возьму книжку.

— Десять галлеонов.

— Ну вы дерете…

— Сделаете подобный артефакт сами, тогда поговорим.

Гэри прикусил губу — волшебство ему не светило, но было все более и более желанным.

— А для галлеонов такая есть?

— Разумеется.

— Тогда мне две чековых книжки. И… все, наверное, — и он начал выкладывать монеты обратно.

— Тогда зачем вы пришли сюда?

— А так можно было? — поразился Гэри, но тут же мечтательно вздохнул: — Ну не… ваши русские горки я бы ни за что не пропустил!

— На Косой аллее не все магазины работают с чеками, — наконец поделился действительно ценной информацией гоблин. — Вы не сможете купить ни метлу, ни палочку…

— И на фига козе баян? — не выдержал и скривился Гэри. — Я же чертов сквиб! Пусть лежит, глядишь кто-нибудь появится. Нормальный волшебник, в смысле. Я читал, что так бывает.

— Достойное решение, особенно для такого молодого человека, — кажется, Гэри сумел удивить гоблина, а потом решил удивить еще больше. — В маггловские банки ведь тоже можно сделать вклад?

— Безусловно. Как и в магические.

— А как можно с вами связаться?

— Вам кто-то мешает приходить в Гринготтс?

— Да я бы с удовольствием, — честно ответил Гэри. — Но иногда может потребоваться совет…

— За консультантов у нас отдельная плата.

— И дорого?

— А как вы оцените того, кто будет преумножать ваши деньги?

«Как хорошо, что недавно на математике как раз с процентами разбирались», — подумал Гэри и предложил:

— Десять.

— Десять чего?

— Десять процентов от прибыли после каждого… хорошего совета.

— Двадцать пять, — гоблин озвучил это так бескомпромиссно, что…

— Я посоветуюсь с опекуном, — само вырвалось у Гэри.

Ну а что, Дамблдор же должен быть в курсе, верно?

— Двадцать.

— Сироту обижаете?

Гоблин выразительным взглядом посмотрел на дверь сейфа Поттеров, которую только что закрыл, и Гэри его, конечно, прекрасно понял и даже почти покраснел. Вот только он не был совсем уж сиротой, и это были не его деньги.

— Родителей вам никакие деньги не вернут.

— Зато можно нанять специалистов.

— Чем вы и занимаетесь, верно? Хотите совет? Не стоит экономить на тех, на кого всерьез собираетесь рассчитывать.

— А на кого можно рассчитывать, на кого нет, вы, конечно, тоже расскажете, и это будет первый и самый дорогой совет? — съязвил Гэри.

Гоблин расхохотался.

— Этот совет будет бесценным. Но, вижу, мы с вами найдем общий язык. И… вам по карману. Я готов быть вашим управляющим.

— Я бы предпочел управлять собой сам.

— Молодой человек, я имел в виду ваши… материальные ценности. Кстати, за дом вам с Министерством тоже придется… поспорить.

— И если я доверю этот спор вам, то должен буду поселить вас или того, на кого вы покажете, в двадцати процентах дома?

— Идея, конечно, интересная, но гоблины не переступают пороги волшебных домов. Мы не ходим к волшебникам, много чести. Просто отдадите двадцать процентов от стоимости полученной недвижимости.

У Гэри своего дома не было никогда — всю жизнь они ютились на съемных квартирах, и отдавать что-то, пусть и в деньгах, которых вроде бы и много, он готов не был. Даже если эти деньги не его.

— Хорошо, я подумаю. Благодарю вас, — вспомнил он наконец про хорошие манеры — оказывается, и они могут сгодиться на кое-что полезное.

Гоблин что-то хмыкнул, тележка полетела обратно, и настроение у Гэри тут же взлетело вверх вместе с ней.

* * *

— Ой, это все правда мне? — Гарри Поттер, то есть Джек Дэнвилл, конечно же, удивленно рассматривал аккуратную стопку одежды, письменные принадлежности и учебники на новый школьный год. — Совсем-совсем?

— Ну, попечительский совет надеется, что ту часть одежды, которая тебе не очень пригодится, ты впоследствии передашь — когда вырастешь из нее, конечно. Ну а учебники насовсем тебе для чего?

— А вдруг я что-нибудь забуду?

Миссис Хопкинс, всегда с удовольствием снаряжавшая детей и готовившая их к фостер-семьям, хотела было возразить, но вовремя вспомнила о том, что Джек Дэнвилл Эванс имеет полное право волноваться именно об этом. Иногда у мальчика действительно были провалы в памяти — он делал странные паузы посреди разговора, после чего обычно хмурился и замолкал. Врачи рекомендовали оставить его в покое в такие моменты, и кто она такая, чтоб не внять рекомендациям тех, кому виднее? Правда, после этого тот вел себя совсем как ребенок, и говорить с ним приходилось так же — рассказывать, объяснять очевидное.

— Когда ты подрастешь, то сам купишь себе энциклопедии. Знаешь, такие книги, где есть все обо всем?

— Это как? — не понял Гарри.

— Просто сходи в библиотеку и спроси.

— Спасибо! — Гарри дернулся — явно хотел умчаться, но остановился и аккуратно сложил вещи в немного потрепанный, но вполне еще приличный чемодан, тоже полученный от попечителей.

— Я готов. А… вы уже знаете, какие они — ну, те, кто возьмет меня сегодня к себе?

— Во-первых, они взрослые, хорошо обученные люди. И ты не первый подросток, который попадает к ним.

— Значит, там будут другие?

— Может быть.

— Это хорошо, — Гарри вспомнил братьев, с которыми лежал в одной палате в хирургии. Вот бы и новые знакомые были бы такими же!

— А еще они выделили тебе небольшое содержание — пять фунтов в неделю, но это секрет.

— У меня будут свои деньги? — восхитился Гарри. — А почему секрет?

— Потому что я слышала, как они спорили с нашими воспитателями о том, насколько рано стоит приучать ребенка к тому, что он распоряжался деньгами.

— И я смогу сам купить энциклопедию и что угодно еще?

— То, на что тебе хватит этой суммы.

— Но можно ведь все не тратить и накопить…

— Знаешь, далеко не всем удается. Ведь иногда так хочется чего-то сладкого, например, конфет, мороженого…

— Я точно накоплю. Меня же там будут кормить? А еще я смогу помогать по дому.

— Ах, Джек, ты что-то вспомнил?

Гарри быстро сделал грустное лицо, но улыбка все равно прорвалась:

— А я еще когда в больнице лежал, научился! И посуду убирать, и заправлять постель. Они ведь не будут против?

— Я думаю, ты их этим порадуешь.

Гарри сидел как на иголках. Сегодня у него должна была начаться новая жизнь — по крайней мере, на целый учебный год. В какую семью он попадет? Кого там встретит? Сумеет ли договориться с теми ребятами, которые будут там кроме него?

Но время шло, и его деятельная натура не выдержала — он все же побежал в библиотеку, чтобы хотя бы просто посмотреть, что собой представляет такая интересная книга, которая почему-то прошла мимо его внимания. Он получил «Иллюстрированную энциклопедию для любознательных», и плотно залип на первом же развороте. И не заметил, как перелистнул страницу, а потом еще и еще. И настоящим громом среди ясного неба оказалось для него негромкое:

— Джек Денвилл Эванс! Вам пора, вас уже ждут!

Он моментально оторвался от чтения, бегом заскочил к себе в комнату, схватил чемодан, и с замиранием сердца пошел по коридору в парадный холл — туда, где его ждала новая семья.

Гарри был доволен, а может быть, и счастлив. Он поначалу не отдавал себе отчета, насколько боялся оказаться на воспитании у кого-то вроде Дурслей, о которых даже вспоминать не хотел, — вот только восстановившийся мозг решил иначе. И сразу, как только увидел новых воспитателей, он с облегчением вздохнул: по крайней мере, внешне они Дурслей даже не напоминали. Мистер и миссис Донован — пара лет под пятьдесят, супруги, похожие друг на друга почти как брат и сестра — оба полноватые, но не толстые, светловолосые, сероглазые, и даже морщинки, разбегающиеся от глаз, казалось, почти повторяли друг друга. Ну и у мистера Донована были аккуратные седые усы и небольшие бачки, а голос у него оказался довольно низким баритоном, в отличие от мелодичного мягкого контральто его супруги.

Но главным было не это. Эти двое взрослых вели себя так, как Гарри и не мечтал. Во-первых, они были ему действительно рады — той спокойной, так сказать, дежурной радостью, которая его согрела, но в то же время не заставляла его раскрывать им душу — к этому он точно не был готов.

Никто не скрывал, что они просто получают деньги за эту работу — а растить Гарри как раз было их работой в течение года — по крайней мере, так значилось в документах. Но работу его воспитатели привыкли делать хорошо — что ему и сказали. Гарри сперва насторожился, но мистер Донован сразу пояснил, что в это входит: качественная еда, приличная одежда, собственная комната — подумать только! От Джека же требуется всего лишь поддерживать порядок и учиться как можно лучше. Тогда его оставят до окончания школы.

Гарри был совершенно не против. Обе стороны не были заинтересованы в том, чтобы причинять друг другу неудобства, но Гарри еще четко проинформировали, когда и где его компания не является желательной.

Естественно, ночью он мог беспокоить взрослых только в экстренном случае — например, если чувствовал, что заболевает, или приснится кошмар. В течение дня было три часа, когда было нежелательно обращаться к мистеру Доновану, а утром — беспокоить миссис Донован — она готовила еду на весь день.

Гарри сразу же предложил ей свои услуги, но пока их вежливо отклонили. Очень вежливо и еще более — удивленно.

— Осмотрись, Джек, передохни, почитай, погуляй — разве ты не хочешь разведать окрестности?

Гарри хотел. Но он никогда не имел столько свободного времени и просто не представлял, как это — выйти из дома и пойти куда-то просто так. У Дурслей — он прекрасно вспомнил практически все — он почти всегда был загружен работой. В больнице, как только встал на ноги, ему сперва хватало разговоров с братьями, да и помогать им приходилось не раз — их кости восстанавливались намного хуже. А потом он сам с удовольствием помогал всем подряд, от нянечек до медсестер, и заодно узнавал много нового. После больницы же — учился: ему действительно нужно было многое догонять, и вообще оказалось, что в школе он немало упустил. И со всем этим просто так — пойти и погулять? Ладно бы по делу куда-нибудь…

— Я могу в магазин сходить, — тут же предложил он. — Меня те… перь посылать можно, я совсем здоровый. В смысле, тяжелую сумку нести смогу.

Гарри едва не покрылся холодным потом, когда чуть не проговорился про тетю, но успел вовремя сориентироваться. Сердце заполошно стучало, а реакция воспитателей показалась странной и немного пугающей: кажется, они рассматривали его слишком внимательно…

— Значит, ты привык ходить в магазин там, где жил раньше? — спросил мистер Донован.

— Э… наверное, — Гарри был растерян: что же делать-то? А потому опустил голову — врать глядя в глаза ему было трудно, — и вздохнул: — Я не помню. Но… если я подумал об этом, то, наверное, так и было?

Он надеялся, что получилось правдоподобно.

По крайней мере, его оставили в покое до обеда, после чего они все вместе отправились на своеобразную экскурсию, во время которой Гарри узнал, где и что расположено, и прикинул, что не всюду прекрасно сможет ходить пешком — в школу придется ездить на автобусе.

Лондон, а если еще точнее, Луишем, был непривычным, незнакомым, и Гарри наконец испытал настоящую благодарность за совет прогуляться самому и обязательно оглядываться назад, запоминая дома или другие особые приметы улиц вроде телефонных будок, автобусных остановок, витрин магазинов и прочего. Не ожидал он такого количества всего нового.

— Устал? — спросила миссис Донован, когда Гарри после того, как они вернулись, привел себя в порядок и вышел в столовую — время было ужинать.

— Так много всего, — протянул он. — Спасибо, что вы так обо мне заботитесь.

— Кажется, ты жил в более тихом месте? — улыбнулась миссис Донован.

— Наверное… — покивал Гарри. Ну а что он еще мог?

— Мы не хотим, чтобы ты потерялся, — улыбнулся мистер Донован. — Повтори адрес.

Гарри оттарабанил свой новый адрес и выжидательно посмотрел на взрослых. Миссис Донован тепло ему улыбалась, а мистер Донован одобрительно кивнул.

— Скоро придут Эмма с Алисой, и будем ужинать. А пока, если хочешь, поделись своими впечатлениями. Нам интересно, верно, дорогая?

Миссис Донован улыбнулась мужу:

— Конечно.

— Ну… я… — Гарри был растерян: в его жизни никто еще особо не интересовался таким, особенно взрослые. Самочувствием — да, в больнице. Успеваемостью — безусловно, особенно в последнее время. Вот и все. И он не знал, что сказать — анализировать свои чувства было сложно, но предложение звучало скорей как приказ, чем как просьба.

— Если тебе трудно, никто не заставляет, — спасла положение миссис Донован. — Хочешь помочь мне накрыть стол?

Гарри радостно подскочил и наконец-то занялся знакомым делом.

Знакомство с девчонками, которые были на два года его старше, прошло спокойно — им не было до него особого дела. Они перестали его расспрашивать, удовлетворив любопытство по поводу того, откуда он взялся, насколько это получилось — с потерявшего память мальчишки взять было практически нечего, и разговор за столом крутился в основном вокруг лечения Джека и их школьных дел. Потом они быстро убрали посуду и ушли в свою комнату в компании миссис Донован.

— Вы возьмете еще одного мальчика в комнату, в которой я сейчас живу? — спросил Гарри мистер Донована.

— Тебе бы этого хотелось?

— Не знаю…

— Мы пока не планировали брать еще детей. Но если ты считаешь, что готов… и если это поможет тебе быстрее освоиться, мы подумаем. Лишних денег не бывает, — хохотнул он и похлопал Гарри по плечу.

* * *

«Кажется, жизнь удалась, Джек, приятель», — почти каждое утро мысленно говорил сам себе Гарри, стараясь как можно реже вспоминать свое первое имя. Его дела действительно шли хорошо — если сравнивать с тем, что было раньше.

В его жизни никогда не было особого тепла, и то, что на него не кричали, не дергали, не заставляли работать в саду, прибираться во всем доме — только в своей комнате, — было совершенно замечательно. Он быстро привык к адекватности воспитателей, но радоваться ей не переставал.

В школе, правда, дела шли не очень — новичка, как водится, испытывали: поддразнивали, устраивали не всегда приятные розыгрыши. Но и это по сравнению с тем, каково ему приходилось, когда учился в одном классе с Дадли и его компанией, казалось довольно сносным.

На уроки уходило немало времени, а еще он писал письма Дэну и Уиллу — они оставались для него самыми близкими людьми на свете. Потому что они всегда ему отвечали — иногда совсем немного, по полстранички, но он и сам писателем не был.

Эмма с Алисой, немного повозившись с ним, быстро охладели — им было не интересно «с мелюзгой». Гарри тоже не очень понимал, о чем можно говорить с девочками, которые на два года старше. Они и в школу шли вдвоем, а он, Джек, сам по себе, всегда немного впереди, под присмотром, против которого сперва не имел ничего против, но вскоре начал тихо, но упорно возражать. Нет, они не плохие, конечно, просто им нет до него дела. Как и ему.

Воспитатели… не родные, но на то они и воспитатели. Гарри их очень ценил и уважал, прежде всего за то, что они никогда ничего не принимали сразу на веру, а хорошенько все проверяли и выслушивали все стороны, прежде чем наказать. Благодаря этому первый вызов в школу из-за того, что якобы он, Джек, испортил классный журнал, обошелся без последствий. Поверили не двум его одноклассникам — тем еще пакостникам, а ему. И это само по себе было настоящим чудом!

Над очередным домашним сочинением «Кем я хочу быть» Гарри просидел все выходные. Он много чего передумал и много чего хотел. И в конце концов решил, что, наверное, станет хирургом. Потому что таких людей все очень любят и уважают. А поскольку воспоминания о больнице у него были еще свежи, сочинение удалось — его зачитали перед всем классом, к ужасному смущению Гарри и удивлению одноклассников.

После этого его школьные дела понемногу пошли в гору. Да и в классе он перестал был «белой вороной» — про аварию и травму его расспрашивали часто и подробно, он отвечал — старательно, чтобы ничего не забыть, и эмоционально — потому что спокойно вспоминать такое просто не мог, и так постепенно оказался не самым плохим рассказчиком.

Близких друзей у него пока не появилось, но приятелей стало много. Он даже один раз сходил к однокласснику на день рождения. И все шло замечательно, пока… Конечно, он вспоминал все больше и больше, пока не вспомнил почти все, и теперь часто думал о волшебной школе, в которую так и не попал. И после этого иногда чувствовал, словно в нем копится странное напряжение. Хотелось то ли подпрыгнуть, то ли куда-то побежать — но далеко не всегда удавалось. А если он при этом внимательно смотрел на какую-то вещь, то та, как правило, ломалась. Однажды он так смотрел на свои ботинки, и их носки вдруг окрасились в ядовито-зеленый цвет — пришлось потом врать, что не заметил, как вляпался в краску…

Вранье не очень-то прошло — мистер Донован удивился, как так можно вляпаться, оставив чистыми подошвы, и едва не пошел в школу разбираться, кто там портит чужие вещи. Гарри снова пришлось врать, что сам виноват, потому что стащил неизвестное вещество у старшеклассников в кабинете химии. Получать люлей, хотя бы и исключительно моральных за самим же придуманный проступок, было обидно… И оправдываться он не хотел, даже не представлял как. Только пробормотал, что было очень интересно, а потом «просто выскользнуло из пальцев, и вот…»

Конечно, Гарри понимал, что к чему — это все его магия, его уродство. И очень, очень боялся из-за нее потерять все, что теперь у него было. Он научился смотреть на асфальт — в окно дома или в классе, или на небо — тогда напряжение постепенно уходило без последствий. Подумаешь, трещины в асфальте, кто их считает? Но что будет, если это произойдет, например, когда он будет отвечать урок? Или просто с кем-то разговаривать? Жизнь усложнялась…

Ночью ему снился огромный бородатый человек — Гарри помнил, что это лесник волшебной школы, но имя все же позабыл, как и название школы. Зато мысль написать туда письмо становилась все настойчивее… Вот только где и как поймать сову?

А еще Гарри вспомнил про один проход в волшебный мир, который точно знал, то есть вспомнил — «Дырявый котел». Осталось понять, как туда добраться. Ведь надо было что-то делать! Была еще мысль честно рассказать воспитателям про волшебство, но… Кажется, он что-то такое слышал, что обычным людям о таком говорить нельзя, и что за это могут наказать. А Гарри вовсе не хотел, чтоб его наказывали — он считал, что ему на всю оставшуюся жизнь «этого добра» хватило.

* * *

Если бы Гэри Поттер мог выбирать, он бы, конечно, остался в Хогвартсе. Но, видимо, не судьба, а может, это и к лучшему. Директор долго ему объяснял что-то про материнскую защиту, а Гэри старательно сдерживал вопрос, что толку, если мать-то была вовсе не его? Но с тем, что жить самостоятельно в доме, который еще не восстановлен, он не сможет, вынужден был согласиться.

Быть приживалой в чужой магической семье Гэри и сам не хотел, так что когда миссис МакГонагалл заговорила о том, чтобы подыскать ему опекунов, сперва старался не реагировать, а потом сказал, что это ему неинтересно. Та, кажется, обиделась. Странная она. Вот какой смысл ему жить в волшебном мире, если само волшебство ему недоступно? Только настроение портить. Нет, действительно, лучше уйти.

Перепугало его одно: он прочитал, что сквибам, когда тех отправляли в обычный мир, стирали память. И это было по-настоящему страшно.

К его огромному облегчению, мозги Гарри Поттера править никто не собирался — Снейп сам рассказал ему про Обливиэйт, и сам же объяснил, почему герой магического мира может этого не бояться.

«Оказывается, от этого самого геройства может быть и польза, — подумал Гэри, собирая вещи в чемодан с расширением пространства, подаренный ему аж самим директором. — И здорово, что я сквиб… или не сквиб? Артефактами вроде этого, — он поднажал на крышку, закрывая замок, — пользоваться могу, значит, сквиб? Или люди тоже могут? Кажется, какими-то могут, я читал. Тем же ковром-самолетом, точно. Как вообще сквибов определяют?»

Времени, чтобы выяснить вопрос, было в обрез, но он выяснил и снова обалдел: «все знали, что рожденный волшебником магглом стать не может — только сквибом, как не может у магов и родиться маггл». И это «всем известно» считалось главным аргументом! А он, Гэри, — сквиб. Просто потому что. И это была отнюдь не единственная и далеко не первая, мягко говоря, странность мира волшебников. Нет, мнение Гэри об открывшемся ему новом мире не то чтоб изменилось, но стало весьма двояким. Волшебников ему довольно трудно понять. А значит — очень неудобно жить рядом с ними. Не говоря уже о том, что без магии.

Он, конечно, подслушал, что ему эту самую магию собираются как-то вернуть, но в последнее время становилось страшновато — он-то знал, что никакой не сын волшебников. А что случается, когда волшебство идет не так, в Мунго насмотрелся. Жуть.

Нет, надо двигать в родной нормальный мир, там искать этого Гарри, а потом… ни черта непонятно, что потом. Но вдвоем они что-нибудь придумают, наверное. Говорят же, что одна голова хорошо, а две — лучше! Вот только к тому мужику, что выкинул его из машины, Гэри не хотел. А придется…

И чем ближе была его отправка в маггловский мир, тем больше Гэри злился. И в конце концов захотел… отомстить! И магия для этого ему была совершенно не обязательна.

И вот «все случилось»: Снейп — Гэри даже не сомневался, что это будет именно он — кому еще директор поручал неприятные дела? — аппарировал его на Тисовую улицу, увеличил его чемодан и со странным прищуром посмотрел чуть поверх головы Гэри.

— Вы готовы встретиться с любимыми родственниками? — спросил он как-то преувеличенно безразлично.

Гэри опешил. Он только сейчас сообразил, что не представляет, как себя с ними вести. Придется продолжать играть в несознанку… И тут его пробрал холодный пот, ведь тот Гарри жил с этими Дурслями десять лет, неужели они перепутают? Ладно волшебники, которые его сроду видели один раз, но Дурсли? Они ведь его не признают! Или… признают? Что делать??!

А они уже стояли перед калиткой, Снейп потянулся к ней рукой, распахнул…

Вернон Дурсль, тщательно обработанный довольно способным бородатым менталистом, открыл дверь с вежливым выражением лица, которое не очень-то вязалось с его чертами, и…

Гэри показалось, что это конец. Сейчас все рухнет, потому что он никакой не Поттер, то есть Поттер, конечно, но не тот, которого здесь ждут, и бросился вперед с воплем:

— Здравствуйте, дядя!

— Хек! — сказал Вернон Дурсль, согнувшись, когда его живот встретился с головой Гэри, крепко обхватившим его руками — то есть попытавшимся обхватить, конечно, — и медленно осел.

Петунья пролепетала что-то не совсем членораздельное и пошла поднимать сползающего по стеночке супруга, возле которого на удивление бестолково суетился «любимый племянник», сумбурно извиняясь, маша руками и оправдываясь тем, что «он так не хотел».

Снейп вытащил палочку, отчего Петунья было шарахнулась, но он всего лишь привел в чувство Вернона, предварительно отлевитировав того на диван в гостиной, и указал ей на кресло рядом, в которое она с радостью опустилась — ноги подгибались. А вот потом…

— Сомнус, — произнес Снейп, и Дурсли мирно засопели каждый на своем месте. — Что, мистер Поттер, нейтрализовали сразу двух одним ударом? Лихо. Я думал посмотреть, как вы будете выпутываться, и согласен, что это вам удалось. Пока удалось.

— Вы… путываться? — голос Гэри сорвался. — П-почему?

— Потому что из вас получился довольно странный Гарри Поттер.

— Я правда Поттер, — упавшим голосом сказал Гэри, взглянул на него и опустил голову. Кому он врет? Хотя…

— Не буду спорить насчет вашей фамилии. Но вот насчет родства с этим неуважаемым семейством, как и со всем остальным…

— Когда вы поняли?

— Вы серьезно думаете, что это я должен вам что-то рассказать?

Гэри тяжело вздохнул.

— Вообще-то это не я придумал. Вот этот, — он кивнул на Дурсля, — выкинул меня из машины, а очнулся я уже в этой вашей школе. Ну и там… вы сами все решили. Меня Гэри зовут. Гэри Поттер.

— И где же в это время был Гарри Поттер?

— Кажется, под машину попал. В больнице, наверное.

— Как?!

— Я это… у него сыр спер, он в магазине купил, он за мной побежал, а потом этот… — Гэри не удержался, чтоб не съязвить, — добрый дядя все отобрал, засунул меня в машину, я слышал только, как машины сзади сигналили, а потом ругался кто-то…

— Где это было?

— Недалеко от вокзала Кингс-Кросс. Там такой магазин, в нем богатенькие часто закупаются. «Сыры со всего мира» называется. Сэр, можно спросить?

— Покажете это место?

— Да конечно! Я же Гарри собирался искать! Еще когда увидел его сейф, ведь так нечестно… — Гэри вздохнул. — Это же его все.

— Да? Мне интересно, как туда вас вообще пропустили. А главное, выпустили вместе с чужими деньгами.

— Так это… я денег не брал.

Вот теперь на лице Снейпа, обычно ничего не выражавшем, кроме разной степени неудовольствия, было написано самое настоящее изумление.

— Рассказывайте.

После того, как Северус Снейп был подробнейшим образом проинформирован обо всем, о чем мог ему рассказать Гэри, он поневоле отнес его к настоящим, высшей пробы слизеринцам, и только потом спохватился, что разговаривает с самым обычным магглом. Впрочем, «обычный маггл» было вовсе не теми словами, которые характеризовали бы этого мелкого пройдоху Поттера-второго по-настоящему. Слизерин подходил куда больше.

И ведь мальчишка, сам не сознавая всей полноты опасности, распрекрасно водил за бороду того, кто мнил себя великим знатоком человеческих душ! И как водил! Северус с удовольствием бы поаплодировал ему из первого ряда, и даже не раз, но вот беда — место его самого чаще всего было на сцене. Но, как известно, сцена — это лишь верхушка айсберга, а все самое главное происходит за кулисами.

Маленький хитрющий маггл оказался добровольным союзником, подумать только! Конечно, Северус мог бы сделать из него наполовину куклу, как они с Дамблдором недавно поступили с Дурслями, но зачем? Каждый раз созерцать тупое выражение лица, пустые глаза и раздавать приказы вместо того, чтобы дать мальчишке полную свободу — он не врет, у них действительно одна общая цель — найти настоящего, чтоб его пикси взяли, Поттера. Потому что если у того сохранилась магия, то Хогвартса и Дамблдора ему не миновать.

А ведь директор посвятил его в курс дела — когда увидел, что лоб Поттера заживает, рассказал многое: и про крестраж, и про уготованные для Избранного в этом году испытания. Квиррелла вместе с его подселенцем от греха подальше сдали в Тайный отдел, и что будет дальше, неизвестно. Северусу хотелось надеяться, что Темный Лорд, точнее, его дух, там и останется, но…

Он поклялся защищать Поттера — и теперь придется нести этот крест. И Гэри, странным образом чувствующий себя в долгу перед своим двойником, в этом деле очень даже мог пригодиться. Тем более что прекрасно знал, как крутиться в маггловском мире, а теперь, пожалуй, уже неплохо ориентируется и в волшебном. Если он поможет Поттеру номер один, Северусу останется только присматривать — здравого смысла и инстинкта самосохранения, а главное — везения у Поттера номер два хоть отбавляй. Ладно, он утолит его любопытство — вон, на лице, можно сказать, крупными буквами написано: «Где же, где я прокололся, скажите!»

— Я довольно неплохо знал покойных родителей Гарри Поттера, — Снейп сделал ударение на имени, и Гэри вздохнул. — Мы учились в одно и то же время. Вы не похожи ни на одного из них, если, конечно, как следует присмотреться. Нет, сходство есть, и немалое, да не то. После визита сюда мне не составило труда понять, кого директор оставил наблюдать за Гарри — миссис Фигг, которая своих котов с трудом различает… и они ей определенно интереснее, чем люди. Свидетельствовать она ничего не может, а вот посмотреть пару-тройку воспоминаний из ее памяти было достаточно просто. Кстати, Поттеров-старших она тоже лично не знала — может, пару раз видела, не более. Ее воспоминания не могли быть никем изменены, и в них были не вы. Там был другой, довольно похожий на вас мальчишка, но с совершенно иной манерой поведения. Движения, жесты, манера держаться. Один удар головой не меняет личность полностью. Кстати, вы умеете подстригать розы?

Гэри приоткрыл рот от неожиданности — какие, к… еще розы? — и замотал головой.

— Я так и думал. А вот Поттер делает подрезку мастерски. И не только роз. Его родственники держали мальчишку в качестве домового эльфа. Да… Овсянку вы сварите? Завтрак приготовите?

— Ага, — радостно закивал Гэри. — Это я могу, мелким уже несколько лет обычно я готовил…

И осекся. Нет, он, конечно, думал, как там дома без него, но… Мать, конечно, ни в какую полицию не пойдет — она не из законопослушных гражданок. Помощи от него пока немного, а братья — что ж, он в их годы как раз пошел промышлять на улицу. Справятся. Хотя он, конечно, скучал немного, но сбегать обратно, туда, откуда пришел, во-первых, не мог, находясь под почти постоянным контролем, а во-вторых, не очень-то и хотел. Когда еще удастся сказку не одним глазком посмотреть, а целиком вляпаться? А еще в принципе здесь и малость разбогатеть светит — ведь светит же?

— Значит, у вас еще и семья имеется, — констатировал Снейп. — Ну, это дело ваше, пока они находятся далеко. Вы, как видно, туда особо не стремитесь — каковы причины?

Гэри вздохнул.

— Вот у вас есть Лютный переулок, там лю… маги живут, — начал он издалека, так что Снейп изогнул недовольно бровь. — Мы так же, как они, только без магии. Ну… так себе там житье. Ну а тут, почитай, в сказку попал — чего ж отказываться? Ну и страшно было, особенно поначалу.

— Тем не менее от денег вы смогли отказаться, что крайне удивительно. Когда директор потащил вас в Гринготтс, я полагал, что все раскроется, но вы каким-то образом сумели это обойти. Как вы догадались не прихватить ни монетки?

— Так книжки же, — пожал плечами Гэри. — Чего на себе все таскать-то? Да и перед директором светиться — оно мне надо? Покупать мне на ваши волшебные деньги все равно нечего.

Последнее он старался сказать как можно бодрее, даже побравировать безразличием, вот только вышло неожиданно горько. Но хорошую мину при плохой игре Снейп оценить смог. Непрост мальчишка, ой непрост. Жалко, что не маг.

— А книги?

— А толку? — Гэри начал злиться. — Ну, понял я худо-бедно, как у вас тут все… И куда я с этим? Где мне за это деньги дадут?

— Ну, например, магглам книжки писать.

— В смысле? — Гэри опешил, а потом охнул, прозревая. — Мне? Писать книги? О… об этом всем? Да я не умею! А если бы смог, то… ха, тут-то вы бы мне все мозги и выпотрошили. На дурачка берете, профессор?

— А заменить все названия, сменить страну… на это вашей фантазии не хватит? Не верю.

— А… ну… с-спасибо… Я буду думать.

— А заодно искать Поттера и учить его ориентироваться в волшебном мире.

— И что мне за это будет?

— Вы не поверите, — ухмыльнулся Снейп. — Ни-че-го.

Гэри прищурился. Кое-что он понял, и это «ничего» его очень даже порадовало, но уточнить стоило.

— В смысле, вы мне память не сотрете, домой не отправите, и вообще… пока я буду изображать Гарри, да? А зачем?

— Затем, чтобы вы хорошенько ему объяснили, что почем, куда не стоит вляпываться и почему, ну и…

— То есть я буду типа его старшим товарищем, чтоб вам его меньше воспитывать? А где мы жить будем? И на что? А я как буду жить, пока мы Гарри не нашли?

— В доме Поттеров в Годриковой лощине идет ремонт, но пара комнат, я думаю, уже вполне жилые. А деньги… Вы, помнится, в банке давали обещание… Очень интересное, кстати. Либо вы совершенно не по-детски умны, либо вам слишком везет. Либо… вы все-таки не чужды магии. Я должен поискать, ваш случай довольно интересен, если не уникален.

— Хорошо бы и то и другое… — вздохнул Гэри, признаваясь: — И особенно третье.

— Да, было бы неплохо. Но любой вариант достаточен для того, чтобы вы участвовали в поисках вашего двойника. Когда я смотрел ваши воспоминания о Гринготтсе, то сперва предположил, что вы с ним все же родственники, а Поттер погиб — поэтому вы в сейф и попали. Надо же, оказывается, достаточно иметь ключ, с которого сняты все заклинания! Невероятно.

Гэри смотрел на задумчиво-ироничное лицо Снейпа и даже начал подумывать, не собирается ли тот поменять профессию. На взломщика сейфов, например. Поди он почти любой ключ расколдует! Да, с таким лучше дружить.

— А как вы поняли, что Гарри жив?

— Однажды я имел глупость поклясться, что когда Поттер пойдет в школу, я буду оберегать его от наиболее опасных моментов — не почувствовать его смерть я бы просто не смог. Точнее, мне вряд ли бы удалось ее пережить.

— Ёпт… простите.

— Да. Волшебнику стоит быть очень осторожным со словами. Теперь понятно, почему я хочу найти Поттера?

— А… это директор у вас клятву взял?

— Не ваше дело. С чего вам это пришло в голову? — Снейп начал рассматривать его пристально, как неведомую зверюшку.

«Неужели этот Поттер не маг, не просто чертовски сообразительный и практичный ребенок, но еще интуит? Тоже неплохой козырь, вот только надо быть очень, очень аккуратным».

— Ну, — Гэри пожал плечами — ему стало почему-то зябко под пронзительным взглядом, захотелось не то спрятаться, не то просто отвести от себя внимание. — Похоже на него. Меня вроде того, тоже на клятву развести пытался. Чтоб я его во всем слушался, если он мне магию вернет.

Северус мысленно ахнул. Значит, директор не оставляет мысль о том, что быть Поттеру Избранным? А ритуал-то там совсем не для светоча добра, каким себя уже давненько позиционирует директор. И кому придется вместо него в грязи возиться? Мда, вариантов, кажется, немного. Ну что, он предупрежден, теперь вопрос в том, как правильно отмазаться, желательно чтоб окончательно и бесповоротно.

— И как вы… вы поклялись?

— Не-не-не! Я спросил, выживу ли я после этого. Старик сразу стушевался, я и понял, что дело тут нечисто.

Снейп почувствовал к этому мальчишке не только жалость, но и все большее уважение, и даже позавидовал, хоть в последнем себе не признался. Ему бы так… в те годы.

— А миссис МакГи, она тоже знает?

— Знает о чем?

— Ну, что нас двое. Поттеров в смысле.

— Миссис МакГонагалл я пока предпочел не разочаровывать…

— Он же точно жив, сэр?

Снейп непроизвольно потер запястье.

— Да. Жив.

— Тогда мы его найдем!

— Проблема в том, что у меня совершенно нет времени… Я, видите ли, работаю.

— Вы можете на меня положиться, сэр!

— Вот только на одиннадцатилетних сопляков я еще не полагался… Вы будете моими руками в этих поисках, и только попробуйте что-то вытворить…

— А еще ногами, глазами и ушами, — с готовностью откликнулся Гэри. — Я умею, правда! И я тоже очень хочу его найти! В конце концов, это все из-за меня вышло.

Снейп поймал себя на совершенно неуместном желании потрепать по голове это чудовище с обостренным чувством справедливости и, похоже, таким недетским умом.

«Неужели я так привык к этому мальчишке? Черт-те что…»

— И знаете что? Надо Дурслям как-то внушить, что племянников у них двое. Ну, что мы близнецы с Гарри. Искать-то лучше взрослым, со мной в полиции разговаривать не будут. Ну или будут, но… ничего хорошего не выйдет.

«Ясно. И с полицией опыт есть. Неужели я наконец сделал правильный выбор? — подумал Северус. — Мальчишка знает жизнь не понаслышке, умеет делать правильные выводы, и вообще…»

— Сперва мы больницы обзвоним, потом полицейские участки, я же могу быть вместо этого, как его… фоторобота? Ну, по моим приметам Гарри же проще будет искать, правда? Я-то его совсем мельком видел, почти и не помню.

Снейп не очень понял замудреное слово про фото, но вот приметы — это действительно было хорошо — внешность у мальчишек была очень похожей, особенно на первый взгляд. А второй, скорее всего, и не нужен будет.

План был разработан тут же. Мальчишка опять показал себя с самой лучшей стороны, разложив по пунктам все, что нужно сделать. И даже нашел слабое место.

— А документы как?

— Какие документы?

— Ну, мои. Что я тоже типа племянник. Вдруг спросят? Или вы с директором уже наколдовали?

Снейп едва не хлопнул себя по лбу.

— Вы же как-то удваивать можете, если что, мне и документы Гарри сойдут…

Был срочно поднят из приятного сна-забвения мистер Дурсль, получил приказ, послушно принес документы, после чего снова отправился спать, а Снейп взмахнул палочкой:

— Джеминио!

— И вот тут теперь одну буковку убрать, сэр… — Гэри восхищенно выдохнул: — Все-таки дружить с волшебником тоже круто!

Дружить? С ним? Он? С маггловским мальчишкой?! Снейп хотел было сказать слишком много, но, может быть, именно поэтому промолчал. И только потом понял, что это было верно. И в очередной раз признался себе, что был неправ, и даже в чем именно, испытав странное ощущение правильности бытия. Правда, об этом он постарался поскорей забыть — на всякий случай.

Теперь ему нужно было решить, посвятить ли в создавшуюся ситуацию МакГонагалл или еще подождать. Делиться своими подозрениями и выводами он так и не научился — Слизерин, а после Пожиратели вытравили все ростки доверия, а вот поди же… Бывает и трудно, оказывается, без этого глупого дара.

«Действительно, пусть уж лучше она меня сейчас обшипит, — решил он наконец, — чем, когда откладывать будет некуда, сама узнает и сотворит неизвестно что. Или известно, но мне в любом случае не понравится».

* * *

Оставив Поттера-два с «любящим семейством», Снейп аппарировал в Хогсмид, дошел до почты и отправил Минерве сыча — вечером выходного дня та вполне могла бы на пару часов покинуть школу. Особенно для такого серьезного разговора, который им предстоит.

Как он и предполагал, шипела Минерва не как разъяренная кошка, а как целая нунда. Но… эмоции эмоциями, а дела делами. План она одобрила, Гэри подивилась и неожиданно, кажется, и для самой себя, пожалела, хотя поведение мальчишки ее возмутило. Примириться ей помогло то, что он не взял чужих денег — а для воришки, кем парень был — сам признался! — это действительно показатель. Дочь простого сельского пастора в детстве тоже видела всякое… хотя больше слышала, конечно.

— Северус, мне кажется, что у этого второго Поттера с магией не все так просто…

— Вот и я о том подумал.

— Что будем с ними делать, когда найдем?

— Поживут в Годриковой лощине. Думаю, для всех посторонних им прекрасно удастся вдвоем изображать одного.

— Учитывая таланты мистера Гэри Поттера, безусловно, — скупая улыбка все-таки прорвалась через недовольство, и лицо МакГонагалл словно осветилось. — Мы будем за ними присматривать и учить. Дом прячем?

— Только не под Фиделиусом!

— Но если сделать Хранителем вас или меня?

— Я знаю чары получше.

— Я тоже…

— Тогда о чем мы спорим? Идем сейчас? Мне хватит получаса. Сколько времени потребуется вам?

Вместо ответа Минерва встала с места и отправилась на улицу. Северус последовал за ней — и через пару минут они уже были в Годриковой лощине.

Снейпу было, конечно, неприятно снова и снова появляться там, где погибла та единственная, кого он мог хотя бы называть другом… Но мало, что ли, в его жизни других неприятностей было, например, месяц в Азкабане? Тем более что дом выглядел уже неплохо, крыша отремонтирована, и ничем не напоминал о трагедии, по крайней мере внешне… Точно, Дамблдор же говорил, что на следующей неделе состоится торжественная передача собственности Поттера от Министерства и лично директора самому Поттеру.

А они проследят, чтобы у сына Лили все было в порядке.

К тому же у него, как ни странно, теперь появилась группа поддержки — Минерва МакГонагалл — ведьма не из последних. Уж если она решит поддержать — все, шансов избежать этого нет. Да и они на одной стороне. Нет, ну кто бы мог подумать!.. Как и о том, насколько оказался непрост этот маленький маггл.

Жизнь еще ни разу не баловала Северуса такими приятными сюрпризами, так что он боялся поверить, но в то же время как-то складывалось все… все не так, как раньше.

* * *

Гэри приняли как своего — родная мама, пожалуй, относилась к нему несколько более равнодушно. Кормили, поили, в школу не отправляли — мол, мальчик лечится после серьезной аварии и травмы… Точнее, Гэри сам надоумил дядюшку и тетушку, что ему лучше учиться на дому — расходы много меньше, даже если перед экзаменами репетитора брать. И тогда он по дому помогать сможет, и вообще…

Надо было держать руку на пульсе — тетя Петунья уже начала обзванивать больницы и оставила заявление в местной полиции.

К тому же Гэри пришлось расхлебывать еще один момент, который они со Снейпом недодумали. Потому что в первый же день, когда он отправился с миссис Дурсль в магазин, ту остановила поболтать какая-то соседка, и тетя, естественно, выложила ей все, чем только что занималась — поисками брата «Гарри», и….

— Так вам еще одного подбросили? — поразилась соседка.

Стирать память Гэри не мог, но как же это было необходимо! Срочно звать Снейпа! Но Протеев блокнот был дома, а решать проблему нужно было здесь и сейчас! Гэри набрал побольше воздуха, мысленно перекрестился, и его понесло.

— Вы что, все забыли? — с испуганным видом поинтересовался у соседки, которую видел в первый раз и век бы не видел, но поздняк метаться. — Нас же всегда было двое!

Петунья Дурсль оторопело посмотрела на племянника, затем на изумленную соседку и автоматически кивнула. Но Гэри не собирался останавливаться. Надо было срочно всем запудрить мозги, от головного до спинного включительно.

— Мы в саду работали посменно — когда бы иначе мы уроки-то делать могли?

— А в школе…

— А вы туда ходили? Мы в разных классах были, чтобы нас не путали, вот, программа все равно одна! Леди, может, вам провериться, вы голову не ударяли случайно? А то я после аварии тоже до сих пор восстановиться не могу, вот приходится на дому учиться. А Гарри, представляете, после аварии не можем найти до сих пор! Даже не знаем, куда его увезли! Главное, почему не вместе со мной, ну как так можно, а?

Гэри продолжил живописать аварию, в которую якобы попали они с братом и дядей — опыт у него был, в Лондоне насмотрелся, так что обе леди как-то быстро приняли сначала бледный, а потом и зеленоватый цвет…

— Ах, дорогая, но ты же никому ничего не говорила! Это ужасно, просто ужасно!

— Не в моих правилах жаловаться, — отрезала Петунья, поджимая губы. — И выносить свои проблемы на общее обозрение мне бы не хотелось. Мы и так натерпелись! — в ее голосе была такая искренность, что Гэри стало даже немного стыдно.

— Зато твоего Вернона Господь бережет, — вздохнула соседка. — Хороший, видимо, муж у тебя…

— Не жалуюсь, — голос Петуньи потеплел. — Вот только диета…

Когда дамы перешли на обсуждение здоровья мужей, Гэри, наконец поняв, что им больше не до количества Поттеров в семье Дурслей, смог перевести дух.

И только вечером он сумел написать все Снейпу более-менее связно.

Тот ответил через час — Гэри уже клевал носом: денек выдался еще тот. Выбраться из школы Снейп мог только в следующие выходные, а до этого времени придется крутиться как ужу на сковороде, пресекая все теткины разговоры, касающиеся ее племянника, то есть племянников.

А это значило, что придется буквально прилипнуть к тетке, всюду ходить с ней, внимать дурацкой болтовне, следить, когда тетка начнет… а она начнет! Тут-то ему и самому придется встревать… и выслушивать за это нотации. Хотя, конечно, лучше нотации, чем то самое «откуда у вас два мальчика, когда всегда был один». Бр-р-р. Немудрено, что Снейпа и выходных Гэри ждал как манны небесной…

Гэри относительно повезло с тем, что его новоявленная тетя никогда не была чересчур общительной и действительно не имела привычки «стирать свое грязное белье на людях», так что его первое выступление встретило ее полное одобрение. Однако необщительность не была чертой большинства других жителей городка — на беду, та соседка, что они встретили, оказалась одной из первых сплетниц.

У англичан не принято являться в гости без приглашения, но вот прогуливаться невдалеке любопытным дамам-домохозяйкам и даже некоторым не занятым работой в силу преклонного возраста джентльменам, никто не мешал. К огромному сожалению семьи Дурслей. Стоило только выйти, как…

Вернону было проще всех — его защищала машина, по улицам Литтл-Уингинга он почти не ходил, а вот Петунья уже на следующий день решила, что за покупками Гарри Поттер, точнее Гэри, недавно уточнивший свое имя, прекрасно отправится и без нее.

— Ах, прости, Гэри… ну надо же было вас так назвать, зачем, интересно?.. А, ты думаешь, чтобы если что, являлись сразу оба? Ну… вообще-то мысль… Так, о чем я? Мой дом — моя крепость… и кажется, я уже не против вырыть вокруг приличный ров и поставить кованые ворота…

«Что-то с мозгами ей, вроде, перемудрили, хотя в чем-то я ее понимаю», — подумал Гэри и тяжело вздохнул. Принимать удар придется на себя, а как это лучше сделать, он еще не решил. Хотя в целом было понятно, что придется продолжать ту же линию, что он вчера начал.

Он несколько раз воззвал к человеческому такту и совести, предварительно живописав ужасы аварии и внимательно следя за степенью бледности собеседников и собеседниц. Дядя по его рассказу едва выжил, тетя это перенесла мужественно, но с большим трудом (кстати, надо предупредить обоих), а то, что машина прежняя и вроде без царапин, так это не та машина. Это страховая компания хорошая, а дяде просто подвернулась удачная замена. Но вообще-то ему еще платить и платить, вы думаете, тете или дяде об этом хочется каждый раз рассказывать?

Вот он, Гарри, память потерял, пока то да се, он и сейчас еще болен, даже в школу не может ходить, а учиться надо, но репетитора нанять не на что, представляете, как это все трудно? И голова болит, особенно когда приходится думать обо всем вот этом… или просто усиленно думать.

Юный Поттер всем своим видом являл несчастье, озабоченность и нездоровье — даже оделся в какое-то найденное в чулане тряпье, как раньше, когда монету ходил сшибать у добрых граждан в Лондоне.

С тем, что голова болит, стоит вспомнить об учебе или о деньгах, все соглашались, дружно и глубокомысленно кивая. И даже прекращали расспросы, клятвенно заверяя, что больше не будут беспокоить ими Дурслей. Гэри, однако, не купился — только про себя вздыхал, что магглы не маги и могут сколько влезет клясться о чем угодно. Потому что да, реально жаль.

Однако самое интересное началось позже. На следующий день местный священник во время утренней службы, конечно же, не смог обойти этот животрепещущий вопрос. Дурсли предстали страдальцами, да еще воспитывающими приемного ребенка, теперь уже с явными отклонениями, но все же ставшего хорошим и вежливым мальчиком. Говорилось о каре небес и о помощи, о праведности и неправедности… и о любопытстве как о пороке и о сочувствии как добродетели.

Результат был сокрушительным, но логичным: добрые прихожане начали сбор средств… И к вечеру Петунья Дурсль, открыв дверь перед местным священником и выслушавшая буквально пару его фраз, едва не упала без чувств, даже не напоив его чаем — ей вручили двести фунтов, и пообещали, что сбор средств продолжится.

Положение спас снова Гэри, узнавший в священнике мужчину, с которым разговаривал вчера последним, когда закончил работу в саду — тетя из дома предпочитала носу не высовывать. Он быстренько сообразил чай и продолжил дирижировать беседой, на сей раз не чувствуя ровно никакого стыда. Совсем даже наоборот. В конце концов, он эти деньги не воровал. Авария была? Была. Гарька потерпевший? Еще как. Мало ли что там понадобится… когда еще они до его сейфа доберутся. Главное, чтоб дядя о новой машине не замечтался. Хотя не на такую сумму, так что в принципе все удачно.

Но если Гэри, имевший почти семилетний стаж попрошайки, чувствовал себя распрекрасно, то Петуньи Дурсль было очень, очень не по себе. А поскольку она места себе не находила, досталось и ее мужу, и лже-племяннику. Вернон, кстати, к деньгам отнесся по-деловому — забрал и вложил во что-то там, Гэри не особо понял, только намекнул, что это вроде как он добыл. Зато потом тетка ему все мозги проклевала по поводу того, как это все неудобно.

— Так пересадите им свои розы! — не выдержал он. — А деньги потом пожертвуете. Типа, когда все наладится.

— Мои розы? — всплеснула руками Петунья. — Никог… ох… да, наверное, это было бы воспринято правильно. Я посоветуюсь. Нельзя, чтобы нас считали неблагодарными!

Свой длинный язык Гэри осторожно, но искренне проклял не раз, впервые радуясь, что он маггл и не надо так трястись над словами, как волшебнику. Выкапывать колючие кусты было занятием еще тем. С тетки толку не было — она рыдала, стоило ей взглянуть на свой разоренный садик, который к вечеру напоминал место боевых действий армии кротов или одного маленького экскаватора.

Именно в этот момент в саду появилась до боли знакомая серая в полосочку кошка. И.о. экскаватора аж присвистнул, увидев, как та прямо на бегу становится… профессором МакГонагалл! Вот значит, кто пришел его выручать. Здорово, что раньше. Но… что же теперь будет?

К декану Гриффиндора Гэри относился с небольшой опаской — странная дамочка. Но вроде желает ему добра. Хотя ему ли не знать, что добро, оно такое разное бывает… А эта миссис была от жизни очень, очень далека. И вряд ли особо прислушается к тому, что он ей попытается сказать. Хотя он все равно попытается.

Гэри вежливо приветствовал миссис МакГонагалл, несколько удивленную, но старавшуюся не показывать вида, насколько ей все вокруг кажется странным. Оказалось, Снейп уже ввел ее в курс дела, Гэри осталось изложить подробности. И заодно сказать, что признаваться в том, что у него «что-то не то с памятью, а может, и с головой», ни один маггл не будет. Потому что… просто потому что. Для них это как... как... ну как раздеться на площади.

— Значит, осталось исправить документы в школе? Ну, это легко. Идем…

— А… вы не поможете? — умильное лицо Гэри умел делать профессионально — проняло даже «стальную» Минерву.

Осталось объяснить, что к чему, но, к удивлению Гэри, его история про то, как он предложил тетке отдариться, легла на весьма благодатную почву. Душа дочери шотландского пастора имела свои особенности и слабости, и волей случая Гэри как раз удалось в одну из них попасть. Прекрасные розы для церкви…

Их начинание было горячо одобрено, и расстроенная Петунья в изумлении смотрела, как по мановению волшебной палочки ее кусты делятся примерно пополам, одни половинки занимают места своего прежнего обитания, а другие складываются в аккуратную кучку на небольшую садовую тележку.

Полив способом Агуаменти минима восхитил миссис Дурсль окончательно, так что она решилась даже выйти из дома… Потому что дальше уже точно нужно было действовать без магии. И тут же была представлена подозрительной женщине в странной одежде и шляпе, но благодаря которой ее садик все же имеет шанс остаться садиком! А еще незваная гостья оказалась не кем-нибудь, а профессором, не смотрела на нее как на грязь, и в целом вела себя как обычный человек. Общение понемногу налаживалось.

— А давайте ночью посадим! — встрял племянник. — Чтобы, типа, никто не знал!

— И какой тогда в этом смысл? — скривилась Петунья.

— Так ваши розы и так весь город знает! Все всё поймут! А вы вроде как откажетесь, как этот… а-но-нимный даритель. Почету больше будет.

— Какой ты умный, — рука Петуньи сама потянулась взъерошить волосы племяннику.

Ведь действительно, все всё поймут. А их фамильная гордость не то что не пострадает, а даже совсем наоборот!

— Нам в школу надо, — заявил племянник, кивая на пожилую волшебницу.

«Ах да, Минерва МакГонагалл, шотландка, значит. Ну очень, очень приличная женщина… Розы, конечно, пострадают, но, надеюсь, выживут. Должны выжить, совсем немного времени они провели выкопанными. Но почему до сих пор не привядают кусты на тележке?»

Петунья осеклась, поняв, что произнесла последнюю фразу вслух — а ведь спрашивать о таком… она вовсе не собиралась. Как и общаться со всякими, но это же явно не "всякая"... Но она из "тех"!

— Я наложила на них чары Стазиса, — доброжелательно кивнула волшебница, подтверждая, что она действительно "из тех, но не такая". — Сниму, когда посадите, они прекрасно укоренятся, вот увидите.

Петунье из вежливости пришлось пробормотать слова благодарности, после чего она все-таки сбежала в дом, оставив Гэри с МакГонагалл одних.

После недолгих размышлений в школу решили идти тоже ночью — раз уж все равно не спать. Но вот разведку провести лучше было сейчас.

Минерва Макгонагалл, озадаченная пересадкой роз, лишнего времени тратить не собиралась. А школьные журналы и прочее надо было еще найти! И Гэри в этом был плохой помощник — он-то эту школу только издали видел. Хотя мадам профессору сказал только то, что не знает, где могут быть документы, конечно.

* * *

— Здравствуйте! Вам кошечку не надо? — приветствовал Гэри всех подряд, просочившись с небольшой стайкой старших ребят в школу и старался не морщиться от впившихся в руку острейших когтей.

Сознание того, что у него на руках сидит декан Гриффиндора, кажется, сделало его тоже немного гриффиндорцем.

— А где учительская, я это… забыл после аварии, — обратился он к первому попавшемуся взрослому, и тут же получил искомое направление в виде маха рукой и ответ:

— С животными в школу нельзя!

— Спасибо, я на секундочку, мне же только спросить. Просто тетя не разрешает ее оставить, — зачастил Гэри, снова сделав неподражаемо умильную мордочку. — А она вон какая хорошая. Вдруг ее обидит кто?

Кошка на его руках презрительно фыркнула. Ну да, обидишь такую…

Вот только на одно они не рассчитывали — на то, что котиков все любят. В учительской кошечка понравилась сразу троим дамам, и они вознамерились забрать ее себе. Каждая. Минерва вовсе не ожидала делиться на трех маленьких Минервочек, и от неожиданности даже замерла на краю стола и с полминуты в прострации наблюдала, как дамы спорят. К счастью, спор был достаточно горяч, так что сообразить, что делать, она успела еще быстрей, чем Гэри — тот был немного занят: прилагал массу усилий, чтобы не заржать.

Она соскочила со стола, откуда в подробностях успела рассмотреть не только учителей, но и шкафы, где находилась школьная документация, и со всех лап рванула в коридор. Благо урок уже начался, и там никого не было.

— Убежала! — взвыл Гэри и ринулся за ней, улыбаясь во всю ширь и подхихикивая.

На улице он никого не обнаружил и, сделав совершенно правильный вывод, отправился домой, где и застал уважаемую мадам профессора, в шикарном, как бы это сейчас назвали, винтажном платье и шляпке, мирно распивающей чаи с его родственниками. Нет, все же много он еще про нее не знает!

О садоводстве, особенно маггловском, Минерва имела самое минимальное представление, но вот о скромном, но прекрасном садике возле одной шотландской церкви, где играла ребенком, могла вспоминать долго и со вкусом. Нет, ее детство не было безоблачным, но это место, где она всегда могла уединиться, успокоиться, подумать…

Дочь пастора вежливо слушал и Вернон — какой бы там ненормальной волшебницей та ни являлась, все же она из приличной семьи. И производила очень даже неплохое впечатление, особенно после того как сменила эту идиотскую шляпу и оделась подобающе.

— Беседку среди роз, чтобы думать о вечном, — вздохнула Петунья, — это так романтично!

— Но тогда скажут, что мы вовсе не нуждались в помощи, это не совсем удобно, — нахмурился Вернон.

— Так это потом, через полгода-год, — Минерва вынырнула из воспоминаний. — А может, и вовсе не обязательно…

Гэри тоже достался и чай, и пирог с патокой — тетка расщедрилась, неужели ради гостьи? Ах, нет, ради роз, точно. Надо же, она тоже может иногда быть благодарной. Или на них последние события так подействовали?

* * *

Улицы в Литтл-Уингинге вымирали задолго до наступления темноты, но новоявленные садоводы дождались, пока стемнело. Вернон, недовольно кряхтя, собрался было тащить тележку, но их гостья аккуратным жестом отстранила его, достала палочку, а дальше им осталось только наслаждаться зрелищем.

Тележка поехала совершенно самостоятельно. За ней под руку, словно закадычные подруги, отправились дамы, а за ними, не удержавшись, последовал и Вернон. Гэри, которому велели ложиться спать, естественно, прекрасно укрылся за солидной фигурой «дядюшки». Потому что — ну как так — без него? А дальше было вообще полное великолепие.

Кусты самостоятельно взмывали в воздух, зависали над каким-то местом, пока дамы обсуждали, насколько оно подходит, а потом опускались на землю, закапываясь в нее корнями, опять же совершенно самостоятельно. Аккуратное Агуаменти, так сказать, заполировавшее процесс куда зрелищней, чем незаметная Финита, кажется, окончательно изменило мнение миссис Дурсль по поводу магии.

— Это мы утром еще увидим, в каком состоянии это все будет, — ворчал мистер Дурсль, стараясь не растерять скептицизма по поводу всякого ненормального волшебства, которому сегодня был нанесен весьма серьезный удар. Потому что — что может быть нормальнее, чем вот такая пересадка кустов? Это же идеально...

А вот дальше все пошло не так гладко. Миссис МакГонагалл вежливо простилась с Дурслями и отстала за поворотом, тут же обратившись в кошку. А в этом виде она не могла не учуять Гэри.

«И вот что с ним делать? Он же как настоящий гриффиндорец, все равно сделает, что задумал. Значит, лучше будет присмотреть… Кроме того, он может быть полезен, я же сроду не видела эти маггловские школьные документы!»

Гэри, наладившийся пробежаться до дома и изобразить спящего, запнулся о кошку и полетел головой в кусты, которые несколько заглушили ряд его чересчур экспрессивных высказываний. А потом его подняли за шкирку, и…

«В школу, так в школу, — подумал Гэри. — Главное, все самое интересное мимо меня не пройдет. Ну и вообще… лучше будет проконтролировать, а то мало ли что она там понапишет, а кому разгребать?»

И он радостно проследовал за кошкой, в которую снова обернулась мадам профессор.

Ночь, улица, фонарь… Школа.

Спящий сторож, которому профессор, вернувшись в свой облик, добавила сна. Учительская.

«А красться по школьному коридору в компании с замдиректора другой школы — это ничего так себе», — ухмылялся Гэри, при свете Люмоса потроша школьные шкафы.

— О, вот личные дела. А журналы здесь. Вот прошлый год… Смотрите, — он протянул раскрытый журнал с фамилиями. — Вот эту строчку с фамилией Поттер надо скопировать во все остальные… А лучше сделать так, чтобы из этого журнала все строчки скопировались вот в этот, параллельному классу. И получится нас два, подумаешь, кто-то описку сделал в имени.

— Надо же, все почти как у нас, — удивилась МакГонагалл, взялась за палочку и задумалась.

В ее практике имелся случай перевода ученика с одного факультета на другой, были очень серьезные обстоятельства, и она тогда переносила оценки по всем предметам… Но получится это заклинание на маггловских вещах?

Получилось. Гэри восхищенно перелистывал журнал, глядя на копии «своих» оценок на каждой странице. Личное дело удвоили, не забыв убрав одну лишнюю букву, после чего злоумышленники (или наоборот — добро?) торопливо покинули школу.

— А этих чар… их надолго хватит? — спросил запыхавшийся Гэри уже возле своего дома — МакГонагалл явно решила не упускать его из виду и проследить доставку до места, несмотря на то, что явно устала.

— На год, — скупо проронила та.

— Может быть, вы отдохнете? — предложил Гэри. — Вы ведь устали, кажется? Дадли все равно в своей школе, спальня свободна…

— Вы понимаете, что вы предлагаете? Мне? Чужую спальню, да еще какого-то маггловского мальчишки!

— Ну я же хотел как лучше, — развел руками Гэри. — Вы ж вроде гриффиндорка, они к магглам нормально относятся. Да и с Дурслями вы поладили…

— Я дама, — прервала его, поджав губы, МакГонагалл. — И я никогда не соглашусь ночевать в чужом доме.

Она взмахнула палочкой и исчезла в вихре аппарации, и Гэри только плечами пожал. Вот у них как, значит… трудно быть дамой. Вот он сейчас упадет в постель, и завтра хрен его поднимут! Железная она все-таки тетка. Но ничего, нормальная. Надо Снейпу написать, пусть встретит, ей же на работу с утра…

* * *

Едва тащась пешком от Хогсмида в родную школу, Минерва МакГонагалл проклинала невозможность аппарации в школу и заодно Дамблдора с его непонятными намерениями насчет Гарри Поттера, свое со Снейпом тихушничество, из-за чего она не могла как всегда воспользоваться камином директора, и даже в целом интересный, но чертовски трудный вечер, который, кажется, выжал из нее последние силы.

Каково же было ее удивление, когда она увидела знакомый силуэт в черной мантии, рассекающий ночной, точнее, уже почти утренний воздух в метре над землей.

Ни слова не говоря, недовольный, кажется, всем на свете Снейп всучил ей своей фирменное восстанавливающее, усадил на метлу за собой, и они понеслись в школу. Качество зелья Минерва успела оценить еще до прибытия, так что потом они просто изображали случайную встречу во время добровольного патрулирования коридоров.

— Милейшая маггла, — делилась вполголоса Минерва, уже рассказав о том, как было сделано самое главное дело, но держа самое строгое выражение лица, будто отчитывала коллегу. — И ее супруг тоже оказался вполне ничего. Вы ювелирно поработали, Северус. Думаю послать к ней в помощь нашу дорогую мадам Спраут, что скажете?

— Овощ в помощь? — наконец отверз уста Снейп.

И получил продолжение рассказа по ночные эскапады профессора МакГонагалл в Литтл-Уингинге.

— Ну так что думаете, Спраут подойдет?

Снейп, слегка шокированный рассказом коллеги про пересадку роз, автоматически кивнул…

* * *

Утром чета Дурслей, не сговариваясь, еще до завтрака уселась в машину и совершила быструю поездку известно куда, прониклась… Кусты словно там и росли, и ранее пустоватый и не особо красивый то ли скверик, то ли садик теперь обрел скромное, но заметное очарование.

Петунья с трудом сдержала зевок, но не сдержала торжествующей улыбки. Вернон с опаской поглядывал на супругу, но говорить не торопился. Все было и так ясно. Волшебство… Мда.

Когда они вернулись, на кухонном столе обнаружился стильный старинный конверт, подписанный по всем правилам их недавней знакомой.

В письме, которое Петунья открывала с огромным любопытством, но и опаской, не оказалось ничего особенного — просто благодарность за вчерашний вечер, приятные воспоминания, и… предложение послать к ней даму, сведущую в садоводстве. Волшебницу. На всякий случай, чтобы, если с розами что-то случилось, исправить и даже немного ускорить их разрастание.

— Вернон… Что ты думаешь об этом?

— Только если никто ничего не заметит, — вздохнул мистер Дурсль, прекрасно знавший, что его жена одно время была готова жизнь отдать за свои розы. Желательно, не свою, но…

— Какая хорошая волшебница, — позволила себе резюмировать Петунья. — И ведь может же быть польза, и еще какая! Я не лишилась своих роз! — она смахнула слезинку. — Погодите… А как же я напишу ей ответ?

— Да тут же и напишите, прямо в письме, уверен, это зачарованный пергамент, доброе утро, — Поттер зевнул во всю ширь. — А позавтракать что-нибудь есть или готовить надо? Я могу, если что.

Он снова душераздирающе зевнул, и псевдо-родственники дружно последовали его примеру.

— Кофе сварю, — хмуро порадовал их Гарри.

То есть Гэри, конечно же, но, право, какая разница?

— … железного характера, большой души и отзывчивого сердца, — слова пастора отдавались под готическими сводами и оттого казались еще весомее. — Дар того, кто сам находится в трудных обстоятельствах, известных всем нам, Господь оценил — вы видели сами, сколь прекрасен получился результат их трудов. Такие люди, скромные и благодарные, безусловно достойны не только всемерной помощи, но и глубочайшего уважения. Возблагодарим Господа за то, что нам выпала удача быть с ними рядом, чтобы они своим примером…

Петунья Дурсль сглотнула и выпрямила спину, пихая локтем покрасневшего супруга. Обращенные на них взгляды были преисполнены… о, на сей раз не зависти, не жалости, а искреннего уважения, конечно, с самыми разными примесями, и зависть там была не последней, но и далеко не первой. Первым было удивление.

О таком она даже мечтать не могла…

К концу службы в руках Вернона оказался ящичек, полный денег, да с горкой — немудрено, что тот растерялся. Особенно когда поймал внимательный и вроде бы испытующий взгляд священника. Зато Гэри ситуацию просек моментально.

— Отдайте все ему, — горячо зашептал он дядюшке.

— Что? Вот прямо все… и сейчас? — сквозь усы прошипел Дурсль — совет ему совершенно не понравился, но что-то внутри екнуло.

— Быстрее!

Чертов мальчишка толкнул его так, что ящик с деньгами едва не полетел в пастора.

— Э… Что я могу, как не передать этот благородный дар святой церкви, — скрепя сердце произнес Вернон, срочно перестраиваясь, словно на трудных переговорах. — Мы благодарим Господа, что все мы живы, и надеемся, что скоро будем здоровы и это… воссоединимся… всей семьей.

Петунья стояла ни жива ни мертва — из рук мужа только что уплыли очень неплохие деньги… Что он сейчас сделает?

— Сейчас поиграют в благородство и половину вернут, — шепотом просуфлировал Гэри обоим.

Собственно, так все и случилось.

— Откуда ты знал?! — эмоции, переполнявшие Дурслей, пока они шли домой, немного улеглись, но Гэри все равно пришлось приложить палец к губам — на улице в очередной раз кто-то прогуливался невдалеке от их дома.

— В больнице насмотрелся, — нашелся Гэри. — Там знаете как на лапу дают? Только обязательно делиться надо, тогда все тип-топ.

Дурсли смотрели на новоявленного племянника, как на нечто совершенно новое. Хотя именно в этом, конечно, они были правы, но так никогда об этом и не узнали. Да и зачем? Некоторые люди куда лучше немного заколдованными.

А через несколько дней к Вернону Дурслю пришли уважаемые люди с предложением занять одну почетную должность в городском совете…

Вернон обомлел. Потерял дар речи. Вспотел.

Гости говорили долго и солидно. Нет, его никто не уговаривал, просто сообщали некоторые нюансы, существенные, если он все же решит занять это, безусловно, важное место. Где так необходим вот такой кристально честный человек. Городская казна, да.

Насчет своей кристальной честности Вернон был уверен куда меньше, чем гости, но не согласиться? При такой оплате? Да там воровать-то в голову не придет и другим не даст.

Так Вернон наконец нашел дар речи. И, конечно, согласился.

После чего счастливая до того, что была готова проскакать на одной ножке от кухни до столовой, Петунья чинно напоила всех чаем со своим фирменным пирогом.

А потом еще раз пересчитала оставшиеся фунты «из ящичка». На новую машину хватит.

— А… как же бизнес? — растерянно вопрошал Вернон супругу, вытирающую на кухне посуду.

— От такого не отказываются, сам понимаешь, — отвечала та, аккуратно ставя на место очередную тарелку. — Наймешь управляющего. Теперь можешь себе позволить. Будешь только руководить, я в тебя верю, дорогой.

— Поверить не могу, что все это произошло с нами…

— И все же это стоило тех денег.

— О… да, конечно. Такая слава! Знаешь, у меня уже два контракта в работе — таких крупных у нас раньше не было! Послушай, может быть, той волшебнице, ну, которая этот их садовод, что-нибудь нужно?

— Надо Гэри спросить. Этот маленький прохиндей, кажется, знает жизнь куда лучше меня, — проворчала Петунья, и только тренированное ухо лже-племянника прекрасно уловило в этом ворчании любящие нотки.

Эх… Вот бы его мать так кто-нибудь заколдовал. Пропадет же… И мелкие за ней… И ведь вроде есть кого попросить, да язык не поворачивается. Как он расскажет-то?

* * *

Помона Спраут была весьма заинтересована неожиданной просьбой коллеги — прежде всего потому, что такого от Минервы МакГонагалл никак не ожидала. Та о вверенных ей детях обычно куда меньше беспокоилась, чем о какой-то маггле, пусть и тетке Поттера. Хотя Поттер… Бедный мальчик. Значит, и Минерву наконец проняло. Что ж, ей полезно.

Она быстро собрала в корзину несколько видов магических удобрений и аппарировала на Тисовую улицу по указанному адресу.

Там ее встречал Гарри Поттер, самый знаменитый и самый несчастный юный волшебник Британии, который выглядел вполне довольным жизнью. Поэтому мадам Спраут благосклонно приняла предложение его тетки для начала знакомства выпить чаю. А еще беглым взглядом оценила явно обедневший сад. Пожалуй, эти розы были действительно хороши.

Чтоб два садовода да не нашли общего языка?

Обеим дамам было что рассказать и что послушать — профессор Спраут чуть собственный урок не прогуляла, пришлось прерваться на очередном «самом интересном». Подумать только, магглы дошли до того, чтобы это… как его… прививать одно растение на другое! И никакой магии!

Пятикурсники-хаффлпаффцы были уже в теплице, когда туда влетела мадам Спраут на чьей-то старой метле, и потом долго переговаривались — мол, что-то случилось, раз их всегда спокойный профессор так странно себя ведет. Старосты курса хотели даже переговорить с ней после занятия, вот только профессор махнула им рукой, сообщив, что зайдет вечером, как обычно, лихо оседлала метлу и унеслась в сторону Хогсмида так, что прутья свистнули. Или все же это были не прутья, а старосты?

Не прошло и пары часов, как она вернулась в садик, который оправлялся от ран буквально на глазах, и они с Петуньей продолжили с того места, на котором закончили. Стоит ли говорить, что расстались они практически подругами? А магглы, оказывается, такие затейники!

В предварительно обработанной по поводу того, что волшебство — это просто такой талант, голове миссис Дурсль, казалось, уже самостоятельно перестраивались нейронные связи. Мистер Дурсль из последних сил старался сохранять здоровый, по его мнению, скептицизм, как ответственный глава семьи, но… известно же, кто в этой семье был шеей.

Тем более что истинно «божьим чудом» попытались окрестить растущие на глазах кусты самых роскошных роз дорогие соседи. Петунья цвела, почти не уступая самим розам, попутно не забывая о поисках второго племянника, хотя ей все чаще казалось, что вот этого Поттера им вполне хватило бы и одного.

Насчет «божьего чуда» она грамотно проинформировала всех заинтересованных лиц, что это экспериментальные удобрения, которые ей удалось по случаю достать, после чего ей поступило немало интересных предложений. Вернон уже крепко сидел в своем новом кресле в мэрии, так что финансы семейства Дурсль могли теперь выдержать не пару племянников, а целый детский сад.

Мадам Спраут, кстати, тоже перепало — по традиции, заведенной с недавних пор Дурслями, — половина. Агрохимию магглов она даже стала воспринимать почти как особую отрасль магии и даже подумывала, не походить ли ей вольнослушателем на лекции — вот только выбрать университет было сложно — глаза разбегались. На первых порах ей больше всего понравилось, что совершенно не обязательно возиться с вонючим драконьим навозом ежедневно, а еще складывать его, перекапывать — пусть и заклинаниями, — но запах же такой, что никакой головной пузырь не помогает! А еще несколько месяцев ждать, пока перепреет… Теперь с этим великолепно справлялись скромные маггловские капсулки. Быстро. Качественно. Удобно.

Несмотря на очень насыщенную жизнь, Дурсли, уверенные, что у них всегда было два племянника-близнеца, и как-то выпустившие из виду, сколько неприятностей им в свое время принесло волшебство Гарри Поттера, искали его с остервенением пары терьеров, раскапывающих свежую мышиную норку. Ну и, конечно, нашли. Не так-то это оказалось и сложно. Особенно будучи таким уважаемым семейством. Точнее, в основном благодаря этому.

* * *

Гарри держался из последних сил.

— Пляши! — кричала ему самая противная в мире девчонка и радостно хохотала.

И не хотела отдавать ему письмо. Перед глазами встало марево…

— Эмма, отдай ему, — испуганный голос Алисы слышался словно сквозь вату.

А потом — визг, крики, рыдания… Как будто это было не с ним. Рыдающая Эмма, мерзкий запах паленых волос… ее волос. И ожоги на лице — яркими красными пятнами, и ужас в глазах, когда она подняла на него взгляд — к счастью, они остались целы.

— Как ты это сделал? — гремел голос мистера Донована.

— Я ничего не делал! — закричал Гарри, хватая себя за плечи. — Я не знаю! Я не хотел!

Сорвавшаяся гардина едва не угодила по голове воспитателя — тот едва успел отпрыгнуть.

— Это как? — округлила глаза миссис Донован, обихаживающая лицо воспитанницы. — Это что было?

— Алиса, расскажи, как все было, — распорядился мистер Донован. — Джек, сядь и успокойся. Воды вон выпей. С паранормальными способностями не шутят.

— С чем? — еле выдавил Гарри.

— Я дам тебе почитать, если найду. А если нет, то отыщем вместе. Позже. Дорогая, нам нужен врач?

— Ожоги поверхностные. Я справлюсь, даже следа не останется, — миссис Донован строго посмотрела на Гарри. — Нам не нужны обращения в больницу по вине наших воспитанников. И вообще не нужна огласка… подобного. Джек, тебе нужно держать себя в руках. Особенно теперь.

Гарри, понявший, что все не так катастрофично, перевел дух и успокаивался прямо на глазах. Он Джек, Джек, Джек, и никакой магии у него нет, только эти пара… тратата… способности. Вот. Он узнает, как от них избавиться, и все будет хорошо.

— Вот так, молодец, — приободрил его мистер Донован. — Алиса, мы слушаем.

— Джеку пришло письмо, а Эмма попросила его потанцевать, — всхлипнула Алиса. — Разве это так страшно? Это же… все же так делают! Трудно, что ли, пару раз подпрыгнуть? От радости все танцуют и без просьбы! Он чудовище! Я его боюсь!

Гарри смотрел на нее во все глаза. Это все? Эмма просто хотела, чтобы он попрыгал от радости? Да он бы!.. Почему, почему все так по-дурацки?

— А тебе не приходило в голову, что никого не стоит дразнить просто так?

— А я и не думала дразнить! За что он ее так?

— Я не хотел! — хрипло выкрикнул Гарри и снова сжался.

— А ну тихо, — деловито приказала миссис Донован. — Успокоились, чтобы не случилось другой беды.

— Поэтому и боюсь, — тихо всхлипнула Алиса, сжимаясь в комочек и опасливо зыркая на Джека. — Ты вот так еще что-нибудь не захочешь, и… Отдайте нас еще кому-нибудь, а?

— Тогда уж проще меня, — еле выдавил из себя Гарри, утыкаясь носом в колени.

— Мы спокойно обдумаем все варианты, — уклончиво ответил мистер Донован. — Дорогая, как Эмма?

— Хорошо. Но ей пока не стоит разговаривать — мимические мышцы не повреждены, но кожа… любое движение очень болезненно, — ответила ему жена.

— Может быть, обезболивающее?

— Сейчас я сделаю инъекцию. Пить и есть некоторое время ей тоже будет неприятно.

— Поддержим глюкозой?

— Да нет, если бы все было так плохо, мы были бы уже по пути в стационар. Денек попьет из трубочки свой любимый молочный коктейль, и хватит. И да, у меня есть свидетельство медицинской сестры, так что я точно знаю, что делаю, девочки, Джек.

Эмма со всхлипом вздохнула. Алиса кивнула, осторожно взяла ее за руку и тихонько погладила.

* * *

Гарри был сам себе противен. Он видел, что по его вине случилось с Эммой — а ведь та вовсе не желала ему зла! Просто он не так все понял.

Он прочитал все, что нашел мистер Донован про пирокинез, а потом и про остальные паранормальные способности, и подумал, что магия вообще-то есть везде, в том числе и у магглов. Только она у них вот такая — дикая, опасная. Как теперь и он сам.

Ему было стыдно и больно видеть лицо Эммы — заживающий ожог сделал из него страшную маску, которая часто трескалась, и из трещинок выступали капельки крови. А самым ужасным было видеть голубые девичьи глаза, полные ужаса и боли, особенно когда она смотрела в зеркало или на него. Алиса тоже шарахалась от Джека, и она была права. Он чудовище… Дурсли тоже были правы…

Гарри снова ощутил странное марево вокруг своих рук и лица, и бегом выскочил из дома, едва не сбив с ног миссис Донован.

* * *

Эмма поправлялась быстро — к концу недели на лице остались только розовые пятна, но идти в школу по-прежнему отказывалась. Взрослые ее поддержали — им вовсе не хотелось, чтобы их воспитанницу начали расспрашивать, пусть все пройдет окончательно. А с учителями они договорятся — они вполне уважаемая фостер-семья, так что имеют некоторые привилегии и кредит доверия. Важно его не потерять.

— Какие-то негодяи вчера взорвали дерево в сквере, представляешь? — мистер Донован словно специально не смотрел в сторону Джека.

— Дерево-то за что? — удивилась миссис Донован.

— Наверное, просто так. Много ли идиотам надо?

Гарри снова ощутил, как разогреваются руки, и приготовился бежать.

— Джек, сядь. Выпей воды. Успокойся. То, о чем я говорил — это касалось тебя, верно?

Гарри через силу сглотнул и молча кивнул. Как бы он хотел просто заплакать, но вместо этого почему-то опять выходило марево. И он этого тоже уже боялся. Но признания он боялся ничуть не меньше, вот только…

— Джек. Джек, ты меня слышишь? Кивни. Хорошо. Вдох. Выдох. Дорогая, где у нас успокоительное?

К счастью, на этот раз лекарство помогло. Джек покаялся, но…

— Я не знаю, куда нам обратиться, — развел руками мистер Донован. — Отправлять в лабораторию? Сдавать в полицию? Или в больницу? Но ты здоров, стараешься не совершать правонарушений, по крайней мере сознательно — я верю тебе, Джек. Будем искать дальше.

Он не мог сказать, что если недавние события станут широко известны, им можно будет забыть о том, чтобы называться фостер-семьей, а значит, придется в корне менять жизнь, снова идти работать в школу — а куда их возьмут после такого? Приличного места им точно не видать.

* * *

— Мистер и миссис Донован? — полицейский на пороге квартиры был сама предупредительность.

— Чем обязаны?

— Мы ищем мальчика, похожего вот на эту фотографию.

— И что Джек на этот раз спалил? — не выдержала миссис Донован.

— Спалил? — удивился полисмен. — Этот? Нет, это его брат, они двойняшки.

— Брат? — воскликнула миссис Донован. — Откуда? Где он?

— Он из Литтл-Уингинга, это не так далеко. Его родственники, дядя и тетя, ищут мальчика — они сироты и с детства живут с ними. У вас есть похожий воспитанник, мы вышли на вас через больницу, в которую Гарри — да, так на самом деле зовут мальчика, если это, конечно, он, — привезли после аварии. Своего имени он так и не вспомнил, как я понимаю?

Мистер Донован покачал головой и улыбнулся. Родственники — это был их шанс избавиться от проблемного воспитанника и не уронить репутацию. Родственники — это прекрасно!

— Проходите, пожалуйста. Дети сейчас в школе, но у нас есть несколько их новых фотографий, которые, я думаю, вы можете показать родственникам. А… вашу можно? И, быть может, чаю?

Сличив фото мальчиков, все пришли к выводу, что они определенно родственники, после чего полицейский забрал фотографии и ушел.

* * *

Звонок Дурслям — и Вернон вместе с Гэри отправляются в Лондон — на машине городских властей, и даже с шофером.

Звонок Донованам — и они знают: родственники Джека приедут уже сегодня.

Звонок — и уроки в школе заканчиваются, и Джек Дэнвилл Эванс бредет в сторону автобуса, стараясь держаться подальше от Эммы с Алисой. Все плохо. И одноклассники, кажется, начали его сторониться… А еще он не может не думать о мареве. И не может не бояться, что это случится снова.

Вот он звонит в дверь, ему открывает миссис Донован, чем-то очень довольная, он быстро ест и садится за уроки в своей комнате.

Звонок. Миссис Донован велит ему открыть дверь, он идет, щелкает замком, распахивая дверь, за которой стоит человек в форме полицейского, а за ним… дядя Вернон!

Марево охватывает его, и Гарри трясет, так что он едва узнает свое имя.

— Гарри Поттер! — гремит в ушах приговором.

— Я Джек! — кричит он в ответ, шарахаясь назад в комнату. — Я вас не знаю!

И вдруг из-за дядиной спины выныривает мальчишка… похожий на того, кого он, Джек, каждое утро видит в зеркале, умываясь. Или он его еще где-то видел? Кажется, нет…

— Да Джек, Джек, кто спорит, отличное имя! — чему-то искренне радуется мальчишка, и марево начинает спадать — наверное, от удивления. — Как я рад, что тебя нашел! — он хлопает его по плечу, и ничего страшного не происходит.

И они все проходят в дом.

— Ты кто?

— Твой братец-двойник, прикинь.

— Что, правда?

— Хочешь, проверь.

— Как?

— Ну я откуда знаю, что там тебя убедит. Кстати, твой дядя, знакомься, ты ж у нас того… без памяти. Он ничего мужик.

Вот тут Гарри ничего не смог поделать — его мысли по поводу «ничего мужика» вылезли на пол-лица.

— Кстати, я Гэри, — парень протянул руку.

— Это я Гарри! — возмущенно прошептал Га… Джек! Блин, он проговорился…

— Тс! — приложил ладошку к его губам ненастоящий Гарри. — Я не Гарри, я Гэ-ри. Чуешь разницу?

Гарри кивнул.

— А ты, значит, все вспомнил, — радостно зашептал Гэри. — Просто не захотел возвращаться. Ну ты и жук! Почти как я!

И он склонился к уху Гарри, торопливо шепча:

— Это его волшебники обработали, чтобы нормальным был. Круто, да?

Никто не заметил этого тихого разговора — Вернон Дурсль был занят. Мистер Донован аккуратно, чтобы не скомпрометировать себя и супругу как фостер-семью, просвещал его насчет паранормальных способностей мальчишки, пока миссис Донован отвлекала полицейского.

* * *

— А этот Дурсль — мужик крепкий… — задумчиво поговорил мистер Донован, когда Дурсли с племянником и полицейский покинули их дом. — Представляешь, я ему говорю — пирокинез! Парень сжечь может, на что посмотрит, если его нервировать. А он мне в ответ: — да знаю я, — и рукой этак небрежно. Так что это точно Гарри Поттер, его племянник. Говорит, они с ним в детстве уже натерпелись. Не привыкать. И даже глазом не моргнул, когда я намекнул, что нашим девочкам постоянно грозила опасность. Силен…

— Ну и хвала Господу, наконец-то! Пусть с мальчиком занимаются те, кто это умеет, — с облегчением вздохнула миссис Донован. — И знаешь… давай пока больше не будем никого брать, хорошо? Что-то мне не по себе. Устала, наверное…

В машине мальчишки о чем-то шептались на заднем сиденье, а Вернон, изредка, поглядывая на них через зеркало заднего вида, внимательно читал газету, не торопясь пока знакомиться с новоявленным племянником ближе — тот явно был ему не очень-то рад, и это еще мягко говоря. Ну и бог с ним, Гарри, то есть Гэри, разберется. И вообще, спиной к собеседнику общаться он не привык, а крутиться на сиденье, как сопливый пацан… он давно вышел из этого возраста и веса.

Гэри как раз разбирался. Он торопился ввести Гарри в курс дела, но, кажется, получалось не очень. Тот упорно не верил. Гэри в конце концов даже обиделся.

— Между прочим, это не Дурсли, это я тебя искал! Точнее, мы с профессором. А этих — небрежный кивок, — профессор с директором заколдовали. И вообще, ты слушай да на ус мотай, мне твое «верю — не верю» уже знаешь где? — не выдержал он и провел ребром ладони по горлу.

При дяде Верноне Гарри вообще ни о чем не мог толком говорить. Стоило на него посмотреть, как в животе становилось холодно. Зато Гэри разговаривал прекрасно и в ус не дул — так что Гарри как-то быстро стало не до дяди Вернона, хотя вот он, ехал с ними на одно сиденье впереди. Этот второй Поттер шептал ему такие странные, неожиданные, невозможные вещи, и вообще…

— Да знаю я, что тебе от него доставалось! — Гэри наконец поймал косой, полный опаски взгляд Гарри на Дурсля. — Он меня за тебя принял, прикинь. До Кингс-Кросс довез и вообще из машины выкинул, с вещами, да так, что я башкой долбанулся и очнулся уже в Хогвартсе. В Больничном крыле. И вроде как память потерял. Ну, сначала.

— Выкинуть — это он может, — вздохнул Гарри и с интересом посмотрел на двойника.

— Уже нет, — ответил тот и, увидев выражение лица Гарри, махнул рукой. — Да сам увидишь.

Спокойствие дяди Гарри напрягало. Хоть бы раз прикрикнул или выругал его. Хотя вроде бы не за что… но когда ему требовались причины?

Но вот машина остановилась перед мэрией, Вернон кивнул шоферу и, бросив лишь одно короткое слово «домой», деловито отправился в самое старое и красивое здание города, а Гарри захлопал глазами.

— Он что… теперь правда работает там?

— А я тебе что говорил?

— Ну…

— Да я на твоем месте, наверное, тоже бы офигел.

— Да я чуть на спятил, когда его увидел! — наконец не выдержал Гарри, сжимая кулаки. — Если бы не ты… Представляешь, дядя, он… который меня всегда… нет, не могу.

— Забудь. Теперь все будет иначе. Нас двое!

— Правда?

— Держи пять…

Мальчишки пожали друг другу руки. Гарри начал понемногу отходить, но… Жизнь, особенно в последнее время, сделала его осторожным скептиком.

— И что мы такое-разэтакое сможем вдвоем?

— Ну хочешь, третьего позовем. У тебя же, кажется, кузен есть?

— Вот этого кабана точно не надо.

— Так он же в своей школе-пансионе, только на каникулы приедет, забыл?

— Не знал.

— О, приехали. Тетя, между прочим, пирог состряпала. Тебя встречать.

— Что? Если ты еще скажешь что-то такое, я тебя… хорош врать уже.

— Ха-ха, посмотрим, как ты запоешь, когда будешь жрать пирог!

— Здравствуй, Гарри, — тетя Петунья выглядела немного обеспокоенной, но и словно даже чем-то довольной. — Извини, у меня небольшие проблемы с памятью, кажется, что не очень тебя знаю. Как ты себя чувствуешь?

Гарри обалдело кивнул и чисто автоматически шаркнул ножкой — к хорошим манерам его приучали не так давно. Тетя с облегчением вздохнула:

— Ну да познакомимся заново. Гэри, отнесите вещи брата наверх, устрой его там и ступайте на кухню. Поговорим вечером, когда вернется Вернон.

С лица Гарри недоумение не сходило еще долго. Как прилипло к нему буквально с порога дома, когда их обоих умеренно-радостно и чуточку настороженно поприветствовала тетя Петунья, так и осталось — и пока они действительно ели вкуснейший пирог, и когда дружно убирали посуду. Втроем!!!

Гэри болтал с тетей, рассказывая, как они нашли Гарри, где он был, но над тем, как тот перепугался, смеяться и не думал, вообще ничего не рассказал. Наконец тетя убралась к себе, смотреть то ли какой-то свой сериал, то ли передачу про садоводство.

— Что тут вообще происходит?

— А я тебе еще в машине говорил — твоих родичей заколдовали, чтобы… не знаю, как правильно, про точную установку надо у Снейпа спрашивать, а мне что-то не хочется. Короче, чтобы они к тебе нормально относились, и к магии тоже… терпимо. Ну, они сначала правда терпели и боялись, а потом МакГонагалл розы помогла пересадить, а Спраут…

— Кто все эти люди?

— Волшебники, конечно. Профессора Хогвартса, между прочим. Куда ты не доехал. И виноват в этом я. Потому тебя и искал.

— Извиниться, что ли?

— Ты дурак? Справедливость восстановить!

— Хм. Ты мне еще скажи, что справедливость в жизни существует…

— Нет, конечно!

— Ну-у-у?..

— Так если нет, то надо сделать. Уж для себя-то постараться стоит, нет?

— То есть для меня?

— Айда со мной! — и Гэри потащил слегка упирающегося Гарри к… зеркалу.

— Ну что, есть отличия?

Гарри во все глаза разглядывал их отражение и в конце концов ухмыльнулся.

— Прикольно… Получается, ты мой брат?

— То-то и оно, что нет. Двойник просто. Знаешь, бывает, иногда встречаются очень похожие друг на друга люди. Редко очень. Я читал. Когда хотел понять, как нас вообще перепутали.

— Расскажешь?

— Ну ясное дело. О, а у тебя глаза другого цвета. Зеленее! Ну-ка, пройдись…

— Зачем?

— Сравним. Снейп тебя в воспоминаниях старухи Фигг видел, тогда и понял, что я — не ты. Ну и я тоже хочу сравнить.

— Какой Снейп?

— Профессор. У-у-у какой.

— Злой и страшный?

— Не, он клевый. Под злого он, конечно, круто косит, но вообще самый нормальный из всех, кого я видел. Хотя МакГи тоже прикольная кошка, потом расскажу, только ты чтоб никому, — Гэри хитро сощурился и ухмыльнулся во всю ширь. — Я уже повторять устал, что Снейп и еще директор Хогвартса Дамблдор твоих родичей заколдовали. По-моему, хорошо вышло, разве нет? Ну сам скажи…

Гарри вспомнил шикарную машину, спокойного дядю, чай с пирогом и неуверенно кивнул. Ему очень хотелось думать, что все наладится, но вот так просто взять и поверить уже не получалось. Только этот парень, который его двойник, забавный, на него без улыбки смотреть не получается.

— Ну так ты расскажешь наконец?

— А ты? Я тоже хочу узнать, что с тобой было.

— А… тебе зачем?

— Ну… — Гэри усмехнулся. — Это же почти я. Я на твоем месте был, а ты, получается, почти на моем. Ладно, если хочешь, я первый расскажу. Я же за тебя все эти месяцы в волшебном мире жил. В Хогвартсе.

Внутри Гарри поднялась было настоящая буря, стало так обидно, что перед глазами снова задрожал воздух, но…

— И почему ты сейчас здесь, а не там?

— Я маггл, — резко погрустнел Гэри. — Что мне там делать без магии?

— У тебя нет магии? Везет! — вырвалось у Гарри.

— Кому везет? Мне?

Гэри смотрел на него, как на сумасшедшего. А потом выложил все, что думал.

О том, чему бы мог научиться, что сделал бы, как бы дальше жил…

Гарри внимал с открытым ртом. И слушал про Хогвартс, про Мунго, про профессора Снейпа, про директора, про МакГонагалл и Спраут, которые, оказывается, подружились с миссис Дурсль. На почве роз, кто бы мог подумать!

— Магия может кучу всего полезного! Конечно, я тебе просто ужас как завидую. Но помирать от зависти не собираюсь, — закончил Гэри. — Надеюсь, ты всему научишься и немного мне подмогнешь, ну, как я тебе нынче.

Марево уходило, впитывалось обратно в руки и лицо Гарри, и сейчас это было щекотно и почему-то смешно. Он не будет опасным уродом, он будет учиться… Он научится делать кучу замечательных вещей… На глаза навернулись слезы, в носу защипало, и он часто заморгал.

А Гэри, его новоявленный брат, рассказывал уже про разные заклинания. И Гарри вдруг почувствовал, как же ему горько — Гэри не пригодится палочка, и летать на метле он не сможет, и учиться в Хогвартсе… А он все это, получается, учил — названия, истории? Для чего? Для… него? Гарри слушал и слушал, еще внимательнее, и больше на посторонние мысли и чувства не отвлекался.

Оказывается, кусты можно поливать одним слово — Акваманти! Это бы ему раньше знать, когда таскал тяжеленные ведра и возился с длинным, жестким и непослушным шлангом!

— Акваманти! — Гарри взмахнул рукой и улыбнулся — ничего не произошло.

— А-гу-а-мен-ти, — повторил Гэри, выписав пальцем в воздухе несложный вензель, а Гарри старательно ему вторил.

И оба взвизгнули, оказавшись под струей воды — не сильной, но довольно холодной.

— Ух ты! Ты безо всякой палочки можешь! Круто! — захохотал Гэри, а Гарри сжался, представив, что скажет тетя, когда увидит совершенно… то есть наполовину сырую постель.

— Эй, ты чего?

— Ругать будут, — словно неживыми губами пробормотал Гарри.

Гэри вздохнул.

— Ты снова все забыл или прикидываешься? Тетя! У Гарри поливалка получилась! Без палочки!

У Гарри душа ушла в пятки, когда на пороге комнаты появилась Петунья Дурсль, но дело кончилось тем, что их обоих выгнали в сад… поливать! Правда, не розы, а обычную клумбу с травой, где все цветы уже отцвели. И только потом допустили к розам с необыкновенно крупными цветками и — совершенно не по сезону — новыми бутонами.

— Аккуратнее, а вот сюда можно побольше, — тетка махнула рукой на кустик самшита, — что-то немного чахловат стал.

И ушла развешивать постельное белье на задний двор.

— Не получается, — поднял виноватые глаза Гарри, который все еще чувствовал себя как во сне и даже нащипал себе на левом предплечье приличный синяк.

— Так закончим, без магии, — Гэри быстро смотался за лейкой и вылил все, что в ней было, на несчастный, а может, и наоборот, куст.

— Закончили? Молодцы, — опять похвалила тетя, а Гарри щипнул себя так, что едва слезы не покатились из глаз. — Гарри, что случилось?

Она быстро подошла к нему, но испугаться и даже почувствовать знакомое марево Гарри не успел — в глазах потемнело, он покачнулся и упал бы на тот самый мокрый куст, если бы его не подхватили две пары рук.

* * *

Проснулся он в светлой комнате на втором этаже от луча солнца, мягко коснувшегося его лица, точнее, глаза. И сразу завертел головой, но в комнате, кроме него, никого не оказалось, а вторая кровать была не очень аккуратно застелена.

Он успел внимательно рассмотреть синяк на руке, повспоминать вчерашний день, похожий… вообще ни на что не похожий, но внутри вместо пустоты поселилось какое-то радостное предвкушение, которому сроду было там не место, но Гарри никак не мог его прогнать.

Тут дверь распахнулась — явно с пинка, и на пороге предстал его новый… приятель? Брат? Двойник? — Гарри казалось, что знает его всю жизнь, и одновременно — что ничего о нем не знает.

— Привет, засоня! Ну ты вчера нам дал шороху! Там у кровати зелье стоит, выпей, это восстанавливающее. И признавайся, тебе утренний чай в постель или в чашку? Я принесу, если что.

— Я сам принесусь, — почти на автомате ответил Гарри, рассматривая интересной формы пузырек с не очень аппетитным содержимым серовато-фиолетового цвета. — Доброе утро, — он вспомнил о вежливости.

— Пей давай, у профессора еще никто не помер, — Гэри хихикнул. — От этого зелья точно.

Гарри фыркнул, опрокинул в себя бутылек, быстро сглотнул… Да вроде ничего. Антибиотики в больнице были куда противней, а это можно даже и не запивать. И почти сразу почувствовал прилив сил.

— Голова не кружится? — заботливо поинтересовалась из-за двери тетя.

Гарри потянулся пальцами к левому предплечью, обозрел синяк, вздохнул, убрал руку за спину и помотал головой.

— Не кружится, тетя Петунья! — вместо него доложил Гэри. — Он уже восстанавливающее выпил!

— Тогда умываться и завтракать, — уже более привычным голосом распорядилась та.

И вот тут Гарри почувствовал, как его живот подвело от голода.

— Держи, — кинул в него сконом — маленькой булочкой с румяными бочками — Гэри, пошарив в кармане. — А то, боюсь, не дойдешь, меня схарчишь. Профессор МакГи предупредила, что ты теперь пару дней жрать будешь как не в себя.

— Гэри Поттер! — послышался строгий голос Петуньи. — Изволь разговаривать прилично!

— Да, мэм! Слушаюсь, мэм!

Гарри открыл рот. Закрыл. Едва заметил, как проглотил булочку, в ответ на что его живот изобразил что-то вроде праздничной песни или, скорей, настоятельной просьбы повторить. Гарри набрал побольше воздуха… выдохнул, встал и принялся одеваться. В жизни все было не так, но… всяко лучше, чем раньше. Надо еще будет Дэну и Вилли написать, точно!

* * *

— Ты мне про профессора МакГи хотел рассказать и какую-то кошку, — начал Гарри, едва они вышли из-за стола, и мысленно благодаря тетю, что та не стояла над душой и не смотрела, как он мечет в себя еду — при ней он такого не смог бы себе позволить.

— Нетушки, сейчас твоя очередь. А я после тебя.

— Ты зачем у меня сыр спер?

— Ну… — Гэри покраснел, что здорово удивило Гарри. — Жрать хотелось очень. Ты давай рассказывай, я же сказал, потом…

— То есть это… нормально?

— Да нет, конечно, — Гэри, кажется, впервые, опустил глаза. — Я уличный вор, — он посмотрел исподлобья. — Выгонишь меня теперь?

Гарри обалдел так, что едва не потерял дар речи.

— Я?! Так… это… ты же уличный, а мы в доме, — сорвалось с языка, и Гэри слабо улыбнулся.

«Всего лишь вор, — подумал Гарри. — А я вообще могу случайно убить… девочку поджег. И кто из нас лучше? Точно не я». От этих мыслей ему почему-то полегчало, а Гэри стал почти совсем своим. Они оба не похожи на нормальных людей. И, пожалуй, он никогда не чувствовал себя так спокойно, как вдвоем с ним — разве что с братьями, но те не знали о волшебстве, а он… понимал. У них обоих были проблемы.

— Не боишься, что я тут сопру самое ценное и сбегу?

— Так до сих пор же не сбежал? И что тут самое ценное-то? — Гарри искренне недоумевал, но тут ему пришла в голову совершенно бредовая мысль… да нет, быть не может, чушь какая! Только язык продолжал словно сам собой: — Ну не я же!

— А ты еще не понял? — в зеленовато-серых глазах Гэри стояла странная влага. — Волшебство, — тихо произнес он. — Ну и еще… я не хочу жить, как раньше.

— Воровать?

— В том числе.

— Я тоже не хочу, как раньше, — Гарри криво ухмыльнулся. — Но… может, вдвоем у нас получится? Ладно, я обещал рассказать, значит, расскажу.

Гэри тихо просиял, кивнул и приготовился внимать.

Рассказчик из Гарри был тренированный, можно сказать, почти опытный… И слушатель, конечно, тоже. Они едва услышали, как тетя звала их обедать, полдничать, ужинать, а к возвращению дяди и обещанному «семейному» разговору уморились так, что просто уснули на большом диване в комнате мальчиков — голова к голове. И не заметили, как их аккуратно перенесли в постели, попутно переодев — конечно, заклинанием.

Марево у Гарри с тех пор, как Дурсли его вернули, появляться перестало, словно и не было ничего. Зато он научился зажигать Люмос прямо на пальце и, конечно, дозажигался до нового истощения. А когда такое случалось, он был голоден, как… как вурдалак!

Петунья почти ежедневно жарила оладьи, покупала кленовый сироп и варенье, которые уходили в желудок маленького аккуратного Гарри Поттера, как в черную дыру, однако жаловаться не собиралась — мальчишки не пакостничали, выполняли любое ее распоряжение и вообще вели себя так тихо, как будто они и не дети вовсе. Да и в доме достаток, так что еда точно не проблема, даже в тройном размере.

А мальчишки все разговаривали, разговаривали… Она бы отдала не так чтоб многое, но с чем-то ценным бы рассталась, чтобы узнать, о чем. Обругав себя в очередной раз за неуместное любопытство, она прошлась пылесосом по дивану, выключила его и прислушалась.

— Но ведь так неправильно! Людей нельзя заколдовывать, это… как это… короче, против воли.

— Ты мне скажи, кому-то от этого плохо? Представь, какими были эти твои Дурсли… и чем занимались. Ну и вообще. А сейчас?

Петунья прикусила фалангу пальца. Их кто-то заколдовал? Ну, понятно кто… В голове зароились воспоминания.

Директор Дамблдор, конечно, и Снейп — она помнит, как он смотрел ей в глаза! А еще помнит, как он с директором привел Гэри. И как с поисками Гарри помогал. И Минерву он тоже к ним привел, а та уже познакомила ее с волшебницей, которую она, Петунья, с радостью назвала бы подругой, даже раньше, чем через полгода. Да вообще хоть сейчас, — губы сами расползлись улыбке, когда она вспомнила их последний спор — на этот раз про сезонность цветения. Да, магглы тоже кое-что в садоводстве понимают! И кое-что безо всякой магии могут, и даже магов поучить!

Ее чудесные — теперь уже во всех смыслах — розы были великолепным, роскошным, изумительным доказательством того, что волшебство иногда очень даже может кое на что полезное сгодиться.

И с племянником… племянниками… что-то такое припоминается, раньше было куда труднее и, кажется, иногда даже крайне неприятно.

А уж Вернон! Да она и не мечтала, что он поднимется так высоко. И теперь их семья не просто вхожа в «высший свет» городка, но и его часть! И кого за это благодарить, Петунья прекрасно представляла. Гэри стал ее явным любимчиком…

Получается, их заколдовали так, что… все ее мечты сбылись? И даже больше?

Нет, она никому ничего не скажет о том, что слышала. В конце концов, подслушивать нехорошо. Она снова включила пылесос и глубоко задумалась. А что будет, если вдруг их расколдуют? Разбитая тыква в саду вместо роз? Обжорство Вернона, ссоры с племянниками? Ну уж нетушки!

— Тетя, может, мы? — влетели в гостиную мальчики.

— Может, и вы, — ответила она в тон и передала Гэри пылесос, не выключая. — Гарри только не давай, у него, кажется, снова сил накопилось. И нет, — остановила она второго племянника. — Не свети пока, вечером в саду надо будет поработать, ты очень даже пригодишься. Удивительно сухая нынче осень!

А ведь, кажется, раньше именно эти ненормальности Гарри ее всегда пугали. Оказалось же, она вполне может с этим справиться, достаточно простой инструкции, что делать, и одно-единственное зелье. Испечь, что ли, для Помоны свой фирменный кекс? Ой, нет, та недавно упоминала, что собирается в очередной раз блюсти фигуру. А и ладно, она Снейпу испечет, ему вообще ничего не повредит!

Странно, что он так ни разу не пришел со времени появления в доме Гарри. Его почти заменила Минерва, и, конечно, очень помогла. Вот ведь ужас: Гарри едва не разнес все вдребезги там, где жил, и сам чуть не погиб — Петунья вспомнила страшное слово «обскур», которое сначала не поняла, но после объяснения Минервы прямо все внутри захолодело.

Петунья улыбнулась, вспомнив, какими глазами смотрела такая важная и очень сухая и чопорная дама на одиннадцатилетних Поттеров, дружно свернувшихся на диване и крепко спящих — она тогда впервые увидела, что декан Гриффиндора, в сущности, просто немолодая и уставшая женщина… То есть тоже человек, а не вобла сушеная, хотя это определение очень даже соответствовало маске, с которой та не расставалась.

Хорошо, что она теперь у них часто бывает, не даст ошибиться… Задания для Гарри передает, тот уже учится. И зелья исправно приносит. Кстати, может, Снейпу из-за этого времени не хватает, все варить приходится? Как нехорошо-то. Точно, надо будет сегодня ему с Помоной кекс послать! О, а лучше два, у них же там чары сохранности, точно.

И Петунья Дурсль удалилась на кухню, чтобы встретить вечер, супруга и дорогую гостью во всеоружии.

* * *

А мальчики все разговаривали и разговаривали, хотя это было не всегда просто — каждый считал, что в «предыдущей жизни» ему было чего стыдиться, вспоминать об этом было болезненно, и признаваться совершенно не хотелось… Но кому признаться, как не самому себе? А тут почти так и было. Ведь когда к тебе участливо склоняется практически твое собственное лицо, как не поделиться сокровенным? Тем более что брат — «могила», Гарри, кстати, очень понравилась такая клятва. А потому он наконец признался новоявленному братцу, где провел почти все свое детство.

Результат получился довольно неожиданным. Гэри напросился на экскурсию в чулан, по-деловому все осмотрел, и…

— Прикольное местечко, — оценил он. — Уютненько.

Гарри открыл рот, но спросить ничего не успел — Гэри шлепнулся на топчан с тощим матрасом и поднял на него взгляд — такой, что стало понятно: он сейчас тоже кое-что расскажет. Не особо приятное, и прежде всего для него самого.

Гарри присел рядом и приготовился слушать, но к такому, как оказалось, он готов не был.

— Мы как-то раз вообще месяц под мостом жили. Когда мать в участок попала, а хозяйка нас без нее и без денег из дома выперла. Братьям по три года, ни черта не понимают, все время хнычут, а не хнычут, так ревут, и все время просят жрать. Сестренка все время пропадает где-то, ну, еду кому-то приносить надо. Я бы и сам тогда пошел, да их не оставить — сидел, как дурак. Нянька, понимаешь ли. Спасибо, лето было, хотя все равно намерзлись, особенно когда под дождь попадали. Костер жечь нельзя — поймают, отправят в участок, а там бы нас всех разделили по разным семьям, на воспитание. Это сейчас я думаю, что это могло было быть лучше, а тогда… Правда, мать тогда вернулась с деньгами и новое место нашла, получше прежнего немного. Но до таких хором… — Гэри обвел взглядом скошенный, в трещинах, потолок. — Я тогда и не мечтал даже.

И Гарри понял, что все его беды это как-то… иногда даже можно назвать хорошей жизнью. И вообще грех печалиться. Он хотел было спросить Гэри про его мать, но тот почти никогда не говорил о ней, ясно было лишь, что это та еще проблема. Да, у Гэри было куда больше оснований не желать возвращения прошлой жизни. И… он ему точно поможет! Вот только научится как.

— А ты знаешь, что ты богач? — перескочил вдруг на другую тему Гэри. — Ты прости, что я не сказал, просто как-то к слову не приходилось, а потом как понеслось вот это все…

— Иди ты… — нахмурился недоверчиво Гарри.

— А я в твоем сейфе был, — ухмыльнулся Гэри и достал чековую книжку. — Держи. Твое.

Гарри вертел в руках странный документ, по виду этак прошлого века, если не позапрошлого. Вот только надписи были свежие, ничуть не выцветшие.

— И что с этим делать? — спросил он, уже привыкнув, что Гэри знает почти все, а если не знает, то в течение самого короткого времени раскопает.

— Я что думаю… выписывать-то ты должен, ты же настоящий хозяин. У меня не получится, — Гэри грустно ухмыльнулся. — Я пробовал. Ты у нас волшебник, так что давай, вперед. Рисуй и богатей.

Удивляться Гарри устал, а потому просто черкнул небрежно цифру «сто» и свою фамилию.

— Ха! И ничего!

— А ты что хотел, чтоб на тебя сразу деньги водопадом посыпались?

— Ну, — пожал плечами Гарри. — Откуда мне знать, как это бывает?

И в следующую секунду удивленно взвыл, потому что обе руки его, которые до этого момента лежали на столе, оказались погребены грудой довольно тяжелых золотых монет.

— Это что за?.. — он затруднился продолжить.

— Судя по золоту, это галлеоны. Ты же не написал, какие деньги тебе нужны, маггловские или магические, вот и дали… как магу. Хотя если ты не уточнил, могли и меди насыпать. Эти, как их, кнаты.

— Золото? Точно, галлеоны… И куда мне с ними?

— На Косую аллею, в магазины. Забыл, что ли? Да ты же ходил туда с Хагридом!

— Ну… где мы и где Косая аллея, — задумчиво произнес Гарри, но по виду было ясно, что уже призадумался над тем, что мог бы там прикупить. А может, над тем, что на метлу не хватит, а вот на новую волшебную палочку — вполне. Жалко, что старая в школе осталась. Хотя… Как Гэри мог объяснить, зачем ему палочка? Наверное, Олливандеру обратно отдали. Ха, если так, то новую тот ему должен!

Гарри встрепенулся — мечтать хорошо, но кто его поведет-то на Косую, тетя, что ли? Взрослых волшебников они давно не видели, хотя тетя говорила, что приходили. Хотя… что, если с Гэри смотаться? Без взрослых-то куда заманчивее… Он же тоже там был уже! Но тогда надо обычные деньги — хотя бы на автобус. А еще лучше на электричку, на ней побыстрей.

— Погоди, оно обычные тоже дает?

— А ты напиши в фунтах, увидишь.

Гарри недолго думая написал ту же самую цифру и значок фунтов стерлингов.

Появились две бумажки по пятьдесят, хотя подождать пришлось немного дольше.

— Они что, настоящие?

— Ну так и золотые тебе вроде не резиновые подсунули, не?

— Хы. Могли сплав какой…

— Угу, свинец. Пошли попробуем.

— А если правда ненастоящие?

— Тогда пойдем с тобой в Гринготтс и призовем банк и гоблинов к ответу.

— Ага, щас… кто нас слушать-то будет? Если мы вообще туда дойдем, а нас раньше не посадят. Как этих… фальшивомонетчиков, во. Ты какой-то слишком радостный, я вот не верю в это ни фига.

— Так я-то в банке недавно был, в отличие от тебя! Там, знаешь ли, трудно не поверить, так что за то, что это настоящее, я отвечаю, — Гэри хмыкнул, а потом вздохнул: — Надо все-таки и тебя туда стаскать. У тебя там сейф — целая комната, ты все забыл, что ли? Там еще такие тележки прикольные, покатаемся… Ладно, давай в выходные выберемся, что ли.

Недоверчивый Гарри согласился, что да, видимо, действительно забыл, не вся память еще восстановилась, а потом все же отправился к не менее удивленной тете сравнивать купюры — сличали все вместе и пришли к приятному выводу, что деньги, хоть и из волшебного мира, но самые настоящие. После чего мальчишки отправились в магазин — надо же это как-то отпраздновать, ну и вообще разменять, и приволокли оттуда самый большой, который нашли, торт-мороженое и кучу сладостей.

Лакомство оказалось на столе вовремя — вернулся с работы дядя Вернон, а потом должны были прийти взрослые волшебники, с которыми Гарри наконец-то познакомится. До этого он обычно спал — все никак не мог рассчитать свои силы то с поливом, то с освещением. А в первый день, стыдно сказать, от разговора устал! Это он тогда еще не знал, какие бывают разговоры! Вот сейчас он закаленный. А тогда…

Гарри немного волновался, хотя и знал о них многое по рассказам братца. Какие они? Как отнесутся к нему — ведь ему, наверное, с ними придется много общаться?

Все-таки Гэри молодец, подсказал ему профессора Снейпа за восстанавливающее зелье поблагодарить с помощью Протеева блокнота. Производить на важных людей правильное, то есть благоприятное, впечатление необходимо — этим Гарри уже проникся, и не только благодаря братцу. Правда, профессор написал только через день и всего два слова: «на здоровье». Так что произвел Гарри правильное впечатление или нет, было непонятно.

У Гарри была одна печаль — братья Дэн и Уилл, с которыми он так сдружился в больнице, написали, что их вместе с престарелыми бабушкой и дедушкой забирает к себе их старшая дочь, которая живет в Италии. Так что переписываться с ними будет, конечно, возможно, но долго. Сами мальчики были в предвкушении — дом, писали они, почти прямо на берегу моря, а в саду растут мандарины и еще что-то вкусное. Эх, вот бы Протеевы блокноты им подарить! Вот только ему совсем-совсем нельзя рассказывать про волшебство.

Хорошо, что теперь у него есть Гэри. И… тетя с дядей нормальные. Хотя до сих пор странно в это верить и каждое утро вставать и есть уже приготовленный тетей завтрак.

Но пару блокнотов он все же купит — себе и Гэри. Потому что, говорят, на следующий год он все-таки поедет в школу, надо же будет как-то общаться.

— Гарри Поттер! — крик тети Петуньи снова напомнил ему прошлое, он вскочил и поторопился на ее голос.

Тетя стояла, подбоченившись, и смотрела на свой ухоженный садик.

— Это не ты случайно постарался? — спросила она, показывая на два розовых куста, вымахавших на полметра за день.

— Э… не знаю, — честно ответил Гарри.

Поливать он поливал, конечно. Ну да, вроде думал, чтобы росли хорошо… Но не настолько же он волшебник, чтобы от одной его мысли вот так становилось! Может, это все-таки удобрения?

— Будь добр, подстриги. Соседи смотрят. Ну и… как-то попроси их не торопиться так, что ли, — не совсем уверенно сказала тетя. — Только аккуратно, чтобы они все-таки росли. Но понемногу. Как-то же вы там договариваетесь…

— Хорошо, тетя, я попробую, — Гарри завязал веревочки плотного фартука, в карман которого отправились ножницы покороче, а с длинными ручками взял в руки. — Я пойду? А Гэри?

— Он на стол накрывает. Если раньше тебя освободится, сам прибежит.

* * *

— Какой славный у меня будет барсучонок! — воскликнул приятный женский голос, и Гарри перестал щелкать ножницами и обернулся.

Позади него стояли две дамы, по виду совсем не волшебницы — одна худая и высокая, с поджатыми губами, другая кругленькая и улыбающаяся.

— Здравствуйте!

Тут из дома выскочили тетя с братом, а за ними большим кораблем выдвинулся дядя Вернон. Начались приветствия, ну и собственно знакомство. Насчет барсука Гарри, кстати, понравилось, серьезный зверь. Лев, впрочем тоже, вот только они недавно передачу смотрели — львы, оказывается, ленивы, просто мама не горюй. Максимум один час в день активничают, и даже охотятся за них львицы. Так что с недавнего времени Гарри львы не впечатляли. В отличие от их декана — сразу видно, что строгая. Но может же случиться, что и справедливая? В конце концов… волшебство тут или нет?

— А профессор Снейп не пришел? — спросил Гэри. — Что, опять так много работы?

— Как видишь, милый, — покивала ему мадам Спраут и отчего-то вздохнула.

— Ничего, мы ему посылочку пошлем, — заговорщически улыбнулась тетя Петунья. — Кстати, у меня к вам вопрос, точнее, у нас с Гарри. Вот эти кусты почему-то начали слишком быстро расти, в чем причина?

— Я поливал, думал, чтобы они хорошо росли, — добавил Гарри. — Но не так же! Не на полметра в день! Ну и палочки у меня нет, как так может быть?

— Гарри, я принесла тут заметки одной ведьмы, — Минерва МакГонагалл задумчиво посмотрела на него, потом перевела взгляд и Гэри и Петунью. — Про так называемое детское волшебство. Правда, она для взрослых ведьм…

— Спасибо, мы разберемся, — Гэри протянул руку за тетрадью в старом кожаном переплете.

— Я в вас верю, — улыбнулась Минерва, увидев, каким интересом блеснули глаза настоящего Гарри.

— Может быть, пройдем за стол? — предложил дядя Вернон.

— У вас какое-то торжество? — спросила Минерва, увидев торт.

— Да! Гарри же это сегодня на свои деньги купил! — заявил Гэри, и все взгляды скрестились на почему-то засмущавшемся Гарри. — От гоблинов!

— Вы были в банке? — удивилась МакГонагалл.

И тут слово взял Гэри, а тот, как известно, за ним в карман никогда не лазал. Постепенно разговорился и Гарри. А потом дамы-волшебницы проверили, как у Гарри получаются Люмос и Агуаменти, спросили, что он прочитал про историю магии и что об этом думает, и остались совершенно довольны. Что уж говорить о Гарри — тот вообще чувствовал себя именинником — его еще никогда не хвалили настоящие профессора, да еще обе сразу! И тортик...

* * *

— Ну как тебе? — первым делом поинтересовался Гэри, стоило им добраться до спальни.

— Ну… вроде нормально все прошло? Как думаешь, я им понравился?

— А понравились ли они тебе?

— Ну… да.

— А кто больше?

— Не знаю. Мне кажется, я только что понял, как здорово, что у нас тут… Дурсли, семья, дом. Пусть они и заколдованы, но они ведь нас не просто терпят, правда? Тетя просто радуется. И не боится. Никто. Это так невероятно. И страшно.

— Не понял…

— А если я что-то сожгу? — пробормотал Гарри, и его передернуло.

— Ты хочешь что-то сжечь? — удивился Гэри.

— Не-е-ет…

— Ну и о чем мне волноваться? Пфе.

«Ну как можно так несерьезно относиться к опасности?! Это потому что он не знает… А вдруг он тоже начнет меня бояться, как все тогда? Гэри… бояться? Его? Хм». И Гарри решился.

— Я однажды поджег девочку, — заставил он себя произнести самое страшное, и замер, кажется, не дыша.

— Из-за чего?

— Потому что я идиот, и все не так понял… Она просто хотела, чтобы я, — слезы навернулись на глаза, но Гарри продолжил: — Чтобы я показал, как рад, что мне пришло письмо. Ну, от Дэна с Вилли. Потанцевал… А я…

Гэри не сразу смог взять в толк, что так подействовало на Гарри, но наконец сообразил.

— Ну и дура, — припечатал он.

— Она?

— Ну не я же. Хотя она и правда не виновата. Откуда ей было знать, что магов дразнить нельзя? Особенно таких нервных и необученных.

— Так я же и сейчас…

— Так ты уже учишься. А нервы мы сейчас пойдем укреплять…

— А может, не надо?

— Надо, Поттер, надо… Расскажу-ка я тебе, как мы ночью с мадам деканом Гриффиндора в старых школьных журналах твое имя дописывали. Ты теперь учился сразу в двух классах, учти, в своем и параллельном, — хихикнул Гэри.

И он начал свой рассказ, по окончании которого Гарри снова офигел. Это как, взять и превратиться в кошку? А потом обратно? И он так сможет? Интересно, в кого, в барсука было бы клево… А еще он понял, что никогда столько не смеялся. И Гриффиндор — это тоже, наверное, классно.

«Все-таки неудобно называться Гэри и Гарри», — решили наконец мальчишки после того, как тетя по совету волшебниц и с полного, но слегка опрометчивого согласия племянников на следующий день решила как можно активнее обращаться к ним за помощью. Гарри не раз и не два приходилось нестись в дом из садика, в котором ему дел всегда хватало, когда звали вовсе даже не его, ну и Гэри тоже, только наоборот, из дома в садик.

— Кстати, у тебя же другое имя есть, Джек? Типа псевдоним?

— Точно, да! Я же Джек Дэнвилл, — произнес Гарри и вдруг ощутил, как ему это нравится.

— Сам придумал?

— В больнице…

Тут Гарри пришлось снова рассказывать, а закончил он неожиданно для себя самого:

— А давайте вы меня так и будете звать!

И в ответ получил еще более неожиданное:

— А давай мы тебе имя твое... того, узаконим?

— А так можно, что ли?

— По крайней мере, за спрос твои родственники денег не берут, я проверял!

С новым именем все решилось удивительно быстро. Большая часть документов хранилась в мэрии, где теперь работал дядя Вернон, причем далеко не последним клерком. Так что всех-то дел — написать заявление, попросить расчувствовавшуюся до слез тетю подписать — девичья фамилия на нее произвела неизгладимое впечатление — и денек подождать. А вот когда дядя явился домой с новыми документами Гарри…

— Я Джек Дэнвилл Эванс! — провозгласил Гарри и, к удивлению всех присутствовавших, а именно: вечно любопытного Гэри, гордого своей пробивной способностью и политическим весом в пределах одного небольшого городка мистера Дурсля и готовой почти ко всему его дражайшей супруги, секунды на три засветился странным призрачным светом, неярким и довольно приятным.

— Ого, ты прямо как старая лампочка, — отметил Гэри, словно это все было привычным делом.

— Почему старая?

— Засветился неярко и сразу погас.

— А…

И потом день пошел своим чередом, только тете и брату почему-то оказалось так легко начать называть Гарри Джеком, что о том, что его звали иначе, в доме перестали вспоминать очень быстро. Ну вот же он, подвижный, лохматый, зеленоглазый… вылитый Джек! А что засветился, так у него и с Люмосом то шарик света, то луч из пальца, то вся рука вместо фонаря — чему ж тут удивляться-то? Радуется так, видно.

А Гэри снова пришла неординарная идея…

— Слушай… а мы ведь так и не поразвлекались толком! — выдал он после того, как проверил, хорошо ли Джек одолел очередную главу «Истории магии».

И по тому, как заблестели его глаза, Джек понял, что сейчас что-то будет. И точно. Они же еще ни разу не пробовали друг дружку копировать! А ведь и правда, можно пошутить. Только не с техникой, хотя… вот тетя удивится, когда Джек, точнее, Гэри, изображающий его, прекрасно возьмет и пропылесосит что-нибудь или лужайку подстрижет! А вредничать они не будут — зачем? Всех-то дел было — купить цветные линзы, ведь очков у мальчиков не было давно — как ни странно, после сотрясения у Гарри зрение нормализовалось, а Гэри так и сроду очков не носил.

Решить этот вопрос удалось в течение пары часов — пяти минут хватило, чтобы получить еще немного наличных от гоблинов, а вот потом они едва не обломались: в Литтл-Уининге не продавались цветные линзы, точнее, продавались, но спроса не было, и хозяева «Оптики» их давным-давно не заказывали.

— Но может быть, с того времени что-то завалялось? Нам очень нужно, для праздника, понимаете? — Гэри скроил такую умильную физиономию, что Гарри решил ее сразу же взять на вооружение.

Проняло и продавца — тот ушел в подсобку и пропадал там очень долго, благо других покупателей в середине дня не было. И две пары линз таки нашлись, но такие странные — почти бесцветные, только отливающие одни — желтизной, другие — серым.

— Главное, без диот… диоптрий, — довольно произнес Гэри, кладя покупку в карман. — Ты же немного потренируешься и цвет изменишь… правда? Я в тебя верю!

На такой волне — то ли куража, то ли игры, или скорей задора и веселья — у Гарри получилось, чему куда больше, в отличие от брата, удивился он сам. Примерка оказалась довольно муторной, пока Гарри не пришло в голову перемещать линзы движением пальца, не касаясь их, а потом капать специальные капли, которые они тоже купили в аптеке. Так что к концу дня тетя их запросто путала… Вот только появиться рядом одинаковыми они не решались, да и одежду надо было менять. И перед ужином они снова решили сбегать в магазин — на сей раз купить два одинаковых костюма — благо денег теперь просить не надо было.

Их вкусы разделились. Гэри хотел приличный костюмчик, какого у него никогда не было, а Гар… Джек — спортивный. Ну, не разорились и на двух парах. Два черных с белыми полосками спортивных и два темно-зеленых, почти черных, обычных. Еще и пару простых темно-серых футболок прихватили, самого практичного цвета, как решил Джек.

— Не, самый практичный — это коричневый, — возразил Гэри. — Или цвета грязи.

— Тогда этот, военный… Хаки.

— Ну… да, тоже пойдет. Еще что-нибудь купим?

— Не-е-е. Меня уже достало тут ходить!

— А пойдем завтра на Косую? Одинаковые? — загорелся новой идеей Гэри.

— И с какой радости нас отпустят?

— Предоставь это мне…

Гарр… Джек только вздохнул, хотя прозвучало это достаточно предвкушающе. Ну что… предвкусил.

— Джек, айда меня поучишь розы подстригать, — предложил братец.

— Зачем? — Гарри выглянул в окно, прикидывая, насколько сильно разрослись те самые два проблемных куста. — Так вроде не очень видно.

— А что, тете помогать не надо? Я, может, тоже хочу, а говорят, ты это лихо умеешь.

— Тетя говорит? — зачем-то переспросил Гарри.

— Не-а. Снейп.

— А он-то откуда знает?

— А он у Фигг в воспоминаниях подсмотрел.

— А что, и так можно?

— Я там несколько книг утащил, закончим с изгородью, почитаем. Тетя-а-а!!!

— Ты что кричишь, Гэри?

— Смотрите, Гарри меня научил розы подрезать! Правда, хорошо получилось?

Петунья придирчиво осмотрела кусты — было и впрямь неплохо, может, если без магии, то есть не маг их обрежет, они не будут так отрастать? Сколько уже можно врать соседям про экспериментальные удобрения? Она потрепала обоих племянников по волосам и уже подумывала, чем бы их угостить, как Гэри спросил ее насчет того, чтобы их отпустили завтра в Лондон. В музей, книжный магазин и библиотеку.

«Угу, это теперь так называется», — ухмыльнулась про себя Петунья. Ну что ж… Сама она вовсе туда не собиралась, как и не хотелось ей быть провожатой для племянников, но если Вернон…

Супруг, настроенный весьма благодушно — а в последнее время такое бывало с ним довольно часто, — согласился доставить племянников в Лондон, а потом заплатить шоферу, чтобы тот их оттуда забрал. На что племянники дружно ответили, что давно мечтали прокатиться не на машине, а на электричке. Тем более деньги свои. А если удачно сходят, то еще принесут… В конце концов Вернон стал еще более благодушным, тем более узнав, что племянники, оказывается, серьезно подумывают, не пора ли вносить что-то «в общий котел» — так что дармоеды у них с Петуньей все-таки не выросли, несмотря на дурную наследственность, о которой она что-то ему такое говорила еще после свадьбы. Утешая его после выходок идиотской компании ее сестрицы, да…

* * *

Ну что можно сказать про электричку? Для нас все обычно, но для мальчишек, которые ехали на ней в первый раз, — это был первый раз. Вагон, перестук колес… И двое зеленоглазых симпатичных близнецов в аккуратных костюмчиках, доложивших контролеру, что в Лондоне их обязательно встретят на перроне любящие родственники.

— Я вспомнил! — горячо зашептал Гарри. — Я теперь точно Хагрида вспомнил! Он вот так сидел… а я вот здесь. А контролер мимо прошел, как будто Хагрида не было, а он такой огромный! Просто гора!

— Джек, я, кажется, понял, — ответил ему Гэри. — Чтобы у тебя воспоминания оставшиеся восстановились, надо, чтобы ты попал в такую же ситуацию, вот!

— Слушай, а до меня дошло, что об этом-то мне врач в больнице и говорил. А тогда все казалось, ну, знаешь, просто словами, — он ухмыльнулся. — Сейчас такое чувство, что это вообще не со мной было…

— Ну так то было с Гарри Потером. А ты теперь Джек Эванс.

— Джек Дэнвилл Эванс, — горделиво выпрямил спину Гарри и улыбнулся было, но… — Слушай, а если я не Поттер, то ведь и сейф не того… не мой?

— Ну вот и узнаем, — философски ответил Гэри. — Но на твоем месте я бы особо не волновался. Книжка-то работает же. И фиг мы ее кому отдадим.

— А мы ее вообще с собой брали?

— А зачем? Ты сам галлеоны-то не забыл?

— А то. Кстати, давай сперва в банк, отдадим лишнее, а то таскаться с ними, — в рюкзачке у Гарри звякнуло.

— Крутая идея — перед походом за покупками пойти в банк, чтобы не взять там денег, а наоборот, оставить, — хмыкнул Гэри. — Гоблинам точно понравится.

* * *

Гоблинам понравилось. Правда, для начала они их все-таки попробовали то ли напугать, то ли просто помурыжить — в этом мнения мальчиков разошлись.

— А вы кто, собственно говоря, будете? — ответил на их приветствие какой-то гоблин.

Гарри насторожился и насупился. А Гэри почувствовал, что вот он, его звездный час.

— Вам не все равно? Вот ключ. Поттеров. Вот я, мистер Поттер. Можно подумать, вы меня в первый раз видите или ни разу не слышали, что такое псевдоним. Кстати, на всякий случай я даже в двух экземплярах, если угодно. Не угодно? Тогда выбирайте, кого оставим. Ну же, господа!..

Гоблин напрягся. Гоблин позвал коллегу.

Коллега гоблина понапрягался и позвал другого коллегу, рангом повыше.

Коллега рангом повыше позвал… взломщика проклятий. Нет, не рыжего, а седого — старого и опытного. Тот послал за самым молодым… Ну и так далее, пока в комнате, куда проводили Поттеров, не собралась пара десятков весьма заинтригованных работников банка.

Вердикт получился у всех один: никто из пришедших Поттеров не заколдован! Ни чар, ни зелий, ни амулетов — ни-че-го. Ну а то. Для того, чтобы сочинить заклинание распознавания, надо как минимум знать, что именно распознавать!

Более того, тщательнейшая проверка вообще повергла проверяющих в глубокий шок: их посетители не были кровными родственниками, но в то же время магия гоблинов и самого Гринготтса, как и магия людей, реагировала на них, как на настоящих братьев. И это притом, что один был волшебником, а другой самым настоящим магглом!

А парочка одинаковых с лица сопляков, пока шла вся эта свистопляска, стояла, поглядывая на всех изучающе, словно могла знать что-то, что неведомо самым опытным гоблинам и магам!

Наконец кто-то шепотом произнес страшное слово: «клон», и все проверяющие покосились на Поттеров или кто они там, с суеверным ужасом. Потому что маг, способный сотворить такое… либо равен Мерлину, либо изрядно превосходит его. Правда, проверка на клон существовала, но, чтобы сохранить остатки рассудка, кое-кто предпочел ее не проводить.

Кто же мог предположить, что нужна была всего-то-навсего проверка на наличие пары маггловских гидрогелевых полимеров?

А вот Гэри, «спинным мозгом» просекающий состояние окружающих — и никакая не магия, опыт выживания мелкого попрошайки всего лишь, — наглел, отпуская одно за другим не очень лестные замечания, сначала шепотом, только для братца, а потом и вполголоса.

— Ну, вы закончили, наконец, уважаемые господа? — проговорил он, неприятно напомнив кое-кому его бывшего профессора зельеварения. — Полагаете, изучение нашего феномена — это бесплатное удовольствие?

Маги потеряли дар речи от такой наглости.

Гоблины восхитились. Тоже молча.

— Сирот обидеть хотите? — еще более проникновенно спросил Гэри, что было сил наступая на ногу брату, чтоб тот не заржал и все не испортил. — Вот, у него уже слезы! Он такой добрый, такой чувствительный!

Тут уже Гарри не выдержал, но…

— Вы же хотели посетить свою ячейку? Милости прошу!

Да никакая игра на чужих нервах не стоит хорошего заезда на русских горках!

— Это же выкормыш Дамблдора, — наконец сообразил кто-то. — Пусть берет что хочет, прах его побери!

— Думаете, это все сделал он?

— У вас есть другие кандидатуры?

— Мерлин, храни магическую Британию…

— Но старик ведет себя по-прежнему…

— Вот это, — старший гоблин указал в направлении, куда только что ушли Поттеры с сопровождающим, — вы Это считаете «по-прежнему?»

— Осталось понять, зачем ему это нужно…

— Хотите спятить, коллега? Ну тогда действительно, постарайтесь понять. Но я бы предпочел, чтобы вы все занялись своим делом!

И словно наваждение спало — все вздохнули и разошлись по местам. Хотя, конечно, разговоры понемногу шли, но как-то вяло. Влезать в дела Верховного чародея никто не хотел.

А «братья Поттеры», даже не представляя, какую бурю чуть не вызвали в магическом сообществе, с наслаждением прокатились на тележке-монорельсе, осмотрели хранилище, забрали оттуда пару исписанных тетрадок и… сопровождающему мальчиков гоблину это еще долго будет сниться, наверное, — высыпали четыре десятка золотых к общей куче галлеонов и со словами: «ну вот, теперь можно и по магазинам» — собрались было выйти…

Вот только их сопровождающий стоял как соляной столп. Ненормальные поулыбались чему-то, постарались привести того в чувство, помогли загрузиться в тележку и наконец отбыли прочь.

Когда сопровождавший Поттеров в сейф гоблин, по совместительству управляющий Поттеров, пришел в себя, то потребовал надбавки за вредность, а когда поделился тем, что видел, гоблины пришли к выводу, что «Поттер», или как еще это называется, определенно невозможная, фантастическая и еще никому не известная тварь, единая в двух лицах. Но в качестве исследования их свойств управляющему было вменено в обязанности самостоятельно выбить себе надбавку у его клиентов. Ну или хотя бы попытаться. Гоблин ты или кто?

Горестно вздохнув и попрядав ушами, господин управляющий молча порадовался, что выдал пацанам волшебную чековую книжку и теперь можно надеяться, что им не скоро снова потребуется лично являться в банк. Хотя… кто их знает, захочется бесплатно покататься…

* * *

— Ну, на «Нимбус» мне в любом случае не хватило бы, — ответил Гарри на вполне закономерный вопрос, почему он так мало денег на покупки оставил. — Да и светить у магглов ничем таким нельзя — что радости от того, что мог бы купить и в чулан поставить?

— Ну… ночью бы полетал?

— Ага, сшибая провода. Знаешь, я вовсе не такой экстремал, как в тех дурацких книжках написано! И если тебе жаль…

— Да нисколько. Просто интересно. Ну что, ты все купил, что хотел?

— Ага. Айда теперь к твоим?

— Слушай, а можно я сам?

— Ну, сам так сам. Тебя где подождать?

— Давай в кафешке.

И Гэри отправился туда, где последнее время жила его семья, вот только подозрительно быстро вернулся.

— Ты чего так быстро? — Гарри тронул брата за плечо. — И такой смурной. Случилось что?

— Нет никого. Говорят, переехали, а куда — никто не знает. Меня списали, точно.

— Зато у тебя есть мы!

— Ну… да. Зря я за мелких волновался, все всё забыли…

— Знаешь, я немного подучусь, и мы их найдем, если ты захочешь. Я недавно читал, как один маг искал свою исчезнувшую невесту по ее крови, вот!

— Откуда у меня их кровь?

— У тебя своя есть! Вы же по крови родственники!

— Только наполовину. По матери.

— А отец?

— Да кто их знает! Ладно, забудь.

— Только если ты этого хочешь, — прищурился Гарри. — Ну? Хочешь?

— Ладно, Джек Дэнвилл, если ты захочешь попрактиковаться…

— Не вопрос. Вот блин, никогда не думал, что буду так хотеть учиться!

— Так магии же!

— Кстати… А ты куда собираешься?

— Мне бы школу для начала закончить, наверное. Я ж того… толком почти не учился.

— А вот это надо исправить! Ну все, домой приедем, я тобой займусь!

— Ты — мной? — Гэри ухмыльнулся, а потом вдруг хлюпнул носом.

Им никто никогда не хотел заниматься. Жив? И ладно. Даже тетя Петунья — накормлен, здоров, не безобразничает, даже помогает — и молодец. А что дальше-то? Круто, что он тогда понял, что настоящего Гарри надо обязательно найти! Он вот какой… Ведь как теперь без него? А в школу поедет… Гэри тоже надо что-то свое, чтобы не отставать, а то ведь потом и поговорить будет не о чем. Джек будет всяко нехилым магом, значит, и он, Гэри, тоже должен кем-то стать!

Причина отлынивания от знакомства с настоящим Поттером у Северуса Снейпа была не одна, хотя сам бы он назвал только ту, что на виду — отсутствие времени. Директор все же пожелал, чтобы он ознакомился с ритуалом, который ему — больше во всей Британии некому, конечно, — придется провести, чтобы вернуть Гарри Поттеру магию.

«Ради такой благородной цели можно и потерпеть, тем более это касается сына Лили», — разглагольствовал директор, а Северус с трудом сдерживался, чтобы не взять его за бороду, не обмотать ее вокруг длинной шеи и немного потянуть, ну или хотя бы припомнить, чьи попущения оказались причиной столь плачевного положения мистера Поттера.

Он, конечно, пробовал последний вариант, даже неоднократно, но Дамблдор когда быстро его затыкал, а когда попросту делал вид, что не слышит. Не особо убедительно, но тут разве поспоришь? Ритуал Снейп изучил в деталях — не для того, чтобы проводить, просто мало ли… И не зря — нашел одну лазейку, точнее, отсрочку — оптимальным временем для ритуала передачи магии оказалась самая короткая ночь в году, время летнего солнцестояния.

Отнекиваться или сразу вставать в позу Северус не стал — медленно обескровливать семерых магов он, конечно, не собирался, имея в распоряжении двух Поттеров, магия одного из которых была вполне активна, а обучением уже занималась Минерва. Но ради редчайших и безумно дорогих ингредиентов, которые он не то что не мог себе позволить — просто никогда бы не сумел достать, он был готов изобразить практически что угодно. И Гэри прекрасно подписался бы на это дело, достаточно было просто рассказать ему, что к чему. Все же у мальчишки было какое-то странное чувство справедливости — правда, по отношению далеко не ко всем, но Снейпу непонятно каким чудом удалось попасть в те самые исключения. В тех, кого Гэри, сорванец, воришка и чертовски талантливый пацан, вообще единственный в своем роде, решил считать «своими» — просто потому что.

Но Гарри… второе неизвестное, которое Снейп не торопился узнать, объясняя это и отсутствием времени, и будущим обманом — вряд ли тот окажется таким же артистом, как его двойник, было бы глупо на это надеяться. И признаться самому себе, что чувствует перед сопляком самую настоящую вину — не только из-за передачи пророчества, но и из-за будущего предательства — Снейп считал, что ритуал для него придется все же разыграть, а потом стереть часть памяти.

Полученная письменная благодарность только усугубила чувство вины, в котором Северус сам себе упорно не хотел признаваться, и в результате стал испытывать крайнее отвращение от одной только мысли о том, что ему когда-то придется сделать с мальчишкой.

Это наливало его ноги чугуном, стоило Минерве зайти к нему перед тем, как в очередной раз отправиться к Дурслям. Снейп отговаривался, как только мог — что-что, а это он умел практически в совершенстве. Если, конечно, его собеседником не был уважаемый директор.

Но недавно до него дошли странные слухи о Поттерах-клонах, которые якобы довели до помрачения ума едва не половину служащих Гринготтса. Байка была настолько неправдоподобной, что директор сперва отмахнулся, потом сердито объявил, что нечего всяким недоумкам дискредитировать и без того несчастного мальчика, совершенного бескорыстного и светлого душой ребенка, и если что-то подобное появится в прессе, то пусть пресса пеняет на себя, и так далее.

И еще активизировал деятельность по подготовке к передаче уже бывшего мемориала, а теперь просто дома в Годриковой лощине в собственность этого самого несчастного мальчика, так что скоро общественность ожидало любопытное мероприятие. И тут тоже нужно было обговорить кое-какие детали.

Надо сказать, многие маги очень даже дружно поддержали директора на этот раз — Поттера, потерявшего магию в результате несчастного случая, практически списали со счетов, и то, что Дамблдор продолжал с ним возиться, вызывало мысли о том, что у того действительно наличествуют и совесть, и альтруизм. Ну и «бедного ребенка» видели и в школе, и на Косой аллее, и в Мунго — впечатление Гэри тогда произвел на многих. Хорошее впечатление. Точнее, правильное.

Северус же, довольно неплохо, как он справедливо считал, знавший уже Гэри Поттера, серьезно призадумался. И понял, что встретиться придется с обоими, и лучше бы с этим не тянуть.

Несмотря на то, что Снейп частенько любил появляться неожиданно — по реакции на его возникновение он иногда получал довольно любопытную информацию, но в этот раз рука сама потянулась к Протееву блокноту, и впервые он сам написал сообщение Гэри.

* * *

— Джек, сегодня вечером Снейп придет!

— Серьезно?! А… Ух ты.

— Он сам написал! — Гэри сиял.

Гарри прикусил губу. Для него Снейп стал уже кем-то вроде человека-легенды. Да, он много хорошего сделал для него, Гарри — зелье такое послал, которое ему сразу помогло, и Гэри помогал тыщу раз, а главное — Дурслей заколдовал. Да так здорово!

Они недавно разговор их случайно услышали. То есть почти случайно. Тетя догадалась про то, что их заколдовали, и делилась этим с дядей Верноном. А тот только хмыкал, а потом сказал, что если это поможет ему стать первым помощником мэра, то он согласен, пусть его хоть еще раз заколдуют. Обоих, судя по всему, куда больше волновало то, что может случиться, если их вдруг, наоборот, расколдуют обратно.

Джек и Гэри еще поспорили, говорить миссис МакГонагалл или мадам Стебль об этом, но решили, что тетя Петунья сама уже взрослая, и если она действительно считает, что дружит с волшебницами, то сама и поделится с ними своими опасениями. А если уж честно, то… не признаваться же, что периодически подслушивают, пусть и почти совсем нечаянно!

А вот Снейпу можно и сказать, точнее, нужно. Раз он сам заколдовывал, ему точно лучше знать…

Снейп кроме того, что варил удивительно эффективные зелья, мог залезать в голову и смотреть воспоминания, и даже узнавать мысли! Не то чтоб Джеку очень хотелось что-то от него скрывать, но все равно немного боязно. А еще Снейп очень нравился его брату, что само по себе говорило о многом. Он очень хотел понравиться Снейпу и потому к вечеру был очень напряжен и взволнован.

* * *

Северус аппарировал к давно знакомому дому с тяжелым сердцем, словно должно было случиться что-то нехорошее. Право, разве стоит ждать хорошего от встречи с Гарри Поттером? Добро бы еще Гэри, так ведь нет...

Когда он, как приличный гость, позвонил, открыла дверь Петунья, — настороженная и, что странно, явно обрадовалась его визиту. И после приветствия сообщила, что испекла тот самый кекс с изюмом, который ему, говорят, понравился. Его в этом доме давно ждали, — сквозило в ее словах.

«Это что? Кексики и посылочки «к чаю» — действительно были от нее? А я-то думал, Минерву с Помоной какая-то муха укусила, что решили позаботиться обо мне, сиротинушке», — успел удивиться он перед тем, как хозяйка дома утащила его в… свою комнату, отчего он сразу почувствовал себя не в своей тарелке. А там выдала такое, что хоть стой, хоть падай. Попросила, чтобы ее и ее мужа ни в коем случае… не расколдовывали обратно!

«Надо же, додумалась! И даже что-то вспомнила! Неужели я бракодел? Но ведь не говорить же это вслух», — и Северус ограничился тем, что сухо кивнул. И тут же выяснил, что миссис Дурсль беспокоится, чтобы волшебство само не спало — и с чего она так решила? Пришлось успокоить ее, что нет, это надолго, а при ее желании и навсегда, после чего совершенно счастливая хозяйка провела его в гостиную.

«Да, так еще никто не реагировал на мое вмешательство в их собственные мозги — хотя до сих пор никто и не понимал, что произошло», — Снейп был озадачен и даже подумывал, не поделиться ли этим обстоятельством с Дамблдором. Все же тот был в таких делах более опытен…

И вот в гостиной появилось двое мальчишек — двое Поттеров, действительно похожих, как две капли воды. Северусу полегчало — он имел возможность привыкнуть к Гэри, значит, и с Гарри пообщаться, несмотря ни на что, сможет. На лицо сама опустилась непроницаемая маска, но радостно улыбающийся Гэри заставил ее немного треснуть, а потом на еще не отошедшего от недавнего разговора с Петуньей Снейпа, вывалилось:

— Здравствуйте, сэр! Я… Джек Дэнвилл Эванс.

И в его глаза смотрят глаза его бывшей подруги — те самые, детские, когда они действительно были лучшими друзьями. А душа или что там за нее внутри ощущается одним цельным ожогом. И все тщательно выстроенные заготовки, все укрепления сыплются, как песчаный замок.

Он думал, что сможет жить с этим всем, глубоко запрятанным за кучей дел, — и вдруг понял: вправду стоит сказать за них спасибо Альбусу. Ни черта бы не смог. Завал работы был как бинт на ране — не давал кровить, затыкал при любой попытке выплеснуться болью. А еще он понял, что вот сейчас надо как-то снова выживать, а он не знает, как. Он нервно кивнул и хотел было подняться, потому что легким не хватало воздуха, но вместо этого снова уперся во взгляд чертова мальчишки.

— Я… Профессор, скажите… я что-то сделал неправильно?

Легчайшее прикосновение — касание на самой грани к его сознанию, и… Все дьяволы мира, — мальчишка страшно волнуется и очень хочет ему… понравиться!

А рядом мнется его двойник, глядящий распахнутыми глазищами, полными… веры в него, Северуса Снейпа, черт бы их всех подрал. И старый, больной нарыв, который прикидывался его душой, прорывается — не помогает никакая сила воли, ни понимание, что он сам, очевидно, был запечатлен на тех глазах… этих глазах.

— Это я… сделал неправильно, — выдохнул он хрипящим шепотом. Это не его горло, не его голос, но… — Я рассказал Темному Лорду о пророчестве. Ваши родители… они погибли из-за меня.

— Э… вы их убили? — мальчишка хмурится, но не шарахается, а наоборот, придвигается ближе. Оба чокнутых мальчишки.

— Можно сказать и так, — отрезает он.

— Почему?

«Да что они себе думают? Где страх, обида, боль, ненависть?»

— Пророчество… Это я рассказал о нем Темному Лорду.

— Специально рассказали? — встревает второй Поттер.

— В смысле — специально? — от удивления догадкой, что таким образом можно было отомстить Джеймсу Поттеру, брови ползут наверх, и лицо Северуса приобретает такое выражение, что мальчики невольно улыбаются, а он совершенно не знает, что и думать. Как им-то такое в голову пришло?

— Ну, чтобы… — Гэри замялся, явно не не желая продолжать.

— Нет, я не знал, что вы родились именно тогда, — повернулся Снейп к настоящему Гарри. — Как понимаете, мы были не в тех отношениях, чтобы меня о чем-либо информировали.

— Почему тогда вы себя вините? — искренне удивляется тот. — Или вы долго убеждали этого вашего лорда, что, — Гарри не удержался от сарказма, — надо навестить ваших знакомых в Годриковой Лощине?

— Да я понятия не имел, где они живут! — рявкнул Снейп и едва не вспыхнул гневом от такого допущения, но, кажется, наконец он худо-бедно, но снова владел собой.

Все сказано. Он признался во всем этим соплякам, и… ничего не случилось. Кроме того, что, кажется, они снова начнут донимать его вопросами… И детские глаза бывшей подруги, точнее, ее сына, ничуть не изменившись после его признания, остаются такими же — заинтересованными и… понимающими?

— Тогда я ничего не понимаю, — недоумевал мальчишка. — Почему вы говорите, что это вы их убили, а не лорд? Как это все вообще было?

— Я… не знаю, Поттер.

— Я Эванс.

— Как?! — услышанная в начале встречи фамилия наконец подействовала как удар под дых, и Снейп только сейчас вспомнил, что мальчишка действительно представился каким-то другим именем, странно знакомым… Какое там знакомым — родным. До боли…

— Меня зовут Джек Дэнвилл Эванс, — в тоне, каким это было сказано, слышались нотки гордости.

— Ага, он даже засветился, когда это первый раз сказал! — встрял Гэри. — Только больше не светится…

Теперь ничего не понимал уже Снейп, но ему даже признаваться в этом не пришлось. Гарри, то есть, конечно же, Джек, был вовсе не против ему рассказать — все и в подробностях. Особенно теперь, когда видел, что этот странный и, кажется, немного больной, но определенно хороший человек успокоился. Хорошо бы еще чаю выпил и поел…

— Северус, мальчики, вы еще долго? Чай остывает…

* * *

А вот самопроизвольное свечение, как и вся стихийная магия Поттера, то есть уже Эванса, стало вовсе не радостной новостью, что ему тоже пришлось объяснять. Это создавало опасность как для Джека, так и для всех остальных, потому что такие выбросы, тем более повторяющиеся, не могли долго оставаться незамеченными. И сколько бы ни старались МакГонагалл и Спраут, да и он сам скрыть проживание на Тисовой настоящего маленького волшебника, все их чары будут разрушены, и довольно скоро.

Так что… не время для эмоций, не время для самокопания — нужно действовать.

— Гар… Джек, — дрогнул уголком рта Снейп в ответ на открытую улыбку По… Эванса, — вы слишком сильный волшебник, чтобы оказаться незаметным. Представляете, что начнется, если к вам нагрянет наряд авроров? И ладно если директор у нас человек занятой, сам не явится, но если и до него дойдет — а так и случится, и куда быстрей, чем летит сова.

Знакомые с Протеевым блокнотом Гэри и Джек дружно закивали.

— Но ведь миссис МакГонагалл и мадам Спраут…

— А это я сейчас же пойду проверять, подправлю, если что, но все равно, никакие чары не выдержат повторения.

— Так я больше не буду! — вытаращил честные глаза Гар… Джек.

Снейп смерил его нечитаемым взглядом и вздохнул, и тот потупился, а потом кивнул. Слова были не нужны — все и без них было ясно.

— Сэр, а есть зелье, которое… ну, силу маскирует? Или вообще отбирает? Временно?

— Вы понимаете, что вы мне предлагаете?

— А… простите, если это очень дорого, но мы же можем теперь и в сейфе брать! Вы только скажите!

— Пф-ф-ф… — Снейп надул щеки и медленно-медленно, с шумом, выдохнул.

Вот только продолжить ему не дали.

— А мы договор напишем, что с полным осознанием… и это, все берем на себя! А, вот, осознаем последствия, без принуждения и…

— Дядя поможет, он все эти закорючки теперь знает только так!

— А в банк нам не надо, у нас книжка есть!

— Кстати, ваша недавняя эскапада едва не парализовала работу Гринготтса, вы в курсе? Не расскажете, почему вас там приняли за клон?

— Какой клон?

— А-а-а-а! Хи-хи. И что говорят?

Северус рассказал — к полному восторгу своих маленьких слушателей. И через несколько минут, посопротивлявшись то ли для непонятного приличия, то ли чисто из вредности, был утащен наверх, в комнату мальчишек, где наконец лицезрел маскарад с контактными линзами и стал единственным посвященным в «тайну двойников».

Ему хотелось одновременно немного рвать и метать, возрыдать и расхохотаться, а еще постучать по всем наличествующим лбам — да, на сей раз и по своему тоже, потому что то, что эти мелкие проходимцы устроили, изумительно не вписывалось совершенно ни в какие рамки! Но, слава Мерлину, надо было срочно заниматься делом.

— Поттер, садитесь писать текст, а вы помогайте, кстати, вот здесь, — он встал и показал на «Историю магии» на полке у стола, — есть упоминание о договорах такого типа. Я ушел проверять, что там со щитами, но когда вернусь…

— Будет сделано, сэр! — в голос отрапортовали Поттеры, все-таки Поттеры…

Он недоверчиво хмыкнул и отправился работать. Чтобы вернувшись, к огромному удивлению обнаружить, что шалопаи сделали все, что могли — вот пергамент — настоящий, с текстом и подписью. И он почти не нашел к чему придраться, кроме нескольких орфографических ошибок и пары пунктуационных!

— Молодцы, — выдавил он одно из самых непривычных для него слов. — А теперь предлагаю подумать, как вы будете принимать дом. Потому что придется вам переехать…

— Что, с чарами все так плохо, сэр?

Снейп кивнул.

— И, между прочим, на улице уже маячит пара соглядатаев, под дезиллюминационными чарами.

— А там, в том доме…

— Это ваш личный дом, Гар… Джек. И если вы хоть немного чему-то все это время учились…

— И… у меня все получится? — зеленые глазищи искрились от радостного предвкушения.

— Если учитывать, что вы творите просто так, специально не концентрируясь и не заботясь о результате, то… более чем.

— А вы будете приходить к нам, ну, туда?

— Вы не можете выучить название поселка, где находится ваш дом? Я поторопился с выводами, придется вас…

— Простите, сэр. Просто я же знаю, что… ну, вам может быть неприятно…

— Как-нибудь переживу, уж поверьте. Тем более вы, кажется, старательно меня приглашаете там бывать.

— Э… ну… сэр…

— Да что вы мнетесь, Джек Эванс?

— Джек Дэнвилл Эванс… — мальчишка подобрался и как-то разом стал казаться уже не таким сопляком.

— Вот так-то лучше.

— Я это… сейчас, — он зарылся в ящик стола и достал оттуда толстую клеенчатую тетрадь. — Я мамин дневник прочитал. Там… про вас. Ну и Гэри рассказывал…

Снейп перевел взгляд на Гэри, так что тот поежился, но признался — коротко и емко:

— Всё.

— А… что там с домом-то, сэр? — встрял Джек. — Вы сами-то как думаете, кому из нас лучше идти? Я-то не хотел бы, но что-то мне кажется, что не с моим счастьем…

Северус посмотрел на него понимающе и кивнул — ему подобное «казалось» ох, как часто.

— Я полагаю, вариантов нет. Узы родства для магии — непростая вещь. Наследник должен быть настоящим.

— Вот только все знают меня, как Поттера, а Джек… Джек вполне может меня сыграть, если ему подыграют!

— Да, в свете грядущих событий не могу не отметить — вам снова везет, Гэри Поттер, и, кажется, начинает везти тем, кто рядом с вами. Ваш сумасшедший розыгрыш был совершенно неуместен в банке, но теперь…

— Это можно считать полевым испытанием, сэр? — выдали мальчишки в голос.

«Начитались, или, скорее, насмотрелись», — подумал Северус и наконец просто не выдержал и улыбнулся.

Это не дети, а непреходящая череда сюрпризов. И нельзя, ну никак нельзя сказать, что неприятных. Талантливые чертенята… Вот только двух пар зеленых глаз с одинаковым выражением он не… а собственно, почему? Переживет. И не такое переживал. Эта парочка далеко не худшее в его жизни, скорей уж наоборот, — признался он наконец сам себе.

* * *

Когда Снейп наконец отбыл (едва ли не под утро — оказалось, поттерятам, как он решил называть их про себя, было еще что ему рассказать, а уж их расспросы были бесконечными и могли затянуться не на одни сутки), в комнате на втором этаже его стараниями три стены стали зеркальными.

Братья решили серьезно тренироваться — времени оставалось мало, тем более что Снейп пообещал поторопить директора с домом. Дела оказались довольно простыми — что тренировка, что разговор с Дамблдором.

Директор всячески приветствовал заботу Снейпа о «Гарри Поттере», а Гэри и Джек, проведя вместе уже немало дней, сами невольно и неосознанно начали друг друга копировать, так что отличия в манерах были уже не особо заметны.

Тестировали свои успехи маленькие нахалы, конечно, с помощью Дурслей, сначала по часу, а потом и по полдня проводя в облике друг дружки. И это становилось все проще и проще. Что самое интересное, один раз Джек под видом Гэри ухитрился пропылесосить ковер и не сломать пылесос, что мальчики сочли самым необычайным достижением и даже написали Снейпу — похвастались. Тот очень быстро ответил, что скоро мистер Эванс сможет хоть компьютеры чинить, если, конечно, знает, как.

— Значит, зелье готово? — возликовал Джек. — Ура!

Конечно, он угадал. Вечером появился Снейп — буквально на минуту, как он сказал, и передал небольшой фиал, предупредив, чтобы он ни капли не брал в рот, пока оба они не выучат инструкцию во всех подробностях. И не удержался, чтобы не попытаться объяснить Джеку, что утрата магии для большинства волшебников вообще-то хуже смерти.

Признание Джека, что вообще мечтал навсегда ее потерять, ввергла Северуса в странное состояние, которое еще и усугубили:

— Вот вы только зелья нехорошие делали для вашего лорда… а я живую девочку поджег. По-настоящему. Лицо.

В книжном шкафу начали опасно дребезжать стекла.

— Сэр!!! — огромные глаза Гэри, глядящие прямо в его душу, протранслировали Снейпу едва ли не большими буквами:

«Сделайте что-нибудь, сэр! Он с тех пор все еще никак не может успокоиться!»

«Щиты», — только и успел подумать Снейп, а потом стало ни до чего — только Эванс, только полные боли и страха зеленые глаза, каких никогда не было у его матери, и бьющееся в руках хрупкое мальчишечье тело… Какой он все-таки маленький.

* * *

Утром Северус обнаружил себя на диване в гостиной Дурслей, накрытым мягким и теплым пледом, с сопящим ему в плечо, уже слегка занемевшее, Поттером, который упорно считал, что он Эванс. Рядом аккуратно стояли две пары обуви, на стуле висела его мантия. А вот рукав рубашки — когда он успел разоблачиться-то? — кажется, до сих пор не высох…

— Темпус, — он вскинул палочку свободной рукой.

Половина шестого. Как раз встать, немного привести себя в порядок и успеть добраться до школы. Борясь со странным чувством где-то в районе грудной клетки, он бережно сгрузил с себя разоспавшегося Джека Эванса, встал и, наверное, впервые сладко потянулся, сделал шаг и почувствовал, словно порвал какую-то тонкую нить.

Собственно, почему «словно» — вот же она! Он было наклонился, и в тот же момент сверху по перилам лестницы скатился Гэри, бодрый до неприличия.

— Ну вы сильны! Я вчера только успел Дурслей из дома вывести, думал, кранты, крыша рухнет, а вы уже того, справились. Ой, доброе утро, ага... Сэр, вам уже пора, что ли? Я сейчас кофе сварю, я быстро!

— Поттер, — зашипел на него Северус шепотом, косясь на спящего Джека. — Домовиков мне и в Хогвартсе хватает!

— Вы пока умойтесь, — дипломатично перевел тему Гэри, тоже перейдя на шепот. — А там видно будет. Я что, зря колокольчик весил?

Последнее оказалось достойной причиной того, чтобы позавтракать в приятной компании и заодно кое-что узнать о «сторожках» маггловских воришек-одиночек. И это в одиннадцать лет! Нет, жизнь уже никогда не будет прежней. Странно, что он этого не понял еще тогда, когда только познакомился с Поттером номер два. Или все-таки один? Ну да и… ладно.

Удивительно ладно. Где-то глубоко внутри.

Автор предупреждает, что не шипперит никого и ни с кем, все альянсы носят чисто деловой характер!

Всех еще раз с днем рождения Гарри, к которому писался этот фик.

— Ой, как же они одни-то? — беспокоилась Петунья Дурсль, подтаскивая к чемоданам племянников какие-то коробки.

— Это что? — решил осведомиться Снейп, и в ответ получил такой список кухонной утвари, что зарекся задавать ей новые вопросы. По крайней мере сегодня.

— Там же все есть! Тетя! Может, вы просто с нами сходите, посмотрите, а?

— Действительно, я помогу, — предложила свои услуги Минерва. — Правда, может замутить, но…

— А я тут нашла замечательную домовушку, — после приветствия порадовала всех мадам Спраут. — Будет за вашими племянниками пригляд, будет. Самый лучший!

Снейп поморщился. Этим двоим не хватало еще эльфа-домовика в компанию…

— Им нужен не слуга, а воспитатель!

— И его, точнее, ее, я тоже нашла! Гвендолин Аббот, тетка моей ученицы. Она как раз живет по соседству, а еще помогала Ханне готовиться к школе, так что в ней я уверена — девочка показывает прекрасные результаты.

— Вам просто цены нет, Помона, — Северус постарался сдержать скепсис. — И чему эта дама сможет их научить?

— Думаю, с программой первого курса они справятся.

— А про Гэри вы не забыли?

— Как можно. Но вы же знаете, кем мальчик хочет стать?

— Естественно.

— Ну так и помогите ему, в конце концов, мы ориентируемся в маггловском мире куда хуже.

Северус с этим бы поспорил, но… Что ему, так уж трудно, в самом деле — подыскать подходящий колледж и договориться с репетиторами — при его-то способностях? Тем более, что направление Гэри выбрал весьма интересное: органическая химия.

Когда Северус решил разобраться, что это за дисциплина такая, едва сам учиться не пошел. Хотя как не пошел — выписал пару журналов, закупился «базовым» четырехтомником и парочкой энциклопедий и не без удовольствия почитывал по вечерам. Долго смеялся, когда дошел до парфюмерии — некоторые его ингредиенты для зельеварения смотрелись рядом ну прямо как родные. Все-таки что-то в этом есть… А если учесть везение Гэри и его умение задавать вопросы, то перспективы выглядят весьма даже многообещающе.

* * *

Мероприятие «Гарри Поттер возвращается в родительский дом: новоселье истинной справедливости» — а именно таким был заголовок в «Ежедневном пророке», несмотря на опасения Снейпа, МакГонагалл и Спраут, внешне прошло без сучка без задоринки.

Когда явился Поттер в сопровождении министра, Дамблдора и «группы ответственных лиц», Северус сам не сразу поверил, что видит перед собой не играющего в скромнягу Гэри, а самого Гарри, то есть Джека. Хорошо хоть тот признал и свое второе имя тоже, потому что непонятно, что бы они все иначе делали. Правда, пришлось его убеждать, что вообще-то некрасиво отказываться от имени, данного любящими родителями.

Мальчишка упирался получше осла, и в чем-то Северус его понимал — слишком много неприятного для Гарри было связано с его первым именем. Но с другой стороны, чтобы быть наследником Поттеров, надо хоть сколько-то сознавать себя таковым.

И если начинала трудный разговор Минерва, заканчивать его пришлось Северусу. Неожиданно помог Гэри — простецки и насквозь прагматично вопросив, мол, собственно, а почему Джек собирается полагающееся ему наследство взять и просрать — раз уж родителей нет, ничего нет, то должно же быть хоть что-то!

Даже Снейп вместо того, чтобы объяснить Поттеру-второму как правильно выражать свои мысли, только хмыкнул и одобрительно кивнул, а потом о чем-то задумался. И Джеку ничего не оставалось как согласиться. К тому же о том, что хранилось в его сейфе он уже немного привык думать как о своем, ну не совсем своем, а его и Гэри.

В конце концов Джек на удивление быстро научился переключаться с «себя-Джека» на «Джека, замаскированного в Гарри Поттера». Северус как менталист и вообще человек ответственный тщательно следил, чтобы у его подопечного на фоне всего этого не прогрессировала бы шизофрения, и заодно неожиданно стал кем-то вроде специалиста по поттеренышам, как их с его легкой руки, точнее острого языка, за глаза стали называть близкие коллеги. И как он не отнекивался, переубедить этих близких, то есть, МакГонагалл и Спраут, что все совсем не так, не сумел. Может быть, потому что он один, а их было двое...

Но главным было не это. А то, что Гарри Поттер в исполнении Джека на публике получился куда более убедительным и трогательным: тот по-настоящему робел перед толпой, скромно отнекивался, когда его называли героем, очаровательно смущался перед министром, у которого едва не вышиб слезу, журналистами, директором, а потом и всеми подряд, в конце концов расплакался и убежал в тот самый дом.

И его очень, очень долго не могли оттуда, как бы это правильно сказать? Выкурить? Ну разве так можно с ребенком! Выманить? Северус был почти уверен, что тот не вышел бы, даже если ему кто-нибудь посулил возвращение родителей. Ну и кого отправили за Поттером?

Естественно, Северуса Снейпа и Минерву МакГонагалл. Потому что только они смогли подойти к двери беспрепятственно — всех остальных от дома относило неведомой силой. Все-таки даже сквибы на своей территории на что-то способны — предположил кто-то. А может, родительская магия защищает Гарри даже без его ведома? Предположений было много, но ни одно из них, к частью, не было близким к истине.

Северус вслух поддерживал мнение о магии родительского дома, а мысленно крыл Поттера-Эванса-шневанса на чем свет стоит и мечтал спросить, что он сделал с его зельем и где взял антидот. С пристрастием спросить, кто понимает…

— Бедный ребенок, — расчувствовалась Минерва, увидев Джека, обнимающего свои колени в самом углу довольно роскошного, хоть и старого дивана, но тот в ответ только зашипел, что больше никогда, ни за что и ни под каким предлогом не будет принимать никаких публичных подарков ни от Министерства, ни от директора, ни от самого Мерлина, и даже не очень прилично намекнул, куда им всем ползти.

Минерва покосилась на коллегу, но фразу о том, чье влияние сразу чувствуется, попридержала. Пригодится еще… Сам же коллега понял, что его зельям супротив поттеровской стихийной магии не устоять. Вот только последнее предложение мальчишки, хоть он и понимал причину, его все же возмутило.

— И нам? — поднял он бровь и довольно грозно продолжил: — Советуете уже приступать?

После чего Джек наконец выдохнул, извинился, и уважаемые профессора таки получили приглашение оставаться в доме столько, сколько им будет угодно.

Но воспитательный момент на том не закончился. По крайней мере благодарить Снейп никого не собирался, а вовсе даже наоборот.

— Какого тролля драного вы магичили? — Снейп надвигался, как гроза. — Я едва успел запустить в толпу мысль, что чары родительского дома защищают единственного наследника! Чем вы думали, спрашивается? Или зелья выпили слишком мало?

— Нет, я выпил все, как вы сказали! Просто… они…

И взрослые узнали, что думал ребенок исключительно о том, чтобы все наконец закончилось, ну и про защиту дома, а по этому вопросу он много чего прочитал. А именно — все, что ему принесли из школы, а что не принесли — послал заказ совой.

Минерва ахнула, вспомнив, как совсем недавно мальчики ее расспрашивали как раз на эту тему. Судя по лицу Северуса, он тоже припомнил что-то в этом роде. Так что выходило, что сами виноваты, хоть и косвенно. Пришлось выяснять, удастся ли им теперь без потерь покинуть этот гостеприимный дом и к чему готовиться дальше.

И тут Гарри-Джек порадовал, достав любопытный артефакт — красивую статуэтку оленя, вырезанного из какого-то темного, почти черного дерева, и объяснив, что это им принес управляющий делами Поттеров из Гринготтса, когда они с Гэри написали ему «пару вопросов» насчет охраны жилища, вариантов доступа к нему и выдворения нежелательных личностей с принадлежащей волшебникам территории. И тот пришел лично, принес вот это вот, все-все им рассказал и объяснил, подробно, несколько раз и даже инструкцию в письменном виде оставил.

Северус с Минервой догадались, что «пара вопросов» уместилась, дай Мерлин, в одну тетрадь, и прекрасно поняли управляющего — тому, видимо, еще последнего появления поттерят хватило, и он вовсе не жаждал их снова видеть в родном банке.

— Значит, это у Поттеров семейное, — задумчиво произнес Снейп, глядя на оленя. — Ну что ж, замечательно, Джек, на артефакт мы все ваши художества и свалим. Вы же его не активировали?

— Конечно нет, сэр. Тогда и вы бы не смогли войти, а что я тут… один-то?

— Действительно, это стоит исправить, — подхватил Снейп и шагнул к камину. — Насколько я знаю от директора, к сети он подключен. Будет вам сюрприз, просто дайте разрешение пройти.

Гарри даже не спросил, куда — он догадывался, что профессор не зря недавно внимательно осматривал камин у Дурслей и даже велел его прочистить — мастера тетя Петунья вызвала сразу. Стоило ли удивляться тому, что Снейп исчез в зеленом пламени, а потом оттуда с воплем «Кру-у-уто!» вывалился Гэри, весь в саже, но довольный, как слон после купания.

И вот уже оба поттереныша, словно два подросших лесных котенка, едва не обнюхивают все углы в доме — осторожно и с огромным интересом.

— Кажется, их можно оставить, — прошептал Северус, про себя отметив, что можно надеяться, что семейная оленья традиция на этих двоих даст сбой. Но ему уже поднадоело наблюдать, а до библиотеки они все еще не добрались.

— Что ты, — возразила Минерва, которой эта картина чрезвычайно нравилась. — Их надо вернуть домой, вдруг кто из журналистов сунется?

Последние слова, сказанные совсем тихо, оказались воистину волшебными — и вот они уже дома, где их встречает обеспокоенная Петунья.

— Ну как?

Джек вместо ответа только вздохнул.

— Ну, в целом, неплохо, — деланно-равнодушно произнес Северус. — Наш не в меру скромный юный друг, надо отдать ему должное, сумел продержаться до последнего и даже министру не нахамил.

— Министру? — слабо пискнула Петунья.

— А что мне было делать, когда они все разом в душу полезли? — взвился Джек.

— Чай не натоптали бы, — не удержался от сарказма Снейп, но тут же переменил тон, не успел Джек возмутиться.

— Вы замечательно держались, — неожиданно тепло произнес он, так, что Гэри и МакГонагалл от удивления распахнули глаза, а настоящий Гарри наконец улыбнулся.

— А я пирог испекла в честь новоселья, — обрадовала их, особенно мальчиков, Петунья.

А потом пришло время сборов, потому что магия Джека требовала самого пристального внимания, и держать его среди магглов было что сидеть на бомбе со включенным часовым механизмом.

* * *

Знакомство с домовушкой и домоправительницей, воспитателем и учителем — «три в одном» прошло ровно и спокойно. Миссис Аббот немного робела перед Снейпом — да, на зельях она у него не училась, но была наслышана, а профессор вел себя подчеркнуто холодно. Минерва, да и сами мальчишки сумели сгладить эту неловкость, так что предложения по обучению они быстро обсудили и составили расписание, в котором не самая малая роль отводилась и настоящим профессорам Хогвартса.

— Школа на дому! Самые загруженные дни — выходные! — язвил Гэри с совершенно довольным видом — присутствию в доме Снейпа и МакГонагалл он был только рад.

Да и мадам Спраут всегда была желанной гостьей, к тому же она почти всегда брала с собой тетю Петунью, которая считала своим долгом периодически проверять, как там ее племянники.

— Тебе-то что выступать, у тебя все профессора с доставкой на дом! — ворчал в ответ Гэри.

Его дважды в неделю аппарировали в Лондон, к репетиторам, — миссис Аббот оказалась просто незаменимой. Кроме того, ее супруг, полукровка, довольно неплохо разбирался в школьных предметах, потому что помогал двоюродному племяннику-сквибу, который учился не где-нибудь, а в Королевском колледже. К этим занятиям пристраивался и Джек — что толку сидеть одному? Так что программу что маггловскую, что магическую, мальчишки так и осваивали вдвоем.

Однако учебный год в школе подходил к концу, и времени у профессоров оставалось все меньше. И «поттерята» начали скучать, и, конечно, задумываться.

— Гэри, как думаешь, они потом часто будут приходить? Или им тоже нужны каникулы от нас?

— Летом-то? Не знаю… Хотелось бы, конечно, чтоб приходили, и вообще...

— А давай приготовим им комнаты? Чтобы, если что, они и пожить тут могли...

— Ты чертов гений, Гэри! А… как?

— Ну ты же научился кое-чему, и миссис Аббот, наверное, поможет. И Касси.

Мальчишки давно уже обжили дом, и он перестал казаться им большим и неприлично пустым. А еще они поняли, насколько они разные — добрый и светлый, немного недотепистый Гарри, до этого года не видевший почти ничего, кроме дома, палисадника и школы, и выросший на улице Гэри, жесткий и циничный.

В жизни они повидали разное. В смысле совсем разное, а не многое. Но прошедший год сблизил их, как две половинки одного целого — они уже и подумать не могли о том, что было бы, если бы они не встретились. Хотя было дело, пару раз в самом начале, когда остались в доме одни, они даже подрались…

Выяснять про вкусы любимых профессоров им пришлось осторожно, а потому очень долго — в результате комнаты были готовы только в июне, когда в Хогвартсе начались экзамены. В это время профессора могли чуточку расслабиться — окончательные оценки школьники должны были получить через месяц письмом, так что на проверку времени оставалось достаточно.

И когда миссис МакГонагалл и мистер Снейп появились в очередной раз в камине дома поттерят, то после радостного приветствия, к чему уже все привыкли, их провели прямиком на второй этаж, чтобы показать «что-то такое, ну, сюрприз… мы надеемся».

— Если что, вы могли бы тут пожить… ну, сколько вам хочется.

— Если вам, конечно, нравится.

— Мы и переделать можем, если что не так.

В глазах хозяев дома плескалась надежда, и обмануть ее…

Северус распахнул дверь. Первая комната, небольшая, но достаточно просторная, представляла собой что-то среднее между гостиной и кабинетом. Он улыбнулся — там уже стояла часть книг по органической химии, какие-то журналы, на столе в полной готовности — письменные принадлежности.

— А Касси сделала проход в лабораторию! — похвастался Гэри и потащил его мимо строгого, но богатого камина, в спальню — удобную, но без лишних деталей, потом в умывальню, миновав только туалет — что там показывать? А вот на умывальнике были специально отлитые чисто слизеринские змейки!

Северус уже хотел было поинтересоваться, за что ему такой королевский подарок, но взгляд Джека остановил его.

«Останется? Или нет? Ой, неужели все-таки уйдет?»

"Хоть проси его не думать так громко, честное слово", — подумал Снейп, но вслух проворчал ровно то, что от него ожидали:

— Куда я от вас денусь.

В коридор они вышли одновременно с довольной и взволнованной Минервой, которая предпочла посмотреть свои апартаменты одна и теперь искренне поблагодарила мальчиков за внимание, за комнаты, и, естественно, тоже согласилась остаться. Да, прямо сегодня, хотя у нее были планы...

И взрослым вовсе не обязательно надо было видеть, какими торжествующими взглядами обменялись их ученики.

* * *

— Северус, — вошла к нему вечером Минерва. — Я так больше не могу.

— Что именно? — он неохотно оторвался от журнала — мелкие пройдохи ухитрились выписать "Европейский вестник зельеварения", и как раз пришел свежий номер.

— Эти дети должны быть надежно защищены.

— И ты, конечно, предлагаешь себя в опекуны? Поддерживаю.

— Нет, — вздохнула Минерва и встретила недоумевающий взгляд Северуса, который сразу начинал хмуриться и готов был вот-вот начать возражать. Ну вот, конечно…

— Надеюсь, ты понимаешь, почему я не могу стать такой кандидатурой?

— Я имела в виду, что хочу усыновить Гарри. А ты… ты мог бы — Гэри. Ведь так? Ведь кто, как не мы, справится с этим лучше? А главное, нам они доверяют. Ведь одиннадцатилетний ребенок — не котенок и не щенок, с ними не так-то просто. Гарри, то есть Джек пойдет в Хогвартс, а там вопрос встанет в любом случае. И если Гэри отправится в колледж, то — тоже.

— Я должен сказать, что меня ждет одна весьма неприятная вещь, — глухо произнес Северус, — меня и Джека.

— Все-таки ритуал? Альбус решился?

— И даже добыл все необходимое. В том числе людей.

— Какой ужас…

— Они спят, в стазисе.

— И ты…

— Я получил слезы феникса и еще кое-что, но нет, я не собираюсь ничего проводить. Но придется подчистить память…

— И Джеку тоже, — выдыхает Минерва. — Но это опасно.

Снейп кивает.

— Неужели нельзя обойтись без этого?

— Можешь предложить что-то другое?

— Я буду думать. Сколько осталось?

— Неделя. Я сказал, что зелья уже готовы.

— А если Гарри станет моим сыном, и я откажусь?

— Ты представляешь, скольких собак на тебя спустят? Ну и не думаю, что ты отделаешься просто увольнением.

— Проживем… Небольшие сбережения у меня есть, хватит.

— Зато у Гарри есть не то чтоб небольшие. Понимаешь, что в связи с этим последует?

— А если я усыновлю двоих?

— Принца и нищего разом? Ну… попробуй. Только что это изменит?

— Я буду иметь право защищать их. Неужели ты сам не пошел бы на это, не будь ты мечен, Северус Снейп? — Минерва била в самое больное, но, кажется знала, что делала.

— Предлагаешь мне отказаться от ритуала?

И тут на лице пожилой волшебницы промелькнуло совершенно юношески-заговорщическое выражение, словно ее озарило — собственно, так оно и было…

— Предлагаю заключить союз, Северус Снейп.

— Еще раз? Зачем? — он был заинтригован, но по привычке старался это не показать.

— Другой союз. Брачный, — Минерва усмехнулась, глядя, как вытягивается его и так довольно длинное лицо, и быстро добавила: — Только ничего личного! Клянусь, что не буду посягать ни на что… кроме воспитания детей, конечно, ну а если вы посягнете, то гарантирую, мало вам не покажется.

— Да я сроду никогда!...

— Конечно, я стара для вас…

— Я тоже не красавец. И далеко не самая приятная личность… Как вам вообще такое в голову пришло? Мы с вами слишком разные.

— Я упертая гриффиндорка…

— Я хитрый слизеринец…

— Ха-ха-ха… хитрый… слизеринец… Ах, Северус… Да ты куда больше наш, чем… Ладно, прости. Ну, я педагог, я так вижу. Можешь не соглашаться. А вот на воспитании детей наши различия должны сказаться самым благотворным образом! Я недавно читала…

— Как ты это себе представляешь?

— Ну как… мама, — она показала рукой на себя, потом на него. — Папа, — Северус поперхнулся воздухом, но она продолжала, махнув в сторону, где были мальчики, — два сына, и… лицо нашего дорогого Альбуса, когда он об этом узнает.

— А ты умеешь заинтересовать… — вырвалось у Снейпа.

— Да просто я уже ходила в Министерство — одиноким волшебницам на усыновление пусть даже сироты из Лютного рассчитывать не стоит — требуется полная семья. Я проверяла.

— Вот даже как. И ты, конечно, сразу подумала про меня.

— Естественно. А что, ты можешь предложить другого кандидата в отцы для них, получше тебя?

— Минерва, тебе Шляпа Слизерин не предлагала?

— Все тебе расскажи…

— Не может быть!…

— Шляпа предлагала мне Рэйвенкло, — милостиво успокоила его Минерва. — И кстати, усыновлять лучше всего, пока Гарри имеет одно основное имя, потому что одно дело усыновить Гарри Поттера, и совсем другое — Джека Дэнвилла Эванса.

— Никому не известного мальчика, — кивнул Снейп. — Ну никогда бы не подумал!

— А ритуал после, хм, свадьбы, ты проводить разве сможешь?

— Все же мне кажется, Шляпа ошиблась в выборе.

* * *

Оформление документов новой ячейки общества, а именно, семьи Снейп-МакГонагалл-Эванс заняло всего каких-то полчаса — главное было подгадать на день дежурства одной из любимых выпускниц Минервы. Но Северус даже не представлял, какая его ждет неожиданность.

— Вот это да, — в полном восхищении протянул Джек Дэнвилл Эванс, увидев будущую маму, которую он должен будет вот-вот сопроводить в Министерство, чтобы она там вышла замуж за того, кто — ух ты, класс, и пять, нет, пятьдесят прыжков восторга — согласился стать его новым отцом.

А потом они все пойдут в мэрию, и там у него появится еще и брат, и у него тоже будут такие мама и папа! И все это будет закреплено в документах, а это, если верить дяде Вернону, очень важно. Ну и как ему не верить, тем более если очень хочется?

Но миссис МакГонагалл… Она же помолодела лет на двадцать! И такая красавица, что просто мамочки-и-и…

«Снейп на месте помрет, — решил Джек и тут же поправил себя, — минуты на две. Морально. Поспорить с Гэри или нет?»

Гэри ставил на Снейпа, но… «Минута и ни секундой больше», — был его вердикт. Но в Министерство его не взяли, мотивировав тем, что у гоблинов в Гринготтсе до сих пор возникает косоглазие даже от Поттера, явившегося в одном экземпляре. Ну да, Джек пару раз туда ходил, надо было кое-что выяснить по фамильным артефактам — по наущению Снейпа. Ну и после тщательного инструктажа Гэри, естественно.

Никто не знал, что всему этому предшествовал один довольно занимательный разговор…

— Ах, Северус, ну я же не должна вас компрометировать.

— В смысле?

— И себя тем более.

— Вы объясните или нет?

— Что я, косметические зелья не могу раз в жизни применить? Вон, Батильда… старше меня в два раза, а выглядит… Чем я хуже?

— Говорите, косметические средства…

— Тогда никому не придет в голову, что я заставила вас жениться м-м-м… неестественным путем.

— Зельевара не опоить…

— А шантажировать?

— По-моему, практически это вы и сделали.

— Об этом должен знать кто-то, кроме нас?

— Годрик, вы все же истинная слизеринка...

— Я декан с двадцатилетним стажем! Кстати, а может быть и наоборот, вы меня опоили, чтобы укрепить свои позиции в школе… и в лагере директора.

— Я?! — Снейп прокашлялся, давя в зародыше возмущение.

Что женщины реагируют странно и очень остро на вопросы, касающиеся семьи и брака, он был уже немного в курсе — десять лет деканства на Слизерине кое-чему и его научили.

— Я бы не решился, — он максимально смягчил то, что хотел высказать, и возблагодарил магию, что Минерва не владеет легилименцией.

— Косметическое. Самое лучшее. И вы окажетесь женатым на приличной ведьме, а не на сушеной вобле, кажется, так меня иногда называют ваши подопечные?

— Так вот почему вы сняли со Слизерина пятьде… м… Благодарю, могли и больше.

— Могла бы — вообще бы убила, — улыбнулась вежливой акулой Минерва. — Косметическое. Со слезами феникса. Объяснение с директором я беру на себя.

— Да сварю я вам, сварю!

* * *

Рассказывать о том, как подписывают официальные документы — штука довольно скучная, как и сама процедура. Замечательным было лишь лицо Снейпа, увидевшего будущую супругу. Джек даже подумал, не соберется ли тот сам попробовать то уникальное зелье.

А по Министерству пошел шепоток — тихий, но неотвратимый. Полетели совы с заказами, да такими, так что свежеиспеченный семьянин имел неплохой шанс озолотиться.

В маггловском мире все прошло вообще просто до банальности, а вот с усыновлением Гэри было сложнее. Впрочем, хватило маггловских документов Гарри-Джека, так что проблема была решена — «не будь я Вернон Дурсль!» — да, именно благодаря ему.

Петунья долго и завистливо вздыхала, глядя на красавицу с огромными глазами цвета неба, на которое надвигается гроза, но ей быстро объяснили, что этот класс зелий разработан специально для ведьм и действует только на них, расходуя их собственную волшебную силу, а если ее будет недостаточно, то и жизненную.

После чего Минерву попытались накормить всем, что было в доме, и той пришлось объяснять азы — откуда берется магическая сила, как и почему меняется с возрастом, и как вообще с этим жить. Впечатленная количеством ведьминских заморочек Петунья порадовалась, что она простая маггла, зареклась завидовать и больше таких вопросов не поднимала.

* * *

Директор, вызвавший Снейпа за два дня до проведения ритуала, был обрадован, если, конечно, можно так сказать, появлением свежеиспеченной четы и особенно словами «Поздравьте нас, дорогой Альбус, вы ведь так хотели, чтобы мы наконец нашли общий язык!» Говорят, очевидцы — а дело было как раз когда педколлектив Хогвартса был собран на последний в году педсовет — мечтательно вздыхали, пересматривая при случае свои воспоминания, а спрос на Думосборы, несмотря на их дороговизну, возрос многократно.

Ответить он сумел не сразу, а членораздельно — вообще лишь на следующий день. Альбус вообще был в ударе. Апоплексическом. Хотя надо отдать должное организму волшебников, оправился довольно быстро… Но про ритуал и про Гарри Поттера то ли случайно, то ли намеренно, забыл.

Ну, никто спрашивать и напоминать и не собирался. Тем более что в Годрикову лощину прилетела сова с приглашением в школу Хогвартс Джона Дэнвилла Эванса. С прилагающимся списком и так далее. Джон ответил совой, что да, хорошо, будет, только желает сдать экзамены за первый курс. И хорошо бы посмотреть, что там со вторым.

Ответа не было, и свежеиспеченное семейство успокоилось, но ненадолго.

Директор же занялся какими-то поисками, обшаривая школу, обнаружил проход в Тайную комнату, а в ней василиска. Был героически спасен верным Фоуксом, но поиски продолжил, и, кажется, начал писать книгу… и тесно сотрудничать с Авроратом и Тайным отделом, которые отправили существо класса опасности «пять икс» подальше от школы и вообще от магической Британии — туда, где ему было с кем поговорить, то есть пошипеть — в специальный заповедник на границе Гималайских гор с долиной Кулу.

Собрав коллег на установочное совещание в августе, Альбус впервые заговорил о своей возможной отставке, сетуя, что достойных преемников пока так и не нашлось. Одновременно он с грустным укором косился на потрясающе похорошевшую МакГонагалл и обиженно — на Снейпа. Последнего это совершенно не трогало, как и шепотки коллег. Впрочем, прекрасно зная его характер, шептались очень тихо, осторожно и недолго.

Наиболее ядовитым дамам, вздумавшим считать такую глупость, как разницу между годами рождения Минервы и Северуса, положение вещей очень быстро объяснили их более мудрые подруги — косметическое зелье, которое теперь варил Снейп, недавно нашедший с помощью какой-то «химии» замену слезам феникса, было редким, дорогим и получить его удавалось далеко не любому. Список был не просто большим — огромным, и быть вычеркнутым не хотелось никому. Тем более что время шло, талантливый зельевар совершенствовал свои работы, и к старости многие уже могли кое на что интересное рассчитывать.

Правда, пока никому не пришло в голову, как отреагируют любимые факультеты на альянс своих деканов — ну да будет сентябрь, будет и все остальное. А в последние деньки лета все имеют право отдохнуть. И даже не просто право — обязанность!